Негашеная известь труп. Кармине Крокко – последний разбойник Италии. Ночное недержание мочи

Карантинные инфекции отличают чрезвычайная контагиозность и высокая восприимчивость. Поэтому вскрытие умерших от карантинных инфекций имеет особенности и должно быть подчинено специальным правилам. При вскрытии таких умерших перед прозектором стоят две задачи:

не допустить распространения инфекции при вскрытии трупа;

не заразиться самому.
Чтобы избежать заражения карантинной инфекцией , прозектор надевает специальный противочумной костюм, закрывающий лицо, руки, тело и ноги. Такой костюм должен быть в каждой больнице, где производят вскрытия. Если костюма нет, то прозектор надевает два закрытых халата, фартук, нарукавники из пластика или клеёнки, шапочку, очки, две пары резиновых перчаток, закрывает лицо маской из 2–3 слоёв марли. На ноги обязательно надевают резиновые сапоги или калоши. После вскрытия всю одежду уничтожают, а прозектор принимает душ. Прозектор не покидает очаг инфекции до окончания эпидемии, поскольку на него распространены правила карантина.

Вскрытие умершего от карантинной инфекции может быть проведено в больнице, если она расположена в очаге эпидемии, или в полевых условиях. Вскрытие проводят в специальном секционном зале . Если такого зала нет, то используют общую секционную, предварительно отключив канализацию, чтобы избежать распространения инфекции через сточные воды. При этом под сток секционного стола подставляют ёмкость, куда стекают вода, кровь, выделения, кусочки тканей. Воды следует употреблять как можно меньше. Внутренние органы не вынимают из трупа, вскрыв грудную клетку и брюшную полость, в этих же полостях вскрывают органы. После окончания вскрытия все органы в трупе засыпают негашёной известью и заливают дезинфицирующей жидкостью типа лизола. После этого труп заворачивают в несколько слоёв простыней, пропитанных лизолом, или кладут в гроб, насыпав в него негашёную известь. Сверху труп также засыпают известью и забивают крышку. Если врач вынужден производить вскрытие вне больницы, надо подобрать какое-нибудь светлое помещение.

Можно производить вскрытие на открытом воздухе, но при этом необходимо учитывать розу ветров и располагаться с подветренной стороны, отгородив импровизированный секционный стол простынями или брезентом. Методика вскрытия та же. После окончания вскрытия труп засыпают негашёной известью и заворачивают в простыни, пропитанные лизолом . Могилу роют глубиной не менее 3 м, насыпают слой негашёной извести, на него слой земли, и так до трёх слоёв. В могилу сливают жидкость и куски тканей после вскрытия, а затем опускают труп, его также засыпают тремя слоями земли, перемешанной с негашёной известью. После вскрытия одежду вскрывавших сжигают в закрытом помещении, чтобы инфекция не распространилась с дымом. Персонал тщательно моется в душе.

«В начале XIX в. Путешественники по Римской Кампанье обычно описывали ее пейзажи так: пустынная малярийная равнина с изредка попадающимися развалинами, мало крупного рогатого скота, иногда встречается живописный разбойник»

Хобсбаум. «Век революций»

Кармине Крокко родился в 1830 году в городке Рионеро, что находился тогда в королевстве Обеих Сицилией. Его отец был слугой у знатных господ Сантанджело. Так сложилось, что Крокко с детства не возлюбил «лучших людей». Его брат был избит доном Винченцо, за убийство собаки, пожиравшей кур семьи Крокко. Беременная мать Крокко, пыталась защитить сына, но дон ударил и ее, что привело к выкидышу. После этой истории, отца Крокко, обвинили в попытке убийства дона Винченцо, и хотя его вина не была доказана, Франческо Крокко был отправлен в тюрьму.

Кармине Крокко перебрался в Апулию, где в 1845 году он смог спасти жизнь зажиточного горожанина, тонувшего в быстрой реке. За этот подвиг он получил 50 дукатов награды, что позволило ему вернуться домой. В это же время, родственники спасенного им человека, похлопотали за освобождение из тюрьмы его отца - Франческо Крокко. В 1848 году Крокко был вынужден поступить в Сицилийскую армию, но вскоре дезертировал оттуда после убийства сослуживца.

Пока Крокко отсутствовал, его сестра, красавица Розина, была изнасилована, неким дворянином, доном Пеппино. Когда до Крокко дошли вести об этом позоре, он отправился на встречу с доном Пеппино. После продолжительной эмоциональной беседы в итальянском духе, Крокко зарезал обидчика, и бежал в лес. Там он собрал банду лихих молодцов и стал промышлять шантажом и грабежами. В октябре 1855 года, он был арестован, но в декабре 1859 года ему удалось бежать. Лес опять стал домом и прибежищем Крокко.

Если бы дело ограничилось этими страстями, биографии Крокко представляла бы интерес только для любителей авантюрных историй. Но тут в его судьбу вмешалась история. Настала пора Рисорджементо - объединения Италии.

Вопреки буржуазным мифам, объединение Италии, подобно объединению Германии, шло сверху, причем термин «железом и кровью» здесь был бы даже еще более уместен. Действия «Тысячи» Гарибальди на Сицилии, напоминали «подвиги» «железнобоких» Кромвеля в Ирландии. Ликвидация королевства Обеих Сицилий, было воспринято многими как агрессия Пьемонта на юг. Буржуазия Севера Италии, заинтересованная в превращение Юга в свою внутреннюю колонию, безжалостно душило всякое сопротивление. Так в 1861 году в форте Фенестрелле был создан лагерь смерти, куда было заключено 24 тысячи узников, главным образом из Неаполя и Сицилии. Большинство из них умерли от голода и холода. Умерших, кидали во рвы и засыпали негашеной известью.

Любопытным эпизодом в карьере Крокко, было его участие в походе «Тысячи» Гарибальди. Последний щедро раздавал самые невероятные обещания, которые после победы были забыты. Среди них, была и амнистия всем кто присоединиться к «краснорубашечникам». Крокко вступил в войска Гарибальди, участвовал в походе на Неаполь и даже отличился в сражение при Волтурне. Правда за храбрость его ждала не награда, а арест за прежние деяния. Новый режим продемонстрировал свое вероломство.
Тем временем народ юга Италии негодовал. Капиталистические порядки оказались еще хуже прежних феодальных законов. Вырос налоговый гнет, общинные земли были приватизированы, люди умирали от голода, либо были вынуждены эмигрировать.

Толчком к восстанию послужил закон о всеобщей воинской повинности, которого не было при Бурбонах. Вскоре, число дезертиров скрывающихся от призыва достигло 25 тыс. человек. Эти люди стали ядром сопротивления. На подавление народного движения Пьемонт бросил 120 тыс. солдат

В заключение Крокко пробыл не долго. При помощи влиятельных друзей, он смог выйти на свободу. На воле разбойник собрал армию из 2000 молодцов, и начал войну против пьемонтцев под знаменем Королевства обеих Сицилией и короля Франциска II.

За десять дней отряды разбойника захватили обширные районы провинции Вильтура. Народ приветствовал Крокко как освободителя, и снабжал его войска. На контролируемых им территориях формально восстанавливалась власть короля Франциска II.
7 апреля 1861 года Крокко захватил Лагопесоле, а на следующий день Рипасандиду, где он разбил местный гарнизон Национальной гвардии. 10 апреля, его войска вошли в Веносу. Значительная часть Кампании и Апуи оказались в руках повстанцев.

Зверства пьемонтских оккупантов, против «братьев с юга» только увеличивал число «разбойников»-бригантос. Солдаты с севера вырезали целые деревни, массово насиловали женщин, мародерствовали. Либеральный режим запретил газетам публиковать сообщения с юга без предварительной правки военной цензуры. Даже члены итальянского парламента могли посещать юг только с разрешения военных.

Под впечатлением от его Крокко, бурбонское правительство в изгнание послало на помощь Крокко испанского генерала(каталонца) Хосе Борхеса, чтобы тот обучил и дисциплинировал банды повстанцев. Затем Борхес и Крокко должны были захватить Потенцу, главный оплот итальянских правительственных войск на юге. Следует отметить, что Крокко не доверял Борхесу, но согласился на временное сотрудничество.

Сперва, наступление на Потенцу развивалось успешно. Были взяты многие мелкие селения, к отрядам повстанцев присоединялись новые добровольцы. Но взять Потенцу Крокко и Борхес так и не смогли. Более того, вскоре, они были вынуждены отступить под натиском итальянской армии.

Отступив к Моиччио, Крокко разорвал свой союз с Борхесом, не желая служить под командованием иноземцев. Разочарованный Борхес направился в Рим, чтобы проинформировать короля Франциска II о сложившийся ситуации, но по пути он был схвачен солдатами Пьемонта и убит.

Без поддержки Бурбонов Крокко оказался в отчаянной ситуации. Итальянские власти предложили ему сдаться, но разбойник предпочел продолжить свою вендетту против пьемонтских солдат.

Неизвестно, сколько еще времени продолжалась бы эта борьба, если не измена Джузеппе Карузо, одного из лейтенантов главаря бригантос. Предатель выдал итальянским властям местонахождение тайного убежища Крокко. Отряды королевской армии под командованием генерала Паллвичини застали бригантос врасплох. Многие разбойники были убиты, другие попали в плен и были расстреляны. Самому Крокко удалось бежать. В надежде на спасение, он бежал в Папскую область, надеясь на покровительство папы Пия IX, который раньше помогал оппозиции на юге.

Но Крокко был вновь предан. Разбойник был арестован в Вероли и препровожден в Рим. Затем папская администрация, выдала его итальянскому правительству. В 1872 году суд приговорил Кармине Крокко к смерти, которая была заменена пожизненной каторгой. В узилище Крокко написал свои мемуары: «Как я стал разбойником». Но свободу он так и не вышел. 18 июня 1905 года Кармине Крокко скончался в тюрьме Портферейро.

Кстати, известный в бывшем СССР итальянский актер и режиссер Микеле Плачидо, утверждает, что он потомок Кармине Крокко по мужской линии.

стр. 6

Когда к концу лета 1895 г. стало ясно, что Германн Маджет - жестокий, бессердечный убийца детей, это открытие невольно подтолкнуло к более внимательному изучению его "Замка". Все-таки это было место, где до ноября 1893 г. Маджет проводил немало времени и где терялись следы примерно полудюжины женщин. Первоначальный осмотр, проведенный при ликвидации магазинов в "Замке" в декабре 1894 г., ничего особенно подозрительного не выявил, однако тогда дотошного полицейского обыска проведено не было. Впрочем, уже во время на третьем, пустовавшем после пожара, этаже здания были обнаружены три комнаты без окон, обитые изнутри листовым железом. Назначение странных помещений осталось непонятым, но никаких подозрений их обнаружение не вызвало. В конце-концов, было сочтено, что комнаты использовались как склад белья и хозяйственных принадлежностей, а обивка металлом была осуществлена для того, чтобы обезопасить помещения от крыс. Самое главное: тогда не был осмотрен подвал под зданием, закрытый мощной железной дверью, ключей от которой Маджет своему управляющему не оставил.
Но летом 1895 г. у полиции руки до подвала все же "дошли". Первое, что отметили вошедшие в подземелье полицейские - это то, что подвал оказался довольно глубок - 2,8 м. от поверхности земли - и значительно больше размеров фундамента здания. Германн Маджет значительно расширил площадь подвала, выбрав землю под тротуаром и проезжей частью 63-ей стрит.
В подвал вел мусоропровод, начинавшийся на втором этаже. Только мусор, скорее всего, с его помощью не транспортировали. В подвале, буквально под отверстием мусоропровода в потолке стоял... прозекторский стол. Подле стояла сумка с набором хирургических инструментов, на которых сохранились следы крови. А под столом находилась большая коробка, в которой навалом лежали человеческие кости. Разбиравшие коробку анатомы сочли, что в ней находились кости по меньшей мере четырех женщин.
Не вызывало сомнений, что мусоропровод использовался для сбрасывания со второго этажа трупов, которые сразу же попадали на прозекторский стол. Очевидно, Германн Маджет продумал об эргономических аспектах своей деятельности и здраво рассудил, что труп удобнее бросать прямо на стол, нежели сначала на землю, а потом с земли поднимать вверх. Очевидно, на прозекторском столе осуществлялось расчленение тел погибших для удобства последующего уничтожения останков - такова была первоначальная версия полицейских. Впрочем, через некоторое время они поняли, что расчленения тел проводились вовсе не в этих целях, а для изготовления человеческих скелетов, которыми Германн Маджет вовсю и притом совершенно легально торговал. Но об этом будет сказано чуть ниже.
Посреди подвала находились три емкости, утопленные в земляном полу. Самая большая, представлявшая собой настоящий бассейн, была заполнена серной кислотой, две других (обычные медные ванны) были заполнены негашеной известью. Маджет, прекрасно знавший химию, не допустил ошибки, так сильно помешавшей другому серийному убийце, Джону Хейгу, через полвека также использовавшему кислоту для растворения тел своих жертв (очерк об этом убийце можно прочесть на нашем сайте в разделе "Серийные убийцы"). В отличие от малообразованного Хейга хозяин "Замка" прекрасно понимал, что во избежание выделения в большом количестве опасных серосодержащих газов при растворении в кислоте человеческого тела, последнее требуется максимально обезвожить. Для этого Маджет сначала помещал трупы в ванны с негашеной известью, а потом перебрасывал их в емкость с кислотой.
Негашеная известь в процессе взаимодействия с человеческим телом (состоящим, как известно, почти на 90% из воды) поглощала воду из тела, в результате чего происходил процесс ее гашения. Гашеную известь нашли в подвале Маджета в большом количестве: отдельная комната, примыкавшая к подвалу, была заполнена ею. Видимо, Маджет вычерпывал известь из ванн ведром и просто-напросто вываливал ее в этой комнате. Осматривая известь на полу, полицейские обнаружили отпечаток маленькой босой ступни, принадлежавшей девушке или ребенку. Невозможно сказать как ее обладатель оказался в комнате с гашеной известью, можно лишь с уверенностью предполагать, что живым этот человек из подвала Маджета уже не вышел.
Помимо прозекторского стола и бассейна с кислотой в подвале было найдено еще одно приспособление для уничтожения трупов. Это была настоящая печь для кремации, оснащенная выкатывавшимся лотком и имевшая подвод газа. Разумеется, полицейских заинтересовало устройство этого довольно сложного с инженерной точки зрения устройства, размещенного в помещении ограниченного объема и с явно недостаточной вентиляцией. Оказалось, что из печи был оборудован узкий ход-вытяжка, выложенный огнеупорным кирпичем; куда вел этот ход не представлялось возможным определить ввиду его узости. Чтобы выяснить все особенности конструкции подземного крематория, чикагские пожарные стали прокладывать тоннель вдоль вытяжного лаза и через несколько метров уперлись в кирпичную стену. Когда кладка была разбита оказалось, что это было довольно большое помещение, не имевшее другого отверстия, кроме того, что вело из печи. Внутри находилась густая черная маслянистая жидкость, заполнявшая помещение на высоту примерно 15 см. от пола; жидкость эта издавала ужасный запах.
Очевидно было, что обнаруженное помещение служило своего рода баком-конденсатором для горячего газа, вырывавшегося из печи. Черная жидкость на полу была тем, что осталось от сжигаемых (и не до конца сожженных) в подземном крематории тел. Работы пожарных по изучению печи были сопряжены с большими трудностями: из пролома в стене комнаты-конденсатора зловонные испарения пошли в подвал, сделав невозможным нахождение там людей. Чтобы быстро избавиться от вредного газа, один из сантехников бросил в образовавшийся лаз зажженную тряпку, вызвавшую взрыв. Некоторые пожарные получили отравления газом и были травмированы ударной волной взрыва, а начальник пожарной команды Чикаго Джеймс Кенион прямо в подвале потерял сознание. Он был поднят на поверхность и более двух часов не приходил в себя. Примечательно, что сам находчивый сантехник не пострадал.
Следует напомнить, что в то время не существовало противогазов. Поэтому прежде чем опять пустить людей в подвал потребовалось провести его длительное проветривание; помимо этого, для изменения направления циркуляции воздуха в подвале пришлось пробить шурфы с поверхности в комнату-конденсатор.
Помимо печи в стене существовала и еще одна печь, установленная прямо в середине подвала. Своей конструкцией она напоминала хорошто известную нам печь-буржуйку. Если в печь-крематорий можно было погрузить человеческое тело целиком, то в печь, находившуюся в центре подвала, можно было поместить только фрагменты расчлененного тела. Несмотря на очевидное неудобство в обращении, эта печь широко использовалась Маджетом: в неизвлеченной золе были найдены человеческие кости, причем, некоторые из них, видимо, принадлежали детям. Золу из этой печи Маджет далеко не вывозил: тут же в земляном полу была выкопана яма, заполненная золой, вперемешку с человеческими костями и несгоревшими деталями одежды (пуговицами, металлической фурнитурой женских корсетов, частями костяных расчесок и т. п.). Полицейский врач, просеивавший золу, насчитал 17 ребер, тазовую кость, ключицу, фрагмент позвоночика и пр.
И наконец, в ряду мрачных элементов оборудования подвала, внимание полицейских привлекли три странные машины, напоминавшие своим видом пыточные станки времен средневековья. Назначение одной из этих машин было очевидно: она напоминала "английскую" дыбу (на самом деле изобретенную во Франции), предназначенную для одновременного вытягивания рук и ног человека в противоположные стороны. Пытаемый подвешивался в горизонтально расположенной раме и его конечности через систему воротов растягивались вплоть до разрыва сухожилий в суставах (прообраз "английской" дыбы, т. н. "лестницу", можно видеть в нашего сайта). Для чего в своем подвале Маджет установли такие странные и зловещие станки в тот момент было непонятно; сам же обвиняемый летом и осенью 1895 г. отказывался давать объяснения по вопросам, связанным с его деятельностью в "Замке".
Осмотром подвала исследование помещений в доме Германна Маджета не ограничилось. Более внимательно были осмотрены комнаты в надземной части здания.
При исследовании личных аппартаментов Маджета - спальни, двух кабинетов и ванны на втором этаже, выходивших окнами на 63-ю стрит - была обнаружена крохотная потайная комната, площадью чуть более трех квадратных метров. В эту комнату вела лестница, проложенная в толще стены и начинавшаяся в ванной комнате. Вход на эту лестницу был замаскирован таким образом, что даже находясь рядом невозможно было понять, что это дверь. Скорее всего маленькая потайная комната рассматривалась хозяином как своего рода убежище на тот случай, если ему придется пережидать вторжение на свою территорию непрошенных гостей. Кроме того, из одного кабинета имелся выход на улицу, а из другого - прямой ход в подвал. Хозяин аппартаментов явно был озабочен вопросом обеспечения личной безопасности и заранее побеспокоился на случай возмножного бегства от преследователей. Обратил на себя и еще один элемент обеспечения безопасности хозяина дома - скрытая сигнализация. В свои аппартаменты Германн Маджет провел электрический звонок, звеневший всякий раз, когда открывалась ведущая на лестницу дверь. Никто не мог попасть на второй этаж без ведома хозяина.
На втором этаже находилась уже упоминавшаяся выше комната-хранилище, представлявшая собой громадный банковский сейф, замурованный в толще здания. Но помимо этого помещения (прямо скажем, довольно странного в таком месте), на втором этаже была обнаружена еще одна подозрительная комната: обитая толстым листовым металлом, без окон и дверей, с выложенными асбестовыми плитками стенами. Стены носили следы копоти, что свидетельствовало о том, что в этом месте был открытый огонь.
Полицейские, разумеется, заинтересовались его происхождением. Оказалось, что в комнату была заведена газовая труба, которая заканчивалась простым обрезком без вентиля. Подача газа в эту комнату регулировалась из соседнего помещения. Для чего это было сделано, что именно сжигалось в обложенной асбестом комнате, оставалось только догадываться.
Однако, страшные находки на втором этаже "Замка" этим не исчерпывались. При более тщательном изучении газовых коммуникаций выяснилось, что в шести комнатах задвижки на газовых трубах были бутафорскими и не предотвращали поступление свечного газа в помещение. Настоящие вентили были установлены в одном из двух кабинетов Маджета. Для чего владелец и конструктор здания пустился на подобные ухищрения можно было только гадать; но не вызывало никаких сомнений, что умысел его был преступен.
Анализ обнаруженных в "Замке" Германна Маджета улик наводил на мысль о массовом умерщвлении людей в здании. Владелец для того, чтобы избавиться от трупов, задействовал как прозекторский стол, так и печь-крематорий в стене подвала, и кислотный бассейн, и вторую печь в центре. В подвале находились кости, принадлежавшие не менее чем 8 скелетам, но очевидно, что значительное число людей было уничтожено без оставления следов. "Замок" превратился в настоящую фабрику смерти, где убийства и уничтожения тел были поставлены на поток; в противном случае Маджет просто не нуждался в таком количестве разнообразного оборудования для уничтожения останков.
Но где же преступник находил свои жертвы?

Негашеная известь

Когда в апреле 1908 года полиция Индианы раскопала двор фермы, принадлежавшей Белль Ганнесс, то обнаружилось более десятка трупов – жуткое свидетельство преступлений на корыстной почве, совершавшихся на протяжении нескольких лет. Это были в основном трупы мужей хозяйки фермы (см. статью «Черные вдовы»). Большинство из них уже сильно разложились. Ганнесс, хладнокровная и практичная женщина, придумала способ ускорить процесс разложения. Она разрубила каждый труп на шесть частей и засыпала их негашеной известью – очень едким веществом, разъедающим органическую материю. Если бы обыск в ее дворе произошел позже, тела уже невозможно было бы опознать.

Другие убийцы тоже пользовались негашеной известью для уничтожения улик. Доктор Г. Г. Холмс держал бочку с негашеной известью в подземелье своего чикагского «замка ужасов». Спустя пятьдесят лет Марсель Петье, убивший десятки людей, которые искали убежища во время оккупации Парижа нацистами, использовал негашеную известь, чтобы уничтожить трупы, зарытые у него на заднем дворе (к другому, более эффективному способу избавления от трупов – кремации – Петье обратился позже). Джон Уэйн Гэйси периодически насыпал известь в подвал своего дома, чтобы перебить зловонный запах гниющих тел.

В середине 1980-х годов шестидесятилетняя Доротея Пуэнте сдавала в аренду комнату в своем загородном доме в Сан-Франциско пожилым состоятельным клиентам, которые вскоре после прибытия стали бесследно исчезать. Полиция, что-то заподозрив, начала расследование. В результате поисков в саду позади дома Пуэнте было обнаружено семь обезглавленных тел. Хотя убийца, стремясь уничтожить следы преступления, засыпала трупы негашеной известью, они не разложились. Доротею Пуэнте подвело незнание химических реакций. До тех пор, пока известь смешана с водой, она действует наподобие консерванта, не ускоряя, а замедляя процесс разложения. Патологоанатомы без труда обнаружили, что жертвы погибли от значительных доз яда. Домовладелица была отправлена в тюрьму на пожизненное заключение.