Пригара павел сергеевич манеж. Гость редакции — Павел Пригара. декабря в рамках IV Международного культурного форума в Центральном выставочном зале «Манеж» состоялся симпозиум «Современное искусство: вместе или рядом»

ФОТО Александра ДРОЗДОВА

Пространство возможностей

В этом году ЦВЗ «Манеж » отмечает сорокалетие. Чуть больше года назад главный выставочный зал города открылся после длительной реконструкции. Заметно изменилось не только его внутреннее пространство, но и выставочная политика.

О деятельности «Манежа » и далеко идущих планах рассказал директор ЦВЗ Павел Пригара.

- Павел Сергеевич, в прошлом вы телеведущий, бизнесмен, чиновник. Каким образом в «Манеже » оказались?

Складывается ощущение, что карьера, развивавшаяся в разных направлениях, вела меня в это пространство. У меня мышление, как у спортсмена: цель с течением времени может меняться, но открываются новые возможности.

«Манеж » я воспринимаю как проект, результатом которого может стать создание не только современного выставочного зала, но и важной составляющей художественной жизни города.

Я знаю наш город в разных его проявлениях. Мне приятно создавать здесь что-то новое. «Манеж » - это пространство для творчества и реализации идей художников и кураторов, репрезентативная площадка, где они могут демонстрировать свое искусство.

- Словом, два года назад вы получили предложение, от которого не смогли отказаться?

Я оказался здесь в силу разных обстоятельств. Сыграло роль и мое давнее знакомство с председателем комитета по культуре Константином Сухенко. Именно он пригласил меня в «Манеж ».

- Вы пришли, посмотрели и... изменили проект.

Да, изменения произошли достаточно кардинальные. Ремонт уже шел какое-то время. Не только у меня возникло ощущение, что создавалось что-то близкое к торговому центру: два стеклянных лифта, полированный гранит. Перед ремонтом у «Манежа » уже был период, когда в нем проходили торговые ярмарки. Нам показалось, что эта функция может сохраниться.

- Вы пригласили другого архитектора.

Времени было немного, чтобы найти архитектора, способного не просто создать проект, но и учесть то, что было сделано. Деньги уже были затрачены. Я понимал, что крупная архитектурная мастерская вряд ли за это возьмется. Нашел молодого и талантливого архитектора Александра Кривенцова. Архитектурная мастерская «Циркуль » под его руководством быстро включилась в работу. В результате зал обрел новый образ и стал отвечать самым современным экспозиционным требованиям.

- Изменилось не только внутреннее пространство зала, но и стратегия его деятельности.

Моя жизнь всегда так или иначе была связана с «Манежем ». В 1990-е годы я ходил туда на выставки, вечеринки, концерты. Мне хотелось, чтобы с «Манежем » связывались приятные ассоциации. Я понимал, здесь есть огромный потенциал для создания «пространства возможностей». Это стало нашим девизом. И одна из аксиом обновленного «Манежа » - торговли в этих стенах быть не должно.

- Ярмарки-продажи были не от хорошей жизни. Деньги «Манеж » по-прежнему должен зарабатывать?

Эта задача есть. Мы сделали зал таким, что он востребован для различных конференций, симпозиумов, конгрессов, мероприятий, которые носят узкий профессиональный характер. С точки зрения экономики проведение их в «Манеже » стало дороже. Но опыт говорит, что зал стал более притягательным: не только идеально расположен, но технически безупречно оснащен. Он может принимать мероприятия любого уровня сложности.

- Главное предназначение зала - художественные выставки. В этом отношении стратегия изменилась?

Экспозиционная стратегия строится на том, что картин, висящих на стендах, недостаточно. Не последнюю роль играет экспозиционный дизайн, художественный образ проекта. Очень важна позиция куратора, который презентует проект, вводит зрителя в нужную атмосферу, направляя его по определенному маршруту. Это необходимо для восприятия искусства.

- «Манеж » отказался от самостоятельной выставочной стратегии, передоверив это кураторам, людям со стороны?

В «Манеже » нет арт-директора, который формирует художественную концепцию зала. Есть выставочный отдел, он делает тот или иной проект. Есть кураторы, которые работают в команде «Манежа » или предлагают нам свои идеи со стороны. Возможности у них абсолютно равные.

- Речь идет о крупных проектах, которых бывает два-три в год?

В год мы стараемся провести два крупных проекта международного уровня и три-четыре проекта среднего масштаба и, насколько позволяет календарь, проектов сопутствующих. У них есть внешние кураторы - наши партнеры, которые используют зал для художественных выставок. Тут «Манеж » со своей командой отходит на задний план. Мы не музей.

- Это странно звучит. На конкурс «Музейный олимп » «Манеж » представил свою выставку китайского современного искусства. Складывается впечатление, что с музейным статусом вы не определились.

У музея должна быть концепция. Условно говоря, Русский музей сосредоточен на показе русского искусства. Каждый музей прежде всего демонстрирует свою коллекцию. У «Манежа » она есть. Для нее в бывшем «Малом манеже » на наб. канала Грибоедова, 103, создан Музей искусства Санкт-Петербурга ХХ - ХХI веков (МИСП). Мы решили, что коллекция ленинградского-петербургского искусства, где почти три тысячи произведений, будет развиваться именно как музей. С Мариной Джигарханян, которая его возглавила, мы договорились о разделении функций и о том, что ассоциации с МИСП как частью «Манежа » быть не должно. Таким образом, МИСП обретает самостоятельность. Марина с этой задачей, как мне кажется, хорошо справляется.

- Значит, МИСП уже не является частью «Манежа »? У него не возникнет соблазна обрести юридическую самостоятельность?

Не думаю. У музея есть организационная проблема - помещение для постоянной экспозиции. Мы ее решаем, получили комплекс зданий на Лермонтовском проспекте, почти 4000 квадратных метров. Правда, пока они в неприспособленном состоянии, это бывшие полуразрушенные склады. В следующем году начинаем проектирование. Рассчитываем, что к 2020 году возникнет постоянная экспозиция музея. При этом мы не отказываемся от помещения на канале Грибоедова и надеемся сохранить его для камерных проектов, детских программ, мастер-классов, лекций.

- В большом «Манеже » на постоянной основе для этого нет места?

У большого «Манежа » есть одна «проблема» - его размер 4,5 тысячи квадратных метров, разделенных на два этажа. Мы ориентируемся на проекты, которые занимают весь зал. Но не все обладают таким масштабом, только самые крупные. Небольшие проекты более органично выглядят в камерном пространстве МИСП.

- Для петербургских художников двери большого «Манежа » не закрываете?

Наоборот. Мы пришли к тому, что будем показывать историю петербургского и ленинградского искусства. Прошла выставка художников 1970-х годов. Мы посвятили ее 40-летию ЦВЗ «Манеж ». Это интересное время и с эстетической, и культурологической точек зрения. Получилась очень хорошая история, которую никто до нас не рассказывал. Проекты, посвященные ленинградскому искусству, мы намерены делать ежегодно своими силами. Есть план на 2018 - 2020 годы.

Нам очень хочется, чтобы в «Манеже » было два главных действующих лица - художник и куратор. Любой проект мы представляем как авторский, выводим куратора на первый план. Зал должен быть разным. Для этого мы и готовы «уйти в тень».

После ремонта зал работает немногим больше года. Как вы привлекаете кураторов: приглашаете, сами обращаются, помогают зарубежные связи, московские?

Этот год стал для зала испытанием. С одной стороны, мы тестировали его на возможности принимать разные проекты. С другой - понимали, что для крупных международных проектов у него должен быть определенный бэкграунд.

В 2019 году мы планируем принять крупный французский проект. Первое, о чем попытались узнать партнеры: что такое «Манеж », какие выставки здесь были. Они начали обсуждение после того, как независимо от нас об этом узнали.

Мы активно следим за тем, что происходит по всему миру. Крупные выставочные проекты имеют долгосрочное планирование, сейчас обсуждаются планы до 2022 года. Мы пытаемся включиться в этот процесс. Проекты создаются для нескольких залов в Европе, Америке, Азии, Китае. Мы хотим стать местом, которое обозначено в маршруте этих проектов.

- Можете сказать, к чему присматриваетесь?

Прежде всего, с точки зрения логистики, общего культурного кода, смотрим на Европу.

- Китай? Крупный проект «Китайская армия » из этой страны «Манеж » принимал.

Это связано с тем, что китайцы ведут активную культурную экспансию. Они хотят, чтобы их страна была представлена традиционной культурой. Смотрят в свое прошлое, где богатое культурное наследие, много экспериментируют, показывают, что это современная страна, которая хочет стать частью мирового культурного пространства. С ними работать достаточно легко. «Китайская армия » - проект совместный. Значительную часть расходов по выставке китайская сторона взяла на себя.

- У вас есть планы на следующий год?

Мы рассчитываем в феврале-марте принять крупную русско-японскую выставку. Молодое искусство двух стран встретится на нашей площадке. Проект готовится около года. Большинство работ будет создано специально для него. Куратором проекта будет Семен Михайловский - ректор Академии художеств, председатель попечительского совета «Манежа ».

- У «Манежа » представительный попечительский совет - руководители Эрмитажа, Русского музея, ГМИИ им. Пушкина...

Собирая попечительский совет, мы понимали, что люди такого уровня не смогут уделять много внимания «Манежу ». Но они для нас важны, чтобы определить уровень соответствия. Хочется принимать проекты, сравнимые с музейными «небожителями». Нам это помогает, не надо объяснять, почему выставки низкого уровня не могут проводиться на этой площадке. До сих пор нам это удавалось. Проекты, которые мы делали, получили позитивную оценку.

- В следующем году в «Манеже » юбилей отметят музеи-заповедники: Петергоф, Царское Село, Павловск, Гатчина...

Это будет в апреле-мае. Проект сложный, мы гордимся, что для него выбран «Манеж ». На нашей площадке разместятся четыре заповедника. Приглашение куратором театрального режиссера Андрея Могучего с его командой решение правильное. В данном случае мы окажем организационную и техническую поддержку, не вмешиваясь в концепцию, понимая, что справиться должны сами.

Затем наступит небольшой перерыв, «Манеж » будет задействован на Экономическом форуме. В городе много площадок больших и интересных, но мало функционально подготовленных. Не зря, создавая зал, мы сделали акцент на техническом оснащении. Это наше большое преимущество.

- Зал выходит за пределы своих стен, задействует уличное пространство. Зачем?

Мы развиваемся в нескольких измерениях, выходим в город. Современному искусству это свойственно. Встреча с ним должна происходить на улицах. Но в «перешагивании порога» необходимы осознанность и подготовленность. Когда люди видят в городской среде что-то необычное, это не просто делает среду более привлекательной, но и позволяет вспомнить, в каком городе мы живем. Увидев уличный проект, человек может принять решение добраться и до самого музея.

На площади у западного фасада «Манежа » мы показываем уличные проекты. Для нее уже есть четыре проекта, которые будут сменять друг друга.

В следующем году планируем международный проект уличного искусства - художники на необычных поверхностях будут создавать композиции. Появится и большая инсталляция, посвященная японскому искусству - мост между тем, что будет происходить внутри зала и снаружи.

- Есть в планах еще что-то необычное?

Хочу рассказать о «Музейной линии ». Это еще одна попытка вывести «Манеж » непосредственно за его стены. Мы зрительно нарисовали линию от Мраморного дворца Русского музея - через Эрмитаж - «Манеж » до Новой Голландии. Эта линия объединяет культурные институции, логически связанные между собой.

Линия - это пространство между ними. Мы хотим, чтобы горожане и туристы, оказываясь там, понимали, что находятся в едином культурном поле. Но это не совсем тот путь, который прокладывают от одного музея к другому. Нам кажется, что это пространство само по себе может быть местом встречи с искусством. Оно должно притягивать людей, вызывать желание туда пойти.

- Как это может выглядеть?

Есть российский, европейский, американский опыт, как искусство внедряется в городскую среду. Художники создают временные объекты, воспринимая эту среду как экспозиционное пространство.

Для этой линии мы хотим создать единую навигацию. Время от времени там будут возникать объекты, чтобы люди, проходя мимо, понимали, что находятся в среде, посвященной искусству.

Далее мы подтолкнем их к выбору - как продолжить знакомство с искусством. Допустим, пойти направо в Эрмитаж или прямо в Мраморный дворец... Линия уникальна тем, что она включает важные городские маркеры - Марсово поле, Миллионная улица, Дворцовая площадь, Адмиралтейский сад, Конногвардейский бульвар, набережная, остров Новая Голландия. Многообразие городской среды говорит о том, что искусство может появиться везде: на набережной, внутри бульвара, в саду или на улице, на огромной площади.

Мы ищем партнеров, чтобы на этой линии была единая сеть Wi-Fi. Допустим, оказавшись на Дворцовой площади, человек будет знать, где на Конногвардейском бульваре установлена инсталляция, на какую экскурсию в Русский музей можно попасть в этот момент. Он получит выбор остаться на улице или зайти в музей.

- Какое-то время назад была идея создать музейный квартал недалеко от «Манежа »...

Ошибка, с моей точки зрения, заключалась в том, что этот проект стали воспринимать как коммерческий, требующий бюджетного финансирования, привлечения партнеров, распределения ролей. Музейная линия от этого свободна, надеюсь, это поможет ей выжить. Мы не ожидаем финансового участия. Для создания информационной среды партнер практически найден, далее предложим художникам и кураторам использовать это пространство. Каждый год мы предполагаем отдавать эту линию кому-то из участников проекта.

Это даст больше свободы, сделает общение с искусством круглосуточным, а город более интересным. Ведь сегодня молодые люди, если хотят встретиться с чем-то необычным - музыкальными фестивалями, выставками, едут в другие страны и города. Допустим, в Барселону, где происходит что-то интересное.

У Петербурга на ближайшее время нет другой судьбы, как быть туристической столицей Европы. На все это не нужны большие затраты, достаточно энергии людей, согласия и желания делать город лучше.

Подготовила Людмила ЛЕУССКАЯ

Государственный музей-заповедник «Петергоф» стал в 2017 году самым посещаемым музеем страны.
17.12.2017 Chaspik NewsPaper
30.07.2019 ИА Невские Новости В плейлист вошли не просто любимые композиции режиссера, а именно те песни и мелодии, которые он использовал в своих фильмах.
30.07.2019 ИА Невские Новости 2 – 4 августа Театр музыкальной комедии и музей-заповедник «Гатчина» организуют фестиваль «Оперетта-парк».
30.07.2019 ИА Невские Новости

Мероприятию уже восемь лет. В этом году в ноябре на Крестовском острове пройдет фестиваль, в котором выступят исполнительницы композиций в жанрах jazz, funk, pop, soul.
30.07.2019 ИА Невские Новости Трансляции областной виртуальный концертный зал начнет уже 1 октября. Этот проект создавался в рамках нацпроекта «Культура».
30.07.2019 ИА Невские Новости Фрегат Военно-морских сил Индии «Таркаш» покинул Санкт-Петербург после неофициального визита.
30.07.2019 ИА Невские Новости

Писатель Даниил Гранин. Фото: Baltphoto Идея Российского военно-исторического общества нашла поддержку в Общественной палате Петербурга.
30.07.2019 Moika78.Ru

13 декабря в рамках IV Международного культурного форума в Центральном выставочном зале «Манеж» состоялся симпозиум «Современное искусство: вместе или рядом».

Встреча была посвящена проблемам формирования новых пространств посредством адаптации исторических зданий под выставочные пространства.

Во время круглого стола «Потенциал и роль современного искусства в освоении и использовании памятников архитектуры» Михаил Миндлин напомнил, что одной из главных задач Государственного центра современного искусства (ГЦСИ) является импорт современного искусства в памятники архитектуры, давая новую жизнь этим сооружениям. Так же он отметил позитивную динамику в противодействии попыткам вбить клин между традиционным и современным искусством на примере Союза Художников России. Андрей Ковальчук (председатель правления Союза художников РФ) сообщил о создании секции «Новейшего искусства».

Андрей Ковальчук. Российский скульптор, педагог, профессор. Первый секретарь и председатель правления Союза художников РФ. Фото: © Александр Трофимов

На симпозиуме были рассмотрены проекты реновации нескольких объектов архитектурного наследия, такие как Башня Кронпринц в Калининграде, Арсенал в Нижегородском Кремле, Фабрика-кухня в Самаре и другие. Так же своим болезненным опытом в этой области поделилась Ольга Свиблова, рассказав о проблемах, с которыми пришлось столкнуться в процессе реставрации помещения Мультимедиа Арт Музея (Москва). Она так же отметила правильную атмосферу выставочного пространства и поделилась своим мнением о том, что реконструкция Манежа должна стать символом взаимосвязи современного искусства с культурным наследием.

Ольга Львовна Свиблова – российский режиссёр документального кино, куратор-искусствовед, директор Московского дома фотографии. Фото: © Александр Трофимов. 2015

В ходе презентации «Биеннале в гостинице «Исеть» в Екатеринбурге» Алиса Прудникова поделилась уникальным опытом привлечения в работу местных жителей, связью здания с городом и людьми.

Важную мысль в своем выступлении «Роль городских властей в сохранении, реновации памятников архитектуры» подчеркнула Анна Терешкова (Новосибирск). Она процетировала слова Екатерины Проничевой: «Есть основные вопросы, которые все ставят перед собой – это поиск оптимального решения между современностью и классическим направлением», и пришла к выводу, что если в Москве и Санкт-Петербурге это равновесие более или менее заметно, то в более мелких городах (на примере Новосибирска) его уже почти нет. Все сводится к разговорам о классическом искусстве, а для современного искусства нет никаких пространств.

Василий Церетели в своем выступлении «Современное искусство в пространстве исторической архитектуры. Опыт ММОМА» заострил свое внимание на важности обращения к истории здания и о сложностях, которые возникают при эксплуатации исторических помещений.

Василий Церетели. Исполнительный директор Московского музея современного искусства (ММОМА). Фото: © Александр Трофимов. 2015

Во время дискуссии «Где кончается история и начинается современность» Тереза Иароччи Мавика, директор русского фонда «Виктория – искусство быть современным» (V-A-C) подчеркнула важность идеи о том, что Русский Фонд на территории чужого государства будет развивать программу, в которую приглашены все возможные национальности.

«У искусства нет гражданства» – Тереза Иароччи Мавика.

Тереза Иароччи Мавика. Директор русского фонда «Виктория - искусство быть современным» (V-A-C). Фото: © Александр Трофимов. 2015

Обновленный ЦВЗ «Манеж». Фото: Александр Трофимов. 2015

ЦВЗ «Манеж» откроется в 2016 году после продолжительной реконструкции и станет еще одной точкой притяжения на культурной карте города. Стоит отметить не только преображение выставочного пространства, но и его логотипа, который как и интерьеры Манежа, стал более лаконичным и современным.

ЦВЗ «Манеж». Фото: Александр Трофимов. 2015

Новый директор Манежа Павел Пригара поделился своими рассуждениями о художественной концепции Манежа и о необходимом наполнении жизни выставочного пространства: о проведении форумов, конференции, симпозиумов и т.д., а так же рассказал о технологичных возможностях отреставрированного пространства, о мультимедийном контексте и зонировании помещения.

«Пространство Манежа – это пространство возможностей» – Павел Пригара.

Павел Сергеевич Пригара. Директор Центрального выставочного зала «Манеж». Фото: © Александр Трофимов. 2015

Современное искусство все-таки мобильно, оно может органично вписываться в любое пространство. Представители центров современного искусства (ГЦСИ) и ведущих российских музеев обсудили, как современное искусство сосуществует с культурным наследием, и то, что все больше памятников исторического и архитектурного наследия требуют переосмысления своего назначения из-за смены функционала этих зданий. Потенциал современного искусства заключается в приспособлении памятников архитектуры, придавая им новый смысл и возрождая эти памятники к новой жизни.

Кристина Палий, Ольга Цепилова

Вчера после масштабной реконструкции открылся центральный выставочный зал «Манеж». За время ремонтных работ полностью сменилась дирекция центра, а сам проект реконструкции потерпел значительные изменения, что, впрочем, пошло только на пользу. The Village побывал в обновлённом «Манеже».

История «Манежа», построенного в 1807 году по проекту Джакомо Кваренги для лейб-гвардии Конного полка, до сих пор насчитывала две серьёзные реконструкции. Первая случилась сразу после революции, когда в здании разместили гараж НКВД, вторая - в 1977 году, когда его перестроили под выставочный зал. Оформлен «Манеж» был в духе времени мраморными плитами и громоздкими конструкциями, которые, во-первых, начисто лишали пространство объёма, а во-вторых, были крайне убого устроены в экспозиционном плане: посетитель буквально терялся в лабиринте бесконечных коридоров и закутков.

С начала 90-х годов «Манеж» как мог лавировал на стыке между коммерчески целесообразными проектами и стремлением сохранить лицо. Ярмарки мехов здесь сменяли групповые смотры петербургских художников, а те, в свою очередь, - выставки народных промыслов, персональные проекты заслуженных ветеранов официоза вроде Ильи Глазунова и Зураба Церетели и два полулюбительских биеннале - «Диалоги» и «Фестиваль экспериментального искусства».

Реконструкция

В результате реконструкции, начатой в 2013 году, здание должны были привести в порядок, однако ни о каком коренном обновлении речи изначально не шло. Мраморные плиты планировалось заменить на полированный гранит, а потолок - зашить гипсокартонном.

Буквально на последнем этапе, за несколько месяцев до окончания работ, в «Манеже» сменился директор. Новым руководителем выставочного зала стал чиновник и бизнесмен Павел Пригара. Он привлёк к работе архитектора Александра Кривенцова, который сумел оперативно переделать и модернизировать проект, избавив его от всего лишнего.

После вмешательства новой команды главной архитектурной задачей стало стремление сохранить внутренний объём пространства и технически переоснастить зал так, чтобы его можно было использовать практически под любые выставочные проекты.

Что изменилось

Техническое переоснащение

Потолок освободили от гипсокартонных плит, обнажили коммуникации и разместили среди них экспозиционное оборудование, которое позволяет монтировать практически любые объекты. Пространство условно поделили на 24 автономные зоны: для каждой можно устанавливать отдельное световое и звуковое сопровождение. Кроме того, предусмотрели скоростной Wi-Fi, лифт для посетителей с инвалидностью и систему обогрева на улице: если зимой перед входом соберётся очередь, люди будут ждать в тепле.

Свободная планировка

Общая планировка залов была сохранена. Выставочное пространство по-прежнему поделено на два уровня, сохранилась и прежняя логика осмотра экспозиции против часовой стрелки, однако все внутренние стены и перегородки в ходе реконструкции убрали. Теперь их можно будет устанавливать произвольно и только в случае необходимости. Все окна теперь снабжены ставнями, которые можно будет открывать или закрывать в зависимости от нужд конкретного проекта.

Общественное пространство

Гардероб, который прежде располагался в полуподвале, теперь расположен сразу на входе. Его место занял ресторан, книжный киоск, детский центр и кассы. Для того чтобы попасть сюда, билет покупать не нужно.

Уличная площадка

Площадку за зданием со стороны Почтамтского переулка, которую прежде занимала парковка, освободили от машин и теперь также будут использовать для дела. На ней будут выставлять крупные скульптурные работы, проводить концерты и театрализованные представления, а зимой - заливать каток.

Выставочная политика

Главное изменение, которое ждёт обновлённый «Манеж», - новая выставочная политика. По обещанию руководителей, площадку больше не будут сдавать под коммерческие проекты, выставки-продажи и банкеты. Зарабатывать планируют за счёт крупных выставочных блокбастеров, которые будут проводить три-четыре раза в год, заполняя промежутки между ними краткосрочными проектами.

Контролировать и утверждать выставочные планы будет совет попечителей во главе с ректором Академии художеств Семёном Михайловским, в который также вошли директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, директор Русского музея Владимир Гусев, художественный руководитель Александринского театра Валерий Фокин, директор «Ленфильма» Эдуард Пичугин и директор Пушкинского музея Марина Лошак.

Таким образом «Манеж» окончательно закрепляет за собой функцию вспомогательной площадки для крупных проектов, а иллюзии тех, кто верил, что он сумеет эволюционировать до самостоятельной музейной институции с собственной выставочной политикой, оказываются окончательно развеяны.

Симптоматичный пример. Открывается зал выставкой «Современные русские художники - участники Венецианской биеннале», которая представляет собой подборку случайных работ авторов, выставлявшихся в Венеции в последние 25 лет, начиная от классиков московского концептуализма вроде Ильи Кабакова и Андрея Монастырского и заканчивая звёздами конца нулевых - группой Recycle и Анной Жёлудь. Всего около 30 действительно лучших российских художников.

Проект стремится впечатлить именами, но, будучи лишённым минимальной кураторской идеи, выдаёт всё то же характерное для старого «Манежа» провинциальное программное бессилие. По своей сути выставка напоминает отчётные смотры петербургского искусства, которые ежегодно проводили здесь раньше, куда почти каждый местный художник мог принести что-нибудь из того, что сделал за последний год. Те прежние выставки напоминали перекличку, отделяющую мёртвых от живых, а «Манежу» давали возможность хотя бы на время вернисажа почувствовать себя включённым в некий глобальный художественный процесс. Новый проект делает ровно то же самое, только теперь как бы на федеральном уровне. «Манеж» снова пытается доказать то ли зрителю, то ли самому себе, что может сделать что-то впечатляющее - например, собрать у себя сливки русского современного искусства, пусть и по-прежнему без особой цели и смысла.

Спустя два года после масштабной реновации «Манеж» стал одним из образцовых и важнейших выставочных пространств Петербурга. Специально для Design Mate Максим Рымарь, архитектор, основатель «Maxim Rymar archistudio», побеседовал с директором выставочного зала «Манеж» Павлом Пригара о целях современного искусства, тенденциях в проектировании выставочных площадей, красоте и концепции пустоты.

Должен сказать: какой красивый стадион в Краснодаре. Я, к сожалению, видел его только на фотографиях, но, мне кажется, это удивительный проект и, к сожалению, абсолютно нетипичная для России история.

Она действительно нетипичная – комплексным подходом. Стадион строили вместе с прилегающим к нему парком, продумывали логистику. Был не просто построен объект, но создана целая среда. В России все обычно делается в последний момент, и такие решения – редкость.

ПП: Да, у нас обычно либо интегрируют объект в уже существующую инфраструктуру, или инфраструктуру подстраивают под новый объект. Но когда строили стадион «Краснодар», это было чистое поле…

МР: Да, это очень масштабный проект, который включае в себя множество пространств, предназначенных для самых разных целей. Но давайте поговорим о том, как вообще архитектура пространства и экспозиции влияет на мнение людей.

ПП: Если говорить о музеях, их первоначальной функцией было собирание, хранение и исследование исторических и художественных артефактов – и только позднее они стали общественными пространствами. Во второй половине XX века объекты искусства – как и представления о художественной и культурной ценности – стали трансформироваться: появились «странные объекты», которые нельзя было оценивать однозначно, и музей волей-неволей стал пространством для дискуссии. Это подтолкнуло музей к изменениям, причем не только в способе представления экспонатов, но и организации пространства. Музей стал неким культурным пространством, в нем появились невиданные раньше видеоарт, кино, даже VR. Музей начал больше задумываться о своем зрителе и начал выстраивать с ним диалог, который не заканчивается покупкой билета. Раньше это казалось удивительным, но сейчас в музеях проходят детские мастер-классы, концерты классической музыки – все это попытки взаимодействия с аудиторией.

МР: Стадион это, конечно, не музей, но он схож с театром: поскольку в современном мире все, так или иначе, направлено на вовлечение зрителя,- любое действие превращается в перформанс, в шоу. И конечно, приемы, характерные для проектирования театра, не чужды сугубо спортивным объектам – начиная с самого образа стадиона, который напоминает древнеримский Колизей. Узкие коридоры, которые ведут к трибунам, – это все равно, что вестибюль в театре: они предваряют зрелище. Поэтому наша задача при проектировании интерьера стадиона была в том, чтобы подготовить зрителя к тому шоу, которое он увидит.

На самом деле, архитектурные приемы хоть и меняются, эти изменения незначительные.

Основные принципы проектирования масштабных сооружений, призванных удивлять, дарить эмоции, остаются неизменными на протяжении тысячелетий. Изобразительный язык – свет, цвет, контраст, объем – фактически не меняется, потому что и восприятие человека, его реакции во многом такие же, как и много лет назад. Восприятие красоты тоже практически не изменилось. Человек даже не всегда понимает, чем именно его что-то потрясло и почему он испытывает такие сильные эмоции. И, кстати, архитектура и искусство XX века, как мне кажется, именно этим и занимаются: пытаются докопаться до самых глубин человеческого разума, воздействовать на подсознание.

ПП: Мне кажется, прозвучало очень важное слово – красота. Человек действительно подсознательно инстинктивно стремится к красоте. Это очень древнее чувство, которое включает в себя стремление к безопасности, удобству, комфорту и оправданию собственного существования. Если в этом контексте говорить об искусстве XX века, то оно в некотором смысле расширяет границы восприятия красоты. Художник пытается выйти из классических канонов красоты за счет новых форм высказываний, умозаключений, предположений.

МР: Мне кажется, речь идет не столько о поиске красоты, сколько о попытке вызвать в человеке эмоции. Ведь мы живем в мире, где, кажется, есть все, что можно себе придумать. Мало что способно вызвать у нас сильные эмоции, но именно в этом, наверное, задача современного искусства. И красотой вызвать эмоции гораздо сложнее, чем, напротив, чем-то уродливым, даже шокирующим.

ПП: Не совсем так. Красота привычнее для человека, и если художник работает с «некрасивым» визуальным образом, это все равно попытка диалога с красотой – через противопоставление. Обращение к привычному важно, если хочешь говорить с широкой аудиторией. Вот и стадион – это ведь пространство, где невозможно выстроить персональный диалог, а нужно разговаривать сразу со всеми.

МР: Мне кажется, что и музей сейчас уже не так ориентирован на конкретного зрителя. Это скорее площадка со сменными экспозициями, с интересными массовыми мероприятиями. И то, что люди приходят в музей в том числе ради зрелищности, это неплохо: именно через массовое восприятие искусство можно найти путь к конкретному зрителю.

ПП: Да, при этом до сих пор существуют такие архаичные определения музея, как «храм искусств».

То есть музей – это все еще некое сакральное место, где идет диалог с вечностью.

При этом, у крупнейших музеев – с постоянной экспозицией – есть еще и проблема аудитории. Большая часть аудитории музеев – в первую очередь, туристы – воспринимают Эрмитаж как царскую резиденцию, а произведения искусства – как элемент декора. Далеко не все пытаются вникнуть в содержательный контекст, они воспринимают только внешний визуальный облик: и парадные лестницы, и лепнину, и зеркала, и картины.

Для музеев становится важным диалог с подготовленной аудиторией. Например, МоМА в Нью-Йорке стали обращать больше внимания именно на ту аудиторию, которая приходит не на постоянные, а на временные выставки. Они реконструируют и расширяют выставочные площади, и пытаются для каждой экспозиции создать свою историю, вступить в диалог со зрителем, взаимодействовать с ним на разных уровнях. Важно не просто продемонстрировать экспонаты, а обсудить их со зрителем. Появляются новые интерактивные формы диалога: звуки, запахи – все это влияет на восприятие.

Когда мы думали о концепции обновленного Манежа, мы обратились к подсказке, которую оставил нам архитектор здания Джакомо Кваренги – и использовали межколонное пространство как символ пустоты. Сейчас мы не занимаемся развитием самого здания как бренда, а делаем акцент на те проекты, которые оказываются внутри него, заполняют его пустоту. Манеж – выставочный зал, и мы создаем временные экспозиции. Они могут и должны быть очень разными, и каждый раз это будет новая история, рассказанная куратором. Конечно, мы не конкурируем с институциями, у которых есть собственная художественная коллекция. Но она в музеях часто довлеет над художниками, кураторами, сотрудниками. У нас больше свободы, и мы эту свободу используем, чтобы оставаться всегда актуальными. При этом концепции «белого куба» мы не придерживаемся: нам хотелось, чтобы у зала все-таки была какая-то своя, пусть и минимальная, эстетика.

МР: Я вспоминаю те давние времена, когда в Манеже проходили выставки, совершенно не относящиеся к современному искусству. Сейчас это, конечно, важнейшая точка как на арт-карте города, место притяжения многих горожан.

ПП: Нам нравится, что удалось добиться характерных для Петербурга больших объемов – мы, насколько возможно, расширили пространство, и не только физическое. Важный момент – отсутствие арт-директора: каждую экспозицию готовит куратор, поэтому каждый проект не похож на предыдущий. Это всегда персональное высказывание и основа для диалога.

МР: Мне очень понравилась ваша мысль про пустоту. Все начинается с пустоты: сцена в театре – это пустота, футбольное поле на стадионе – тоже пустота, как и выставочная площадка. И вот в этой пустоте начинает зарождаться что-то высокое и прекрасное, как искусство, или что-то эффектное и завораживающее, как, например, состязание двух футбольных команд. По большому счету многие здания это не что иное, как оболочка для пустоты, и, мне кажется, большое умение архитектора заключается в том, чтобы научиться пользоваться этой пустотой, создавать правильную пустоту, не забитую лишними декоративными элементами. Именно поэтому, мне кажется, так интересны современные музеи: они умеют создать такую пустоту, которая призывает человека к раздумьям, заставляет его увидеть то, что он не замечал раньше.

ПП: Да, при этом это должна быть «комфортная» пустота. В прошлом году в Николаевском зале Эрмитажа проходила выставка Ансельма Кифера, и важным кураторским решением было создать с помощью абсолютно белых стен пространство, абсолютно для Эрмитажа не характерное. Работы были помещены в белый куб, чтобы не возникало никакого диалога между ними и дворцовым интерьером. Потому что даже если об этом не говорят напрямую, современное искусство, – скажем, Ян Фабр – помещенное в определенный контекст, будет прочитываться исходя из этого контекста. И иногда это уместно, а иногда излишне.

МР: Концепция «белого куба» не так плоха, мне кажется. Сейчас все стремится к интерактивности и, возможно, в скором будущем именно «белый куб» станет самой востребованной формой экспозиционного пространства – с ним можно быть делать все, что угодно. Мы сможем моментально менять цвет стен и фактуры, поднимать и опускать потолок, раздвигать пространство... Это как раз то, о чем мы говорили, работа с пустотой. То есть «белый куб» как пространство с белыми стенами – это несколько утрировано. Это скорее свободное пространство, готовое к изменениям. Петербург, конечно, город консервативный, и в плане средового дизайна здесь мало что меняется, но, мне кажется, ему пора начать жить не только своими былыми заслугами.

ПП: Однако преимущество Петербурга, в том числе, и в том, что у нас есть возможность выстраивать диалог прошлого и настоящего и будущего. На что мне еще хотелось бы обратить внимание, так это на попытки современных музеев выйти за свои физические границы. Это очень важная тенденция, связанная, в том числе, с появлением паблик-арта. Музеи начинают курировать объекты за пределами музейного пространства, в городской среде или даже за городом. Связь с музеем сохраняется, но физическое пространство музея расширяется.

МР: Мне кажется, глобальная задача в том, чтобы создать у человека ощущение, что он в принципе живет в искусстве. И само искусство не ограничено стенами музея, существует повсюду.

Masters Journal публикует интервью членов жюри конкурса, которые отвечают на вопросы о профессии куратора. В первом выпуске - директор Центрального выставочного зала Манеж Павел Пригара.

Какими качествами должен обладать молодой специалист, чтобы вы приняли его на работу или взяли на стажировку?

В первую очередь он должен иметь потенциал и амбиции. Профессиональное образование в сфере искусства не всегда определяет, подходит ли человек для работы в команде. В Манеж попадают те, кто не ограничивает себя одной функцией, стремится быть разным, хочет сам участвовать в процессе создания выставок. Важно быть неравнодушными к работе других, а еще иметь собственное ощущение свободы - и давать свободу кураторам и художникам.

- « Вызов» - это конкурс для молодых кураторов и авторов. Каких ярких представителей российской арт-сцены вы можете назвать?

Из недавнего мне очень понравилась кураторская работа Анны Ильиной и Ольги Рудой на выставке Lingwe Universala в «Севкабеле». Если же говорить о художниках, то сейчас можно обратить внимание на стрит-арт: в августе в Манеже пройдет масштабная выставка, посвященная уличной культуре в России. Это, например, художники Анатолий Akue, Владимир Абих, Никита Nomerz, Марат Морик. Максим Има интересен и как художник, и как куратор: мы уже работали вместе с ним над уличным проектом «New Ruins. Нелишний человек». Яркого художника сейчас отличает междисциплинарность: он одинаково талантливо сделает рисунок на холсте или на стене, пластику, материальный или виртуальный макет.

С чего стоит начать молодому специалисту после получения диплома, если он планирует построить карьеру в арт-индустрии?

Первые кураторские проекты должны быть небольшими, экспериментальными и малобюджетными. Так сохраняется искренность. Здорово, если они проходят на необычных площадках: на крыше дома, в подвале, в кафе, в прачечной, на заводе, - в залах известных музеев и галерей новизна теряется, поскольку они отягощены собственной концепцией. Идеальная первая выставка - это смелое и оригинальное высказывание, а не попытка соответствовать существующим тенденциям и за счет этого утвердиться в арт-сообществе.

В ходе разработки проекта молодому куратору лучше всего провести качественное и подробное исследование: что уже было сделано на данную тему в современном искусстве. Это нужно для того, чтобы вести глобальный культурный диалог. И еще: главная задача начинающего куратора, на мой взгляд, - не пригласить именитого художника и сделать с ним выставку, а, по сути, «открыть» художника. Найти для него место в современном художественном пространстве - или же расширить это пространство для художника.

Какие, на ваш взгляд, существуют проблемы в российском искусствоведческом образовании? И какие пути их решения вы можете назвать?

Возможно, мы слишком замкнуты в классическом и местном контекстах. Нужно постоянно следить за тем, что происходит прямо сейчас: не важно, на Западе или на Востоке, и обсуждать это. На мой взгляд, единственное правильное решение - стремиться всегда находиться в мировом актуальном художественном пространстве.

- В свое время перед вами стоял вопрос выбора учебного заведения. Что на него повлияло?

Когда я делал этот выбор, контекст был иной. В постсоветском пространстве было две крайности: советская образовательная действительность - и только-только открывающийся новый мир с информацией, ранее недоступной. Выходом для меня стало сочетание классического образования и самообразования: изучение истории, философии, истории искусств не по учебникам.

- Чего вы ждете от конкурсных проектов наших участников?

У Академии художеств и Манежа в этом году был замечательный опыт русско-японской студенческой выставки «Преодоление»: тогда из полусотни студентов можно было угадать двух-трех художников, которые точно останутся в будущем. И здесь я тоже хочу увидеть наше будущее, будущее художественного мира. Именно те, кто считается начинающими художниками и кураторами сейчас, - через 20 лет, надеюсь, станут формировать российское и мировое художественное пространство.