Петрушевская сказки для детей. Настоящие сказки. Людмила Петрушевская. Двойная литературная история

Яшина Анна, ученица 7 Б класса МБОУ «Гимназии № 90» Советского района г. Казани

Слово "сказка" в его современном смысле появилось только в 17 веке. До этого говорили "байка" или "басень" (от слова "баять" - рассказывать). Сказка – весьма популярный жанр устного народного творчества. От других эпических жанров фольклора сказка отличается более развитой эстетической стороной. Эстетическое начало проявляется в идеализации положительных героев, в ярком изображении "сказочного мира", романтической окраске событий, наличии особого хронотопа. В. Даль в своем «Толковом словаре живого великорусского языка» дает такое определение сказки: "Сказка – это вымышленный рассказ, небывалая и даже несбыточная повесть, сказание". Особое место в художественной литературе занимает литературная сказка, которая получила наибольшее развитие, начиная с Х1Х века. Литературная сказка ХХ века, опираясь в своем развитии на народную сказку, тем не менее, отличается от нее, вбирает в себя приметы сложного и трагического времени. Российская сказка ХХ века начинает развиваться в 20-3-е гг. ХХ века (Ю.Олеша, А.Толстой, В.Катаев, Н.Носов, Л. Лагин и мн.др.). В ряду российских сказочников достойное место занимает Л.Петрушевская. Безусловно, писательница наиболее ярко проявила себя в драматургии и прозе. В то же время ее сказки – это особый художественный мир, требующий своего исследователя.

Скачать:

Предварительный просмотр:

МБОУ «Гимназия № 90» Советского района г. Казани

«Интеллект. Карьера».

Секция: русская филология

Художественный мир сказок Л.С. Петрушевской

Яшина Анна,

ученица 7 Б класса МБОУ «Гимназии № 90»

Советского района г. Казани.

Научный руководитель: Трошина Н.Я.,

учитель русского языка и литературы

высшей квалификационной категории

Казань 2015

Введение ……………………………………………………….с.

Глава 1. Художественное своеобразие литературной сказки Х1Х-ХХ вв. …………………………………………………………………с.

Глава 2. Художественно-эстетические особенности литературной сказки Л.С. Петрушевской …………………………………………………..с.

Заключение …………………………………………………………..с.

Список использованной литературы ……………………………с.

Введение

Цель исследования:

выявить наиболее характерные художественно-эстетические особенности сказок Л.С. Петрушевской, взаимодействие традиции и новаторства.

Для реализации поставленной цели требовалось решить следующие задачи:

Провести анализ научной, критической литературы и справочной литературы по проблеме народной и литературной сказки.
Провести анализ наиболее популярных сказок Л. Петрушевской с целью выявления характерных приемов в их написании, характерных художественно-эстетических особенностей (жанр, стиль, система образов героев).

Методологической базой исследования становятся труды по народной и литературной сказке и по творчеству Л.С. Петрушевской.

Глава 1. Художественное своеобразие литературной сказки Х1Х-ХХ вв.

Литературная сказка, в отличие от фольклорной, по своей природе является жанром индивидуального, а не коллективного творчества. Общежанровому единообразию фольклорной сказки противостоит индивидуальное разнообразие сказок писателей. народного творчества в целом. Степень присутствия фольклорного начала в авторской сказке может быть разной. Литературная сказка уходит корнями в сказку народную. Поэтому, для определения жанровых особенностей литературной сказки, надо понять, чем она отличается от народной.

Литературная сказка наряду с законами жанра, которым она не может не следовать, часто заимствует от народной традиции те или иные ее признаки в той или иной совокупности; этим, в частности, и объясняется многообразие литературной сказки.

Автор литературной сказки может заимствовать сюжет народной сказки и предложить его оригинальную версию. Или напротив, сказка может иметь совершенно самостоятельный сюжет и при этом использовать фольклорные способы организации сказки. Волшебный элемент в авторской сказке всегда сочетается с реалистическим, и это делает произведение двухадресным: за текстом сказки, обращённым к детям, скрывается подтекст, понятный взрослым. В целом же, авторская сказка провозглашает те же идеалы, что и сказка народная: она укрепляет веру читателя в торжество добра и справедливости, учит его сочувствовать герою.

Литературная сказка - целое направление в художественной литературе. За долгие годы своего становления и развития этот жанр стал универсальным жанром, охватывающим все явления окружающей жизни и природы, достижения науки и техники.

Подобно тому, как народная сказка, постоянно изменяясь, впитывала в себя черты новой реальности, литературная сказка всегда была и есть неразрывно связана с социально-историческими событиями и литературной эстетикой. Фундаментом ей послужила сказка народная, ставшая известной благодаря записям ученых-фольклористов.

Эпоха романтизма создала промежуточную стадию между народной и литературной сказкой. Тогда-то и возникла сказка, которую определяют как "фольклористическую" (в отличие от фольклорной, народной), имея в виду литературную запись сказки народной, зафиксированной учеными-фольклористами и по-своему трансформированной ими.

Первым на поприще литературной сказки выступил французский писатель Ш. Перро. В конце XVII в., в период господства классицизма, когда сказка почиталась "низким жанром", он издал сборник "Сказки моей матушки Гусыни" (1697 г.).

Шарль Перро был первым писателем в Европе, который сделал народную сказку достоянием детской литературы. Поворотным моментом в истории литературной сказки стала деятельность братьев Гримм, собирателей народных сказок и творцов сказок литературных. Одним из лучших мастеров немецкой авторской сказки был прозаик Вильгельм Гауф (1802–1827), который соединил восточные мотивы с мотивами немецкого фольклора.

Итальянский писатель Карло Коллоди (1826–1890) создал классическую сказку «Приключения Пиноккио». За похождениями деревянной куклы внимательные читатели различили второй план и на этом основании интерпретировали сказочные эпизоды как евангельский сюжет (плотник-отец, тайная вечеря в таверне «Красный рак»).

Редьярд Киплинг (1865–1936) использовал в своей прозе знание не только родного фольклора, но и мировой мифологии.

Шведская писательница, Астрид Линдгрен (1907–2003) стала сочинять сказки после Второй мировой войны. Ее книги отразили изменения, которые претерпело западное общество: поведенческие стереотипы стали иными, общественные нормы менее строгими, а потому даже несколькими годами раньше такие книги, как «Пеппи Длинный чулок» или «Малыш и Карлсон, который живет на крыше», не увидели бы свет.

Литературная сказка, по мысли Андерсена, явление универсальное: "Сказочная поэзия - обширнейшее царство, которое простирается от сочащихся кровью могил древности до наивного детского альбома. Она охватывает и народное творчество, и литературные произведения, она является представителем поэзии всех видов, и мастер, овладевший этим жанром поэзии, должен уметь вложить в него трагическое, комическое, наивное, ироническое и юмористическое

Русская литературная сказка восприняла то, что было выработано традиционным фольклором (духовный опыт народа, идеалы и надежды, представления о мире и человеке, добре и зле, правде и справедливости - в совершенной, гармоничной, емкой, веками вырабатывавшейся форме), соединив нравственные ценности и художественные достижения народа с авторским талантом. Сказка стала составной частью духовной культуры народа, сказочные принципы осмысления и изображения мира и человека универсальны и узнаваемы в искусстве. История авторской сказки в целом отражает особенности литературного процесса, а также своеобразие литературно-фольклорного взаимодействия в разные историко-культурные периоды. В области сказки взаимодействие фольклора и литературы было наиболее тесным, долгим и плодотворным. Сказка как вид народного эпического творчества жила не только в традиционном, естественном бытовании или существовала в виде текстов, фиксирующих устную традицию, но и входила в русскую литературу на равных правах - в виде литературной сказки.

Русская литературная сказка вышла на арену литературы и сформировалась, как особый жанр примерно к ХIХ веку. Родоначальником русской авторской сказки стал Василий Андреевич Жуковский (1783–1852). Сказки являлись частью литературного наследия А.С.Пушкина (1799–1837).

ХХ век - век великих открытий, потрясений и катастроф. С изменением уклада жизни изменился и менталитет русского человека. Возросла роль авторского начала . Проявился, все более четкий, ориентир на определенный тип читательского сознания - сказки для детей, сказки для юношества, сказки для взрослых. Общественная ситуация все сильнее стала влиять на сказку, что привело к постепенному размыванию ее канонических жанровых основ. Новая эпоха заставила переосмыслить традиционные жанровые элементы сказки. Если ХIХ век был более ориентирован на народную основу, то в ХХ веке стал господствовать оригинальный сюжет. Время, конкретная эпоха корректировали жанровые, структурные особенности сказки.

В сказке Ю. Олеши «Три толстяка» на смену устаревшим уже магам и колдунам приходит новый тип волшебников - ученый. Все сказочные приключения лишены привычного для народной сказки волшебства, а скорее напоминают приключенческий рассказ. Изменившаяся в 30-е гг. политическая и общелитературная ситуация, идеологическая партийная цензура, оказали мощное влияние на литературу. В наиболее выгодном положении оказались писатели-сказочники. Сам жанр сказки явился средством борьбы фантастического, неординарного с партийными канонами.

Характерными особенностями авторских сказок того времени является взаимоотношение необычных героев, сказочной страны и взаимоотношений реального мира (тех взаимоотношений, которые были характерны для нашей страны 30-40 годов), (А. Толстой «Золотой ключик, или Приключения Буратино», В. Губарев «Королевство кривых зеркал», А. Некрасов «Приключения капитана Врунгеля», Н. Носов - трилогия о Незнайке).

Некоторые сказки сохраняют традиционное фольклорное двоемирие, однако оно трансформируется в сферу социально-политическую - противостоят две системы: капитализм и социализм.

Герой сказки ХХ века добивается нужных ему результатов, прежде всего, благодаря собственному труду (В. Катаев «Дудочка и кувшинчик», Е. Пермяк), чего не было в народной сказке («Емеля»). Чудо, дарованное волшебными помощниками - старушкой из сказки «Цветик-семицветик» или стариком-боровиком («Дудочка и кувшинчик»), - не помогает героям напрямую, а лишь способствует воспитанию важных черт характера: трудолюбия, бескорыстия и т.д.

Идеология 30–40х годов пропитывает и волшебство: чудо, направленное на удовлетворение собственных потребностей, бесплодно. Поистине чудесно лишь желание помочь другому: последний лепесток волшебного цветка приносит здоровье Вите, а Жене - радость («Цветик-семицветик»).

Новая жизнь, новые идеалы становятся более удивительными, чем волшебство (Л. Лагин «Старик Хоттабыч»). Колдовство Хоттабыча оборачивается вредом, месть джинна оказывается неуместной в новом обществе (превращение людей в баранов, отправление в Индию в рабство Жени), его волшебство воспринимается как шутка, игра. Победа остается не за мудростью и опытом, а за новой идеологией, что и определяет развитие литературной сказки в этот период.

Общественная и культурная ситуация в стране с конца 1950-х годов круто меняется. Эти перемены сказались и на детской литературе, перед которой встали новые задачи. На литературную сцену выходит новый герой. Как положительный тип воспринимается в 60-90е гг. ребенок-шалун, очень беспокойный и непослушный с точки зрения классического взрослого воспитателя, но живой, непосредственный исследователь жизни с позиции автора и читателя (Э. Успенский, Н. Носов, В. Крапивин, Т. Крюкова и др.). Это милый и добрый ребенок, увлекающийся, с нестандартным мышлением.

Новое время требовало новых форм. В сказку прочно входят элементы фантастики, и научно-технической литературы и т.д. На смену чудесам волшебным приходит детская игра: «звездные путешествия» на другие планеты или даже по другим галактикам и сопровождающие их приключения (приключения Алисы Селезневой в сериале К. Булычёва).

Сказка ориентируется на более старший возраст читателя (подростковый и юношеский), раздвигая границы жанра. Необычные герои фантастических и сказочных произведений могут быть очеловечены и вписаны в обычную среду, обычный коллектив, и основное внимание писателя сосредотачивается на изображении их непростого внутреннего мира и на стремлении стать человеком (Е. Велтистов «Электроник - мальчик из чемодана».

Соотношение «здесь и «там» из сферы реальности/нереальности (фольклор) или социальной (сказка 20–50х гг.) переходит в духовную.

Сказка второй половины ХХ века оказалась способной сочетать сказочные элементы с повседневностью, бытом, что способствовало ломке жанра, его преобразованию.

Глава 2. Художественно-эстетические особенности литературной сказки Л.С. Петрушевской

Людмила Стефановна Петрушевская – автор, олицетворяющая современную российскую прозу и драматургию. Людмила Петрушевская больше известна произведениями для взрослых. Однако работы, адресованные детям, занимают заметное место в ее творчестве. Петрушевская автор сказок, кукольного романа "Маленькая волшебница", пьес для детей, а также сценария мультфильма "Сказка сказок".

Писательница является создательницей своего, особого, неповторимого художественного мира. Жанровое разнообразие ее произведений велико. Она начинала, как драматург, затем перешла в прозу. В настоящее время излюбленным жанром творчества Петрушевской стали сказки. Сказки Петрушевской разнообразны . Они отличаются и ориентацией на различные фольклорно-сказочные жанры, и особым пафосом, и оригинальной системой образов. Их называют философско-сатирическими, абсурдно-философскими, аллегорическими и т.п.

В 70-90-е годы ХХ в. Петрушевской написаны пьесы-сказки для детей, несколько циклов прозаических сказок: «Лечение Василия и другие сказки» (М., 1991); «Сказки для всей семьи» (Октябрь. 1993. №1); «Дикие животные сказки» (Столица. 1993-1995). Сказки эти современные, новые и по времени создания, и по идейно-художественному своеобразию. Ее сказки прочно базируются на богатом арсенале художественных средств народной волшебной сказки. Чудеса, магические предметы, злые колдуны и помощники, герой, который получает по заслугам, – все эти приметы сказок в наличии у Петрушевской. Сказочные события происходят в наше время. Персонажи сказок проживают не в тридесятом царстве, а где-то рядом, на одной улице, в одном доме с читателями.

Чудесное у Петрушевской часто предстает как обыкновенное и заурядное, а простое человеческое счастье – как настоящее чудо. В ее сказках постоянно ощущается ирония и грусть человека, который только играет роль сказочника, верящего в волшебство и заставляющего поверить в него читателя. В ее сказках, как и в рассказах, ощущается деформация жизни, в которой нормальные человеческие связи искажены либо вообще утрачены.

Если говорить о народно-сказочном прототипе, то в основе сказок Петрушевской в первую очередь бытовые (сатирические и новеллистические) сказки (изображены внутренние противоречия, алогизм действительности, семейно-бытовая проблематика, приближенный к обыденному языку) и сказки о животных (мир животных представляет собой иносказательное изображение человеческих отношений).

Нетрадиционные, философские сказки при любой окрашенности (пародийной, морализаторской, юмористической, аллегорической) поднимаются к высоким гуманистическим идеалам. Сказочно-обобщённые силы добра и зла, противопоставленные друг другу, могут быть враждебными. Но это не главное. За условно-сказочными приключениями вещей, животных, кукол, королей, принцесс, людей и волшебников стоят извечные человеческие чувства и социально-бытовые взаимоотношения. Этот «сказочный» мир может быть охарактеризован как мир, в котором сосуществуют волшебство и жестокость. Классификация сказок Л.С.Петрушевской: сказки-притчи, социальные сказки, небывальщина, сказка-анекдот.

Стиль сказок Петрушевской естественно-разговорный. Умение рассказывать о жутких проблемах действительности в виде невинных историй, своеобразный стиль, сочетающий облегчённый «язык для детей», разговорную манеру обывателя, подчёркнутую «необработанность» устной речи рассказчика с философскими выводами и комментариями – яркая индивидуальная особенность сказок Петрушевской.

Одной из характерных особенностей сказок Людмилы Петрушевской является цитатность. Писательница обращается к сюжетам, образам и мотивам, часто хорошо известным по другим литературным сказкам. Ярче всего это проявляется в сказках "Принцесса Белоножка, или Кто любит, носит на руках" и "Матушка-капуста", написанных по мотивам сказок "Принцесса на горошине" и "Дюймовочка". В этих и других сказках обращают на себя внимание многочисленные литературные ассоциации. Петрушевская опирается и на традицию литературной сказки (Андерсен, Гофман,Е. Шварц, Гауф), и на не сказочные тексты (Шекспир, Крылов, Хармс), а также на научную фантастику ("Мария и Елена", "Дедушкина картина", "Приключение в космическом королевстве").

Как можно убедиться на примере сказок Петрушевской, текст, адресованный детям, может содержать вполне доступные детскому пониманию литературные ассоциации, хотя в большинстве случаев они носятся ко "взрослому" содержанию сказок, как в сказке "Секрет Марилены", где старик-генерал читает любовные письма негодяя Владимира, обращенные к Марии и Елене, рассматривает вложенные фотографии, "надеясь когда-нибудь удалиться на покой и там, на покое, написать роман об удивительной силе любви одного юноши В. под названием "Страдания молодого В." с фотодокументами". Или, как говорится о государственном перевороте в сказке "Принц с золотыми волосами": "власть давно переменилась, всем управляли уже новые молодые люди, быстрые, в кожаных куртках... Но если аллюзия на роман Гете "Страдания молодого Вертера" и намек на большевиков-революционеров ориентированы на "взрослое" восприятие, то некоторые авторские подсказки обращены как к взрослому, так и к начитанному, наслышанному ребенку. Например: "принц …быстро поцеловал принцессу в губы, он где-то читал, что так можно оживлять принцесс" ("Принцесса Белоножка, или Кто любит, носит на руках") "Да, помнишь, в сказке о Золушке Евгения Шварца? Во всех затруднительных случаях надо танцевать!" ("Секрет Марилены").

Пожалуй, большей трудностью для "распознавания" детьми является сюжетное заимствование . Сюжет сказки "Принц с золотыми волосами" явно отсылает к пушкинской "Сказке о царе Салтане", что особенно заметно в начале сказки: молодую королеву в отсутствие мужа придворные выгоняют из дворца. Правда, мотив этого поступка совершенно иной: у королевы родился сын с рыжими волосами, хотя среди предков короля не было никого рыжего, при этом "мать не принималась во внимание".

В сказке "Девушка Нос" главная героиня по имени Нина отдает волшебнику сначала большой палец правой руки за новый нос, потом - указательный за известия о своем любимом Анисиме, и читатель, знакомый с "Русалочкой" Г.Х. Андерсена, с тревогой ждет плохого конца, но Петрушевская, у которой нет ни одной сказки с плохим концом, и эту сказку заканчивает свадьбой: волшебник возвращает Нине прежний нос, а Анисим с помощью лекарства возвращает ей пальцы: "И Нина вскоре вышла замуж за своего милого Анисима и родила ему множество смешных детей". Читательские ожидания, которые могут возникнуть и у детей, и у взрослых, не оправдываются и в "Принце с золотыми волосами": семья воссоединяется, но становится при этом обычной счастливой семьей: "коронация нового владыки произошла в детской, а корону дедушка склеил из картона и обтянул ее серебряной бумагой из-под шоколадки".

Некоторые взрослые смыслы, которые могут оставаться непонятными для детей младшего возраста, создают комический эффект. Например, в сказке "Глупая принцесса" принцесса Ира держит ветеринарную клинику и позволяет жить хозяевам вместе со своими питомцами, будь то даже простой лесной клоп. Ее будущий муж Петр выгоняет всех шарлатанов, дав одному из них по шее: "остальные поняли все сами и удалились, сильно качаясь, видимо, от горя. Некоторые при этом громко пели печальные песни". Оценить этот пассаж могут только взрослые и дети постарше, у которых это, несомненно, вызовет радость понимания авторских намеков "не для всех".

В некоторых сказках существует явная сюжетная опора на жанр научной фантастики. В сказке "Дедушкина картина" человечеству угрожает катастрофа, характерная для фантастики ядерная зима, и хотя угроза не называется своим именем, ее происхождение достаточно прозрачно: "над нашей территорией нависло облако непроницаемого вещества и солнце больше никогда не появится: будет вечная зима, зима и еще раз зима". Сказка "Анна и Мария" написана по мотивам научно-фантастического романа А. Беляева "Голова профессора Доуэля". Волшебник действует по технологии, придуманной Доуэлем, заменяет больное тело своей жены Анны на здоровое тело женщины Марии, которая умирает от ранения в голову, с той только разницей, что научный эксперимент он совмещает с волшебным чудом.

Волшебная сказка и научная фантастика образуют своеобразный симбиоз в сказке "Приключение в космическом королевстве", волшебство в сказке соседствует с научно-фантастическими мотивами. Это проявляется уже на уровне названия-оксюморона: королевство, о котором пойдет речь, существует в пределах традиционного научно-фантастического образа космоса. Главные герои - король Ктор и принцесса Ба правят не в одной стране, а в целом космосе. Герои, с одной стороны, летают на космическом корабле, преодолевая расстояния в световые годы, посещают другие планеты и т. п. С другой стороны, приключение, которому, собственно, посвящена сказка, стало возможно благодаря запрещенной в королевстве "науке превращений".

Сказки Петрушевской, как уже не раз отмечалось критиками и исследователями, наполнены множеством бытовых подробностей . Это, например, жизненные трудности двух одиноких старушек-сестер из сказки "Две сестры". Они получают маленькую пенсию и живут очень бедно: сестры "на обед варили картофель, на завтрак съедали по куску хлеба и выпивали стакан кипятка". "Фоном сказок Петрушевской, - пишет Е. Тиновицкая, - выступает страшная, абсурдная и при этом … очень узнаваемая действительность. Всегда присутствует некий житейский контекст (по взрослым произведениям Петрушевской мы знаем, что она специалист в изображении подобного рода ситуаций). Однако этот фон дается намеком, как некий шум из мира современной реальности».

Сказки Петрушевской, как мы старались показать, наполнены множеством аллюзий и реминисценций, обращенных как к читателю-взрослому, так и к читателю-ребенку. В случае совместного чтения сфера детских смыслов может быть расширена с помощью взрослого, если он пояснит маленькому слушателю то, что осталось для него непонятным. При этом, естественно, невозможно провести четкую границу между содержанием принципиально "детским" и "взрослым". Автор вовлекает читателя в игру определения источников и разгадывания намеков, в которой принимают участие и взрослые, и дети.

Заключение

Таким образом, литературную и фольклорную сказку рассматривают, несмотря на их взаимосвязь, как два самостоятельных жанра. В целом представляется возможным выделить следующие жанровые особенности авторской сказки: опора на фольклорные традиции, присутствие игрового начала, наличие «образа автора», сочетание реального и фантастического.

Сказки литературные – сказки, рожденные благодаря отдельному автору, а не народу. Литературные сказки писали многие русские, немецкие, французские и другие иностранные писатели. В основном писатели используют доступные народные сказочные сюжеты, мотивы или создают свои собственные оригинальные авторские сказки, заселяя новыми вымышленными персонажами, героями.

Рассмотрев сказки Л. Петрушевской и сделав их анализ, мы пришли к следующим выводам. Сказки Л.С. Петрушевской представляют особые художественные произведения со своей стилистикой и жанровой структурой . Они могут быть философско-сатирическими, абсурдно-философскими, аллегорическими, тем не менее, они выстраиваются на основе волшебной народной сказки, т.е. наличествуют все приметы такой сказки - это чудеса, волшебные предметы, злые волшебники, положительные герои и помощники героев . Сказочное время и пространство (тридевятое царство, тридесятое государство) заменяются современным временем. Мотив чудесности взаимодействует, а иногда и заменяется научно-фанатическим мотивом.

Сказки пронизаны авторской иронией и грустью . Также в основе сказок Л.С. Петрушевской лежат бытовые сказки и сказки о животных , таким образом, часто используются приемы аллегории. В создании своих сказок Петрушевская использует такие жанры, как притча, анекдот.

Л.С. Петрушевская так же, как и в народных сказках, опирается на высокие гуманистические идеалы, таким образом, целостный мир писательницы не противоречат народным ценностям. Используется разговорный язык. Другой особенностью сказок Л.С. Петрушевской является цитатность , она обращается к образам мотивов и сюжетам других известных сказок (интертекстуальность) . Сказочность соединяется с реалистическими описаниями, отсюда и наличие бытовых описаний (бытовых подробностей). Все это создает неповторимый мир сказок Л. Петрушевской, которые адресованы не только детям, но и взрослым.

Список использованной литературы

Адоньева С. Б. Волшебная сказка в контексте традиционной фольклорной культуры. - Л.: ЛГУ, 1989.
Аникин В. П. Русская народная сказка. - М.: Художественная литература, 1984.
Афанасьев А. И. Поэтические воззрения славян на природу. - М., 1865.
Барзах А., О рассказах Л. Петрушевской. – М., 1995.
Людмила Стефановна Петрушевская / Т.Г.Прохорова // Русская литература Х1Х-ХХ веков: учебное пособие для абитуриентов: Казан. госуд. ун-т; филол. факультет. - Казань: Казанский гос. ун-т, 2006. – С.475-482.
Петрушевская Л.С. Дикие животные сказки. Морские помойные рассказы. Пуськи Бятые. - М.: Эксмо, 2003.
Петрушевская Л.С. Собрание сочинений: В 5 т. Т. 4. Книга приключений: Сказки для детей и взрослых. - Харьков: Фолио; М.: ТКО АСТ, 1996. - 352 с.
Проза Л. Петрушевской как художественная система. / Т.Г. Прохорова. – Казань: Казанский гос. Ун-т, 2007.

На ночь я, как Шахерезада, рассказывала детям сказки. Унас были целые сериалы про Гепарда Кирюшу, Тигра Федю, Слона Наташу, Жирафу Аню и Антилопу Машу.

Позже к ним присоединился Поросенок Петр.

Вам я и посвящаю с любовью эту книгу: Кириллу, Федору, Наташе, Ане, Машеньке и Петру.

Ваша Люся

Однажды Тигр Федя поздно пришел домой и сказал маме:

– Ма! Мы придумывали имена животным! Таракан Максимка! Блоха Лукерья!

– Волк Семен Алексеевич! Плотва Клава! Клоп Мстислав! (Отвечала мама.)

– Муха Домна Ивановна! Свинья Алла! Так и начались эти «Дикие Животные сказки».

Что же касается сказок «Пуськи бятые», то дело обстояло так: Слону Наташе был годик, и она никаких сказок не понимала. Пела ей мама на ночь, пела, а однажды (Слон Наташа стоймя торчала в кроватке) мама подумала и решила рассказать ей сказку на ее же языке. И начала: «Сяпала Калуша по напушке и увазила Бутявку». И Слон Наташа поняла, засмеялась и уселась слушать.

А про Медузу мама рассказала ей много позже, когда они стояли над мостиком в городе Копенгагене, а внизу, в морской воде, какая-то небольшая медуза явно приплясывала рядом с окурком… «Однажды медуза торопилась в пролив Скагеррак и на завтрак нечаянно проглотила окурок: здрасте!»

Дикие животные сказки

Премия «Малый Золотой Остап» за цикл юмористических произведений «Дикие Животные сказки».

Санкт-Петербург, 1994 г.

Ехали как-то клоп Мстислав и таракан Максимка в поезде и купили себе аэрозоль от насекомых, чтобы было не скучно в дороге, и начали делить.

Клоп Мстислав настаивал делить по миллиметрам, у него с собой был алмаз от расстрелянного отца.

Таракан Максимка резать баллончик не советовал, но иначе как делить?

В купе пришла муха Домна Ивановна, но и она, как ни любила жидкость от насекомых, не могла вспомнить, как ею пользоваться.

Решили баллончик выбросить из окна, а самим сойти на ближайшей станции и посмотреть, что получилось, однако муха выбросилась вместе с баллончиком, не в первый раз, и, когда Максимка на попутном «мерседесе» добрался до места, Домна Ивановна уже разделась до трусов и ходила на четвереньках, а пятая и шестая ноги ей отказали, но веселиться так веселиться!

Что касается клопа Мстислава, то ему не терпелось до такой степени, что он соскочил с «мерседеса», не ожидая финала, и шел издали, нюхая аромат постепенно.

Однако, когда он домаршировал до места пьянки, все вдыхая аромат во все больших количествах, таракан Максимка уже отключился и отдыхал, прислонясь к продырявленной банке, и усы у него пошли кольцами.

Рядом лежали деревенские, случайный муравей Ленька со стадом тлей, которое тоже полегло, и жук-солдат Андреич в сцеплении с женой Веркой.

В целом пир вышел отличный, только поговорить Мстиславу было не с кем, обсудить погубленных предков, и он запел любимую «Постель была расстелена», слова Евтушенко.

В доме отдыха

Как-то плотва Клава отдыхала после родов в доме отдыха и познакомилась там с молью Ниной.

Они весело проводили время, Нина иногда рассказывала анекдоты, сидя в шкафу, а Клава висела и сушилась на веревке на балконе, усталая и умиротворенная.

Слышно не было ничего, но плотва улавливала момент, когда Нина начинала беззвучно смеяться, и колыхалась в ответ.

Время от времени заходили другие отдыхающие, кондор Акоп, например, но скромная Нина сидела, закутавшись в свитер, в шкафу, а плотве Клаве вообще было ни до чего после кесарева.

Так они и провели эти прекрасные дни.

Визит дамы

Червь Феофан все не давал покоя пауку Афанасию: только Афанасий все приберет, навесит занавески, тут же Феофан приползает, притаскивает на себе мусор, яблочные огрызки, шелуху (живет в конце огорода, что делать) и начинает рассуждать о вечности, о звездах, о том, зачем ему, червю, дана эта жизнь.

Афанасий злился, буквально на стену лез, но сказать Феофану правду (да кто ты такой, чтобы рассуждать, червь!) – этого Афанасий не мог, боялся обидеть Феофана, который и так про себя говорил: да кто я такой, чтобы рассуждать, червь, и всё. И вопросительно смотрел при этом.

Афанасий терпел, после ухода Феофана приводил все в порядок и наконец принимался готовиться к домашнему консервированию, ожидая в гости муху Домну Ивановну: все было у него уже припасено, хрен, укроп, чеснок и лавровый лист, банки и крышки, но Домна Ивановна предпочитала Феофана и часами сидела у него в гостях на помойке, пила чай.

Афанасий много раз приглашал Феофана приходить с подругой, но тот терпеть не мог присутствия баб при серьезных разговорах.

Однако паук ждал и надеялся и наконец дождался.

Домна Ивановна пришла к нему, она уже была сильно под мухой и в результате порвала у него занавеску, абажур и простыни, побила посуду, сломала ему нагрудный шприц и отчалила с Феофаном на помойку пить чай, а Афанасий неделю убирался и гонял по аптекам за шприцом.

Семейная сцена

Как-то раз комар Стасик полюбил свинью Аллу, а она его не признавала, лежала совершенно раздетая на берегу и обмахивалась ушами, так что и подлететь было боязно.

Стасик горько смеялся над своей бедой, над своей слабостью, а свинья Алла твердила одно и то же: знаем мы вас!

Стасик уверял, что питается только цветочным соком, что кровь пьют исключительно тетки из их семьи, но свинья Алла, бескрайняя, как все наши просторы, не допускала Стасика даже присесть, у нее была такая опасная манера, вздрагивать всем телом, и Стасик падал на лету как подкошенный, но не до конца, и именно это его волновало до глубины души, он все падал и падал, и все не до конца.

Наконец за ним прилетела жена Томка, хотела бить морду Алле, но была сшиблена ударом уха, и Стасик, терпеливый и настойчивый, как многие мужья, вынес комара Томку с поля боя и попутно все же присел, коснулся пальчиками ног роскошного тела Аллы и тут же вскочил как ужаленный!

Оказалось, что это была только видимость, обнаженное тело, на самом деле Алла с головы до ног заросла щетиной, и близорукий Стасик, обняв свою худенькую Томку, в который раз вернулся с ней домой, в который раз твердя: лучше семьи нет ничего!

Козел Толик

Задумал козел Толик провести завтрашний выходной с ромашкой Светой.

Однако Света цвела в саду за забором, а Толик шатался по крапиве вокруг и напрасно ее звал, подзадоривая сходить искупаться или в кино на американский фильм про разведение коз (порно).

Света цвела на удивление спокойно и если перед кем и открывала дверь, то только перед пчелой Лёлей, которая моталась туда-сюда, гремя ведрами.

В результате козел Толик пошел в лес, где его как раз поджидал волк Семен Алексеевич с бутылочкой виски.

И вместо отдыха назавтра козел Толик лежал весь день с мокрым полотенцем на голове, слушая звуки доения, а волк Семен Алексеевич, очнувшись утром, пошел в больницу, и его отправили на рентген, где у него обнаружили в желудке левый Толикин рог, неизвестно как туда попавший.

Толик долго стыдился ходить однорогим, особенно мимо сада, где цвела Света: «Получил по рогам», – объяснял он, сидя в хлеву.

Что касается Семена Алексеевича, то он на операцию не согласился, на клизму тоже не остался, а вернулся домой переваривать рог в домашних условиях.

Если составить список самых смешных книг, изданных в нашей стране за последние двадцать лет, и еще один, только самых грустных, то большинство имен авторов войдет и в тот и в другой.

С. Довлатов, Вен. Ерофеев, Юз Алешковский, Вл. Войнович, Вяч. Пьецух, Б. Вахтин, Евг. Попов…

Сюда же непременно попадет и Л. Петрушевская со своими «Настоящими сказками».

«Нельзя смеяться над больными», - говорит народная мудрость.

«Можно, - отвечает книга Л. Петрушевской, - если больна душа. Если она, как души тех горожан из сказки Евгения Шварца, которых искалечил дракон, - безрукая, безногая, глухонемая, цепная, прожженная или мертвая».

Л. Петрушевская и Евг. Шварц.

Имя нашего великого сказочника вспоминается не случайно, когда читаешь книгу Л. Петрушевской. И вовсе не потому, что формально она продолжает традицию современной сказки. И тем более не по той причине, что вещи и Шварца, и Петрушевской блестяще написаны.

Дело в другом.

В сказке всё на виду. «Сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть, а для того, чтобы открыть, сказать во всю силу, во весь голос то, что думаешь», - писал Шварц в прологе к «Обыкновенному чуду».

Читая «Настоящие сказки» и сравнивая их со сказками Евгения Шварца, видишь, насколько разными голосами говорят авторы.

Шварц - учитель и врач; он учит «как» - лечить душу, убить дракона.

Петрушевская ничему не учит. Она просто ставит диагноз. И уж дело самих больных - лечиться им или жить как есть, с прожженной или дырявой душой.

Это принцип того направления в современной прозе, к которому принадлежит Петрушевская. Она намеренно стоит вне - вне идеологии, вне борьбы: показывает, но не учит.

Сказки ее действительно «настоящие», то есть о настоящем, полны деталей, очень реалистичны, взяты из самой жизни, из темных ее глубин.

В них присутствует инфернальный ужас - вещь для сказки вообще характерная, особенно для сказки народной. В свое время это замечательно подметил А. Платонов и передал в своем «Волшебном кольце».

Если приглядеться внимательно, действуют в ее сказках не люди. Это кукольный театр, и все его персонажи - куклы. Они играют в людей, наряжаются в людские одежды, льется клюквенный сок, который заменяет им кровь, они совершают подлости, которые считают за подвиги, расталкивают других локтями, любят и предают любовь. Словом, действуют примерно как люди. Жестокая сторона жизни для большинства из них привычка и норма. Уязвимость, хрупкость и беззащитность - слова для них почти иностранные.

Но вся эта нарочитая невсамделишность создает атмосферу правды, удивительной достоверности и заставляет думать.

Люди-куклы у Петрушевской - это материализация наших с вами нынешних страхов: страха перед неистребимым хамством, грубой силой, нищенским бытом, жестокостью, бессердечием, неотвратимостью смерти.

Герои этих сказок обречены, затянуты смертельным водоворотом. И лишь волшебное слово автора искусственно, безо всякой логики выносит их на счастливый берег.

Но мы-то знаем, что зло не побеждено, оно просто прикрыто тряпкой с надписью «счастливый конец»; и оттуда, из-за тряпичной ширмы слышатся визг и хохот и довольный голос дракона: «Вранье, вранье. Мои люди очень страшные. Таких больше нигде не найдешь. Моя работа. Я их кроил».

Жила-была кукла Барби, не простая кукла, а "Маленькая волшебница" - это единственный роман, включенный в данный сборник "Настоящих сказок", остальные - небольшие рассказы.

Сказки Людмилы Петрушевской написаны на современный лад, они учат добру и человеколюбию. Герои ее сказок - это Елена Прекрасная, королева Лир, принцы и принцессы, и просто обычные люди, которые живут в своем волшебном мире, ездят на машинах, разговаривают по телефону, любят и стремятся к счастью.

Некоторые сказки, на мой взгляд, это ремейки старых сказок, такие как "Девушка Нос" (эпиграф к ней "Не родись красивой") или сказка "Принц с золотыми волосами", начинающаяся почти также, как и пушкинская "Сказка о царе Салтане".

Когда я взяла в руки сборник сказок Петрушевской, я поняла, что они не для детей.

Шрифт слишком мелкий, оформление отсутствует. Это сказки для взрослых. Я подумала: "А почему бы их не прочесть для разнообразия?" Ведь сказки - весьма увлекательный и нравоучительный жанр. Но на деле, оказалось, что петрушевские сказки скучные-прескучные. Из всего сборника мне понравились только несколько, например, такая сказка, как "Анна и Мария".

Очень удачная, на мой взгляд, философская сказка "За стеной" , смысл ее такой - люби и помоги ближнему. Прочла и меня, как-то так, сильно пробрало. Ее сюжет: у одной женщины в больнице умирал муж, а она была на последнем сроке беременности, ей было предначертано отдать все, все что у нее было, чтобы все завершилось happy end.

- Понимаешь, - сказал Александр, - ей было предсказано, что она должна отдать все, и она отдала все. Такой редкий случай. Мы ведь никогда не отдаем все! Мы оставляем себе кое-что, ты согласен? Она не оставила себе ничего...

Хороши еще две сказки - "Фонарик" и "Черный плащ", больше похожие на жанр мистика.

Однажды девушка возвращалась поздно вечером домой, сошла с электрички и шла по тропинке, как вдруг увидела свет, похожий на то, что к ней навстречу идет кто -то с фонариком...

Трактовать эту сказку можно по разному, у меня лично напрашиваются две версии.

"Черный плащ" - я бы тоже отнесла к мистико-философскому жанру, смысл его такой, есть ли рай и ад на земле, и куда попадает душа после смерти. В общем, немного жутковатая вещь у Петрушевской, но мне понравилось. Я только не поняла символику черного плаща.

А я скачала еще одну книгу Людмилы Петрушевской, так как отзывы на ее книги положительные, а еще говорят, что ей удаются гораздо лучше пьесы.

Так что, до новых встреч!

Не так давно прочла у Л.Петрушевской книгу Время ночь , в которой затронута тема отцов и детей, повесть мне очень понравилась, рекомендую к прочтению.

М А Маслова (Нижний Новгород)

ОСОБЕННОСТИ СКАЗОК Л. ПЕТРУШЕВСКОЙ

Сказки Л. Петрушевской не поддаются однозначному определению. Их называют по-разному: новые, современные, недетские, абсурдные, «антисказки». Художественное достоинство этих сказок в критике определяется контрастно: от признания их ценности, до отрицания таковой. Так, н-р, Н.Л.Лейдерман, оценивая «страшилки» («Песни восточных славян») и сказки Петрушевской, говорит, что « все эти формы, в сущности, сублимируют…измерение мифа. Она (Петрушевская) связывает характер не с социальными обстоятельствами, а с категорией более древней, абстрактной и строго метафизической – с роком. Человек у неё полностью равен своей судьбе, которая в свою очередь вмещает в себя какую-то грань всеобщей – и не исторической, а именно вечной, изначальной судьбы человечества» (1). М.П.Шустов подчеркивает, что Петрушевская игнорирует законы литературной сказки и « это приводит к разрушению традиционного жанра, особенно тогда, когда автору не терпится показать волшебство без границ» (2).

Однако деконструкция сказочного мира вовсе не означает разрушение жанра, а служит определенным целям в новых жизненных условиях. У Петрушевской это, прежде всего, пародийно-сатирическая цель. Она рисует истинное лицо нашего времени, главная черта которого, по мнению писательницы, - бездуховность. И здесь у неё есть свои предшественники. У В.Шукшина в повести «До третьих петухов» сказочный мир предстает и традиционно, и убого-современно.

В своём автобиографическом романе «Истории из моей собственной жизни» Петрушевская неоднократно повторяет, что «каждый жанр требует своих средств выражения…сказка…всегда требует хорошего конца»(3). Это утверждение звучит непосредственно и в концовках её сказок: «Так что наша история пришла к своему счастливому концу, как и полагается» (4). Это сказка «Глупая принцесса», где принцесса Ира считается дурой, т.к. слишком честна и доверчива, поэтому и жених ей находится подходящий – осёл.

Отвечая на вопрос -- почему она пишет - Петрушевская определяет главную причину: « есть неразрешимая проблема, и она таковой и останется…чтобы было над чем подумать» (3, с.536). Это сказано о пьесах, но определяет и специфику её сказок. Практически все счастливые концовки сказок имеют пессимистический подтекст. Так «Сказка о часах» заканчивается фразой старушки-волшебницы: «Ну что же, пока что мир остался жив». Концовка явно не утверждает окончательной и полной победы добра. Сказа «Осёл и козел», где герой награждается исполнением всех пожеланий на один вечер, иронизирует над счастьем современного обывателя: «И, счастливый и спокойный, он схватил со стола кусок хлеба, со сковородки хвост рыбы и пошёл смотреть телевизор, всё равно что» (4, Т.4, с.133). Сам герой не рад награде, т.к. в качестве пожеланий от жены, детей, соседей, прохожих он опасается гадостей типа – да чтоб ты сдох! В сказке «Новые приключения Елены Прекрасной» герои – Елена и её возлюбленный миллионер – живут счастливо, но в мире, оторванном от реальности, где нет суеты и денег.

Таким образом, в сказках Петрушевской прослеживается принцип двоемирия в организации пространственно-временной модели. Герои Петрушевской живут в обычном мире, где их обсчитывают в магазине, отправляют в школу для умственно отсталых, хамят в автобусе и могут избить в грязном подъезде. Условный сказочный мир предстаёт через фигуру волшебника или колдуна, чудесные волшебные предметы, мотивы превращения, одушевления неживых предметов, мира природы. В сказке «Спасенный» (здесь сильно выражены жанровые признаки легенды) упоминаются реальные события – землетрясение в Армении и настоящая «несказочная» смерть людей, а в призрачно -мистическом мире появляются призраки умерших. В цикле «Приключения Барби» как в фольклоре одушевляется неживое – игрушки, куклы. В сказке «Счастливые кошки» девочка превращается в кошку. В сказке «Марилена» две сестры-балерины -- в одну толстую безобразную тетку.

Само волшебство и фигура волшебника у Петрушевской специфичны. Чаще всего она изображает не добрых волшебников, а злого колдуна, злое волшебство, которое несёт вполне реальные беды – увечье, болезнь, одиночество, потерю близких и даже смерть. Акцентирование такого волшебства – тоже способ характеристики современной жизни, свойственной ей жестокости. Н-р, в сказке «Девушка-нос» колдун отрубает пальцы на руке Нины – это плата за выздоровление любимого. В сказке «Мальчик-бубенчик» колдун хочет завалить камнем колодец, куда упала мать ребёнка. Даже доброе волшебство порой кажется сомнительным. В сказке «Осёл и козёл» старушка благодарит героя за вежливость, за то, что уступил ей место в трамвае – вводится мотив исполнения пожеланий. Как уже говорилось, герой этому не рад. Структурный мотив сказки исполнения желания переосмысляется – исполняются чужие пожелания герою. Сам герой мелок, подвиг его в том, что уступил место старухе (по нынешним временам, действительно, подвиг для многих молодых людей) – и соответствующая награда. Подобный ракурс данного мотива и в сказке «Счастливые кошки». Девочка сама просит колдуна превратить её в кошку, чтобы не ходить в школу.

В структуре сказок Петрушевской присутствуют мотив нарушения запрета и мотив испытаний. Н-р, в сказке «Мальчик-бубенчик» ребёнок нарушил запрет – снял с руки колокольчик и мама его потеряла. Дальше следуют испытания героя: он боится лишиться матери и отправляется на её поиски, сталкивается с колдуном. В сказке «Анна и Мария» добрый волшебник нарушает запрет: не помогать тем, кого любишь. Он поменял тело умирающей жены на тело другой больной, обе выздоровели. Испытания героя в том, что жена сторонится мужа и, в конце концов, уходит от него в чужую семью. Герой находит женщину, которой он отдал тело жены (а голова у неё чужая). Концовка условно-хорошая, но точно определяющая мораль сказки: любят сердцем, а не головой.

Само волшебство, волшебные предметы представлены у писательницы двояко. С одной стороны, это сказочное волшебство. Н-р, в «Сказке зеркал» - традиционный волшебный атрибут зеркало, которое спасает героиню, девочку по прозвищу Рыжая крошка. Злое волшебство необъяснимо – это тень, туман, нечто «невидимое, что уничтожало изображения в зеркалах» (5). Его называют голодное одиночество, оно ищет жертву и забирает самое прекрасное на свете – после его появления исчезают дети. Только маленькое волшебное зеркало сумело отразить призрак невидимого, спасло героиню, а само разбилось. Однако осколок зеркала попал в переплавку, появилось новое волшебное зеркало. «Его непонятно почему купил один суровый старик, по профессии главный врач, и повесил в раздевалке своей детской поликлиники. Там оно отражает бегающих детей…в зеркало также озабоченно заглядывают мамаши» (5, с.346). Сказочные волшебные предметы присутствуют также в сказках «Волшебные очки», «Волшебная ручка», «Сказка о часах».

Кроме волшебства сказочного, есть чудо современное – это пластическая хирургия, быстродействующие диеты, средства парфюмерии и косметологии. Они кого угодно превратят в красавицу. Отношение автора к подобным чудесам пародийно-сатирическое, они раскрывают реалии современной жизни, её абсурдность, отклонение от «вечных» истин и ценностей. Так, в сказке "Девушка-нос» колдун – пластический хирург. Он делает Нине операцию, убирает длинный нос. Но девушка не становится счастливой. У неё появляется много ухажёров, которые раньше не замечали Нину. Также быстро они исчезают, когда возвращается длинный нос. В сказке «Секрет Марилены» героиня находится в клинике пластической хирургии и диетического питания, где из толстухи должны сделать стройную красавицу. Но вместо этого пичкают наркотиками и собираются убить. Появляются элементы гангстерского детектива. Ради наживы жених Марилены Владимир «заказывает» её киллерам-спецназовцам. Пародируется современная реклама, навязывающая услуги потребителю: «реклама удивительной клиники, где за три дня человеку делают новое тело плюс восстанавливают организм за счёт идеального питания травами» (4, Т4, с.156), «зубы были такие крупные и белые, что на Марилену кидались все производители зубной пасты и щеток, умоляя её рекламировать именно их товар» (4, Т.4, с.149). Благодаря рекламе героиня «стала богаче, чем была…она уже стала забывать, что в ней томятся две души, эти души молчали и плакали без слёз в темнице, которой было для них мощное тело Марилены, а вместо них в этом теле вырастала совершенно новая, посторонняя душа, толстая и прожорливая, нахальная и веселая, жадная и бесцеремонная, остроумная когда это выгодно и мрачная когда невыгодно» (4, Т.4, с. 149-150). Иронично оцениваются банковские операции как чудесный способ быстрого обогащения: «Владимир просит временной помощи в долг миллионов тридцать с возвратом через сорок девять лет»(4, Т.4, с.158). В том же ключе подаются детали образа жизни элиты – Марилена прекрасно знала, каких журналистов угостить перед интервью, когда передать подарки сиротам от фирмы и т.п.

Характерной особенностью сказок Петрушевской является сочетание элементов разных жанров: сказки, легенды, былички, анекдота, детектива и др. Так, сказка «Тельняшка Джек» написана по канонам детектива. Здесь есть сыщик-любитель кот Тельняшка Джек, профессиональный полицейский ищейка Шарик из «сухопутных овчарок». Развивается сюжет похищения ребенка. Жертвой преступления оказывается цыплёнок Цыплак, есть мотив погони, как в классическом детективе преступление раскрывает сыщик-любитель, а профессионал посрамлён.

В ироническом ракурсе использует Петрушевская литературные реминисценции и аллюзии. В сказке «Секрет Марилены» гётевская реминисценция. Охранник сестер Марии и Лены собирается написать роман об удивительной силе любви одного юноши под названием «Страдания молодого В» на основе писем Владимира, который после краха аферы с невестой Мариленой проявляет повышенный интерес к сестрам. Сказка «Все непонятливые» намекает на басню Крылова «Ворона и лисица», а «Лечение Василия» - на «Мойдодыр» Чуковского. Сказка «Принцесса Белоножка», по словам самой Петрушевской, писалась под влиянием «Русалочки» Андерсена (это сказка о девочке, которая не может ходить). С другой стороны, здесь устойчивые фольклорные типы соединяются в одном образе героини: тип младшей любящей дочери и капризной принцессы-неженки. Пародируется мужской тип принца-суженого. Он падок на внешнюю красоту, равнодушен к чужим бедам, собирается покинуть королевство в день похорон принцессы, которая надорвалась и заболела, спасая упавшего с лошади принца. Присутствует мотив сюжета о спящей красавице: «…сердце его (принца) дрогнуло от жалости…быстро поцеловал принцессу в губы – он где-то читал, что так можно оживлять принцесс» (Т.4, с.201-202). В сказках «Матушка-капуста», «Маленькое и ещё меньше» используются структурные элементы и образы андерсеновской «Дюймовочки».

В некоторых сказках Петрушевской присутствует звукоподражание («Жил-был Трр»), игра словами, грамматическими формами («Пуськи бятые», «Бурлак»). Писательница использует характерный для фольклорной и литературной традиции приём контраста, противопоставляет истинное и ложное, добро и зло. В сказке «Барби улыбается» противопоставлены два образа жизни и соответствующее им мировоззрение: роскошная жизнь и равнодушие к другим – это куклы Барби Той, Кен, Сьюзен – живут во дворце, проводят время за игрой в казино, танцах, посещениях бассейнов и теннисных кортов. С другой стороны, жизнь скромная, без роскошных автомобилей и платьев, но с мыслью о дорогих и близких людях. Барби предпочитает вернуть себе ситцевое платье, уйти из дворца и остаться лежать в пыли среди мошек и муравьев, чтобы её нашла маленькая хозяйка, которая плакала всю ночь, потеряв куклу.

Критерием ценности жизни и героя у Петрушевской нередко является мотив смерти. У Петрушевской всегда серьезное отношение к смерти, какой бы абсурдной не казалась ситуация. В сказке «Анна и Мария» медсестра говорит родственнику умирающей женщины: «Не мешайте ей, ваша жена занята серьезным делом»(5, с.273). В сказке «Волшебные очки» остро стоит проблеме взаимопонимания людей. Героиня сказки -- девочка, не похожая на других, её даже собираются перевести в школу дураков или отправить в психушку. Девочка решает покончить с собой, спрыгнуть с шестого этажа, но вспомнила о маме, и ей стало жаль оставлять любимого человека, приносить ему горе и слёзы. «Познакомившись с тяжёлой жизнью взрослых», девочка «решила остаться жить, чтобы помогать людям»(4, Т.4, с.284). Подобная мораль и в сказке «Дедушкина картина». Девочка готова умереть, чтобы спасти всех от вечной зимы.

Мотив смерти есть и в «Сказке о часах» -- лирическом повествовании о взаимоотношениях матери и дочери. Здесь присутствуют и характерные для творчества Петрушевской архетипичные образы – мать и дитя. В дочери проявляется детский эгоизм, желание молодости жить красиво, сосредоточенность на собственном «я». Мать – воплощение грустной мудрости, понимания других, осознание самого себя как общего потока жизни. Дочь хочет иметь золотые часики, не задумываясь о том, что это сократит жизнь её матери. И только став мудрее, став матерью, она готова на жертву – заводит часы сама, тем самым продляя жизнь матери и начиная отсчет собственной жизни. Архетипичные образы мать (отец) и дитя присутствуют в сказках «Матушка-капуста», «Отец», «Мальчик-бубенчик» и др. Они характерны для творчества Петрушевской в целом (повести «Свой круг», «Время ночь», пьеса «Три девушки в голубом»).

Особое место в творчестве Петрушевской занимают «Дикие животные сказки», которые, по мнению Л.В.Овчинниковой подобно фольклорной сказке о животных строятся на основе иносказания (6). Однако фольклорная сказка о животных аллегорична, а аллегория конкретна. Поэтому животные в фольклоре, кочуя из сказки в сказку, воплощают определенный человеческий тип. У Петрушевской же сквозные герои (животные, насекомые, птицы) представлены в разных ситуациях современной жизни, где проявляют себя неоднозначно и порой не соответствуют фольклорному типажу. Н-р, волк Петровна с мужем Семеном Алексеевичем далеки от фольклорного волка-злодея. Безалаберный алкоголик и гуляка Семен Алексеевич не хочет скандалить с женой, волком Петровной, требующей развода. Сама Петровна – уставшая и переставшая следить за собой женщина (сказка «Согласие»). Леопард Эдуард вовсе не царь зверей, как фольклорный лев, а несколько инфантильный аристократ с утончённым вкусом. Настолько утончённым, что в его новой версии «Чайки» женские роли играют мужчины: Нину Заречную – волк Семен Алексеевич, Аркадину – козёл Толик, которому «бороду убрали под бант, шляпой накрыли рога, побрили до бледности, приклеили ресницы, что там! Навесили бюстгалтер, пояс с черными чулками, дамские подмышечники и подплечники, сумочку с тампексами, полный триумф, короче говоря» (4,Т.5, с. 205, сказка «Сила искусства»). Настолько безобидный, что «ничего не мог понять», когда мышь Софа в его комоде принесла мышат. «Леопард вынужден был удочерить(усыновить) пятнадцать мышей, среди которых были и родители Софы, и дедовья до третьего колена, не разбери поймешь»(4,Т.5,с.81, сказка «Дедушка Эдик»). Литературные аллюзии и маски животных в «Диких животных сказках» создают пародийную картину современной жизни (обычные люди, обыденные ситуации) без претензий на серьёзность проблематики литературных и фольклорных источников.

Авторская позиция в сказках Петрушевской может быть названа отстраненно-мудрой: «Особое свойство индивидуальной манеры Петрушевской состоит в том, что о самых ужасных и страшных вещах сообщается как бы запросто, спокойно, как о том, что само собой разумеется и всем давно известно, нередко с использованием разговорно-просторечной лексики. Таким способом создается абсурдный образ мира, вывернутого наизнанку» (6, с.212). Абсурдность мира подчеркивается тривиальной бытовой ситуацией, языковым оформлением – речь героев обыденна, спутана, порой груба и безграмотна. Яркий пример тому сказки «Осёл и козёл», «Гирлянда птичек», «Дядя Ну и тётя Ох». В заключение ещё раз подчеркнем свойственную Петрушевской высокую степень обобщения. Частная история, частная судьба выявляют общезначимые, вневременные категории жизни. Такие обобщения присутствуют почти во всех названных здесь сказках.

Примечания

1.Лейдерман Н.А., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950-1990е годы. В 2т. – Т.2. – М., 2006. – С.618.

2.Шустов М.П. Своеобразие сказок Л.Петрушевской //Материалы к самостоятельной работе студентов-филологов по литературе на заочном отделении. Вып.У. – Н.Новгород, 2006. – С.76.

3.Петрушевская Л. Истории из моей собственной жизни. – Спб., 2009. – С.536.

4.Петрушевская Л.С. Собрание сочинений в 5томах. – Харьков, М., 1996. – Т.4. – С.195.

5.Петрушевская Л. Два царства. – Спб., 2009. – С.340.

6.Овчинникова Л.В. Русская литературная сказка ХХ века. История, классификация, поэтика. – М., 2003. – С.208.