Викторианская англия. Викторианская британия
Жизнерадостная 19-летняя девица, взошедшая в 1837 году на британский престол, едва ли предполагала, какие ассоциации будет вызывать ее имя сотню лет спустя. И ведь викторианская эпоха была далеко не худшим временем в британской истории - литература расцветала, экономика и наука бурно развивались, колониальная империя достигла пика своего могущества… Однако же едва ли не первое, что приходит на ум, когда слышишь имя этой королевы – «викторианская мораль».
Нынешнее отношение к этому феномену в лучшем случае - ироническое, чаще – откровенно негативное. В английском языке слово «Victorian» до сих пор является синонимом для понятий «ханжеский», «лицемерный». Хотя эпоха, названная именем королевы, была мало связана с ее личностью. Социальный символ «Ее Величество королева Виктория» обозначал не ее личные воззрения, но базовые ценности времени – монархию, церковь, семью. И ценности эти постулированы были еще до того, как на Викторию была возложена корона.
Период ее правления (1837-1901 годы) для внутренней жизни Англии был временем спокойного переваривания после грандиозного обжорства. Предыдущие века были наполнены революциями, бунтами, наполеоновскими войнами, колониальными захватами… Да и касательно собственно морали – британское общество в предшествующие времена отнюдь не отличалось чрезмерной строгостью нравов и чопорностью поведения. Англичане понимали толк в радостях жизни и предавались им вполне необузданно – за исключением не слишком затянувшегося периода существования в стране мощного пуританского движения (на время превратившего Англию в республику). Но с восстановлением монархии наступил длительный период изрядного послабления нравов.
Предшествующие Виктории поколения Ганноверов вели весьма распутный образ жизни. К примеру, король Уильям IV, дядя Виктории, не скрывал, что у него было десять незаконных детей. Георг IV так же слыл ловеласом (несмотря на то, что обхват его талии достигал 1,5 метра.), алкоголиком, к тому же вогнал королевский дом в громадные долги.
Монарх, как известно – заложник своего положения… А ведь были причины полагать, что она унаследовала чрезвычайно страстный темперамент Ганноверов. Например, коллекционировала изображения обнаженной мужской натуры… Одну картину даже подарила мужу, принцу Альберту – и больше никогда подобного не делала…
Муж ей достался вполне соответствующий веяниям времени. Альберт придерживался настолько пуританских взглядов, что «чувствовал физическое недомогание при простой мысли о супружеской измене». В этом он был прямой противоположностью своим ближайшим родственникам: родители развелись; отец, герцог Саксен-Кобург-Готский Эрнст I, был просто феерическим бабником, не пропускавшим ни юбки - равно как и брат Альберта, герцог Эрнст II.
Трудолюбие, пунктуальность, умеренность, хозяйственность et cetera… На самом деле, все эти принципы никто не подсчитывал и не формулировал. Самое краткое изложение их сути содержится, как ни странно, в романе американки Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»: «От вас требуют, чтобы вы делали тысячу каких-то ненужных вещей только потому, что так делалось всегда»…
Конечно, представление о том, что «так делалось всегда» было ложью. Но в любом обществе, внезапно охваченном борьбой за нравственность, взгляд на прошлое приобретает «китайский акцент»: история представляется не такой, какая она была, а такой, какой должна была быть.
Особо жестокие гонения викторианство возводило на чувственность. Мужчины и женщины обязаны были забыть, что у них есть тело. Единственными его участками, которые разрешалось открывать в доме, были кисти рук и лицо. На улице мужчина без высокого стоячего воротничка и галстука, женщина без перчаток считались голыми. Вся Европа давно уже застегивала штаны на пуговицы, и только в Англии пользовались веревочками и шнурками.
Существовало огромное количество эвфемизмов, к примеру, называть руки и ноги иначе, как «конечностями» было очень неприлично. О чувствах и эмоциях писали и говорили в основном языком цветов. Изгиб шеи подстреленной птички на натюрморте воспринимался так же, как сейчас откровенная фотография (неудивительно, что предложить за обедом женщине птичью ножку считалось грубостью)…
В застолье соблюдался принцип «разделения полов»: по окончании трапезы женщины удалялись, мужчины оставались выкурить сигару, пропустить стаканчик портвейна и потолковать. Кстати, обычай покидать компанию не прощаясь («уход по-английски») действительно существовал, однако в Англии его называли «уходом по-шотландски» (в Шотландии - «уходом по-французски», а во Франции - «уходом по-русски»).
Открытые проявления симпатии между мужчиной и женщиной категорически запрещались. Правила повседневного общения рекомендовали супругам при посторонних обращаться друг к другу официально (мистер такой-то, миссис такая-то), дабы нравственность окружающих не страдала от игривости тона. Верхом развязности считалась попытка заговорить с незнакомым человеком.
Слово «любовь» табуировалось полностью. Пределом откровенности в объяснениях был пароль «Могу ли я надеяться?» с отзывом «Я должна подумать». Ухаживания состояли из ритуальных бесед и символических жестов. К примеру, знаком приязни было милостивое позволение молодому человеку нести молитвенник юной леди по возвращении с воскресной службы.
Девушка считалась скомпрометированной, если на минуту оставалась наедине с мужчиной. Вдовец вынужден был либо разъезжаться со взрослой незамужней дочерью, либо нанимать в дом компаньонку – в противном случае его заподозрили бы в кровосмешении.
Девушкам не полагалось ничего знать о близости и деторождении. Неудивительно, что первая брачная ночь нередко становилась для женщины трагедией – вплоть до попыток суицида.
Беременная женщина являла собой зрелище, безмерно оскорблявшее викторианскую нравственность. Она запиралась в четырех стенах, скрывала «позор» от себя самой с помощью платья особого покроя. Упаси боже упомянуть в разговоре, что она «pregnant» – только «in interesting situation» или «in happy waiting».
Считалось, что заболевшей женщине достойнее умереть, чем позволить врачу-мужчине произвести над ней «постыдные» медицинские манипуляции. Врачебные кабинеты были оборудованы глухими ширмами с отверстием для одной руки, дабы медик мог пощупать пульс или коснуться лба пациентки для определения жара.
Статистический факт
: в 1830-1870 годах около 40% англичанок оставались незамужними, хотя недостатка в мужчинах не наблюдалось. И дело тут не только в трудностях ухаживания - дело упиралось еще и в сословно-групповые предрассудки: понятие мезальянса (неравного брака) было доведено до абсурда.
Кто кому пара и не пара – решалось на уровне сложной алгебраической задачи. Так, соединить узами брака отпрысков двух аристократических семейств мог помешать конфликт, случившийся между их предками в XV веке. Преуспевающий сельский торговец не смел выдать свою дочь за сына дворецкого, ибо представитель «старших господских слуг» даже без гроша за душой на социальной лестнице стоял неизмеримо выше лавочника.
Впрочем, суровые викторианские правила внедрялись в английское общество лишь до уровня нижних слоев среднего класса. Простой люд – крестьяне, фабричные рабочие, мелкие торговцы, моряки и солдаты - жили совсем иначе. Это в высшем обществе дети были невинными ангелочками, коих надо было всячески оберегать от мира – дети из низших социальных слоев начинали работать на шахтах или фабриках уже в 5-6 лет… Что уж говорить про остальные стороны жизни. Про всякие политесы в отношениях полов простой люд и слыхом не слыхивал…
Родившись чуть раньше воцарения Ее Величества, викторианство и умерло прежде нее. Это хорошо прослеживается по английской литературе. Три сестры Бронте – законченные зрелые викторианки. Поздний Диккенс зафиксировал приметы разрушения викторианского кодекса. А Шоу и Уэллс описали уже только «кентервильское привидение» викторианской эпохи.
Чопорные британцы в эпоху правления королевы Виктории кажутся образчиком чинности и благонравия. Сложно представить, но британки тех лет носили панталоны с дыркой в самом интересном месте, а солидные доктора избавляли их от истерии с помощью тщательного массажа… клитора. Протухшая еда и консервы с мышьяком, мертвые дети на фото, королева-обжора, а также другие странные и гадкие факты о Викторианской эпохе.
Врачи той эпохи лечили истерию у женщин с помощью мастурбации
В те времена женская «истерия» (т.е. беспокойство, раздражительность, нервозность и другие похожие признаки) рассматривалась как серьезная проблема. Но врачи обнаружили, что от этих симптомов можно на время избавиться с помощью «пальцевого массажа в интимной зоне», который, если все будет сделано правильно, вызовет «истерический пароксизм».
Женское нижнее белье было открытым в зоне промежности
Викторианские панталоны были как бы разрезаны надвое, половинки для каждой ноги скроены отдельно и соединялись завязками или пуговицами у талии, на спине. Таким образом, шаговой шов (т.е. промежность) был открыт, что могло быть очень удобно в определенных случаях, о которых мы, будучи весьма благовоспитанными, упоминать не станем.
Многие историки полагают, что из-за отсутствия специальных гигиенических средств в то время и того, что женская одежда состояла из множества слоев ткани, большинство женщин во время менструации вообще ничего не делали и позволяли кровяным выделениям свободно вытекать и впитываться в нижние юбки. Другие решения деликатной проблемы заключались в использовании тканевых подгузников, которые крепились ремнем, или шерсти овец, которую приклеивали к вульве салом. Слава богу, у современных женщин есть прокладки и тампоны.
В эту эпоху женщины были очень волосатые… везде
В Викторианскую эпоху еще не существовало таких полезных предметов, как безопасный бритвенный станок. И хотя тогда уже придумали составы для депиляции, они были очень токсичными и применялись только для удаления волос с лица и рук. Так что подмышки, ноги и интимная зона были до ужаса заросшими. Но учитывая, что все они были скрыты под несколькими слоями одежды, это не имело значения.
Темза была настолько полна фекалий, отбросов и мертвых животных, что по ней можно было ходить
К 1860 году ежедневно в воды Темзы сбрасывали около тысячи тонн фекалий, так как другого хранилища для сточных вод попросту не было. И при этом река была основным источником питьевой воды для жителей Лондона. Люди мерли как мухи от дизентерии, холеры и тифа, полагая, что во всем виноват грязный воздух. О, как же они ошибались!
В письменном свидетельстве 1891 года за авторством леди Харбертон указано, что за время короткой прогулки по Лондону подол ее длинного платья собрал в себя: два сигарных окурках, девять сигарет, кусок свиного пирога, четыре зубочистки, две шпильки, ломтик кошачьего корма, половину подошвы ботинка, плитку табака (изжеванную), солому, грязь, клочки бумаги и бог знает что еще.
В 60-е годы XIX века кринолины стали такими широкими, что женщины застревали в дверях
«Эпоха кринолинов» длилась с 1850 по 1870 год. В то время основой женского туалета стала куполообразная присборенная юбка, форму которой придавали многочисленные нижние юбки. Иногда дама в таком наряде действительно не могла протиснуться в дверь. А еще можно было ненароком задеть свечу и опрокинуть ее на себя, а это уже действительно опасно для жизни. Сатирический журнал «Панч» даже советовал мужьям приобрести страховку на жен именно на случай пожара из-за кринолинов. Так что такой модный тренд просуществовал недолго.
До изобретения пастеризации молоко могло быть источником туберкулеза. Нельзя было полагаться на безопасность продуктов, особенно купленных в крупных городах. Недобросовестные торговцы продавали тухлое мясо, смешанное с жиром свежей туши; пекари добавляли в тесто квасцы и мел, чтобы хлеб выглядел белее. В соленые огурцы и другие консервированные продукты добавляли мышьяк, чтобы улучшить вкус и сделать его ярче. Ну, и убить покупателя.
Виктория терпеть не могла острую пищу, но, будучи правительницей Индии, настаивала на ежедневном приготовлении карри - просто на случай, если к ней с визитом прибудут «восточные люди».
В детстве Викторию воспитывали в большой строгости и не позволяли много есть, поэтому когда она стала королевой, то сделала все, чтобы наверстать упущенное. Она ела много и с невероятной скоростью, что было проблемой для ее гостей - ведь по этикету они должны были заканчивать каждое блюдо сразу же, как его закончит есть королева (даже если они успели откусить лишь кусочек). В общем, по сегодняшним стандартам королева Виктория была женщиной довольно тучной.
Некий автор советов по красоте рекомендовал читательницам: «Каждую ночь делайте маску, используя тонкие ломтики сырой говядины, которая, как говорят, защищает кожу от морщин и придает ей свежесть». Конечно, если ваша собака не обглодает вам лицо во сне.
Этого русского мальчика звали Федор Евтихиев, и он страдал . Федора и его отца Адриана представляли публике как «две самые большие диковинки современности». Их лица были покрыты волосами, что делало их похожими на псов породы скайтерьер. Впоследствии Андриан умер от осложнений, вызванных алкоголизмом, но Федор продолжал «радовать людей» еще много лет.
Мальчики в детстве носили платья - до тех пор, пока не наступала пора идти в школу
В зажиточных семьях маленьких детей вне зависимости от пола обычно одевали в белые, изящно украшенные платьица с оборками и кружевами. И чепчики с лентами тоже были одинаковыми как у девочек, так и у мальчиков.
Почти 50% детей умирали, не дожив до пятилетнего возраста
Самый высокий уровень детской смертности был, конечно, в трущобах. Трущобы Семь перекрестков (Seven Dials) в Лондоне и Ангельские луга (Angel Meadow) в Манчестере были настолько жуткими, что их называли адом на земле. В Манчестере на территории всего в одну квадратную милю проживало более 30 000 рабочих, преимущественно ирландских иммигрантов. Дети там были предоставлены сами себе, ели любые отбросы, какие удавалось найти, а некоторые даже питались кошками и крысами.
Богатые люди обычно делали фото, а те, кто не мог позволить себе это дорогое удовольствие, нанимали художника. К примеру, некий добросердечный художник по имени Джон Каллкотт Хорсли часто посещал морги, чтобы нарисовать портреты недавно умерших детей. Такой посмертный образ часто был единственной памятью об ушедших родных.
В Викторианскую эпоху, когда чревоугодие сосуществовало с невероятной бережливостью, ни один кусок съестного не пропадал зря. Например, на ужин варили телячьи головы целиком, а мозги готовили как отдельное блюдо: они напоминали розовые глыбы, плавающие в масляном соусе. Телячьи уши брили, варили, а затем обжаривали в кипящем масле. Эдакий пир в стиле Ганнибала Лектера.
Чарльз Дарвин очень любил блюда из экзотических животных
Дарвин не только изучал редких животных, но и любил ими лакомиться. Он вступил в Кембриджский клуб чревоугодников, члены которого ели необычные блюда из ястребов, белок, личинок и сов. А во время путешествий ученый попробовал на вкус игуану, гигантскую черепаху, броненосца и пуму.
Викторианская эпоха охватила большую часть 19 века. Практически в каждой сфере жизни произошли кардинальные перемены. Это было время процветания, широкой империалистической экспансии и великих политических реформ. При этом доведенная до абсурда добродетель и ограничения контрастировали с широким распространением проституции и детского труда.
Простым англичанам жилось нелегко. (pinterest.com)
В хибары бедняков набивалось столько людей, что ни о какой гигиене или санитарных нормах речи быть не могло. Часто совместное проживание на малой площади большого количества мужчин и женщин приводило к очень ранней проституции.
Жизнь работяг. (pinterest.com)
В доме же обывателя среднего класса главным местом была гостиная. Это была самая большая, дорого украшенная и презентабельная комната. Еще бы, ведь по ней судили о семье.
Классический интерьер приличного дома. (pinterest.com)
Жизнь трущоб. (pinterest.com)
Предшествующие Виктории поколения Ганноверов вели весьма распутный образ жизни: незаконные дети, алкоголизм, распутство. Престиж британской монархии был низок. Королеве пришлось выправлять ситуацию. Хотя, говорят, что она коллекционировала изображения обнаженной мужской натуры.
Жертвы моды. (pinterest.com)
Семейный портрет. (pinterest.com)
Мода викторианской эпохи. (pinterest.com)
Мужчины и женщины обязаны были забыть, что у них есть тело. Ухаживания состояли из ритуальных бесед и символических жестов. Слова о теле и чувствах заменялись эвфемизмами (например, конечности вместо рук и ног). Девушкам не полагалось ничего знать о сексе и деторождении. Представители среднего класса обладали уверенностью в том, что процветание — это вознаграждение за добродетель. Доведенное до крайности пуританство семейной жизни порождало чувство вины и лицемерие.
Английская семья в Индии, 1880. (pinterest.com)
Продавщицы цветов. (pinterest.com)
Надо сказать, суровые правила не распространялись на простой люд. Крестьяне, рабочие, мелкие торговцы, моряки и солдаты жили в антисанитарии, нищете и тесноте. Требовать от них соблюдения викторианской морали было бы просто смешно.
Жизнь бедняков. (pinterest.com)
Одежда была сложна и изысканна. Для каждого случая был предусмотрен конкретный фасон. Главными героями гардероба женщин были кринолин и корсет. И если первый могли позволить себе только состоятельные дамы, то второй носили женщины всех классов.
Модницы. (pinterest.com)
В ванной. (pinterest.com)
Викторианская мода. (pinterest.com)
Дорогие друзья! В знак того, что мы не умерли, будем с этого дня потчевать вас огромными дозами текстов про нашу прекрасную Старую Новую Англию, в которую мы все едем жить.
У ГМ есть идея, что пронизанное неврозами викторианское общество (эпоха кончилась вместе с Ее Величеством Викторией в 1901 году) в 1909-м нашему году все еще живо в умах и душах англичан, но на смену этому суровому менталитету постепенно приходит его облегченная версия - эдвардианство, более изысканное, утонченное, легкомысленное, склонное к роскоши и авантюрам. Смена вех происходит медленно, но все же мир (а вместе с ним и сознание людей) меняется.
Давайте сегодня рассмотрим, где все мы жили до 1901 года и обратимся к истории и викторианской морали. Это будет нашим основанием, тем дном, от которого мы будем отталкиваться (а для некоторых - платформой, на которой они будут прочно и уверенно стоять).
Вот вам для затравки молодая королева Виктория, превыше всего ценившая мораль, нравственность и семейные ценности.
Живой человек крайне плохо вписывался в викторианскую систему ценностей, где каждому субъекту полагалось иметь конкретный набор требуемых качеств. Поэтому лицемерие считалось не только допустимым, но и обязательным. Говорить то, что не думаешь, улыбаться, если хочется рыдать, расточать любезности людям, от которых тебя трясет, - это то, что требуется от воспитанного человека. Людям должно быть удобно и комфортно в твоем обществе, а то, что ты чувствуешь сам, - твое личное дело. Убери все подальше, запри на замок, а ключ желательно проглоти. Лишь с самыми близкими людьми иногда можно позволить себе на миллиметр сдвинуть железную маску, скрывающую истинное лицо. Взамен общество с готовностью обещает не пытаться заглянуть внутрь тебя.
Что не терпели викторианцы, так это наготу в любом виде - как душевную, так и физическую. Причем это касалось не только людей, но и вообще любых явлений. Если у тебя есть зубочистка, то для нее должен быть футлярчик. Футлярчик с зубочисткой должен храниться в шкатулке с замочком. Шкатулку надлежит прятать в закрытом на ключ комоде. Чтобы комод не казался слишком голым, нужно покрыть резными завитушками его каждый свободный сантиметр и застелить вышитым покрывальцем, которое, во избежание излишней открытости, следует заставить статуэтками, восковыми цветами и прочей ерундой, которую желательно накрыть стеклянными колпаками. Стены увешивали декоративными тарелками, гравюрами и картинами сверху донизу. В тех местах, где обоям все-таки удавалось нескромно вылезти на свет господень, было видно, что они благопристойно усеяны мелкими букетиками, птичками или гербами. На полах - ковры, на коврах - коврики помельче, мебель закрыта покрывалами и усеяна вышитыми подушечками.
Но наготу человека, конечно, надлежало прятать особенно старательно, особенно женскую. Викторианцы рассматривали женщин как неких кентавров, у которых верхняя половина туловища есть (несомненно, творение Божие), а вот насчет нижней имелись сомнения. Табу распространялось на все, связанное с ногами. Само это слово было под запретом: их полагалось именовать «конечностями», «членами» и даже «постаментом». Большинство слов, обозначавших штаны, было под запретом в хорошем обществе. Дело закончилось тем, что в магазинах их стали вполне официально титуловать «неназываемыми» и «невыразимыми».
Мужские брюки шили так, чтобы максимально укрыть от взглядов анатомические излишества сильного пола: в ход шли прокладки из плотной ткани по фронтальной части брюк и очень тесное белье.
Что касается постамента дамского, то это вообще была территория исключительно запретная, сами очертания которой надлежало истребить. Надевались огромные обручи под юбки - кринолины, так что на юбку леди легко уходило 10-11 метров материи. Потом появились турнюры - пышные накладки на ягодицы, призванные совсем скрыть наличие этой части женского тела, так что скромные викторианские леди вынуждены были прогуливаться, влача за собой матерчатые попы с бантиками, оттопыренные на полметра назад.
Викторианская семья
«Во главе средней викторианской семьи стоит патриарх, который поздно женился на девственной невесте. Он имеет редкие и сдержанные половые отношения со своей женой, которая, истощенная постоянными родами и невзгодами брака с таким тяжелым человеком, проводит большую часть своего времени лежа на диване. Перед завтраком он устраивает продолжительные семейные молитвы, для укрепления дисциплины порет розгами своих сыновей, насколько возможно держит дочерей необученными и ни о чем неосведомленными, выгоняет беременных горничных без оплаты и рекомендаций, тайно содержит любовницу в каком-нибудь тихом заведении и, вероятно, посещает малолетних проституток. Женщина же поглощена заботами о хозяйстве и детях, а когда муж ожидает от нее исполнения супружеских обязанностей, «ложится на спину, закрывает глаза и думает об Англии» - ведь больше от нее ничего не требуется, ибо «леди не двигаются».
Этот стереотип о принадлежащей к среднему классу семье викторианской эпохи сложился вскоре после смерти королевы Виктории и до сих пор бытует в обыденном сознании. Его формированию способствовала та система поведения, с собственной моралью и собственной этикой, которая была выработанная средним классом к середине XIX века. В системе этой все сферы жизни были поделены на две категории: на норму и на отклонение от нее. Частью эта норма была закреплена законодательно, частью выкристализовалась в викторианском этикете, частью определялась религиозными представлениями и предписаниями.
На развитие такой концепции сильно повлияли отношения нескольких поколений династии Ганноверов, последним представителем которой явилась королева Виктория, пожелавшая начать правление с введения новых норм, ценностей и восстановить понятия «скромность» и «добродетель».
Отношения полов
Наименьших успехов викторианство достигло в этике отношений полов и семейной жизни, вследствие чего около 40% англичанок так называемого «среднего класса» этой эпохи всю жизнь оставались незамужними. Причиной этому была жёсткая система моральных условностей, приводившая в тупик многих, кто желал устроить личную жизнь.
Понятие мезальянса в викторианской Англии было доведено до настоящего абсурда. К примеру, ничто на первый взгляд не мешает соединить узами брака потомков двух равнородных дворянских семейств. Однако конфликт, возникший между предками этих фамилий в XV веке, воздвигал стену отчуждения: неджентльменский поступок прапрадедушки Гилберта делал в глазах общества неджентльменами всех последующих, ни в чём не повинных Гилбертов.
Открытые проявления симпатии между мужчиной и женщиной, даже в безобидной форме, без интимностей, категорически запрещались. Слово «любовь» полностью табуировалось. Пределом откровенности в объяснениях были пароль «Могу ли я надеяться?» и отзыв «Я должна подумать». Ухаживания должны были иметь публичный характер, состоять из ритуальных бесед, символических жестов и знаков. Самым распространённым знаком расположения, предназначенным специально для посторонних глаз, было разрешение молодому человеку нести молитвенник девушки по возвращении с воскресного богослужения. Девушка, хотя бы на минуту оставшаяся в помещении наедине с мужчиной, не имевшим по отношению к ней официально объявленных намерений, считалась скомпрометированной. Пожилой вдовец и его взрослая незамужняя дочь не могли жить под одной крышей - им приходилось либо разъезжаться, либо нанимать в дом компаньонку, ибо высокоморальное общество всегда было готово заподозрить отца и дочь в противоестественных связях.
Супругам также при постороних рекомендовалось обращаться друг к другу официально (мистер Такой-То, миссис Такая-То), чтобы нравственность окружающих не страдала от интимной игривости супружеского тона.
Руководимые королевой-бюргершей британцы преисполнились того, что в советских учебниках любили называть «буржуазной моралью». Блеск, пышность, роскошь считались теперь вещами не совсем приличными, таящими в себе порочность. Королевский двор, бывший столько лет средоточием свободы нравов, умопомрачительных туалетов и сияющих драгоценностей, превратился в обиталище особы в черном платье и вдовьем чепчике. Чувство стиля заставило аристократию также сбавить обороты в этом вопросе, и до сих пор распространено мнение, что никто не одевается так плохо, как высшее английское дворянство. Экономия была возведена в ранг добродетели. Даже в домах лордов отныне, например, никогда не выбрасывали свечные огарки; их надлежало собирать, а потом продавать в свечные лавочки на переливку.
Скромность, трудолюбие и безупречная нравственность предписывались абсолютно всем классам. Впрочем, вполне достаточно было казаться обладателем этих качеств: природу человека тут изменить не пытались. Можно чувствовать все, что тебе угодно, но выдавать свои чувства или совершать неподобающие поступки крайне не рекомендовалось, если, конечно, ты ценил свое место в обществе. А общество было устроено таким образом, что практически каждый обитатель Альбиона даже не пытался прыгнуть на ступеньку выше. Дай бог, чтобы хватило сил удержаться на той, которую занимаешь сейчас.
Несоответствие своему положению каралось у викторианцев нещадно. Если девушку зовут Абигейль, ее не возьмут горничной в приличный дом, так как горничная должна носить простое имя, например Энн или Мэри. Лакей должен быть высокого роста и уметь ловко двигаться. Дворецкий с неразборчивым произношением или слишком прямым взглядом кончит свои дни в канаве. Девушка, которая так сидит, никогда не выйдет замуж.
Не морщи лоб, не расставляй локти, не раскачивайся при ходьбе, иначе все решат, что ты рабочий кирпичного завода или матрос: им как раз полагается ходить именно так. Если будешь запивать еду с набитым ртом, тебя больше не пригласят на обед. Разговаривая с дамой в возрасте, нужно слегка склонить голову. Человек, который так коряво подписывает свои визитки, не может быть принят в хорошем обществе.
Жесточайшей регламентации подчинялось все: движения, жесты, тембр голоса, перчатки, темы для разговоров. Любая деталь твоей внешности и манер должна была красноречиво вопить о том, что ты собой представляешь, точнее, пытаешься представлять. Клерк, который выглядит как лавочник, нелеп; гувернантка, наряженная как герцогиня, возмутительна; кавалерийский полковник должен вести себя иначе, чем сельский священник, а шляпа мужчины говорит о нем больше, чем он сам мог бы поведать о себе.
Вообще, в мире мало обществ, в которых взаимоотношения полов радовали бы посторонний взгляд разумной гармоничностью. Но сексуальная сегрегация викторианцев во многом не имеет себе равных. Слово «лицемерие» тут начинает играть новыми яркими красками. У низших классов все обстояло проще, но начиная с горожан средней руки правила игры усложнялись до чрезвычайности. Обоим полам доставалось по полной.
Леди
По закону женщина не рассматривалась отдельно от своего мужа, все ее состояние считалось его собственностью с мгновения заключения брака. Сплошь и рядом женщина также не могла быть наследницей своего мужа, если его имение было майоратом.
Женщины среднего класса и выше могли работать лишь гувернантками или компаньонками, любые прочие профессии для них просто не существовали. Женщина также не могла принимать финансовые решения без согласия своего мужа. Развод при этом был крайне редок и обычно приводил к изгнанию из приличного общества жены и нередко мужа. С рождения девочку учили всегда и во всем слушаться мужчин, подчиняться им и прощать любые выходки: пьянство, любовниц, разорение семьи - что угодно.
Идеальная викторианская жена никогда ни словом не попрекала супруга. Ее задачей было угождать мужу, восхвалять его достоинства и всецело полагаться на него в любом вопросе. Дочерям, правда, викторианцы предоставляли немалую свободу при выборе супругов. В отличие, например, от французов или русских дворян, где браки детей решались в основном родителями, юная викторианка должна была делать выбор самостоятельно и с широко открытыми глазами: родители не могли обвенчать ее насильно ни с кем. Они, правда, могли до 24 лет препятствовать ей выйти замуж за нежелательного жениха, но если молодая пара бежала в Шотландию, где было разрешено венчаться без родительского одобрения, то маман и папан ничего не могли поделать.
Но обычно юные леди были уже достаточно обучены держать свои желания в узде и слушаться старших. Их учили казаться слабыми, нежными и наивными - считалось, что только такой хрупкий цветок может вызвать у мужчины желание заботиться о нем. Перед выездом на балы и обеды молодых леди кормили на убой, дабы у девицы не возникло желания продемонстрировать при посторонних хороший аппетит: незамужней девушке полагалось клевать еду как птичке, демонстрируя свою неземную воздушность.
Женщине не полагалось быть слишком образованной (во всяком случае, показывать это), иметь свои взгляды и вообще проявлять излишнюю осведомленность в любых вопросах, от религии до политики. При этом образование викторианских девушек было весьма серьезным. Если мальчиков родители спокойно рассылали по школам и интернатам, то дочерям надлежало иметь гувернанток, приходящих учителей и обучаться под серьезным надзором родителей, хотя девичьи пансионы тоже имелись. Девушек, правда, редко обучали латыни и греческому, разве что они сами выражали желание их постичь, но в остальном они обучались тому же, что и мальчики. Еще их особо учили живописи (как минимум, акварелью), музыке и нескольким иностранным языкам. Девушка из хорошей семьи должна была непременно знать французский, желательно - итальянский, и обычно третьим еще шел немецкий язык.
Так что знать викторианка должна была многое, но очень важным умением было всячески эти знания скрывать. Обзаведясь мужем, викторианка нередко производила на свет 10-20 детей. Средства контрацепции и вещества, вызывающие выкидыши, так хорошо известные ее прабабкам, в викторианскую эпоху считались вещами столь чудовищно непристойными, что ей просто не с кем было обсудить возможность их использования.
Тем не менее, развитие гигиены и медицины в Англии той поры оставляло в живых рекордные в то время для человечества 70% новорожденных. Так что Британская империя весь XIX век не знала нужды в бравых солдатах».
Джентльмены
Получая на шею столь покорное существо, как викторианская жена, джентльмен отдувался по полной. С детства его воспитывали в убеждении, что девочки - это хрупкие и нежные создания, с которыми нужно обращаться бережно, как с ледяными розами. Отец полностью отвечал за содержание жены и детей. Рассчитывать на то, что в трудную минуту жена соизволит оказать ему реальную помощь, он не мог. О нет, сама она никогда не посмеет жаловаться на то, что ей чего-то недостает! Но викторианское общество бдительно следило за тем, чтобы мужья покорно влекли лямку.
Муж, не подавший жене шаль, не подвинувший стул, не отвезший ее на воды, когда она так ужасно кашляла весь сентябрь, муж, заставляющий свою бедную жену выезжать второй год подряд в одном и том же вечернем платье, - такой муж мог поставить крест на своем будущем: выгодное место уплывет от него, нужное знакомство не состоится, в клубе с ним станут общаться с ледяной вежливостью, а собственная мать и сестры будут писать ему возмущенные письма мешками ежедневно.
Викторианка считала своим долгом болеть постоянно: крепкое здоровье было как-то не к лицу истинной леди. И то, что огромное количество этих мучениц, вечно стонавших по кушеткам, дожило до первой, а то и до второй мировой войны, пережив своих мужей на полвека, не может не поражать. Помимо супруги мужчина также нес полную ответственность за незамужних дочерей, незамужних сестер и тетушек, вдовых двоюродных бабушек.
Мужу принадлежали все материальные ценности вне зависимости от того, были ли они до брака его собственностью или их принесла в качестве приданного женщина, ставшая его женой. Они оставались в его владении даже в случае развода и не подлежали какому-либо разделению. Все возможные доходы жены также принадлежали мужу. Британское законодательство рассматривало семейную пару как одного человека, викторианская «норма» предписывала мужу культивировать по отношению к жене некий суррогат средневековой куртуазности, преувеличенное внимание и учтивость. Такова была норма, но существует многочисленные свидетельства отклонений от нее как со стороны мужчин, так и со стороны женщин.
К тому же эта норма менялась со временем в сторону смягчения. «Закон об опеке над несовершеннолетними» дал в 1839 году матерям с незапятнанной репутацией доступ к своим детям в случае разъезда или развода, а «Закон о разводах» 1857 года предоставил женщинам возможности (довольно ограниченные) для разводам. Но в то время как муж должен был доказать лишь прелюбодеяние своей жены, женщина была обязана доказать, что ее муж совершил не просто прелюбодеяние, но также кровосмешение, двубрачие, жестокость или дезертирство из семьи.
В 1873 году «Закон об опеке над несовершеннолетними» расширил доступ к детям всем женщинам в случае разделения или развода. В 1878 году, после поправки к «Закону о разводах», женщины смогли добиваться развода по причине жестокого обращения и претендовать на опекунство над своими детьми. В 1882 году «Закон о собственности замужних женщин» гарантировал женщине право распоряжаться имуществом, принесенным ею в брак. Через два года поправка к этому закону сделала жену не «движимым имуществом» супруга, а независимым и отдельным человеком. Через «Закон об опекунстве над несовершеннолетними» в 1886 году женщины могли быть сделаны единственным опекуном их детей, если их муж умер.
В 1880-х в Лондоне были открыты несколько дамских институтов, художественные студии, женский фехтовальный клуб, а в год женитьбы доктора Уотсона даже особый женский ресторан, куда женщина могла спокойно прийти без сопровождения мужчины. Среди женщин среднего класса было довольно много учителей, появлялись женщины-врачи и женщины-путешественницы.
В следующем выпуске нашей "Старой Новой Англии" - о том, чем викторианское общество отличается от эдвардианской эпохи. Боже, храни короля!
Автор emeraldairtone
, за что ей огромное спасибо.
Викторианская эпоха, или эпоха правления королевы Виктории (1837-1901) была странным временем, когда ломались одни традиции и зарождались другие – странные и отталкивающие. Возможно, причина состояла в том, что англичане без ума от своих королей, а со смертью мужа Виктории, принца Альберта в 1861 в стране начался повсеместный непрекращающийся траур. В условиях вечной скорби, на смерть близкого человека начинаешь смотреть уже под другим углом. То, что сейчас наводит ужас и вызывает неприятное шевеление волос на голове, тогда было неочевидной, но нормой…
Внимание: статья содержит шокирующие кадры, не рекомендуется к просмотру посетителям сайта до 18 лет, а также людям с травмируемой психикой!
Посмертные портреты
Вплоть до 1839 года портреты писали кистью по холсту (или дереву) – дело это было долгое и затратное, доступное отнюдь не каждому, но с изобретением дагерротипа обзавестись собственным портретом, или портретом близких и любимых – стало доступным почти каждому. Правда средний класс часто об этом не задумывался, и хватался за голову только после того, как члены семьи «играли в ящик».
Большой популярностью начали пользоваться портреты пост-мортем. А с изобретением carte de visite в середине века, фотографии можно было отпечатать в каком угодно количестве и раздавать всем близким и далеким родственникам и друзьям.
Учитывая высокую детскую смертность, фото-постмортем младенцев всех возрастов стали пользоваться особенной популярностью. В то время подобные изображения не воспринимались, как табу, а были своего рода нормой.
Идея посмертных фотографий так замечательно прижилась, что, в итоге вышла на новый уровень. Фотографы пытались добавить портретам «жизни», и трупы снимались в окружении семьи.
Покойным детям совали в руки их любимые игрушки, а глаза насильно открывали и чем-нибудь подпирали, чтобы случайно не захлопнулись в процессе небыстрой съемки. Иногда ученики фотографа дорисовывали трупу розовые щеки.
Печальные украшения
Единственным приемлемым для женщин было ношение в качестве траурных украшений изделий из бурого каменного угля – темный и мрачный он должен был олицетворять собой тоску по ушедшим. Ювелиры, надо сказать, за изделия из угля брали ничуть не меньше денег, чем за украшения с рубинами или изумрудами.
Это носили на первом этапе траура. Год-полтора. На втором, женщина могла себе позволить надеть какие-то ювелирные украшения. Но с одной оговоркой – они должны были содержать в себе волосы. Человеческие. Волосы с головы покойного.
Броши, браслеты, кольца, цепочки, все делалось из волос – иногда их включали в золотое или серебряное украшение, иногда само украшение было сделано исключительно из волос, обрезанных с трупа.
Вдова обязана была носить тяжелую черную вуаль, скрывавшую ее лицо в первые три месяца после смерти мужа. После трех месяцев вуаль разрешено было поднимать на шляпу, что, конечно, существенно облегчало передвижение женщин в пространстве.
Через траурную вуаль не видно было практически ничего. С вуалью на шляпе женщина ходила еще девять месяцев. В общей сложности женщина не имела права снять траур в течение двух лет. Но большинство, вместе с королевой, предпочитало не снимать его до конца жизни.
Дома с привидениями
Когда кто-то из членов семьи умирал, зеркала в доме занавешивали темной тканью. Эта норма отчего-то прижилась и в России, но не в таких глобальных временных рамках – в викторианской Англии зеркала держали закрытыми минимум год.
Если в доме падало и разбивалось зеркало – это считалось верным признаком того, что кто-то в семье обязательно на днях умрет. А если кто-то все же умирал, часы во всем доме останавливали ровно в момент его смерти. Люди искренне верили, что, если этого не сделать, то это принесет новые смерти и неприятности.
А вот выносили мертвецов из дома головой вперед, чтобы за ним «не последовали» остальные члены семьи.
При всем этом, особой популярностью в викторианскую эпоху пользовались гробы с колокольчиками. Вот, вроде бы, умер и умер, но на всякий случай трупы не хоронили почти неделю, да и потом вешали над могилой колокольчик, на случай, если покойный окажется по стечению обстоятельств жив и здоров и, очнувшись в могиле, сможет сообщить всему свету, что его надо выкопать.
Страх быть похороненным заживо был настолько велик, что колокольчики крепили на всякий случай ко всем, кого закапывали в землю, даже к трупу с явными следами разложения. Чтобы совсем облегчить потенциальному живому задачу, колокольчик соединяли цепочкой с кольцом, которое одевали на указательный палец покойного.
Ну, и на закуску – совершенно нереальные фотографии людей без головы викторианской эпохи. Если верить всяческим архивам – такой способ фотоманипуляций стоял ровно на втором месте после постмортем-фото. Черт их разберет этих англичан…
