"Зима принадлежит грабителям". За чем охотятся черные копатели. Новые дорогие находки копателей Об антикварах и "церковной мазне"

Раннее утро, стук колес поезда... До Бреста ехать еще несколько часов. Мое внимание привлек попутчик напротив – мужчина, одетый по-спортивному в камуфляжной куртке, на шее у него кулон-гильза от патрона. Завязался разговор. Незнакомец, позже представившийся Андреем, рассказал, что кулон сделал сам, и выбор этого аксессуара отнюдь не случайный. Как выяснилось, гильза напоминает о его прошлом увлечении, когда-то Андрей был «черным копателем».

Земля хранит еще невероятное количество тайн, которые могут рассказать много интересного и, возможно, ранее неизвестного. По подсчетам специалистов, в каждой из областей Беларуси работают сотни черных копателей. Археологические ценности они сбывают через интернет-аукционы либо через перекупщиков, которые продают их за большие деньги на внутреннем рынке и за рубежом. Цены на память также есть в общем доступе, чтобы их узнать, достаточно немного «погуглить». У черных копателей есть свои сайты и блоги, где они выставляют на продажу все, что находят: от касок и знаков различия до предметов старины. Все найденное могло бы пополнить фонды музеев, но, к сожалению, уходит на сторону.

Дорога долгая и мой собеседник Андрей, бывший, как он утверждает, «черный копатель», поделился откровениями о прошлом и размышлениями о настоящем. Вот такая у нас получилась беседа...

- Разве бывают бывшие «черные копатели»?

Один из них перед вами (смеется). Сейчас я уже этим не занимаюсь: времени и возможностей нет. Да и с законом шутки плохи. Мне проблемы не нужны.

- Как ты стал «черным копателем»?

Родительский дом был в деревне, в Брестском районе. С детства с пацанами гуляли в лесу, возле дороги и часто находили что-нибудь интересное. Как-то даже нашли мину, которую потом обезвредили саперы. Наверное, тогда я и «заболел». Но, поймите правильно, я не профессионал и не занимался только этим. У меня семья, работа. Да и вообще, я скорее искатель. «Черные копатели», как правило, работают серьезно, прибегая к помощи архивов, техники и рабочей силы. Я работал один. По большому счету все мои находки – просто удача.

- Как выбирал места для «поисков»?

В основном использовал старые карты, их полно в интернете. Находил на них поселения, которые ныне уже не существуют, там, где когда-то были постройки – господские дворы, трактиры, церкви, - теперь поля. Конечно, там уже давно «поработали» до меня, но найти предметы домашней утвари и монеты в принципе не трудно.

- Как правило, «черные копатели» орудуют по-варварски...

Перебью вас сразу. Я не из этих. Первую серьезную находку сделал, когда с семьей были на природе. Гуляя с детьми, заметил, как мне показалось, не характерные изменения ландшафта, словно здесь были окопы или что-то вроде того. Долго присматривался, изучал, в итоге решил копнуть. Вернувшись через некоторое время, копал в этом месте – отыскал каску, сломанную и очень плохо сохранившуюся губную гармошку, а также портсигар. Человеческих останков в том месте не было...

- Пользовался металлоискателем?

Давно уже нет. Во-первых, незаконно, во-вторых, тот, что был у меня, самодельный, купленный когда-то за полцены у радиолюбителей, уже свое прослужил. Толку от него мало было.

- Не было мысли найденное отдать в музей?

Честно говоря, была, но очень уж не хотелось объяснять кому-то, где и почему я откапывал эти вещи. Может, и не спрашивал бы никто, но в музей я не пошел тогда. Найденное не продавал, собирал в личную коллекцию.

- Какая самая необычная находка в коллекции?

Больше всего мне нравилось находить монеты. Их, кстати, очень много у нас. Оно и понятно, люди, особенно в военное время, в основном закапывали ценности. Среди главных и особенно ценных для меня находок серебряный голландский талер 1544 года и римский динарий 112 года нашей эры. Обе находки пощекотали нервы, представляете мои впечатления, когда держал их в руках?! Но эти монеты не такая уж редкость, поэтому особой ценности не представляли.

- Они пополнили твою коллекцию?

К сожалению, нет, их у меня практически за бесценок перекупил коллекционер. Теперь жалею, что продал.

- Веришь в легенды о кладах и пробовал ли их искать?

Не верю и не искал никогда. Я не ставил перед собой цели найти невиданные богатства. Очень люблю историю, много читаю. Согласитесь, когда получается прикоснуться к вещам из прошлого, это что-то невероятное.

- Были ли курьезные или необычные случаи?

Как-то у себя в деревне был на сельхозработах. Там вообще всегда что-то находил. В очередной раз на «раскопках» обнаружил немецкую «мусорку». Они, как выяснилось, часто собирали мусор и закапывали все в одном месте. Там, где я откопал, были целые, без повреждений бутылки из-под вина, швепса, а также часы со сломанным корпусом. Промыл их в луже, запустил механизм и они... пошли. Вы представляете, через столько лет!

- Мечтаешь еще о какой-то конкретной находке?

Теперь только мечтаю. Хотел найти золотую монету. Вот разные находил: Екатериненские гривенники, Николаевские и Александровские денежъки, польские злотые, немецкие деньги со свастикой. Ценности они большой не представляют, их многие на огородах выкапывали.

- Наверняка были и разочарования...

Как-то заинтересовало меня одно поле, на котором вроде ранее был трактир. Информация была неточная, поэтому спустя рукава и без особого энтузиазма поискал там, но безрезультатно. Через некоторое время прочитал, что там была найдена старинная сабля.

- Не хочется снова взяться за старое?

Может, и хочется, но не более. Я бы скорее присоединился к какому-нибудь историческому клубу и занимался этим легально. Недавно серьезно об этом задумался. Поисковая деятельность у нас сейчас вроде активно ведется, думаю, что мог бы быть полезен. А тем, кто только задумывается о «черном копательстве» или кладоискательстве, советую даже не начинать, притом не только потому, что это затягивает.

- И почему?

За долгое время своих поисков я убедился: то, что находится в земле, там должно и остаться, а для каждой тайны должно прийти свое время.

P.S. Как сообщили «Заре» в УВД Брестского облисполкома , действия «черных копателей» могут подпадать как минимум под шесть статей Уголовного кодекса Республики Беларусь. Наказание предусмотрено от исправительных работ до лишения свободы с конфискацией имущества.

Источник информации: Газета Заря

Соприкасаются с войной. Пусть не с ней – с тем, что принято называть «эхом войны». Это «копатели». «Черные» – те, кто относится к «эху войны» спокойно и прагматично. Они знают, что все имеет стоимость – даже то, что было оплачено ценой чьей-то жизни. «Белые» – те, кто пытается поставить точку в войне. Они считают, что пока последний солдат не похоронен, здесь только многоточия. «Re:Акция» взяла интервью у «черного следопыта» и не обнаружила у него «черной души».

Михаил – тот, кого бы мы назвали «черным копателем», поспешил определиться в понятиях.

– Для того что бы понять, кто такие «черные следопыты», надо уяснить, что «черные» – это те, кто не «красные». То есть все, у кого нет официального разрешения на проведение поисковых работ, а оно мало у кого есть, автоматически попадают в категорию «черных следопытов».

– Миш, с чего лично у тебя началось увлечение искать, как это сейчас принято говорить, отголоски «эха войны»?

– Для меня это началось очень даже банально, лет с восьми, после поездки в деревню к моей бабушке в Смоленскую область. Там раньше проходила массивная линия обороны. То, что я увидел впервые ребенком, – это груда советских касок. Этот момент, я думаю, можно считать точкой отсчета.

– Что, прямо с восьми лет сразу начал копать?

– Да нет, конечно, но можно сказать, что те каски явились первыми «зернами», брошенными на благодатную почву. До моего первого выезда в леса, который состоялся лет 6 назад, я готовился, так сказать, теоретически. Копался в Интернете, искал интересующую меня информацию.

– А что, как правило, ищут «черные копатели»?

– Ищут то, что найдут. Каждой находке мы рады.

На самом деле, реально хардкорных «черных копателей», которые ходят «бомбить» немецкие кладбища, весьма и весьма немного. Просто потому, что такие нетронутые кладбища всегда считались лакомым куском. Только там погибший хоронился в форме, со всеми своими регалиями, кольцами, наградами, иногда с парадным оружием и прочими личными вещами.

То есть ты понимаешь, да? Гораздо проще найти такие вот захоронения, чем прочесывать места боевых столкновений, на которых практически все изрублено и перемолото артиллерийскими и минометными снарядами. Найти на таком поле что-то реально уцелевшее довольно сложно. К тому же германские офицеры имели четкие указания: своих убитых, по мере возможности, вытаскивать с поля боя для дальнейшего захоронения. Поэтому найти на поле боя останки немецкого солдата для нас, «черных следопытов», довольно редкая удача.

– А как же слухи о куче найденных в полях «шмайссеров» и прочем оружии, которое потом продается нечистым на руку людишкам?

– Брехня. Полная. За шесть лет практики я видел всего один найденный немецкий пистолет-пулемет МП-40, который почему-то у нас называют «шмайссером». Он был в таком состоянии, что мы вообще с большим трудом поняли, что нашли.

Повторяю, найти целое оружие на поле боя практически нереально. Ты представь, вот убили человека, выронил он оружие, а бой то продолжается, и снаряды рвутся, и мины градом сыплются. О какой сохранности чего-либо можно вообще говорить?

Во-вторых, сам факт наличия автоматического оружия у немцев в таком огромном количестве, как принято показывать в кино, можно поставить под огромное сомнение. Автоматов в принципе мало было. Вооружались либо спецчасти и экипажи бронетехники, либо командиры подразделений.

То есть, примерно, 1 из 20 в лучшем случае был вооружен автоматом, а если быть более точным, пистолетом-пулеметом. Вся остальная публика воевала с карабинами «маузера-98к». Были еще и роты автоматчиков, но опять-таки очень ограниченным количеством.

К тому же был четкий приказ нашего командования – собирать вещи с убитых и сдавать на специальные пункты приема. Мало-мальски пригодные вещи собирали с убитых специальные трофейные команды. А после войны саперы, занимающиеся разминированием огромных площадей, тоже «приложили руки» к сбору трофеев.

Все эти кадры из «Брата-2», где продают подобное «эхо войны» – чистой воды фарс. Какой нормальный человек пойдет на «дело» с полуржавым автоматом, винтовкой или пистолетом? С тем же успехом можно стрелять из какой-нибудь аркебузы.

Нет, не спорю, где-то может такое и бывает, но это скорее очень редкое исключение, чем правило. Могут торговать оружием, которое было во время войны припрятано, смазано и аккуратно хранилось в загашнике. Это да.

– Вы можете пострадать при проведении своих раскопок?

– Калечатся люди исключительно по своей глупости и неосторожности. Подорваться на чем-то во время раскопок…хм…опять-таки, за 6 лет практики ни единого случая, тьфу-тьфу-тьфу. Хотя, конечно, никаких гарантий. Приходится сталкиваться с боеприпасами, которые в земле пролежали бог знает сколько времени. Но мы – люди аккуратные и осторожные, чай не картошку копаем.

Как правило, погибают или становятся инвалидами при разборе снарядов или же если кладут боеприпасы в костер.

– Боеприпасы…в костер?! Зачем?

А у этих людей – нет, хотя год от года объектов для поиска все меньше. Не думаю, что их движет только жажда наживы, не могу заподозрить их и в любви к истории – ее изучают несколько иначе. Скорее, это какая-то нереализованная детская тяга к «открытиям и тайнам». Ну и к оружию, разумеется…

Недавно разговаривал с археологом, типа официальным… Простых копателей он называл говномесами. ПонОсил нас по черному. Прикол в том, что я представился коллекционером – в конце разговора, этот официальный археолог предложил оценить золотой аурес. И кто из нас говномес?

Помните святого, которому заехали лопатой? Все-таки продали этого святого, за 2 тыщи долларов. Смотрим, свежие дорогие находки копателей, благополучно и не очень, спущенные на аукционе Виолити.

Тетробол (голова Деметры) – $4810

Редчайшая античная монета с ретроградной легендой, вылитая из бронзы. Вес 101,5 грамма (для монеты, 100 грамм это круто!), диаметр – 65 мм.. Тетрабол Диметры был продан на копательском аукционе за немалые, 4810$.

Золотая фибула – $4000

Редчайшая фибула ручной работы, возраст которой может достигать 2000 лет. Принадлежать такая вещица могла только богатому, влиятельному человеку, и найти такую на копе – большая удача.

19 грамм чистого золота все никак не найдет своего нового владельца – продавец хочет 4000$, а покупатели предлагают в несколько раз меньше.

Икона-привеска (Спас Эммануил) – $2080

Все-таки продали святого, которому заехали лопатой. Не с первого раза…

Иконка мастеров галицко-волынского княжества 13-14 век, возможно, была утеряна при нашествии Золотой Орды.

R10, такая может быть редкость этой иконки, но, несмотря на это, с первого раза за этот раритет никто из коллекционеров не дал цену (хотелку) копателя.

Скифы золото – $1400

Древний артефакт, о предназначении которого у экспертов нет единого мнения: ароматница, иголница, реликварий.

Скифское золото 900 пробы и весом в 16,93 грамма было спущено на аукционе за 1400$.

Алтыньникъ 1712 года – $1220

Эта монета диаметром 14 мм., весом 0, 77 гр. из серебра 802 пробы является желанным предметом в коллекции любого нумизмата. Редкость R2. Несмотря на дефект, ажиотаж был немалым: 181 ставка и копатель в карман положил 1220$.

Кизикин Статер – $1200

Материал античной монеты электр (сплав золота, серебра, меди и других металлов). На статере изображена голова быка вправо и тунец вертикально.

Золотая античная монета весом 16 грамм, нашла своего нового хозяина за 1200$.

Вот такие дорогие находки, копатели спустили на копательском аукционе Виолити. Так и хочется добавить, подпольном аукционе. Он ведь подпольный?))

P.S. Обратите внимание ➨ ➨ ➨ Тема бомба - . Посмотрите, не пожалеете.

↓↓↓ А теперь переместимся в комментарии и узнаем мнение экспертов. Крутите страницу вниз ↓↓↓, там отзывы копателей, МД специалистов, дополнительная информация и уточнения от авторов блога ↓↓↓

МОСКВА, 13 сен — РИА Новости, Ирина Халецкая. В начале сентября группа археологов обнаружила под Ржевом братскую могилу советских солдат. Собрать все получилось с трудом: до исследователей здесь побывали неизвестные, которые разграбили могилу, а останки бойцов бросили в овраг.

Среди черных копателей есть как фанатики, так и мародеры-трофейщики. О том, сколько зарабатывают так называемые копари, почему музеи не хотят иметь с ними дело и как поделен рынок "могильного" антиквариата — на условиях анонимности РИА Новости рассказал один из них.

О мародерах и фанатиках

Нас можно разделить на три типа. Первые — "искатели " — хотят быть первооткрывателями, находить предметы, которые никто не держал в руках сто, пятьсот, а то и тысячу лет. Они оставляют находки себе или продают за ненадобностью. Но ими движет страсть к истории. Когда деятельность копателей не была урегулирована законом, эти люди делились находками с археологами. Выпущено множество официальных каталогов с такими артефактами.

Вторые — "копари". Они ищут для продажи, определяют ценность предмета в первую очередь по стоимости. Они не контактируют с музеями, это им неинтересно. Поиск для них — дополнительный заработок, хобби, сравнимое с рыбалкой. Останки они не трогают, информацию о захоронениях передают поисковикам.

Третий тип — "браконьеры", назову их так. Махровые дельцы, настоящие черные копатели, живущие только за счет поиска. Кто-то специализируется на предметах старины (древних крестиках, языческих украшениях, монетах), кто-то торгует военными реликвиями. Если "браконьеры" находят останки, то обычно сами перезахоранивают без шума и огласки. Конечно, есть отморозки, для которых ничто не свято, они бросают кости.

О "крыше" копателей

Страну условно можно разделить на зоны поиска. В таежной части копать можно только в бассейнах рек, у озер, где были поселения. Находок там немного, потому что негде развернуться. Самое древнее — это украшения из бронзы возрастом около тысячи лет.

Есть средняя Россия. Это зона удельных княжеств, а значит, найдутся редкие монеты того периода — украшения, иконки, арабские и норманнские вещи. Людей здесь жило много, развивалось земледелие, сюда вели торговые пути, здесь шли постоянные войны. Есть место бизнесу "браконьеров" .

О Юге страны отдельная речь — это котел цивилизаций. Там "все схвачено": есть группировки, которые контролируют рынок антиквариата, своя "крыша", которая в доле. Никто ничего не докажет: правоохранительные органы ловят искателей с монеткой в кармане, а южные "бонзы" как рыли курганы экскаваторами, так и роют. В антикварных магазинах на Юге продолжают торговать археологическими предметами. В Сочи, например, есть лавка, где продают аланские и скифские медные украшения.

Здесь золота много, а в украшениях оно имеет особую ценность. Многое идет за рубеж, пользуется спросом скифское и греческое золото. Но если продавец не имеет выхода на солидных коллекционеров, то находку, например маленькую бляшку, он продаст за пять тысяч рублей, не больше.

Находки свободно продают в интернете, это не проблема. Для старины есть свои аукционы, для находок с поля боя — свои форумы. Тот, кто опасается за безопасность, уходит в даркнет.

Об антикварах и "церковной мазне"

Скупка ценностей — это ремесло антикваров, они сами не копают. Некоторые антиквары на своем жаргоне иконы, например, называют "мазней" — это неплохо иллюстрирует их "облико морале".

Иконы раньше покрывали новыми слоями краски поверх старой. Задача специалиста — раскрыть наслоения и обнажить изначальную живопись. Работают химикатами, поэтому есть риск, что ничего под слоем не останется. Не так давно продали икону с ковчегом (углубление в доске) XIX века. Рискнули раскрыть живопись и дошли до IV века.

Первоначально ее продали за 200 тысяч рублей, потом перепродали за миллион, в дальнейшем дошло до 15 миллионов рублей. Это был редкий артефакт монгольского времени. Но если бы первый хозяин попытался сразу его выставить хотя бы за миллион, его бы уже не было в живых: алчность бы сгубила.

А на аукционе он торговать не захотел, потому что там большая комиссия.

Схожий случай был с золотой шкатулкой Екатерины II, которую копатель нашел у усадьбы на берегу Волги. Подписная шкатулка! Тоже продал за глупую цену, потому что вынудили неизвестные, запугали. В конце концов она дошла до одного влиятельного чиновника, и он подарил ее то ли в Эрмитаж, то ли в Русский музей.

О войне и "трех гусях"

Военные находки интересуют не всех, потому что в процессе поиска можно наткнуться на мину, да и проблем с законом иметь не хочется. Найдешь патрон — тебе уже грозит статья №222 УК (Незаконное приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия. — Прим. ред.), в простонародье называется "три гуся" .

Есть официальные группы поисковиков — часто это ветераны-интернационалисты, тертые калачи. Ищут останки бойцов, взрывные объекты, чтобы уничтожить. Иногда под всем этим кроется негласная торговля находками. Кто влился в коллектив, тому повезло, он копает официально.

Есть и отморозки. Официальные поисковики для них — конкуренты, а останки бойцов — балласт. Кости вообще не имеют никакой ценности.

Люди занимаются ворошением могил, подбрасыванием гранат в костры. Они ищут раритеты в хорошем состоянии, редкие, с интересными клеймами. Награды находят нечасто, больше посуду, личные вещи, оружие.

Поиск в домах

Тысячи деревень по всей России заброшены. Находки там скромные: мебель, наивное крестьянское искусство, иконы, бумаги. В местах, где было крепостное право, иногда попадаются предметы из усадеб. Поиск в них я не считаю мародерством, нужно искать, но не крушить.

Несколько месяцев назад мы нашли редчайший стол "бобик" в стиле жакоб наполеоновских времен (столешница округлой, вогнутой с одной стороны формы, напоминающей боб. — Прим. ред.). Неизвестные не смогли его забрать и, видимо, от отчаяния разбили. Мы собирали кусочки шпона розового дерева по полу. Музей отказался брать эту "рухлядь", а коллекционер взял за 20 тысяч рублей и отдал на реставрацию.

Об аморальных раскопках

"Шурфиться" — означает вести незаконные раскопки. Как только с места уезжают археологи, приходят грабители. Зима принадлежит им. Они роют яму, продвигаются вперед, просвечивая отбросы аппаратом. Как дождевой червь пропускают весь грунт. Труд тяжелый, но вознаграждается.

При таком методе поиска срезается культурный слой не интересующих их эпох и все перемешивается, зато находок становится в разы больше.

Музейная зависть

У музеев нет денег, чтобы выкупать эти находки. Искатели дышат часами пылью, рвут одежду, таскают мебель, чистят предметы. Все это тяжелая сложная работа, за нее хочется получать вознаграждение. Может быть, кто-то фанатично спасает редкие вещи и хранит у себя дома либо дарит музеям, но большинство продают коллекционерам.