Бондарев юрий васильевич батальоны просят огня. Юрий Бондарев. Повесть «Батальоны просят огня. Отношения Шурочки с Кондратьевым и Ермаковым
Описание презентации по отдельным слайдам:
1 слайд
Описание слайда:
2 слайд
Описание слайда:
Юрий Бондарев (род. 15 марта 1924) Родился 15 марта 1924 в городе Орске Оренбургской области в семье Бондарева Василия Васильевича (1896-1988), народного следователя, и Бондаревой Клавдии Иосифовны (1900-1978). В 1931 они переехали в Москву. Участник Великой Отечественной войны (с августа 1942), младший лейтенант. Окончил Чкаловское артиллерийское училище и Литературный институт им. А. М. Горького (1951).
3 слайд
Описание слайда:
Произведения: Дебютировал в печати в 1949. Первый сборник рассказов «На большой реке» вышел в 1953. Автор рассказов (сборник «Поздним вечером», 1962), повестей «Юность командиров» (1956), «Батальоны просят огня» (1957; телесериал «Батальоны просят огня» по мотивам повести, 1985), «Последние залпы» (1959; одноимённый фильм, 1961), «Родственники» (1969), романов «Горячий снег» (1969), «Тишина» (1962; одноименный фильм, 1964), «Двое» (продолжение романа «Тишина»; 1964), «Берег» (1975). Автор сценария фильма, снятого по роману «Горячий снег» (1972; Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых). Один из соавторов сценария киноэпопеи «Освобождение» (1970; Ленинская премия).
4 слайд
Описание слайда:
Батальоны просят огня: “Батальоны просят огня” - второе по счету произведение Ю. Бондарева о войне, но первая его повесть, в которой настолько ярко проявился талант писателя, соединяющего в своих работах анализ человеческой души и осмысление философских проблем. Это так же самое первое и самое смелое произведение тех лет, в котором не было патриотических криков: “Ура, мы победили! Да здравствует наша великая социалистическая Родина!” - а была только голая правда о войне. Впервые здесь был поставлен вопрос о средствах, которыми эта победа была достигнута.
5 слайд
Описание слайда:
Батальоны просят огня: В основе сюжета лежит один из решающих этапов Великой Отечественной войны - форсирование советскими войсками Днепра. Два батальона брошены в гибельный прорыв на занятый немцами берег Днепра с целью отвлечь на себя силы противника и тем самым облегчить дивизии бросок на стратегически важный город Днепров. Солдатам отдан приказ: держаться до последнего.
6 слайд
Описание слайда:
Борис Ермаков: Ермаков - один из командиров батальона, отправленного на смерть. Много часов солдаты этого батальона вынуждены выдерживать натиск намного превосходящих сил врага, ожидая поддержки артиллерии. Но командование изменило планы, и батальон не получает помощи. Ермаков находится среди солдат, так же как они, участвует в бою.
7 слайд
Описание слайда:
Борис Ермаков: Перед глазами у него не просто батальон, а конкретные люди, конкретные судьбы и чувства. И он переживает их гибель как потерю родных людей. Последними усилиями Ермаков пытается вывести оставшихся солдат из окружения, но почти все гибнут во время этого прорыва. “Я последний из батальона и остался один... Так разве это не смерть? И зачем я еще я живу, когда все погибли?” - думает он. Борис Ермаков винит себя в смерти батальона, и даже после возвращения у него не перестает болеть сердце. Все же он видит в гибели людей и ошибку начальства.
8 слайд
Описание слайда:
Жорка: Адъютант Жорка Витьковский. Жорка живет “нехитро и бездумно, как птица”, и меньше всего думает о себе. Он не проникает в суть событий, всегда спокоен и весел, и так же не задумываясь убивает людей, расстреливает взятого в плен русского солдата, перешедшего на сторону немцев.
9 слайд
Описание слайда:
Шурочка: Женский образ в повести - санитарка Шура. На войне она проходит свое испытание доброты, любви, верности, и, может быть, для нее оно заканчивается лучше, чем для многих других героев.
Сочинение
«Батальоны просят огня» - повесть об Отечественной войне, о непосильном и трагическом подвиге солдат возникла, по признанию автора, не сразу. Бондарев, как мы знаем, был убежден в своей неподготовленности к большой литературной форме и сомневался, сможет ли он, «обыкновенный смертный», вернувшийся с фронта офицер, прибавить хоть что-нибудь к тому, что уже сказали о войне другие известные писатели.
Замысел «Батальонов» возник в темную июльскую ночь в двух тысячах километров от Москвы, на середине любимой реки Бондарева - Белой. Полный умиротворяющего спокойствия, вслушивался он в осторожные ночные звуки, в редкие капли воды с весел. За лесами над городом розовело далекое зарево, пахло острой речной сыростью, доносились тихие голоса рыбаков с соседних лодок. Но вот где-то на берегу взвыла буксующая машина, долетел «пулеметный» треск трактора, и сразу перед глазами встало другое зарево, высота, занятая противником, орудия, стреляные гильзы. Представилось, будто вот-вот взовьются сигнальные ракеты и начнется переправа туда, на другой берег Днепра, где натужно гудят немецкие танки.
Оказывается, память цепко хранила то, чего уже нет, что прошло. Достаточно было одного ассоциативного соприкосновения с прошлым и все вернулось, ожило. В разбуженном сознании возникли лица, обстановка, та особенная, ни с чем не сравнимая сосредоточенность ожидания, которая охватывает человека перед началом боя.
Писатель не раз замечал, что порой самая простая случайность давала толчок воображению, мысли, фантазии, неожиданно и радикально переламывала только что владевшее им настроение. Пронзительно заскрежещет трамвай на повороте, высекая фиолетовую искру, запахнет сырой землей, вдруг напомнившей смерть на безымянной высоте, послышится где-то прощальный гудок паровоза, пахнёт нефтяным запахом шпал, встанут перед глазами вечерние облака, багрово подсвеченные снизу закатом, протянутся по горизонту дымы, вершины деревьев покажутся вырезанными черным по красному - и сразу словно толкнет в грудь…
И начинаешь вспоминать, сравнивать, спрашивать себя: а где это было, когда? Не на той ли маленькой железнодорожной станции, которую только что разбомбили немецкие самолеты и описанием которой открывается повесть «Батальоны просят огня»? Или, может быть, в ночь накануне форсирования Днепра этими батальонами?
Так и в ту июльскую ночь на реке Белой окончательно окрепло желание Бондарева рассказать о войне, о людях, которых хорошо знал, любил, помнил, вместе с кем шагал по размытым дождями или пыльным, растоптанным и разъезженным фронтовым дорогам от безбрежно заснеженных и окоченелых степей Сталинграда, через Украину и Польшу, к Карпатам. Вместе толкали они плечом увязающие в грязи орудия, стояли на прямой наводке впереди пехоты, ели пропахшие гарью и немецким толом помидоры, делились последним табаком…
Повесть «Батальоны просят огня» начиналась «сразу». В первом же абзаце автор сообщал, что «бомбежка длилась минут сорок. В черном до зенита небе, неуклюже выстраиваясь, с тугим гулом уходили немецкие самолеты. Они шли низко над лесами на запад, в сторону мутно-красного шара солнца, которое, казалось, пульсировало в клубящейся мгле.
Все горело, рвалось, трещало на путях, и там, где еще недавно стояла за пакгаузом старая закопченная водокачка, теперь среди рельсов, дымясь, чернела гора обугленных кирпичей; клочья горячего пепла опадали в нагретом воздухе».-
Как видим, картина дана рельефно и точно, без комментария, который, в сущности, не требуется. Событие, чреватое драматическими последствиями, подано намеренно просто, как нечто обыденное на фронте. И хотя случилась беда - немцы разбомбили эшелон с вооружением и боеприпасами, предназначенными для предстоящей важной операции,- автор сообщает об этом без нарочитого нагнетания, почти протокольно:
* «То, что горело сейчас на этой приднепровской станции, лопалось, взрывалось, трещало и малиновыми молниями вылетало из вагонов, и то, что было накрыто на платформах тлеющими чехлами,- все это уже значилось словно бы собственностью Гуляева, все это прибыло в армию и должно было поступить в дивизию, в его полк и поддерживать в готовящемся прорыве. Все погибало,пропадало в огне, обугливалось, стреляло без цели…»
Метрах в иятидесяти от перрона, под прикрытием каменных стен уцелевшего вокзала, стояла группа офицеров, доносились приглушенные голоса. «В середине этой толпы на голову выделялся своим высоким ростом командир дивизии Иверзев, молодой румяный полковник в распахнутом стального цвета плаще с новыми полевыми погонами. Одна щека его была краснее другой; синие глаза источали презрение и злость».
Серый плащ и такой же китель, какие редко носили на фронте офицеры переднего края, румяное молодое лицо, контрастирующее с усталыми, тусклыми лицами невысыпающихся фронтовых командиров, синие глаза, источающие холодное презрение, запомнятся. Входя в резкое противоречие с обстановкой и людьми, воюющими уже не первый год, они произведут неблагоприятное впечатление. Из резерва, подумает об Иверзеве Борис Ермаков, увидев его чистенькое обмундирование и свежее, хорошо выбритое лицо. Сейчас уедет обратно в дивизию, мелькнет в голове Гуляева, сделал разнос, дал указания, можно убраться подальше от передовой.
* Но вот «все, что можно было сделать в создавшихся обстоятельствах, было сделано. Устало догорали загнанные в тупик вагоны; с последним, как бы неохотным треском запоздало рвались снаряды. Пожар утих. И только теперь стало видно, что стоял теплый, погожий день припозднившегося бабьего лета. Чистое, сияющее небо со стеклянно высокой синевой развернулось над лесной станцией. И только на западе почти неуловимо светились в бездонной его глубине беззвучные зенитные разрывы».
Контраст уже с самого начала создает ту особую атмосферу и настроение, когда по-особому и тоже контрастно воспримутся и неожиданное появление на станции капитана Ермакова, числившегося в госпитале, и его противоположность иверзевскому облику, манере держать себя с людьми. Оба они сильные, красивые люди, но как противоположна их красота, какие разноречивые чувства вызывает она!
Не думаю, чтобы уже здесь, на первых страницах, слова Гуляева об «ослиной храбрости» были произнесены с далеко идущим прицелом. Но в конце повести, когда завершится отчаянный бросок батальона на вражеский дзот, они, возможно, припомнятся. Как припомнится и «голая веточка», сорванная Борисом. Пока же читатель отнесется к словам полковника как к законному и обоснованному предупреждению старшего командира, не таящего своего «откровенного беспокойства, не предусмотренного никаким уставом». Гуляев и Ермаков знали друг друга со Сталинграда. «Был полковник одинок, вдов, бездетен, и он точно бы видел в Ермакове свою молодость и многое прощал ему, как это иногда бывает у немало поживших и не совсем счастливых одиноких людей».
Юрий Бондарев
Батальоны просят огня
Глава первая
Бомбежка длилась минут сорок. В черном до зенита небе, неуклюже выстраиваясь, с тугим гулом уходили немецкие самолеты. Они шли низко над лесами на запад, в сторону мутно-красного шара солнца, которое пульсировало в клубящейся мгле.
Все горело, рвалось, трещало на путях, и там, где еще недавно стояла за пакгаузом старая закопченная водокачка, теперь среди рельсов дымилась гора обугленных кирпичей; клочья горячего пепла опадали в нагретом воздухе.
Полковник Гуляев, морщась от звона в ушах, осторожно потер обожженную шею, потом вылез на край канавы и сипло крикнул:
– Жорка! А ну где ты там? Быстро ко мне!
Жорка Витьковский, шофер и адъютант Гуляева, гибкой независимой походкой вышел из пристанционного садика, грызя яблоко. Его мальчишеское наглое лицо было спокойно, немецкий автомат небрежно перекинут через плечо, из широких голенищ в разные стороны торчали запасные пенальные магазины.
Он опустился возле Гуляева на корточки, с аппетитным треском разгрызая яблоко, весело улыбнулся пухлыми губами.
– Вот бродяги! – сказал он, взглянув в мутное небо, и добавил невинно: – Съешьте антоновку, товарищ полковник, не обедали ведь…
Это легкомысленное спокойствие мальчишки, вид пылающих вагонов, боль в обожженной шее и это яблоко в руке Жорки внезапно вызвали в Гуляеве злое раздражение.
– Воспользовался уже? Трофеев набрал? – Полковник оттолкнул руку адъютанта и хмуро встал, отряхивая пепел с погон. – А ну разыщи коменданта станции! Где он, черт бы его!..
Жорка вздохнул и, придерживая автомат, не спеша двинулся вдоль станционного забора.
– Бегом! – крикнул полковник.
То, что горело сейчас на этой приднепровской станции, лопалось, взрывалось и малиновыми молниями вылетало из вагонов, и то, что было покрыто на платформах тлеющими чехлами, – все это значилось словно бы собственностью Гуляева, все это прибыло в армию и должно было поступить в дивизию, в его полк, и поддерживать в готовящемся прорыве. Все гибло, пропадало в огне, обугливалось, стреляло без цели после более чем получасовой бомбежки.
«Бестолочь, глупцы! – гневно думал Гуляев о коменданте станции и начальнике тыла дивизии, грузно шагая по битому стеклу к вокзалу. – Под суд сукиных сынов мало! Обоих!» На станции уже стали появляться люди: навстречу бежали солдаты с потными лицами, танкисты в запорошенных пылью шлемах, в грязных комбинезонах. Все подавленно озирали дымный горизонт, и щуплый низенький танкист-лейтенант, ненужно хватаясь за кобуру, метался меж ними по платформе, орал срывающимся голосом:
– Тащи бревна! К танкам! К танкам!..
И, наткнувшись растерянным взглядом на Гуляева, только покривился тонким ртом.
Впереди, метрах в пятидесяти от перрона, под прикрытием каменных стен чудом уцелевшего вокзала, стояла группа офицеров, доносились приглушенные голоса. В середине этой толпы на голову выделялся высоким ростом командир дивизии Иверзев, молодой, румяный полковник, в распахнутом стального цвета плаще, с новыми полевыми погонами. Одна щека его была краснее другой, синие глаза источали холодное презрение и злость.
– Вы погубили все! Па-адлец! Вы понимаете, что вы наделали? В-вы!.. Пон-нимаете?..
Он коротко, неловко поднял руку, и стоявший возле человек, как бы в ожидании удара, невольно вскинул кверху голову – полковник Гуляев увидел белое, дрожавшее дряблыми складками лицо пожилого майора, начальника тыла дивизии, его опухшие от бессонной ночи веки, седые взлохмаченные волосы. Бросились в глаза неопрятный, мешковатый китель, висевший на округлых плечах, нечистый подворотничок, грязь, прилипшая к помятому майорскому погону; запасник, по-видимому работавший до войны хозяйственником, «папаша и дачник»…
Втянув голову в плечи, начальник тыла дивизии тупо смотрел Иверзеву в грудь.
– Почему не разгрузили эшелон? Вы понимаете, что вы наделали? Чем дивизия будет стрелять по немцам? Почему не разгрузили?..
– Товарищ полковник… Я не успел…
– Ма-алчите! Немцы успели!
Иверзев шагнул к майору, и тот снова вскинул мягкий подбородок, уголки губ его мелко задергались, в бессилии он плакал; офицеры, стоявшие рядом, отводили глаза.
В ближних вагонах рвались снаряды; один, видимо бронебойный, жестко фырча, врезался в каменную боковую стену вокзала. Посыпалась штукатурка, кусками полетела к ногам офицеров. Но никто не двинулся с места, лишь глядели на Иверзева: плотный румянец залил его другую щеку.
Гуляев, оправляя китель, подошел с готовностью; но этот несдержанный гнев командира дивизии, это усталое, измученное лицо начальника тыла сейчас уже неприятно было видеть ему. Он недовольно нахмурился, косясь на пылающие вагоны, проговорил глухим голосом:
– Пока мы не потеряли все, товарищ полковник, необходимо расцепить и рассредоточить вагоны. Где же вы были, любезный? – невольно поддаваясь презрительному тону Иверзева, обратился Гуляев к начальнику тыла дивизии, оглядывая его с тем болезненно-сострадательным выражением, с каким глядят на мучимое животное.
Майор, безучастно опустив голову, молчал; седые слипшиеся волосы его топорщились на висках неопрятными косичками.
– Действуйте! Дей-ствуй-те! В-вы, растяпа тыла! – крикнул Иверзев с бешенством. – Марш! Товарищи офицеры, всем за работу! Полковник Гуляев, разгрузка боеприпасов под вашу ответственность!
– Слушаюсь, – ответил Гуляев.
Иверзев понимал, что это глуховатое «слушаюсь» еще ничего не решает, и, едва сдерживая себя, перевел внимание на коменданта станции – сухощавого, узкоплечего подполковника, замкнуто курившего у ограды вокзала, – и добавил тише:
– А вы, товарищ подполковник, ответите перед командующим армией за все сразу!..
Подполковник не ответил, и, не ожидая ответа, Иверзев повернулся – офицеры расступились перед ним – и крупными шагами пошел к «виллису» в сопровождении молоденького, тоже как бы рассерженного адъютанта, щеголевато затянутого в новые ремни.
«Уедет в дивизию», – подумал Гуляев без осуждения, но с некоторой неприязнью, потому что по опыту своей долгой службы в армии хорошо знал, что в любых обстоятельствах высшее начальство вольно возлагать ответственность на подчиненных офицеров. Он знал это и по самому себе и поэтому не осуждал Иверзева. Неприязнь же объяснялась главным образом тем, что Иверзев назначил ответственным именно его, безотказного работягу фронта, как он иногда называл себя, а не кого другого.
– Товарищи офицеры, прошу ко мне!
Гуляев лишь сейчас близко увидел коменданта станции; меловая бледность его лица, вздрагивающие худые пальцы, державшие сигарету, позволяли догадаться, что этот человек сейчас пережил. «Отдадут под суд. И за дело», – подумал Гуляев и сухо кивнул подполковнику, встретив его ищущий взгляд.
– Ну, будем действовать, комендант!
Когда несколько минут спустя комендант станции и Гуляев отдали распоряжение офицерам и к горящим составам, зашипев паром, подкатил маневровый паровозик с перепуганно высунувшимся машинистом, а тяжелые танки стали, глухо ревя, сползать с тлеющих платформ, к полковнику, кашляя, задыхаясь, моргая слезящимися глазами, подбежал начальник тыла дивизии, затряс седой головой.
– Боеприпасы одним паровозом мы не спасем! Погубим паровоз, людей, товарищ полковник!..
– Эх, братец вы мой, – досадливо сказал Гуляев. – Разве вам в армии служить? Где ж вы фуражку-то потеряли?
Майор скорбно улыбнулся.
– Я постараюсь… Я все, что смогу… – заговорил майор умоляюще. – Комендант сообщил: прибыл эшелон. Из Зайцева. Стоит за семафором. Я сейчас за паровозом. Разрешите?
– Мигом! – скомандовал Гуляев. – Одна нога здесь… И, ради Бога, не козыряйте. Как корягу, руку подносите, черт бы вас драл! И без фуражки!..
Майор сконфуженно попятился, рысцой побежал к перрону, неуклюже колыхая плечами, подпрыгивая, наталкиваясь на танкистов; они раздраженно матерились. Его мешковатый китель, взлохмаченная голова мелькнули в последний раз в конце перрона, в сизо-оранжевом дыму близ крайних вагонов, где с треском, с визгом осколков лопались снаряды.
– Жорка! А ну за майором! Помоги! А то носит его… видишь? За смертью гоняется! – сказал Гуляев.
Жорка усмехнулся, ответил небрежно:
– Есть, – и последовал за майором своей цепкой, скользящей походкой.
Полковник Гуляев ходил около вокзала, глядел на пылающие вагоны со вздыбленными крышами, сознавая, что все здесь охваченное огнем могло спасти только чудо. Он думал о том, что этот пожар, уничтожающий боеприпасы и снаряжение не только для истощенной в боях дивизии, но и для армии, оголял его полк, батальоны которого подтянулись к Днепру в течение прошлой ночи. И как бы умны ни были сейчас распоряжения Гуляева, как бы ни кричал он, ни взвинчивал людей, все это теперь не спасало положения, не решало дела.
«Батальоны просят огня» - повесть Юрия Бондарева , действие которой разворачивается на Украине в 1943 году . Впервые опубликована в журнале «Молодая гвардия » в 1957 г. В 1985 г. по повести был поставлен одноимённый фильм .
Сюжет
Два батальона 85-го стрелкового полка под командованием майоров Бульбанюка и Максимова должны форсировать Днепр, создать плацдарм в районе деревни Новомихайловка, южнее города Днепрова (вымышленное название) для последующего развития наступления дивизии - так была поставлена боевая задача. Батальонам был отдан приказ: укрепившись на плацдарме , завязав бой, подать сигнал дивизии «просим огня», после чего вся дивизионная артиллерия должна была дать удар по противнику. Для поддержки батальонов в момент переправы и завязывания боя были выделены два орудия из артполка и два расчёта артиллеристов с ними, под командованием лейтенанта Ерошина и капитана Ермакова, который до ранения командовал батареей стрелкового полка полковника Гуляева.
Таков был план. Однако вскоре командование меняет план наступления, приказав данной дивизии сняться с занимаемых позиций, переместиться севернее Днепрова и, соединившись с другой дивизией, которая понесла большие потери в недавних боях, атаковать город с севера. Уже вступившим в бой батальонам приказано не отступать - теперь их действия должны носить отвлекающий характер. Командир дивизии полковник Иверзев в срочном порядке отзывает все полки, в том числе и артиллерию, оставляя батальоны без огневой поддержки, чем обрекает их на верную гибель… Из нескольких сот человек в живых останется всего пятеро, в том числе главный герой капитан Борис Ермаков. Потом он бросит упрек командиру дивизии: «Я не могу считать вас человеком и офицером».
В конце повести, в момент атаки, когда наступление захлебнулось, Иверзев - командир дивизии, чьё место на командном пункте, - берет автомат и идет сам поднимать солдат в атаку.
Дополнительная информация
- Эпизоды повести использованы Ю. Бондаревым в сценарии второго фильма киноэпопеи «Освобождение» - «Прорыв» (1969).
- В 2013 году повесть была включена в список «
В этой статье мы рассмотрим произведение "Батальоны просят огня". Краткое содержание его, а также анализ будут представлены ниже. Васильевич создал повесть о подвиге и доблести русского солдата, о суровых буднях войны, а также о любви каждого к Родине. Написано было произведение "Батальоны просят огня", краткое содержание и анализ которого нас интересуют, в 1957 году.
Оружие не удается спасти
Минут сорок длилась бомбежка. Все трещало, рвалось и горело на путях. Гуляев, полковник, посылает Жорку Битьковского, своего шофера, найти коменданта станции. Не мог начальник тыла объяснить Иверзеву, командиру дивизии, почему не удалось вовремя разгрузить вагоны. А ведь в них находилось оружие. Иверзев посылает в бешенстве офицеров разгружать уцелевшее от огня. Начальника тыла Гуляев отправляет за паровозом для того, чтобы расцепить вагоны. Борис Ермаков, капитан, появляется во время этой суматохи. Он сюда попал из госпиталя.
Ермаков и Гуляев
Гуляев ему говорит о том, что батарея Ермакова ночью форсировала под руководством Кондратьева Днепр. Ермаков выбор руководителя одобряет. "Виллис" с Ермаковым и Гуляевым обогнул колонну машин. По переправлялись танки. Огнем обрушилось небо на них. Послышались из глубины леса запоздалые выстрелы по самолетам зенитных орудий. Вновь "Виллис" понесся по дороге к Днепру. Глупой, случайной смерти боялся Ермаков.
Она ему казалась унизительной. Не отпустил его в батарею Гуляев, забрав в свое "хозяйство". Над рекой летали Играли по правой стороне шестиствольные минометы. Было холодно, сыро, ветрено осенней ночью.
Отношения Шурочки с Кондратьевым и Ермаковым
Под брезентом в 150 метрах от берега тлел костерок в воронке от бомбы. Несколько артиллеристов лежали возле него. Присоединяется к ним Бобков, которого сержант Кравчук ругает за то, что тот покинул пост. Однако заменил его Кондратьев, старший лейтенант, который сидит на снарядах с Шурочкой, по словам Бобкова. Искать старшину Кондратьев посылает Скляра для того, чтобы доставить кухню. Сам же Кондратьев сидит в мокрой шинели. Шурочка льнет к лейтенанту, за что он ее осуждал, поскольку знал об отношениях этой девушки с капитаном Ермаковым. Сомневается Кондратьев в том, что им удастся нынче ночью переправиться. За два часа у саперов "выкосило" восемь человек. Он отправился для того, чтобы узнать, как обстоят дела с паромом. Там еще десять человек просит у него саперный капитан.
Ермаков около костра узнает от Кондратьева, что фактически нет его батареи. Сначала капитан отказывает, после чего к саперам посылает старшину Цыгичко, а также пять ездовых. Сам же он отправляется на прогулку с Шурочкой, спрашивая ее, не разлюбила ли она его. Она же уверена, что Ермаков относится к ней, как к любой женщине. Тут Жорка забирает капитана: его вызывают в штаб дивизии. Для ребят Скляру дают мешок галет, которые были найдены в немецкой машине.
Когда полковник Гуляев заканчивал допрос пленных, Ермаков присоединился к ним. Узнали от одного из немцев, что вглубь на несколько километров растянулась в несколько эшелонов оборона. Артиллерия и танки закрыли путь к Днепру. Приказ немецкой армии - ни шагу назад. Немцы отступали до реки - это был тактический ход. Пленные уверены, что Днепр будет переломом войны. Гуляев и Ермаков после допроса направляются в штаб дивизии.
Решение Иверзева, командира дивизии
Иверзев, командир дивизии, был по сравнению с генералом Остроуховым, прошлым командиром, более торопливым, жестоким. Следующую задачу, которую он ставит всем, описывает Юрий Бондарев ("Батальоны просят огня"). К 5 часам утра два батальона 85-го полка сосредоточиваются в районе лесничества (батальон Максимова) и деревни Золотушкино (Бульбанюка). На подмогу Бульбанюку направляются два орудия, командует которыми капитан Ермаков. Максимову помогает батарея лейтенанта Жарова. Цель батальонов - отвлечь внимание немцев на себя, удерживая в селах плацдармы. В этот момент дивизия нанесет удар для того, чтобы занять южнее Днепрова, на правобережье, широкий плацдарм. Следует просигнализировать батальонам: "Дайте огня" (отсюда и название произведения - "Батальоны просят огня").
Краткое содержание составляют следующие дальнейшие события. Переданная Гуляеву Борису Ермаковым записка привлекает внимание Иверзева. В ней говорится о том, что у Бориса на острове двух орудий нет (два из четырех находятся на плацдарме, два других - на переправе - разбиты). Алексеев говорит Ермакову о том, что под его распоряжение отдается два орудия вместе с расчетами.
Подготовка к переправе через Днепр
Борис направляет Жорку для того, чтобы тот отправил в Золотушино людей, а сам прибыл в артполк. Здесь он берет орудия, однако не хочет брать лейтенанта Прошина. Но тот отправился со своим взводом: капитан погнал его рысью. Ермаков заходит в штаб батальона, где мучился с зубами Орлов. Майор Бульбанюк присоединился к ним. Он сказал о том, что ночью решено форсировать Днепр, а днем не следует показываться никому на берегу. Ермаков, проверив боевую готовность людей, дал отбой.
План Иверзева
Итак, был отдан приказ батальонам Бальбанюка и Максимова создать видимость того, что советские войска наступают к югу от Днепрова. Пока сражение шло в этом направлении, главные силы командование стягивало севернее для того, чтобы нанести по фашистским укреплениям решающий удар. Дивизионный артполк должен был поддержать батальоны. Однако его перебросили в последний момент к северу. Офицерам и рядовым пришлось биться с захватчиками без поддержки огнем артиллерии. Они проявляли мужество и находчивость.
Место любви есть и на войне. В Шурочку влюблены Ермаков и Кондратьев. Ей льстит
Практически неосуществимое задание - переправа через Днепр. Солдаты не могут и головы поднять под обстрелом фашистов с другого берега. Требуется переправить не только людей, но также и боеприпасы, фураж, лошадей, а также два Солдаты строили плоты для наступления. Не удалось переправиться незаметно. Большими были потери, однако батальон все-таки смог высадиться на другом берегу.
Дальнейшие события произведения "Батальоны просят огня"
Книга продолжается описанием следующих событий. Следовало теперь занять два поселка и удерживать позиции до тех пор, пока к главному удару не подготовятся основные войска. Тяжелые бои ведут поредевшие батальоны. Так и не приходит помощь из дивизии.
В живых остаются лишь несколько человек. Ермаков обвиняет Иверзева в гибели людей. А в это время успешно переправились основные войска через реку, наступая севернее Днепрова. Так заканчивается произведение "Батальоны просят огня", краткое содержание которого мы описали.
Анализ произведения
Это второе по счету произведение о войне Ю. Бондарева, однако первая повесть, в которой талант писателя проявился столь ярко. В своем произведении он соединил осмысление философских проблем с анализом человеческой души. Также повесть "Батальоны просят огня" (Бондарев) является самым смелым и самым первым произведением тех лет, в котором отсутствовали патриотические крики. Была лишь голая правда о войне. Впервые писатель поставил вопрос о средствах, с помощью которых была достигнута победа.
Основная проблема
Главная проблема повести "Батальоны просят огня" - противоречие между судьбой операции и судьбами конкретных людей. Допустимо ли ради общей цели жертвовать жизнями людей? Можно ли такую жертву оправдать?
На уровне конфликта между Иверзевым и Ермаковым пытается решить эти проблемы в произведении "Батальоны просят огня" Бондарев. Можно добавить сюда и Гуляева. Понимая прекрасно положение Иверзева, поскольку они оба были полковниками, он все-таки целиком выступает на стороне Ермакова, своего друга. В батальонах, дивизиях он видит в первую очередь отдельных солдат, их трагедии и жизни. Но в неодобрении Иверзева этот герой до открытого конфликта не доходит, как Ермаков. Он себя сдерживает, понимая, что не может судить их.
В повести "Батальоны просят огня" писатель ответов на поставленные вопросы не дает. Нерешенным остается противоречие между общей целью и средством ее выполнения, то есть жизнью людей. "Батальоны просят огня" - повесть, в которой раскрывается психология героев. Война проверяет каждого из них, выворачивает их души наизнанку. При этом предателем не оказывается никто из персонажей Бондарева.
На этом закончим краткое описание произведения "Батальоны просят огня". Анализ его можно продолжить, однако основные моменты мы выделили.