Джаз что послушать. мы из джаза. Закрой глаза и дуй

,Мы из джаза,

Режиссер: Карен Шахназаров.

Сценаристы: Александр Бородянский, Карен Шахназаров.

Оператор: Владимир Шевцик.

Композиторы: Анатолий Кролл, Марк Минков.

Художник: Константин Форостенко.

СССР, Мосфильм, 1983г.

В РОЛЯХ:

Джаз - музыкант Костя Иванов - Игорь Скляр.

Георгий - Николай Аверюшкин, Степан - Александр Панкратов -Черный.

Иван Бавурин - Петр Щербаков.

Катя Боброва - Елена Цыплакова.

Клементина Фернандес - Лариса Долина.

Вор Папа - Евгений Евстигнеев.

Колбасьев - Борислав Брондуков.

А так же: Вадим Александров, Юрий Гусев,Олег Савосин,Леонид Куравлев,Юрий Васильев,Петр Меркурьев,Борис Гитин,Александр Пятков, Петр Складчиков и др.

Первоначально музыкальную комедию режиссер Карен Шахназаров хотел снять о молодом Леониде Утесове.

У Леонида Осиповича, чья настоящая фамилия — Вайсбейн, действительно была необычная судьба. Утесов родился в веселом и контрастном портовом городе Одессе в семье небогатого коммерсанта. Седьмой ребенок в семье, он обучался в коммерческом училище, однако больше внимания уделял вечерним занятиям в оркестре щипковых инструментов и воскресным репетициям в драматическом кружке. В начале 20-х Утесов вместе с Дунаевским создал “Труппу муз-комедию”, а потом и “Теа-джаз”. Когда в Союзе начались гонения на джазистов, оркестр Утесова распался. Леонид Осипович занялся шансоном.

— Со своим постоянным соавтором Александром Бородянским мы позвонили Утесову, — рассказывает Карен Шахназаров. — Леонид Осипович сказал как отрезал: “Да не было у нас никакого джаза. И нечего про это фильм снимать”. Когда начали разбираться — поняли, что Утесов к самому джазу не имел никакого отношения. Он вообще не был музыкантом. Певцом и артистом замечательным — да. Но когда Леонид Осипович дирижировал оркестром, это была имитация, он вообще не знал нот. Я прочитал три книги его мемуаров, очень отличающихся друг от друга. Похоже, он год от года их подправлял. Потом в доме ветеранов в Матвеевском мы оказались с Леонидом Осиповичем за одним столом. Я понял, что у него был внутренний конфликт, связанный с музыкой. Долгое время Утесов декларировал себя как создателя русского джаза. Человек эмоциональный, ранимый, склонный к крайностям, он как бы спрятался в ракушку, когда стало ясно, что он не джазмен. Некий комплекс: “Я не джазмен, потому что и джаза у нас не было”. Вместе с Сашей Бородянским мы встретились со многими музыкантами 20—30-х годов, узнали много интересных историй того периода. Они не вмещались в рамки судьбы одного актера.

Первому советскому теоретику джаза оставили в фильме настоящую фамилию.

Образ главного героя фильма “Мы из джаза” Кости Иванова во многом сложился благодаря пионеру российского джаза Александру Варламову. Согласно легенде знаменитый джазмен пострадал в годы репрессий после выпуска пластинки с записью фокстрота под названием “Иосиф”.

— Когда мы пришли к Варламову домой, к нам навстречу вышел разбитый, дряхлый старик с трясущимися руками, — рассказывает Карен Георгиевич. — Мы подумали, зря потревожили старика. Но, сев за рояль, Александр Владимирович преобразился. 5 часов с редким юмором он рассказывал нам потрясающие истории, приключившиеся с российскими джазменами в 20—30-е годы.

Немногим известно, что киношный персонаж картины “Мы из джаза” — “первый советский джазовый теоретик” Сергей Адамович Колбасьев — существовал на самом деле. Морскому офицеру Карен Шахназаров и Александр Бородянский оставили в картине его настоящую фамилию. Наряду с другими энтузиастами он играл важную роль в развитии советского джаза в начальную его пору. Увлекаясь музыкой, Колбасьев за многие годы собрал крупнейшую по тем временам — свыше 200 штук — коллекцию грампластинок. Его ленинградская квартира на Моховой стала излюбленным местом встреч первого поколения советских джазовых исполнителей и композиторов. Судьба Сергея Колбасьева сложилась трагически. Его арестовали в 1937 году Управлением НКВД по Ленинградской области, через месяц — расстреляли. Роль знатока джаза Колбасьева исполнил непрофессиональный актер — режиссер-мультипликатор Виталий Бобров. Лжекапитана Колбасьева виртуозно сыграл в фильме Борислав Брондуков.

На реальных историях, рассказанных Варламовым, Карен Шахназаров и Александр Бородянский построили свою картину. Чтобы понять дух той эпохи, они встречались и с эстрадниками того времени — Мироновой и Менакером.

— Над сценарием мы работали целый год, — рассказывает режиссер. — Написали вариантов 15, каждый из них у нас худсовет долго не принимал. Цензура была не только идеологической, но и просто глупой.

Роль руководителя джаз-банда Кости Иванова могла достаться Дмитрию Харатьяну. Обаятельный артист уже был практически утвержден на роль, как вдруг в поле зрения режиссера Карена Шахназарова попал выпускник Ленинградского института театра, музыки и кинематографии Игорь Скляр… Молодой актер успел к тому времени дебютировать в музыкальном фильме режиссера Николая Ковальского “Только в мюзик-холле”.

— Я заканчивал проходить срочную службу в армии и на студию “Мосфильм” пришел в военной кавалерийской форме, — вспоминает Игорь Скляр. — Комната, где проходили пробы, была увешана фотографиями Луиса Митчелла, Дюка Эллингтона, Александра Цфасмана. Мне дали прочитать сценарий, а вечером мы начали с партнерами разыгрывать одну сцену за другой…

Трио “свободных музыкантов” сложилось тоже не сразу. На роль разбитного Степана пробовались Николай Еременко и Леонид Ярмольник. А молодой режиссер остановил свой выбор на мало кому известном, но очень органичном актере Александре Панкратове-Черном.

Николай Аверюшкин попал на роль барабанщика Жоры благодаря своей сокурснице по Музыкальному училищу им. Октябрьской революции.

— У нас шел дипломный спектакль, и девочка, с которой мы играли, сообщила, что на нее сегодня придет посмотреть режиссер музыкальной комедии, — рассказывает Николай Аверюшкин. — После финальной сцены Карен Шахназаров подошел ко мне… Режиссер хотел попробовать меня на роль ответственного работника Ассоциации пролетарских музыкантов Самсонова, которого сыграл впоследствии Леонид Куравлев. Но на студии он неожиданно спросил меня: “Ты на барабанах умеешь играть?” Я, не задумываясь, выпалил: “Конечно, умею!”, хотя до этого ни разу в жизни не держал в руках барабанные палочки. Главное было ввязаться… Я прочитал сценарий и удивился, роль куплетиста Жоры была недостаточно прописана. Режиссер парировал: “Мы надеемся на яркую индивидуальность артиста!” Роль Жоры я получил 26 августа — в день своего рождения, когда мне исполнилось 26 лет.

На роль “саксофониста императорского двора Ивана Бавурина” был утвержден характерный актер, виртуозный исполнитель чиновников и ответственных партработников, “чемпион” киножурнала “Фитиль” Петр Щербаков. Для него эта роль очень много значила — впервые после долгих лет актер играл одного из главных героев.

— На съемки мы выехали 1 сентября, — вспоминает Николай Аверюшкин. — Москва провожала нас холодным дождем, Одесса встретила солнцем. Оказавшись в гостинице при киностудии, я испытал телячий восторг. Разойдясь с женой, я все лето спал на территории ВДНХ на сеновале. Бывало, собирал бутылки, сдавал их и шел завтракать. И вдруг море, солнце, белые простыни…

Квартету музыкантов наняли репетиторов. “Сашу Панкратова-Черного, например, учил играть на банджо гитарист-виртуоз Леша Кузнецов, Николая Аверюшкина — знаменитый джазовый барабанщик”, — рассказывает Карен Шахназаров.

— Мы репетировали с утра до вечера, — вспоминает Игорь Скляр. — Правой рукой все свои партии на пианино я играл сам. — Главное было соблюдать аппликатуру — в такт музыке нажимать на клавиши, водить смычком по струнам, — говорит Аверюшкин. — Чтобы мне поставили правильно пальцы на скрипке, мы отправились в Одесскую консерваторию. Убеленный сединами профессор спросил, каким временем я располагаю. “15 минут”, — выпалил я. Маэстро потерял дар речи…

“Я абсолютно не могу петь и совершенно не слышу нот, — признался позже Александр Панкратов-Черный. — Как-то в училище мне пришлось исполнить под аккомпанемент фортепиано песню. После музыкального вступления я завопил так, что полностью заглушил звук инструмента. Я хотел, чтобы окружающие не слышали, что я не попадаю в ноты…” Не имея слуха, Александр научился виртуозно имитировать игру на банджо и классно бить чечетку.

При просмотре фильма даже профессионалы не могли определить, где артисты играют сами, а где — просто дергают за струны и нажимают нужные клавиши. Позже нью-орлеанский джазовый музей купил у СССР фильм “Мы из джаза” и, принимая у себя кого-либо из русских кинематографистов, неизменно расспрашивал об исполнителе роли Ивана Ивановича Бавурина: “Кто это? Что за маэстро? Как виртуозно он владеет инструментом. Почему мы о нем ничего не слышали?”

Картина считалась “сложнопостановочной”, а денег на фильм было выделено с гулькин нос. Съемочной группе пришлось экономить на всем. — Мало кто знает, почему в начальной сцене фильма, когда я расклеиваю афиши, у меня прыгающая походка, — говорит Игорь Скляр. — Дело в том, что реквизиторы смогли найти мне ботинки той эпохи только на три размера больше. Брюки, которые мне были коротки, сняли с нашего шофера.

Коллектив был молодой, творческий. Нередко актеры на съемках становились соавторами режиссера. — После отснятой сцены в Зеленом театре у нас оставался небольшой кусок пленки, — вспоминает Николай Аверюшкин. — Я сидел за ударной установкой, которая кроме барабанов включала в себя гудки, клаксон, погремушки, звонки, медные тарелки, трещотки и пищалки. Внезапно у меня с грохотом свалилась на сцену медная тарелка… Команды “стоп” не последовало, оператор продолжал снимать. Я, почувствовав развитие сюжета, схватил рельефные палки для стирки белья, выполняющие роль трещотки, и принялся сначала неистово стучать ими по барабану, а потом и вовсе громить все, что было под рукой… Увлекся, так сказать, шумовыми эффектами. Так кусок пленки, который должен был уйти “в корзину”, вошел в картину.

Прекрасно импровизировал и Евгений Евстигнеев, играя в фильме Папу, вора в законе, у которого было мало слабостей, но одна из них — джаз. В сцене банкета в ресторане “Парадиз”, где отмечалось 50-летие трудовой деятельности Папы, прямо в момент съемок, под музыку, неожиданно для всех артист начал “играть” в такт вилкой и ножом на обеденных тарелках. Режиссер сказал: “Прекрасно, давайте так все и оставим”.

— Сделать меня чернокожим барабанщиком в сцене, где мы предстаем перед суровой комиссией, придумал Панкратов-Черный, — вспоминает Николай Аверюшкин. — Съемка закончилась поздно вечером. Спускаясь в гримерную в образе негра в перьях, в тускло освещенном коридоре я столкнулся нос к носу с рабочими сцены… Все как один они схватились за сердце… Каких только ругательств я не выслушал тогда в свой адрес! В картину нередко входили придуманные на ходу сцены, но, случалось, и вырезались замечательно снятые материалы.

— В Зеленом театре с нами, шарамыжниками, разорвав на груди майку, разбирался “по-мужски” колоритный качок Сема, — рассказывает Николай Аверюшкин. — Сцена, где Сема кидает нас одного за другим в оркестровую яму, в картину не вошла.

Могучего прапорщика Игоря, сыгравшего вышибалу Сему, нашли в одной из воинских частей уже на месте — в Одессе. В жизни он оказался, между прочим, добрейшим малым. Вероятно, мало кто из зрителей заметил, что Сема поднимается на сцену для разборок в заштопанной спереди майке и рвет ее по этому шву. После дублей костюмеры зашивали ему одежку раза четыре.

Курьезы на съемках случались постоянно. Сцену, где “свободные музыканты” Степан и Жора, играя на улице песню “А ну-ка, убери свой чемоданчик…”, снимали несколько дублей подряд. Александр Панкратов-Черный каждый раз методично обходил прохожих со шляпой и кричал “Граждане одесситы, многоуважаемая публика! Ссудите, кто сколько может, скромным труженикам массовой культуры”. Одна колоритная одесситка, идущая с базара с ведром, подошла к артисту и поинтересовалась, сколько ему удалось собрать денег. Александр вывалил мелочь — 27 реквизиторских копеек. Возмущенная дама завопила на всю улицу: “Товарищи одесситы, не будьте же кацапами, дайте человеку три рубля!”

Под кубинскую певицу Долину гримировали 6 часов Вдохнул в картину душу известный дирижер, пианист, композитор Анатолий Кролл. “Из всех нас он один знал по-настоящему джаз”, — признается Карен Шахназаров.

В оркестре у Кролла режиссер приметил героиню своего будущего фильма — кубинскую певицу Клементину Фернандес. Негритянку должна была сыграть талантливая певица Лариса Долина. Помимо того что она прекрасно пела джаз, Карену Шахназарову показалось, что Ларису будет несложно загримировать под мулатку.

У героини Ларисы Долиной — яркой джазовой певицы Клементины Фернандес — был реальный прототип. Историю американской певицы, работавшей у знаменитого Дюка Эллингтона, рассказал режиссеру и сценаристу Александр Варламов. Каретти Арле-Тиц приехала учиться в Советский Союз опере. Наши молодые джазмены ухитрились ее перехватить. Негритянская певица стала работать с Варламовым в секстете джазовых солистов. Каретти влюбилась в нашего барабанщика, они стали жить гражданским браком, а потом ее мужа посадили. Певица начала ходила по инстанциям, хлопотать за барабанщика, ее тут же выслали из страны.

По задумке режиссера, Клементина Фернандес должна была отличаться круглыми формами. Лариса Долина в то время была на пятом месяце беременности. Врачи рекомендовали ей постельный режим. И, на радость Карену Георгиевичу, певица полнела день ото дня. На съемки из родильного дома, где она лежала на сохранении, ее забирал лично Шахназаров по письму, подписанному у главврача, и в тот же день, вечером, привозил назад.

“Меня гримировали под мулатку 6 часов, — вспоминала о съемках Долина. — Чтобы добиться естественного шоколадного оттенка для грима смешивали 12 цветов, а потом так же тщательно делали прическу…”

Песни к фильму — “Старый рояль”, “Спасибо, музыка, тебе”— написал на стихи Иванова Марк Минков. То, что за своего героя — Костю Иванова — будет петь Игорь Скляр, сомнений не было. У молодого актера оказался прекрасный голос. А вот с женской партией пришлось помучиться. Сначала пробовали записывать Елену Камбурову, но в конце концов остановились на Ольге Пирагс.

Знаменитые шлягеры “А ну-ка, убери свой чемоданчик” и “Прости-прощай, Одесса-мама” за Панкратова-Черного в фильме поет оператор Владимир Швецик. “Я очень долго искал подходящий под Сашин тембр голос, — рассказывает Карен Шахназаров. — Прослушав изрядное количество певцов, я понял: профессионал нам не нужен. Как-то в компании я услышал, как поет и играет наш оператор. Анатолию Кроллу предложил: “Давай запишем Швецика”, он прослушал запись и одобрил. Голос Володи идеально совпал с голосом Александра”.

Рабочее название фильма “Оркестр-переполох” за картиной не сохранилось. А ведь именно так переводится дословно словосочетание “jаzz-band”. “Потом кто-то из редакторов предложил более звучное название “Мы из джаза”, оно и закрепилось”, — говорит Шахназаров. Финал фильма предполагался тоже несколько иной. Режиссер и сценарист придумали, что джаз-банда, когда их уже везде запретили, решила устроить джаз-десант. В Военно-воздушной академии справляли юбилей. Музыканты должны были спускаться на парашютах прямо на площадку и сходу начинать играть. Но пилот самолета, которого должен был играть Бурков, “скинул” джазменов далеко от Москвы, в чисто поле. И вот грустные, несчастные, они идут по поляне и вдруг — без инструментов, на губах — начинают играть джаз… Этот смешной финал худсовет “зарубил”.

О фильме заговорили еще во время технических просмотров на “Мосфильме”. “Такие просмотры обычно проходят при пустом зале, — рассказывает Николай Аверюшкин. — В полной тишине съемочная группа отслеживает — как “легла” фонограмма. У нас же на картине всегда собирался полный зал. Звукорежиссер предупреждал: “Одно слово — всех из зала выгоню”. Присутствующие, смотря фильм, смеялись, зажав рот двумя руками”. На широком экране картину ждал оглушительный успех — и зрительский, и фестивальный. На премьере в Доме кино фильм шел сразу в двух залах: в Большом и Белом. По опросу журнала “Советский экран”, фильм “Мы из джаза” был назван лучшим фильмом 1983 года. В прокате его посмотрели 17,5 млн. зрителей. Картину купили 26 стран.

Популярность актеров-джазменов росла день ото дня. Петра Щербакова стали называть Первым Саксофоном, Николая Аверюшкина — Главным Барабанщиком страны. Игорь Скляр, который стал секс-символом 80-х, смеясь, вспоминает: “В театре за мной закрепилось профессиональное прозвище Старый Рояль. Потом оно трансформировалось в Пожилое Пианино”. Александр Панкратов-Черный стал своим человеком в столичной джазовой тусовке. “И даже, грешен, сижу иногда в жюри на джазовых конкурсах, — рассказывает артист. — Поднимаю таблички, выставляю оценки, которые очень часто совпадают с оценками настоящих мэтров”. На творческих встречах зрители часто просят Карена Шахназарова снять музыкальный фильм, подобный картине “Мы из джаза”. На что режиссер неизменно отвечает: “Этот фильм отражал состояние моей души 20 лет назад. Мы все были молоды, в Одессе стояла теплая погода, мы работали как одержимые, купались ночи напролет, спали по нескольку часов… Теперь я другой и повторить чувство радости от жизни, которое я тогда испытывал, теперь вряд ли смогу”.

Фразы из фильма:

*Играй, фраер! А то наваляю!

*— Где я? — В Монте-Карло! — Да нет, в тюрьме, ты, папаша. — Да это понятно что в тюрьме. Тюрьма в каком городе? — Вчера была в Одессе!

*Я — моряк, а не барахольщик. Золотом возьму!

*— А вон, у толстяка зуб золотой! — Ну ты жук!

*— Вуд ю лайк ту дринк э кап оф ти, мисс? — О, tea, no! — Ну, тогда — пивка?

*— И что же это за ипровизация-то такая? Вечно немцы что-нибудь придумают, а русскому человеку потом мучаться..

"Джаз — это мы сами в лучшие наши часы", — писал Сергей Довлатов, удивительно точно выражая теплоту и многогранность этого музыкального направления. Джазовые музыканты представляются нам волшебниками, которые способны на все, а их инструменты — магическими вещицами с уникальными свойствами.

Уже приметили саксофониста вашей мечты, но не знаете, чем обратить на себя его внимание? Мы попросили известного джазового музыканта Тимофея Хазанова рассказать, как полюбить джаз, а заодно — как произвести впечатление на мужчину из мира джаза.

Тимофей Хазанов,
джазовый саксофонист,
основатель группы "Black Sax Band"

С чего стоит начать знакомство с джазовой музыкой?

Знакомство с джазом лучше всего начать с похода на концерт. Если вы в Москве, то выбор достаточно большой: можно пойти в джазовый клуб или в хороший большой концертный зал. Почему я советую live выступление? Потому что джазовая музыка импровизационная и сиюминутная, ее нужно слушать и наблюдать именно тот момент, когда она создается.

Для знакомства советую выбирать известных и признанных музыкантов, иначе есть риск попасть на концерт непрофессионалов, из-за чего впечатление о джазе испортится.

Какие композиции обязательно нужно послушать новичку?

Что касается аудиозаписей, то я порекомендую классический джаз — то, что слушает весь мир. Это Луи Армстронг, Элла Фитджеральд, Чарли Паркер, Фрэнк Синатра, Стэн Гетц, Антонио Карлос Джобим, Дэйв Брубек, Дюк Элингтон, Каунт Бэйси, Майлз Дэвис и многие другие.

При этом в джазе существует очень много стилей. Новичку для похода на концерт я бы посоветовал выбрать smooth jazz — просто потому, что человеку неподготовленному лучше начинать с более современных, простых и доступных направлений.

Какие термины важно знать, чтобы поддержать разговор о джазовой музыке?

В джазе существуют термины, которые описывают то, что происходит на сцене в той или иной композиции. Самое главное в этой музыке — соло. Поэтому когда, например, саксофонист закончит играть и все ему зааплодируют (кстати, после каждого соло нужно аплодировать, это очень важно), повернитесь к своему молодому человеку и скажите: "Потрясающее соло!". Он обязательно оценит.

Когда саксофонист или трубач берет высокую ноту и долго ее тянет, также принято проявлять эмоции (можно похлопать и крикнуть "Уау!"). Джаз должен вызывать эмоции, не стесняйтесь их проявлять: хочется аплодировать — хлопайте, хочется крикнуть "Браво!" — кричите, хочется петь или танцевать — смело делайте это!

О чем девушке нельзя говорить ни в коем случае, если она сказала, что разбирается в джазе (а на самом деле не очень)?

Вообще на музыкальных концертах лучше не говорить, а слушать музыку. Но если уж вам довелось что-то обсуждать, то лучше избегать названий музыкальных инструментов, осособенно когда в них не разбираешься. Потому что можно перепутать саксофон с трубой, и тогда ваш маленький обман моментально раскроется.

Также избегайте названий композиций и имен авторов. У девушек в арсенале масса уловок, чтобы сбить с темы мужчину, и если вы оказались в такой ситуации, то самое время их применить.

Топ-5 фраз, которые выдают дилетанта:

• Когда музыкант играет на контрабасе, не нужно восхищаться его "большой скрипкой".
• "Хорошо играют ребята, громко!" — России почему-то принято считать, что чем громче играют музыканты и чем громче кричит вокалист, тем лучше. Но на самом деле это не так.
• Не используйте дурацкие советские лозунги типа: "Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст!", "От саксофона до ножа всего один шаг", "Джаз — музыка толстых", "Художник должен быть голодным" или "Искусство должно быть бесплатным".
• Никогда не интересуйтесь, сколько по времени займет обучение на том или ином музыкальном инструменте до уровня артиста. Не спрашивайте, насколько трудно дуть в духовой инструмент. Часто после концерта воодушевленные зрители спрашивают, сколько занятий им потребуется, чтобы научиться играть также. Ответ очень простой — на это уходит вся жизнь.
• Сопрано саксофон — это не "дудочка" и не кларнет. Это сопрано саксофон.

Как освоить джаз за вечер?

Купите бутылочку хорошего вина, придите домой, поставьте диск Луи Армстронга и с первой композиции начинайте осваивать. А если серьезно, то это, конечно, невозможно, так что на концерте просто расслабьтесь и получайте удовольствие от музыки. По большому счету, нет необходимости знать все названия инструментов, имена композиторов и терминологию — вы же пришли не на экзамен в музучилище.

Произвести впечатление в таком случае лучше своим сногсшибательным внешним видом и . Найдите в Сети сайт клуба или концертного зала, в который собираетесь пойти: не в каждое джазовое место ходят в вечерних платьях и со сложными прическами. Если вам будет комфортно, то свидание пройдет прекрасно и без джазовых терминов.

В чем состоит специфика джазовых концертов и к чему стоит подготовиться заранее?

Существует музыка "берущая" и "дающая". Тут нужно понимать, что вы хотите: получать удовольствие и расслабляться или же слушать более сложную музыку, которая заставит задуматься и пропустить переживания через себя. В джазе очень много направлений: от классики до авангарда. Выберете что-то более доступное, иначе рискуете провести два часа в муках и уйти с концерта с мигренью.

10 композиций, которые помогут влюбиться в джаз:

1. Louis Armstrong — Wonderful World
2. Dave Brubeck —Take Five
3. Stan Getz — The Girl From Ipanema
4. Frank Sinatra — Fly Me To The Moon
5. Duke Ellington — Caravan
6. Benny Goodman — Sing Sing Sing
7. Nat King Cole — Nature Boy
8. Ella Fitzgerald — Dream a Little Dream of Me
9. Nina Simone — Feeling Good
10. Cannonball Adderley Quintet — Mercy, mercy, mercy

Современный человек отказывает себе в джазе не потому, что джаз скучен, старомоден или неприятен. А банально потому, что не знает, с чего начать. Исправить ситуацию сложно, но музыкальный редактор MAXIM и не такое умеет!

Олег «Апельсин» Бочаров

Вот представь, будто ты никогда в жизни не имел дела с картофолем, понятия не имеешь, каков он на вкус. Собираешься приобщиться к картофельной культуре, берешь тележку, идешь в супермаркет - а там пятнадцать рядов стеллажей этого проклятого корнеплода. И жареная, и пареная, и сырая, и молодая, чищенная, рубленая, и в чипсах, и в кубиках, и фри и даже пирожное с названием «Картошка». Что брать, что? Невольно плюнешь и пойдешь в отдел водки, как обычно.

Первая джазовая пластинка записана в 1917 году, почти сто лет назад. Число джазовых музыкантов исчисляется неисчислимыми тысячами. И что самое страшное - у каждого в дискографии по 30-70 пластинок, в разы больше чем у поп- и рок-артистов. На этом месте можно пуститься в нескончаемое словоблудие о разнообразии джазовых стилей и необходимости иметь дома хотя бы килограмм двадцать джазовых дисков, но нам пора переходить к делу.

Отметим сразу важный момент - по большому счету джаз легче всего разбить на две категории: вокально-песенный и инструментальный.

Первая - по-сути эстрада, поп-музыка первой половины прошлого века, там нет каких-то сложностей с инициацией - слушаешь любимые популярные шлягеры и в ус не дуешь. What a Wonderful World , Strange Fruit , Summertime , How High the Moon и далее по хит-парадам прошлого.

Но радио-шлягеры - явно не то, что хочет получит от джаза человек взрослый и образованный. Потому что есть другая категория - джаз инструментальный, самый разнообразный глубокий и необъятный. Его раскусить куда сложнее, но мы облегчим тебе задачу. MAXIM отобрал минимум - ровно 13 дисков, которые тебе помогут так или иначе протиснуться в джаз-клуб в одну из открытых дверей. Большинство из них инструментальные, но есть и примечательные исключения.

Самый легкий джаз

Glenn Miller Orchestra - In the Digital Mood, 1983

Мелодии оркестра Гленна Миллера под нос каждый горазд насвистывать. Но вот слушать эти записи в оригинале - испытание специфическое, т.к. качество звука в те времена было устрашающим (напоминаем, что самолет с Миллером был сбит над Ла Маншем в 1944).

В 1983 году ради пиара новорожденной CD-технологии, был собран оркестр, имитирующий «тот самый вкус», после чего главные хиты Гленна Миллера пошли в продажу в цифровом формате с блистательным качеством. Как некоторые люди живут без этой пластинки - понять невозможно.

Stan Getz and Joao Gilberto - Getz/Gilberto, 1963

Так называемый «латинский джаз» - невероятно распространенный, и самый, наверное, легкоусваиваемый джазовый жанр. Вряд ли мы найдем человека, у которого возникнуть от него аллергия. Вот эта работа столпов жанра Стэна Гетца и Жуана Жилберту содержит почти самый затасканный джаз-хит все времен («Девушка с Ипанемы»). Плюс укомплектована невероятно изящным материалом, за который не стыдно и любителям джаза посерьезнее.

Если этот альбом тебя не пробьет, с великой долей вероятности можно утверждать, что джаз для тебя потерян.

Классический джаз

Louis Armstrong and Duke Ellington - The Great Summit, 1961

Для большинства обывателей Армстронг - это такой простуженный певец, будто косящий под Тома Уэйтса и записывавшийся с Эллой Фитцджеральд. В реальности Армстронг в первую очередь именно трубач. Не говоря уже о том, что он был мощнейшим двигателем джаз-прогресса и ключевой фигурой в популярной музыке первой половины XX века. Так же, как The Beatles - во второй.

Если тебя его труба мало беспокоит и хочется тупо песен - то хватит его альбома госпелов «Louis and the Good Book» (1958). Если же хочется и того и другого, и побольше - то вариантов тьма, но оптимальным представляется вот этот блюзовый документ единственной встречи Армстронга и Дюка Эллингтона в присутствии свидетеля-магнитофона.

Django Reinhardt and Stephane Grapelli - The Ultimate Collection, 1935-1940

Французский цыган Джанго Рейнхардт - для гитаристов всего мира нечто невообразимо громадное, яркое и недосягаемое. Джими Пейдж как-то признался, что не представляет, сколько часов в день надо играть ежедневно, чтобы достигнуть уровня великого Джанго.

Самое замечательное в записях Рейнхардта (в первую очередь речь о его совместных работах со скрипачом Стефаном Грапелли) - они по-цыгански задорны и совершенно не утомительны. Создавалась та музыка во времена, когда долгоиграющих альбомов практически не было, потому Джанго вполне можно изучать по сборникам типа этого. Если же тебя пугает мутный звук тридцатых годов, попробуй приобщиться к музыке Рейнхарда через последователей - подойдет альбом «Djangologists» (2011) от блистательного The Rosenberg Trio.

Count Basie - The Complete Atomic Basie, 1957

Название и обложка говорят сами за себя - здесь очень и очень взрывной и зажигательный джаз. Оркестр Каунта Бейси вообще не в состоянии испортить своей музыкой первое впечатление от джаза. Эта классическая и всеми любимая пластинка также известна под названиями «The Atomic Mr. Basie» или «E=MC2».

Oscar Peterson - Night Train, 1962

Оскар Питерсон - даже не пианист, а, скорее, пулеметчик. Завистники и зануды все жаловались: там где у нормального джаз-пианиста играются две ноты, у Оскара - десятки. Чтобы понять суть изречения, будет верным ходом послушать его версию джаз-стандарта «Caravan», записанную вместе с Диззи Гиллеспи.

Можно пойти наперекор традициям и попробовать для старта его первую сольную пластинку «My Favourite Instrument» 1968 года. Когда нет оркестра его пулеметные очереди кажутся еще более искрометными. Но если хочется популярного, и в составе оркестра, то тебе пригодится "Night Train", записанный шестью годами ранее.

Dave Brubeck - Time Out, 1959

Альбом "Time Out" венчает собой переломнй период, когда джаз пытался быть и популярным и экспериментальным, вызывающим одновременно. И здесь найдется бессмертная композиция "Take Five", без которой ты точно дальше не продвинешься.

Интеллектуальный джаз

Miles Davis - Kind of Blue, 1959

В начале сороковых годов, стараниями Чарли Паркера, Коулмэна Хокинса и Диззи Гиллеспи появилось новое музыкальное течение - бибоп, и с этого момента джаз стал расслаиваться на «народный» и «интеллектуальный», для утонченной публики с претензией. Кстати, в современном джазе интеллектуальная ветка доминирует, но основные событие в ней свершились на стыке 50-х и 60-х годов.

В частности в 1959 году мир впервые услышал «Kind of Blue» - одну из первых и самых знаменитых работ в стиле «модальный джаз». Предупреждаем, что проникновение в это произведение требует от слушателя определенной сосредоточенности и некоторой подготовки. В противном случае она - нет, конечно, не отпугнет - но не раскроется вовсе. Если говорить рок-терминологией, то это нечто вроде классики прогрессив рока в джазовых сферах. Да, существует информация, что это самая продаваемая джаз-пластинка всех времен.

John Coltrane - A Love Supreme, 1965

Это еще интереснее. Пластинка из разряда «если ты хочешь иметь дома лишь один джаз-альбом. то это должен быть он!». Вершина спиритуального джаза, бесконечно глубокая и красивая музыка, которую можно слушать и разумом, и телом, и сердцем. В зависимости от настроения - порознь или одновременно.

Если опять пользоваться рок-аналогиями, то «A Love Supreme» Колтрейна в джазовой иерархии занимает примерно то же место, что и «The Dark Side of the Moon» в музыке нашей с тобой эпохи.

Долбанутый джаз

Ornette Coleman - Ornette!, 1962

В маниакально-психопатических областях джаза некоторые способны копаться бесконечно. Даром, что их навалом - экспериментальный, авангардный, и в первую очередь - фри-джаз (обычно все это играется одновременно). Другое дело, тысячу раз стоит подумать, прежде чем рекомендовать кому-то хоть одну пластинку.

Шизанутых работ хватает даже у таких титанов, как Джон Колтрейн, но ключевая фигура в авангардно-экспериментальных полях - это, конечно, саксофонист Орнет Коулмэн. Он один из немногих титанов джаза, который успел выступить в России. Для старта альбом Ornette!, наверное, идеален - здесь совсем уже не осталось каких-то компромиссов, как на более ранних пластинках, при этом он слушабелен и все еще принадлежит золотой эпохе Коулмэна. А если перестать умничать и сказать откровенно, по-рокерски - то это просто очень скоростная и угарная пластинка от начала до конца.

John Zorn - Naked City, 1990

Ключевая пластинка в поистине бесконечной дискографии главного титана современного джаза. Хотя в данном случае правильнее это называть фьюжном, так как налицо использование запрещенных электрических инструментов и наличие порой брутальных, практически хардкоровых композиций, где мелодия и ритм могут менять по двадцать раз в минуту. Саксофонист Джон Зорн стал точкой входа в джаз для сотен тысяч меломанов, считавших джаз унылой старомодной тоской.

Распространено мнение, что джаз - дело скучное и пахнет нафталином. Огромное число течений, стилей, школ может отпугнуть любого. А ведь такая хитрая музыка может значительно расширить музыкальный кругозор человека и дать возможность понимать более сложную и тонкую музыку. Да и такие, на первый взгляд, простые жанры, как хип-хоп или техно, смогут открыться с новой стороны, когда станут не отдельными островками, а звеньями одной цепочки.

Сегодня можно заметить возрождение интереса к этому жанру. Пусть для массового признания эти знаки пока мало заметны, но их число растет: трио BADBADNOTGOOD начало с джазовых каверов на хип-хоп-хиты, а теперь записывается с Wu-Tang Clan; год назад под фри-джаз зачитывал тексты сегодня уже главный рэп-дебютант года Кендрик Ламар; аргентинский вундеркинд танцевальной музыки Николас Жаар сравнивает с джазом всю современную электронную сцену, да и ни одна рецензия на Flying Lotus не обходится без обсуждений на эту тему.

Чтобы начать понимать этот, казалось бы, сложный жанр, нужно не так уж много: пара наушников и «точка входа» - первая джазовая запись в жизни, которая неожиданно захватывает, дает возможность «зацепиться», понять стиль и приводит к новым альбомам. Для каждого такая точка входа своя. По просьбе FURFUR Александр Роголев подобрал шесть образов современного человека и джазовые записи, которые могут стать для каждого из них точкой входа в стиль.

Glenn Miller Orchestra — In the Digital Mood, 1983

Мелодии оркестра Гленна Миллера под нос каждый горазд насвистывать. Но вот слушать эти записи в оригинале — испытание специфическое, т.к. качество звука в те времена было устрашающим (напоминаем, что самолет с Миллером был сбит над Ла Маншем в 1944).

В 1983 году ради пиара новорожденной CD-технологии, был собран оркестр, имитирующий «тот самый вкус», после чего главные хиты Гленна Миллера пошли в продажу в цифровом формате с блистательным качеством. Как некоторые люди живут без этой пластинки — понять невозможно.

Stan Getz and Joao Gilberto — Getz/Gilberto, 1963

Так называемый «латинский джаз» — невероятно распространенный, и самый, наверное, легкоусваиваемый джазовый жанр. Вряд ли мы найдем человека, у которого возникнуть от него аллергия. Вот эта работа столпов жанра Стэна Гетца и Жуана Жилберту содержит почти самый затасканный джаз-хит все времен («Девушка с Ипанемы»). Плюс укомплектована невероятно изящным материалом, за который не стыдно и любителям джаза посерьезнее.

Если этот альбом тебя не пробьет, с великой долей вероятности можно утверждать, что джаз для тебя потерян.

Классический джаз

Louis Armstrong and Duke Ellington — The Great Summit, 1961

Для большинства обывателей Армстронг — это такой простуженный певец, будто косящий под Тома Уэйтса и записывавшийся с Эллой Фитцджеральд. В реальности Армстронг в первую очередь именно трубач. Не говоря уже о том, что он был мощнейшим двигателем джаз-прогресса и ключевой фигурой в популярной музыке первой половины XX века. Так же, как The Beatles — во второй.

Если тебя его труба мало беспокоит и хочется тупо песен — то хватит его альбома госпелов «Louis and the Good Book» (1958). Если же хочется и того и другого, и побольше — то вариантов тьма, но оптимальным представляется вот этот блюзовый документ единственной встречи Армстронга и Дюка Эллингтона в присутствии свидетеля-магнитофона.

Django Reinhardt and Stephane Grapelli — The Ultimate Collection, 1935-1940

Французский цыган Джанго Рейнхардт — для гитаристов всего мира нечто невообразимо громадное, яркое и недосягаемое. Джими Пейдж как-то признался, что не представляет, сколько часов в день надо играть ежедневно, чтобы достигнуть уровня великого Джанго.

Самое замечательное в записях Рейнхардта (в первую очередь речь о его совместных работах со скрипачом Стефаном Грапелли) — они по-цыгански задорны и совершенно не утомительны. Создавалась та музыка во времена, когда долгоиграющих альбомов практически не было, потому Джанго вполне можно изучать по сборникам типа этого. Если же тебя пугает мутный звук тридцатых годов, попробуй приобщиться к музыке Рейнхарда через последователей — подойдет альбом «Djangologists» (2011) от блистательного The Rosenberg Trio.

Count Basie — The Complete Atomic Basie, 1957

Название и обложка говорят сами за себя — здесь очень и очень взрывной и зажигательный джаз. Оркестр Каунта Бейси вообще не в состоянии испортить своей музыкой первое впечатление от джаза. Эта классическая и всеми любимая пластинка также известна под названиями «The Atomic Mr. Basie» или «E=MC2».

Oscar Peterson — Night Train, 1962

Оскар Питерсон — даже не пианист, а, скорее, пулеметчик. Завистники и зануды все жаловались: там где у нормального джаз-пианиста играются две ноты, у Оскара — десятки. Чтобы понять суть изречения, будет верным ходом послушать его версию джаз-стандарта «Caravan», записанную вместе с Диззи Гиллеспи.

Можно пойти наперекор традициям и попробовать для старта его первую сольную пластинку «My Favourite Instrument» 1968 года. Когда нет оркестра его пулеметные очереди кажутся еще более искрометными. Но если хочется популярного, и в составе оркестра, то тебе пригодится "Night Train", записанный шестью годами ранее.

Dave Brubeck — Time Out, 1959

Альбом "Time Out" венчает собой переломнй период, когда джаз пытался быть и популярным и экспериментальным, вызывающим одновременно. И здесь найдется бессмертная композиция "Take Five", без которой ты точно дальше не продвинешься.

Интеллектуальный джаз

Miles Davis — Kind of Blue, 1959

В начале сороковых годов, стараниями Чарли Паркера, Коулмэна Хокинса и Диззи Гиллеспи появилось новое музыкальное течение — бибоп, и с этого момента джаз стал расслаиваться на «народный» и «интеллектуальный», для утонченной публики с претензией. Кстати, в современном джазе интеллектуальная ветка доминирует, но основные событие в ней свершились на стыке 50-х и 60-х годов.

В частности в 1959 году мир впервые услышал «Kind of Blue» — одну из первых и самых знаменитых работ в стиле «модальный джаз». Предупреждаем, что проникновение в это произведение требует от слушателя определенной сосредоточенности и некоторой подготовки. В противном случае она — нет, конечно, не отпугнет — но не раскроется вовсе. Если говорить рок-терминологией, то это нечто вроде классики прогрессив рока в джазовых сферах. Да, существует информация, что это самая продаваемая джаз-пластинка всех времен.

John Coltrane — A Love Supreme, 1965

Это еще интереснее. Пластинка из разряда «если ты хочешь иметь дома лишь один джаз-альбом. то это должен быть он!». Вершина спиритуального джаза, бесконечно глубокая и красивая музыка, которую можно слушать и разумом, и телом, и сердцем. В зависимости от настроения — порознь или одновременно.

Если опять пользоваться рок-аналогиями, то «A Love Supreme» Колтрейна в джазовой иерархии занимает примерно то же место, что и «The Dark Side of the Moon» в музыке нашей с тобой эпохи.

Charles Mingus — Mingus Ah Um, 1959

Один из великих джазовых контрабасистов, Чарльз Мингус пришел к тебе чтобы доказать — умный джаз не обязан быть занудным, грузить нравоучениями и парить мозг. «Mingus Ah Um» в сущности своей серьезен и мудр и в чем-то даже грозен, но со стороны он выглядит старым добрым дружелюбным, заводным и всеми любимым джазом.

Don Ellis — Soaring, 1973

Та самая пластинка, на которой можно найти каноническую версию темы "Whiplash", ставшую стержнем одноименного фильма (в русском прокате его, правда, перевели как «Одержимость»). Весь альбом пронизывают нестандартные размеры и ритмы, неожиданные фольклорные элементы, да много чего, что делает его совершенно нескучным.

Долбанутый джаз

Ornette Coleman — Ornette!, 1962

В маниакально-психопатических областях джаза некоторые способны копаться бесконечно. Даром, что их навалом — экспериментальный, авангардный, и в первую очередь — фри-джаз (обычно все это играется одновременно). Другое дело, тысячу раз стоит подумать, прежде чем рекомендовать кому-то хоть одну пластинку.

Шизанутых работ хватает даже у таких титанов, как Джон Колтрейн, но ключевая фигура в авангардно-экспериментальных полях — это, конечно, саксофонист Орнет Коулмэн. Он один из немногих титанов джаза, который успел выступить в России. Для старта альбом Ornette!, наверное, идеален — здесь совсем уже не осталось каких-то компромиссов, как на более ранних пластинках, при этом он слушабелен и все еще принадлежит золотой эпохе Коулмэна. А если перестать умничать и сказать откровенно, по-рокерски — то это просто очень скоростная и угарная пластинка от начала до конца.

John Zorn — Naked City, 1990

Ключевая пластинка в поистине бесконечной дискографии главного титана современного джаза. Хотя в данном случае правильнее это называть фьюжном, так как налицо использование запрещенных электрических инструментов и наличие порой брутальных, практически хардкоровых композиций, где мелодия и ритм могут менять по двадцать раз в минуту. Саксофонист Джон Зорн стал точкой входа в джаз для сотен тысяч меломанов, считавших джаз унылой старомодной тоской.