Сакральное. Сакральная жертва Татьяна Фельгенгауэр

Мы все, священные коровы,
Твоею жертвой стать готовы,
Но лишь с тобою во главе.
Дмитрий Быков

Везло мне в том году невероятно.

Всегда мечтал жить в центре Москвы. Правда, для этого пришлось совершить изрядное количество хитрых манипуляций. Тёткина хата и уютная студия в новостройке превратились в удобную двушку именно в таком доме, в каком я хотел. Тем более, очень кстати позвонили общие знакомые:

Хочешь квартиру в центре почти даром? Если быстро сориентируешься, всё устроим сразу. Покупателей много, тем более, если апартаменты в центре по такой цене.

Я даже думать не стал.

Пару месяцев я просто наслаждался тем, что вроде как сбылась мечта. Потом перевёз кое-что из мебели и начал обустраиваться. Выучил имя консьержки – Викторина Капитоновна. Запомнил, что она предпочитает шоколад «Линдт». Хороший вкус.

Прекрасные широкие коридоры, светло и чисто. Воздух свободы…

В первый раз я увидел Аллу, когда тащил домой пальму. У неё название прикольное было – трахикарпус. Говорят, женщин притягивает. Ну и вот… притянул.

Я сразу же подумал, что она – модель. Почему модель? Потому что если девушка такого же роста, как пальма, она или баскетболистка, или модель. Куда ей ещё податься, такой аномальной? Но баскетболистки обычно небрежно одеваются. Брюки, майки мятые, мускулы накачены на руках и на ногах. А модели хрупкие и хорошо одеты. Алла была очень хорошо и дорого одета. Волосы длинные, тёмные, сама вся ухоженная. Хотя чему я удивился – дом-то элитный.

От изысканного аромата, который она источала, я чуть было не одурел.

Ой… - сказала она. – Пальма!

Здравствуйте…

Чуть позже я видел их вместе с Игорем, они выходили из его квартиры, напротив моей. Почему-то я совсем не удивился, когда узнал, что Игорь Гриднев живёт здесь. Где же ему ещё жить? Неподалёку штаб его партии, радиостанция, где он часто выступает. Всё рядом, очень удобно.

Ему было чуть за пятьдесят, но одевался он очень просто, был всегда приветлив, всегда в хорошем настроении, бодрый. Свой в доску, короче. Наверное, именно это меня удивило больше всего. Говорил на лестнице по мобильному, в свитере и домашних тапочках. Здоровался за руку, в гости не напрашивался – конечно, зачем это ему - но мы часто обменивались парой слов, когда встречались. Часто я ловил себя на мысли, что и после того, как он уходил, я продолжал улыбаться. Как это ему удавалось, не знаю.

Алла жила у него. Не постоянно, изредка, наездами. Других я с ним не видел, хотя они, говорят, были и много.

Когда он всё успевал? Успевал куда угодно, кроме спортзала, видимо, судя по наклёвывающемуся пузцу. Впрочем, мне тоже в спортзал ходить было лень.

Сигнал сайтовской почты нашего сообщества разбудил меня противным писком. Сообщения шли потоком:

Иван, Иван, ты чего, спишь, что ли?

Да в чём дело-то? – отстучал я ответ.

Ты что, не понимаешь, что у нас хотят устроить майдан? Всего неделя осталась, они что-то готовят.

Да ну, ерунда. Болотная не прошла. Сам посмотри, кто у нас в оппозиции – девушки эти гламурные, ну, смешно же.

А Павел?

Неволин? Я тебя умоляю. У него есть программа? Где? Чего он народу может дать?

А ты видел, как он выступает? У него на митингах атмосфера, как на рок-концерте. Достаточно ему рукой повести, и за ним пойдут.

Куда? Не смеши, а?

Всё равно. Как за этим чуваком из Гамельна.

Думаю, Павел идёт по своей колее, специально для него отведённой. Другой ему и не надо, кстати. Смешно считать его оппозицией.

Ты хочешь бунта? Врагов страны в упор не видишь?

Враги – это кто? Неволин? Гриднев, может, потому что они вместе листовки раздают? Извини, но я в них не вижу реальной опасности.

Любой хороший психолог тебе скажет, что настоящий враг тем и опасен, что не кажется врагом. Почитай, что они пишут.

А что? Разоблачают коррупцию. Что плохого?

На заказ.

Не уговаривай. Я – пас, - разозлился я и вышел из чата.

Вояки хреновы. Крови хотят. Зачем, для чего? Живи себе, жри, пей, гуляй с девочками. Нет. Им подавай бунт. А Достоевского читать им Вождь не велит.

Я задумался.

Не всё ли равно, на чьей стороне играть? Павел Неволин всё чаще напоминал мне белку в колесе. Крутится, крутится, время от времени что-то раскапывает, озвучивает, но в широкий эфир это не пускают. Его иски против коррупционеров суды заворачивают. Зато против него – удовлетворяют. Это забавно. Юрист, понимаешь ли. Какой же ты после этого юрист, если не знаешь, как подкопаться под эту систему, если не можешь играть по её правилам?

Вся активность Павла разбивается о невидимую стену. Его деятельность разрешена только до определённого предела. Большой Брат снисходительно и не без интереса наблюдает за ним, устранять не собирается, но за черту не пустит.

Неужели Неволин этого не понимает? Или понимает, но развлекается таким образом, принимая эти правила? Но и в его случае была сакральная жертва. Жертва близкого человека, но, с позиции Большой Игры – пешки.

Принял ли он эти правила? Знает ли он, что дальше положенного его не пустят? Бывают клоуны с серьёзными лицами. Пафосные, с ореолом романтика. Бывают, да.

Думаю, Павел достаточно умён, чтобы это понять. Сейчас он гораздо активнее Гриднева, который ушёл в тень. Заметки, блог, домашние тапочки и Алла – вот и вся его нынешняя активность.

Иван, у вас есть ножницы? Я у Гоши искала – у него нет…
Гоша. Ну надо же… Не Игорь же Юрьевич, в самом деле. Алла младше него в два раза. Хотя это же модно сейчас.

Шарлотта Корде? - засмеялся я.

Кто? – Алла распахнула огромные глаза. – Шарло Такорде??? Это певец такой? Или бренд?

Она что, серьёзно не знает, кто это? Мдааа…

Ну не смейтесь… Гоши нет целый день, мне скучно…

Что за манера – гулять по комнате, будто бы она у себя дома. И, главное, у неё всё получалось так непосредственно и совершенно естественно, без тени фальши. Здесь Игоря можно было понять – его мир был совсем другим, пропитанным лицемерием и враньём, когда любой из соратников может сдать тебя хоть завтра.

Она благоухала невероятно. Что это за аромат?

Меня не взяли здесь в агентство, потому что я не умею притворяться… А девочки мне пишут, что я просто не очень красивая. Но у меня дома, в Киеве, скоро съёмки… Мне идёт сниматься в белье. А вы что пишете?

Это по работе, - я мгновенно захлопнул ноут. Что за бесцеремонность?

Гоша тоже всё время пишет. И ночью… И не говорит со мной почти. Я его только по радио слушаю, - вздохнула Алла. – Журналистов убили в Париже, теперь туда ехать страшно. А мы хотели…

В Париж никогда не поздно, ещё съездите.

Фото Аллы в белье? Хм. Это интересно.

Покажете?

На флешке, я принесу…

Что ж её так тянет к моему компу? Наивная, там всё под пятью паролями. Да нет, она реально такая непосредственная, с девственно чистым мозгом. У неё не может быть не то что задних, а вообще никаких мыслей. И почему-то Алла упорно не хочет видеть во мне мужчину, даже не стесняется меня. Это даже как-то заводит. Любопытная штучка. Хоть бы покраснела, что ли. Для неё что сосед, что врач – всё одно. Пусть даже и молодой. Или она типа хранит верность Игорю? Хм, занятно… Хотя, конечно, серый кардинал для такой штучки не так интересен, как вчерашняя знаменитость, пусть и ушедшая в тень. Тем более, она ещё под стол пешком ходила, когда гремело его имя.

Всё удачно сошлось одно к одному. Здесь не могло быть ничего другого. Я, Гриднев, сеть, Кремль, Алла. Она очень вовремя приехала. Как будто кто-то это заранее спланировал за нас.

Хороший политтехнолог – на вес золота. А принцип внедрения в любую систему прост – не противоречь ей. Влейся гармонично, изучи строение. Стань её частью, а потом рули как хочешь.

Всегда есть два лагеря. Свои и чужие. Враги и наши. Манипулируй. Возвысься над ними. Играй, дёргай за ниточки. Главное, определись, чего хочешь. Подчини этот игрушечный мир себе. Не важно, где ты – в офисе, в правительстве. Правила везде одни и те же. Правда, не все знают, что у тебя они свои собственные.

Брось камень и взволнуй их. Почему бы и нет? Они перебьют друг друга. Да, и пусть. Получай от этого максимум выгоды. Используй ситуацию. Поддерживай то один лагерь, то другой. Бросай, ври, играй. Сшибай бонусы. Греби деньги. Наслаждайся жизнью.

Всю эту кашу с мировой войной заварили СМИ. Кому понадобилось поселиться там и стравливать людей между собой, так успешно стравливать? Прекрасно зная все слабые места не только отдельных людей, но и целых народов? Да, это должны быть очень умные люди. Но разве умным людям нужна война? Зачем?

Они даже не подозревают, к чему это приведёт. Поэтому нужны люди, которые будут всё уравновешивать. Чтобы в мире было поровну добра и зла.

Нужны очень сильные духом люди…

Что-то она долго за флешкой ходит.

Я ткнул в магнитолу пультом, канал наугад, и наткнулся на мессу си минор. Agnus Dei…

Жизнь состоит из случайностей, которые иногда противоречат всему, с чем ты сталкивался до этого, но они выстраивают вполне гармоничную цепь событий, которую при желании даже можно объяснить логически.

Музыка лилась плавно, сердце ухало и вздрагивало от чередования высоких и низких нот… надо же, как давно я её не слышал. И почему она включилась именно сейчас?

Иван, вот, посмотрите… Мы сегодня вечером идём с Гошей в ресторан, я купила платье… Подружек у меня нет здесь, спросить не у кого; посмотрите – не стыдно в этом пойти? Не очень открытое?

Я подумал, что оно открытое по самое некуда и напоминает скорее сорочку, чем платье, но чистые глаза Аллы вопрошающе и искренне топили меня в своей глубине.

«Иди сюда, иди на перекрёсток моих больших и неуклюжих рук… Не хочешь? Оставайся и зимуй», - крутилось у меня в голове.

К чему бы это?

Думаю, вам надо одеться потеплее – всё-таки холодно. Снег обещали, гм… мокрый.

Выбор должен был пасть на того, кто ничего сейчас не решает и никому, по большому счёту, не нужен. Чья гибель не сделает погоды, но остановит движение неких сил.
Меня два месяца убеждали в этом, пока я не согласился. Да, это должен быть тот, кто невинен. Он должен взять на себя грехи остальных, в этом смысл. И не должен воскреснуть, в этом нет никакого смысла.

Какой же он враг, недоумевал я. Страну свою он по-своему любит. Живёт себе на полную катушку, радуется жизни, растит детей, встречается с красивыми женщинами. Разве враг может быть таким своим в доску оптимистичным, весёлым парнем? Или настоящие враги – они именно такие и есть?

С экрана улыбался Вождь, который всё больше напоминал мне резинового пупса. Гриднев по сравнению с ним казался молодым и игривым кучерявым пуделем. Который высоко прыгал и громко лаял.

Что и говорить, на эту роль он подошёл как нельзя лучше.

Следующий день начался уже ночью. Снег действительно был, сильный, мокрый, противный. Оседал на лицах, на асфальте…

Звонок Аллы, плачущей в трубку («Иван, помогите, пожалуйста, помогите! Я здесь никого не знаю, кроме вас, в Игоря стреляли, что мне делать, он там… там лежит»), моя спешная поездка в участок, потом мы вместе с Аллой и людьми в форме едем на их квартиру, она собирает сумку с вещами, её снова куда-то везут, на лестнице, закрыв сизое лицо огромным носовым платком, слезами и синюшной тушью плачет Викторина Капитоновна («ах, да как же наш Игорь Юрьевич, какой хороший человек, господи, за что...»), форум, полный восторженных криков, в которые вплетались редкие реплики сочувствия и возмущения (да как это так, замочили политика в двух шагах от Кремля, а девицу-свидетеля в живых оставили, где это видано, и никого не поймали, не видели, а спецслужбы куда смотрели, а камеры разом вырубились, и девица ничего не видела и не помнит)…

Цель достигнута. Никакого весеннего марша не будет. Будет другой, трогательный марш. Кто говорил, что их не бывает? Майдан провалился, не начавшись.

Алла просилась на родину, но идти ей было некуда, поэтому она пришла ко мне.

Очаровательно лохматая, потерянная, робкая, но затуманенные слезами чистые глаза смотрели всё так же смело и прямо. Такие не умеют врать, хитрить, выкручиваться, притворяться… Разве не это ценнее всего на определённом этапе жизненного пути?
Ничего не видела, ничего не знает, ничего не помнит, в глубоком шоке…

Я утешал. Утешать я умею.

«Я всё равно тебя когда-нибудь возьму. Одну – или вдвоём с Парижем». Это не я сказал. Это Маяковский.

Но через пару недель всё так и вышло, чётко по тексту. Хотя я в упор не понимал, как ей удалось выйти чистой из этой мутной речки. Невероятное везение. Вопреки всем законам жанра.

Сколько он выложил за эту квартиру? Миллионов десять? Общая площадь хаты – как футбольное поле. Он на одной квартплате разорится. Ходит в одном свитере, бедняга. И мнит себя крутым политтехнологом, ага. Шпион, у которого парашют за спиной волочится. Смешно.

Стоило ему показать мои фотки в белье, и мозг вынесен. Полукруг-полувзмах волосами, красиво поправить длинную прядь, вздохнуть в нужный момент. Мужики непроходимо тупы, все ниточки, за которые их можно дёргать, женщине известны испокон веков.

Именно женщины творят историю, правят политическими играми… Шарлотта Корде, Екатерина… хотя бы Грейс Келли - почему нет? Да.

Месса си минор… Боже ты мой! Смех один. Раскольников, фея с топором. Ох…

Пусть бы сам попробовал отмазаться от обвинения в соучастии в убийстве. Ничего не знаю, ничего не помню, тупа как пробка, и вообще, где я… Делов-то. Глазки оленьи. Что с этой красивой дуры взять? Ага.

Сакральная жертва… Самое то, если на кону майдан. Сейчас мы к этому не готовы, у нас куча других проблем, от которых надо отвлекаться любыми способами. Нам сейчас не нужен майдан, никак не нужен. А Паша пусть себе пытается пробить головой бетонную стенку. На здоровье.

На алтарь всегда приносится кучерявый, невинный и беспомощный. Мне ли не знать, когда мужчина беспомощнее всего?

Обо мне скоро забудут. Поговорят-поговорят, и забудут, когда появится куча других свежих сенсаций.

Такими вот Иванами забита вся сеть. Вояки диванные, властители мира, спрятанного в мониторе. Кто и когда вложил им в мозг этот бред про мировое правительство и прочую ересь? Реальность другая. Но они её никогда не видели. Они прячутся от неё в айфонно-айпадной виртуальной реальности. Оттуда всё кажется таким простым и легко решаемым. Стратеги…

Вскрыть его комп – нефиг делать. В Париж съездили – очень кстати и очень мило. Никто не знает, что очень скоро там всё запылает.

Этот форум очень просто прикрыть, он один из самых крупных в сети. Но есть пути сложнее. Искать корни, искать противоядие…

Диванным Иванам от нечего делать хочется затеять войну. И стоит им лишь намекнуть на то, что им всем скопом нужно ломануться в определённую точку мира, чтобы спасать при этом почему-то свою родину – они ломанутся. Потому что так приказал дядя в мониторе, завернув сигнал в красивую блестящую обёртку. Собаки Павлова и подопытные кролики думают, что это они всё решают в лаборатории, а не те, кто ставит над ними опыты, и кого они никогда не увидят. И будет война, и будут потери. Нужны люди, которые этого не допустят. Вовремя переключая программы и нажимая кнопки. И поэтому всегда будут жертвы. Сакральные жертвы, меньше всего ожидавшие, когда, зачем и куда их приведут.

Нужны люди, которые будут всё уравновешивать.

Испокон веков религиозные обряды включали жертвоприношение. Это могли быть мирные подношения в виде пищи и цветов или безумные по нынешним меркам кровавые вакханалии. И хотя боги стали менее мстительны и не требуют человеческих жизней, модель поведения осталась. Теперь, как и мы сами, ритуалы обрели внешний лоск и цивилизованность, по сути, оставаясь древним, архетипичным страхом перед будущим. И доказательством служат пылкие споры о том, что такое сакральная жертва, и о том, как вручать богам их подношение.

В древних храмах во время обряда служитель культа стоял по колено в крови жертвенных животных. Количество жертв порой исчислялось тысячами — отголоски древнегреческой гекатомбы, когда, чтобы расположить богов, резали сотню быков. Представьте запах крови, вопли животных от боли и предчувствия смерти. Мириады мух, кружащих над лужами застывающей, пахнущей тлением крови, и толпы возбужденных верующих — женщин и детей, приходящих в восторг от зрелища смерти. Страшное дело, но так было не всегда — многие праздники, как и сегодня, сопровождались лишь растительной пищей и поделками со священным смыслом. Но все же нравы предков ужаснули бы самых рьяных сатанистов.

Библия, несмотря на ее общий миролюбивый настрой, изобилует жестокостью. Начав с изгнания любимых детей из рая, Бог продолжил, как ту сталь, закалять людей, то требуя у Авраама убить сына, то принуждая Каина расправиться с родным братом. Кончилось все тем, что Иисус погиб на кресте по решению отца и во искупление грехов мира. И как постоянная опасность, подстерегавшая современников апостолов, уступила место размеренному, ленивому течению современной жизни, так и кровь постепенно покинула церковь, оставив отголоски жестоких нравов в виде крашенных кровью Христа яиц на пасхальном столе и тихой исповеди священнику.

Ритуальные традиции славян дохристианской эпохи

Вопреки мнению ратующих за исключительность так называемого «русского пути», наши предки не чурались приносить в жертву не только животных, но и людей. Конечно, это были в основном пленные и рабы, но слов из песни, как говорится, не выкинешь. Существовала иерархия даров, приносимых богам — куры, собаки, лошади. Самым значимым подарком, который мог получить идол, был человек. Есть множество средневековых свидетельств об умерщвлении наложниц и вдов на похоронах знатного мужа.

Ведь что такое сакральная жертва в виде жизни человека, как не высший акт повиновения и признания главенства духовного мира? Из записок турецких путешественников явствует, что киевляне еще в 983 году не чурались убивать во славу своих богов. Со слов иностранных подданных, однажды Перуну посвятили жизнь молодого варяга, который отказался поклониться деревянному идолу. А немецкий ученый Гельмольд поведал о мученической кончине христианского епископа в 1066 году. Как видим, пращуры не отказывали себе в удовлетворении религиозных чувств посредством чужих страданий.

Происхождение слова «жертва» в русском языке

Трудно представить, но так любимое невоспитанными подростками слово «жрать», происходит от церковнославянского «жрътва». Поэтому грубое «жратва» изначально относилось к ритуальной пище, освященной трапезе, на которой служил представитель культа. Жрец следил за проведением ритуала и первым вкушал угощенье, приготовленное богам, частенько оставляя себе лакомые куски. Благодаря универсальности и востребованности традиция пережила многие церкви и религии.

Ненасытные индейцы

Нигде из известных обществ не проливали таких рек крови, как у древних обитателей Южной Америки. Может, излишняя влажность и тьма москитов возбуждают жестокость, может, еще что, но факт в том, что инки, майя и ацтеки на весь мир прогремели своими излишне кровожадными праздниками. Справедливости ради скажем, что не всегда ради усмирения идолов умерщвлялись взрослые и дети. Жертвы могли быть и менее кровавыми — растения, оружие и предметы быта.

Считается, что в излишней жестокости мезоамериканских племен виноваты их мифы. Так, Кетцалькоатль пролил кровь из половых органов, чтобы сотворить мир, а в мифе о Пятом Солнце боги жертвуют собой ради людского рода. В защиту этой теории служит культ самоубийств, практиковавшийся у ацтеков. При желании можно окунуться в атмосферу жестокости и страха, посмотрев известный своей реалистичностью фильм Мэла Гибсона «Апокалипсис».

Современные жертвоприношения

Кровавые жертвы религии канули в лету, оставив отголоски на темном африканском континенте, где жизнь стоит полмешка кукурузы и две сигареты. Пресса нет-нет да пугает обывателей историями о ритуалах «вуду» и об использовании человеческих органов для того, чтобы духи послали урожай. Но для большинства все это лишь страшилки, а не повседневная реальность. Что такое сакральная жертва для нас — современников «Фейсбука»? Каждый находит свой выход важному религиозному инстинкту. Один не стирает белье, когда играет «Спартак», другой не ест мучного, третий принес обет безбрачия во имя ему одному известных причин — еще долго сохранятся генетические привычки.

Эксперт о версиях убийства Бориса Немцова

Михаил Нейжмаков

Убийство Бориса Немцова вновь вернуло в российский политический лексикон термин «сакральная жертва». Причем, вспомнили об этом словосочетании не только политики и журналисты. Даже официальный представитель Следственного комитета РФ Владимир Маркин заявил, что «фигура Немцова могла стать своеобразной сакральной жертвой для тех, кто не гнушается никакими методами для достижения своих политических целей». Смерть человека - трагедия для его близких и всех, кому он был небезразличен. Однако отрицать, что смерть в политической пропаганде использовалась всегда, значит игнорировать весь исторический опыт человечества. Поэтому придется задать три вопроса, первый из которых может показаться циничным, а последний странным. Кто является оптимальной «сакральной жертвой» для политических целей? Каково в действительности влияние подобных инцидентов на протестные кампании? И что может дать для решения таких задач смерть политика?

Откуда не ждали

Под «сакральной жертвой», как правило, понимают человека, гибель которого используют в информационной войне для создания серьезных проблем политическим оппонентам. Обычно, действующим властям. Для тех, кто использует гибель такого человека, задача-минимум - спровоцировать массовые беспорядки, задача-максимум - добиться политического краха оппонента (как правило - падения правящего режима).

Обратившись к опыту России и зарубежных стран, мы увидим, что самые серьезные вспышки протеста следовали за убийствами, к политике явного отношения как раз не имевшими. Очень часто массовые беспорядки и серьезные политические кризисы связаны с гибелью детей или молодых людей, принадлежавших к достаточно сплоченным сообществам, с повышенным чувством солидарности и готовностью жестко отвечать на любую агрессию со стороны «чужих». Отвечать не виртуально, а вполне реально - кулаками, камнями, бейсбольными битами. Таким сообществом может быть небольшой город или поселок, организация футбольных фанатов, община, объединенная по религиозному, национальному или расовому признаку. По такому сценарию развивались самые известные массовые беспорядки как в России (Кондопога, Манежная площадь, Пугачев, Бирюлево), так и за рубежом. Отметим неоднократные волнения с участием афроамериканцев после гибели подростков от рук полиции (в том же американском Фергюсоне) или беспорядки среди мигрантов во Франции по аналогичному поводу. Все эти события приводили к серьезной политической дестабилизации. В России, к счастью, только на локальном уровне.

Революции - «цветные» и не только

А вот с влиянием «сакральных жертв» на чисто политические протестные кампании все сложнее. Действительно, возмущение общественности из-за подобных инцидентов, подчас, становилось спусковым крючком для свержения правящих режимов. Из событий последних десятилетий можно вспомнить Исламскую революцию 1978 года в Иране. По сути, в ходе нее акции поминовения каждой новой группы жертв запускали следующий всплеск протеста. Через 40 дней после расстрела полицией студенческой демонстрации в Куме последовал митинг поминовения убитых в Тебризе. С новыми столкновениями и уже с новыми жертвами, за которым через следующие 40 дней следовали такие же акции в других ключевых городах.

В ходе «арабской весны» 2011 года роль «сакральных жертв» была заметной, но уже не столь однозначной. «Вторая Жасминовая революция» в Тунисе, запустившая «арабскую весну», началась с беспорядков 24 декабря 2010 года в городке Мензел Бузайен, где неделей ранее произошло самосожжение молодого торговца Мохаммеда Буазизи, протестовавшего против конфискации его лотка полицией. Правда, последний скончался в больнице только 4 января 2011 года и был не вполне классической «сакральной жертвой»- ведь никто не обвинял власти непосредственно в его убийстве.

Иногда можно прочитать, что революцию 2011 года в Египте вдохновила смерть 28-летнего программиста Халеда Саида, в убийстве которого обвинили полицейских. Действительно, сообщество «Мы все - Халед Саид» в Facebook стало одним из рупоров оппозиции. Но гибель молодого человека произошла в июне 2010 года, а потопившие режим Мубарака беспорядки, до которых в стране столь масштабных всплесков протеста не происходило, начались только в конце января 2011 года. Стимулом для выхода египтян на улицы стала, скорее, революция в Тунисе.

Считается, что «сакральная жертва» - обязательный главный компонент «цветных революций», без которого они не могли бы состояться, а протест был бы куда слабее. А вот это далеко не всегда так. Вроде бы, ярким примером роли «сакральных жертв» является Украина, где память о погибших за время Евромайдана сторонниках оппозиции («Небесной сотне»), после свержения Виктора Януковича стала важной частью официальной идеологии. Но так ли велик был мобилизующий эффект этих жертв непосредственно в дни Евромайдана? Первая известная жертва в ходе этих событий, Павел Мазуренко, скончался 22 декабря 2013 года (причем, насколько известно, на Майдане он был только один раз и избит был вовсе не там). Однако после этого как раз последовал спад активности оппозиции. Поводом для новой активизации Евромайдана («Народное вече» 19 января 2014 года и последовавшие затем беспорядки на улице Грушевского) стали «законы 16 января». Эти волнения в итоге привели к новым жертвам, но сами не были спровоцированы гибелью людей. Новые массовые жертвы имели место уже 18 февраля, за несколько дней до того, как Янукович окончательно покинул Киев. Конечно, если верить воспоминаниям экс-премьера Николая Азарова, гибель людей оказала деморализующее влияние на украинского президента. Но для оппозиции мобилизующий эффект «сакральных жертв» явно не был первостепенным.

Скажем больше, беспорядки 2008 года в Ереване показывают, что после появления первых жертв, протест может даже пойти на спад. Так, акции протеста в столице Армении в тот год шли по нарастающей с 20 февраля и достигли пика 1 марта, после чего появились первые сообщения о жертвах, но затем протестная активность стала снижаться. Сыграл свою роль арест лидеров оппозиции, введение чрезвычайного положения, твердая поддержками силовиками властей, готовность руководства страны к жесткому подавлению беспорядков и, видимо, ограниченность мобилизационных возможностей организаторов протеста.

Таким образом, с «цветными революциями» получается парадоксальная ситуация. Да, здесь так же, как и во время стихийных бунтов, участники острее всего реагируют на гибель молодых людей. Но очень часто фактор «сакральных жертв» является только побочным. Очень часто не он запускает волну протеста и доводит ее до пика, не он является главным мобилизующим фактором. Иногда, важнее его влияние не на общественность, а на власти.

Казус Талейрана

Наконец, обратимся к ситуациям, когда в роли «сакральных жертв» выступают политики. Вроде бы, смерть такого лица всегда воспринимается, прежде всего, как событие политическое. Это происходит, даже если человек ушел из жизни по естественным причинам. Примеров много. От «Талейран умер, интересно, зачем ему это понадобилось?» до дебатов в американской прессе о влиянии смерти Рональда Рейгана на вторую президентскую кампанию Джорджа Буша-младшего. Но на деле опять же не все так просто.

Интересным примером могут стать президентские выборы в Польше в 2010 году. На кампанию серьезно повлияла гибель президента Леха Качиньского. Сторонники этого политика обвиняли в причастности к данной трагедии не только Россию, но внутриполитических оппонентов - тогдашнего премьер-министра Дональда Туска и кандидата в президенты от его партии «Гражданская платформа» Бронислава Комаровского. Подобные намеки содержались, например, в документальном фильме «Солидарные 2010», показанном в эфире телеканала TVP1 вскоре после похорон останков погибшего президента. В итоге, рейтинг Леха Качиньского перед смертью составлял около 20%, а уровень поддержки его брата Ярославак 12 мая 2010 года - уже 28% (по данным «GfK Polonia»). Рост, конечно, заметный, но совсем не сенсационный. Видимо, в лагерь Качиньского вернулись избиратели, ранее голосовавшие за его брата, но успевшие разочароваться в нем к концу его первого президентского срока. Для сравнения, дополнительные 8,5% поддержки дали Ярославу Качиньскому следующие несколько недель кампании, когда основной упор был сделан на критику действий правительства по ликвидации последствий наводнения, а также социальную политику «Гражданской платформы».

Получается, политик - не самый удачный кандидат в «сакральные жертвы». После его гибели в лагерь его «наследников» могут вернуться разочаровавшиеся в нем сторонники. Но прирост поддержки в этом случае может оказаться не больше, чем в результате просто активно ведущейся предвыборной кампании. То есть, противникам любого режима популярный политик ценнее живым. Гибель политика, растерявшего популярность, в принципе, может принести политические очки его «наследникам». Но, скорее, в том случае, если свою поддержку он стал терять сравнительно недавно (скорее всего, не раньше, чем за один избирательный цикл до гибели). В противном случае, его прежние сторонники будут прочно ассоциировать себя уже с другими лидерами и всплеск сентиментальности после его смерти не преобразуется в поддержку его преемников.

Проясняют ли эти закономерности ситуацию с гибелью Бориса Немцова? Понятно, что дерзкое убийство этого политика в центре Москвы было абсолютно не выгодно Кремлю по причинам, которые уже неоднократно озвучивались другими авторами. Учитывая все проблемы, которые из-за этого появятся и уже появились у российских верхов, организатор данного убийства к властям не особенно расположен. Но, если он хотел этим преступлением вызвать масштабный политический кризис или революционную ситуацию в стране, то расчет его был явно ошибочным. Да, эта гибель должна была мобилизовать либералов и близкие к ним группы, что и без этого произошло бы в ходе «Антикризисного марша «Весна»». Популярность либеральных политиков в России довольно невелика, то есть заведомо ограниченным должен был оказаться и размах вызванного убийством протеста.

На что в таком случае рассчитывал организатор убийства? Беря в расчет только политическую сторону вопроса, можно предложить несколько вариантов. Не исключено, что он переоценивал популярность либеральных сил. Тогда, скорее всего, организатор находится за рубежом. Возможно, он не пытался анализировать опыт подобных политических убийств, переоценивая эффект от готовящегося преступления. Но вряд ли так стала бы действовать серьезная западная спецслужба. В таком случае, может подтвердиться одна из озвученных Владимиром Маркиным версий о причастности к преступлению «очень радикальных персонажей, не подчиняющихся никаким властям» с Украины. Наконец, нельзя исключать, что мы наблюдаем часть многоходовой комбинации, инициаторы которой и не рассчитывали на немедленный дестабилизирующий эффект данной трагедии, преследуя какие-то другие цели. В любом случае, хотелось бы, чтобы тему «сакральных жертв» в будущем пришлось поднимать только при обсуждении событий, давно ушедших в историю.

В течение последних суток каждый, кто следит за новостями, прочитал это словосочетание как минимум раз 20. И сам 10 раз повторил. И лишь немногие, самые наивные, а может быть — самые честные, спросили: а что это вообще значит?

«Сакральный» (от лат. sacrum - священное, посвященное богам) — значит «священный». Соответственно «сакральная жертва» — это то, что принесли в жертву богам. Если эта жертва — человек — то мы можем говорить о «человеческом жертвоприношении» или «ритуальном убийстве». Жертва для ритуального убийства выбирается не по принципу виновности, а по соответствию неким признакам, строго определённым ритуалом. Преступников казнят ЗА что-то, а жертву приносят РАДИ чего-то (умилостивить богов, заручиться их поддержкой в предстоящем деле), вот в чём разница.

Но какому божеству и ради чего приносят в жертву людей в 21 веке, в цивилизованном обществе? Разумеется, слова «сакральная жертва» используются в переносном, образном значении. Хотя… так ли далек современный человек от своих предков-язычников в нравственном плане?

Грузия, апрель 1989 года. Массовый митинг в Тбилиси. На трибуне лидер оппозиции Гамсахурдия. Он бросает в толпу поистине сакральную фразу:
- Пусть прольется кровь!
Толпа кричит в ответ:
- Пусть прольется кровь!
Патриарх Грузии Илия взывает к народу:
- Братья и сестры, покиньте площадь, не доводите дело до применения силы!
Тщетно. Итог – 18 погибших, 16 из которых женщины. Местные власти обвинили в случившемся советских солдат, которые, якобы, рубили людей саперными лопатками. Но, как заключила судебно-медицинская экспертиза, смерть всех наступила от механической асфиксии, то есть люди погибли в устроенной ими же давке.

Но применительно к политике под «сакральной жертвой» подразумевают всё же другое. Одного или нескольких конкретных человек, ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННО, с умыслом, принесённых в жертву кровожадному Идолу американской Свободы, Демократии и Прав Человека.

Три года назад, в феврале 2012, это предельно доходчиво объяснил премьер-министр Путин , заявив, что накануне выборов президента РФ оппозиция может организовать громкие политические убийства, чтобы свалить ответственность на власть. Путин отметил, что прекрасно знаком с этой методикой и тактикой. «Они уже десять лет как пытаются ее применить, прежде всего те, кто за границей сидит. Точно вам это говорю. Это мне известно. Даже ищут так называемую «сакральную жертву» из числа каких-нибудь заметных людей. Сами грохнут, извините, а потом будут власть обвинять», — сказал Путин.

Он выразил надежду, что «на это не поддадутся граждане, которые искренне хотят улучшения ситуации в стране и используют свое право на критику, на демонстрации». «Но все должны об этом знать».

Все должны знать, что наши «западные партнёры», они же — геополитические противники, способны организовать убийство известного человека или теракт, жертвами которого станут простые люди, с целью обвинить российскую власть и в первую очередь Президента, чтобы подтолкнуть оппозицию к радикальным действиям, а народ — к одобрению этих действий. И на волне вышедшего из-под контроля гнева и недовольства совершить государственный переворот. Это и есть «сакральная жертва».

Сакральная жертва Татьяна Фельгенгауэр? October 28th, 2017

Понимаю, что то, о чем я скажу, моментально вызовет адский вой и истерику в стане «борцов с режимом», «правозащитников» и прочих либерально-рукопожатных. Но факты - штука упрямая и спорить с ними бессмысленно.

Вспоминается недавнее событие, когда глава московского штаба Навального некий Николай Ляскин получил по голове железной трубой. Крик поднялся неимоверный - «власть убивает активистов Навального», «прокремлевские СМИ натравливают гопников на оппозиционных политиков» и прочие радости. Тогда, на другой день после нападения, я, внимательно изучив ситуацию и проанализировав целый ряд странностей, что это был банальный самострел и сам Ляскин или кто-то из окружения Навального его и организовал. Для поднятия популярности и создания информационного повода.

Поднялся крик, кем меня только не называли - циником, агентом власти, продажным беспредельщиком и далее по списку. Но когда нападавший на Ляскина был задержан и на первом же допросе сообщил о том, что «нападение» заказал сам Ляскин, причем уплатив даже аванс, то либеральные вопли моментально затихли и ушли в песок. Наступила полная тишина и о «нападении» на активиста штаба Навального Николая Ляскина вот уже полтора месяца никто из людей «со светлыми лицами» старается не вспоминать. Неловко-то как получилось. Да?

Но вернемся к грустной истории с оппозиционно настроенной журналисткой «Эха Москвы» Татьяной Фельгенгауэр, на которую 23 октября в редакции радиостанции напал некий Борис Гриц и нанес ей удар ножом в шею. Гриц, являвшийся активным слушателем «Эха Москвы», считал, что журналистка оказывала на него какое-то мистическое влияние. В общем-то, весьма похож на невменяемого. В чем и будут разбираться следствие и судебно-психиатрическая экспертиза.

Однако, дальше начались уже знакомые по «делу Ляскина», странности. Вместо того, чтобы попытаться понять и разобраться в произошедшей трагедии, «эховцы» во главе с руководителем Алексеем Венедиктовым, а также все остальные «рукопожатные» и «борцы с режимом» тут же совершенно синхронно, громко и массово заявили о том, что в нападении на Татьяну… виновата власть и некоторые журналисты . Разумеется, работающие на госканалах и радиостанциях.

Тут же в невероятном количестве прозвучали обвинения в адрес Владимира Соловьева, Дмитрия Киселева и других, включая и вашего покорного слугу, в том, что именно «провластные СМИ» якобы разжигали ненависть слушателей и зрителей к белому и пушистому «Эху Москвы». И (внимание!) этим самым и спровоцировали неуравновешенного Грица на нападение на Татьяну Фельгенгауэр. И это обвинение делается даже после того, как выяснилось, что нападавший Борис Гриц был весьма оппозиционно настроен и слушал в первую очередь «Эхо Москвы», а не всякие федеральные телеканалы и радио.

Чуть позже пошло усиление, переходящее в паранойю, - призывы к вооружению оппозиционных журналистов, некоторых из них предложили эвакуировать за границу, а главред «Эха» потребовал допросить в СК в частности Владимира Соловьева и журналистов телеканала «Россия-24», мол, разжигали ненависть к «Эху» и непосредственно к пострадавшей Фельгенгауэр.

А теперь некоторые нелицеприятные вопросы к «борцам» и персонажам с «хорошими лицами». Во-первых, как нападавший смог, брызнув из газового баллончика в лицо охраннику на первом этаже, спокойно (на лифте!) добраться до четырнадцатого этажа, где располагается «Эхо»?

Во-вторых, каким образом у Бориса Грица оказался план помещений редакции «Эха Москвы»? Я попытался найти такой план в Сети - бесполезно. Нет его там. Причем, Гриц сразу же, заглянув к референтам, уверено прошел в помещение, где находилась его жертва. Получается, что кто-то из присутствующих ему сообщил, где в данный момент находится Фельгенгауэр? Или снова мистика?

И в-третьих. Откуда Гриц узнал о том, что Татьяна Фельгенгауэр находилась именно в это время в определенном месте в редакции? Ведь Татьяна закончила смену в 11 часов, а в 12.15 началось совещание у главреда, которое, по собственному признанию Венедиктова, должно было длиться полтора часа, но закончилось на 25 минут раньше - за пять минут до нападения. Опять-таки вопрос: как мог кто-то извне знать, что совещание закончилось чуть раньше и Фельгенгауэр, практически, в одиночестве расположилась в помещении, а не совещается у главреда в обществе большого количества людей? Это знали только те, кто в данный момент находится в редакции «Эха». Правда же? Иначе не складывается.

И никто из следователей не проверил сразу же телефоны-айфоны-смартфоны у всех тех, кто во время нападения был на «Эхе» - сотрудников, посетителей и прочих. А сейчас поздно - аппарат, возможно, уже лежит где-то на дне Москвы-реки.

Я не обвиняю кого-то конкретного в том, что именно он помог организовать нападение на Татьяну Фельгенгауэр (скорейшего ей выздоровления!), направив управляемого и полоумного Бориса Грица в нужное время и в нужное место. Я этого не знаю. Но надеюсь, что следствие все же выяснит чья рука привела напавшего к журналистке «Эха». Причем привела конкретно и точно. Самостоятельность Бориса Грица полностью исключается логически. А знать все детали, приведенные выше, мог только тот (или те), кто находился в редакции в момент покушения.

Я понимаю, как больно узнать, что ты стал просто сакральной жертвой. Больно и обидно. Но этого нельзя исключать - слишком много непонятных пока совпадений и странностей в этом нападении.