Татьяна Васильева: «Кровать для меня — орудие пыток. Татьяна Васильева: «Я думала, что никого не смогу полюбить больше детей У вашей героини в сериале необычные методы воспитания внуков. А какая вы бабушка в жизни

Это происходило каждый раз, никто не пугался. Меня выносили на свежий воздух и приводили в чувство.

- Откуда же у вас появилось желание стать актрисой?

Для меня самой это непонятно. Потому что трудно найти семью более далекую от театра, чем наша. Даже не помню, чтобы в детстве меня водили на какие-то спектакли. В основном я смотрела кино. На «Карнавальную ночь» с Гурченко ходила каждое воскресенье, лет десять подряд, наверное. А потом в нашей квартире у одной соседки появился телевизор. Ничего особо интересного там не показывали - новости, футбол и какой-нибудь балет. Но я к ней приходила, испытывая колоссальное чувство неловкости. Униженно просила разрешения посмотреть передачу и высиживала до упора, пока телевизор не выключался.

Она сыграла в спектакле «Чудики », премьера которого состоялась совсем недавно.

Татьяна Григорьевна, с днем рождения! Несколько лет назад вы признались, что слишком поздно научились любить себя…

Думаю, что тогда я погорячилась с этим заявлением. Я пытаюсь, но, наверное, так никогда и не дойду до этой цели. Не умею, как большинство, жить для себя. У меня наоборот: совсем себя не люблю, ни в каком качестве. Понимаю, что я не самый лучший подарок для окружающих. И для близких непростой человек - слишком много требую от них, хотя это бессмысленно: чем больше настаиваешь, тем труднее достучаться до человека. Люди не способны выдерживать моей тотальной самоотдачи, им этого не надо, они не принимают чрезмерной дружбы, любви. Раздражаются, а чаще всего тут же запрыгивают тебе на шею. Это неправильно, ведь я испытание людям устраиваю, требуя от них абсолютной дружбы, которой в реальной жизни быть не может… В этом, наверное, и есть мой эгоизм. Хотя последнее время стараюсь все же чуточку полюбить себя. Поэтому и на программу «Подари себе жизнь » согласилась два года назад согласилась.

- На вас могут равняться другие звезды, ведь вы уже давно придерживаетесь здорового образа жизни.

Я ничего особенного не делаю. Питаюсь тем, что люблю. Мяса не ем, не потому что нельзя - просто не хочу его. Иногда ем рыбу, особенно люблю корюшку и окуня. Ем салаты, зелень, овощи, фрукты, гречку. Пью кефир. Занимаюсь спортом: плаваю в бассейне, работаю на тренажере. Если есть время, гуляю на свежем воздухе. А главное – стараюсь хорошо высыпаться. Вот и все.

- Ваша дочь Лиза похожа на вас?

В сердечных делах - неважно, с мужчиной или с подругой - Лиза тоже тратит себя намного больше, чем люди способны воспринять. Хотя она видит, чем заканчивается моя безмерная дружба. Сейчас у меня осталось мало подруг. С мужчиной для меня в большей степени возможна дружба - именно дружба. У меня есть друг - врач. Он настолько умный, что любой рядом с ним покажется круглым идиотом, и я в том числе. Могу спросить его о чем угодно и не обижусь, если он меня пошлет или грубо устыдит, потому что знаю: это именно то, что мне поможет, даст ответ на мой вопрос.

- А ваш партнер по сцене Валерий Гаркалин ?

Если в общении помимо партнерства возникает и человеческий контакт, то большего счастья нельзя и придумать. Никакие любовные, супружеские отношения с такими не сравнятся.

- А как складываются отношения с детьми?

Без совета Лизы я не могу одеться. Если надо выйти в свет и уж тем более на свидание, я ее вызываю, и она приезжает, снимает с меня все, что я придумала, и наряжает по-своему: джинсы на бедрах или еще ниже, какие-то майки одна поверх другой. Для меня это дико, спрашиваю: «А я не буду выглядеть смешно?» Но потом, выходя из дома, понимаю, что одета правильно, именно для этого случая. Дети очень точно дают оценку происходящим событиям: что случилось и насколько это тревожно для меня. Они умеют руководить моими эмоциональными всплесками. Филипп научил меня почаще подключать рассудок… Я очень часто прошу прощения - у меня комплекс вины перед всеми, а перед детьми особенно.

В свое время Лиза не позволила вам развестись с мужем Георгием Мартиросяном. А стоит ли давать детям столько власти над собой?

Они имеют на это гораздо большее право, чем другие. Я бы не смогла скрыть от них, например, мои личные отношения с кем-то. Они же спрашивают: где я была, с кем? И для меня самое страшное - начать придумывать какую-то историю про себя: во-первых, лень - фантазия моя иссякает мгновенно; во-вторых, если даже совру, то через пять минут обязательно дам понять, что соврала. В детстве я очень много врала - мне почему-то хотелось быть другой, я себе даже имя придумала другое - Юля. И нам звонили в коммуналку, Юлю спрашивали. Я вела какую-то двойную-тройную жизнь, и потом меня с позором разоблачали в школе. Подруги переставали со мной общаться, я тяжело это переживала, поэтому с некоторого времени никому не вру. Если понимаю, что моя правда принесет человеку вред, лучше промолчу. Точно так же и в отношениях с детьми. Сейчас, по прошествии времени, они более объективно смотрят на мою жизнь, и, если на горизонте замаячил кто-то, к кому я проявляю хоть какой-то интерес, Лиза и Филипп меня к этому активно подвигают.

- Хотят побыстрее пристроить маму?

Нет, это все не мои варианты. Лизе я уже, слава Богу, купила квартиру. Сейчас уже и сын готов к самостоятельной жизни, так что мне есть зачем трудиться. При нынешних ценах им самим заработать на жилье было нереально. Тем более что Филипп поступал во ВГИК на высшие режиссерские курсы, а я не могу запретить ему учиться. Все самое элементарное, что люди должны иметь, профессию и крышу над головой, я постаралась им дать.

- У Филиппа продолжается роман с театром?

Мы вместе играем в спектакле «Второе дыхание», у него там небольшая, но смешная роль. Я все хотела к нему придраться и сказать: ты бездарен, уходи, но не видела в нем отсутствия таланта. Филипп с удовольствием бросил свою юридическую фирму - это самое страшное, что могло случиться. Затем выпустили спектакль «Белла, чао!», где опять вместе играем. На этот раз у сына большая роль. Режиссер им доволен, я не помогаю и не мешаю. Я его направляла-направляла, а он отовсюду смылся - из юриспруденции, из продюсерства. Тяга к актерству оказалась сильнее. Как ни странно, Лизе болезнь театром не передалась совершенно. Она окончила журфак. Ее сто раз приглашали сниматься - ни в какую. Даже ради гонорара не хочет играть в кино.

Когда вы читаете про себя «Клоунесса с ростом баскетболистки, детским лицом и низким голосом» или «Лучше всего у нее получаются дурынды», или «Она виртуозно умеет доводить роль до гротеска, до полного абсурда, чтобы нас охватили смех и ужас», ваша реакция?

Хорошо, мне это нравится. Клоунесса - это высшая похвала для актрисы. Абсурд - это не глупость, это высокий жанр, который немногие способны сыграть и понять. Если на сцене я абсолютно раскованна, то в жизни предпочитаю быть в тени - даже анекдот никому не посмею рассказать, потому что для меня самое ужасное, если никто не рассмеется.

- Вы много снимаетесь, играете в антрепризах - работаете на износ. Зачем?

Даже если я буду утопать в роскоши, шелках, деньгах, еде, домах, машинах, благополучии детей, все равно буду вкалывать так, как вкалываю сейчас. Это черта характера, доставшаяся мне от родителей, - очень жесткая самодисциплина, только в ней я чувствую себя комфортно. Если еду куда-то отдыхать, то обязательно ищу себе занятие. Я не понимаю, как можно тупо ничего не делать, для меня это пытка страшная. Мне кажется, что Бог меня так испытывает...

- Где вы набираетесь сил?

В кровати, наверное. Только там я восстанавливаюсь, во сне. Но сон тоже не всегда приходит, бывает, и кровать становится орудием пыток.

- Как, по-вашему, реально ли женщине достичь гармонии одной?

Наверное, нет, но я не имею в виду мужа или спутника. Без детей невозможно. Женщина обязательно должна испытать материнство. Если нет ребенка, она заболевает, это ее коверкает, ломает и даже унижает, в этом какая-то неполноценность есть. А мужчинам, как правило, без разницы: есть у них дети или нет. Они другие совсем. И что с ними надо сделать? Привязать, устраивать скандалы, заставить любить детей? Они их любят по-своему, но не по-звериному, как женщина. Когда она готова в любую минуту отдать жизнь за детей, это более органично, чем вешаться из-за мужчины. Ну как можно любить чужого человека, который пришел откуда-то, с которым я не была раньше знакома? Для меня это страсть, а не любовь. Страсть не может долго длиться, любовь же вечна. Нельзя любить и разлюбить…

Если бы можно было вернуть жизнь к началу, я бы не стала заводить детей от страстного чувства, которое через три месяца улетучивается.

- Но вообще-то детям, зачатым в страсти, более мощная энергетика дарится.

Не знаю… А потом что дети видят? Как эта страсть превращается в ненависть и уродует родителей, которых ты перестаешь любить и уважать?

- И все же любовь творит чудеса - даже исцеляет!

Да, если есть чувство влюбленности. Но чаще всего это чувство заканчивается травмами…

- Значит, надо запрещать себе влюбляться, любить?

Нет, когда любовь приходит сама - это счастье. Ведь она балует далеко не каждого. Просто надо знать, что она, к сожалению, все-таки пройдет, и подготовить себя к этой возможной потере, чтобы она не стала ударом.

Дмитрий Сергеев

У народной артистки выходной случается только раз в месяц. Она гастролирует по всей стране и при этом не пропускает тренировки. «Порой на беговой дорожке, сердце болит, ноет, думаешь: наверное, ты в последний раз здесь. Но у меня такая формула: иди, пока идешь», – говорит актриса.

– Татьяна Григорьевна, как живете в таком сумасшедшем ритме?

Он нормальный, не сумасшедший, так и должно быть. Есть спектакли (в театре «Миллениум» актриса задействована в постановках «Он в Аргентине», «Ловушка для мужа/Поймай меня… сможешь?», «День сюрпризов», «Неисправимый лгун». - Прим. «Антенны»), их надо играть, и ты все время в пути, в дороге, на гастролях.

Фото: Екатерина Цветкова/PhotoXPress

– Многие артисты предпочитают театру кино, чтобы избежать этой самой дороги.

У них, значит, есть другие варианты, а у меня – нет. Такой ритм вполне устраивает. Это адски тяжело, но я привыкла, и уже давно. Наоборот, странно себя чувствую, когда свободный день выпадает, мне кажется, что что-то трагическое случилось, а я просто не в курсе.

– Есть в гастрольной жизни какая-то своя романтика?

Она в красивых местах, в которые ты никогда не попадешь и не доберешься по своей воле. Мы проезжаем всю нашу огромную страну, заходим в церкви, в музеи, общаемся с людьми. Это дорогого стоит. Многие же специально путешествуют, а у нас это – часть работы. И потом, играть для этих людей, живущих в других городах, большая радость, они настолько истосковавшиеся по хорошему настроению, так добры, благодарны.

– Столичные зрители не такие, более избалованные?

В Москве каждый день можно найти массу вариантов, от Большого театра до всевозможных лабораторий. Этот город не удивишь. Здесь нельзя играть премьеры, потому что обязательно будет провал. Хотя через какое-то количество показов спектакль превратится в суперспектакль и будет идти не один десяток лет с огромным успехом. Но не с первого раза. В Питер можно с премьерой ехать, там рады тебе, никогда не выражают своего неудовольствия, неприятия. А Москва – бешеная, бестолковая, чванливая. Это такой город, и так всегда было. В нем невозможно и без него нельзя.

– «Не выражают неудовольствия»? Что имеете в виду? Неужели столичная публика его показывает?

Это не значит, что люди топают ногами и кричат нам что-то плохое, нет. Просто молчат. Иногда мы стоим перед началом спектакля, и такое ощущение, что никто не пришел, открывается занавес, а зал полный, но зрители уже насторожились, им есть с чем сравнивать. Нет единого приятия, как это должно быть, когда все замолкают, падают от смеха, плачут. Это бывает, но не всегда.

Татьяна Васильева с Федором Добронравовым

– Зачем сегодня люди ходят в театр, чтобы посмеяться или поплакать?

И за тем, и за другим, но обязательно за хорошим финалом. Мне самой кажется неправильным, когда иначе. Не беру Шекспира и всевозможные греческие трагедии, но не люблю смотреть спектакли с плохим финалом. В каждом доме есть такой. Так зачем платить за него деньги в театре? Сейчас точно не то время. Должна быть хорошая светлая история, любовь, нужно сильно насмешить. Главные принципы: побольше фантазии, не скучно, слышно и хороший финал.

– Недавно вы были на гастролях в Казани и признались, что привезли оттуда три пары туфель по 2000 рублей. Многие удивились, что народная артистка так близка к народу по предпочтениям. Не гонитесь за модными брендами?

Боже упаси. Ненавижу эти все бренды. Там на меня ничего не найдешь, все какое-то крошечное, убогое. Очень люблю в Казани все покупать. У них такая красивая посуда национальная, расписанная вручную. Туфли нашла изумительные. Кожаные, легкие, как тапочки. Одни красные с красивыми золотыми вставками. Золото не ношу, но здесь оно уместно смотрится, другие такие же коричневые, вышитые все. Ну разве можно в Москве найти отличные туфли за 2 тысячи рублей? Здесь нет таких цен и вещей. Еще в Ялте мне везет. Там есть чудесная женщина, она сама возит вещи из Италии, по крайней мере, так говорит. Захожу к ней в магазин и сразу понимаю, что это мое, я такое больше нигде не найду и точно буду носить. Естественно, сразу купила дубленку хорошую, шубку из кролика. Она легкая, ничего не весит. Я понимаю, что это моя вещь, мой стиль жизни. Не знаю только, как она на мой рюкзак будет реагировать.

– Кстати, почему не дамская сумочка, а целый рюкзак?

Он всегда со мной. Там вся моя жизнь: грим, косметика, лекарства, текст роли. У нас ведь мужчины-артисты все больные, у одного нога, у второго спина, третий после операции, поэтому на них рассчитывать не приходится, нужно все носить с собой самой. Я две недели моталась по гастролям, купила красивые иконы, дубленку, эту шубу, и получилось очень тяжело. Ни один мужчина, который шел за мной сзади, не сказал: «Давайте, я вам чемодан спущу по лестнице». Про партнеров даже не говорю, кроме Федора Добронравова, он всегда поможет. Зато ты ни на кого не рассчитываешь, кроме как на себя.

– В спектаклях у вас наряды яркие, экстравагантные, а сегодня вы пришли в укороченных джинсах, шубке. Как бы сами свой стиль описали?

У меня все удобное, качественное. Джинсы – это мое, как и брюки всевозможные. Платья есть, но ношу редко, на съемку какую-нибудь или в спектакль отдаю. Люблю в своем играть. Куда самую лучшую вещь ты можешь отдать? Только на сцену. Если покупаю что-то, то понимаю, что это может быть еще и как костюм использовано. Я собирала довоенные платья, когда на Тишинке существовал еще блошиный рынок, потом он превратился в какую-то антикварную дорогую историю, и я перестала туда ходить, а раньше покупала там платья за 200−300 рублей из шифона, креп-жоржета, креп-сатина, очень приятной расцветки и красиво сшитые. Некоторые подарила одной приятельнице, Саше Васильеву (историк моды, ведущий «Модного приговора». - Прим. «Антенны») отдала в коллекцию платье с большими плечами, с заниженной талией, такое тяжелое, темно-лиловое. Я заводная в этом смысле. Если что-то нравится, то сразу становлюсь коллекционером.

– Кроссовки случаем не собираете? Заметила, что их у вас тоже много.

Мне обязательно нужно иметь несколько для зала, одни для ходьбы и бега, другие для фитнеса. Я очень хорошо понимаю, что нельзя заниматься бодибилдингом в кроссовках для бега. Для жизни больше всего люблю New Balance, они хорошей формы, не с вытянутыми носами и украшают, сокращают ногу, у меня и так 41-й размер. Куда мне длинный нос? Сначала я возмущалась, потому что такие все носят. Купила и говорю дочке: «Лиза, состриги мне эти буквы». Она их срезала, и кроссовки стали какие-то никакие. Сейчас понимаю, что они все-таки хорошие, правда, дорогие.

Татьяна Васильева в роли ведущей «Модного приговора»

– Судя по всему, экспериментов с одеждой вы не боитесь.

Да, я модная. Помню, как еще во времена СССР к нам только пришли рваные джинсы. Первая их надела. Как раз было мероприятие серьезное: сидели очень важные люди, руководители государства, и я перед ними вышла поздравить свою подругу-артистку. На мне эти джинсы, пиджак большой свободный, майка и кроссовки. Уже тогда я так одевалась. Конечно, это вызвало большое возмущение у первого ряда, да и у второго, и у моей подруги. Более того, я еще рассказала историю, как мы с ней с голоду батон своровали в булочной. После она мне сказала: «Я от тебя всего ожидала, подруга. Так меня еще никто не поздравлял». И мы с ней даже расстались на какое-то время.

– Сами себе гардероб составляете или Лиза помогает?

Очень редко ходим вместе по магазинам, только если где-нибудь за границей оказываемся. И я всегда у нее спрашиваю: «Лиза, мне это надо?» Она говорит: «Мама, убери!» Если бы не дочка, то, конечно, все было бы надо, а потом раздарено. Всегда с ней советуюсь, когда нужно идти на какое-то мероприятие, в основном на съемку, интервью, вот тогда большая проблема как нарядиться, чтобы сохранить себя и было органично. Она точно мне подсказывает.

– Вместе с сыном Филиппом и невесткой Марией вы играете в спектакле «Ловушка для мужа». Артисты часто говорят, что с родными на сцене сложнее. Как у вас получается?

Это необходимость. Хочу, чтобы дети работали и видели, как работаю я. И на сцене у меня нет ощущения, что рядом мой ребенок. Я делаю свое дело, Филипп – свое. Конечно, контролирую, потом у нас обязательно идет разбор спектакля, предлагаю что-то, он где-то принимает, где-то нет, но в основном соглашается. Не чувствую больших проблем, хотя тоже раньше боялась и думала: ну как вместе работать? Один раз мы с ним начали играть такую странную пьесу про актрису, которая сошла с ума и все репетирует дома «Чайку». К ней стал приходить человек, он ее все время снимал тайком, чтобы потом продать этот материал как «бомбу». А она не понимала и думала, что он действительно режиссер, это ее новая история в карьере, наконец-то ее признают. Актриса начинает в него влюбляться, он чувствует, сам уже что-то испытывает, и тут наступил момент, когда я сказала: «Все, Филипп, разбежались. Дальше нельзя, нас просто испепелят небеса». Сына, конечно, он может играть, но только не моего мужчину.

– Вы упомянули разбор после спектакля. Бывает, что критикуете?

В основном критикую, да, но иногда и хвалю. У Филиппа есть одно очень хорошее качество актерское – открытый темперамент. Мы как-то привыкли, что надо все эмоции внутри копить, наполниться и выдавать по чуть-чуть, а Филиппа несет. У него легко получается, и он в этом интересен. Главное – чтобы роли были такие, где можно использовать эту индивидуальность. Есть у нас такое досужее мнение, что, ну конечно, она тянет своего сына. Да, возможно, я дала ему толчок. И это естественно и нормально. А кто не даст толчок своему ребенку? Кто из нормальных родителей этого не сделает? И потом, он не из тех людей, которые будут ногой открывать дверь, заходить и чего-то требовать. Я знаю его характер, он скорее уйдет. Хочу, чтобы Филипп состоялся, потому что у него для этого есть все данные. Если бы их не было, я бы первая его увела со сцены. Есть же потомственные шахтеры, железнодорожники…

– В театре у вас много работы, а как обстоят дела с кино?

Никак. Правда, я снялась в прошлом году в двух проектах, но даже не знаю, как они называются. Мне кино, честно говоря, неинтересно. Вижу, что сейчас снимают: опять какие-то расследования, убийства. Это же невозможно! С ужасом думаю, что мне предложат сериал, какую-то большую роль, и опять про все тоже самое, и придется отказаться. Мой организм просто не выдержит этой белиберды.

Актриса с сыном Филиппом, его дочкой Миррой и сыном дочери Адамом

– Новые проекты появляются чуть ли не каждую неделю. Неужели ничего стоящего не предлагают?

Может быть, я в свое время поиграла хорошо и теперь надо отойти в сторону. Какие роли мне давать? Плохого доктора, плохую учительницу, завуча, следователя с закидонами. Вот все. Что еще? Тут один мой приятель начал снимать сериал, а его спрашивают: «Возьмем Васильеву на бабку Фросю?» Он отвечает: «Вы вообще видели ее?» Ему говорят: «Но мы же знаем, сколько ей годков уже. Пусть сыграет бабку». Вот такое предложение было.

– К этому слову у вас раньше было не лучшее отношение, насколько помню, внуки вас так не называют.

Как-то не готова я была к этому «бабуля», «бабуся», «баба». Совсем не мое. Меня все зовут Таня. Как-то у моих внуков спросили: «Где бабушка?» Они ответили, что в другом городе. А там вторая бабушка. Их опять спрашивают: «Нет. Где бабушка Таня?» На что они сказали: «Таня не бабушка. Это Таня».

– Внуков у вас четверо. Успеваете всем уделять внимание?

Очень мало, особенно в последнее время, и от этого страдаю. И они скучают без меня. Только летом есть возможность провести вместе пару недель, тогда можем насытиться друг другом, а так в основном по телефону с ними разговариваю. Детки у меня, конечно, изумительные, и маленькие, и большие тоже. Сегодня поеду повидать внучку Мирру (дочь Филиппа и актрисы Марии Болонкиной. - Прим. «Антенны»).

– Актерские способности у кого-то из младших наследников уже проявляются?

Есть такое у Адама – сына моей дочки, он артистичный, хорошо разговаривает, при этом свободен, у него нет страха перед камерой. Девочка наша Мирра очень интересной растет, у нее есть обаяние, это важно, им можно прикрыться, даже если таланта маловато. И старшие дети Филиппа Ваня и Гриша тоже подтягиваются. Я бы их снимала и снимала в кино, у них такие глаза, взгляды глубокие. Но посмотрим, что судьба нам принесет.

Актриса с сыном, дочерью и вторым мужем Георгием Мартиросяном

– Как вы вместе развлекаетесь?

Они любят со мной ходить на Красную площадь, на выставки, по музеям. Вот в театр редко попадаем, потому что днем я не могу, а вечером уже поздно. Сейчас Ваня с Гришей приедут (после развода Филиппа с актрисой Анастасией Бегуновой мальчики живут с мамой в Германии. - Прим. «Антенны»), хочу их на балет отвести.

– Наверное, балуете внуков?

Еще как. Тут нет никаких сдерживающих моментов. Даже не смотрю на цены. Я понимаю: Ваня хочет это, Гриша это, и все тут же берется, хотя за углом можно купить то же самое на ноль дешевле. В рестораны ходим, они очень любят сами заказывать, в основном выбирают пиццу и лимонад. Самокаты, игры – все как и должно быть у деток. Главное – чтобы были папа и мама рядом, хотя бы по очереди.

– Татьяна Григорьевна, несколько раз в нашем разговоре всплывала тема спорта. Слышала такую историю, что вы на гастролях всегда просите, чтобы вам в номер приносили две гантели по 10 килограммов. Это правда?

Раньше приносили, да. Вхожу в номер никакая после бессонной ночи и первое, что вижу: лежат две огромные гантели неподъемные. И я понимаю, что сегодня ни на что больше рассчитывать, кроме них, не могу, это мои подруги, они ждут. Так было, пока организаторов баловала, и они пользовались моей добротой. Сейчас поставила условие, что я редко делаю, чтобы в гостинице был зал и могла нормально заниматься. Сначала хожу час: 30 минут на эллипсе (тренажер для кардионагрузки. - Прим. «Антенны»), потом на беговой дорожке в горку. Вот когда этого нет, очень расстраиваюсь, у меня сразу портится характер. Вчера ехала в машине, и водитель рассказывал историю, как прибыла одна попзвезда, исполнитель, не буду называть фамилию, и попросил принести беговую дорожку в номер. А чтоб ее поднять, нужно вызывать подъемный кран. Десять мужиков ее разбирали по винтикам, притащили на себе в гостиницу, собрали, поставили, звезда прошла десять минут и сказала: «Уносите». Вот такие бывают у артистов условия.

– Ради чего занимаетесь?

Сейчас трудно сказать, это на грани диагноза уже. Никто не понимает, зачем я это делаю, особенно после перелета длительного. Но не могу, мне нужно. Бывает, что давление подскочит после самолета, и я все равно иду в зал. Выхожу, и давление нормальное. Конечно, все спрашивают: «Для чего? Для себя, мужчины, зрителей, как для актрисы?» Если не потренировалась, мне кажется, что я как корова. Огромная, неподъемная, которая плохо двигается, трещит, скрипит вся. А когда я легкая, хотя понимаю, что, наверное, никому из окружающих это не заметно, то меня устраивает это мое ощущение от себя. Мне кажется, что я молодая, взбегаю по ступенькам по-другому, встаю иначе, сажусь, что скинула сколько-то граммов.

Фото: кадр из фильма «Самая обаятельная и привлекательная»

– Может, у вас и тренер персональный есть?

Если захочу, он будет. Когда я в поездке, ко мне всегда какой-то тренер прицепится, даже если не надо. Мне в группе легко заниматься, когда ты сливаешься с этой компанией и не замечаешь, как много можешь сделать. А один на один с тренером быстро устаешь, надо посидеть, ему все хочется с тобой поговорить. Дискомфорт у меня возникает. И потом, я уже все знаю, меня научили многому. С группой нравится тренироваться, потому что там молодые в основном, есть, конечно, и старше, но я тянусь за молодыми. Если понимаю, что они могут, а я – нет, у меня начинается паника. Я тоже должна мочь как они. Так что тренер мне не нужен, я все знаю, сама занимаюсь в поездках полтора-два часа. А после ты ходишь как пружина, которую можно сдавить, и она разогнется до неба. Это очень полезное состояние для творчества. Сейчас хочу клуб поменять, поскольку переехала на Таганку, уже присмотрела новый, там тренажеры последнего поколения, бассейн хороший.

– В питании все так же строго, как и с тренировками?

Тут вопрос открытый. Перед спектаклем не ем, и получается, что только завтракаю и ужинаю. А ужинать – это неправильно, особенно так, как мы это делаем, когда от голода просто гибнешь, тебе накрывают стол, и ты съедаешь его весь. Но у меня есть кое-какие свои возможности быстро избавиться от того, что набрала. Я очень хорошо чувствую, когда прибавляю, даже какие-то 500 граммов, они для меня как пять килограммов. Сразу это ощущаю и мимо весов хожу, чтобы не расстраиваться. Но стоит не поесть на ночь, как ты это все сбрасываешь. А когда мне шьют костюмы для спектаклей, прошу, чтобы делали их на размер меньше, и беру на себя задачу скинуть пару килограммов.

– Так всегда было?

– Нет, только в последнее время, когда я поумнела.

– Правду говорят, что принципиально не пользуетесь автомобилем и ходите пешком, чтобы быть в форме?

Люблю ходить, мне это не в тягость, а в радость. Но у меня всегда тяжеленный рюкзак, поэтому легкости в процессе не испытываю. Вот когда куда-то уезжаю, то по морю и 20 километров пройду. Возвращаюсь потом с кровавыми мозолями на ногах, но не могу иначе. Я на пределе, и мне это нравится.

– Ваша последняя фотография как раз с моря, где вы в бикини, наделала в интернете много шума.

Это мой большой друг Стас Садальский выложил, чтобы все меня критиковали и говорили: «Боже, как она ужасна!» Не моя идея. Я не вижу в этом никакого смысла. Показывать свои достижения? Мне достаточно посмотреть в зеркало, и если вижу, что уже себя не устраиваю, то начинаю резко увеличивать вес штанги, гантелей, наклон на дорожке. Час на ней походишь – и достаточно, чтобы сбросить около килограмма. Кардио – это очень круто. Порой идешь, сердце болит, ноет, думаешь: наверное, ты в последний раз здесь, наверное, это сегодня случится, прямо тут на дорожке. По телевизору же все время показывают, что если здесь заколет, то нужно туда бежать, если ниже кольнет – туда-то и на носилки сразу ложиться. Но у меня такая формула: иди, пока идешь. Сейчас живу по этому принципу.

Блицопрос

- Урок, который усвоили с детства…

Никого вокруг не винить.

- Настоящее счастье – это…

Быть нужным.

- Хотите научиться…

Кататься на доске для серфинга по волнам.

- Бессмысленно тратить время на…

Обсуждение чужой жизни.

- Вам поднимает настроение…

Что я еще живу.

Спорим, вы не знали, что… в отличие от своей героини Сусанны в фильме «Самая обаятельная и привлекательная» Татьяна Васильева очень неуверенный в себе человек.

ТАТЬЯНА ВАСИЛЬЕВА

В ТЕАТРЕ