Дэн симмонс пятое сердце читать онлайн. Книга: Дэн Симмонс «Пятое сердце
Ненастной парижской ночью судьба свела на берегу Сены двух незнакомцев: болезненного вида джентльмена под пятьдесят, недавно приехавшего из Англии, и высокого мужчину со скандинавским акцентом и орлиным профилем, выдающего себя за норвежского путешественника. Обоих привела сюда одна цель: свести счёты с жизнью. Но встреча изменила многое, и уже через пару дней эта странная парочка оказалась на борту парохода, отплывающего прямиком в Североамериканские Соединённые Штаты…
Dan Simmons
The Fifth Heart
Роман
Жанр
: шерлокиана-кроссовер, альтернативная классика
Выход на языке оригинала
: 2015
Переводчик
: Е. Доброхотова-Майкова
Издательства
: «Азбука», «Азбука-Аттикус», 2016
640 стр., 5000 экз.
Похоже на:
Нил Гейман, рассказ «Этюд в бирюзовых тонах»
Ким Ньюман «Собака д’Эрбервиллей»
Всё ли знал о Шерлоке Холмсе сэр Артур Конан Дойл? Чем больше выходит в свет фильмов и книг, сериалов и комиксов об этом культовом персонаже, тем крепче сомнения. Вот и Дэн Симмонс внёс вклад в дискредитацию классика. Холмс, с которым знакомит нас автор «Пятого сердца», не слишком похож на героя, якобы сгинувшего в Рейхенбахском водопаде. У него немного другая биография, иной характер, да и приключения, ставшие основой для «отчётов доктора Ватсона», по словам самого сыщика, на самом деле проходили совсем иначе, чем описано в «Медных буках» или «Скандале в Богемии». Впрочем, внести посильный вклад в «альтернативную шерлокиану» - не главная и далеко не единственная цель Симмонса. Хотя бы потому, что невольным напарником сыщика становится фигура не менее масштабная: писатель Генри Джеймс, тонкий стилист, классик предмодернизма, автор «Поворота винта», самого известного романа о призраках в англо-американской литературе двух последних столетий. Именно в первой половине 1890-х Джеймс пережил серьёзный творческий кризис, который привёл к кардинальному изменению манеры письма - и в итоге к неожиданному прорыву, когда писателю перевалило за пятьдесят. Ну что ж: погонявшись за убийцами и бомбистами, поневоле пересмотришь жизненные приоритеты…
Роман Дэна Симмонса - сложная, многослойная, ажурная стилизация
В «Пятом сердце» Холмс отправляется в Америку, чтобы расследовать давнее убийство, выданное за самоубийство, разоблачить мировой заговор и заодно разрешить экзистенциальную проблему: кто он - человек из плоти и крови или всего лишь персонаж, придуманный второсортным беллетристом? Тем временем Генри Джеймс, американец по рождению и британец по сознательному выбору, человек наблюдательный, чуткий и умный, исподтишка изучает спутника - и, надо сказать, делает заключения настолько психологически точные, что впору обзавидоваться любому детективу. Будущему классику не чужды снобизм, мнительность, болезненное самолюбие, приступы меланхолии, чересчур серьёзное отношение к условностям викторианского этикета, - но это уравновешивается искренним уважением к чужой свободе и жизни, а также безупречным вкусом и широкой эрудицией в самых неожиданных областях. Ну и ещё одна черта роднит его с напарником: с недавних пор Джеймсу тоже не даёт покоя вопрос, кто реальнее - тот, кто рождён от мужчины и женщины, или тот, кто сотворён словом?..
Надругательство над языком он воспринимал так же, как неоправданную жестокость к собакам или лошадям. Не сказать, что его отношение к лошадям и собакам было таким уж сентиментальным, однако он как-то заметил Ватсону, что число людей, говорящих «одел шляпу» или «подустал», можно было бы заметно сократить несколькими меткими выстрелами и записками с пояснениями, приколотыми жертвам на грудь.
Кропотливый филолог и неравнодушный историк найдут в «Пятом сердце» материал, которого хватит для нескольких монографий, не уступающих этой книге по объёму. Роман Симмонса - сложная, многослойная, ажурная стилизация, причём не только под прозу Генри Джеймса и Артура Конана Дойла… то есть, простите, доктора Ватсона. На страницах книги появляются и другие видные представители литературы конца XIX - начала XX века: Сэмюэл Клеменс, Генри Адамс, Редьярд Киплинг, Теодор Рузвельт - и каждый из них вносит в повествование свой вклад, вплетает в общий хор свой голос. Исторические загадки, до сих пор не получившие однозначного объяснения, сюжетные повороты из бульварной «жёлтой серии», прямые и завуалированные отсылки к предыдущим романам автора - в ход идут самые разные ухищрения. Симмонс не первое десятилетие пристально исследует тему «взаимоотношения между автором и персонажами, которых он создаёт», между биографом и героем биографии, сочинителем исторических романов и подлинными историческими личностями, которых тот упоминает. Задача постоянно усложняется, в уравнение вводятся всё новые неизвестные: это началось ещё в «Колоколе по Хэму» (1999) и в последующие годы шло по нарастающей. В «Терроре» (2007), «Друде» (2009), «Чёрных холмах» (2010) и «Мерзости» (2013) автор подбирался к этой теме то с одной, то с другой стороны, но апогея достиг, на мой взгляд, именно в «Пятом сердце». Общее впечатление несколько портят прямые и однозначные ответы, которые Симмонс вложил в уста двух резонёров в финале, но что поделаешь: в классическом детективе не обойтись без обязательной «сцены в гостиной», когда сыщик собирает всех подозреваемых и подробно рассказывает им, кто же на самом деле пристукнул графа и стибрил фамильные драгоценности.
Итог: пожалуй, «Пятое сердце» лучшая книга Дэна Симмонса за много лет - что уже о многом говорит. Правда, чтобы уловить больше смысловых оттенков, читателю придётся как следует покопаться в словарях и биографических справочниках. Но это, мне кажется, не та работа, которая должна пугать поклонников создателя «Гипериона».
Не баг
В «Пятом сердце» время от времени появляются анахронизмы и случаются логические сбои, герои противоречат сами себе и путаются в показаниях. Но не беспокойтесь раньше времени: по утверждению Симмонса, ошибки внесены сознательно и работают на общий авторский замысел. «Не баг, а фича», камрады!
Пятое сердце Дэн Симмонс
(Пока оценок нет)
Название: Пятое сердце
Автор: Дэн Симмонс
Год: 2016
Жанр: Детективная фантастика, Зарубежная фантастика, Зарубежные детективы, Классические детективы
О книге «Пятое сердце» Дэн Симмонс
Шерлок Холмс - это такой литературный персонаж, которому удалось не только пережить своего создателя, но и свое время. Его имя давно стало нарицательным. Ему даже стало тесновато в своем родном произведении, и он отправился в длительное путешествие сквозь времена и страны, он то становится старше, то моложе, то погружается в прошлое, то переносится в далекое будущее.
В книге «Пятое сердце» Дэн Симмонс рассказывает нам о тех годах жизни Шерлока Холмса, которые последовали за его падением в Рейхенбахскую пропасть. Перед нами открывается неизвестная сторона биографии великого сыщика. Избежав гибели он переплывает океан. Такое путешествие становится для него чем-то вроде паломничества и самоизгнания одновременно.
Его снедает внутренний конфликт, в которому привел метод дедукции: Шерлок Холмс - литературный герой. Спутник Холмса - Генри Джеймс. Это писатель и драматург, он является респектабельным гражданином США и Великобритании.
За восемь лет до этих событий супруга историка Генри Адамса, миссис Кловер Адамс, совершила самоубийство. Однако ее уход из жизни состоялся при очень подозрительных и странных обстоятельствах. Ее семья, которая имеет известное имя и влиятельных друзей, не может успокоиться, мрачная тайна не дает им спокойно жить дальше. И вот, спустя столько лет, Генри Джеймс и Шерлок Холмс начинают расследование гибели женщины…
Дэн Симмонс, в традиционном для себя стиле, неторопливо ведет повествование. Завязка довольно амбициозна, а финал и вовсе напоминает экшн. Книгу «Пятое сердце» наполняет огромное количество исторических событий, много описаний пейзажей и архитектурных сооружений, автор очень детально изображает образ жизни и быт. Нельзя сказать, что в данном произведении много действия, скорее вы получите больше удовольствия от долгих чаепитий, разговоров около камина и неторопливых прогулок по весеннему Нью-Йорку, Вашингтону и Чикаго.
Читать «Пятое сердце» будет интересно тем, кто любит историю США и все, что касается личности Шерлока Холмса. Вам понравится то, как виртуозно Дэн Симмонс жонглирует историческими персонами - он вводит в сюжет Марка Твена и Уильяма Джеймса, писатель красиво смешивает реальные исторические события, все это образует интереснейшую литературную вселенную.
Кроме увлекательного сюжета, вас также порадует отличный юмор и ирония. Книга «Пятое сердце» является качественным остросюжетным ретророманом, его приятно читать по многим причинам.
На нашем сайте о книгах сайт вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Пятое сердце» Дэн Симмонс в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.
Цитаты из книги «Пятое сердце» Дэн Симмонс
Подростком Холмс прочел Дарвина и вынес из него убеждение, что человеку следует осознать свое ничтожное место в мире и больше об этом не думать и что даже пирамиды и прочие «чудеса зодчества» недолговечны, как песчаные замки на брайтонском пляже.
Надругательство над языком он воспринимал так же, как неоправданную жестокость к собакам или лошадям. Не сказать, что его отношение к лошадям и собакам было таким уж сентиментальным, однако он как-то заметил Ватсону, что число людей, говорящих «одел шляпу» или «подустал», можно было бы заметно сократить несколькими меткими выстрелами и записками с пояснениями, приколотыми жертвам на грудь.
Америка не хочет взрослеть. Она - вечный младенец, огромный, пухлый и розовый, а теперь еще и владеющий смертоносным оружием, с которым не знает, как обращаться.
– История – странный механизм, – заметил Холмс, попыхивая трубкой. – Ей нужна кровь мучеников – не важно, реальных или воображаемых, – как машине нужна смазка.
Скачать бесплатно книгу «Пятое сердце» Дэн Симмонс
В формате fb2 : СкачатьВ формате rtf : Скачать
В формате epub : Скачать
В формате txt :
|
Серия: "The Big Book" Впервые на русском - новейший роман современного классика Дэна Симмонса, своего рода завершение условной трилогии, начатой романами "Террор" и "Друд, или Человек в черном" . Итак, путешествующий инкогнито после своей "смерти" в Рейхенбахском водопаде Шерлок Холмс встречает в Париже американского писателя Генри Джеймса - современного классика, автора таких книг, как "Женский портрет", "Бостонцы", "Поворот винта" . Тот узнает знаменитого сыщика, несмотря на всю маскировку, - и оказывается вовлечен в орбиту его нового расследования. Вместе с Холмсом Джеймс отправляется в Америку, где не был много лет; мастер слова должен помочь отцу дедуктивного метода разгадать тайну смерти Кловер Адамс, жены историка Генри Адамса (наследника династии, уже давшей Америке двух президентов), а также ответить на вопрос, мучающий Холмса последние несколько лет: а не вымышленный ли он персонаж?.. Издательство: "Азбука-Аттикус, Азбука" (2016) Формат: 60x90/16, 640 стр. Дэн Симмонс
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Дэн Симмонс
Пятое сердце
Эта книга посвящается Ричарду Кертису, бесценному литагенту и дорогому другу, который разделяет мою любовь к бейсболу и мистеру Генри Джеймсу
Copyright © 2014 by Dan Simmons
© Е. Доброхотова-Майкова, перевод, примечания, 2016
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016
Издательство АЗБУКА®
* * * Стивен КингДэн Симмонс возвышается над современными писателями подобно гиганту.
Линкольн Чайлд«Пятое сердце» – книга, в которую можно погрузиться с головой. Добрый старый детектив, уютный и обстоятельный, но повернутый в современном ракурсе.
GuardianСиммонс превосходно ориентируется в холмсовском каноне и выстраивает на его фундаменте свое оригинальное здание.
Publishers WeeklyБольшой роман во всех смыслах слова… Симмонс не теряет интереса читателя ни на миг.
Sherlock Holmes SocietyЧасть первая
Дождливым мартом 1893 года по причине, никому не ведомой (главным образом потому, что никто, кроме нас, об этой истории не знает), проживающий в Лондоне американский писатель Генри Джеймс решил провести свой день рождения, пятнадцатое апреля, в Париже и там, в самый день рождения либо накануне, покончить с собой, утопившись в Сене.
Я могу сообщить вам, что Джеймс той весной находился в глубокой депрессии, но не могу сказать, почему именно. Разумеется, он пережил кончину близкого человека: годом раньше, 6 марта 1892-го, умерла от рака груди его сестра Алиса, однако для нее нездоровье много десятилетий было образом жизни, а страшный диагноз стал надеждой на избавление. Как призналась Алиса своему брату Генри, смерть ей давно желанна. Сам Генри, по крайней мере в письмах к друзьям и родным, выражал полное согласие с такими настроениями сестры, вплоть до того, что описал, как очаровательно выглядело ее мертвое тело.
Быть может, не задокументированная хронистами депрессия усиливалась тем, что в предшествующие годы книги Джеймса продавались довольно плохо: «Бостонцы» и «Княгиня Казамассима», написанные в 1886-м и вдохновленные медленным умиранием Алисы, а также ее «бостонским браком» с Катариной Лоринг, провалились и в Англии, и в Америке. Поэтому к 1890 году Джеймс начал писать для театра. Хотя его инсценировка «Американца» имела лишь умеренный успех, да и то не в Лондоне, а в провинции, он уверил себя, что именно театр принесет ему богатство. Однако уже к началу 1893-го Джеймс начал осознавать, что льстился несбыточными надеждами. Прежде чем роль эта отошла Голливуду, именно английский театр притягивал к себе литераторов, которые – подобно Генри Джеймсу – понятия не имели, как написать успешную пьесу для широкой публики.
Биографы лучше поняли бы эту внезапную глубокую депрессию, случись она не в марте 1893-го, а весной 1895-го, когда Джеймса, неосторожно вышедшего на поклон после лондонской премьеры «Гая Домвилла», ошикает и освищет публика. Люди, заплатившие за билеты (в отличие от светских дам и джентльменов, которым Джеймс пошлет контрамарки), не читавшие его романов и даже не слышавшие о нем как о литераторе, будут свистеть и шикать, исходя из достоинств самой пьесы. А «Гай Домвилл» будет очень, очень плохой пьесой.
Даже раньше, всего год спустя, когда в январе 1894 года его приятельница Констанция Фенимор Вулсон выбросится из окна венецианского дома (возможно, потому, что Генри Джеймс не приедет к ней в Венецию, как обещал), писатель впадет в страшную депрессию, усиленную чувством собственной вины.
К концу 1909 года стареющего Джеймса настигнет еще более глубокая депрессия – настолько глубокая, что его старший (и умирающий от болезни сердца) брат Уильям пересечет Атлантику, чтобы буквально держать Генри за руку в Лондоне. В те годы Генри Джеймс будет оплакивать «сокрушительно низкие продажи» так называемого Нью-Йоркского собрания своих трудов, на которое потратит пять лет, переписывая длинные романы и снабжая каждый пространным предисловием.
Впрочем, в марте 1893-го до этой последней депрессии оставалось шестнадцать лет. Мы не знаем, чем именно Джеймс был удручен в ту весну и почему внезапно решил, что покончить с собой в Париже – единственный для него выход.
Одной из причин мог стать тяжелый приступ подагры, который Джеймс пережил холодной английской зимой 1892/93 года, – тогда он вынужден был отказаться от ежедневного моциона и еще больше располнел. А возможно, дело было просто в том, что в апреле ему исполнялось пятьдесят – рубеж, вгонявший в тоску и более сильные натуры.
Мы никогда не узнаем.
Однако мы знаем, что именно с этой депрессии – и вызванного ею намерения свести счеты с жизнью, утопившись в Сене пятнадцатого апреля либо раньше, – начинается наша история. Итак, в середине марта 1893 года Генри Джеймс (он перестал добавлять к фамилии «младший» вскоре после смерти своего отца в 1882 году) написал из Лондона родным и друзьям, что задумал «немного отдохнуть от ежедневных сочинительских трудов и встретить весну, а равно мой полувековой юбилей в солнечном Париже, прежде чем присоединиться к брату Уильяму и его семье во Флоренции». Но писатель не собирался в конце апреля ехать во Флоренцию.
Упаковав табакерку с краденым прахом сестры Алисы, Джеймс сжег письма от мисс Вулсон и нескольких знакомых молодых людей, вышел из чисто прибранной квартиры в Девир-Гарденз, сел на поезд, приходящий к пакетботу в Шербур, и прибыл в Город Света вечером следующего дня – более сырого и холодного, чем даже в стылом мартовском Лондоне.
Он поселился в гостинице «Вестминстер» на Рю-де-ля-Пэ, где как-то пробыл месяц, сочиняя рассказы, в том числе своего любимого «Ученика». Впрочем, слово «поселился» в данном случае не вполне уместно: писатель не имел намерения провести в гостинице несколько недель до своего дня рождения, к тому же плата за номер в «Вестминстере» была по его нынешним стесненным обстоятельствам чрезмерно высока. Он даже не стал распаковывать чемодан, поскольку не планировал прожить еще ночь – здесь, да и вообще на земле, поскольку внезапно решил не тянуть с принятым решением.
После прогулки по сырым и холодным садам Тюильри и одинокого обеда (он не стал искать встречи с парижскими друзьями или гостящими в городе знакомцами) Генри Джеймс выпил последний бокал вина, надел шерстяное пальто, убедился, что запечатанная табакерка по-прежнему в кармане, и, стуча по мокрым камням бронзовым наконечником закрытого зонта, зашагал сквозь тьму и моросящий дождь к избранному месту близ Пон-Нёф – Нового моста. Даже неспешной походкой корпулентного джентльмена дотуда было меньше десяти минут ходьбы.
Величайший мастер слова не оставил предсмертной записки.
Место, где Джеймс наметил расстаться с жизнью, располагалось всего лишь в шестидесяти ярдах от широкого, ярко освещенного Пон-Нёф, но здесь, под мостом, было темно, и еще темнее – на нижнем ярусе набережной, где черная холодная Сена плескала о замшелые камни. Даже днем это место бывало почти безлюдным. Джеймс знал, что иногда здесь стоят проститутки, но не в такую промозглую мартовскую ночь, – сегодня они держались ближе к своим гостиницам на Пляс-Пигаль или отлавливали клиентов в узких улочках по обе стороны сияющего огнями бульвара Сен-Жермен.
К тому времени, как Джеймс, стуча зонтиком, добрался до стрелки набережной, которую присмотрел при свете дня, – она была в точности такой, какой он запомнил ее по прошлым визитам в Париж, – стемнело уже настолько, что он не видел, куда идет. Дождь украсил фонари на другом берегу Сены ироническими нимбами. Барж и катеров почти не было. Джеймсу пришлось нащупывать последние ступени зонтом, как слепому – тростью. Лужи и усилившийся дождь отчасти приглушали скрип колес и стук копыт на мосту, так что привычные звуки казались далекими и отчасти даже нереальными.
Джеймс скорее ощущал, слышал и обонял огромность реки, нежели видел ее в кромешном мраке. Лишь когда наконечник зонта, не найдя мостовую, завис над пустотой, Джеймс замер на узком конце стрелки. Он знал, что дальше ступеней нет, лишь шести- или семифутовый обрыв к стремительной черной воде. Еще шаг – и со всем будет покончено.
Джеймс достал из внутреннего кармана табакерку слоновой кости и погладил ее пальцами. Движение это напомнило ему прошлогоднюю заметку в «Таймс», где утверждалось, что эскимосы не создают украшений для глаз, но обтачивают камешки, чтобы радовать осязание в долгие месяцы северной зимы. Мысль вызвала у Джеймса улыбку. Он чувствовал, что для него северная зима оказалась чересчур долгой.
Когда год назад в крематории он украл несколько щепоток Алисиного праха – Катарина Лоринг меж тем ждала сразу за дверью, чтобы забрать урну в Кембридж и похоронить на кладбище, где у Джеймсов был свой уголок, – то искренне собирался развеять его там, где младшая сестра была всего счастливее. Однако шли месяцы, и Джеймс все яснее осознавал неисполнимость этой идиотской миссии. Где? Он помнил хрупкое счастье Алисы, когда они оба были куда младше и путешествовали по Швейцарии с тетушкой Кейт, дамой основательной и склонной все трактовать буквально, как гамлетовский могильщик. За недели вдали от семьи и американского дома предрасположенность Алисы к нервической болезни, уже тогда довольно выраженная, заметно ослабела – так что поначалу Джеймс думал отправиться в Женеву, где они вместе хохотали и состязались в остроумии, в то время как бедная тетушка Кейт не понимала их иронической словесной игры, весело подтрунивали друг над другом и над тетушкой, прогуливаясь по регулярным садам и променадам у озера.
Шерлок Холмс доедал мусс и улыбался.
Генри Джеймс, все еще страшась, что разговор, дай Холмсу волю, вернется к содержимому табакерки, сказал:
Но для чего было устраивать такую мистификацию, сэр? Зачем предавать вашего доброго друга, доктора Ватсона, и тысячи ваших верных читателей, если вас не преследовало опасное тайное сообщество во главе с Наполеоном преступного мира? Что вами двигало? Один лишь извращенный каприз?
Холмс отложил ложку и посмотрел писателю в глаза:
Желал бы я, чтобы все было так просто, мистер Джеймс. Нет, я решил инсценировать свою смерть и полностью раствориться, потому что путем собственных умозаключений… путем индуктивного и дедуктивного процесса, сделавшего меня первым сыщиком-консультантом мира, обнаружил чудовищный факт. Факт, который не только заставил меня в корне изменить жизнь, но и привел сегодня к Новому мосту с целью ее окончить.
И какой же факт… - начал Генри Джеймс, но тут же осекся, осознав, что вопрос был бы совершенно неприличен.
Холмс сухо улыбнулся.
Я обнаружил, мистер Джеймс, - сказал он, подавшись вперед, - что я - не реальная личность. Я… как бы сочинитель вроде вас это назвал? Все улики неопровержимо доказывали, что я - литературный вымысел. Творение какого-то писаки. Выдуманный персонаж.
Теперь Джеймс нимало не сомневался, что перед ним сумасшедший. Что-то выбросило этого Шерлока Холмса - если он и впрямь был тем Шерлоком Холмсом, с которым писатель познакомился четыре года назад у миссис О’Коннор, - за хрупкую грань реальности.
Однако нездоровая правда была проста и пугающа: Джеймса заворожила мания Холмса, и ему хотелось узнать о ней больше. Он подумал, что это блестящий сюжет для будущего рассказа, возможно, о прославленном писателе, который воображает себя собственным персонажем.
Холмс заказал коньяк - не слишком удачный выбор после шампанского и поздней трапезы, - и теперь оба пили в молчании, пока литератор готовился задать свои вопросы. Внезапно на террасе кафе по другую сторону широкого танцпола, за которым они сидели, поднялся шум. Десятки людей вскочили, мужчины кланялись, многие аплодировали.
Это король Богемии, - сказал Холмс.
Генри Джеймс подумал было не возражать сумасшедшему, однако тут же отбросил эту мысль.
В Богемии нет короля, мистер Холмс, - твердо произнес он. - Это принц Уэльский. Я слышал, что он обедает тут время от времени.
Холмс, не удостоив августейшую компанию вторым взглядом, отпил глоток коньяка.
Вы и впрямь не читали ни одного из отчетов доктора Ватсона в «Стрэнде»?
Прежде чем Джеймс успел ответить, Холмс продолжил:
Один из первых опубликованных рассказов о наших приключениях - если Джон Ватсон и впрямь был хронистом или автором этих рассказов - назывался «Скандал в Богемии» и повествовал о щекотливом деле. Бывшая примадонна императорской оперы в Варшаве шантажировала очень известного члена некой королевской фамилии, угрожая отправить родителям его невесты фотографию - свидетельство… э-э… романтической неосторожности. Ватсон со своей всегдашней осторожностью придумал «короля Богемии» в неуклюжей попытке скрыть подлинную личность августейшей особы, то есть принца Уэльского. По правде сказать, тогда я помог принцу выпутаться из неприятностей уже во второй раз: первый был связан с потенциальной оглаской карточного долга. - Холмс улыбнулся над краем коньячного бокала. - Разумеется, никакой «императорской оперы в Варшаве» тоже не существует. Ватсон хотел скрыть, что речь идет о Парижской опере.
Вы своей чрезмерной откровенностью сводите скрытность Ватсона на нет, - заметил Джеймс.
Я умер, - ответил Шерлок Холмс. - Покойникам скрытничать ни к чему.
Джеймс взглянул на принца Уэльского в толпе смеющихся и кланяющихся денди.
Поскольку я не читал… э-э… хронику вашего приключения со «скандалом в Богемии», - тихо произнес он, - могу лишь догадываться, что вы добыли у авантюристки компрометирующую фотографию принца.
Да, и весьма хитроумным способом. - Холмс рассмеялся в голос, чего средь шумного кафе вроде бы никто не заметил. - А затем эта женщина выкрала ее у меня обратно, подменив собственным портретом.
Иначе говоря, вы потерпели поражение… - начал Джеймс.
Да, - ответил Шерлок Холмс. - Полное. Сокрушительное. - Он отпил глоток коньяка. - На протяжении моей карьеры очень мало кому удавалось меня обставить. И никогда - ни до, ни после - женщине.
Джеймс отметил, что последнее слово было произнесено с величайшим презрением.
Это как-то связано с вашим недавним открытием, что вы нереальны, мистер Холмс?
Высокий человек напротив Джеймса потер подбородок.
Наверное, следовало бы попросить вас называть меня Сигерсон, но сегодня мне все равно. Нет, мистер Джеймс, давняя история принца Уэльского и его бывшей пассии - гори она в аду - никак не связана с причинами, по которым я осознал, что, пользуясь вашими словами, «нереален». Хотите узнать эти причины?
Джеймс колебался лишь секунду или две.
Да, - сказал он.
* * *
Холмс поставил пустой бокал и сцепил над скатертью длинные пальцы.
Все началось, как многое в жизни, с обычных домашних разговоров, - сказал он. - Те, кто читал хроники доктора Ватсона в «Стрэнде», знают - из того, что тот сообщил о себе по ходу изложения событий, - что в тысяча восемьсот восьмидесятом году его перевели из Пятого Нортумберлендского стрелкового полка, стоявшего тогда в Индии, в Шестьдесят шестой Беркширский пехотный полк. Двадцать седьмого июля того же года Ватсон был тяжело ранен в сражении при Майванде. Много недель жизнь доктора висела на волоске, ибо его ранило большой свинцовой пулей из джезаиля - длинного кремневого ружья, каким обычно бывают вооружены афганские мятежники, - и пуля эта, или, правильнее сказать, жакан, причинила тяжелые внутренние повреждения. Однако Ватсон выжил, несмотря на жару, мух и примитивный медицинский уход, - продолжал Холмс, - и в октябре тысяча восемьсот восемьдесят первого был отправлен в Англию на военном транспорте «Оронтес».
Я не понимаю, как это доказывает или опровергает… - начал Генри Джеймс.
Терпение, - сказал Холмс, поднимая длинный палец. - Рана от афганской пули была у Ватсона в плече. При разных обстоятельствах - в турецких банях, а также когда мы вместе переплывали реку в одном из моих… приключений - я видел уродливый шрам. Однако у Ватсона не осталось после войны других шрамов.
Генри Джеймс ждал. Подошел официант, и Холмс заказал для обоих турецкий кофе.
Пять лет назад - в восемьдесят восьмом, я запомнил дату - шрам у Ватсона на плече внезапно стал пулевым ранением, на которое он жаловался - в том числе печатно, - в ноге .
Не могли ли это быть две разные раны? - спросил Джеймс. - Одна в плече, другая в ноге? Возможно, второй раз его ранили в Лондоне, во время одного из ваших приключений.
Вторая афганская пуля? - рассмеялся Холмс. - Выпущенная в Лондоне? Неведомо для меня? Очень маловероятно, мистер Джеймс. Добавьте к этому два факта: Ватсон ни разу не был ранен в приключениях, которые описал, и - что меня особенно заинтриговало - рана на его плече, ужасная паутина шрамов с заметным входным отверстием посередине, полностью исчезла, как только он начал говорить и писать о ране в ноге.
Очень странно, - произнес Джеймс. Про себя он гадал, что делать, если этот Холмс - очевидно, сбежавший из приюта для душевнобольных - впадет в буйство.
В ответ на эту околесицу Джеймс лишь поднял бровь.
Их у него слишком много, - сказал Холмс.
Так доктор Ватсон двоеженец?
Нет, нет! - рассмеялся Холмс.
Принесли кофе. На вкус Джеймса он был чересчур горький, но одержимцу, судя по всему, понравился.
Они возникают и пропадают - насколько я понял, в зависимости от того, нужно ли сочинителю, чтобы Ватсон жил со мной в доме двести двадцать один бэ по Бейкер-стрит. А их имена меняются произвольно, мистер Джеймс. То Констанция. То Мэри. То безымянная супруга. То снова Мэри.
Женам случается умирать, - заметил Джеймс.
Да, благодарение Богу. - Холмс согласно кивнул. - Однако, как правило, этому что-нибудь предшествует - болезнь, например, - и в любом случае вдовец потом некоторое время скорбит. Однако Ватсон, добрая душа, просто снова переезжает ко мне, и мы участвуем в приключениях бок о бок. Я хочу сказать, в промежутках между его мифическими женами.
Генри Джеймс прочистил горло, но не нашел что сказать.
Есть еще странный факт касательно самой нашей квартиры, - вещал Холмс, не замечая явных намеков собеседника, что разговор тому уже прискучил. - Я живу - мы с Ватсоном живем - в доме двести двадцать один бэ по Бейкер-стрит практически с нашего знакомства в январе восемьдесят первого.
Здесь есть какой-то парадокс? - спросил Джеймс.
Когда зимой - весной девяностого и девяносто первого года у меня возникли, а затем и умножились сомнения, - очень тихо произнес Холмс, - я пошел в контору городского землемера и посмотрел новейшие планы нашего квартала. В девяносто первом, через десять лет после того, как мы поселились в доме двести двадцать один бэ, Бейкер-стрит заканчивалась домом номер восемьдесят пять.