Ужасная вселенная говарда лавкрафта. Доктор лавкрафт, или как я перестал переживать и научился бояться В каком месте происходят события лавкрафта
Страх является самым сильным чувством человека. Поэтому неудивительно, что в литературе и кинематографе уделили столько места этому отрицательному эмоциональному процессу. Но в мире единицы литераторов, которые могли не только увлечь читателя, но и напугать его до мурашек на коже. К числу таких писателей относится Говард Филлипс Лавкрафт, которого нередко называют двадцатого века.
Создатель «Мифов Ктулху» настолько самобытен, что в литературе принято выделять отдельный жанр – «лавкрафтовские ужасы». Говард снискал себе тысячи последователей (Август Дерлет, Кларк Эштон Смит), но при жизни так и не увидел ни одной напечатанной книги. Лавкрафт знаком по произведениям «Зов Ктулху», «Затаившийся страх», «По ту сторону сна», «Изгой» и т.д.
Детство и юность
Говард родился 15 марта 1937 года в столице Рот-Айленда – Провиденсе. Этот город с хаотично расположенными улочками, многолюдными площадями и готическими шпилями часто встречается в произведениях Лавкрафта: на протяжении всей жизни гений литературы остро тосковал по родине. Писатель рассказывал, что род его происходит от астронома Джона Филда, жившего в эпоху и познакомившего Соединенное Королевство с трудами .
Детство юного Говарда было своеобразным. Тихий и умный мальчик рос до двухлетнего возраста в пригороде Бостона и воспитывался в семье ювелирного коммивояжера Уинфилда Скотта, который лишился рассудка и сошел с ума. Уинфилда поместили в психиатрическую больницу, где тот вскоре скончался, а Сара Сьюзан с двухлетним сыном на руках переехала в трехэтажный дощатый дом своих родственников на Энджелл-стрит, 454.
Коттедж принадлежал дедушке Лавкрафта Уипплу Вану Бурену Филлипсу и его жене Роби, которые слыли заядлыми книгочеями и держали большую библиотеку. Также в их распоряжении было несколько слуг, фруктовый сад с фонтаном и конюшня с тремя лошадями. О такой роскоши можно было только мечтать, однако в жизни маленького Говарда было не все так гладко. Душевная болезнь Уинфилда передалась Сьюзан: потеряв супруга, она стала одержима идеей, что Говард – это все, что у нее есть.
Поэтому Сьюзан не отходила от своего горячо любимого чада ни на шаг, стараясь выполнять даже самые причудливые капризы сына. Да и дедушка любил побаловать маленького внука, во всем потакая ему. Мать Говарда обожала одевать мальчика в девчачью одежду. Примечательно, что родительница тоже покупала своему отпрыску платья и резинки для волос.
Такое воспитание не помешало вундеркинду Говарду, который начал декламировать стихотворения, едва ли научившись ходить, пристраститься к литературе. Лавкрафт днями и ночами сидел в дедушкиной библиотеке, перелистывая книги. В руки юноши попадали не только классические произведения, но и арабские сказки: он с удовольствием читал истории, рассказанные Шехерезадой.
Первые годы Говард получал домашнее образование. Так как мальчик обладал слабым здоровьем, он не мог посещать учебное заведение, поэтому физику, химию, математику и литературу ему пришлось осваивать самостоятельно. Когда Лавкрафту исполнилось 12, он, к своему счастью, снова стал ходить в школу, но это продолжалось недолго. Дело в том, что в 1904 году Уиппл Ван Бюрен Филлипс скончался, из-за чего семья лишилась основного источника дохода.
Следовательно, Лавкрафту вместе со своей матерью, еле сводящей концы с концами, пришлось переехать в домик поменьше. Смерть дедушки и выезд опечалили Говарда, он погрузился в глубокую депрессию и даже подумывал свести счеты с жизнью. В конечном итоге автор «Дагона» так и не получил аттестата о среднем образовании, чего стыдился всю жизнь.
Литература
Говард Филлипс Лавкрафт взялся за чернильницу и перо еще в детском возрасте. Мальчика постоянно мучили кошмары, из-за которых сон был страшной пыткой, ибо управлять этими сновидениями или проснуться у Лавкрафта не получалось. На протяжении всей ночи он наблюдал в своем разыгравшемся воображении пугающих существ с перепончатыми крыльями, которые были названы «ночными мверзями».
Первые произведения Говарда были написаны в фантастическом жанре, однако Лавкрафт забросил эту «несерьезную литературу» и начал оттачивать мастерство, сочиняя стихотворения и эссе. Но в 1917 году Говард вновь вернулся к фантастике и выпустил в свет рассказы «Склеп» и «Дагон».
Сюжет последнего строится вокруг божества Дагона, который относится к пантеону мифов Ктулху. Внешность этого глубоководного монстра вызывает отвращение, а его огромные чешуйчатые руки заставят содрогнуться всех и каждого.
Казалось бы, успех уже близко, ибо «Дагон» был напечатан в журнале в 1923 году. Но в жизни Говарда вновь случилось несчастье. Его мать попала в ту же лечебницу, где коротал последние годы жизни его отец. Сара умерла 21 мая 1921 года, врачи не смогли вылечить эту безумную женщину. Поэтому, чтобы отвлечься от терзаний, гений литературы начал усиленно работать.
Говарду Лавкрафту удалось выдумать свои неповторимые миры, которые можно поставить в один ряд со Средиземьем , Плоским миром , страной Оз Лаймена Фрэнка Баума и прочими параллельными Вселенными в мире литературы. Говард стал основателем некого мистического культа: в мире существуют люди, верящие в невиданных и всемогущих божеств (Древние), которые встречаются в «Некрономиконе».
Поклонники писателя знают, что Лавкрафт ссылается в своих произведениях на древнейшие источники. «Некрономикон» – это выдуманная Говардом энциклопедия магических ритуалов, прочно связанная с мифами Ктулху, которая впервые встречается в рассказе «Пес» (1923).
Сам писатель говорил, что рукопись существовала в реальности, и утверждал что «Книгу мертвых» написал безумный араб Абдул Альхазред (ранний псевдоним литератора, навеянный «Арабскими ночами»). Также ходит легенда, что эта книга хранится за семью замками, ибо опасна для душевного и физического здоровья читателя.
Примечательно, что отрывки из «Некрономикона» были раскиданы по повестям и рассказам Лавкрафта, и эти цитаты собрали в единый том поклонники-энтузиасты. Первым до этого додумался писатель Август Дерлет – страстный поклонник Говарда. Кстати, подобие «Некрономикона» использовал режиссер Сэм Рэйми в своей культовой трилогии «Зловещие мертвецы» (1981,1987,1992).
Также мастер пера наделял свои книги своеобразными заклинаниями и рисунками. Например, чтобы уважить великого и ужасного Ктулху, адепту жестокого культа нужно произнести: «Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн!» К слову, впервые гигантский осьминогоподобный монстр, спящий на дне Тихого океана и способный воздействовать на разум человека, появился в рассказе «Зов Ктулху» (1928).
Далее, годом позже, выходит произведение под названием «Ужас Данвича» (1929). Лавкрафт повествует своему читателю о вымышленном городе, что на севере центрального Массачусетса. В этом злачном местечке обитал старик, любивший совершать зловещие обряды, и юноша Уилбур, который был вовсе не человеком, а странным существом со щупальцами.
В 1931 году Говард пополнил свою творческую биографию фантастическим романом «Хребты безумия», а также сочинил рассказ «Тень над Иннсмутом» (1931), сюжет которого вращается вокруг тайны: обволакивающий мрачный город, где живут люди, обладающие зловещей внешностью, будто они больны неизученной ранее болезнью.
В том же 1931-м Лавкрафт написал другое произведение – «Шепчущий во тьме», где впервые упоминается внеземная раса разумных грибов Ми-го. В своем рассказе литератор смешивает в одном флаконе детектив, научную фантастику и приправляет свое творение особым лавкрафтовским приемом.
Книги Лавкрафта потому и страшны, что в его рукописях используется психологический ужас неизведанного, а не примитивное запугивание читателя вампирами, монстрами, вурдалаками, зомби и прочими персонажами. Причем Говард умел нагнетать такую атмосферу саспенса, что, возможно, сам бы позавидовал этому гению литературы.
Позже Лавкрафт презентовал повесть «Сны в Ведьмином доме» (1932). Рассказ описывает жизнь любознательного студента Уолтера Джилмена, наслушавшегося историй о колдунье Кеции Мэйсон, которая могла без труда перемещаться в пространстве. Но молодой парень уверен, что ведьма путешествует в четвертом измерении. В конечном итоге озадаченный Уолтер начинает видеть кошмары: как только Морфей касается глаз главного героя, над ним начинает издеваться злобная старуха.
В 1933-м Говард сочинил рассказ с говорящим названием – «Тварь на пороге». Фабула произведения развивается в вымышленном городке Аркхем, в доме архитектора Дэниела Аптона, который пытается объяснить читателю, почему он убил своего приятеля – литератора Эдварда Пикмана Дерби. Это произведение с неожиданной концовкой вдоволь окунает заядлого книголюба в мистические и хитросплетенные истории.
Затем, в 1935-м, Лавкрафт выпустил в свет книгу «За гранью времен» и в том же году посвятил Роберту Блоху новое произведение – «Обитающий во Тьме». Эта книга рассказывает о литераторе Роберте Блейке, который был найден мертвым у себя дома. На лице писателя застыл ужас, а судить о том, что произошло в тот роковой день смерти, можно лишь по запискам, раскиданным на столе.
Помимо прочего, в послужном списке Говарда есть сборник сонетов «Грибы с Юггота», написанный в 1929 году. Также Лавкрафт, чей неоспоримый талант ценили поклонники, помогал своим коллегам по цеху в написании рассказов. Причем часто бывало такое, что все лавры почета доставались второму соавтору, внесшему меньший вклад в фабулу произведения.
Лавкрафт оставил после себя эпистолярное наследие, ученые говаривали, что рукой мистика было написано сто тысяч писем. В том числе сохранились и черновики других литераторов, исправленные Лавкрафтом. Таким образом, Говард оставлял только несколько предложений из «оригинала», получая за это незначительную сумму, тогда как некоторые соавторы довольствовались большими гонорарами.
Личная жизнь
Говард Лавкрафт жил затворнической жизнью. Он мог днями и ночами находиться за столом, сочиняя фантастические романы, ставшие популярными только после смерти автора. Мастер слова активно публиковался в журналах, но денег, которые выплачивали редакторы, не хватало на достойное существование.
Известно, что «кормила» Лавкрафта редакторская деятельность в отрасли любительской литературной журналистики. Он не только делал из черновиков писателей «конфетку», но и занимался перепечаткой текстов вручную, что тяготило его, ибо даже собственные тексты Говард перепечатывал с трудом.
Современники говорили, что высокорослый и худощавый мужчина, чья внешность напоминает Бориса Карлоффа (сыграл в фильме «Франкенштейн» по роману ) и , был добрым и отзывчивым человеком, чья мягкая улыбка дарила теплоту. Лавкрафт умел сопереживать, например, самоубийство приятеля Роберта Говарда, который решился на такой поступок из-за смерти матери – ранило Лавкрафта в самое сердце и подкосило его здоровье.
Кроме того автор леденящих кровь ужасов обожал кошек, мороженое и путешествия: он бывал в Новой Англии, Квебеке, Филадельфии и Чарльстоне. Парадоксально то, что Лавкрафт не любил холодную и слякотную погоду, атмосфера которой царит в романах Эдгара По и картинах . Также он сторонился всего, что связано с морем, хотя его произведения пропитаны запахом воды и сырых дощечек берегового причала.
Что касается амурных отношений, то известно только об одной избраннице писателя, уроженки Российской империи – Соне Грин. Влюбленные переехали из тихого Провиденса в шумный Нью-Йорк, но Лавкрафт не выдержал многолюдности и быстрого темпа жизни. Вскоре супруги расстались, не успев оформить развод.
Смерть
Узнав о кончине друга, который выстрелил себе в рот из пистолета, Говард не мог прийти в себя. В конечном итоге он перестал употреблять пищу, ибо у него обнаружили рак кишечника. Лавкрафт умер 15 марта 1937 года в родном Провиденсе, пережив Роберта Говарда на девять месяцев.
Впоследствии произведения писателя часто брались в основу различных фильмов и мультфильмов, а самому Говарду хотели возвести памятник в Провиденсе.
Библиография
- 1917 – «Склеп»
- 1917 – «Дагон»
- 1919 – «Перевоплощение Хуана Ромеро»
- 1920 – «Кошки Ултара»
- 1921 – «Музыка Эриха Цана»
- 1925 – «Праздник»
- 1927 – «Цвет из иных миров»
- 1927 – «Случай Чарльза Декстера Варда»
- 1928 – «Зов Ктулху»
- 1929 – «Ужас Данвича»
- 1929 – «Серебряный ключ»
- 1931 – «Хребты Безумия»
- 1931 – «Тень над Иннсмутом»
- 1931 – «Шепчущий во тьме»
В день смерти классика литературы ужасов Андрей Орловский объясняет, почему Лавкрафт - плохой писатель и почему это совсем не мешает нам считать его гением жанра
Однозначного и исчерпывающего списка критериев, по которым мы можем считать писателя хорошим или плохим, не существует. В художественной литературе исключения из правил часто оказываются талантливее и выразительнее самих правил.
Но даже не составляя такой список, обратившись к нескольким очевидным признакам, можно прийти к выводу: Говард Филлипс Лавкрафт (1890-1937) - писатель возмутительно плохой.
В первую очередь литератора определяет язык.
В одном из сетевых сообществ, посвященных писателю, есть ироничный пост: «Тебе не придется описывать монстров, если ты назовешь их «неописуемыми»». Фирменная черта Лавкрафта - делегировать задачи рассказчика читателю:
Ужас, навсегда отпечатавшийся в его сознании, не мог быть описан, потому что, наподобие немецкой книги, упомянутой однажды Эдгаром По, «es laesst sich nicht lesen» - он не позволял себя прочесть. («Кошмар в Ред-Хуке», 1925)
Я не могу даже намеком поведать о тех кошмарных космических тварях, которых описывал этот сиплый голос. («Шепчущий из тьмы», 1930)
Неожиданно на Блейка нахлынул щемящий неясный панический ужас, и чары рассеялись. («Скиталец тьмы», 1935)
Почти в любом его произведении читатель столкнется с перегруженными предложениями и бесконечными рядами повторяющихся из рассказа в рассказ прилагательных: кладка древней постройки будет скорее всего «циклопической», культ – непременно «порочным», книга «Некрономикон» окажется «зловещей», а ее автор - араб Абдул Альхазред - «безумным», не иначе.
После языка можно обратить внимание на формулу построения фабулы.
Не «формулы», а именно «формулу» - в единственном числе: большинство текстов писателя построено на одном сюжетном принципе.
Итак, канонический рассказ Лавкрафта начинается с предостерегающей завязки - экспозиции местности, в которой произошло нечто жуткое, полицейской сводки, газетной статьи или туманного вступления о том, что человечество живет «на безмятежном островке неведения» в мире, полном ужасных тайн (ужас какой? - «леденящий душу» и никакой другой).
Но чаще всего - с того, что существуют тысячи причин, по которым предстоящая история никогда не должна была стать достоянием широкой общественности, но страх/научный интерес/желание объяснить что-то или предупредить потомков заставляет героя все-таки ее рассказать:
Нижеследующий рассказ я публикую вынужденно, поскольку представители науки отвергли мой совет, сочтя его бездоказательным. («Хребты безумия», 1931)
Верно, что я всадил шесть пуль в голову своему лучшему другу, но все же надеюсь настоящим заявлением доказать, что я не убийца. («Тварь на пороге», 1933)
…Ни один здравомыслящий человек не стал бы цепляться за подобные воспоминания, а, напротив, постарался бы как можно скорее от них избавиться или, в крайнем случае, убедить себя в их нереальности. И все же мне придется поведать миру о своем недолгом знакомстве с таинственным домом на Бенефит-стрит и о причине панического бегства из его стен, ибо я считаю своим долгом спасти невинного человека, оказавшегося на подозрении у полиции… («Единственный наследник», опубликован в 1957)
Рассказ ведется от лица мужчины, нередко - от первого лица.
Герой - студент/молодой ученый/детектив - почти всегда образованный, интеллигентный, с точным складом ума и развитой интуицией - получает наследство/начинает расследование/проездом оказывается в «объятом мглой» Аркхэме/Данвиче/Инсмуте.
Там он сталкивается с необъяснимыми явлениями и поначалу трактует их скептически. По мере нагнетания саспенса Лавкрафт убеждает героя в иррациональности происходящего, дает ему победить зло, но чаще - сводит с ума или бросает в приступе параноидального психоза.
Кульминация как таковая размыта, а самое эмоциональное событие писатель почти всегда помещает в последний абзац.
Эта однообразная формула подразумевает редкие исключения, но обычно остается неизменной.
Лавкрафтовский стиль предоставляет новому читателю возможность угадать, чем кончится очередной рассказ, уже после нескольких страниц, эпигонам и поклонникам - бесчисленные возможности для подражания, а журналистам и литературным критикам - пространство для лобовой атаки. Типичный пример - Эдмунд Уилсон, журнал «Нью-Йоркер»: «Единственный настоящий ужас, таящийся в этих рассказах, - ужас дурновкусия…»
Может быть, если дело не в языке и не в фабуле, интерес к писателю обусловлен привлекательностью его личности?
Лавкрафт вырос в семье психопатов: его мать и отец умерли в одной и той же клинике для душевнобольных с разницей в 23 года. Он не окончил школу, неудачно женился, за всю жизнь не издал ни одной книги. Писатель мучился кошмарами, боялся больших городов (поселившись в Нью-Йорке, не выдержал и бежал обратно в провинцию), ненавидел иммигрантов (читайте «Кошмар в Ред-Хуке», «Улицу» или «Старого сумасброда»).
Неудачник, затворник, ксенофоб и ретроград - его биография пугает не меньше, чем его литература.
Скупой язык, сюжетные повторы, беспомощная жизнь - этот список можно продолжить.
Но ни количество, ни качество аргументов не влияют на факты: Лавкрафт обрел славу одного из родоначальников литературы ужасов, его книги читают и издают, множество талантливых людей (от Роберта Блоха и Борхеса - до Нила Геймана и Гильермо дель Торо) признают влияние мифологии Ктулху на свое творчество.
Объясняя это, многие журналисты ссылаются на звучную и удобную, но при этом ничего толком не значащую формулировку: «Он опередил свое время».
Постараемся ее уточнить и дополнить.
Я нахожу больше удовольствия в барьерах между мной и современным миром, нежели в связях, соединяющих меня с ним. Я хочу оставаться абстрактным, обособленным, безучастным, безразличным, объективным, беспристрастным, всесторонним и вне времени… (Лайон Спрэг де Камп, «Лавкрафт», 1975)
Первое:
не думаю, что Говард Филлипс Лавкрафт бегал наперегонки со временем. Он, полностью понимая, что делает, работал вне его - и на то, чтобы общественность это поняла, ушло чуть больше лет, чем продлилась жизнь писателя.
Не уничтожь его рак кишечника так рано, Лавкрафт бы успел познать прижизненную славу.
Второе:
правильный психологический акцент. Написанного в двадцатых годах XIX века «Франкенштейна, или Современного Прометея» Мэри Шелли современный читатель не может воспринимать серьезно. Написанного полвека спустя «Дракулу» Стокера - может, но не боится.
Зло в этих книгах овеществлено, тьма представлена конкретным физическим воплощением.
Но люди боятся не тьмы, а того, что в этой тьме скрыто: Лавкрафт не был первым, кто понял, что необъяснимое - главная шестеренка в механизме человеческого страха, но ужас мучительной неизвестности он освоил во всю силу своего таланта.
Третье:
то, что в литературной вселенной Лавкрафта противоречит литературности, помогает внутреннему устройству этой вселенной. Самоцитирование, одни и те же туманные города и проклятые семьи, перекрестные ссылки между рассказами - все эти приемы еще крепче сколачивают разрозненные элементы в единое пространство.
И, если добавить сюда еще то, как умело Лавкрафт примешивает к вымышленным местам и событиям настоящих людей, улицы и книги, - получим эффект реалистичности, усиливающий чувство страха. Читая его рассказы, человек оказывается не просто в каком-то герметичном вымышленном мире, а в таком, который один в один напоминает мир за окном.
Ежегодный кинофестиваль H.P. Lovecraft Film Festival & CthulhuCon
, десятки экранизаций, переиздания, комиксы, концептуальные аудиоальбомы, компьютерные и настольные игры - мрачный мир, созданный Говардом Филлипсом Лавкрафтом, продолжает осваиваться массовой культурой.
Спустя восемьдесят лет после смерти затворник из Провиденса по-прежнему пугает и удивляет, несмотря на все недостатки своего стиля, вопреки логике и здравому смыслу.
Не это ли черты гения?
Андрей Орловский
- поэт, писатель, журналист, главный редактор проекта «Живые поэты».
Приведенные отрывки из произведений даны в переводах: С. Лихачевой, О. Алякринского, И. Богданова, Л. Бриловой, Е. Мусихиной.
Просмотры: 0
Даже самые страшные монстры, противостоящие героям фантастики, выполняют прозаичные функции: внезапно выскочить из темноты, укусить за самое чувствительное место и скрыться в никуда. Под этот шаблон подпадают , оборотни, призраки и зомби. Эти твари родились из мифов и легенд, суеверий и предрассудков, словом, человечество придумало их, чтобы обосновать свой естественный страх перед всем неожиданным и непонятным.
Но есть и другие легенды. Мифы о невероятных монстрах, гораздо более страшных, чем кучка оживших мертвецов, и гораздо более загадочных, чем полупрозрачные существа, гуляющие по коридорам старинных замков. В отличие от европейских легенд, эти истории не могут похвастать древностью. Их придумал один-единственный человек - нищий американец, страдавший от ночных кошмаров. Но современная фантастика (а в особенности - мистика и ужасы) без них совершенно немыслима.
Говард Филлипс Лавкрафт (20.08.1890 - 15.03.1937) по праву считается одним из отцов жанра ужасов. Он взял многое от Эдгара По и лорда Дансени, но еще больше было взято у него. Клайв Баркер, Стивен Кинг, Ганс Руди Гигер, Нил Гейман, Гильермо Дель Торо, Сэм Рэйми и Алан Мур не скрывают, что черпают вдохновение в творчестве человека, придумавшего легенду про «книгу мертвых» - «Некрономикон».
Заслуга Лавкрафта ещё и в том, что он впервые скрестил два ранее независимых жанра - научную фантастику и ужасы. Говард создал масштабный пантеон из богов, полубогов и чудовищ - существ потусторонних и одновременно реальных, обитающих то ли в другом измерении, то ли на других планетах, но активно вмешивающихся в дела людей при помощи своих сверхъестественных сил.
При этом Лавкрафт не был сумасшедшим мистиком. Он относился к монстрам из его книг с юмором. Говард был атеистом и рассматривал свои творения исключительно как средство заработка - кстати, очень скромного, едва позволявшего сводить концы с концами.
Лавкрафт родился в маленьком американском городке с многозначительным названием Providence («провидение»). Отец - Винфред Скотт Лавкрафт - работал коммивояжером. Через три года после рождения сына он заболел сифилисом, сошел с ума и был помещен в больницу.
Дедушка Випли заставлял юного Говарда читать «Сказки 1001 ночи», «Рождение сказки» Булфинча, «Илиаду» и «Одиссею» Гомера. Вдобавок к этому бабушка каждый рассказывала ему готические европейские сказки (не те, которые мы знаем по детским книжкам, а настоящие, не адаптированные для детей - где сестрам Золушки, не влезающим в хрустальную туфельку, рубят пятки; а прекрасный принц, добравшись до спящей красавицы, перед тем, как разбудить ее, «снимает цветы любви»).
В молодости Лавкрафт постоянно болел и почти не ходил в школу. Он так и не смог получить диплома о среднем образовании и поступить в университет. Его с украинской еврейкой Соней Грин длился лишь несколько лет.
Набросок Ктулху рукой Лавкрафта. Ну, не умел писатель рисовать
Хотя произведения Лавкрафта печатались и неплохо раскупались, писатель был беден. Он вел невиданную по масштабам переписку (считается, что это - самая крупная авторская переписка в мире) со своими коллегами, среди которых были Форрест Акерман (известный в США фантаст), Роберт Говард (создатель Конана-Варвара) и Роберт Блох (Психо).
Лавкрафт умер от рака и недоедания. Поклонники иногда оставляют на его могиле эпитафию (ее быстро стирают, но она появляется вновь): «Не мертво то, что в вечности живет. Со смертью времени и смерть умрет».
На самом деле систематизированные «мифы Лавкрафта», более известные как «мифы Ктулху», появились уже после смерти Лавкрафта. Его близкий друг и коллега Август Дерлет (1909-1971) взял неоконченные работы «отца ужасов», отредактировал их, обобщил, кое-что добавил от себя - и опубликовал в своем собственном издательстве «Arkham House».
Единая мифологическая картина мира Лавкрафта - плод воображения его последователей, прежде всего - Дерлета. Он разбавил «мифы Ктулху» христианством, превратив их в описание традиционной борьбы добра со злом. Самому Лавкрафту это было чуждо - писатель называл этику Канта шуткой и создавал в своих книгах вселенную, полную хаоса, ночных кошмаров и мучительной неизвестности.
Согласно представлениям Лавкрафта о божествах в своих мифах… изначально были Старшие боги (Elder Gods) - добрые и мирные, жившие на звезде Бетельгейзе (или около нее) в созвездии Ориона. Они крайне редко вмешивались в земные дела - в борьбу добра со злом, которым являются Древние (Great Old Ones, или, иначе - Ancient Ones).
Август Дерлет, из предисловия к «Историям о мифах Ктулху»
У самого Лавкрафта Старшие боги явным образом ни разу не упоминались (кроме, пожалуй, очень похожего на них Ноденса, Хозяина Великой бездны из рассказа «Загадочный дом на туманном утесе»). Не было у него и систематизированного пантеона Древних. Да и сам термин «Древние» (Ancient Ones) используется лишь однажды - в рассказе «Врата серебряного ключа».
Следует отметить, что монстры из мифов Ктулху не проявляют преднамеренной враждебности к человечеству - они скорее являются той равнодушной и безразличной силой мироздания, которую нагляднее всего можно сравнить с человеческой ногой, случайно затаптывающей тысячи крошечных насекомых.
ДРЕВНИЕ
Древние (Great Old Ones) - невероятно могущественные существа, предположительно - ровесники Вселенной. Члены мистических сект и культов почитают их как богов. Древние обитают в других звездных системах либо вообще за пределами нашего измерения. Очень вероятно, что многие из них бестелесны, вернее говоря - состоят не из материи.
Их могущество основано на неизвестных человечеству силах, которые традиционно считаются магическими. Оно не безгранично и имеет свои пределы, зачастую распространяющиеся на всю планету. Древние могут влиять на земные дела лишь при определенных астрономических условиях (особое расположение звезд на небе) и лишь тогда, когда им помогают их последователи - культисты.
Апхум-Зхах (Aphoom-Zhah) - он же «Холодное пламя» - божество, придуманное другом Лавкрафта - Кларком Эштоном Смитом (1893-1961). Этот монстр - потомок Ктхугхи (Cthugha). Подобно другому чудовищу - Итхаква (Ithhaqua), - он спит подо льдом Арктики, ожидая своего «звездного часа». Во времена ледникового периода Аптум-Зхах частенько наведывался в Гиперборею (Лавкрафт считал таковую аналогом Атлантиды). Для людей он выглядит как огромный, холодный столб серого огня.
Чхаугнар Фаугн (Chaugnar Faugn) - «Бог слонов», «Ужас с холмов» - творение Фрэнка Белнапа Лонга (1903-1994).
Другие чудовища вели свое происхождение из куда более темных и загадочных, передаваемых лишь из уст в уста, тайных легенд древности - таковы были, например, черный, бесформенный Тсатхоггуа, обладающий множеством щупалец Ктулху, снабженный ужасным хоботом Чхаугнар Фаугн и прочие чудовищные создания, знакомые избранным людям по запретным книгам наподобие «Некрономикона», «Книги Эйбона» или труда фон Юнцта «Сокровенные культы».
Говард Лавкрафт, «Ужас в музее»
Ктхугха (Cthugha) - создан Августом Дерлетом и впервые появляется в рассказе «Дом на кривой улице» (1962). Это существо выглядит как огромный шар огня. Его слуги - раса огненных вампиров. В рассказе Дерлета «Обитающий во тьме» главный герой пытается призвать Ктхугху, чтобы тот изгнал воплощение Нъярлатотепа (Nyarlathotep) из леса в Канаде.
Ктулху (Cthulhu) - самый известный из монстров Лавкрафта, созданный самим автором. Насчет произношения его имени (вообще, про названия существ у Лавкрафта можно с полным правом сказать «язык сломаешь») существуют разные мнения. Сам писатель говорил, что имя этого божества уходит корнями в некий древний язык, совершенно чуждый для людей. Наиболее близким вариантом произношения, согласно Лавкрафту, является: «Кхлул’Хлуу».
Как уже было сказано выше, Ктулху - злой бог, который покоится в затонувшем городе Р’Льех и ждет своего часа, когда звезды примут нужное положение и он вернется к жизни, чтобы сеять хаос и разрушения.
Внешность Ктулху известна всем поклонникам творчества Лавкрафта - это гигант (он смог преследовать корабль в Атлантическом океане, стоя в воде) человекоподобной формы со скользкой чешуйчатой зеленой кожей и когтями на руках (предположительно - и ногах). Его голова напоминает осьминога - череп лишен волос, а вокруг рта растут многочисленные щупальца. В довершение этой милой картины, на спине у Ктулху имеются два крыла, как у летучей мыши.
«И эскимосские колдуны, и болотные жрецы из Луизианы пели, обращаясь к внешне сходным идолам, следующее: «Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн» («В своем доме в Р’льехе мертвый Ктулху спит, ожидая своего часа»).»
Говард Лавкрафт, «Зов Ктулху»
Август Дерлет в своих рассказах слегка изменил роль Ктулху, сделав его далеко не самой главной фигурой в пантеоне запредельных существ. Первенство в иерархии Древних принадлежит Йог-Сототу (Yog-Sothoth) и Азатоту (Azathoth), однако культ Ктулху, тем не менее, является самым распространенным (и самым влиятельным) на Земле.
Главный противник Ктулху, согласно Дерлету, - его единоутробный брат Хастур (Hastur), живущий в звездном скоплении Гиады (Hyades) созвездия Тельца. Интересно, что рассказ «Возвращение Хастура» (1939) описывает физический, реальный контакт этих двух божеств.
Ктхулла (Cthulla) - Тайная дочь Ктулху. Как ясно из ее второго имени, эта юная (по космическим меркам) дама - родная дочь самого знаменитого монстра из книг Лавкрафта. Будучи полной копией своего папочки, она прячется в некоем потайном месте под названием Ютх (Yth). Ее предназначение - возродить Ктулху в том случае, если он погибнет. В связи с этим она представляет большую ценность для отца - Ктхуллу тщательно охраняют его слуги (в том числе и Глубоководные, о которых будет сказано ниже).
Дагон (Dagon) - еще одна «суперзвезда» мифов Ктулху. В реальности Дагон был божеством зерна и земледелия (dagan, иуд. - зерно), почитаемым северо-западными семитскими племенами. Упоминания о нем встречаются даже в Библии - например, в пятой главе первой книги Царств.
Некоторые исследователи также считают, что Дагон был покровителем рыболовов и поэтому изображался как бородатый мужчина с рыбьим хвостом вместо ног. Последнее, видимо, и вдохновило Лавкрафта на создание пугающего образа подводного божества, впервые появившегося в романе «Тень над Иннсмутом» (1936).
Внешность Дагона никому не известна, равно как и неизвестны подробности его существования. Мы знаем лишь то, что его при всем желании нельзя назвать добрым и человеколюбивым. Да, он действительно может покровительствовать рыбакам, но плата за удачный лов рыбы будет, мягко говоря, чрезмерной.
Гхатанотоа (Ghatanothoa) - Узурпатор, Бог вулканов и первый сын Ктулху. Предположительно, он погребен под горой Воормитхадрет (Voormithadreth) на Мю (мифический континент, затонувший в Тихом океане). Гхатанотоа почитался обитателями Мю за свою способность превращать людей в живые статуи.
Глааки (Glaaki) - Обитатель озера, Властитель мертвых снов. Живет в долине реки Северн неподалеку от Бричестера в Англии. Впервые появился в рассказе Рамси Кэмбелла «Обитатели озера». Глааки выглядит как огромный слизняк, сплошь покрытый металлическими шипами. Последние являются не просто стильным аксессуаром - они живые и растут из тела, подобно волосам. Глааки может выпускать из себя щупальца с глазами на концах, чтобы выглядывать из воды.
Культ Глааки достаточно силен - в основном за счет магических знаний, которыми это божество снабжает своих последователей. Последние, если верить авторам мифов Ктулху, систематизированы и записаны в 12 томов книги «Откровения Глааки».
Люди приходят в этот культ ради вечной жизни, которую сулит им Глааки. Божество всегда сдерживает это обещание - оно втыкает в очередного новичка свой стальной шип, наполняет его тело ядом и превращает человека в особую разновидность зомби - «слуг Глааки» (еще одно малоизвестное существо из мифов Ктулху).
Хастур (Hastur) - Непроизносимый; Тот, кого нельзя называть. Лавкрафт позаимствовал его у Амброза Бирса (рассказ «Пастух Гаита»), где Хастур был покровителем пастухов - сугубо доброй сущностью, в отличие от той злобной твари, которая появилась на страницах рассказа Лавкрафта «Шепоты во мраке».Согласно мифам Ктулху, любой желающий мог вызвать Хастура, произнеся его имя три раза (отсюда и все вышеуказанные прозвища). Внешность этого божества аморфна, но перед людьми он предстает в стандартном «ктулхианском» виде - нечто, напоминающее гигантского осьминога
Хциоулквоигмнзхах (Hzioulquoigmnzhah) - божество, придуманное Кларком Эштоном Смитом, за одно имя которого автору следует поставить памятник. Ничем особенным это существо не отличается. По некоторым смутным упоминаниям в мифах Ктулху, оно - дальний родственник Ктулху и Хастура. Не имеет постоянного места обитания. Его можно встретить в мире Ксот (Xoth), на Якше (Yaksh, он же планета Нептун), и на Цикраноше (Cykranosh - Сатурн).
Итхаква (Ithaqua) - Бегущий ветер, Бог холодной белой тишины, он же Виндиго (в сказаниях североамериканских индейцев - грозный дух-людоед). Коренные жители северных областей планеты (Сибирь, Аляска) поклоняются этому страшному божеству, задабривая его человеческими жертвами. Считается, что Ихтаква нападает на людей в снежном буране. Позже их находят мертвыми и лежащими в таких позах, будто они упали с большой высоты. Черты лица искажены дикой гримасой агонии, некоторые части тела отсутствуют.
Ниогхта (Nyoghta) - Вещь, которой не должно быть, Обитатель Красной бездны. Описывается в книге Генри Каттлера «Салемский ужас» (1937). Живет в пустотах глубоко под землей, изредка появляется на плато Ленг (на диалекте китайской провинции Фуджиан - «холод») - вымышленном месте в Средней Азии. Загнать его назад под землю можно лишь с помощью заклинания «Ваш-Вирай» и эликсира Тиккун.
Уиг (Yig) - Отец змей. Божество само по себе не злобное, но довольно раздражительное. Наказывает своих обидчиков, посылая к ним змей. Интересно, что в начале 1990-х этот персонаж (вернее, его имя) стал предметом реального культа. В Коннектикуте (США) подростки взяли в моду пугать прохожих, выскакивая на них с воплем «Уиг!», причем кричать следовало так громко, насколько это возможно. Впрочем, подобная забава быстро перестала быть модной. Сейчас насчитывается всего 2-5 случаев «уиггинга» в год.
Это - лишь краткий перечень Древних, о которых говорится в мифах Ктулху. При желании, вы можете найти информацию и о других их «коллегах» (для удобства назовем лишь оригинальные имена):
Atlach-Nacha, Baoht Z’ugga-Mogg, Bokrug, Bugg-Sash, Byatis, C’thalpa, Cynothoglys, Dweller of the Gulf, Eihort, Gloon, Gol-Gorgoth, Hydra, Idh-Yaa, Iod, Juk-Shabb, Lloigor, L’rog’g, M’Naglah, Mnomquah, Mordiggian, Nag and Yeb, Oorn, Othuum, Othuyeg, Rhan-Tegoth, Saa’itii, Sfatclip, Shathak, Shudde’Mell, Tsathoggua, Vulthoom, Y’Golonac, Yhondeh, Ythgotha, Zhar, Zoth-Ommog, Zushakon, Zvilpoggua, Zustulzhemgni.
Внешние боги
Не будем подробно останавливаться на существах, называемых в мифах Great Ones (Великие). Они живут в особом мире - Dreamlands, и гораздо более слабы (в магическом плане), нежели Древние или Старшие боги. Их интеллектуальные способности также оставляют желать лучшего.
Гораздо более интересны Внешние боги (Outer Gods). В отличие от других, они представляют из себя не конкретных существ, а, скорее, всеобщие принципы бытия. Именно поэтому их сила не имеет физических границ.
Абхот (Abhoth) - Источник нечистоты. Живет в подземном царстве Н’Кай (N’kai) и предстает перед людьми, как отвратительная серая масса живой плоти. Из нее рождаются различные чудовища, но Абхот выпускает щупальца, хватает своих детей и пожирает их. Этот бог циничен, зол и безумен. Он обладает сильными телепатическими способностями, позволяющими ему общаться с окружающими.
Азатот (Azathoth) - Султан демонов, Кипящий ядерный хаос. Этот бог стоит во главе пантеона мифов Ктулху. Лавкрафт подробно описывает его в романе «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата», повестях «Сны в ведьмином доме» и «Шепчущий в ночи». Если верить автору, Азатот - слепой бог-идиот, не имеющий конкретной физической формы (хотя он может воплощаться в существо Xada-Ngla).
Термин «ядерный» применялся Лавкрафтом для обозначения центральной роли Азатота в нашем мироздании, а не ради намека на его радиоактивность. Этому богу почти может поклоняться только сумасшедший - фактически, так оно и есть, ведь те немногие смельчаки, отважившиеся избрать его своим покровителем, расплачивались за это разумом, телом и душой.
Ньярлатхотеп (Nyarlathotep) - Ползучий хаос, Посланец Азатота, Черный человек. Это божество очень сильно отличается от своих собратьев. В отличие от Хастура, живущего на звездах, или Ктулху, спящего в морской глубине, Ньярлатхотеп полон жизни и активно вмешивается в судьбу мироздания. Его излюбленная внешность - высокий человек с темными волосами и хорошим чувством . Он говорит на обычном человеческом языке, не имеет своего культа и служит посланником Азатота, реализуя его волю на Земле.
Ньярлатхотепа часто ассоциируют с древнеегипетским богом Сетом, а также ацтекскими божествами: Тецкатлипокой («дымящееся зеркало») и Ксайп Тотеком («человеком без кожи»).
Шаб-Ниггурат (Shub-Niggurath) - Черный козел из лесов с тысячью молодых. Как таковое, это чудовище в романах Лавкрафта не встречалось, однако его имя можно было встретить в нескольких заклинаниях (Ia! Shub-Niggurath) - см. «Шепоты во мраке», «Сны в ведьмином доме», «Кошмар в музее». Внешне это существо выглядит как огромная бесформенная масса, усеянная щупальцами, слюнявыми ртами - и все это передвигается на кривых козлиных ногах.
Йог-Сотот (Yog-Sothoth) - Все в одном; Тот, кто извне; Тот, кто откроет Путь. Лучше всего об этом божестве сказал сам Лавкрафт:
«Безграничное Бытие воплощало Все-в-одном и Одно-во-всем, о котором ему поведали волны. Оно заключало в себе не только время и пространство, но и весь универсум с его безмерным размахом, не знающим пределов, и превосходящим любые фантазии и расчеты математиков и астрономов. Возможно, в древности жрецы тайных культов называли его Йог-Сототом и шепотом передавали из уст в уста это имя, а похожим на раков инопланетянам с Юггота он был известен как Находящийся-за-краем. Его летучих вестников со спиралевидными мозгами узнавали по непереводимому знаку, но Картер понимал, сколь относительны и неточны все эти определения.»
Г. Ф. Лавкрафт, «Врата серебряного ключа»
Кроме уже перечисленных, мифы Ктулху изредка упоминают и других Внешних богов: Даолот (Daoloth), Грот (Groth), Гидра (Hydra), Мландот (Mlandoth), Тулзуча (Tulzuscha), Уббо-Сатхла (Ubo-Sathla), Вордавосс (Vordavoss) и Ксиурн (Xiurhn).
Старшие боги
Elder Gods - группа сверхъестественных существ, противостоящих Древним (Great Old Ones), а также другим, менее крупным божественным «фракциям» - Внешним богам (Outer Gods) и Великим (Great Ones).
Литературоведы не связывают Старших богов с творчеством самого Лавкрафта, поскольку они были созданы его последователями и, по сути, являются компиляцией из целого ряда мифов древности.
Баст (Bast), или Бастет - божество, заимствованное у египтян. Традиционно связывается с солнцем, плодородием и благополучными родами у женщин. Баст имеет два воплощения - женщина с кошачьей головой (добрая сущность) и львиной (агрессивная). Считается, что, находясь во второй форме, Баст превращается в Секхмет - львицу, которая однажды едва не уничтожила все человечество. Ее удалось усмирить лишь с помощью хитрости - по земле было разлито , подкрашенное минеральными красителями в красный цвет. Львица приняла эту жидкость за кровь, напилась и уснула.
Гипнос (Hypnos) - персонификация сна из греческой мифологии. Мать Гипноса - Никс (Ночь), брат - Танатос (Смерть). Его чертоги находятся в пещере, куда не проникает солнечный свет. У входа растут маки и другие сонные растения. Дети Гипноса - так называемые Онерои: Морфеус (сновидения), Фобетор, он же Иселус (ночные кошмары) и Фантасос (появляется во сне в виде неодушевленных объектов).
Эндимион - молодой пастух, влюбился в богиню луны Селену и получил от Гипноса редкий дар - способность спать с открытыми глазами, чтобы даже во сне он мог смотреть на свою любимую.
Н’Тси-Каамбл (N’tse-Kaambl) - малозначительное женское божество из разряда Старших, введенное в мифы Ктулху писателем Гари Майерсом (повесть «Дом Червя»). Иногда оно отождествляется с Минервой (римская богиня ремесла и мудрости). Существуют предположения, что имя этого божества - омоним имени Нэнси Кэмбелл, правда, личность этой дамы неизвестна ни для кого, кроме самого Майерса.
Ноденс (Nodens) - Охотник, Повелитель Великой бездны. Как уже было сказано ранее, впервые он появился в рассказе Лавкрафта «Дом на туманном утесе». Представляет из себя пожилого мужчину с длинной густой бородой и седыми волосами. Ноденс путешествует по миру в колеснице, сделанной из огромной морской ракушки. Его призвание - охота, причем в качестве жертв он чаще всего выбирает себе существ, принадлежащих к пантеону Древних. Это вовсе не говорит о том, что Ноденс - не защитник добра. Просто злые чудовища представляют для него наиболее сложную, а, следовательно, - привлекательную добычу.
Ултар (Ulthar) - некое божество, упоминаемое Лавкрафтом в романе «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата» и рассказе «Коты Ултара». Кроме того, в мифах Ктулху присутствует одноименный город. Как именно он связан с этим божеством, до сих пор неизвестно.
Небожественные существа
Кроме страшных чудовищ с щупальцами и бесформенных созданий из мрачных глубин далекого космоса, мифы Ктулху могут похвастаться неплохой коллекцией более простых и доступных пониманию существ.
Подземные (Chtonians) - милые зверюшки, напоминающие крупных кальмаров и отличающиеся от них удлиненными телами, покрытыми скользкой слизью (эта морфологическая особенность позволяет им легко перемещаться под землей). О Подземных известно, что они живут тысячи лет, ревностно охраняют свое потомство от людей и издают тягучие печальные звуки, по которым легко определить их приближение. Подробнее об этих тварях можно узнать из сборника рассказов Брайана Ламли «Из глубины» (1974).
Глубоководные (Deep Ones) - рыбо-лягушкоподобные существа, обитающие глубоко в океане. Будучи амфибиями, они неплохо чувствуют себя на суше и иногда выходят к людям. В обмен на человеческие жертвы Глубоководные могут дарить золото, украшения и наполнять сети рыбой. Глубоководные также могут спариваться с людьми, порождая гибридов. В молодости такие дети выглядят совершенно обычно, однако с возрастом они постепенно превращаются в Глубоководных. Их глаза становятся выпученными, веки атрофируются, голова сужается, волосы выпадают, а кожа покрывается чешуей.
Глубоководные поклоняются Дагону и Ктулху. Лавкрафт подробно описал их в романе «Тень над Иннсмутом».
Старцы (Elder Things) - инопланетяне, населявшие Землю до людей. Представляли собой помесь растения и животного. Старцы строили гигантские города на земле и под водой, воевали с богами (без особого успеха) и, вероятно, произвели на свет тех существ, которые населяют планету и по сей день. Цивилизация Старцев погибла в ледниковый период, их замерзший город в Антарктиде был обнаружен лишь в 1931 году (роман Лавкрафта «Хребты безумия»).
Гули (Ghouls) - существа, некогда бывшие людьми, но превратившиеся в человекоподобных чудовищ, прячущихся от солнца под землю. Причиной такой метаморфозы является людоедство. Вполне логично, что гули сохраняют свои прежние кулинарные пристрастия и питаются человеческими трупами. Подробнее о них можно узнать из романа «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата».
Шоггот.
Это бесформенные угреподобные пузыри протоплазмы. Шогготы способны перемещаться и формировать временные органы для выполнения необходимых действий. О их размере говорит тот факт, что если Шоггот примет сферическую форму, то его диаметр будет равняться пяти метрам. Шогготов создали Старцы для выполнения подсобных и требующих больших физических усилий работ. Шогготы не обладали собственным сознанием и под действием гипнотического внушений могли принимать любую форму и выполнять любые действия.
Однако впоследствии Шогготы обрели волю и интеллект, научились запоминать гипнотические команды и на их основе самостоятельно управлять своей формой. Закономерным результатом этого была ожесточенная война между Старцами и шогготами, которую шогготы проиграли, покорившись Старцам. Однако в ходе следующей или одной из следующих войн Старцы были повержены и шогготы обрели свободу.
Гуги — огромные великаны, обитающие в подземном мире страны снов. Отличительной особенностью являются огромная, вертикально открывающаяся пасть и передние лапы, раздваивающиеся в локте. Проклятье богов ограничивает их диету ужасными гастами и не даёт покидать подземный мир. Тем не менее встреча с гугом смертельно опасна для человека. Но известно, что гуги сторонятся вурдалаков, хоть и превосходят их по силе многократно.
Гончие псы Тиндала.
Их создал Тиндал - один из Древних богов. Но после того, как Тиндала утопил Дагон, Псов усыновила Шуб-Ниггура. Она научила их охотничьим навыкам: хитрости, ловкости, силе и, естественно, коварству. Но через несколько тысяч лет Псов похитил Ктулху и перенес их в Р′лайх. С тех пор Он стал использовать Псов, чтобы находить своих жертв.
Из-за их связи с пространственно-временными пересечениями, Псы могут проникнуть в материальный мир сквозь угол между двумя любыми плоскостями, если он составляет 120º или менее. Когда Гончая проникает в наш мир, сначала из угла начинает куриться дымок, постепенно сплетающийся в голову, за которой следует и тело. Говорят, что если человек каким-то образом даст учуять себя этим созданиям, Гончие Псы Тиндала будут следовать за своей жертвой сквозь пространство и время неограниченно долго, пока, наконец, не достигнут. Путешественники во времени рискуют привлечь к себе внимание этих тварей.
Ми-го - вымышленная раса пришельцев, впервые упомянутая Говардом Лавкрафтом и ставшая неотъемлемой частью мифов Ктулху. Внешне напоминают насекомых или ракообразных, хотя на самом деле являются высокоорганизованными грибами.
«Это были розоватые существа примерно полтора метра длиной; с телами ракообразных и парами крупных спинных плавников или перепончатых крыльев и несколькими членистыми конечностями; на месте головы у них имелся свёрнутый улиткой эллипсоид со множеством коротких усиков.»
Говард Лавкрафт, «Шепчущий во тьме.»
Ми-го пришли на Землю с планеты Юггот, а туда - из неизвестных глубин космоса. Земля их интересует прежде всего как место добычи ценных минералов. Ми-го стараются избегать контактов с людьми, и поэтому поселились на малонаселённых лесистых холмах.
Ми-го общаются друг с другом, изменяя цвет головы и издавая жужжащие звуки. Однако, с помощью хирургической операции Ми-го могут приобрести способность подражать речи любого существа. Хирургия является у Ми-го повседневным явлением.
Крылья Ми-го плохо держат их в воздухе (хотя они и способны летать на небольшие расстояния), зато прекрасно подходят для путешествий в эфире. Ми-го совершают космические перелёты без технических приспособлений. Существуют и бескрылые подвиды Ми-го.
Ми-го обладают зрением, но предпочитают пользоваться другими органами чувств, неизвестными человеку. В их домах на Югготе нет окон, да и свет Солнца там явно недостаточен.
Ми-го делятся своими знаниями с некоторыми людьми и берут их с собой в межзвёздные путешествия. Для этого мозг человека отделяется от тела и помещается в специальный цилиндр, к которому потом могут быть подключены машины, позволяющие мозгу видеть, слышать и говорить. По окончании путешествия мозг возвращают в тело. Аналогичным способом Ми-го перемещают по космосу и своих сородичей, неспособных к самостоятельным эфирным полетам. Ми-го обладают гипнотическими способностями, которыми они делятся с некоторыми людьми.
Ми-го поклоняются Йог-Сототу, Ньярлатотепу и Шаб-Ниггурат, хотя тяга к знаниям у них выражена куда сильнее, чем религиозность. Их моральная система не имеет ничего общего с человеческой, поэтому людям они кажутся воплощением зла.
Вам были представлены далеко не все представители «зверинца» мифов Ктулху, но этого вполне достаточно для того, чтобы сделать несколько важных выводов. Первое, о чем вы, наверное, уже давно думаете - такое мог написать только потомственный шизофреник. Второй вывод более серьезен - именно эти существа стали фундаментом всего современного жанра «мистических ужасов».
В наше время такие монстры могут казаться однообразными, скучными и даже смешными, а легенды, связанные с ними - как минимум, наивными. Но не следует забывать, что в начале 20 века такие истории читались на ура и были самыми настоящими экшен-триллерами той эпохи. К мифам Ктулху сейчас можно относиться по-разному, но бесспорно лишь одно: это классика, выдержавшая самое тяжелое испытание - временем.
В древней мифологии один и тот же образ может иметь два диаметрально противоположных значения. Тату Ктулху как раз относится к одному из них и вызывает много противоречий у людей разных вероисповеданий. Какой символический смысл скрывается за изображением легендарного персонажа, кому подойдет подобная татуировка?
Кто такой Ктулху
Ктулху – это мифическое божество, которое изображается в виде чудовищного осьминога. Первое упоминание о нем датируется 1928 годом, когда Говард Лавкрафт написал рассказ «Зов Ктулху» о владыке миров, спящем на дне Тихого океана. Согласно повествованию, монстр с гуманоидным телом, чешуей и крыльями обитает на вершине подводного города Р`льех. Находясь под толщей воды, Ктулху пребывает в полудреме и в спокойном состоянии. Однако стоит звездам расположиться в определенном порядке, город оказывается над морем, и перед людьми предстает ужасное чудовище ростом с высокую гору. Оно истекает слизью и при движении издает хлюпающий звук. Считается, что в тот момент, когда Ктулху окажется на свободе, наступит конец цвета.
Его примечательной особенностью является способность воздействовать на разум людей. Божество появляется в сновидениях, и особо чувствительный человек, увидевший подобный сон, может сойти с ума. Примечательно, что у эскимосов Гренландии и жителей некоторых американских штатов существовал особый культ поклонения чудовищному идолу. Северные народы устраивали человеческие жертвоприношения, впадали в транс и читали мантру, прося помощи и защиты у Ктулху. У них божество символизировало мудрость и бессмертие, а также служило мощным оберегом.
Кому подойдет тату
Значение тату Ктулху в современной нательной живописи очень противоречивое. Все зависит от самого человека и смысла, который он вкладывает в этот непростой образ. С одной стороны, хозяин рисунка может быть лицемерным и жестоким, способным на все ради достижения своей цели. С такими людьми следует быть осторожнее.
С другой стороны, Ктулху ассоциируется с мудростью, поскольку имеет большой мозг. Спокойствие, постоянство и доброжелательность могут быть присущи обладателю подобного изображения. Ничто не может вывести его из равновесия или застать врасплох. Еще одно значение – увлечение человека мифологией или морской тематикой.
Рисунок подойдет не только мужчинам, но и женщинам, привыкшим эпатировать свое окружение.
Техника выполнения
И все-таки Ктулху татуировки обычно выбирают представители сильного пола из-за мрачности и агрессивности рисунка. Для тех, кто не боится шокировать окружающих, подойдет стиль реализм. Отчетливое и насыщенное изображение спрута с человеческим телом не оставит равнодушным никого. Композицию тату можно дополнить волнами, скалами, кораблем или другими морскими элементами. Сюжетная линия придаст работе завершенности и наполнит особым смыслом. Подобное тату лучше делать в большом размере. Для места нанесения подойдут рука, нога, спина или грудь для мужчин.
Стиль хайда – оригинальное решение для тех, кто ценит простоту и лаконичность. Эскизы выполняются в красно-черном цвете, с тематическими орнаментами и узорами. Техника отличается наличием аккуратных четких линий, геометрических фигур, симметрией. Такое тату может служить амулетом, если тату находится на закрытых участках тела: на спине, лопатке или бедре. То же самое относится и к стилю трайбл. Рисунок божества Ктулху с изящными этническими элементами будет красиво смотреться в качестве тату-рукава.
Как рисовать Ктулху
Фотографии татуировок
Подборка эскизов
Всё, впрочем, не так просто. Лавкрафт был соткан из противоречий. Его знали как расиста и антисемита - но женился он на еврейке и не выяснял у друзей, какой они крови. Он был нелюдимым мрачным мизантропом - но десятки приятелей считали его добродушным и бескорыстным человеком. Он верил в миф об арийцах и восхищался «зычным боевым кличем голубоглазого светлобородого воина», но сам однажды застрелил белку и так извелся угрызениями совести, что поклялся больше никогда не охотиться.
Мрачный и честный, наивный и проницательный, ехидный и обаятельный Лавкрафт был воплощенным противоречием. Только такой человек и смог бы создать самую причудливую литературную вселенную.
Говард Филлипс Лавкрафт родился в американском городишке Провиденс в семье ювелирного коммивояжера Уинфилда Скотта. Когда Говард был совсем маленьким, Уинфилд сошел с ума и отправился в психиатрическую лечебницу, где и провел остаток дней. Будущего писателя с матерью приютил дедушка Уиппл ван Бюрен Филлипс, рисковый предприниматель и земельный спекулянт. Детство Лавкрафта прошло в его хаотично выстроенном трехэтажном дощатом доме, окруженном обширными угодьями, ухоженными аллеями, деревьями, фруктовым садом, фонтаном и небольшой конюшней.
Кареглазый и златокудрый Говард был малышом не только очаровательным, но и не по годам развитым: к трем он научился читать, а в четыре - писать. У дедушки Уиппла была самая большая в городе библиотека, и мальчик с детства погрузился в мир готической прозы и античной литературы. Но главной любовью стали «Сказки 1001 ночи». Пятилетний Лавкрафт влюбился в книгу и страстно возжелал стать арабом. Кто-то из взрослых придумал ему прозвище Абдул Альхазред: то ли в честь дальних родственников по фамилии Хазард, то ли из-за любви мальчика к чтению - all-has-read. Прозвище стало одним из его псевдонимов, а позже Абдул стал одним из персонажей Лавкрафта. Именно этот безумный араб написал «Некрономикон».
Лавкрафт вообще был крайне впечатлительным мальчиком. В другой раз он увлекся Древним Римом, взял псевдоним Луций Валерий Мессала, соорудил возле дома алтари Пану, Аполлону и Афине и высматривал дриад и сатиров в сумеречных лесах и полях. Воображаемые дриады и книги заменяли мальчику друзей. С окрестными детьми он не общался, но любил неожиданно выпрыгивать из-за кустов. Их бессюжетные игры казались Говарду бессмысленными, и он выдумывал свои - например, поджигал траву на соседнем поле.
С шести лет Лавкрафт начал видеть кошмары. В снах к нему прилетали перепончатокрылые и шипохвостые чудовища (Лавкрафт прозвал их «ночными мверзями»), хватали за живот, уносили в серую пустоту и сбрасывали на горы.
Образы чудищ подсознание Говарда явно позаимствовало из гравюр Доре к «Потерянному раю», а сами твари из снов вскоре перелетели на страницы его рассказов.
В 1898 году в больнице скончался отец Говарда. Он оставил сыну довольно приличное наследство и свой старомодный гардероб: черные пиджаки и жилеты, полосатые брюки, коллекцию аскотских галстуков и трость с серебряным набалдашником. Это экстравагантное одеяние позже стало частью образа самого Говарда.
Позже умер и дедушка Лавкрафта, и семья была вынуждена переехать в более скромные апартаменты. Эти события сильно подкосили юношу, и в 1908 году у него случился нервный срыв, из-за которого он ушел из школы. Среднего образования писатель так и не получил.
В 14 лет Лавкрафт написал свое первое серьезное произведение - рассказ «Зверь в пещере» - о человеке, который сражается в темноте мрачной пещеры с огромной белой обезьяной. В финале оказывается, что тварь была человеком, давно потерявшим человеческий облик. В этом рассказе уже видны черты лавкрафтовского стиля: тяга к загадкам без ответов, вычурно-отстраненная манера повествования, искренность на грани с наивностью. Чуть позже, уже уйдя из школы, юноша открыл для себя Эдгара По и Конан Дойла. Благодаря рассказам о Холмсе Лавкрафт даже сдружился с несколькими соседскими мальчишками. Они организовали «Провиденское детективное агентство», обзаведясь уставом, жестяными значками, фонариками и наручниками из бечевки. У них даже было оружие. Десятилетние приятели мальчика носили с собой пистонные и водяные пистолеты, а инспектор Лавкрафт щеголял боевым отцовским револьвером.
Лавкрафт твердо решил стать писателем и обзавелся подержанной пишущей машинкой «Ремингтон». Печатать на ней он так и не научился, до конца жизни набирая текст двумя указательными пальцами. От руки он тоже писал, изводя огромные суммы на дешевые текущие авторучки. В молодости его почерк был четким, но с годами становился неразборчивым. Мать одного из друзей по переписке как-то всерьез приняла каракули Лавкрафта за арабскую вязь.
Машинка была не единственной технической новинкой, которую Лавкрафт приобрел, но так и не освоил. В юности он купил фотоаппарат «Брауни-2», а позже - «Кодак», но не брал их с собой в поездки.
Около 1907 года он записал пару песен на звукозаписывающую машину Эдисона. На записи глухой тенор Лавкрафта напомнил ему «вой подыхающего фокстерьера». От испуга Говард выронил и разбил пластинку, оставив мысли о карьере певца.
Еще в школе Лавкрафт начал издавать научно-популярные газеты и со временем сделал из этого хобби способ заработка - хотя и весьма небольшого. В 1918 году Лавкрафт обнаружил, что графоманы готовы платить ему за то, чтобы он проходился по их писанине, приводя ее в человеческий вид. Сперва он только исправлял орфографические ошибки, но порой переписывал особо запущенные рассказы почти целиком.
Лавкрафт стал «литературным негром» - иронично, учитывая его настороженное отношение к другим национальностям. Именно эта работа стала его главным оплачиваемым занятием, приносившим до трех четвертей дохода. Возможно, многие произведения мастера до сих пор неизвестны нам просто потому, что они подписаны чужими именами.
В 1919 году мать Лавкрафта Сара пережила нервный приступ и попала в ту же лечебницу, где умер ее муж. Два года спустя ее не стало. Летом 1921 года еще сраженный этим известием Говард встретил на конференции журналистов-любителей Соню Грин, очаровательную еврейку, дочь русских эмигрантов из-под Чернигова. Вскоре они поженились, Лавкрафт, уже ставший публиковать свои рассказы в журнале Weird Tales, переехал к ней в Бруклин. Кажется, дела наконец пошли в гору.
На деле все оказалось не так радужно. В карьере Говарда падения следовали за подъемами, в шумном Нью-Йорке ему не нравилось (однажды националисту Лавкрафту пришлось соседствовать - о ужас! - с сирийцем). Лавкрафту предложили стать редактором Weird Tales, но для этого нужно было переехать в еще более шумный Чикаго - провинциал Говард и подумать об этом не мог. Вдобавок Соня серьезно заболела, ее шляпный магазин разорился, а вскоре развалился и их брак. Безрадостные нью-йоркские годы вдохновили писателя на рассказы «Заброшенный дом», «Кошмар в Ред-Хуке» и «Он», и в 1926-м Лавкрафт с облегчением вернулся в тихий Провиденс.
Следующее десятилетие стало самым продуктивным в жизни Говарда. Появились «Зов Ктулху», «Хребты Безумия», «Тень из безвременья» - те повести и рассказы, которые стали его визитными карточками. Это были короткие произведения, кишащие невообразимыми ужасами, не поддающимися разуму сущностями и культистами - как правило, смешанной крови и с психическими отклонениями.
Обычные же люди, сталкиваясь с этими тайнами, седели, сходили с ума и погибали в страшных муках.
Например, поэт-бодлерист Джастин Джеффри (которого Лавкрафт позаимствовал у друга по переписке Роберта Говарда, создателя Конана-варвара) умер в сумасшедшем доме «крича накрик» - можно ли вообразить более необъяснимую и жуткую участь.
Тогда же он продолжал свою знаменитую переписку с десятками приятелей по всей Америке, среди которых был и Роберт Блох, автор хичкоковского романа «Психо». Лавкрафт часто писал письма убористым и совершенно неразборчивым почерком на почтовых открытках, занимая всю оборотную сторону карточки и оставляя лишь пару квадратных дюймов для адреса. Общий объем переписки Лавкрафта оценивают в сотню тысяч писем - в несколько раз больше его прозаического наследия.
В 1936 году мать Роберта Говарда, самого близкого из его друзей по переписке, после операции впала в кому. Узнав, что надежды нет, тот одолжил у знакомого кольт, сел в автомобиль и застрелился. Эта потеря окончательно подкосила Лавкрафта. Он впал в депрессию, и примерно тогда же у него начал развиваться рак кишечника. Говард Лавкрафт пережил своего друга лишь на несколько месяцев, истощенный, потерявший всех близких, так и не получивший признания и израсходовавший талант на переписывание чужих черновиков. Друзьям о своей болезни писатель не сообщил. Роберт Блох написал, что, знай он о состоянии Лавкрафта, он на четвереньках пополз бы из Чикаго в Род-Айленд, лишь бы добраться до его больничной койки.
На неприметном надгробии Лавкрафта кроме имени и дат, очерчивающих его недолгий жизненный путь, есть только одна скромная надпись: “I am Providence” - признание в любви маленькому городку, в котором он родился и умер.
Своей посмертной славе Лавкрафт обязан еще одному другу по переписке - Августу Дерлету. Он несколько лет пытался пристроить рассказы Лавкрафта в разные издательства, и в итоге открыл свое. Первый посмертный сборник Лавкрафта вышел в «Аркхэм Хауз» тиражом в 1268 экземпляров. Очень скоро небольшой корпус лавкрафтовских текстов иссяк, но Дерлета это не остановило. В 1945 году он взял несколько черновиков Лавкрафта и, как безумный ученый, на живую нитку сшил из них повесть «Таящийся на пороге» - не по-лавкрафтовски бодрый, почти динамичный триллер. Под совместным авторством Лавкрафта и Дерлета вышло еще несколько десятков рассказов и повестей. На деле это были рассказы Дерлета, вдохновленные сумбурными записками из лавкрафтовской тетрадки или упомянутыми вскользь персонажами.
Поклонники Лавкрафта любят и ненавидят Дерлета. С одной стороны, он эксплуатировал имя Лавкрафта, переиначивая его задумки согласно своим представлениям. Говард писал о непостижимых существах, осознанно не пытаясь объяснить их мотивов и связей между рассказами.
Дерлет систематизировал «Миф Ктулху», создав два противостоящих пантеона - Старших и Древних Богов. Такая битва добра со злом вряд ли впечатлила бы Лавкрафта: в его рассказах царило не космическое противостояние гигантских существ, а чистый и безразлично жестокий хаос.
С другой стороны, именно Дерлет вытащил имя Лавкрафта на свет. Упростив и даже слегка опошлив его творческое наследие, Дерлет помог миру узнать Лавкрафта, безумного новатора, соединившего в своих рассказах ужасы с научной фантастикой.
Чудовищный мир Лавкрафта стал разрастаться гигантским грибком и сам по себе, соединяя в единую вселенную книги разных авторов. В «Жребии Иерусалима» Стивен Кинг упоминает манускрипт «Мистерии червя» из лавкрафтовских рассказов; свои оммажи творчеству Лавкрафта есть у Борхеса и Джойс Кэрол Оутс; Нил Гейман в «Этюде в изумрудных томах» скрестил мир Ктулху с рассказами о Шерлоке Холмсе, которые так любил Говард.
Нравится это кому-то или нет, но Лавкрафт и Дерлет, подобно культисту и его неразумному служке, разбудили какое-то древнее зло, которое прежде лишь по случайности прорывалось в наш мир рассказами Эдгара По или Амброза Бирса. Они создали ту литературу ужасов, которая пугает нас не танцующими скелетами или звоном цепей в готическом замке, а чем-то настолько невероятным, что одна мысль об этом может свести с ума.
