Ольмеки — древний народ, живший в Центральной Америке в XVI — II вв. до н.э. на территории современной Мексики. Создали первую в Америке цивилизацию, давшую начало всем остальным индейским культурам доколониальной эпохи. По этой причине культура ольмеков называется в Латинской Америке.

Ольмеки изобрели первую в Америке письменность, первый календарь и способ измерения времени, приручили собаку и индейку, первыми начали сбор каучука и какао-бобов.

Цивилизация зародилась на востоке территории современной Мексики. на побережье Карибского моря. Свидетельства пребывания ольмеков находят при раскопках в Гватемале и Сальвадоре.

Происхождение ольмеков и причины упадка их цивилизации неясны. В 1979 году Клайд Винтерс предложил способ чтения ольмекского письма, исходя из гипотезы об африканском происхождении этого народа. Винтерс допустил мысль о том, что ольмеки говорили на языке семейства малинке, распространенных в Сенегале и Мали. К 1997 Винтерс расшифровал значительную часть ольмекских текстов. Тем не менее, гипотезу об африканском происхождении ольмеков многие специалисты не разделяют.

Около трех тысячелетий назад на берегу залива возникла индейкая культура, получившая название ольмекской. Назвали их так по имени ольмеков - небольшого племени, живших на этой территори намного позднее в 11в - 14в. Само слово ольмеки означает каучуковые люди. Ацтеки назвали их так по имени области, где производился каучук и где жили им современные ольмеки.

Цивилизация древних ольмеков восходит ко 2 тыс до н.э. и прекратила свое существование в 1 в. н.э. Самое удивительное заключается в том, что ни в Северной Америке, ни в южной Америке, абсолютно отсутствуют какие-либо следы зарождения этой древней цивилизации. Как будто этот народ появляется уже сложившимся. Так же неизвестно ни о социальной организации ольмеков, ни их верованиях, ни об их языке.

Из-за высокой влажности в районе Мексиканского залива не сохранилось ни одного скелета ольмеков.Известно, что культура ольмеков была кукурузной цивилизацией, главными отраслями хозяйства были земледелие и рыболовство. Существовали ритуалы человеческих жертовприношений. Цивилизация древних ольмеков была культурно развитой. До наших дней дошло множество статуэток из нефрита, пирамиды, стелы, статуи.

Самой большой загадкой срели оставшихся ольмекских памятников являются огромные головы, вырезанные из камня. Вес одной головы достигает до 30 тонн. Лица выглядят очень естественно и самое интересное то, что изображают они людей с негроидными чертами лица. Это практически портретные изображения африканцев в плотно прилегающих шлемах с ремешком на подбородке. Мочки ушей проткнуты.

Лицо прорезано глубокими морщинами по обеим сторонам носа. Уголки толстых губ загнуты вниз.Именно эти черты лиц отделяют ольмеков от индейцев всей мезоамерики. Это заставляет сделать вывод, что ольмеки не могли быть коренным населением. Тогда возникает вопрос откуда они могли прийти?Существует древнейшее предание о происхождении ольмеков. Она повествует, что таинственное племя людей прибыли морем и обладали разного рода волшебством. Затем они обосновались в селении под названием Тамоанчане. Но однажды мудрецы прибывшего народа снова сели на корабли и уплыли, пообещав вернуться перед концом света.

Оставшийся народ заселил окружающие их земли и стал называть себя по имени их великого вождя и кудесника Ольмека Уимтони.Интересно то, что ольмеки отождествляли себя с ягуарами и считали себя потомками союза божественного ягуара и смертной женщины. Так появилось племя ольмеков, сыновей неба и земли одновременно.

Кто такие ольмеки?

В конце II тысячелетия до н. э. оседлый образ жизни становится господствующим и появляются церемониальные центры на побережье Мексиканского залива и в районах нагорья. Начинается расцвет культуры Атлантического побережья нынешнего штата Веракрус, получившее название Ольмекской. Ацтеки назвали их так по имени области на побережье Мексиканского залива, где производился каучук и, где жили современные им ольмеки. Так что собственно ольмеки и ольмекская культура - совсем не одно и то же.

По древнейшему преданию, Ольмеки появились на территории современного Табаско около 4000 лет назад, прибыли они морем и обосновались в селении Тамоанчане. По этому же преданию, говорится, что мудрецы уплыли, а оставшиеся люди заселили эти земли и стали называть себя по имени своего великого вождя Ольмека Уимтони.

По другой легенде Ольмеки появились в результате союза божественного животного ягуара со смертной женщиной. С тех пор Ольмеки считали ягуаров своими тотемами, а их стали называть ягуарьими индейцами.

Однако, несмотря на все усилия археологов, нигде до сих пор не удалось обнаружить никаких следов зарождения и эволюции цивилизации ольмеков, этапов её развития, места её возникновения. Мало известно и о социальной организации ольмеков, и об их верованиях и ритуалах - разве что они, вроде как, тоже не гнушались человеческими жертвоприношениями. Неизвестно и на каком языке говорили ольмеки, и к какой этнической группе они принадлежали. Вдобавок ко всему высокая влажность в районе Мексиканского залива привела к тому, что не сохранилось ни одного скелета ольмеков, что чрезвычайно усложняет археологам возможность пролить свет на культуру самой древней цивилизации Мезоамерики.

Культура и иск-во ольмеки оказали сильное влияние на культуру других индейских народов Центральной Америки. Сох- ранились замечательные скульптурные памятники; на многих из них изображён ягуар - основное божество ольмеков. Причины исчезновения ольмеки не установлены; предполагают, что это результат крупных этнических передвижений.

Древний народ ольмеков жил около трёх тысяч лет назад на территории современной Мексики, штатов Веракрус и Табаско.

Они были земледельцами и развили довольно высокую цивилизацию, а также коммерсантами и обменивались своими товарами с народами, жившими на отдалённых землях.

Ольмеки были прекрасными мастерами по обработке камня. Они делали расписные стены, высекали могильные плиты и каменные алтари, создавали топоры, которые использовали как подношения богам, лепили из глины маленькие статуэтки и маски. Несомненно, цивилизация ольмеков стала известна благодаря необычным монументальным скульптурам, дошедшим до наших дней.

Ольмеков называли кукурузным народом, поскольку эта сельскохозяйственная культура составляла основу их питания. Ежедневная еда у них обычно состояла из кукурузных лепёшек. Они ели также фасоль и тыкву.

Археологи смогли восстановить многие предметы обихода ольмеков. Основные находки были обнаружены при раскопках в Сан-Лоренсо, Ла Венте и Трес Сапотес.

Был ли ягуар священным животным альмеков?

Ягуар это хищное млекопитающее, распространённое в Южной и Центральной Америке. Он не нападает на людей и питается крупной дичью, в частности оленями.

Ольмеки очень ценили ягуаров, поскольку те съедали травоядных животных, разрушавших маисовые плантации.

У ольмеков были только два домашних животных: собака и индюк. Собаки ольмеков были похожи на собак породы чихуахуа, поскольку были очень маленькие. Ольмеки растили их для еды.

Ольмеки были очень творческим народом. Они изобрели календарь, форму письма и систему изображения чисел, а также форму правления и религию.

Ольмеки не использовали удобрения и не знали техники орошения. Ведение сельского хозяйства было очень примитивным: они засевали поля до тех пор, пока они были плодородными, а затем оставляли их отдыхать, хотя в действительности ольмекам повезло жить в регионе с большим числом рек и поэтому не было необходимости оставлять поля для отдыха на длительное время. Когда на реках были приливы, вода заливала прибрежные земли и удобряла их, так что поля давали два-три урожая ежегодно. Чтобы знать, когда происходят наводнения и когда следует сеять, ольмеки изобрели средство для определения хода времени, то есть календарь.

В своём изучении хода времени они дошли до продолжительности года в 365 дней.

Ольмеки, несомненно, были великими скульпторами. Они обрабатывали камень с большим мастерством, создавая надгробные плиты и алтари, украшенные человеческими фигурами.

Наиболее характерными являются колоссальные головы, воспроизводившие, возможно, лица великих вождей. Эти монументальные головы были выполнены из базальта очень твёрдого камня.

Многие из этих огромных голов хранятся в Археологическом парке Ла-Вента в Мексике.

Ольмеки представляли собой самую раннюю цивилизацию Центральной Америки, состоящую из множества маленьких поселений, процветавших на берегу залива Мехико в центральной Мексике с 1 200 по 600 год до нашей эры.

Происхождение культуры ольмеков туманно, некоторые ученые предпочитают теорию о том, что это местные фермеры трансформировались в племена, а позднее - в культурные общества, а другие - что ольмеки - результат миграции из Герреро или Оакса. Высокий уровень сельскохозяйственного производства стал ключевым моментом для их успехов. Поселения ольмеков основывались, в основном, на берегах медленно текущих рек, которые во времена разлива, напитывали плодородные аллювиальные почвы.

Сан-Лоренцо, занятый в 1 200 - 900 годах до нашей эры считается главным поселением ольмеков. Наряду с ним существовало два других центра: Теночтитлан и Портеро Нуэво. Все церемониальные центры ольмеков предствавляли собой комплексы платформ, на которых зиждились церемониальные дворцы, насыпи, каменные статуи и большие конические пирамиды.

Огромные каменные головы представляются самым неординарным продуктом архитектурной мысли. Они достигают высоты три метра и, предположительно, представляют собой портреты правящих семей и элиты ольмеков. Чтобы соорудить эти вещи понадобился труд сельчан, проживающих в низинных районах.

Торговля была очень важным делом и опять же сосредоточивалась в церемониальных центрах, здесь обменивались обсидианом, змеевиком, слюдой, магнитистым железняком и другими материалами. Существовали как местные торговые сети, так и сети регионального масштаба. Таким образом, способ жизни ольмеков и их сложная космология распространились вместе с предметами обмена на довольно большой территории.

Жрецы ольмеков придумали 260-дневный календарь, и комплекс верований, который включал в себя оборотня ягуара и горящего змея. Стиль ольмеков в искусстве особенно проявлен в скульптуре, он очень реалистичен в представлении природных и сверхъестественных форм. Ремесла представлены работами из раковин и жадеита.

К 600 году до нашей эры культура ольмеков пришла в упадок, и системы обмена уменьшили свою интенсивность. Но все же, благодаря существованию ольмеков дальнейшие цивилизации Центральной Америки получили хорошее культурное наследие.

Источники: www.vokrugsveta.ru, www.tradiciadrevnih.ru, otvet.mail.ru, pochemuha.ru, secretworlds.ru

Цивилизация возникла 30 в. назад.

Цивилизация остановилась 25 в. назад.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Наиболее продуктивной цивилизационной территорией Американского континета, Зоной высоких цивилизаций, считается Срединная Америка. Она подразделяется на три района: Мезоамерика; Андская область (Боливия - Перу); промежуточный район между ними (южная часть Центральной Америки, Колумбия, Эквадор).

Мезоамерика считается зоной высоких цивилизаций. Сюда исследователи относят следующие цивилизации:
Цивилизацию Ольмеков .
Цивилизацию Ацтеков.
Цивилизацию Майя классического периода (I-IX вв. н. э.)
Теотихуаканскую цивилизацию.

+++++++++++++++++++++++++++

Цивилизация Ольмеков -- п ервая цивилизация Мезоамерики на южном побережье Мексиканского залива (Табаско, Веракрус).

Население этих областей в начале I тыс. до н. э. (800-400 гг. до н. э.) достигло высокого уровня культуры: в это время появляются первые «ритуальные центры» в Лa-Венте, Сан-Лоренсо и Трес-Сапотес, сооружаются пирамиды из адобов (самана) и глины, устанавливаются резные каменные монументы с сюжетами преимущественно мифологического и религиозного содержания.

Среди последних выделяются гигантские каменные антропоморфные головы в шлемах, вес которых иногда достигает 20 тонн. Для «ольмекского» стиля искусства характерна низкорельефная резьба по базальту и нефриту. Основным мотивом ее была фигура плачущего пухлого ребенка с приданными ему чертами ягуара. Эти «младенцы-ягуары» украшали и изящные нефритовые амулеты, и массивные топоры-кельты (у «ольмеков» существовал культ каменного топора как символа плодородия), и гигантские базальтовые стелы.

Другой примечательной чертой «ольмекской» культуры был следующий ритуал: в глубоких ямах на центральных площадях поселений устраивались тайники с приношениями богам в виде отесанных блоков нефрита и серпентина, топоров-кельтов и статуэток из тех же материалов и т. д. общим весом в десятки центнеров. Эти материалы доставлялись в «ольмекские» центры издалека: например, в Ла-Венту - с расстояния 160 и даже 500 км.
Раскопки на другом «ольмекском» селении - Сан-Лоренсо - также выявили и гигантские головы, и ряды ритуально захороненных монументальных скульптур в чисто «ольмекском» стиле.

По серии радиоуглеродных дат это относится к 1200-900 гг. до н. э. Именно на основе вышеприведенных данных и была сформулирована гипотеза о том, что «ольмеки» - создатели самой ранней цивилизации Мезоамерики (1200-900 гг. до н. э.) и уже от нее происходят все остальные высокоразвитые культуры Мезоамерики - сапотекская, теотихуаканская, майя и др. Вместе с тем сегодня приходится говорить о том, что «ольмекская» проблема еще весьма далека от своего решения.

Мы не знаем об этнической принадлежности носителей этой культуры (термин «ольмеки» заимствован от названия тех этнических групп, которые обосновались на южном побережье Мексиканского залива накануне конкисты). Нет ясности по поводу основных этапов развития культуры «ольмеков», точной хронологии и материальных признаков этих этапов.
Неизвестна и общая территория распространения этой культуры, ее социально-политическая организация.

Культура ольмеков со всеми ее проявлениями отражает длительный путь развития: от конца II тыс. до н. э. до середины - последних веков I тыс. до н. э. Можно предполагать, что «ритуальные центры» с монументальной скульптурой появляются в Веракрусе и Табаско примерно в первой половине I тыс. до н. э. (возможно, даже и в 800 г. до н. э.), как в Ла-Венте.
Но все, что представлено там археологически в 800-400 гг. до н. э., вполне соответствует уровню «вождеств», «союзов племен», т. е. заключительной стадии первобытнообщинной эпохи.

Первые известные нам образцы письменности и календаря появляются на «ольмекских» памятниках только с I в. до н. э. (стела С в Трес-Сапотес и др.). С другой стороны, такие же «ритуальные центры» - с пирамидами, монументами и календарными иероглифическими надписями представлены в Оахаке с VII-VI вв. до н. э., а без надписей - в горной Гватемале, у предков майя, по крайней мере с середины I тыс. до н. э. Таким образом, вопрос о «культуре-родоначальнице», породившей все остальные, для Мезоамерики сейчас отпадает: видимо, имело место параллельное развитие сразу в нескольких ключевых областях - долине Мехико, долине Оахаки, горной Гватемале, равнинных областях майя и т. д.

Одно из первых мезо-американских обществ, ольмеки населяли тропические низины юго-цетральной Мексики. Первые следы ольмеков, датируемые 1400 г до н.э., были найдены в городе Сан-Лоренцо, где располагалось главное поселение, связанное с 2мя другими центрами, Теночтитланом и Потреро Нуэво. Ольмеки были искусными строителями. В каждом важном месте располагались церемониальные дворы, курганы, конические пирамиды и каменные памятники, включая известную огромную голову.

Ольмекская цивилизация зависела от торговли как между разными ольмекскими регионами, так и с другими мезо-американскими народами. Будучи одной из самых ранних и развитых мезо-американских культур того времени, ольмеки часто считаются культурой-прародительницей других мезо-американских народов. В 400 г до н.э. восточная часть ольмекских земель опустела возможно, из-за изменений окружающей среды. Люди могли также переселиться из-за вулканической активности. Еще одной популярной теорией является то, что их захватили, однако никто не может сказать кто.

Визитной карточкой ольмеков считаются гигантские скульптуры в виде голов, расположенные в современной Мексике. Расцвет ольмекского государства пришёлся на период между 1500-м и 400-м годами до нашей эры, по словам историков, этот народ достиг впечатляющих успехов в архитектуре, сельском хозяйстве, медицине, письменности и других отраслях знания. У ольмеков имелся довольно точный календарь и математическая система, в которой использовалась цифра «0», что можно считать настоящим прорывом.

Ольмеки - ц ивилизация, чье исчезновение до сих пор ставит ученых в тупик.

Просуществовав более тысячи лет, цивилизация ольмеков по невыясненным до сих пор причинам пришла в упадок, однако на её руинах возникли другие цивилизации.

Ольмеки -- о бщество и археологическая культура, существовавшая на южном побережье Мексиканского залива во II - I тыс. до н. э. Самые ранние следы обитания найдены в районе Ла-Венты и относятся уже к концу III тыс. до н. э. Первые поселенцы освоили экологические зоны речных эстуариев и создали комплексную экономику с использованием земледелия (маис, дававший три урожая в год, бобы, авокадо), морских и речных ресурсов. Первые поселения представляли собой небольшие деревни в орошаемых зонах. (Беляев)

В конце II тысячелетия до н. э. начинается расцвет культуры Атлантического побережья нынешнего штата Веракрус, получившее название Ольмекской (от ацтекского слова "олми" - каучук). Ацтеки назвали их так по имени области на побережье Мексиканского залива, где производился каучук и, где жили современные им ольмеки. По древнейшему преданию, Ольмеки ("люди с земли резиновых деревьев") появились на территории современного Табаско около 4000 лет назад, прибыли они морем и обосновались в селении Тамоанчане ("Мы разыскиваем наш дом").

По этому же преданию, говорится, что мудрецы уплыли, а оставшиеся люди заселили эти земли и стали называть себя по имени своего великого вождя Ольмека Уимтони. По другой легенде Ольмеки появились в результате союза божественного животного ягуара со смертной женщиной. С тех пор Ольмеки считали ягуаров своими тотемами, а их стали называть ягуарьими индейцами. (Беляев)

О днако, несмотря на все усилия археологов, нигде до сих пор не удалось обнаружить никаких следов зарождения и эволюции цивилизации ольмеков, этапов её развития, места её возникновения. Мало известно и о социальной организации ольмеков, и об их верованиях и ритуалах - разве что они, вроде как, тоже не гнушались человеческими жертвоприношениями.

Неизвестно и на каком языке говорили ольмеки, и к какой этнической группе они принадлежали. Вдобавок ко всему высокая влажность в районе Мексиканского залива привела к тому, что не сохранилось ни одного скелета ольмеков, что чрезвычайно усложняет археологам возможность пролить свет на культуру самой древней цивилизации Мезоамерики. (Беляев)

Н екоторые ученые считают, что первая в Америке империя - Ольмекская. Это было обусловлено созданием городов (ритуальных центров) со своеобразной, простой и могучей архитектурой. (Беляев)

П ервой и самой древнейшей столицей индейской Америки считается Сан-Лоренсо (1400-900 гг. до н.э.). Он расположен на естественном плато, склоны которого были модифицированы, чтобы создать многочисленные жилые террасы. По данным археологов, в нём проживало до 5 тыс. жителей. Городу по-прежнему покровительствовал всемогущий бог-ягуар. Его масками были украшены углы ступеней пирамиды (самой древней из известных сегодня в Америке), которая представляет собой конус с диаметром в основании около 130 м, но с неправильной проекцией.

В городе было найдено и 10 колоссальных голов ольмеков из базальта, а также алтари-троны и несколько десятков антропоморфных и зооморфных изваяний. Колоссальные головы, очевидно, изображали верховных вождей. Эти десять голов из Сан-Лоренсо, вероятно, представляют собой десять поколений династии, правившей в долине р. Коацакоалькос на протяжении 250 лет (1150-900 г. до н. э.). (Беляев)

В торым ритуальным центром-городом первого уровня Ольмеков был Ла-Вента. В городе был расположен большой архитектурный комплекс, состоящий из двух храмов и нескольких пирамидальных платформ. Древние поселенцы облюбовали это место ещё в 1400 г. до н.э., на котором они воздвигли одно из древнейших поселений. Ла-Вента был построен с наибольшим размахом. И к 900 г. до н.э. город становится важным центром другого важного вождества со своими колоссальными головами ольмеков. Наблюдается резкий взлет могущества Ла-Венты.

Возможно, это было связано с очередным изменением русла реки Бари. С рубежа II-I тыс. до н.э. оно пролегало в 2 км от Группы "А" в Ла-Венте, что давало возможность контроля за коммуникациями и облегчало перемещение ресурсов. В районе Ла-Венты окончательно формируется трехуровневая поселенческая иерархия: поселения без маундов - поселения с центральным маундом - поселения с несколькими маундами. Население зоны между Ла-Вентой и Сан-Мигелем (эти памятники разделяет около 40 км) составляло не менее 10 000 человек. (Беляев)

М ежду 900 и 600 гг. до н. э на побережье Мексиканского залива существовало минимум пять сложных вождеств - Сан-Лоренсо, Ла-Вента, Лас-Лимас, Лагуна-де-Лос-Серрос и периферийный Трес-Сапотес. Они контролировали весь Ольман (около 12 000 кв. км). (Беляев)

4 00 год до н.э. выбрана исследователями как конец ольмекской археологической культуры, хотя это скорее условность. Скорее речь должна идти о конце одного этапа в истории региона и начале другого. Трес-Сапотес ещё жив, также как и Лагуна-де-Лос-Серрос. Однако в целом ядро политического и культурного развития смещается на север, к горам Туштлы и распространяется вдоль побережья Веракруса. Наряду со старыми центрами вырастают новые - Серро-де-Лас-Месас, Вьехон. Новые столицы сохраняют многие традиции своих предшественников; поэтому позднеформативное общество побережья Мексиканского залива получило название эпиольмекского. (Беляев Д)

С тирлинг обнаружил детские игрушки в виде собачек на колесиках. Эта находка стала сенсацией - считалось, что цивилизации доколумбовой Америки колеса не знали. Но, оказалось, что это не так. Центральным местом в искусстве у ольмеков занимал персонаж, в облике которого сочетались черты рычащего ягуара и плачущего человеческого ребёнка.

Е го облик запечатлён как в гигантских базальтовых скульптурах, вес которых нередко достигает нескольких тонн, так и в маленьких резных изделиях. Нет сомнений в том, что этот ягуар-оборотень представлял собой божество дождя, культ которого возник раньше, чем культы остальных известных нам богов пантеона Мезоамерики. (Беляев)

Р ацион питания древних ольмеков был тоже основан на "кукурузной" диете, как и у других народов остальной доколумбовой Америки главной сельскохозяйственной культурой у ольмеков был маис. А основными отраслями хозяйства являлись земледелие и рыболовство. (Беляев)

О льмекскую культуру называют "матерью культур" Центральной Америки и самой ранней цивилизацией Мексики. Им приписывается создание основы письменности, календаря, системы цифр для более поздних культур Мезоамерики. Но вокруг этого всё ещё ведутся жаркие споры - не многие согласны с тем, что это изобрели ольмеки. (Беляев Д)

В последнее столетие до нашей эры цивилизация ольмеков полностью исчезает, но их наследие органично вошло в культуры майя и других народов Мезоамерики. (Беляев)

_______________________________

О льмеки представляли собой самую раннюю цивилизацию Центральной Америки, состоящую из множества маленьких поселений, процветавших на берегу залива Мехико в центральной Мексике с 1 200 по 600 год до нашей эры. Происхождение культуры ольмеков туманно, некоторые ученые предпочитают теорию о том, что это местные фермеры трансформировались в племена, а позднее – в культурные общества, а другие – что ольмеки – результат миграции из Герреро или Оакса.

Высокий уровень сельскохозяйственного производства стал ключевым моментом для их успехов. Поселения ольмеков основывались, в основном, на берегах медленно текущих рек, которые во времена разлива, напитывали плодородные аллювиальные почвы.

С ан-Лоренцо, занятый в 1 200 – 900 годах до нашей эры считается главным поселением ольмеков. Наряду с ним существовало два других центра: Теночтитлан (не столица ацтеков, а просто поселение с таким же именем) и Портеро Нуэво. Все церемониальные центры ольмеков предствавляли собой комплексы платформ, на которых зиждились церемониальные дворцы, насыпи, каменные статуи (включая резные валуны, алтари и огромные скульптуры на вольную тему) и большие конические пирамиды.

Огромные каменные головы представляются самым неординарным продуктом архитектурной мысли. Они достигают высоты три метра и, предположительно, представляют собой портреты правящих семей и элиты ольмеков. Чтобы соорудить эти вещи понадобился труд сельчан, проживающих в низинных районах.

Т орговля была очень важным делом и опять же сосредоточивалась в церемониальных центрах, здесь обменивались обсидианом, змеевиком, слюдой, магнитистым железняком и другими материалами. Существовали как местные торговые сети, так и сети регионального масштаба. Таким образом, способ жизни ольмеков и их сложная космология распространились вместе с предметами обмена на довольно большой территории.

Жрецы ольмеков придумали 260-дневный календарь, и комплекс верований, который включал в себя оборотня ягуара (мифическое существо, перекидывавшееся из человека в ягуара) и горящего змея. Стиль ольмеков в искусстве особенно проявлен в скульптуре, он очень реалистичен в представлении природных и сверхъестественных форм. Ремесла представлены работами из раковин и жадеита.

К 600 году до нашей эры культура ольмеков пришла в упадок, и системы обмена уменьшили свою интенсивность. Но все же, благодаря существованию ольмеков дальнейшие цивилизации Центральной Америки получили хорошее культурное наследие.

++++++++++++++++++++

Ученые предполагают, цивилизация ольмеков – первая цивилизация, которая появилась на территории Мексики. Её даже называют «материнской» цивилизацией Мексики. Подобно другим древним цивилизациям, эта также появилась уже со своей иероглифической письменностью и довольно развитой, а еще ольмеки хорошо владели искусством и архитектурой и у них был свой точный календарь.
Исследователи говорят, что цивилизация ольмеков появилась приблизительно в средине 2-го тысячелетия до нашей эры, просуществовала около тысячи лет, и после словно растворилось. Цивилизация просто исчезла безо всяких следов .
Свое название ольмеки – люди каучука , они получили от современных ученых. Как говорят исследователи, они не знают до сих пор откуда пришли ольмеки, на каком языке они говорили и по какой причине они исчезли. Одна индейская легенда говорит, что они пришли в эти края издалека и сопровождали их мудрецы. После мудрецы оставили их и ушли, а простое население осталось жить на территории Мексики. Поселения ольмеков в основном были расположены в прибрежных зонах Мексиканского залива. Но влияние культуры ольмеков прослеживается по всей Центральной Мексике.
Эта загадочная древняя цивилизация оставила после себя большие комплексы для церемоний с земляными пирамидами. Причем все они разветвленные системой ирригационных каналов и даже городскими кварталами. А изделия из нефрита, которые создали ольмеки, считают шедеврами древнего американского искусства. А их монументальная скульптура просто поражает. В нее включены алтари из многотонного базальта и гранита. Они создавали скульптуры в человеческий рост. Но до сих пор самой большой загадкой культуры ольмеков считают огромные каменные головы. Первая из них обнаружена в 1862 году в Ла-Венте и на сегодняшний день их насчитывают уже 17 шт.. Все головы вырезаны из цельных базальтовых глыб. Их высота достигает от 1,5 метра до 3,4 метра. Но чаще всего высота таких гигантских голов достигает двух метров, и весят они от 10 до 35 тонн.
Все каменные головы изображают одного и того же человека и сделаны в одном стиле. На всех головах шапки, но все они разные. У большинства гигантских голов в ушах есть серьги. Человек изображенный на всех головах имеет характерно выраженные черты негроидной расы (пухлые губы, большие глаза, широкие и приплюснутые носы с большими ноздрями). А это ну никак не подходит к жителям древней Америки. Некоторые считают, что ольмеки выходцы из Африки.
Загадочно еще и то, что до сих пор не найдено ни одного целого скелета ольмека. Они не сохранились. Наука объясняет это тем, что тут очень влажный климат. Цивилизация ольмеков оставила нам множество загадок. Это и сосуд в виде слона, который сидит. Хотя эти животные вымерли в Америке с окончанием последнего ледникового периода. Это случилось около 12 тыс. лет тому назад. А это противоречит науке. Слоны не могли жить при ольмеках, либо же они видели их в Африке, что также противоречит все научным исследованиям. Большинство ученых считают, что ольмеки имеют корни гораздо глубже, чем мы себе представляем.
Культура ольмеков хранит в себе еще одну интересную загадку – игрушки в виде собачек на колесах. А ведь Америка не знала, что такое колесо до самой эпохи Колумба.
Но вернемся к загадочным гигантским головам. Исследователи выяснили, что базальт для их изготовления брали из каменоломен, которые расположены в горах Тукстла. А это 90 километров (если считать по прямой) от места нахождения каменных голов. И каким образом доставлялись глыбы базальта через такое расстояние никому не понятно. Есть предположение, что камень переплавляли с помощью плотов по рекам Мексиканского залива, а уже потом по суше. Но это тоже маловероятно.

Другие исследователи утверждают, что эти головы достались ольмекам от предыдущей цивилизации великанов, которую истребили пришельцы, согласно индейской легенде.
Есть версия, которая гласит, что великаны правили ольмеками в их городах. А гигантские каменные головы это их портреты. И именно эти гиганты представляли негроидную расу.

ГЛАВА III

ЭТИ ЗАГАДОЧНЫЕ ОЛЬМЕКИ

Прелюдия

По мере изучения новых памятников прошлого археология в Центральной Америке все более продвигается в глубь веков. Еще каких-нибудь пятьдесят лет назад все казалось простым и ясным. В Мексике, благодаря старым хроникам, были известны ацтеки, чичимеки и тольтеки. На полуострове Юкатан и в горах Гватемалы - майя. Им и приписывали тогда все известные древности, в изобилии встречавшиеся и на поверхности, и в глубинах земли. Позднее, по мере накопления опыта и знаний, ученые все чаще стали встречать остатки доколумбовых культур, не укладывавшихся в прокрустово ложе старых схем и воззрений. У предков современных мексиканцев нашлось немало предшественников. Так возникли из тьмы небытия смутные контуры первых, классических цивилизаций Центральной Америки: Теотихуакан, Тахин, Монте-Альбан, города-государства майя. Все они родились и погибли в пределах одного тысячелетия: с I по X век н. э. Вслед за этим была открыта древняя культура ольмеков - таинственного народа, населявшего с незапамятных времен болотистые низины побережья Мексиканского залива. Там до сих пор скрыты в лесной чаще десятки и даже сотни безымянных руин - остатков прежних городов и селений. Рука археолога впервые коснулась некоторых из них буквально считанные годы назад. Таким образом, можно без особого преувеличения сказать, что ольмекская археология родилась почти на наших глазах. Несмотря на все трудности и упущения, она добилась сейчас главного - вновь вернула людям одну из самых блестящих цивилизаций доиспанской Америки. Здесь было все: гениальные гипотезы на основе двух-трех разрозненных фактов, романтика поиска и радость первых полевых открытий, серьезные заблуждения и так и не раскрытые тайны.

Голова африканца

В 1869 году в «Бюллютене Мексиканского общества географии и статистики» появилась небольшая заметка за подписью: Х. М. Мельгар. Ее автор, инженер по профессии, утверждал, что в 1862 году ему посчастливилось обнаружить близ деревушки Трес-Сапотес (штат Веракрус, Мексика) на плантации сахарного тростника удивительную скульптуру, непохожую на все известные до сих пор, - голову «африканца», высеченную из гигантского камня. Заметка сопровождалась довольно точным рисунком изваяния, так что любой читатель мог судить теперь о достоинствах этой находки.

К сожалению, впоследствии Мельгар использовал свою необычайную находку далеко не лучшим образом. В 1871 году он без тени улыбки на лице объявил, ссылаясь на «явно эфиопский» облик обнаруженной им скульптуры: «Я абсолютно убежден, что негры не раз бывали в этих краях и это случилось еще в первую эпоху от сотворения мира». Надо сказать, что подобное высказывание не имело под собой абсолютно никакой почвы, но зато вполне отвечало общему духу господствовавших тогда в науке теорий, когда любое достижение американских индейцев объяснялось культурными влияниями из Старого Света. Правда, бесспорно и другое: сообщение Мельгара содержит первое печатное упоминание о вполне конкретном памятнике неизвестной до того цивилизации.

Статуэтка из Тустлы

Ровно через сорок лет какой-то крестьянин-индеец обнаружил на своем поле близ городка Сан-Андрес-Тустла еще один загадочный предмет. Сначала он даже не обратил внимания на зеленоватый камешек, едва выглядывавший из земли, и небрежно пнул его ногой. И вдруг камень ожил, засверкав своей полированной поверхностью под лучами щедрого тропического солнца. Очистив предмет от грязи и пыли, индеец увидел, что держит в руках маленькую нефритовую статуэтку, изображающую языческого жреца с наголо обритой головой и с полуприкрытыми смеющимися глазами. Нижнюю часть его лица закрывала маска в виде утиного клюва, а на плечи был накинут короткий плащ из перьев, имитирующий сложенные птичьи крылья. Боковые стороны статуэтки покрывали какие-то непонятные изображения и рисунки, а под ними, чуть ниже, шли столбцы знаков в виде черточек и точек. Неграмотный крестьянин, конечно, не догадывался, что он держит в руках предмет, которому суждено было стать одной из самых знаменитых археологических находок на территории Нового Света.

После долгих приключений, пройдя через десятки рук, маленькая нефритовая статуэтка жреца из Тустлы очутилась в Национальном музее США. Американские ученые, осматривая новый музейный экспонат, к несказанному своему удивлению, обнаружили, что столбик таинственных черточек и точек, вырезанных на статуэтке, представляет собой дату майя, соответствующую 162 году н. э.! В научных кругах разразилась настоящая буря. Одна догадка сменяла другую. Но плотная пелена неизвестности, окружавшая все, что было связано с нефритовой статуэткой, отнюдь не рассеивалась.

Форма знаков и весь стиль изображения были похожи на письмена и изваяния майя, хотя и отличались большей архаичностью. Но ближайший город древних майя - Комалькалько - находился не менее чем в 240 км к востоку от места находки! А кроме того, статуэтка из Тустлы почти на 130 лет старше любого датированного памятника с территории майя!

Да, здесь было над чем поломать голову. Получалась странная картина: некий загадочный народ, населявший в древности мексиканские штаты Веракрус и Табаско, изобрел майяскую письменность и календарь на несколько веков раньше самих майя и пометил этими иероглифами свои изделия.

Но что это за народ? Какова его культура? Откуда и когда пришел он в гнилые болотистые низины южного побережья Мексиканского залива?

Первый визит

В марте 1924года в американском городе Нью-Орлеане произошло событие, которое имело прямое отношение к загадке забытых ольмекских городов. Некое лицо, пожелавшее остаться неизвестным, внесло на текущий счет местного Тулэйнского университета крупную сумму денег. Согласно воле таинственного мецената проценты с этого необычного вклада предназначались для изучения прошлого стран Центральной Америки. Дирекция университета решила не откладывать дела в долгий ящик и тут же снарядила большую этнографо-археологическую экспедицию в Южную Мексику. Во главе ее были поставлены известные специалисты-археологи Франц Блом и Оливер Ла Фарж. Два незаурядных человека, наделенных ненасытной любознательностью и широкими познаниями, объединились здесь для того, чтобы бросить вызов непроторенной центральноамериканской глуши, отправившись на опасные и полные приключений поиски забытых племен и исчезнувших цивилизаций.

19 февраля 1925 года экспедиция началась. А через несколько месяцев ее загоревшие до черноты участники очутились в самом сердце болотистых джунглей, на юге побережья Мексиканского залива. Их путь лежал к реке Тонала, где, по слухам, находилось заброшенное древнее поселение с каменными идолами. И вот исследователи почти у цели. «Проводник сказал нам, - вспоминают Ф. Блом и О. Ла Фарж, - что Ла-Вента, место, куда лежал наш путь, - это остров, окруженный со всех сторон болотами… После часа быстрой ходьбы… мы добрались наконец до древнего города: перед нами находился первый идол. Это был огромный каменный блок около двух метров высоты. Он лежал плашмя на земле, и на его поверхности можно было разглядеть человеческую фигуру, грубо высеченную в глубоком рельефе. Фигура эта не отличается какой-либо спецификой, хотя, судя по общему ее виду, здесь чувствуется какой-то слабый отголосок влияния майя. Вскоре после этого мы увидели и самый поразительный монумент Ла-Венты - огромный валун, напоминающий по форме церковный колокол… После незначительных раскопок мы, к своему несказанному удивлению, убедились в том, что перед нами верхняя часть каменной гигантской головы, наподобие найденной в Трес-Сапотес…»

Повсюду среди джунглей встречались массивные каменные изваяния. Одни из них стояли вертикально, другие рухнули или были разбиты. Их поверхность покрывала рельефная резьба, изображавшая людей и животных или фантастические фигуры в образе получеловека-полузверя. Пирамидальные постройки, когда-то гордо возвышавшиеся своими белоснежными гребнями над вершинами деревьев, теперь едва угадывались под густым покровом растений. Этот таинственный город в древности был, очевидно, крупным и важным центром, местом рождения высоких культурных достижений, совершенно неизвестных науке.

Но время торопило исследователей. Преодолев серьезные естественные препятствия, они сумели бегло осмотреть обнаруженные ими здания и монументы и постарались возможно точнее зарисовать и нанести на карту важнейшие из них. Этого было явно недостаточно для сколько-нибудь широких исторических выводов.

Вот почему, покидая город, Франц Блом вынужден был написать в своем дневнике: «Ла-Вента, бесспорно, весьма загадочный памятник, где необходимы значительные исследования, с тем чтобы наверняка узнать, к какому времени относится это городище».

Но не прошло и нескольких месяцев, как это утверждение, делающее честь любому серьезному ученому, было начисто забыто. Очутившись в стране древних майя, Блом не смог устоять перед очарованием изящной архитектуры и скульптуры их заброшенных городов. Вычурные иероглифы и календарные знаки встречались здесь буквально на каждом шагу. И ученый, отбросив все мучившие его сомнения, заключает в своем обширном труде «Племена и храмы», вышедшем в 1926 году: «В Ла-Венте мы нашли большое число крупных каменных изваяний и, по меньшей мере, одну высокую пирамиду. Некоторые черты этих изваяний напоминают скульптуру из области Тустлы, другие демонстрируют сильное влияние со стороны майя… Именно на этом основании мы склонны приписать руины Ла-Венты культуре майя».

Так по иронии судьбы самый яркий ольмекский памятник, давший впоследствии название этой древней цивилизации, неожиданно оказался в списке городов совершенно иной культуры - майя.

История знает немало примеров того, как пустяковое на первый взгляд событие круто меняло весь ход дальнейшего развития человеческой мысли. Нечто подобное случилось и в ольмекологии, когда Блом и его друзья совершили не слишком утомительный поход к вершине потухшего вулкана Сан-Мартин, где, по слухам, с незапамятных времен стояла статуя какого-то языческого божества. Слух подтвердился. На высоте 1211 м близ самой макушки горы ученые нашли каменного идола. Идол сидел на корточках и горизонтально держал в обеих руках какой-то длинный брусок. Тело его наклонено вперед. Лицо сильно повреждено. Общая высота изваяния-1,35 м.

Лишь много лет спустя знатоки мексиканской археологии разберутся, наконец, в истинном значении всего случившегося и громко нарекут находку идола из Сан-Мартина «Розеттским камнем культуры ольмеков».

Рождение гипотезы

Между тем в частных коллекциях и музейных собраниях многих стран Европы и Америки в результате непрерывных грабительских раскопок появлялось все больше загадочных по происхождению изделий из драгоценного нефрита. Спрос на них был велик. И грабители собирали в горах и джунглях Мексики обильную жатву, безжалостно уничтожая при этом бесценные сокровища древней культуры.

Причудливые статуэтки людей-ягуаров и ягуаров-людей, звероподобные маски богов, пухлые карлики, голые уродцы со странно удлиненными головами, огромные топоры-кельты с затейливыми резными узорами, изящные нефритовые украшения - все эти предметы несли на себе явный отпечаток глубокого внутреннего родства - несомненное доказательство их общего происхождения. И тем не менее они долго считались неопределенными, загадочными, поскольку их не удавалось связать ни с одной из известных тогда доколумбовых цивилизаций Нового Света.

В 1929 году Маршалл Савий - директор Музея американских индейцев в Нью-Йорке - обратил внимание на группу странных ритуальных топоров-кельтов из собрания музея. Все они были сделаны из прекрасно отполированного голубовато-зеленого нефрита, а их поверхность обычно украшали резные узоры, маски людей и богов. Общее сходство этой группы вещей не вызывало никаких сомнений. Но откуда, из какой части Мексики или Центральной Америки происходят эти замечательные загадочные предметы? Кто и когда их создал? С какой целью?

И здесь Савий вспомнил, что точно такие же по стилю изображения встречаются не только на нефритовых топорах, но и на головном уборе идола с вершины у вулкана Сан-Мартин. Сходство между ними даже в мельчайших деталях настолько велико, что и непосвященному стало ясно: все упомянутые изделия плоды усилий одного и того же народа.

Цепь доказательств сомкнулась. Тяжелый базальтовый монумент не перетащить на сотни километров. Следовательно, и центр этого странного и во многом еще непонятного древнего искусства тоже находился, вероятно, где-то в районе вулкана Сан-Мартин, т. е. в Веракрусе, на побережье Мексиканского залива.

Человека, которому суждено было сделать решающий шаг в том направлении, которое скорее угадал, чем увидел Савий, звали Джордж Клапп Вайян. Один из лучших выпускников респектабельного Гарвардского университета, он мог рассчитывать на самую блестящую научную карьеру и буквально в считанные годы занять место преуспевающего профессора. Но случилось непредвиденное. Будучи первокурсником, Вайян раз и навсегда определил свои планы на будущее, отправившись в 1919 году в Мексику вместе с археологической экспедицией. Археология стала для него второй жизнью. В долине Мехико вряд ли остался хоть один мало-мальски интересный памятник старины, где бы не побывал этот энергичный американец. Его общий вклад в мексиканскую археологию трудно переоценить, и ольмеки не были здесь исключением. Именно Вайяну обязаны мы рождением одной остроумной гипотезы.

В 1909 году при строительстве плотины в Некаше (штат Пуэбла, Мексика) один американский инженер случайно нашел в разрушенной древней пирамиде нефритовую статуэтку сидящего ягуара. Интересный предмет привлек внимание ученых и вскоре был куплен Музеем естественной истории в Нью-Йорке. Именно эта нефритовая фигурка позднее послужила Вайяну своего рода отправной точкой в его рассуждениях о загадках культуры ольмеков.

«Пластически, - писал он, - этот ягуар относится к группе скульптур, демонстрирующих одни и те же черты: оскаленная пасть, увенчанная выше плоским приплюснутым носом и раскосыми глазами. Часто голова у таких фигур имеет сзади выемку или зарубку. Большой нефритовый топор, выставленный в Мексиканском зале музея, тоже относится к данному типу изображений. Географически все эти нефритовые изделия концентрируются в Южном Веракрусе, Южной Пуэбле и на севере Оахаки. Столь же очевидную связь с названной группой предметов демонстрируют и так называемые „младенческие“ скульптуры из Южной Мексики, сочетающие в себе черты ребенка и ягуара».

Сопоставив все известные ему факты, Вайян решил действовать методом исключения. Он хорошо знал, как вьглядит материальная культура большинства древних народов, населявших когда-то Мексику. Ни один из них не имел ничего общего с создателями стиля изящных нефритовых статуэток. И тогда ученый вспомнил слова древней легенды об ольмеках - «жителях страны каучука»: область распространения нефритовых статуэток ребенка-ягуара целиком совпадала с предполагаемым местом обитания ольмеков - южным побережьем Мексиканского залива.

«Если мы ознакомимся с перечнем народов из полумифических преданий индейцев науа, - утверждал Вайян, - то путем исключения можно выяснить, кого из них следует связывать с только что выделенной по материальным критериям цивилизацией. Мы знаем стили искусства ацтеков, тольтеков и сапотеков, может быть, тотонаков и наверняка майя. В этих же преданиях часто упоминается один высококультурный народ - ольмеки, живший в древности в Тлашкале, но оттесненный впоследствии в Веракрус и Табаско… Ольмеки славились своими изделиями из нефрита и бирюзы и считались главными потребителями каучука во всей Центральной Америке. Географическое положение этого народа примерно совпадает с областью распространения нефритовых статуэток с ликами младенцев-ягуаров».

Так, в 1932 году благодаря остроумной гипотезе еще один абсолютно неизвестный народ получил вполне реальные доказательства существования. Это был не только триумф ученого, но и триумф древней индейской легенды.

Главное - голова

Итак, начало было положено. Правда, «воскрешение» ольмеков из небытия Вайян осуществил всего лишь на основе нескольких разрозненных вещей, опираясь главным образом на логику своих научных предположений. Для более глубокого изучения вновь открытой цивилизации этих находок, несмотря на их уникальность и художественное мастерство, было явно недостаточно. Требовались систематические раскопки в самом сердце предполагаемой страны ольмеков.

Это всей душой воспринял и претворил в жизнь соотечественник Дж. Вайяна - археолог Мэтью Стирлинг. В 1918 году, будучи студентом Калифорнийского университета, он впервые увидел в какой-то книге изображение нефритовой маски в виде «плачущего ребенка» и с тех пор навсегда «заболел» загадочными изваяниями из Южной Мексики. После окончания университета молодой Стирлинг попадает в наиболее известное тогда научное учреждение страны - Смитсоновский институт в Вашингтоне. И хотя в силу разного рода причин Стирлингу пришлось работать главным образом в Северной Америке, юношеская мечта об ольмекских городах никогда не покидала его. С большим волнением прочитал он отчет Ф. Блома и О. Ла Фаржа о таинственных изваяниях из Ла-Венты. В1932 году Стирлингу попался на глаза труд одного плантатора из Веракруса - некоего Альберта Вейерстолла. Последний со знанием дела описывал несколько новых каменных скульптур из Ла-Венты и Вильяэрмосы. Но больше всего молодого ученого поразили заключительные слова статьи, где говорилось, что идолы Ла-Венты совершенно не похожи на майяские и гораздо старше их по возрасту. Любому посвященному человеку было ясно, что медлить больше нельзя. Там, в болотистых джунглях Веракруса и Табаско, ждут своего часа бесчисленные памятники погибшей цивилизации, которых никогда не касалась рука археолога. Но как убедить руководство заинтересованных учреждений и своих коллег-археологов, что все эти отнюдь не малые денежные затраты сторицей окупятся научной значимостью будущих находок? Нет, обычные методы здесь явно не годились. И Стирлинг решается на отчаянный шаг. В начале 1938 года один, почти без денег и снаряжения, он отправился в Веракрус, чтобы осмотреть ту самую гигантскую каменную голову, которая была описана еще Мельгаром. «Я обнаружил предмет моих мечтаний, - вспоминает ученый, - на площади, окруженной четырьмя пирамидальными холмами. Из земли едва выглядывала одна лишь макушка огромного изваяния. Я отбросил землю с его лица и сделал несколько фотоснимков». Когда первое волнение от встречи с этим посланцем древности наконец прошло, Мэтью огляделся вокруг и замер от удивления. Гигантская голова стояла среди руин большого заброшенного города. Повсюду из лесных зарослей поднимались ввысь вершины искусственных холмов, скрывавших внутри остатки разрушенных дворцов и храмов. Они были ориентированы строго по сторонам света и группировались по три-четыре вокруг широких прямоугольных площадей. Сквозь густую зелень проглядывали контуры таинственных каменных изваяний. Да, сомнений быть не могло: первый ольмекский город лежал у ног усталого, но счастливого археолога. Теперь-то он сумеет убедить в своей правоте любого скептика и достанет необходимые для раскопок средства!

Город в джунглях

И вот поздней осенью 1938 года экспедиция во главе с Мэтью Стерлингом приступила к изучению руин Трес-Сапотес. Поначалу все было загадочным и неясным. Десятки искусственных холмов-пирамид, бесчисленные каменные монументы, обломки красочной глиняной посуды. И ни одного намека на то, кому же принадлежал этот заброшенный город.

Два долгих и утомительных полевых сезона (1939 и 1943 гг.) было затрачено на раскопки в Трес-Сапотес. Длинные ленты траншей и четкие квадраты шурфов опоясали зеленую поверхность пирамидальных холмов. Находки исчислялись тысячами: изящные поделки из голубоватого нефрита - любимого камня ольмеков, обломки керамики, глиняные статуэтки, многотонные каменные изваяния.

В ходе исследований выяснилось, что в Трес-Сапотес имеется не одна, а три гигантских головы из камня. Вопреки широко распространенным среди местных индейцев слухам, эти каменные колоссы никогда не имели туловища. Древние скульпторы заботливо поставили их на специальные низкие платформы из каменных плит, у подножий которых располагались подземные тайники с дарами богомольцев. Все эти изваяния высечены из крупных глыб твердого чёрного базальта. Их высота колеблется от 1,5 до 3 м, а вес - от 5 до 40 т. Широкие и выразительные лица гигантов с пухлыми вывернутыми губами и раскосыми глазами настолько реалистичны, что вряд ли приходится сомневаться: перед нами портреты каких-то исторических персонажей, а не лики заоблачных богов.

По мнению Мэтью Стерлинга, это изображения наиболее выдающихся ольмекских вождей и правителей, увековеченных в камне их современниками.

У основания одного из холмов археологам удалось обнаружить большую каменную плиту, поваленную наземь и разбитую на два куска примерно равной величины. Вся земля вокруг нее была буквально усыпана тысячами острых осколков обсидиана, принесенных сюда в древности в качестве ритуального дара. Правда, рабочие-индейцы имели на этот счет свое особое мнение. Они считали, что осколки обсидиана - это «громовые стрелы», а сама стела разбита и повалена на землю от удара молнии. Из-за того что монумент лежал резной поверхностью вверх, скульптурные изображения его сильно пострадали от времени, хотя главные элементы вполне различимы. Центральную часть стелы занимает фигура человека. По обеим сторонам от него запечатлены еще две фигуры меньшего размера. Один из боковых персонажей держит в руке отрубленную человеческую голову. Над всеми этими фигурами как бы парит в воздухе какое-то небесное божество в виде громадной стилизованной маски. Найденная стела (стела «А») оказалась самой крупной из всех монументов Трес-Сапотес. Но новые находки вскоре затмили все, что было до этого.

Находка века

«Ранним утром 16 января 1939 г., - вспоминает Стирлинг, - я отправился в самую дальнюю часть археологической зоны, мили за две от нашего лагеря. Цель этой не слишком приятной прогулки состояла в том, чтобы осмотреть один плоский камень, о котором еще несколько дней назад сообщил один из наших рабочих. По описаниям камень очень напоминал стелу, и я надеялся найти на ее оборотной стороне какие-нибудь скульптурные изображения. Стоял невыносимо жаркий день. Двенадцать рабочих и я затратили неимоверное количество усилий, прежде чем с помощью деревянных шестов нам удалось перевернуть тяжелую плиту. Но, увы, к глубочайшему моему сожалению, обе ее стороны оказались абсолютно гладкими. Тогда я вспомнил, что какой-то индеец говорил мне еще об одном камне, валявшемся неподалеку, возле подножия самого высокого искусственного холма Трес-Сапотес. Камень был столь невзрачен на вид, что я, помнится, еще подумал, стоит ли вообще его раскапывать. Но расчистка показала, что он в действительности гораздо больше, чем я полагал, и что одну из его сторон покрывали какие-то резные рисунки, правда, сильно попорченные от времени… Тогда я, решив скорее закончить порядком надоевшую работу, попросил индейцев перевернуть обломок стелы и осмотреть его заднюю часть. Рабочие, стоя на коленях, стали очищать поверхность монумента от вязкой глины. И вдруг один из них крикнул мне по-испански: „Начальник! Здесь какие-то цифры!“ И это действительно были цифры. Я не знаю, правда, каким образом догадались об этом мои неграмотные индейцы, но там поперек оборотной стороны нашего камня были высечены прекрасно сохранившиеся ряды черточек и точек в строгом соответствии с законами майяского календаря. Передо мной лежал предмет, который все мы в душе мечтали найти, но из суеверных побуждений не осмеливались признаться об этом вслух».

Задыхаясь от нестерпимой жары, весь в липком поту, Стерлинг тут же принялся лихорадочно зарисовывать драгоценную надпись. А несколько часов спустя все участники экспедиции с нетерпением столпились вокруг стола в тесной палатке своего начальника. Последовали сложные вычисления - и вот уже полный текст надписи готов: «6 Эцнаб 1 Ио». По европейскому исчислению эта дата соответствует 4 ноября 31 года до н. э. Рисунок, высеченный на другой стороне стелы (получившей впоследствии название «Стела „С“», изображает ранний вариант ягуароподобного бога дождя. О такой сенсационной находке никто не смел и мечтать. На вновь открытой стеле имелась дата, записанная по системе майяского календаря, но на целых три столетия превосходившая по возрасту любой другой монумент с территории майя. Отсюда следовал неизбежный вывод: гордые майя заимствовали свой поразительно точный календарь у западных соседей - никому не известных доселе ольмеков.

Трес-Сапотес стал как бы пробным камнем всей оль-мекской археологии. Это был первьй ольмекский памятник, раскопанный профессиональными археологами. «Мы получили, - писал Стирлинг, - большую коллекцию обломков керамики и с ее помощью надеемся установить подробную хронологию древнего поселения, которое можно было бы тогда привязать к другим известным археологическим памятникам Центральной Америки. Это и явилось практически наиболее важным научным итогом экспедиции».

Ученый мир был взбудоражен. Результаты раскопок в Трес-Сапотес попали на благодатную почву. Появились новые смелые идеи о роли ольмеков в истории Древней Америки. Но еще больше оставалось нерешенных вопросов. Тогда и возникла мысль созвать специальную конференцию для всестороннего рассмотрения ольмекской проблемы.

Круглый стол в Тустла-Гутьеррес

Конференция состоялась в июле 1941 года в Тустла-Гутьеррес - столице мексиканского штата Чьяпас - и привлекла многих специалистов из разных стран. Буквально с первых же минут зал заседаний стал ареной ожесточенных дискуссий и споров, поскольку «горючего материала» основная тема давала в избытке. Все присутствующие разделились на два враждующих лагеря, между которыми шла непримиримая война. По иронии судьбы их разделяли на этот раз не только чисто научные взгляды, но и национальная принадлежность: мексиканский темперамент столкнулся здесь с англосаксонским скептицизмом. На одном из первых заседаний Дракер изложил итоги своих раскопок в Трес-Сапотес и одновременно представил общую схему развития ольмекской культуры, приравняв ее хронологически к «Древнему царству» майя (300–900 гг. н. э.). Большинство североамериканских ученых оказало его взглядам единодушную поддержку. Надо сказать, что в то время многие исследователи доколумбовых культур Нового Света, особенно в США, целиком находились во власти одной заманчивой теории. Они были глубоко убеждены в том, что все самые выдающиеся достижения древней индейской цивилизации в Центральной Америке - заслуга только одного народа: майя. И, одержимые этой навязчивой идеей, ученые-майянисты не скупились на пышные эпитеты для своих любимцев, называя их «греками Нового Света», народом-избранником, отмеченным печатью особой гениальности, нисколько не похожим на создателей других цивилизаций древности.

И вдруг, как внезапно налетевший ураган в зале академического собрания зазвучали страстные голоса двух мексиканцев. Их имена - Альфонсо Касо и Мигель Коваррубиас - были хорошо известны всем присутствующим. Первый навеки прославил себя открытием цивилизации сапотеков после многолетних раскопок в Монте-Альбане (Оахака). Второй по праву считался непревзойденным знатоком мексиканского искусства. Определив характерные черты и высокий уровень открытого в Трес-Сапотес стиля, они со всей убежденностью заявили о том, что именно ольмеков следует считать древнейшим цивилизованным народом Мексики. Свои взгляды мексиканцы подкрепили весьма убедительными фактами. «Разве не на ольмекской территории найдены древнейшие предметы с календарными датами (статуэтка из Тустлы - 162 г. н. э. и „Стела „С““ из Трес-Сапотес - 31 г. до н. э.)? - говорили они. - А самый ранний храм майя в городе Вашактуне? Ведь он украшен типично ольмекскими скульптурами в виде масок бога-ягуара!»

«Помилуйте, - возражали их североамериканские оппоненты. - Вся культура ольмеков - это лишь искаженный и ухудшенный слепок с великой цивилизации майя. Ольмеки просто заимствовали у своих высокоразвитых соседей систему календаря, но записали даты неверно, значительно преувеличив их древность. А может быть, ольмеки пользовались календарем 400-дневного цикла или вели отсчет времени от другой начальной даты, чем майя?» И поскольку подобные рассуждения исходили от двух крупнейших авторитетов в области центральноамериканской археологии - Эрика Томпсона и Сильвануса Морли, многие ученые встали на их сторону.

Характерна в этом отношении позиция самого Мэтью Стирлинга. Накануне конференции, находясь под впечатлением своих находок в Трес-Сапотес, он утверждал в одной из своих статей: «Культура ольмеков, которая во многих аспектах достигла высокого уровня, действительно является очень древней и вполне может быть основополагающей цивилизацией, давшей жизнь таким высоким культурам, как майяская, сапотекская, тольтекская и тотонакская».

Совпадение со взглядами мексиканцев А. Касо и М. Коваррубиаса - здесь налицо. Но когда большинство его маститых соотечественников выступили против раннего возраста ольмекской культуры, Стирлинг заколебался. Выбор был нелегким. На одной стороне стояли мэтры американской археологии во всем величии своего многолетнего авторитета, увенчанные докторскими мантиями и профессорскими дипломами. На другой - горячий энтузиазм нескольких молодых мексиканских коллег. И хотя разум подсказывал Стирлингу, что у последних сейчас больше аргументов, чем было раньше, он не выдержал. В 1943 году «отец ольмекской археологии» публично отрекся от своих прежних взглядов, провозгласив в одном из солидных научных изданий, что «культура ольмеков развивалась одновременно с культурой „Древнего царства“ майя, но значительно отличалась от последней по многим важным чертам».

В завершение конференции, буквально «под занавес», на трибуну поднялся еще один мексиканец - историк Хименес Морено. И здесь разразился скандал. «Извините, - заявил докладчик, - о каких ольмеках может идти здесь речь. Термин „ольмекские“ абсолютно неприемлем по отношению к археологическим памятникам типа Ла-Венты и Трес-Сапотес. Истинные ольмеки из древних хроник и преданий появились на исторической арене не ранее IX века н. э., а люди, создавшие гигантские каменные изваяния в джунглях Веракруса и Табаско, жили за добрую тысячу лет до этого». Докладчик предложил назвать вновь открытую археологическую культуру по имени ее важнейшего центра - «культурой Ла-Венты». Но старый термин оказался живучим. Древних обитателей Ла-Венты и Трес-Сапотес и по сей день называют ольмеками, хотя часто ставят это слово в кавычки.

Ла-Вента

В этот момент взоры многих ученых обратились к Ла-Венте. Именно она должна была дать ответ на самые жгучие вопросы истории ольмеков. Но болотистая местность и влажный тропический климат надежнее любых замков оберегали покинутый древний город: путь к нему был долог и тернист.

Что же представляла собой Ла-Вента в действительности? У самого побережья Мексиканского залива, среди необозримых мангровых болот штата Табаско, возвышается несколько песчаных островов, крупнейший из которых, Ла-Вента, имеет всего 12 км в длину и 4 км в поперечнике. Здесь, рядом с захолустной мексиканской деревушкой, по имени которой получил свое название весь остров, находятся руины древнего поселения ольмеков. Основное ядро его занимает небольшое возвышение в центральной части острова площадью всего лишь 180 на 800 м. Самая высокая точка города - вершина тридцатитрехметровой «Большой пирамиды», К северу от нее находится так называемый «Ритуальный двор» или «Корраль» - ровная прямоугольная площадка, огражденная каменными колоннами, а чуть дальше странная на вид постройка - «Гробница из базальтовых столбов». Точно по центральной оси этих важнейших сооружений и находились все наиболее внушительные гробницы, алтари, стелы и тайники с ритуальными дарами. Прежние обитатели Ла-Венты хорошо знали законы геометрии. Все главные здания, стоявшие на вершинах высоких пирамидальных фундаментов, были ориентированы строго по сторонам света. Обилие жилых и храмовых ансамблей, вычурных скульптур, стел и алтарей, загадочные исполинские головы, высеченные из черного базальта, роскошное убранство найденных здесь гробниц говорили о том, что когда-то Ла-Вента была крупнейшим центром ольмеков, а возможно, и столицей всей страны.

Особое внимание археологов привлекла центральная группа искусственных холмов-пирамид. Здесь, по сути дела, и велись основные раскопки 40–50-х годов Крупнейшим сооружением этой группы, да и всего города в целом, была так называемая «Большая пирамида» высотой около 33 м. С ее вершины открывался изумительный вид на окрестные леса, болота и реки. Пирамида построена из глины и облицована сверху слоем прочного, как цемент, известкового раствора. Долгое время об истинных размерах и форме этого гигантского сооружения можно было только гадать, так как контуры его скрывали густые заросли вечнозеленых джунглей. Прежде ученые считали, что пирамида имеет обычные для подобного рода построек очертания: четырехугольное основание и плоскую усеченную вершину. И только в 60-е годы американец Р. Хейзер с удивлением обнаружил, что «Большая пирамида» - это своего рода конус с круглым в плане основанием, имеющим, в свою очередь, несколько полукруглых выступов - лепестков.

Причина столь странной фантазии строителей Ла-Венты оказалась вполне объяснимой. Точно так же выглядели конусы многих потухших вулканов в близлежащих горах Туслы. По повериям индейцев именно внутри таких вулканических пиков жили боги огня и земных недр. Стоит ли удивляться, что и некоторые свои пирамидальные храмы в честь грозных божеств - повелителей стихий - ольмеки строили по образу и подобию вулканов. Это требовало от общества немалых материальных затрат. По подсчетам того же Р. Хейзера, для сооружения «Большой пирамиды» Ла-Венты (ее объем 47 000 м 3) потребовалось ни много ни мало, а 800 000 человеко-дней!

Лики богов и царей

Между тем работы в Ла-Венте приобретали с каждым днем все больший размах, и великолепные открытия и находки не заставили себя долго ждать. Особый интерес вызывали у исследователей многочисленные каменные скульптуры, обнаруженные у подножий древних пирамид или на площадях города. В ходе раскопок удалось найти еще пять гигантских каменных голов в шлемах, очень похожих на изваяния из Трес-Сапотес, но вместе с тем каждая со своими индивидуальными чертами и особенностями (внешний облик, форма шлема, орнамент). Большой восторг вызвала у археологов находка нескольких резных стел и алтарей из базальта, сплошь покрытых сложными скульптурными изображениями. Один из алтарей представляет собой огромную, гладко отполированную каменную глыбу. На фасаде алтаря, как бы вырастая из глубокой пиши, выглядывает ольмекский правитель или жрец в пышной одежде и высокой конической шапке. Прямо перед собой он держит на вытянутых руках безжизненное тельце ребенка, лицу которого приданы черты грозного хищника ягуара. На боковых гранях монумента изображено еще несколько странных персонажей в длинных плащах и высоких головных уборах. Каждый из них держит на руках плачущего младенца, в облике которого опять-таки удивительно сливаются черты ребенка и ягуара. Что означает вся эта загадочная сцена? Может быть, перед нами изображен верховный правитель Ла-Венты, его жены и наследники? Или же здесь запечатлен акт торжественного жертвоприношения младенцев в честь богов дождя и плодородия? Ясно лишь одно: образ ребенка с чертами ягуара - наиболее характерный мотив ольмекского искусства.

Много споров вызывала среди специалистов гигантская гранитная стела высотой около 4,5 м и весом без малого 50 т. Ее украшает какая-то сложная и непонятная сцена. Друг против друга стоят два человека в вычурных головных уборах. Персонаж, изображенный справа, имеет ярко выраженный европеоидный тип: с длинным орлиным носом и узкой, как бы приклеенной козлиной бородкой. Многие археологи в шутку называют его «дядей Сэмом», поскольку он действительно очень напоминает эту традиционную сатирическую фигуру. Лицо другого персонажа - оппонента «дяди Сэма» - было намеренно повреждено еще в древности, хотя по некоторым уцелевшим деталям можно догадаться, что перед нами опять-таки изображен человек-ягуар. Необычность всего облика «дяди Сэма» зачастую давала пищу для самых смелых гипотез и суждений. Однажды его объявили представителем белой расы и на этом основании приписали некоторым правителям ольмеков чисто европейское (вернее, средиземноморское) происхождение. Ну как здесь не вспомнить о «голове эфиопа» из старых работ Мельгара и о мифических плаваниях африканцев в Америку! На мой взгляд, для таких выводов пока нет никаких оснований. Ольмеки, бесспорно, были американскими индейцами, а отнюдь не неграми или белокурыми суперменами.

Неожиданный финал: физики и археологи

В 50-х годах пришла наконец пора сделать первые выводы о характере Ла-Венты и ольмекской культуры в целом.

«С этого священного, но очень маленького островка, расположенного восточнее реки Тонала, - утверждал Ф. Дракер, - жрецы управляли всей округой. Сюда к ним стекалась дань из самых отдаленных и глухих деревушек. Здесь под руководством жрецов огромная армия рабочих, вдохновляемых канонами своей фанатичной религии, копала, строила и перетаскивала многотонные грузы». Таким образом, Ла-Вента предстает в его понимании как своеобразная «мексиканская Мекка», священная островная столица, населенная лишь небольшой группой жрецов и их слуг. Окрестные земледельцы полностью обеспечивали город всем необходимым, получая взамен при посредничестве служителей культа милость всемогущих богов. Расцвет Ла-Венты и тем самым расцвет всей ольмекской культуры приходится, по подсчетам Дракера и Стирлинга, на I тысячелетие н. э. и совпадает с расцветом городов майя классического периода. Эта точка зрения и была господствующей в мезоамериканской археологии в 40–50-е годы.

Сенсация разразилась в тот момент, когда ее никто не ждал. Повторные раскопки Дракера в Ла-Венте в 1955–1957 годах принесли совершенно неожиданные результаты. Образцы древесного угля из толщи культурного слоя в самом центре города, отправленные в лаборатории США для радиоуглеродного анализа, дали такую серию абсолютных дат, которая превзошла самые смелые ожидания. По мнению физиков, выходило, что время существования Ла-Венты падает на 800–400 годы до н. э.

Мексиканцы торжествовали. Их аргументы в пользу ольмекской культуры-родоначальницы были теперь надежно подкреплены. С другой стороны, Филипп Дракер и многие его североамериканские коллеги публично признали свое поражение. Капитуляция была полной. Им пришлось отказаться от своей прежней хронологической схемы и принять даты, полученные физиками. Ольмекская цивилизация получила, таким образом, новое «свидетельство о рождении», главный пункт которого гласил: 800–400 годы до н. э.

Ольмеки за пределами своих границ

Между тем жизнь предлагала ученым все новые сюрпризы, касающиеся ольмеков. Так, на окраине Мехико, в Тлатилько, были найдены сотни захоронений доклассического периода. Среди изделий, характерных для местной земледельческой культуры, отчетливо выделялись какие-то инородные влияния, в частности, влияния ольмекской культуры. Тот факт, что похожие на ольмекские предметы были представлены в столь раннем памятнике долины Мехико, красноречивее всяких слов доказывал глубокую древность культуры ольмеков.

Обильную пищу для размышлений давали и другие открытия археологов в Центральной Мексике. На востоке крохотного штата Морелос взору исследователей предстала довольно необычная картина. Близ городка Каутла над окружающей равниной вздымались, словно могучие богатыри в островерхих шлемах, три высоких скалистых холма с почти отвестными склонами из базальта. Центральный холм, Чалькацинго, - это могучий утес, плоская вершина которого усеяна огромными валунами и глыбами камня. Труден и долог путь на его вершину. Но путник, решившийся на столь опасное восхождение, получит в итоге достойную награду. Там, вдали от современной жизни, застыли в вековом сне странные и загадочные изваяния - фигуры неведомых богов и героев. Они искусно вырезаны на поверхности самых больших валунов. Первый рельеф изображает какого-то пышно одетого человека, который важно восседает на троне и сжимает в руках длинный предмет, напоминающий знаки власти правителей городов-государств майя. На голове у него высокая прическа и затейливая шапка с фигурами птиц и знаками в виде падающих вниз крупных капель дождя. Человек сидит в некоем подобии небольшой пещеры. Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что это вовсе не пещера, а широко открытая пасть какого-то гигантского, стилизованного до неузнаваемости чудовища. Хорошо виден его яйцевидный глаз со зрачком из двух перекрещенных полос. Из пасти-пещеры вырываются наружу какие-то завитки, изображающие, возможно, клубы дыма. Надо всей этой сценой как бы парят в воздухе три стилизованных знака - три грозовые тучи, из которых падают вниз крупные капли дождя. Точно такие же каменные скульптуры встречаются лишь в стране ольмеков, на южном побережье Мексиканского залива.

На втором рельефе Чалькацинго показана уже целая скульптурная группа. Справа изображен бородатый обнаженный человек со связанными руками. Он сидит на земле, прислонившись спиной к идолу грозного божества ольмеков - человека-ягуара. Слева два ольмекских воина или жреца с длинными остроконечными палицами в руках угрожающе подступают к беззащитному пленнику. Позади него стоит еще один персонаж с дубинкой, из которой пробиваются побеги какого-то растения, - скорее всего маиса.

Но самый интересный из всех рельефов - пятый, хотя он, к сожалению, сохранился хуже других. Здесь древний скульптор изобразил огромную змею с клыкастой пастью. Она пожирает полумертвого человека, лежащего ничком на земле. Из затылка змеиной головы выглядывает короткое, похожее на птичье, крыло. Однако для многих ученых и одной этой детали оказалось достаточно: они объявили, что ольмеки задолго до начала нашей эры поклонялись самому популярному божеству доиспанской Мексики - «Пернатому Змею», или Кецалькоатлю.

Открытия в Чалькацинго взбудоражили ученый мир. Ведь многотонные валуны с рельефами не изящная нефритовая вещица, которую можно положить в карман и унести куда угодно. Было совершенно очевидно, что рельефы сделаны прямо на месте, в Чалькацинго, и творцами их могли быть лишь сами ольмеки.

Аналогичные открытия были сделаны затем и в других местах на тихоокеанском побережье Мексики (Чьяпас), Гватемалы (Эль Ситио), Сальвадора (Лас Викториас) и Коста-Рики (полуостров Никойя). Но зачем пришли ольмеки в центральные области Мексики и в земли, лежавшие к югу от их прародины, пока неизвестно. Смелых суждений и скороспелых гипотез на этот счет хоть отбавляй. Однако, к сожалению, фактов пока явно недостаточно. Мигель Коваррубиас считал ольмеков завоевателями-чужеземцами, пришедшими в долину Мехико с территории тихоокеанского побережья штата Герреро (Мексика). Они быстро подчинили себе местные примитивные племена, обложили их тяжелой данью и образовали правящую касту аристократов и жрецов. В Тлатилько и других ранних поселениях, по мысли Коваррубиаса, четко видны две разнородные традиции культуры: пришлая, ольмекская (к ней относятся все наиболее изящные типы керамики, нефритовые вещи и статуэтки «сыновей ягуара»), и местная простая культура ранних земледельцев с грубой кухонной посудой. Ольмеки и местные индейцы отличались друг от друга по своему физическому типу, костюму и украшениям: приземистые узкобедрые и плосконосые аборигены - вассалы, ходившие полуголыми, в одних набедренных повязках, и изящные, высокие аристократы - ольмеки, с тонкими орлиными носами, в причудливых шляпах, длинных мантиях или плащах. Насадив среди варваров ростки своей высокой культуры, ольмеки проложили тем самым, по словам Коваррубиаса, путь всем последующим цивилизациям Мезоамерики.

Другие ученые объявили ольмеков «святыми проповедниками» и «миссионерами», которые со словами мира на устах и с зеленой ветвью в руке несли остальным людям учение о своем великом и милостивом боге - человеке-ягуаре. Они повсюду основывали свои школы и монастыри. И вскоре пышный культ нового, благосклонного к земледельцу божества получил всеобщее признание, а священные реликвии ольмеков в виде изящных амулетов и статуэток стали известны в самых отдаленных уголках Мексики и Центральной Америки.

Наконец, третьи ограничивались туманными ссылками на торговые и культурные связи, отмечая «явно ольмекские черты» в искусстве Монте-Альбана (Оахака), Теотихуакана и Каминальуйю (Горная Гватемала), но не давая этому факту никаких конкретных объяснений.

В конце 60-х годов новую идею в решение этой сложнейшей научной проблемы внес археолог из Йельского университета (США) Майкл Ко. Прежде всего он с фактами в руках опроверг религиозную, или миссионерскую, подоплеку ольмекской экспансии за пределы Веракруса и Табаско. Гордые персонажи базальтовых скульптур Ла-Венты и Трес-Сапотес не были ни богами, ни жрецами. Это - увековеченные в камне образы могущественных правителей, полководцев и членов царских династий. Правда, и они не упускали случая подчеркнуть свою связь с богами или показать божественные истоки своей власти. Но тем не менее реальная власть в стране ольмеков находилась в руках светских правителей, а не жрецов. В жизни ольмеков, как и других древних народов Мезоамерики, огромную роль играл зеленовато-голубой минерал нефрит. Он считался основным символом богатства. Его широко применяли в религиозных культах. Им платили дань побежденные государства. Но мы знаем и другое: в джунглях Веракруса и Табаско не было ни одного месторождения этого камня. Между тем количество изделий из нефрита, найденных при раскопках ольмекских поселений, исчисляется десятками тонн! Откуда же брали жители страны ольмеков свой драгоценный минерал? Как показали геологические изыскания, залежи великолепного нефрита имеются в горах Герреро, в Оахаке и Морелосе - в Мексике, в горных районах Гватемалы и на полуострове Никойя в Коста-Рике, т. е. именно в тех местах, где сильнее всего чувствуется влияние ольмекской культуры. Отсюда Майкл Ко сделал вывод о прямой зависимости основных направлений ольмекской колонизации от наличия месторождений нефрита. По его мнению, ольмеки создали для этой цели особую организацию - могущественную касту купцов, которые вели торговые операции только с дальними землями и обладали большими привилегиями и правами. Охраняемые всем авторитетом пославшего их государства, они смело проникали в самые глухие области Мезоамерики. Гиблые тропические леса, непроходимые болота, вулканические пики, широкие и быстрые реки - все покорилось этим неистовым искателям драгоценного нефрита.

Обосновавшись на новом месте, торговцы-ольмеки терпеливо собирали ценные сведения о местных природных богатствах, климате, быте и нравах туземцев, их военной организации, численности и наиболее удобных дорогах. И когда наступал подходящий момент, они становились проводниками ольмекских армий, спешивших с побережья Атлантики для захвата новых нефритовых разработок и шахт. На перекрестке оживленных торговых путей и в стратегически важных пунктах ольмеки строили свои крепости и сторожевые посты с сильными гарнизонами. Одна цепь таких поселений протянулась от Веракруса и Табаско, через перешеек Теуантепек далеко к югу, по всему тихоокеанскому побережью, вплоть до Коста-Рики. Другая шла на запад и юго-запад, в Оахаку, Пуэблу, Центральную Мексику, Морелос и Герреро. «В ходе этой экспансии, - подчеркивает М. Ко, - ольмеки приносили с собой нечто большее, нежели их высокое искусство и изысканные товары. Они щедро сеяли на варварской ниве семена истинной цивилизации, до них никому здесь не известной. Там же, где их не было или их влияние ощущалось слишком слабо, цивилизованный образ жизни так никогда и не появился».

Это было весьма смелое заявление, но за ним последовали и не менее смелые дела. Профессор Майкл Ко решил отправиться в джунгли Веракруса и раскопать там крупнейший из центров ольмекской культуры - Сан-Лоренсо Теночтитлан.

Сенсация в Сан-Лоренсо

В январе 1966 года Йельский университет (США) выделил наконец необходимые средства и экспедиция М. Ко выехала к месту работ.

К тому времени чаша весов в споре о приоритете той или иной цивилизации явно склонялась в пользу ольмеков. Однако требовались более убедительные доказательства прямой связи ранних форм ольмекской керамики с каменными изваяниями Ла-Венты, Трес-Сапотес и других центров страны ольмеков. Именно этим и хотел заняться М. Ко.

Исследование древних пирамид и статуй в Сан-Лоренсо оказалось довольно трудной задачей. На территории города нужно было проложить тропинки, очистить от зарослей каменные скульптуры и, наконец, построить для экспедиции постоянный лагерь. Много времени и сил отнимало составление подробнейшей карты всей обширной археологической зоны Сан-Лоренсо Теночтитлана.

Одновременно начались широкие раскопки руин древнего города. Археологам сразу же несказанно повезло. Они обнаружили несколько очагов с большим количеством древесных угольков. Это великолепная возможность для получения абсолютной хронологии по радиоуглеродному методу. Все собранные образцы отправили в лабораторию Йельского университета.

Спустя некоторое время пришел долгожданный ответ. М. Ко понял, что стоит на пороге новой научной сенсации. Судя по внушительной серии радиоуглеродных дат и весьма архаичной на вид керамике, найденной в траншеях и шурфах, каменные ольмекские скульптуры, а вместе с ними и вся ольмекская культура в Сан-Лоренсо появились на свет приблизительно между 1200 и 900 годами до н. э., т. е. на несколько столетий раньше, чем в той же Ла-Венте.

Да, здесь было над чем поломать голову. У любого специалиста подобное сообщение вызвало бы массу недоуменных вопросов.

Каким образом удалось Майклу Ко установить необходимую взаимосвязь между внушительными каменными изваяниями ольмеков и ранней керамикой II тысячелетия до н. э.? Что представляет собой Сан-Лоренсо: земледельческий поселок, ритуальный центр или город в прямом понимании этого слова? Как соотносится он по времени с другими ольмекскими центрами и прежде всего с Трес-Сапотес и Ла-Вентой? И главное, как объяснить сам факт неожиданного появления вполне зрелой городской цивилизации в 1200 году до н. э., когда в остальных областях Мексики жили лишь примитивные раннеземледельческие племена?

Секреты древнего города

По сравнению с другими (но более поздними) городами древней Мексики - Теотихуаканом, Монте-Альбаном или майяским городом Паленке - Сан-Лоренсо не очень велик. Он занимает скромную площадь - около 1,2 км в длину и менее 1 км в ширину. Но зато по своему внешнему облику Сан-Лоренсо, бесспорно, самый необычный из всех доколумбовых центров культуры в Новом Свете. Все его здания и сооружения, скрытые сейчас внутри земляных холмов, стояли на плоской вершине крутого и обрывистого плато, вздымавшегося над саванной на высоту почти 50 м. Во время сезона дождей вся окружающая равнина заливалась водой, и только высокое плато Сан-Лоренсо, словно несокрушимый утес, стояло в гордом одиночестве посреди разбушевавшейся стихии. Природа словно нарочно создала здесь надежное убежище для человека.

Так думал сначала Майкл Ко. Но когда на вершине плато были сделаны первые глубокие разрезы, а на стол начальника экспедиции легла точная карта руин Сан-Лоренсо, стало ясно, что по меньшей мере верхние 6–7 м плато со всеми его отрогами и оврагами - искусственное сооружение, созданное руками человека. Сколько же труда нужно было затратить для того, чтобы передвинуть с места на место такую гигантскую гору земли, не имея при этом никаких специальных механизмов и приспособлений!

Археологи обнаружили на вершине этого искусственного плато свыше 200 холмов-пирамид. Центральная группа имеет четко выраженную планировку по линии север - юг и как две капли воды похожа на архитектурные сооружения в центре Ла-Венты: сравнительно высокая, коническая по форме пирамида и два длинных низких холма окружают с трех сторон узкую прямоугольную площадь. По предположению учёных, большинство малых холмов-пирамид - это остатки жилых домов. И поскольку общее их число не превышает 200, можно, привлекая данные современной этнографии, вычислить, что постоянное население Сан-Лоренсо в эпюху расцвета состояло из 1000–1200 человек.

Однако более тщательное знакомство с отчетом об итогах работ в Сен-Лоренсо выявило один поразительный факт. Большинство холмиков (остатки жилищ), видимых на поверхности плато, оказывается, относятся к гораздо более позднему времени, чем период расцвета ольмекской культуры (1150–900 гг. до н. э.), а именно - к этапу Вилья Альта, датируемому 900–1100 годами н. э.!!! К тому же археолог Роберт Шерер (США) обратил внимание на то, что из 200 таких жилищ раскопкам подверглось лишь одно, и поэтому никаких общих выводов о характере жилой застройки в Сан-Лоренсо во II–I тысячелетиях до н. э. пока говорить не приходится.

Кроме земляных холмов, на поверхности плато то и дело встречались какие-то непонятные впадины и ямы различной формы и величины, которые у археологов получили название лагун, поскольку имели отношение к воде и водоснабжению древнего города. Все они были искусственного происхождения.

Выявилась интересная особенность. Когда ряд каменных статуй, найденных ранее или в ходе текущих раскопок, нанесли на карту, то они образовали правильные длинные ряды, ориентированные по линии север - юг. При этом каждый монумент из Сан-Лоренсо был намеренно разбит или поврежден, затем уложен на специальную подстилку из красного гравия и засыпан сверху толстым слоем земли и хозяйственного мусора.

В апреле 1967 года рабочий-индеец привел археологов к тому месту, где, по его словам, весенние ливни вымыли на склоне лощины каменную трубу, из которой до сих пор льется вода. «Я спустился вместе с ним в заросший кустарником овраг, - вспоминает Майкл Ко, - и то, что там предстало перед моим взором, могло повергнуть в изумление любого исследователя прошлого. Водоотводная система, искусно построенная около 3 тыс. лет назад, успешно действовала до сих пор!» Выяснилось, что ольмекские мастера ставили U-образные базальтовые камни вертикально, вплотную друг к другу, а затем закрывали их сверху тонкой пластиной наподобие крышки школьного пенала. Этот своеобразный каменный желоб был скрыт под толстым слоем насыпной земли, достигавшим местами 4,5 м. Раскопки водоотводной системы в Сан-Лоренсо потребовали от всех участников экспедиции предельного напряжения сил. Когда основные работы были закончены, можно было с уверенностью сказать, что на плато Сан-Лоренсо некогда действовали одна главная и три вспомогательные линии акведуков общей протяженностью почти 2 км. Все каменные «трубы» были уложены со слабым наклоном к западу и так или иначе связаны с наиболее крупными лагунами. Когда последние чересчур переполнялись в период дождей, лишняя вода самотеком выводилась с помощью акведуков за пределы плато. Это, бесспорно, самая древняя и самая сложная водосборная система, сооруженная когда-либо на территории Нового Света до прихода европейцев. Но для того чтобы ее построить, ольмекам пришлось затратить на U-образные блоки и крышки к ним без малого 30 т базальта, доставлявшегося в Сан-Лоренсо издалека, за несколько десятков километров. Ольмеки создали, вне всякого сомнения, самую яркую цивилизацию доколумбовой Америки, оказав заметное влияние на происхождение ряда других высоких культур в Новом Свете.

«Я считаю также, - утверждал М. Ко, - что блестящая цивилизация Сан-Лоренсо пришла в упадок из-за внутренних потрясений: насильственного переворота или мятежа. После 900 г. до н. э., когда Сан-Лоренсо исчез под густым покровом джунглей, факел ольмекской культуры перешел в руки Ла-Венты - островной столицы, надежно спрятанной среди болот реки Тонала, в 55 милях к востоку от Сан-Лоренсо». В 600–300 годах до н. э. на руинах былого великолепия вновь затеплилась жизнь: на плато Сан-Лоренсо появилась группа ольмекских колонистов, пришедших, возможно, из той же самой Ла-Венты. Во всяком случае, в архитектуре и керамике двух городов в этот период наблюдается поразительное сходство. Правда, есть и явные неувязки. Так, наиболее эффектные каменные скульптуры Сан-Лоренсо, которые М. Ко относит к 1200–900 годам до н. э. (например, гигантские каменные «головы»), имеют свои точные копии в Ла-Венте, городе, существовавшем в 800–400 годах до н. э.

Спор еще не окончен

Слов нет, раскопки в Сан-Лоренсо дали ответ на многие спорные вопросы ольмекской культуры. Но гораздо больше таких вопросов по-прежнему ждут своего решения.

Согласно М. Ко в 1200–400 годах до н. э. для ольмекском культуры характерны следующие черты: преобладание архитектурных сооружений из глины и земли, высокоразвитая техника резьбы по камню (особенно по базальту), круглорельефная скульптура, гигантские головы в шлемах, божество в виде человека-ягуара, изощренная техника обработки нефрита, глиняные полые статуэтки «младенцев» с поверхностью белого цвета, керамика архаических форм (шаровидные горшки без шейки, чаши для питья и т. д.) и с характерными орнаментами.

Лавина аргументов в пользу поразительно раннего появления ольмекской цивилизации, казалось, смела на своем пути все барьеры, возведенные некогда строгой критикой. Но, странное дело, чем больше слов говорилось в защиту этой гипотезы, тем меньше доверия она внушала. Конечно, с некоторыми фактами спорить особо не приходилось. Ольмеки или, вернее, их предки действительно довольно рано обосновались на южном побережье Мексиканского залива. Если верить радиоуглеродным датам и находкам ранней керамики, это случилось примерно в 1300–1000 годах до н. э. Со временем они возвели в глубине девственных джунглей свои не слишком большие по размерам, но вполне благоустроенные города. Но действительно ли появление ольмеков на равнинах Веракруса и Табаско и строительство городов произошли одновременно?

На мой взгляд, большинство исследователей совершают одну серьезную ошибку: они рассматривают ольмекскую культуру как нечто застывшее и неизменное. Для них воедино слились и первые робкие ростки искусства ранних земледельцев, и внушительные достижения эпохи цивилизации. Видимо, ольмеки должны были пройти долгий и сложный путь, прежде чем им удалось достичь высот цивилизованного образа жизни. Но как же отличить этот важный рубеж от предшествующих ступеней раннеземледельческой культуры? Археологи в своей повседневной практике определяют его обычно по двум признакам - наличию письменности и городов. О том, были ли у ольмеков настоящие города или только ритуальные центры, ученые спорят и по сей день. Но зато с письменностью у ольмеков вроде бы все было в порядке. Весь вопрос, когда именно она появилась?

Древние образцы иероглифического письма найдены в стране ольмеков по меньшей мере дважды: «Стела „С“» в Трес-Сапогес (31 г. до н. э.) и статуэтка из Тустлы (162 г. н. э.). Следовательно, один из двух важнейших признаков цивилизации, письменность, появился в стране ольмеков в I веке до н. э.

Однако если мы обратимся к другим областям доколумбовой Мексики, то нетрудно заметить, что и там первые признаки цивилизации появляются примерно в то же самое время. У майя из лесных районов Северной Гватемалы иероглифические надписи календарного характера известны с I века до н. э. (стела № 2 из Чьяпа-де-Корсо: 36 г. до н. э.). А в ходе раскопок Монте-Альбана, укрепленной столицы индейцев-сапотеков, расположенной в долине Оахака, археологи нашли еще более ранние образцы письма, похожие одновременно и на ольмекские, и на майяские. Точная их датировка еще не установлена, но это не позже VI–V веков до н. э.

Таким образом, еще в двух важнейших центрах культуры доколумбовой Мезоамерики порог цивилизации (если исходить только из наличия письменности) был достигнут одновременно с ольмеками. «Поэтому не будем воображать, - подчеркивает археолог Т. Проскурякова (США), - что ранние ольмекские памятники были единственными центрами высокой культуры своего времени. Только на основании одной лишь исторической вероятности мы должны предполагать, что в тот период в Мексике существовали и другие племена, способные если и не создавать равные по совершенству произведения искусства, то, по крайней мере, строить скромные храмы, устанавливать каменные скульптуры и успешно соперничать с ольмеками на поле брани и в торговых делах». И, следовательно, говорить об ольмеках как о создателях «культуры-родоначальницы» для всех последующих цивилизаций Мезоамерики пока не приходится.

Новые открытия и новые сомнения

Всю полученную в Сан-Лоренсо информацию М. Ко и его помощник Р. Диль опубликовали в двухтомном издании «В стране ольмеков» в 1980 году. Но поскольку поток критики со стороны коллег-американистов против их выводов об ольмеках не утихал, эти авторы выступили в 1996 году с программной статьей «Ольмекская археология», где пытались собрать всю возможную аргументацию в пользу своей точки зрения - т. е. что ольмеки создали первую высокую цивилизацию в Мезоамерике на стыке второго и первого тысячелетий до нашей эры.

Между тем многие археологи Мексики и США хорошо понимали, что скорейшее решение спорной проблемы в значительной степени зависит от новых исследований ольмекских памятников, как уже известных, так и новых.

Так, в 1990–1994 годах в Сан-Лоренсо и вокруг него вели интенсивные работы ученые Мексики и США, в результате чего там было открыто много новых монументальных скульптур, в том числе и 8 гигантских каменных голов.

Мексиканская исследовательница Р. Гонсалес в те же 90-е годы прошлого века продолжила изучение другого важного ольмекского центра - Ла-Венты. Был составлен подробный план древних руин на площади в 200 гектаров. В результате мы имеем достаточно полное представление об этом памятнике. Он включает в себя девять комплексов, обозначенных латинскими буквами (А, В, С, D, Е, F, G, Н, I), а также ансамбль, именуемый «Акрополь Стирлинга». На исследованной территории выявлено 40 земляных насыпей и платформ (в том числе 5 погребальных сооружений), 90 каменных монументов, стел и скульптур, а также ряд ритуальных кладов и тайников. Все комплексы расположены строго вдоль основной оси ансамбля север - юг, с отклонением на 8° от истинного севера.

Важные открытия были сделаны и при изучении главного архитектурного сооружения Ла-Венты - «Большой Пирамиды» (постройка С-1), огромной насыпной постройки из грунта и глины. Ширина основания пирамиды 128 х 144 м, высота около 30 м, а объем более 99 000 мЗ. С восточной, южной и, частично, западной стороны сооружения просматривается подпрямоуголь-ная платформа-основание.

Как считалось ранее (Р. Хейзер в 1967 г.), пирамида Ла-Венты представляет собой копию конуса вулкана - священного для древних мезоамериканцев элемента рельефа. Однако Р. Гонсалес, после закладки серии небольших раскопов с южного склона С-1, пришла к выводу о том, что пирамида была ступенчатой с несколькими широкими лестницами, размещенными строго по сторонам света.

Обследование внутренней части пирамиды с помощью магнитометра выявило там наличие крупной базальтовой конструкции (возможно, гробницы).

В еще одном известном ольмекском центре - Трес-Сапотес - в 1995–1997 годах вела исследования экспедиция из Университета Кентукки во главе с К. Пулом. Было установлено, что памятник занимал огромную площадь в 450 га, существовал 1500 лет и имел на своей территории несколько населенных пунктов. Ольмекская часть памятника (возраст ее 1200–1000 гг. до н. э.) перекрыта более мощными слоями с материалами по-стольмекского времени.

В общей сложности на исследуемой территории было зафиксировано 160 земляных насыпей и платформ, сконцентрированных в трех крупных группах (группы 1–3).

Как считают авторы проекта, в истории Трес-Сапотес можно выделить несколько периодов развития культуры. Наиболее ранняя керамика синхронна этапам Охочи и Бахио в Сан-Лоренсо и датируется 1500–1250 годами до н. э. Ее количество незначительно. Столь же небольшую коллекцию составляют фрагменты сосудов, соответствующих керамике этапа Чичаррас в Сан-Лоренсо (1250–900 гг. до н. э.).

Следующий период (900–400 гг. до н. э.), названный К. Пулом фазой Трес-Сапотес, прослеживается по концентрации керамического материала в нескольких пунктах. По-прежнему трудно с определенностью отнести к этому периоду какие-либо насыпи и иные искусственные сооружения. «Стилистически к этому периоду относят часть монументальной скульптуры - две колоссальные каменные головы (монументы А и Q), а также монументы Н, I, Y и М. Однако пока нет доказательств того, что в данный период Трес-Сапотес был достаточно крупным центром, чтобы запечатлеть своих правителей в столь элитной скульптурной форме или чтобы обеспечить транспортировку таких крупных объектов».

Расцвет центра приходится на следующий период - Уеапан (400 г. до н. э. - 100 г. н. э.). Площадь его достигает 500 га, и именно к этому времени относится, вероятно, большинство насыпей, каменных монументов и стел (включая стелу «С», 31 г. до н. э.). Но это уже пост-ольмекский (или эпиольмекский) памятник, и расцвет его, не исключено, связан с гибелью Ла-Венты и притоком населения с востока.

В числе вновь открытых и исследованных ольмекских памятников наиболее интересен, безусловно, Эль-Манати, ритуальное место, расположенное в 17 км к юго-востоку от Сан-Лоренсо. Это сакральное место возле источника у подножья холма. Природа создала вокруг сильно заболоченный участок, где благодаря отсутствию доступа кислорода великолепно сохраняются все органические вещества. В 80-х годах прошлого века местные крестьяне при земельных работах случайно открыли здесь несколько древних деревянных скульптур явно ольмекского стиля. И с 1987 года по настоящее время в Эль-Манати регулярно ведут свои исследования мексиканские археологи. Выяснилось, что дно священного водоема было когда-то выложено плитками песчаника, на которые и производились затем ритуальные приношения - глиняные и каменные сосуды, жадеитовые топоры-кельты и бусы, а также каучуковые шары.

По мнению ученых, наиболее ранний этап в функционировании этого святилища относится к 1600–1500 годам до н. э. (этап Манати «А»). Следующий этап (Манати «Б») датируется 1500–1200 годами до н. э. Он представлен вымостками из камня и шарами из каучука (возможно, это мячи для ритуальной игры в мяч). Наконец, третий этап (Макаял «А»), 1200–1000 годы до н. э. В функционировании священного источника отмечен погружением в него около 40 деревянных скульптур антропомфорного облика (изображения богов или обожествленных предков). Фигуры сопровождались деревянными жезлами, циновками, раскрашенными костями животных, плодами и орехами.

Особое внимание археологов привлекли находки костей грудных и даже новорожденных младенцев, явно принесенных в жертву ольмекским божествам воды и плодородия.

Еще одно ритуальное место ольмекского периода было обнаружено в 3-х км от Эль-Манати - в Ла-Мерсед (найдено 600 топоров-кельтов, обломки зеркал из гематита и пирита, небольшая стела с типично ольмекской личиной и т. д.).

В 2002 году при исследовании ольмекского поселения Сан-Андрее (в 5 км от Ла-Венты) удалось обнаружить небольшую цилиндрическую печать-штамп из глины с изображением птицы и нескольких иероглифических знаков. Но возраст этой важной находки (ведь это одно из первых прямых свидетельств наличия ольмекской письменности), к сожалению, остается пока неизвестным.

В заключение приходится констатировать один очевидный факт: на сегодняшний день ольмекская археология дает нам больше вопросов, чем ответов. И хотя идея об ольмеках - создателях первой цивилизации Мезоамерики («Культуры-прародительницы») по-прежнему имеет немало сторонников, есть значительная группа специалистов, которая с аргументами в руках доказывает, что ольмеки в конце II- середине I тысячелетий до н. э. находились на уровне развития «вождества» и у них не было еще государства, а, следовательно, и цивилизации.

Ольмеки в это время были в числе других быстро развивающихся индейских народов Мезоамерики: предков науа в долине Мехико, сапотеков в долине Оахака, майя в горной Гватемале и др.

Недавно с большой статьей в защиту данной точки зрения выступили известные исследователи из США Кент Флэннери и Джойс Маркус. «Ольмеки, - подчеркивают они, - могли быть „первыми среди равных“ только в скульптуре. Некоторые ольмекские вождества (курсив мой. - В.Г. ) могли даже быть „первыми“ в величине своего населения. Но они не были первыми в использовании при строительстве сырцовых кирпичей, каменной кладки и известкового раствора (главных черт архитектуры цивилизованной Мезоамерики. - В.Г. )…».

Итак, ольмекская проблема далека еще от своего окончательного решения и споры по ее поводу в ученом мире продолжаются.

Ольмеки появились на юге Мексиканского залива 3 тыс. лет тому назад. Это был многочисленный и высокообразованный народ. Откуда он пришёл в благодатные земли Южной Мексики, где были его корни - неизвестно. Со временем загадочная цивилизация канула в лету, а на её землях поселились другие индейские племена. Период их существования датируется XI-XIV веками. Именно этих людей ацтеки и называли ольмеками, что в переводе означало "люди из страны каучука". Впоследствии древнюю цивилизацию назвали ольмекской, хотя между древними жителями и современниками ацтеков не было ничего общего.

Цивилизация ольмеков исчезла с лица земли в самом начале нашей эры. А её культуру считают базовой на землях Центральной Америки. По своему статусу она соответствует культуре Древнего Египта, то есть считается "матерью" других культур американского континента.

Может показаться странным, но не обнаружено никаких следов зарождения и эволюции загадочной цивилизации. Создаётся мнение, что её представители появились на землях Мексиканского залива из ниоткуда, и уже являлись носителями высококультурных ценностей. К тому же они не оставили никакой информации о себе. Ничего не известно об их социальном устройстве, вероисповедании, религиозных ритуалах. Неизвестен также их язык, этническая принадлежность, и не найдет ни один человеческий скелет из той далёкой эпохи.

До наших дней дошли лишь развалины пирамид, остатки платформ и огромные статуи. Древние люди вырубали из скал каменные блоки, а из них высекали величественные скульптуры. В основной своей массе - это головы. Они известны как "головы ольмеков" и являются одной из основных загадок таинственной цивилизации.

Что представляют собой головы? Это скульптуры, вес которых достигает 30 тонн. Высеченные из камня человеческие черты являются точной копией представителей негроидной расы. То есть это настоящие африканцы , место которым в Африке, а не в Америке. Но как могли жители Африки оказаться на американском континенте 3 тыс. лет тому назад?

Обнаруженная археологами каменная голова ольмеков

Первая каменная голова была обнаружена американским археологом Мэтью Стирлингом в 1939 году. В своём отчёте он написал: "Голова высечена из базальтовой глыбы. Установлена на фундаменте из плохо обработанных каменных глыб. Очищенная от земли имеет величественный и даже устрашающий вид. Обработана чрезвычайно тщательно, а пропорции лица соблюдены полностью, поэтому выглядят очень реалистично. Можно с высокой долей уверенности утверждать, что данный тип лица является негритянским".

Экспедиция Стирлинга сделала ещё одно удивительное открытие. Были найдены детские игрушки. Изображали они собак, установленных на платформы с колёсиками. Это было поразительно, так как до Колумба в Америке не знали колеса. Однако находки опровергали устоявшееся мнение. Впрочем, впоследствии выяснилось, что цивилизация майя тоже изготавливала аналогичные игрушки на колёсиках. То есть индейцы знали о колесе, но почему-то не использовали его в хозяйственной деятельности.

Кроме монументальных голов ольмеки также изготавливали стелы с высеченными на них изображениями. Делались стелы в основном из базальта. На них чётко просматриваются изображения людей, относящихся к разным расам. Одни из них африканцы, а другие индейцы. Отсюда можно сделать вывод, что в древние времена между Америкой и Африкой существовала хорошо налаженная связь.

Но что это была за связь, и как могли жители Африки оказаться на побережье Мексиканского залива 3 тыс. лет назад? Может быть они являлись коренными жителями Нового Света. Вполне можно допустить, что такая миграция могла произойти в ледниковый период, и негроидная раса долгое время жила на американском континенте, но затем по каким-то неизвестным причинам вымерла.

Есть мнение, что в глубокой древности между Америкой и Африкой осуществлялась регулярная связь через океан. Это утверждали и Тур Хейердал, и Тим Северин. Кстати, последний жив по сей день и активно издаётся. Следовательно, европейцы выглядят дремучими невеждами, раз до сих пор не хотят согласиться с очевидными фактами.

Цивилизация ольмеков на карте

Что же касается цивилизации ольмеков, то она просуществовала около 1000 лет и исчезла. Находилась она на землях современного мексиканского штата Веракруса. В его джунглях до сих пор запрятаны несметные археологические ценности. Это пирамидальные храмы, гробницы, изваяния из базальта, изящные статуэтки, выполненные из нефрита, пещеры с уникальными росписями.

На первый взгляд может показаться, что всё это было брошено и забыто 2 тыс. лет тому назад. Но это не так. Древняя культура не погибла, а нашла своё продолжение в культуре майя и ацтеков. В наши дни доказано, что знаменитый календарь майя заимствован у ольмекской цивилизации. Но в первую очередь этот загадочный древний народ ассоциируют с огромными каменными головами. Причём головами не индейцев, а африканцев, что лишний раз указывает на то, что современные люди знают о далёком прошлом ничтожно мало.