С какими явлениями связано позитивное влияние этноцентризма. Этноцентризм, две формы этноцентризма. Сравнение этнических групп в форме противопоставления

Содержание статьи

– предпочтение своей этнической группы, проявляющееся в восприятии и оценке жизненных явлений сквозь призму ее традиций и ценностей. Термин этноцентризм ввел в 1906 У.Самнер, полагавший, что люди имеют тенденцию видеть мир таким образом, чтобы своя группа оказывалась в центре всего, а все другие соизмерялись с ней или оценивались со ссылкой на нее.

Этноцентризм как социально-психологическое явление.

Этноцентризм существовал на протяжении всей истории человечества. В написанной в 12 в. Повести временных лет поляне, имеющие, по мнению летописца, якобы обычай и закон, противопоставляются вятичам, кривичам, древлянам, не имеющим ни настоящего обычая, ни закона.

Эталонным может рассматриваться все, что угодно: религия, язык, литература, пища, одежда и т.п. Существует даже мнение американского антрополога Э.Лича, согласно которому, вопрос о том, сжигает ли конкретное племенное сообщество своих покойников или хоронит, круглые у них дома или прямоугольные, может не иметь иного функционального объяснения кроме того, что каждый народ хочет показать, что он отличается от своих соседей и превосходит их. В свою очередь, эти соседи, обычаи которых прямо противоположны, также убеждены в том, что их способ делать что бы то ни было – правильный и самый лучший.

Американские психологи М.Бруэр и Д.Кэмпбелл выделили основные показатели этноцентризма:

восприятие элементов своей культуры (норм, ролей и ценностей) как естественных и правильных, а элементов других культур как неестественных и неправильных;

рассмотрение обычаев своей группы в качестве универсальных;

представление о том, что для человека естественно сотрудничать с членами своей группы, оказывать им помощь, предпочитать свою группу, гордиться ею и не доверять и даже враждовать с членами других групп.

Последний из выделенных Бруэром и Кэмпбеллом критериев свидетельствует об этноцентризме индивида. Что касается первых двух, то некоторые этноцентричные люди признают, что другие культуры обладают своими ценностями, нормами и обычаями, но низшими в сравнении с традициями «их» культуры. Однако встречается и более наивная форма абсолютного этноцентризма, когда его носители убеждены, что «их» традиции и обычаи универсальны для всех людей на Земле.

Советские обществоведы полагали, что этноцентризм – негативное социальное явление, равнозначное национализму и даже расизму. Многие психологи считают этноцентризм негативным социально-психологическим явлением, проявляющимся в тенденции неприятия чужих групп в сочетании с завышенной оценкой собственной группы, и определяют его как неспособность рассматривать поведение других людей в иной манере, чем та, которая продиктована собственной культурной средой.

Но возможно ли это? Анализ проблемы показывает, что этноцентризм – неизбежная часть нашей жизни, нормальное следствие социализации (см . также СОЦИАЛИЗАЦИЯ) и приобщения человека к культуре. Более того, как и любое другое социально-психологическое явление, этноцентризм не может рассматриваться как нечто только положительное или только отрицательное, а ценностное суждение о нем неприемлемо. Хотя этноцентризм часто оказывается препятствием для межгруппового взаимодействия, одновременно он выполняет полезную для группы функцию поддержания позитивной этнической идентичности и даже сохранения целостности и специфичности группы. Например, при изучении русских старожилов в Азербайджане Н.М.Лебедевой было выявлено, что уменьшение этноцентризма, проявившееся в более позитивном восприятии азербайджанцев, свидетельствовало о размывании единства этнической группы и приводило к увеличению выезда людей в Россию в поисках необходимого чувства «Мы» .

Гибкий этноцентризм.

Этноцентризм изначально не несет в себе враждебного отношения к другим группам и может сочетаться с терпимым отношением к межгрупповым различиям. С одной стороны, пристрастность является главным образом результатом того, что собственная группа считается хорошей, и в меньшей степени она возникает из чувства, что все другие группы – плохие. С другой стороны, некритичное отношение может не распространяться на все свойства и сферы жизнедеятельности своей группы.

В ходе исследований Бруэра и Кэмпбелла в трех странах восточной Африки этноцентризм был обнаружен у тридцати этнических общностей. К своей группе представители всех народов относились с большей симпатией, более позитивно оценивали ее моральные добродетели и достижения. Но степень выраженности этноцентризма варьировалась. При оценке групповых достижений предпочтение своей группы было значительно более слабым, чем при оценке других аспектов. Треть общностей оценивала достижения, как минимум, одной из чужих групп выше, чем собственные достижения. Этноцентризм, при котором достаточно объективно оцениваются качества своей группы и предпринимаются попытки понять особенности чужой группы, называют благожелательным, или гибким.

Сравнение своей и чужих групп в этом случае происходит в форме сопоставления – миролюбивой нетождественности, по терминологии советского историка и психолога Б.Ф.Поршнева. Именно принятие и признание различий можно считать наиболее приемлемой формой социального восприятия при взаимодействии этнических общностей и культур на современном этапе истории человечества.

При межэтническом сравнении в форме сопоставления своя группа может предпочитаться в одних сферах жизнедеятельности, а чужая – в других, что не исключает критичности к деятельности и качествам обеих и проявляется через построение взаимодополняющих образов . Ряд исследований 1980–1990-х обнаружил у московских студентов достаточно явную тенденцию к сопоставлению «типичного американца» и «типичного россиянина». В стереотип американца вошли деловые (предприимчивость, трудолюбие, добросовестность, компетентность) и коммуникативные (общительность, раскованность) характеристики, а также основные черты «американизма» (стремление к успеху, индивидуализм, высокая самооценка, прагматичность).

Сравнение этнических групп в форме противопоставления.

Этноцентризм не всегда бывает благожелательным. Межэтническое сравнение может выражаться в форме противопоставления , что предполагает, по меньшей мере, предвзятость по отношению к другим группам. Индикатором такого сравнения являются полярные образы , когда члены этнической группы приписывают себе только позитивные качества, а «чужакам» – только негативные. Наиболее ярко противопоставление проявляется в зеркальном восприятии , когда члены двух конфликтующих групп приписывают идентичные положительные черты себе, а идентичные пороки – соперникам. Например, своя группа воспринимается как высокоморальная и миролюбивая, ее действия объясняются альтруистическими мотивами, а чужая группа – как агрессивная «империя зла», преследующая свои эгоистические интересы. Именно феномен зеркального отражения был обнаружен в период холодной войны в искаженном восприятии американцами и русскими друг друга. Когда американский психолог Ури Бронфеннбреннер в 1960 посетил Советский Союз, он с удивлением услышал от своих собеседников те же самые слова об Америке, которые американцы говорили о Советах. Простые советские люди считали, что правительство США состоит из агрессивных милитаристов, что оно эксплуатирует и угнетает американский народ, что в дипломатических отношениях ему нельзя доверять.

Похожий феномен неоднократно описывался и в дальнейшем, например при анализе сообщений в армянской и азербайджанской прессе по поводу конфликта в Нагорном Карабахе.

Тенденция к межэтническому противопоставлению может проявляться и в более сглаженной форме, когда практически тождественные по смыслу качества оцениваются по-разному в зависимости от того, приписываются ли они своей или чужой группе. Люди выбирают позитивный ярлык, когда описывают черту, присущую своей группе, и негативный ярлык – при описании той же черты чужой группы: американцы воспринимают себя как дружелюбных и раскованных, а англичане считают их назойливыми и развязными. И наоборот – англичане полагают, что им присущи сдержанность и уважение прав других людей, а американцы называют англичан холодными снобами.

Некоторые исследователи основную причину разной степени этноцентричности видят в особенностях той или иной культуры. Существуют данные, что тесно связанные со своей группой представители коллективистических культур более этноцентричны, чем члены культур индивидуалистических. Однако рядом психологов было обнаружено, что именно в коллективистических культурах, где превалируют ценности скромности и гармонии, межгрупповая предвзятость выражена слабее, например, полинезийцы демонстрируют меньшее предпочтение своей группы, чем европейцы.

Воинственный этноцентризм.

На степень выраженности этноцентризма более значительное влияние оказывают не особенности культуры, а социальные факторы – социальная структура, объективный характер межэтнических отношений. Представители групп меньшинства – небольших по размеру и ниже других по статусу – более склонны к предпочтению своей группы. Это относится как к этническим мигрантам, так и к «малым нациям». При наличии конфликта между этническими общностями и в других неблагоприятных социальных условиях этноцентризм может проявляться в очень ярких формах и – хотя и способствует поддержанию позитивной этнической идентичности – становится дисфункциональным для индивида и социума. При таком этноцентризме, который получил наименование воинственного, или негибкого, люди не только судят о чужих ценностях исходя из собственных, но и навязывают их другим.

Воинственный этноцентризм выражается в ненависти, недоверии, страхе и обвинении других групп за собственные неудачи. Такой этноцентризм неблагоприятен и для личностного роста индивида, ведь с его позиций воспитывается любовь к родине, а ребенку, как не без сарказма писал американский психолог Э.Эриксон: «внушают убеждение, что именно его «вид» входил в замысел творения всеведущего Божества, что именно возникновение этого вида было событием космического значения и что именно он предназначен историей стоять на страже единственно правильной разновидности человечества под предводительством избранной элиты и вождей».

Например, жителей Китая в древности воспитывали в убеждении, что именно их родина – «пуп Земли» и сомневаться в этом не приходится, так как солнце восходит и заходит на одинаковом расстоянии от Поднебесной. Этноцентризм в его великодержавном варианте был характерен и для советской идеологии: даже маленькие дети в СССР знали, что «начинается Земля, как известно, от Кремля».

Делегимитизация как крайняя степень этноцентризма.

Примеры этноцентристской делегитимизации хорошо известны – это отношение первых европейских поселенцев к коренным жителям Америки и отношение к «неарийским» народам в нацистской Германии. Этноцентризм, внедренный в расистскую идеологию превосходства арийцев, оказался тем механизмом, который использовался для вдалбливания в головы немцев идеи, что евреи, цыгане и другие меньшинства – не имеющие права на жизнь «недочеловеки».

Этноцентризм и процесс развития межкультурной коммуникации.

Практически все люди в той или иной степени этноцентричны, поэтому каждый человек, осознавая собственный этноцентризм, должен стремиться вырабатывать в себе гибкость при взаимодействии с другими людьми. Достигается это в процессе развития межкультурной компетентности , то есть не только позитивного отношения к наличию в обществе различных этнических групп, но и умения понимать их представителей и взаимодействовать с партнерами из других культур.

Процесс развития этнокультурной компетентности описан в модели освоения чужой культуры М.Беннетта, который выделяет шесть этапов, отражающих отношение индивидов к различиям между родной и чужими этническими группами. Согласно этой модели, человек проходит шесть этапов личностного роста: три этноцентристских (отрицание межкультурных различий; защита от различий с их оценкой в пользу своей группы; минимизация различий) и три этнорелятивистских (признание различий; адаптация к различиям между культурами или этносами; интеграция, т.е. применение этнорелятивизма к собственной идентичности).

Отрицание межкультурных различий характерно для людей, не имеющих опыта общения с представителями других культур. Различия между культурами ими не осознаются, собственная картина мира рассматривается как универсальная (это случай абсолютного, но не воинственного этноцентризма). На этапе защиты от культурных различий люди воспринимают их как угрозу для своего существования и пытаются им противостоять, рассматривая ценности и нормы своей культуры как единственно истинные, а чужие – как «неправильные». Этот этап может проявиться в воинственном этноцентризме и сопровождаться навязчивыми призывами гордиться собственной культурой, которая рассматривается как идеал для всего человечества. Минимизация межкультурных различий означает, что индивиды их признают и не оценивают негативно, но определяют как незначительное.

Этнорелятивизм начинается с этапа признания этнокультурных различий, принятия индивидом права на иной взгляд на мир. Люди, находящиеся на этом этапе благожелательного этноцентризма, испытывают радость при обнаружении и исследовании различий. На этапе адаптации к межкультурным различиям индивид способен не просто осознавать межкультурные различия, но и вести себя в соответствии с правилами чужой культуры, не испытывая при этом дискомфорта. Как правило, именно этот этап свидетельствует о достижении человеком этнокультурной компетентности.

Татьяна Стефаненко

Литература:

Brewer M.B., Campbell D.T. Ethnocentrism and Intergroup Attitudes: East African Evidence . N.Y., «Halsted/Wiley», 1976
Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история . М., «Наука», 1979
Bennett M. J. A Developmental Approach to Training for Intercultural Sensi tivity // International Journal of Intercultural Relations. 1986. Vol. 10. P.179–196
Лебедева Н.М. Социальная психология этнических миграций . М., «Институт этнологии и антропологии РАН», 1993
Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис . М., Издательская группа «Прогресс», 1996
Майерс Д. Социальная психология . СПб, «Питер», 1997
Лич Э. Культура и коммуникация: Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии . М., «Восточная литература», 2001
Мацумото Д. Психология и культура . СПб., «прайм-ЕВРОЗНАК», 2002
Berry J.W., Poortinga Y.H., Segall M.H., Dasen P.R. Cross-Cultural Psychology: Research and Applications. Cambridge etc., «Cambridge University Press», 2002

16.4. Этноцентризм

Термин «этноцентризм» предложил Уильям Самнер в своей книге «Народные обычаи» в 1906 г., в которой научно обосновал деление окружающих людей на «своих» и «чужих». Он разработал понятия «мы-группа» (ингруппа) и «они-группа» (аутгруппа), которые стали широко применяться в социальных науках. Первоначально У. Самнер изучал природу и происхождение норм и обычаев в группах. По его утверждению, каждая группа имеет свои обычаи и вырабатывает свои нормы поведения, чем и объясняются различия между группами. Взаимоотношения в «мы-группе» строятся на основе согласия. Принадлежность к «мы-группе» определяет этноцентрические воззрения на мир. Самнеру принадлежит также идея этноцентризма и его влияния на взаимоотношения между группами.

Этноцентризм – это склонность человека оценивать различные социальные и природные явления на основании норм и обычаев своей группы.

Взаимоотношения между «мы-группой» и «они-группой» строятся на основе этноцентризма в каждой из них и проявляются как враждебность и недоверие. Формы выражения этноцентризма бывают разными: от идеи исторической миссии и избранности собственного народа до чувства попранного национального достоинства, от патриотизма до шовинизма.

Этноцентризм стал одним из фундаментальных понятий, объясняющих межгрупповые отношения. Он является нормальным результатом усвоения обычаев общества и культуры в повседневной жизни, хотя часто используется в негативном смысле как неспособность подходить к другим людям в иной манере, нежели та, которая продиктована собственной культурной средой человека. Д. Мацумото (D. Matsumoto) дает следующее определение: «Этноцентризм – это тенденция оценивать мир с помощью собственных культурных фильтров» (104, с. 75). Этноцентризм означает тенденцию судить людей, принадлежащих к другим группам и обществам или ведущих иной образ жизни, по собственной культуре, часто рассматривая аутгруппы как нижестоящие.

Этноцентризм проявляется в следующих психологических феноменах:

1. Социализация человека и приобщение его к культуре. Культура объединяет множество правил, регулирующих и контролирующих поведение. Люди усваивают эти правила в процессе социализации.

2. Экспектация (ожидания) относительно восприятия других людей, интерпретация их поведения, суждения об этом поведении. Люди считают, что усвоенные ими правила, по которым их воспитали и которые верны для них, должны быть также верными и для других людей, принадлежащих к одному культурному полю.

3. Эмоциональные реакции. Людям свойственны эмоциональные реакции, связанные с ожиданиями и суждениями, которые могут варьироваться от удовольствия до возмущения, враждебности и фрустрации (104, с. 75-76).

Этноцентризм – это и взгляд на иную культуру сквозь призму своей, и желание отдать жизнь ради кажущихся эфемерными, несопоставимыми с ценностью человеческой жизни понятий, таких как Родина, «мой народ», религия, «моя земля» и т. д. Этноцентризм выступает в качестве защиты социальной группы, способствует сохранению идентичности ее членов, актуализируется в условиях межгруппового конфликта, угрозы целостности ингруппы. Этноцентризм как форма социального контроля способствует оправданию дискриминационных действий в отношении отверженных и представляющих угрозу аутгрупп. Этноцентризм наиболее ярко проявляется в ситуации внешней угрозы, например терроризма.

Антропологические исследования примитивных сообществ показали, что еще на заре человеческой истории люди демонстрировали предпочтение собственного племени, не рассматривая враждебность по отношению к другим племенам и даже убийство их членов как преступление. Этноцентризм выражался в обязательстве кровной мести как примитивного понятия о справедливости и законности действий членов своей группы. Отношениям, построенным на этноцентризме, были свойственны высокая степень внутригрупповой сплоченности, солидарности, тотальное почтение к групповым ценностям, презрение к верованиям и обычаям других групп. Замечено, что чем ближе живут соседние народы, тем выше градус этноцентристской враждебности. Этноцентризм провозглашает абсолютное превосходство той социальной группы, к которой принадлежит человек. У. Самнер ввел строгое правило: этноцентризм сопровождается подозрительностью и предубеждениями в отношении других групп и их членов.

Под определение этноцентризма подпадает идеология фашизма, которая в центр своих воззрений поставила превосходство арийской расы над другими расами, а в центр всех аутгрупп – представителей еврейской нации. Фашизм в Германии сопровождался небывалым геноцидом славянских народов и евреев. В 1941 г. Эрих Фромм в книге «Бегство от свободы» ввел понятие авторитарной личности и определил его как особый тип социального характера, составляющего психологическую базу фашизма. Наиболее важным элементом структуры авторитарного характера он назвал «особое отношение к власти». Авторитарной личности, по его мнению, свойственны следующие черты:

– выраженная зависимость от внешних сил (других людей, организаций, природы);

– перекладывание ответственности за результаты своих поступков на эти «силы»;

– восхищение властью и желание подчиняться;

– любовь к сильному и ненависть к слабому (бессильные люди или организации вызывают презрение);

– деление людей на обладающих и не обладающих властью, на высших и низших;

– ограниченность, враждебность, скупость, узость взглядов, подозрительность;

– чувство превосходства над другими;

– ненависть к незнакомцам и завистливое любопытство по отношению к знакомым.

В 50-х гг. XX в. европейский философ и социолог Теодор Адорно разработал концепцию авторитарной личности и обнаружил тесную связь этноцентризма и авторитаризма. Он написал книгу «Исследование авторитарной личности», в которой описал черты личности современного человека, предрасположенного к враждебности по отношению к расовым, этническим, религиозным и другим группам. Он открыл новый «антропологический тип» человека, возникший в XX в., – авторитарный тип личности. Устойчивой характерологической чертой авторитарной личности является этноцентризм, который ребенок усваивает в процессе воспитания в авторитарной семье, когда любой случай непослушания жестко подавляется властным отцом. Процесс подчинения и идентификация со строгим отцом в детстве продолжается и во взрослом возрасте и переносится на приверженность политическим убеждениям консервативного и фашистского плана, на стремление подчиняться авторитарным лидерам, на враждебное отношение к группам меньшинств.

Т. Адорно указывал, что этноцентризм связан с противопоставлением «своих» и «чужих». Враждебные установки и негативные оценки всегда направлены на «чужих». Позитивные установки, носящие некритический характер, ориентированы на «своих». В этноцентричной картине мира «чужие» всегда ниже «своих» по всем возможным критериям: общечеловеческим, социальным, моральным, профессиональным, личностным.

Этноцентризм рассматривается как комплекс предубеждений и предрассудков, как основной социально-психологический источник межгрупповых, межэтнических конфликтов. Этноцентрист – это человек, не способный и не желающий рассматривать другие культуры с точки зрения их собственных понятий. Этноцентризм – это ощущение того, что моя культура лучше, чем все остальные. Он основывается на двойной морали, при которой ингрупповое насилие неприемлемо, а насилие против аутгрупп желательно и героично.

Европейские ученые Р. Левайн (R. Le Vine) и Д. Кэмбелл (D. Campbell) установили, что человеку с этноцентричным сознанием свойственно:

– рассматривать обычаи своей группы как универсальные: «что хорошо для нас, то хорошо и для других»;

– воспринимать нормы и ценности своей группы как безусловно верные;

– оказывать при необходимости всестороннюю помощь членам своей группы;

– действовать в интересах своей группы;

– гордиться своей группой;

– чувствовать неприязнь по отношению к членам других групп.

Канадский ученый Джон Берри (J. Berry) отмечает, что этноцентризм – это универсальная черта межгрупповых отношений, основанная на ингрупповом фаворитизме. Все группы проявляют взаимный этноцентризм в виде слепой приверженности групповым ценностям.

16.4.3. Теория догматической личности М. Рокича

Более поздние исследования, проведенные на основе терминологии и шкал Т. Адорно, показали, что для людей, которых можно охарактеризовать как «этноцентричных», характерна слабая способность находить и придумывать новые творческие решения логических задач. Милтон Рокич (М. Rockeach) предположил, что это связано с общей ментальной ригидностью, которая затрагивает не только поле когнитивных операций, но также и поле оценочных суждений. Таким образом, Рокич вывел решение проблемы на новый уровень, выйдя за пределы идеологической проблематики (национализм, расовая идеология, антисемитизм, политический консерватизм).

М. Рокич связывает этноцентризм с более широкой моделью поведения. Более того, на основании своих исследований в США он приходит к мысли, что испытуемые, стоящие на крайних или экстремистских позициях, ведут себя сходным образом и прибегают приблизительно к одинаковым способам обработки информации, а также имеют склонность навязывать свои взгляды с одинаковой яростью или одинаковым фанатизмом (48, с. 348).

На основании этих исследований (1954,1960) Рокич ввел понятие «догматизм». По его мнению, при расшифровке своего социального пространства человек использует не только рациональный анализ, но и некую ментальную структуру, названную им belief-disbelief-system (система доверие-недоверие). Рокич обнаружил взаимодействие двух гетерогенных ментальных подсистем: одна из них – это убеждения, которые человек принимает; другая подсистема включает то, чему он не доверяет. Из опыта социального взаимодействия человек знает, что существуют люди, которые разделяют иные убеждения, чем он. Структура belief-disbelief-system как отдельного человека, так и всей его ингруппы может изменяться в пределах континуума – от замкнутой (догматической) к открытой (недогматической) системе (48, с. 349). Эффективность действия этой ментальной структуры выражается в переходе от догматизма к недогматическому мышлению, то есть осознанию человеком того, что существуют люди с отличными убеждениями, чем те, в которые он сам верит.

Это положение теории М. Рокича может быть легко проиллюстрировано многочисленными примерами сегодняшней социально-политической жизни Украины – например, отношение догматически настроенной части населения к голодомору или сталинским репрессиям. Люди, занимающие крайние позиции, не просто ставят под сомнения исторические события, но и отрицают сам их факт, считая их преувеличением или даже пропагандистским измышлением. Эти же люди утверждают, что отравление президента В. Ющенко произошло вследствие неудачной косметической операции.

16.4.4. Виды этноцентризма

В 80-е гг. американский психолог Мацумото предложил различать два вида этноцентризма: гибкий и негибкий. Гибкий этноцентризм люди могут контролировать, хотя бы непродолжительное время, поскольку он поддается влиянию логики и аргументации. Негибкий этноцентризм характеризуется невосприимчивостью к логическим аргументам. В случае негибкого этноцентризма человек не способен взглянуть на поведение других людей с их точки зрения, объективно оценивать существующие факты и приводимые доказательства. Этноцентризм используется определенными социальными группами для разжигания национализма, шовинизма, агрессивности в отношении других групп. Он частично ответствен за возникновение ксенофобии, экстремизма, терроризма. В этом случае он принимает форму воинственного этноцентризма, который выражается в ненависти, недоверии, страхе и обвинении других групп за собственные неудачи. Воинственный этноцентризм используется в реакционных доктринах, санкционирующих захват и угнетение других народов, отмечает Т. Г. Стефаненко.

Лучшим индикатором того, какой тип этноцентризма присущ человеку служат фактические интерпретации последним поведения окружающих. Человек, который интерпретирует поведение представителей другой культуры исключительно с собственной точки зрения, позволяя себе такие оценки как: «Они ужасны!», «Вот почему люди их ненавидят!», реагирует негибко. Тот же, кто интерпретирует поведение других с позиций гибкого этноцентризма, скорее всего, скажет: «Не нам судить, что хорошо, а что плохо» (104, с. 78).

На основе этноцентризма и этнических стереотипов формируются предубеждения, предрассудки и дискриминация.

Ключевым понятием для проблемы национального самосознания является понятие этноцентризм. Этноцентризм предполагает отношение к себе, представителю данной этнической группы, как к центру вселенной, образцу, которому должны следовать все остальные люди. Свое происхождение этноцентризм ведет от эгоцентризма - одного из фундаментальных механизмов раннего этапа развития мышления. Эгоцентризм - это некая ограниченность детского мировосприятия, обусловленная тем, что начало системы координат ребенка еще жестко связано с ним самим, и поэтому он не в состоянии перенести себя мысленно на позицию другого и смотреть на мир его глазами. Для него существует только единственная точка зрения - его собственная, и он абсолютно не способен посмотреть на что-то с иной. В случае этноцентризма ситуация социально аналогичная. Человек остается жестко связанным с обобщенной Моделью Мира своей этнической группы и не может воспринимать окружающее с иной позиции. Поэтому этноцентризм предопределяет восприятие человеком культуры другого народа через призму свое культуры. Отсюда следует, что ценности, нравственные установки, за крепленные в культуре данной этнической группы, в значительной мере направляют и ограничивают понимание действительности для каждого члена этой группы. Под влиянием укрепившихся стереотипов своей культуры, при необходимости перейти от слов к делу, человек преспокойно отбрасывает свои же рассуждения, логически такие безупречные, и поступает иррационально, руководствуясь чувством, <<сердцем», и получает от своего поступка удовлетворение. И это противоречие (между словом и делом) обычно не колеблет словесно сформированного мировоззрения.

Покажем роль этноцентризма на результатах исследования, в котором представителей различных этнических групп попросили упорядочить нации по степени их популярности. Американцы и англичане сделали это похожим образом: на вершину они поместили себя, ирландцев, французов, шведов и немцев; в центре расположили южных американцев, итальянцев, испанцев, греков, армян, русских и поляков; в основании оказались мексиканцы, китайцы, индийцы, японцы, турки и негры. Совершенно очевидно, что японцы и китайцы провели бы упорядочивание совсем иначе. Уже из этого примера видно, насколько за счет вторжения этноцентризма наше поведение кажется нам естественным и нормальным, когда мы смотрим на него сквозь призму своей культуры, но оно может казаться ненормальным или грубым носителю другой культуры. Можно ли корректировать подобную тенденциозность? До некоторой степени, но это весьма трудный процесс. Как эгоцентризм ребенка преодолевается с его ростом, развитием и обучением, так и этноцентризм требует для преодоления специального воспитания и длительных усилий. Важно иметь в виду, что этноцентризм представляет из себя сложное образование, в котором сплавлены разнообразные психологические барьеры: подсознательные, осознаваемые стереотипы и социальные.

Многие эксперименты выявляют подобные деформации. Один из них - опрос о том, какие черты в наибольшей степени отличают представителей разных наций: немцев, итальянцев, американцев и т. п. Анализ результатов подобных опросов показал, что среди людей одной нации наблюдается значительное согласие в отношении наиболее характерных черт другой. Так, институт Гэллопа провел опросы на центральной площади случайных прохожих в Афинах, Хельсинки, Йоханнесбурге, Копенгагене, Амстердаме, Дели, Нью-Йорке, Осло, Стокгольме, Берлине, Вене. Всем предложили 4 вопроса: У кого самая хорошая кухня? Где самые красивые женщины? Какой народ имеет самый высоки культурный уровень? У какого народа сильнее всего развита национальная гордость? Выявилось, что все опрошенные предпочитают свою кухню. При ответе на вопрос о женщинах они высказали такие предположения: по мнению немцев - шведки, по мнению австрийцев - итальянки, по мнению датчан - немки. Остальным нравятся больше женщины своей страны. Культурный уровень выше всего, по мнению финнов, - в США и Дании, у остальных - в своей стране. Отвечая на вопрос о национальной гордости, почти все назвали Англию, только греки, индийцы и американцы назвали себя, а финны - шведов.

Обсуждая результаты этого опроса, можно сделать вывод: в принципе люди способны критически относиться к отдельным сторонам своей национальной культуры и положительно оценивать чужую, однако, чаще они этого не делают, и в этом источник непонимания между людьми различных культур. Оценка своего народа определяет и отношение к иностранцам. Тем самым, отправным пунктом подхода к чужим обычаям и нравам служит опыт своей этнической группы, национальная, обычно завышенная, самооценка. Отсюда следует, что этноцентризм - это подход, при котором критерии, сформированные в рамках одной культуры, используются в рамках другой, где исторически выработаны другие ценности . Так создается предвзятость и тенденциозность.

С этой предвзятой позиции свойства и привычки других народов, отличные от наших, могут выступать как неправильные, худшие по качеству или ненормальные. Известна смешная, но весьма симптоматичная история о том, что получилось, когда студентов разных национальностей попросили написать эссе о слоне. Немец написал об использовании слонов в военном деле. Англичанин - об аристократическом характере слона. Француз - о том, как слоны занимаются любовью. Индус - о философских наклонностях слона. А американец сосредоточил свое внимание на том, как вырастить большего и лучшего слона. Можно ли решить, кто из них более прав?

Рассматривая этноцентризм, самое время задать вопрос: а может быть, он представляет собой отмирающий пережиток и вот-вот прекратит свое существование? Действительно, бытует представление, что развитие цивилизации ведет за собой стирание национальных различий и в XXI веке они вообще исчезнут, а вместе с тем будет разрушен и фундамент этноцентризма. Сторонники такой позиции ссылаются на такие факторы, как: общеевропейский рынок, стандартизация технических средств, рост влияния средств массовой коммуникации, возрастающая прозрачность государственных границ и единая валюта. Долгое время считалось, что все эти обстоятельства и особенно экспансия средств массовой информации обязательно приведут к сближению, смешению и нивелированию национальных особенностей.

Однако ситуация не столь однозначна. Обнаружилось двоякое влияние средств массовой информации и других экономических и политических факторов, стягивающих народы в единый массив. Постепенно стало проясняться, что, кроме выравнивания и нивелирования различий, эти же факторы начали оказывать и противоположное воздействие - обостряя культурные особенности и стимулируя внутриэтническое сплочение. При этом стремление к национальному самоопределению вспыхивает одновременно во многих странах, т. е. подобные тенденции все больше проявляют себя. Так, ирландцы выделились из Великобритании, не пожалев сил на изучение своего древнего, почти забытого языка. В Испании обострилась ситуация с басками. Шотландия и Каталония претендуют на автономию, несмотря на то, что последние 300 лет они не считали себя угнетенными. Фламандцы и валлоны, проживающие в Бельгии, ведут борьбу за свое самоопределение. Типична в этом отношении история Квебека, провинции в Канаде. В нем череда прерванных связей со страной исхода, и достигнутое забвение ее представлялось окончательным. Казалось бы, все ушло в прошлое, и вдруг взрыв - массовое движение за национальное самоопределение.

Что провоцирует вспышки национальных интересов ? Создается впечатление, что при ассимиляции, вживании в новую культуру как бы сжимается некая пружина и растет внутреннее напряжение. Это напряжение связано с тем, что каждый шаг ассимиляции, требуя некоего разрыва со старой традицией, сопровождается перестройкой части памяти, вытеснением в подсознание глубинных культурных потребностей, что и ведет за собой рост внутреннего дискомфорта. Ведь понятно, что чем больше люди помнят старые места и нравы, тем труднее им адаптироваться в новой стране. Тогда, с целью удержания внутреннего равновесия, включаются механизмы психологической защиты и вытесняют в подсознание все мешающее «здесь и теперь». Однако проблема не исчезает, просто болезнь загоняется внутрь и формируются глубинные очаги, непрерывно набирающие энергию для прорыва в сознание и определяющие последующую потенциальную нестабильность психики. И когда-то прорыв произойдет. Тогда и возникнут беспорядки, «непонятные и необоснованные» движения.

Путь к психическому здоровью пролегает через воспоминание и очищение старых очагов, возникших за счет когда-то вытесненных в подсознание проблем. А это означает, что надо помочь людям вспомнить свою историю, вернуться к истокам, иметь возможность в этнически единой и равноправной с другими группе изжить напряжение в демократически настроенном окружении. Это говорит в пользу того, что национальные конфликты сами собой не рассосутся, и нужно искать способы смягчения национализма, который обостряется, когда притязания одного народа исключают притязания других. Именно тогда возникает ситуация, для которой, в принципе, нет никакой необходимости: границы между различными жизненными стандартами, предусматривающие, что принадлежность к какой-то нации гарантирует блага, недоступные представителям других наций.

Особую роль в борьбе за сохранение национальной самобытности имеет язык народа. Он определяет становление национального самосознания. Ведь слова на разных языках - это не разные обозначения одной и той же вещи, а видение ее с разных позиций. Как считал А. Потебня, народность состоит не в том, что выражается языком, а в том, как выражается. Язык хранит в себе особую форму восприятия мира, присущую только этому народу. В языке проявляется дух народа, что и объясняет столь мощное стремление народов к сохранению родного языка. События последних десятилетий отчетливо указывают на особую роль своего языка в нормализации самооценки народа. Неудивительны поэтому те глубинные конфликты, которые возникают в связи с борьбой за признание своего языка и придания ему статуса государственного. Единение языка и земли придает силу каждому его представителю, предоставляя человеку и систему общения, и ориентации в мире, и убежище.

Чувство защищенности человека нарушается любыми формами неравенства его народа. Известны две крайние стратегии реакции народа на угрозу своей культуре, языку, религии, которые известный историк А. Тойнби назвал «иродианская » и «зилотская ». Когда в истории Израиля наступило время массированного давления Эллинизма на Иудаизм, подход царя Ирода Великого отличался тем, что, признав непобедимость превосходящего по силе противника, он считал необходимым учиться у завоевателя и брать у него все, что может быть полезным для евреев, если они хотят выжить в неизбежно эллинизируемом мире. Тактика «иродиан» состояла в примеривании к себе новой культурной программы и, способствуя телесному выживанию, постепенно растворяла евреев в чужой культуре и обрекала на потерю своей.

Приверженцами противоположной стратегии выступили «зилоты ». Осознав, что открытого боя в столкновении с Эллинизмом им не выдержать, они посчитали, что спасти себя и свое будущее может только убежище прошлого, в религиозном Законе. Они направили свои усилия на соблюдение не только духа, но и буквы Закона в традиционном его понимании, не считая возможным отступить от него «ни на йоту», требовали точного соблюдения традиций и сохранения их в неприкосновенности. Их стратегия была архаична, поскольку пыталась заморозить ситуацию и тем самым замедлить развитие неприемлемых событий. Эта стратегия вела к тому, что завоеватель подчинял себе, угнетал и уничтожал коренное население обитателей не духовно, так телесно.

Оба направления предлагали свою стратегию борьбы с врагом их культуры. Но при этом обозначились различные подходы к этой стратегической задаче. Последовательное проведение в жизнь позиции «иродиан », в конце концов, вело к самоотрицанию. Даже те иродианские деятели, которые посвятили себя распространению культуры цивилизации агрессора, дойдя до определенных пределов, убеждались, что дальнейшее продвижение по избранному пути чревато угрозой независимости общества, за которое они в ответе. Тогда они начинали двигаться вспять - стремились сохранить какой-либо элемент своей принадлежности к традиционной культуре: религию или память о былых победах своего народа. Аналогично и «зилоты » вынуждены были делать уступки, чтобы не пасть первыми жертвами своей политики. Однако, и та и другая стратегия, как показывает история, не способна, сама по себе, затормозить победное шествие иной, более мощной культуры. Возможно, это является одной из причин того, что описанные противоположные установки имеют тенденцию в истории чередоваться. Для нас важно, что обе стратегии ведут к росту патриотизма и национализма.

Что роднит и что отличает эти базовые для данной темы понятия? Роднит их то, что и патриотизм, и национализм возрождается и укрепляется при угрозе порабощения, утраты национальной самобытности, появлении необходимости в национальной консолидации. Нарастающее при угнетении чувство тревоги и переживание опасности кристаллизуется в патриотизм и в национализм. При этом главным сплачивающим фактором выступает язык, позволяющий «своим» общаться без языкового барьера. Отличают их лежащие в основе чувства.

Какие чувства лежат в основе патриотизма ? В Авесте первая глава ядевдата начинается так: «Сказал Ахура Мазда Спитаме Заратустре: «сделал всякую страну дорогой ее обитателям, хотя бы даже в ней и не было никаких прелестей». Затем разъясняется, что каждый человек воображает, что страна, где он родился и вырос, есть наилучшая и самая прекрасная страна. Таким образом, уже в VI веке до н. э. был понятен естественный корень патриотизма. Патриотизм - это прежде всего любовь к своей земле и своему народу. Он усиливается гордостью за нравственные, культурные или научные достижения и подвиги своего народа. Патриотом движут любовь и интерес к своей собственной нации, которые выливаются в заботу о ее духовном и материальном благополучии. Для него не характерно стремление к господству над другими нациями. Опирающийся на чувство национальной гордости патриотизм не предполагает национальную исключительность. Может иметь место уважение себя в ряду достойных: «Мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация тоже создала свою великую культуру, тоже доказала, что она способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу».

Национализм рассматривают иногда как гипертрофированную форму чувства национальной гордости, которая возникает, если любовь к своей нации не соразмеряется, не сочетается с уважением к достоинству другой, если утверждается исключительность своего народа, оправдывается его эгоизм, кичливость. Тогда процветание, мощь и слава своего народа превращаются в критерии добра и зла. Человек начинает поклоняться своему народу и государству как идолу. В случае сдвига процесса к национализму общество поляризуется на своих - «мы» и чужих - «они». Тем самым начинает формироваться образ врага, а к нему и отношение соответствующее - нетерпимость. Существенное влияние на скорость оформления этого образа оказывает уровень угрозы национальной самобытности и независимости. При возникновении реальной угрозы почитаемым ценностям скорость возрастает за счет радикального снижения критериев, при которых узнается образ врага. В этих условиях враг может быть выбран почти произвольно и быть как конкретным, так и абстрактным. «Эти» боши, гунны, эксплуататоры, тираны и т. д. годятся так же, как мировой капитализм, коммунизм, фашизм, империализм или любой другой «изм».

Так и получается, что национализм - это прежде всего ненависть к другому народу, которая поддерживается тем, что на группу, действительно или мнимо ущемляющую «наши» интересы, переносится кристаллизовавшийся образ «врага». В нем акцентируются все отрицательные черты и затушевываются положительные. «Враг» дегуманизируется, т. е. , все связанное с «врагом» упрощается до примитива: «они» - звери, «они» - источник всех бед, «их» надо проучить, убрать, выселить, посадить, убить. Выявлены существенные отличия между спецификой отношений внутри этнической группы и между ними. Отношения внутри характеризует товарищество и солидарность, а межгрупповые - нетерпимость, агрессия и сфабрикованность «образа врага», позволяющая дискриминировать чужих. Что их не утеснять, если им приписываются физическая, психическая, моральная и эстетическая неполноценность. Такие этнические предрассудки выступают как следствие защиты:
«кто не такой, как я, тот «пегий», а, следовательно, либо плох, либо слаб, либо еще что-нибудь у него не так. Имея в основе такое разрушающее чувство, как ненависть, национализм приводит к глубинной деформации личности. Оппоненты «глохнут» и «слепнут» к аргументам друг друга, не допуская и мысли о будущем партнерстве. Установка националиста ставит собственную нацию выше гуманности, выше принципов правды и справедливости. Им движет вовсе не любовь и интерес к своей собственной нации, а стремление к господству над другими нациями. С психологической точки зрения важно, что появление образа врага смягчает состояние внутреннего конфликта, облегчая разрядку подсознательных очагов напряженности ущемленной личности (например по типу проекции).

К последствиям деформации личности под влиянием национализма можно отнести особую неколебимость их позиций и полное отрицание иных подходов. Возникает совершенно особая невосприимчивость к аргументам рассудка и опыта. Она объясняется не силой их убежденности, наоборот, их убежденность сильна потому, что с самого начала они отворачиваются, снижая чувствительность и делая себя невосприимчивыми к определенной информации. (По типу отрицания.) Обращение к механизмам психологической защиты позволяет понять мотивы этого, казалось бы, парадоксального поведения. Так, например, националист способен до стадии навязчивости повторять рассказы о непристойном поведении, о преступных поступках представителя некой нации. Эти повторы устойчивы потому, что они волнуют, удовлетворяя наклонности извращенные и потому вытесненные в подсознание, как желания самому совершить такие поступки. Теперь, относясь к кому-то как к врагу, он может насыщать эти потребности, не компрометируя себя перед своими, поскольку все свои недостатки и недостойные помыслы и поступки приписывает этим «подлым...», на которых и обрушивает свое презрение (по принципам проекции).

Обычно для того, чтобы стать в обществе кем-то значимым, самореализоваться, необходимо трудиться всю жизнь, обладать характером, накапливать знания, совершенствоваться. Но быть исключительно только «сыном своего народа» куда проще. Для этого достаточно с молоком матери усвоить родной язык. Принадлежность к национальной группе позволяет ощутить превосходство над теми, кто не принадлежит к ней. Тем более, что иногда сама возможность дать выход агрессии, направленной против «чужих», способствует врастанию в группу. Поэтому нередко человек, испытывающий определенные ущемления, став националистом, обретает среду обитания. Он связывается с другими, придерживающимися сходных позиций, что и спасает его от самого страшного - изоляции как изгоя.

В новой группе, повинуясь общим целям и авторитарной власти, он избавляется от чувства одиночества и собственной ограниченности. Он утрачивает свою независимость, но обретает чувство безопасности и защищенности благодаря внушающей страх и благоговение силе, частью которой он как бы становится. Образуется стойкая референтная группа, обеспечивающая поддержку, сохранение хорошего социального самочувствия и прямой физической защиты. Она выступает и как зеркало, с помощью которого человек вынуждается непрерывно проверять свое соответствие требованиям окружающих. Под влиянием общения в этой группе повышенная национальная восприимчивость нормализуется. При наличии подобной аварийной группы психическое состояние неполноценности снижается и облегчается социальная фрустрация.

Национализм неразрывно связан с провозглашением в качестве образца, идеала лидера - авторитарной личности. Изменение критериев оценок «своих » и «чужих » извращает у националиста нормальные формы общения, порождая специфическую «ритуальную» коммуникацию. В этих ситуациях участники особым образом подчеркивают свою связь с данной группой. Например, важнее может быть сам факт выступления на данном мероприятии, митинге, а не его содержание. Тогда участие в «действии», выступлении может выполнять роль подтверждения своей принадлежности к группе, клятвы «на верность». Здесь один из источников преследования отступников - он опирается на стремление непрерывно демонстрировать единство своей группы. Ненависть к ним, моральное их осуждение, чаще всего связано не с различиями понимания некой платформы или содержания какого-то учения, но с самим фактом чьего-то сопротивления, оппозиции группе. Влияние авторитарной личности объясняется тем твердо установленным фактом, что люди гораздо легче приходят к согласию на основе негативной программы - будь то ненависть к врагу или зависть к преуспевающему соседу, чем на основе программы, утверждающей позитивные ценности. Поэтому не удивляет, когда образ врага - внутреннего: спекулянты, инородцы; или внешнего: соседи, приверженцы иной веры, - непременное средство в арсенале любого диктатора. Здесь эксплуатируются глубинные психические механизмы, допускающие сублимацию, т. е. перевод негативного чувства личной неполноценности в положительное чувство национальной гордости. В этом способе снятия внутренней напряженности лежат истоки индивидуальных побуждений к националистическому образу мыслей, но есть и внешние - поддерживаемые и подкрепляемые специальными политическими мероприятиями.

В этом случае национализм подстегивается осознанно. Не располагая средствами обеспечения населения экономическими и правовыми возможностями и желая сдержать его недовольство, политическая элита общества может содействовать достижению у людей удовлетворения своим положением за счет культивирования у них патологической гордости в принадлежности к данной этнической группе. «Даже если ты беден, все же ты представляешь собой нечто важное, поскольку принадлежишь к самому замечательному народу в мире!» В таких обстоятельствах национальные чувства начинают играть компенсаторную роль, т. к. теперь именно в них человек ищет источник самоуважения. Это особенно вероятно для лиц, потерпевших неудачу в карьере, неудовлетворенных личной жизнью или испытывающих трудности идентификации с какой-либо уважаемой группой. Исчерпав другие способы самоутверждения, человек может возгордиться тем, что он такой-то национальности. Чем больше эти чувства приобретают защитный характер, т. е. чем в большей мере они способствуют разрядке внутренних очагов напряжения, тем вероятнее, что разумные размеры национального достоинства перерастут в национализм.

Не только внутренние проблемы и внешние подстрекательства поддерживают национализм, но еще и страх оказаться в социальной изоляции. При этом педалируется зависимость, обусловленная родственными связями, которые держат человека в моральной зависимости от группы. В этом случае национализм эксплуатирует нравственные чувства, чтобы настроить человека против чужаков, с которыми группа находится в конфликте. Продолжительность и глубина подобной зависимости ведет к притуплению нравственного чувства настолько, что человек перестает замечать (и, соответственно, критиковать) нарушения морали внутри группы. Если бы подобные поступки допустили «чужие», он непременно бы их заметил и яростно протестовал.

Теперь становится понятным, что произойдет, если человек, находящийся в чужой этнической среде, мерит других на свой аршин, т. е. не учитывает сложившиеся в ней этнические установки и стереотипы. Тогда его поведение недостаточно адаптивно, поскольку жестко фиксировано установками и стереотипами его собственного этноса. Совершенно очевидно, что в этом случае можно прогнозировать межличностный конфликт на национальной почве. Для того чтобы конфликт не разви-вался, необходимо научить каждого проявлять искренний интерес к представителям другого народа, их культуре, ценностям, традициям и стереотипам поведения. Общение может быть построено по следующей схеме: в данной ситуации у нас принято поступать так, а как принято у вас? Тем самым предполагается, что полезно не только ориентировать партнера в обычных формах поведения, принятых у вашего народа, но и интересоваться правилами поведения у его народа, выражая при этом к нему свое положительное эмоциональное отношение и сопереживание.

В условиях межкультурного взаимодействия и общения лучше всего руководствоваться правилом: «Делай так, как делают другие. Делай так, как они любят, как им нравится ». Это правило означает, что, попадая в чужую культуру, целесообразно поступать в соответствии с нормами, обычаями и традициями этой культуры, не навязывая своей религии, ценностей и образа жизни. Такая стратегия опирается на идею, которая провозглашает не просто равенство разных" культур, а особую ценность, значимость каждой культуры для всего человечества. Она показывает, что о культурах нельзя судить, опираясь на собственные представления, стереотипы, ценности, и нельзя ранжировать народы по степени их примитивности или избранности. Народы просто отличаются друг от друга. Каждый создает свою уникальную культуру, которая позволяет ему существовать в этом сложном мире.

Гибкий этноцентризм. Этноцентризм изначально не несет в себе враждебного отношения к другим группам и может сочетаться с терпимым отношением к межгрупповым различиям. С одной стороны, пристрастность является главным образом результатом того, что собственная группа считается хорошей, и в меньшей степени она возникает из чувства, что все другие группы – плохие. С другой стороны, некритичное отношение может не распространяться навсе свойства и сферы жизнедеятельности своей группы.

У соотечественников москвичи прежде всего отметили позитивные гуманистические характеристики: гостеприимство, дружелюбие, гуманность, доброту, отзывчивость. Сравнение качеств, составляющих два стереотипа, показывает, что они представляют собой взаимодополняющие образы. Однако сопоставление своей и чужой групп вовсе не свидетельствует о полном отсутствии этноцентризма. В нашем случае московские студенты продемонстрировали предпочтение своей группы: типичному ее представителю они приписывали высоко оцениваемые в русской культуре черты, а американцу – качества, формально позитивные, но находящиеся в нижней части иерархии личностных черт как ценностей.

Сравнение этнических групп в форме противопоставления. Этноцентризм не всегда бывает благожелательным. Межэтническое сравнение может выражаться в форме противопоставления , что предполагает, по меньшей мере, предвзятость по отношению к другим группам. Индикатором такого сравнения являютсяполярные образы , когда члены этнической группы приписывают себе только позитивные качества, а «чужакам» – только негативные. Наиболее ярко противопоставление проявляется взеркальном восприятии , когда членыдвух конфликтующих групп приписывают идентичные положительные черты себе, а идентичные пороки – соперникам. Например, своя группа воспринимается как высокоморальная и миролюбивая, ее действия объясняются альтруистическими мотивами, а чужая группа – как агрессивная «империя зла», преследующая свои эгоистические интересы. Именно феномен зеркального отражения был обнаружен в период холодной войны в искаженном восприятии американцами и русскими друг друга. Когда американский психолог Ури Бронфеннбреннер в 1960 посетил Советский Союз, он с удивлением услышал от своих собеседников те же самые слова об Америке, которые американцы говорили о Советах. Простые советские люди считали, что правительство США состоит из агрессивных милитаристов, что оно эксплуатирует и угнетает американский народ, что в дипломатических отношениях ему нельзя доверять.

Воинственный этноцентризм. На степень выраженности этноцентризма более значительное влияние оказывают не особенности культуры, а социальные факторы – социальная структура, объективный характер межэтнических отношений. Представители групп меньшинства – небольших по размеру и ниже других по статусу – более склонны к предпочтению своей группы. Это относится как к этническим мигрантам, так и к «малым нациям». При наличии конфликта между этническими общностями и в других неблагоприятных социальных условиях этноцентризм может проявляться в очень ярких формах и – хотя и способствует поддержанию позитивной этнической идентичности – становится дисфункциональным для индивида и социума. При таком этноцентризме, который получил наименованиевоинственного, или негибкого, люди не только судят о чужих ценностях исходя из собственных, но и навязывают их другим.

Этноцентризм - это общая концепция или точка зрения отдельных людей, согласно которой собственный народ, социальный слой, собственная раса или некая собственная группа выдвигается на центральное место как превосходящая все остальные и превалирующая. С понятием «этноцентризм» связаны как положительные последствия (в меньшей мере) - например, патриотизм, чувство национального достоинства, так и негативные (в основном) - дискриминация, национализм, шовинизм, сегрегация.

Этноцентризм свойственен каждой группе, которая является в какой-то степени независимой, самостоятельной и сознающей свой идентитет. Этноцентрические позиции «выгодны» самой группе тем, что с их помощью группа определяет свое место среди других групп, укрепляет свой идентитет и сохраняет свои культурные черты. Однако крайние формы этноцентризма связаны с религиозным фанатизмом и расизмом и ведут даже к насилию и агрессии (Сарессало, 1977, 50-52) (Saressalo).

В концепцию этноцентризма входит и понятие «стереотип». В данном случае это принятые какой-либо группой обобщенные, схематические представления о других группах, об их культуре и свойствах. Стереотипный способ реагирования - это долговременное, стабильное и, несмотря на новый, даже совсем свежий опыт, непреклонное представление о поведенческих чертах других людей или групп, а также твердое мнение о каких-либо организациях или социальных формированиях (ср. Харт-фелд, 1976) (Hartfield). Стереотипы напоминают предубеждения, для них не нужны логические обоснования, и даже их объективность и правдоподобность не всегда бесспорны (Сарессало, 1977, 50).

Американский социолог Уильям Г. Самнер (1960) (William G. Stunner) изучал возникновение этно-центризма среди первобытных народов и пришел к выводу, что почти каждый из этих народов претендовал на особое место, «датируя» его еще сотворением мира. Об этом свидетельствует, например, следующая индейская легенда, изложенная М. Херсковичем (1951) (М. Herskovits):

«Чтобы увенчать свою созидательную работу, Бог вылепил из теста три человеческие фигурки и положил их в жаровню. Через какое-то время он с нетерпением вынул из печки первого человечка, наружность которого была слишком светлой и потому неприятной. Он был «непропечен» и внутри. Скоро Бог достал второго; этот удался на славу: он был красиво коричневым снаружи и «спелым» внутри. С радостью Бог сделал его основателем индейского рода. Но третий, к сожалению, за это время сильно подгорел и стал совсем черным. Первый персонаж стал основателем белого рода, а последний - черного».

Подобные легенды и мифы характерны для предрассудков этнической группы. Под предрассудками, по определению американского ученого У. Уивера (1954) (W. Weaver), подразумевают «оценку социальных ситуаций на основе заранее освоенных идей и ценностей, без эмпирического доказательства или рационального и логического хода рассуждений». Исходя из мифологического мышления, собственная группа обладает всеми достоинствами; она живет на радость Бога. Характерные черты каждой подобной группы, как говорилось выше, возводятся еще к сотворению мира и являются или даром, или ошибкой создателя. При этом собственная группа, разумеется, причисляется к «избранному народу». Подобный взгляд содержит расовую мотивацию; с ним связана вера в то, что успешная деятельность людей зависит от их биологического качества. Логичный вывод из подобной концепции следующий: определенные люди по своим биологическим расовым качествам изначально якобы более одарены и талантливы, чем другие, совершеннее, как физически, так и психически, и поэтому более годны и способны для руководства и управления миром и для занятия высших социальных позиций в обществе (Э. Асп, 1969) (Asp).