Роман толстого хождение по мукам. «Хождение по мукам. Почему «Хождение по мукам»? О смысле названия трилогии

В эмиграции, печатавшаяся в парижских журналах "Грядущая Россия" (1920. № 1-2, гл. 1-10) и "Современные записки" (1920-1921. № 1-6) и в 1922 г. вышедшая отдельным изданием. Вернувшись в Советский Союз и переиздавая роман в 1925 г., писатель внес в него серьезные изменения - не только стилистические и идейные, но и сюжетные. Роман "Восемнадцатый год" создавался к десятилетнему юбилею революции и был напечатан в журнале "Новый мир" (1927. № 7-12; 1928. № 1, 2, 5-7). В том же журнале была напечатана и последняя часть трилогии (1940. № 4, 5, 8; 1941. № 1, 2, 4, 6, 7, 8), задуманная первоначально как "Девятнадцатый год". Из этого общего замысла сформировались также романы "Черное золото" ("Эмигранты ") и "Хлеб". И "Восемнадцатый год", и "Хмурое утро" подвергались основательной переработке, прежде всего в связи с идеологическими требованиями властей. За трилогию "Хождение по мукам" А. Н. Толстой был удостоен Сталинской премии I степени. Произведение неоднократно переиздавалось, переводилось на многие языки, дважды экранизировано.

Трилогия представляет собою семейный роман, историю жизни сестер Даши и Кати на фоне грандиозных политических событий 1914-1920 гг. Произведение дает широкую панораму жизни разных сословий и областей России в годы войны и революции, проводит героев через множество злоключений, делая участниками социальных конфликтов и ставя перед нравственным выбором. В "Хождении по мукам" реализуются сменовеховские принципы А. Н. Толстого . Сестрам и их возлюбленным, инженеру Телегину и офицеру Рощину, помогает преодолеть все невзгоды чувство "дома": вера в родство душ и незыблемость любви, в святость семейных уз, в неуничтожимость России как источника национальной жизни, родины. Толстой выступает в книге и как колоритный бытописатель, и как тонкий психолог, как певец любви и острый сатирик, как умный и трезвый наблюдатель социальных катаклизмов, как вдохновенный патриот. Действие романа протекает то в столице (в модернистских салонах и на бастующем заводе, а потом в самом центре революционных преобразований), то в Самаре, где проживает отец сестер, то в Крыму , то на фронтах Первой мировой и Гражданской войн и заканчивается на съезде, где принимается план электрификации России . Небольшой эпизод в романе "Сестры" переносит читателя и в Париж 1914 г., куда отправилась ушедшая от мужа Катя. Изображение парижской жизни вполне достоверно, поскольку писатель в эти годы бывал во Франции и отразил в романе свои личные воспоминания. Писались "Сестры" также во Франции , но уже совсем в другую эпоху. Рубежом между временем действия и создания текста легла война.

"…тремя февральскими днями, когда, как во сне, зашатался и рухнул византийский столп Империи, и Россия увидала себя голой, нищей и свободной, − заканчивается повествование первой книги".

Описываемый период:

С 1914 по 1917 гг. - предреволюционные годы, до февральской революции 1917 г.

/XX век/

Литературные метаморфозы:

Первые строки второй части трилогии были написаны в марте 1927 г. В конце апреля Толстой отправил в журнал "Новый мир" две главы. Редактор журнала В. П. Полонский в письме Толстому выразил опасение, что события будут изображены в романе "под углом зрения людей, пострадавших от революции", а это не очень уместно во время подготовки к празднованию десятилетия Октября. Толстой немедленно ответил Полонскому большим письмом:

"Дорогой Вячеслав Павлович, что Вы делаете? С первых шагов Вы мне говорите — стоп, осторожно, так нельзя выражаться. Вы хотите внушить мне страх, и осторожность, и, главное, предвидение, что мой роман попадет к десятилетию Октябрьской революции. Если бы я Вас не знал, я бы мог подумать, что Вы хотите от меня романа-плаката, казенного ура-романа…
Нужно самым серьезным образом договориться относительно моего романа. Первое: я не только признаю революцию — с одним таковым признанием нельзя было бы и писать роман, — я люблю ее мрачное величие; ее всемирный размах. И вот — задача моего романа — создать это величие, этот размах во всей его сложности, во всей его трудности. Второе: мы знаем, что революция победила. Но Вы пишете, чтобы я с первых же слов ударил в литавры победы, Вы хотите, чтобы я начал с победы и затем, очевидно, показал бы растоптанных врагов. По такому плану я отказываюсь писать роман. Это будет одним из многочисленных, никого уже теперь, а в особенности молодежь, не убеждающих плакатов…
Нет, революция пусть будет представлена революцией, а не благоприличной картиночкой, где впереди рабочий с красным знаменем, за ним — благостные мужички в совхозе, и на фоне — заводские трубы и встающее солнце. Время таким картинкам прошло — жизнь, молодежь, наступающее поколение требует: "В нашей стране произошло событие, величайшее в мировой истории, расскажите нам правдиво, величаво об этом героическом времени".

"Но едва только читатель почувствует, что автор чего-то не договаривает, чего-то опасается, изображает красных сплошь чудо-богатырями, а белых — сплошь в ресторане с певичками, — со скукой бросит книжку".

Исторические персонажи:

Россией

России

Петербурга

− Какого?
− То есть как − какого? Австрийского эрцгерцога убили в Сараево".

Исторические персонажи:

Распутин Григорий Ефимович (1869-1916) - крестьянин села Покровское Тобольской губернии, был другом семьи последнего российского императора Николая II, имел репутацию "старца", прозорливца и целителя.

"И во дворец, до императорского трона, дошел и, глумясь и издеваясь, стал шельмовать над Россией неграмотный мужик с сумасшедшими глазами и могучей мужской силой".

"Во входной двери стоял среднего роста пожилой человек, выставив вперед плечо, засунув руки в карманы суконной поддевки. Узкое лицо его с черной висящей бородой весело улыбалось двумя глубокими привычными морщинами, и впереди всего лица горели серым светом внимательные, умные, пронзительные глаза. Так продолжалось минуту. Из темноты двери к нему приблизилось другое лицо, чиновника, с тревожной усмешкой, и прошептало что-то на ухо. Человек нехотя сморщил большой нос".

Николай II Александрович (1868-1918) - император Всероссийский, царь Польский и Великий князь Финляндский, последний император Российской Империи.

"…когда человек в военной рубашке услыхал смех, обернулся, опираясь на заступ, − лицо его было опавшее, темное, с мешками под глазами, − и знакомым всей России движением - горстью левой руки − провел по большим, рыжеватым усам".
(Из первой редакции Первой Книги. В более поздних редакциях этот отрывок отсутствует).

Франц Фердинанд Карл Людвиг Йозеф фон Габсбург эрцгерцог д’Эсте (Franz Ferdinand von Österreich-Este, 1863-1914) - эрцгерцог австрийский, с 1896 г. наследник престола Австро-Венгрии.

Убийство Франца Фердинанда (Сараевское убийство) сербским террористом Гаврило Принципом стало поводом для начала Первой мировой войны.

"Помешивая чай в стакане, Даша с тоской глядела, как за окном летят снизу вверх клубы серой пыли. Ей казалось, что вот − прошли два года, как сон, и она опять дома, а от всех надежд, волнений, людской пестроты − от шумного Петербурга , − остались только вот эти пыльные облака.
− Эрцгерцога убили, − сказал Дмитрий Степанович, переворачивая газету.
− Какого? была полна войсками и полицией. Перед Северной гостиницей стояли конные полицейские на золотистых, тонконогих танцующих лошадках. Пешие полицейские, в черных шинелях, расположились вокруг памятника Александру III и − кучками по площади. У вокзала стояли казаки в заломленных папахах, с тороками сена, бородатые и веселые. Со стороны Невского виднелись грязно-серые шинели павловцев".

Убийство Распутина.

"Сверток в рогоже, сброшенный тремя людьми с моста в полынью, был телом убитого Распутина. Чтобы умертвить этого не по-человечески живучего и сильного мужика, пришлось напоить его вином, к которому был подмешан цианистый калий, затем выстрелить ему в грудь, в спину и в затылок и, наконец, раздробить голову кастетом. И все же, когда его тело было найдено и вытащено из полыньи, врач установил, что Распутин перестал дышать только уже подо льдом".

Убийство Франца Фердинанда (Сараевское убийство) сербским террористом Гаврило Принципом стало поводом для начала Первой мировой войны.

Достопримечательности:

Москва

Церковь Николая Чудотворца на Курьих ножках
(ныне не существует, находилась по адресу на углу улицы Большая Молчановка, 26 и Большого Ржевского переулка, 1).

"На страстной сестры говели у Николы на Курьих Ножках, что на Ржевском".

"Даша остановилась и, не размыкая соединенных рук, которыми держала под руку Ивана Ильича, глядела через низенькую ограду на затеплившийся свет в глубоком окошечке церкви Николы на Курьих Ножках".

"Церковка и дворик были в тени, под липами. Вдалеке хлопнула дверь, и через дворик пошел, хрустя валенками, низенький человек в длинном, до земли, пальто, в шляпе грибом. Было слышно, как он зазвенел ключами и стал не спеша подниматься на колокольню".

Музей В. И. Ленина.

"Кирпично-грязное здание с колоннами, похожими на бутылки, все в балясинах, балкончиках и башенках, − главный штаб революции − городская дума, − было убрано красными флагами. Кумачовые полосы обвивали колонны, висели над шатром главного крыльца. Перед крыльцом на мерзлой мостовой стояли четыре серые пушки на высоких колесах. На крыльце сидели, согнувшись, пулеметчики с пучками красных лент на погонах. Большие толпы народа глядели с веселой жутью на красные флаги, на пыльно-черные окна думы. Когда на балкончике над крыльцом появлялась маленькая возбужденная фигурка, и, взмахивая руками, что-то беззвучно кричала, − в толпе поднималось радостное рычание".

Городское пространство:

Москва

Район Тушино.

"За потемневшей волнистой равниной, покрытой то полосами хлебов, то кудрями ореховых и березовых перелесков, лежали тучи, те, что бывают на закате, − лиловые, неподвижные и бесплодные. В их длинных щелях тусклым светом догорало небесное зарево, и неподалеку, внизу, в заводи ручья, отсвечивала оранжевая щель неба. Ухали, охали лягушки. На плоском поле темнели ометы и крыши деревни. В поле горел костер. Там когда-то за валом и высоким частоколом сидел Тушинский вор. Протяжно свистя, из-за леса появлялся поезд, увозил солдат на запад, в тусклый закат".

Тверской бульвар.

"Каждый вечер сестры ходили на Тверской бульвар − слушать музыку, садились на скамью и глядели, как под деревьями гуляют девушки и подростки в белых, розовых платьях, − очень много женщин и детей; реже проходил военный, с подвязанной рукой, или инвалид на костыле. Духовой оркестр играл вальс "На сопках Маньчжурии". "Ту, ту, ту", − печально пел трубный звук, улетая в вечернее небо. Даша брала Катину слабую, худую руку".

Трилогия “Хождение по мукам” -- это роман о русской интеллигенции, о ее пути к Октябрьской революции. Работа над эпопеей, над одним из главных созданий художника, продлилась больше 20 лет, от одной эпохи к другой, от гражданской войны к Отечественной. I часть трилогии -- роман “Сестры” -- он писал в 1919--1921 годах, II часть -- “Восемнадцатый год” -- в 1927--1928 годах, и III -- “Хмурое утро” - в 1939--1941 годах. В “Хождении по мукам” встречаются стержневые для Толстого вопросы: куда и как движется история, что ждет Россию, какая роль принадлежит воле отдельного человека в главном общественном движении эпохи? В I части романа-- в Сестрах”-- предреволюционное буржуазное общество, его нравы, искусство, политика, охваченная “духом разрушения”.

Этот роман открыл трилогию «Хождение по мукам» (1919 - 1941). Это попытка создания эпической картины переломной эпохи в жизни России. Отсюда – соединение двух принципов повествования – хроникального и романного.

Сюжетообразующей в трилогии становится история жизни сестер Булавиных Даши и Кати. Но уже в «Сестрах» (2-я ред. - 1927) при преобладании лиризма, внешней камерность в развитии действия Толстой стремится выйти за рамки семейно-бытового романа. Об этом свидетельствует начало произведения – картина жизни столицы империи, города, в котором с наибольшей силой отображается дух государства.

В целом роман отразил кризис русского общества накануне первой мировой войны: разложение нравственных устоев, семьи, искусства, государственного устройства. В романе возникают различные категории представителей уходящего мира: поэт Бессонов, создатель стихов, отравляющих сознание неверием, цинизмом, сладким ядом забвения; либеральный краснобай Смоковников, любящий порассуждать о нуждах страны и народа, совершенно не понимая ситуации; доктор Булавин, мечтающий о сильной власти. Все это, по мысли Толстого, типы, сформированные прежней государственностью. Таким образом, писателя интересует, прежде всего, аспект «личность-государство».

В то же время финал романа «Сестры» утверждает ценность любви как основной движущей силы жизни и связанных с ней ценностей дома, семьи, нравственно здоровых начал. Даша и Иван Ильич Телегин, Катя и Рощин собираются вместе. Это одна из самых светлых жизнеутверждающих сцен трилогии. Здесь звучат рассуждения Телегина о неистребимости народа, его способности выстоять в самых трудных ситуациях, а также важная мысль о революционном начале, присутствующем в самом русском характере, русской государственности. Вообще в трилогии Толстого не только отображаются разные типы государственности, но и звучит множество рассуждений о ней.

В романе «18-ый год» (1928) Толстой выходит к созданию эпической картины . Отвергая гипертрофию власти, Толстой показывает и кошмар безвластия. Не случайно все главные герои проходят через испытание стихийностью анархизма: Катя и Рощин попадают к Махно, Даша – к заговорщикам, Телегин видит анархическое своеволие в действиях командарма Сорокина. Разрушительность стихийности проявляется и в массовых сценах, где народ выступает как первобытная масса. Путь преодоления противоречия между стихийностью и тиранией, по мысли Толстого, - это гармония социального и национального, единство нации.

С решением этой проблемы связана заданная уже в романе «Сестры» антитеза обыкновенность-необыкновенность. Сестры Булавины в глазах окружающих окружены ореолом необыкновенности. Но это заставляет сестер жить неестественно. Поэтому более решительная Даша заявляет: «Я не собираюсь быть необыкновенной». То же она говорит и гораздо позже, у костра в степи: «Я должна делать обыкновенное, благородное и нужное».

Движение сюжета многочисленными примерами подтверждает, что в обыкновенном человеке переломная эпоха открывает и душевное величие, и благородство, и красоту. В этом плане примечателен образ Телегина, одного из самых нравственно здоровых героев. При первом появлении он производит впечатление человека сугубо обыкновенного. Именно поэтому Толстой окружает его людьми, желающими выделиться, играющими роли.

Герои, претендующие на необыкновенность, либо уходят с исторической сцены, либо осознают истинность обыкновенного существования. Поэтому для Даши самыми счастливыми оказываются дни, проведенные рядом с Телегиным в Варнавинском полку Красной Армии, для Кати – жизнь сельской учительницы в полуразвалившейся хатенке. Наиболее трудный драматичный путь выпадает на долю Рощина. Для него крушение прежнего уклада жизни – катастрофа, гибель России. Но, сражаясь в белой армии, Рощин обнаруживает, что добровольцы жаждут не возвращения былого величия России, а отмщения. Это определяет его уход к большевикам. Причем этот переход мотивирован не столько идейно, сколько психологически в общении с матросом Чугаем и девушкой Марусей. Именно поэтому Рощин проходит путь от утраты веры в любовь к ее возвращению, когда он, уйдя от белых, напряженно ищет Катю и именно в этих поисках обретает и свое место в новой реальности.

“Восемнадцатый год” выдвигал на первый план идею счастья народа и родины как символ высшей исторической справедливости. События революции становятся центром романа. В том, как органически сливается судьба основных героев этого произведения с судьбой родины и народа, как широко раздвигаются рамки изображения самих революционных событий, сказывается новый размах эпического дарования А. Толстого.

Сквозь бурный 1918 год проходят герои писателя, преображаясь в благодатной грозе революции. Находит свое место в рядах народа инженер Иван Ильич Телегин, глубоко уверовавший в слова питерского рабочего Василия Рублева, что Россию спасет одна только советская власть и что “сейчас нет ничего на свете важнее нашей революции”.

Приходит к правде народа, правде Телегина, мятущаяся Даша, которая говорит однажды своему отцу, что “если все большевики такие, как Телегин... стало быть, большевики правы”.

Всем своим нежным и кротким сердцем ощущает величие совершающегося Екатерина Дмитриевна Булавина. И только Рощин плутает звериными тропами врага революции, связав свою судьбу с белой армией. Лишь после того, как Рощин поймет, что великое будущее России -- в народе, а не в разложившемся корниловско-деникинском воинстве, он найдет в себе мужество порвать с контрреволюцией и начать новую жизнь.

Наступит раскаяние, а с ним и очищение. В широких эпических масштабах и развернутых картинах показывает Толстой жизнь в восемнадцатом году.

Исследователи видят в романах «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро» (1941) схематизм, конъюнктурность концепции. Толстой, ощущая этот недостаток, стремился хроникальность уравновесить авантюрностью, внезапным встречами или «невстречами» героев. Это не только делает более напряженным сюжет, но и заставляет рассматривать жизнь героев в аспекте судьбы.

В тридцатые годы писатель работал над романом “Хмурое утро”, которым завершилась трилогия “Хождение по мукам” -- это художественная летопись революционного обновления России. Трилогия писалась больше двадцати лет. Толстой считал ее основным произведением во всем своем творчестве.

Писатель говорил, что тема трилогии -- “потерянная и возвращенная родина”. “Хождение по мукам” -- “это хождение совести автора по страданиям, надеждам, восторгам, падениям, унынию, взлетам -- ощущение целой огромной эпохи, начинающейся преддверием первой мировой войны и кончающейся первым днем второй мировой войны”.

Через “глубокие страдания, через борьбу” пришел он к этому ощущению вместе со своими героями. Герои Толстого уверены, что мир должен и может быть перестроен ими для добра. Разными путями они пришли к этому, встретившись новыми людьми в конце романа.

Толстой заканчивает свой роман взволнованными патриотическими словами того своего героя, чей путь к новой Родине был особенно сложным и противоречивым,-- словами Рошина. Слушая доклад, он говорит Кате: “Ты понимаешь -- какой смысл приобретают все наши усилия, пролитая кровь, все безвестные и молчаливые муки... Мир будет нами перестраиваться для добра... Все в этом зале готовы отдать за это жизнь... Это не вымысел,-- они тебе покажут шрамы и синеватые пятна от пуль... « И это -- на моей Родине, и это -- Россия...”.

Действие романа начинается с беспокойных времен первой мировой войны. Юная прелестная Булавина прибывает в Петербург, чтобы обучаться на курсах по юриспруденции и поселяется у старшей сестры, которая была замужем за Смоковниковым. В доме у них всегда бывают гости разных взглядов, в том числе и творческие личности. Один из них был Алексей Бессонов. Послушав его революционные речи, Даша прониклась симпатией к Алексею Алексеевичу, не ведая о том, что ее сестра давно была в близких отношениях с ним. Николай догадывался, конечно, об этом, и упрекал жену в измене. В ссору вмешалась Даша, пытаясь доказать, что все это неправда. Вскоре она узнает, что родственница на самом деле обманывала супруга. Катерина и Николай решают пожить отдельно друг от друга.

Девушка же знакомится с добропорядочным инженером Телегиным. Особенно тесно их отношения стали после встречи на теплоходе, где волей случая девушка ехала к отцу в гости. Папа Дарьи Дмитриевны дает совет съездить в Крым, что она и делает. Девушка хочет помирить свою сестру с мужем, однако, во время своего пребывания там она видит Бессонова и Телегина. Иван Ильич примчался к ней по причине отъезда на фронт и объяснения ей в любви.

Во время боевых событий 1914 года женщины работают в госпитале. В газетах они узнают, что Телегин пропал без вести. Однако известия оказались ложными. Прапорщик некоторое время был в плену, но затем удачно бежал и вернулся в Москву, где совсем ненадолго встречается с любимой и отправляется вновь в Петроград.

А в это время в доме Смоковниковых появляется неожиданный гость капитан Рощин, который безумно влюбился в Булавину - старшую. Даша же принимает предложение Телегина стать его женой, и они едут на постоянное место жительства в Петроград. Супруг Катерины был убит в окопах недовольными солдатами, и в знак утешения с ней находится Вадим Петрович. Накануне революции капитан признается ей в любви.

Книга II. Восемнадцатый год

Наступила революция. Но после этого было страшно находиться в Петрограде. Повсюду совершались разбойные нападения, все вокруг было разгромлено. Свирепствовал голод.

Даша была беременна и должна была родить, однако ночью на нее напали грабители, и в итоге страшного испуга, она разрешилась раньше положенного срока. Ребенок прожил лишь всего три дня. Отношения между супругами разлаживаются, и Телегин уходит воевать к красноармейцам. Катерина же с Рощиным уезжают в Самару, чтобы там спокойно переждать волнения. Они надеялись, что большевистская власть закончится уже весной. Но молодожены ругаются из-за политических разногласий. После конфликта капитан уходит с добровольцами на юг, где потом переходит к белогвардейцам. Мужчина мужественно воюет, но его сердце неспокойно из-за ссоры с Катериной Дмитриевной.

Женщине же приходит письмо с ложной информацией о том, что Рощин погиб. Она вынуждена отправиться в Ростов, но не попадает туда, так как оказывается в банде махновцев. И возможно бы ее судьба у бандитов была бы трагической, если бы там не оказался друг мужа Красильников, который оберегает ее.

Вадим же, оправившись после ранения, и получив долгожданный отпуск, едет в Ростов, но не находит ее там. На перроне он замечает Телегина, переодевшегося в белогвардейца, но не предает его, зная, что тот служит у красноармейцев.

В это же время Даша в мрачном и холодном Петербурге совершенно запутывается в своих идейных решениях. Она вступает в сомнительную организацию Савинкова, где проводит подпольную работу. Присутствуя как-то на митинге трудящихся и слушая речь вождя пролетариата, она принимает решение порвать со всем этим и уезжает к отцу. Ее муж прибывает к доктору Булавину и интересуется, где находится его младшая дочь. Однако Дмитрий Степанович вызывает контрразведчиков, чтобы те его арестовали. Супругу удается бежать, но он случайно замечает в доме свою жену. Они успевают сказать друг другу лишь несколько слов. Вскоре, когда город был освобожден от белых, инженер обнаружил дом Булавиных опустевшим и разоренным, но его супруги там не было.

Книга III. Хмурое утро

Далее мы видим, что Дарья с попутчиком направляются в Царицын. Поезд, в котором она ехала, был обстрелян белыми казаками. Через некоторое время она попадает к чекистам, которые считают ее шпионкой. Ей посчастливилось, что ее муж был знаком с командиром полка Мельшиным.

Иван Ильич в это время доставлял боеприпасы. Во время обороны города Ивана Ильича ранят, и когда он приходит в сознание, то видит около себя свою жену, работавшую в госпитале медсестрой.

Рощин же, полный разочарования в политике белого движения, хочет переметнуться в войска Красной Армии. Однако он узнает, что его любимая Катерина находится в руках бандитов под предводительством Махно. Он решает пробраться в штаб руководителя шайки, но попадает к начальнику контрразведки махновцев Задову. Рощина подвергают пыткам, и Махно берет его с собой на переговоры с большевистскими гонцами, для того, чтобы ввести красных в сомнение. Однако Вадим побывал на месте, где держали Катю, но ее там не было, и он не знал, где находится его супруга. Позже он участвует в обороне города Екатеринослава, где получил ранение и подобран большевиками. Выписавшись из больницы, Рощин принимает участие в разгроме бандитов, где убивает Красильникова, который долгое время добивался любви Кати. Вадим долго разыскивает жену, но безрезультатно.

Катерина Дмитриевна приезжает в разрушенную столицу и там происходит встреча с Телегиным, который обвиняет Вадима в предательстве. Однако она ему все объясняет. В скором времени неожиданно она видит на митинге перед выступающими людьми Рощина.

Позже к ним прибывают Дарья и Иван Ильич. И они идут все на доклад Кржижановского об электрификации в Большой театр. Они сидят на пятом ряду верхнего яруса и Иван Ильич, показывая на Владимира Ильича и Сталина, говорит Даше о том, что выступление было замечательное и ему хочется вновь работать. А Рощин объясняет Кате, что народ, и он в том числе, готов отдать жизнь во имя Отчизны

Роман учит нас достойно переносить все тяготы жизни, поддерживать близких в трудную минуту.

Картинка или рисунок Хождение по мукам

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

Краткое содержание Чехов Случай из практики
К тяжелобольной дочери фабриканта приглашают профессора. Вместо себя доктор присылает ординатора Королева. Родившийся и выросший в Москве
Краткое содержание Пришвин Таинственный ящик
В начале рассказа заходит разговор о волках. Бывалый охотник утверждает, что человеку нечего бояться волков. Ведь волк – это всего лишь животное, а человек – существо разумное и потому может легко справиться со зверем при помощи оружия или же своего ума
Краткое содержание Рид Белый вождь
В одном из городов солнечной Мексики Сан-Ильдефонсо празднуют день Св. Иоанна. Веселятся все, несмотря на социальное положение. Как всегда, в романе есть главная героиня это дочь одного богатого аристократа
Краткое содержание Драгунский Третье место в стиле баттерфляй
Произведение является составной частью детского сборника под названием «Денискины рассказы», повествующего об историях из жизни одного мальчика, являющегося главным героем по имени Дениска.
Краткое содержание Портер Поллианна
Полианна - 12-летняя девочка, у которой умерли родители. На всем свете у нее осталась только тетя Полли. Кстати имя девочки составлено из имен двух сестер: той самой тети и имени матери - Анны. Мама маленькой героини умерла несколько лет назад

Сюжет

Со временем Екатерина Дмитриевна влюбляется в офицера Вадима Рощина, а Даша - в Телегина, инженера Балтийского завода . Вихри мировой войны, двух революций и гражданской войны разносят четырёх главных героев по разным уголкам страны. Их пути не раз перескаются и вновь расходятся. Рощин вступает в Добровольческую армию , а Телегин - в РККА . По окончании войны все четверо встречаются в столице советской России, где в присутствии Ленина и Сталина с восторгом слушают исторический доклад Кржижановского о плане ГОЭЛРО .

История создания

Художественные достоинства романов трилогии неравнозначны. Первый роман «Сёстры», написанный в эмиграции, объективен по тону и проникнут чувством ностальгии по родине. Последняя книга трилогии, написанная в СССР, тенденциозно рисует нравственную победу «красных» над «белыми» . В своём окончательном виде трилогия получила одобрение сталинского правительства и была удостоена в 1943 году Сталинской премии . Стиль повествования автор определял как «монументальный реализм»:

«Хождение по мукам» - это хождение совести автора по страданиям, надеждам, восторгам, падениям, унынию, взлетам - ощущение целой огромной эпохи.

А. Н. Толстой

Экранизации

Хождение по мукам - трёхсерийный художественный фильм (1957-1959).
Хождение по мукам - советский телесериал из 13 эпизодов (1977).

Примечания

Wikimedia Foundation . 2010 .

Синонимы :

Смотреть что такое "Хождение по мукам" в других словарях:

Выражение, известное еще в Древней Руси XII в. по широко известному сказанию «Хождение Богородицы по мукам», которое представляет собою перевод с греческого оригинала. В советское время выражение обрело вторую жизнь после выхода в свет трилогии А …

Голгофа, крестный путь, мученичество Словарь русских синонимов. хождение по мукам сущ., кол во синонимов: 3 голгофа (5) … Словарь синонимов

- «ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ», СССР, Мосфильм, 1974 1977, цв. Телесериал, исторический кинороман по одноименному роману Алексея Толстого. Петербург 1914 года. Героини фильма сестры Катя и Даша Булавины. Старшая, Катя, жена либерального адвоката… … Энциклопедия кино

Хождение по мукам - крыл. сл. Хождение по мукам (мытарствам) Выражение, которым характеризуются тяжелые, разнообразные жизненные испытания, одно за другим выпавшие на долю кого нибудь; восходит к древнему верованию христиан в хождение душ умерших грешников по мукам… … Универсальный дополнительный практический толковый словарь И. Мостицкого

ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ - Роман А.Н. Толстого. Писался и печатался в 1922–1941 гг. Состоит из трех частей: «Сестры», «Хмурое утро» и «1918 год». Действие трилогии развивается в первые десятилетия XX в. В романе рассказывается о русской интеллигенции*, ее отношении к… … Лингвострановедческий словарь

Хождение по мукам - Книжн. Экспрес. Тяжёлые испытания, следующие одно за другим. Вся жизнь, как буран, Пронеслась перед ним, Все ранние радости, все огорченья, Хожденье по мукам, по тропам глухим (С. Васильев. Первый в мире). Первонач: согласно верованию христиан… … Фразеологический словарь русского литературного языка

хождение по мукам - Ряд тяжёлых жизненных испытаний, следующих непосредственно одно за другим (от христианского верования в хождение души по мукам или по мытарствам в течение 40 дней после смерти человека) … Словарь многих выражений

1. Книжн. Тяжёлые жизненные испытания, которым кто л. подвергается в течение длительного времени. ФСРЯ, 510; БТС, 563; ФМ 2002, 593; БМС 1998, 606. 2. Курс. Шутл. ирон. Строевая подготовка. Никитина 1998, 501. 3. Жарг. шк. Шутл. ирон. Урок.… … Большой словарь русских поговорок

Хождение по мукам: Хождение по мукам роман советского писателя Алексея Толстого о Гражданской войне в России (в трёх частях), (1922 1941). Хождение по мукам трёхсерийный художественный фильм по роману Алексея Толстого (1957 1959).… … Википедия

Выражение, которым характеризуются тяжелые, разнообразные жизненные испытания, одно за другим выпавшие на долю кого нибудь; восходит к древнему верованию христиан в хождение душ умерших грешников по мукам или мытарствам в продолжение сорока дней … Словарь крылатых слов и выражений

Сторонний наблюдатель из какого-нибудь заросшего липами захолустного переулка, попадая в Петербург, испытывал в минуты внимания сложное чувство умственного возбуждения и душевной придавленности.

Бродя по прямым и туманным улицам, мимо мрачных домов с темными окнами, с дремлющими дворниками у ворот, глядя подолгу на многоводный и хмурый простор Невы, на голубоватые линии мостов с зажженными еще до темноты фонарями, с колоннадами неуютных и не радостных дворцов, с нерусской, пронзительной высотой Петропавловского собора, с бедными лодочками, ныряющими в темной воде, с бесчисленными барками сырых дров вдоль гранитных набережных, заглядывая в лица прохожих – озабоченные и бледные, с глазами, как городская муть, – видя и внимая всему этому, сторонний наблюдатель – благонамеренный – прятал голову поглубже в воротник, а неблагонамеренный начинал думать, что хорошо бы ударить со всей силой, разбить вдребезги это застывшее очарование.

Еще во времена Петра Первого дьячок из Троицкой церкви, что и сейчас стоит близ Троицкого моста, спускаясь с колокольни, впотьмах, увидел кикимору – худую бабу и простоволосую, – сильно испугался и затем кричал в кабаке: «Петербургу, мол, быть пусту», – за что был схвачен, пытан в Тайной канцелярии и бит кнутом нещадно.

Так с тех пор, должно быть, и повелось думать, что с Петербургом нечисто. То видели очевидцы, как по улице Васильевского острова ехал на извозчике черт. То в полночь, в бурю и высокую воду, сорвался с гранитной скалы и скакал по камням медный император. То к проезжему в карете тайному советнику липнул к стеклу и приставал мертвец – мертвый чиновник. Много таких россказней ходило по городу.

И совсем еще недавно поэт Алексей Алексеевич Бессонов, проезжая ночью на лихаче, по дороге на острова, горбатый мостик, увидал сквозь разорванные облака в бездне неба звезду и, глядя на нее сквозь слезы, подумал, что лихач, и нити фонарей, и весь за спиной его спящий Петербург – лишь мечта, бред, возникший в его голове, отуманенной вином, любовью и скукой.

Как сон, прошли два столетия: Петербург, стоящий на краю земли, в болотах и пусторослях, грезил безграничной славой и властью; бредовыми видениями мелькали дворцовые перевороты, убийства императоров, триумфы и кровавые казни; слабые женщины принимали полубожественную власть; из горячих и смятых постелей решались судьбы народов; приходили ражие парни, с могучим сложением и черными от земли руками, и смело поднимались к трону, чтобы разделить власть, ложе и византийскую роскошь.

С ужасом оглядывались соседи на эти бешеные взрывы фантазии. С унынием и страхом внимали русские люди бреду столицы. Страна питала и никогда не могла досыта напитать кровью своею петербургские призраки.

Петербург жил бурливо-холодной, пресыщенной, полуночной жизнью. Фосфорические летние ночи, сумасшедшие и сладострастные, и бессонные ночи зимой, зеленые столы и шорох золота, музыка, крутящиеся, пары за окнами, бешеные тройки, цыгане, дуэли на рассвете, в свисте ледяного ветра и пронзительном завывании флейт – парад войскам перед наводящим ужас взглядом византийских глаз императора. Так жил город.

В последнее десятилетие с невероятной быстротой создавались грандиозные предприятия. Возникали, как из воздуха, миллионные состояния. Из хрусталя и цемента строились банки, мюзик-холлы, скетинги, великолепные кабаки, где люди оглушались музыкой, отражением зеркал, полуобнаженными женщинами, светом, шампанским. Спешно открывались игорные клубы, дома свиданий, театры, кинематографы, лунные парки. Инженеры и капиталисты работали над проектом постройки новой, не виданной еще роскоши столицы, неподалеку от Петербурга, на необитаемом острове.

В городе была эпидемия самоубийств. Залы суда наполнялись толпами истерических женщин, жадно внимающих кровавым и возбуждающим процессам. Все было доступно – роскошь и женщины. Разврат проникал всюду, им был, как заразой, поражен дворец.

И во дворец, до императорского трона, дошел и, глумясь и издеваясь, стал шельмовать над Россией неграмотный мужик с сумасшедшими глазами и могучей мужской силой.

Петербург, как всякий город, жил единой жизнью, напряженной и озабоченной. Центральная сила руководила этим движением, но она не была слита с тем, что можно было назвать духом города: центральная сила стремилась создать порядок, спокойствие и целесообразность, дух города стремился разрушить эту силу. Дух разрушения был во всем, пропитывал смертельным ядом и грандиозные биржевые махинации знаменитого Сашки Сакельмана, и мрачную злобу рабочего на сталелитейном заводе, и вывихнутые мечты модной поэтессы, сидящей в пятом часу утра в артистическом подвале «Красные бубенцы», – и даже те, кому нужно было бороться с этим разрушением, сами того не понимая, делали все, чтобы усилить его и обострить.

То было время, когда любовь, чувства и добрые и здоровые считались пошлостью и пережитком; никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности.

Девушки скрывали свою невинность, супруги – верность. Разрушение считалось хорошим вкусом, неврастения – признаком утонченности. Этому учили модные писатели, возникавшие в один сезон из небытия. Люди выдумывали себе пороки и извращения, лишь бы не прослыть пресными.

Таков был Петербург в 1914 году. Замученный бессонными ночами, оглушающий тоску свою вином, золотом, безлюбой любовью, надрывающими и бессильно-чувственными звуками танго – предсмертного гимна, – он жил словно в ожидании рокового и страшного дня. И тому были предвозвестники – новое и непонятное лезло из всех щелей.

– …Мы ничего не хотим помнить. Мы говорим: довольно, повернитесь к прошлому задом! Кто там у меня за спиной? Венера Милосская? А что – ее можно кушать? Или она способствует ращению волос? Я не понимаю, для чего мне нужна эта каменная туша? Но искусство, искусство, брр! Вам все еще нравится щекотать себя этим понятием? Глядите по сторонам, вперед, под ноги. У вас на ногах американские башмаки! Да здравствуют американские башмаки! Вот искусство: красный автомобиль, гуттаперчевая шина, пуд бензину и сто верст в час. Это возбуждает меня пожирать пространство. Вот искусство: афиша в шестнадцать аршин, и на ней некий шикарный молодой человек в сияющем, как солнце, цилиндре. Это – портной, художник, гений сегодняшнего дня! Я хочу пожирать жизнь, а вы меня потчуете сахарной водицей для страдающих половым бессилием…

В конце узкого зала, за стульями, где тесно стояла молодежь с курсов и университета, раздался смех и хлопки. Говоривший, Сергей Сергеевич Сапожков, усмехаясь влажным ртом, надвинул на большой нос прыгающее пенсне и бойко сошел по ступенькам большой дубовой кафедры.

Сбоку, за длинным столом, освещенным двумя пятисвечными канделябрами, сидели члены общества «Философские вечера». Здесь были и председатель общества, профессор богословия Антоновский, и сегодняшний докладчик – историк Вельяминов, и философ Борский, и лукавый писатель Сакунин.

Общество «Философские вечера» в эту зиму выдерживало сильный натиск со стороны мало кому известных, но зубастых молодых людей. Они нападали на маститых писателей и почтенных философов с такой яростью и говорили такие дерзкие и соблазнительные вещи, что старый особняк на Фонтанке, где помещалось общество, по субботам, в дни открытых заседаний, бывал переполнен.

Так было и сегодня. Когда Сапожков при рассыпавшихся хлопках исчез в толпе, на кафедру поднялся небольшого роста человек с шишковатым стриженым черепом, с молодым скуластым и желтым лицом – Акундин. Появился он здесь недавно, успех, в особенности в задних рядах зрительного зала, бывал у него огромный, и когда спрашивали: откуда и кто такой? – знающие люди загадочно улыбались. Во всяком случае, фамилия его была не Акундин, приехал он из-за границы и выступал неспроста.