Несмотря ни на что и вопреки всему. Вопреки всему, назло всем, несмотря ни на что и во имя всего! Люблю тебя, несмотря ни на что, вопреки всему

Продолжаю цитирование писем моего друга. На фото: мы с ним (он вам делает пальцами «козу») в моём кабинете, в словацком Зволене. За окном – женское общежитие СА, именуемое «Кошкиным домом», но мы туда – верите ли? – ни ногой. И даже ни глазом. Потому что oblico morāle не только Руссо-туристо, но и Руссо-военъюристо!

Впротчем, не смею вас задерживать, читайте:

На складах РАВ дивизии все офицеры и прапорщики получили автоматическое оружие. При этом каждый мог получить что хочешь. Хочешь ПКМ - пожалуйста, таскай, главное - чтобы ж...а не треснула. Хочешь АК-74 - как Ваша милость пожелает. Я, памятуя старые добрые курсантские года, которые прошли у меня с АКМом 7,62 на плече, скромно поинтересовался наличием на складе данной модификации. Щербатый похмельный прапор с радостью сообщил, что таковое оружие имеется и вручил мне АКМ в заводской смазке. Один Господь знает, каких трудов мне стоило его отчистить.

Патроны тоже выдавали в любом количестве (сколько упрешь) и давали любые. Я "с переляку" взял 8 магазинов (потом проклял все, когда их таскал на себе), а также 4 гранатки РГ-42.
К счастью, весь этот аресенал мне не пригодился, потому что произошло чудо: уже 24 января 1990, когда бабуины похоронили своих шахидов, геройски, во славу Аллаха павших в неравных боях с гяурами, в Баку вновь воцарились мир и красота.

Мы и представить себе не могли, что все кончится таким пшиком. Знакомые бабуины разъяснили мне тонкости кавказского менталитета: "Ми хотели дать Вам п....ы, но у нас не палючилься... П....ы дали Вы нам... У Вас эта палючилься. Чиво типер дальше залупаться? Нам осталься только ногти на ногах кусат от злости..." .

Короче, 25 - 26 января 1990 убивалки, патроны и гранатки мы посдавали обратно на склад, а при общении с местными стали испытывать даже некоторое чувство неловкости от их слащавой запредельной вежливости и предупредительности.

С русских офицеров в течение месяца в кабаках никто не брал деньги. Ты хозяину духана суешь бабло, а он, сгибаясь пополам и обметая подбородком пол, лебезит: "Ваше уважение, хватит Вашего уважения!" Средневековье какое-то. Сразу на ум приходила прекрасная повесть Л.Соловьева о похождениях славного Х. Насреддина.

Ни с чем не сравнимое удовольствие лично я получил, наблюдая, как несколько сотен студентов бакинских ВУЗов под присмотром наших вооруженных автоматами солдат, отмывали растворителем с цоколей зданий на всех центральных улицах гнусные граффити типа "Убей русского!", "Смерть славянам!", "Русские - вон из Азербайджана" и т.п. Нак следующий день улицы были вновь в первозданном виде.

Жалкое зрелище представлял собой фасад здания, в котором располагался Президиум Академии наук Аз.ССР. Вся штукатурка с него была сбита, а окна богемского стекла (дом был построен нефтепромышленником Зейналабдином Тагиевым в 1904 г.), все выбиты. К этому вопиющему безобразию невольно приложил руку твой покорный слуга.

Pardon, прерву своего товарища ещё одним его фото. Это он у прокуратуры (г.Зволен, ЧССР, 1983 год) снят мною из нашего УАЗика на фоте прокурора дивизии подполковника юстиции тов.Бигулова Александра Александровича и зама (в генеральской барашковой ушанке) капитана юстиции Бориса Николаевича Занчевского :

Продолжение текста письма:

А стряслось это 21 января 1990. Еще в начале января, когда тучи только стали сгущаться, мой шеф - "француз" по национальности, почуяв неладное, быстренько свалил в отпуск и уехал в Ростов-папу, бросив контору и возможные последствия на меня - своего зама. А контора наша располагалась не где-то на территории воинской части, а в самом центре города - в старинном трехэтажном доходном жилом доме по Докторскому переулку, аккурат напротив здания Президиума АН Аз.ССР. Охрана - курсантики Бакинского ВОКУ.

Когда полыхнуло, добраться до конторы живым было весьма проблематично.

А нужно было вызволять часового, вывезти секретку, несекретку, оружие офицеров и проч. и проч. Ну что делать? Пошел я к командующему, пал ему в ноги. От щедрот он дал мне взвод десанта из роты спецназа охраны штаба армии. Три БРДМа, 15 солдатиков и командир взвода - сопливый лейтенант, выпускник Рязанского училища.

Двинулись. Везде пальба, стрельба, кое-как добрались до Докторского переулка. Десантники взяли под обстрел оба выезда из переулка, а я с тремя бойцами (раб.сила) попер на второй этаж, где была контора. Да там чуть и не кончился. Курсант - часовой, которого должны были сменить еще сутки назад, но так и не сменили (из училища было не пробраться), обезумев от страха, недосыпа и голода, отказался открывать двери конторы, чем-то там забаррикадировался и два раза пальнул через дверь.
Все мои увещевания о том, что мы не бабуины, а свои, результата не дали. Пришлось совать под дверь ксиву, после чего бедняга стрелять перестал, сдался, рыдая, и врата конторы были раскрыты.

Пока я руководил эвакуацией бесчувственного часового, бумаг и барахла, а солдаты все это таскали вниз и сваливали внутрь БРДМов, бабуины блокировали легковыми машинами оба выезда из переулка и стали забрасывать БРДМы бутылкками с бензином, а солдатиков - камнями и палками. Мы все залезли внутрь, под броню, и тут взводный меня обрадовал - оказывается, в этих гробах нет донных люков, а посему, если загоримся, выскакивать некуда - зажаримся.

Вот тут я труханул всерьез и надолго. Посовещавшись с летюхой, приняли решение - палить из КПВТ (14,5 мм -вещь!) из всех трех машин поверх голов бабуинов, одновременно давя легковушки и прорываясь в улицу. Так и сделали... Пуля у КПВТ - не меньше нечищеного банана. И несколько сотен этих бананов пришлись в несчастное здание Президиума. Раздавив под крики и горестные стенания бабуинов двое жигулей, вырвались на ул. Коммунистическую (sic!), ну а там - газ в пол и только свист в ушах.
В этот вечер дрожь в коленках была унята довольно большой дозой араки... Приключения, мать их...

К слову, контору бабуины сожгли в этот же день, не пощадив находившуюся на первом этаже редакцию журнала "Элм вэ хайат" (Наука и Жизнь), а также бывшую на третьем этаже шикарную квартиру вице-президента Академии наук З.Буниятова, которые сгорели, так сказать, "за компанию".

Ну и ладно. По причине сгорания конторы прокуратура армии в дальнейшем ютилась в нескольких помещениях штаба армии. А в марте 1990 я получил назначение прокурором Ленкоранского гарнизона (270 км южнее Баку, на берегу Каспия, в 20 км от иранской границы). Прокуратура - одно название - я и следак - безграмотный полудикий мордвин - двухгодичник, который в известном своей привлекательностью для дам слове из трех букв умудрялся делать пять ошибок. А в обслуживании - полнокровная, по штату "А" мотокопытная дивизия (12 500 штыков) и два пограничных отряда - Ленкоранский и Пришибский.

Кроме того, десятка полтора частей окружного и даже(!) центрального подчинения. В общем, был я там и жнец, и швец и на х.. дудец. Единственная отрада - служебный коттедж на берегу моря со своим пляжем, а также рыбалка и охота в прилегающих районах.
Уже в мае 1990 мои девчонки вернулись из эвакуации и зажили мы ленкоранской жизнью. Место чудесное, природа шикарная, климат - теплее чем в Сочи. Городок - 30 тыс. населения, которое в поте лица занято было лишь стрижкой купонов (осетрина, икра, цитрусовые, киви, чай, фейхоа). А людям, занятым делом, не до политики. Поэтому в Ленкорани было тихо и спокойно.

Отчасти этому поспособствовал проведенный в феврале 1990 г. рейд десантуры. К этому времени на территории Ленкоранского района под эгидой одного из лидеров Народного Фронта сформировалась боевая группа, которая поставила своей целью добиваться освобождения района от советских войск, выхода района из состава Азербайджана и присоединения к Ирану (Ленкоранский район населен талышами, которые по сути являются парсами и говорят на фарси). Под свою базу эта шайка, вооруженная похищенными в школах мелкашками и дедовскими кара - мультуками, приспособила санаторий "Исти-Су" (дословно- горячая вода).
На трех вертолетах из Баку прилетела рота десанта, без единого выстрела захватила санаторий и 28 прохлаждавшихся в нем бабуинов. На вертолетах же их повезли в Баку. Воздушная трасса проходит над Каспием. В Баку ни один из бабуинов из вертолетов почему-то не вышел. Командир роты написал рапорт, что "все они отказались лететь в Баку и по пути самовольно (какая наглость!) покинули летательные аппараты". Ну, покинули и покинули, в конце концов, они свободные люди и это их право. Командир полка подшил рапорт, на этом все и кончилось.
Да, Юра, было и такое.

Ещё раз переведём дух. На фото: мой друг с принимающим нас капитаном словацкой полиции по дороге к нашим войсковым частям в районе Оремова Лаза. Остановились с ним на 5 миннут попить дефицитного в то время в Союзе пивка, да так там и застряли на полдня. Но вы этому не верьте. Не может такого быть, чтобы следователь и старший следователь советской военной прокуратуры так манкировали бы своими служебными обязанностями. Это фото из какого-то вражеского жёлтого листка. Короче, френды, будьте бдительны .

Продолжение текста письма

В Ленкорани я прослужил всего год и в марте 1991 получил назначение на должность прокурора Нахичеванского гарнизона. Зная, что там творится, семейство оставил в Ленкорани на попечение комдива.

Да, с Ленкоранью этот библейский край не сравнишь. Дичь средневековая. В столице – Нахичевани, были всего две асфальтированные улицы, везде грязь, запустение и нищета. Зато - могила Ноя! В то время территория этого анклава была полностью блокирована Арменией, в городе не было света, воды, тепла, за пределы республики ни на чем выехать было нельзя - самолеты не летали, поезда и автобусы не ходили. Базар - пустой. Высокогорное плато. Вокруг - голые горы. На самом плато - степь с верблюжьей колючкой. Климат резко континентальный. Летом +40, зимой - 30.

Жил в кабинете, спал на старинном кожаном диване с откидными валиками и зеркальной полочкой (для полного счастья не хватало только семи слоников). На подоконниках - мешки с песком. На двух гвоздях за спинкой кресла - автомат и подсумок с магазинами. Прокуратура - я и пять офицеров - местных бабуинов, которые через два месяца после моего прибытия сдали мне свои служебные удостоверения, уведомили о том, что они отказываются дальше служить в Советской Армии и уходят в составе ополчения на войну с армянами.

И остался я один, как перст, с двумя солдатиками - водителями. Так и жили цыганским табором втроем в конторе.

Слава Богу, не было ни одного уголовного дела, потому что все части находились в полной боевой готовности и бойцы сутками безвылазно сидели с оружием в окопах. Не до озорства. И в самоволку не уйдешь - гарантированный кирдык.

Воду мы с бойцами возили с Аракса, питались только тем, что добудем сами на охоте или рыбалке. Харч готовили во дворе прокуратуры на самодельном очаге, сложенном из кирпичей. В воинских частях - форменный голод, потому что железная дорога была блокирована Арменией и в течение года никакие грузы, в том числе и продовольствие, в адрес воинских частей просто не поступали.

В каждой воинской части на всех свободных участках были разбиты огороды. Из числа офицеров и прапорщиков официально формировались охотничьи и рыболовецкие бригады. Охотников вывозили в горы, где они из СВД били все, что шевелится. Рыбачков вывозили в погранзону на Араксинское водохранилище, где они сетями ловили рыбу. Все добытое шло на стол солдатикам и несчастным офицерским семьям.

"Смотрящим" по Нахичеванской АР в то время был Г.А. Алиев. Это его родина и после выхода из состава Политбюро ЦК КПСС он там отсиживался, копил силы и ждал, когда слетит со своего поста первый президент Азербайджана Эльчибей, дабы занять его место.

Чтобы было сподручнее быковать, Алиев из всякого сброда скомплектовал Комитет национальной обороны Нахичеванской республики и при его попустительстве, а скорее всего - по его указанию, эта банда стала совершать набеги на наши отдаленные и небольшие воинские части. Грабили склады, захватывали одиночные автомобили, похищали их, а военнослужащих разоружали.

Однажды под раздачу попал и я. В пос.Кивраг, в 35 км от Нахичевани, дислоцировался танковый полк, в котором была шикарная баня с бассейном, куда автоцистернами привозили воду с горного источника. И вот как - то командир этого полка пригласил меня попариться и выпить пару рюмочек чаю. Кто от такого откажется? Поехал на УАЗе.
У меня и у водителя - по АКСУ-74, на заднем сиденье - два солдата с разведроты, у которых по АК-74 (по приказу начальника гарнизона в автомашинах, выезжавших за территорию г. Нахичевани, должны были находиться для охраны солдаты из разведроты). За задним сидением УАЗа - самодельная, привязанная проволочками к дугам бронеплита с круглой амбразуркой диаметром сантиметров 15.

Когда отъехали от города километров 20 и стали спускаться с увала, метрах в 200 впереди себя увидели на обочине автобус ПАЗ, а на проезжей части - 8-10 вооруженных боевиков. Водила у меня был Олежка -бульбаш, бесстрашный и находчивый парень. Не дожидаясь, пока я как-то отреагирую на происходящее и хоть что-нибудь вякну, он вдарил по тормозам, развернулся и мы помчались обратно в сторону города. Вслед - выстрелы, в том числе и очередями. Пробили нам оба правых колеса, и мы кое-как, оставляя черные следы на асфальте, дочикиляли до поста ВАИ на окраине города.

Славу Богу, что бабуины не стали нас преследовать на ПАЗе, иначе забрали бы машину, убивалки, да и морды лица побили бы. Так что, обошлось.

Но были и интересные моменты. Область Нахичевани - кладезь для археологов. Нахичевань, Джульфа, Ордубад, Садарак - города с трехтысячелетней историей. В горах - огромное количество древних замков и крепостей. Недалеко от Ордубада - прекрасно сохранившиеся развалины древнего города 2 века до н.э. - 6 века н.э. Занимают площадь около 50 га. Пальмира, только местного разлива.

Поднимался в знаменитую крепость Алинджан-Кала, которую в конце 14 века три месяца осаждал Тамерлан, но так и не взял. Самое интересное, что местные подобные места не посещают, так как у них имеется поверье, что в брошенных городах, селениях и крепостях селятся дэвы (жуть!). В силу этого - никаких "ДМБ-98", иных граффити, куч дерьма и вообще следов пребывания современного человека.

Места удивительные. Однажды с прокурором г. Нахичевань Аббасовым поехали на север, в горы на охоту. По пути, на обычной проселочной щебнистой дороге, соединяющей между собой два зачуханных аула - каменный арочный мостик длиной метров 20, перекинутый через ущелье. Аббасов мне и говорит: "А этот мост построен римскими легионерами". Я не поверил. Вышли из машины. На ближнем устое моста - вмурованная в его тело каменная плита. Полустёртая надпись на латыни. Единственное, что я усек, это два слова - "легион" и "Домициан". Император Западного Рима и два сраных аула... No comments.

Был и такой случай. Подъезжаю в околице аула. Русло горной речки. На бережку горянка стирает белье в каком - то каменном корыте. Остановились с водителем, чтобы попить водички. Подхожу к кызы, здороваюсь, и - волосы дыбом. Корыто - то не корыто, а саркофаг и опять с латиницей!. Спрашиваю, откуда корыто. Кызышка машет рукой куда-то в гору и отвечает, что их "там" много.. А вот это прекрасное корыто ее муж трактором на речку притащил. Стирать удобно...

В гору не пошел, было некогда. Так и не узнал, что же это за римский некрополь в горах Кавказа. И таких мест навалом. Около Джульфы через Аракс - Худаверинский мост. Арочный, из дикого камня, на 5 пролетов. Навожу справки. 13-14 век. Стоит и хоть бы хны, ни одной трещинки! По своей нищете, чтобы обменять на продукты, местные повытаскивали на базар уникальные старинные вещи - кинжалы, сабли, мечи, а также медную и латунную посуду. Ходил, смотрел, но почему-то не догадался что-нибудь прикупить, а может и жаба заела. А сейчас жалею. Там были очень интересные экземпляры.

В марте 1992 моя нахичеванская эпопея закончилась и получил я приказ двигаться в Одинцово, старпомом прокурора РВСН. Так как я остался один (зам. мой капитан Юсифов также дезертировал), должность пришлось сдавать одному из офицеров ВП ЗакВО, который специально для этого горными тропами через Армению пробрался в Нахичевань.

Сначала я добрался (не без приключений) до Ленкорани, собрал маеток [имущество – словац.], нанял за три баллона черной икры и энную сумму денег фуру, которая порожняком шла из Ирана в Брянск, загрузил барахло и караваном (впереди - фура КАМАЗ, следом - я с семейством в Москвиче-2141) двинулись в Россию. Ехали четверо суток, спали сидя в машине. Намучались - не передать. Барахло я разгрузил в Переславле - Залесском, где тогда жила теща, у нее же оставил Наталью и девчонок. Сам же до получения квартиры жил у родителей в Люблино и мотался на машине на работу в Одинцово.

2 мая 1992 я свалился в госпиталь им. Бурденко с тяжелейшей формой брюшного тифа. О том, выжил ли я, и что было потом - в следующем репортаже. P.S. Когда Наташа узнала, что я тебя нашел, у нее был шок. Она очень хорошо тебя помнит, всегда относилась к тебе тепло и с симпатией. Передает тебе огро-о-омный привет и тоже ждет в гости.

(Продолжение следует)

Первая касается нашей способности навигации в новом энергетическом пространстве: метафора разведчика.

Все мы, каждый из нас является первопроходцем, разведчиком территории Новой Земли. Отличительная черта разведчика: готовность ко всему новому и неожиданному. Когда ты ступаешь на неизвестную тебе территорию, ты внутренне собран, осознан, готов молниеносно среагировать на любое изменение. Разведчик не задерживает подолгу на одном и том же месте, его задача – идти вперед и сохранять присутствие Духа не смотря ни на что…

Многим из нас это дается с трудом: как только мы попадаем в место/среду/окружение, которое нас устраивает, мы тут же начинаем «окапываться», прорастаем корнями там, и когда приходит время двигаться дальше, у нас не получается делать это с легкостью, т.к. мы крепко приросли, можно сказать, прикипели к тому, что имеем в данный момент. И тогда запускается череда событий, призванная вырвать нас из мгновенно ставшей привычной среды обитания… и возникает вопрос: что опять?

Да, снова и снова, раз за разом! В ближайшие пару лет у нас не будет роскоши подолгу задерживаться в одном и том же месте, в одном и том же пространстве. Земля меняется от прилива к приливу, поток космической энергии ослабевает на несколько дней, чтобы вновь хлынуть и накрыть новыми энергиями, новыми частотами, новыми вибрациями… неужели кто-то еще верит, что при такой стимуляции продвижения вперед можно усидеть на месте, не изменившись?!

В последнем ченнелинге Кутхуми 22:2 был назван крайний срок «сидения на заборе» — декабрь 2010. До прихода следующего шквала Волн Вознесения каждому человеку на планете нужно сделать выбор, с кем он «дружит »: потакает прихотям низшего эго или следует велениям собственного Духа, готовый с открытым сердцем объединиться в единую сеть, в единую решетку Любви на планете…

И вот тут к месту вторая метафора:

среди нас есть те, кто живет на дне океана, изредка им удается подняться из глубины на поверхность и увидеть восход солнца и небесную синеву.

Для них это мощное переживание, раскрытие неведомых до селе возможностей… но потом они вновь спускаются в привычную им глубину, и память как бы стирает воспоминание о пережитом… теряется глубина пережитого и осознанного, остается лишь проблеск самого действия, что это было.

А на берегу океана живут люди, для которых рассвет и закат – радостное, но привычное явление. Иногда им приходится погружаться в глубины океана, они надевают защитный скафандр и ныряют вниз. Но они никогда не смогут остаться в глубинах навсегда: свет солнца пропитывает каждую клетку их существа, и для них невыносима сама мысль пребывать в вечном мраке серых полутонов и оттенков.

Да, состояния бывают разные, но они никогда не откажутся от возможности вырваться наверх и увидеть солнце! Девиз первых — «а меня все устраивает»: устраивает отсутствие солнца, устраивает привычная серая глубина… Естественное стремление вторых – идти вверх, идти вперед, несмотря ни на что и вопреки всему.

И все же, несмотря на разницу восприятия, мы вместе, на одной планете, вместе растем, вместе учимся, вместе взаимодействуем. С каждым днем наша связь все прочнее, а поддержка друг другу крепче. И если раньше мы плакали, ощущая помощь и поддержку тонких планов, то теперь слезы радости текут, когда, наконец, чувствуешь, что ты не один ФИЗИЧЕСКИ, чувствуешь рядом плечо друга, собрата, единомышленника… несмотря ни на что и вопреки всему)))

Дорогие друзья!

Проводили старый год - и я понимаю, что нельзя забыть все его беды и сложности.

Я верю, что можно обойтись без многих неприятностей в новом году. Нужно только очень хотеть жить интереснее, наполненнее и не бояться рисковать.

Спасибо всем, кто заходил и заходит на наши сайты - «Спокойное место российского Интернета» и «ЭргоСОЛО».

Мы далеки от политики. Пусть президент страны и председатель правительства постараются сделать всё от них зависящее, чтобы не было коррупции, вранья, грабежей, убийств, экономического спада.

Мне и многим не очень нравится наша жизнь. Но будем воспринимать её такой, какая она есть. Уж коли мы не можем изменить весь мир, то можем чуть-чуть измениться сами.

Я знаю, наше « » помогло многим людям стать чуть-чуть лучше.

«СОЛО на клавиатуре» - это экономия времени и работа с большей отдачей.

Я знаю, наша «Гимнастика души » пользуется популярностью.

Я знаю, на наши сайты заходят, как правило, порядочные люди. Давайте вместе сделаем лучше, интереснее наши сайты.

Я очень прошу всех, кто читает эти строки, проявить больше нежности, мягкости, внимательности к тем, кто вас окружает. Будем, как говорили в старину, сеять добро. Будем помнить, что обижаться на друзей нельзя, а на врагов бесполезно.

Низкий поклон всем, кто заходил на наши сайты.

Огромное спасибо всем сотрудникам коллектива «ЭргоСОЛО». Мы работаем в круглосуточном режиме для Вас.

Не хочу называть имён. Все работали честно, с желанием помогать другим людям в круглосуточном режиме.

Продолжим так трудиться и жить в наступившем 2009 году.

У нас ведь не финансовый кризис - у нас кризис морали. Преодолеть его трудно, но реально. Мы постараемся, как говорится, внести свою лепту в это дело.

Материалы, которые публикуются на сайтах, помогают человеку стать лучше.

В одной из статей известного современного раввина мне встретилось такое выражение: «Евреи как народ выжили вопреки всему и несмотря ни на что». Я задал себе вопрос: разве это не одно и то же - «вопреки всему» и «несмотря ни на что»?

Проблемы, с которыми сталкивался в ходе истории (и продолжает сталкиваться сегодня) наш народ, относятся к двум основным категориям. Первая - давление извне, та вражда и препятствия, которыми окружали нас другие нации. Вторая - те проблемы, которые мы создаем себе сами. Казалось бы, те же самые процессы происходят со всеми другими народами, и в еврейском варианте нет ничего исключительного. Почитав российские газеты, можно, например, прийти к выводу, что у русского народа есть внешние проблемы - чеченцы, еврейский заговор и западные капиталисты, а есть внутренние (без изменений, по Гоголю) - дураки и дороги.

Особенность евреев в том, что в нашем случае обе этих разновидности проблем проявляются и осложняют жизнь в исключительно яркой, рафинированной, гротескной форме. Чаще всего нас ненавидят на ровном месте (по крайней мере, совсем не за то, в чем мы действительно противостоим остальному человечеству); а сами мы создаем себе трудности там, где их явно не должно было бы быть.

На Песах к нам в Израиль приезжала близкая подруга моей жены, которая уже несколько лет живет в Германии, в городе Дюссельдорф. Не буду вникать в детали и подробно описывать, как она там оказалась – мне кажется, что у всех еврейских ребят, попавших в Германию, похожие истории. В пост-перестроечной, мафиозно-демократической, богато-нищей кутерьме послесоветского пространства еврейские семьи искали новые жизненные цели. Уехать в Израиль казалось самым простым делом, а в знакомой для всех песне пелось, что «трудное счастье - находка для нас». Зачем же бросаться за легким? Это открытие посетило умы русскоязычных евреев не сразу, а году так в 1993-1995, когда огромные волны репатриации в Израиль пошли на спад. Америка закрылась. И тогда появилась альтернатива - Германия. Там - европейская культура, высокий уровень жизни, там бесплатное высшее образование, развитая медицина и достойное социальное обеспечение.

Почти по всем этим позициям Германия выигрывала по сравнению с Израилем. Колбаса была и там, и там, но все уже прекрасно знали, что в Израиле – арабский террор, тяжелый климат, неизбежность опасной трехгодичной службы в армии, нестабильная экономика, высокая безработица среди интеллигенции, и самое главное - низкопробная «восточная» культура. То есть люди едят руками, громко разговаривают на рынке и не знают, кто такой Пушкин. И если все первые неприятности можно было снести, то незнание Пушкина еврейских интеллигентов убивало наповал.

И вот теперь, приехав в гости в Израиль, наша дюссельдорфская знакомая стала потихоньку жаловаться на Германию. Оказывается, в университет попасть не просто, а льготы для новых эмигрантов постепенно снимаются по мере прибытия оных. Оказывается, антисемитизм существует, и вовсе не все немцы замирают в скорбной виноватой немоте при упоминании Освенцима - тема Катастрофы и роли немецкого народа в ней все больше вызывает встречное раздражение и агрессию. Впрочем, до таких разговоров доходит редко - евреи панически стесняются напоминать немцам о «том самом». Ведь это невежливо - находясь в гостях, напоминать хозяину о его преступном прошлом. Однако наибольшую грусть у нашей знакомой вызвала еврейская общинная и культурно-национальная жизнь в Германии. Она – девушка с четким еврейским самоопределением, хотя и не слишком религиозная, но очень проеврейски настроенная. Кроме того, ей казалось, что если в Германию уезжает столько молодых, красивых и умных евреев, там обязательно должна быть приятная, образованная еврейская компания. Вот эта-то мечта и потерпела крах.

Оказывается, двести тысяч евреев в Германии - это не огромная еврейская община, а двести тысяч отдельно взятых эмигрантов, каждый из которых - одиночка. Община не старается никого привлекать, она существует сама по себе и сама для себя. Придешь - хорошо, не придешь - звать не будут. Раввин, как правило, – должностное лицо, рабочий день которого заканчивается в семнадцать ноль-ноль. Более того, слишком тесная связь молодого человека с общиной рассматривается как недостаток, признак личной слабости: раз тянешься к своим - значит, не хочешь интегрироваться, не стремишься в плавильный котел европейской культуры, недостаточно владеешь немецким языком…

Путь к карьере лежит через отказ от связи с еврейством и ненавязчивое замалчивание своего происхождения. Община - пристанище ветеранов и слабаков, тех, кто заведомо «не сольется с пейзажем». Кроме всего этого, еврейскую девочку мучает вопрос - как и за кого она в перспективе выйдет замуж?!

Я решаюсь выступить в роли змея-искусителя и осторожно спрашиваю: а почему бы не переехать в Израиль? И вижу по лицу собеседницы, что эта мысль никогда не приходила ей в голову. У нее вырывается ответ: «А чем здесь лучше? Там хотя бы тихо…»

Я не экстремист и не считаю сегодняшнюю Германию империей зла, где в каждом прохожем сидит маленький гитлер. Я был в командировках в Германии десяток раз, ходил там по музеям, любовался Кельнским собором и закатами над скалой Лореляй. Согласно придуманным в наше время (при активном еврейском участии) определениям культуры я вполне культурный человек - читал не только Пушкина, но и Гете, причем в оригинале, по-немецки. Если отбросить чисто физиологический ужас при произнесении фразы «я живу в Дахау», не думаю, что Германия чем-то отличается от других стран рассеяния. Будем реалистами - мало у кого из молодого поколения пепел Дахау стучит в сердце так уж активно. Я не считаю, что постфактум, с точки зрения объективной реальности, для еврея правильнее жить в Украине или в Латвии, чем в Германии.

Но одна принципиальная разница, огромная, как гора, все же существует. На Украину и в Латвию евреи бежали, потому что нас гнали внешние обстоятельства и не было иного выхода. Никто из родившихся в Москве и Ташкенте не сделал этого по доброй воле. В Германию евреи бегут сами. Это их выбор. Они решают для себя, что так лучше для следующего поколения - того, которое заговорит по-немецки, интегрируется в общество, создаст немецкие семьи. Евреи берут на себя ответственность решить, что благо для их детей - не быть евреями.
Я не уверен, что мы правильно пользуемся словом «культура». Да, мой сосед - выходец из Йемена во втором поколении - слушает непривычную для меня восточную музыку, ходит в сандалиях и ест хумус, зачерпывая его питой. Но хотел бы я посмотреть на усы и подбородок того, кто будет есть хумус вилкой и ножом. Да и кто сказал нам, что эталон культуры - Бетховен? Кто сказал, что носки под сандалиями (даже если они чистые) - признак цивилизации? Кто сказал, что все должно доставаться на шару - без тяжелого труда, жары и службы в армии?

Еврей, знающий наизусть ТаНаХ, Талмуд, цитирующий по памяти тысячи еврейских книг, может (и на этот раз - по праву) считать безграмотным еврея – доктора наук из США, который не знает еврейский алфавит. Потому что у этой культуры действительно есть корни, смысл, история - наши, еврейские. Мы хорошо запомнили, кто такой Пушкин, но забыли, кто такой Йегуда а-Леви, поэзию и книги которого знали наизусть тысячу лет. Благо, пришел Лозинский и перевел на русский - напомнил. Мы действительно «Народ Книги». Но эта книга - не собрание сочинений Пушкина!..
Израильское общество и жизнь в Израиле весьма далеки от идеала. Есть и террористы, и безработица, и распри в обществе, и многие проблемы, о которых не знаешь, пока не столкнешься с ними изнутри. Но все это наше. Это вещи, которые естественным образом входят в круг нашей жизни как народа. От них не уйти, но они нам не чужды. Можно заразиться ветрянкой от младшего братика и болеть. А можно пойти на стройку, сигануть с крана, сломать обе ноги и тоже болеть. Но между этими нездоровьями есть разница: братик есть братик, от него никуда не деться, но на стройку-то кто тянул?! Так же и с Германией: везде нелегко, но как можно загонять себя в страну, где надо вылезти из кожи, чтобы остаться самим собой?
«Вопреки всему» – тому, что нас постоянно мечтали физически истребить, выгоняли десятки раз из десятков стран, лишали средств к существованию; «несмотря ни на что» – на все те глупости, которые мы сами придумали и попробовали примерить на себя: все наши марксизмы и социализмы, либерализмы и автоассимиляционизмы, Спинозу и Меня, Дизраэли и Пастернака. Несмотря на постоянные попытки убежать от себя или стать кем-то другим.

Вопреки всему и несмотря ни на что, евреи как народ выжили. И будут жить дальше, потому что наш путь - путь вечности. Надо только каждому определиться с тем, где его место на этом пути: быть тем, «несмотря на что», или тем, «благодаря кому».

Неля

1. События романа происходят до первых двух книг. То есть где-то за три года до первого романа. Сразу после того, как Дима предложил Иванке выйти за него.

2. Сашка гораздо более "плохой парень" нежели Рус или Веталь. Поэтому не стоит удивляться многим его поступкам (не зря Аля в свое время называла его бандитом). Он достаточно хм... криминальная что ли, личность. Попрошу это учесть.

Люблю тебя, несмотря ни на что, вопреки всему...

Пролог

Саш, хватит, - кричал кто-то рядом, даже пытался оттянуть меня за руку.

Но разве можно оттянуть меня вошедшего в раж и методически избивающего человека? Особенно если этот человек пытался обидеть слабую девушку у меня на глазах? Нет, проще уж сразу вырубить. Для своих шестнадцати лет, я слишком хорошо умею драться, особенно если учесть наши с Русом и Веталем вечные приключения, в которых выработалась привычка драться отчаянно и жестоко.

Веталь помогай, - снова закричал кто-то совсем рядом.

Секунда и на мне уже повисли оба моих лучших друга. Я рычал, брыкался и всеми возможными путями пытался вырваться из их хватки, но ничего не выходило. По силе мы всегда были примерно равны, и даже мое взбешенное состояние, которое обычно играло мне на руку, прибавляя сил, сейчас бы не помогло.

Саша, очнись! Да ты его почти убил, - орал рядом Рус, теперь я уже видел, что это именно он.

Вот именно почти, - зарычал я, снова предпринимая попытку вырваться.

Веталь, - рыкнул Рус.

Меня достаточно профессионально скрутили и поволокли куда-то в сторону. На мою очередную попытку вырваться, на меня только шикнули и предупредили, что в случае чего ребята меня просто вырубят. Так практически волоком, друзья дотащили меня до расположенного недалеко от места драки парка. Там скрывшись от любопытных глаз, мы стали друг напротив друга. По недовольным лицам друзей я понял, что разговор мне предстоит серьезный. Первым как всегда начал Антонов:

Кавинский, твою ж... - зло, смотря на меня, ругался брат, - ты что совсем офигел? Да ты его почти до смерти забил! Что по малолетке пойти хочешь?

Не убил же, - зло зашипел я в ответ.

Чего завелся то? - спокойно, в отличие от Руслана, спросил Веталь.

Вот чего, пожалуй, все-таки не отнять у Войтенко, так это умения рассуждать спокойно и хладнокровно в любой ситуации. Веталь первоначально пытался выяснить причину конфликта, а уж потом устранить проблему наиболее выгодным из всех возможных вариантом. Мы же с Русом иногда действовали в точности до наоборот.

А я только устало потер глаза, совершенно не представляя, что им ответить. Ответить, что не смог пройти мимо, когда увидел, что какой-то идиот обижает девчонку? Ребята поверят, вот только слишком хорошо меня знают, чтобы понять, что с такой жестокостью я, пусть и за дело, но не избивал бы его так сильно. Нет, братцы у меня сразу смекнут, что здесь что-то личное, да как им правду то сказать?

Этот придурок сестру мою задел, - все же признался я.

Друзья натурально зависли. Ну да, они знали, что у меня есть сестра, вот только не представляли, как ее можно обидеть. Марина с детства была хрупкой и очень ранимой, во всех кто ее видел, девушка вызывала симпатию. Она всегда улыбалась и смеялась, заряжая всех вокруг своею энергией и позитивом. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, всего три года, мы с сестренкой всегда были очень дружны.

А тут мое солнышко прибегает домой все в слезах и говорит, что какой-то козел, ее обидел. Не знаю, что он ей сделал, но сестренка прорыдала полночи. С утра я все же сумел выяснить, кто это был и что никакого физического ущерба он ей не нанес. Хотя, как по мне и морального хватит, чтоб оправдать его избиение.

Поэтому не стоит говорить о том, какой гнев поднялся во мне, стоило только увидеть этого козла. А тут еще эта ошибка природы начала приставать к девчонке. Да я бы убил бы его, если бы друзья не вмешались бы.

Мда, - изрек Веталь.

Ладно, защитник, идем, приведем тебя в порядок, - вздохнув, проговорил Руслан.

Я же только улыбнулся. Кому, как не друзьям, меня поддерживать? Может я, и кажусь самым спокойным из нашей троицы, но это не так. За своих родных и близких я на многое способен пойти. И в таких ситуациях для меня нет слова "нельзя", за свое я буду стоять до последнего.

Глава 1

Кристина

Я с грустью посмотрела в окно автобуса. Еще немного, и я буду на месте. Хорошо, что Иванка не так далеко живет, больше чем полчаса в общественном транспорте я бы не выдержала. Не то чтобы мне было противно или я была не привычна к нему, скорее в данной ситуации мне было больше страшно. Ведь уже было около двенадцати ночи, и контингент тут ехал не самый приятный. Жаль, другого выхода у меня не было.

Оставшийся путь от остановки до дома Антоновых, я бежала что было силы. Остановилась только перед воротами. Благо сегодня дежурил дядя Паша, он впустил меня сразу же, только попричитав на тему, почему это такие молоденькие девочки ходят так поздно.

Привет, - поздоровалась я с открывшим мне двери Русланом.

Кристина? А ты что здесь делаешь? - удивленно спросил мужчина.

Вариант мимо проезжала, подойдет? - стараясь не заикаться, спросила я.

Вот ведь, еще заикание мне не хватало. Хотя обычно, когда я нервничаю, то начинаю говорить глупости. Очень много глупостей. А перед Русланом позориться совсем не хотелось.

Может, ты пустишь девочку в дом, а потом станешь задавать вопросы? - послышался из дома до боли знакомый голос.

Сашка, - тихо прошептала я, видя, как из-за спины Руса выходит мой самый любимый мужчина на свете.

Доброй ночи Кристина, - улыбнулся мне Кавинский, стоило мне только шагнуть внутрь.

Я вся сжалась, увидев два заинтересованных взгляда в мою сторону. Мне всегда было немного неловко рядом с этими мужчинами. Взрослые, сильные, богатые и чертовски привлекательные. Кто я по сравнению с ними?

А Ванька дома? - немного смущенно спросила я.

Конечно дома, где же еще ей быть в начале первого ночи? - фыркнул Рус.

Я вздохнула. Ну да, глупый вопрос вышел, Ванька не я она, где попало не бродит. По крайней мере, уже. Раньше- то ей явно не хватало приключений на свою, а зачастую и на мою, голову.

Ты к ней с ночевкой? - спросил, внимательно смотря на меня Сашка.

Под взглядом его темных пронзительных глаз я невольно поежилась, рефлекторно пытаясь убрать поврежденную руку из его поля видимости. Только, к сожалению, забыла, что Сашку и Руса этим не проведешь.

Это что? - аккуратно взяв меня за руку спросил Руслан, указывая на темно бордовые синяки, окольцевавшие мое запястье.

Не слишком хороший вопрос. Врать Руслану и Сашке было бесполезно, ложь они распознают практически сразу. А правду говорить... Кому она собственно нужна? Легче мне от этого не станет, а вот еще больше неприятностей принести вполне может.

Неудачно упала? - неуверенно ответила я.

Ясно, - выдохнул Сашка, на миг, прикрыв глаза, - поедешь со мной.

Что? - я растеряно перевала свой взгляд на мужчину.

Он это серьезно? На один миг, прикрыв глаза, я попыталась успокоиться и придумать достаточно весомый аргумент для отказа. Обычно, я очень даже обрадовалась бы возможности побыть с Сашкой. Но не сегодня...

Иногда в нашей жизни случаются такие моменты, когда человек, которого ты любишь, кажется тебе едва ли не самим большим совершенством на земле. Ты не замечаешь его мелкие недостатки, например, излишнюю самоуверенность, жестокость, эгоистичность и не умение любить кого-то другого, кроме себя. Чем дольше ты остаешься рядом с таким человеком, тем больше ты под его влиянием сам становишься таким, жалким, злобным. И в конце, когда ты уже становишься таким же чудовищем, как и твоя половинка, остаются лишь только осколки и маленькие обрывочные воспоминания тех светлых чувств, что ты когда-то так громко называл любовью.