Аслан чехоев. Аслан чехоев: современное искусство. А семья разделяет Ваше увлечение

Заместитель генерального директора ОАО "МРСК Северо-Запада", успешный бизнесмен Аслан Чехоев создал в Петербурге "Новый музей" на свои деньги. Он не ждет помощи от государства и не боится конкуренции со стороны государственных культурных институтов. Аслан Чехоев считает, что одной из главных проблем арт-рынка стало наличие огромного числа подделок, но он не верит, что государство может эту проблему решить.

Аслан Чехоев на вопрос о том, что двигало им при открытии "Нового Музея" отвечает: это был элементарный интерес современного человека к современному искусству. Свой интерес именно к нонконформистам он объяснил уникальностью этого явления.

"Везде развитие шло по определенным законам, эволюционно. Иногда происходили революции, но все было логично. Только у нас в стране все было по-другому. - описывает он свое удивление от творчества художников, чьи работы были запрещены в СССР. - Оказалось, что наше развитие совпадает с теми тенденциями, которые существовали в мире. Страна была закрытой, но вдруг возник некий артефакт, который развивался по тем же законам, но с определенной спецификой".

Судя по всему, объекты для коллекционирования он выбирал как бизнесмен - он стал собирать то, что имеет характерное отличие. И это отличие определило ценность работ.

"Я не могу сказать, что это преимущество, но больше нигде в мире такого не было и уже не будет". - описывает Аслан Чехоев произведения своей коллекции.

Стоит отметить, что собрание музея хорошо оценено искусствоведами. Правда, как кураторов Аслан Чехоев для своих проектов их не привлекает: "Когда издаем каталог, то привлекаем сотрудников ведущих музеев. Но само кураторство осуществляется сотрудниками музея".

Коллекционер вообще не ждет помощи от государства, надеясь на собственные силы: "Я в принципе за помощью не обращался. Знаю, что не дадут". При этом, он сам иногда поддерживает государственные структуры и инициативы. Например, Аслан Чехоев участвовал в финансировании Премии Сергея Курехина, который проводится одноименным государственным центром современного искусства. Он считает, что государство должно создать в городе большой музей современного искусства и организовать биеннале.

Недавно появилась информация, что известный арт-деятель Марат Гельман собирается открыть на Васильевском острове в Петербурге новый государственный центр современного искусства. Аслан Чехоев не боится конкуренции: "Я только рад. Может они нам Дэмиана Херста привезут. А я буду показывать более доступных художников. Но заявления многие делают. А музей мы создали".

Не верит он и в создание объединения частных музеев: "Можем объединиться, но это требует денег, а ситуация сейчас сложная, особенно в сфере современного искусства".

О деньгах, впрочем, он говорит не очень охотно. Например, он не стал оценивать стоимость своей коллекции, но все же отметил, что в музее есть много работ, которые стоят сотни тысяч долларов. Деньги на поддержание работы музея Аслан Чехоев зарабатывает на посту топ-менеджера крупной компании.

"Я высокооплачиваемый, но наемный менеджер. Я не акционер. - скромно говорит он. - Но у меня есть еще активы. Есть помещения, которые сдаются в аренду. Есть ресторан в Москве, который приносит определенный доход".

Одной из главных проблем современного арт-рынка Аслан Чехоев считает наличие огромного количества подделок. Он говорит, что видел подделки всех художников - некоторые хорошего качества, а некоторые можно расценить как издевательство. Но как бороться с этим явлением он не знает, поскольку бывает, что эксперты дают подтверждающие авторство заключения на откровенно поддельные работы. Он не верит, что государство сможет в ближайшее время решить эту проблему.

"Совесть должна быть", - говорит Аслан Чехоев об экспертах.

В Петербурге, на 51 году жизни, после продолжительной болезни скончался Аслан Чехоев – предприниматель, меценат, коллекционер, создатель «Нового музея», первого в России частного музея современного искусства.

По образованию Аслан Чехоев – медик и управленец: он окончил Первый Ленинградский медицинский институт, а затем – Санкт-Петербургскую академию управления и экономики. С 1993 года занимался коммерческой деятельностью, работал первым заместителем генерального директора «Угольной компании «Киселевуголь», первым вице-президентом Центральной компании ФПГ «РусИнкор», заместителем генерального директора ОАО «ОГК-6». С 2009 года занял должность заместителя генерального директора ОАО «МРСК Северо-Запад».

Свою коллекцию произведений современного искусства Аслан Чехоев собирал почти 20 лет. Результатом стал открытый в 2011 году на Васильевском острове «Новый музей», где под одной крышей собрались нонконформисты Кропивницкий и Пивоваров, Григорий Майофис, АЕС+Ф и Алексей Беляев-Гинтовт. Сам коллекционер рассказывал, как захватывал его азарт собирательства: сначала появляется интерес к произведению искусства без желания купить, затем возможности приобретать, а потом все становится совсем серьезно. Чтобы выбрать правильный подход к составлению коллекции и сделать серьезных ошибок, проходилось много читать, изучать основные принципы существования и жизни искусства. Фактически, пришлось получать еще одно, дополнительное, образование.

Коллекция началась с работ Евгения Михнова-Войтенко, с семьей которого Аслан Чехоев много лет поддерживал теплые отношения. Затем в круге интереса появились художники-арефьевцы, «газаневщина», московский андеграунд, современные авторы. «У меня сердце лежит к искусству, в котором сочетаются концептуальное и пластическое – гениальны Борис Смелов, Эрик Булатов, Михаил Рогинский, Дмитрий Пригов, эпоха советского андеграунда создала значительные фигуры» - говорил Аслан Чехоев в одном из своих интервью, отмечая уникальной художественной ситуации, сложившей в Советском союзе под влиянием тотальной цензуры.

Когда основная часть коллекции сложилась, появилась идея создать свой музей. Первые же выставки показали высокий уровень профессионального подхода, точный взгляд на современное искусство: Аслан Чехоев работал с Маратом Гельманом, Евгением Поповым, галереями «Триумф», «Айдан». В первый же год «Новый музей» представил серьезную выставку «Арефьевского круга» - это было важнейшее художественное явление в жизни Петербурга. Борис Смелов, Виталий Пушницкий, Анатолий Белкин, Константин Худяков – знаковые имена петербургской, российской культуры были представлены в музее Аслана Чехоева.

Все искусствоведы и арт-критики отмечали высокий уровень проведения выставок в «Новом музее»: для создания каталогов привлекались сотрудники ведущих музеев Петербурга, к созданию временных экспозиций привлекались кураторы музея, имевшие специальное образование и опты работы. И все отмечали бескорыстие и щедрость основателя музея и владельца коллекции. Сам Аслан Чехоев всегда говорил, что никогда не обращался за помощью к государству, надеясь только на собственные силы. Но сам участвовал в финансировании Премии Сергея Курехина, который проводится одноименным государственным центром современного искусства. И сейчас, после безвременной кончины своего основателя, «Новый музей» продолжает строить планы на будущее.

Аслан Чехоев похоронен на Смоленском кладбище.

Наталья Шкуренок

Евгения Петрова, заместитель директора Государственного Русского музея:

Безумно жалко человека, который так много сделал для культуры, причем, бескорыстно – таких людей крайне мало в нашем окружении. И когда кто-то уходит, это большая трагедия для нас всех. Не только для Петербурга – такие люди уникальны, их всем нам не хватает.

Александр Боровский, заведующий Отделом новейших течений ГРМ:

Хотел бы особо отметить два момента – Аслан Чехоев собрал правильную коллекцию. Он рос вместе с коллекцией, у него с годами развился великолепный вкус, и поэтому у него в коллекции нет провалов, это такое конвенциональное собрание, правильное. Я не против коллекций по личным вкусам, но они не всегда бывают интересными. А у Аслана все было правильно – собраны нужные вещи, он долго их выбирал, делал это тщательно, хотя он не был олигархом, и ему эта коллекция давалась не очень легко. Но он всегда давал вещи в музей, когда мы просили на выставки. Очень важно и другое – вот умер человек, который отрывал от себя, отказывал в чем-то себе, но создал интересную коллекцию, настоящий музей. А ведь сколько людей, неизменно богаче его, и куда уходят их энергия и деньги!? В оффшоры? В детей, которые бесятся от безделья и жира? В банальные яхты? Люди, которые коллекционируют искусство, оставляют заметный след в жизни, их детям будет чем гордиться. Это актуально во всем мире – посмотрите, в любом американском музее висят вещи, которые переданы туда в дар честными коллекционерами и собирателями, их имена навсегда останутся в истории этих музеев, а внукам и правнукам это – гордость за своих предков.

Аслан Чехоев пошел правильным путем – он создал свой музей, очень нужный в нашем городе, где, в отличие от Москвы, больше и нет такого рода частных музеев. Теперь вещи из его коллекции всегда будут нести этот след – они собраны Асланом Чехоевым. Это очень важно и для России – сейчас столько негатива вокруг, а он выбрал такой правильный и красивый путь. Конечно, очень горестно от этой потери, но его жизнь – достойнейший пример для всех, его потомкам есть чем гордиться.

Вадим Григорьев-Башун, петербургский художник:

Когда я вспоминаю Аслана Чехоева, у меня возникают ассоциации с Лучано Паворотти – он был такой же солнечный, от него исходила позитивная жизненная энергия. От Аслана тоже исходили тепло и позитив. Его роль в культурной жизни не только Петербурга, но и России не переоценить – ведь он рискнул открыть первый в нашей стране частный музей современного искусства. У нас много галерей, но статус музея получила только коллекция Аслана Чехоева. Она настоящий ценитель, меценат, он сделал свой музей по европейским стандартам – мои друзья из Германии, которых я приводил в Новый музей, были реально потрясены его высоким уровнем. Уверен, что новый музей должен носить имя Аслана Чехоева, и очень надеюсь, что его семья продолжит это благородное дело.

Основатель «Нового музея» и бывший заместитель гендиректора «МРСК Северо-Запада» Аслан Чехоев скончался в Москве после продолжительной болезни.
Коллекционер, бизнесмен и основатель «Нового музея» в Петербурге Аслан Чехоев умер в ночь на 6 июня.
Последние годы он тяжело болел.Чехоев скончался в одной из московских клиник, где проходил лечение. Тело умершего доставят в Петербург 8 июня. После чего состоятся похороны.
Аслан Чехоев был почетным академиком Российской академии художеств. Он открыл Новый музей на 6-й линии Васильевского острова в июне 2010 года. Основу экспозиции музея составили произведения из личной коллекции Чехоева. Всего в экспозицию вошло около 500 произведений, в том числе работы классиков советского неофициального искусства (Л. Кропивницкий, О. Рабин, В. Комар и А. Меламид, Л. Мастеркова, В. Немухин и др.) и современных российских художников (АЕС+Ф, В. Пушницкий, А. Гарунов, В. Мамышев-Монро, Г. Майофис и др.).

«Новый музей» был первым крупным музеем современного искусства в Петербурге. Он открылся всего на несколько месяцев раньше «Эрарты».
Чехоев также известен как бизнесмен. В разные годы он работал заместителем генерального директора по реализации инвестиций и капитальному строительству ОАО «ОГК-6», занимал должность первого вице-президента Центральной компании ФПГ «РусИнкор», был первым заместителем генерального директора угольной компании «Киселевуголь». В феврале 2009 года занял пост заместителя гендиректора ОАО «МРСК Северо-Запада» по инвестициям. Там курировал департамент инвестиций, в задачи которого входит выработка стратегии технического развития и инвестиционной деятельности компании, а также определение приоритетных направлений инвестирования.

Коллекционер, основатель питерского Нового музея – о собирательстве современного искусства, положении музеев и выставке группы АЕS+F

Как случилось, что вы стали собирать сначала советское нонконформистское искусство, а затем и современные работы?

По образованию я врач, закончил Первый медицинский институт в Ленинграде, работал четыре года хирургом. Ушел из медицины в бизнес в 92-м: у меня появились семья, ребенок, которых надо обеспечивать. Первые картины, которые я купил – Михнова-Войтенко, великого советского абстрактного экспрессиониста. Затем появились работы советских нонконформистов 50-х, 60-х, 70-х, дальше возможности и охват еще расширились. В какой-то момент я стал знать об этом искусстве довольно много. Много читал, смотрел, общался с художниками, искусствоведами. Регулярно ездил и езжу на крупные аукционы типа Sotheby"s или MacDougall’s, на которых продается отечественный арт. В собирательстве с годами стало все меньше грубых ошибок – в том, например, что касается значимости того или иного имени или направления. Собственно, в итоге собирание немаленькой коллекции и привели к основанию в этом году Нового музея.

Михнов-Войтенко. Тюбик, 1959. Фрагмент

Когда музей открылся, многие говорили, что «музей», подразумевающий некую общественную институцию, – это неправильное обозначение для вашего учреждения.

Но понятно, что это не галерея, не коммерческая площадка – мы не продаем произведения. Можно определить его и как центр современного искусства. Но ведь, по сути, мы осуществляем много музейных функций – классификационную, искусствоведческую, просветительскую (лекции, чтения), выпуск тех же каталогов, и т.д.

Просто вообще ведь есть точка зрения, что настоящий музей современного искусства должен существовать преимущественно за счет поддержки государства, общественных фондов, а не полностью за счет частного капитала.

В России сегодня просто невозможно такое положение вещей. Если взять американскую модель: там тоже частные музеи, поддерживаемые общественными институциями (музей Гуггенхайма – самый очевидный пример). Но там в первую очередь совершенно другая система налогообложения. Вот может подтвердить, например, живущий в США классик соц-арта Виталий Комар: чтобы не платить огромный налог, ты можешь отдать свою картину музею. В Европе система государственных музеев более развита, чем за океаном. Но опять же – во Франции существует колоссальный налог на наследство. Конечно, разумнее передать доставшееся тебе по наследству произведение искусства в общенародное достояние, нежели выплачивать этот фантастический процент. Все-таки музеи везде – это дело смешанного и частного капитала, только в цивилизованных формах, понятно.

А если вернуться к России, и к Петербургу в частности?

У нас поддержку получают только респектабельные государственные музеи. Частные, конечно, нет – в смысле тех же налоговых льгот, допустим. И, в общем, я лично не жду этой поддержки, мы справимся сами. Но есть проекты в области современного искусства, где частному лицу не справиться, они требуют совместного с городскими властями осуществления. Биеннале, крупные конкурсы – с размахом, хорошим призовым фондом, разнообразными помещениями, высококлассными кураторами, прочим… То же касается и образовательных учреждений, где бы обучали современному искусству. Академия художеств, например, другие академические заведения – это очень хорошо, пусть они будут, но почему бы в городе не возникнуть и еще чему-то?

Недавно открытый музей современного искусства «Эрарта» - у вас с ними какие отношения на общем петербургском поле?

Ну, я доволен появлением «Эрарты». Разумеется, никакие мы не конкуренты: у нас объективно разная специфика, наши коллекции почти не пересекаются. Да и вообще – нелепо думать, что некоммерческие арт-пространства могут как-то соперничать друг с другом. Чего ради? Это все равно что, скажем, закрыть все театры, и оставить один – нелепость же. Чем больше разного, тем лучше.

Отечественный бизнес, на ваш взгляд, по-прежнему в финансовом смысле слабо интересуется современным искусством?

Очень просто: в стране страшное количество нерешенных социальных проблем. Ситуация с детьми, пенсионерами, бедняками… Пусть как-то сначала наступит просвет во всем этом. В более благополучные времена интерес к актуальному искусству со стороны меценатов возрастет. Помимо сегодняшнего социального престижа, это же и забота о будущем: если бы наши предки, меценаты, не собирали коллекции, у нас бы не было ни Третьяковки, ни Эрмитажа, ни Русского музея с их фондами. А великий XX век, от кубистов и сюрреалистов до поп-арта и так далее, мы в России практически пропустили, не приобретя в свои музеи практически ничего. И в постсоветские времена ничего сильно не изменилось.

Но все-таки частные коллекционеры, помимо вас, были в те же 90-е?

Еще вот Маркин делал свой музей, например… Вообще, коллекционеры современного искусства у нас – они не самые богатые люди, конечно. Многие люди с большими деньгами потихоньку собирают, но не афишируют это. Выходить на уровень музея, да с нашим законодательством и прочим – ну, таких сумасшедших, как я, мало, видимо…(смеется) .

Вы, постоянно посещая аукционы, каким современным художникам могли бы предсказать рост цен на их произведения?

Ну, цены уже высоки у работ многих наших современников. Георгий Гурьянов – один из самых дорогих. Кто еще? Виноградов-Дубосарский, Гутов, Пепперштейн. Олег Кулик ценится, это всем известно. АЕS+F, Майофис, многие… Но нет никакой «русской волны», моды именно на русских художников. В отличие от недавнего бума, скажем, на китайское искусство – тут, если честно, во взвинчивании цен на арт-рынке сыграла роль богатая китайская диаспора, скупавшая работы земляков.

Для меня это очень динамичная группа экспериментаторов. Современное искусство, бывает, топчется на месте, а они постоянно ищут новые образы и пути развития. Их новое произведение, «Пир Трималхиона» – как все знают, на сюжет главы «Сатирикона» Гая Петрония Арбитра. Тут интереснее, как античный сюжет воплощен: мощное многоканальное видео, огромные печатные картины – в общем, очень яркие впечатления от этой работы. Кроме того, мне нравится в «Пире…» то, что это не чистый философский концепт, а пластически и композиционно изумительная вещь, практически в соответствии с законами классической живописи. Благодаря нашему тесному сотрудничеству с московской галереей «Триумф», этот сильный проект, наконец, можно увидеть в Петербурге, после Венеции и Москвы.

AES+F. Пир Трималхиона.

Как вам кажется, что сейчас происходит с арт-процессом в глобальном смысле?

Современное искусство находится в определенном кризисе. Очень мало понимания того, куда нужно и можно двигаться. Еще недавние опоры ослабли: постмодернистские течения иссякли, в минимализме, в концептуальном искусстве вообще – все меньше интересного. Наверное, будущему искусству никак не обойтись без прогресса технологий, без их влияния на то, что делает художник. И все-таки я надеюсь, что удастся сохранить что-то и от классических понятий красоты. Когда концепт, философия, политика вытесняют из искусства эту эстетическую задачу, мы приходим к выхолащиванию искусства, к чему-то совсем другому, к выставленным на холстах простых текстах – которые, впрочем, и так давно уже выставляются. Но никто не отнимал у искусства права нести в мир красоту и никто не снимал с него этой задачи.

Интервью

Ирина Малёнкина

Современное искусство – это средство познания, форма размышления о мире, но, пожалуй, самое главное, это возможность привнести что-то новое в его развитие.

Об этом и состоялась наша беседа с основателем «Нового музея» на Васильевском острове Асланом Чехоевым.

Открытие музея – событие неординарное для любого города. Аслан Чехов, как появилась такая идея но, прежде несколько слов о себе.

Родился я в городе Цхинвал (Южная Осетия), там же окончил школу, затем первый медицинский институт в Санкт-Петербурге, тогда еще Ленинграде. Несколько лет работал врачом. Потом женился, родился ребенок. Это был сложный период для всей страны - начало девяностых годов. Мизерная зарплата, несмотря на то, что приходилось работать на две ставки. Все это послужило поводом для решения уйти из медицины - в бизнес. Получил еще одно образование – экономическое.

Искусством я увлекался давно, еще в школьные годы проявлял интерес. Когда появились деньги начал покупать картины. Разумеется, по мере улучшения моего благосостояния улучшалось и качество коллекции. В определенный момент она достигла такого размера, что я посчитал необходимым сделать ее публичной. К тому же хранить все это у себя на стенах дома было уже не очень интересно.

В свое время, я приобрел часть здания на Васильевском острове. Вначале планировал использовать его для бизнеса, а потом решил целенаправленно сделать музей современного искусства.

- Почему именно музей, а не галерея?

Галерея, это все-таки некий бизнес. А, музей - это гуманитарный проект и существует для того чтобы пропагандировать современное искусство. Я не продаю работы, я покупаю их для музейной коллекции.

- Какая картина была первой в Вашей коллекции?

Художника Михнова-Войтенко. Это было лет 20 назад и у меня уже были небольшие финансовые возможности. Да и стоили картины не так дорого. Это сейчас стоимость его работ превышает сто тысяч долларов.

- Это были в большей степени вложения или интерес к творчеству художника?

Если Вы спросите коллекционера, думает ли он о деньгах, когда покупает картину, и если он ответит, что нет, не думает, не верьте ему. Ты всегда о деньгах думаешь, это нормально для любого человека.

- Кто приходит на выставки в Ваш музей?

Случайных посетителей очень мало, в основном это специалисты или те, кто проявляют живой интерес к современному искусству. Много молодежи, пожилых людей, которые помнят наших классиков и хотят придти и посмотреть их работы. Об этом я могу судить по тому, что они говорят, потому что они пишут в книге отзывов.

- Каким еще образом можно восполнить недостаток образования наших сограждан в этой области?

Я не думаю что у нас необразованные люди. В нашем музее мы проводим курс специальных лекций, на которых я тоже иногда присутствую. И молодежь задет такие интересные вопросы, о которых я даже никогда не задумывался.

- Чем для Вас определяется современность взгляда художника?

Вот такой вопрос: «Художник, наш современник, живущий здесь и рисующий в академическом стиле, является ли он современным художником?».

Я считаю, что он не является современным художником, а является лишь нашим современником. Современный художник должен развивать искусство, должен находить новые формы, новые ракурсы, новые технологии, новые взгляды, новые материалы…

Я, конечно, люблю творчество Леонардо да Винчи, но мне не нравится художник, который рисует, как Леонардо да Винчи. Конечно, если подобное творчество востребовано, то пусть они рисуют, пусть эти картины украшают стены домов, тех людей, которые получает от этого удовольствие. Но вопрос в том, делают ли эти художники что-либо для развития искусства?

А я увлечен творчеством тех художников, которые занимаются развитием искусства, двигают его дальше: из конки, делают электрический трамвай, потом еще что-то… Приблизительно так.

Например, художник пейзаж нарисовал, все восхищаются! Извините, но гжель и хохлома, которые изготавливают в наши дни тоже красиво!

Прикладные направления развиваются. Но, это, же не современное искусство.

- Кого бы вы выделили из художников?

Существуют две основные школы – московская и питерская. Это объективно и не потому, что в регионах ничего не делается. Просто многие известные ныне художники являются выходцами из регионов. Они приезжают сюда учиться и остаются. Если говорить о московской школе, то, несомненно, это представители лианозовского круга.

Большой вклад внесли художники, которые существовали, обособлено: тот же Вейсберг, Краснопевцев, Турецкий - работавший в двух направлениях. Он и абстрактные вещи писал и является основоположником соц-арта.

Среди наших питерцев сильное влияние на современное искусство, несомненно, оказали художники арефьевского круга. Я считаю, что это явление, которое нужно ставить в один ряд с Бродским. Абсолютно несгибаемые люди, у которых были четкие убеждения, понимание современного искусства. Следует вспомнить Михнова-Войтенко - уникальный человек, уникальный художник, один из основоположников абстрактного импрессионизма в Советском Союзе. Направление, возникшее где-то далеко - в Соединенных Штатах. Когда смотришь на созданные им абстрактные работы конца 50-х, начала 60-х, невозможно понять, как в этой закрытой стране практически не видя того что происходит за рубежом могли появиться такие замечательные работы!

- Но, почему все-таки лучшие работы наших соотечественников до сих пор находятся за рубежом?

Наша страна долгое время жила как бы отдельно от всего мира.

Существует некий процесс мирового развития искусства, когда из одного течения - выходит другое. И никуда от этого не деться. Ведь чтобы получить эмоцию вовсе необязательно в точности передавать форму того или иного предмета, достаточно сочетания некоторых красок.

Художников, которые начали творить такое вот, беспредметное искусство было очень мало. Наша идеология, авангардных направлений вообще тогда не воспринимала. Такой был период. И это не означает что художники того периода создавали плохие картины. Есть замечательные, гениальные мастера, которые работали в классической манере и у них были очень интересные работы.

Но в плане актуального искусства мы тогда вообще не развивались. И лишь во второй половине XX века художники начали это понимать. Рисовали подпольно, в подвалах. Потом выносили свои работы, устраивали выставки на природе. Например, московская бульдозерная выставка. Эта одна из наиболее известных публичных акций неофициального искусства в СССР . Была организована московскими художниками -авангардистами в сентябре 1974 года на окраине столицы . Акция была жестоко подавлена властями с привлечением большого количества милиции , а также с участием поливочных машин и бульдозеров , отчего, собственно, и получила свое название.

Потом были выставки в Ленинграде - в ДК Газа. Чтобы попасть на вставку, нужно было выстоять километровую очередь. Из-за огромного интереса, такие выставки обычно закрывались досрочно, так как власть начинала пугаться этого интереса.

Даже сегодня, несмотря на то, что мастера уже начинают занимать какое-то место в мировом современном искусстве, это место еще не достаточно высокое. Семьдесят лет нам не показывали и не рассказывали про концептуальное искусство. И вдруг это появляется, и оно немножко шокирует на фоне всего. Ведь все новое, согласитесь, воспринимается намного тяжелее. Это вопрос времени.

- Я была в Вашем музее на выставке Рауфа Мамедова (художник, который работает с людьми, отмеченными особым знаком - синдромом Дауна ). Мнение о его работах довольно спорное, то, что он делает, находится несколько за гранью…

К Рауфу Мамедову я отношусь с большим уважением и как к художнику и как к человеку. Я уже говорил, что современное искусство может шокировать. Ведь не стоит задача, чтобы Вы этим любовались. Может Ваши дети, внуки будут любоваться через пятьдесят лет. Для Вас это должна быть некая информация, которая может быть заставит спорить и не соглашаться. Я ничего в этом плохого не вижу.

- А моральный критерий…

Его работы выставляются в католических храмах, а православные тут же его критикуют… Но, ведь речь идет о больных людях?

Мы все дети Божьи. Давайте исходить из основных заповедей.

- Вы уважаете, любое мнение и это не означает, что оно должно совпадать с Вашим?

Конечно. Ведь я очень часто заблуждаюсь…

- Что необходимо для того чтобы современное искусство развивалось?

Я считаю, что отсутствие музея современного искусства в нашем городе это огромный минус. Можно было бы такой центр сделать на территории Новый Голландии. Он включал бы в себя несколько музеев: мирового современного искусства; российского современного искусства; киноцентр, в котором показывали бы художественные фильмы; академию; художественную школу…Часть территории можно было бы отдать за небольшую арендную плату галереям, чтобы художники имели возможность продавать там свои работы. Все это можно сделать только на уровне государства. Городу необходимы ярмарки типа арт-москвы, конкурсы молодых художников с хорошим призовым фондом.

- Вы выходили с этим предложением, например в комитет по культуре?

Мне всегда отвечают, что не хватает денег, что перед правительством стоит большая задача, что в городе много исторических памятников, которые нужно сохранять, реставрировать… Но, старая архитектура есть и в Риме, и в Милане, и в Париже, и в Лондоне… И во всех этих городах есть музеи современного искусства. Это два параллельных процесса. И этим нужно заниматься.

- А кто все-таки, кто должен, по Вашему мнению, инвестировать в искусство: бизнес или государство?

В первую очередь движение должно сделать государство. Это многомиллионные проекты. Мы готовы помогать. Но, инициатива должна исходить от государства. Одному бизнесу это не поднять.

- Ваше отношение к Санкт-Петербургу.

Питер я очень люблю, хотя этот город меня иногда вгоняет в такую тоску. Это низкое небо, мало солнечных дней. Но и без этой тоски я тоже жить не могу.

- А по родине скучаете?

Когда возвращаюсь с родины, то первое время очень скучаю. Когда был студентом, я все время рвался туда на каникулы. Лет десять это, наверное, продолжалось, я уже врачом работал, потом понемногу остыл. А вот с возрастом эта тяга опять становится все более сильной.

- Аслан, Вы много путешествуете, в какой стране наиболее комфортно себя ощущаете?

Очень люблю Европу. Приехать в какой-нибудь крупный город, отдохнуть там 2-3 дня, походить, посмотреть. Потом выехать в провинцию, пожить в маленьких городах, посмотреть, как там устроен быт, посидеть в кафешках. А еще я очень люблю поваляться на пляже. Но отдых, на, то он и отдых, и это не может быть постоянным процессом.

- А выставки посещаете?

Конечно.

- Только современного искусства?

Мое увлечение современным искусством не означает, что я не люблю старое классическое искусство. Я его обожаю.

- А семья разделяет Ваше увлечение?

Если бы семья не разделяла, то заниматься этим было бы невозможно.

- Дети тоже увлекаются искусством?

Они выросли в этой среде, это процесс неизбежный.

Старшая дочка учится в Англии, она будущий специалист по связям с общественностью, специализируется на искусстве.

- А почему в Англии, а не в России, Вы считаете, что зарубежное образование более качественное?

У меня трое детей, вторая дочь учится в Санкт-Петербургском университете.

Так что впоследствии сможем сравнить качество образования. А сын пока школьник.

- О планах…

Говорить о том, что буду ли я развивать все это мне сложно, ведь я далеко не олигарх. Поверьте, я большую часть своих доходов вкладываю в этот гуманитарный проект.

Был бы я олигархом, то построил бы Новую Голландию такой, о которой я сейчас рассказал.