U 2 сбитый над ссср. Кто сбил Пауэрса

1 мая 1960 года в воздушном пространстве СССР был сбит самолет-разведчик Lockheed U-2, пилотируемый американским летчиком Фрэнсисом Гэри Пауэрсом. Самолет вторгся со стороны Афганистана, и был сбит советской зенитной ракетой класса «земля-воздух» под Свердловском. Пауэрс выжил, был приговорен советским судом за шпионаж к 10 годам лишения свободы, но позже его обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля, разоблаченного в США. Инцидент вызвал громкий международный скандал и значительно осложнил отношения между СССР и США.

В середине 1950-х годов в США был создан высотный самолет-разведчик U-2. Он отличался тем, что мог летать на больших высотах - до 20 км и выше. Американцы считали, что на такой высоте он станет недосягаем для советских ПВО и обнаружить его в СССР не смогут. Самолет мог развивать скорость около 800 км/ч. На его борту могло находиться большое количество оборудования для сбора данных, в том числе восьмь фотокамер высокого разрешения. Такие камеры позволяли за один полет охватить территорию площадью 4300х800 км. В США была запущена целая программа по использованию самолетов-разведчиков. Инициатором полетов шпионских самолетов U-2 был заместитель директора ЦРУ по планированию тайных операций Ричард Биссел. Американцами было создано даже специальное подразделение «Отряд 10–10», самолеты которого летали над странами Варшавского блока и вдоль границ СССР. Всего, по некоторым данным, над территорией Советского Союза до 1960 годы было выполнено 24 полета самолетов U-2. Этими самолетами была собрана информация о большом количестве военных и промышленных объектов. U-2 впервые вторгся в воздушное пространство СССР 4 июля 1956 года. Разведчик вылетел с американской военной базы в Германии и пролетел над Москвой, Ленинградом и Балтийским побережьем. Факт вторжения был зафиксирован Советским Союзом, СССР направил ноту протеста, потребовав прекратить разведывательные полеты, однако с 1957 года они возобновились. Также благодаря U-2 американской разведке удалось выяснить местоположение космодрома Байконур в 1957 году именно благодаря очередному полету самолета U-2. На этом американцы не остановились. 9 апреля 1960 года самолет-шпион пролетел над Семипалатинским ядерным полигоном, сфотографировал готовую к подрыву атомную бомбу, и безнаказанно вернулся обратно. До конца 1959 года в СССР не было эффективного средства противодействия высотным U-2.

Гэри Пауэрс считался самым опытным пилотом отряда «10-10». На его счету уже было 27 полетов над территориями Польши, Восточной Германии, Китаем и СССР. 1 мая 1960 года U-2, управляемый Пауэрсом, пересек государственную границу СССР в 5:36 по московскому времени. Произошло это в 20 км юго-восточнее города Кировабада, Таджикской ССР. Самолет должен был пролететь по маршруту: Пешавар (Пакистан) - Аральское море – Свердловск – Киров - Плесецк и приземлиться на аэродроме Буде в Норвегии. Предполагалось, что полет займет 9 часов. Пауэрс должен был за это время пролететь около 6 тыс. км, из них почти 5 тыс. - над советской территорией. Маршрут самолета пролегал над важными промышленными центрами и военными базами. В случае обнаружения советскими ПВО Пауэрсу было приказано нажать на кнопку самоликвидации машины, поскольку U-2 ни в коем случае не должен попасть русским.
Когда U-2 начал приближаться к границе СССР южнее Душанбе на высоте более 19 км в 5.36 по московскому времени, самолет был замечен советскими ПВО. К 8 утрам о полете было доложено министру обороны, председателю КГБ, членам Политбюро и Хрущеву. К этому времени Пауэрс уже пролетал над Магнитогорском, Челябинском и приближался к Свердловску. На перехват нарушителя был поднят одиночный истребитель-перехватчик Су-9. Самолет не был вооружен, так как перегонялся с завода в летную часть, летчик Игорь Ментюков получил приказ таранить противника. При этом у Ментюкова не было шансов спастись - из-за срочности вылета он не надел высотно-компенсационный костюм и не мог безопасно катапультироваться. Однако U-2 Пауэрса Су-9 не смог обнаружить из-за неправильной наводки с земли. Кроме того, самолет-разведчик постоянно пропадал с радаров. Когда у Су-9 стало подходить к концу горючее, Ментюков был вынужден вернуться на аэродром.

Как сбили Пауэрса ссср, u-2, сша, пво

Тогда было решено сбить U-2 ракетой. Было выпущено несколько ракет, но лишь одна из них, выпущенная из ЗРК С-75, привела к повреждению самолета-разведчика. Это был первый боевой пуск ракеты на территории СССР. В 8.53 первая выпущенная ракета взорвалась позади самолета Пауэрса, в результате взрыва было оторвано крыло U-2, поврежден двигатель и хвостовая часть. Но летчик остался цел. Самолет стал неконтролируемо падать с высоты свыше 20 км. Было выпущено еще несколько зенитных ракет. Тогда Пауэрс решил выпрыгнуть на высоте, по одним данным, 10 км, по другим, 5 км. Едва он оторвался от самолета, как еще одна ракета прямым попаданием поразила U-2. Пилоту удалось благополучно спуститься на парашюте, на земле он был задержан местными жителями в районе деревни Косулино.

На инцидент США отреагировали только 3 мая. Было опубликовано сообщение о том, что 1 мая 1960 года пропал самолет U-2, принадлежавший NASA. Аппарат якобы производил метеоисследование в верхних слоях атмосферы. В сообщении говорилось, что, возможно, он разбился в районе турецкого озера Ван. О том, что это мог был самолет-разведчик, США не упомянули. Причины и обстоятельства гибели самолета для американцев были пока ясны. США посчитали, что самолет был уничтожен при выполнении задания. Однако вскоре последовало официальное заявление со стороны СССР. Никита Сергеевич Хрущев 7 мая заявил о том, что советскими ПВО был сбит американский шпион. Более того, сообщалось, что летчик жив. Отрицать то, что самолет был разведывательным американцы уже не могли. Находившийся тогда на посту президента США Эйзенхауэр был вынужден признать, что это был самолет-разведчик, а полеты над советской территорией продолжались на протяжении нескольких лет.

17 августа 1960 года состоялся суд над Пауэрсом. Тот признал себя виновным. Спустя два дня он был приговорен к 10 годам лишения свободы. Однако уже 10 февраля 1962 года его обменяли на советского разведчика Вильяма Фишера (Рудольфа Абеля). Обмен состоялся в Берлине на мосту Глинике. На родине Пауэрса также ждал суд. Его обвинили в нарушении служебных инструкций и проверили на полиграфе. Тем не менее следственная и сенатская комиссии сделали вывод о его невиновности. После инцидента в небе над СССР он продолжал еще несколько лет работать в военной авиации. Пауэрс погиб 1 августа 1977 года в результате крушения вертолета. Его машина производила фотосъемку пожара в окрестностях Санта-Барбары в Калифорнии. Одной из возможных причин катастрофы мог стать недостаток топлива. После смерти Пауэрса наградили посмертно несколькими медалями и наградами, в том числе Крестом за выдающиеся летные заслуги и Серебряной Звездой, третьей по значимости военной наградой США.

После инцидента 1 мая 1960 года США больше не проводили разведывательных полетов на U-2 над территорией СССР. Инцидент имел серьезные политические последствия, значительно осложнив отношения между СССР и США. Так американский президент был вынужден отменить визит в Москву, а Никита Хрущев не полетел на саммит в Париж, на котором руководители СССР, США, Великобритании и Франции планировали обсуждение вопросов о контроле над вооружениями.

КАК СБИЛИ ПАУЭРСА

Дополнение к истории самолета-разведчика U-2

С большим интересом я познакомился со статьей от 30.04.03 в «Отечественных записках» (газеты «Советская Россия»). Писатель Клара Скопина приводит многие подробности этого события сорокалетней давности.

Целый ряд фактов мне был известен ранее, но они «грешили» неточностями. А некоторые не были известны, поэтому представить картину этого боя в деталях не удавалось. Статья Скопиной позволяет сделать это с достаточной ясностью, поскольку целый ряд фактов известен из воспоминаний самого Френсиса Пауэрса, из анализа воздушной обстановки на основе знаний технических особенностей систем ПВО и самолета-разведчика U-2.

Пауэрс стартовал с секретной базы в Пакистане (а не с базы Инжирлик в Турции, как заявляли американцы, о чем указано в статье Скопиной, - вот почему, в частности, его засекли над Афганистаном - он шел оттуда). Конечно, он не был обычным «военным летчиком», а потому и «военнопленным», каким его старались представить американцы. Это был разведчик, тщательно подготовленный во всех отношениях, подготовленный и на случай пленения. Если во время войны всех пилотов на авианосцах инструктировали по правилам поведения в плену, то что же говорить о кадровом разведчике, выполняющем особо секретную миссию! В то же время Пауэрса наверняка не посвятили и в некоторые секреты полета, просто чтобы он их не выдал. Взлет Пауэрса был немного задержан из-за того, что ждали личного приказа президента США Эйзенхауэра! Вопрос о его посылке решался на самом высоком уровне, самыми «высокопоставленными» и, надо сказать, «высокоподставленными» лицами (советники и советчики Эйзенхауэра его здорово «подставили»). Здесь все было покрыто тайной и плотной завесой лжи, которая преподносилась, как правда. Поэтому многим вещам, прежде всего показаниям Пауэрса, не стоит особенно верить. Например, гонорар его за эти полеты скорее всего был существенно больше, чем он заявлял (якобы 2500 долларов). Кое-что в показаниях он просто мог «наплести для вида», чтобы показать, что готов к сотрудничеству, и скрыть за этой ложью значимые факты (ему были даны четкие указания врать по тем фактам и деталям, которые не поддаются проверке, и правдиво сообщать второстепенные факты, скрывая за ними главные)... Но и следователи - не дураки, они допрашивают с изуверской дотошностью и неверием, и им скоро становится понятно, где «липа», где «пустышка», а где «интересная вещь»... Пауэрсу пришлось «раскошелиться»: пойманный с поличным, как шпион-нарушитель международного права, он вынужден был дать ответы на вопросы, которые ему задали. Вот о чем его не спросили, он, конечно, скромно умолчал.

Конечно, хозяева Пауэрса во многих вещах «прокололись», многого не предусмотрели. В частности, переоценили возможности Пауэрса покончить жизнь самоубийством в случае неудачи. Они рассчитывали на безнаказанность полета самолета на большой высоте с большой скоростью. А скорость в 700-750 км/час была значительной - километр самолет пролетал за 5 секунд. Такая скорость позволяла за 2-4 минуты пройти зону поражения тех же зенитно-ракетных дивизионов (ЗРДН) 75-го комплекса (конструктора Грушина, система управления Расплетина) с учетом высоты и направления полета. Времени зенитчикам отводилось очень мало. И то, что U-2 дошел до Свердловска, объяснялось не только отсутствием сплошной защиты ПВО («точечной защитой» наших объектов), но и неготовностью некоторых дивизионов к стрельбе перед праздником. Ведь Пауэрс здорово рисковал: его послали пролететь над очень важными объектами, часть из которых уже была защищена ЗРДН.

Самолет U-2 имел предельно облегченный планер с большим размахом крыла, снабженный специальным высотным турбореактивным двигателем. Даже боковые колесики на концах крыльев отбрасывались после взлета. Кабина пилота и его скафандр были приспособлены для полета на большой высоте. Полезной нагрузкой, весьма ограниченной по массе и объему, являлась аппаратура для разведывательной аэрофотосъемки и радиоразведки систем радиолокации.

После взлета и набора высоты Пауэрс включил автопилот, который повел самолет по заданному курсу. Сам Пауэрс занялся наблюдениями и записями в бортовом журнале, следя за курсом самолета и временами подправляя его. Следил за работой и управлял разведывательной аппаратурой. В полете случились неполадки с автопилотом: самолет два раза терял устойчивость по тангажу, задирал нос и проваливался из-за срывов воздушного потока. Пилот вручную выправлял его. Видимо, в системе автопилота наблюдался временной уход гироскопов системы стабилизации. На основе фактов этих неполадок позже американцы и утверждали, что самолет был сбит на высоте не 20-22 км, а существенно меньше (то ли 12, то ли 4 км по разным «их» версиям). В какой-то момент полета Пауэрс вдруг заметил ниже себя самолет-истребитель, идущий несколько иным курсом с большой скоростью: тот быстро проскочил мимо и скрылся вдали. Пауэрс четко осознал: его обнаружили и пытаются сбить! Позже он напишет, что именно этот увиденный им самолет заставил его очень глубоко прочувствовать тот факт, насколько враждебно относятся к нему люди там, внизу, на земле. С глубокой тревогой и чувством опасности ощутить то, что они пытаются всеми силами сбить его. Сейчас с достаточным основанием можно утверждать, что увиденный Пауэрсом самолет был истребителем Су-9 Игоря Ментюкова. Первый таранный удар дал промах.

Кратко история событий, изложенная в статье Скопиной, выглядит так. Самолет-разведчик U-2 взлетел, имея задание пройти над рядом стратегических объектов СССР, включая ракетный полигон Тюратама (то, что обычно называют «космодром Байконур»), и собрать разведывательную информацию путем аэрофотосъемки и радиоразведки. Уже до пересечения границы самолет, идущий на высоте более 20 км со скоростью более 700 км/час, был обнаружен радиолокаторами дальнего оповещения, и вскоре из Москвы, от министра обороны, командующего ВВС и штаба ПВО поступил приказ немедленно его уничтожить любыми средствами. Но какими?

Высотный потолок истребителей тогда не позволял достичь им 20-22 тыс. метров. На перехват был послан летчик Игорь Ментюков на самолете Су-9, еще не снабженном «штатным» вооружением и аппаратурой летчика для полета на большой высоте. Ментюкову дали приказ таранить U-2, понимая, что спастись ему после тарана на такой высоте не удастся... Ментюков разошелся с Пауэрсом на близких курсах - он проскочил ниже U-2 на большой скорости, не заметив противника, а для возврата, набора высоты и повторной атаки ему уже не хватило горючего...

При входе в зону ПВО Свердловска самолет-разведчик был атакован и сбит первой ракетой ЗРДН № 2 майора Воронова, а две другие ракеты «не пошли»:

«... Оператор Фельдблюм нажал три кнопки. До этой минуты все шло, как надо. Но дальше началось что-то непонятное. Комиссия объяснит: «Чуть-чуть подзадержались с пуском ракеты, растерялись, самолет проскочил, и ракета пошла не навстречу самолету, а вслед, в хвост. Но две следующие ракеты не пошли...» (Из статьи Скопиной, фрагмент «Главное событие»).

Почему так случилось, уточняется ниже. Пауэрсу с большим трудом удалось покинуть подбитый самолет, когда тот снизился по высоте (называется 4,5 км) и превратился, по сути, в уязвимую мишень. Потерявший и скорость, и высоту, он попал в зону поражения соседнего ЗРДН № 3 капитана Шелудько. Этот дивизион добил его двумя-тремя ракетами так, что по воздуху закружился целый рой осколков и от самолета, и от разорвавшихся ракет. Следующим залпом 3-го дивизиона был сбит самолет МиГ-19 старшего лейтенанта Сергея Сафронова, а другому самолету командира звена Бориса Айвазяна удалось резким маневром уйти из опасной зоны.

Это звено истребителей наземные службы ВВС наводили на U-2 без взаимодействия с дивизионами ПВО. Зенитчики не распознали в этом звене «своих» по двум причинам: на самолете Айвазяна «кубик» автоответчика «свой-чужой» был отключен по настойчивому приказу с земли, а на «кубике» самолета Сафронова не был сменен код, причем оба они летели с неправильным кодом... Технические неисправности вместе с несогласованностью, ошибками наземных служб ВВС и ПВО и трагическое стечение обстоятельств этого боя привели к гибели Сергея Сафронова на МиГе-19 Бориса Айвазяна (волею обстоятельств они перед взлетом поменялись самолетами).

После попадания двух ракет в U-2 рой осколков, кружащихся по воздуху, был увиден на экране локаторов наведения, как зона засветки. Примерно такая же, как и при постановке пассивных помех путем сбрасывания кип металлической фольги или ваты для создания пассивных помех радарам. Звено истребителей внезапно «вывалилось» из этой зоны в виде возникшей точки-цели на экранах станции наведения ракет и подверглось следующей атаке ЗРДН № 3 капитана Шелудько.

Таково описание боя, данное в статье Клары Скопиной. По рассказам зенитчиков в 70-е годы, я сам ранее считал, что первой ракетой U-2 был подбит, вторая его добила, а в МиГ-19 попала третья ракета залпа дивизиона Воронова. Но картина оказалась сложнее: ракета дивизиона Воронова подбила, затем две ракеты дивизиона Шелудько добили U-2, и (по свидетельству генерал-полковника Михайлова) был дан второй (по общему счету третий) залп дивизиона Шелудько уже по звену Айвазян - Сафронов... Второй и особенно третий залпы оказались лишними. В чем-то перестарались, а в чем-то «недотянули». Момент был трудный, стечение обстоятельств - тяжелым, все очень торопились.

Картина боя, описанная Скопиной, может быть уточнена и дополнена. Схематично эта картина изображена в вертикальной плоскости на рисунке (см. 6-ю стр.). Эта схема может «грешить» масштабами изображенных расстояний, но сути дела это не меняет. На ней следует обратить внимание прежде всего на положение зон поражения ЗРДН - только при входе в такую зону самолет можно сбить ракетой с вероятностью немногим более 50%. По целому ряду технических причин это значение увеличить очень трудно. Но вот залп из трех ракет позволяет поднять его до 80-90%. Вот почему стреляют не одной, а двумя-тремя ракетами? Но почему две ракеты дивизиона Воронова «не пошли», а первая пошла сзади, в хвост самолета? Ответ на этот и по ходу изложения еще на ряд вопросов следующий.

Внешняя граница зоны поражения ЗРДН представляет собой немного «приплюснутую» полусферу с центром-позицией дивизиона. На схеме эти границы изображены в виде дуг окружности. Имеется и внутренняя граница: вблизи дивизиона, на разгонном участке ракета неуправляема, автопилот ее только стабилизирует на первоначальном направлении выстрела. Ракета начинает управляемый полет после сброса стартового ускорителя (Су на схеме). При попадании в зону поражения цель идет по «хорде» зоны поражения (ЗП), длина и положение которой зависят от курсовых углов встречи цели, - угла (между курсом и направлением на ЗРДН) в вертикальной плоскости и угла (между курсом и направлением на ЗРДН) в горизонтальной плоскости. Чем больше эти углы, тем меньше длина хорды, тем меньше времени отводится зенитчикам, тем труднее попасть. В данном случае угол был велик из-за большой высоты полета, а то, что угол тоже не был мал - свидетельствует скорее всего другой факт. А именно то, что U-2 на выходе из зоны ЗРДН № 2 попал в зону ЗРДН № 3. Время нахождения на «хорде ЗП» зависит еще и от скорости самолета: чем больше скорость, тем это время меньше.

Чтобы попасть в самолет, выстрел первой ракетой производится не в момент вхождения его в зону поражения, а при входе в зону упреждения, заранее. Так, чтобы ракета встретила самолет в начале «хорды ЗП». А последующие ракеты, стартующие за первой с интервалом в несколько секунд, тоже успели встретить самолет на «хорде». Положение зоны упреждения зависит от скорости самолета. То, что, по свидетельству, ракетчики Воронова «немного замешкались», говорит о том, что первый выстрел по U-2 был произведен, когда он успел пройти часть зоны упреждения (или даже когда он вышел на «хорду»). В результате вторая и третья ракеты уже не успели перехватить U-2: тот успел миновать короткий отрезок «хорды» и вышел из зоны поражения. Эти ракеты или не были пущены, или промахнулись - это уже не имеет значения. Но первая ракета успела. Успела, хотя полет ее был существенно замедлен из-за набора огромной высоты. Ее тормозило не только сопротивление воздуха, но и сила тяготения. Стартовый ускоритель придал ей скорость артиллерийского снаряда, а маршевый двигатель с существенно меньшей силой тяги в условиях резкого набора высоты мог только некоторое время поддержать эту скорость, но не увеличить ее. Ракете потребовалось несколько десятков секунд, чтобы «выжать» высоту более 20 км, - за это время самолет прошел значительное расстояние. Траектория ракеты изогнулась, выпущенная навстречу самолету, она теперь подходила к нему сзади и сбоку. Большой изгиб объяснялся еще и принятым тогда методом наведения «трех точек», по которому ЗРДН, ракета и цель находились на одной прямой. Изгиб траектории тоже удлинил путь и время полета - ракета прошла более 30 км за время 30-60 сек. За это время самолет миновал зону упреждения и значительную часть хорды в зоне поражения.

Ракета не была рассчитана на прямое попадание в самолет - такой вариант маловероятен, она «работала» по-другому. За несколько секунд до встречи она стала посылать сигналы своего бортового локатора-радиовзрывателя, нащупывая цель. Отраженные от цели, эти сигналы принимались приемником радиовзрывателя. И когда эти сигналы на расстоянии всего 20-30 метров от цели стали очень сильными, сработал исполнительный механизм, подорвавший боевую часть ракеты. Фонтан огня направленного взрыва, ударная волна и рой стальных осколков настигли U-2, сломали заднее оперенье, повредили двигатель и вывели из строя управление. Самолет стал беспомощно падать, как лист, быстро теряя высоту и скорость.

Пауэрс покинул обреченный U-2, когда тот потерял большую часть высоты: на большой высоте любой пилот погиб бы от вскипания крови при очень малом давлении воздуха. Надо отдать ему должное, он сумел вывернуться из очень трудной ситуации. Он еще не понял, что случилось. Но, уже качаясь на парашюте, он видел, как его поврежденный самолет-мишень был поражен следующими ракетами. Расстрелять его уже было нетрудно.

Дальнейшее ясно: по «вывалившемуся» из роя осколков самолета и ракет звену Айвазян - Сафронов был дан третий ракетный залп. Надо же было истребителям «высунуться» в тот самый момент, когда зенитчики ракетным кулаком крушили самолет-разведчик изо всех сил...

Очень жаль Сафронова! Он принадлежал к звездному поколению ровесников Гагарина, который уже готовился к своему полету. У всех этих летчиков судьбы сложились по-разному, но у многих, как у Гагарина, весьма тяжело. Многие, как и Гагарин, разбились в расцвете лет из-за технических неисправностей и ошибок.

В данном случае допущенные ошибки были достаточно очевидны: технические «проколы» с кодами ответчиков, слабое взаимодействие родов войск, которое всегда является показателем недостаточной выучки. И просто недостаточное понимание особенностей новой техники и тактики воздушного боя - в этом новый боевой опыт всегда дается не без потерь, не без труда. Причем не только военным, но и всем, кто трудится над этой новой техникой. Тем «теоретикам» и политикам, которые над ней не работают, понять это бывает слишком сложно. Они пребывают в «сладком» заблуждении, что все и всегда должно работать «нормально» - и люди, и техника...

А американцам долгое время подробности боя, видимо, были неизвестны: ведь сам Пауэрс многого не знал. Его вернуть из плена старались, в частности, и для того, чтобы узнать, как все произошло. Но он смог рассказать только то, что видел: желтое пламя и удар по самолету сзади, а позже вид с парашюта на взрывающиеся ракеты сверху, у подбитого самолета...

Отдельные второстепенные утверждения, данные в статье Скопиной, правда, вызывают сомнения. Например, то, что Пауэрс не катапультировался потому, что его сдвинуло в кабине и при выбросе могло оторвать ноги? Но такие самолеты-разведчики облегчают максимально для повышения дальности полета и установки дополнительной аппаратуры для разведки. Пауэрс писал, что при отработках самолета с него снимали все, что возможно. Катапульта - лишний вес, она не нужна для таких самолетов или нужна только для их боевых модификаций... Я серьезно подозреваю, что катапульты на U-2 просто не было... Тем более что те, кто посылал Пауэрса в полет, не слишком-то были заинтересованы в его спасении при неудаче...

В статье говорится, что Хрущев подбросил Эйзенхауэру «соломинку», предлагая откреститься от ответственности за полет, обвинив во всем Аллена Даллеса. Думаю, что такой ход со стороны Хрущева был сделан более для того, чтобы доказать всем официально, что сам Эйзенхауэр дал указание совершить полет. Что указание поступило «с самого верха», от президента США. В случае, если бы Эйзенхауэр свалил вину на директора ЦРУ, он бы попал в очень тяжелое положение «у себя дома». Всем бы стало ясно, что он лжет не только «потенциальным противникам», но и своим гражданам. Американские политиканы могли простить Эйзенхауэру ложь Хрущеву «во имя своих национальных интересов», но вот откровенную ложь своим, внутри США, - этого бы они не простили. На такой шаг Эйзенхауэр не пошел - такой поступок был бы и глупым, и аморальным. Он взял ответственность за международный инцидент и ложь ЦРУ на себя - так, как и было на самом деле. Раз попался, оставалось честно признаться! Далось ему это, конечно, нелегко (жена потом вспоминала, что при встрече в аэропорту, увидев слезы в его глазах, сама разрыдалась вместе с дочерью). По-человечески ему, наверно, хотелось извиниться перед Хрущевым, но и здесь подняться до такого поступка он не смог. Он знал, что «свои» ему этого не простят, как слабость перед лицом противника. А потому сохранил «внешнюю политическую твердость» даже при «плохой игре». А со своими советниками и советчиками он, думаю, тихо разобрался, не вынося сор из избы. Я уверен, что всем «сестрам отвесил по серьгам», но без лишнего шума.

Почему-то в этой связи вспоминается случай, шокировавший президента Кеннеди. Когда он спросил, сколько дивизий имеет Пентагон для защиты собственно территории США, военные ему ответили: «Две дивизии». Конечно, две американские дивизии - это не две наши, это 80 тыс. человек. Но все равно для защиты такой территории этого слишком мало. Кеннеди вдруг ясно увидел, что в чем-то США к большой войне явно не готовы. В результате все советники президента были уволены («о чем они думали, чем они занимались?.. одни дураки вокруг», - видимо, примерно такие вопросы и эмоции возникли у Кеннеди). И он набрал новых, более умных и дальновидных...

О гибели Сафронова Эйзенхауэр не знал (по крайней мере сразу): наше руководство скрыло этот факт (чтобы американцы не узнали, насколько «четко» взаимодействовали наши ПВО и ВВС). До такого смелого признания Хрущев подняться не сумел. Можно только догадываться, как бы повел себя Эйзенхауэр, если бы это стало известно официально. На него бы тогда пало обвинение, как на «первого», а потому и главного виновника кровопролития. Ведь он, боевой генерал Второй мировой войны, не мог не понимать, что такой полет U-2 является военной провокацией, способной вызвать и огонь, и жертвы...

Ошибки же - политические, военные, технические, разведывательные - были для Эйзенхауэра налицо. Выводы были сделаны. Больше самолеты над СССР не летали, упор был сделан на спутниковые системы разведки. Но вот над другими странами американцы U-2 использовали. В первую очередь против Кубы. И информация, добытая, вообще говоря, незаконным путем в чужом воздушном пространстве, была использована и послужила толчком для кубинского ракетного кризиса. А уничтожение ракетой очередного U-2 над Кубой привело к резкому обострению этого кризиса...

Полет Пауэрса и кубинский ракетный кризис - два события, разделенные примерно двумя годами, в которые уместилось очень многое. В них - первые полеты в космос, явившиеся мирными проявлениями нарождающейся ракетно-ядерной мощи двух великих сверхдержав... Сейчас ясно, что это время характеризуется и как время пика «холодной войны», время самого острого политического и военного противостояния после войны в Корее, которое едва не привело к третьей мировой войне. Что, какие соображения руководили тогда политиками, чем объяснялись все эти потуги разведки (в частности, и полет Пауэрса), строжайшие режимы секретности, дикие международные скандалы, откровенное «бряцание оружием» и истерики в средствах массовой информации?

Какие подсознательные мотивы и реальные факторы двигали политическое мышление того времени? Ответ на это частично дает следующая статья цикла («Острая вершина «холодной войны»).

Евгений БУЯНОВ.
Санкт-Петербург.

Более полувека назад Центральное Разведывательное Управление США (ЦРУ) начало посылать в воздушное пространство СССР высотные стратегические самолеты-разведчики U-2, которые был оснащены специально созданной для их нужд фотосъемочной аппаратурой. Данные полеты продолжались практически 4 года и, в конце концов, стали причиной возникновения серьезного международного кризиса, который, по сути, и привел к их прекращению. Во многом именно полеты над территорией СССР американских самолетов-шпионов дали большой импульс развитию отечественных систем ПВО, которые и по сей день остаются лучшими в мире. Тогда на рубеже 50-60 годов прошлого века, главным врагом для высотных американских самолетов-разведчиков стал ЗРК С-75 «Двина», закрывший для них советское небо.

U-2 полетов

Впервые американские самолеты приступили к фотографическому и электронному мониторингу советской территории еще в конце 1946 года. Начало этих полетов по времени совпало с началом Холодной войны и естественно было неслучайным. Первоначально такие самолеты поднимались в воздух только с Аляски и летали вдоль советских сухопутных и морских рубежей. При этом по мере усиления конфронтации между двумя странами, Министерство обороны США все сильнее настаивало на необходимости глубокой воздушной разведки территории СССР и его союзников. Со временем такие полеты действительно начались, но они приводили к большим потерям. Очень большое количество разведывательных самолетов было сбито в советском воздушном пространстве, меньшая часть над территорией КНР и другими государствами советского блока. Общая численность команд потерянных самолетов составила 252 человека, при этом судьба 138 летчиков так и осталась неизвестной.

Принимая это во внимание, в ЦРУ решили подписать с компанией Lockheed соглашение о постройке стратосферного разведчика. Так 22 марта 1955 года с фирмой был заключен формальный контракт. Согласно этому документу, компания Lockheed должна была построить 20 самолетов общей стоимостью 22 млн. долларов. В эту суммы не были включены расходы на создание реактивных двигателей, которые должны были приобрести ВВС, а также фотооборудования, которое ЦРУ планировало заказывать отдельно. Сроки контракта были достаточно жесткими, первый самолет Lockheed должна была поставить уже через 4 месяца, не позже конца июля.

Реализация данного заказа стала настоящей технической эпопеей, многие из деталей которой так и остаются засекреченными. К примеру, топливо тех лет для реактивных самолетов на высоте в 20 000 метров начинало закипать и испаряться. Поэтому компания Shell в экстренном порядке создала авиационный керосин, имеющий стабилизирующие добавки. Модификация двигателей J57 компании Pratt & Whitney также стала нелегким делом, да и других проблем было предостаточно. Однако первый самолет все же был построен уже к 15 июля. Его, как и все последующие самолеты, строили в калифорнийском городе Бербанке.

Летные испытания новинки проходили в чрезвычайно быстром темпе и в глубоком секрете. Самолет взлетал и садился на дно высохшего озера в штате Невада, расположенном к северу от Лас-Вегаса. Поблизости от этого места располагался ядерный полигон, поэтому вся зона вокруг была закрытой. 29 июля 1955 года самолет-разведчик, которым управлял летчик-испытатель Тони Левиер, впервые покатился по летному полю. В сентябре того же года он сумел забраться на высоту в 19 500 метров. А в конце 1956 года сумел подняться более чем на 22 километра. 1 мая того же года U-2 в разобранном виде был переправлен на английскую авиабазу Лэйкенхит, где самолет был вновь собран и подготовлен к выполнению полетов.

Великобритания достаточно густонаселенная страна, поэтому было очевидно, что на необычный самолет достаточно быстро обратят внимание. По этой причине еще до начала первых полетов U-2 над странами Варшавского блока, американские спецслужбы провели масштабную маскировочную операцию. 7 мая директора НАСАNASA Хью Драйден сделал заявление о том, что Lockheed начал производство сверхвысотного самолета, который будет применяться для изучения озонового слоя, космических лучей и стратосферных воздушных потоков. Позднее широкой публике сообщили о том, что новые самолеты были включены в состав базирующейся в Великобритании 1-й эскадрильи метеонаблюдений. Также сообщалось о том, что такие самолеты будут летать и в «другие районы земного шара». Об СССР, естественно, не говорилось ни слова.

В 1956 году советские части ВВС и ПВО еще не располагали ни истребителями, которые были бы способны забраться на высоту в 20 000 метров, на которой и летали U-2, ни систем ПВО, которые бы могли их там достать. Первые же миссии подтвердили неуязвимость самолетов. Была даже доказана способность самолета без помех летать в московском небе. В 1956 году американские самолеты-шпионы выполнили ряд полетов над СССР. В частности 2 полета прошли 9 июля, еще один состоялся 10 июля. В тот же день СССР официально направил США ноту протеста и президент Эйзенхауэр распорядился прекратить на время все рейды U-2 над советской территорией. Они были возобновлены лишь в июне 1957 года, причем в этот раз полеты проводились не в западной части СССР, а на Дальнем Востоке.

В сумме самолеты-разведчики U-2 проникали в воздушное пространство СССР 24 раза. Последний такой рейд под названием Миссия 4154, состоялся 1 мая 1960 года. Данный полет был санкционирован лично президентом Эйзенхауэром, который одновременно с этим отдал распоряжение после 1 мая не летать над территорией СССР. В итоге неуязвимый до этого самолет U-2 был сбит советской зенитной ракетой в районе Свердловска, а его пилот Пауэрс благополучно опустился вниз на парашюте и был пленен, о чем Хрущев официально объявил 7 мая.

В итоге советско-американские отношения в очередной раз претерпели кризис, который стал причиной отмены международной встречи с участием руководителей СССР, США, Великобритании и Франции, которая должна была состояться в Париже 16 мая. Пилот сбитого U-2 оставался в СССР в заключении до 19 февраля 1962 года, когда его обменяли на советского разведчика Вильяма Фишер, который был известен под именем Рудольфа Абеля.

Всего за 4 года выполнения полетов над территорией СССР самолеты-разведчики U-2 сфотографировали 3 млн. 370 тыс. кв. метров советской территории или примерно 15% обшей площади страны. Всего было отснято 392 тыс. метров пленки, которая до сих пор хранится в архивах ЦРУ. Ценность данного самолета подтверждается хотя бы тем, что в 1962 году именно они подтвердили подготовку стартовых позиций для советских баллистических ракет на Кубе. В настоящее время современные модификации самолета «U-2S» и «TU-2S» продолжают находиться на вооружении американских ВВС. Предполагается, что они будут выведены из эксплуатации лишь к 2023 году. Также продолжается проектирование нового поколения радара Astor,
который используется на данных самолетах-разведчиках.

ЗРК С-75 «Двина»

ЗРК С-75 «Двина» (по кодификации НАТО – SA-2 Guideline) – советский подвижный зенитный ракетный комплекс. Главным разработчиком ЗРК являлось НПО Алмаз (генеральный конструктор А. А. Расплетин), а разработчиком ракеты – МКБ «Факел» (генеральный конструктор П. Д. Грушин). Комплекс был принят на вооружение в 1957 году. ЗРК С-75 мог уничтожать цели на дальности до 43 км, в диапазоне высот от 0,5 до 30 км, обладавших скоростями до 2 300 км/ч. Начиная с момента принятия на вооружение, данный комплекс постоянно совершенствовался. Последние его модификации способны уничтожать цели, летящие со скоростью до 3 700 км/ч.

ЗРК С-75 в ряду отечественных средств ПВО занимает особое место, именно этот комплекс стал первым перевозимым. Он первым в мире принял участие в реальных боевых действиях и открыл счет сбитым самолетам противника. Именно с комплекса С-75 начались поставки отечественных средств ПВО за рубеж. ЗРК-75 стал наиболее применяемы комплексом за историю войск ПВО во всем мире. Данный комплекс в различных модификациях состоял на вооружении более чем 40 стран. За все время его выпуска было экспортировано порядка 800 дивизионов данного комплекса. Также С-75 производился в КНР по лицензии, где назывался Хунци-1 (HQ-1) и Хунци-2 (HQ-2).

Во многом первоначальный успех комплекса связан с его основным – зенитной ракетой, которая была спроектирована в КБ Грушина. Выбор основных технических решений по ЗУР, получившей обозначение 1Д, во многом был определен обликом радиоэлектронной части ЗРК С-75. К примеру, использование узконаправленной антенны передачи команд на ракету, жестко связанной с блоком ориентируемых на воздушную цель основных антенн станции наведения, предопределило использование наклонного старта ракеты с разворачиваемых в сторону цели ПУ.

Для осуществления такого старта ракета должна была обладать очень хорошей начальной тяговооруженностью, которую ей мог обеспечить лишь твердотопливный ракетный двигатель (РДТТ). Напротив, при относительно длительном последующем полете до цели требования к значениям тяги были на порядок меньше. К тому же здесь требовалась высокая экономичность двигателя. В те годы этим условиям отвечал только жидкостный ракетный двигатель (ЖРД). Так было принято решение об использовании двухступенчатой схемы ракеты, которая была оснащена РДТТ, работающим на старте, и ЖРД, который работал на маршевом участке. Данная схема позволяла обеспечить ракете высокую среднюю скорость, а значит и возможность своевременно поразить воздушную цель.

Для того чтобы определиться с аэродинамической схемой ракеты, конструкторы создали оригинальные методы расчетов. Они учли требования эффективной работы системы стабилизации, необходимой маневренности ракеты (допускалось применение радиокомандной системы наведения на цель) и контура управления, а также получения минимального аэродинамического сопротивления. В результате этого впервые в СССР для ЗУР была использована нормальная аэродинамическая схема. Одновременно с этим в передней части зенитной ракеты установили дестабилизаторы, которые увеличивали ее маневренность, а также позволяли регулировать запас ее статической устойчивости во время процесса доводки.

Применение нормальной схемы позволило на практике реализовать более высокие аэродинамические характеристики в сравнении со схемой «утка». Для такой схемы даже не было необходимости использовать элероны – управление ЗУР по крену осуществлялось с помощью дифференциального отклонения рулей. В свою очередь, достаточная статическая устойчивость и высокая тяговооруженность зенитной ракеты на стартовом участке обеспечили задержку управления по рысканию и тангажу вплоть до отделения ускорителя. В то же время для предотвращения неприемлемого ухода осей бортовых приборов на стартовом участке была обеспечена стабилизация ракеты по крену. Для этого расположенная в одной из плоскостей пара консолей стабилизаторов имела элероны.

ЗРК состоял из РЛС наведения, двухступенчатой зенитной ракеты, а также 6 пусковых установок, средств электропитания и транспортно-заряжающих машин. Именно из ЗРК С-75 был сбит самолет-разведчик U-2. 1 мая 1960 года американцы решили пролететь над Красной площадью во время первомайского парад. Самолет под управлением Пауэрса шел со стороны Средней Азии. При этом за самолетом неотрывно следила радиолокационная система ПВО СССР, о маршруте его полета докладывали лично Н. С. Хрущеву прямо на трибуну мавзолея. Под Свердловском самолет вошел в зону действия ЗРК и был сбит. На его перехват были поднята пара истребителей МиГ-17. По несчастливому стечению обстоятельств один из этих самолетов также был сбит ракетой комплекса С-75, при этом летчик погиб.

Комплекс С-75 сыграл очень важную роль в становлении и развитии всех управляемых ракетных средств ПВО СССР. Он стал единственным в мире комплексом ЗРК, который успешно выполнял функцию обеспечения противовоздушной обороны во время ведения крупномасштабных боевых действий (Вьетнам, Египет). В настоящее время, как и самолет U-2, он продолжается оставаться на вооружении ряда государств.

Источники информации:
-http://vybory.org/articles/662.html
-http://www.mkonline.ru/2006-09/2006-09-11.html
-http://cris9.narod.ru/srk_s75.htm
-http://ru.wikipedia.org

Фильм рассказывает о разработках российских ученых, направленных на противостояние американским истребителям-шпионам. Одним из выдающихся конструкторов, создавшим лучшую в мире систему противовоздушной обороны, используемую позднее во многих горячих точках мира, был Петр Грушин, имя которого долгие годы было засекречено. Именно его ракетой в мае 1960 года под Свердловском был сбит сверхвысотный разведывательный самолет Локхид "У-2", считавшийся недосягаемым. Еще один самолет "У-2" был сбит ракетой Грушина над Кубой, в разгар Карибского кризиса. Впервые в мире ракетой Грушина была сбита баллистическая ракета. В США повторили подобное только через 23 года. Аналогов разработкам Грушина нет до сих пор.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Холодный май 1960-го. Бой в небе над Свердловском. Фрэнсис Пауэрс. Шпион, который не выполнил приказ. Почему от советских граждан скрывали правду? Какой ценой СССР далось задержание Пауэрса, и чем обернулся этот скандал для советско-американских отношений? Кто все-таки сбил самолет "U-2"? И о чем до сих пор спорят очевидцы? Об этом читайте в документальном расследовании телеканала "Москва Доверие".

Американский шпион в плену у колхозников

17 августа 1960 года. Колонный зал Дома Союзов. В Москве начался беспрецедентный процесс – судят американского разведчика. Около четырех месяцев назад, 1 мая его самолет взорвался над территорией СССР в районе Свердловска. К заседанию суда прикован интерес всей мировой общественности.

Фрэнсис Гэри Пауэрс на самолете марки "Lockheed U-2" пытался получить данные о секретных военных объектах СССР. Но доблестным советским ракетчикам удалось остановить шпиона ракетой класса "земля-воздух". Всего один точный выстрел. Американский разведчик остался жив. Майор Михаил Воронов, нажавший кнопку "Пуск", награжден орденом Красного Знамени.

"Вы себе представляете, как Хрущеву будут докладывать военные: "У нас там ракеты в разные стороны летали, как стая птиц. Кто сбил, до сих пор не знаем"? Надо было останавливаться на какой-то одной версии, которая более соответствовала, так сказать, имиджу защитников уральского неба. И это, в принципе, вполне логично", - считает главный редактор еженедельника "Военно-промышленный курьер" Михаил Ходаренок

В эти дни американские журналисты получают другие данные, отличные от того, чем так гордится советская пресса. Сам Фрэнсис Пауэрс в зале суда шепчет отцу, специально приехавшему в Москву на процесс: "Не верь, что меня сбила ракета, меня сбил самолет, я видел его собственными глазами".

Американский разведчик Ф.Г. Пауэрс слушает обвинительную речь прокурора в советском суде, 1960 год. Фото: ИТАР-ТАСС

"Он достал карту, собрался сделать разворот, для того чтобы там делать снимок одного из военных объектов. И в этот момент он вдруг слышит удар – и вспышка. У него есть книга об операции, в частности, весь этот допрос он тоже там приводит, но я пользовался оригиналом, я пользовался рассекреченным документом ЦРУ. И там первое, что он говорит: "Боже, что это было?!" - рассказывает директор Музея Войск противовоздушной обороны Юрий Кнутов.

Но советские граждане уже пересказывают друг другу и подробности операции. Разведчику Пауэрсу после крушения удается выбраться из кабины и приземлиться с парашютом на поле у деревни Поварня Свердловской области, где его успешно задерживают местные жители. Обломки самолета очень быстро найдут в 15 километрах от Поварни. И только потом станет известно, что Пауэрс нарушил инструкцию – он должен был совершить самоубийство.

"Он как раз, когда спустился на поле колхозников, колхозники подумали: "Кто? Что? Чего?" Стали помогать или расспрашивать, а тот же не знает русского. Со словарем. Колхозники его, естественно, после того как поняли, что это враг, скрутили, все сделали", - вспоминает полковник войск ПВО в отставке, участник событий Борис Базаров.

Гонка США и Советского Союза

Историк Кирилл Андерсон в 1960-м - еще школьник. Московским мальчишкам хотелось увидеть американского шпиона своими глазами, но внутрь Колонного зала в эти дни никого кроме прессы и участников процесса не пускают. Здание оцеплено. На кону международные отношения.

"В 1959-м году осенью Хрущев едет в Америку. Он пытается установить добрые отношения с США, это идея мирного сосуществования. Нащупываются какие-то нити, подписывается соглашение о культурном обмене, приезжает и в Москве устраивается американская выставка, советская выставка в Нью-Йорке, то есть дело идет довольно активно к сближению стран, к отказу от холодной войны. И в это время происходит этот полет. Все это напоминает элементарную провокацию, которая привела к новому обострению отношений между Америкой и Советским Союзом", - считает историк Кирилл Андерсон.

1956 год. Президент США Эйзенхауэр обеспокоен: в СССР есть атомная бомба. Уже несколько лет русские проводят испытания самого мощного оружия на Земле. Они строят полигоны, заводы по производству высокообогащенного урана и плутония. Они вот-вот отправят человека в космос.

Конкурентные отношения между странами обостряются. Военная разведка США ведет работу по сбору данных. Главный инструмент – суперсамолет-шпион "Lockheed U-2". Машина легкая, может преодолевать далекие расстояния и, главное, подниматься над землей на более чем два десятка километров. В арсенале новейшая аппаратура для съемки местности. Однажды "U-2" даже пролетел над Москвой.

Визит Никиты Хрущева в США, 1959 год. Фото: ИТАР-ТАСС

Подмосковный поселок "Заря". Музей ПВО. Директор Юрий Кнутов рассказывает: в конце 1950-х американские разведчики как по часам и в полной безопасности фиксируют происходящее в СССР. Достать "U-2" почти никаких шансов. У новейших "МиГ-19", например, потолок около 16 километров, а в форсаже, или так называемом прыжке, около 20. Поэтому история первого обнаружения "U-2" трагикомична.

"Летчик на "МиГ-19" заметил такой самолет, сумел его разглядеть. Он шел на два километра выше, на динамический потолок он выходил, как бы прыжок совершал, разгонялся, запрыгивал и потом опускался. Он сумел разглядеть этот "U-2", но сделать ничего не смог. И таким образом, получилось, что, когда приземлился, он говорит: "Вы знаете, я видел такой самолет". Ему говорят: "Нарисуй". Он нарисовал. Посмотрели, показали в Москве ведущим разработчикам техники, конструкторам, они сказали: "У него что-то с головой не то. Такой самолет создать невозможно". Летчика списали. Это реальная история", - рассказывает Кнутов.

Кнутов объясняет: на самом деле сбить шпиона тогда было вполне выполнимой задачей. С ней вполне могли справиться зенитно-ракетные установки С75 "Двина". К 1959 году территория Союза частично защищена системой ПВО, но у США есть фото большинства мест базирования ракетных комплексов. Поэтому самолеты-разведчики их успешно минуют и продолжают делать снимки оборонных объектов.

"Было снято 15 процентов территории Советского Союза, представляете, с помощью самолетов-шпионов. Эти самолеты-шпионы у них летали с 1956 года до 1960-го. Они снимали наши части в странах Варшавского договора и, в том числе, на территории СССР", - рассказывает Юрий Кнутов.

Игра в кошки-мышки

В СССР срочно разрабатывают новые модели самолетов, способных остановить шпионов. Среди них - истребитель-перехватчик "Су-9". Сейчас один из экземпляров легендарного самолета опытно-конструкторского бюро имени Сухого находится здесь, в Центральном музее Вооруженных сил в Монино. В 1960-м эта секретная разработка – одна из самых совершенных машин в парке советской авиации.

"Это был первый в нашей стране боевой авиационный комплекс перехвата противовоздушной обороны. На нем было четыре ракеты. Этот самолет превосходил другие самолеты истребители-перехватчики как по высотности полета, так и по огневой мощи", - объясняет научный сотрудник Центрального музея Военно-воздушных сил РФ Виктор Пименов.

Апрель 1960 года. Президенту Эйзенхауэру докладывают о новых оборонных объектах СССР. "U-2" обнаружил вблизи Аральского моря строительство пусковой площадки для межконтинентальных баллистических ракет. Глава США приказывает совершить контрольный облет. После этого полеты "U-2" над территорией Советского Союза должны были быть прекращены.

"Когда Никита Сергеевич говорил, что мы делаем ракеты как колбасу, им очень хотелось посмотреть, насколько это соответствует реальности. Действительно ли они ее как колбасу делают или там у них одна, две штуки, десять. Как ни странно, своими действиями, закрытостью Советский Союз иногда способствовал тому, чтобы их разжигало любопытство посмотреть, что происходит на самом деле", - говорит главный редактор "Военно-промышленного курьера" Михаил Ходаренок.

Н.С. Хрущев показывает депутатам фотографии и документы, найденные в сбитом американском самолете-разведчике, 1960 год. Фото: ИТАР-ТАСС

16 мая 1960-го запланирована встреча Эйзенхауэра и Хрущева на конференции в Париже. А затем вообще беспрецедентное событие в истории взаимоотношений США и СССР – первый визит американского президента в Москву. Дипломаты говорят об этом шаге навстречу друг другу как о завершении холодной войны.

1 мая 1960 года Фрэнсис Гэри Пауэрс взлетает на самолете "U-2" с аэродрома в Пакистане. Его задача – пересечь территорию Советского Союза с юго-востока на северо-запад и приземлиться на базе в Норвегии.

"Несколько раз полет откладывался. Пролетать должен был, в основном, над нашими базами, в том числе, впервые сфотографировать завод "Маяк" в районе Свердловска, на котором до этого произошла авария. Соответственно, облачность была большая над северными территориями, и американцы ждали, когда изменится погода. И вот погода поменялась 1 мая 1960 года, и уже Пауэрс считал, что он никуда не полетит", - рассказывает директор Музея Войск противовоздушной обороны Юрий Кнутов.

Приказ: "Идти на таран"

В 6 часу утра 27-летнего Игоря Ментюкова, пилота "Су-9" будит команда "в воздух". Он вообще не готов к бою. Перегоняет самолет с завода из Новосибирска в Минск, а на аэродроме под Свердловском просто остановится на ночлег.

"На самолете "Су-9", который оказался на аэродроме Кольцово во время полета самолета-разведчика-шпиона "U-2", оружия не было. Вот этих ракет на борту не было. Дело в том, что самолет перегонялся, и у летчика, кроме ракет, не было высотно-компенсирующего костюма, потому что он ему был не нужен", - объясняет Виктор Пименов.

Оружия нет, поэтому Ментюков получает от командования приказ таранить американский самолет. При этом шансы спастись у советского пилота практически сводятся к нулю. Без защитного костюма он не сможет катапультироваться.

Истребитель-бомбардировщик Су-9. Фото: ИТАР-ТАСС

"Он мог его поразить только двумя способами. Первый – тараном, второй – он мог, как говорят иногда в авиации, сбить его спутной струей, то есть пролететь в непосредственной близости от этого самолета-разведчика и воздушной струей от двигателя нанести ему повреждения, которые сделали бы невозможным его дальнейший полет. Тем более самолет "U-2" сам по себе представляет весьма хрупкую конструкцию", - рассказывает Михаил Ходаренок.

Параллельно в воздух подняты два "МиГ-19". Все другие борты, в том числе гражданские, садятся на землю в ближайших аэропортах. Одновременно команду уничтожить противника получают и части ПВО, расположенные в районе Свердловска.

Молодой ракетчик лейтенант Борис Базаров служил в дивизионе, которым командовал майор Воронов.

"Дежурное звено вылетело, но у них потолок 12-14 километров, с задачей, вдруг Пауэрс будет где-то маневрировать и в этот момент, естественно, его можно, как говорится, уничтожить. Но самое главное, что с командного пункта центрального (у нас здесь непосредственно) маршал Савицкий приказал начальнику авиации 4-й отдельной армии все силы приложить, чтобы уничтожить, только авиации. Вы понимаете, шла борьба, кто самый главный в родах войск. Но когда он поднял пару "МиГ-19", он не доложил на командном пункте на наш полк, что поднято два "МиГ-19" на перехват", - вспоминает Борис Базаров.

"U-2" Пауэрса хорошо читается на радарах. Ракетчики прицеливаются. Стрелять готовятся сразу несколько дивизионов. Два из них история потом запомнит по фамилиям командиров – Новикова и Воронова. Внезапно изображение на мониторах путает все карты. За все время операции о поднятых в небо "МиГах" им так и не сообщат.

"Так сказали, что приказ цель уничтожить, поскольку неоднократно с командного пункта доложили: своих самолетов нет. И что интересно: когда на планшете идет цель, понятно, что одна, и вдруг ни с того ни с сего появилась вторая цель почти на такой же высоте. Уже две цели", - рассказывает Базаров.

Огонь по своим

Борис Базаров в музее ПВО частый гость. Благодаря ему директор Юрий Кнутов стал искать правду в истории шпиона Пауэрса. У Базарова сегодня ни орденов, ни медалей за участие в ликвидации иностранного шпиона нет, отмечен только почетной грамотой. То утро до сих пор не может забыть. В голове крутилась одна мысль: а вдруг снова война?

"Товарищ лейтенант, боевая тревога!" Думаю: "В такой праздник боевая тревога? Ничего не перепутал? Может, учебно-боевая?" – "Нет, боевая". И вот, понимаете, такое состояние, думаю: "Война, не война. Если цель – противник до Свердловска, а как же там впереди Москва?" То есть напряжение было, конечно, нервное", - рассказывает Борис Базаров.

Игорю Ментюкову на "Су-9" не удается добраться до Пауэрса из-за несовершенных систем наведения. Он никак не может обнаружить самолет противника. Но приказ идти на таран надо выполнять.

"Время запаздывания от 2 до 4 минут. То есть реально на планшете самолет здесь, а реально он пролетел то расстояние, на которое можно улететь за 2 или 4 минуты. Представляете? И вот таким вот образом получилось, что Ментюкова навели, но его самолет пролетел в стороне. То есть он пролетел буквально ниже и в нескольких километрах впереди от самолета Пауэрса выскочил, его Пауэрс видел", - говорит Юрий Кнутов.

Истребители "МиГ", 1961 год. Фото: ИТАР-ТАСС

С75 "Двина" теперь стоит в музее ПВО. Давно снята с вооружения, но в 1960-м система еще почти никому в полку не знакома. Оборудование установили всего несколько месяцев назад. Уральские ракетчики еще ни разу не стреляли, тем более в условиях боевой тревоги. По направлению к целям из дивизиона Воронова смогла взлететь только третья по счету ракета.

"Он растерялся сам, опыта-то нет, и снова звонит, то есть докладывает: "Прошу еще раз уточнить". Но когда он замешкался, это только его неопытность, самолет уже пошел на разворот в обратную сторону, на Челябинск, то есть он задачу свою выполнил, пошел на разворот, чтобы уйти. И уже на развороте, как говорится, поджилки тряслись – самолет уходит, а задачу он не выполняет. Дает команду "Пуск". Пуск первый не прошел, пуск второй не прошел, только третий", - рассказывает полковник войск ПВО в отставке Борис Базаров.

Однако в эти минуты стрельбу ведут несколько дивизионов. Цели на планшете у ракетчиков сразу четыре – два "МиГа", "Су-9" и самолет-шпион. И все идентифицируются как враги.

"Он очень маленький. Здесь движется так развертка, а отметки о цели – это будут небольшие точки. Вот наземный радиозапросчик, который позволяет определить цель, свой или чужой. То есть отсюда посылается сигнал, а там есть приемник. Если сигналы совпадают, то возле цели появляется дужка. Если этой дужки нет, цель – противник. Но так как экран очень маленький, а цели находятся рядом, если будет два ответчика, то все эти отметки сольются в одну и будет одно пятно", - объясняет Юрий Кнутов.

Для тарана Ментюкову на "Су-9" нужно обойти самолет противника, сделать разворот. Но вдруг он получает приказ садиться. Уже на аэродроме узнает: самолет-шпион сбит. Иностранный разведчик остается жив. Однако в то утро сбит "МиГ" старшего лейтенанта Сергея Сафронова. Это станет известно только спустя десятилетия. Второму "МиГу" удалось увернуться от ракет.

"Царила тогда неразбериха, непонятно было, сколько самолетов находятся в воздухе, кому они принадлежат. Радиолокационная система опознавания находилась тогда еще в зачаточной стадии ее становления. И, собственно говоря, обстановка была очень напряженной. И поэтому самолет "МиГ-19" старшего лейтенанта Сафронова был идентифицирован как тоже самолет-нарушитель, и по нему очередью из трех ракет стрелял один из дивизионов 57-й зенитно-ракетной бригады", рассказывает главный редактор газеты "Военно-промышленный курьер" Михаил Ходаренок.

Последний разведчик в советском небе

Михаил Ходаренок внес сумятицу в ряды экспертов, опубликовав воспоминания Игоря Ментюкова, уверенного, что Пауэрс упал благодаря его маневру, мол, шпион потерял управление, попав в воздушную струю, оставленную "Су-9". Но Юрий Кнутов считает, что настоящий автор этой версии тогдашний командующий советской авиации Евгений Савицкий. Ему очень хотелось выиграть эту маленькую войну.

"Потом обломки же самолета Пауэрса собрали, привезли в Москву и в парке Горького выставили. Их все фотографировали, все смотрели на них, и ведь смотрел на них Савицкий. И Савицкий сказал Ментюкову: "Сынок, это ты сбил Пауэрса, ты посмотри на эти обломки, на них нет ни одной дырки от ракет". От боевой части ракеты, от осколков. А те части, которые были похожи на сито, их просто не показали по соображениям секретности специально, их спрятали", - говорит директор Музея Войск противовоздушной обороны Юрий Кнутов.

Центральный музей армии. Здесь хранится то, что окончательно опровергает убеждения летчика Игоря Ментюкова, – обломки "U-2" со следами тех самых осколков ракеты. Она взорвалась у хвостовой части самолета.

Журналиста Михаила Ходаренка мучает другой вопрос: а вдруг майора Михаила Воронова наградили зря и это не он сбил Пауэрса, а командир другого дивизиона, подполковник Новиков? В небе над Свердловском в то утро разорвалось несколько ракет.

"Народ же должен быть уверен в официальной версии, что мы всегда на страже, могучим удалом, первой целью, первой бомбой, первой торпедой поражаем врага. А если сказать, что было запущено от 10 до 14 ракет, да при этом сбили еще свой истребитель, да при этом еще царила такая неразбериха, что до сих пор неясно, кто все-таки поразил этот самолет "U-2", - считает Михаил Ходаренок.

Американский разведчик Ф.Г. Пауэрс, 1960 год. Фото: ИТАР-ТАСС

Как бы то ни было, задача выполнена. Шпион Пауэрс пойман и дает показания. После этого боя американские самолеты-разведчики прекращают полеты над Советским Союзом.

"Прекратились полеты американских разведывательных самолетов, наконец-то, после нескольких лет безнаказанного совершенно фотографирования наших самых секретных объектов. Второй момент – началось совершенствование самой системы ПВО, самой аппаратуры, самой техники и системы обслуживания, обучения и так далее, потому что обнаружилось огромное количество разного рода неполадок во время перехвата этого "U-2", - рассказывает военный эксперт Виктор Мясников.

19 августа 1960 года Фрэнсис Гэри Пауэрс был приговорен за шпионаж к 10 годам лишения свободы с отбыванием первых трех лет во Владимирском централе.

Хрущев прилетел в Париж на встречу стран-участниц антигитлеровской коалиции, но на общей конференции так и не появился. Он ждал извинений от Эйзенхауэра, но их не последовало.
Исторический визит президента США в Москву не состоялся.

10 февраля 1962 года в Берлине на мосту Глинике Пауэрса обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля.

Американский высотный самолёт-разведчик.

Практический потолок 20 км

Максимальная скорость (км/ч) 850

Дальность полета 3 500 км (1955 г.) 9 600 км (1995 г)

Разведчик U-2 считался неуязвимым до 1 мая 1960 года, когда во время очередного полёта над Советским Союзом этот самолёт был сбит ракетой класса «земля - воздух». Это был последний полет U-2 над СССР

1 мая 1960 года U-2, пилотируемый Ф. Пауэрсом, сбит в районе Свердловска расчётом С-75. Лётчик покинул самолёт и после приземления был задержан.

Ценность самолета U-2 была подтверждена в 1962 году, когда эти самолеты обнаружили подготовку стартовых позиций баллистических ракет на Кубе, а уязвимость подтверждена, когда во время очередного облёта Кубы U-2 под управлением Р. Андерсона был сбит первой же ракетой расчёта С-75 майора И. Герченова.

Эти самолеты-призраки бороздили воздушное пространство Советского Союза в самых его глубинных районах. Пилоты черных монопланов через зоркие объективы рассматривали секретнейшие оборонные и военные объекты в Сибири и Средней Азии, в Центральных районах и Закавказье, в Прибалтике и на Дальнем Востоке. Они были уверены в полной безнаказанности, ибо полеты проходили в стратосфере. Сам всемогущий Ален Даллес был уверен, что в мире нет таких истребителей и ракет, которые могли бы достать его самолеты-призраки. В это верил и президент Дуайт Эйзенхауэр. Но с этим не мог согласиться Никита Хрущев.

Ракетный комплекс С-75

Дальность поражения до 43 км.

Диапазон высот поражения целей 0,4 - 30 км

Максимальная скорость поражаемых целей до 2300 км/ч

Принят на вооружение в 1957 г.

Существовали варианты ракет, снаряжавшихся ядерной боевой частью.

1 мая 1960 г. самолет-шпион Локхид U-2 был сбит боевым расчетом ЗРК С-75 из дивизиона, которым в тот момент командовал майор Михаил Воронов.
Однако мало кто знает о участии в операциях по перехвату U-2 наших летчиков-истребителей. Сегодня мы раскрываем эту тайну.
4 июля 1956 года U-2 совершил первый полет над СССР. Он стартовал с американской авиабазы в Висбадене (Федеративная Республика Германия) и произвел полет над районами Москвы, Ленинграда и Балтийского побережья. В отчете о полете сказано, что он "прошел над двумя наиболее серьезно обороняемыми районами в мире. Полет был удачен. Советская система ПВО не открыла огня". Фотографии, сделанные фотокамерами с фокусным расстоянием в 90 сантиметров, поражали специалистов качеством изображения. "Детали были видны настолько четко, - вспоминали позже специалисты, - что можно было прочесть хвостовые номера на бомбардировщиках".
В июле подразделением "10-10", что дислоцировалось в Висбадене, проведено 5 разведывательных полетов над СССР, самолеты вторгались на высоте свыше 20.000 метров. Были вскрыты многие элементы системы советской ПВО, принципы ее действия, установлены аэродромы истребителей-перехватчиков, позиции зенитной артиллерии, радиолокационных станций. Были запечатлены другие важные оборонные объекты СССР, в частности, базы Военно-Морского флота.

Вспоминает бывший военный летчик Василий Пикалин (1991 год)
"Утром 5 июля 1956 года мы настраивались на командирскую подготовку. Дело в том, что наш 15-й истребительный авиационный Оршанский полк имени Ф.Э. Дзержинского (первый авиационный полк в РККА), дислоцировавшийся на аэродроме Румбула под Ригой, в конце 1955 года приступил к освоению сверхзвукового истребителя МиГ-19.

Фронтовой истребитель/истребитель-перехватчик МиГ-19

Максимальная скорость: 1400 км/ч
Практическая дальность: 2000 км
Практический потолок: 15 600 м
Время набора высоты 15000 м за 2,6 мин
Максимальная взлётная масса: 8832 кг

Принят на вооружение в 1955 г

Первым самолет начал осваивать руководящий состав дивизии и полка. Я был ведомым у заместителя командира дивизии полковника Пирогова, а потому по программе шел на 2-3 упражнения впереди своих сослуживцев.
Так как к 5 июля учебная программа не была завершена, то боевое дежурство полк не нес. Самолеты находились на постоянных стоянках - без подвесных баков. Словом, повторюсь, мы готовились к плановым учебным полетам. Но мне день подарил более сложное испытание. Когда я завтракал в полковой столовой, меня вызвали из помещения. По приказу командира полка полковника Есина на его машине доставили на стоянку, где находился мой самолет. Меня поразило следующее: МИГ был уже готов к вылету, возле него лежали высотнокомпенсирующий костюм и парашют.
Решением командующего армией создана специальная группа для перехвата самолетов-нарушителей. Старший группы -штурман дивизии майор Галушкин, я - как основной исполнитель и капитан Скрипченко. Дежурство мы должны были нести на аэродроме литовского города Кеденяй. Для более эффективного управления нашей группой КП "Дуб" кроме" радиосвязи установил с нами проводную. Схема действий предполагалась следующая. Наводить предполагалось только меня, все остальные самолеты должны быть на земле, так легче управлять. Еще один самолет на перехват должны были направить ВВС Прикарпатского округа. Поясню, что самолет-нарушитель 5 июля прорвался в воздушное пространство СССР на границе раздела ответственности между Прибалтийским и Прикарпатским военными округами. Так вот задействовать планировалось всего два самолета. 5-го было установлено, что нарушитель шел где-то на высоте 20.000 метров, а практический потолок МиГ-19 - 17.800 метров. Мне ставилась задача выйти на высоту 20.000 метров за счет так называемой динамической горки, т.е. самолет после разгона должен был совершить как бы прыжок.
6 июля ранним утром нам сообщили, что над ФРГ совершает полет высотный самолет. Вполне возможно, он пойдет в нашу сторону. Так оно и оказалось. При подлете высотного самолета к Бресту, я был поднят на его перехват. Погода, как хорошо помню, - безоблачная, видимость - отличная. После набора высоты 12.500 метров (высота включения форсажа) с курсом 180 градусов меня стали наводить на "нарушителя", следующего на такой же высоте и противоположным курсом. Вскоре я увидел однотипного "нарушителя" с выкрашенным в красный цвет носом. Оказалось, что 6-го июля в Прикарпатский военный округ с Кубани пришли МиГ-19, и один из них послали на перехват. Вот нас и навели друг на друга. А настоящий нарушитель спокойно прошел над нами в сторону Москвы. Затем, как нам говорили, - на Ленинград, а далее в какую-то скандинавскую страну.
Через день, 8 июля, мне пригнали новый самолет, у моего двигатели практически выработали свой ресурс. К полудню в Кеденяй прилетел командующий армией. Генерал-лейтенант Миронов сообщил: есть решение Генерального штаба наводить на цель только один самолет, мол, основная задача ляжет на вас, Пикалин. Правда, 8-го все было тихо. Но 9 июля многое повторилось из того, что произошло 6-го. Из ГДР, из Группы советских войск в Германии, поступила информация: высотный самолет, движется в направлении СССР. По команде с КП "Дуб" я взлетел с курсом 180 градусов и набрал высоту 12.500 метров, после чего меня развернули на курс - 270 градусов. Самолет-нарушитель в это время пролетал Брест. По истечении некоторого времени новая команда: "Разворот вправо с углом 30 градусов до команды". Тут же мне передали информацию: "Нарушитель находится на удалении 6 километров, высота - 16.000-16.500 метров". Можно было уверенно провести перехват. Меня развернули на 60-70 градусов и передали команду: "Включить форсаж". Я приготовился к атаке.
Но... После включения форсажа, примерно секунд через 15-20, произошел взрыв. Красного цвета лампочка на табло известила - "пожар левого двигателя", он стал как раз резко уменьшать обороты. О случившемся я доложил на КП и развернулся влево на 45-50 градусов, чтобы убедиться визуально, есть ли признаки пожара. Когда убедился, что за самолетом стелется бурый дым, я перекрыл пожарный кран левого двигателя. Сигнальная лампочка погасла, прекратился и дым. Самолет-нарушитель опять безнаказанно пролетел в сторону Москвы, ведь в воздухе, кроме моего, истребителей больше не было. Погода в тот день была отличная, ни облачка, и, видимо, летчик U-2 сфотографировал все, что ему поручили... Прилетевшая из штаба армии комиссия установила - пожар произошел после включения форсажа из-за плохой сварки отводящей трубки от магистрали высокого давления. Топливо поступало в виде эмульсии в пространство между двигателем и фюзеляжем.
Когда U-2 возвращался, на его перехват с аэродрома Румбула были подняты наиболее подготовленные летчики нашего полка. Это командир эскадрильи майор Соколов, командиры звеньев капитаны Коренев и Капустин. Безрезультатно: первый произвел посадку на аэродроме Шауляй, второй - в Польше. Капитан Капустин не дотянул до взлетно-посадочной полосы аэродрома Кеденяй метров 500. Отвернул влево на луг, при посадке протаранил стадо овец и на довольно высокой скорости врезался в разрушенную домовую постройку. Сломал самолет. Сам Капустин остался жив, но стал инвалидом - повредил позвоночник.
Позже был проведен разбор нарушений воздушных границ страны. Командующий армией передал, что Никита Сергеевич Хрущев сказал, что летчик, который собьет высотный самолет-нарушитель, тут же будет представлен к званию Героя Советского Союза, а в материальном плане получит все, что захочет. Было передано и решение министра обороны о том, что такому пилоту сразу же будет присвоено досрочно воинское звание. Я слушал командующего, и меня занимала мысль: как уничтожить нарушителя?.."

Вот исповедь военного летчика полковника в отставке Василия Ивановича Пикалина. Она - наглядное подтверждение тому, что первые попытки пресечь полет высотного самолета положительного результата не принесли. Кстати, сегодня известно, что летчики U-2 знали, что их неоднократно пытались перехватить советские летчики на самолетах МиГ-17 и МиГ-19. Причем знали и то, что за счет динамической горки последний мог в определенных ситуациях достать их. Но пилоты U-2, когда замечали атаку, обыкновенным разворотом уводил из зоны перехвата МИГа.
Однако назвать полеты U-2 воздушными прогулками никак нельзя. Летчики U-2 также гибли, также получали тяжелые увечья. Но об этом чуть позже.
Факт вторжения самолетов в воздушное пространство СССР был обнаружен советскими средствами ПВО, и в ноте от 10 июля правительство СССР охарактеризовало нарушения воздушных границ как "преднамеренное действие определенных кругов США, рассчитанное на обострение отношений между Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки", и потребовало прекратить провокационные полеты.
На определенное время полеты над СССР были прекращены. Но соблазн получить новые разведывательные данные был настолько велик, что в 1957 году полеты были вновь возобновлены. В 1957-1959 годах над СССР было проведено около 30 полетов. Причем они стали вестись не только с авиабазы в Висбадене, но и авиабаз Инджирлик (Турция), Атсу (Япония) и других аэродромов, в частности, поднимались с Пешавара (Пакистан). Сфера интересов американских спецслужб на этот раз - глубинные районы СССР - Сибирь, Казахстан, Новая Земля, где создавались и испытывались новые виды стратегических вооружений.

Предоставим слово генерал-полковнику в отставке Юрию Вотинцеву - в апреле 1960 года он являлся командиром корпуса ПВО, штаб которого располагался в Ташкенте:
"Событиям, развернувшимся в Средней Азии 9 апреля I960 года, предшествовали интересные факты. Какие? Все по порядку. В 1955 году, после окончания Военной академии Генерального штаба я был назначен заместителем командующего армией ПВО, которая развертывалась для обороны Москвы. Части ее оснащались зенитной ракетной, системой С-25 "Беркут". Кроме "Беркута", армия имела радиолокационные средства дальнего обнаружения, для того времени совершенные. Они тогда находились в 200 километрах от столицы. И вот, в августе 1957-го, один из узлов дальнего обнаружения восточнее Минска, на высоте примерно 20.000 метров засек цель. Она двигалась через Минск на Москву. За несколько десятков километров до зоны поражения зенитными ракетными комплексами развернулась и ушла на Запад.
Перед специалистами встала сложная задача - идентифицировать цель. Она шла, во-первых, на большой высоте. Во-вторых, удивляло то, что цель "проваливалась" - исчезала временами на экране тогда, когда не должна исчезать, то есть "проваливалась", что называется, на ровном месте. Смущала и скорость, которая на отдельных участках резко отличалась от крейсерской самолета и доходила до скорости полета птицы. Эксперты считали, если на экране радара самолет, то он должен упасть в этот момент. Вместе с тем, отметка от цели на экране радара не могла походить на стаю птиц - на такой высоте они не летают. Природное явление? Шар-зонд, что в то время часто запускались западными спецслужбами? Но как тогда понять, что цель дошла до определенной точки, а потом стала двигаться в обратном направлении - на Запад. Вопросов больше, чем ответов. Словом, цель-"невидимка". Авиации, способной работать на высоте 20.000 метров, ни в Военно-воздушных силах, ни в Военно-Морском Флоте не было, проверку "боем" не проведешь.
Командующий объединением генерал-полковник Константин Казаков доложил о наблюдениях локаторщиков начальнику Генерального штаба маршалу Василию Соколовскому и министру обороны маршалу Родиону Малиновскому. В тот же вечер в моем присутствии на командном пункте объединения состоялось совещание - его вел начальник Генштаба. Факт пролета самолета почти до Москвы был взят под сомнение, как и высота полета цели. Но, отмечу, люди, возглавлявшие тогда Вооруженные Силы, были прозорливыми, решительными, способными принимать верные решения. С разрешения политбюро партии последовал приказ: частям нести боевое дежурство со снаряженными боевыми частями и топливом ракетами. Не знаю, были ли замечены Господом Богом или спецслужбами Запада проводимые нами мероприятия - транспортировка ракет, установка их на стартовых позициях и т.д., но попыток приблизиться к Москве "невидимки" больше не предпринимали.
Однако с "невидимками" мне пришлось еще встретиться. В мае 1959-го я возглавил отдельный Туркестанский корпус ПВО - впоследствии корпус ПВО ТуркВО. Части объединения располагались на территории пяти республик. К слову, корпус был слаб по своему составу. В него входило всего два полка истребительной авиации на самолетах МиГ-17 и МиГ-19 и восемь радиотехнических полков и батальонов с РЛС устаревшего парка, типа П-8, Л-10. Это, можно сказать, двухкоординатные станции. Они определяли азимут и дальность до цели, с определением же высоты локаторы справлялись не всегда...
И вот, когда я знакомился с частями корпуса, в авиационном полку (а это был первый полк советских асов в Великую Отечественную) командир подполковник Горюнов рассказал загадочную историю. За 3-4 месяца до моего назначения, где-то в феврале 1959-го, современная, по тому времени станция П-30, единственная, кстати, в части, обнаружила воздушную цель на высоте 20.000 метров. На запросы она не отвечала. Было сделано предположение, что цель вторглась в воздушное пространство СССР. На ее перехват на самолете МиГ-19 был поднят опытный летчик, командир эскадрильи. Он сумел разогнать МиГ и за счет динамической горки вышел на высоту примерно 17,5 тысяч метров. Сообщил, что видит над собой выше на 3-4 тысячи самолет. Но на высоте 17,5 тысяч метров МиГ-19 продержался несколько секунд и стал сваливаться. Понятно, летчик потерял цель из видимости. Потеряли ее вскоре и локаторы, а точнее единственный, который видел - П-30.
Когда пилот приземлился, то доложил результаты своего наблюдения. Он нарисовал самолет, что видел. Крестообразный, с большими крыльями. Об этом сообщили в Москву, в Главный штаб Войск ПВО страны. Оттуда вскоре прибыл с группой специалистов командующий истребительной авиацией генерал-полковник авиации Евгений Савицкий. Москвичи долго беседовали с летчиком, анализировали полученные данные. Итог работы комиссии озадачил весь полк - наблюдения пилота, поднимавшегося на перехват "невидимки", были взяты под сомнение. Савицкий заявил: летчик выдумал, что наблюдал цель при подъеме, дескать, отличиться захотел, заработать награду. Создавалось впечатление, что у комиссии была твердая уверенность - таких самолетов, которые бы могли несколько часов держаться на высоте 20.000 метров, нет в природе..."

...Американская авиабаза Инджирлик, располагавшаяся близ турецкого города Адана, была достаточно известным объектом в мире. Потому в США официально объявили, что здесь будет дислоцироваться и эскадрилья НАСА по изучению погодных условий. Вскоре появились "научно-исследовательские" самолеты. А затем и пилоты с довольно- таки разнообразной подготовкой. Эмиссары Центрального разведывательного управления разъезжали по базам ВВС и вербовали лучших молодых пилотов для новой службы "10-10". Вызывали летчика в штаб и предлагали ему полетать на суперсамолетах. Тут же обещали оклад в три раза выше существовавшего - до 2.500 тысяч долларов в месяц. Многие пилоты соглашались. И только когда они заключали секретный контракт с ЦРУ, им объясняли, что новая работа связана с разведывательной деятельностью. На долю пилотов, прибывших в Инджирлик, выпало самое сложное - "открыть" южную границу Советского Союза.
Впрочем, все по порядку.
Деятельность эскадрильи возможно осталась бы в тайне до сегодняшнего дня, если бы секреты не раскрыл Френсис Пауэрс, чей самолет был сбит 1 мая 1960 года над Свердловском - сам он выбросился с парашютом. Летчик поведал, что проходило в 1956-1957 годах. Пилоты поднимались с аэродрома Инджирлик и летели на восток Турции до города Ван, расположенного на берегу одноименного озера. После этого брали курс на столицу Ирана. Пролетев над Тегераном, направлялись в восточном направлении, проходили возле Каспийского моря. Пролетали затем южнее города Мешхеда, пересекали ирано-афганскую границу и далее - вдоль афгано-советской границы. Поворот неподалеку от Пакистана, и по старому маршруту на аэродром Инджирлик...
9 апреля 1960 года, ближе к рассвету, из одного ангара аэродрома в Пешаваре (Пакистан) выкатили самолет. Под светом фар машин его черное покрытие в восточной ночи отдавало такими неестественными бликами, что даже авиаспециалисты, прибывшие сюда из США давно, морщились от них. U-2 сюда был доставлен ранее, и пилот, которому предстояло совершить сложнейший полет, только мог догадываться, что это сделал кто-то из его сослуживцев с авиабазы Инджирлик. Он уточнил несколько моментов у полковника Вильяма Шелтона, застегнул комбинезон и, ответив на рукопожатие, направился к U-2.
Шелтон проводил его холодным спокойным взглядом. Летчик должен был принести новую славу подразделению "10-10". Провала полковник не ждал. Впрочем, если бы что-то случилось неприятное, то тень в этом случае не пала бы на "10-10" и вообще на его страну. На самолете, как и на комбинезоне летчика, - никаких опознавательных знаков. Планировалось, что пилот мог попасть "в плен" только мертвым. Для этого под его сиденьем находилось три фунта циклониита, что разнесли бы на мелкие кусочки не только машину, но и летчика.
За несколько минут стартовавший U-2 набрал высоту более 18 тысяч метров. Слева был Афганистан, справа в лучах солнца лежал Китай, а впереди - Советский Союз, главный объект изучения, которого страшились многие пилоты "10-10". Летчик ВВС США, завербованный ЦРУ, посмотрел вниз, потом на приборы - U-2 пересекал границу - и установленным сигналом (два щелчка) передал по радиосвязи об этом. Передал и продолжил полет. Чуть позже он включит фотоаппараты и другую разведывательную аппаратуру. Перед ним стояла архисложная задача, пожалуй, труднее, чем позже поставят перед Френсисом Пауэрсом. В чем сложность?
Предстояло пролететь над четырьмя сверхсекретными оборонными объектами Советского Союза - над Семипалатинским ядерным полигоном, находившейся рядом с ним базой стратегических бомбардировщиков Ту-95, полигоном зенитных ракетных войск противовоздушной обороны близ Шары-Шагана и ракетным полигоном близ Тюра-Там, названного позже космодромом Байконур. Вот эти объекты и предстояло осмотреть всевидящим оком фотоаппаратов и другой разведаппаратуры. Первым на намеченном маршруте был Семипалатинский ядерный полигон.
Из материалов расследования факта нарушения Государственной границы СССР:
"9 апреля 1960 года в районе Памира, 430 километров южнее города Андижан, через государственную границу СССР со стороны Пакистана перелетел иностранный самолет. Радиолокационными постами отдельного корпуса ПВО Туркестанского военного округа из-за преступной беспечности нарушитель был обнаружен в 4 часа 47 минут, когда углубился на нашу территорию более чем на 250 километров. Указанный нарушитель вышел к Семипалатинску..."

Документ, казалось бы, вещь неоспоримая, но...
Вот что говорит по этому поводу генерал-полковник в отставке Юрий Вотинцев:
"9 апреля, примерно часов в семь утра по местному времени с КП корпуса оперативный дежурный доложил: РЛС, что была расположена па Иссык-Куле, на высоте 4,5 тысячи метров над уровнем моря, неподалеку от границы засекла цель. Она пересекла границу и пошла строго на Север. С аэродрома мы подняли 4 истребителя МиГ-19, а вот они-то и не обнаружили цели..."
Как же тогда быть с положениями документов, которым неподвластно время? Может быть, Юрия Всеволодовича Вотинцева подвела память? Может быть, случай, происшедший 9 апреля, он отождествляет с первомайским, когда летел Пауэре? "Нет, - уверенно говорит Вотинцев, - я хорошо помню, как мне докладывали об обнаружении цели. Я лично поднимал самолеты на перехват".
Анализ документов, опрос участников тех событий подводит к следующему выводу. Цель могла быть и обнаружена, но ее проводка осуществлялась с провалами, у боевого расчета не было уверенности, что они "ведут" нарушителя гос границы, и на главную сеть оповещения противовоздушной обороны самолет-шпион был выдан с опозданием. А именно - в 4 часа 47 минут по московскому времени, когда тот уже отмахал свыше 200 километров над советской территорией.
Здесь необходимо и такое пояснение. В задержке с выдачей цели на оповещение виноваты и центральные управления Министерства обороны и Главный штаб Войск ПВО страны. Вспомним приезд генерала Евгения Савицкого в Ташкент в феврале 1959 года, когда самолет "невидимка" барражировал в небе советских среднеазиатских республик. Тогда он заявил, что не мог на такой большой высоте (20.000 метров) долго держаться самолет. Понятно, подобный инструктаж военачальника из Москвы не мог не отразиться на действиях боевых расчетов ТуркВО через два месяца. Автор повествования интересовался у участников тех событий, знали ли они о самолете U-2 в то время. "Слышал о нем, - сказал в беседе генерал-лейтенант в отставке Аркадий Ковачевич, - еще до перевода на юг, когда служил в Прибалтике". То же самое говорили и другие летчики, что проходили службу в западных регионах СССР. Слышали... Вот, видимо, слышала и советская военная разведка. А надо было бы подробно знать о самолете, его возможностях.
Конечно, все полеты Локхид U-2 проводились в глубокой тайне, но у Центрального разведывательного управления США шло не все так гладко, и, думается, была возможность для того, чтобы выяснить все нюансы о моноплане. У американцев были неудачи. На одном U-2, что вторгся в пределы СССР в районе Прибалтики, отказал двигатель. Тогда помог сам Господь Бог. Двигатель запустился на высоте, где еще беспомощна была зенитная артиллеристы. Потом последовала неудача в Китае. Неполадки в двигателе самолета-шпиона помогли истребителям КНР вплотную приблизиться к планеру. Пилоту американских военно-воздушных сил (а им оказался китаец по национальности) пришлось прибегнуть к самому последнему, что предлагалось пилотам U-2 -взорвать самолет. Настоящий провал, можно сказать, последовал 24 сентября 1959 года. Тогда в 65 километрах от Токио на планерном аэродроме один из "призраков" совершал вынужденную посадку, что-то стряслось с двигателем, когда он планировал над Сибирью. Летчик не дотянул до японских островов, но приземлился на гражданском аэродроме. На нем самолет и летчик пробыли всего четверть часа. Все бы, как говорится, ничего, если бы один дотошный японский планерист не оказался журналистом и не успел сделать фотографию. На следующий день она появилась в газете. Более того, журналист собрал свидетельства очевидцев. Приводились наблюдения, из которых выходило: самолет использовал турбодвигатель только для того, чтобы набрать высоту, а затем с выключенным двигателем долгое время беззвучно планировал. Вне сомнения, делался вывод, это самолет для метеорологических исследований, но его, видимо, можно использовать и в разведывательных целях.
Кроме того, на носу самолета было замечено маленькое окошко, какое бывает только на самолетах-разведчиках. Смущал вид самолета. Черный цвет, отмечал автор в комментарии, нужен только для поглощения лучей радара. Разумеется, на поднятый шум тогда не могли не обратить внимания спецслужбы СССР и, видимо, обратили. И все-таки, несмотря на то, что с сентября пятьдесят девятого минуло полгода, в апреле 1960 года в СССР не имели полных данных об LJ-2. А поэтому к встрече "гостя" на юге нашей страны воины противовоздушной обороны оказались не совсем готовы.

Утро 9 апреля 1960 года для летчиков противовоздушной обороны майора Бориса Староверова и капитана Владимира Назарова выдалось на редкость напряженным. Впрочем, предоставим слово самим участникам тех событий.
"В то утро мы дежурили с Володей Назаровым, когда объявили повышенную готовность, - рассказывает полковник в отставке Борис Староверов. - Сообщили, что иностранный самолет пересек Государственную границу на юге. Мы заняли места в самолетах. Комполка Иван Гаркавенко назначил Володю ведущим, меня - ведомым. Справедливое решение. Хотя мы были оба командирами эскадрилий, налет, у него на Су-9 до 100 часов, а у меня, как говорится, всего-ничего. Так уж получилось, что, пожалуй, Назаров являлся одним из самых подготовленных летчиков на Су-9 в наших войсках..."
Прервем рассказ Староверова и отметим - тому были свои причины. Истребительная авиация противовоздушной обороны появилась в Сибири в 1957-м, когда на имеющиеся там аэродромы стали прибывать из Московского, Бакинского округов ПВО, из других регионов страны пилоты, которые до этого освоили различные модификации самолетов МиГ-17 и МиГ-19.
Полк, в котором служили Назаров и Староверов, также получил самолеты двух типов - МиГ-19СВ (самолет высотный) и МиГ-17П (перехватчик). Их первоначально и осваивали летчики.

Истребитель-перехватчик Су-9

Максимальная скорость: 2 230 км/ч
Практическая дальность: 1 800 км
Практический потолок: 20 000 м

Вооружение
6 управляемых ракет «воздух-воздух»

Принят на вооружение в 1959 году.

1962 г. абсолютные мировые рекорды:

Высоты - 21 270 м
скорости - 2337 км/ч.

Летом 1959-го появились первые серийные Су-9. Производились они в Новосибирске. Тогда была создана группа летчиков (возглавляли ее генерал Евгений Савицкий и полковник Анатолий Карех из главкомата Войск ПВО), которая принимала новые самолеты на заводе и перегоняла в полки - в разные уголки страны. В нее и вошел Владимир Назаров. Там он приобрел большой опыт пилотирования Су-9. Изо дня в день увеличивался его налет. Назаров так пилотировал истребитель, что заводчане предложили: переходи к нам испытателем. Но летчик не был отпущен командованием и занимался перегонкой до февраля 1960 года.
У себя в полку Назаров выступал как инструктор, получилось так, что Староверова в полет "выпускал" он. Но до 9 апреля Борис сумел совершить только несколько полетов - пробыл в воздухе около 4 часов. Самолеты в полк поступали сырые, часто случались отказы. Полк получил 12 единиц, но летало 2-4 истребителя, остальные ремонтировались, точнее доводились заводчанами. И еще штрих, характеризующий подготовку наших летчиков. До 9 апреля они не стреляли ракетами "воздух-воздух", а другого оружия на борту Су-9 не имелось. И все-таки шанс сбить U-2 9 апреля, по утверждению летчиков, был большой. U-2 - идеальная цель. Требовалось только выйти на высоту 20.000 метров и пустить ракету. Такая возможность, судя по всему, была.
"Конечно, отсутствие опыта стрельбы ракетами недостаток мощный, - говорил в беседе автору заметок Борис Староверов. - Но ракеты были с самонаводящимися головками. И потом мы, летчики, пятидесятых, фронтовое поколение, не задумывались особо (так уж были воспитаны), пошли бы на таран. Впрочем, нам потом и была поставлена такая задача. Но минуты бежали, а команды на взлет нет. Мы, понятно, волнуемся, самолет-шпион уже под Семипалатинском... Нас мучили два вопроса. Первый: почему так долго не поднимают, нарушитель улизнет! И второй: как мы пойдем на Семипалатинск? На обратный путь у нас топлива не хватит. Значит, нужен аэродром для посадки.
Мы знали, что под Семипалатинском есть сверхсекретный объект, а неподалеку аэродром, "Москва - 400" называли его в нашей среде. Однако в инструкции для производства полетов, где указываются запасные аэродромы, его не было. Поэтому найти взлетно-посадочную полосу, не зная частот приводных станций, трудно. А лететь в никуда на скоростном истребителе...
Где-то через час после объявления готовности в полк прибыл начальник авиации нашей армии ПВО генерал Яков Пазычко. "Трусы! Вылетайте немедленно, - сразу закричал он. -Идите вдоль Иртыша, там найдете аэродром, а оттуда вас наведут на цель". Мы возразили: кто нас будет наводить? С тем аэродромом у нас нет связи. А если наведут, что нам делать после проведения атаки - катапультироваться? Генерал остыл и принял наши возражения
Кому-то из читателей непонятно пока: почему нужно катапультироваться, когда аэродром рядом, пусть и другого ведомства? Кто-то справедливо воскликнет: сложность-то в чем? Позвони, узнай данные и взлетай смело. Наконец, необходимые сведения можно передать пилотам в полете. Конечно, так могло и должно быть, но... Тогда создалась до того нелепая ситуация, что дальнейший ход событий, о котором расскажу, уже за пределами здравого смысла. Из полка ушло сообщение "на верх", пара Су-9 готова к взлету, может идти на перехват нарушителя госграницы, дайте координаты запасного аэродрома. А оттуда запрос: аэродром, о котором спрашиваете, секретный, есть ли у летчиков соответствующие допуски? Понятно, соответствующих допусков у нас не было. Последовало: пусть сидят и ждут. Часа два - два с половиной сидели в гермошлемах, высотнокомпенсирующих костюмах, они сильно жмут, но дело-то, конечно, не в этом. Американский летчик-шпион летает над стратегическим объектом, фотографирует, а нас туда боятся допустить - а вдруг узнает, что лишнего о секретных площадках ядерщиков. Все это, понятно, повторюсь, за чертой здравого смысла..."
Проведенный анализ показывает, что "разрешение" воспользоваться летчикам ПВО взлетно-посадочной полосой военно-воздушной базы стратегических бомбардировщиков Ту-95, что располагалась близ Семипалатинского полигона, было востребовано аж в правительстве СССР. До этого вопрос прорабатывался в главных штабах Войск ПВО, ВВС, Комитете государственной безопасности. Интересная картина получилась: U-2 бороздит небо над ядерным полигоном, над базой стратегических бомбардировщиков, а главком Войск ПВО страны маршал Сергей Бирюзов сидит и ждет: дадут его самолетам разрешение на взлет или нет.