Двойная жизнь чарлза диккенса. Чарльз Диккенс. Обзор трех произведений Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим

Беллетристику люди читают по разным причинам. Одних привлекают сюжетные повороты, других — возможность посмеяться и поплакать, третьих — описание нравов, четвёртых — художественные достоинства. Романы Чарльза Диккенса хороши на любой вкус. Но, как во всех хороших книгах, самое интересное в них — личность автора.

На банкете 25 июня 1841 года молодой Диккенс сказал: «Мною владело серьёзное и смиренное желание — и оно не покинет меня никогда — сделать так, чтобы в мире стало больше безобидного веселья и бодрости. Я чувствовал, что мир достоин не только презрения; что в нём стоит жить, и по многим причинам».

Будучи реалистом, Диккенс описывал жизнь как трагикомедию. Но, жалея людей, он не хотел лишать их надежды. Чтобы увидеть эту надежду в его произведениях, читателю не приходится нырять в философские глубины. Одни могут считать это слабостью Диккенса, другие — его силой.

ПОСЛЕ БАЛА

Со стен учреждений культуры на нас нередко смотрит пожилой человек с измученным и нервным лицом. В профиль он выглядит, по крайней мере, умудрённым жизнью и почти величественным. Взгляд анфас лишает нас и этого утешения: вьющиеся волосы, большие залысины и неухоженная борода создают то впечатление поношенности и потёртости, которое присуще после пятидесяти лет очень многим мужчинам.

Глупо, однако, представлять себе выдающихся людей исключительно по их старческим портретам. Сварливый Томас Карлейль, встретивший молодого Диккенса на светском приёме, увидел лицо девичьи свежее, но при этом как будто отлитое из стали: «Синие умные ясные глаза, брови, которые взлетают удивительно высоко, рот большой, не слишком плотно сжатый, с выдающимися вперёд губами, физиономия, необычайная по своей подвижности, — когда он говорит, его брови, глаза, рот — всё вместе взятое так и ходит ходуном. .. .Увенчайте всё это танцующими кольцами волос ничем не примечательного оттенка, посадите на ладную фигурку, очень миниатюрную, разодетую скорее а Lа д"Орсэ, чем просто хорошо... Это немногословный человек, на вид очень смышлёный и, по-видимому, прекрасно знающий цену и себе и другим».

Очень высокому Карлейлю Диккенс показался «миниатюрным». Сам писатель утверждал, что в нём пять футов девять дюймов, то есть около 173 см. «Ничем не примечательный» оттенок волнистых волос менее придирчивые наблюдатели признавали тёмно-каштановым. Что касается «ясных синих глаз», то другая современница Диккенса утверждала, что глаза были яркие, но определённо карие. И как тут верить очевидцам?

Чарльз появился на свет в приморском Портсмуте в ночь с 7 на 8 февраля 1812 года, когда вся Европа трепетала перед Наполеоном. Двадцатидвухлетняя Элизабет Диккенс родила своего второго ребёнка, вернувшись домой с бала: она так любила танцевать, что не могла удержаться даже на последней стадии беременности. Не бросила она танцы и тогда, когда Чарльзу стукнуло тридцать. В остальном это была женщина трезвая и рассудительная. Она рожала детей (восьмерых, из которых двое умерли в младенчестве), аккуратно вела небогатое хозяйство, успевала учить своих детей и даже пыталась открыть частную школу.

Но Чарльзу был ближе отец, человек добрый и безалаберный. В отличие от матери, он не требовал от сына многого, зато по-детски гордился первыми плодами его творчества. Мелкий портовый чиновник, Джон Диккенс, по его собственному выражению, был похож на пробку: загонят под воду в одном месте, он как ни в чём не бывало выскакивает в другом. Деньги не шли ему в руки, и семья жила впроголодь. В начале 1824 года мистер Диккенс попал в долговую тюрьму. На некоторое время Элизабет с младшими детьми переселилась к нему в камеру, — тогда это было в обычае.

Как ни странно, морское ведомство продолжало выплачивать узнику жалованье, так что старшая дочь Фанни (Френсис) имела возможность учиться в Королевской музыкальной академии. Чарльза же устроили на фабрику ваксы, принадлежавшую некоему Уоррену. Эта работа всю жизнь вспоминалась ему как кошмарное видение. Недаром его произведения полны несчастных мальчиков и девочек: Оливер Твист, Николас Никльби, Пип в «Больших надеждах», Дэвид Копперфильд, Крошка Доррит, маленькая Нелл из «Лавки древностей»...

Вскоре Джон Диккенс расплатился с долгами благодаря небольшому наследству, оставленному его умершей матерью. Выйдя из тюрьмы, он получил пенсию в Адмиралтействе и почти сразу же — место парламентского репортёра в какой-то газете. Дела пошли на лад.

Если бы образование Чарльза зависело только от любящего отца, он, вероятно, остался бы неграмотным. Но строгая мать научила его читать и писать по-английски и по-латыни. В пятнадцать лет он окончил школу, а в мае 1827 года был принят клерком в адвокатскую контору «Эллис и Блэкмор» на 13 шиллингов в неделю.

ИГРА ВСЕРЬЁЗ

Чарльз Диккенс был прирождённым актёром. Дело даже не в том, что он замечательно умел изображать других людей: ему самому было необходимо менять образ. Перевоплощение было сутью его характера; игра и подлинное чувство сливались в нём воедино.

В двадцатилетнем возрасте он собирался поступить на сцену, но случайная болезнь и литературные опыты отвлекли его от мыслей о театральной карьере. Впоследствии он успешно совмещал занятия литературой и увлечение театром, постоянно ставил спектакли и сам с большим успехом в них играл. Обладая поразительно звучным и гибким голосом, чрезвычайно выразительной пластикой и мимикой, Диккенс прекрасно исполнял комические роли. Великий актёр Макриди говорил, что никогда ни у кого другого не видел подобной игры; профессионалы сцены ходили на его выступления, чтобы понять, какими средствами он добивается такого эффекта. По собственному мнению Диккенса, он был наделён магнетическим даром, позволявшим ему подчинять людей своей воле, заставляя их плакать, смеяться, аплодировать.

На музыкальных вечерах, которые устраивала его сестра Фанни, Чарльз влюбился в игравшую на арфе Марию Биднелл, дочку директора банка. Она кокетничала с ним, как и со многими другими: сегодня была сердечна и ласкова, завтра без всякой видимой причины держалась как с чужим, демонстративно воркуя с очередным поклонником. Однажды Мария попросила Чарльза подобрать ей пару перчаток к её синему платью; двадцать пять лет спустя он помнил их оттенок.

Он верил в себя, в свою любовь и надеялся на ответное чувство, но обстоятельства складывались не в его пользу. Да, он был красив, остроумен, мило пел, но — всего лишь клерк с 13 шиллингами. Впрочем, вскоре Чарльз пошёл по стопам отца, сделавшись парламентским репортёром, — уже лучше, но всё равно совсем, совсем не то... Восторги сменялись унынием, отчаяние — надеждой. Всё решилось в тот день, когда Чарльзу исполнился 21 год. Упросив приятеля подежурить за него в Палате общин, он устроил праздничную вечеринку. «Вечер был прекрасен, — писал он приятелю. — Из одушевлённых и неодушевлённых предметов, связанных с ним, я ни одного (не считая гостей и самого себя) раньше не видел в глаза: вещи были взяты напрокат, лакеи наняты неведомо где. В тот час, когда последние следы порядка исчезают, когда пустые рюмки валяются где попало, я заговорил с Ней, укрывшись где-то за дверью, — я открылся Ей до конца... Она была воплощением ангельской кротости, но. в ответ мне вымолвила слово, которое, как я выразился в тот момент, "опалило мне мозг”».

Чтобы смягчить боль отказа, Чарльз напился. Забвение, как всегда бывает в таких случаях, оказалось недолгим, и наутро, подняв тяжёлую голову с подушки, он «вернулся к своей беде и к горьким порошкам от головной боли». Собрав письма Марии, он перевязал их голубой ленточкой и отослал ей. Больше они не встречались. Но история имела продолжение. Мэри Энн Ли, подруга Марии Биднелл, побывала на любительском спектакле, устроенном Диккенсом, и сообщила, что отвергнутый жених не только ухаживал за ней, но и рассказал о своём неудачном сватовстве. Это дошло до Чарльза. Он написал возлюбленной, что мисс Ли лжёт; та сделала вид, что верит подруге. Он снова напивается, а на следующий день, 19 мая 1833 года, ещё не оправившись от похмелья, последний раз пишет мисс Биднелл: «Я делал и буду делать всё, на что способен человек, чтобы упорством, терпением, неустанным трудом проложить себе дорогу. Никого на свете я не любил и не полюблю, как Вас».

Спустя двадцать лет он подтвердит сказанное в юности: «Для меня совершенно очевидно, что пробивать себе дорогу из нищеты и безвестности я начал с одной неотступной мыслью — о Вас».

В декабре 1833 года Диккенс под псевдонимом Боз начинает печатать в «Мансли мэгэзин» («Ежемесячный журнал») короткие очерки лондонских нравов, имевшие огромный читательский успех. С этого момента он, по выражению его биографа Хескета Пирсона, зачастую содержал всё семейство целиком, почти всегда — большую его часть, а кое-кого из членов семьи — постоянно. Но он был молод, и жизнь была прекрасна, несмотря на приступы колик, мучившие его с детства.

Чарльз близко сходится с шотландцем Джорджем Хогартом, музыковедом и редактором «Ивнинг Кроникл», становится любимцем всей семьи Хогартов, а вскоре предлагает руку и сердце Кэтрин, старшей из дочерей Джорджа. Если в Марию Биднелл Чарльз был влюблён безумно — в том смысле, что предмет любви был абсолютно непохож на образ, созданный его воображением, — то Кэт он видел «без грима»: милая девушка, скромная и покладистая, медлительная и как бы несколько сонная, но при этом чрезвычайно хорошенькая. Они поженились 2 апреля 1836 года; за два дня до этого вышел первый выпуск «Посмертных записок Пиквикского клуба». 6 января 1837 года Кэт родила первого ребёнка — мальчика, а 7 мая неожиданно умерла от сердечного приступа её младшая сестра Мэри Хогарт, к которой Чарльз успел очень привязаться. Боль, причинённая смертью этой шестнадцатилетней девочки, осталась с ним на всю жизнь.

В 1840 году, уже будучи известным писателем, он увлёкся Элинор Кристиан, которую называл «прекрасной поработительницей». Однажды, гуляя с Элинор по волнолому, он внезапно обхватил её за талию и поволок на самый край, объявив, что не отпустит, пока их обоих не скроют зловещие волны морские.

— Представьте, какую мы произведём сенсацию! Вообразите себе дорогу к славе, на которую вы вот-вот готовы вступить, то есть скорее всплыть! Пусть ваша мысль устремится к столбцу в «Таймс», живописующему горестную участь обворожительной Э. К., которую Диккенс в припадке безумия увлёк на дно морское!

Волны уже доходили им до колен, Элинор визжала: «Моё платье, моё лучшее, моё единственное шёлковое платье!». В подобных инцидентах погибли две её шляпки.

Другая влюблённость выглядела ещё более необычной: её предметом стала королева Виктория. Диккенс писал друзьям, что сходит с ума «от безнадёжной страсти, такой огромной, что не расскажешь словами и не охватишь воображением». В феврале 1840 года состоялось бракосочетание 21-летней Виктории с принцем Альбертом. Увидев свадебную процессию, Диккенс разрыдался. «Я просто не помню себя от горя, — жалуется он приятелю, — ничего не могу делать. Вид собственной жены раздражает меня. Родителей ненавижу, дом свой терпеть не могу. Уж не отравиться ли, не повеситься ли в саду на груше, не уморить ли себя голодом? Или позвать врача, чтобы сделал мне кровопускание, и потом сорвать повязку? Броситься под копыта лошадей на Нью-Роуд? Зарезать Чэпмена и Холла (его издатели. — Т. Т.) и снискать себе этим известность? Тогда-то она обязательно обо мне что-нибудь услышит, — быть может, ей дадут подписать ордер на арест (но правда ли, что ордер подписывает она?). Может быть, стать чартистом (синоним революционера. — Т. Т.)? Напасть на замок во главе шайки кровожадных головорезов и спасти её собственными руками? Быть кем угодно, только не тем, кем я был до сих пор! Сделать что-нибудь, лишь бы не то, что делал всю жизнь! Ваш обезумевший друг».

Вдвоём с приятелем, страдавшим той же манией, Диккенс прокрадывается в Виндзорский замок. Они видят спальню королевской четы, «озарённую красноватым тёплым светом, таким уютным, искрящимся, рисующим мысленному взору картины такого блаженства и счастья, что Ваш покорный слуга лёг прямо в грязь в начале Лонг Уок и наотрез отказался внимать уговорам, к неописуемому изумлению редких и запоздалых прохожих, ухитрившихся остаться в живых после страшной попойки накануне.. Мы носим теперь у сердца памятные медали, выпущенные в честь бракосочетания, и ходим, набив карманы фотографиями, над которыми тайно и горько рыдаем».

Сообщив друзьям о твёрдом намерении покончить с собой, Чарльз заключает: «По авторитетному мнению министра двора её величества, она читает мои книги, и они ей очень нравятся. Хочу, чтобы труп мой набальзамировали, и, когда она будет в городе, хранили бы на Триумфальной арке Букингемского дворца, а когда она в Виндзоре — на северо-восточных башнях Раунд Тауэр». Одновременно он заявляет о намерении похитить и увезти на необитаемый остров одну из фрейлин королевы — словом, ведёт себя настолько странно, что возникают предположения, будто он сошёл с ума или принял католичество (что, на взгляд среднего англичанина, почти одно и то же). Но когда эти слухи дошли до самого Диккенса, он пришёл в ярость. Безумие исчезло так же внезапно, как и появилось.

В БОРЬБЕ ЗА ЭТО

В русской Википедии Диккенс присутствует исключительно как литератор — «писатель, романист и очеркист». Англоязычная Википедия именует его «писателем и социальным критиком». Если бы публицистика и общественная деятельность не занимали в жизни Диккенса такого важного места, то и художественные его произведения были бы совсем иными.

В британской терминологии того времени Диккенс был «радикалом». Это означало, что он защищал «простых людей» и резко критиковал «правящие классы». В конце жизни он так сформулировал своё кредо: «Моя вера в людей, которые правят, в общем, ничтожна; моя вера в народ, которым правят, в общем, беспредельна». Верой в народ Британии наполнены его произведения.

Будучи радикалом, Диккенс всеми доступными ему средствами добивался реформ, способных улучшить положение простых британцев и усилить их влияние на общественную и политическую жизнь.

Он был уверен, что для излечения общественных язв надо изменить образ мыслей и поведение людей. Реформы нужны, чтобы предотвратить взрыв революционного насилия: «Упрямое стремление во что бы то ни стало хранить старый хлам, давно себя изживший, по самой сути своей в большей или меньшей степени вредоносно и пагубно: рано или поздно такой хлам может вызвать пожар». Газета «Дейли Ньюс», которую Диккенс возглавлял в 1846 году, выступала за свободу торговли и отмену хлебных пошлин, что позволило бы снизить цены на хлеб. Фридрих Энгельс, друг Карла Маркса, назвал «Дейли Ньюс» «органом промышленной буржуазии». С 1850 года Диккенс издавал еженедельный журнал «Домашнее чтение», ценой два пенса за номер (в 1859 году переименован в «Круглый год»). В нём, в частности, он опубликовал свой роман «Тяжёлые времена».

Общественная деятельность Диккенса была широка и многообразна. Он выступал в школе для рабочих и на открытии публичной библиотеки, помогал больнице для детей бедняков и призывал «падших женщин» начать новую жизнь с помощью филантропов. В статьях и памфлетах Диккенс в равной степени обрушивался на моральную распущенность и на ханжество моралистов, на неправедных судей и на нарушителей общественного спокойствия. Особенно активно он выступал против публичных казней. По его мнению, они нисколько не отвращали людей от совершения преступлений, а лишь щекотали нервы зевакам, пробуждая самые низменные инстинкты. В то же время Диккенс утверждал, что отъявленного рецидивиста всегда можно упечь на три месяца, а поскольку после освобождения он останется таким же отъявленным рецидивистом, его надо снова засадить. И пусть Общество защиты обиженных хулиганов вопит, что это равносильно пожизненному заключению: «Именно за это я и ратую. Когда я вижу, как он позорит женщин, идущих воскресным вечером из церкви, я думаю, что с него мало шкуру спустить за это». Диккенс восхищался лондонскими «бобби»; без такой полиции, считал он, Британия превратится в подобие американского Дикого Запада. Диккенс дружил с инспектором Скотленд-Ярда Филдом, ходил с ним на дежурства, а в романе «Холодный дом» вывел Филда в образе инспектора Баккета. (Создатели недавней британской экранизации романа, сочтя радикализм Диккенса недостаточным, изобразили Баккета цепным псом правящего класса.)

В 1865 году на британской восстали негры: они нападали на судей, избивали камнями и палками полицейских и добровольцев-милиционеров. Губернатор острова Джон Эйр жестоко подавил мятеж, при этом были убиты несколько сотен чернокожих мужчин, женщин и детей. В Британии на Эйра посыпались обвинения в жестокости; кампанию против него поддержали такие выдающиеся интеллектуалы, как Чарльз Дарвин, Томас Гексли, Герберт Спенсер, Джон Стюарт Милль. Диккенс присоединился к защитникам Эйра, среди которых были Томас Карлейль, Джон Рескин, Альфред Теннисон. Он высмеивал сердобольных леди, в представлении которых все туземцы добродушные, о себе говорят «моя», а белых называют «масса» или «мисси»: «Итак, мы терзаемся за новозеландцев и готтентотов, как будто они то же самое, что одетые в чистые рубашки жители Кэмбервелла, и их можно соответственно укротить пером и чернилами».

Любимым объектом диккенсовской сатиры была британская двухпартийная система: «Почему я должен всякую минуту быть готовым проливать слёзы восторга и радости оттого, что у кормила власти встали Баффи и Будль?». Перефразируя строку, завершающую каждый куплет знаменитой песни «Правь, Британия» — «британцы никогда не будут рабами», — Диккенс с горечью писал, что колониальная политика Британии «каждым мановением своего трезубца умерщвляет тысячи детей своих, которые никогда, никогда, никогда не будут рабами, но очень, очень и очень часто остаются в дураках». В ноябре 1854 года он пишет о Крымской войне: «Война вызывает у меня самые противоречивые чувства — восхищение нашими доблестными солдатами, страстное желание перерезать горло русскому императору и нечто вроде отчаяния при виде того, как пороховой дым и кровавый туман снова заслонили собой притеснение народа и его страдания у нас дома».

Но, пожалуй, больше всего доставалось от Диккенса британскому судопроизводству, в самом деле крайне медлительному и разорительному для тяжущихся. В «Холодном доме» он возлагает на Канцлерский суд вину за крушение людских судеб, хотя винить следовало бы людей, забросивших все свои дела и годами просиживавших в суде в надежде выиграть тяжбу за наследство. Русскому читателю неповоротливый и бюрократический Канцлерский суд середины XIX столетия, скорее, покажется образцом правосудия: он руководствуется исключительно законом, ведёт дела с безупречной честностью и прямо-таки трогательно опекает несовершеннолетних, чья судьба связана с разбираемым делом о наследстве.

НЕСЧАСТЬЕ В ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ

Осенью 1840 года Диккенс засел за работу над «Лавкой древностей», где в ангельском образе «маленькой Нелл» воскресла Мэри Хогарт — воскресла лишь для того, чтобы испытать множество несчастий и тихо умереть в конце романа. Диккенс признаётся другу: «Желание быть похороненным рядом с ней так же сильно во мне теперь, как и пять лет назад. Я знаю (ибо уверен, что подобной любви не было и не будет), что это желание никогда не исчезнет».

Как и прочие произведения Диккенса, «Лавка древностей» выходила выпусками, и читатели, предчувствуя горестную судьбу героини, засыпали автора письмами, умоляя пощадить девочку. В Нью-Йорке пароход с последним выпуском встречала толпа, ревущая: «Жива ли маленькая Нелл?!». Восторженные читатели ставили Нелл (признаться, не совсем справедливо) в один ряд с Джульеттой, Дездемоной и Корделией.

К тому времени исполнилось шестнадцать лет другой младшей сестре Кэт — Джорджине. В 1843 году Диккенс пишет, что по характеру и складу ума Джорджина очень похожа на незабвенную Мэри. Кажется, из всех сестёр Хогарт меньше всех ему нравилась собственная жена. Джорджина делается полновластной хозяйкой в доме Диккенсов, отстранив старшую сестру. В семейных конфликтах она всегда на стороне зятя. Но проходит много лет, прежде чем хрупкое равновесие в семье оказывается нарушенным.

В январе 1855 года Диккенс впервые вслух признаётся, что не сумел правильно выбрать спутницу жизни. Вскоре, собираясь в Париж, он получает письмо от миссис Винтер (в девичестве Мария Биднелл).

Минувшее нахлынуло на него с необыкновенной силой. Он пишет ей, что помнит каждое мгновение их встреч так ясно, как будто это было вчера. В его воображении Мэри всё та же небесной красоты девушка, в чьём присутствии он испытал неземное счастье (которое хорошо помнит) и терпел ужасные муки (которые время укрыло своей пеленой). Всё, что произошло двадцать с лишним лет назад, внезапно разъясняется: их ссора, оказывается, была вызвана простым недоразумением, а вовсе не тем, что она пренебрегла молодым человеком без средств.

Свидание состоялось, и прекрасное видение рассыпалось в прах. Спустя месяц после встречи он пишет Марии: «Я уезжаю, чтобы обдумать, а что — и сам не знаю. Я совершенно уверен, что мне не следует приходить к вам. Лучше, если я буду думать о вас наедине с собою». Для человека с его фантазией объяснение так себе. В «Крошке Доррит» Мария Биднелл появляется в образе Флоры Финчинг — располневшей, удручающе глупой, болтливой и при этом изображающей из себя девочку-проказ-ницу. Зато в образе самой Крошки Доррит вновь оживает Мэри Хогарт, — благо над ней годы уже не властны.

А Кэт, родившая десятерых детей (не считая мёртворождённых), постарела и растолстела. Она хотела тихой, спокойной жизни, а ей приходилось колесить с мужем по свету, выступать в его спектаклях и общаться с неприятными ей людьми. Супруги всё больше раздражают друг друга. Диккенс жалуется приятелю, что им всё тяжелее вдвоём и надо что-то делать — «не только ради меня, но и ради неё» (ну конечно, кто бы в этом сомневался!). Знаток человеческой психологии обнаруживает: «её темперамент никак не вяжется с моим» и «она была бы в тысячу раз счастливее с человеком иного склада». Открытие очень своевременное — после двадцати с лишним лет семейной жизни! В конце концов Кэт сама предлагает ему расстаться, но он ещё несколько лет не желает об этом слышать: в теории он остаётся защитником семейных ценностей, да и его литературная репутация во многом зиждется на этом образе.

Отношения Диккенса с шотландской роднёй жены тоже портятся (разумеется, за исключением Джорджины). Диккенсу, по его выражению, «до смерти надоел шотландский язык во всех его временах и наклонениях». Толкущиеся в доме Хогарты его злят: «Я просто подумать не могу о том, чтобы всё это время выносить их идиотизм. Моё здоровье и так уже пострадало от одного вида Хогартов за завтраком».

НА ЗАКАТЕ

В 1857 году Диккенс влюбляется в молодую актрису, голубоглазую блондинку Эллен Тернан. История его первой любви повторяется в зеркальном отображении: теперь он богат и к тому же знаменит, а она бедна — и безвестна. Но ему сорок пять лет, а ей восемнадцать. Чтобы скрыть морщины, он отпускает бороду и уверяет приятелей, что восхищён своей наружностью.

В начале 1858 года Диккенс устраивает себе отдельную спальню, наглухо заделав дверь, ведущую в спальню жены. «Всё кончено раз и навсегда. Меня постигла горькая неудача, с этим нужно смириться, и точка». Чтобы отвлечься, он начал выступать с публичным чтением своих произведений. Успех был колоссальный: выяснилось, что в качестве автора-исполнителя можно заработать куда больше, чем писательским трудом.

Кэт, кажется, не понимала подлинной причины происходящего, пока не получила по ошибке какое-то украшение, купленное её мужем для Эллен. Диккенс уверял жену, Джорджину и старших детей, что питает к мисс Тернан самые возвышенные чувства и отношения их вполне невинны. Однако родные убедили Кэт, что Эллен — его любовница, и накануне его первого публичного выступления она покинула семейный дом в Тэвисток-Хаусе. В конце мая 1858 года супруги подписали акт, в соответствии с которым Кэт забирала старшего сына и получала пожизненную ежегодную ренту в 600 фунтов. Остальные дети оставались с Чарльзом. Теперь его хозяйство вела старшая дочь Мэми, боготворившая отца и никогда не встречавшаяся с матерью после их разъезда. Другая дочь, Кэти, считала, что «Джорджина не так уж чиста», и посещала мать.

Скоро вся эта история вышла за пределы узкого круга друзей семьи. В Гаррик-клубе кто-то рассказал Теккерею, что Диккенс разъехался с женой из-за интрижки со свояченицей. «Ничего подобного, — возразил Теккерей, — с актрисой». Когда Диккенс обнаружил, что его личные дела превратились в тему для пересудов, он был взбешён даже больше, чем во времена увлечения королевой. Виновниками «мерзких слухов» он считал Хогартов, хотя виноват был, скорее всего, сам, поскольку рассказывал о своих проблемах друзьям. Утверждали, что Диккенс изменился до неузнаваемости. В июне 1858 года этот умный и проницательный человек совершает на удивление нелепый шаг, выступив в своём журнале «Домашнее чтение» с туманным обращением к читающей публике по поводу слухов, порочащих его и близких ему людей. Более того: он рассылает это обращение во все крупные газеты, и многие его печатают с комментариями редакции. Другое обращение, гораздо более откровенное, он вручает своему импресарио Артуру Смиту с просьбой показывать его и тем, кто верит клевете, и тем, кто хотел бы её опровергнуть, то есть всем и каждому. К его удивлению, это «сугубо личное послание» тоже попадает в газеты. В результате в , Шотландии и Уэльсе уже трудно было найти грамотного человека, не посвящённого в семейные проблемы Диккенсов.

3 сентября 1860 года, вскоре после свадьбы дочери Кэти, он сжигает на лужайке перед домом все хранившиеся личные письма. Эллен ещё несколько лет держала его на расстоянии. Но она была бедна, а он богат и знаменит. Видимо, в конце концов она ему уступила, хотя это не принесло счастья ни ей, ни ему.

Здоровье Диккенса постепенно ухудшается. В начале 1865 года на прогулке он отморозил ногу. К постоянному катару добавилась подагра, с ней пришла хромота. Спустя год стало прихватывать сердце. Всё чаще ему приходится проводить время на диване с забинтованной ногой. В завещании, составленном в мае 1869 года, он позаботился обо всех членах семьи. Самую большую сумму — восемь тысяч фунтов — он оставляет Джорджине, жене — лишь проценты с такого же капитала, которые после её смерти должны перейти к детям. Прислуга в случае его смерти должна была получить по 19 гиней. Душеприказчиками назначались его друг Джон Форстер и Джорджина.

На Рождество 1869 года Диккенс уже с трудом спускается к гостям из-за больной ноги. Однако в начале 1870 года снова выступает с публичными чтениями. В марте его приняла в Букингемском дворце королева, которой он представил свою дочь. Виктория и самый знаменитый из её подданных поболтали о том, как трудно становится с прислугой, о дороговизне, о классовых различиях. Королева подарила Диккенсу свой «Шотландский дневник» с автографом. Вскоре после аудиенции ему намекнули о возможном пожаловании баронетства (баронет — наследуемый титул, между рыцарем и бароном). Он отшутился, и больше этот вопрос не поднимали.

В апреле—мае умерли двое его близких друзей. В начале мая он присутствовал на завтраке у премьер-министра Гладстона. 10 мая вновь начались страшные боли в ноге, но 6 июня он ещё ходил в сопровождении своих собак в Рочестер на почту, а на следующий день ездил с Джорджиной на прогулку.

8 июня с утра Диккенс работал над «Тайной Эдвина Друда» — детективным романом, который так и остался незаконченным. Перед обедом, назначенным на 6 часов вечера, написал два письма. За обедом сообщил Джорджине, что чувствует себя очень плохо. Встав из-за стола, сказал, что ему нужно немедленно ехать в Лондон, и покачнулся. Джорджина успела его подхватить, но он не мог ступить ни шагу и осел на пол. С ним сделался удар. Ночь он пролежал без движения. Вечером по телу прошла судорога, и Чарльза Диккенса не стало.

Кэт пережила его на семь лет. Эллен Тернан в год смерти Кэт вышла замуж за преподобного Джорджа Робинсона, впоследствии директора школы; умерла она в 1914 году 75 лет от роду. Джорджина, не выходя замуж, дожила до 90 и скончалась в 1917 году; в предсмертном бреду она говорила о Диккенсе.

(1812 - 1870) - классик мировой литературы. Его произведения с удовольствием читают и перечитывают миллионы людей и в наши дни.

Посмертные записки Пиквикского клуба

«Посмертные записки Пиквикского клуба» - это первый роман Чарльза Диккенса, впервые был выпущен издательством «Чепмен и Холл» в 1836-1837 годах. Именно с этой книги (а также ее румяного и пухлого главного героя) началась блистательная карьера писателя.

Приключения Оливера Твиста

«Приключения Оливера Твиста» - самый знаменитый роман великого Диккенса.

Старая добрая Англия неласкова к сиротам и нищим детям. История мальчика, оставшегося без родителей и вынужденного скитаться по мрачным трущобам Лондона. Перипетии судьбы маленького героя, многочисленные встречи на его пути и счастливый конец трудных и опасных приключений - все это вызывает неподдельный интерес у множества читателей по всему миру.

Большие надежды

Роман «Большие надежды» не нуждается в представлении - огромное количество театральных постановок и экранизаций постоянно держат его в поле зрения читателей.

Герой романа «Большие надежды», молодой человек Филип Пиррип (или просто Пип), стремится стать «истинным джентльменом» и добиться положения в обществе. Но его ждут разочарования. Деньги, обагренные кровью, не могут принести счастья, а «мир джентльменов», на который Филип возлагал столько надежд, оказался враждебным и жестоким.

Тяжелые времена

Действие романа «Тяжелые времена» происходит в промышленном городе Кокстаун, в котором все обезличено: люди одинаково одеты, выходят из дома и возвращаются в одни и те же часы, одинаково стуча подошвами одинаковых башмаков. В городе распространена философия фактов и цифр, которой следует богатый банкир Баундерби. Такова и система воспитания в школе Грэдграйна - без любви, тепла, воображения. Бездушному миру фактов противостоит труппа бродячего цирка и маленькая дочь циркача - Сисси Джуп.

Холодный дом

«Холодный дом» был написан в 1853 году и является девятым по счету романом в творчестве Диккенса, а также открывает период художественной зрелости автора. В этой книге дан срез всех слоев британского общества Викторианской эпохи, от высшей аристократии до мира городских подворотен. Мастер создания интриги, писатель насытил произведение тайнами и запутанными сюжетными ходами, оторваться от которых просто невозможно.

Рождественские повести

«Рождественские повести» были написаны Диккенсом в 40-х годах XIX века. В этих историях главными персонажами являются феи, эльфы, призраки, духи умерших и... обычные англичане. В них сказка переплетается с реальностью, а ужасы потустороннего мира не уступают жестокости окружающей действительности. Волшебное, страшное и в меру нравственно-воспитательное чтение на все времена.

Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим

«Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим» - в значительной степени автобиографический роман Чарльза Диккенса, опубликованный в пяти частях в 1849 году и отдельной книгой в 1850-м.

Отец Дэвида умер незадолго до рождения своего сына. Поначалу мальчик рос, окруженный любовью матери и няни, однако с появлением отчима, упертого тирана, считающего ребенка своей обузой, о прежней жизни пришлось забыть. Еще один «наставник», невежественный мистер Крикл, бывший торговец хмелем, ставший директором школы, продолжил вколачивать в юного героя свои убогие представления о порядке. Но эти варварские методы воспитания прерывает внешне суровая Бетси Тротвуд, которая становится для мальчика воплощением добра и справедливости.

Чарльз Джон Гаффам Диккенс - родился 7 февраля 1812 года, Лендпорт, Портсмут, Великобритания. Английский писатель-романист, репортёр. Автор произведений - «Посмертные записки Пиквикского клуба», «Домби и сын», «Дэвид Копперфильд», «Оливер Твист», «Повестью о двух городах», «Тайна Эдвина Друда» и др. Умер - 9 июня 1870, Гейдсхилл, Кент, Великобритания.

Афоризмы, цитаты, высказывания, фразы - Диккенс Чарльз

Правда всегда отважна.
Есть моменты, когда невежество есть благо.
Всякое расставание - предвестник последней разлуки.
Трудолюбие - душа всякого дела и залог благосостояния.
Живой человек, лишенный разума - страшнее, чем мертвец.
Если бы не было дурных людей, не было бы хороших юристов.
Цивилизация и варварство ведут на поводу наш хвастливый мир.
В этом мире пользу приносит каждый, кто облегчает бремя другого человека.
Ложь откровенная или уклончивая, высказанная или нет, всегда остается ложью.
Любовь - интереснейшая и самая простительная из всех человеческих слабостей.
Слёзы - дождь, смывающий земную пыль, что покрывает наши заскорузлые сердца.
Нам дана жизнь с непременным условием храбро защищать ее до последней минуты.
Возле горящей свечи всегда увиваются мошки и букашки, но разве в этом виновата свеча?
Нет еще на свете такого холма, вершины которого настойчивость в конце концов не достигнет.
В жизни мы – актеры, а не пассивные зрители, в этом-то и заключается существенная разница.
Любой прекрасной цели можно добиться честными средствами. А если нельзя, то эта цель плоха.
Человек не может по-настоящему усовершенствоваться, если не помогает усовершенствоваться другим.
Не всегда высоко то, что занимает высокое положение, и не всегда низко то, что занимает положение низкое.
Я не знаю ни одного американского джентельмена. Да простит меня Бог, что я употребил эти два слова вместе.
Литература - обязана быть верной народу, обязана страстно и ревностно ратовать за его прогресс, благоденствие и счастье.
В тех крохотных мирах, в которых живут дети, ничего не ощущается так тонко и не чувствуется так остро, как несправедливость.
Пусть никто ни на шаг не сойдет с честного пути под тем благовидным предлогом, что это оправдывается благородной целью.
Люди не пишущие и не читающие, всегда имеют небольшую, обычно пустую комнату, которую они называют библиотекой.
И хотя родина есть только имя, только слово, - оно сильно, сильней самых могущественных заклинаний волшебника, которым повинуются духи.
Из всех изобретений и открытий в науке и искусствах, из всех великих последствий удивительного развития техники на первом месте стоит книгопечатание.
Что, если мы прибережем Ничтожество для памятников, звезд и орденов, отдадим ему чины, звания, пенсии без заслуг, а настоящее дело поручим Человеку?
Бывают в жизни дни, ради которых стоит жить и не дать умереть. Недаром поется в старой славной песенке, что лишь любовь, одна любовь властвует над миром.
Есть ложь, на которой люди, как на светлых крыльях, поднимаются к небу; есть истина, холодная, горькая, которая приковывает человека к земле свинцовыми цепями.
Как печально видеть мелкую зависть в великих мудрецах и наставниках мира сего. Я уже с трудом понимаю, чем руководствуются люди - да и я сам - в своих поступках.
Человек должен уважать свое призвание, каким бы оно ни было, и поддерживать достоинство этого призвания, и требовать от других уважения к нему, если оно того достойно.
Чересчур хорошая жизнь часто портит характер так же, как чересчур обильная еда портит желудок, и в этих случаях как тело, так и душу с успехом исцеляют лекарства не только неприятные, но даже противные на вкус.

Чарльз Диккенс "Оливер Твист"

«Приключения Оливера Твиста» – самый знаменитый роман великого Диккенса.

История мальчика, оказавшегося сиротой, вынужденного скитаться по мрачным трущобам Лондона. Перипетии судьбы маленького героя, многочисленные встречи на его пути и счастливый конец трудных и опасных приключений – все это вызывает неподдельный интерес у множества читателей всего мира.

Мне почему-то всегда казалась, что это очень грустная история, где в конце главный герой обязательно умирает. И так как я натура впечатлеительная, то долго откладывала прочтение этой книги. И зря:) Как оказалось, Диккенс был добрым человеком, и не желая расстраивать своих читателей, практически все свои произведения заканчивал хеппи-эндом.

Оливер Твист - замечательная история о победе добра над злом, о преодолении трудностей и о вере в чудеса. Книга немного смахивает на мыльную оперу, в ее лучших традициях)) Кто читал, тот поймет, что я имею ввиду)) Думаю, что у более молодых читателей книга пойдет вообще на ура!

Чарльз Диккенс "Больший надежды"

В романе "Большие надежды" - одном из последних произведений Диккенса, жемчужине его творчества - рассказана история жизни и крушения надежд молодого Филиппа Пиррипа, прозванного в детстве Пипом. Мечты Пипа о карьере, любви и благополучии в "мире джентльменов" разбиваются в один миг, едва он узнает страшную тайну своего неизвестного покровителя, которого преследует полиция. Деньги, окрашенные кровью и отмеченные печатью преступления, как убеждается Пип, не могут принести счастья. Но что в таком случае может? И куда заведут героя его мечты и большие надежды?

Во время чтения этой книги у меня бегали мурашки по коже! История большых надежд, и не менее больших крушений... Читается легко, это даже, в какой-то мере, детектив, поэтому книга вас не отпустит, обещаю:)

И опять таки, спасибо Диккенсу за его доброту... Знаю, изначально автор планировал другой конец...

Чарльз Диккенс "Дэвид Копперфильд"

«Жизнь Дэвида Копперфилда» - поистине самый популярный роман Диккенса. Роман, переведенный на все языки мира, экранизировавшийся десятки раз - и по-прежнему завораживающий читателя своей простотой и совершенством.
Это - история молодого человека, готового преодолеть любые преграды, претерпеть любые лишения и ради любви совершить самые отчаянные и смелые поступки. История бесконечно обаятельного Дэвида, гротескно ничтожного Урии и милой прелестной Доры. История, воплотившая в себе очарование «старой доброй Англии», ностальгию по которой поразительным образом испытывают сегодня люди, живущие в разных странах на разных континентах.

Вот у Диккенса если злодей, то такой, что и за киллометр видно! А если положительный, то прямо ангел с крыльями:) Пожалуй эта книга мой фаворит из представленных здесь произведений. В книге описывается жизнь Дэвида от самого рождения до старости, все насыщенно событиями, приключениями и переживаниями.

Часть про дество героя мне понравилась больше, чем про его взрослую жизнь. Но в целом книга очень достойная, рекомендую к прочтению, впрочем как и любую другую у этого автора. У Диккенса потрясающая манера писать книги, это такой чудесный, живой слог, в его книгах много юмора, в некоторых моментах я действительно смеялась, чего не ждешь в общем-то от книг классиков (ну или я не жду..))

Чарльз Джон Хаффем Диккенс – английский писатель, романист, очеркист
7 февраля исполняется 205 лет со дня рождения писателя.

Чарльз Диккенс
(1812-1870)
«Человек не может по-настоящему усовершенствоваться, если не помогает усовершенствоваться другим»

Чарльз Диккенс родился в 1812 году в Лэндпорте. Его родителями были Джон и Элизабет Диккенс. Чарльз был вторым по счету ребенком из восьми детей в семье. Его отец работал на военно-морской базе Королевского флота, но был не работягой, а чиновником.

Маленький Диккенс унаследовал от отца богатое воображение, лёгкость слова, по-видимому, присоединив к этому некоторую жизненную серьёзность, унаследованную от матери, на плечи которой падали все житейские заботы по сохранению благосостояния семьи.

Богатые способности мальчика восхищали родителей, и артистически настроенный отец буквально изводил своего сынишку, заставляя его разыгрывать разные сцены, рассказывать свои впечатления, импровизировать, читать стихи и т. д. Диккенс превратился в маленького актёра, преисполненного самовлюблённости и тщеславия.

Однако семья Диккенса была вдруг разорена дотла. Отец был брошен на долгие годы в долговую тюрьму, матери пришлось бороться с нищетой. Изнеженный, хрупкий здоровьем, полный фантазии, влюблённый в себя мальчик попал в тяжёлые условия эксплуатации на фабрику ваксы.

Всвою последующую жизнь Диккенс считал это разорение семьи и эту свою ваксу величайшим оскорблением для себя, незаслуженным и унизительным ударом. Он не любил об этом рассказывать, он даже скрывал эти факты, но здесь, со дна нужды, Диккенс почерпнул свою горячую любовь к обиженным, к нуждающимся, своё понимание их страданий, понимание жестокости, которую они встречают сверху, глубокое знание жизни нищеты и таких ужасающих социальных учреждений, как тогдашние школы для бедных детей и приюты, как эксплуатация детского труда на фабриках, как долговые тюрьмы, где он посещал своего отца и т. п.

Диккенс вынес из своего отрочества и великую, мрачную ненависть к богачам, к господствующим классам. Колоссальное честолюбие владело юным Диккенсом. Мечта о том, чтобы подняться назад в ряды людей, пользовавшихся благосостоянием, мечта о том, чтобы перерасти своё первоначальное социальное место, завоевать себе богатство, наслаждения, свободу, - вот что волновало этого подростка с копной каштановых волос над мертвенно бледным лицом, с огромными, горящими здоровым огнём, глазами.

После выхода отца из тюрьмы Чарльз остался на своей службе по настоянию матери. Кроме того, он начал посещать Веллингтонскую академию, которую окончил в 1827 году. В мае того же года Чарльз Диккенс устроился младшим клерком в адвокатскую контору, а через полтора года, порядком освоив стенографию, стал работать свободным репортером. В 1830 году его пригласили в "Монинг Хроникал".

Публика сразу приняла начинающего репортера. Его заметки привлекали внимание многих. В 1836 году были напечатаны первые литературные опыты писателя - нравоописательные "Очерки Боза". В основном он писал о мелкой буржуазии, ее интересах и положении дел, рисовал литературные портреты лондонцев и психологические зарисовки. Надо сказать, что Чарльз Диккенс, краткая биография которого не позволяет охватить все детали его жизни, и свои романы начал печатать в газетах отдельными главами.

"Посмертные записки Пиквикского клуба". Роман начал выходить в свет в 1836 году. Роман произвел невероятный фурор. Именами героев тут же стали называть собак, давать прозвища, носить такие шляпы и зонты, как у Пиквика.

Чарльз Диккенс, биография которого известна каждому жителю Туманного Альбиона, заставил смеяться всю Англию. Но это послужило ему подспорьем для решения более серьезных задач. Следующим его произведением стал роман "Жизнь и приключения Оливера Твиста". Сложно сейчас представить себе человека, который не знает историю сироты Оливера из лондонских трущоб. Чарльз Диккенс изобразил широкую социальную картину в своем романе, затрагивая проблему работных домов и показывая в противовес жизнь богатеньких буржуа.

Слава Диккенса выросла стремительно. Своего союзника видели в нём и либералы, поскольку он защищал свободу, и консерваторы, поскольку он указывал на жестокость новых общественных взаимоотношений.
В 1843 году выходит "Рождественская песнь", ставшая одним из самым популярных и читаемых рассказов об этом волшебном празднике.

В 1848 году публикуется роман "Домби и сын", называемый самым лучшим в творчестве писателя. Следующим его произведением становится "Дэвид Копперфильд". В некоторой степени роман автобиографичен. Диккенс привносит в произведение дух протеста против капиталистической Англии, старых устоев морали.
Роман "Наш общий друг" привлекает своей многоплановостью, в нем писатель отдыхает от социальных тем. И именно здесь меняется его манера письма. Она продолжает трансформироваться и в следующих произведениях автора, к сожалению, не законченных.

В 1850-ых гг. Диккенс достиг зенита своей славы. Он был баловнем судьбы - прославленным писателем, властителем дум и богачом, - словом, личностью, для которой судьба не поскупилась на дары.

Но потребности Диккенса были шире его доходов. Беспорядочная, чисто богемная натура его не позволяла ему внести какой бы то ни было порядок в свои дела. Он не только терзал свой богатый и плодотворный мозг, заставляя его чрезмерно работать творчески, но будучи необыкновенно блестящим чтецом, он старался зарабатывать громадные гонорары лекциями и чтением отрывков из своих романов. Впечатление от этого чисто актёрского чтения было всегда колоссальным. По-видимому, Диккенс был одним из величайших виртуозов чтения. Но в своих поездках он попадал в руки каких-то антрепренёров и, много зарабатывая, в то же время доводил себя до изнеможения.

Его семейная жизнь сложилась тяжело. Размолвки с женой, какие-то сложные и тёмные отношения со всей её семьёй, страх за болезненных детей делали для Диккенса из его семьи скорее источник постоянных забот и мучений.

9 июня 1870 г. пятидесятивосьмилетний Диккенс, не старый годами, но изнурённый колоссальным трудом, довольно беспорядочной жизнью и множеством всяких неприятностей, умирает в Гейдсхилле от инсульта.

Знаете ли вы что

∙ Чарльз Диккенс всегда спал головой на север. Также, когда писал свои произведения, садился лицом в эту сторону.

∙ Одним из любимейших развлечений Чарльза Диккенса были походы в парижский морг, где он мог проводить целые дни напролет, захваченный видом неопознанных останков.

∙ С самого начала отношений Чарльз Диккенс заявил Кэтрин Хогарт, своей будущей жене, что ее основное назначение - рожать детей и делать то, что он ей скажет. За годы их совместной жизни она родила десять детей, и все это время беспрекословно выполняла любое указание мужа. Однако с годами он начал ее попросту презирать.

∙ Диккенс был очень суеверным человеком: он ко всему прикасался три раза - на удачу, считал пятницу своим счастливым днем, а в день выхода последней части очередного романа непременно уезжал из Лондона.

∙ Диккенс уверял, что он видит и слышит персонажей своих произведений. Они, в свою очередь, постоянно путаются под ногами, не желают, чтобы писатель занимался чем-либо, кроме них.

∙ Чарльз очень часто впадал в транс, что не раз замечали его товарищи. Его постоянно преследовало чувство дежавю.

Интернет-ресурсы:

Диккенс Чарльз. Все книги одного автора [Электронный ресурс] / Ч. Диккенс / / RoyalLib.Com: электронная библиотека. – Режим доступа: http://royallib.com/author/dikkens_charlz.html

Диккенс Чарльз. Все книги автора [Электронный ресурс] / Ч. Диккенс / / Читать книги онлайн: электронная библиотека. – Режим доступа: http://www.bookol.ru/author.php?author=%D0%A7%D0%B0%D1%80%D0%BB%D1%8C%D0%B7%20%D0%94%D0%B8%D0%BA%D0%BA%D0%B5%D0%BD%D1%81

Чарльз Диккенс. Собрание сочинений [Электронный ресурс] / Ч. Диккенс // Lib.Ru: библиотека Максима Мошкова. – Режим доступа: http://lib.ru/INPROZ/DIKKENS/

Чарльз Диккенс: биография [Электронный ресурс] // Litra.ru. – Режим доступа: http://www.litra.ru/biography/get/wrid/00286561224697217406/

Чарльз Диккенс. Статьи. Речи. Письма [Электронный ресурс] // Библиотекарь. Ру.: электронная библиотека нехудожественной литературы. - Режим доступа: http://www.bibliotekar.ru/dikkens/

Афоризмы и цитаты:

Наш мир - мир разочарований, и нередко разочарований в тех надеждах, какие мы больше всего лелеем, и в надеждах, которые делают великую честь нашей природе.

Слёзы очищают лёгкие, умывают лицо, укрепляют зрение и успокаивают нервы - так плачь же хорошенько!

Бывают такие книги, у которых самое лучшее - корешок и обложка.

Женщины умеют объяснить всё в двух словах, если только не начинают кипятиться.

Я решил, что если мой мир не может быть вашим, я сделаю ваш мир своим.

Нет раскаяния более жестокого, чем раскаяние бесполезное.

В этом мире пользу приносит каждый, кто облегчает бремя другого человека.

Не всегда высоко то, что занимает высокое положение. И не всегда низко то, что занимает положение низкое.

Книгопечатание это самое великое открытие в мире искусства, культуры и всех технических изобретений.

Для чего нам жизнь дана? Чтобы мы её защищали отважно до последнего вздоха.

Настойчивость достигнет вершины любого холма.

Что бывает отважнее правды?

Залогом вашего процветания является трудолюбие.

Помогая учиться и развиваться другим, мы усовершенствуемся сами.

Дети острее чувствуют и тоньше ощущают несправедливость, чем взрослые.

Мертвец не так страшен, как живой, но лишенный разума человек.

Ложь всегда является ложью, выскажете вы её или скроете.

Слёзы - дождь, смывающий земную пыль, что покрывает наши заскорузлые сердца.

Любой прекрасной цели можно добиться честными средствами. А если нельзя, то эта цель плоха.