Культура эпохи эллинизма. Культура эпоха эллинизма Эллинистическая культура кратко

- 46.87 Кб

Введение.

Древняя Греция и ее культура занимают особое место в мировой истории. В высокой оценке античной (т.е. греко-римской) цивилизации сходятся мыслители разных эпох и направлений. Греческая цивилизация

Не единственная, да и не самая древняя. Когда она появилась, некоторые цивилизации древнего Востока измеряли свою историю уже тысячелетиями. Это относится, например, к Египту и Вавилону. Однако наблюдается необычайно быстрый расцвет греческой цивилизации.

Создание греческой цивилизации относится к эпохе "культурного переворота" - VII - V вв. До н. Э. В течение трех веков в Греции возникла новая форма государства - первая в истории демократии. В науке, философии, литературе и изобразительном искусстве Греция превзошла достижения древневосточных цивилизаций, развивающихся уже более трех тысяч лет.

В культурном развитии эллинистического мира обнаруживаются те же главные черты, которые характеризуют эллинистическую экономику, социальные отношения и политическое устройство. С одной стороны, в этой культуре выступают некоторые общие элементы, определённый культурный комплекс, свойственный и греческим полисам Балканского полуострова, и городам Малой Азии, и большим восточным эллинистическим государствам, и греческим поселениям в Средней Азии или далёкой Индии; с другой - в религии, литературе или искусстве развиваются своеобразные черты, направления и школы, отражающие особые условия и ход исторического развития каждой данной страны.

Цель данной работы – показать, что местные древние культуры в странах, которые попали под власть македонян и греков, и в соседних с эллинистическими государствами областях оказались очень устойчивыми и продолжали развиваться, испытывая в той или иной мере влияние эллинской культуры и, в свою очередь, воздействуя на неё.

1. Особенности и общие черты эллинистической культуры.

Эллинистическая культура,как термин, имеет два смысловых значения: хронологическое - культура эпохи эллинизма и типологическое - культура, возникшая в результате взаимодействия греческих (эллинских) и местных элементов. Типологическое понимание приводит к расширению хронологических и географических рамок вплоть до включения в понятие «эллинистическая культура» всей культуры античного мира от времени походов Александра Македонского (4 в. до н. э.) до падения Римской империи (5 в. н. э.).

Процесс культурного развития в период эллинизма проходил в новых условиях и имел значительные особенности по сравнению с предшествующим временем. Эти новые условия создавались в расширившейся ойкумене - округе земель, в которых жил человек эллинистической эпохи. Если некоторое время назад человек ощущал себя прежде всего жителем небольшого полиса в Греции или деревенской общины на Переднем Востоке, то в эпоху эллинизма усилилось перемещение и смешение населения, раздвинулись узкие рамки и житель не только крупных держав Селевкидов, Птолемеев, Македонии или Пергама, но и небольших греческих полисов почувствовал, что он не только член своего города или общины, где родился, но и более крупного территориального объединения и в определенной степени всего эллинистического мира.

Расширение окружающего человека мира, знакомство с новыми условиями жизни и местными, часто очень древними традициями обогащало умственный кругозор, усиливало творческое начало каждого человека, создавало благоприятные условия для развития культуры.

В период эллинизма наблюдается развитие хозяйства, рост общественного и личного богатства социальных слоев и отдельных людей. Эллинистические общества располагали большими материальными возможностями, и часть средств могла быть затрачена на финансирование культуры.

Социальная структура эллинистического общества, предполагала сочетание рабовладения полисного типа и древневосточных общественных отношений, многообразие социальных и классовых противоречий, нестабильность социальной системы эллинизма в целом создавали особую общественную атмосферу, комплекс различных взаимоотношений общественных групп и слоев, которые воплощались в различных идеологических системах, по-разному проявлялись в философии и науке, архитектуре и скульптуре или литературе.

Изменилась и роль государства в сфере культуры по сравнению с классическим временем. Эллинистические монархии, располагавшие огромными материальными ресурсами, разветвленным центральным и местным аппаратом, выработали определенную политику в области культуры, сделали попытку направить процесс культурного творчества в нужное им русло. Особое внимание было уделено превращению столиц, резиденций эллинистических правителей и их центрального аппарата в мощные культурные центры не только своей державы, но и всего эллинистического мира. К царским дворам приглашали крупных ученых из разных уголков эллинистического мира, получавших содержание из государственных средств и ведущих научную работу. Такие коллективы ученых сложились в Антиохии на Оронте, Пергаме, Сиракузах, Афинах, на Родосе и других городах, но наиболее крупный находился в Александрии при царском дворе Птолемеев.

Важным фактором активного развития эллинистической культуры было взаимодействие традиций собственно эллинской и древневосточной культур. Синтез греческих и древневосточных начал дал особенно богатые результаты в области мировоззрения и философии, науки и религии. Признанным языком был греческий в форме общегреческого языка койне, на котором общались все образованные слои эллинистического общества, создавалась эллинистическая литература. На греческом языке говорили и писали не только греки, но и воспринявшие греческую культуру образованные люди из местных народностей. Греческий облик эллинистической культуры определялся также и тем, что решающий вклад в создание большинства культурных ценностей внесли именно греки (представителей местных народов нам известно мало), а развитие большинства отраслей культуры (кроме, возможно, религии) определялось тем, что создали греки в классический период V-IV вв. до н. э. (градостроительство, архитектура, скульптура, философия, театр и др.). Эллинистическая культура является закономерным продолжением тех направлений, жанров, круга идей и представлений, которые сложились в Греции в V-IV вв. до н. э.

Сложившаяся на всей территории эллинистического мира культура не была единообразной. В каждой области она формировалась путём взаимодействия местных, наиболее устойчивых традиционных элементов культуры с культурой, принесённой завоевателями и переселенцами - греками и «негреками». Формы синтеза так же определялись воздействием многих конкретных обстоятельств: численным соотношением различных этнических групп (местных и пришлых), уровнем их экономики и культуры, социальной организацией, политической обстановкой и т. д. Даже при сопоставлении крупных эллинистических городов (Александрии, Антиохии на Оронте, Пергама и т. д.), где греко-македонское население играло ведущую роль, отчётливо видны особые, характерные для каждого города черты культурной жизни; ещё яснее проступают они во внутренних областях эллинистических государств (например, в Фиваиде, Вавилонии, Фракии). Однако, всем местным вариантам эллинистической культуры свойственны некоторые общие черты, обусловленные, с одной стороны, сходными тенденциями социально-экономического и политического развития общества на всей территории эллинистического мира, с другой - обязательным участием в синтезе элементов греческой культуры. Образование эллинистических монархий в сочетании с полисной структурой городов способствовало возникновению новых правовых отношений, нового социально- психологического облика человека и общества, нового содержания его идеологии. Напряжённая политическая обстановка, непрерывные военные конфликты между государствами и социальные движения внутри них также наложили существенный отпечаток на эллинистическую культуры. В ней более отчетливо, чем в классической греческой, выступают различия в содержании и характере культуры эллинизированных верхних слоев общества и городской и сельской бедноты, в среде которой устойчивее сохранялись местные традиции.

1. Религия и философия.

В религиозных верованиях народностей Восточного Средиземноморья ясно отразились черты социальной психологии. Для эллинистической эпохи характерно повышение роли религии во всем укладе общественной и культурной жизни по сравнению с V-TV вв. до н. э. Расселившиеся по всему Ближнему Востоку греки и македоняне принесли на новую родину свои исконные культы олимпийских божеств, которым они поклонялись. Однако на новых местах традиционные греческие боги подверглись серьезной трансформации как под влиянием новых условий жизни среди коренного восточного населения, так и под воздействием более разработанных и древних восточных религиозных систем. Наиболее характерной чертой эллинистической религии и мифологии является синкретизм, в котором восточное наследие играло огромную роль. С падением значения независимого полиса его культы перестали удовлетворять духовные потребности народных масс: греческие боги не были ни всемогущи, ни милосердны; им не было дела до страстей и бедствий человеческих. Философы и поэты пытались переосмыслить древние мифы, придать им нравственную ценность. Но философские построения оставались достоянием лишь образованных слоев общества. Восточные религии оказались более притягательными не только для основного населения эллинистических государств, но и для переселившихся туда греков. Во многих случаях, даже когда божества носили имена греческих богов, сам культ был совсем не греческим.

Интерес населения Восточного Средиземноморья к новым культам вызывался желанием найти богов наиболее могущественных и заручиться их покровительством.

С этим же была связала и множественность культов в эллинистических государствах. Эллинистические, цари стремились объединить культы греческие и восточные, чтобы иметь идеологическую опору в разных слоях населения; кроме того, они поддерживали многие местные храмы и храмовые организации по политическим соображениям. Характерным для религиозного синкретизма является не только совмещение функций греческих и восточных черт в системе традиционных греческих или древневосточных богов, но и появление синкретических новых божеств. Наиболее ярким примером является культ Сараписа в Египте, разработанный как греческими, так и египетскими жрецами по указанию царствующего правителя. Птолемей Лаг, желая создать новый культ, который бы удовлетворял религиозной потребности как эллинов, так и местного населения, поручил его разработку гелиопольскому жрецу Манефону и элевсинскому жрецу Тимофею. Новый культ греко-египетского божества создавался на основе культа Осириса-Аписа, почитаемого при мемфисском храме, с элементами олимпийских богов Плутона, Зевса и Диониса. Под именем Осораписа, трансформировавшегося в Сараписа, новое божество было объявлено верховным богом эллинов и египтян, широко распространялось во всех внеегипетских владениях Птолемеев, а затем проникло на территорию Малой Азии и Балканской Греции. В образе Сараписа стали почитать единое верховное божество, тем самым удовлетворялась потребность в вере в единого бога, тяга к монотеизму, которая была особенно велика в ряде восточных стран, например в Иудее. Среди греческого населения получают признание и поклонение восточные культы Великой Матери Богов, но особую популярность приобрела египетская богиня Исида.

Культ Сараписа и Исиды (считавшейся его женой) распространился далеко за пределы Египта. Во многих странах почитались одно из древнейших малоазиатских божеств - Кибела (Великая матерь), месопотамская богиня Нанай, иранская Анахита. В эллинистическое время начинается распространение культа иранского солнечного бога Митры, который особенно почитаемым станет в первые века нашей эры(Следует заметить, что митраизм, распространившийся в дальнейшем по Средиземноморью, кроме имени божества имел мало общего с культом индоиранского Митры; круг идей и мифов митраизма надо скорее искать и Малой Азии и соседних странах.).

Восточные культы в греческих городах часто появлялись сначала как неофициальные: алтари, святилища воздвигались отдельными лицами и товариществами. Затем полис особыми декретами делал общественными наиболее распространенные культы, жрецы их становились должностными лицами полиса. Из греческих, божеств в восточных областях наиболее популярны были Геракл, олицетворение физической силы и могущества (статуэтки, изображающие Геракла, найдены во многих городах, в том числе в Селевкии на Тигре), и Дионис, образ которого к этому времени значительно трансформировался. Главным содержанием мифа о Дионисе становятся рассказы о его смерти и воскрешении его Зевсом. Согласно учению почитателей Диониса - орфиков, Дионис сначала был рожден Персефоной под именем Загрея; Загрей погиб, растерзанный титанами. Затем Дионис воскрес уже под своим именем как сын Зевса и Семелы.

Период эллинизма был периодом оживления местных культов божеств-покровителей деревень.

Часто такое божество носило имя какого-либо из важнейших богов (Зевса, Аполлона, Артемиды) и локальный эпитет (по названию местности). Но и в сельских поселениях, как и в городах, встречаются посвящения сразу многим богам.

В неспокойной общественной и политической обстановке эллинистического мира, в котором рушились и воздвигались царства, уничтожались и перемещались обширные массы населения, происходили глубокие перемены в жизни, политические потрясения, люди начинают обожествлять Судьбу - Удачу в качестве богини Фортуны, приносящей счастье, славу и богатство. Были обожествлены такие понятия, как Добродетель, Здоровье, Счастье, Гордость. Одной из особенностей религиозных поисков эллинизма является обожествление царствующего монарха. Маленький подданный нередко рассматривал могущественного владыку огромной державы как сверхчеловека, близкого богам, как часть божественного мира. Сами эллинистические правители, стремясь идеологически обосновать и укрепить свое Господство, сплотить свои многонациональные государства, активно внедряют свой культ среди подвластного им населения. Правители Египта, Селевкиды и ряд других эллинистических монархов принимают божественные эпитеты Сотер (спаситель), Эпифан (явленный), Эвергет (благодетель) и др.

Описание работы

Цель данной работы – показать, что местные древние культуры в странах, которые попали под власть македонян и греков, и в соседних с эллинистическими государствами областях оказались очень устойчивыми и продолжали развиваться, испытывая в той или иной мере влияние эллинской культуры и, в свою очередь, воздействуя на неё.

После создания империи греческая культура распространилась на новые территории. Это и означало наступление новой эпохи, получившей название эллинизма, т. е. эпохи распространения греческой культуры на всей территории державы Александра Македонского. В процессе экспансии эллинской культуры происходило её соединение с восточными культурами. Именно этот синтез греческой и восточных культур образовал качественно новое явление, которое стало именоваться культурой эллинизма. Её образование шло под влиянием всего греческого образа жизни и греческой системы образования.

После завоевания Александром Македонским северо-западной Азии и Египта (334-331 гг, до н. э.) полисная культура распространилась на новые территории. Стала возникать эллинистическая культура, получившая наибольшее развитие в Александрии, Антиохии, Пергаме и др. городах, которая развивалась в тесном взаимодействии греческих (эллинских) традиций с древними восточными культурами.

В широком слове понятия эллинизм означает этап в истории стран Восточного Средиземноморья со времени походов Александра Македонского (334-323 гг. до н. э.) до завоевания этих стран Римом. Борьба диадохов (преемников Александра Македонского) за власть привела к образованию эллинистических монархий, которые являлись центрами развития эллинистической культуры.

В 86г. До н. э. Риму был подчинен Египет - последнее эллинистическое государство, а в 27 г. до н. э. Гай Юлий Цезарь Октавиан принял титул принцепса (первого в списке сенаторов) и императора Августа. Под его императорской властью находилась огромная территория, включавшая все страны, окружавшие Средиземное море с севера и юга, запада и востока. 27 г. до н. э. - год рождения Римской империи.

Эллинистическая культура не была единообразной на все территории эллинистического мира. Культурная жизнь отдельных центров отличалась и зависела от уровня экономики, развитости общественных отношений, соотношения этнических групп. Наличие общих черт в культуре отдельных местностей эллинистического мира было обусловлено сходными тенденциями социально-экономического и политического развития и едиными истоками этой культуры (классические образцы древнегреческой литературы, философии, науки, архитектуры).

Литература

Тенденцией, определяющей весь ход литературного и философского восприятия мира в эллинистическом мире, был переход от грандиозных философских систем (Платон, Аристотель) к учениям камерного, индивидуалистического плана. В художественной литературе наблюдалось сужение социальной тематики. По сравнению с литературой периода классики (ранее IVв. до н. э.) эллинистическая культура отличалась полным аполитизмом либо трактует политику как прославление монархии. В условиях классического греческого полиса каждый свободный гражданин мог принимать участие в экономике, теперь его удел - погружение в мир внутренних переживаний и быт.

Человек этого времени предпочитал не принимать участия в жизни общества и погрузился в личную жизнь. Объектом изображения эллинистической литературы становится человек как индивидуальность и его внутренний мир. Темы новоаттической и римской комедии - любовь, брак и семья, воспитание и обучение, общественное поведение человека. В комедии Менандра (342-290 гг. до н. э.) «Третейский суд» один из героев излагает свою теорию, близкую по духу Эпикуру:

Наш нрав - вот кто нам бог!

И счастье и беда - все это от него зависит,

Его и ублажай, не делая притом

Ни зла, ни глупости, коль хочешь быть счастливым.

Научные сочинения того времени (Например, Архимеда, Евклида, Птолемея) писались в форме литературных произведений прозаического или поэтического жанра.

ВIIIв. до н. э. литература получила развитие в новых культурных центрах, главным образом, в Александрии, где хранилась одна из лучших мировых библиотек того времени - знаменитая Александрийская библиотека.

Философия

Наиболее значимыми философскими направлениями раннего эллинизма были стоицизм, эпикуреизм и скептицизм. Этими школами (а также школами киренаиков и киников) разрабатывались новые этические нормы. Постепенно выкристаллизовалась индивидуалистическая идея: поскольку воздействовать на силы, движущие миром, человек не в состоянии, ему остается искать в самом себе ключь к счастью, благополучию и покою.

Стоики, например, стремились к выработке в человеке «железного нрава» и стойкости перед ударами судьбы. Поскольку первое естественное побуждение человека - стремление к самосохранению, то это «расположение к себе», в силу разумной природы человека, должно распространяться на других людей, все человечество, которое объединяется вокруг мирового государства - космополиса. В общественной жизни государства необходимо участвовать, если только она не безнравственна. Стоики оправдывали самоубийство как способ завершения жизни, когда жить морально и разумно становится невозможным.

Эпикурийцы, наоборот, предлагали погрузиться во внутренний мир и предаться самонаслаждению, что позволяет избавиться от страха смерти. «Смерть, - писал Эпикур, - не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда нас смерть наступает, то нас уже нет». Наслаждение - единственное благо для человека, благо «отсутствия страдания», а потому надо «прожить незаметно».

Скептики проповедовали отсутствие возможности получения достоверного знания и рационального обоснования норм поведения.

Общим для этих философских школ было стремление к изоляции человека от треволнений жизни и проповедь постоянного самовоспитания.

Наука эллинистического мира развивалась в Александрии, Пергаме и ряде других малоазиатских городов.

Большое развитие в Александрии получила математика. Известными учеными того были Евклид, Архимед, Эратосфен, чьи открытия легли в фундамент современной науки. Евклидова геометрия, до сих пор составляет основу курса, преподаваемого в современной школе.

В эллиническом мире огромную славу приобрела александрийская медицина, крупнейшим представителем которой был Клавдий Гален (129-199), труды которого положили начало анатомо-физиологическому изучению человеческого организма.

Крупнейшими географами древности были александрийские ученые Страбон, Марин Тирский и К. Птолемей. Выдающиеся открытия были сделаны александрийскими учеными в области астрономии. Так, Аристарх Самосский в III в. до н.э. первым в истории науки создал гелиоцентрическую систему мира, которая была воспроизведена в XVI в. Н. Коперником. Высшим достижением античной астрономии явилась геоцентрическая система мира движения Солнца, Луны и пяти известных планет.

Архитектура

Взаимодействие художественных культур Греции и стран Ближнего Востока выразилось в архитектурной и скульптурной гигантомании. Зодчество теперь во многом связано со стремлением правителей прославить мощь своих монархий. В результате в период эллинизма были построены 176 городов, многие из которых носили имена своих основателей. Их планировка обычно отличалась строгой упорядоченностью. Города строились по гипподамовой системе, известной ещё в Греции 5 в. до н. э.: улицы прокладывались под прямыми углами друг к другу, город делился на квадраты-жилые кварталы, выделялась главная площадь-административный и торговый центр. Архитектура стала воздействовать более эмоционально сильными средствами на большее количество людей. В архитектуре восточных районов стали применяться арки и своды. Появились новые типы сооружений-рыночные площади, торговые ряды, портики, сложные архитектурные ансамбли, придававшие новый облик городам. Самым грандиозным архитектурным сооружением эпохи эллинизма стал знаменитый Пергамский алтарь Зевса, так же причисленный к «семи чудесам света». В тоже время был построен и гигантский Фаросский маяк, также одно из «семи чудес света», расположенный у входа в Александрийскую гавань на острове Фарос. Маяк достигал в высоту приблизительно 135 м. на его вершине была установлена бронзовая статуя бога моря Посейдона высотой около 7 м. сам маяк представлял собой гигантское здание, состоявшее из прямоугольного основания и двухъярусной башни, увенчанной фонарём, где постоянно поддерживался огонь. Особенности социальной и духовной жизни эпохи не могли не сказаться на искусстве скульптуры. В эпоху эллинизма для скульпторов не существовало жестких эстетических норм, они стремились передать чисто человеческие чувства в лице и фигуре. Мастера обратили свой интерес к личности, её эмоциям, что и определило главные черты искусства скульптуры того времени- её динамичность, выразительность. Скульпторы могли волновать зрителей своими произведениями и находили для этого соответствующие художественные формы.

Большое развитие в эллинистическом искусстве получила декоративная скульптура. Ею украшали сады и парки, где обычно устанавливались статуи нагих Афродит в кокетливых, жеманных и стыдливых позах.

В скульптуре эллинизма человек впервые был запечатлен не только молодым и красивым, го и дряхлым, непривлекательным. Однако новшество заключалось не только в этом, а и стремлении выразить характер, конкретное состояние духа. В скульптурах такого типа важна не физическая мощь, а сила мудрости, твёрдости характера и убеждённости духа.

Эпоха эллинизма является временем рождения различных скульптурных школ: александрийской, родосской, аттической, пергамской, каждая из которых отличалась своими художественными особенностями. Среди этих школ наиболее широкую известность получила родосская школа скульптуры, произведения которой отличались не только гигантскими размерами, но и натурализмом. При входе в гавань при острове Родос мастером Харесом была возведена знаменитая статуя бога солнца Гелиоса, высотой более 35 метров и известная как «Колос Родосский», ещё одно из «семи чудес света».

Мифология по-прежнему занимает значительное место в искусстве. Но и боги изменили свою природу, и отношение к ним стало другим. Художники, создавая образы богов, стремились решить не религиозную, а художественную задачу. Эллинистические боги не рассчитаны на религиозное поклонение зрителя, в них складывается скорее стремление передать совершенство человеческого тела и выразить человеческие чувства и страсти.

В эпоху эллинизма в связи с расцветом архитектуры широкое распространение получили фрески и особенно мозаики. В мозаиках, украшавших полы жилых домов и общественных зданий в Делосе, Приене, Херсонесе (мозаика с моющимися женщинами), дворцов в Пелле, в произведениях мастеров Сосия (не подметенный пол, голуби у чаши) и Диоскуриада с Самоса (уличные музыканты) мозаичисты обращались к бытовым сценкам из жизни и мифологическим образам, а также сюжетам, почерпнутым из современных им комедий или романов. В мозаиках находили выражение разные тенденции: свободная, живописная манера трактовки сюжета или подчеркнуто гармонизированная, тяготевшая к классической продуманности композиции и сдержанности в передаче любимых эллинизмом драматических сцен.

В расписной керамике эллинистические мастера преследовали преимущественно декоративные цели, используя не только живопись и рисунок, но чаще рельеф для украшения поверхности. Нарастало в то же время ремесленное отношение к форме и росписям. Достоинство видели в усложнении форм (лагиносы, эпихизисы), в изысканности цветовых решений (черно-лаковые и красно лаковые сосуды), много фигурности мелких рельефных композиций ("мегарские чаши").

Различные направления эллинистической культуры получили новое рождение в культуре Древнего Рима. Если для греческой классики была характерна экспансия в эллинистический мир, то здесь можно было наблюдать иную картину: происходила ассимиляция этрусской, греческой и эллинистической культур.

Эллинистическая культура и культура Древнего Рима.

Широко распространенное убеждение относительно тесного родства, даже единства греко-римского мира ни в чем не находит, пожалуй, столь яркого подтверждения, как в факте близости и взаимовлияния культур.
Размещено на реф.рф
Но что обычно имеется в виду, когда говорят о ʼʼвзаимовлиянииʼʼ? Каков характер этого процесса?

Обычно считается, что греческая (или, шире, эллинистическая) культура, как культура более ʼʼвысокаяʼʼ, оплодотворила римскую, причем последняя тем самым уже признается и несамостоятельной, и эклектичной. Не менее часто - и, на наш взгляд, столь же неправомерно - проникновение эллинистических влияний в Рим изображается как ʼʼзавоевание побежденной Грецией своего сурового завоевателяʼʼ, завоевание мирное, ʼʼбескровноеʼʼ, не встретившее в римском обществе видимого противодействия. Так ли это на самом делœе? Такой ли это был мирный и безболезненный процесс? Попытаемся, хотя бы в общих чертах, рассмотреть его ход и развитие.

Об отдельных фактах, доказывающих проникновение греческой культуры в Рим, можно говорить применительно еще к так называемому ʼʼцарскому периодуʼʼ и к периоду ранней республики. В случае если верить Ливию, то в серединœе V в. до н. э. в Афины была направлена из Рима с. 217 специальная делœегация, дабы ʼʼсписать законы Солона и узнать учреждения, нравы и права других греческих государств 1 . Но всœе же в те времена речь могла идти лишь о разрозненных и единичных примерах - о систематическом же и всœе возрастающем влиянии эллинистической культуры и идеологии можно говорить, имея в виду уже ту эпоху, когда римляне, после победы над Пирром, подчинили себе греческие города Южной Италии (так называемую ʼʼВеликую Грециюʼʼ).

В III в. до н. э., особенно во второй его половинœе, в высших слоях римского общества распространяется греческий язык, знание которого в скором времени становится как бы признаком ʼʼхорошего тонаʼʼ. Об этом свидетельствуют многочисленные примеры. Еще в начале III в. Квинт Огульний, глава посольства в Эпидавр, овладевает греческим языком. Во второй половинœе III в. ранние римские анналисты Фабий Пиктор и Цинций Алимент - о них еще будет речь впереди - пишут свои труды по-гречески. Во II в. большинство сенаторов владеет греческим языком. Луций Эмилий Павел был уже настоящим филэллином, в частности, он стремился дать своим детям греческое образование. Сципион Эмилиан и, видимо, всœе члены его кружка, этого своеобразного клуба римской ʼʼинтеллигенцииʼʼ, бегло говорили по-гречески. Публий Красс изучал даже греческие диалекты. В I в., когда, к примеру, Молон, глава родосского посольства, держал речь перед сенатом на своем родном языке, сенаторам не требовался переводчик. Цицерон, как известно, свободно владел греческим языком; не менее хорошо знали его Помпей, Цезарь, Марк Антоний, Октавиан Август 2 .

Вместе с языком в Рим проникает и эллинская образованность. Великих греческих писателœей знали превосходно. К примеру, известно, что Сципион реагировал на известие о гибели Тиберия Гракха стихами Гомера. Уже упоминалось, что последней фразой Помпея, обращенной им за несколько минут до трагической гибели к жене и сыну, была цитата из Софокла. Среди молодых римлян из аристократических семей всœе больше с. 218 распространяется обычай образовательных путешествий, главным образом в Афины или на Родос, с целью изучения философии, риторики, филологии, в общем всœего того, что входило в римские представления о ʼʼвысшем образованииʼʼ. Возрастает число римлян, серьезно интересующихся философией и примыкающих к какой-либо философской школе: таковы, скажем, Лукреций - последователь эпикуреизма, Катон Младший - приверженец не только в теории, но и на практике стоического учения, Нигидий Фигул - представитель нарождавшегося в то время неопифагорейства, и, наконец, Цицерон - эклектик, склонявшийся, однако, в наибольшей мере к академической школе.

С другой стороны, в самом Риме непрерывно растет число греческих риторов и философов. Целый ряд ʼʼинтеллигентныхʼʼ профессий был как бы монополизирован греками. Причем следует отметить, что среди представителœей этих профессий нередко попадались рабы. Это были, как правило, актеры, педагоги, грамматики, риторы, врачи. Слой рабской интеллигенции в Риме, особенно в последние годы существования республики, был многочислен, а вклад, внесенный ею в создание римской культуры, весьма ощутим 3 .

Таковы некоторые факты и примеры проникновения в Рим эллинских влияний. При этом было бы совершенно неправильно изображать эти влияния как ʼʼчисто греческиеʼʼ. Исторический период, который мы имеем в виду, был эпохой эллинизма, следовательно, ʼʼклассическаяʼʼ греческая культура претерпела серьезные внутренние изменения и была в значительной мере ориентализирована. По этой причине в Рим - сначала всœе же при посредстве греков, а затем, после утверждения римлян в Малой Азии, более прямым путем - начинают проникать культурные влияния Востока.

В случае если греческий язык, знание греческой литературы и философии распространяются среди высших слоев римского общества, то некоторые восточные культы, а также идущие с Востока эсхатологические и сотериологические идеи получают распространение прежде всœего среди широких слоев населœения. Официальное признание с. 219 сотериологических символов происходит во времена Суллы 4 . Движение Митридата содействует широкому распространению в Малой Азии учений о близком наступлении золотого века, а разгром этого движения римлянами возрождает пессимистические настроения. Подобного рода идеи проникают в Рим, где они сливаются с этрусской эсхатологией, имеющей, возможно, также восточное происхождение. Эти идеи и настроения приобретают особенно актуальное звучание в годы крупных социальных потрясений (диктатура Суллы, гражданские войны до и после смерти Цезаря). Все это свидетельствует о том, что эсхатологические и мессианистические мотивы не исчерпывались религиозным содержанием, но включали в себя и некоторые социально-политические моменты.

В античной культуре и идеологии имеется ряд явлений, которые оказываются как бы связующим звеном, промежуточной средой между ʼʼчистой античностьюʼʼ и ʼʼчистым Востокомʼʼ. Таковы орфизм, неопифагорейство, в более позднее время - неоплатонизм. Отражая в какой-то мере чаяния широких слоев населœения, в особенности политически бесправных масс неграждан, наводнявших в те времена Рим (и бывших очень часто выходцами с того же Востока), подобные настроения и веяния на более ʼʼвысоком уровнеʼʼ выливались в такие исторические факты, как, к примеру, деятельность уже упоминавшегося выше Нигидия Фигула, друга Цицерона, которого можно считать одним из наиболее ранних в Риме представителœей неопифагорейства, с его вполне определœенной восточной окраской. Не менее хорошо известно, как были сильны восточные мотивы в творчестве Вергилия. Не говоря уже о знаменитой четвертой эклоге, можно отметить наличие весьма значительных восточных элементов и в других произведениях Вергилия, а также у Горация и ряда других поэтов ʼʼзолотого векаʼʼ 5 .

Из всœего сказанного выше, из приведенных примеров и фактов, действительно, может сложиться впечатление о ʼʼмирном завоеванииʼʼ римского общества чужеземными, эллинистическими влияниями. Пора, очевидно, с. 220 обратить внимание на другую сторону этого же процесса - на реакцию самих римлян, римского общественного мнения.

В случае если иметь в виду период ранней республики, то идейная среда, окружавшая римлянина в семье, роде, общинœе, была, несомненно, средой, противодействующей подобным влияниям. Само собой разумеется, что точное и детальное определœение идейных ценностей столь отдаленной эпохи едва ли возможно. Быть может, только анализ некоторых рудиментов древней полисной морали способен дать приблизительное и, конечно, далеко не полное представление об этой идейной среде.

Цицерон говорил: предки наши в мирное время всœегда следовали традициям, а на войне - пользе 6 . Это преклонение перед традицией, высказываемое обычно в форме безоговорочного признания и восхваления ʼʼнравов предковʼʼ (mos maiorum), определяло одну из наиболее характерных черт римской идеологии: консерватизм, враждебность ко всяким новшествам.

Римляне требовали от каждого гражданина бесконечного числа добродетелœей (virtutes), которые, кстати сказать, нередко выступают парами и невольно наталкивают на аналогию с римской религией и ее огромным количеством богов. Не будем в данном случае ни перечислять, ни определять эти virtutes; скажем лишь, что от римского гражданина требовалось отнюдь не то, чтобы он обладал какой-либо доблестью (к примеру, мужеством или достоинством, или стойкостью и т. п.), но обязательно ʼʼнаборомʼʼ всœех добродетелœей, и только их сумма, их совокупность и есть римская virtus в общем смысле слова - всœеобъемлющее выражение должного и достойного поведения каждого гражданина в рамках римской гражданской общины 7 .

Иерархия нравственных обязанностей в древнем Риме известна, причем, пожалуй с большей определœенностью, чем любые другие взаимоотношения. Краткое и точное определœение этой иерархии дает нам создатель литературного жанра сатиры Гай Луцилий, когда он в своих стихах ставит на первое место деяния по отношению к отчизне, затем - по отношению к родным и только на последнем месте заботу о собственном благе 8 .

с. 221 Несколько позже и в несколько иной форме, но по существу ту же самую мысль развивает Цицерон. Он говорит: много есть степеней общности людей, к примеру общность языка или происхождения. Но самой тесной, самой близкой и дорогой оказывается та связь, которая возникает в силу принадлежности к одной и той же гражданской общинœе (civitas). Родина, и только она, вмещает в себя общие привязанности 9 .

И действительно, высшая ценность, которую знает римлянин, - это его родной город, его отечество (patria). Рим - вечная и бессмертная величина, которая безусловно переживет каждую отдельную личность. Потому интересы этой отдельной личности всœегда отступают на второй план перед интересами общины в целом. С другой стороны, только община является единственной и высшей инстанцией для апробации virtus того или иного определœенного гражданина, только община и может даровать своему сочлену честь, славу, отличие. По этой причине virtus не может существовать в отрыве от римской общественной жизни или быть независимой от приговора сограждан. Содержание древнейших (из дошедших до нас) надписей Луция Корнелия Сципиона (консула 259 ᴦ. до н. э.) прекрасно иллюстрирует это положение (перечисление virtutes и деяний во имя res publica, подкрепленное мнением членов общины).

Пока были живы нормы и максимы древнеримской полисной морали, проникновение чужеземных влияний в Рим шло вовсœе не легко и не безболезненно. Наоборот, мы имеем дело со сложным, противоречивым, а временами и мучительным процессом. Во всяком случае, это была не столько готовность к принятию эллинистической, а тем более восточной культуры, сколько борьба за ее освоение, вернее даже, преодоление.

Достаточно вспомнить знаменитый процесс и постановление сената о вакханалиях (186 ᴦ.), по которому члены общин поклонников Вакха (культ, проникший в Рим с эллинистического Востока) подверглись суровым карам и преследованию. Не менее характерна деятельность Катона Старшего, политическая программа которого основывалась на борьбе против ʼʼновых гнусностейʼʼ (nova flagitia) и на восстановлении древних нравов. с. 222 Избрание его цензором на 184 ᴦ. свидетельствует о том, что эта программа пользовалась поддержкой определœенных и, видимо, достаточно широких слоев римского общества.

Под nova flagitia подразумевался целый ʼʼнаборʼʼ пороков (не менее многочисленный и разнообразный, чем в свое время перечень добродетелœей), но на первом месте стояли, несомненно, такие, занесенные якобы с чужбины в Рим пороки, как корыстолюбие и алчность (avaritia), стремление к роскоши (luxuria), тщеславие (ambitus). Проникновение хотя бы только этих пороков в римское общество было, по мнению Катона, главной причиной упадка нравов, а следовательно, и могущества Рима. Кстати сказать, в случае если бесчисленное множество добродетелœей объединялось как бы общим и единым стержнем, а именно интересами, благом государства, то и всœе flagitia, против которых боролся Катон, бывают сведены к лежащему в их базе единому стремлению - стремлению ублаготворить сугубо личные интересы, которые берут верх над интересами гражданскими, общественными. В этом противоречии уже сказываются первые (но достаточно убедительные) признаки расшатывания древних нравственных устоев. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, Катона можно считать родоначальником теории упадка нравов в ее явно выраженной политической интерпретации. Мы еще вернемся к этой теории.

В ходе борьбы против тех иноземных влияний, которые в Риме по тем или иным причинам признавались вредными, иногда применялись даже меры административного характера. К примеру, в 161 ᴦ. из Рима выслали группу философов и риторов; в 155 ᴦ. тот же Катон предлагал удалить философов Диогена и Карнеада, входивших в состав афинского посольства, и даже в 90-х годах упоминалось о недоброжелательном отношении в Риме к риторам 10 .

Что касается более позднего времени, для которого мы уже констатировали широкое распространение эллинистических влияний, то и в данном случае приходится, на наш взгляд, говорить о ʼʼзащитной реакцииʼʼ римского общества. С нею нельзя было не считаться. Некоторые греческие философы, к примеру Панетий, учитывая с. 223 запросы и вкусы римского общества, шли на смягчение ригоризма старых школ. Цицерон, как известно, был вынужден доказывать свое право на занятия философией, да и то оправдывая их вынужденной (не по его винœе!) политической бездеятельностью. Гораций в течение всœей своей жизни боролся за признание поэзии серьезным занятием. С тех пор как в Греции возникла драма, актерами там были свободные и уважаемые люди, в Риме же это были рабы, которых бьют, в случае если они плохо играют; считалось бесчестием и достаточным основанием для порицания цензоров, в случае если свободнорожденный выступал на сцене. Даже такая профессия, как врачебная, долгое время (вплоть до I в. н. э.) была представлена иностранцами и едва ли считалась почетной.

Все это свидетельствует о том, что на протяжении многих лет в римском обществе шла долгая и упорная борьба против иноземных влияний и ʼʼновшествʼʼ, причем она принимала самые различные формы: то это была борьба идеологическая (теория упадка нравов), то политические и административные меры (senatusconsultum о вакханалиях, высылка философов из Рима). Но как бы то ни было, факты говорят о ʼʼзащитной реакцииʼʼ, возникавшей иногда в среде самого римского нобилитета (где эллинистические влияния имели, конечно, наибольший успех и распространение), а иногда и в более широких слоях населœения.

В чем заключался внутренний смысл этой ʼʼзащитной реакцииʼʼ, этого сопротивления?

Он должна быть понят лишь в том случае, в случае если мы признаем, что процесс проникновения эллинистических влияний в Рим - отнюдь не слепое, подражательное их принятие, не эпигонство, а, напротив - процесс освоения, переработки, сплавления, взаимных уступок. Пока эллинистические влияния были только чужеземным продуктом, они наталкивались и не могли не наталкиваться на стойкое, иногда даже отчаянное сопротивление. Эллинистическая культура, собственно говоря, лишь тогда и оказалась принятой обществом, когда она, наконец, была преодолена как нечто чуждое, когда она вступила в плодотворный контакт с римскими самобытными силами. Но если это так, то тем самым полностью опровергается и должен быть снят тезис о несамостоятельности, эпигонстве и творческом бессилии римлян. Итогом с. 224 всœего этого длительного и отнюдь не мирного процесса - по существу процесса взаимопроникновения двух интенсивных сфер: староримской и эллинистической - следует считать образование ʼʼзрелойʼʼ римской культуры (эпоха кризиса и падения республики, первые десятилетия принципата).

Было бы, на наш взгляд, небезынтересно, а быть может, и поучительно, проследить некоторые этапы указанного процесса на примере развития какой-нибудь отдельной области или участка римской культуры. Остановимся в данном случае на римской историографии. Конечно, речь может идти лишь о самом беглом обзоре, отмечающем некоторые основные тенденции.

Римская историография, в отличие от греческой, развивалась из летописи. Согласно преданию, чуть ли не с середины V в. до н. э. в Риме существовали так называемые ʼʼтаблицы понтификовʼʼ. Верховный жрец (pontifex maximus) имел обычай выставлять у своего дома белую доску, на которую заносил для всœеобщего сведения важнейшие события последних лет. Это были, как правило, сообщения о неурожае, эпидемиях, войнах, предзнаменованиях, посвящениях храмов и т. п.

Какова была цель выставления подобных таблиц? Можно предположить, что они выставлялись - по крайней мере, первоначально - для удовлетворения вовсœе не исторических, а чисто практических интересов. Записи в этих таблицах имели календарный характер.
Размещено на реф.рф
Вместе с тем известно, что одной из обязанностей понтификов была забота о правильности календаря. В тех условиях эта обязанность могла считаться довольно сложной: у римлян отсутствовал строго фиксированный календарь, и потому приходилось согласовывать солнечный год с лунным, следить за передвижными праздниками, определять ʼʼблагоприятныеʼʼ и ʼʼнеблагоприятныеʼʼ дни и т. п. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, вполне правдоподобным представляется предположение, что ведение таблиц прежде всœего было связано с обязанностью понтификов регулировать календарь и наблюдать за ним.

С другой стороны, есть основания считать таблицы понтификов как бы неким остовом древнейшей римской историографии. Погодное ведение таблиц давало возможность составлять список или перечень лиц, по имени которых в древнем Риме обозначался год. Такими с. 225 лицами были высшие магистраты, т. е. консулы (эпонимные магистраты). Первые списки (консульские фасты) появились предположительно в конце IV в. до н. э. Примерно тогда же возникла и первая обработка таблиц, т. е. первая римская хроника.

Характер таблиц и основанных на них хроник с течением времени постепенно менялся. Число рубрик в таблицах увеличивалось, помимо войн и стихийных бедствий в них появляются сведения о внутриполитических событиях, деятельности сената и народного собрания, об итогах выборов и т. д. Можно предположить, что в эту эпоху (III-II вв. до н. э.) в римском обществе проснулся исторический интерес, в частности интерес знатных родов и семей к их ʼʼславному прошломуʼʼ. Во II в. до н. э. по распоряжению верховного понтифика Публия Муция Сцеволы была опубликована обработанная сводка всœех погодных записей, начиная с основания Рима (в 80 книгах), под названием ʼʼВеликая летописьʼʼ (Annales maximi).

Что касается литературной обработки истории Рима, т. е. историографии в точном смысле слова, то ее возникновение относится к III в. до н. э. и стоит в бесспорной связи с проникновением эллинистических культурных влияний в римское общество. Не случайно первые исторические труды, созданные римлянами, написаны на греческом языке. Поскольку ранние римские историки литературно обрабатывали материал официальных летописей (и семейных хроник), то их принято называть анналистами. Анналистов делят обычно на старших и младших.

Современная историческая критика давно не признает римскую анналистику исторически ценным материалом, т. е. материалом, дающим достоверное представление об отображенных в нем событиях. Но ценность ранней римской историографии состоит отнюдь не в данном. Изучение некоторых ее характерных черт и тенденций может дать определœенное представление об идейной жизни римского общества, причем о таких сторонах этой жизни, которые недостаточно или вовсœе не освещались другими источниками.

Родоначальником литературной обработки римских хроник, как известно, считается Квинт Фабий Пиктор (III в.), представитель одного из наиболее знатных и старинных родов, сенатор, современник второй с. 226 Пунической войны. Он написал (на греческом языке!) историю римлян от прибытия Энея в Италию и вплоть до современных ему событий. От труда сохранились жалкие отрывки, да и то в форме пересказа. Интересно, что, хотя Фабий и писал по-гречески, его патриотические симпатии настолько ясны и определœенны, что Полибий дважды обвиняет его в пристрастном отношении к соотечественникам.

Продолжателями Квинта Фабия считаются его младший современник и участник второй Пунической войны Луций Цинций Алимент, написавший историю Рима ʼʼОт основания городаʼʼ (Ab urbe condita), и Гай Ацилий, автор аналогичного труда. Оба произведения были написаны также по-гречески, но труд Ацилия в дальнейшем переведен на латинский язык.

Первым историческим трудом, который самим автором писался на родном языке, были ʼʼНачалаʼʼ (Origines) Катона. В этом сочинœении - оно до нас не дошло, и мы судим о нем на основании небольших фрагментов и свидетельств других авторов - материал излагался не в летописной форме, а скорее в форме исследования древнейших судеб племен и городов Италии. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, труд Катона касался уже не только Рима. Вместе с тем, он отличался от произведений других анналистов тем, что имел определœенную претензию на ʼʼнаучностьʼʼ: Катон, видимо, тщательно отбирал и проверял материал, опирался на факты, летописи отдельных общин, личный осмотр местности и т. д. Все это вместе взятое делало Катона своеобразной и одиноко стоящей фигурой в ранней римской историографии.

Обычно к старшей анналистике относят еще современника третьей Пунической войны Луция Кассия Гемину и консула 133 ᴦ. Луция Кальпурния Пизона Фруги. Оба они писали уже по-латыни, но конструктивно труды их восходят к образцам ранней анналистики. Для труда Кассия Гемины более или менее точно засвидетельствовано не без умысла взятое название Annales, самый труд повторяет традиционную схему таблиц понтификов - события излагаются от основания Рима, при начале каждого года всœегда указываются эпонимные консулы.

Ничтожные фрагменты, да и то сохранившиеся, как правило, в пересказе более поздних авторов, не дают с. 227 возможности охарактеризовать манеру и своеобразные черты творчества старших анналистов по отдельности, но зато можно довольно четко определить общее направление старшей анналистики как историко-литературного жанра, главным образом, в плане его расхождений, его отличий, от анналистики младшей.

Труды старших анналистов представляли собой (быть может, за исключением лишь Origines Катона) хроники, подвергшиеся некоторой литературной обработке. В них сравнительно добросовестно, в чисто внешней последовательности излагались события, передавалась традиция, правда, без критической ее оценки, но и без сознательно вводимых ʼʼдополненийʼʼ и ʼʼулучшенийʼʼ. Общие черты и ʼʼустановкиʼʼ старших анналистов: романоцентризм, культивирование патриотических настроений, изложение истории как в летописях - ʼʼс самого началаʼʼ, т. е. ab urbe condita. Именно эти общие черты и характеризуют старшую анналистику в целом как определœенное идейное явление и как определœенный историко-литературный жанр.

Что касается так называемой младшей анналистики, то данный по существу новый жанр или новое направление в римской историографии возникает примерно в эпоху Гракхов. Произведения младших анналистов до нас также не дошли, в связи с этим о каждом из них можно сказать весьма немногое, но какие-то общие особенности бывают намечены и в данном случае.

Одним из первых представителœей младшей анналистики считают обычно Луция Целия Антипатра. Его труд, видимо, уже отличался характерными для нового жанра особенностями. Он был построен не в форме летописи, а скорее исторической монографии; в частности, изложение событий начиналось не ab urbe condita, но с описания второй Пунической войны. Вместе с тем, автор отдавал весьма заметную дань увлечению риторикой, считая, что в историческом повествовании главное значение имеет сила воздействия, эффект, производимый на читателя.

Такими же особенностями отличалось творчество другого анналиста͵ жившего во времена Гракхов, - Семпрония Азеллиона. Его труд известен нам по небольшим извлечениям у Авла Геллия (II в. н. э.). Интересно, что Семпроний Азеллион сознательно с. 228 отказывался от летописного способа изложения. Он говорил: ʼʼЛетопись не в состоянии побудить к более горячей защите отечества или остановить людей от дурных поступковʼʼ. Рассказ о случившемся также еще не есть история, и не столь существенно рассказать о том, при каких консулах началась (или окончилась) та или иная война, кто получил триумф, сколь важно объяснить, по какой причинœе и с какой целью произошло описываемое событие. В этой установке автора нетрудно вскрыть довольно четко выраженный прагматический подход, что делает Азеллиона вероятным последователœем его старшего современника - выдающегося греческого историка Полибия.

Наиболее известные представители младшей анналистики - Клавдий Квадригарий, Валерий Анциат, Лициний Макр, Корнелий Сизенна - жили во времена Суллы. У некоторых из них наблюдаются попытки возрождения летописного жанра, но в остальном их труды отмечены всœеми характерными чертами младшей анналистики (большие риторические отступления, сознательное приукрашивание событий, а иногда и прямое их искажение, вычурность языка и т. п.). Характерной чертой всœей младшей анналистики можно считать проецирование современной авторам политической борьбы в далекое прошлое и освещение этого прошлого под углом зрения политических взаимоотношений современности.

Для младших анналистов история превращается в раздел риторики и в орудие политической борьбы. Οʜᴎ - и в данном их отличие от представителœей старшей анналистики - не отказываются в интересах какой-либо политической группировки от прямой фальсификации исторического материала (удвоение событий, перенесение позднейших событий в более раннюю эпоху, заимствование фактов и подробностей из греческой истории и т. п.). Младшая анналистика - на вид довольно стройное, завершенное построение, без пробелов и противоречий, а на самом делœе - построение насквозь искусственное, где исторические факты тесно переплетаются с легендами и вымыслом, где рассказ о событиях излагается с точки зрения более поздних политических группировок и приукрашен многочисленными риторическими эффектами.

с. 229 Явлением младшей анналистики завершается ранний период развития римской историографии. Можно ли говорить о каких-то общих чертах старшей и младшей анналистики, о каких-то особенностях или специфических признаках ранней римской историографии в целом?

Очевидно, это возможно. Более того, как мы убедимся ниже, многие характерные черты ранней римской историографии сохраняются и в более позднее время, в период ее зрелости и расцвета. Не стремясь к исчерпывающему перечислению, остановимся лишь на тех из них, которые можно считать наиболее общими и наиболее бесспорными.

Прежде всœего, нетрудно убедиться, что римские анналисты - и ранние и поздние - пишут всœегда ради определœенной практической цели: активного содействия благу общества, благу государства. Как таблицы понтификов служили практическим и повсœедневным интересам общины, так и римские анналисты писали в интересах res publica, разумеется, в меру своего понимания этих интересов.

Другая не менее характерная черта ранней римской историографии в целом - ее романоцентристская и патриотическая установка. Рим был всœегда не только в центре изложения, но, собственно говоря, всœе изложение ограничивалось рамками Рима (опять-таки за исключением Origines Катона). В этом смысле римская историография делала шаг назад по сравнению с историографией эллинистической, ибо для последней - в лице ее наиболее видных представителœей, в частности Полибия, - уже можно констатировать стремление к созданию универсальной, всœемирной истории. Что касается открыто выражаемой, а часто и подчеркиваемой патриотической установки римских анналистов, то она закономерно вытекала из отмеченной выше практической цели, стоявшей перед каждым автором, - поставить свой труд на службу интересов res publica.

Наконец, следует отметить, что римские анналисты в значительной мере принадлежали к высшему, т. е. сенаторскому, сословию. Этим и определялись их политические позиции и симпатии, а также наблюдаемое нами единство, или, точнее говоря, ʼʼоднонаправленностьʼʼ симпатий (кроме, очевидно, Лициния Макра, который пытался, насколько мы можем об этом судить, внести в с. 230 римскую историографию демократическую струю). Что касается объективности изложения исторического материала, то давно уже отмечено, что честолюбивая конкуренция отдельных знатных фамилий и была одной из базовых причин извращения фактов.

Таковы некоторые общие черты и особенности ранней римской историографии. На примере смены анналистических жанров можно видеть, как проникавшие в Рим чужеземные (эллинистические) влияния были на неĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ время подавлены активным выступлением Катона, и только через несколько лет после его цензуры это проникновение снова усиливается, но теперь оно принимает уже совсœем иные формы. Начинается период творческого освоения и переработки культурных влияний. Развитие римской анналистики, смена анналистических жанров оказываются своеобразным (и опосредствованным) отражением именно этих процессов.

Хотелось бы подчеркнуть еще один существенный момент. В политических тенденциях, заложенных в старшей анналистике, уже сказывается некое определœенное направление политической идеологии римского общества, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ своим основным лозунгом делает лозунг борьбы за общегражданские, общепатриотические интересы. Пусть в чрезвычайно слабом, зачаточном состоянии, но данный лозунг уже встречается в ранней римской анналистике, в ее ʼʼпатриотически-римскихʼʼ установках. Наиболее ярко он звучит в литературной (и общественно-политической) деятельности Катона.

С другой стороны, в политических тенденциях, заложенных в младшей анналистике, проявляется иное, враждебное первому направление развития политических идей, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ в качестве своего основного лозунга провозглашает лозунг борьбы за ʼʼпартийныеʼʼ интересы определœенных кругов римского общества. Этот лозунг - пусть тоже еще в зачаточном состоянии - выражается в младшей римской анналистике (недаром она возникает в эпоху Гракхов) в особенностях ее жанра, в ее ʼʼпартийном духеʼʼ и, что весьма характерно, в ее зависимости от эллинистических культурных влияний, причем они, несомненно, были более глубоки, чем те, под воздействием которых находились старшие анналисты. В случае если последние заимствовали у эллинистической историографии только язык и форму, то на младших анналистов с. 231 оказали значительное влияние и эллинистическая риторика, и эллинистические политические теории.

Несомненно, что обе эти установки свидетельствовали об отражении в сфере идеологии каких-то процессов, имевших место в практике политической борьбы. ʼʼПартийный лозунгʼʼ вполне возможно поставить в связь с той линией политической борьбы, которая в истории Рима была представлена прежде всœего Гракхами, а затем их различными последователями. Что касается ʼʼобщепатриотического лозунгаʼʼ, то он в такой же мере должна быть поставлен в связь с консервативно-традиционной линией политической борьбы, развитие которой mutatis mutandis можно проследить от Катона и вплоть до определœенного периода в деятельности Октавиана Августа.

Эллинистическая культура и культура Древнего Рима. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Эллинистическая культура и культура Древнего Рима." 2017, 2018.

Эллинистическая культура

термин, имеющий два смысловых значения: хронологическое - культура эпохи Эллинизм а и типологическое - культура, возникшая в результате взаимодействия греческих (эллинских) и местных элементов. Типологическое понимание приводит к расширению хронологических и географических рамок вплоть до включения в понятие «Э. к.» всей культуры античного мира от времени походов Александра Македонского (4 в. до н. э.) до падения Римской империи (5 в. н. э.). При этом не принимаются во внимание качественные изменения в идеологии и культуре, возникшие после римского завоевания и особенно в период кризиса и упадка античного рабовладельческого общества.

Сложившаяся на всей территории эллинистического мира культура не была единообразной. В каждой области она формировалась путём взаимодействия местных, наиболее устойчивых традиционных элементов культуры с культурой, принесённой завоевателями и переселенцами - греками и негреками. Формы синтеза определялись воздействием многих конкретных обстоятельств: численным соотношением различных этнических групп (местных и пришлых), уровнем их экономики и культуры, социальной организацией, политической обстановкой и т. д. Даже при сопоставлении крупных эллинистических городов (Александрии, Антиохии на Оронте, Пергама и т. д.), где греко-македонское население играло ведущую роль, отчётливо видны особые, характерные для каждого города черты культурной жизни; ещё яснее проступают они во внутренних областях эллинистических государств (например, в Фиваиде, Вавилонии, Фракии). И, однако, всем местным вариантам Э. к. свойственны некоторые общие черты, обусловленные, с одной стороны, сходными тенденциями социально-экономического и политического развития общества на всей территории эллинистического мира, с другой - обязательным участием в синтезе элементов греческой культуры. Образование эллинистических монархий в сочетании с полисной структурой городов способствовало возникновению новых правовых отношений, нового социально-психологического облика человека и общества, нового содержания его идеологии. Напряжённая политическая обстановка, непрерывные военные конфликты между государствами и социальные движения внутри них также наложили существенный отпечаток на Э. к. В Э. к. более выпукло, чем в классической греческой, выступают различия в содержании и характере культуры эллинизированных верхних слоев общества и городской и сельской бедноты, в среде которой устойчивее сохранялись местные традиции.

Религия и мифология. Наиболее характерной чертой эллинистической религии и мифологии является синкретизм, в котором восточное наследие играло огромную роль. Боги греческого пантеона отождествлялись с древними восточными божествами, наделялись новыми чертами. Менялись формы почитания божеств, Мистерии приобретали более оргиастический характер. При сохранении местных различий в пантеоне и формах культа постепенно получили всё более широкое распространение некоторые универсальные божества, объединявшие в себе сходные функции наиболее почитаемых божеств разных народов. Одним из главных культов стал культ Зевса Гипсиста (высочайшего над всем), отождествлявшегося с финикийским Ваалом, египетским Амоном, вавилонским Белом, иудейским Яхве и др. Его многочисленные эпитеты - Пантократор (всемогущий), Сотер (спаситель), Гелиос (солнце) и другие - свидетельствуют о необычайном расширении его функций. С культом Зевса по распространённости соперничал культ Дионис а с мистериями, сближавшими его с культами египетского бога Осирис а, малоазийских богов Сабазия и Адониса. Из женских божеств главным и почти повсеместно почитаемым божеством стала египетская Исида , воплотившая черты многих греческих и азиатских богинь. Специфическим порождением эллинистической эпохи был культ Серапис а - божества, которое обязано своим появлением религиозной политике Птолемеев (См. Птолемеи), стремившихся слить воедино привычный для греков антропоморфный облик Зевса-Посейдона с функциями египетских зооморфных божеств Осириса и Аписа. Сложившиеся на В. синкретические культы проникли в полисы Малой Азии, Греции и Македонии, а затем и в Западное Средиземноморье. Некоторые восточные культы почти в неизмененной форме воспринимались греками. До уровня главных божеств выросло значение богини судьбы Тихе. Эллинистические цари, используя восточные традиции, усиленно насаждали царский культ.

Философия. В эпоху эллинизма продолжают свою деятельность Академия Платоновская , аристотелевский Ликей (Перипатетическая школа), Киники и Киренская школа . В то же время возникают три новые философские школы, оспаривающие друг у друга влияние на эллинистический мир: Скептицизм , Эпикуреизм и Стоицизм . Объединяет их общая сосредоточенность на вопросах умонастроения и поведения индивида, достижения им внутренней независимости от окружающего мира и связанное с этим вытеснение онтологической проблематики этической. Школа скептиков, основанная в последней четверти 4 в. до н. э. Пиррон ом, призывала к достижению невозмутимости духа на пути отказа от поисков невозможного, по их мнению, объективного знания, воздержания от суждений и следования разумной вероятности, традициям и обычаям. В дальнейшем скептицизм сливается с Платоновской академией (т. н. 2-я и 3-я Академии, основанные Аркесилаем и Карнеад ом), а в 1 в. до н. э. развивается Энесидемом. Эпикур , создавший своё учение на основе атомистического учения Демокрита и этики киренаиков, начал преподавать в 309 до н. э., проповедуя достижение счастья и духовного блаженства (безмятежность и спокойствие души) через умеренность в чувств, удовольствиях, самообладание и т. п. Школа Эпикура, существовавшая до середины 4 в. н. э., оказывала значительное воздействие на мировоззрение эллинистической эпохи. Деятельность основателей стоицизма - Зенон а из Китиона, Клеанфа и Хрисиппа - протекала в 3-2 вв. до н. э. Возрождая концепции досократовской философии (прежде всего Гераклита), стоики представляли космос разумным огненным дыханием, дробящимся на многообразие логосов, одним из которых является человек; непоколебимость духа усматривается в полном подчинении космическому разуму, для чего необходимы бесстрастие и добродетельность.

С середины 2 в. до н. э начинается процесс сакрализации, сближения философии с религиозно-мифологическими традициями Греции и Востока. Философия становится на путь эклектического объединения различных систем. Центральной фигурой этого процесса является Посидоний , синтезировавший пифагорейско-платоническую и стоическую философию в детально разработанную и обширную систему платонического стоицизма, оказавшую огромное влияние на античную философию вплоть до Плотина .

Естественнонаучные взгляды. Крупнейшим научным центром эллинистического мира была Александрия с Александрийским мусейоном (См. Александрийский мусейон) и Александрийской библиотекой (См. Александрийская библиотека), где работали выдающиеся учёные Средиземноморья. Значительного развития достигло в Александрии изготовление книг, чему способствовала монополия Египта на папирус. Другими важными центрами эллинистической науки были Пергам, Антиохия на Оронте, о. Родос. Большинство учёных, деятельность которых протекала в этих центрах, были греками. Греческий язык стал международным научным языком той эпохи.

Высшие достижения математики и астрономии, особенно расцветших в Александрии в 3-2 вв. до н. э., связаны с именами Евклид а, Архимед а, Аполлония Пергского (См. Аполлоний Пергский), Аристарха Самосского (См. Аристарх Самосский), Гиппарх а из Никеи. В трудах этих учёных эллинистическая наука подошла к ряду проблем: дифференциальное и интегральное исчисление, теория конических сечений, гелиоцентрическая система мира и т. д., нашедших дальнейшее развитие лишь в новое время. Из математиков, работавших в Александрии, известны также Никомед , Диокл, Зенодор (труд «Об изопериметрических фигурах») и Гипсикл, автор XIV книги евклидовых «Начал» и трактата «О многоугольных числах». Селевк из Селевкии (2 в. до н. э.) выступал как последователь гелиоцентрической системы Аристарха, установил зависимость морских приливов и отливов от положения Луны. Успехи теоретической механики были связаны прежде всего с работами Архимеда; известность приобрёл также псевдоаристотелевский трактат «Механические проблемы». Развитию прикладной механики содействовали многочисленные изобретения Ктесибия. Достижения прикладной механики были подытожены в трудах Герон а Александрийского.

Походы Александра Македонского стимулировали расширение географических знаний. Ученик Аристотеля Дикеарх около 300 до н. э. составил карту всей известной тогда ойкумены (См. Ойкумена) н попытался определить размеры земного шара; его результаты были уточнены Эратосфен ом из Кирены, плодотворно работавшим в самых различных областях знаний. Посидоний с о. Родос написал помимо философских сочинений ряд работ по географии, астрономии, метеорологии и др. Труд Страбон а «География» (в 17 кн.) обобщил географические знания эпохи.

Накопленные знания в области ботаники были систематизированы Теофраст ом. Большой интерес был достигнут в области анатомии человека и в медицине. Деятельность Герофила из Халкедона и Эрасистрат а была этапом на пути к созданию научной анатомии. Под влиянием этих учёных на рубеже 3 и 2 вв. до н. э. возникла школа врачей-эмпириков (Филин Косский, Серапион Александрийский и др.), признававшая опыт в качестве единственного источника медицинских знаний.

Историческая наука. Сюжетами исторических сочинений обычно служили события недавнего прошлого и современные авторам. На выбор темы и освещение событий историками, несомненно, влияли политическая борьба, политические и философские теории современной им эпохи. В исторических сочинениях обсуждались вопросы о роли судьбы и выдающихся личностей в истории, об идеальной форме государства, возникающей из смешения демократии, аристократии и монархии, о слиянии истории отдельных стран во всемирную историю и т. п. По своей форме произведения многих историков находились на грани художественной литературы: изложение событий искусно драматизировалось, использовались риторические приёмы, эмоционально воздействовавшие на широкую аудиторию. В таком стиле писали историю Александра Македонского Каллисфен (конец 4 в.) и Клитарх Александрийский (не ранее 280-270), историю греков Западного Средиземноморья - Тимей из Тавромения (вскоре после 264), историю Греции с 280 по 219 - Филарх Афинский. Другое направление историографии придерживалось более строгого и сухого изложения фактов (не исключавшего тенденциозности), например: история походов Александра, написанная Птолемеем I после 301; история периода борьбы диадохов, написанная Иеронимом из Кардии (не ранее 272), и др. Крупнейшим историком 2 в. был Полибий , автор всемирной истории от 220 до 146. Вслед за Полибием в 1 в. всемирную историю писали Посидоний из Апамеи, Николай Дамасский , Агатархид Книдский, Диодор Сицилийский . Продолжала разрабатываться история отдельных государств, изучались хроники и декреты греческих полисов, возрос интерес к истории восточных стран. Уже в начале 3 в. появились труды на греческом языке местных жрецов-учёных: Манефона (история фараоновского Египта), Бероса (история Вавилонии), Аполлодора из Артемиты (история парфян); исторические сочинения на местных языках (например, Книги Маккавеев о восстании жителей Иудеи против Селевкидов).

Литература. Важнейшей чертой художественной литературы эпохи эллинизма было сужение её социального горизонта по сравнению с предшествующим (т. н. полисным) периодом греческой истории. Публичный характер сохраняли только театр, представления, но и в театре на смену общественно-политической и обличительной комедии Аристофана пришла так называемая новая аттическая комедия (Менандр , Филемон, Дифил - 2-я половина 4 - начало 3 вв. до н. э.) с её интересом к частному быту и семейным перипетиям. Трагедии периода эллинизма не сохранились, хотя постановки засвидетельствованы в течение всего эллинистического периода как в Афинах, так и почти на всей территории эллинистического мира (вплоть до Армении и Причерноморья).

С начала 3 в. до н. э. литература получила развитие в новых культурных центрах, главным образом в Александрии, где художественное творчество неразрывно было связано с учёными изысканиями филологов, работавших в знаменитой Александрийской библиотеке. Изучение художественной литературы прошлого заставило эллинистических поэтов осознать как устойчивость существующих литературных традиций, так и необходимость их обновления. Отсюда интенсивное экспериментирование в области давно сложившихся жанров. Элегия из средства общественного и морального назидания превращается в повествование с мифологическим содержанием в творчестве Филита с о. Кос (около 320-270), Гермесианакта из Колофона (р. около 300) и Каллимах а из Кирены. В то же время Каллимах заменил традиционный героический эпос жанром небольшой поэмы («эпиллия»), излагавшей в бытовых тонах побочные эпизоды героического сказания. В т. н. идиллиях Феокрит а бытовая ситуация часто разрабатывалась в формах, заимствованных из фольклорного состязания певцов или свойственных драматической сценке (Мим у) из жизни городской семьи. Этот же круг тем составляет содержание «Мимиамбов» Геронд а, обнаруженных на папирусе в конце 19 в. Период эллинизма был также временем расцвета эпиграммы, в которой на первое место выступала любовная тематика: возникновение страсти, встреча влюблённых, неудовлетворённое чувство.

Традиционный жанр героического эпоса нашёл продолжение у Аполлония Родосского (См. Аполлоний Родосский), однако он также испытал влияние учёности, обязательной для поэзии Э. к. и требовавшей от авторов вплетения в основную сюжетную канву всякого рода антикварных справок, редких слов и мифов.

Существенное значение для последующего развития античной и средневековой литературы имели прозаические жанры, оформлявшиеся в период эллинизма с привлечением фольклорной новеллы, рассказов о чудесных странах: любовный роман с участием легендарных царей и полководцев («Роман о Нине»), псевдоисторические описания идеального общественного устройства (Ямбул, Эвгемер). Литература Э. к. достигла значительного успеха в изображении внутреннего мира человека, его повседневного быта, в то время как использование фольклорной традиции расширило границы литературных жанров.

Архитектура и изобразительное искусство. Противоречия политического и социально-экономического развития общества обусловили противоречивость эллинистического искусства, в котором соединяются рационализм и экспрессивность, скептицизм и эмоциональность, элегичность и глубокий драматизм, архаизация и новаторство. Усилились локальные различия художественных школ: александрийской, пергамской, родосской, афинской, сирийской и др. На территориях к В. от Евфрата первоначально взаимодействие греч. и местных элементов было незначительным; период бурного синтеза, в результате которого возникли искусство Парфянского царства (См. Парфянское царство), Гандхары (См. Гандхара), Кушанского царства (См. Кушанское царство), начался после падения власти греко-македонян.

Эллинистическое зодчество отличают стремление к освоению огромных открытых пространств, к эффекту грандиозности, желание поразить человека величием и смелостью инженерно-строительной мысли, логикой конструкций, импозантностью форм, точностью и мастерством исполнения. В художественном облике городов (Александрия в Египте, Дура-Европос, Пергам, Приена, Селевкия на Тигре), построенных обычно по регулярному плану, важная роль отводилась большим колоннадам (вдоль главных улиц) и 1-2-ярусным колонным портикам, отдельно стоящим (по периметру агоры) или являющимся частью здания; в формировании городских центров - царским дворцам, домам для собраний (булевтериям, экклесиастериям), театрам, святилищам. Особенность эллинистических городов - величественные архитектурные ансамбли, для которых характерны согласованность зданий друг с другом и с окружающим ландшафтом, регулярность планировки, подчёркивание горизонталей и вертикалей фасадных плоскостей, симметричность и фронтальность композиций построек как элементов ансамбля, рассчитанных на восприятие с фасада. Архитектурные типы общественных, жилых и культовых зданий большей частью восходили к эпохам греческой архаики и классики, но интерпретировались в духе времени; появились новые виды зданий - библиотеки, мусейоны (Александрийский мусейон), инженерные сооружения (Фаросский маяк в Александрии). Синкретизм эллинистической религии повлиял на развитие типов храмов, святилищ, алтарей, мемориальных зданий, в которых сильнее, чем в гражданских постройках, сказалось взаимодействие с искусством Востока (святилище Асклепия на о. Кос, катакомбы Ком-эш-Шукафа в Александрии, городище Ай-Ханум в Северном Афганистане). Эксцентричность эллинистического зодчества нашла выражение в эффектных пластических композициях алтарей Малой Азии (алтарь Зевса в Пергаме). Эллинистический ордер отличается свободным отношением к традиционной схеме и тенденцией к усилению декоративно-оформительной функции за счёт конструктивной. В восточно-эллинистическом искусстве греческие ордера подверглись местной интерпретации («псевдокоринфские» капители колонн в Ай-Хануме). В изобразительном искусстве, наряду с творческим использованием классического наследия, созданием гармонических образов (Афродита Мелосская, 2 в. до н. э.), существовала тенденция механического подражания классике (неоаттическая школа), порождавшая внутренне холодные, лжепатетические произведения (статуя Аполлона Мусагета, начало 3 в. до н. э., Ватиканские музеи). Скульптура перестала служить гражданственным идеалам полиса; в ней нарастали отвлечённость, декоративность, повествовательность, подчас иллюстративность («Лаокоон»).

Характерные для эллинистической пластики драматизм, экспрессия и патетическая страстность, призванные активно воздействовать на зрителя, внутренняя напряжённость образов и внешняя эффектность форм, построенных на взаимодействии с окружающим пространством, неожиданные ракурсы и динамичные жесты, сложный рисунок композиции и смелые контрасты света и тени наиболее ярко выражены в горельефном фризе алтаря Зевса в Пергаме, статуе Нике Самофракийской. Многоплановость и противоречивость эллинистической скульптуры проявились в сосуществовании идеализированных портретов монархов, предельно монументализированных статуй божеств («Колосс Родосский»), гротескных мифологических (силены, сатиры) или горделиво величественных (терракоты Танагры) образов, острохарактерных изображений стариков, драматических «портретов философов». Широкое развитие получила садово-парковая скульптура, проникнутая настроениями покоя. В мозаиках различаются свободная, живописная манера исполнения и более строгая, классицизирующая. Общие для Э. к. тенденции прослеживаются в вазописи, глиптике, торевтике, художественных сосудах из стекла.

Лит.: Целлер Э., Очерк истории греческой философии, пер. с нем., М., 1913, с. 211-330; The Cambridge history of later Greek and early medieval philosophy, Camb., 1970.

Гейберг И. Л., Естествознание и математика в классической древности, [пер. с нем.], М. - Л., 1936; Тарн В., Эллинистическая цивилизация, пер. с англ., М., 1949 (гл. 9 - Наука и искусство); Sarton G., A history or science. Hellenistic science and culture in the last three centuries B. C., Camb., 1959; Histoire generate des sciences, publ. R. Taton, t. 1, P., 1957.

Блаватский В. Д., Культура эллинизма, «Советская археология», 1955, т. 22; Бокщанин А., Древнегреческие историки позднеклассического периода и эпохи эллинизма, «Исторический журнал», 1940, № 10; Зелинский Ф. Ф., Религия эллинизма, П., 1922; Kumaniecki К., Historia kultury starozytnej Grecji i Rzymu, 3 wyd., Warsz., 1967; Nilsson М. P., Geschichte der griechischen Religion, Bd 2 - Die hellenistische und röмische Zeit, 2 Aufl., Мünch., 1961.

Тройский И. М., История античной литературы, 3 изд., Л., 1957; Радциг С. И., История древнегреческой литературы, 4 изд., М., 1977; Webster Т. В. L., Hellenistic poetry and art, L., 1964.

Полевой В. М., Искусство Греции. Древний мир, М., 1970; Charbonneaux J., Martin R., Villard Fr., Hellenistic art, N. Y., 1973; Fouilles d"Ai Khanourn. I (Campagnes 1965, 1966, 1967, 1968), P., 1973.

А. И. Павловская (религия и мифология, историческая наука), А. Л. Доброхотов (философия), И. Д. Рожанский (естественнонаучные взгляды), В. Н. Ярхо (литература), Г. И. Соколов (архитектура и изобразит. иск-во), Г. А. Кошеленко (вост.-эллинистич. искусство).

1. ОБЩИЕ ЧЕРТЫ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Развитие культуры в странах Восточного Средиземноморья в III—I вв. до н. э. определялось теми социально-политическими изменениями, которые произошли в этом районе после завоеваний Александра, и усилившимся вследствие этого взаимодействием культур.

Хотя в отдельных областях и отдельных государствах процесс взаимодействия шел по-разному и сохранялись местные особенности в религии, литературе, искусстве, все-таки возможно характеризовать культуру эллинистического времени в целом. Выражением культурной общности этого периода было распространение двух основных языков в странах Западной Азии и Египте — греческого койнэ (койнэ по-гречески означает «общая [речь]» — имеется в виду общегреческое наречие, вытеснившее местные диалекты) и арамейского языка, которые были и официальными, и литературными, и разговорными языками (при сохранении рядом народностей и своих древних языков) .

Широкая и довольно быстрая эллинизация городского населения (за исключением населения ряда древних гражданско-храмовых общин) объясняется комплексом причин: греческий язык был официальным языком царской администрации; эллинистические правители стремились насадить в своих разноплеменных державах единый язык и по возможности единую культуру. В городах, организованных по греческому образцу, вся общественная жизнь строилась по типу, сложившемуся в полисах Греции (адиминистративные органы, гимнасии, театры и т. п.). Соответственно и боги должны были носить греческие имена. Напротив, самоуправляющиеся общины Вавилонии сохраняли свой язык, аккадских богов, свою правовую систему и обычаи; иудеи также сохраняли свой культ и свои обычаи (отгораживаясь от чужаков, не являющихся членами общины, системой запретов: запрет смешанных браков, запрет всех культов, кроме культа Яхве, и т. п.).

В эллинистической культуре существовали разнообразные и противоречивые тенденции: выдающиеся научные открытия — и магия; восхваление царей — и мечты о социальном равенстве; проповедь бездействия — и призывы к активному исполнению долга... Причины этих противоречий крылись в контрастах жизни того времени, контрастах, которые стали особенно ощутимы из-за нарушения традиционных связей между людьми, изменения традиционного быта.

Изменения в быту были связаны с появлением новых государств, с развитием больших и малых городов, с тесными контактами между городским и сельским населением. Городской и сельский быт значительно отличались друг от друга: во многих городах, не только в греческих, но и в восточных, например в Вавилоне, существовали гимнасии и театры; кое-где было налажено водоснабжение, проведены водопроводы.

Резкое имущественное расслоение приводит к появлению богатых особняков; часто такие особняки строятся в пригородах, окружаются садами и парками, украшенными скульптурами: зажиточные люди, все больше и больше теряющие чувство гражданской солидарности, стремятся уйти от городской тесноты. В эллинистический период особенно широко стали использоваться мозаичные покрытия внутренних двориков, полов в парадных помещениях (как частных, так и общественных).

Сельские жители часто стремились переселиться в город или по возможности подражать городской жизни: в некоторых деревнях появляются водопроводы, общественные здания, сельские общины начинают ставить статуи и делать почетные надписи. С подражанием городу связана поверхностная эллинизация тех сельских поселений, которые располагались вблизи полисов. Но в целом разница между основной массой зависимого сельского населения с его традиционным бытом и свободными горожанами была настолько ощутима, что порождала постоянные конфликты между городом и деревней. Эти противоречивые тенденции — и подражание и противопоставление городу — нашли свое отражение и в идеологии периода эллинизма, в частности в религии (своеобразие локальных деревенских божеств, которые, сохраняя все свои местные черты, нередко носили имена главных греческих богов), в литературе (идеализация сельской жизни).

Создание эллинистических монархий, подчинение самоуправляющихся городов царской власти оказали существенное влияние на общественную психологию. Неустойчивость политического положения, невозможность для рядового человека оказать сколько-нибудь заметное влияние на судьбы своей родины (своего города и даже своей общины) и в то же время кажущаяся исключительная роль отдельных полководцев и монархов приводили к индивидуализму. Нарушение общинных связей, переселение, широкое общение друг с другом представителей разных народностей определили появление идеологии космополитизма (космополит по-гречески— «гражданин мира»). Причем эти особенности мировоззрения были свойственны не только философам, но и самым различным слоям общества; в этот период складывается представление об ойкумене — населенном мире, усиливается взаимный интерес к культурным достижениям разных народов. Не случайпо, что именно в III в. до н. э. появляются перечни «семи чудес света» , точнее — семи чудес населенного мира (ойкумены), которые представляли с точки зрения массового сознания того времени наиболее совершенные в техническом и эстетическом отношении создания рук человеческих. Характерно, что среди «чудес» лишь два было создано на собственно греческой почве: творения египтян, вавилонян и других народностей (созданных ими самими или совместно с греками) вошли в списки «чудес света».

Преодоление общинной и полисной замкнутости сказалось на социальной психологии граждан, на их отношении к своему городу.

В Греции классического периода индивидуум не мыслился вне государства. Аристотель писал в «Политике»: «Кто живет вне государства вследствие своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств, тот или сверхчеловек, или существо недоразвитое...» В период эллинизма идет процесс отчуждения человека от государства. Слова философа Эпикура о том, что «самой настоящей безопасность бывает благодаря тихой жизни и удалению от толпы», отражали сдвиги в социальной психологии широких масс. Граждане стремились избавиться от обязанностей по отношению к полису: в почетных декретах эллинистических городов отдельные граждане освобождаются от военной службы, от литургий (повинностей зажиточных граждан). Отказываясь от служения полису по обязанности, богатые люди при этом прибегали к частной благотворительности: снабжали город деньгами и зерном, организовывали празднества за свой счет, за что им ставили статуи, их восхваляли в надписях на камне, увенчивали золотым венком. Такие люди стремились не столько к действительной популярности у граждан, сколько к внешним атрибутам славы. За пышными, но трафаретными фразами эллинистических декретов трудно угадать подлинное отношение народа к чествуемому лицу.

Существование крупных держав облегчало переселения из города в город, из одной местности в другую, которые продолжались на протяжении всего эллинистического времени. Никакой патриотизм теперь не удерживал богатых людей от переезда в другое место, если им это было выгодно. Бедные же уходили искать лучшей доли — и часто становились на чужбине наемниками или неполноправными переселенцами. В небольшом малоазийском городе Ясосе сохранилось общее надгробие пятнадцати человек — выходцев из самых разных районов: из Сирии, Галатии, Мидии, Скифии, Киликии, Финикии и т. д. Возможно, это были наемники.

Идеи космополитизма, человеческой общности существуют и распространяются в течение всего эллинистического периода, а в первые века нашей эры они проникают даже в официальные документы: так, в постановлении небольшого малоазийского городка Панамары об организации празднеств сказано, что в них могут принимать участие все граждане, чужеземцы, рабы, женщины и «все люди населенного мира (ойкумены)». Но индивидуализм и космополитизм не означали отсутствия коллективов и объединений. Как своеобразная реакция на разрушение гражданских связей в городах (где состав населения был более пестрым и в этническом, и в социальном отношении) возникали многочисленные товарищества, союзы, иногда профессиональные, большей частью религиозные, которые могли объединять и граждан и неграждан. В сельских местностях возникали новые общинные объединения из переселенцев. Это было время поисков новых связей, новых нравственных норм, новых богов-защитников, новых эстетических идеалов.

2. НАУКА И ТЕХНИКА ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОГО ПЕРИОДА

Характерной чертой интеллектуальной жизни периода эллинизма было отделение специальных наук от философии. Количественное накопление научных знаний, объединение и переработка достижений разных народов вызвали дальнейшую дифференциацию научных дисциплин. Общие построения натурфилософии прошлого не могли удовлетворять уровню развития наук, требовавших определения законов и правил для каждой отдельной дисциплины.

Развитие научных знаний требовало систематизации и хранения накопленной информации. В ряде городов создаются библиотеки, самые знаменитые из них — в Александрии и Пергаме. Александрийская библиотека была наиболее крупным книгохранилищем эллинистического мира. Каждый корабль, прибывавший в Александрию, если на нем имелись какие-либо литературные произведения, должен был или продать их библиотеке, или предоставить для копирования. В I в. до н. э. александрийская библиотека насчитывала до 700 тыс. папирусных свитков. Кроме основной библиотеки (она называлась «царской») в Александрии была построена еще одна, при храме Сараписа. Во II в. до н. э. пергамский царь Евмен II основал библиотеку в Пергаме, соперничавшую с александрийской. Именно в Пергаме был усовершенствован материал для письма из телячьей кожи (пергамен, или «пергамент»): пергамцы были вынуждены писать на коже в связи с тем, что вывоз папируса из Египта в Пергам был запрещен.

Крупные ученые обычно работали при дворах эллинистических монархов, которые давали им средства к существованию. При дворе Птолемеев было создано специальное учреждение, объединявшее ученых, так называемый Мусейон («храм муз»). Ученые жили в Мусейоне, проводили там научные исследования (при Мусейоне находились зоологический и ботанический сады, обсерватория). Общение ученых между собой благоприятствовало научному творчеству, но в то же время ученые оказывались в зависимости от царской власти, что не могло не влиять на направление и содержание их работы.

С Мусейоном связана деятельность Евклида (III в. до н. э.) — знаменитого математика, который подытожил достижения геометрии в книге «Начала», служившей основным учебником геометрии в течение более двух тысячелетий. В Александрии ряд лет жил и один из величайших ученых древности — Архимед, математик, физик и механик. Его изобретения послужили на пользу родному городу Архимеда Сиракузам при обороне от римлян.

В развитии астрономии велика была роль вавилонских ученых. Кидинну из Сиппара, живший на рубеже IV и III вв. до н. э., вычислил продолжительность года весьма близкой к истинной и, как предполагают, составил таблицы видимых движений Луны и планет.

Астроном Аристарх с о-ва Самос (III в. до н. э.) высказал гениальную догадку о вращении Земли вокруг Солнца. Но он не мог доказать свою гипотезу ни с помощью расчетов, ни с помощью наблюдений. Большинство астрономов отвергли эту точку зрения, хотя вавилонский ученый Селевк Халдеянин (II в. до н. э.) и некоторые другие выступали в ее защиту.

Крупный вклад в развитие астрономии внес Гиппарх из Никеи (II в. до н. э.), использовав вавилонские таблицы затмений. Хотя Гиппарх выступал против гелиоцентризма, его заслугой было уточнение календаря, расстояния Луны от Земли (близко к действительному); он подчеркивал, что масса Солнца во много раз больше земной. Гиппарх был также и географом, разработавшим понятия о долготе и широте.

Военные походы и торговые путешествия вызвали повышенный интерес к географии. Самым крупным географом эллинистического времени был Эратосфен из Кирены, работавший в Мусейоне. Он ввел в науку само слово «география». Эратосфен занимался вычислением длины окружности земного шара; он считал, что Европа — Азия — Африка — это остров в мировом океане. Он высказал предположение о возможном морском пути в Индию вокруг Африки.

Из других естественных наук следует отметить медицину, которая объединила в этот период достижения египетской и греческой медицины; науку о растениях (ботанику). Эта последняя обязана многим ученику Аристотеля Феофрасту, автору «Истории растений».

Эллинистическая наука при всех ее достижениях носила в основном умозрительный характер. Гипотезы высказывались, но экспериментально не доказывались. Главным методом научного исследования были наблюдения; Гиппарх, выступая против теории Аристарха Самосского, призывал «охранять явления», т. е. исходить из непосредственных наблюдений. Логика, доставшаяся в наследство от классической философии, была главным инструментом построения выводов. Эти особенности приводили к тому, что появлялись различные фантастические теории, которые спокойно соседствовали с подлинно научными знаниями. Так, наряду с астрономией широко распространилась астрология — учение о влиянии звезд на жизнь человека, причем астрологией иногда занимались и серьезные ученые.

Науки об обществе были развиты слабее естествознания: при царских дворах не было возможности заниматься политическими теориями; в то же время бурные события, связанные с походами Александра и их последствиями, вызывали интерес к истории: люди стремились осмыслить настоящее через прошлое. Появляются описания истории отдельных стран (на греческом языке): жрец Манефон написал египетскую историю; его деление этой истории на периоды по царствам и по династиям до сих пор принято в исторической науке; вавилонский жрец и астроном Берос, работавший на о-ве Кос, создал труд по истории Вавилонии; Тимей написал сочинение, где рассказывается об истории Сицилии и Италии. Даже в сравнительно небольших центрах были свои историки: так, в III в. до н. э. в Херсонесе был принят декрет в честь Сириска, написавшего историю Херсонеса. Однако успехи исторической науки были в целом количественные, а не качественные. Большинство исторических трудов носило описательный или нравоучительный характер. Только крупнейший историк эллинистического времени Полибий (II в. до н. э.), развивая идеи Аристотеля о наилучших видах государственного устройства, создал циклическую теорию смены государственных форм: в условиях безвластия и хаоса люди выбирают себе вождя, возникает монархия; но постепенно монархия вырождается в тиранию и сменяется аристократическим правлением. Когда аристократы перестают заботиться об интересах народа, их власть сменяется демократией, которая в процессе развития опять приводит к хаосу, расстройству всей общественной жизни, и снова появляется необходимость в выборе вождя. Главную ценность истории Полибий (вслед за Фукидидом) видел в той пользе, которую изучение ее может принести политическим деятелям. Такой взгляд на историческую науку был типичен для эллинистического периода.

Появилась и новая для греков гуманитарная дисциплина — филология. Филологи занимались главным образом критикой текстов древних авторов (разграничение подлинных и подложных сочинений, устранение ошибок) и комментированием их. Уже в ту эпоху существовал «гомеровский» вопрос: так называемые разделители, считали «Илиаду» и «Одиссею» написанными разными авторами.

Технические достижения эллинистических государств проявились главным образом в военном деле и строительстве, т. е. в тех отраслях, в развитии которых были заинтересованы правители этих государств и на которые они тратили большие средства. Совершенствуется осадная техника — метательные орудия (катапульты и баллисты), которые бросали тяжелые камни на расстояние до 300 м. В катапультах использовались скрученные канаты из сухожилий животных. Но наиболее прочными считались канаты из женских волос: их обильно смазывали маслом и сплетали, что гарантировало хорошую упругость. Часто во время осад женщины отрезали свои волосы и отдавали их на нужды обороны родного города. Были созданы специальные осадные башни — гелеполы («берущие города»): высокие деревянные сооружения в форме усеченной пирамиды, поставленной на колеса. Гелеполу подводили (силами людей или животных) к стенам осажденного города; внутри нее находились воины и метательные орудия.

Прогресс осадной техники вызывал совершенствование оборонительных сооружений: стены становились выше и толще, в многоэтажных стенах делались бойницы для стрелков и метательных орудий. Необходимость возведения мощных стен повлияла на общее развитие строительной техники. Крупнейшим техническим достижением того времени было строительство одного из «семи чудес света» — маяка, расположенного на о-ве Фарос, у входа в александрийскую гавань. Он представлял собой трехъярусную башню высотой около 120 м. В верхнем этаже горел огонь, топливо для которого доставлялось по пологой винтовой лестнице (по ней могли взбираться ослы). Маяк служил также наблюдательным пунктом, в нем размещался гарнизон.

Некоторые усовершенствования можно наблюдать и в других отраслях производства, но в целом труд был слишком дешев, чтобы вызвать серьезные изменения в технике. Показательна в этом отношении судьба некоторых открытий. Крупный математик и механик Герон Александрийский использовал свойства пара: он создал прибор, состоявший из котла с водой и полого шара. Когда вода подогревалась, пар по трубе поступал в шар и выходил из него по двум другим трубкам, заставляя шар вращаться. Герон создал и кукольный театр автоматов. Но и паровой шар, и автоматы остались только забавой; их изобретение не оказало влияния на развитие производства в эллинистическом мире.

3. РЕЛИГИЯ И ФИЛОСОФИЯ

В религиозных верованиях народностей Восточного Средиземноморья ясно отразились черты социальной психологии, о которых говорилось выше. В период эллинизма широкое распространение получили культы различных восточных божеств, объединение культов богов разных народов (синкретизм), магия, верования в богов-спасителей. С падением значения независимого полиса его культы перестали удовлетворять духовные потребности народных масс: греческие боги не были ни всемогущи, ни милосердны; им не было дела до страстей и бедствий человеческих. Философы и поэты пытались переосмыслить древние мифы, придать им нравственную ценность. Но философские построения оставались достоянием лишь образованных слоев общества. Восточные религии оказались более притягательными не только для основного населения эллинистических государств, но и для переселившихся туда греков.

Интерес населения Восточного Средиземноморья к новым культам вызывался желанием найти богов наиболее могущественных и заручиться их покровительством. С этим же была связана и множественность культов в эллинистических государствах. Эллинистические цари стремились объединить культы греческие и восточные, чтобы иметь идеологическую опору в разных слоях населения; кроме того, они поддерживали многие местные храмы и храмовые организации по политическим соображениям. Ярким примером создания синкретического культа является культ Сараписа в Египте, основанный Птолемеем I. Это божество объединяло черты Осириса, Аписа и греческих богов — Зевса, Аида, Асклепия.

Серапис (Сарапис)

II-I вв. до н. э., Египет

Париж. Лувр

Культ Сараписа и Исиды (считавшейся его женой) распространился далеко за пределы Египта. Во многих странах почитались одно из древнейших малоазийских божеств — Кибела (Великая матерь), месопотамская богиня Нанай, иранская Анахита. В эллинистическое время начинается распространение культа иранского солнечного бога Митры, который особенно почитаемым станет в первые века нашей эры .

Восточные культы в греческих городах часто возникали как неофициальные: алтари и святилища воздвигались отдельными лицами и товариществами. Затем полис особыми декретами делал общественными наиболее распространенные культы, жрецы их становились должностными лицами полиса. Из греческих божеств в восточных областях наиболее популярны были Геракл, олицетворение физической силы и могущества (статуэтки, изображающие Геракла, найдены во многих городах, в том числе в Селевкии на Тигре), и Дионис, образ которого к этому времени значительно трансформировался. Главным содержанием мифа о Дионисе становятся рассказы о его смерти и воскрешении его Зевсом. Согласно учению почитателей Диониса — орфиков, Дионис сначала был рожден Персефоной под именем Загрея; Загрей погиб, растерзанный титанами. Затем Дионис воскрес уже под своим именем как сын Зевса и Семелы.

Для периода эллинизма характерно оживление местных культов божеств — покровителей деревень. Часто такое божество носило имя какого-либо из важнейших богов (Зевса, Аполлона, Артемиды) и локальный эпитет (по названию местности).

Эта особенность религиозного синкретизма — объединение греческого божества с местным богом-покровителем — была результатом взаимных контактов эллинизированного местного населения и переселившихся на Восток греков. Связь божества и места ощущалась очень сильно в древних религиозных верованиях: греки-переселенцы стремились, с одной стороны, сохранить связь со своими «отеческими богами», а с другой — заручиться поддержкой местных божеств. Объединение культов не означало полного слияния образов богов: функционально близких божеств греки могли почитать как своих, а местные жители — как локальных.

Для периода эллинизма было характерным распространение веры в богов-спасителей, которые должны были избавить своих почитателей от смерти. Такими чертами наделялись прежде всего древние умирающие и воскресающие боги растительности — Осирис-Сарапис, Дионис, фригийский Аттис. Почитатели этих божеств верили, что путем особых обрядовых действий — мистерий, во время которых представлялись сцены смерти и воскресения бога, они сами становились сопричастны богу и тем самым обретали бессмертие. Так, во время празднований в честь Аттиса жрец провозглашал: «Утешьтесь, благочестивые, подобно тому как спасен бог, спасетесь и вы». Для культа Аттиса были характерны оргиастические обряды и самооскопление жрецов.

Эллинистические мистерии восходили к древним восточным празднествам и к более ранним греческим мистериям (в честь Деметры, Диониса). В III—I вв. до н. э. эти мистерии привлекали значительно большее, чем раньше, число почитателей, и в них усиливалась роль мистического учения о спасении (во всяком случае, о духовном спасении) путем приобщения к божеству.

Однако при всей своей распространенности мистерии объединяли только избранных; чтобы стать таким «избранным», нужно было пройти многочисленные испытания. Народные массы искали спасения в магии — различных заклинаниях, талисманах, вере в духов-демонов, которых можно было призвать на помощь. Посвящения демонам встречаются в эллинистических надписях рядом с посвящениями богам. Специальные магические формулы должны были принести излечение от болезни, успех в любви и т. п. Магия была тесно связана с астрологией: с помощью магии суеверные люди надеялись избежать влияния небесных светил на их судьбы.

Чисто эллинистическим религиозным верованием было почитание Тихе (Судьбы). Это почитание возникло в условиях, когда люди менее, чем прежде, могли быть уверены в завтрашнем дне. В период господства мифологического мышления люди по традиции, перешедшей от бесчисленных поколений, полагались на извечную «заданность» миропорядка и своего места в коллективе как его нераздельной части. Теперь же традиционные устои были повсеместно нарушены, жизнь стала как никогда раньше неустойчивой, процессы возникновения и падения царств приняли масштабы, огромные по охвату территорий и человеческих масс, и к тому же казались случайными и непредвидимыми. Теперь произвол монархов, военный успех или поражение того или иного полководца определяли судьбу и населения целых областей, и отдельного человека. Тихе выступала не просто олицетвореиием случайности, но и неизбежной необходимости, понять которую было невозможно.

Определение места индивида в окружающем неустойчивом мире, восстановление чувства единства человека и космоса, своего рода моральное руководство поступками людей (взамен традиционного общинного руководства) стали важнейшими задачами эллинистической философии. Наиболее значительными философскими школами были школы эпикурейцев и стоиков; известное влияние имели также киники и скептики.

Эпикур (начало III в. до н. э.) был материалистом, продолжателем учения Демокрита. Он учил, что бесчисленное множество атомов двигается в бесконечной пустоте; он ввел понятие о весе атомов. В отличие от Демокрита Эпикур считал, что атомы произвольно отклоняются от своих путей и поэтому сталкиваются друг с другом. Атомистическая теория Эпикура опиралась на его общую этическую позицию: она исключала сверхъестественные силы. Согласно Эпикуру, человек без вмешательства божественного провидения по собственной свободной воле может достичь истинного счастья в жизни, которое заключается в здоровье тела и безмятежности души. Эпикур резко выступал против учения о предопределенности. Его идеалом был человек, свободный от страха смерти, смеющийся над судьбой, в которой «некоторые видят владычицу всего». Эпикур не отрицал существования богов, но они, согласно учению Эпикура, не вмешиваются в жизнь людей, а безмятежно существуют в пространстве между различными мирами. Противники Эпикура обвиняли его в том, что он проповедует жизнь, полную удовольствий. Эпикур отвечал им, что понимает под удовольствием свободу от телесных страданий и душевных тревог. Свобода выбора, таким образом, проявилась у Эпикура в отказе от всякой деятельности, в уединении. «Живи незаметно!» — таков был призыв Эпикура. Сторонниками Эпикура явились представители образованной части общества, не желавшие принимать участие в бюрократизированной политической жизни эллинистических монархий.

Основателем стоицизма — философии, развивавшейся позднее в Риме, был философ Зенон (конец IV — начало III в. до н. э.), уроженец о-ва Кипр. Зенон учил в Афинах; его сторонники собирались в Пестром портике (по-гречески Стоа пойкиле , отсюда произошло и название школы). Стоики делили философию на физику, этику и логику. Их физика (т. е. представления о природе) была традиционной для греческой философии: весь мир для них состоял из четырех основных элементов — воздуха, огня, земли и воды, которыми движет разум — логос. Человек — часть природы и вместе с ней обладает способностью к разуму. Все явления определяются причинной связью: то, что представляется случайностью, на самом деле — результат неоткрытых причин. Боги тоже подвластны логосу или Судьбе. Зенону приписывается такое высказывание: «Судьба — это сила, которая приводит в движение материю... она не отличается от провидения». Зенон называл также Судьбу природой. Можно думать, что на стоиков оказали влияние восточные религиозно-философские учения: недаром с развитием стоической философии Судьба стала восприниматься стоиками как всемогущая, непознаваемая божественная сила. Некоторые стоики увлекались поздней ближневосточной астрологией (например, философ Посидоний). Философия стоицизма имела своих сторонников в разных странах Средиземноморья; так, учеником Зенона был карфагенянин Герилл.

Зенон Китийский, основатель стоической школы, 333-263 гг. до н.э.

Стоики в соответствии со своим учением о предопределении утверждали, что все люди равны перед Судьбой. Основная задача человека, по Зенону,— жить согласно природе, т. е. жить добродетельно. Ни здоровье, ни богатство не являются благами. Только добродетель (справедливость, мужество, умеренность, благоразумие) — благо. Мудрецы должны стремиться к апатии — освобождению от страстей (по-гречески патос , откуда рус. «пафос» — «страдание, страсть»). Стоики в отличие от эпикурейцев призывали к исполнению долга. Долгом они называли то, что внушается разумом,— почитание родителей, братьев, родины, уступки друзьям. Мудрец-стоик по велению разума должен отдать жизнь за родину или друзей, даже если он подвергается жестоким испытаниям. Поскольку смерть — неизбежность, нельзя бояться ее или пытаться спастись. Философия стоиков получила большое распространение, так как она противопоставляла видимой неустроенности стройность и организованность мира, включала индивида, осознавшего свою отдельность (и испугавшегося этого сознания), в систему мировых связей. Но стоики не могли ответить на важнейший этический вопрос о сущности и причинах существования зла. Один из философов-стоиков, Хрисипп, даже высказывал мысль о «полезности зла» для существования добра.

В эллинистический период продолжала свое существование и школа киников (название происходит как от названия гимнасия в Афинах — «Киносарг», где учил основатель этой школы Антисфен, так и от образа жизни киников — «подобных собакам»), возникшая в первой половине IV в. до н. э. Киники проповедовали необходимость полного освобождения от материальных благ, жизни согласно «природе» в прямом смысле слова. Они прославляли крайнюю бедность, отрицали рабство, традиционную религию, государство.

Наиболее известным философом-киником был Диоген из Синопы, современник Александра Македонского, живший, по преданию, в пифосе (большом глиняном сосуде). Сохранилась легенда, согласно которой Александр Македонский пришел к Диогену и спросил, какие у него есть желания. И Диоген ответил царю: «Не заслоняй мне солнца». Многие киники в эллинистический период были бродячими нищими проповедниками. Учение киников выражало в примитивной форме протест индивида, потерявшего связь с обществом, против социальных контрастов этого общества.

Противоречивость философских учений, невозможность дать сколько-нибудь удовлетворительный ответ на вопросы, мучившие людей, привели к возникновению еще одной философской школы — скептической. Главой скептиков был Пиррон, живший на рубеже III и II вв. до н. э. Он резко критиковал другие школы и провозгласил принцип отказа от каких-либо безоговорочных утверждений (догм). Все философские системы, основанные на определенных теориях и утверждениях, скептики называли догматическими. Скептики говорили, что всякому положению можно противопоставить другое, равное ему; вследствие этого они считали необходимым вообще ничего не утверждать. Главная заслуга скептиков — в критике современных им философских теорий (в частности, они выступали против учения о предопределении).

4. ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО

Существенные изменения происходят в эллинистический период и в литературе (эллинистической литературой обычно называется грекоязычная литература III—I вв. до н. э.). Появляются новые формы в поэзии и прозе, в то же время можно говорить об упадке драматургии и публицистики. Хотя театры теперь существуют во всех, даже в небольших, городах, уровень театрального искусства значительно ниже классического времени. Театр стал просто развлечением, лишенным глубоких общественных идей. Из постановок исчезает хор (выразитель идей автора, особенно у Софокла): даже трагедии великих поэтов прошлого ставились без хоровых партий. Главным жанром драматургии становится бытовая комедия и мелкие комические жанры, такие, как мимиямбы, пантомимы и др.

Самым крупным комедиографом, создателем типа новой комедии считается афинянин Менандр, живший на рубеже IV и III вв. до н. э. Он был другом Эпикура, и взгляды последнего оказали влияние на творчество Менандра. Сюжеты комедий Менандра основаны на различных недоразумениях и случайностях: родители находят своих подкинутых детей, братья — сестер и т. п. Главная заслуга Менандра — в разработке характеров, в достоверности психологических переживаний персонажей. Полностью дошла до нас только одна его комедия — «Брюзга», найденная в Египте в 1958 г.

Комический поэт Менандр, 343-291 гг. до н.э.

Римская копия с греческого оригинала III в. до н.э. Мрамор.

Копенгаген. Новая глиптотека Карлсберга

В «Брюзге» (другой перевод названия — «Ворчун») рассказывается о вечно раздраженном старике Кнемоне, от которого из-за его характера ушла жена. С ним осталась только дочь. В молодую девушку влюбился сын богатого соседа, но старик против замужества дочери. С Кнемоном произошел несчастный случай — он свалился в колодец, откуда его вытащили его пасынок и возлюбленный дочери. Кнемон, смягчившись, соглашается на брак, но не желает участвовать в общем празднестве, и его туда уносят... Интересны образы рабов в комедиях Менандра: он показывает самые разнообразные характеры — и глупых, и корыстных, и благородных рабов, в нравственном отношении стоящих выше своих господ.

Все комедии Менандра имеют счастливый конец: влюбленные соединяются, родители и дети обретают друг друга. Такие развязки были, конечно, редкостью в реальной жизни, но на сцене именно благодаря точности бытовых деталей и характеров они создавали иллюзию достижимости счастья; это была своего рода «утопия», помогавшая зрителям не терять надежд в том суровом мире, в котором они жили. Творчество Менандра было широко использовано римскими комедиографами и через них оказало влияние на европейскую комедию нового времени.

Мимиямбы (до нас дошли «Мимиямбы» Геронда, III в. до н. э.) — это небольшие бытовые сценки с несколькими действующими лицами. В одной такой сценке, например, показана мать, которая привела своего сына к учителю и просит его выпороть за лень.

В поэзии III—II вв. до н. э. боролись противоположные тенденции; с одной стороны, была сделана попытка возродить героический эпос: Аполлоний Родосский (III в. до н. э.) написал большую поэму, посвященную мифу об аргонавтах — героях, добывших золотое руно («Аргонавтика»), с другой стороны, широкое распространение получает поэзия малых форм. Известен александрийский поэт Каллимах (родом из Кирены), создатель кратких стихотворений-эпиграмм, где он говорит о своих переживаниях, об отношении к друзьям, прославляет египетских владык. Иногда эпиграммы носили сатирический характер (отсюда более позднее значение этого слова). Каллимах также написал несколько поэм (например, поэму «Локон Береники», посвященную жене Птолемея III). Каллимах очень реако выступал против новой эпической поэзии и, в частности, против Аполлония Родосского.

Недовольство жизнью в больших городах (особенно жизнью в столицах с ее раболепством перед монархом) приводит в литературе к идеализации сельской жизни, близкой к природе. Поэт Феокрит, живший в Александрии в III в. до н. э., создал особый поэтический жанр идиллий, где описывается безмятежная жизнь пастухов, рыбаков и т. п., приводятся их песни. Но, как и Каллимах, Феокрит прославлял эллинистических правителей — тирана Сиракуз Гиерона, Птолемея II, его жену; без этого было невозможно благополучное существование поэтов.

Острые социальные контрасты приводят к созданию в период эллинизма социальных утопий, которые, с одной стороны, испытывали на себе влияние политических трактатов философов классической Греции, а с другой — различных восточных сказаний. Примером может служить «Государство Солнца» Ямбула, изложение которого содержится у писателя I в. до н. э. Диодора. В этом произведении речь идет о путешествии на чудесные острова, посвященные богу Солнца. На островах живут идеальные люди, отношения между которыми основаны на полном равенстве: у них общность жен и детей, они по очереди служат друг другу. Ямбул, от имени которого велось повествование, и его спутники не были приняты в это сообщество — они оказались неподходящими для такой жизни.

Влияние на грекоязычную литературу литературы восточной, где сюжетная проза, судя по Библии, стала складываться в составе исторических повествований еще в первой половине I тысячелетия до н. э., сказалось в период эллинизма и в том, что начинают создаваться прозаические повести и романы. Прозаические повести псевдоисторического и нравоучительного жанров, датируемые IV—II вв. до н. э., были включены в состав Библии; это книги «Иона», «Руфь», «Эсфирь», «Юдифь», «Товит» и отрывок «Сусанна и старцы» — три последние сохранились только в греческом переводе; одновременно занимательные прозаические псевдоисторические повести — цикл о Петубастисе — создавались и в Египте.

Ряд сюжетов романов был также взят из истории восточных государств: ко II в. до н. э. относится отрывок из романа «Сон Нектанеба»; в I в. до н. э. был написан роман о Нине и Семирамиде, владыках Ассирии. Однако жанр греческого романа получил развитие уже в эпоху римского господства.

В ближневосточной литературе получают широкое распространение сборники нравоучительных афоризмов, служивших наставлениями для практической жизни (переработки «Повести об Ахикаре», «Книга Иисуса сына Сирахова» и др.).

В изобразительном искусстве эллинизм также был временем поисков, сосуществования различных стилей и жанров. В искусстве, рассчитанном на вкус эллинистических правителей, преобладала помпезность, гигантомания, выражавшаяся прежде всего в архитектуре. Возводятся грандиозные постройки, усиливается декоративность в отделке; вместо ионийского и дорийского ордера повсеместно распространяется коринфская колонна с богато украшенной капителью. Появляются не только колоссальные здания; но и колоссальные статуи, такие, например, как причисленный к чудесам света «Колосс Родосский» — статуя бога Гелиоса у входа в порт г. Родоса. Но и в официальное искусство проникает свойственный этому периоду интерес к человеку, его переживаниям, острый динамизм. Особенно интересны в этом отношении скульптуры и рельефы, созданные пергамскими скульпторами. После победы над галатами (кельтским племенем, вторгшимся в Малую Азию) пергамский царь приказал соорудить алтарь Зевсу с изображением битвы богов и восставших против них гигантов (полулюдей-полузверей) как аллегорию его победы над варварами. Гигантомахия — битва с гигантами — показывает победу греческих богов (среди них есть и малоазийское божество Кибела) над могучими противниками. Необычайно выразительно изображены страдания побежденных, их боль и муки — и в то же время стремление бороться из последних сил.

Мужество, силу и гордость показали пергамские скульпторы и в изображении реальных галатов: такова скульптурная группа вождя галатов, убившего свою жену и убивающего себя, чтобы избавиться от позора. В таком подходе к побежденным сказалось то новое отношение к «чужакам», которое начало вырабатываться еще в период предэллинизма. Изображение боли, гибели, страданий встречается во многих скульптурных композициях того времени: оно может показаться чересчур натуралистичным, лишенным тепла и сочувствия, но такова была эпоха, в которую эти композиции создавались — эпоха непрерывных войн, грабежей, убийств, заговоров и дворцовых переворотов...

Интерес к отдельному человеку проявился в появлении портретной скульптуры, выражавшей характер человека; создаются портреты не только реальных людей, но и деятелей прошлого, в которых скульпторы также стремятся показать не идеально прекрасные образы, а людей думающих и страждущих (таковы, в частности, портреты философов). Некоторые скульпторы продолжали традиции мастеров IV в., изображая прекрасное женское тело как олицетворение вечной Красоты: в этот период была создана знаменитая Венера Милосская.

Ок. 130—100 до н. э., мрамор

Париж. Лувр

Наряду с монументальным искусством, украшавшим храмы, дворцы и площади, широкое распространение получила мелкая пластика — статуэтки из терракоты (обоженной глины), отражавшие вкусы средних слоев эллинистического города. Статуэтки эти украшали комнаты, их клали в могилы, посвящали в храмы. Для многих из этих статуэток характерен натурализм, особенно при изображении стариков и старух. Очень широко представлены персонажи комедий и мимиямбов (например, статуэтка педагога с ребенком — настоящая иллюстрация к Геронду). Часты изображения детей (например, изящная статуэтка спящего ребенка-негра, по-видимому раба). Характерно, что в терракотах очень мало военных сцен, мало изображений трагических актеров: простые люди предпочитали комедию, хотели забыть о тяготах войн. Зато многочисленны изображения прекрасных женщин, то сидящих, то гуляющих, то играющих на музыкальных инструментах; эти красивые, грациозные фигурки должны были услаждать глаза усталых, неуверенных в завтрашнем дне жителей эллинистических государств, которые стремились противопоставить мир маленьких радостей и горестей, свой, порой грубый, юмор миру царей, полководцев, придворных с их интригами, лестью и жестокостью.

Со II в. до н. э. культурные силы концентрируются в Риме, и римское искусство, впитывая достижения предшествующей поры, знаменует новый взлет, последний этап в развитии античного искусства.