Архитектура как инструмент формирования сознания. Архитектура, соразмерная человеку Какую роль играет архитектура в жизни человека

Архитекторы, как правило, постоянно думают об архитектуре. Не только об известных зданиях и проектах. В любой мелочи, попадающейся на глаза, я сразу ищу архитектурное начало, начинаю всматриваться в материал, форму, детали, освещение и так далее. Если же предстоит какая-нибудь поездка, то прежде всего я составляю список объектов, которые нужно обязательно успеть посмотреть. И 90% всех книг, что я купил для себя, — про архитектуру.

2. Люди уважают архитекторов

Даже если они не всегда понимают, чем конкретно архитектор занимается, есть сложившееся мнение об архитекторах как о высоконравственных и ответственных людях, которые работают, прежде всего, на благо человечества. По той же причине в кино и на телевидении главных персонажей часто изображают архитекторами.

3. Архитектура постоянно эволюционирует

Архитекторы не художники — мы работаем в постоянном контакте со строительными технологиями. Материалы и методики строительства все время развиваются, и архитекторы — как представители общественности в широком смысле слова — могут влиять на эти процессы. Создаются новые проекты и концепции, которые определяют вектор развития строительной отрасли. Архитектура — одна из немногих профессий, находящихся в постоянном движении.

4. Архитектор обладает свободой творчества и самовыражения

Работая с физической средой, архитектор постоянно имеет дело с конкретными условиями, которые часто направляют развитие проекта. Но уже внутри этих условий появляется полная свобода для выражения своих художественных задумок. Возьмите любой конкурс: все команды работают с единым техническим заданием, но результаты получаются совершенно разными. И так каждый раз.

5. Вы можете быть сами себе начальником

Даже если фирма состоит из одного человека, она все равно способна полноценно разрабатывать проекты практически любого масштаба. Вы можете единолично заявиться на крупный конкурс и выиграть его, обойдя при этом большие компании — не думаю, что существует много других профессий, где такое возможно. Я не раз видел проектные группы из трех человек, разрабатывающих строительную документацию для здания площадью более 100 тыс. кв. м.

6. Результат вашей работы осязаем

Любой, кто видит только что построенное здание, над которым он долго работал, поймет, о чем идет речь. Меня все еще переполняют эмоции, когда я вижу свой первый реализованный проект — это как управлять своей собственной лабораторией, где вы можете экспериментировать и совершенствовать вещи, которые считаете важными. В конце концов, не зря же архитекторы очень трепетно относятся к своим проектам.

7. Вы можете положительно влиять на жизнь людей

Очень полезно развивать личные отношения с клиентом, особенно зная, что этот процесс положительно повлияет на итоговый результат. Оценивая конечный продукт, люди признают роль, которую объект играет в обществе.

8. Каждый день архитектор экспериментирует

Несмотря на необходимость соблюдения конкретных строительных норм и технологий, к итоговому результату всегда можно прийти разными путями, и каждый из них будет верным. Потому что нет двух архитекторов, которые в идентичных обстоятельствах решат проблему одинаково. Можно сказать, что все вкладывают немного личного в каждый проект. Постоянно приходится пробовать новые приемы, изучать различные материалы и применять новые технологии в каждом проекте.

9. Архитектурная карьера продолжительна

Вы можете практиковать архитектуру столько времени, сколько захотите. В любом случае, вы всегда останетесь архитектором, даже если им больше и не работаете. Возможно, поэтому большинство архитекторов добиваются успеха уже ближе к 50 годам. Наверное, сначала необходимо прийти к некоего рода пониманию себя как личности, а уже потом начинать влиять на окружающую среду.

10. В рамках архитектурной профессии существует невероятное разнообразие сфер деятельности

В отличие от других профессий, вы получаете диплом архитектора без точного определения сферы деятельности. И это действительно замечательно, потому что, только закончив учебу, вы сами еще толком не знаете, что захотите делать в жизни. Вы можете кочевать между маленькими и большими фирмами, менять свою роль в процессе проектирования. Вы можете работать в различных топологиях: жилой, офисной, проектировать интерьеры… но все равно будете архитектором.

Бонус: Архитекторы могут носить очки странных форм. И им это сойдет с рук.

Люди редко задумываются о колоссальном влиянии архитектуры на подсознание и здоровье: плохо подобранный цвет стен способен вогнать в состояние стресса и отчаяния, а хорошо спроектированное здание может излечить, настроить на продуктивный рабочий лад и поднять настроение.

В этом материале мы выделили четыре основных аспекта, на которые стоит обращать внимание каждому.

Структура

Структура здания влияет на отношения человека как с другими людьми, так и с самим собой, и среди архитекторов немало тех, кто делает на этом основной акцент. Объекты Рема Колхаса как раз об этом — о том, как пространство помогает людям взаимодействовать друг с другом. Поэтому фотографы жалуются, что здания ОМА трудно снимать, ведь они редко спроектированы с расчетом на фотогеничность.

Однажды его заказчиком стал человек, парализованный ниже пояса. Он сказал, что вопреки своему состоянию не хочет дом для инвалида, так как здание со специальными подъемниками и пандусами постоянно напоминало бы о его состоянии здоровья. В результате появился знаменитый дом в Бордо, где хозяин передвигается между этажами на гидравлической платформе, а большая часть помещений находится на уровне второго этажа, откуда хорошо видно окрестные холмы.

Не все одобрили это решение — многие посчитали дом не слишком безопасным для человека с ограниченными возможностями. Но в конечном итоге именно то, что Колхас исходил из восприятия заказчика, освободило его из инвалидного кресла, пусть и не в буквальном смысле.

Свет

Не менее важно следить за светом в медицинских учреждениях. Особое внимание солнцу уделил японский архитектор Такахару Тезука, когда проектировал Репродуктивный центр Sora no Mori на острове Окинава. Архитектор уверен, что женщину нельзя излечить от бесплодия, если она постоянно находится «в темном кондиционированном ящике в плохом здании».

Вероятно, доля правды в этом есть: показатель успешных беременностей здесь намного выше, чем в обычных клиниках. Каждая палата занимает отдельный одноэтажный павильон. В нем всего одна глухая стена — остальное пространство открыто солнцу и поддерживается колоннами. Павильоны ненавязчиво соединены между собой системой внутренних двориков.

Цвет

Цветовое восприятие — одно из самых древних у человека. Наше настроение и ассоциации меняются не только в зависимости от цвета, но и от того, на какой из частей здания или комнаты он расположен — на полу, потолке или стенах. Вот почему архитектор должен внимательно относиться к цветам всех конструктивных элементов здания.

Одно из исследований, отраженных в книге «Человек, цвет, пространство», демонстрирует, как меняется восприятие в зависимости от контекста: подсознательно мы воспринимаем красный как цвет предупреждения, опасности, и в комнате с красными стенами будем ощущать себя в постоянном напряжении. Красный потолок приобретает дополнительное физическое качество — визуально он становится более тяжелым.

Также на наши представления влияет возраст и социальный статус: интроверты и пожилые люди любят более холодные и приглушенные оттенки, экстравертам и молодежи чаще нравятся теплые и яркие цвета.

Схема из статьи The Perception of Color in Architecture

Материалы

Материалы влияют как на тактильную, так и на эстетическую сторону архитектуры. От них зависит, станет ли здание визуальным символом: к примеру, преуспевающие компании не жалеют средств на отделку, так как их архитектура должна демонстрировать успехи бизнеса.

К таким материалам относятся фасадные декоративные панели . Эта линейка у подразделения группы компаний ROCKWOOL появилась в 2018 году. Панели не только придают зданию качество и «лоск» особо высокого уровня, но и повышают его пожаробезопасность: панели изготавливаются из прессованного базальтового волокна — материала вулканического происхождения. Rockpanel относится к классу пожарной опасности материала К0, то есть пригоден для использования даже на объектах социального назначения — детские сады, школы, больницы. Кроме того, облицовка Rockpanel включена в BRE Green Book («Пособие по экологичной продукции»), благодаря чему ее использование способно повысить экологический статус здания, повысить рейтинг экологичности даже по международным BREEAM и LEED.

Офисный центр Fahrenheit в Монпелье (арх. A+ Architecture) — один из примеров использования панелей

Архитектура (лат. architectura, от греч. architéкtón - строитель), зодчество, система зданий и сооружений, формирующих пространственную среду для жизни и деятельности людей, а также само искусство создавать эти здания и сооружения в соответствии с законами красоты.

Архитектура составляет необходимую часть средств производства и материальных средств существования человеческого общества. Её художественные образы играют значительную роль в духовной жизни общества. Функциональные, конструктивные и эстетического качества архитектуры (польза, прочность, красота) взаимосвязаны. Произведениями архитектуры являются здания с организованным внутренним пространством, ансамбли зданий, а также сооружения, служащие для оформления открытых пространств (монументы, террасы, набережные и т. п.).

Наш сайт сайт о стилях архитектуры и об архитектуре разных времён и разных стран. В июле 2007 года проект пополнился информацией о скульптуре, архитектурных достопримечательностях мира, и об антиквариате. Особое внимание уделено архитектуре Древней Руси и современной России.

Внимание архитектурным компаниям! Пишите о себе (через Контакты) - информация о Вас и о Ваших проектах будет размещена на сайте.

Архитектура как часть жизни

Архитекторы привыкли счи­тать, что архитектура имеет огромное значение. Отнюдь не все думают так же. Для множества лишь сама пост­ройка обладает ценностью, так как важна лишь жизнь, что проходит внутри здания.

Часто можно услы­шать, что гораздо важнее иметь хорошего учителя (ремесленника, родителей, менеджеров) в безобразном сарае, бараке, крупнопанель­ном доме, чем скверного в самом красивом помещении. Но немногие среди нас равно безукоризненны или безнадежны.

Нравится вам это или нет, но это не архитектура. Это фо­тография здания. Что это, чисто семантическое различение? Отнюдь нет. Второе -статическая картина, кем-то выбранная, застывший момент жизни, света, сезона, погоды, отношения...

Архитектура же ЕСТЬ, воздействует или служит элементом всего нашего пред­метного окружения. В некотором роде отраженная фотографией, она проникает глубже чисто предметного фактора, вовлекая все наши чувства. Фотография может сфокусировать наше вни­мание на миг, но мы при этом можем едва замечать окруже­ние. От фотографии можно в любой момент отвернуться. Архитектура - пространственная "рама" всей нашей жизни, и по­тому, живя в архитектуре, мы не разглядываем ее.

Дети, даже те, кто еще слишком мал, чтобы про­являть какой-то художествен­ный интерес к окружающей среде, ведут себя совершен­но по-разному в разном ок­ружении. Да и вполне зрелые люди ощущают, мыслят, дей­ствуют различно в разном окружении.

Современная архитектура

Многие жалуются на современную архитектуру. Они могут быгть недовольны, тем как старые здания служат (сырость, к примеру), но в случае новых они недовольны их средовыми качествами (чаще всего безликостью). В отличие от архитектора, почти никто не думает об архитектуре, но очень многие ее чувствуют. Мне жаль в первую очередь тех, в ком это чувство мертво, потому что их художественный ин­стинкт ослаблен, искажен или вообще уничтожен - не без участия самой архитектуры.

Эти ловушки для во­ображения сформированы фабрикантами по строитель­ной части, настроенными на волну спекулятивной выгоды и в свою очередь продолжают формировать такой именно рынок, наряду с другими ма­нипуляторами желаний, вроде изготовителей кухонного обо­рудования. С другой стороны архитектурная мода направ­ляется тем, что является инди­видуально новым. Эта тенден­ция еще усиливается архи­тектурными журналами, ко­торые показывают здания как художественные объекты (как правило, незаселенные). Эти здания не воспринимаются таким именно образом теми людьми, кто их использует.

Журналы оказывают на сту­дентов-архитекторов большее воздействие, чем их учителя, хорошие или плохие. Похоже, что именно журналы дей­ствуют сильнее всего и на сознание по меньшей мере части практикующих архитек­торов. Однако сознание, ко­торое таким образом под­крепляется - установка на здание с мощной, если уда­ется, "образной" характерно­стью, не имеет ничего общего с установкой на то, чтобы создавать места для людей.

Стоит ли удивляться, что возникающая архитектура больна!

Она способна передавать свою болезненность людям, заставляя их скверно себя ощущать и даже действитель­но болеть, так что био­логические последствия в принципе могут быть измере­ны, хотя сегодняшнее знание в этом отношении еще нена­дежно. Дело обстоит тем ху­же, что не каждый заболе­вает от того, что вдыхает ра­дон, формальдегид или гриб­ковые споры: есть лишь об­щая тенденция. Тем больше возражений, когда мы пере­ходим к художественным качествам, которые как пра­вило трактуются как субъек­тивные, как роскошь, к кото­рой можно прибегнуть позже, когда решены практические вопросы, да еще если мы мо­жем себе ее позволить. Я придерживаюсь решительно противоположного взгляда.

Находясь в полном здравии перед тем, как от­правиться с сыном в поликли­нику, я выбирался из нее по­луживым после многочасового сидения в прямоугольного сечения туннеле коридора, расчерченного на квадраты, пахнущего пластиком, осве­щенного люминесцентными светильниками и перегретого. Тот же эффект бывает след­ствием грубого вандализма, с которым сооружения бывают буквально всажены в ни в чем неповинный ландшафт. Ар­хитектура может подавлять жизнь и даже раздавливать ее, если иметь в виду не одни только ощущения, но данное нам чувство тяготения к сво­боде. В одних местах человек ощущает себя не полноцен­ным гражданином, а одной лишь статистической едини­цей; в других - здания гро­моздятся над головой с выра­жением угрозы. Однако го­раздо чаще воздействие со стороны архитектуры куда бо­лее незаметно и лишь совсем недавно социальные и физио­логические эффекты опусто­шенной, резкой, неприязнен­ной архитектуры начали об­ращать на себя внимание.

Более полувека назад Рудольф Штайнер заметил, что "в мире ровно столько лжи и преступления, сколько есть пустоты на месте отсут­ствующего искусства". Он продолжал, что если бы люди были окружены живыми архи­тектурными формами и про­странствами, эти негативные тенденции попросту исчезли бы со временем. Когда я ус­лышал об этом впервые, то подумал: что за буржуазный вздор! В конце концов, пре­ступность имеет сложную ос­нову, в которой социально-экономическое неравенство играет огромную роль. Од­нако если расширить пред­ставление о преступности и включить в нее эксплуататор­ское насилие над людьми и их окружением, если признать, что мы говорим при этом не о неизбежности, но только о тенденции, то, что Штайнер имел в виду, становится по­нятнее.

Животные всегда оди­наково реагируют на стиму­лы, создаваемые окружением, тогда как люди обладают способностью выходить за рамки ситуации. Чтобы одна­ко подняться над уровнем бе­зусловных рефлексов, нужно, чтобы мы сознательно стро­или свои жизни. Ни один из нас в этом отношении несо­вершенен и именно поэтому в любой статической выборке обнаружится несколько веду­щих себя обособленно, но большинство будет реагиро­вать на определенные сти­мулы вполне предсказуемым образом.

В этом столетии мир стал свидетелем быстрой ур­банизации, которую нередко ассоциируют с разрушением привычной социальной опоры для традиционного мораль­ного кодекса. Несть числа социальным аспектам среды, с которой встречается совре­менный человек, но если ог­раничиться свойствами соб­ственно архитектурного ок­ружения, то придется при­знать, что главная тенденция века состояла в том, чтобы порождать формы, простран­ства, линии, цвета и пропор­ции (не говоря уже о состоя­нии воздуха, шумах, элек­трических полях и пр.), кото­рые словно отсасывают жиз­ненную энергию, мертвы по природе своей.

При эстетическом голодании эмоциональная часть человеческого существа ищет удовлетворения в переизбытке желаний. Обманчивая внешность, особенно во всем, что касается отделки, стала нормой. Нормой стали и стерильные интерьеры, качество которых зависит от тех же обманок - косметика поверхности, освещение, манипулирующее психологической обстановкой, оборудование, с помощью которого эти пространства только и становятся обитаемыми. Со всех сторон окружаемые жесткостью, резкостью форм, эстетическая чувствительность а в месте с ней и этическое равновесие оказываются притуплены. Не удивительно, что будучи окружены, как происходит с большинством из нас почти все время, безжизненными искусственными материалами, мы настолько стремимся огра­ничить свои стремления лишь тем, что реально можем при­обрести, что даже постара­лись закрепить это отношение в политических институтах.

Не приходится удивляться тому, что места подобные этому приобрели печальную извест­ность уровнем преступности. Де­ло не только и не столько в легкости условий для преступ­лений, но и в откровенно безликом, напрочь лишенном персональности, безжалостном и безлюбовном окружении.

Неотторжимые от дру­гих причинно-следственных цепочек, переплетенные с ними, таковые последствия строения мира, который мы создали вокруг себя. Однако же архитектура, хотя и возни­кающая из мертвого матери­ала, отнюдь не обязательно должна быть мертва: она мо­жет быть исполненной жизни. Создающие ее элементы и связи между ними могут "петь" и людское сердце может звучать в резонанс этой ме­лодии. Может быть иные ар­хитекторы могут считаться исключением, но большинство людей, не исключая меня са­мого, не смотрит обычно на окружение. Мы вдыхаем его. Мы разглядываем открытки или обозреваем виды с пред­назначенных для этого пло­щадок, и видимое может быть вполне занимательным.

Од­нако зрительный опыт трогает нам сердце только тогда, когда он входит в то, чем мы дышим; большую часть вре­мени мы вообще не замечаем наше окружение и тогда оно может тем сильнее воздей­ствовать на наше существо, не встречая осознанного со­противления. Фактически мы проводим так много времени внутриили рядом со здания­ми, что подавляющий объем нашего средового опыта ис­пытывает воздействие архи­тектуры.

Потенциально архи­тектура довольно опасное орудие. Среду можно исполь­зовать для манипулирования людьми: мы готовы принимать окружение как факт и так редко осознаем его, что оно вполне может использоваться для воздействия на наше по­ведение. Вовсе не обяза­тельно вспоминать нацистские стадионы с их мощно теат­рализованными приемами воздействия на настроение людских масс. Если мы входим в "бутик" с его настроением "вибрации", создаваемым му­зыкой, фактурами, цветом, уровнями и наклонными плос­костями, однако с концентра­цией светового потока на то­варе, которого модно кос­нуться, все желания обостря­ются, а их удовлетворение как бы само связывается с фактом покупки.

Усиление настроения превращается в манипуля­цию, если давление возрас­тает. Редко какой из супер­маркетов обладает хотя бы минимальными свойствами "приглашения", однако с по­мощью освещения, игры зна­ков и цвета, фоновой музыки в них деликатно усиливается возбужденность приобрете­ния. Достаточно сопоставить, сколько и каких полок с това­рами ярко освещены сияю­щим белым при теплых цветах выкладки и сколько погружены в голубоватые тона, чтобы увидеть признаки этого в лю­бом супермаркете в любом месте. Кое-что из этого явля­ется следствием ученой психо­техники, что-то рождено во­ображением декоратора, а что-то вообще свободно от сознательного намерения. Не только в магазине, не только ради денег или власти над другими людьми, но в любом аспекте средового проекти­рования мы должны признать, что все, что мы делаем, воз­действует на существо человека, на окружение, на дух места, на все мировос­приятие. За этим стоит целая система социальных, психо­логических, экологических по­следствий, и достаточно хотя бы короткое время пожить в резко ином окружении, чтобы признаться себе в том, на­сколько мы сами и наше об­щество сформированы своим окружением, идет ли речь о различении оттенков, о цен­ностях или о стиле жизни.

Архитектура столь сильный агент воздействия, что для всех важно, как она сделана. Очень важно. Сю­жетом этой книги служит именно этот вопрос: как ар­хитектура воздействует на человека и на облик Места, как подойти к проектирова­нию и строительству, чтобы нести в жизнь скорее здоро­вье, чем болезнь. Есть много способов работать с этой те­мой, но описывать вещи, ко­торые ты не пережил сам, чревато излишней абстра-гированностью, добрыми по­желаниями и пересказом из вторых рук. Хотя я пред­почитаю в связи с этим опи­сывать прежде всего то, что делаю сам, это отнюдь не отвергает иных способов, ко­торые более подойдут другим. Примеры, по необходимости, частные, локальные, тогда как сущности процессов, вызыва­ющих к жизни частный при­мер, имеют универсальный характер. Другим людям, в других местах, придется вы­рабатывать и иные решения.

Каждый из нас начинает жизнь по-своему и проходит через череду глу­боко персонального опыта. Уже поэтому чей-то личный стиль никогда не удовлетво­рит другого в полной мере. Стиль есть дело очень личное. Многие могут признавать и даже принимать чей-то стиль как своего рода символ вре­мени, однако если его не преодолеть в собственной работе, он не затрагивает ее существо.

Я всегда стремился обойтись без собственного стиля, но избежать его тенет довольно сложно. То, в чем я ищу вдохновения, это способ вглядывания в предметы, чтобы распознать, что они на самом деле суть и как они функционируют, и тогда соот­ветствующие им формы воз­никают словно сами собой. Это по-видимому справедливо для всех людей и в любом месте. Мой сюжет - соору­женное окружение, среда, мои примеры локализованы в месте и во времени, но сами предметы в равной степени справедливы для Англии или Новой Англии, городского пространства Токио или при­городов Сиднея, трущобных пригородов Южной Африки или лесов Скандинавии. Лю­бое здание, любое место, в любом природном или город­ском ландшафте, в любой культуре, любом климате, любой стране оказывает воз­действия, которые я описы­ваю. Где бы она ни возника­ла, как бы по-разному она ни выглядела, архитектуре не­обходимо иметь дело с этими сюжетами, чтобы стать архи­тектурой человеческого здо­ровья.

The Village продолжает пропагандировать эффективное самообразование. На этой неделе мы вместе с экспертами разбираемся, какие книги и журналы читать, что смотреть и где учиться, чтобы самостоятельно подкрепить свои сведения об архитектурных направлениях или подготовиться к получению соответствующего образования.

Александр Острогорский

преподаватель МАРШ, руководитель отдела образовательных программ Музея Москвы, архитектурный журналист

Архитектура вообще , как вообще музыка или вообще наука - слишком большое поле для интереса, чтобы указать только один подход к нему. Если только вашим первым шагом не становится именно это - изучение пространства архитектуры и поиск в нём своего интереса, своего любимого сюжета. Архитекторы и критики уже несколько сотен лет подряд начинают делать это с формулы, выдуманной римским архитектором Витрувием, который в I веке до н. э. написал свои «10 книг об архитектуре », в которых указал на три главных свойства архитектуры - пользу, прочность и красоту. Хотя с тех пор прошло уже больше 2 тысяч лет, кажется, что лучшего определения не было придумано. Эти три критерия - и способ оценить любое здание, и направления для совершенствования собственной способности понимать архитектуру. То есть видеть, как одни здания одновременно и полезны, и прочны, и красивы (одно вытекает из другого), а другие здания - нет (впрочем, это не всегда однозначно плохо).

Мне пришлось встречаться с несколькими, возможно универсальными, мотивами, которые побуждают человека интересоваться архитектурой, - хотя, конечно, это только мой опыт. Но предпочту отталкиваться скорее от общечеловеческих представлений о том, что даёт архитектура или почему она важна, чем от порой очень разных взглядов самих архитекторов, структуры архитектурного образования или представлений критиков. Говорю об этом, чтобы заранее попросить прощения у тех читателей, чьи интересы окажутся вне схемы, которой я собираюсь воспользоваться, или же тех, у кого уже есть собственная или привычная для него схема, которая ему или ей кажется идеальной (а моя покажется еретической).

Итак, по отношению к архитектуре всех людей можно разделить на тех, кому...

...нравятся красивые вещи. Красота - наверное, самая сложная категория для архитектуры. Во-первых, архитектура - не миметическое искусство, то есть здания ничего не изображают (исключения встречаются, хотя и нечасто), так что «удовольствие от узнавания», которое Аристотель считал основой эстетического удовольствия, здесь не возникает. Как и в музыке, красота в архитектуре - это ритм, пропорции, отношения форм, цвета и материала.

Знаменитый немецко-английский историк архитектуры и критик Николас Певснер как-то сказал: «Навес для велосипедов - это строение, Линкольнский собор - архитектура». Иначе говоря, всякая архитектура - здание, но не всякое здание - архитектура. Сейчас уже найдётся немало охотников поспорить с этим утверждением, но некоторая доля правды в этой мысли есть: архитектура начинается там, где создатели здания - будь то известный архитектор или безымянные каменщики - попытались пойти дальше, чем решение практических задач. Вопрос в том, куда именно они захотели пойти, почему и что придумали. На эти вопросы более или менее отвечает история и теория архитектуры. Каждая эпоха, каждая страна и традиция предлагала свои программы и наборы инструментов. Далеко не всё нам кажется интуитивно «красивым» сегодня - мы судим о египетских пирамидах совсем не так, как о памятниках Возрождения, а современная архитектура многим кажется однообразной и безликой.

Велик соблазн определить ценность зданий из одних эпох по отношению к зданиям из совсем других, особенно если они стоят рядом, как это бывает в городе. Что ж, вкус - дело каждого, одним нравятся колонны классических фасадов, другим - ленточные окна конструктивистских. Но нельзя забывать о том, что они являются результатом разных ситуаций, и мерить их одной меркой не совсем верно. Удивительно и другое (впрочем, так и с любым другим искусством) - чем больше узнаёшь о том, как думали и к чему стремились зодчие разных эпох, тем шире становится коридор индивидуальных вкусовых предпочтений.

...нравится история. Архитектура в большей степени, чем любое другое искусство, является живым свидетелем истории. Каждое здание - продукт своего времени, пересечение социальных, политических, культурных и технологических явлений. Расшифровать здание как послание в будущее, как запись в летописи - значит решить увлекательный ребус. Как ни странно, здесь предложенная Певснером формула работает скорее наоборот - невзрачные, утилитарные объекты говорят иногда о своём времени больше, чем шедевры архитектуры. Сравните хрущёвку и, например, Дворец пионеров на Воробьёвых горах - только вместе они могут дать правильное впечатление о советской культуре и жизни в 60-х. Чудом сохранившийся на Варварке Старый английский двор - по сути, палаты зажиточного горожанина XV века - лучше иллюстрирует московскую жизнь того времени, чем находящаяся совсем рядом Грановитая палата, построенная примерно в это же время для Ивана III итальянскими архитекторами.

...нравятся технологии. Каждое здание - это ещё и решение инженерной, строительной задачки с большим количеством переменных: потребности человека, сила притяжения, свойства материалов, цена, навыки строителей и так далее. Иногда архитектор находит такое решение, которое не мешает эстетике, иногда - приходится бороться с технологией за художественный образ. Что лучше - красивое, но не слишком прочное или достаточно прочное, но не радующее глаз? Бывает и то и другое. Упомянутые выше хрущёвки, как и большая часть советского индустриального домостроения, - результат почти полной победы экономических и строительных технологий над эстетикой. Восхищающие многих выдающимися инженерными решениями проекты Сантьяго Калатравы постоянно упрекают в том, что они не так хорошо работают, как прекрасно выглядят, к тому же обходятся в астрономические суммы. Так или иначе, с конца прошлого века технологии и их возможности стали одной из главных тем архитектуры. Будь то строительство самых высоких зданий (таких как Бурдж-Халифа) или самых экологичных - сегодня для самых крупных архитектурных проектов в мире чаще всего именно технологии становятся основой эстетической программы.

...хочется понять, как устроен мир. Если архитектура помогает узнать о прошлом, то и о настоящем она говорит не меньше. Зачем нужны небоскрёбы? Кто позволяет сносить старые красивые здания и строить на их месте новые, уродливые? Почему одни живут в шикарных особняках, а другие - в трущобах? Все эти вопросы и многие другие, как ни странно, люди часто адресуют именно архитекторам, включая и вечное «кто придумал, скажи, эти пробки». При этом архитекторы имеют совсем не такое большое влияние на развитие города. Архитектура и конкретные здания - это иллюстрации, симптомы и указания на многие проблемы современного мира, а также лаборатория по поиску ответов на них. Если бы существовала клятва Витрувия (как клятва Гиппократа у врачей), то в ней непременно было бы записано, что архитектор обязан быть немножко врачом, учителем, психотерапевтом («разговаривайте с клиентом о его детях» - это совет немецкого архитектора-модерниста Миса ван дер Роэ), полицейским, политиком, экономистом и, конечно же, художником, инженером, строителем и так далее.

Что читать

Что смотреть

«Архитектура как средство коммуникации»

Курс профессора Европейского университета в Санкт-Петербурге Вадима Басса на «Арзамасе» посвящён сообщениям, которые заключает в себе мировая архитектура. Кроме восьми небольших лекций, как обычно на «Арзамасе», по ссылке можно обнаружить подборку книг об архитектуре, игры и даже один скетч «Монти Пайтона».

«Сколько вести ваше здание, мистер Фостер?»

Документальный фильм о карьере обладателя Притцкеровской и Императорской премий 80-летнего британца Нормана Фостера, спроектировавшего Международный аэропорт в Гонконге, мост «Миллениум» в Лондоне и башню Хёрст в Нью-Йорке.

«Мой архитектор»

Оскаровский номинант, фильм об архитекторе Луисе Кане, снятый его сыном Натаниэлем через много лет после загадочной смерти отца.

«Наброски Фрэнка Гери»

И ещё один документальный фильм о герое архитектуры - на этот раз снятая Сидни Поллаком история жизни пионера деконструктивизма Фрэнка Гери, спроектировавшего знаменитый «танцующий дом» в Праге, музей Гуггенхайма в Бильбао и Музей искусств Вейсмана в Миннеаполисе.

Выступление Алехандро Аравены на TED

Знаменитый чилийский архитектор Алехандро Аравена считает делом своей жизни преодоление социальных барьеров в городах. Для этого он проектирует дома для самых бедных семей, делая эти постройки не только недорогими и удобными, но и выдающимися в архитектурном плане. Аравена стал куратором Венецианской биеннале архитектуры в 2016 году, которая будет посвящена повышению качества застроенной среды и жизни людей.

Выступление Бьярке Ингельса на TED

Бьярке Ингельс - один из самых известных архитекторов нового поколения. Он сочетает в своей архитектуре яркий дизайн и функциональность не в ущерб комфорту. Во время этого выступления он рассказывает о том, как просто можно рассказывать архитектурные сюжеты - например, в виде комиксов.

Базовый курс по истории архитектуры из 24 лекций охватывает период с первых человеческих поселений и до XV века. Заточен в основном на то, чтобы дать студентам общие знания предмета. Все видео дополнены ещё и материалами учебника мировой истории архитектуры.

Где учиться

ГДЕ: лекторий Музея Москвы

СТОИМОСТЬ: бесплатно

Текст и интервью: Катерина Фирсова, Настя Курганская

Иллюстрация: Оля Волк

Живя в социальной среде, где господствует парадигма прямого угла, мы неизбежно испытываем на себе влияние тех энергий, которые эти формы генерируют. Человек же «соткан» из плавных, изогнутых поверхностей. Бог, создавая человека, не использовал ни одного прямого угла ни в клетках, ни в органах. Поэтому жизнь в плоскостных, кубических объёмах не просто вредна, а противопоказана как для здоровья физического тела человека, так и для полноценного психологического развития.

В последнее время все те, кто постигают принципы Природы, сознательно или подсознательно начинают уходить от прямых углов. Это проявляет себя в дизайне бытовой техники, машин, при постройке купольных домов – в них нет практически ни одного прямого угла, они очень эргономичны, обтекаемы, радуют глаз и душу, в них удобно. В интерьерах стали появляться пластичные линии и все живущие в подобных домах становятся более естественными и гармоничными.

Давно был подмечен тот факт, что от формы стола зависят результаты переговоров. Если встреча проходит за круглым столом, то участники встречи дружелюбны и доброжелательны, при решении даже самых непростых задач настроены конструктивно и способны проявить здравомыслие, поэтому наиболее вероятным в таких случаях будет достижение понимания и согласия, в то время как проведение переговоров за квадратным столом часто приводит к появлению неадекватных реакций и связанных с ними нерациональных решений, что способно негативно повлиять на исход переговоров.

Поражающие факторы города

Статистика утверждает, что на физическое здоровье человека влияют прежде всего образ жизни человека и окружающая его среда, и только потом уже различные другие факторы (наследственность, уровень здравоохранения и т.д.). Таким образом, на состояние здоровье человека существенное влияние оказывает то, где он живёт и в каких условиях он живёт.

Современные города, к сожалению, являются не комфортным местом для проживания и развития человека, поскольку являются источниками множества факторов, которые непрерывно разрушают физическое и психическое здоровье человека. Вот лишь некоторые из них - современная архитектура, не отражающая в себе принцип золотой пропорции, плотный электромагнитный смог, в котором буквально вынужден купаться человек, загрязнённый воздух, шум в широком спектре частот, включая инфразвуковую составляющую и т.д.

Золотая пропорция является фундаментальным принципом построения живой материи, поэтому всё что не соответствует этому принципу является нежизнеспособным и оказывает разрушающее воздействие на живые организмы одной только своей формой и пропорциями. Форма, в основе построения которой лежит сочетание принципа золотой пропорции и симметрии, способствует наилучшему зрительному восприятию и появлению ощущения красоты и гармонии. Известно, что здания, картины и музыкальные произведения воспринимаются совершенными только в том случае, если в них проявлен принцип золотой пропорции.

Принцип золотой пропорции заложен во всех формах живого вещества, от клетки до структурных элементов Поля Формы Земли и Вселенной. Это есть идеальная норма построения всего живого и развивающегося. Нарушение или несоответствие этому принципу всегда приводит к угнетению, задержке развития, к ослаблению и заболеванию, что в конечном счёте ведёт со временем к уничтожению живого организма.

Форма любого объекта и его пропорции формируются линиями, которые мы воспринимаем на визуальном и подсознательном уровне. Известен такой визуально-психологический эффект: из хаотичного набора точек, линий или световых пятен человеческий мозг на подсознательном уровне формирует упорядоченные картины, где внимание субъекта сосредотачивается на обобщённых таким образом группах символов. Затем включается сознание и, например, несколько светящихся точек на небе оно обводит контуром и человек решает назвать всё это созвездием Большой Медведицы. Когда же этот образ становится достоянием общественного сознания с громадной историей во многих поколениях, люди даже в живую, а не только умозрительно, начинают как бы «видеть» между звёзд светящиеся тончайшие линии, образующие знаменитый «ковш». Это свойство совместной деятельности умозрения и зрения есть их «привязка» к правильным структурам – системам образов, комплексам символов, устойчивым акцентам восприятия как сознательного, так и подсознательного уровня психики человека .

Таким образом архитектура, за счёт комбинации прямых и кривых линий, способна создать определённое умственное состояние, что оказывает воздействие на человеческое сознание и формирует соответствующий тип социального поведения. Следовательно, архитектура является инструментом формирования духовно-нравственного облика человека и общественного сознания.

С учётом сказанного давайте посмотрим, в окружении каких внешних форм пребывают жители многих современных городов и в каких условиях происходит развитие их сознания?

Однообразие с множеством «прямоугольных» домов-близнецов и кварталов, однотонных по окраске и имеющих большое количество однородных элементов – голые стены, монолитное стекло, асфальтовые покрытия – всё это организует среду, которая резко отличается от естественно-природной, в которой веками жил и формировался человек. В результате меняется поведение человека, подобные «агрессивные поля» современных городов провоцируют человека на соответствующие действия и способствуют возникновению и росту преступности.

По статистике, в районах типовой застройки наблюдается самый высокий процент самоубийств, несчастных случаев и криминальных происшествий. Кроме того, специалистами давно уже замечено, что детская преступность в «спальных районах» Москвы примерно в 7 раз выше, чем в её центре. Неблагоприятная визуальная среда, когда человек вынужден постоянно пребывать среди зданий с искажёнными формами, приводит к возникновению и развитию психических заболеваний, падению нравственности и процветанию низменных качеств человеческой природы.

Нью-Йорк даёт разительный пример того, как планировка и высота зданий квартала влияют на количество преступлений. Наиболее опасными оказались крупные кварталы, застроенные зданиями свыше шести этажей. Согласно данным нью-йоркской полиции, число преступлений в небоскребах увеличивается почти пропорционально их высоте. Если в трёхэтажных домах совершается 8,8 преступления на тысячу жителей, то в шестнадцатиэтажных – до 20,2 . Любопытно и то, что четыре пятых всех преступлений совершаются именно внутри здания: не окружающие садики и скверики, а как раз сами дома наиболее опасны для их обитателей. На лестницах, в холлах и лифтах рост преступлений еще более впечатляет: от 2,6 на тысячу жителей в шестиэтажных домах до 11,5 на тысячу жителей в девятнадцатиэтажных – то есть более чем в 4 раза .

Ухудшает ситуацию обезличивание городов, которое началось ещё в советское время и приобрело грандиозный размах: несколько лет назад социологи Минска провели эксперимент, сопоставив названия улиц Минска, Москвы, Нижнего Новгорода и Донецка. Получилась поразительная по своему однообразию картина. Названия улиц в Минске совпали: с московскими – 333 раза, с нижегородскими – 336 раз, с донецкими – 375 раз. В этих четырех городах повторялось почти 70% названий улиц. Центральные площади в большинстве наших городов носят, как правило, имя Ленина, реже – Революции, Мира, Победы. А что можно сказать о безликих «типовых застройках» и кварталах «Красных строителей», воспроизводящих унылое однообразие советской действительности? .

По замыслу архитекторов революции именно Москва должна была превратиться в «образцовый социалистический город». В ходе реконструкции столицы была создана архитектурная среда, которая должна была постоянно воздействовать на человеческое сознание и подсознание, формируя новую психологию и соответствующий тип социального поведения проживающих в городе людей.

Выстраивая «небоскрёбы» и коммунальные «ковчеги» «социальных ячеек», переименовывая города и улицы, планомерно уничтожая всё многовековое своеобразие градостроительства, советские архитекторы тем самым насильственно меняли образ жизни жителей городов. Природная среда, осваиваемая подобным образом, стала постепенно превращаться в социально-обусловленную среду, «вторую» природу, и сознание этой второй природы – важнейшая функция архитектуры. Поэтому социальные процессы не только отображаются в архитектуре, но и формируются ею .

В архитектуре послереволюционного периода наиболее ярко проявились идеи конструктивизма, использующего по преимуществу простые геометрические формы (пирамиду, куб, цилиндр) и отличающегося показом самой конструкции и строительных материалов. Основоположником конструктивизма принято считать французского архитектора-мистика Ле Корбюзье, который отказался от использования элементов классической ордерной системы и перешёл к постройкам из стекла и бетона. Он использовал идеи существовавшие ещё в древнем мире, смысл которых заключался в том, что некоторая комбинация из прямых и кривых линий может создать определённое умственное состояние. В России последователями конструктивизма стали прежде всего московские архитекторы братья Веснины, Константин Мельников, Владимир Татлин, Борис Иофан – родственник Кагановича, главного разрушителя исторической части города. Этот эксперимент, отрабатывавшийся в столице, впоследствии переносился и тиражировался по всей стране.

Одной из первых задач, поставленных перед советскими архитекторами, было создание нового высотного силуэта города, планировалось «взорвать пространство» динамикой абстрактных форм. В литературе архитекторов того времени прямо не говорится о конструктивизме как об одном из средств деструктивного воздействия на сознание и подсознание человека, но признаётся, что если человека «заставить смотреть на неблаговидные и асимметричные структуры, которые обусловят в нём низменные чувства, тогда он будет склонен к аналогичным же поступкам. Например, если посреди города поставить плохо спроектированное здание, в этом городе будут рождаться неудачные дети, а мужчины и женщины, глядя на уродливые структуры, будут вести негармоничную жизнь» .

Вредное воздействие типовых застроек, простых геометрических форм и зданий, построенных без учёта принципа золотой пропорции уже невозможно отрицать, однако архитекторы продолжают их проектировать и продолжают строиться здания, которые создают дополнительный психоэмоциональный дискомфорт в нашем и без того не слишком спокойном обществе. Одним из примеров подобного строительства является павильон «Форум» выставочного комплекса на Красной Пресне.

По архитектуре можно судить о тех процессах, которые зарождаются и будут происходить в обществе в дальнейшем, так как архитектура напрямую влияет на сознание человека. Исследователи того или иного периода в истории по архитектуре могут оценить нравственные приоритеты общества и его элиты, наличие и следование тем или иным взглядам, экономическое благосостояние общества, а также вектор движения в целом – в направлении развития или деградации.

Архитектура – объективный судья на историческом ринге. Безстрастно вскрывая суть политического строя, счищая шелуху лозунгов и обмана, она объективно даёт оценку жизни общества. И, как «слово, воплощённое в камне», она может убивать или животворить .

Небоскрёбы современных городов – это зримые символы духовного и физического пленения народа, разрушающие многовековое своеобразие градостроительства.

Чикаго - один из центров архитектуры США, родина

небоскребов. Набережная Чикаго...

И его московская копия. Сооружения делового центра «Москва-Сити» на набережной Москвы-реки.

Правительства некоторых стран уже предпринимают конкретные шаги, направленные на оздоровление окружающей городской среды. В 1974 году в Сент-Луисе (штат Миссури, США) был снесён целый жилой квартал, один в один похожий на типичный квартал в любом городе Советского Союза. Жилой комплекс "Прюитт-Игоу" (Pruitt-Igoe) называли тогда самым амбициозным проектом жилого строительства в США в послевоенное время.

В прессе район окрестили высотным пригородом, квартал получил первую премию на престижном конкурсе "Архитектурный форум". «Прюитт-Игоу" состоял из 33-х 11-этажных типовых жилых зданий. Район был рассчитан на проживание 12 тыс. человек. По фотографиям кажется, что находишься на в американском штате, а где-нибудь в московских Черемушках... Целью создания комплекса было решение проблемы жилья для молодых квартиросъемщиков, относящихся к среднему классу.

Открытие жилого комплекса состоялось в 1956 году и по началу всё выглядело радужно. Концепцию квартала планировалось масштабировать по всем Соединенным Штатам. Однако, уже через год, квартал начал превращаться в гетто, пришлось установить антивандальные двери и светильники, полиция стала отказываться приезжать по вызову в район, в 1970 году город объявили зоной бедствия и началось отселение жильцов. Заброшенные здания заполнили наркоманы и бомжи. Из-за нечеловеческих условий жизни в 1972 году начался снос жилого комплекса "Прюитт-Игоу", который был завершён в 1974 году .

Приведённые примеры свидетельствует о том, что архитектура способна влиять на сознание человека и формировать соответствующий тип социального поведения. Понимание этого факта позволяет принципиально по-другому относиться к постройке или приобретению дома, в котором каждый из нас будет жить или работать, ведь от этого будет зависеть психоэмоциональное состояние, состояние здоровья и судьба человека в целом.

Руское деревянное зодчество

В традиционном руском обществе весь архитектурный облик был осмысленным: Традиция диктовала форму и содержание. Среда несла в себе смысл, была кристализованным выражением понимания человеком Мiра.

Дерево занимало в руской Традиции одно из центральных мест: это и Мировое Древо, и Древо Предков, и лес, как часть космогонии. Деревянная колыбель встречала нового человека в этом мире, и деревянный же ящик становился его последним пристанищем для его тела. И, конечно, изначально Русь обретала свой облик в деревянной архитектуре.

Эко-архитектура

В последние несколько десятилетий в мировой архитектуре самым востребованным направлением становится экологическое строительство. Экологическая (зелёная архитектура) в технологиях строительства и дизайна реализует природные формы, опирается на идеи сохранения и поддержания здоровой экологической среды, призвана создавать благоприятные условия для существования и развития человеческого общества.

Благоприятная среда включает в себя ряд факторов: шумоизоляцию, достаточное количество света, тепла и воздуха и, что немаловажно - красивое пространство. Если это пространство будет только радовать глаз и создавать дружелюбную окружающую среду при помощи архитектурных средств и грамотных планировочных решений - то это хорошая архитектура или даже визуальная экология. А если оно ещё и послужит практическим целям (энергосбережению, возобновлению природных ресурсов и т.п.), то будет уже архитектурой экологической.

Примеры эко-архитектуры будущего

Домик Сачин Дендулкара

Культурный центр в Новой Каледонии (архитектор Jean-Marie Tjibaou)

Проект экологических зданий для Парижа (архитектор Винсан Каллебо (Vincent Callebaut))

Проект «Aequorea» (архитектор Винсан Каллебо (Vincent Callebaut))

Литература:

Гребнев В.Н., Архитектура Ноосферы, http://www.sfera-grifona.com/

Архипов В.В. Площадь воскресения России. ОБРАЗ МIРА или ОБРАТНАЯ СТОРОНА ЗЕМЛИhttp://arhipovvv.narod.ru/001_Terra_incognita_page06.html

Архипов В.В. Площадь воскресения России. Большое яблокоhttp://arhipovvv.narod.ru/04_Obraz_mira_Bolchoe_yabloko.html

Архипов В.В. Площадь воскресения России. Криминальная революцияhttp://arhipovvv.narod.ru/02_Taina_Kriminalnaya_revoluciya.html

Илиади А.Н. Архитектура как универсальная форма человеческой деятельности / Книга об архитектуре. М. 1973. С. 135.

Холл. Указ. соч. С. 680.

Почему в США не строят типовые дома, как в СССР. http://realty.rbc.ru/articles/23/05/2013/562949987048704.shtml

Эстетика деревянного зодчества http://cont.ws/post/121217

Оригинальный проект экологических домов для Парижа