Дима билан как его зовут. Дима Билан: биография, личная жизнь, жена, дети, фото. Музыкальное образование Димы Билана
Краткая биография
Когда Дугласу было около двенадцати лет, жена Хью София Аульд начала учить его алфавиту , несмотря на то, что закон запрещал учить рабов грамоте. Дуглас описывал Софию как добрую, заботливую женщину, которая относилась к нему так, как один человек должен относиться к другому. Когда Хью узнал о действиях своей жены, он осудил её, сказав, что раб, научившись читать, будет недоволен своим положением и будет требовать свободы. Позднее Дуглас назовет это определение «первым бесспорным поучением против рабства» Как сказано в автобиографии Дугласа, он достиг больших успехов в обучении чтению у белых детей.
Втайне от хозяев он продолжал учиться читать и писать. Одно из его утверждений - «знание - это дорога от рабства к свободе» . Начав читать газеты, политические материалы и книги, он стал задумываться о рабстве и осуждать его. В поздние годы, Дуглас финансово поддерживал Колумбийский Оратор, журнал, который в двенадцать лет открыл ему глаза на понятия свободы и прав человека.
Оказавшись у Вильяма Фриланда, он учил других рабов читать Новый Завет в еженедельной Воскресной школе . По некоторым данным, у него обучались более 40 рабов. Более полугода эти занятия оставались незамеченными властями. Когда о школе стало известно, Вильям Фриланд благосклонно отнесся к занятиям рабов, остальные плантаторы были в ярости. В одно воскресенье они ворвались на занятие, вооруженные камнями и дубинами, чтобы навсегда остановить эти собрания.
В 1833 году Хью Аульд забирает Дугласа обратно и отсылает его работать на Эдварда Кови, бедного фермера, которого называли «ломатель рабов». Он регулярно порол Дугласа. Шестнадцатилетний Дуглас восстал против Кови, и после стычки с Дугласом Кови больше никогда его не бил.
-) - американский писатель , просветитель, аболиционист , редактор и оратор. Один из известнейших борцов за права чернокожего населения Америки, руководитель негритянского освободительного движения.
Когда Дугласу было около двенадцати лет, жена Хью София Аульд начала учить его алфавиту , несмотря на то, что закон запрещал учить рабов грамоте. Дуглас описывал Софию как добрую, заботливую женщину, которая относилась к нему так, как один человек должен относиться к другому. Когда Хью узнал о действиях своей жены, он осудил её, сказав, что раб, научившись читать, будет недоволен своим положением и будет требовать свободы. Позднее Дуглас назовет это определение «первым бесспорным поучением против рабства» . Как сказано в автобиографии Дугласа, он достиг больших успехов в обучении чтению у белых детей.
Втайне от хозяев он продолжал учиться читать и писать. Одно из его утверждений - «знание - это дорога от рабства к свободе» . Начав читать газеты, политические материалы и книги, он стал задумываться о рабстве и осуждать его. В поздние годы Дуглас финансово поддерживал «Колумбийский оратор », журнал, который в двенадцать лет открыл ему глаза на понятия свободы и прав человека.
Оказавшись у Вильяма Фриланда, он учил других рабов читать Новый Завет в еженедельной Воскресной школе . По некоторым данным, у него обучались более 40 рабов. Более полугода эти занятия оставались незамеченными властями. Когда о школе стало известно, Вильям Фриланд благосклонно отнесся к занятиям рабов, остальные плантаторы были в ярости. В одно воскресенье они ворвались на занятие, вооружённые камнями и дубинами, чтобы навсегда остановить эти собрания.
В 1833 году Хью Аульд забирает Дугласа обратно и отсылает его работать на Эдварда Кови , бедного фермера, которого называли «ломатель рабов». Он регулярно порол Дугласа. Шестнадцатилетний Дуглас восстал против Кови, и после стычки с Дугласом Кови больше никогда его не бил.
Впервые Дуглас пытался убежать от Фриланда, но побег был неудачным. В 1836 году он совершил попытку бегства от Кови, но снова безуспешно. В 1837 году Дуглас встретил Анну Мюррей, свободную чёрную женщину, которая была старше его на пять лет, и влюбился в неё. Её свобода укрепляет его уверенность в том, что он также может быть свободным .
3 сентября 1838 года он успешно бежал, забравшись на поезд до Гавр де Грейс (Мэриленд). Он был одет в морскую форму, которую ему передала Мюррей. Она также дала ему денег для побега и подготовила ему бумаги, говорящие о том, что он - свободный чёрный моряк . Он бежал в Уилмингтон (Делавэр) . Оттуда на пароходе он перебрался в «Город квакеров» (Филадельфия , Пенсильвания), а затем поселился в доме аболициониста Девида Рагглеса в Нью-Йорке . Все путешествие у него заняло около 24 часов .
Написал автобиографию «Повесть о жизни Фредерика Дугласа, американского раба» в 1845 году . На русском языке издана в переводе А. В. Лаврухина в 2009 году
- Frederick Douglass
Context: Fellow citizens, ours is no new-born zeal and devotion - merely a thing of this moment. The name of Abraham Lincoln was near and dear to our hearts in the darkest and most perilous hours of the republic. We were no more ashamed of him when shrouded in clouds of darkness, of doubt, and defeat than when we saw him crowned with victory, honor, and glory. Our faith in him was often taxed and strained to the uttermost, but it never failed. When he tarried long in the mountain; when he strangely told us that we were the cause of the war; when he still more strangely told us that we were to leave the land in which we were born; when he refused to employ our arms in defense of the Union; when, after accepting our services as colored soldiers, he refused to retaliate our murder and torture as colored prisoners; when he told us he would save the Union if he could with slavery; when he revoked the Proclamation of Emancipation of General Fremont; when he refused to remove the popular commander of the Army of the Potomac, in the days of its inaction and defeat, who was more zealous in his efforts to protect slavery than to suppress rebellion; when we saw all this, and more, we were at times grieved, stunned, and greatly bewildered; but our hearts believed while they ached and bled. Nor was this, even at that time, a blind and unreasoning superstition. Despite the mist and haze that surrounded him; despite the tumult, the hurry, and confusion of the hour, we were able to take a comprehensive view of Abraham Lincoln, and to make reasonable allowance for the circumstances of his position. We saw him, measured him, and estimated him; not by stray utterances to injudicious and tedious delegations, who often tried his patience; not by isolated facts torn from their connection; not by any partial and imperfect glimpses, caught at inopportune moments; but by a broad survey, in the light of the stern logic of great events, and in view of that divinity which shapes our ends, rough hew them how we will, we came to the conclusion that the hour and the man of our redemption had somehow met in the person of Abraham Lincoln. It mattered little to us what language he might employ on special occasions; it mattered little to us, when we fully knew him, whether he was swift or slow in his movements; it was enough for us that Abraham Lincoln was at the head of a great movement, and was in living and earnest sympathy with that movement, which, in the nature of things, must go on until slavery should be utterly and forever abolished in the United States.
- Frederick Douglass
Context: Men differ widely as to the magnitude of this potential Chinese immigration. The fact that by the late treaty with China we bind ourselves to receive immigrants from that country only as the subjects of the Emperor, and by the construction at least are bound not to naturalize them, and the further fact that Chinamen themselves have a superstitious devotion to their country and an aversion to permanent location in any other, contracting even to have their bones carried back, should they die abroad, and from the fact that many have returned to China, and the still more stubborn fact that resistance to their coming has increased rather than diminished, it is inferred that we shall never have a large Chinese population in America. This, however, is not my opinion. It may be admitted that these reasons, and others, may check and moderate the tide of immigration; but it is absurd to think that they will do more than this. Counting their number now by the thousands, the time is not remote when they will count them by the millions. The emperor hold upon the Chinamen may be strong, but the Chinaman"s hold upon himself is stronger.
- Frederick Douglass
Context: The American people in the Northern States have helped to enslave the black people. Their duty will not have been done till they give them back their plundered rights. Reference was made at the City Hall to my having once held other opinions, and very different opinions to those I have now expressed. An old speech of mine delivered fourteen years ago was read to show - I know not what. Perhaps it was to show that I am not infallible. If so, I have to say in defense, that I never pretended to be.
- Frederick Douglass
Context: Jefferson was not ashamed to call the black man his brother and to address him as a gentleman.
- Frederick Douglass
- Frederick Douglass
Context: I had been living four or five months in New Bedford when there came a young man to me with a copy of the Liberator, the paper edited by William Lloyd Garrison and published by Isaac Knapp, and asked me to subscribe for it. I told him I had but just escaped from slavery, and was of course very poor, and had no money then to pay for it. He was very willing to take me as a subscriber, notwithstanding, and from this time I was brought into contact with the mind of Mr. Garrison, and his paper took a place in my heart second only to the Bible. It detested slavery, and made no truce with the traffickers in the bodies and souls of men. It preached human brotherhood; it exposed hypocrisy and wickedness in high places; it denounced oppression; and with all the solemnity of "Thus saith the Lord," demanded the complete emancipation of my race. I loved this paper and its editor. He seemed to me an all-sufficient match to every opponent, whether they spoke in the name of the law or the gospel. His words were full of holy fire, and straight to the point. Something of a hero-worshiper by nature, here was one to excite my admiration and reverence. It was my privilege to listen to a lecture in Liberty Hall by Mr. Garrison, its editor. He was then a young man, of a singularly pleasing countenance, and earnest and impressive manner. On this occasion he announced nearly all his heresies. His Bible was his textbook - held sacred as the very word of the Eternal Father. He believed in sinless perfection, complete submission to insults and injuries, and literal obedience to the injunction if smitten "on one cheek to turn the other also." Not only was Sunday a Sabbath, but all days were Sabbaths, and to be kept holy. All sectarianism was false and mischievous - the regenerated throughout the world being members of one body, and the head Christ Jesus. Prejudice against color was rebellion against God. Of all men beneath the sky, the slaves, because most neglected and despised, were nearest and dearest to his great heart. Those ministers who defended slavery from the Bible were of their "father the devil"; and those churches which fellowshiped slaveholders as Christians, were synagogues of Satan, and our nation was a nation of liars. He was never loud and noisy, but calm and serene as a summer sky, and as pure. "You are the man - the Moses, raised up by God, to deliver his modern Israel from bondage," was the spontaneous feeling of my heart, as I sat away back in the hall and listened to his mighty words, - mighty in truth, - mighty in their simple earnestness.
pp. 263-264.