Повелитель мух в чем смысл. «Повелитель мух», художественный анализ романа Уильяма Голдинга. О чем говорится в романе
Много лет тому назад по ТВ посмотрел кусок фильма "Повелитель мух" и был, конечно, потрясён. Оказывается, это был фильм, созданный в 1963 году по одноименной книге Уильяма Голдинга. Прошло много лет и я снова встретился с героями этого удивительного произведения. Ведь, правда, стоит взять ребенка из самой распрекрасной семьи, отнести его в джунгли, лес и если его не съедят звери, то зверем станет он. Это будет точно не Маугли. Цивилизация это тысячелетний опыт поколений и как животных не получится, генетически не передается человеку многое из того, что получают с рождения животные. Уильям Голдинг это со всей очевидностью подтвердил, что чувство стадности будет постепенно овладевать человеком, если за ним не присматривать. Он быстро теряет внедренное в него воспитание и начинает вести себя так, чтобы выжить сегодня, завтрашний день его не интересует. Актуально ли это произведение сегодня? Ещё бы. На православной украинской земле славяне убивают, пытают, насилуют славян. На Востоке правоверные мусульмане проделывают то же самое с себе подобными. Что происходит?
О жестокости подростков известно каждому, но что удивительно, любая мать маленького убийцы будет кричать, что её ребёнок самый лучших, тихий, умный и спокойный и преступление совершить никак не мог. Огромный океан выплеснул на берег группу маленьких англичан, чудом спасшихся во время авиакатастрофы. Это были правильно мальчики от шести до 11 лет. Они уже прекрасно знали, что такое хорошо и что такое плохо. Казалось бы испытание, которому подвергла их судьба, должно было объединить, сцементировать внезапно возникший детский коллектив. Казалось бы, но как бы не так. Написанный удивительным простым "школярским" языком роман читается легко но с каждой страницей понимаешь, что приближается нечто ужасное, страшное, что не должно было произойти с этими благовоспитанными мальчиками. Дети постепенно превращались в монстров. Их купили, грубо говоря куском плохо прожаренной свинины. На весах лежала еда и человечность ребенка. Еда победила. Сэр Уильям Голдинг замечательно выписал образы детей. Главные герои книги предводитель Ральф, мудрый, толстый Хрюша, антипод Ральфа Джек, близнецы, как живые, не придуманные живут, адаптируясь в соответствии с законами джунглей, звереют и, наконец, готовые к убийству, легко убивают своих товарищей. Каждому написанному слову в романе веришь и это страшно: ведь наши дети, внуки могли бы попасть на остров без взрослых и сломаться, потерять свою человеческую сущность. Естественным является и финал произведения, когда все мальчики, ещё не понимая, что творили, начинают рыдать вслед за избранным ими предводителем Ральфом и брошенным ими же в пучину горя и страданий. Эту книгу и эти два фильма нужно смотреть детям, как назидание, может быть кому-то и поможет в становлении, как человека. Не зря это произведение стало лучшим романом 1954 года, а сам автор в последствии лауреатом Нобелевской премии в области литературы и искусства.
Энциклопедичный YouTube
-
1 / 5
Роман был задуман как иронический комментарий к «Коралловому острову » Р. М. Баллантайна () - приключенческой истории в жанре робинзонады , где воспеваются оптимистические имперские представления викторианской Англии .
Путь в свет у романа был труден. Рукопись отверг двадцать один издатель, прежде чем издательство «Faber & Faber» согласилось выпустить его в свет с условием, по которому автор убрал первые несколько страниц, описывающих ужасы ядерной войны. Вследствие этого в романе не говорится, во время какой войны происходит действие.
Сразу после выхода роман не привлёк к себе внимания (в США в течение 1955 года было продано меньше трёх тысяч экземпляров), однако спустя несколько лет он стал бестселлером и к началу 1960-х годов был введён в программу многих колледжей и школ. В 2005 году журнал «Time » назвал произведение одним из 100 лучших романов на английском языке с 1923 года. С 1990 по 1999 годы роман занимал 68-е место в списке ста самых спорных книг XX века, составленном Американской библиотечной ассоциацией .
Название книги «Повелитель мух» является буквальным переводом с древнееврейского имени языческого бога - Бааль звув (ивр. בעל זבוב ), чьё имя (Вельзевул) в христианстве стало ассоциироваться с дьяволом . Название для романа Голдингу подсказал Т. С. Элиот .
Сюжет
В военное время в результате авиакатастрофы на необитаемом острове оказывается группа детей, эвакуированных из Англии . Среди них выделяются два лидера: Ральф и Джек Меридью. (Их имена являются отсылкой к известной книге «Коралловый остров», где старших из трёх главных героев звали Ральф и Джек.) Первый на острове успел познакомиться с толстым, страдающим астмой, но рассудительным и догадливым мальчиком в очках, которого дразнят Хрюшей; второй же является старостой церковного хора и пользуется непререкаемым авторитетом у хористов. После выборов, на которых победил Ральф, Джек и его хористы провозглашают себя охотниками.
Ральф предлагает строить шалаши и развести костёр на горе, чтобы их могли заметить и спасти. Его все поддерживают. Костёр разводят с помощью очков Хрюши. Вскоре появляются слухи, что на острове обитает некий «Зверь (змей)». Немалую пищу фантазии детей даёт труп парашютиста, шевелящийся из-за ветра, раздувающего парашют.
Джек с охотниками добывают мясо диких свиней. Он всё больше выходит из-под власти Ральфа. Наконец Джек отделяется от племени и предлагает другим мальчикам вступить в его племя, обещая охоту, мясо и иной, «дикарский» образ жизни на острове. Он уходит жить на другую часть острова. Некоторые мальчики уходят за ним. Так образуется второе племя.
Появляется нечто вроде примитивного культа Зверя и поклонения ему. Охотники ублажают его жертвами и дикими плясками - инсценировками охоты. В разгар одной такой пляски, потеряв над собой контроль, «охотники» убивают одного мальчика, Саймона.
Постепенно все дети переходят в «племя охотников». Ральф остаётся с Хрюшей и близнецами Эриком и Сэмом. Только они ещё помнят, что единственный шанс спастись - разводить костры в надежде привлечь спасателей. Ночью группа Джека нападает на Ральфа и его друзей, чтобы отнять очки Хрюши. Они нужны для получения огня, чтобы жарить мясо.
Ральф с ребятами направляются к Джеку в надежде вернуть очки. Дикари убивают Хрюшу, сбросив на него со скалы валун, и берут в плен близнецов. Ральф остаётся один. Вскоре на него начинается охота. Охотники, пытаясь выкурить Ральфа из зарослей джунглей, поджигают деревья. Начинается пожар.
Ральф, спасаясь от копий, которые бросают в него другие дети, добегает до берега. В это время, увидев дым, на остров высаживаются спасатели-военные. Переговорив с их офицером, Ральф начинает плакать «над прежней невинностью, над тем, как темна человеческая душа, над тем, как переворачивался тогда на лету верный мудрый друг по прозвищу Хрюша». Плачут и другие дети. Символично, что детей спасают именно взрослые - моряки военно-морского флота.
Образ Повелителя мух
Повелителем мух автор называет голову убитой свиньи, насаженной охотниками Джека на кол после одной из удачных охот (сам Джек говорил, что это дар зверю). С ней сталкиваются Саймон и впоследствии Ральф; причём Саймон, страдая психическим заболеванием, разговаривает с ней. Голова называет себя Зверем и подтверждает догадку Саймона, что «Зверь» находится в самих детях, предрекая скорую гибель Саймона.
Экранизации
Чарльз Брайан Кокс писал о романе в Critical Quarterly : «Его исключительная сила связана с тем фактом, что Голдинг верит: каждая деталь человеческой жизни имеет религиозную важность» . В исследовании, названном «Трагическое прошлое» (англ. The Tragic Past ), Дэвид Андерсон провёл исследование библейских мотивов в романе Голдинга:
Lord of the Flies - это сложная версия истории Каина - человека, который - после того, как его сигнальный костер не сработал, убил брата своего. Прежде всего, это сокрушение оптимистической теологии, согласно которой Бог создал мир, в котором моральное развитие человека проходило pari passu с его биологической эволюцией и будет продолжаться, пока развитие не достигнет счастливого конца.
Роман, по мнению Андерсона, исследует истоки моральной деградации человечества. В нём «…нет никакого счастливого конца. Спасатели, забирающие мальчиков с острова, являются из того мира, где регресс произошел в гигантских масштабах - в масштабах атомной войны. Беды человеческие показаны здесь так, что ничто не может ни смягчить их, ни облегчить. Каин - не просто наш дальний родственник: он - современный человек, и его убийственные импульсы оснащены безграничной силой разрушения » .
Отмечалось, что роман Голдинга явился своего рода ответом популярному в послевоенном западном обществе представлению о том, что дети - невинные жертвы взрослого общества. «Мой детский мир чтения, насколько я помню, начался с „Кораллового острова“, наивно-империалистического романа Баллантайна; моя невинность умерла, когда я открыл „Повелителя мух“, где баллантайновский сюжет оказался свёрнут в аллегорию о порочности рода человеческого и о том, насколько справедливо он был изгнан из счастливого Сада », - писал обозреватель «Гардиан» Питер Конрад.
«Повелитель мух» Голдинга в художественной культуре
Роман дважды был экранизирован - в 1963 году - Питером Бруком , в 1990 году - Гарри Хуком .
Заглавный герой трилогии Тома Шарпа об Уилте испытывает отвращение к этому роману, потому что вынужден преподавать его студентам политехнического училища:
Уилт неохотно вернулся к «Повелителю мух». Он читал эту книгу, наверное, уже в двухсотый раз.
Так вот, Пигги попадает в лес и… - начал он, но его тут же перебил ещё один ученик, который, судя по всему, разделял отвращение Уилта к приключениям Пигги.
См. также
- «Повелитель мух» - фильм 1963 года и фильм 1990 года
- «Повелитель мух» («Зверь») - альбом P.S. группа «ДДТ» 2011 год.
Примечания
- Журнал «Вокруг света» за 1969 год, номера с 7-го по 11-й, см. Уильям Голдинг «Повелитель мух» на «ФантЛабе »
- 100 most frequently challenged books: 1990–1999 (англ.) . ALA . Дата обращения 29 января 2017.
- John Sutherland, Stefanie Marsh. The best 60 books of the past 60 years (англ.) . The Times (9 October 2009). Дата обращения 29 января 2017. {{ Платная подписка }}
Рецензия на книгу «Повелитель мух» – Уильям Голдинг, написанная в рамках конкурса «Книжная полка #1».
«Может, зверь этот и есть… Может… это мы сами.”
Как известно, то, что мы сейчас называем книгой «Повелитель мух», изначально являлось лишь второй частью произведения. В первом варианте события начинались уже на борту самолета, а также были описаны ужасы ядерной войны, во время которой и развернулись те самые действия притчи-антиутопии, которые мы так хорошо знаем. Однако, издатели долго не принимали данную рукопись. В итоге, Уильяму Голдингу пришлось лишь пожать плечами и согласиться на сокращение своего творения. И хотя поначалу публика приняла “Повелителя мух” довольно прохладно, то немного позже книга обрела настоящий успех. И вот уже который десяток лет она продолжает печататься, при этом не теряя популярности, а это, ни много ни мало, более полувека.
Важно отметить, что Голдинг, британец по нации, участвовал во Второй мировой войне, служа в морском флоте. Именно там он лицезрел, как жестоко один человек может обращаться с себе подобным, что впоследствии и отразилось в самой книге. Британцы, будучи представителями империи, «над которой никогда не заходит солнце», всегда трепетно относились к такому литературному жанру как робинзонада. Да и для самого Голдинга окруженность со всех сторон водой — очень близкая тема, ведь он как-никак служил на флоте. Однако, при всем стремлении писать по канонам робинзонады, автору удаётся идти ей наперекор, что я объясню чуть ниже.
Предлагаю теперь перейти непосредственно к произведению. Итак, автор повествует нам о детях, исключительно мальчиках, которые оказываются на острове после авиакатастрофы. Сначала они выбирают вождя, коим становится Ральф, а после – охотников (из числа хористов, что очень важно), которые помимо своего основного занятия должны будут следить за костром, разведенного с целью, чтобы его заметило проплывающее неподалеку судно. Затем Ральф вместе с предводителем охотников Джеком и еще одним мальчиком по имени Саймон отправляются на осмотр местности, чтобы убедиться, а необитаемый ли этот остров, да и остров ли вообще.
После этого перед нами разворачивается настоящая драма. Все попытки Ральфа, стремящегося к наведению порядка и прогрессу при помощи Хрюшы, приводят только к обратному — полному беспорядку и хаосу. Вообще, помимо прозвища одного из героев книги, образ свиньи мелькает перед нами постоянно. Даже сам остров, если посмотреть на него сверху, напоминает это существо. Животное, которое является олицетворением отвращения и антицивилизованности. Если мы вспомним основоположника робинзонады Дефо , где главный герой благодаря своей изобретательности и сообразительности одерживает верх над природой, то здесь мы можем наблюдать совершенно обратную картину. Чем ближе дети стремятся к цивилизованности, например, разводя огонь, тем больший беспорядок они вызывают в своем обществе (костёр приводит к пожару). В этом и состоит главное опасение Голдинга — в обреченности человечества на саморазрушение.
Если прочитать произведение внимательно, можно заметить использовавшуюся в некоторых моментах аллюзию на викторианскую юношескую робинзонаду «Коралловый остров» , где описываются идеализированные хорошие британские мальчики (кстати, имена Ральф и Джек автор взял именно оттуда), справляющиеся с любыми бедствиями, с которыми им приходится столкнуться. Голдинг же построил на этом произведении полную антитезу теории о «хороших британских мальчиках», показав читателям, какими на самом деле могут быть эти “маленькие святые”. Следует вспомнить, что эта книга наполнена аллегориями, поэтому под ребятами подразумевается все общество самой обширной в мире империи на тот момент, и даже всё человечество. В “Повелителе мух” мы видим все этапы становления цивилизации с самого её зарождения. Уильям Голдинг, на себе испытав ужасы войны, хочет сказать, что далеко не только немцы могут быть плохими и жестокими, да и вообще национальность тут не причем. Даже мальчики-хористы (а в католических странах это образ приличия и скромности, который, впрочем, Джек разбивает вдребезги) способны на подобные зверства, при этом, единственное, что сдерживает людей от проявления их ужасной стороны, это социальные ограничители, законы. Для наглядности приведу отрывок:
«Роджер набрал горстку камешков и стал швырять. Но вокруг Генри оставалось пространство ярдов в десять диаметром, куда Роджер не дерзал метить. Здесь, невидимый, но строгий, витал запрет прежней жизни. Ребенка на корточках осеняла защита родителей, школы, полицейских, закона. Роджера удерживала за руку цивилизация, которая знать о нем не знала и рушилась.»
Символом закона и порядка в книге выступает ракушка, которая дает право высказаться на собрании любому, у кого она в руках. При этом, как флаг или герб, она лишь является совершенно обычным предметом, и только люди добавляют подобным вещам необходимые им смыслы. Ко всему прочему, ракушка является и знаком власти, поэтому, когда ее разбивают, Джек громко заявляет, что он сам может стать вождем.
Возможно, у некоторого читателя возникнет вопрос: а почему на острове совсем нет девочек? Неужели Голдинг сексист? Как писатель однажды ответил в интервью, он “был сыном, стал отцом, планирует стать дедом, но он никогда не был девочкой”, поэтому логично, что ему удобнее и правильнее писать именно о мужском поле. Но основная причина заключается всё же том, что если всю цивилизацию уменьшить до размеров группы детей, то разумнее выбрать именно мальчиков. К тому же, Уильям Голдинг не стал добавлять девочек в произведение, с целью избежать появления темы секса в тексте.
В дополнение ко всему, в притче содержится и религиозная тематика: дети оказались на острове после авиакатастрофы, то есть упали с неба: они, если позволите, «падшие ангелы». Впрочем, эти ангелы в скором времени превращаются в настоящих дьяволят. Само название “Повелитель мух” – это перевод имени древнего языческого бога Бааль Звув (Вельзевул), в христианском мире известного как Дьявол. Оказавшись в естественном мире, для мальчиков чуждом и совсем неприветливым, дети начинают верить в скорое возвращение в свой “потерянный рай”, ждать Спасения в виде взрослых, хотя те в это самое время творят дела ничуть не лучше. В момент, когда мальчики мечтают о помощи, всё что посылает им “взрослый” мир — это труп парашютиста, который пугает их еще больше.
Говоря о религиозной стороне произведения, нельзя не упомянуть и о таком персонаже как Саймон, который кажется отчужденным и даже блаженным. Как и любая деталь в этой притче, это неспроста: именно в то время, когда в обществе мальчиков зреет семя жестокости, Саймон находит свою “обитель” и отстраняется от социума, становясь ближе к природе. Фактом является также и то, что Саймоном в английском языке изначально называли апостола Петра (Simon Peter). В книге, перед тем как стать жертвой зверства своих же товарищей, Саймон несет им благое послание, что никакого Зверя нет, и ничего не нужно бояться. Однако, в конечном итоге его убивают, а мы убеждаемся, что настоящим Зверем являются сами дети.
Впрочем, не религией единой. Уильям Голдинг, будучи большим поклонником и ценителем древнегреческого искусства, не мог обойти его стороной. При написании «Повелителя мух» он руководствовался трагедией Эврипида «Вакханки» . Чтобы было немного понятнее, я постараюсь вкратце пересказать сюжет этой древней драмы, и покажу, как она перекликается с творением самого Голдинга.
В трагедии Эврипида повествуется о фивейском царе Пенфее, которому, по его прибытии в город, сообщают, что все женщины в городе сошли с ума: ушли из города, обнажились, обпоясались змеями (образ змея, к слову, также часто встречается в «Повелителе мух – от повсеместных лиан на острове до предположений детей о внешнем обличии Зверя), назвались хором вакханок (охотники в притче Голдинга также состояли из хористов и носили при этом тоги, что еще ближе объединяет их с той эпохой) и начали восхвалять бога Диониса. Доблестный Пенфей, возмутившись, приказывает привязать Диониса к столбу. Однако, тот вскоре освобождается, в очередной раз удивив Пенфея, и предлагает тому пойти и подглядеть за женщинами. Фивейский царь соглашается, а читатель в этот момент осознает, что не такой уж и доблестный этот персонаж (как и любой другой человек имеет свою негативную сторону). Женщины, заметив Пенфея, убивают фивейского царя, приняв его за льва (на Саймона дети напали, тоже посчитав его зверем) и с радостным ликом возвращаются в город, а мать Пенфея несет с собой его голову. И тут их словно пробуждают ото сна – они осознают, кого они убили. В древнегреческой трагедии, как и в книге Голдинга, все заканчивается слезами, всеобщим плачем. В «Повелителе мух» автор использует литературный прием, известный еще со времен Эврипида, под названием «бог из машины» («Deus ex machina» — лат.), когда помощь героям приходит извне, при этом она не обусловлена никакими естественными причинами. Здесь таким спасательным кругом становятся моряки военно-морского флота, которые, впрочем, увидев детей, были удивлены, что это их «хорошие британские мальчики».
“Повелитель мух”, опубликованный в 1954 году, до сих пор остается востребованным и не теряющим актуальности. В середине прошлого века британцы считали себя самыми правильными, самыми воспитанными, носителями истинных джентльменских ценностей. Уильям Голдинг в своем произведении ясно показывает, что они сами могли быть на месте немцев, а от их цивилизованности может не остаться и следа, стоит лишь выпустить на волю Зверя, притаившегося внутри каждого. Во многих англоязычных странах данное произведение входит в списки обязательной школьной литературы. Настоящая мозаика различных смыслов, аллюзий и подконтекстов — она может быть прочитана под самыми разными углами: как становление и гибель цивилизации, как аллегория нацизма (с этим связана ритуальность охотников), через религиозную призму (созданный Богом несовершенный мир-остров) и даже как новосказание древнегреческой трагедии. Однако книга обладает удивительным и редким свойством: при любом прочтении она остается захватывающей и волнующей и не отпускает читателя до самой последней страницы.
(1983), Уильяма Голдинга , вышедший в 1954 году . В СССР на русском языке роман был впервые опубликован в 1969 году в журнале «Вокруг света » .
История
Роман был задуман как иронический комментарий к «Коралловому острову» Р. М. Баллантайна () - приключенческой истории в жанре робинзонады , где воспеваются оптимистические имперские представления викторианской Англии.
Путь в свет у романа был труден. Рукопись отверг двадцать один издатель, прежде чем издательство «Faber & Faber» согласилось выпустить его в свет с условием, по которому автор убрал первые несколько страниц, описывающих ужасы ядерной войны. Вследствие этого в романе не говорится, во время какой войны происходит действие, а также не указываются причины авиакатастрофы.
Сразу после выхода роман не привлёк к себе внимания (в США в течение 1955 года было продано меньше трёх тысяч экземпляров), однако спустя несколько лет он стал бестселлером и к началу 60-х был введён в программу многих колледжей и школ. В 2005 году журнал «Time » назвал произведение одним из 100 лучших романов на английском языке с 1923 года. С 1990 по 1999 годы роман занимал 68-е место в списке ста самых спорных книг XX века, составленном Американской библиотечной ассоциацией .
Название книги «Повелитель мух» является буквальным переводом с древнееврейского имени языческого бога - Бааль звув (בעל זבוב), чьё имя (Вельзевул) в христианстве стало ассоциироваться с дьяволом . Название для романа Голдингу подсказал Т. С. Элиот .
Сюжет
В военное время в результате авиакатастрофы на необитаемом острове оказывается группа детей, эвакуированных из Англии. Среди них выделяются два лидера: Ральф и Джек Меридью. (Их имена являются отсылкой к известной книге «Коралловый остров », где старших из трёх главных героев звали Ральф и Джек.) Первый на острове успел познакомиться с Хрюшей, толстым, страдающим астмой, но рассудительным и догадливым мальчиком в очках; второй же является старостой церковного хора и непререкаемым авторитетом у хористов. После выборов, на которых победил Ральф, Джек и его хористы провозглашают себя охотниками.
Ральф предлагает строить шалаши и развести костёр на горе, чтобы их могли заметить и спасти. Его все поддерживают. Костёр разводят с помощью очков Хрюши. Вскоре появляются слухи, что на острове обитает некий «Зверь (змей)». Немалую пищу фантазии детей даёт труп парашютиста, шевелящийся из-за ветра, раздувающего парашют.
Джек с охотниками добывают мясо диких свиней. Он всё больше выходит из-под власти Ральфа. Наконец Джек отделяется от племени и предлагает другим мальчикам вступить в его племя, обещая охоту, мясо и иной, «дикарский» образ жизни на острове. Он уходит жить на другую часть острова. Некоторые мальчики уходят за ним. Так образуется второе племя.
Появляется нечто вроде примитивного культа Зверя и поклонения ему. Охотники ублажают его жертвами и дикими плясками - инсценировками охоты. В разгар одной такой пляски, потеряв над собой контроль, «охотники» убивают одного мальчика, Саймона.
Постепенно все дети переходят в «племя охотников». Ральф остается с Хрюшей и близнецами Эриком и Сэмом. Только они ещё помнят, что единственный шанс спастись - разводить костры в надежде привлечь спасателей. Ночью группа Джека нападает на Ральфа и его друзей, чтобы отнять очки Хрюши. Они нужны для получения огня, чтобы жарить мясо.
Ральф с ребятами направляются к Джеку в надежде вернуть очки. Дикари убивают Хрюшу, сбросив на него со скалы валун, и берут в плен близнецов. Ральф остается один. Вскоре на него начинается охота. Охотники, пытаясь выкурить Ральфа из зарослей джунглей, поджигают деревья. Начинается пожар.
Ральф, спасаясь от копий, которые бросают в него другие дети, добегает до берега. В это время, увидев дым, на остров высаживаются спасатели-военные. Переговорив с их офицером, Ральф начинает плакать «над прежней невинностью, над тем, как темна человеческая душа, над тем, как переворачивался тогда на лету верный мудрый друг по прозвищу Хрюша». Плачут и другие дети. Символично, что детей спасают именно взрослые - моряки военно-морского флота.
Образ Повелителя мух
Повелителем мух автор называет голову убитой свиньи, насаженной охотниками Джека на кол после одной из удачных охот (сам Джек говорил, что это дар зверю). С ней сталкиваются Саймон и впоследствии Ральф; причём Саймон, страдая психическим заболеванием, разговаривает с ней. Голова называет себя Зверем и подтверждает догадку Саймона, что «Зверь» находится в самих детях, предрекая скорую гибель Саймона.
Экранизации
- «Повелитель мух (1963) » - британский фильм Питера Брука . Фильм является самой близкой к книге экранизацией.
- « Генезис" » («Зарождение детей », « Играя Бога ») (1972) - американский фильм Энтони Айкмана. Фильм, скорее, снят по мотивам романа, чем является его экранизацией.
- «Alkitrang dugo (1976) » - малоизвестная филиппинская экранизация Лупиты Акино-Кашивахары. Фильм является адаптацией романа, а не экранизацией: главные герои - филиппинские школьники и, в отличие от романа, среди них есть девочки.
- «Повелитель мух (1990) » - американский фильм Гарри Хука . В отличие от предыдущей экранизации, в этой из романа взяты только имена персонажей и ключевые моменты. Главные герои являются не британцами, а американцами, и действие происходит ближе к концу XX века
Отзывы критиков
Роман «Повелитель мух» считается одним из важнейших произведений западной литературы XX века. В списке The Times «The Best 60 Books of the Past 60 years» он занимает строку лучшего романа 1954 года . Многими критиками произведение рассматривалось как ключевое: Лайонел Триллинг считал, что роман «ознаменовал мутацию в [западной] культуре: Бог, возможно, и умер, но Дьявол расцвёл - особенно в английских общественных школах» .
Роман, по мнению Андерсона, исследует истоки моральной деградации человечества. В нём «…нет никакого счастливого конца. Спасатели, забирающие мальчиков с острова, являются из того мира, где регресс произошел в гигантских масштабах - в масштабах атомной войны. Беды человеческие показаны здесь так, что ничто не может ни смягчить их, ни облегчить. Каин - не просто наш дальний родственник: он - современный человек, и его убийственные импульсы оснащены безграничной силой разрушения » .
Отмечалось, что роман Голдинга явился своего рода ответом популярному в послевоенном западном обществе представлению о том, что дети - невинные жертвы взрослого общества. «Мой детский мир чтения, насколько я помню, начался с „Кораллового острова“, наивно-империалистического романа Баллантайна; моя невинность умерла, когда я открыл „Повелителя мух“, где баллантайновский сюжет оказался свёрнут в аллегорию о порочности рода человеческого и о том, насколько справедливо он был изгнан из счастливого Сада », - писал обозреватель «Гардиан» Питер Конрад.
«Повелитель мух» Голдинга в художественной культуре
Роман дважды был экранизирован - в 1963 году - Питером Бруком , в 1990 году - Гарри Хуком .
См. также
- «Повелитель мух» - фильм 1963 года и фильм 1990 года
- «Повелитель мух» («Зверь») - альбом P.S. группа «ДДТ» 2011 год.
Напишите отзыв о статье "Повелитель мух"
Примечания
Ссылки
- в библиотеке Максима Мошкова
- Игра, посвященная роману на сайте Нобелевской премии. www.nobelprize.org/educational/literature/golding/lof.html
- Творчество Уильяма Голдинга в Энциклопедии научной фантастики под редакцией Питера Никколса, Джона Клюта и Дэйва Лэнгфорда
- Творчество Уильяма Голдинга в международной базе фантастики «The Internet Speculative Fiction Database»
- Творчество Уильяма Голдинга в «Энциклопедия фантастики. Кто есть кто. Под ред. Вл. Гакова, 1995»
- Творчество Уильяма Голдинга в польской энциклопедии фантастики encyklopediafantastyki.pl/index.php/William_Golding
Произведения Отрывок, характеризующий Повелитель мух
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l"Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь. – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов, – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ, молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C"est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.Философский роман-притча Уильяма Голдинга «Повелитель мух» впервые увидел свет в 1954 году. Первоначально многие издательства отказывались брать рукопись неизвестного автора, но когда произведение было напечатано, оно сразу же завоевало внимание как читателей, так и критиков. Простой сюжет, реалистичные детские образы, психологически выверенная подоплёка поступков персонажей, экзотическое место действия слились в «Повелителе мух» в страшную антиутопию, показывающую «озверение» рода человеческого.
На протяжении XX века большинство литературоведов рассматривало «Повелителя мух» как роман-предупреждение , роман – указание на то, чем может закончится для цивилизации приверженность идеям нацизма и фашизма. Между тем, политическая составляющая произведения – всего лишь одна из исторических частностей, в то время как смысл «Повелителя мух» - более обширен и всеобъемлющ. В своём романе Голдинг показал не конкретные, характерные для определённого времени идеи, а вневременную сущность человеческой натуры – греховной, страшной, опускающейся до самых жестоких преступлений в условиях отсутствия позитивной сдерживающей силы.
Завязка романа приходится на момент знакомства Ральфа и Хрюши: встретившиеся после авиакатастрофы мальчики пытаются осознать, что с ними произошло, и наметить пути решения проблемы. Собранные трубным гласом морского рога английские дети (малыши, пяти-шести лет и подростки – десяти-тринадцати) поначалу пытаются сохранить на острове культурные и цивилизационные основы своей страны.
Мальчики устанавливают правила, главным из которых является постоянное поддержание дымящего костра. Огонь в «Повелителе мух» становится символом жизни – он служит надеждой на спасение, около него греются и разгоняют ночные страхи. Для защиты от дождя дети строят шалаши, для уборной находятся укромное место. Старшие мальчики помогают малышам доставать высоко растущие фрукты. Жизнь на острове идёт почти идеально: двенадцатилетний Ральф воспринимает новый, лишённый взрослых мир как сказку, некую идиллию, в которой всё хорошо. Другие дети поначалу относятся к случившемуся с ними как к игре: малыши строят на берегу песчаные замки, бывшие хористы во главе с Джеком Меридью становятся «охотниками».
Всё меняется с первой кровью. Как только Джек понимает, что ему по силам убить поросёнка, охота из забавы превращается в образ жизни. Вслед за своим вожаком бывшие хористы меняется до неузнаваемости: они наносят на лица кровожадные маски и полностью отдаются жажде убийства. Ощущение собственной значимости и власти затмевает собой всё – в том числе и желание вернуться в привычный мир людей. В начале охотники бросают костёр, затем и вовсе превращаются в дикое племя во главе с Вождём, чьи приказания исполняются беспрекословно. Новая, опьянённая вседозволенностью цивилизация, поглощённая первобытным страхом перед неведомым Зверем, решает умилостивить последнего ужасным даром – насаженной на палку свиной головой. Когда последняя протухает, вокруг неё собираются мухи, превращая и без того омерзительный предмет в материализовавшийся облик Зла.
Образ Зверя в романе соотносится с образом Дьявола («повелитель мух» – в переводе с древнееврейского означает «Вельзевул»). Первоначально Зверь появляется в ночных кошмарах малышей, которые видят его как «змея», висящего на деревьях. Оптимистично настроенный Ральф считает Зверя выдумкой, Хрюша отрицает его существование, опираясь на научные знания о мире, остальные ребят в тайне боятся того, кто может их убить, не подозревая, что, в первую очередь, бояться нужно самих себя. Это знание открывается только одному из мальчиков – самому слабому и, одновременно, самому разумному – постоянно падающему в обморок Саймону. Столкнувшись один на один со свиной головой, он начинает мысленно разговаривать с ней и получает чёткий ответ о том, что Зверь – это «неотделимая часть» его самого.
Полноценный Зверь складывается из совокупности маленьких «зверей», которыми становятся одичавшие охотники: начав с уничтожения свиней, они заканчивают убийством себе подобных. Первоначально охоту на человека они маскируют под игру: один мальчик изображает свинью, другие делают вид, что загоняют «её» в ловушку и убивают. Затем звериные инстинкты когда-то цивилизованных детей выходят наружу и убийство совершается по-настоящему.
Ральф, Хрюша и близнецы Эрик и Сэм, ставшие невольными свидетелями и, возможно, участниками убийства Саймона, настолько потрясены случившимся, что пытаются сделать вид, будто этого не было. Никто из мальчиков не желает вспоминать о «пляске», но когда избежать этого не удаётся, каждый предпочитает остановиться на версии, что произошедшее с Саймоном – всего лишь несчастный случай. Последующее убийство Хрюши, совершённое при свете солнца, и травля Ральфа служат кульминацией «Повелителя мух». Окончательно обезумевшие дети выпускают своего внутреннего «Зверя» на волю и останавливаются только в присутствии более грозной, созидательной силы – высадившегося на остров английского офицера. Последний становится в романе прообразом высшего божественного начала, разом прекратившего все споры и распри и одним своим присутствием победившего Дьявола.
Художественные образы мальчиков соотнесены в романе с конкретным человеческим началом: Ральф – добрый, культурный, стремящийся к порядку, не боящийся ответственности; Хрюша – косноязычный, умный, умеющий рассуждать изобретатель; Саймон – слабый, зрящий в корень философ-индивидуалист; Джек – властолюбивый диктатор; Роджер – угодливый слуга и жестокий садист; близнецы Эрик и Сэм – простые, плывущие по течению люди, симпатизирующие добру, но склоняющиеся под грубой силой; малыши – ещё неокрепшие личности, не успевшие сделать выбор между добром и злом, но чувствующие последнее интуитивно.