Переводы. Анализ шести переводов произведения «Ромео и Джульетта» на русский язык И ты уйдешь, меня не успокоив

Полынью я намазала соски -
И села с ней у стенки голубятни,
На солнышке. Вас не было в тот день:
Вы в Мантую уехали с супругом.
(Как хороша-то память у меня!)
Когда дитя попробовало груди,
С полынью, и почувствовало горечь, -
Бедняжечка, как сморщилась она!
Грудь бросила, и в этот самый миг
Вдруг зашаталась наша голубятня.
Я - прочь скорей, - давай Бог только ноги!
С тех пор прошло одиннадцать годов--
Она тогда стоять уже умела.
Нет, что я! уж ходить могла и бегать,
Цеплялся за что-нибудь. Она
Себе ушибла лобик накануне
Того же дня; а муж мой - весельчак
Покойник был - взял на руки ребенка
И говорит: "ты личиком упала,
А вот, когда ты будешь поумней,
То будешь падать навзничь. - Так ли, Джуля?"
И дурочка, божусь вам, перестала
Тотчас же плакать и сказала: "да".
Вот видите, как шутка помогает.
Хоть прожила б я тысячу годов,
Я этого б до гроба не забыла.
"Не так ли, Джуля?" он спросил; малютка
Сдержала слезы и сказала: "да".

Синьора Капулетти

Довольно уж об этом, перестань,
Пожалуйста.

Кормилица

Перестаю, синьора.
Но не могу от смеха удержаться,
Лишь вспомню - как, оставивши свой плач,
Она сказала "да", а ведь у ней
Большущая на лбу вскочила шишка -
Она ушиблась больно и навзрыд
Заплакала. Он говорит: "на личко
Упала ты, - когда же подрастешь,
То будешь падать навзничь. Так ли, Джуяя?"
Она сдержалась и сказала: "да".

Джульетта

Сдержись и ты, прошу тебя.

Кормилица

Ну, ладно.
Не буду больше. Бог тебя храни!
Из тех детей, которых я кормила,
Ты у меня была красивей всех.
Ах, если б мне твоей дождаться свадьбы.

Синьора Капулетти

Об этом вот предмете и хочу я
Поговорить. Джульетта, дочь, скажи мне,
Желаешь ли ты выйти замуж?

Джульетта

Мне
Не грезится об этой чести.

Кормилица

Чести!
Когда б не я кормилицей твоей
Единственной была, тогда б сказала,
Что разум ты всосала с молоком.

Синьора Капулетти

Ну, так теперь подумай о замужестве.
В Вероне есть почтенные синьоры,
Уж матери, которые моложе
Тебя, Джульетта; да и я сама
Давно была уж матерью в те лета,
В какие ты в девицах остаешься.
Вот дело в чем: граф молодой Парис
Твоей руки желает.

Кормилица

Ах, Джульетта,
Вот человек! такой-то человек,
Что равного нельзя найти на свете!
Картинка, воск!

Синьора Капулетти

В веронских цветниках
Цветка такого летом не бывает.

Кормилица

Да, истинно цветок, как есть цветок!

Синьора Капулетти

Что ж скажешь мне, Джульетта? Можешь ли
Ты полюбить его? У нас сегодня
На вечере увидишь ты Париса.
Внимательно прочти тогда всю книгу
Его лица, всмотрись в его черты,
Что вписаны рукою красоты,
И примечай - как все они согласны
Одна с другой; а если в чем неясны
Покажутся, его глаза прочтешь -
Тогда ты все неясное поймешь.
Для полноты той книги драгоценной,
Не связанной, обложка ей нужна
Так точно, как для рыбы глубина,
И красота наружная должна
Дать вид красе, от взоров сокровенной.
Для большинства становится ценней
Вся книга от богатства переплета;
Достоинства тут разделяют с ней,
В глазах толпы, застежки, позолота;
Так точно все, чем обладает граф,
Разделишь ты, в союзе с ним, нимало
Не потеряв того, чем обладала.

Кормилица

Не потеряв! прибыток тут один -
Ведь женщины толстеют от мужчин.

Синьора Капулетти

Ну, говори, Джульетта, поскорей,
Как, нравится тебе любовь Париса?

Джульетта

Я рассмотрю его, чтоб полюбить,
Когда любовь тем можно возбудить,
Причем, смотреть позволю я глазам,
Насколько лишь угодно это вам.

Входит слуга.

Синьора, гости собрались, стол для ужина накрыт, вас ждут, спрашивают
синьорину, кормилицу проклинают в буфетной. Суматоха страшная, я должен идти
прислуживать. Ради Бога, идите скорее. (Уходит.)

Синьора Капулетти

Сейчас идем. - Джульетта, граф уж там!

Кормилица

Иди, мой свет, к твоим счастливым дням,
Ночей тебе счастливых я желаю.

СЦЕНА IV

Улица.
Входят Ромео, Меркуцио, Бенволио, несколько
масок и слуг с факелами.

Сказать ли нам при входе что нибудь,
Иль просто так войти, без предисловий?

Бенволио

Они теперь не в моде; Купидон,
С повязкой на глазах, с татарским луком
Раскрашенным, пред нами не идет,
Пугая дам, как пугало воронье.
Не нужно никаких прологов нам
С запинками, подсказанных суфлером.
Пусть нас они считают, чем хотят;
Мы только в такт пройтися их заставим
Да и уйдем оттуда.

Дайте факел -
Не до прыжков теперь мне; на душе
Так тяжело; нести я факел буду.

Меркуцио

Нет, милый мой, ты должен танцевать.

Я не могу: вы в бальных башмаках,
На тоненьких подошвах; у меня же
Тоска лежит на сердце, как свинец;
Она меня приковывает к полу,
Я двинуться не в силах.

Меркуцио

Ты влюблен -
Ну так займи ты крылья у Амура
И воспари выс_о_ко над землей.

Его стрелой я ранен слишком тяжко,
Чтобы парить на этих легких крыльях.
Оцепенев от горя, не могу
Подняться я над цепенящим горем,
И падаю под бременем его.

Меркуцио

Упавши с этим бременем, ты сам
Обременишь любовь: она нежна,
Не вынесет подобного давленья.

Любовь нежна? Нет, чересчур сурова,
Груба, буйна и колется, как терн.

Меркуцио

Когда любовь с тобою так сурова,
То сам ты будь с любовию суров;
Коли ее, когда она колюча,
И с ног собьешь, и победишь любовь.
Давайте-ка футляр мне на лицо,
(Надевает маску.)
На маску - маску. Вот так образина!
Пусть надо мной смеются, - мне-то что?
Пусть за меня краснеет этой хари
Нависший лоб.

Бенволио

Ну, что же? Постучимся,
Да и войдем.

Подайте факел мне.
Пусть шалуны с веселым, легким сердцем
Ногой тростник бездушный шевелят,
А я, держась пословицы старинной,
Светить вам буду и смотреть: забава
Веселая, а я - совсем пропал.

Меркуцио

Когда попал ты в тину, то тебя
Мы вытащим из этого болота,
Из этой, с позволения сказать,
Любви, где ты увяз по горло. Ну же,
Мы ходим днем с огнем.

Ты вздор городишь.

Меркуцио

Я говорю, что понапрасну жжем
Мы факелы свои, как лампы днем,
Не двигаясь вперед; пойми, Ромео,
Намерение доброе у нас,
А в этом смысла более в пять раз,
Чем в наших всех способностях душевных.

С намерением добрым мы идем
На маскарад, - но нет в том вовсе смысла.

Меркуцио

А почему? позволено спросить?

В ночь прошлую мне снился сон.

Меркуцио

Мне - тоже.

Что ж видел ты во сне?

Меркуцио

Что очень часто
Сновидцы лгут.

Но истины им снятся.

Меркуцио

О, вижу я, что у тебя была
Царица Мэб, волшебниц повитуха.
Она совсем малютка: вся она
Не более агатового камня
У старшины на пальце; разъезжает
На атомах, запряженных гуськом,
В своем возке воздушном, по носам
Людей, что спят. В его колесах спицы
Устроены из пауковых ног,
Из крылышек кузнечиков - покрышка,
Из паутинок тоненьких - постромки,
Из лунного сиянья - хомуты,
Хлыст - из сверчковой косточки для ручки
И пленочки тончайшей для бича.
Ее возница - крошечный комар
В кафтане сером; он гораздо меньше
Тех червячков, что ползают порой
По пальчику ленивому девицы.
Ее возок - пустой лесной орех;
Устроен он искусницею-белкой
Иль червяком, которые для фей
Работали издревле колесницы.
В таком-то вот параде, по ночам,
Царица Мэб в мозгу влюбленных мчится, -
Любовные тогда им снятся сны;
Иль скачет по коленям царедворцев -
И грезятся им низкие поклоны;
Иль у судьи по пальцам - и ему
Приснятся взятки; иль по губкам дам -
И грезятся тогда им поцелуи;
(Но эти губки часто злая Мэб
Прыщами покрывает за пристрастье
Их к лакомствам); иль по носу вельможи
Проедет - и во сне он чует запах
Благоволенья нового к нему;
А иногда заденет нос попа,
Щетинкой от хвоста свиньи - и тотчас
Другой приход пригрезится ему;
Порой она проедется по шее
У спящего солдата - и во сне
Он видит битвы, приступы, засады,
Испанские клинки, пиры и кубки
В пять футов глубиной; затем опять
Почудится ему гром барабанов, -
Он вздрогнет и с проклятием проснется
В испуге, и, молитву прочитав,
Опять заснет. Она же, эта Мэб,
В ночную пору гривы заплетает
У лошадей и в грязные комки
Их волосы сбивает; если ж их
Распутать, то беда грозит большая.
Она же, ведьма, давит тех девиц,
Что навзничь спят, заране приучая
Их к тяжести, и делает из них
Хороших жен.

Да замолчишь ли ты,
Меркуцио? Ведь говоришь ты вздор.

Меркуцио

Да, верно: я о грезах говорю,
Исчадиях незанятого мозга,
Из ничего зачавшихся в пустой
Фантазии. Она эфира тоньше;
Изменчивей, чем ветер, что сперва
Холодную грудь севера ласкает,
И вдруг затем, разгневанный, летит
Оттуда прочь, поворотив лицо
К странам росой увлаженного юга.

Бенволио

И ветер тот сбивает с толку нас.
Чего мы ждем? Там, верно, кончен ужин.
И слишком поздно мы придем.

А я
Боюсь, что слишком рано; душу мне
Какое-то предчувствие тревожит:
Мне кажется, что надо мной висит
В созвездиях какая-то угроза,
Что этот пир лишь горькое начало
Моей судьбы, и кончится она
Безвременной, насильственною смертью.
Но пусть моей ладьею правит Тот,
Кто держит руль ее в Своей деснице.
Вперед, синьоры.

Бенволио

Бейте в барабан.

СЦЕНА V

Зала в доме Капулетти.
На сцене музыканты. Входят слуги.

1-й слуга

Где Потпан? Почему он не помогает убирать? Ведь его дело переменять
тарелки и вытирать столы!

2-й слуга

Когда вся чистая работа лежит на руках только одного или двух человек и
эти руки не умыты, выходит только грязь одна.

1-й слуга

Прочь эти складные стулья, отодвиньте этот буфет, да присматривайте за
посудой. - Пожалуйста, прибереги мне кусочек марципана, да будь другом: вели
привратнику пропустить сюда Сусанну и Ленору. - Антон! Потпан!

3-й и 4-й слуги

Здесь! Сейчас!

1-й слуга

Вас ищут, зовут, ждут, требуют в зале!

3-й слуга

Мы не можем быть и тут и там в одно время. Живо, ребята,
пошевеливайтесь. Кто дольше проживет, тот все заберет.

Входят Капулетти, его дядя, синьора Капулетти,
Джульетта, кормилица, гости и Ромео, с масками.

Капулетти

Пожалуйте, привет вам, господа.
Все дамы, у которых на ногах
Мозолей нет, попляшут с вами. А,
Сударыни! посмотрим - кто из вас
Откажется от танцев; если станет
Жеманиться которая-нибудь,
То поклянусь, что есть у ней мозоли.
Не правда ли, я ловко вас поддел?
(Маскам.)
Привет мой вам, синьоры! -
Было время,
Когда и я красавицам в ушко
Нашептывал пленительные речи,
Под маскою. Оно уже прошло,
Прошло, прошло...
(к Ромео и маскам:)
Я рад вам, господа.
Ну, музыканты, начинать! - прошу
Раздвинуться; девицы, танцевать!

Музыка. Гости танцуют.

(Слугам.)
Эй вы, болваны, света больше! прочь
Столы! Огонь в камине погасить:
И без него тут стало слишком жарко.
Вот подлинно, что кстати подошла
Нежданная забава.
(Дяде)
Нет, сиди,
Сиди, мой добрый дядя; время танцев
Прошло для нас с тобою. Как давно
В последний раз мы надевали маски?

Дядя Капулетти

Наверное, лет тридцать.

Капулетти

Что ты, полно!
Не может быть, чтоб так давно; со свадьбы
Люченцио прошло лет двадцать пять,
Не более, когда б ни приходился
День Троицы. В последний раз тогда
Мы были в масках.

Дядя Капулетти

Больше; сын его
Гораздо старше: тридцать лет ему.

Капулетти

Толкуй! ведь, сын назад тому два года
Еще имел опекуна.

Ромео
(слуге)

Кто эта дама,
Что подала тому мужчине руку?

Не знаю, синьор.

Светильники померкли перед нею;
Как на серьге нуб_и_анки алмаз,
Она во тьме блестит красой своею,
Бесценною, доступной лишь для глаз,
Не созданных для обладанья ею.
Красавица толпой окружена:
Как белая голубка там она,
Когда вокруг вороны соберутся.
Пусть лишь она окончит танец свой -
Я подойду, чтоб грубою рукой
Ее руки божественной коснуться.
Любил ли я когда до этих пор?
О, отрекись от этого, мой взор!
Ведь истинных красавиц эти очи
Не видели до настоящей ночи.

Тибальдо
(прислушиваясь)

По голосу, Монтекки это. - Мальчик!
Подай мой меч! Как! негодяй дерзнул
Войти сюда, под шутовскою маской,
Чтоб над семейным нашим празднеством
Нахально так и нагло издеваться!
Клянуся честью рода моего,
Я не сочту грехом - убить его!

Капулетти

Из-за чего бушуешь ты, племянник?
В чем дело?

Тибальдо

Дядя, это вот - Монтекки,
Наш враг, подлец, забравшийся сюда,
Чтобы над нашим праздником глумиться.

Капулетти

Ромео - этот юноша?

Тибальдо

Да, он,
Он, негодяй Ромео.

Капулетти

Успокойся,
Оставь его, не задевай; ведь, он
Ведет себя, как должно дворянину;
И, говоря по правде, вся Верона
Гордится им, как юношею честным
И хорошо воспитанным, - и я
За все богатства города Вероны
Не допущу, чтоб в доме у меня
Нанесена ему была обида.
Итак, сдержись, не замечай его:
Я так хочу. Когда ты уважаешь
Желания мои, то вид веселый
Прими, не хмурься, - это неуместно
На празднике.

Тибальдо

Как раз уместно, если,
В числе гостей, забрался негодяй,
И выносить его я не желаю.

Капулетти

Перенесешь! Заносчивый мальчишка!
Я говорю, перенесешь. - Ступай,
Кто здесь хозяин: я иль ты? ступай!
Переносить его ты не желаешь!
О, Господи! переполох ты хочешь
Произвести среди моих гостей?
Затеять шум? Довольно, будь мужчиной.

Тибальдо

Но, дядя, это стыд.

Капулетти

Ступай, ступай
Ты-дерзкий мальчик. Стыдно? в самом деле?
Не д оведет задор твой до добра.
Перечить мне! Как раз нашел ты время.
(Обращаясь к гостям.)
Отлично вы сказали.
(к Тибальдо)
Ну, ступай,
Молокосос, да не шуми, иначе...
(Слугам.)
Прибавьте свеч!
(к Тибальдо)
Ну как тебе не стыдно!
Я усмирю тебя!
(гостям)
Ну, веселее,
Мои друзья!

Тибальдо

Невольное терпенье
И вольный гнев приходят в столкновенье,
И тело все мое от них дрожит.
Приветливый принять я должен вид -
И с наглостью на время примириться;
Но в желчь мое терпенье превратится!

Ромео
(Джульетте)

Когда моей рукою недостойной
Я мог твою святыню оскорбить,
Позволь губам моим, двум пилигримам,
Мой сладкий грех лобзаньем искупить.

Джульетта

Но, пилигрим, невелика вина
Твоей руки: в ней набожность видна;
Паломникам позволено руками
С молитвою касаться рук святых,
И жмут они друг другу руку сами,
Пожатие руки - лобзанье их.

Но, кроме рук, даны и губы им.

О, если так, то, милая святая,
Позволь губам молиться, подражая
Моей руке; даруй ей благодать,
Чтоб веры мне своей не потерять.

Джульетта

Недвижными святые пребывают,
Хоть милость за молитву посылают.

Не двигайся ж, пока не испросил
Я милости молитвами своими...
(Целует ее.)
Ну, вот, теперь я прегрешенье смыл,
Соединив мои уста с твоими.

Джульетта

И на моих устах твой грех лежит.

Как мило ты на это негодуешь!
Отдай его назад, коль тяготит.
(Целует ее снова.)

Джульетта

Ты, пилигрим, по требнику целуешь.

Кормилица
(подходя)

Вас матушка зовет.
(Джульетта уходит.)

А кто она?

Кормилица

Не знаете? Бог мой! хозяйка дома;
И добрая, и умная такая
Синьора; я кормила дочь ее,
Ту самую, с которою сейчас
Вы говорили; и могу уверить,
Что тот, кому достанется она,
И денежки хорошие получит.

Итак, она - дочь Капулетти? Плохо!
Теперь вся жизнь моя в руках врага.

Бенволио
(подходя)

Идем, идем, окончилась забава.

Окончилась; я этого боюсь,
С спокойствием моим я расстаюсь.

Капулетти

Нет, господа, пока не уходите:
Кой чем еще вас надо угостить.
Нельзя? - Так я благодарю всех вас,
Благодарю вас от души, синьоры.
Спокойной ночи! - Факелы сюда!
Теперь - в постель: спать хочется. Уж поздно.

Все уходят, кроме Джульетты и кормилицы.

Джульетта

Поди сюда, кормилица. Скажи -
Кто господин вон тот?

Кормилица

Сын и наследник
Тиберио.

Джульетта

А тот, что в дверь выходит?

Кормилица

Мне кажется, Петрукьо молодой.

Джульетта

А тот, что вслед идет за ним, который
Не танцевал?

Кормилица

Не знаю.

Джульетта

Разузнай,
Кто он такой.
(Кормилица уходит.)
О, если он женат,
То гроб один мне будет брачным ложем.

Кормилица возвращается.

Кормилица

Он вашего врага Монтекки сын
Единственный; зовут его Ромео.

Джульетта

Среди моей единственной вражды
Любовь моя единая возникла.
Не вовремя узнала я, кто он;
Не вовремя его я увидала!
Не приведет к добру любовь моя:
В заклятого врага влюбилась я.

Кормилица

Что? что ты там?

Джульетта

Стихи припоминаю,
Которым научил меня один
Из кавалеров.
(За сценою зовут: "Джульетта!")

Кормилица

Мы идем! сейчас! -
Пойдем, пора, все гости разошлись.
(Уходят.)

Входит Хор.

Страсть прежняя внезапно охладела,
И новая ее сменила страсть;
Та, что Ромео сердцем овладела,
Утратила над этим сердцем власть;
Ее краса красой быть перестала
В его глазах, - и полюбил он вновь.
Джульетта взор его очаровала,
Он сам любим, - опасная любовь!
Как враг семьи Джульетты, он не смеет
Войти к ней в дом с признанием своим;
И никакой надежды не имеет
Она на то, чтоб повстречаться с ним.
Но случаи им время посылает,
И пыл любви им мужество дает
Для встреч, - и миг блаженства утешает
И сладкую отраду в сердце льет.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА I

Площадь, примыкающая к саду Капулетти.
Входит Ромео.

Могу ль уйти, когда я сердцем здесь?
Вернись назад, тяжелый прах, найди
Свой центр.
(Перелезает через стену сада.)

Входят Бенволио и Меркуцио.

Бенволио

Кузен Ромео! эй, Ромео!

Меркуцио

Я поклянусь, что он ушел домой
И лег в постель.

Бенволио

Он побежал сюда
И перелез чрез эту стену сада.
Зови его, Меркуцио.

Меркуцио

Я буду
Не только звать, но даже заклинать.
Ромео! страсть, влюбленный, сумасшедший,
Блажной! явись пред нами в виде вздоха,
Произнеси хоть рифму - "кровь, любовь",
Хоть слово в честь болтушки Афродиты,
Иль прозвище смешное дай ее
Наследнику и сыну Купидону,
Проказнику-мальчишке, что так ловко
Стрелу пустил, что царь Кофетуа
Вдруг в нищую влюбился. - Он не слышит,
Не движется, - скончалась обезьяна!
И заклинать его я принужден.
Явись же нам; тебя я заклинаю
Блестящими глазами Розалины,
Ее челом, пурпурными устами
И ножкою, и трепетным бедром,
И всем, что там найдется по соседству, -
Предстань пред нами в образе своем!

Несомненно, эта пьеса является одним из самых сложных для перевода произведений. Самую очевидную трудность создает стихотворный ритм произведения, не говоря уже о других сопутствующих трудностях. Таблица 1 покажет, как справились с этим разные авторы переводов: Пастернак, Михалковский, Григорьев, Радлова, Сорока, и Щепкина-Куперник.

Таблица 1

Особенности перевода произведения «Ромео и Джульетта» разными переводчиками

	Пастернак	Михалковский	Григорьев
1. Prince. Rebellious subjects, enemies to peace, Profaners of this neighbour-stained steel-Will they not hear? What, ho! you men, you beasts, That quench the fire of your pernicious rage With purple fountains issuing from your veins!	Князь. Изменники, убийцы тишины, Грязнящие железо братской кровью! Не люди, а подобия зверей, Гасящие пожар смертельной розни Струями красной жидкости из жил!	Князь. Мятежники, спокойствия враги, Свои мечи позорящие кровью Гасящие огонь своей вражды Из жил своих!	Князь. Бунтовщики! Спокойствия враги, Сквернящие мечи сограждан кровью! Не слышите вы, что-ль? Эй! люди! звери, Огонь вражды погибельной своей. Готовые тушить багряным током Жил собственных своих!
		Щепкина-Куперник
Вы, непокорные враги покоя, пятнающие кровью ближних сталь, Меня не слышите? Вы люди-звери, Гасящие огонь смертельной злобы Багровыми струями ваших жил,	Князь Смутьяны, мира нашего враги, Кощунственно поднявшие на ближних Оружие!.. Не слышат. Эй, зверье, Вражду и ярость хищную свою Своею утоляющее кровью!	Бунтовщики! Кто нарушает мир? Кто оскверняет меч свой кровью ближних? Не слушают! Эй, эй, вы, люди! Звери! Вы гасите огонь преступной злобы Потоком пурпурным из жил своих.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
To hear true shrift. Come, madam, let"s away,	Входит РОМЕО. Бенволио. А вот и он. Вы здесь как бы случайно. Увидите, я доберусь до тайны. Монтекки. Пойдём жена. Оставим их вдвоем, Как исповедника с духовником	В отдалении показывается Ромео. Бенволио. А, вот он сам. Уйдите; - постараюсь. Узнать его печаль, но не ручаюсь. Монтекки. О если б ты добился - чем она В нем вызвана! Идем, идем, жена.	Является РОМЕО в отдалении. Бенволио. Был искренен! Жена, пойдём домой!
		Щепкина-Куперник
Входит Ромео. Монтекки. Да будет счастлива твоя игра, Чтоб истину узнать. Идем, пора!	Входит Ромео. Бенволио. Да вот он сам. Оставьте нас одних. Я вызнаю, что на него за стих Нашел. Монтекки. Желаю я тебе успеха. Пойдем, жена. Мы только здесь помеха.	Бенволио. Вот он идет. Побудьте в стороне. Надеюсь, что откроется он мне! Монтекки. Хотел бы я, чтоб ты услышал скоро Всю исповедь его! - Идем, синьора!
Пастернак	Михалковский	Григорьев
3. Enter Capulet, County Paris, and -the Clown. Cap. But Montague is bound as well as I, In penalty alike; and "tis not hard, I think, For men so old as we to keep the peace. Par. Of honourable reckoning are you both, And pity "tis you liv"d at odds so long.	Входят КАПУЛЕТТИ, ПАРИС и СЛУГА Капулетти. Монтекки и меня оштрафовали. А разве трудно было б жить в ладу? Парис. Да, это странно. Два почтенных старца - И почему-то вечно на ножах. Однако вы мне не дали ответа.	Входят Капулетти, Парис и слуга. Капулетти. Такой же штраф наложен на Монтекки, Как на меня; и нам, двум старикам, Я думаю, не трудно бы жить в мире Парис. Обоих вас глубоко уважают, И очень жаль, что длится ваш раздор.	Входят КАПУЛЕТ, ПАРИС и СЛУГА Капулет. Монтекки, так же, как и я, наказан; Под равной пеней. А не трудно, право, Мир соблюсти двум старикам, как мы. Парис. Вы оба уважаемы равно, И жаль, что вы так долго были в ссоре
		Щепкина-Куперник
Входят Капулетти, Парис и Слуга. Капулетти Монтекки ведь наказан, как и я. Одною пеней. Думаю, не трудно Двум старым людям мир не нарушать. Парис Вы оба - уважаемые люди, И жаль, что в давней ссоре вы живете.	Улица. Входят Капулетти, Парис и слуга. Капулетти Такое же наложено взысканье И на Монтекки. В наши с ним года Мир соблюдать, казалось бы, нетрудно. Парис. Вы оба уважаемы и знатны, И жаль, что давний спор вас разделил.	Входят Капулетти, Парис и слуга. Капулетти Мы оба одинаково с Монтекки Наказаны; и, думаю, не трудно Нам, старым людям, было б в мире жить. Парис. Достоинствами вы равны друг другу; И жаль, что ваш раздор так долго длится.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
4. Enter Benvolio and Romeo. One desperate grief cures with another"s languish	Входят БЕНВОЛИО и РОМЕО. Бенволио. Молчи, мой друг. Огонь огнём встречают, Беду - бедой и хворью лечат хворь, Круженьем вспять круженье прекращают, И ты с бедою точно так же спорь.	Входят Ромео и Бенволио. Бенволио. Один огонь теряется в другом, Страдание страданьем уменьшится; Коль голова твоя идет кругом, Заставь ее обратно закружиться; Одна печаль другою исцелится:	Входят БЕНВОЛИО и РОМЕО. Бенволио. Э, милый мой! Клин клином выбивай, Огонь туши огнём, страданье облегчай Другим страданьем!.. Коль голова кружится - В другую сторону кружи её, пройдет! От боли болью надобно лечиться.
		Щепкина-Куперник
Входят Бенволио и Ромео. Бенволио. Поверь, пожрет один огонь другой, Печаль другой печалью сократится, Боль новая излечит боль собой, И голова иначе закружится.	Входят Бенволио и Ромео. Бенволио. Брось. Гасят ведь одним огнем другой, И боль другою болью притупляют, А горе глушат новою бедой, И головокруженье прекращают Круженьем вспять.	Входят Бенволио и Ромео. А, вот это кстати! Бенволио Коль чувствуешь ты головокруженье, Кружись в другую сторону - поможет! Один огонь другого выжжет жженье, Любую боль прогнать другая может.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
5. Enter Capulet"s Wife, and Nurse. God forbid! Where"s this girl? What, Juliet!	Входят ЛЕДИ КАПУЛЕТТИ и КОРМИЛИЦА. Леди Капулетти. Кормилица, скорее: где Джульетта? Кормилица. Клянусь былой невинностью, звала. Джульетта, где ты? Что за непоседа! Куда девалась ярочка моя?	Синьора Капулетти Кормилица, где дочь моя? Зови Ее ко мне. Кормилица Клянусь, что я уже звала ее. Ягненочек, порхающая птичка! О, Господи, да где ж она? - Джульетта!	Входят СИНЬОРА КАПУЛЕТ и КОРМИЛИЦА. Девичья честь порукой! Ой, ты, пташка! Да где же козочка? Где ты, Джульетта?
		Щепкина-Куперник
Входят госпожа Капулетти и Кормилица. Госпожа Капулетти Где дочь моя? Зови ее сейчас же! Кормилица Своею девственностью в десять лет Клянусь - звала уже. Овечка! Птичка! Где девочка? О боже, где Джульетта?	Входят синьора Капулетти и няня. Синьора Капулетти Скажи мне, няня, где же дочь моя? Няня. Моим девичеством клянуся, В двенадцать лет целехоньким еще, Я кликала уж. Где же ты, Джульетта? Ау, голубка! Девочка, ну где ж ты?	Входят синьора Капулетти и кормилица. Синьора Капулетти Где дочь моя? Пошли ее ко мне, Кормилица! Кормилица. Невинностью моей В двенадцать лет - клянусь, уж я давно Звала ее. - Ягненочек мой, птичка! Куда ж она девалась? А? Джульетта!
Пастернак	Михалковский	Григорьев
6. Nurse. Even or odd, of all days in the year, Come Lammas Eve at night shall she be fourteen. Susan and she (God rest all Christian souls!) Were of an age. Well, Susan is with God;	Кормилица. С лишним или без лишнего, не об этом спор, а четырнадцать ей минет на Петров день, я вам верно говорю. Она и Сусанна - упокой её, господи! - были ровесницы. Но я её не стоила, и её господь прибрал.	Кормилица Ну, равно две, иль с небольшим, а только Четырнадцать исполнится ей лет В канун Петрова дня; моей Сусанне Ровесница она, - да упокоит Все души христианские Господь Сусанна с Ним; была я недостойна Иметь ее.	Кормилица. Ну, там меньше ль, больше ль... дело Не в том. На самый, на Петров день, в ночь, Четырнадцать годков ей минет Сусанна - упокой её господь -Была б ей ровня... Бог прибрал Сусанну Знать за грехи мои...
		Щепкина-Куперник
Кормилица Ну, две иль с лишним, только знаю я - В ночь на Петра четырнадцать ей минет. Сусанна ей (земля ей буди пухом) Ровесница была, да бог прибрал. Ее была я недостойна.	Тогда-то и четырнадцать ей стукнет. Ровесницы она с моей Сусанной. Сусанночку мою прибрал Господь. Ее была я, видно, недостойна.	Кормилица Ну вот, в Петров день к ночи И минет ей четырнадцать годков. Она была с моей Сусанной (царство Небесное всем христианским душам!) Ровесница. Сусанну бог прибрал. Ох, я не стоила ее!
Пастернак	Михалковский	Григорьев
7. Rom. What, shall this speech be spoke for our excuse? Ben. The date is out of such prolixity.	Ромео. Прочесть ли нам приветствие в стихах Или войти без лишних предисловий? Бенволио. Нет, в наше время это не в ходу.	Ромео. Сказать ли нам при входе что нибудь, Иль просто так войти, без предисловий? Бенволио. Они теперь не в моде;	Ромео. Ну, как же? С извинительною речью Бенволио. На околичности прошла уж мода,
		Щепкина-Куперник
Что ж, скажем ли мы что-нибудь при входе Иль без приветствия войдем туда? Бенволио. Не в моде многословие такое.	И эту заготовленную речь Мы скажем? Иль войдем без объявленья? Бенволио. Все эти устарели ухищренья:	Ну что ж, мы скажем в извиненье речь Иль так войдем, без всяких объяснений? Бенволио. Нет, нынче уж не в моде многословье.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
8. Cap. Welcome, gentlemen! Ladies that have their toes Unplagu"d with corns will have a bout with you	Капулетти. Привет, синьоры! Дамам без мозолей У нас работы хватит до утра.	Капулетти Пожалуйте, привет вам, господа. Все дамы, у которых на ногах Мозолей нет, попляшут с вами.	Капулет. Синьоры, милости прошу! Работа Вам будет, если ноги дам не страждут Мозолями...
		Щепкина-Куперник
Капулетти Входите, господа. Сразятся с нами Те дамы, у кого мозолей нет.	Капулетти Милости просим, господа! У наших У дам мозолей нет. Потанцевать Они все рады с вами.	Капулетти Добро пожаловать! И пусть те дамы, Чьи ножки не страдают от мозолей, Попляшут с вами!
Пастернак	Михалковский	Григорьев
9. Chor. Now old desire doth in his deathbed lie, And young affection gapes to be his heir; That fair for which love groan"d for and would die, With tender Juliet match"d, is now not fair.	Хор. Былая страсть лежит на смертном ложе, И новая на смену ей пришла. И бывшая Ромео всех дороже Перед Джульеттой больше не мила.	Хор. Страсть прежняя внезапно охладела, И новая ее сменила страсть; Та, что Ромео сердцем овладела, Утратила над этим сердцем власть;	Хор. На смертном ложе страсть былая издыхает И жадно новая наследства ожидает: Краса, смущавшая мечтателя покой, Померкла пред Джульеттиной красой.
		Щепкина-Куперник
Хор. На ложе смерти - старая любовь, А молодая страсть уж смотрит в дверь; Краса, которой посвящал он кровь, С Джульеттой рядом - не краса теперь.	Вот и ушло былое увлеченье. Его сменила молодая страсть. С Джульеттою не выдержав сравненья, Былое диво потеряло власть.	Былая страсть поглощена могилой - Страсть новая ее наследства ждет, И та померкла пред Джульеттой милой, Кто ранее была венцом красот.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
10. Romeo! humours! madman! passion! lover! Appear thou in the likeness of a sigh;	Ромео! Сумасшедший обожатель! Стань предо мной, как облачко, как вздох!	Ромео! страсть, влюбленный, сумасшедший, Блажной! явись пред нами в виде вздоха,	Эй, Ромьо! Эй ты, норов! страсть! безумство! Явися к нам хоть в виде вздоха ты;
		Щепкина-Куперник
Ромео, шут, безумец, страсть, любовник! Явись под видом вздоха	Чудак! Безумец! Жаркий воздыхатель! Явися нам, как воплощенный вздох,	Ромео, страсть, любовь, безумец пылкий, Причудник! Появись хоть в виде вздоха!
Пастернак	Михалковский	Григорьев
11. But soft! What light through yonder window breaks? It is the East, and Juliet is the sun!	Но что за блеск я вижу на балконе? Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!	Но, тише, что за свет в ее окне? Оно - восток, и в нем Джульетта - солнце.	Но тише! Что за свет в окне мелькнул? О! то - восход! Джульетта - солнце!
		Щепкина-Куперник
Но что за свет мелькает в том окне? Там золотой восток; Джульетта - солнце!	Но тсс! Что за сиянье там в окне? Это восход, и солнце в нем - Джульетта.	Но тише! Что за свет блеснул в окне? О, там восток! Джульетта - это солнце.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
12. Friar. The grey-ey"d morn smiles on the frowning night, Check"ring the Eastern clouds with streaks of light;	Ночь сердится, а день исподтишка Расписывает краской облака.	С улыбкою на сумрачную ночь, Пестря восток, глядят глаза денницы;	Лоренцо. Ясная улыбка зорьки сероокой Полосами света облака востока,
		Щепкина-Куперник
В ночь хмурую, смеясь, глядится день, И тучи луч пестрит и гонит тень,	Уж облака восточные зарей Расцвечены, и хмурый мрак ночной, Как сонный пьяница, уносит ноги	Рассвет уж улыбнулся сероокий, Пятная светом облака востока. Как пьяница, неверною стопой С дороги дня, шатаясь, мрак ночной
Пастернак	Михалковский	Григорьев
13. What early tongue so sweet saluteth me? Young son, it argues a distempered head So soon to bid good morrow to thy bed.	Ах, это ты? Вполне ли ты здоров, Что пробудился раньше петухов?	Чей слышу я привет в столь ранний час? Мой сын, что так поднялся спозаранку? Должно быть, ты расстроен чем-нибудь	Очень не хорошая, сын мой, то примета, Коли кто прощается с ложем до рассвета,
		Щепкина-Куперник
Чей ласковый привет так рано слышу? Мой сын, расстройство чувств ты доказал Тем, что с постели нынче скоро встал.	Господня будь с тобою. Что поднять И в келью привести тебя так рано Могло? Для молодого это странно.	Господь да будет Благословен! Но кто же слух мой будит Приветом нежным в ранний час такой? О сын мой, должен быть гоним тоской Тот, кто так рано расстается с ложем.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
14. Mer. Where the devil should this Romeo be? Came he not home to-night? Ben. Not to his father"s. I spoke with his man.	Меркуцио. Где носят черти этого Ромео? Он был сегодня ночью дома? Бенволио. Нет. Я там справлялся.	Меркуцио Где, черт возьми, запропастился он? Иль в эту ночь домой не возвращался Бенволио. Да; он там не ночевал: Я спрашивал его слугу.	Меркуцио. Куда девался к чорту этот Ромьо? Скажи, не приходил он ночью в дом? Бенволио. В отцовский - нет! Я спрашивал слугу,
		Щепкина-Куперник
Меркуцио Куда к чертям Ромео провалился? Он дома ночевал? Бенволио. Не ночевал. Я говорил с слугой.	Меркуцио Куда к чертям подевался Ромео? Он ведь не ночевал дома? Бенволио. Нет. Я говорил с его слугой.	Меркуцио Куда ж, черт побери, Ромео делся? Он так и не был дома? Бенволио. Нет, я с его слугою говорил.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
15. Ben. Here comes Romeo! here comes Romeo! Mer. Without his roe, like a dried herring. O flesh, flesh, how art thou fishified!	Бенволио. Гляди-ка, никак, Ромео! Меркуцио. Моща мощой, как высохшая селёдка! О бедная плоть человеческая, до чего же ты уподобилась рыбьей!	Бенволио. Вот идет Ромео, - Ромео идет! Меркуцио. Он - точно высушенная селедка без икры. Бедное тело! оно из мяса превратилось в рыбу.	Бенволио. Вот он - Ромьо! вот он - Ромьо! Меркуцио. Кости лишь да кожа: точно вяленая селёдка! Рыба ты, рыба!..
		Щепкина-Куперник
Бенволио. Вот идет Ромео, вот идет Ромео! Меркуцио. Без своей половинки он похож на селедку без молок. О мясо, мясо, как ты орыбилось!	Бенволио. А вот и Ромео, а вот и Ромео к нам жалует! Меркуцио. Вялый, точно вяленая сельдь. О сочная плоть, как ты по-рыбьи увяла!	Бенволио. А вот и Ромео, вот и Ромео! Меркуцио. Совсем вяленая селедка без молок. Эх, мясо, мясо, ты совсем стало
Пастернак	Михалковский	Григорьев
In half an hour she "promis"d to return.	Джульетта. Кормилицу я в девять отослала. Она хотела сбегать в полчаса.	Джульетта. Я нянюшку послала ровно в девять, И мне она вернуться обещала Через полчаса.	Джульетта. Пробило девять, как услала няню, И в полчаса сходить она хотела...
		Щепкина-Куперник
Джульетта. Когда послала няню, было девять; Вернуться обещала в полчаса.	Джульетта. Когда послала няню, било девять. Она сказала, через полчаса Вернется.	Джульетта. Послала я кормилицу, как только Пробило девять. Через полчаса Она мне обещала возвратиться.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
17. Here comes the lady. O, so light a foot Will ne"er wear out the everlasting flint.	Вот и она. Столь лёгкая нога Ещё по этим плитам не ступала.	Вот и она. - Такою легкой ножкой Нельзя стереть кремневых этих плит.	Вот синьора. О! столь лёгкая нога От века не ступала по помосту.
		Щепкина-Куперник
Идет невеста. Так легка нога, Что никогда б камней она не стерла.	Вот и Джульетта. Легкий шаг ее Не изотрет вовеки плиток пола.	Вот и она. Подобной легкой ножке Не вытоптать вовеки прочных плит.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
18. Cap. When the sun sets the air doth drizzle dew, It rains downright.	Капулетти. Закат сопровождается росой, Племянника ж закат отмечен ливнем.	Капулетти С закатом дня роса на землю сходит, Но моего племянника закат Принес нам дождь.	Капулет. Как солнышко взойдёт - падёт роса на землю, Но по закате сына брата моего Дождь ливмя льёт...
		Щепкина-Куперник
Капулетти. С заходом солнца падает роса, Но моего племянника закат Дождь заливает.	Капулетти. Земля росой влажнится на закате. Но Тибальтов закат уж не росой Увлажен, а дождями затяжными.	Капулетти. Спускается роса с заходом солнца; Но по уходе бедного Тибальта Льет ливмя дождь.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
19. Par. Happily met, my lady and my wife! Jul. That may be, sir, when I may be a wife. Par. That may be must be, love, on Thursday next. Jul. What must be shall be.	Парис. Счастливый миг, прекрасная супруга! Джульетта. Мы не принадлежим ещё друг другу. Парис. В четверг вы станете моей женой. Джульетта. Всё в воле божьей!	Парис. Я счастлив, что вас встретил, синьорина, Моя жена. Джульетта. Быть может, если только Могу я быть женою. Парис. Вы должны И будете моей женой в четверг. Джульетта.Что быть должно, то будет.	Парис. Вот счастливая встреча, о моя Синьора и моя супруга! Джульетта. Ею тогда лишь буду я, как выйду замуж. Парис. Да это будет, быть должно в четверг, Любовь моя. Джульетта. Что будет, то и будет.
		Щепкина-Куперник
Парис. Я счастлив видеть вас, жена моя! Джульетта. Так может быть, когда женой я буду. Парис. Любимая, в четверг так должно быть. Джульетта. Что должно быть, то будет.	Парис. Привет, моя жена и госпожа! Джульетта. Такие преждевременны приветы. Парис. Вот-вот четверг. Джульетта. И дождичек в четверг. Что ж, быть чему, того не избежим.	Парис. Я счастлив встретить здесь мою супругу! Джульетта. Да, если я смогу вам стать супругой. Парис. Так будет, быть должно: в четверг - наш брак. Джульетта. Что быть должно, то будет.
Пастернак	Михалковский	Григорьев
20. Par. Give me thy torch, boy. Hence, and stand aloof. Yet put it out, for I would not be seen.	Парис. Дай факел и ступай. Пожалуй, нет: Задуй его. Я не хочу быть видим.	Иль нет, задуй его: я б не желал, Чтобы меня кто-либо здесь увидел.	Парис. Дай факел, паж! Иди и стань поодаль! Нет! прочь его возьми! Я не хочу Быть видимым,
		Щепкина-Куперник
	Нет, лучше погаси; пускай никто Меня не видит.	Иль нет, - задуй, а то меня увидят.

Анализ переводов на основе таблицы 1:

Перевод Григорьева отличается особой сложностью. Ясность никогда не входила в состав критического таланта Григорьева. Крайняя запутанность и темнота изложения недаром отпугивали публику от его произведений.

«Rom. What, shall this speech be spoke for our excuse?

Or shall we on without apology?

Ben. The date is out of such prolixity.»

«Ромео. Ну, как же? С извинительною речью

Иль так без оправданий мы войдём?

Бенволио. На околичности прошла уж мода,»

«Ясная улыбка зорьки сероокой

Хмурую уж гонит ночь и золотит

Полосами света облака востока,»

Также Григорьев пытается следовать оригиналу, что иногда звучит весьма нелепо в исходном варианте:

Wife. Nurse, where"s my daughter? Call her forth to me.

Nurse. Now, by my maidenhead at twelve year old,

I bade her come. What, lamb! what ladybird!

«Входят СИНЬОРА КАПУЛЕТ и КОРМИЛИЦА.

Синьора Капулет. Кормилица, где дочь? Покличь её!

Кормилица. Да кликала; вот вам моя былая

Девичья честь порукой!

Ой, ты, пташка!

Ой ты, овечка! Господи помилуй!

Да где же козочка? Где ты, Джульетта?»

В переводе Григорьева не чувствуется ритма оригинала. Стремясь сохранить высокий стиль произведения, в тексте переводчика не чувствуется легкости, строки всегда разные, ритм теряется, а местами даже сводится к обычному переводу:

Ben. See, where he comes. So please you step aside,

I"ll know his grievance, or be much denied.

Mon. I would thou wert so happy by thy stay

«Является РОМЕО в отдалении.

Бенволио.

Вот он. Вам лучше прочь идти отсюда...

Дознаюсь, нет ли, - а стараться буду.

Монтекки. Дай бог удачи! Хоть бы он с тобой

Был искренен! Жена, пойдём домой!»

В переводе Михайловского чувствуется ритм оригинала:

«Prince. Rebellious subjects, enemies to peace,

Profaners of this neighbour-stained steel-

Will they not hear?

What, ho! you men, you beasts,

That quench the fire of your pernicious rage

With purple fountains issuing from your veins!»

«Князь. Мятежники, спокойствия враги,

Свои мечи позорящие кровью

Сограждан! Эй! - не слышат?.. Люди, звери,

Гасящие огонь своей вражды

Губительной пурпурными струями

Из жил своих!»

Также можно сказать, что Михайловский не использует слишком сложных для понимания слов, видно, что он держится середины:

«Enter Capulet"s Wife, and Nurse.

Wife. Nurse, where"s my daughter? Call her forth to me.

Nurse. Now, by my maidenhead at twelve year old,

I bade her come. What, lamb! what ladybird!

God forbid! Where"s this girl? What, Juliet!»

«Входят синьора Капулетти и кормилица.

Синьора Капулетти

Кормилица, где дочь моя? Зови

Ее ко мне.

Кормилица

Невинностью моей в двенадцать лет

Клянусь, что я уже звала ее.

Ягненочек, порхающая птичка!

О, Господи, да где ж она? - Джульетта!»

Отличительной чертой перевода Радловой является простота и легкость. В ее переводе не присутствует каких-либо сложных конструкций, нет возвышенных слов, что дает максимальную возможность для понимания оригинала:

«Cap. When the sun sets the air doth drizzle dew,

But for the sunset of my brother"s son

It rains downright.»

«Капулетти.С заходом солнца падает роса, Но моего племянника закат Дождь заливает.»

Излишняя простота и вольность в переводе смутили критиков того времени, к примеру, даже К.И. Чуковский обвинял Радлову во всестороннем огрублении произведений.

Ben. See, where he comes. So please you step aside,

I"ll know his grievance, or be much denied.

Mon. I would thou wert so happy by thy stay

To hear true shrift. Come, madam, let"s away,»

«Входит Ромео.

Бенволио. Вот он идет. Прощу вас, отойдите

Узнаю все, иль спутает все нити.

Монтекки. Да будет счастлива твоя игра, Чтоб истину узнать. Идем, пора!»

Огромная заслуга Бориса Пастернака в переводе пьесы Шекспира «Ромео и Джульетта» заключается в том, что переводя, прежде всего для театра, он решительно порвал с буквализмом, стремясь к внутреннему, а не внешнему сходству. Возьмем для примера разговор двух слуг в самом начале "Ромео и Джульетты". Вот дословный перевод: "Григорий, честное слово, мы не будем таскать углей. - Нет, иначе мы стали бы угольщиками. - Я хочу сказать: если мы рассердимся, то обнажим мечи. - Пока жив, не попадайся шеей в петлю". Вся "соль" тут в каламбурах: "Таскать угли" - заниматься самой жалкой, постыдной для "благородного лакея" работой. Пастернак великолепно воссоздает самый дух этих сыплющихся один за другим каламбуров: "Помни, Григорий, лицом в грязь не ударять. - Что ты. Наоборот. Грязью в лицо, только попадись. - Зададим им баню. - Самим бы выйти сухим из воды". Такого рода диалоги у Пастернака всегда и живы и ясны.

Как видно из этого примера, Пастернак идет по пути «вольного перевода». С первого взгляда может показаться, что он просто возрождает традиции школы тех старых переводчиков, которые не столько стремились воссоздать оригинал, сколько пересказывали его своими словами.

«But soft! What light through yonder window breaks?

It is the East, and Juliet is the sun!»

«Но что за блеск я вижу на балконе?

Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!»

Прочитав этот перевод, вы сразу заметите, что пышные краски "нарядного Ренессанса" несколько в нем поблекли. Все озарилось мягким, белым, дневным светом. Как-то смягчился бурный, всепожирающий пламень шекспировских страстей; зато больше сердечности, больше задушевности стало в чувствах двух молодых влюбленных.

Также в переводе присутствуют отклонения от смыслового содержания подлинника. В некоторых случаях он не видоизменяет, а больше упрощает мысль Шекспира.

«Friar. The grey-ey"d morn smiles on the frowning night,

Check"ring the Eastern clouds with streaks of light;»

«Ночь сердится, а день исподтишка

Расписывает краской облака»

В переводе Пастернака сохраняется шекспировская афористичность и патетика, например в словах Ромео:

Меня перенесла сюда любовь.

Ее не останавливают стены.

Если перевод Пастернака - это больше вольный перевод, то перевод Щепкиной-Куперник имеет более тщательный подход: она лучше сохраняет стиль оригинала, употребляет более соответствующие слова и сравнения. Например, знаменитое: "Good pilgrim, you do wrong your hand too much, wich mannerly devotion shows in this..." Щепкина-Куперник переводит по образу и звучанию похоже: "Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно к своей руке, лишь благочестье в ней...", а Пастернак переводит: "Святой отец, пожатье рук законно. Пожатье рук - естественный привет..." Может, общий смысл и сохраняется, но музыки нет. Если Шекспир говорит "пилигрим" и мы можем сказать по-русски "пилигрим", то в принципе нет нужды заменять это слово синонимом. Да и не очень хочется называть Ромео святым отцом, хотя "отец" здесь значит монах или священник, но всё равно это слово не звучит применительно к красивому, пылкому юноше, как не звучит "святая мать" по отношению к Джульетте. Есть ещё одно не совсем удачное, на мой взгляд, место у Пастернака, когда синьора Капулетти говорит с Джульеттой о сватовстве Париса: "Speak briefly, can you like of Paris" love?" А Джульетта отвечает: "I"ll look to like, if looking liking move..." Щепкина-Куперник переводит это следующим образом: "Как смотришь на любовь его, ответь." - "Я постараюсь ласково смотреть..." Пастернак переводит: "Ну как, займешься ль ты его особой?" - "Еще не знаю, надо сделать пробу..." - звучит будто это разговор двух опытных куртизанок, что немного режет слух. Правда, и у Щепкиной-Куперник можно найти странности. Обмен иносказаниями и поцелуями Джульетта завершает у Шекспира словами "You kiss by th"book", на месте которых у Щепкиной-Куперник стоит "Вина с тебя снята", у Пастернака - "Мой друг, где целоваться вы учились?", а у Михаловского - "Ты, пилигрим, по требнику целуешь." (пожалуй, самый верный из трёх вариантов).

Перевод Осия Сороки был сделан относительно недавно. В его переводе видно, как соблюдена грань между вольным переводом и передачей мысли оригинала:

«Enter Benvolio and Romeo.

Ben. Tut, man, one fire burns out another"s burning;

One pain is lessoned by another"s anguish;

Turn giddy, and be holp by backward turning;

One desperate grief cures with another"s languish»

«Входят Бенволио и Ромео.

Бенволио. Брось. Гасят ведь одним огнем другой,

И боль другою болью притупляют,

А горе глушат новою бедой,

И головокруженье прекращают Круженьем вспять.»

Осия Сорока обладает редким даром обратить к нам шекспировский оригинал такими гранями, открыть нашим глазам его скрытые смыслы.

Переводчик освобождает, очищает шекспировский текст от позднейших сентиментально-романтических напластований, от псевдоклассической риторики - он возвращает поэзии Шекспира широкое и вольное дыхание создавшей его эпохи.

«Rom. I must indeed; and therefore came I hither.

Good gentle youth, tempt not a desp"rate man.

Fly hence and leave me. Think upon these gone;

Let them affright thee. I beseech thee, youth,

But not another sin upon my head

By urging me to fury. O, be gone!

By heaven, I love thee better than myself,

For I come hither arm"d against myself.

Stay not, be gone. Live, and hereafter say

A madman"s mercy bid thee run away.»

«Иду на смерть.

Затем-то и пришел я.

Юноша милый, не дразни беду.

Беги отсюда прочь. О мертвых вспомни

И устрашись. О, не гневи меня

И новый грех не вешай мне на шею.

Тебя люблю я больше, чем себя.

Ведь я пришел сюда с собою кончить.

Без промедления уйди, живи -

И скажешь сам, от гибели спасенный,

Что пощадил тебя умалишенный».

Проанализировав Таблицу 1, было выявлено: Григорьев - переводчик писатель старой школы, предпочитавший вольный перевод. Также в переводе присутствуют сложные и возвышенные слова усложняющие понимание текста. Михайловский, как переводчик, знающий несколько европейских языков, пытался сохранить ритм и красоту оригинала. У Радловой, переводчика-поэтессы, перевод отличается простотой и легкостью. Пастернак порвал с буквализмом, стремясь к внутреннему, а не внешнему сходству. Щепкиной-Куперник, как переводчик-писатель, имеет тщательный подход к переводу Шекспира: она лучше сохраняет стиль оригинала, а также подбирает соответствующие слова и сравнения. Осия Сорока, опытный переводчик англоязычной литературы, освобождает оригинал от лишней риторики и напластований, что возвращает поэзии Шекспира широкое и вольное дыхание. Перевод Осия Сороки - это свежий взгляд на старые вещи.

Действующие лица

Эскал, герцог Веронский.

Парис, молодой патриций, его родственник.

Монтекки, Капулетти – главы двух враждующих друг с другом фамилий.

Дядя Капулетти.

Ромео, сын Монтекки.

Меркуцио, родственник герцога, друг Ромео.

Бенволио, племянник Монтекки и друг Ромео.

Тибальдо, племянник жены Капулетти.

Лоренцо, Джованни – францисканские монахи.

Бальтазар, слуга Ромео.

Самсон, Грегорио – слуги Капулетти.

Пьетро, слуга кормилицы Джульетты.

Абрамо, слуга Монтекки.

Аптекарь.

Трое музыкантов.

Офицер.

Паж Меркуцио.

Паж Париса.

Синьора Монтекки.

Синьора Капулетти.

Джульетта, дочь Капулетти.

Кормилица Джульетты.

Веронские граждане, родственники и родственницы обеих враждующих фамилий, маски, стража и слуги.

Место действия – Верона, одна сцена V акта – Мантуя.

Пролог

Входит Хор.

Хор

Две знатные фамилии, равно
Почтенные, в Вероне обитали,
Но ненависть терзала их давно, –
Всегда они друг с другом враждовали.
До мщенья их раздоры довели,
И руки их окрасилися кровью;
Но сердца два они произвели,
На зло вражде, пылавшие любовью,
И грустная двух любящих судьба
Старинные раздоры прекратила.
Фамилий тех свирепая борьба,
Влюбленных смерть, любви их страстной сила, –
Вот то, что мы вам здесь изобразим,
Прося у вас на два часа терпенья,
И если что пропустим, то дадим
Мы к действию на сцене объясненья.

Акт I

Сцена 1

Городская площадь в Вероне. Входят Самсон и Грегорио, вооруженные мечами и щитами.

Самсон

Грегорио, я ручаюсь, что мы не позволим плевать нам в лицо!

Грегорио

Еще бы! Лицо – не плевальница.

Самсон

Я хочу сказать, что когда нас рассердят, мы живо выхватим мечи из ножен.

Грегорио

А покуда ты жив – не лезь на рожон.

Самсон

Когда меня выведут из себя, я скор на удары.

Грегорио

Да только не скоро тебя можно вывести из себя – для ударов.

Самсон

Всякая собака из дома Капулетти выводит меня из себя.

Грегорио

Выйти – значит двинуться с места, а быть храбрым – значит стоять крепко; поэтому, если ты выйдешь из себя, то струсишь и убежишь.

Самсон

Собака из дома Капулетти заставит меня стоять крепко; я точно в стену упрусь, отбиваясь от каждого мужчины или девки из этого дома.

Грегорио

Ну вот и видно, что ты – слабый раб: к стене припирают только слабейших.

Самсон

Верно; поэтому женщин, как более слабые сосуды, всегда припирают к стене. Я буду отталкивать слуг Монтекки от стены, а служанок прижимать к стене.

Грегорио

Но ведь ссорятся-то наши господа, а мы – только их слуги.

Самсон

Это все равно. Я выкажу себя тираном: поколотив мужчин, не дам пощады и девкам: я сорву им головы.

Грегорио

Сорвешь головы девкам?

Самсон

Ну да, или их девственность, – понимай как хочешь.

Грегорио

Понимать должны те, которые почувствуют.

Самсон

Меня-то они почувствуют; я постою за себя; я, как известно, здоровый кусок мяса.

Грегорио

Хорошо, что ты не рыба; будь ты рыбой – ты не годился бы ни к черту. Вынимай свой инструмент: вон идут люди из дома Монтекки.

Входят Абрамо и Бальтазар.

Самсон

Мое оружие обнажено. Начинай ссору, а я буду сзади и тебя поддержу.

Грегорио

Да ты убежишь!

Самсон

Обо мне не беспокойся.

Грегорио

Да я не беспокоюсь о тебе, черт возьми! Беспокоиться о тебе!

Самсон

Пусть закон будет на нашей стороне: пусть начнут они.

Грегорио

Я нахмурю брови, когда они будут проходить мимо нас; пусть они принимают это как хотят.

Самсон

То есть как смеют. Я закушу на них палец, и будет им срам, если они стерпят это.

Абрамо

Это вы на нас закусили палец, синьор?

Самсон

(обращаясь к Грегорио )

На нашей стороне будет закон, если я скажу «да»?

Грегорио

Самсон

Нет, синьор, не на вас, я просто закусил палец.

Грегорио

Вы хотите затеять ссору, синьор?

Абрамо

Ссору? Какую ссору? Нет, синьор.

Самсон

Если желаете, то я к вашим услугам, синьор. Я нахожусь в услужении у господина, который не хуже вашего.

Абрамо

Да и не лучше.

Самсон

Хорошо, синьор.

Вдали показывается Бенволио.

Грегорио

Признайся, что лучше. Вот идет один из родственников моего господина.

Самсон

Да, лучше, синьор.

Абрамо

Самсон

Вынимайте мечи, если вы мужчины. Грегорио, вспомни свой знаменитый удар.

(Дерутся. )

Входит Бенволио.

Бенволио

Прочь, глупцы! Вложите свои мечи в ножны; вы сами не знаете, что делаете.

(Выбивает мечи у них из рук. )

Входит Тибальдо.

Тибальдо

С мечом в руке, средь этих слуг негодных!
Поворотись, Бенволио, взгляни
На смерть свою.

Бенволио

Я водворяю мир,
Не более. Вложи свой меч в ножны,
Иль помоги разнять мне эту сволочь.

Тибальдо

Ты вынул меч – и говоришь о мире!
Я ненавижу это слово так же,
Как ад, как всех Монтекки и тебя.
Трус, защищайся!
(Дерутся. )

Входят разные приверженцы обеих фамилий, затем сбегаются граждане, с палками и бердышами.

Первый гражданин

Эй! алебард, дубин и бердышей!
Бей их! Долой Монтекки, Капулетти!

Входят Капулетти в халате и синьора Капулетти.

Капулетти

Что тут за шум? Подайте длинный меч мой!

Синьора Капулетти

Костыль, костыль! Зачем тебе твой меч?

Капулетти

Меч, говорю! Идет старик Монтекки,
Своим клинком размахивает он,
С угрозой мне.

Входят Монтекки и синьора Монтекки.

Монтекки

Негодный Капулетти!
(Жене. )
Пусти меня!

Синьора Монтекки

Не ступишь ты ни шагу;
Не допущу, чтоб лез ты на врага.

Входит герцог со свитой.

Герцог

Мятежники, спокойствия враги,
Свои мечи позорящие кровью
Сограждан! Эй! – не слышат?.. Люди, звери,
Гасящие огонь своей вражды
Губительной пурпурными струями
Из жил своих! Под страхом пытки, бросьте
Оружье из окровавленных рук,
И слушайте разгневанного князя.
Три раза уж междоусобной распрей,
Из пустяков, ты, старый Капулетти,
И ты, Монтекки, нарушали мир
На улицах Вероны, заставляя
Ее граждан, степенный сняв наряд,
За бердыши старинные схватиться,
Чтоб во вражде закоренелой вашей
Участие принять, когда же снова
Осмелитесь нарушить тишину
На улицах, то вы своею жизнью
Ответите за возмущенный мир.
На этот раз все остальные пусть
Уходят прочь; ты, старый Капулетти,
Иди со мной, а ты, Монтекки, в наше
Судилище явись к нам, пополудни,
Чтоб выслушать дальнейший наш приказ.
Все – прочь отсель, под страхом смертной казни!

Герцог, его свита, Капулетти с синьорой Капулетти, граждане и слуги уходят.

Монтекки

Кто поднял вновь старинную вражду?
Ты был ли здесь, когда возникла ссора?

Бенволио

Нет; вашего врага и ваши слуги
Уж собрались, когда я подошел;
Я их хотел разнять, но в тот момент
Запальчивый Тибальдо появился,
С мечом в руке; он оскорблял меня,
Над головой своей мечом махая
По воздуху, который лишь свистел
В ответ ему, как будто бы с презреньем.
Меж тем как мы обменивались с ним
Ударами; все более стекалось
Народа с двух враждующих сторон,
Чтобы принять участье в общей свалке,
Покуда их не рознял герцог наш.

Синьора Монтекки

Не видел ли сегодня ты Ромео?
Как рада я, что не было его
При этой драке! Где же он?

Бенволио

Синьора,
За час пред тем, как в золотом окне
Востока лик свой солнце показало,
Взволнованный, я вышел побродить
И в фиговой той роще, что на запад
От города лежит, я увидал
В столь ранний час бродившего Ромео.
Направился к нему я, но, меня
Заметивши, он скрылся в чаще леса.
Я понял, по себе судя, что он
Находится в том состояньи духа,
В котором мы желаем тем сильней
Уйти от всех, чем более нас ищут;
И, занятый самим собой, не стал
Мешать ему, своим отдавшись думам.
Я рад был сам избегнуть встречи с тем,
Кто от меня бежал, желая скрыться.

Монтекки

Уж много раз его видали в роще,
В часы утра; холодную росу
Слезами там усиливал Ромео
И новых туч он к тучам прибавлял
Туманами своих глубоких вздохов.
Но только лишь востока дальний край
Осветится всерадующим солнцем,
Едва оно тенистые покровы
Приподнимать начнет с одра Авроры,
Мой грустный сын спешит уйти домой, –
И в комнате своей один запрется;
Он свет дневной оттуда гонит вон,
Все окна там он плотно закрывает
И создает искусственную ночь.
До мрачного отчаянья Ромео
Уныние такое доведет,
Коль кто его советом не спасет,
Не устранит его тоски причину.

Бенволио

Вы знаете ее, мой милый дядя?

Монтекки

Не знаю и узнать я не могу
От самого Ромео.

Бенволио

Вы пытались
Настойчиво расспрашивать его?

Монтекки

Расспрашивал и сам, и чрез друзей,
Но в чувствах здесь он сам себе советник;
Хороший ли – не стану говорить,
Но только он так скрытен, недоступен,
Как почка, где сидит уже червяк,
Когда она еще не развернула
На воздухе прекрасных лепестков
И красоты не посвятила солнцу.
Когда бы нам узнать лишь – отчего
Тоскует он, спасли бы мы его.

В отдалении показывается Ромео.

Бенволио

А, вот он сам. Уйдите; постараюсь
Узнать его печаль, но не ручаюсь.

Монтекки

О если б ты добился – чем она
В нем вызвана! Идем, идем, жена.

Монтекки и синьора Монтекки уходят.

Бенволио

Кузен мой, с добрым утром!

Ромео

Бенволио

Ромео

Ах, печальные часы
Так тянутся! То не отец ли мой
Поспешно так отсюда удалился?

Бенволио

Да, то был он. Что за печаль так длит
Твои часы?

Ромео

Отсутствие того,
Что придает им быстрое теченье.

Бенволио

Ромео

Бенволио

Ромео

Лишен
Взаимности.

Бенволио

Подобная любовь,
Прекрасная по виду, быть должна
Так тяжела, мучительна на деле.

Ромео

Увы, любовь, хотя она слепа,
Без глаз найдет, какими ей путями
Дойти до нас и властвовать над нами.
Где будем мы обедать? – Горе мне!
Что тут была за драка? Впрочем, нет,
Не говори: я слышал все; с враждою
Сопряжено так много здесь тревог,
Но больше их с любовью… О, любовь
Жестокая! О, любящая злоба!
Из ничего создавшееся нечто!
О, грустное веселье, суета
Серьезная, бесформенный хаос
Красивых форм, свинцовое перо,
Блестящий дым, морозящее пламя,
Болящее здоровье, сон неспящий,
Которого и сном нельзя назвать!
Такую вот я чувствую любовь,
Не чувствуя в такой любви отрады.
Ты не смеешься?

Бенволио

Нет, скорее плачу.

Ромео

О чем же это, добрая душа?

Бенволио

О горести, твою гнетущей душу.

Ромео

Причина этой горести – любовь.
Мне тяжело от собственных печалей,
И хочешь ты свою прибавить к ним,
Избыток их усилить состраданьем.
Любовь есть дым, поднявшийся от вздохов;
Она – огонь, сверкающий в глазах
Любовников; в тревоге, это – море,
Которое питают слезы их.
Что далее? То – хитрое безумье,
Желчь горькая, которая нас душит,
И сладость, что поддерживает нас.
Прощай.

Бенволио

Постой, и я пойду с тобою, –
Обидно мне, когда ты так уйдешь.

Ромео

Я потерял себя, я не Ромео,
Его здесь нет, он где-то там…

Бенволио

Скажи
Серьезно мне: кто та, кого ты любишь?

Ромео

Потребуй-ка, чтоб человек больной,
В страданиях, составил завещанье:
Как слово то больного поразит!
Но, мой кузен, скажу тебе серьезно:
Я женщину люблю.

Бенволио

Своей догадкой
Я в цель попал.

Ромео

О, ты стрелок искусный! –
Прекрасна та, кого я так люблю.

Бенволио

Чем лучше цель – попасть в нее тем легче.

Ромео

Ну, тут, кузен, ты промах дал: в нее
Нельзя попасть стрелою Купидона, –
Дианы ум ей дан, невинность в ней
Защищена броней несокрушимой,
Ей детский лук любви не повредит.
Она к речам любовным равнодушна,
Нахальных глаз не может выносить,
Порой святых, ее не соблазнить.
О, красотой она богата, – вместе
Бедна она – тем, что когда умрет,
Богатство то напрасно пропадает.

Бенволио

Иль поклялась она остаться в девстве?

Ромео

Да; и к большой потере поведет
Бесплодное такое воздержанье:
Ведь целое потомство в ней умрет,
Заранее лишась существованья.
Она чиста, прекрасна и умна, –
Но для того ль все эти совершенства,
Чтоб, ввергнувши в отчаянье меня,
Тем в небесах ей заслужить блаженство?
Безбрачия обет она дала;
Я умерщвлен суровым тем обетом,
Хотя живу и говорю об этом.

Бенволио

Послушай, друг, забудь о ней и думать.

Ромео

О, научи, как это сделать мне!

Бенволио

Глазам дай волю, на других красавиц
Вниманье обрати.

Ромео

Вот средство – чаще
О красоте ее мне вспоминать!
Так маски, что лица прекрасных женщин
Касаются, наводят нас на мысль
О красоте, таящейся под ними.
Тот, кто ослеп, не может позабыть
Сокровища утраченного зренья.
О, покажи красавицу ты мне –
Из ряда вон – и красота ее
Послужит мне лишь памятною книжкой,
Где буду я читать черты другой,
Что красотой ее так превосходит.
Прощай; меня не можешь научить
Забвенью ты.

Бенволио

Я научу, иль буду
До гроба я в долгу перед тобой.

Сцена 2

Улица. Входят Капулетти, Парис и слуга.

Капулетти

Такой же штраф наложен на Монтекки,
Как на меня; и нам, двум старикам,
Я думаю, не трудно бы жить в мире.

Парис

Обоих вас глубоко уважают,
И очень жаль, что длится ваш раздор.
Но что же вы на сватовство мое
Мне скажете?

Капулетти

То, что сказал уж прежде:
Что дочь моя едва вступила в свет,
Ей нет еще четырнадцати лет;
Когда краса еще двух лет увянет –
Для ней пора невестой быть настанет.

Парис

Есть матери моложе, чем она.

Капулетти

Зато они и блекнут слишком рано.
Я все мои надежды схоронил,
Она – одна моя надежда в мире.
Но, милый мой Парис, понравьтесь ей,
Ее любви добиться постарайтесь:
Согласие мое заключено
В согласии и выборе Джульетты.
Сегодня пир вечерний я даю,
По старому обычаю семейства,
И множество гостей я пригласил
Из тех, кого люблю я; в том числе
Вы будете моим желанным гостем.
И я вас жду; придите в эту ночь
В мой скромный дом, чтоб на земные звезды
Там посмотреть, которых яркий блеск
Сиянье звезд небесных затмевает.
Вас у меня то наслажденье ждет,
Что юноши так чувствуют весною,
Когда она, цветущая, идет
За скучною медлительной зимою.
Там в цветнике из почек молодых
Вы видом их прекрасным насладитесь;
Прислушайтесь ко всем и присмотритесь –
И выберите лучшую из них.
И дочь моя там будет меж другими
Для счета лишь: она – ничто пред ними.
Пойдемте, граф;
(слуге )
а ты скорей ступай
По городу; ищи и приглашай
Всех, кто вот здесь записан в списке этом;
(отдавая записку )
Скажи, что жду их с лаской и приветом.

Капулетти и Парис уходят.

Слуга

Отыскать тех, чьи имена здесь записаны? А тут написано, чтобы башмачник принимался за аршин, а портной за шило; чтобы рыбак орудовал кистью, а живописец – неводом. Меня послали найти тех, чьи имена здесь записаны; но мне не отыскать – кто же именно записан тут. Я должен обратиться к ученым людям. А, вот они кстати!

Входят Ромео и Бенволио.

Бенволио

Один огонь теряется в другом,
Страдание страданьем уменьшится;
Коль голова твоя идет кругом,
Заставь ее обратно закружиться;
Одна печаль другою исцелится:
Пусть новый яд в глаза твои войдет –
И прежняя зараза пропадет.

Ромео

Пользителен тут подорожник твой.

Бенволио

Ромео

Для поврежденной кости
Твоей ноги.

Бенволио

Да ты сошел с ума?

Ромео

Нет, не сошел, а хуже, чем сошел:
Я заключен в тюрьму, лишен я пищи,
Истерзан я, измучен.
(Подходящему слуге. )

Здравствуй, милый.

Слуга

Здравствуйте, синьор. Скажите, пожалуйста, вы читать умеете?

Ромео

Мою судьбу в несчастии моем.

Слуга

Вы могли выучиться этому без книг, а я спрашиваю – умеете ли вы читать то, что написано.

Ромео

Да, если знаю буквы и язык.

Слуга

Вы отвечаете честно. Счастливо оставаться.

(Хочет уйти. )

Ромео

(Читает. )

«Синьор Мартино с женою и дочерьми; граф Ансельмо и его прекрасные сестры; вдова синьора Витрувио; синьор Плаченцио и его милые племянницы; Меркуцио и его брат Валентин; мой дядя Капулетти, его жена и дочери; моя прекрасная Розалина; Ливия; синьор Валенцио и его кузен Тибальдо; Лючио и веселая Елена».

Прекрасное общество. А куда оно приглашено?

Слуга

Ромео

Слуга

На ужин, в наш дом.

Ромео

Слуга

В дом моего господина.

Ромео

Мне следовало бы спросить прежде всего, кто твой господин.

Слуга

Я отвечу вам и без вопроса. Мой господин – знатный и богатый Капулетти; и если вы не принадлежите к фамилии Монтекки, то я прошу вас, приходите осушить стаканчик вина. Счастливо оставаться.

Бенволио

На вечере у Капулетти будут
И Розалина милая твоя,
И первые красавицы Вероны:
Иди туда и, беспристрастным взором,
Сравни ее с другими, на кого
Я укажу, и белый лебедь твой
Окажется вороною простой.

Ромео

Коль ересью подобной заразятся
Мои глаза, то пусть они умрут;
Пускай в огонь их слезы превратятся,
Еретиков, отступников сожгут!
Чтобы была красавица другая
Прекраснее возлюбленной моей?
Нет, – солнце, все на свете созерцая,
Не видело другой, подобной ей.

Бенволио

Ты не видал еще других с ней рядом,
Она одна твоим владела взглядом;
На чашечках кристальных глаз твоих
Взвесь вид ее с наружностью других –
И красоты найдешь ты очень мало
В той, что твой взор доныне чаровала.

Ромео

Пойду туда, но только не за тем,
Чтоб на других красавиц любоваться:
Я буду там своею восторгаться.

Сцена 3

Комната в доме Капулетти. Входят синьора Капулетти и кормилица.

Синьора Капулетти

Кормилица, где дочь моя? Зови
Ее ко мне.

Кормилица

Невинностью моей
В двенадцать лет клянусь, что я звала.
Ягненочек, порхающая птичка!
О Господи, да где ж она? – Джульетта!

Входит Джульетта.

Джульетта

Что там еще? кто кличет?

Кормилица

Джульетта

Я здесь. Что вам угодно?

Синьора Капулетти

Вот в чем дело…
Кормилица, оставь нас; нужно нам
Поговорить наедине. – Постой, вернись.
Я вспомнила, что следует тебе
Присутствовать при нашем разговоре.
Ты знаешь, что Джульетта подросла…

Кормилица

Ее года час в час я сосчитаю.

Синьора Капулетти

Ей нет еще четырнадцати лет.

Кормилица

Да, это верно. Я отдать готова
Четырнадцать зубов моих, что так.
(Четырнадцать тут только для прикрасы,
Их у меня всего четыре). Сколько
Осталось до Петрова дня?

Синьора Капулетти

Еще
Две с небольшим недели остается.

Кормилица

Ну, ровно две, иль с небольшим, а только
Четырнадцать исполнится ей лет
В канун Петрова дня; моей Сусанне
Ровесница она, – да упокоит
Все души христианские Господь!
Сусанна с Ним; была я недостойна
Иметь ее. Так вот, – я говорю,
Что в ночь перед Петровым днем Джульетте
Исполнится четырнадцать как раз.
Да, именно, я твердо это помню.
Теперь прошло одиннадцать годов
Со времени землетрясенья; мы
Тогда ее от груди отымали.
Век не забыть мне дня того; из всех
Он дней в году мне памятным остался.
Полынью я намазала соски –
И села с ней у стенки голубятни,
На солнышке. Вас не было в тот день:
Вы в Мантую уехали с супругом.
(Как хороша-то память у меня!)
Когда дитя попробовало груди,
С полынью, и почувствовало горечь, –
Бедняжечка, как сморщилась она!
Грудь бросила, и в этот самый миг
Вдруг зашаталась наша голубятня.
Я – прочь скорей, – давай Бог только ноги!
С тех пор прошло одиннадцать годов –
Она тогда стоять уже умела.
Нет, что я! и ходить могла, и бегать,
Цепляяся за что-нибудь. Она
Себе ушибла лобик накануне
Того же дня; а муж мой – весельчак
Покойник был – взял на руки ребенка
И говорит: «Ты личиком упала,
А вот, когда ты будешь поумней,

И дурочка, божусь вам, перестала
Тотчас же плакать и сказала: «Да».
Вот видите, как шутка помогает.
Хоть прожила б я тысячу годов,
Я этого б до гроба не забыла.
«Не так ли, детка?» – он спросил; малютка
Сдержала слезы и сказала: «Да».

Синьора Капулетти

Довольно уж об этом, перестань,
Пожалуйста.

Кормилица

Перестаю, синьора.
Но не могу от смеха удержаться,
Лишь вспомню – как, оставивши свой плач,
Она сказала: «Да», а ведь у ней
Большущая на лбу вскочила шишка –
Она ушиблась больно, зарыдала.
Он говорит ей: «Личиком упала,
Сегодня ты, – когда же подрастешь,
То будешь падать навзничь. Так ли, детка?»
Она сдержалась и сказала: «Да».

Джульетта

Сдержись и ты, прошу тебя.

Кормилица

Ну ладно.
Не буду больше. Бог тебя храни!
Из тех детей, которых я кормила,
Ты у меня была красивей всех.
Ах, если б мне твоей дождаться свадьбы.

Синьора Капулетти

Об этом вот предмете и хочу я
Поговорить. Джульетта, дочь, скажи мне,
Желаешь ли ты выйти замуж?

Джульетта

Мне
Не грезится об этой чести.

Кормилица

Чести!
Когда б не я кормилицей твоей
Единственной была, тогда б сказала,
Что разум ты всосала с молоком.

Синьора Капулетти

Так о замужестве теперь подумай.
В Вероне есть почтенные синьоры,
Уж матери, которые моложе
Тебя, Джульетта; да и я сама
Давно была уж матерью в те лета,
В какие ты в девицах остаешься.
Вот дело в чем: граф молодой Парис
Твоей руки желает.

Кормилица

Ах, Джульетта,
Вот человек! такой-то человек,
Что равного нельзя найти на свете!
Картинка, воск!

Синьора Капулетти

В веронских цветниках
Цветка такого летом не бывает.

Кормилица

Да, истинно цветок, как есть цветок!

Синьора Капулетти

Что скажешь мне, Джульетта? Можешь ли
Ты полюбить его? У нас сегодня
На вечере увидишь ты Париса.
Внимательно прочти тогда всю книгу
Его лица, всмотрись в его черты,
Что вписаны рукою красоты,
И примечай – как все они согласны
Одна с другой; а если в чем неясны
Покажутся, его глаза прочтешь –
Тогда ты все неясное поймешь.
Для полноты той книги драгоценной,
Не связанной, обложка ей нужна
Так точно, как для рыбы глубина,
И красота наружная должна
Дать вид красе, от взоров сокровенной.
Для большинства становится ценней
Вся книга от богатства переплета;
Достоинства тут разделяют с ней,
В глазах толпы, застежки, позолота;
Так точно все, чем обладает граф,
Разделишь ты, в союзе с ним, нимало
Не потеряв того, чем обладала.

Кормилица

Не потеряв! прибыток тут один –
Ведь женщины толстеют от мужчин.

Синьора Капулетти

Ну говори, Джульетта, поскорей,
Как, нравится тебе любовь Париса?

Джульетта

Я рассмотрю его, чтоб полюбить,
Когда любовь тем можно возбудить,
Причем, смотреть позволю я глазам,
Насколько лишь угодно это вам.

Входит слуга.

Слуга

Синьора, гости собрались, стол для ужина накрыт, вас ждут, спрашивают синьорину, кормилицу проклинают в буфетной. Суматоха страшная, я должен идти прислуживать. Ради Бога, идите скорее.

Синьора Капулетти

Сейчас идем. – Джульетта, граф уж там!

Кормилица

Иди, мой свет, к твоим счастливым дням,
Ночей тебе счастливых я желаю.

" Трудно говорить о Шекспире, все разговоры оказываются несостоятельными... Он слишком богат, слишком могуч. Нет, кажется, ничего в человеческой жизни, о чём бы он умолчал, чего бы не воссоздал! И с какой лёгкостью и свободой! "

Разговоры с Гёте, И.-П. Эккерман

Использование материалов сайта www.сайт возможно только

с разрешения автора , официального представителя Клуба Джульетты в России.

О Шекспире, великом драматурге и поэте, родившемся, творившем и умершем в Англии, но силой своих творений перешагнувшем границы стран и столетий, написаны тома исследований и в его честь сложены бесчисленные гимны. Посвящая этот раздел в основном истории текста трагедии "Ромео и Джульетта", её публикациям и переводам на русский и некоторые другие языки, мы считаем своим долгом посвятить наш материал и самому автору известнейшей пьесы. В нашем разделе мы даём биографические сведения о драматурге, статьи об изданиях "Ромео и Джульетты" и исследованиях шекспироведов. Поскольку в русском языке утвердилось два варианта написания имени Шекспира: "Вильям" и "Уильям", мы будем использовать здесь обе формы, встречающиеся у разных авторов и присущие разным транскрипциям. Мы не углубляемся в пресловутый "вопрос авторства" и полемику между приверженцами стратфордианских и нестратфордианских взглядов на этот вопрос, излагая материалы преимущественно в традиционном ключе.

~ * ~ * ~ * ~

Уильям Шекспир родился в 1564 году в городе Стратфорде-на-Эйвоне в Уорикшире, графстве в сердце Англии. Считается (с конца 18 века), что он появился на свет в день св. Георгия, 23 апреля. Но эта дата является, скорее, символической, т.к. точный день рождения Шекспира на самом деле неизвестен. Однако благодаря записи в книге церкви св. Троицы -"Gulielmus filius Johannes Shakspere" - известно, что он принял таинство крещения 26 апреля 1564 года. По церковным правилам детей обычно крестили через три дня после рождения, таким образом в данном случае появляется предполагаемое число. Земной путь Великого Барда завершился спустя 52 года также в апреле, 23 или 24 дня (по другой версии - 11-го). Надпись на памятнике над его могилой сообщает: "Obiit anno 1616 aetat" is 53" . Шекспир был погребён 25 апреля 1616 года под клиросом церкви св. Троицы в Стратфорде. Несколько лет спустя (вероятно, в 1621 году) рядом с его могилой был установлен бюст работы голландского скульптора Джерарда Иенсена / Герарта Янсена (Gerard Johnson) . Не исключают, что он был создан по посмертной маске Шекспира, хотя черты обоих изображений не идентичны. Подлинное перо было вложено в руку изваяния в 1790 году. В оригинальном исполнении бюст был многоцветным, первоначальные цвета оживили во время реставрации в 1749 году. Но, как говорят, раскрашенный образ Шекспира не пришёлся по вкусу его знаменитому биографу и комментатору Эдмонду Мелону, который находил многоцветность несовместимой с его представлением о великом человеке, поэтому в 1793 году бюст был покрыт светлой краской. Его первоначальный вид был восстановлен в 1861 году и сохраняется таким до наших дней.

"Просвещённый читатель ведает, что Шекспир и Вальтер Скотт оба представили своих гробокопателей весёлыми и шутливыми, дабы сей противоположностью сильнее поразить наше воображение." (А. С. Пушкин, "Повести Белкина")

Начиная с 19 века в качестве источника биографических сведений стали привлекаться тексты шекспировских произведений. Источниками позднейших исследований жизни Шекспира служат, кроме преданий и не слишком многочисленных упоминаний его современников, официальные документы и нотариально заверенные акты. Все названные источники сверяются и сопоставляются.

В 1887 году "Очерки жизни Шекспира" выпустил Джеймс Орчард Холиуэл-Филиппс (James Orchard Halliwell-Phillipps,1820-1889) , сделав акцент в своей работе на представлении тщательно собранного им фактического материала. Книге предшествовали две его работы, выпущенные в1848 и 1881 годах. Особенность подхода датского исследователя, литературоведа Георга Брандеса (George Brandes,1842-1927) заключалась в том, чтобы связать факты из биографии Шекспира с его творчеством и с культурой Ренессанса вообще. Результатом его углублённой разработки явилось произведение "Вильям Шекспир" , вышедшее в 1896 году.

Развитие отечественного шекспироведения совершалось, в значительной степени, благодаря работам таких видных советских и российских специалистов, как Михаил Михайлович Морозов (1897-1952) - "Комментарии к пьесам Шекспира " (1941), " Шекспир на советской сцене" (1947), " Шекспир ", книга в серии "Жизнь замечательных, людей" (1947); Смирнов Александр Александрович (1883-1962) - " Творчество Шекспира", 1934, "Шекспир", 1963, посмертно; Аникст Александр Абрамович - (1910-1988) , "Первые издания Шекспира",1974, "Шекспир: Ремесло драматурга", 1974, "Творчество Шекспира", 1963, "Шекспир" (ЖЗЛ) , 1964, серия познавательных телепередач; Алексей Вадимович Бартошевич (г.р.1939) - "Поэтика раннего Шекспира", М., 1987, "Шекспир, заново открытый", "Шекспир У. Комедии и трагедии" пер. с англ. О. Сороки., М.: Аграф, 2001., цикл передач и лекций на телевидении, в том числе, «Шекспир. ХХ век», «Человек из Стратфорда». Эта область знания расширяется далее благодаря многообразию исследований нового шекспироведческого поколения.

Несмотря на труды многих учёных, нельзя сказать, что биография Шекспира изучена досконально и в ней нет белых пятен. Приведём здесь её основные вехи. Мы подготовили и предлагаем Вашему вниманию следующий

В 1623 году в формате фолио , или ин-фолио (Folio - книжный размер, соответствующий половине обычного листа печатника), было издано первое полное собрание сочинений драматурга Уильяма Шекспира (за исключением пьес "Перикл" и "Два благородных родича"). Осуществление этого проекта стало возможным благодаря усилиям Джона Хеминджа и Генри Конделла (John Heminge, 1556-1630 and Henry Condell, died in 1627) , друзьям и коллегам Шекспира. Книгу предваряет послание к читателям от имени Хеминджа и Конделла, а также поэтическое посвящение Шекспиру со стороны драматурга Бена Джонсона (Bemjamin Jonson, 1572-1637) , бывшего одновременно его литературным оппонентом, критиком и другом, способствовавшим изданию "Великого фолио" (The Great Folio of 1623).

История текста трагедии "Ромео и Джульетта"

"Ромео и Джульетта", одна из лирических драм Шекспира, созданных в начальный период его творчества, обычно датируется 1594-95 годами. Самая ранняя датировка пьесы возникала в связи с предположением о том, что работа над ней могла быть начата ещё в 1591 году, затем отложена и окончена примерно два года спустя. Таким образом, 1593 год оказывается наиболее ранней из рассматриваемых дат, а 1596 год - позднейшей, т.к. в следующем году текст пьесы уже был напечатан. Практически с уверенностью можно сказать, что трагедия о Ромео и Джульетте была представлена труппой "Слуги лорда-Камергера" в 1596 году, по-видимому, в "Театре" Джеймса Бёрбеджа (затем представления могли проходить на сцене театра "Куртина", где в 1597 году играла труппа). Роль Ромео в спектакле исполнял главный актёр труппы Ричард Бёрбедж / Richard Burbage (1568-1619) , которому в то время было 28 лет, в роли Джульетты выступал, скорее всего, Роберт Гуф, или Гоф / Robert Gough or Goffe (ум. в 1624) , мальчик-актёр, часто исполнявший главные женские роли в ранних пьесах Шекспира. Знаменитый комик труппы Уильям Кемп / William Kemp (ум. в 1603) играл Пьетро.

До сих пор не располагают ни одной из рукописей, принадлежавших самому Шекспиру. Текст пьесы впервые был напечатан в 1597 году в формате кватро, или ин-кватро (Quatro - издание отдельного произведения, размер страниц которого равнялся четверти обычного листа печатника) . Название провозглашалось так: "Превосходно представленная трагедия о Ромео и Джульетте, как она много раз (с большими овациями) была разыграна перед публикой Слугами Достопочтенного Лорда Хансдона. - AN EXCELLENT conceited Tragedie of Romeo anf Juliet, As it hath been often (with great applause) plaid publiquely, by the right Honourable the L. of Hunsdon his Seruants. LONDON, Printed by John Danter. 1597 . Это первое издание трагедии, напечатанное Джоном Дэнтером (ум. в 1599) пиратским способом, без указания имени Шекспира, принято называть "плохим кватро" (Bad Quatro) , т.к. оно представляет неполноценную версию текста, восстановленную по памяти актёрами труппы. Хотя в тексте первого кватро допущено много неточностей: пропусков, повторов или перестановок слов или строчек, эта реконструкция содержит примечания и сценические указания, связанные с первыми постановками пьесы. Ни одна из пьес, выпущенных в формате кватро , не содержала разбивку на части, за исключением первого кватро "Ромео и Джульетты" (напротив, в тексте фолио тщательно обозначены акты и сцены пьесы). Недостатки первого кватро (Q1) должно было устранить второе, "хорошее кватро" (Q2). Новое издание текста трагедии в1599 году было представлено как полная замена предыдущего, а не его редакция. На титульном листе сказано так: "Превосходнейшая и печальнейшая трагедия о Ромео и Джульетте. Переправленная, дополненная и улучшенная: как она неоднократно была представлена на публике Слугами Достопочтенного Лорда Камергера. - THE MOST EXCELLENT AND LAMENTABLE Tragedie of Romeo and Juliet. Newly corrected, augmented, and amended: As it hath bene sundry times publiquely acted, by the right Honourable the Lord Chamberlaine his Seruants. LONDON. Printed by Thomas Creede, for Cuthbert Burby, and are to be sold at his shop neare the Exchange. 1599 . Текст был отпечатан в типографии Томаса Крида (1593 - 1617) для издателя и книготорговца Катберта Бёрби (ум. в 1607). Считается, что большая часть текста Q2 основывалась на черновиках и рабочих записях Шекспира. Все последующие издания пьесы в той или иной степени опираются на второе кватро , в том числе и современные. Их длинную череду открывают:

"Nur ein Werk hat die Liebe selbst geschrieben: es ist Romeo und Julia",

G. E. Lessing, Hamburgische Dramaturgie, 1767-1769

"Только одно произведение описывает самою любовь - это Ромео и Юлия",

Г. Э. Лессинг, Гамбургская драматургия

Русские переводы трагедии Шекспира

"Переводы являются тем, что даёт возможность каждому народу

черпать в сокровищницах другого, обмениваться своим прошлым,

делить своё настоящее и вместе выковывать будущее."

Т. Л. Щепкина-Куперник. О переводах Шекспира, "Искусство и жизнь", 1940

"Что же двигает переводчиком, когда он принимается за произведение, переведённое много раз... ? Им двигает, его воодушевляет желание в этой открытой стране найти неоткрытые ещё сокровища, желание увидеть, услышать и почувствовать то, чем пренебрегли или что ускользнуло от его предшественников."

А. Д. Радлова. Как я работаю над переводами Шекспира. Литературный современник. - Л., 1034. - №3

История переводов пьесы "Ромео и Джульетта"

Необходимо заметить, что в 16-17 веках публика знакомилась с Шекспиром не по оригиналам, а по различным переделкам его пьес. Это касалось не только перевода шекспировского подлинника на другие языки, но и сюжетных изменений. Уже в 1662 году Уильям Давенант / William Davenant (1606-1668) и Джеймс Хауард / James Howard представляли пьесу "Ромео и Джульетта" в двух вариантах - с трагическим и со счастливым концом. Томас Отвей / Thomas Otway (1652 - 1685) на основе шекспировской пьеcы написал драму "История и падение Каиуса Мариуса" (The History and Fall of Caius Marius, 1680) , действие которой перенёс во времена древнего Рима. Ромео он назвал Мариусом, а Джульетту - Лавинией. Враждующими сторонами стали сенаторы Метеллус и Мариус Старший, неравные по своему происхождению. Переработка Отвея была настолько популярна, что вытеснила со сцены шекспировский оригинал на долгие годы. Затем последовали другие переработки, адаптирующие содержание пьесы Шекспира к стилю классицизма или романтизма. Наиболее характерными примерами являются французские версии Жана Франсуа Дюси / Jean Francois Ducis (1722-1816) "Ромео и Джульетта" (Romeo et Juliette, 1772) и Луи Себастьена Мерсье / Louis-Sebastien Mercier (1740-1814) "Веронские Гробницы" (Les tombeax de Verona, 1782), причём заканчивающаяся счастливо драма в пяти актах Мерсье основывалась на пьесе Шекспира опосредованно - через переделку "Ромео и Юлия" / Romeo und Julie (1768) немецкого драматурга Кристиана Феликса Вейса / Christian Felix Weisse (1726-1804) . По Шекспиру и Вейсу Фридрих Вильгельм Готтер / Friedrich Wilhelm Gotter (1746-1797) в 1776 году написал либретто к зингшпилю (музыкально-драматической постановке) Джорджа Бенда / Georg Benda (1722-1795) Romeo und Julie .

Авторы свободно обходились с шекспировским текстом, вводя или исключая некоторые диалоги и неглавные сюжетные линии, меняя финал. В свою очередь, переводчики в других странах, в том числе в России, создавали сценические адаптации французских переделок. Такой подход к драме Шекспира сохранялся примерно до 19 века, когда наметилась тенденция обращения к оригинальным текстам. Редакция (1748 г.) знаменитого Дэвида Гаррика / David Garric (1717-1779) была уже ближе к Шекспиру. В России, и во многих других странах пьеса Шекспира о Ромео и Джульетте стала известна по переводам упомянутой ранее переработки Луи Себастьена Мерсье (1782), сделанным в 1790 году В. Померанцевым и 1827 году А. Ротчевым. Эти версии (со счастливым концом) использовались для постановки на сцене. Впоследствии переводы стали основываться на шекспировском подлиннике. Существует целый ряд русских переводов трагедии Шекспира "Ромео и Джульетта". Сведения о самых ранних приводятся по списку, указанному в издании собрания сочинений Вильяма Шекспира под редакцией Д. Михаловского (Издание 5-е. СПб.,1899 г.)

~ * ~ * ~ * ~

1. Ромео и Джульетта. Трагедия в пяти действиях Шекспира. Перевод И. Росковшенко.

("Библиотека для Чтения", 1839 г. , т. XXXIII, N 4, отд. I, стр. 81-228.)

Ромео и Джульетта. Отдельное издание.

Москва в типографии В. Грачева и Комп. 1861 г. . (В 8-ую д. л., стр. I-XXVI и 1-158.)

2. Ромео и Юлия. Драма в пяти действиях. Соч. Виллиама Шекспира. Перевод М. Каткова.

("Пантеонъ", 1841 г. , ч. I, отд. I, стр. 1-64.)

Еще прежде появления в свете полного перевода М. Каткова, пять отрывков из этой драмы (действие I, явление V, действие II, явление V, действие III, явление III и действие V, явления I, II, III и IV) были напечатаны в "Московском Наблюдателе" (1838 г., ч. XVI, стр. 94-95 и 385-400; ч. XVII, стр. 458-462; ч. XVIII, стр. 80-91; и 1839 г., ч. I, стр. 16-22); а в "Сыне Отечества" (1839 г., т VII, отд. I, стр. 15-42) было напечатано все первое действие из этого перевода.

3. Ромео и Джульетта. Драма в пяти актах Вилиама Шекспира. Перевод Н. Грекова.

("Светоч", 1862 г. , кн. IV, отд. I, стр. 5-156.) Перепечатан, в исправленном виде, в 1-м и 2-м изданиях

"Полного Собрания драматических произведений Шекспира в переводах русских писателей".

Три отрывка из этого перевода (действие I, сцена I, действие II, сцена I, III и VI и действие V, сцена III) были напечатаны, прежде появления в свет полного перевода, в "Библиотеке для Чтения" (1859 г., т. CLIII, N 1, отд. I, стр. 68-80), "Московскомъ Вестнике" (1860 г., N 52, стр. 851-863) и в первом приложении к журналу "В-к" на 1861 год (стр. 11-12).

4. Ромео и Джульетта. Трагедия Виллиама Шекспира. Перевод Аполлона Григорьева.

("Русская Сцена", 1864 г. , N 8, стр. 401-460.)

5. Ромео и Джульетта. Трагедия в пяти действияхъ Шекспира. Перевод А. Л. Соколовского.

Полное собрание сочинений Шекспира. Т. III. 1880 г. .

Тоже в его издании всего Шекспира в его переводах.

Ромео и Джульетта. Шекспира. Перевод с английского Н. Кетчера.

("Шекспир", 1866 г. , ч. VI, стр. 331-437.) Прозаический перевод.

Е ще пять переведённых отрывков из этой трагедии:

1. Сцена из трагедии Шекспира "Ромео и Юлия". Перевод**.

("Северные Цветы", 1829 г. , отд. II, стр. 194,) Действие II, сцена II.

2. Сцена из трагедии Шекспира "Ромео и Юлия". Перевод**.

("Северные Цветы", 1830 г. , отд. II, стр. 108-123.) Действие III, сцена I.

3. Сцены из трагедии Шекспира "Ромео и Юлия". Перевод М.

("Русский Мир", 1862 г. , N 13, стр. 297.) Действие II, сцены I и II.

4. Отрывок из 2-ой сцены 2-го действия "Ромео и Юлия". Перевод Устрялова.

("Сочинения Генриха Гейне", 1864 г. , т. III, стр. 233.)

5. Сцена из трагедии Шекспира "Ромео и Юлия". Перевод П. Кускова.

("Заря", 1870 г. , N 10, стр. 91.)

~ * ~ * ~ * ~

К 1950 году, многие пьесы Шекспира появились в нескольких русских переводах, отдельные произведения были переведены на двадцать семь языков народов СССР, вышло более полутора миллионов экземпляров изданий шекспировских пьес и было выпущено издание полного собрания сочинений Шекспира на английском языке.

Очерк петербургского филолога Константина Васильева посвящён неточностям в русских переводах

пьесы Шекспира "Ромео и Джульетта"

(Журнал "Сибирские огни" , N 11, 2015)

"Если сравнить хотя бы начальные строки пьесы, мы видим сильный разброс переводческих мнений, и для русского читателя остаётся загадкой: персонаж Шекспира "кусает палец" ("на кого-то") или скручивают кукиш, какая связь с угольщиками, и что со стеной: кто к ней жмётся, кого от неё почему-то оттаскивают, а кого прижимают... Буквальный перевод шекспировского текста будет нелепым: нужно во многих случаях подыскивать соответствия, придумывать русскую игру слов взамен английской... Перевод Щепкиной-Куперник точнее остальных, она, например, правильно передаёт игру со словом "стена" в бахвальстве Самсона. Я взялся объяснить смысл только небольшого отрывка, заметив, что не всем переводчикам он оказался понятен, но таких мест по всему произведению наберётся с десяток (они и у носителей языка получили противоречивые толкования). Если мой очерк вписывается в Ваши литературные страницы, Вы можете разместить его на своём сайте. Возможно, со временем такие пояснения пригодятся тем, кто возьмётся за новый перевод пьесы."

УИЛЬЯМ ШЕКСПИР

РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА

Трагедия

Перевод Екатерины Савич

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ЭСКАЛ, герцог веронский

ПАРИМ, молодой вельможа, родственник герцога.

КАПУЛЕТТИ главы двух домов, враждующих друг с другом

ДЯДЯ Капулетти

РОМЕО, сын Монтеки

МЕРКУЦИО, родственник герцога, друг Ромео.

БЕНВОЛИО, племянник Монтеки, друг Ромео.

ТИБАЛЬТ, племянник леди Капулетти.

ДЖОН францисканские монахи

БАЛТАЗАР, слуга Ромео.

ГРЕГОРИ слуги Капулетти

ПИТЕР, слуга няни.

АБРАМ, слуга Монтеки

АПТЕКАРЬ

Первый МУЗЫКАНТ

Второй МУЗЫКАНТ

Третий МУЗЫКАНТ

ПАЖ Париса; другой ПАЖ; ОФИЦЕР.

Леди МОНТЕКИ, жена Монтеки.

Леди КАПУЛЕТТИ, жена Капулетти.

ДЖУЛЬЕТТА, дочь Капулетти.

НЯНЯ Джульетты.

(Граждане Вероны; родственники обоих домов; ряженые, стражники и свита; хор).

ПРОЛОГ

(Входит хор)

Однажды две веронские семьи,

Во всем имея равные заслуги,

Умыли руки в собственной крови,

Храня предубежденье друг о друге.

Любовь соединила их детей.

Влюбленные покончили с собой,

И только после этих двух смертей

Их семьи помирились меж собой.

Трагических событий переплет

И прерванное смертью столкновенье

Любви с жестокой ненавистью - вот

Сюжет двухчасового представленья.

А то, что трудно выразить словами,

Мы лучше разыграем перед вами.

Хор уходит.

АКТ 1

Сцена 1

Верона. Площадь.

(Входят Самсон и Грегори, вооруженные мечами и щитами).

Самсон

Ей-богу, Грегори, упремся до последнего...

Грегори

И будем последними ослами...

Самсон

Уж я на этот раз маху не дам. Как размахнусь со всей силой -- только головы полетят!

Грегори

Конечно, если головой сильно размахивать, она может оторваться.

Самсон

Когда меня обижают, я же бешеный делаюсь!

Грегори

Пока тебя обидишь, самому взбеситься можно...

Самсон

Не скажи. Стоит мне почуять собаку из дома Монтеки -- и я готов броситься на нее!

Грегори

Не на нее, а от нее -- броситься и бежать куда-подальше. Не сдвинуться с места в минуту опасности -- вот истинная доблесть.

Самсон

Не сдвинусь -- не сойти мне с этого места! Стану стеной -- и никому из них проходу не дам, -- ни парню, ни девушке.

Грегори

Постучи по себе, и если звук гулкий, то горе побежденным...

Самсон

Ох, и отведу я душу: молодцам проломлю башку, а девиц поставлю к стенке!

Грегори

Ты это брось -- здесь чисто мужская ссора.

Самсон

Один черт: первым делом разделаюсь с мужчинами, потом примусь за девушек и навсегда покончу с ними в этом доме.

Грегори

Как это понимать?

Самсон

Понимай, как знаешь, но рано или поздно так оно и будет.

Грегори

Боюсь, когда они, бедняжки, поймут, будет уже слишком поздно...

Самсон

Понятное дело, ни одна не устоит перед таким симпатичным куском мяса, как я.

Грегори

Хорошо, что не рыбы, а то быть бы тебе воблой... Ну что ж, обнажай оружие -- вон идут двое из дома Монтеки.

(Входят Абрам и Балтазар)

Самсон

Уже обнажил. Затей с ними ссору, а я зайду сзади, и уж оттуда задам им жару!

Грегори

Если не задашь стрекача...

Самсон

Не бойся, не задам.

Грегори

Тебя бояться -- дураков нет. Я за тебя боюсь.

Самсон

Будем действовать в рамках закона. Надо, чтобы они напали первыми.

Грегори

Как подойдем к ним, я так сдвину брови, что они обидятся.

Самсон

Пусть только попробуют! А я буду грызть ногти прямо у них под носом -- ни один порядочный человек этого не вынесет!

Абрам

Чего-й-то вы грызете ноготь, сэр? Уж не хотите ли вы обидеть нас?

Самсон

Да вот, сижу, грызу ноготь, сэр...

Абрам

Еще раз спрашиваю, сэр, вы хотите нас обидеть?

Самсон

(Грегори ) Если я скажу да, закон - на нашей стороне?

Грегори

(Самсону ) Нет.

Самсон

Нет, сэр, я грызу ноготь не потому, что хочу вас обидеть, а просто так, сэр, сижу, грызу ноготь, прямо вам в лицо.

Грегори

Короче, сэр, вы требуете сатисфакции?

Абрам

Я, сэр? Нет, сэр...

Самсон

А жаль, сэр, я мог бы вам ее устроить. Между прочим, мой хозяин ничем не хуже вашего...

Абрам

Но и не лучше.

Самсон

Вообще-то...

Грегори

(Самсону ) Говори «Лучше!», здесь рядом кто-то из хозяйской родни...

Самсон

Много лучше, сэр!

Абрам

Это ложь.

Самсон

За шпаги, господа, будьте же мужчинами! Грегори, покажи свой коронный удар!

Дерутся.

(Входит Бенволио)

Бенволио

Сейчас же разойдитесь! Шпаги в ножны!

Болваны! Думать надо головой!

(Входит Тибальт)

Тибальт

Бенволио, и ты здесь, мальчик мой!

Гляди сюда: идет твоя погибель.

Бенволио

Помог бы лучше их остановить.

Здесь виноваты обе стороны.

По мне, так лишь бы не было войны!

Тибальт

Ты хочешь мира? Ты его получишь.

Одно упоминание о нем

Меня приводит в ярость. Точно также

Я ненавижу ад и всех Монтеки,

Особенно тебя. Умри же... с миром!

Дерутся.

(В драку включаются люди Монтеки и Капулетти; входят граждане Вероны с дубинами и алебардами)

Граждане Вероны

Народ! Ни тех, ни этих не жалейте!

Долой Монтеки вместе с Капулетти!

(Входят Капулетти в ночном халате и леди Капулетти)

Капулетти

О чем шумим? Подать рапиру мне!

Леди Капулетти

Милорд! Коcтыль вам подойдет вполне...

Капулетти

Молчи! Опять пришел старик Монтеки

По душу по мою. Он жаждет мести...

(Входят Монтеки и леди Монтеки)

Монтеки

Здесь дело чести. Старый Капулетти

Опять стоит мне поперек дороги.

Пусти, жена...

Леди Монтеки

Да ни за что на свете!

Ведь ты, мой друг, едва волочишь ноги...

(Входит герцог со свитой)

Герцог

О, граждане Вероны! Я не верю,

Чтоб вы так низко пали и дошли

До этой дикой уличной резни!

Не граждане Вероны вы, но звери,

У коих над душой не властен разум

И алой кровью истекает сердце...

Довольно, я сказал! Оружье наземь!

Послушайте теперь, что скажет герцог.

Мне безразлично, кто затеял спор:

Синьор Монтеки или Капулетти.

Я вас терпел обоих до сих пор,

Но есть, увы, предел всему на свете.

Наш славный город стал в который раз

Ареной кровной мести из-за вас.

Так знайте же, мятежные бароны!

Терпеть устали жители Вероны

И вас, и вашу ненависть друг к другу,

Но если все опять пойдет по кругу

И будет вновь гражданская война --

Вы жизнью мне заплатите сполна.

Покамест все свободны, так и быть...

Я попрошу синьора Капулетти

Последовать за мной без промедленья,

А вечером придет синьор Монтеки

Узнать, какое принято решенье

На виллафранкском княжеском совете.

Всем прочим разойтись, под страхом смерти!

Уходят все, кроме Монтеки, леди Монтеки и Бенволио.

Монтеки

Кто снова эту кашу заварил?

Скажи-ка мне, сынок, ведь ты там был...

Бенволио

Иду себе и вижу: двое наших

С противником уже вступили в бой.

Я только собирался их разнять,

Но тут явился Тибальт нас пугать.

Он тряс мечом у нас над головами,

Ругался нехорошими словами,

Но лишь ветрам удары наносил,

За что при всех освистан ими был.

Мы бились... А народ все подходил

И тут же в столкновение вступал,

Пока наш герцог им не помешал.

Леди Монтеки

Ты не видал Ромео моего?

Ведь с вами, к счастью, не было его.

Бенволио

В тот час, когда хранители Востока

Восходу солнца открывают двери,

За городом бродил я одиноко

И там, в тени платановых деревьев,

У западных ворот его я встретил,

Хотел позвать, но он меня заметил

И растворился в сумраке лесном.

Бывает так, случается и хуже:

Наедине с самим собой никто

Не нужен... И, оставив весь свой пыл,

Я воротился и о нем забыл.

Монтеки

Его там часто видят по утрам,

Когда с росой сливается слеза

И вздохи улетают к облакам,

Но только луч рассвета бьет в глаза

И день срывает дымную завесу

С постели у пленительной Авроры,

Наш бедный сын бежит от солнца прочь:

Он закрывает дверь на все затворы

И жаркий полдень превращает в ночь.

Так каждый день, и ночь, и вечер каждый,

И если срочно делу не помочь,

Все может плохо кончится однажды.

Бенволио

А в чем причина этого расстройства?

Монтеки

Не знаю. Оттого и беспокоюсь.

Бенволио

А вы об этом говорили с ним?

Монтеки

Пытался сам и поручал другим.

Но он настолько сам в себе замкнулся

И от всего земного отвернулся,

Что не раскроет рта. Уже давно

Таится в нем тоска, как червь в бутоне,

Которому расцвесть не суждено.

Бенволио

А вот и он! Ступайте, умоляю...

Я сам сейчас пойду и все узнаю.

Монтеки

Ну что ж, сынок, счастливо оставаться.

Дай бог тебе до сути докопаться.

Жена, пойдем...

Монтеки и леди Монтеки уходят.

(Входит Ромео)

Бенволио

Ромео, с добрым утром.

Ромео

А мне казалось, вечер...

Бенволио

Бог с тобой,

С утра как девять пробило.

Ромео

Отчаянья сойдет за вечность час...

С тобой отец мой говорил сейчас?

Бенволио

Да, точно, он. А все-таки скажи,

Что за тоска тебя, мой друг, снедает?

Ромео

Хочу того, чего мне не хватает.

Бенволио

Ромео

Бенволио

Ромео

Не угадаешь.

Бенволио

Мой бедный друг, так чем же ты страдаешь?

Ромео

Отсутствием взаимности.

Бенволио

Жестокая красавица, доколе

Ты будешь холодна к нему?

Ромео

Давно пора бы ей прозреть и боле

Уж не сопротивляться божьей воле!

Обедать будем? Стой!.. Здесь все в крови...

Молчи... Я сыт по горло этой кровью.

Ах, милый мой, здесь снова пахнет бойней

И никому нет дела до любви!

И счастья нет... И все, что нам осталось, --

Рожденная из пепла пустоты,

Дурная страсть, и ласковая ярость,

И легкость чувств, и важность суеты,

И совершенных форм мятежный хаос!

И в явственном бреду, в слепящей тьме,

В звенящей тишине ужели мне

Приснится наяву все тот же сон:

Я не любим, но как же я влюблен!

Тебе смешно?

Бенволио

Да нет же, я рыдаю!

Ромео

А ты о чем?

Бенволио

Я за тебя страдаю.

Ромео

Увы, таков любви нелегкий путь --

Зеленая тоска сдавила грудь,

Тихонько надрывая сердце мне.

Усиленная братским состраданьем,

Она мне будет тяжелей вдвойне.

Любовь взовьется дымом сладких грез,

И обожжет огнем влюбленных глаз,

И разольется морем горьких слез,

И исцелит, и искалечит нас,

И мудростью безумья наградит,

И боль утраты медом подсластит.

Счастливо оставаться...

Бенволио

Я с тобой.

Ты, брат, влюблен -- так не покинь же брата!

Ромео

Оставь меня, я сам теперь не свой.

Я не Ромео - он ушел куда-то...

Бенволио

А все-таки скажи мне, кто она?

Ромео

Не передать ни возгласом, ни стоном...

Бенволио

Зачем стонать? Скажи печальным тоном.

Ромео

Сказать? Тебе, насмешнику, доверить

Сердечную привязанность мою?

Ведь я, признаться, женщину люблю!

Бенволио

Я так и знал.

Ромео

Нет женщины прекрасней,

Чем та, что мне желанна.

Бенволио

Ясность цели

Облегчит попадание.

Ромео

Напрасно

Сжигаю сердце я. Стреле Амура

За умницей-Дианой не угнаться.

Условностями вооружена,

Не поддается нежности она!

В моих признаньях пылких проку нет

Бессмысленна игра влюбленных глаз,

И бесполезен даже звон монет --

Вся сила красоты, что ей дана,

В могилу канет, не оставив след.

Бенволио

А что, она дала обет безбрачья?

Ромео

Увы, впустую божий дар потрачен!

Возможно ли -- из самолюбованья

Потомкам отказать в существованьи!

Прекрасная, она достойна рая,

Но не ценой того, что я сгораю

От страсти к ней. Не в силах больше ждать,

Уж лучше я умру, чем так страдать!

Бенволио

Тогда забудь и думать о девице!

Ромео

Сначала нужно думать разучиться...

Бенволио

Расслабься, милый мой, глаза протри

И на других красавиц посмотри!

Ромео

Зачем? Чтоб убедиться лишний раз,

Что эта леди всех других прекрасней,

Что смотрит ведьма из-под женской маски,

В богиню заставляя верить нас.

Кто раз ослеп, тому уж не забыть

Ту, что украла свет его очей.

Ах, женщины такой не может быть,

Которая могла б сравниться с ней!

Прощай, мой друг, ты слишком прямо судишь...

Шекспир

... трагедии Шекспира («Отелло», «Гамлет», «Король Лир», «Макбет», «Ромео и Джульетта» ... «русского Шекспира» . Его переводы трагедий Шекспира считаются лучшими... От матери, Екатерины Алексеевны, ... химиком Павле Савичем в 1938 ... Уильям Генри Брэгг, Уильям ...