Чем занимался обломов на службе. Почему обломов не нашел места в жизни. Почему Обломов старается уйти от реальной жизни

Илья Ильич от природы обладал слабым характером, и именно это является его главной трагедией. Но, с другой стороны, характер человека формируется в столкновении с трудностями. А именно трудностей больше всего боялся и избегал Илья Ильич. Он сознательно делает все возможное, чтобы превратить свою жизнь в безмятежно-ленивый сон. Достаточно вспомнить его отношение к службе. Илья Ильич хотел бы, чтобы служба была чем-то вроде необязательного и необременительного занятия. Если бы дело обстояло именно так, без сомнения, он охотно ходил бы на службу. Но при столкновении с действительностью Илья Ильич понял, что служба требует значительных сил, которые он совсем не готов был тратить на нее.
Интересно то, как Гончаров характеризует взгляды Обломова: “Жизнь в его глазах разделилась на две половины: одна состояла из труда и скуки - это у него были синонимы; другая - из покоя и мирного веселья. От этого главное поприще - служба на первых порах озадачила его самым неприятным образом”.
На самом деле служба необходима каждому человеку как средство самовыражения. Обязанности, за которые нужно нести ответственность, дисциплинируют человека, не дают ему распускаться, да к тому же наполняют жизнь смыслом. Обломов же любой ценой старается освободить себя от обязанностей. Он стремится к отдыху и удовольствиям, не сознавая, что на самом деле отдых хорош и приятен только после выполненных дел. Илья Ильич не готов нести ответственность за свои поступки. И первая же неудача показывает это. Достаточно вспомнить, что однажды Илья Ильич ошибся и отправил важные документы не в тот город. (Он отправил однажды какую-то нужную бумагу вместо Астрахани в Архангельск) . Когда стали искать виновного,
“Обломов не дожидался заслуженной кары, ушел домой и прислал медицинское свидетельство”.В медицинском свидетельстве было сказано, что Обломов очень серьезно болен, поэтому ему необходимо “воздержание от умственного занятия и всякой деятельности”. Обломов очень ловко ушел от ответственности, он просто покинул свою службу с намерением никогда туда не возвращаться, то есть ушел в отставку. И этот поступок очень ярко характеризует его личностные качества. Обломов даже не попытался найти себе какой-либо интерес в работе, был напуган трудностями.
Парадоксально, что в недолгий период своей службы, когда Обломов был испуган необходимостью тратить много времени на работу, его беспокоила мысль: “Когда же жить? Когда жить? ”. Его пугало, что постоянные обязанности отнимут у него личное время, лишат радости и полноты жизненных ощущений. Но когда Обломов оставил службу, ничего хорошего и интересного в жизни его не появилось. Он стремился к свободе, для того чтобы “жить”, но в то же время отказывался от реальной, полнокровной и яркой жизни

Все это мертвецы. Спящие люди,

хуже меня, эти члены света и общества!

И. Гончаров. Обломов

Творческая индивидуальность Гончарова проявилась во всех написанных им произведениях, с особенной же силой вспыхнула она в романе «Обломов»: «...Я писал только то, что переживал, что мыслил, чувствовал, что близко видел и знал — словом, писал и свою жизнь, и то, что к ней прирас-тало». В романе «Обломов» Гончаров с помощью образа глав-ного героя, чье имя сегодня стало нарицательным, сумел не только отразить реальную жизнь в ее богатых проявлени-ях, но и побудить читателя к размышлениям, помочь ему разобраться в сложных переплетениях действительности.

С первых страниц у нас складывается определенное впе-чатление о герое. Обломов — «человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста, приятной наружности, с тем-но-серыми глазами, но с отсутствием всякой определенной идеи... С лица беспечность переходила в позы всего тела. Иногда взгляд его помрачался выражением будто устало-сти или скуки; но ни усталость, ни скука не могли согнать с лица мягкость...» Благодаря этому портрету можно пред-ставить себе и внутреннюю сущность Обломова — челове-ка доброго, мягкого, но ленивого, апатичного, безвольного. Далее в романе мы находим подтверждение этим мыс-лям: начиная с неумения и нежелания навести порядок в своей комнате и заканчивая беспорядком в его личной жизни, когда во всеобщем хаосе даже необходимость ре-шения обыденных вопросов вызывает беспомощную расте-рянность.

Как же человек с замечательными задатками в про-шлом и чудесной чистой душой и богатым сердцем в на-стоящем попал в этот пыльный и липкий плен самоубла-жения, эгоизма, закрытости от реальной жизни?

С самого детства главный герой стал невольной жер-твой всепоглощающего и практически непобедимого яв-ления — обломовщины. Все побуждения ребенка к са-мопознанию и познанию окружающего мира, стремление к самостоятельности пресекались не только любвеобильными родителями, но и всей средой, в которой рос мальчик. Здесь боялись всего, что помогает человеку развивать свои лучшие внутренние качества: труда, инициати-вы, сильных чувств, всего нового и неизвестного. Попытки Обломова бороться с окружающим его «глубоким сном» останавливались, не успев перерасти в поступки, действия. И все же Обломов сумел подняться над обломовщиной, он сохранил нравственную чистоту и доверчивость, получил образование, даже служил когда-то. Однако часто чувство внутренней свободы, вынесенное из глубин детства и юности, не находило поддержки в действительной жизни: «Начал гаснуть я над писанием бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с приятелями, слушая толки, сплетни, передразнивание... Или я не понял этой жизни, или она никуда не годится, а лучшего я ничего не знал, не видел, никто не указал мне этого... во мне был заперт свет... но только сжег свою тюрьму, не вырвался на волю и угас». Мы видим, что Обломов предельно честен и откровенен перед собою. Что же за обстоятельства помогли развить в нем подобную самокритичность?

На службе Обломов довольно быстро понял, что все здесь заняты не исполнением служебных обязанностей, не честным служением делу, а «игрой дурных страстишек», «перебиваньем друг у друга дороги», бестолковым перекладыванием бумаг. Служба, лишенная человеческого взаимопонимания, была бессмысленна для Обломова, поскольку он не нуждался в деньгах. Окружающие его деловые люди, преследующие лишь корыстные цели, не выбираю-щие достойных средств для их достижения, чужды нрав-ственным идеалам Обломова, так же как и жизнь, посвя-щенная наживе и беспринципному подъему по служебной лестнице: «А выйдет в люди, будет со временем ворочать делами и чинов нахватает. А как мало тут человека-то нужно: ума его, воли, чувства, — зачем это?» Материал с сайта

В женщинах, способных любить за деньги, друзьях, меч-тающих только о карьере, можно увидеть все тех же обломовцев, только живущих по законам высшего света: «Все это мертвецы. Спящие люди, хуже меня, эти члены света и общества!» Тонко чувствующий, добрый и бескорыстный герой романа ищет совершенства в этом мире, «нормы, иде-ала жизни, который указала природа целью человеку», — и не находит его.

Именно поэтому можно считать лень и апатичность Обломова, его отворачивание от реальной жизни пассив-ным протестом против всего зла, окружающего его в дей-ствительности. И все же он становится жертвой, рабом этого зла, поскольку не может уже принимать волевых решений, самостоятельно распоряжаться собственной жиз-нью. Он плывет по течение, наблюдает, а не действует.

Я считаю, что проблемы, затронутые Гончаровым в ро-мане «Обломов», и сегодня делают это произведение акту-альным и интересным, а это, безусловно, говорит как о гениальности писателя, так и о многоплановости произве-дения.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• проблемы затронутые автором в романе обломов
• обломовщина сочинение добро или зло
• расскажите о взаимоотношениях захара и ильи ильича
• обломов служба героя в канцелярии
• творческая индивидуальность гончарова

ПРИЛОЖЕНИЯ А. Г. Гродецкая Где учился, кем служил Илья Ильич Обломов и кто такая Милитриса Кирбитьевна... «Художественное явление живо, пока оно непонятно, пока оно удивляет»,- писал в 1922 году в предисловии к книге «Молодой Толстой» Б. М. Эйхенбаум.1 В живом художественном явлении, ка­ ковым несомненно остается не перестающий удивлять читателя ро­ ман Гончарова, далеко не все однозначно объяснимо. Речь, разуме­ ется, не об онтологическом конфликте покоя - движения, со­ зерцательности - деятельности, речь о другом. В романе «темными» остаются отдельные локальные мотивы, и их неясность, неотчетли­ вость привнесена в повествование намеренно, что становится очевид­ ным, если проследить развитие этих мотивов от рукописи к оконча­ тельному тексту. Подобная преднамеренная неконкретность и смы­ словая релятивность в целом характерны для поэтики Гончарова. Функции таких мотивов и ситуаций различны, однако для типологи­ зирующего метода романиста, а Гончаров прежде всего худож- ник-типолог,2 и для создания эффекта вневременной жизненности текста они имеют немалое значение. Где учился Илья Ильич? Вопрос этот далеко не третьестепенный. Обломов, как мы помним, вместе с Андреем Штольцем в отрочестве 1 Эйхенбаум Б. М. Молодой Толстой. Пб.; Берлин, 1922. С. 8. 2 «Как художник-типолог по преимуществу Гончаров ие имеет себе равных в за­ падноевропейских литературах XIX века, а в отечественной сопоставим, пожалуй, лишь с творцом „Мертвых душ“ и автором „Анны Карениной"» (Недзвецкий. С. 132). 496 проходил обучение <<в селе Верхлёве, верстах в пяти от Обломовки, у тамошнего управляющего, немца Штольца, который завел неболь­ шой пансион для детей окрестных дворян» (с. 119). Позднее обоих пансионеров родители отправили получать образование в Москву. Штольца - в Московский университет, выпускником которого, не просто успешным, но, можно сказать, идеальным, он и предстает в романе. Указания в тексте на его университетское образование оп­ ределенны, конкретны и содержательно исключительно значимы. «Штольц, - читаем в романе, - был немец только вполовину, по отцу; мать его была русская; веру он исповедовал православную; природная речь его была русская: он учился ей у матери и из книг, в университетской аудитории и в играх с деревенскими мальчиш­ ками, в толках с их отцами и на московских базарах» (с. 153; кур­ сив здесь и ниже мой. - А. Г.) . Отправляя Андрея в Московский университет, Иван Богданович Штольц не предполагал «переворо­ та» в судьбе сына: «Он был в университете и решил, что сын его дол­ жен быть также там, - нужды нет, что это будет уже не немецкий университет, нужды нет, что университет русский должен будет произвести переворот в жизни его сына и далеко отвести от той ко­ леи, которую мысленно проложил отец в жизни сына» (с. 159). Од­ нако «университета русского» пытливому студенту Андрею Штоль­ цу оказалось мало. Вкусив «нашей премудрости», он, как будто с целью гармонизации русского и немецкого начал в собственной образовательной программе, «смиренно сидел на студенческих ска­ мьях в Бонне, Иене, в Эрлангене» (с. 182), то есть в университетс­ ких аудиториях Германии, впрочем, не самых известных и знаме­ нитых. Об Илье же Ильиче в романе сказано буквально следующее: «...он учился, как и другие, как все, то есть до пятнадцати лет в пансионе; потом старики Обломовы, после долгой борьбы, решились послать Илюшу в Москву, где он волей-неволей проследил курс наук до кон­ ца» (с. 61). И далее, о завершении обломовского образования: «То число, в которое он выслушал последнюю лекцию, и было геркулесо­ выми столпами его учености. Начальник заведения подписью своею на аттестате <..,> провел черту, за которую герой наш не считал уже нужным простирать свои ученые стремления. Голова его представля­ ла сложный архив мертвых дел, лиц, эпох, цифр, религий, ничем не связанных политико-экономических, математических или других ис­ тин, задач, положений и т. п. <...> Он учился всем существующим и давно не существующим правам, прошел курс и практического судо­ производства...». Однако, когда «понадобилось написать бумагу в по­ лицию, он взял лист бумаги, перо, думал, думал, да и послал за писа­ рем» (с. 63-64). 497 Из перечня пройденных Обломовым предметов как будто следу­ ет, что учился он все же на юридическом отделении Московского университета - как младший Адуев в «Обыкновенной истории», как Борис Райский в «Обрыве». Александр Адуев, вспомним, изучал «богословие, гражданское, уголовное, естественное и народное пра­ ва, дипломацию, политическую экономию...» (I, 215). На юриди­ ческом отделении Московского университета в те же годы, что Иван Гончаров, учился его старший брат Николай.1 Однако в тексте «Об­ ломова» в рассказе о годах учебы Ильи Ильича в Москве речь ни ра­ зу впрямую не идет об университете, названо только некое «заведе­ ние» - неотчетливо, обобщенно, без тех смысловых акцентов, ко­ торые очевидны в повествовании об университетских годах Штольца. Любопытно, как развивался мотив обломовского образо­ вания в черновых редакциях романа. В первоначальной редакции его первой части «заведение», куда Обломова определили шестнад­ цати лет, называлось то «школой», то «пансионом», то «училищем». Сравним: «Он волею или неволею выслушал курс наук в одной шко­ ле, куда его отдали шестнадцати лет» (Y, 103); «Начальник пансио­ на, подписью своею на аттестате...» и т. д. (V, 109); «Он покинул училище с запасом сведений, которые в нашем разнохарактерном обществе могли ему доставить [титул] название образованного че­ ловека. <...> Но по мере того, как он удалялся от этого выхода из [училища ] [школы ] пансиона, познания его бледнели и испарялись» (Там же). Гончаров учился на словесном отделении Московского универси­ тета с 1831 по 1834 год. Университетская тема во всех трех его рома­ нах не только имеет автобиографическую окраску, но и сохраняет тот открытый пиетет к университетскому образованию, который самое яркое выражение нашел в написанных Гончаровым в 1870-е годы воспоминаниях «В университете». В них студенческие годы предста­ ют «лучшей порой жизни», определившей и биографию, и миросозер­ цание будущего писателя. «Мы, юноши, - признается он, - полвека тому назад смотрели на университет как на святилище и вступали в его стены со страхом и трепетом. <...> Наш университет в Москве был святилищем не для одних нас, учащихся, но и для их семейств и для всего общества. Образование, вынесенное из университета, цени­ лось выше всякого другого. Москва гордилась своим университетом, любила студентов как будущих самых полезных, может быть, гром­ ких, блестящих деятелей общества. Студенты гордились своим звани­ ем и дорожили занятиями, видя общую к себе симпатию и уважение» (7, 229). Будущий романист учился одновременно с Лермонтовым, 1 См. о Н. А. Гончарове: Трофимов Ж. А. Брат романиста Николай Гончаров: Биогр. очерк. Ульяновск, 2007. 498 Белинским, Герценом, Николаем Станкевичем, Константином Акса­ ковым. Впрочем, знаком с ними он не был: «Перед нами были Герцен и Белинский в университете, но когда мы перешли на второй курс - их уже не было. Там были, между прочим, Станкевич, Константин Аксаков, Сергей Строев (впоследствии писавший статьи под псевдо­ нимом Скромненко) и перешедший с нами из первого курса Бодян­ ский. С Белинским я познакомился уже в 1846 году, в Петербурге, а с Герценом виделся только один раз, мельком, когда он был короткое время в Петербурге, проездом за границу» (7, 237). «Между про­ чим, - замечает Гончаров-мемуарист, - тут был и Лермонтов, впо­ следствии знаменитый поэт, тогда смуглый, одутловатый юноша, с чертами лица как будто восточного происхождения, с черными вы­ разительными глазами. Он казался мне апатичным, говорил мало и сидел всегда в ленивой позе, полулежа, опершись на локоть. Он не долго пробыл в университете. С первого курса он вышел и уехал в Петербург. Я не успел познакомиться с ним» (7, 236). Характерен в университетских воспоминаниях Гончарова идил­ лический, бесконфликтно-мирный, «обломовский» колорит: «Наша юная толпа составляла собою маленькую ученую республику, над ко­ торой простиралось вечно ясное небо, без туч, без гроз и без внутрен­ них потрясений, без всяких историй, кроме всеобщей и российской, преподаваемых с кафедр. Если же и бывали какие-нибудь истории, в которых замешаны бывшие до нас студенты, то мы тогда ничего об этом не знали» (7, 237). Известно, какое значение имела университетская тема в прозе современников Гончарова - Герцена, Тургенева, Достоевского. Так, в тургеневских повестях и романах 1850-х годов одной из при­ чин драмы «лишних людей», уездных Гамлетов, Чулкатуриных, Ру- диных, становится умозрительное, головное, оторванное от россий­ ской действительности, наднациональное образование. Обойти эту тему Гончаров не мог. Однако у него она дана в иной плоскости, без социально-политической конкретности и духовно-психологической напряженности. Где учился Илья Ильич? - Где-нибудь, как-нибудь и чему-нибудь. В романе нет определенного ответа на этот вопрос. Выпускником Московского университета Гончаров своего главного героя сделать - очевидно - не решился. Тот же принцип отстранения, релятивизации работает и при оп­ ределении места службы, рода занятий, должности и чина Обломова. Илья Ильич, «дворянин родом», обладатель аттестата московского «заведения», обосновавшись в Петербурге, определяется «в долж­ ность», становится петербургским чиновником. Тема петербургского чиновничества - также одна из центральных литературных тем по меньшей мере двух современных «Обломову» десятилетий. 499 Вот начало пятой главы первой части: «Обломов, дворянин ро­ дом, коллежский секретарь чином, безвыездно живет двенадцатый год в Петербурге» (с. 55). И далее: «Обломов прослужил кое-как года два; может быть, он дотянул бы и третий, до получения чина, но особенный случай заставил его ранее покинуть службу» (с. 58). Какую то нужную бумагу он отсылает вместо Астрахани в Архан­ гельск. Не дождавшись «заслуженной кары», Обломов присылает на службу «медицинское свидетельство», в котором сообщает о припад­ ках, происходящих «от ежедневного хождения в должность». Автор «свидетельства», то ли сам Илья Ильич, то ли его комический двой­ ник, рекомендует больному «прекратить <...> хождение на службу» и предписывает «воздержание от умственного занятия и всякой де­ ятельности» (с. 58). «Так кончилась - и потом уже не возобнов­ лялась, - заключает повествователь, - его государственная де­ ятельность» (с. 59). Однако что в данном случае значат слова: «...может быть, он дотянул бы и третий, до получения чина»? Какой чин имеется в виду как результат всего лишь двухлетнего «хождения в должность» ? Коллежский секретарь- чин 10 класса по Табели о рангах, ему обычно соответствовала должность младшего помощника сто­ лоначальника в департаментах министерств. Чин Обломова свиде­ тельствует либо о том, что он вышел из университета (или прирав­ ниваемых к нему учебных заведений)1 с ученой степенью кандида­ та - именно эта степень давала право на получение чина 10 класса при вступлении в государственную службу, либо о соответствую­ щей выслуге лет. Однако упоминание о чине 10 класса Ильи Ильи­ ча вступает в очевидное противоречие с тем, что сообщается в ро­ мане о его нерадивом учении. Степени кандидата он получить ни­ как не мог. Характерно, что в рукописи романа было иное: «...губернский секретарь чином» (V, 79), т. е. имелся в виду более низкий чин - 12-го класса. Сам Гончаров окончил Московский университет со сте­ пенью действительного студента, дававшей право на получение при вступлении в службу именно этого чина. Согласно университетскому уставу, утвержденному в 1835 году, «удостоенные ученых степеней утверждаются, при вступлении в гражданскую службу, в следующих классах: доктор в 8, магистр в 9, кандидат в 10. Студенты, с успехом окончившие университетский курс, получают, на том же основании, 1 О системе образования в России см.: Раскин Д. И. 1) Образование и учебные заведения в России XIX - нач. XX вв. // Русские писатели: 1800-1917. М., 1999. Т. 4. Прил. С. 674-680; 2) Специализация высшей российской бюрократии XIX - начала XX в.: Образование, профессиональный опыт, продвижение по службе // Из глубины времен. СПб., 1994. Вып. 3. С. 29- 42; Егоров Б. Ф. Образование. Учебные заведения // Из истории русской культуры. М., 1996. С. 277-319. 500 12 класс».1 Родовые дворяне, вступавшие в службу без всякого чина - «канцелярскими служителями», первый чин (14 класс) по­ лучали по истечении двух лет службы.2 По утвержденному в 1834 году «Положению о порядке производства в чины по гражданской служ­ бе»: «Имеющие ученые аттестаты высших учебных заведений произ­ водятся, при доброй нравственности и похвальной службе, за выслу­ гу лет: из 14 в 12 класс чрез 3 года. Из 12 в 10 класс чрез 3 года. <...> Имеющие вышеозначенные аттестаты могут быть представляемы за особые отличия: из 14 в 12 класс чрез 2 года. Из 12 в 10 класс чрез 2 года».3 Продолжительность службы Обломова («...прослужил кое-как года два...») «канцелярским чиновником»4 не дает как будто права на получение чина. По тем данным, которые есть в тексте романа, опре­ делить происхождение чина Ильи Ильича невозможно. Наконец, еще один сюжет - иного плана, но также ио-своему за­ гадочный. Он связан с фольклорным образом Милитрисы Кирбитьев- ны - «доброй волшебницы», «неслыханной красавицы» - именно эти определения присутствуют в тексте романа. Впервые имя Милитрисы Кирбитьевны возникает в «Сне Обломо­ ва» и затем, так же как и целый ряд других мотивов «Сна», - отра­ женно, резонантно, в качестве сюжетной рифмы - в четвертой час­ ти романа, в идиллии на Выборгской стороне, где Обломов обретает сказочный мир детства, погружаясь в реализовавшийся детский сон. В «Сне Обломова» Милитриса упоминается в следующем контексте: «Там есть и добрая волшебница, являющаяся у нас иногда в виде щуки, которая изберет себе какого-нибудь любимца, тихого, безо­ бидного, другими словами, какого-нибудь лентяя, которого все оби­ жают, да и осыпает его, ни с того ни с сего, разным добром, а он знай кушает себе да наряжается в готовое платье, а потом женится на ка­ кой-нибудь неслыханной красавице Милигрисе Кирбитьевне. <...> Взрослый Илья Ильич хотя после и узнает, что нет медовых и молоч­ ных рек, нет добрых волшебниц, хотя и шутит он с улыбкой над ска­ заниями няни, но улыбка эта не искренняя, она сопровождается тай­ ным вздохом: сказка у него смешалась с жизнью, и он бессознатель­ но грустит подчас, зачем сказка не жизнь, а жизнь не сказка. Он невольно мечтает о Милитрисе Кирбитьевне; его всё тянет в ту сто­ 1 ПСЗ. Т. 10. Отд. I. С. 851. 2 Там же. Т. 2. Отд. I. С. 896. 3 Там же. Т. 9. Отд. I. С. 659. См. подробнее: Евреинов В. А. Гражданское чино­ производство в Рбссии: Ист. очерк. СПб., 1887. С. 43-49; Шепелев. С. 166-188. 4 Приехавшему к нему с визитом преуспевающему чиновнику Судьбинскому Обло­ мов говорит: «Гм! Начальник отделения - вот как! <...> Поздравляю! Каков? А вместе канцелярскими чиновниками служили. Я думаю, на будущий год в статские махнешь» (IV, 21). 501 рону, где только и знают, что гуляют, где нет забот и печалей; у него навсегда остается расположение полежать на печи, походить в гото­ вом, незаработанном платье и поесть на счет доброй волшебницы» (с. 116). В четвертой части романа Милитриса Кирбитьевна является Илье Ильичу в грезах - во время его обычного послеобеденного лежанья в доме Пшеницыной, когда он впадает «в неопределенное, загадочное состояние, род галлюцинации»: «На человека иногда нисходят редкие и краткие задумчивые мгновения, когда ему кажется, что он пережи­ вает в другой раз когда-то и где-то прожитой момент. <...> Он лени­ во, машинально, будто в забытьи, глядит в лицо хозяйки, и из глуби­ ны его воспоминаний возникает знакомый, где-то виденный им об­ раз. Он добирался, когда и где слышал он это... И видится ему большая темная, освещенная сальной свечкой гостиная в родитель­ ском доме, сидящая за круглым столом покойная мать и ее гостьи: они шьют молча; отец ходит молча. Настоящее и прошлое слились и перемешались. Грезится ему, что он достиг той обетованной земли, где текут реки меду и молока, где едят незаработанный хлеб, ходят в золоте и серебре... Слышит он рассказы снов, примет, звон тарелок и стук ножей, жмется к няне, прислушивается к ее старческому, дре­ безжащему голосу: „Милитриса Кирбитьевна!“ - говорит она, ука­ зывая ему на образ хозяйки» (с. 481 -482). Кто же эта добрая волшебница? Милитриса Кирбитьевна- героиня лубочной повести (сказки) о Бове Королевиче. Авантюрно-рыцарский сюжет повести о Бове-ко- ролевиче, возникший в средневековой Франции, приобрел популяр­ ность во многих странах Европы. На Руси он известен с середины XVI века: «...на русской почве это произведение <...> постепенно те­ ряло облик переводного рыцарского романа, превращалось в любов­ ную авантюрную „гисторию“ с элементами богатырства».1 Если в XVIII веке повесть о Бове «входила в круг чтения высших социаль­ ных слоев», то к концу века она «„спустилась“ к провинциальному дворянству, мелким чиновникам, разночинцам, купцам и даже крес­ тьянам. Тогда Hte <...> начали выходить печатные издания повести о Бове, значительно фольклоризованные и русифицированные <...>. Повесть регулярно переиздавалась, <...> ее популярность поддержи­ валась широкой известностью (за счет фольклорных версий и лубоч­ ных картинок) и давностью».2 В XIX веке «Повесть о Бове Королеви­ че» широко бытовала в России и как сказка, и как лубочный роман. 1 Кузьмина В. Д. Рыцарский роман на Руси: Бова, Петр Златых Ключей. М., 1964. С. 48. 2 Рейтблат А. И. Глуп ли «глупый милорд»? // Лубочная книга / Подгот. текста, сост., вступ. ст., коммент. А. И. Рейтблата. М., 1990. С. 9-10. 502 Во всех известных вариантах повести о Бове (рукописных, лубоч­ ных, сказочных) «прекрасная Милитриса»- мужеубийца, класси­ ческая фольклорная «злодейка». Влюбленная в королевича Дадона, Милитриса по воле своего отца Кирбита выходит замуж за старика Гвидона. Старого мужа она в сговоре с Дадоном убивает, чтобы затем соединиться со своим возлюбленным. Сын Милитрисы от Гвидона - королевич Бова, вынужденный из-за жестоких преследований мате­ ри покинуть королевство, мстит ей за убийство отца и прелюбодея­ ние.1 Коллизия повести близка гамлетовской, не случайно В. К. Кю­ хельбекер использовал образ Милитрисы в фарсе «Нашла коса на камень» (1839), представляющем собой переделку шекспировской пьесы «Укрощение строптивой». У Кюхельбекера хан Кирбит имеет «двух красавиц-дочерей: старшую, строптивую и злую Меликтрису, и младшую, кроткую, послушную Роксану». Сюжет фарса выстраива­ ется как «укрощение» Меликтрисы.2 Имена героев лубочной повести о Бове всем знакомы по сказке Пушкина (который использовал имена, но не коллизию). Устойчи­ вое, сохранявшееся на протяжении двадцати лет творчества внима­ ние Пушкина к этому сюжету - от лицейского отрывка «Бова» (1814) к «планам» поэм и сказок на ту яю тему 1822, 1825 и 1834 го­ дов - неоднократно было предметом исследования в пушкиноведе­ нии.3 В. А. Кошелев обратил внимание и на очевидную для Пушкина (как и для Кюхельбекера) близость «бродячего» сюжета лубочной по­ вести и шекспировского «Гамлета».4 Повесть о Бове в XIX веке перелагал Радищев, упоминания о ней есть у Герцена, Тургенева, Толстого, Лескова.3 В «Автобиографии» (1858) Гончаров вспоминал, как в детстве, «находя в лакейской в до­ ме у себя сказки о Еруслане Лазаревиче, Бове Королевиче и другие, читал и их» (7, 217). Фольклорный прототип - Милитриса Кирбитьевна - не позво­ ляет однозначно интерпретировать образ «хозяйки» Агафьи Матве­ евны, делая его двуплановым, амбивалентным. Агафья и спасает Обломова («добрая волшебница»), и губит его («зловещая» Мили­ триса, мужеубийца). «Узнавание» Обломовым во сне-галлюцинации 1 Царь Кирбит действует и в популярной сказке о Еруслане Лазаревиче, однако в ней дочь царя Кирбита только упомянута, она не названа Милитрисой. 2 См.-.Левин Ю. Д. Шекспир и русская литература XIX века. Л., 1988. С. 68. 3 См.: Цявловский М. А. «Бова (Отрывок из поэмы)» // Цявловский М. А. Статьи о Пушкине. М., 1962. С. 90-104; Фомичев С. А. Пушкин и древнерусская литерату­ ра // РЛ. 1987. № 1. С. 24-25; Кошелев В. А. 1) Пушкин и Бова Королевич // РЛ. 1993. № 4. С. 17-34; 2) Пушкин: История и предание. СПб., 2000. С. 108-159. 4 Кошелев В. А. Царь Дадон и принц Датский // РЛ. 2004. № 2. С. 138-145. 3 В «Соборянах», например, барыня Плодомасова отзывается о женской прислуге: «Все эти Милитрисы Кирбитьевны квохчут, да в гостиницах по коридорам расхажива­ ют, да знакомятся...» (Лесков Н. С. Собр. соч.: В 11 т. М., 1957. Т. 4. С. 140). 503 в Агафье Милитрисы возникает в девятой главе четвертой части именно тогда, когда Штольц, посетивший друга, пытается в послед­ ний раз вытащить его из «ямы» и осознает, что перед ним «отверз­ лась бездна», воздвиглась «каменная стена». «Не напоминай, не тре­ вожь прошлого: не воротишь! - произносит Илья Ильич. - <...> Я прирос к этой яме больным местом: попробуй оторвать - будет смерть» (С. 484). Усомнившись в возможности негативной интерпретации образа «праведной» Агафьи Матвеевны, В. И. Мельник, исследовавший сю­ жет о Милитрисе, предположил, что Гончаров мог опираться на ка­ кой-то услышанный в детстве от няни «поволжский вариант сказки о Бове», в котором главная героиня могла быть представлена в ином освещении.1 Последнее, однако, даже в качестве гипотезы маловеро­ ятно: В. Д. Кузьминой были учтены и исследованы все инварианты данного сюжета - вплоть до бытовавших в XX веке.2 В широко бы­ тующих фольклорных сюжетах варьируются подробности, но функ­ ции центральных персонажей остаются неизменными. Любопытно также, что в ряде относящихся к XIX веку лубочных переработок сказки о Бове встречается персонаж по имени Мухояр, противник Бовы.3 К нему, вне сомнения, восходит фольклорная фамилия «брат­ ца» Агафьи Матвеевны - Ивана Матвеевича Мухоярова. Тот факт, что Милитриса в «Повести о Бове» не возлюбленная, не жена, а мать главного героя, привел английских исследователей «Обломова» А. и С. Лингстад, также обративших внимание на фольк­ лорный протосюжет, к выводу о наличии в романе квазиинцеетуаль- ного мотива.4 Слияние двух образов - Агафьи Матвеевны и матери Обломова - определяется прежде всего укорененным в националь­ ной традиции представлением о женской любви. Ее фольклорная и литературная традиция изображают как «сострадательную любовь, материнскую или по тембру близкую к материнской», как «источник материнской жалости».5 Психоаналитических подтекстов здесь оче­ виднее неспособность Ильи Ильича к взрослению, его вечно длящая­ ся детскость. Нет необходимости лишний раз говорить о значении мифопоэти­ ческих мотивов как во «Сне Обломова», так и во всем романе. Однако фольклоризм Гончарова, как отмечают исследователи его творчест­ ва, недостаточно изучен. Мифологические и фольклорные сюжеты и 1 Мельник В. И. И. А. Гончаров и русская литература: (Фольклор, литература Средневековья, литература XVIII века). Ульяновск, 1999. С. 21-22. 2 См.: Кузьмина В. Д. Рыцарский роман на Руси. С. 17-132. 8 См.: Там же. С. 90. 4 Lyngstad А., LyngstadS. Ivan Goncharov. N. Y., 1971. P. 89. 5 Аверинцев С. С. Крещение Руси и путь русской культуры// Контекст. 1990: Лит.-теор. исследования. М., 1990. С. 71. 504 мотивы в его прозе многообразны и разноприродны: здесь и антич­ ная, и библейская мифология, и русский фольклор, и средневековая книжность. Сложность состоит в характере взаимодействия, взаимо­ переплетения этих мотивов, в разнообразии их функций. Как прави­ ло (и рассмотренный выше случай это подтверждает), они не имеют аксиологической устойчивости и определенности, даются в разной тональности - лирической, патетической, иронической, пародиче­ ской. Все это так или иначе создает двойные смыслы и недосказан­ ности, характерные для гончаровских текстов.

Итак, мы начитаем работать с текстом.

На одном из уроков вам предложено было составить цитатную сравнительную характеристику по плану, используя только материал романа. Текст романа.

Зачем это нужно?

Анализ текста, глубокий анализ текста! позволит вам в данном случае понять, из чего складывается образ героя, как выбор лексических средств позволяет Мастеру(писателю!) создать характер персонажа. Мы увидим, что выбор тех или иных позволят донести до читателя глубокую мысль, идею (какую именно идею - мы постараемся с вами определить вместе)

Вы находитесь на вике - странице, а значить можете вносить изменения. Как это сделать - смотрите . Не забывайте указывать авторство - так мне будет понятно, кого оценить.

Первую графу я заполнила для образца - здесь все то, о чем мы говорили на уроке. Если у вас будет желание дополнить первую графу - пожалуйста, это поощряется.

Сравнительная характеристика образа

Ильи Обломова и Андрея Штольца

Все мы, безусловно, помним главного героя романа Гончарова Илью Ильича Обломова. Сама эта фамилия вызывает зевоту, а слово "обломовщина" стало синонимом ленивого образа жизни. Прежде чем говорить о том, каково было образование Обломова, непременно стоит вспомнить об условиях, в которых он воспитывался.

Родительская опека

Илюша, безусловно, был сыном заботливых родителей, которые старались, чтобы драгоценное дитя все получало с легкостью, без труда, не прилагая никаких усилий. Мальчику не дозволялось даже поднять то, что он уронил, он не одевался самостоятельно. В родительском доме труд считался настоящим наказанием. За благо почитались еда и

Мальчика приучили отдавать приказания слугам. Изначально он, конечно, стремился делать что-то сам, но очень быстро понял, что гораздо проще, если за тебя все делают другие.

От природы этот ребенок был подвижен, но родители не давали ему бегать, резвиться, так как очень боялись, что мальчик простудится или упадет. Взлелеянный родительской любовью, Илюша постепенно терял те силы, которые были даны ему природой.

Начальное образование Обломова

Хотя родители Ильи Ильича были равнодушны к наукам, они отдали его обучаться в небольшой пансион в селе Верхлеве, расположенном за пять верст от их родного имения. Его образование началось именно там, у Ивана Штольца. Так он обучался до пятнадцати лет.

Было для родителей формальностью, они просто считали, что наличие диплома будет способствовать быстрому продвижению по службе их драгоценного сына. Отдав мальчика в пансион, мать и отец старались всячески избежать того, чтобы Илюша перенапрягался с учением. По самым незначительным причинам заботливые родители оставляли его дома, поэтому Иван Штольц, энергичный учитель, смог сделать для развития Ильи Обломова совсем немного.

Московский университет

После долгих раздумий родители отдали сына учиться дальше. Он поступил на факультет права в Московском университете. Так продолжилось образование Обломова.

Поскольку родители не могли так же "заботиться" о сыне в Москве, то там он, несомненно, получил гораздо больше знаний. Его споры со Штольцем несут в себе идеи гуманизма, высказанные известным профессором Надеждиным.

Надо отметить, что Обломов изначально учился с увлечением, его вдохновляли идеи Гете и Байрона, но потом он потерял интерес к учебе.

Он перестал понимать, зачем нужна наука, часто задавал себе вопрос о том, когда же он будет жить. Под жизнью он понимал отдых и наслаждение. В конечном итоге он забросил науку. После этого и началась настоящая "жизнь" - время лежания на диване и безделья. Вот, пожалуй, все, что сказано в романе про образование Обломова.

Подводя итоги, нужно отметить, что среда, в которой проходили детские годы Ильи Ильича, не располагала к увлеченности им какой-либо серьезной деятельностью во взрослой жизни. Любая работа рассматривалась им как что-то негативное. Почти всегда Обломов учился для галочки, то есть чтобы получить аттестат. Будучи одаренным от природы человеком, он не смог реализовать себя в жизни. Итак, мы видим, что образование Обломова в романе "Обломов" имело формальный характер.