Значение слова «аллегория. Что такое аллегория в литературе и искусстве? Примеры, значение и определение слова

Аллегория - это буквально значит иносказание, если перевести это заимствованное слово с греческого языка на русский.

Термином аллегория в литературоведении называют художественный троп, который писатели и поэты используют в своих произведениях для создания яркого образа.

В его возникновении лежит перенос одного образа на другой. Художник слова создает свой образ при помощи конкретного явления действительности, признаки которого помогают ему ярче описать для читателя то, о чем идет речь.

Например, разорванные цепи - это свобода, голубь - это мир во всем мире.

Аллегорией проникнуты все басни Ивана Андреевича Крылова, в которых Лиса - это хитрость, плутовство и обман (Ворона и лисица), Баран - это тупость и непревзойденное упрямство, Медведь - это жадность и жестокость (в басне Медведь и Пустынникquot;).

В поэме Мртвые души Н.В. Гоголя аллегоричными стали фамилии его персонажей:

Плюшкин - это скупость и стяжательство, Собакевич -тупость и непроходимая невежественность и т.д.

Аллегоричны по своей сути произведения В.В. Маяковского Клоп и Баня.

Скажем честно определение аллегории довольно таки трудное. Проще объяснить на примерах. Особенно на баснях Крылова. Осел-глупость, волк-жадность, лисица-хитрость. То есть каждому образу соответствует определенная мысль.

Аллегория - это один видов литературных тропов, широко используемый в художественных произведениях. Слово аллегория произошло от греческого языка и дословно переводится как иносказание. Термин аллегория обозначает иносказательное изображение какого-либо отвлеченного понятия при помощи конкретного предмета или явления. Прямой смысл выражения при этом не теряется, но может приобретать переносное значение. Например, аллегория надежды - это якорь, аллегория мира - белый голубь, аллегория свободы - разорванные цепи.

Вот один наглядный пример аллегории из художественной литературы:

Аллегория в моем понимании-это мыслеобраз..То есть говорим любовь,представляем сердце..Говорим правосудие,представляем образ Фемиды с весами,хитрость-лиса,коварство-змея и т.д.А вот литературе не всегда могу отличить метафору от аллегории.

Греческое слово Аллегория - Иносказание.

Простым языком, аллегория - это некая ассоциация. Сравнение, образ.

Пример: свобода - в стихах Пушкина имеет образ вольного ветра или орла.

В баснях Крылова, хитростью была лиса. Тупость - осел, добродушие - медведь и так далее.

Самый яркий пример аллегории это смерть с косой.

Поэтому можно сказать, что аллегория - это художественный прием выражающий абстрактное понятие через зримый, явный образ.

Аллегория является одним из видов тропов. Соответственно, аллегория вносит в повествование особый смысл и выразительность.

Аллегория - это отожествление какого либо предмета, характера или явления с определнным образом (представляет собой живое существо) или предметом. Это слово пришло к нам с греческого языка и означаем иносказание .

Аллегория появилась на почве мифологии и была распространена в искусстве Востока, древнего Рима.

Примеры

Если брать конкретные сопоставления:

1) упрямство - осл;

2) трудолюбие - муравей;

3) хитрость - лиса;

4) мир - белый голубь;

5) медицина - змея и чаша;

6) тупость - баран.

Также вспоминается такое своеобразное произведение писателя Дж. Оруэлла как Скотный двор.

Общеизвестны такие аллегории, как: Перековать мечи на орала или Вычистить Авгиевы конюшни. Они в метафорической форме призывают к окончанию войны и миру, или говорят о необходимости разобраться в каком-нибудь сложном деле.

Это и является аллегорией (от греч. allegoria - иносказание) - обозначение какое-нибудь отвлеченного понятия в форме яркого образа. Существуют даже такие аллегорические образы, которые независимо от языка понимают все люди.

Для примера образ богини правосудия Фемиды. Женщина с завязанными глазами и весами в руке стала общепринятой аллегорией правосудия. Или другая аллегория, обозначающая медицину змея, обвившая чашу.

Аллегория - слово иностранного происхождения. В переводе с древнегреческого языка буквально означает - иносказание. Под аллегорией подразумевают выражение какого-либо понятия посредством определнного образа. Например, смерть принято изображать в виде скелета с косой. Это и есть аллегория.

, моралите . Она возникла на почве мифологии, нашла отражение в фольклоре и получила своё развитие в изобразительном искусстве . Основным способом изображения аллегории является обобщение человеческих понятий; представления раскрываются в образах и поведении животных, растений, мифологических и сказочных персонажей, неживых предметах, что получают переносное значение.

Очевидно, аллегории недостаёт полной пластической яркости и полноты художественных творений, в которых понятие и образ вполне друг с другом совпадают и производятся творческой фантазией неразлучно, как будто сросшимися от природы. Аллегория колеблется между происходящим от рефлексии понятием и хитроумно придуманной его индивидуальной оболочкой и вследствие этой половинчатости остаётся холодной.

Аллегория, соответствуя богатому образами способу представления восточных народов, занимает в искусстве Востока видное место. Напротив, она чужда грекам при чудной идеальности их богов, понимаемых и воображаемых в виде живых личностей. Аллегория появляется здесь только в Александрийское время , когда прекратилось естественное образование мифов и сделалось заметным влияние восточных представлений . Заметнее её господство в Риме . Но сильнее всего она властвовала в поэзии и искусстве Средних веков с конца XIII века , в то время брожения, когда наивная жизнь фантазии и результаты схоластического мышления взаимно соприкасаются и, насколько возможно, стараются проникнуть друг в друга. Так - у большинства трубадуров, у Вольфрама фон Эшенбаха, у Данте . «Feuerdank», греческая поэма XVI века , в которой описывается жизнь императора Максимилиана , может служить примером аллегорическо-эпической поэзии.

Аллегория имеет особое применение в животном эпосе . Очень естественно, что различные искусства состоят в существенно различных отношениях к аллегории. Труднее всего её избежать современной скульптуре. Будучи всегда обречённой на изображение личности, она принуждена часто давать как аллегорическое обособление то, что греческая скульптура могла давать в виде индивидуального и полного образа жизни бога.

В форме аллегории написаны, например, роман Джона Буньяна «Путешествие Пилигрима в Небесную Страну », притча Владимира Высоцкого «Правда и Ложь» .

См. также

Напишите отзыв о статье "Аллегория"

Примечания

Ссылки

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.



Фигуры

Тропы

Отрывок, характеризующий Аллегория

– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.

Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.

, притчах , моралите . Она возникла на почве мифологии, нашла отражение в фольклоре и получила своё развитие в изобразительном искусстве . Основным способом изображения аллегории является обобщение человеческих понятий; представления раскрываются в образах и поведении животных, растений, мифологических и сказочных персонажей, неживых предметах, что получают переносное значение.

Аллегория, соответствуя богатому образами способу представления восточных народов, занимает в искусстве Востока видное место. Напротив, она чужда грекам при чудной идеальности их богов, понимаемых и воображаемых в виде живых личностей. Аллегория появляется здесь только в Александрийское время , когда прекратилось естественное образование мифов и сделалось заметным влияние восточных представлений [ ] . Заметнее её господство в Риме . Но сильнее всего она властвовала в поэзии и искусстве Средних веков с конца XIII века , в то время брожения, когда наивная жизнь фантазии и результаты схоластического мышления взаимно соприкасаются и, насколько возможно, стараются проникнуть друг в друга. Так - у большинства трубадуров, у Вольфрама фон Эшенбаха, у Данте . «Feuerdank», греческая поэма XVI века , в которой описывается жизнь императора Максимилиана , может служить примером аллегорическо-эпической поэзии.

Энциклопедичный YouTube

1 / 3

Курбе, "Мастерская художника: реальная аллегория, характеризующая семилетний период моей творческой

Аллегория: Человек должен построить дом, посадить дерево и воспитать сына

метафора о трубе, аллегория о мужчине, почему мужчину можно сравнить с трубой? консультация

Субтитры

Мы находимся в музее д’Орсе, и перед нами одна из самых известных, самых сложных и наименее понятных картин Густава Курбе - «Мастерская художника». У неё есть и второе название - «Мастерская художника: реальная аллегория, характеризующая семилетний период моей творческой жизни». Верно. «Семилетний период моей творческой жизни». Могу предположить, что это название Курбе дал своей картине, когда выставлял её. Он организовал персональную выставку неподалеку от места, где в 1855 году проходила официальная выставка, и для участия в которой эта картина допущена не была, поскольку отличалась слишком свободным стилем. Взгляды Курбе шли против взглядов правительства, против установленных правил и законов, он всегда стремился жить по своим собственным правилам, что доказал, организовав «Салон Реализма» и выставив свои работы на этой территории. Прежде, чем мы перейдем к дальнейшему обсуждению картины, мне кажется, стоит зачитать небольшую цитату Густава Курбе. Он писал: «Меня прозвали «реалистом», как называли «романтиком» любого человека в 30-х годах 19-го века. Работая вне какой-либо системы и не имея предрассудков, я изучил искусство мастеров прошлого и искусство современных мастеров. Я просто хочу рисовать, имея полное представление о традициях, и с чувством собственной индивидуальности. Таково было мое намерение: быть способным передать традиции, идеи, взгляд на наше время, какими их видел я - быть не просто художником, но ещё и человеком. Одним словом, создавать живое искусство - такова моя цель». Мне кажется, это высказывание объясняет многое, по крайней мере, для меня. Каким образом? Курбе говорил, «Я изучил искусство прошлых лет. Я знаю, каково современнее искусство. Я копировал работы мастеров в Лувре. Но чего хочу я - так это быть честным с самим собой, как любая личность моего времени». Это весьма радикальный взгляд, это даёт представление о силе личности. Мы принимаем это без доказательств на заре 21-го века. Курбе не прибегает к общей иконографии. Он не заимствует черты иконографии Древней Греции и Рима. Или христианства. Он создает свою собственную иконографию. Он говорит: «Я хочу показать, что я не только художник, но я еще и человек» Да, я соглашусь с этим. Это его собственная иконография. Он изучал старых мастеров, и их искусство отражено здесь, но с большими изменениями. Он внёс большие изменения. Давайте посмотрим на картину и поговорим о ней. В центре изображен за рисованием сам Курбе, в руках у него палитра. Прямо перед ним - маленький мальчик. Прошу прощения. Прежде чем мы продолжим, хотелось бы остановиться подробнее на том, как Курбе изображает себя. Он сидит. Как вы уже сказали, он в центре. Эта картина как будто обрамляет его. Мальчик и обнажённая женщина также обрамляют художника. Он откинулся назад. Его борода выступает вперёд. Это говорит о неком высокомерии. Да, его поза, определённо, говорит о высокомерии. Как вы помните, в названии картины есть такие слова, как «реальная аллегория» - можно предположить, что это не просто люди, которые бывали у него в мастерской. Они имеют значение. Все они имеют символическое значение. Каждый персонаж был изображен с определённой целью. В картине Курбе повествует о работе художника. Прежде всего, он говорит нам о том, что рисует пейзаж, и это немаловажно, так как в середине 19-го столетия пейзажи имели весьма специфическое значение. К 50-м годам 19-го столетия города существенно выросли, и природа стала чем-то особенным. Это говорило о подлинности, об истине. А также означало некое бегство от городской вычурности. В некотором смысле, здесь говорится об истинности природы и об истинности Бога. Но с обеих сторон изображены люди, много. Картина огромна. С левой стороны изображены персонажи из повседневной жизни, политические деятели, люди, на жизни которых оставила свой отпечаток бедность. Здесь также изображен император Наполеон III. Мы видим его слева, в образе художника. А с правой стороны изображены персонажи из жизни искусства. Сзади мы видим Альфреда Брюйя, покровителя Курбе, в правом углу мы можем видеть Бодлера. В нижней части картины, прямо в центре, изображён белый кот, который, по-видимому, играет. Вероятно, он символизирует свободу и независимость, и, возможно, выражает идею республики. Некоторые детали картины имеют вполне конкретное символическое значение. Но есть целый ряд неясных символов, которые никому пока разгадать так и не удалось. Но нам это и не нужно. Было бы несправедливо разгадать все эти загадки. Что важно в первую очередь - так это идея субъективности художника, искусство как средство самовыражения. Можно либо наслаждаться картиной, либо пытаться разгадать её значение. Курбе сам сказал: «Пусть они сделают из этого то, что могут». Subtitles by the Amara.org community

Нельзя использовать в тех же стихотворениях просто описания предметов. Этот приём не окажет влияние на мнение читателя. Ему будет неинтересно. Поэтому в искусстве, стихосложении, прозе следует применять аллегории и метафоры. В русском языке есть средства, которые отвечают за художественное выражение. Одно из них – это аллегория.

Википедия даёт такое определение. Аллегория, то есть иносказание, описывает идею с помощью художественных приёмов или диалогов. Значение аллегории трудно переоценить. Прием нашел своё применение в стихотворениях, притчах.

Он берет свое начало в мифологии, затем находит своё место в народном творчестве и отражается в искусстве запечатления образов. Примеры аллегории в литературе – это описание качеств человека, на которые указывают образы в произведении.

При этом информация означает метафорический смысл. Например, символом справедливости является Фемида. Определение аллегории включает в себя понятие, которое что-то неопределённое называет реальным предметом.

Чтобы выразить своё отношение, свои мысли, автор использует пример аллегории в:

Изобразительном искусстве. Мастера, которые писали шедевры в эпоху Возрождения, наделяли произведения глубоким смыслом. На первый взгляд, это мог быть набор странных предметов, но посредством этого художник выражал своё мироощущение. Далеко не каждый человек понимал смысл картин, а только тот, кто понимал значение изображения.
Скульптурных произведениях. Каждое из них может нести некий смысл. Особенно это касается культурного наследия.
Литературных произведениях. Читая стихотворение или прозу, читатель посредством образов постигает смысл произведения. Это развивает воображение и заставляет задуматься. Некоторые критики даже могут поспорить, что завуалировано под тем или иным образом.

Примеры в скульптуре и изобразительном искусстве аллегоричны. Свободу можно представить в образе женщины, возвышающейся над остальными.

Если она держит в руках оружие, то это может быть символом силы. Практически каждый знаком со скульптурой «Родина Мать». Это яркий символ победы над немецкими захватчиками. Скульптура «Медного всадника» означает правление . Причём отдельные её элементы имеют свой смысл.

Использование иносказаний в литературе

Можно привести много примеров аллегорических приемов из художественной литературы. Аллегория является иносказанием, когда о понятии и предмете не говорится прямо, а используются другие явления. То есть автор, как бы намекает читателю, что он имеет в виду. Делает он это очень тонко и филигранно, выбирая образы со смыслом.

Чаще всего с помощью аллегорий описываются общечеловеческие ценности:

добро,
справедливость,
мужество.

Если писатель говорит о надежде, то может использовать образ якоря. Понятие свободы – это разорванные оковы. А белый голубь – это общепринятый символ мира. Сновидение – это царство Морфея и так далее. Все в мире знакомы с символом медицины, где змея обвивает чашу.

Чтобы разобраться, что такое аллегория в литературе, нужно взять несколько произведений и проанализировать их. Не стоит путать иносказание и метафору. У них есть отличие. Например, метафору можно применять в разговоре, а аллегория – это более сложная конструкция, используемая на письме.

Если внимательно проанализировать народное творчество, то можно заметить, что животные символизируют качества человека. Например, лиса ассоциируется с хитростью, заяц с трусостью, баран с упёртостью, волк с агрессией. Иван Крылов в своих баснях с помощью такого приема обращал внимание на недостатки некоторых людей. Для этого он использовал образы зверей.

Важно! Многие писатели пользуются этим приёмом, чтобы донести до общественности своё мнение по поводу разных аспектов жизни.

Такие иносказания более распространены в литературе, чем метафоры. Их активно использовал А. Блок в стихотворении «На железной дороге». Прочитав несколько строк о цвете вагонов, читатель мог сразу и не понять, о чём идёт речь.

Чтобы расшифровать это произведение, следует вспомнить историю.

Тогда цвет вагонов говорил о классовом разделении общества: жёлтые и синие вагоны «молчали» — это первый и второй класс, а зелёные «плакали и пели» — это третий класс для бедных.

Н.В. Гоголь в использовал аллегории в фамилиях героев. Сезоны года тоже имеют большое значение. Например, образ весны – это свобода без ограничений, новое начало, надежда. А осень, наоборот, упадок, грусть, тоска.

Связь с религией

Задача религии — менять человека к лучшему. С помощью библейских рассказов, притч, заповедей человек постигает тайны безусловной любви, смирения.

Если взять притчу, то она полностью будет состоять из иносказаний. Для человека важно понять скрытый смысл произведения и сделать правильные выводы.

Аллегория – это важный элемент, от которого зависит точность и образность. Для тех, кто не понимает завуалированный образ, его смысл останется скрытым, а остальные поймут, что именно хотел сказать читателю автор.

Полезное видео

Вывод

Чем больше аллегорических образов в произведении, тем интереснее их толкование и объяснение. Есть аллегории понятные, а есть те, над которыми критики спорят до сих пор. И это хорошо, так как в споре рождается истина.

Аллегория - один из приемов иносказания. Она выражает в конкретном образе отвлеченную идею, понятие (мудрость, любовь, верность, хи трость, добро и т. п.). Аллегория, в отличие от символа, может иметь только одно, определенное истолкование. Так, в европейской культурной традиции крест понимается как аллегория веры, лев - аллегория могущества, сердце - аллегория любви и т.д.

Многие аллегорические образы имеют мифологическое происхождение. Например, древнегреческая богиня Фемида выступает как аллегория правосудия, а римская Фортуна - аллегория счастья.

Этот прием часто используется в притчах и баснях, где волк аллегорически изображает алчность, лисица - хитрость и т.д.

Помимо общеизвестных аллегорий различают и авторские. К таким можно отнести образы вещей из «Мистерии-буфф» В. Маяковского: Серп, Молот, Игла, Пила и др. Как один из приемов аллегоризации героев авторы используют «говорящие» имена и фамилии: секретарь Молчалин у А. Грибоедова, судья Ляпкин-Тяпкин у Н. Гоголя, градоначальник Негодяев в городе Глупове у М. Салтыкова-Щедрина, «главначпупс» Победоносиков у В. Маяковского и т.п.

(Источник: Справочник школьника: 5—11 классы. — М.: АСТ-ПРЕСС, 2000)

В отличие от гротеска аллегория и символ не деформируют реального облика действительности (если, конечно, не принимать в расчет анималистическую аллегорию басни). И если все же мы относим их к разряду условных форм, то прежде всего потому, что перед нами двуплановые изображения, предлагающие нам определенные условия для понимания необходимости перехода в иное измерение смысла. Сущность здесь не заключена непосредственно в явлении, как это бывает с вещами и процессами реального мира. В символе и аллегории она как бы таится за явлением, скрывается «по ту сторону» его. Символ и аллегория предполагают существование двух смысловых рядов: того, который заключен в изображении, и того, на который оно намекает. Сосуществование в образе изображенного и подразумеваемого — вот что объединяет эти условные структуры.
Что же разъединяет их? Аллегория достаточно ясно и прямо намекает на второй широкий план изображения. Намекает словесно: второе измерение ее смысла подсказано читателю либо в форме басенной сентенции, либо в форме расшифровывающего названия («Телега жизни» Пушкина), либо непосредственно в тексте («Ключ юности, ключ быстрый и мятежный», «И третий ключ — холодный ключ забвенья»— у Пушкина).

Аллегория у Крылова

Впрочем, степень настойчивости аллегорического намека различна. Наиболее неуклонно и последовательно переводит мысль во второй план изображения басенная аллегория, прибегающая к сентенции. В докрыловской басне она закреплена за авторским словом и появляется, как правило, в финале. Но уже Крылов перестраивает и разнообразит формы ее воплощения. Нередко она являет у него бегло брошенный афоризм, сгусток народной мудрости. Таким афоризмом не только завершается, но иногда и открывается басенный текст («У сильного всегда бессильный виноват» и т. п.). Порою сентенция вкладывается в уста басенных персонажей, проникаясь естественностью живого разговорного слова, обращенного к собеседнику. Смысл крыловского нравоучения часто уже, чем та образная картина, которая разворачивается в басенном сюжете. Да и образы крыловских персонажей несут в себе возможности смысла, не перекрытые басенной сентенцией. Не перекрытые хотя бы потому, что вместе с ними в мир крыловской басни входит неповторимый русский быт, проявления русских нравов и все это уже не умещается в безликой всеобщности нравоучения.
Вообще чем менее настойчиво и прямолинейно аллегорическое изображение стремится расшифровать свой смысл, тем полнокровнее образ, живее аллегорическая картина. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить, например, «Дорогу жизни» Баратынского и пушкинскую «Телегу жизни».

Аллегория в "Дороге жизни" Баратынского

Лирическая миниатюра Баратынского буквально от строки к строке накапливает в своей композиции детали, указывающие на второй аллегорический план изображения: «дорога жизни», «судьба благая», «годы почтовые», «путевые прогоны жизни». Все это метафоры, в которых сопряжение двух планов столь явно, что мы ни на миг не теряем ощущения, насколько несамостоятелен здесь первый «дорожный» слой образа. Только строка «с корчмы довозят до корчмы» выпадает из метафорического контекста. Впрочем, и то лишь отчасти. Контекст расшифровывает ее смысл, и нам становится ясно, что «корчмы» у Баратынского — обозначение этапов человеческого бытия. Вообще поэтический образ Баратынского балансирует на грани между аллегорией и развернутой метафорой, настолько откровенны здесь сопряжения двух жизненных сфер (предметной и психологической).

Аллегория в "Телеге жизни" Пушкина

По сравнению с «Дорогой жизни» Баратынского в пушкинской «Телеге жизни» широко развернут предметно-сюжетный слой изображения. То, что у Баратынского брошено мимолетно (образ этапов, стадий человеческого бытия), это у Пушкина получает широкий композиционный разворот.
Все стихотворение воспринимается как аллегория трех возрастов человеческой жизни: юности, зрелости и старости. Намеки на второй, аллегорический смысл образа здесь разбросаны более скупо; они лишь в названии стихотворения да в образе времени: «ямщик лихой — седое время». Но главное в том, что картина дорожного странствия обрастает у Пушкина такими подробностями, которые сообщают ей известную изобразительную автономию. Она и сама по себе занимательна, хотя бы сменою вполне реальных, психологически точных настроений путника. Сначала живейшее любопытство, радость движения и готовность смело встретить все тяготы странствия; затем спад интереса и появление ощущения неудобства пути и, наконец, равнодушие и привычка, погашающая остроту и свежесть впечатлений. Пушкинская аллегория несет на себе отпечаток дерзкой по тем временам поэтической простоты и комического изящества, впрочем, не заслоняющего драматической серьезности ее смысла. Разговорная интонация и обилие прозаизмов лишь усиливают это впечатление.
Иной речевой рисунок мысли характерен для аллегории Баратынского. Романтически приподнятая стилистика ее («сны златые», «судьба благая», «безумцы») побуждает вспомнить традиционно рафинированный словарь русской элегической лирики начала XIX столетия.

Аллегория в стихотворении "Трактир жизни" Анненского

Иногда аллегорический намек возникает в произведении как острая смысловая неожиданность. Пока мы не наткнулись на нее, мы склонны воспринимать изображенное в жизнеподобном, а не в условном ключе. Таково стихотворение Иннокентия Анненского «Трактир жизни».
Последнее слово этого стихотворения «гробовщик» резко смещает смысловые соотношения всех деталей. Поначалу перед нами колоритное изображение трактира, воспринятого оком завсегдатая. И лишь поднявшись на вершину последнего, «ключевого» слова, мы видим, как в единый миг у нас на глазах словно бы ниспадает завеса с тривиального маскарада жизни. Открывается второй, трагически глубинный смысл изображения, и вся конкретика его начинает звучать по-новому. И атрибуты трактирного пиршества с его обнаженной прозаичностью, и зловещая гримаса скуки, проступающая сквозь лихорадочную жажду забвения, и унылая повторяемость жизненного ритуала, призванного лишь отвлечь мысль от грозной и темной изнанки бытия, — все обретает здесь особое значение в свете завершающей истины о фатальной близости смерти. Смерть всегда рядом, всегда настороже и готова дунуть на оплывший огарок свечи.

Аллегорический образ Китая

За пределами басни, в которой аллегория органична постольку, поскольку здесь она врастает в жанровый принцип изображения, за этими пределами аллегория в поэзии всегда несет в себе известный риск и угрозу рационалистичности. Поэтому в XIX веке аллегория все реже и реже напоминает о себе в поэзии, тяготея, скорее, к прозе, к ее сатирическим жанрам. Здесь она используется как способ легкой зашифровки смысла и как форма художественного «остранения». И в том и в другом качествах в сатире и в критике XIX века пользуются, к примеру, аллегорическим образом Китая. Позволяя слегка вуалировать картину российских нравов (однако так, чтобы смысл изображения был вполне доступен для «посвященных»), эта аллегория со всеми ее «китайскими» атрибутами, остраняя восприятие русской реальности, создавала комический эффект. Китайский традиционализм воспринимался российскими прогрессистами (Белинским, например) как гиперболизированная форма социальной недвижности, а пресловутые китайские мандарины — как карикатурное воплощение деспотизма. Разумеется, все это скорее было мифом, нежели реальностью, но мифом, которым было удобно пользоваться для жесткой критики «язв российской действительности». С виртуозной комичностью подхватывает аллегорическую семантику Китая А. К. Толстой.
Пример с аллегорическим использованием «китайской» семантики доказывает, что аллегория в поэзии (да и в прозе тоже) далеко не всегда индивидуальна по художественному происхождению своему. Она заимствуется иногда из арсенала традиции, но, подхваченная крупной художественной индивидуальностью, она, естественно, обретает неповторимый художественный разворот.

Аллегорический образ моря

Таков, например, традиционный образ странствия по морю (разумеется, это море житейское, или море бед, или, наконец, море судьбы) со всем его набором сюжетных мотивов: буря, кораблекрушение, желанная гавань. Мотивы эти могут быть представлены в полном комплекте или с отсечением каких-либо звеньев. Но в любом случае читательское восприятие, привыкшее к аллегорической параллели «море» — «жизнь», легко проникает во второй смысловой план изображения. Традиционный аллегоризм этого соотнесения, по всей очевидности, облегчал для читателя иносказательное истолкование сюжета пушкинского стихотворения «Арион» (сюжета, опирающегося на античный миф об Арионе) в свете авторской судьбы, несмотря на отсутствие каких-либо явных аллегорических намеков.
Аллегорический образ может быть размещен в центре достаточно обширного прозаического повествования. И тогда он становится его средоточием, фокусом, вбирающим в себя сюжетные и смысловые линии целого. Подобный образ иногда на грани с символикой, но отличается от символа прозрачностью и определенностью значения. Такова аллегория «красного цветка» в рассказе В. М. Гаршина «Красный цветок».

Аллегория у Гаршина и Новалиса

В том, что это аллегорический образ зла, контекст рассказа не оставляет ни малейшего сомнения. Широта его смысловых горизонтов, его философичность роднят его с символом. Но потаенного мерцания смыслов и ощущения затягивающей глубины, порождаемых символом, в гаршинском образе нет. Чтобы это стало вполне очевидно, достаточно сравнить его с символикою "голубого цветка" в романе выдающегося немецкого романтика Новалиса «Генрих фон Офтердинген». В образе этом заключена у Новалиса огромная сопрягающая энергия, множество отблесков оставляет он в структуре романа, связывая прежде всего две его сферы, два мира — прозаический и поэтический, реальный и идеальный. В нем отсвечивает и утопическая мечта Новалиса о возможности тотальной «романтизации» жизни, и его восприятие сказки как универсального начала поэзии. «Голубой цветок»— воплощение неуловимой и неизъяснимой поэзии бытия, рассеянной в мире и вот как бы собравшейся в едином «предмете». Это и символ волшебно ускользающей души Матильды, и которой для Генриха сосредоточилось все очарование мира, ибо душа эта есть не что иное, как эманация «вечной женственности». Недаром в финале романа она как бы возрождается в новом воплощении (по закону метемпсихозы) в облике юного существа, напоминающего Генриху умершую возлюбленную.