В чем заключался смысл приказа 227. Освобождение сталинграда

Самый известный, самый страшный и самый спорный приказ Великой Отечественной войны появился через 13 месяцев после ее начала. Речь идет о знаменитом приказе Сталина № 227 от 28 июля 1942 года, известном как «Ни шагу назад!».

Что скрывалось за строками этого необыкновенного приказа Верховного главнокомандующего? Чем были вызваны его откровенные слова, его жестокие меры и к каким результатам они привели?

«У нас нет уже преобладания над немцами…»

В июле 1942 года СССР вновь оказался на грани катастрофы - выдержав в предыдущем году самый первый и страшный удар врага, Красная армия летом второго года войны снова вынуждена была отступать далеко на восток. Москва хотя и была спасена в боях минувшей зимы, но фронт все еще стоял в 150 км от нее. Ленинград находился в страшной блокаде, а на юге после долгой осады был потерян Севастополь. Враг, прорвав линию фронта, захватил Северный Кавказ и рвался к Волге. Вновь, как и в начале войны, наряду с мужеством и героизмом среди отступающих войск появились признаки падения дисциплины, паникерства и пораженческих настроений.

К июлю 1942 года из-за отступления армии СССР потерял половину своего потенциала. За линией фронта, на оккупированной немцами территории, до войны проживало 80 млн людей, производилось около 70% угля, чугуна и стали, пролегало 40% всех железных дорог СССР, находилась половина поголовья скота и посевных площадей, ранее дававших половину урожая.

Не случайно приказ Сталина № 227 впервые предельно откровенно и четко сказал об этом армии и ее бойцам: «Каждый командир, каждый красноармеец… должны понять, что наши средства небезграничны… Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, - это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик… У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину».

Если ранее советская пропаганда описывала прежде всего успехи и удачи, подчеркивала сильные стороны СССР и нашей армии, то приказ Сталина № 227 начинался именно с констатации страшных неудач и потерь. Подчеркивал, что страна стоит на грани жизни и смерти: «Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину. Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо, если не прекратим отступления, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог».

Плакат Владимира Серова, 1942 год. Фото: РИА Новости

Приказ народного комиссара обороны СССР № 227, появившийся 28 июля 1942 года, уже в начале августа был зачитан личному составу во всех частях фронтов и армий. Именно в эти дни наступающий враг, прорываясь к Кавказу и Волге, грозил лишить СССР нефти и основных путей ее транспортировки, то есть окончательно оставить нашу промышленность и технику без топлива. Вместе с потерей половины людского и экономического потенциала это грозило нашей стране смертельной катастрофой.

Именно поэтому приказ № 227 был предельно откровенен, описывая потери и трудности. Но он же и показывал путь к спасению Родины - врага надо было во что бы то ни стало остановить на подступах к Волге. «Ни шагу назад! - обращался в приказе Сталин. - Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории… Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило».

Подчеркивая, что армия получает и будет получать из тыла все больше нового оружия, Сталин в приказе № 227 указал на главный резерв внутри самой армии. «Не хватает порядка и дисциплины… - объяснял в приказе вождь СССР. - В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять свою Родину. Нельзя дальше терпеть командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции».

Но приказ № 227 содержал не только моральный призыв к дисциплине и стойкости. Война требовала суровых, даже жестоких мер. «Отныне отступающие с боевой позиции без приказа свыше являются предателями Родины», - гласил сталинский приказ.

Согласно приказу от 28 июля 1942 года командиров, виновных в отступлении без приказа, полагалось снимать с занимаемых должностей и отдавать под суд военного трибунала. Для виновных в нарушениях дисциплины создавались штрафные роты, куда направляли солдат, и штрафные батальоны для нарушивших воинскую дисциплину офицеров. Как гласил приказ № 227, «провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости» необходимо «поставить на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».

Отныне фронт до самого конца войны не обходился без штрафных частей. С момента выхода приказа № 227 и до окончания войны было сформировано 65 штрафбатов и 1048 штрафных рот. До конца 1945 года через «переменный состав» штрафников прошло 428 тысяч человек. Два штрафбата даже поучаствовали в разгроме Японии.

Штрафные части сыграли заметную роль в обеспечении жестокой дисциплины на фронте. Но не стоит и переоценивать их вклад в победу - за годы Великой Отечественной не более 3 из каждых 100 военнослужащих, мобилизованных в армию и на флот, прошли через штрафные роты или батальоны. «Штрафники» составляли по отношению к людям, находившимся на линии фронта, не более около 3–4%, а по отношению к общему числу призванных - около 1%.

Артиллеристы во время боя. Фото: ТАСС

Помимо штрафных частей, практическая часть приказа № 227 предусматривала создание заградительных отрядов. Приказ Сталина требовал «поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной».

Первые загрядотряды стали создаваться еще в ходе отступления советских фронтов в 1941 году, но именно приказ № 227 ввел их в общую практику. К осени 1942 года на линии фронта действовало уже 193 заградительных отряда, 41 заградотряд принял участие в ходе Сталинградской биты. Здесь таким отрядам довелось не только выполнять поставленные приказом № 227 задачи, но и драться с наступающим врагом. Так, в осажденном немцами Сталинграде заградотряд 62-й армии почти полностью погиб в жестоких боях.

Осенью 1944 года заградительные отряды по новому приказу Сталина были расформированы. В преддверии победы уже не требовались столь чрезвычайные меры по поддержанию фронтовой дисциплины.

«Ни шагу назад!»

Но вернемся в страшный август 1942 года, когда СССР и все советские люди стояли на грани смертельного поражения, а не победы. Уже в XXI веке, когда давно закончилась советская пропаганда, а в «либеральной» версии истории нашей страны возобладала сплошная «чернуха», прошедшие ту войну фронтовики отдали должное этому страшному, но необходимому приказу.

Вспоминает Олимпиев Всеволод Иванович, в 1942 году боец гвардейского кавалерийского корпуса: «Это был, безусловно, исторический документ, появившийся в нужное время с целью создать в армии психологический перелом. В необычном по содержанию приказе впервые многие вещи назывались своими именами… Уже первая фраза "Войска Южного фронта покрыли позором свои знамена, оставив без боя Ростов и Новочеркасск..." вводила в шок. После выхода приказа № 227 мы почти физически начали ощущать, как в армии заворачиваются гайки».

Шаров Константин Михайлович, участник войны, уже в 2013 году вспоминал: «Правильный приказ был. В 1942 году началось колоссальное отступление, даже бегство. Моральный дух войск упал. Так что приказ № 227 не зря вышел. Он же вышел после того, как Ростов оставили, а вот если бы Ростов стоял так же, как Сталинград…»

Советский агитационный плакат. Фото: wikipedia.org

Страшный приказ № 227 произвел впечатление на всех советских людей, военных и гражданских. Личному составу на фронтах его зачитали перед строем, в прессе он не публиковался и не озвучивался, но понятно, что смысл приказа, который услышали сотни тысяч бойцов, стал широко известен советским людям.

Быстро узнал о нем и враг. В августе 1942 года наша разведка перехватила несколько приказов по 4-й танковой армии немцев, рвавшейся к Сталинграду. Первоначально командование противника считало, что «большевики разбиты и приказ № 227 не может уже восстановить ни дисциплины, ни упорства войск». Однако буквально через неделю мнение изменилось, и новый приказ германского командования уже предупреждал, что отныне наступающему «вермахту» придется столкнуться с сильной и организованной обороной.

Если в июле 1942 года, в начале наступления гитлеровцев к Волге, темпы продвижения на восток, вглубь СССР, порой измерялись десятками километров в сутки, то в августе их уже мерили километрами, в сентябре - сотнями метров в сутки. В октябре 1942 года в Сталинграде как большой успех немцами расценивалось продвижение на 40–50 метров. К середине октября и такое «наступление» остановилось. Сталинский приказ «Ни шагу назад!» был выполнен буквально, став одним из важнейших шагов к нашей победе.

И роль приказа № 227 в ходе Великой Отечественной войны

Подчеркивая, что армия получает и будет получать из тыла все больше нового , Сталин в приказе № 227 указал на главный резерв внутри самой армии. «Не хватает порядка и дисциплины… - объяснял в приказе вождь СССР. - В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять свою Родину. Нельзя дальше терпеть командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции».

Артиллеристы во время боя. Фото: ТАСС

Советский агитационный плакат. Фото: wikipedia.org

28 июля 1942 года был подписан Приказ Народного комиссара обороны СССР № 227, вошедший в историю как приказ «Ни шагу назад!».

Многие историки приводят этот документ в пример как яркое свидетельство кровожадности сталинского режима, его презрения к жизням собственных граждан.

Негативное отношение к приказу № 227 у обывателей, черпающих исторические знания из публицистики, зачастую возникает из-за того, что они попросту незнакомы с самим текстом этого документа.

Но прежде, чем поговорить о нём, нужно сказать о периоде, в который он появился.

На грани катастрофы

Весна и лето 1942 года для Советского Союза оказались, возможно, даже более катастрофическими, нежели первые недели войны.

Наступление на Харьков не просто потерпело неудачу, а обернулось полным разгромом группировки советских войск. Убитыми, ранеными и пленными Красная Армия потеряла около 500 000 человек. Гитлеровцам удалось захватить Крым, в начале июля 1942 года пал Севастополь.

Немецкие войска устремились к Волге, захватывая всё новые и новые территории. 7 июля гитлеровцы ворвались в Воронеж, 23 июля пал Ростов-на-Дону.

Отступление Красной Армии, казалось, приняло необратимый характер. После выхода к берегам Волги и захвата Сталинграда Советский Союз лишался стратегических ресурсов и коммуникаций. Хуже того, прорвавшийся на Кавказ противник мог завладеть нефтепромыслами Грозного и Баку.

Кроме того, решающий успех гитлеровцев на Волге и на Кавказе был чреват вступлением в войну с СССР Японии и Турции, что превращало крайне тяжёлое положение в абсолютно катастрофическое.

В этих условиях переломить ситуацию можно было только кардинальными мерами. Одной из таких мер и стал приказ № 227.

Солдаты ведут миномётный огонь из большой воронки от разорвавшегося снаряда. 1942 год. Фото: РИА Новости / Георгий Зельма

Горькая правда

В отличие от знаменитого выступления Сталина на параде в Москве в ноябре 1941 года, текст приказа носит очень жёсткий, даже беспощадный характер. Вместо высоких патетических слов — страшная в своей откровенности констатация фактов: «Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа.

Часть войск Южного фронта, идя за паникёрами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьёзного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамёна позором. Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдаёт наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток».

Не менее оглушительно звучат и слова о потерях: «Территория Советского Союза — это не пустыня, а люди — рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы и матери, жёны, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, — это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн населения, более 80 млн пудов хлеба в год и более 10 млн тонн металла в год. У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину».

Бойцы морской пехоты сражаются на улицах Севастополя. 1942 год. Фото: РИА Новости

Право на манёвр или право на трусость?

Какие же меры в подобной тяжелейшей ситуации предлагало высшее советское командование?

Существуют три мифа о приказе № 227. Первый — он якобы запрещал советским офицерам и солдатам отступать, обрекая их на смерть. Второй — тех, кто всё-таки решился отступить, настигали пули бойцов специально для этого созданных заградотрядов. Третий — главной силой Красной Армии стали специально созданные из несправедливо осуждённых военных и уголовников штрафные роты и батальоны, которых бросали в бой как смертников.

Разберём эти мифы по пунктам. Пункт первый — приказ № 227 не запрещал отступление как таковое. Согласно его тексту, «отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно явиться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования». Вводившаяся приказом ответственность также относилась только к тем, что оставлял позиции самовольно.

Критики приказа настаивают — он, дескать, ограничивал инициативу командиров на местах, лишая их возможности манёвра. В известной степени это верно. Но стоит помнить, что командир среднего звена не может видеть картину в целом. Отступление, являющееся благом для батальона или полка, с точки зрения общего положения дивизии, армии, фронта, может оказаться непоправимым злом. Некоторые чересчур инициативные командиры, слишком полюбившие отступление, в итоге и превратили его в настоящий обвал фронта, для остановки которого и потребовались чрезвычайные меры.

Под прикрытием дымовой завесы бойцы идут в атаку. На подступах к Сталинграду. 1942 год. Фото: РИА Новости / Георгий Зельма

Сколько человек расстреляли заградотряды?

Пункт второй — созданные из числа наиболее сознательных и морально устойчивых солдат для предотвращения панического отступления заградотряды действительно получили полномочия расстреливать трусов и паникёров на месте.

Однако картина, когда с одной стороны в советских солдат стреляют немцы, а с другой — пулемёты заградотрядов, — плод больного воображения разного рода писателей и режиссёров.

Вот для наглядности сводка НКВД СССР о деятельности заградительных отрядов Донского фронта с 1 августа по 1 октября 1942 года. Всего за этот период заградотрядами было задержано 36 109 солдат и офицеров, сбежавших с передовой. Из них возвращено в свои части и на пересыльные пункты 32 993 человека, направлено в штрафные роты — 1056 человек, направлено в штрафные батальоны — 33 человека, арестовано — 736 человек, расстреляно — 433 человека.

Таким образом, несмотря на суровое время и тяжелейшую ситуацию на фронте, под высшую меру попало чуть более 1 процента тех, кто был задержан заградотрядами. Подавляющее большинство сразу, без дальнейших разбирательств, отправлялось обратно на позиции сражаться с врагом.

По свидетельству ветеранов, с бойцами заградотрядов они практически не встречались, поскольку их позиции находились на достаточном удалении от передовой. Главная задача заградотрядов была в том, чтобы привести в чувство дрогнувших, большинство которых бежали, поддавшись даже не личной трусости, а общему порыву.

Помимо остановки бегущих частей, заградотряды занимались охраной тыла, ликвидируя диверсантов. Кроме того, нередки были случаи, когда заградотряды принимали на себя удары прорвавшихся гитлеровских частей, останавливая вражеское наступление.

Военнослужащие одного из подразделений на Брянском фронте дают Клятву гвардейцев во время Великой Отечественной войны. 1942 год. Фото: РИА Новости / Фред Гринберг

Как товарищ Сталин перенял передовой опыт

Пункт третий — здесь нужно начать с того, что использование штрафных подразделений ни в коей мере не является ноу-хау товарища Сталина. В самом приказе № 227 введение штрафных рот и батальонов обосновывается положительным опытом немцев: «После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали далее около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на ещё более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи… Как известно, эти меры возымели своё действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой».

При этом штрафные подразделения применялись в различных армиях мира и значительно раньше. Таким образом, подобная мера — это не более чем обращение к суровым, но эффективным мерам, ранее успешно применявшимся другими.

Приказ № 227 предусматривал формирование в пределах фронта от 1 до 3 штрафных батальонов численностью до 800 человек и в пределах армии от 5 до 10 штрафных рот численностью 150-200 человек. В штрафные роты направлялись рядовые и младшие командиры, в штрафные батальоны — средние и старшие командиры, провинившиеся в нарушении дисциплины по трусости и неустойчивости, «чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».

Действительно, подобного рода подразделения использовались на особо опасных участках фронта, чем и объясняется тот факт, что потери в штрафбатах и штрафных ротах были выше, чем в линейных подразделениях, примерно в 3-6 раз. Тем не менее ни о каком «пушечном мясе» речь не шла. Срок пребывания в штрафных подразделениях не мог превышать трёх месяцев, а также сокращался для тех, кто проявил личное мужество и был отмечен командованием, либо получил ранение в бою. Больше того, нередки были случаи, когда боец из штрафной роты возвращался в свою часть не только с искуплением вины, но и с боевым орденом на груди.

Солдаты идут в наступление в районе Старой Руссы. 1941 год. Фото: РИА Новости / П. Бернштейн

«Штрафники» как капля в море

Командовали штрафными подразделениями исключительно кадровые офицеры, которые относились к так называемому «постоянному составу», в отличие от «переменного» — «штрафников». Отношения внутри таких подразделений строго подчинялись армейским уставам, никакого издевательства над проштрафившимися бойцами не допускалось. Вопреки мифам из литературы и кино, штрафные роты и батальоны вооружались таким же стрелковым оружием, что и линейные части — от «штрафников» требовалась эффективность в бою, а не эффектная смерть на потеху «маньякам-генералам», как это рисуют сегодня создатели некоторых фильмов и сериалов.

Что касается роли «штрафников» в войне, то наиболее наглядно о ней говорят цифры. Численность штрафных подразделений колебалась от 2,7 процента в 1943 году, до 1,3 процента в 1945 году от общей численности советских войск на фронте. Безусловно, штрафники внесли свой вклад в Победу, однако назвать его решающим было бы неуважением по отношению к миллионам советских солдат, к этим подразделениям не имеющим никакого отношения.

Говоря о приказе № 227, стоит отметить, что ветераны войны в своих воспоминаниях в целом описывают его как жёсткий, суровый, но весьма своевременный.

Приказ «Ни шагу назад!» стал той отрезвляющей пощёчиной, которая вывела армию из нокдауна, полученного после неудач лета 1942 года. Сражавшиеся за каждый сантиметр родной земли защитники Сталинграда и Кавказа повернули ход войны на 180 градусов, начав долгий и трудный путь на запад, к Берлину.

28 июля 1942 года был подписан Приказ Народного комиссара обороны СССР № 227, вошедший в историю как приказ «Ни шагу назад!». Многие историки приводят этот документ в пример как яркое свидетельство кровожадности сталинского режима, его презрения к жизням собственных граждан.

Не читал, но осуждаю.

Тезисно подобную точку зрения можно изложить так: советское командование, в силу своей бездарности неспособное противостоять генералитету вермахта, превращало солдат Красной Армии в смертников, которых заставляли сражаться поставленные за их спинами пулемёты заградотрядов. Немцев не победили, а буквально завалили трупами «штрафников», которых гнали на позиции противника едва ли не безоружными.
Негативное отношение к приказу № 227 у обывателей, черпающих исторические знания из публицистики, зачастую возникает из-за того, что они попросту незнакомы с самим текстом этого документа.
Но прежде, чем поговорить о нём, нужно сказать о периоде, в который он появился.

На грани катастрофы.

Весна и лето 1942 года для Советского Союза оказались, возможно, даже более катастрофическими, нежели первые недели войны. Наступление на Харьков не просто потерпело неудачу, а обернулось полным разгромом группировки советских войск. Убитыми, ранеными и пленными Красная Армия потеряла около 500 000 человек. Гитлеровцам удалось захватить Крым, в начале июля 1942 года пал Севастополь.
Немецкие войска устремились к Волге, захватывая всё новые и новые территории. 7 июля гитлеровцы ворвались в Воронеж, 23 июля пал Ростов-на-Дону.
Отступление Красной Армии, казалось, приняло необратимый характер. После выхода к берегам Волги и захвата Сталинграда Советский Союз лишался стратегических ресурсов и коммуникаций. Хуже того, прорвавшийся на Кавказ противник мог завладеть нефтепромыслами Грозного и Баку.

В Великобритании, не очень полагаясь на стойкость советских войск, уже рассматривали возможность нанесения массированных бомбовых ударов по советским нефтепромыслам, дабы они не достались нацистам. О союзнических обязательствах в Лондоне не очень заботились - ведь союзник вот-вот будет повержен.
Кроме того, решающий успех гитлеровцев на Волге и на Кавказе был чреват вступлением в войну с СССР Японии и Турции, что превращало крайне тяжёлое положение в абсолютно катастрофическое.
В этих условиях переломить ситуацию можно было только кардинальными мерами. Одной из таких мер и стал приказ № 227.

Горькая правда.

В отличие от знаменитого выступления Сталина на параде в Москве в ноябре 1941 года, текст приказа носит очень жёсткий, даже беспощадный характер. Вместо высоких патетических слов - страшная в своей откровенности констатация фактов: «Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа.
Часть войск Южного фронта, идя за паникёрами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьёзного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамёна позором. Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдаёт наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток».
Не менее оглушительно звучат и слова о потерях: «Территория Советского Союза - это не пустыня, а люди - рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы и матери, жёны, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, - это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн населения, более 80 млн пудов хлеба в год и более 10 млн тонн металла в год. У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину».

Право на манёвр или право на трусость?

Какие же меры в подобной тяжелейшей ситуации предлагало высшее советское командование?
Существуют три мифа о приказе № 227. Первый - он якобы запрещал советским офицерам и солдатам отступать, обрекая их на смерть. Второй - тех, кто всё-таки решился отступить, настигали пули бойцов специально для этого созданных заградотрядов. Третий - главной силой Красной Армии стали специально созданные из несправедливо осуждённых военных и уголовников штрафные роты и батальоны, которых бросали в бой как смертников.
Разберём эти мифы по пунктам. Пункт первый - приказ № 227 не запрещал отступление как таковое. Согласно его тексту, «отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно явиться требование - ни шагу назад без приказа высшего командования». Вводившаяся приказом ответственность также относилась только к тем, что оставлял позиции самовольно.
Критики приказа настаивают - он, дескать, ограничивал инициативу командиров на местах, лишая их возможности манёвра. В известной степени это верно. Но стоит помнить, что командир среднего звена не может видеть картину в целом. Отступление, являющееся благом для батальона или полка, с точки зрения общего положения дивизии, армии, фронта, может оказаться непоправимым злом. Некоторые чересчур инициативные командиры, слишком полюбившие отступление, в итоге и превратили его в настоящий обвал фронта, для остановки которого и потребовались чрезвычайные меры.

Сколько человек расстреляли заградотряды?

Пункт второй - созданные из числа наиболее сознательных и морально устойчивых солдат для предотвращения панического отступления заградотряды действительно получили полномочия расстреливать трусов и паникёров на месте.
Однако картина, когда с одной стороны в советских солдат стреляют немцы, а с другой - пулемёты заградотрядов, - плод больного воображения разного рода писателей и режиссёров.
Вот для наглядности сводка НКВД СССР о деятельности заградительных отрядов Донского фронта с 1 августа по 1 октября 1942 года. Всего за этот период заградотрядами было задержано 36 109 солдат и офицеров, сбежавших с передовой. Из них возвращено в свои части и на пересыльные пункты 32 993 человека, направлено в штрафные роты - 1056 человек, направлено в штрафные батальоны - 33 человека, арестовано - 736 человек, расстреляно - 433 человека.
Таким образом, несмотря на суровое время и тяжелейшую ситуацию на фронте, под высшую меру попало чуть более 1 процента тех, кто был задержан заградотрядами. Подавляющее большинство сразу, без дальнейших разбирательств, отправлялось обратно на позиции сражаться с врагом. По свидетельству ветеранов, с бойцами заградотрядов они практически не встречались, поскольку их позиции находились на достаточном удалении от передовой. Главная задача заградотрядов была в том, чтобы привести в чувство дрогнувших, большинство которых бежали, поддавшись даже не личной трусости, а общему порыву.
Помимо остановки бегущих частей, заградотряды занимались охраной тыла, ликвидируя диверсантов. Кроме того, нередки были случаи, когда заградотряды принимали на себя удары прорвавшихся гитлеровских частей, останавливая вражеское наступление.

Как товарищ Сталин перенял передовой опыт.

Пункт третий - здесь нужно начать с того, что использование штрафных подразделений ни в коей мере не является ноу-хау товарища Сталина. В самом приказе № 227 введение штрафных рот и батальонов обосновывается положительным опытом немцев: «После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали далее около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на ещё более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи… Как известно, эти меры возымели своё действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой».
При этом штрафные подразделения применялись в различных армиях мира и значительно раньше. Таким образом, подобная мера - это не более чем обращение к суровым, но эффективным мерам, ранее успешно применявшимся другими.
Приказ № 227 предусматривал формирование в пределах фронта от 1 до 3 штрафных батальонов численностью до 800 человек и в пределах армии от 5 до 10 штрафных рот численностью 150–200 человек. В штрафные роты направлялись рядовые и младшие командиры, в штрафные батальоны - средние и старшие командиры, провинившиеся в нарушении дисциплины по трусости и неустойчивости, «чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».
Действительно, подобного рода подразделения использовались на особо опасных участках фронта, чем и объясняется тот факт, что потери в штрафбатах и штрафных ротах были выше, чем в линейных подразделениях, примерно в 3–6 раз. Тем не менее ни о каком «пушечном мясе» речь не шла. Срок пребывания в штрафных подразделениях не мог превышать трёх месяцев, а также сокращался для тех, кто проявил личное мужество и был отмечен командованием, либо получил ранение в бою. Больше того, нередки были случаи, когда боец из штрафной роты возвращался в свою часть не только с искуплением вины, но и с боевым орденом на груди.

«Штрафники» как капля в море.

Командовали штрафными подразделениями исключительно кадровые офицеры, которые относились к так называемому «постоянному составу», в отличие от «переменного» - «штрафников». Отношения внутри таких подразделений строго подчинялись армейским уставам, никакого издевательства над проштрафившимися бойцами не допускалось. Вопреки мифам из литературы и кино, штрафные роты и батальоны вооружались таким же стрелковым оружием, что и линейные части - от «штрафников» требовалась эффективность в бою, а не эффектная смерть на потеху «маньякам-генералам», как это рисуют сегодня создатели некоторых фильмов и сериалов.
Что касается роли «штрафников» в войне, то наиболее наглядно о ней говорят цифры. Численность штрафных подразделений колебалась от 2,7 процента в 1943 году, до 1,3 процента в 1945 году от общей численности советских войск на фронте. Безусловно, штрафники внесли свой вклад в Победу, однако назвать его решающим было бы неуважением по отношению к миллионам советских солдат, к этим подразделениям не имеющим никакого отношения.
Говоря о приказе № 227, стоит отметить, что ветераны войны в своих воспоминаниях в целом описывают его как жёсткий, суровый, но весьма своевременный.
Приказ «Ни шагу назад!» стал той отрезвляющей пощёчиной, которая вывела армию из нокдауна, полученного после неудач лета 1942 года. Сражавшиеся за каждый сантиметр родной земли защитники Сталинграда и Кавказа повернули ход войны на 180 градусов, начав долгий и трудный путь на запад, к Берлину.

ТАСС-ДОСЬЕ. 28 июля 2017 г. исполняется 75 лет со дня издания приказа наркома обороны СССР Иосифа Сталина №227 "О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций", известного также как "Ни шагу назад".

Документ подразумевал введение в Красной армии жесткой практики использования штрафных подразделений и заградительных отрядов.

Специально для ТАСС-ДОСЬЕ материал о приказе №227 подготовил российский историк Алексей Исаев.

Обстановка на фронте в июле 1942 года

Летом 1942 г., после поражения Красной армии под Харьковом, немецкое командование начало наступление на Кавказ и к Сталинграду. 24 июля Южный фронт под командованием генерал-лейтенанта Родиона Малиновского был вынужден оставить Ростов-на-Дону. Издание приказа №227 стало следствием осознания руководством страны тяжелого положения советских войск.

Кроме того, Верховный главнокомандующий Иосиф Сталин летом 1942 г. испытывал разочарование в командных кадрах Красной армии, что также нашло отражение в документе.

Приказ №227 от 28 июля 1942 г. запрещал отступление без соответствующего распоряжения высшего командования. В качестве меры по стабилизации положения на фронтах предлагалось создание штрафных рот и батальонов, при этом в пример приводились немецкие войска, где уже действовали такие меры. Приказ доводился буквально до каждого бойца и командира. "Не должно быть ни одного военнослужащего, который не знал бы приказа товарища Сталина", - подчеркивалось в директиве начальника Главного политуправления Красной армии Александра Щербакова.

Пожалуй, впервые Сталин обращался ко всей армии с достаточно резкими оценками положения на фронте. Сейчас довольно трудно себе представить, с каким удивлением приказ №227 слушали на стабильных участках фронта и в частях, готовившихся к наступлению на северо-западном и западном стратегических направлениях.

Штрафные роты

Штрафные роты и батальоны в советских войсках были созданы осенью 1942 г. Осужденные за те или иные проступки командиры Красной армии направлялись в штрафные батальоны фронтового подчинения, а младшие командиры и рядовые - в штрафные роты. При этом и в штрафных батальонах, и в ротах по штату полагался так называемый постоянный состав из бойцов и командиров, не являвшихся осужденными. Командный состав, необходимый для руководства боем, отбирался из хорошо себя зарекомендовавших и имевших боевой опыт командиров.

Переменный состав образовывали собственно штрафники. Иногда утверждается, что штрафники были плохо вооружены и оснащены, но это не так. Документы показывают, что они вооружались стрелковым оружием, в том числе и автоматическим, противотанковыми ружьями, легкими минометами. Вооружение вполне отвечало тем задачам, которые им обычно ставились. Чаще всего штрафников ставили в первую линию для выполнения опасных заданий. Действия штрафников могли поддерживаться артиллерией, до самых крупных калибров включительно.

При этом роль штрафных подразделений в боях Великой Отечественной войны трудно назвать значительной. Согласно статистике, за все время войны через штрафные подразделения прошли 427 тыс. 910 человек переменного состава, то есть собственно осужденных за те или иные проступки. В 1942 г. через переменный состав штрафных подразделений прошли 24 тыс. 993 человека, в 1943 г. - 177 тыс. 694 человека, в 1944 г. - 143 тыс. 457 человек, в 1945 г. - 81 тыс. 766 человек. Это составляло крайне незначительную долю в численности действующей армии.

Пребывание в штрафбате или в штрафроте не было бессрочным, имело четко оговоренный в приговоре срок: три или шесть месяцев.

Заградотряды

Непосредственно в приказе №227 заградительные отряды не упоминались, однако документ подразумевал их формирование.

В качестве инициативы снизу заградотряды появились в Красной армии уже в первые недели войны. Самым известным документально подтвержденным случаем является заградотряд стихийно сформированный еще в начале июля 1941 г. комендантом гарнизона города Толочин (Белорусская ССР, ныне - Белоруссия) интендантом 2-го ранга Масловым. Официально он именовался "Заградительный отряд Западного фронта".

Подразделение занималось сбором неорганизованно отступающих солдат и младших командиров, в том числе репрессивными мерами. Инициативно созданные группы, проходившие в документах как "заградительные отряды", существовали также в начале 1942 г. в отрезанной от главных сил советских войск Приморской армии в Севастополе. Необходимости закреплять эту практику публично оглашаемым всему личному составу приказом не было. Более того, уже имелся приказ Ставки Верховного Главнокомандования №270 от 16 августа 1941 г., также подписанный Сталиным и членами Государственного комитета обороны.

Этот документ был нацелен на борьбу с оставлением позиций, добровольной сдачей в плен и дезертирством. Предусмотренные приказом №270 меры были вполне достаточны в период зимней кампании 1941-1942 гг. В частности, после оставления Феодосии в январе 1942 г. командир 236-й стрелковой дивизии комбриг Василий Мороз был осужден за потерю управления вверенным подразделением, а также за оставление вооружения и техники именно со ссылкой на приказ №270.

Практика использования заградительных отрядов в перестроечный период часто демонизировалась, в частности в кинематографе. В действительности это были небольшие отряды, в которых состояли сотни человек, при численности армий, в тылах которых они действовали, десятки тысяч солдат и командиров. По факту заградотряды в основном занимались задержанием и возвращением в части солдат, покинувших поле боя или же находившихся в тылу без уважительных причин.

Историческая оценка

В отечественной исторической литературе преобладает скорее позитивная оценка приказа №227. В этом исторические исследования перекликаются с оперативными документами войск конца 1942 г., в которых было принято высоко оценивать результаты исполнения этого приказа. Однако такая, почти восторженная оценка документа представляется малообоснованной. Отход с боями продолжался, с 28 июля по ноябрь 1942 г. советские войска отошли от Дона к Волге, на Кавказе отход был остановлен под Владикавказом (Орджоникидзе) и на Тереке. Одним словом, немедленного эффекта не было.

Столь же спорным представляется обращение к опыту противника в отношении формирования штрафных батальонов. Звучало это по меньшей мере странно и оказывало весьма неоднозначное воздействие на моральное состояние военнослужащих. Острой необходимости именно в такой форме, в связке с описанием тяжелого положения на фронте, декларировать создание штрафных частей не требовалось. Штрафные подразделения могли вводиться отдельными приказами без столь широкой огласки и двусмысленной мотивировки. Оправдание появления приказа №227 необходимостью принятия жестких мер, заградительных отрядов, не отвечает сложившимся к 28 июля 1942 г. реалиям войны.

Немецкое наступление на Волгу и Кавказ остановил не приказ №227. Оно было остановлено вполне традиционными средствами, в том числе мерами, принятыми до июля 1942 г. Это было формирование резервных армий, решение проблемы качества производства танков, налаживание работы военной промышленности в эвакуации в целом. Перелом наступил после успеха операции "Уран" в ноябре 1942 - феврале 1943 г., движущей силой которой были не штрафники с заградотрядами, а танковые и механизированные корпуса.