Егорьев день. Егорьев день Несчастный случай с Сергеем Ивановичем

Пост уже на исходе, идет весна. Прошумели скворцы над садом, – слыхал их кучер, – а на Сорок Мучеников прилетели и жаворонки. Каждое утро вижу я их в столовой: глядят из сухарницы востроносые головки с изюминками в глазках, а румяные крылышки заплетены на спинке. Жалко их есть, так они хороши, и я начинаю с хвостика. Отпекли на Крестопоклонной маковые “кресты”, – и вот уж опять она, огромная лужа на дворе. Бывало, отец увидит, как плаваю я по ней на двери, гоняюсь с палкой за утками, заморщится и крикнет:

– Косого сюда позвать!..

Василь-Василич бежит опасливо, стреляя по луже глазом. Я знаю, о чем он думает: “ну, ругайтесь... и в прошлом году ругались, а с ней все равно не справиться!”

– Старший прикащик ты – или... что? Опять у тебя она? Барки по ней гонять?!.

– Сколько разов засыпал-с!.. – оглядывает Василь-Василич лужу, словно впервые видит, – и навозом заваливал, и щебнем сколько транбовал, а ей ничего не делается! Всосет – и еще пуще станет. Из-под себя, что ли, напущает?.. Спокон веку она такая, топлая... Да оно ничего-с, к лету пообсохнет, и уткам природа есть...

Отец поглядит на лужу, махнет рукой.

Кончили возку льда. Зеленые его глыбы лежали у сараев, сияли на солнце радугой, синели к ночи. Веяло от них морозом. Ссаживая коленки, я взбирался по ним до крыши сгрызать сосульки. Ловкие молодцы, с обернутыми в мешок ногами, – а то сапоги изгадишь! – скатили лед с грохотом в погреба, завалили чистым снежком из сада и прихлопнули накрепко творила.

– Похоронили ледок, шабаш! До самой весны не встанет.

Им поднесли по шкалику, они покрякали:

– Хороша-а... Крепше ледок скипится.

Прошел квартальный, велел: мостовую к Пасхе сколоть, под пыль! Тукают в лед кирками, долбят ломами – до камушка. А вот уж и первая пролетка. Бережливо пошатываясь на ледяной канавке, сияя лаком, съезжает она на мостовую. Щеголь-извозчик крестится под новинку, поправляет свою поярку и бойко катит по камушкам с первым веселым стуком.

В кухне под лестницей сидит гусыня-злюка. Когда я пробегаю, она шипит по-змеиному и изгибает шею – хочет меня уклюнуть. Скоро Пасха! Принесли из амбара “паука”, круглую щетку на шестике, – обметать потолки для Пасхи. У Егорова в магазине сняли с окна коробки и поставили карусель с яичками. Я подолгу любуюсь ими: кружатся тихо-тихо, одно за другим, как сон. На золотых колечках, на алых ленточках. Сахарные, атласные...

В булочных – белые колпачки на окнах с буковками – Х. В . Даже и наш Воронин, у которого “крысы в квашне ночуют”, и тот выставил грязную картонку: “принимаются заказы на куличи и пасхи и греческие бабы”! Бабы?.. И почему-то греческие! Василь-Василич принес целое ведро живой рыбы – пескариков, налимов, – сам наловил наметкой. Отец на реке с народом. Как-то пришел веселый, поднял меня за плечи до соловьиной клетки и покачал.

– Ну, брат, прошла Москва-река наша. Плоты погнали!..

И покрутил за щечку.

Василь-Василич стоит в кабинете на порожке. На нем сапоги в грязи. Говорит хриплым голосом, глаза заплыли.

– Будь-п-коины-с, подчаливаем... к Пасхе под Симоновом будут. Сейчас прямо из...

– Из кабака? Вижу.

– Никак нет-с, из этого... из-под Звенигорода, пять ден на воде. Тридцать гонок березняку, двадцать сосны и елки, на крылах летят-с!.. И барки с лесом, и... А у Паленова семнадцать гонок вдрызг расколотило, вроссыпь! А при моем глазе... у меня робята природные, жиздринцы!

Отец доволен: Пасха будет спокойная. В прошлом году заутреню на реке встречали.

– С Кремлем бы не подгадить... Хватит у нас стаканчиков?

– Тыщонок десять набрал-с, доберу! Сала на заливку куплено. Лиминацию в три дни облепортуем-с. А как в приходе прикажете-с? Прихожане летось обижались, лиминации не было. На лодках народ спасали под Доргомиловом... не до лиминации!..

– Нонешнюю Пасху за две справим!

Говорят про щиты, и звезды, про кубастики, шкалики, про плошки.. про какие-то “смолянки” и зажигательные нитки.

– Истечение народа будет!.. Приман к нашему приходу-с.

– Давай с ракетами. Возьмешь от квартального, записку на дозволение. Сколько там надо... понимаешь?

– Красную ему за глаза... пожару не наделаем! – весело говорит Василь-Василич. – Запущать – так уж запущать-с!

– Думаю вот что... Крест на кумполе, кубастиками бы пунцовыми?..

– П-маю-с, зажгем-с. Высоконько только?.. Да для Божьего дела-с... воздаст-с! Как говорится, у Бога всего много.

– Щит на крест крепить Ганьку-маляра пошлешь.. на кирпичную трубу лазил! Пьяного только не пускай, еще сорвется.

– Нипочем не сорвется, пьяный только и берется! Да он, будь-п-койны-с, себя уберегет. В кумполе лючок слуховой, под яблочком... он, стало быть, за яблочко причепится, захлестнется за шейку, подберется, ко кресту вздрочится, за крест зачепится-захлестнется, в петельке сядет – и качай! Новые веревки дам. А с вами-то мы, бывало... на Христе-Спасителе у самых крестов качали, уберег Господь.

Прошла “верба”. Вороха роз пасхальных, на иконы и куличи, лежат под бумагой в зале. Страстные дни. Я еще не говею, но болтаться теперь грешно, и меня сажают читать Евангелие. “Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду...” Я не могу понять: Авраам же мужского рода! Прочтешь страничку, с “морским жителем” поиграешь, с вербы, в окно засмотришься. Горкин пасочницы как будто делает! Я кричу ему в форточку, он мне машет.

На дворе самая веселая работа: сколачивают щиты и звезды, тешут планочки для – Х. В . На приступке сарая, на солнышке, сидит в полушубке Горкин, рукава у него съежены гармоньей. Называют его – “филёнщик”, за чистую работу. Он уже не работает, а так, при доме. Отец любит с ним говорить и всегда при себе сажает. Горкин поправляет пасочницы. Я смотрю, как он режет кривым резачком дощечку.

– Домой помирать поеду, кто тебе резать будет? Пока жив, учись. Гляди вот, винограды сейчас пойдут...

Он ковыряет на дощечке, и появляется виноград! Потом вырезает “священный крест”, иродово копье и лесенку – на небо! Потом удивительную птичку, потом буковки – Х. В. Замирая от радости, я смотрю. Старенькие у него руки, в жилках.

– Учись святому делу. Это голубок, Дух-Свят. Я тебе, погоди, заветную вырежу пасочку. Будешь Горкина поминать. И ложечку тебе вырежу... Станешь щи хлебать – глядишь, и вспомнишь.

Вот и вспомнил. И все-то они ушли...

Я несу от Евангелий страстную свечку, смотрю на мерцающий огонек: он святой. Тихая ночь, но я очень боюсь: погаснет! Донесу – доживу до будущего года. Старая кухарка рада, что я донес. Она вымывает руки, берет святой огонек, зажигает свою лампадку, и мы идем выжигать кресты. Выжигаем над дверью кухни, потом на погребице, в коровнике...

– Он теперь никак при хресте не может. Спаси Христос... – крестясь, говорит она и крестит корову свечкой. – Христос с тобой, матушка, не бойся... лежи себе.

Корова смотрит задумчиво и жует.

Ходит и Горкин с нами. Берет у кухарки свечку и выжигает крестик над изголовьем в своей каморке. Много там крестиков, с прежних еще годов.

Кажется мне, что на нашем дворе Христос. И в коровнике, и в конюшнях, и на погребице, и везде. В черном крестике от моей свечки – пришел Христос. И все – для Него, что делаем. Двор чисто выметен, и все уголки подчищены, и под навесом даже, где был навоз. Необыкновенные эти дни – страстные, Христовы дни. Мне теперь ничего не страшно: прохожу темными сенями – и ничего, потому что везде Христос.

У Воронина на погребице мнут в широкой кадушке творог. Толстый Воронин и пекаря, засучив руки, тычут красными кулаками в творог, сыплют в него изюму и сахарку и проворно вминают в пасочницы. Дают попробовать мне на пальце: ну, как? Кисло, но я из вежливости хвалю. У нас в столовой толкут миндаль, по всему дому слышно. Я помогаю тереть творог на решетке. Золотистые червячки падают на блюдо, – совсем живые! Протирают все, в пять решет; пасох нам надо много. Для нас – самая настоящая, пахнет Пасхой. Потом – для гостей, парадная, еще “маленькая” пасха, две людям, и еще – бедным родственникам. Для народа, человек на двести, делает Воронин под присмотром Василь-Василича, и плотники помогают делать. Печет Воронин и куличи народу.

Василь-Василич и здесь, и там. Ездит на дрожках к церкви, где Ганька-маляр висит – ладит крестовый щит. Пойду к Плащанице и увижу. На дворе заливают стаканчики. Из амбара носят в больших корзинах шкалики, плошки, лампионы, шары, кубастики – всех цветов. У лужи горит костер, варят в котле заливку. Василь-Василич мешает палкой, кладет огарки и комья сала, которого “мышь не ест”. Стаканчики стоят на досках, в гнездышках, рядками, и похожи на разноцветных птичек. Шары и лампионы висят на проволках. Главная заливка идет в Кремле, где отец с народом. А здесь – пустяки, стаканчиков тысячка, не больше. Я тоже помогаю, – огарки ношу из ящика, кладу фитили на плошки. И до чего красиво! На новых досках, рядочками, пунцовые, зеленые, голубые, золотые, белые с молочком... Покачиваясь, звенят друг в дружку большие стеклянные шары, и солнце пускает зайчики, плющится на бочках, на луже.

Ударяют печально, к Плащанице. Путается во мне и грусть, и радость: Спаситель сейчас умрет... и веселые стаканчики, и миндаль в кармашке, и яйца красить... и запахи ванили и ветчины, которую нынче запекли, и грустная молитва, которую напевает Горкин, – “Иуда нечести-и-вый... си-рибром помрачи-и-ися...” Он в новом казакинчике, помазал сапоги дегтем, идет в цер-ковь.

Перед Казанской толпа, на купол смотрят. У креста качается на веревке черненькое, как галка. Это Ганька, отчаянный. Толкнется ногой – и стукнется. Дух захватывает смотреть. Слышу: картуз швырнул! Мушкой летит картуз и шлепает через улицу в аптеку. Василь-Василич кричит:

– Эй, не дури... ты! Стаканчики примай!..

– Давай-ай!.. – орет, Ганька, выделывая ногами штуки.

Даже и квартальный смотрит. Подкатывает отец на дрожках.

– Поживей, ребята! В Кремле нехватка... – торопит он и быстро взбирается на кровлю.

Лестница составная, зыбкая. Лезет и Василь-Василич. Он тяжелей отца, и лестница прогибается дугою. Поднимают корзины на веревках. Отец бегает по карнизу, указывает, где ставить кресты на крыльях. Ганька бросает конец веревки, кричит – давай! Ему подвязывают кубастики в плетушке, и он подтягивает к кресту. Сидя в петле перед крестом, он уставляет кубастики. Поблескивает стеклом. Теперь самое трудное: прогнать зажигательную нитку. Спорят: не сделать одной рукой, держаться надо! Ганька привязывает себя к кресту. У меня кружится голова, мне тошно...

– Готовааа!.. Принимай нитку-у..!

Сверкнул от креста комочек. Говорят – видно нитку по куполу! Ганька скользит из петли, ползет по “яблоку” под крестом, ныряет в дырку на куполе. Покачивается пустая петля. Ганька уже на крыше, отец хлопает его по плечу. Ганька вытирает лицо рубахой и быстро спускается на землю. Его окружают, и он показывает бумажку:

– Как трешницы-то охватывают!

Глядит на петлю, которая все качается.

– Это отсюда страшно, а там – как в креслах!

Он очень бледный, идет, пошатываясь.

В церкви выносят Плащаницу. Мне грустно: Спаситель умер. Но уже бьется радость: воскреснет, завтра! Золотой гроб, святой. Смерть – это только так: все воскреснут. Я сегодня читал в Евангелии, что гробы отверзлись и многие телеса усопших святых воскресли. И мне хочется стать святым, – навертываются даже слезы. Горкин ведет прикладываться. Плащаница увита розами. Под кисеей, с золотыми херувимами, лежит Спаситель, зеленовато-бледный, с пронзенными руками. Пахнет священно розами.

С притаившейся радостью, которая смешалась с грустью, я выхожу из церкви. По ограде навешены кресты и звезды, блестят стаканчики. Отец и Василь-Василич укатили на дрожках в Кремль, прихватили с собой и Ганьку. Горкин говорит мне, что там лиминация ответственная, будет глядеть сам генерал-и-губернатор Долгоруков. А Ганьку “на отчаянное дело взяли”.

У нас пахнет мастикой, пасхой и ветчиной. Полы натерты, но ковров еще не постелили. Мне дают красить яйца.

Ночь. Смотрю на образ, и все во мне связывается с Христом: иллюминация, свечки, вертящиеся яички, молитвы, Ганька, старичок Горкин, который, пожалуй, умрет скоро... Но он воскреснет! И я когда-то умру, и все. И потом встретимся все... и Васька, который умер зимой от скарлатины, и сапожник Зола, певший с мальчишками про волхвов, – все мы встретимся там. И Горкин будет вырезывать винограды на пасочках, но какой-то другой, светлый, как беленькие души, которые я видел в поминаньи. Стоит Плащаница в Церкви, одна, горят лампады. Он теперь сошел в ад и всех выводит из огненной геенны. И это для Него Ганька полез на крест, и отец в Кремле лазит на колокольню, и Василь-Василич, и все наши ребята, – все для Него это! Барки брошены на реке, на якорях, там только по сторожу осталось. И плоты вчера подошли. Скучно им на темной реке, одним. Но и с ними Христос, везде... Кружатся в окне у Егорова яички. Я вижу жирного червячка с черной головкой с бусинками-глазами, с язычком из алого суконца... дрожит в яичке. Большое сахарное яйцо я вижу – и в нем Христос.

Великая Суббота, вечер. В доме тихо, все прилегли перед заутреней. Я пробираюсь в зал – посмотреть, что на улице. Народу мало, несут пасхи и куличи в картонках. В зале обои розовые – от солнца, оно заходит. В комнатах – пунцовые лампадки, пасхальные: в Рождество были голубые?.. Постлали пасхальный ковер в гостиной, с пунцовыми букетами. Сняли серые чехлы с бордовых кресел. На образах веночки из розочек. В зале и в коридорах – новые красные «дорожки». В столовой на окошках – крашеные яйца в корзинах, пунцовые: завтра отец будет христосоваться с народом. В передней – зеленые четверти с вином: подносить. На пуховых подушках, в столовой на диване, – чтобы не провалились! – лежат громадные куличи, прикрытые розовой кисейкой, – остывают. Пахнет от них сладким теплом душистым.

Тихо на улице. Со двора поехала мохнатая телега, – повезли в церковь можжевельник. Совсем темно. Вспугивает меня нежданный шепот:

– Ты чего это не спишь, бродишь?..

Это отец. Он только что вернулся.

Я не знаю, что мне сказать: нравится мне ходить в тишине по комнатам и смотреть, и слушать, – другое все! – такое необыкновенное, святое.

Отец надевает летний пиджак и начинает оправлять лампадки. Это он всегда сам: другие не так умеют. Он ходит с ними по комнатам и напевает вполголоса: “Воскресение Твое Христе Спасе... Ангели поют на небеси...” И я хожу с ним. На душе у меня радостное и тихое, и хочется отчего-то плакать. Смотрю на него, как становится он на стул, к иконе, и почему-то приходит в мысли: неужели и он умрет!.. Он ставит рядком лампадки на жестяном подносе и зажигает, напевая священное. Их очень много, и все, кроме одной, пунцовые. Малиновые огоньки спят – не шелохнутся. И только одна, из детской, – розовая, с белыми глазками, – ситцевая будто. Ну, до чего красиво! Смотрю на сонные огоньки и думаю: а это святая иллюминация, Боженькина. Я прижимаюсь к отцу, к ноге. Он теребит меня за щеку. От его пальцев пахнет душистым, афонским, маслом. – А шел бы ты, братец, спать?

От сдерживаемой ли радости, от усталости этих дней, или от подобравшейся с чего-то грусти, – я начинаю плакать, прижимаюсь к нему, что-то хочу сказать, не знаю...

Он подымает меня к самому потолку, где сидит в клетке скворушка, смеется зубами из-под усов.

– А ну, пойдем-ка, штучку тебе одну...

Он несет в кабинет пунцовую лампадку, ставит к иконе Спаса, смотрит, как ровно теплится, и как хорошо стало в кабинете. Потом достает из стола... золотое яичко на цепочке!

– Возьмешь к заутрени, только не потеряй. А ну, открой-ка...

Я с трудом открываю ноготочком. Хруп, – пунцовое там и золотое. В серединке сияет золотой, тяжелый; в боковых кармашках – новенькие серебряные. Чудесный кошелечек! Я целую ласковую руку, пахнущую деревянным маслом. Он берет меня на колени, гладит...

– И устал же я, братец... а все дела. Сосни-ка, лучше, поди, и я подремлю немножко.

О, незабвенный вечер, гаснущий свет за окнами... И теперь еще слышу медленные шаги, с лампадкой, поющий в раздумьи голос -

Ангели поют на не-бе-си-и...

Таинственный свет, святой. В зале лампадка только. На большом подносе – на нем я могу улечься – темнеют куличи, белеют пасхи. Розы на куличах и красные яйца кажутся черными. Входят на носках двое, высокие молодцы в поддевках, и бережно выносят обвязанный скатертью поднос. Им говорят тревожно: “Ради Бога, не опрокиньте как!” Они отвечают успокоительно: “Упаси Бог, поберегемся”. Понесли святить в церковь.

Идем в молчаньи по тихой улице, в темноте. Звезды, теплая ночь, навозцем пахнет. Слышны шаги в темноте, белеют узелочки.

В ограде парусинная палатка, с приступочками. Пасхи и куличи, в цветах, – утыканы изюмом. Редкие свечечки. Пахнет можжевельником священно. Горкин берет меня за руку.

– Папашенька наказал с тобой быть, лиминацию показать. А сам с Василичем в Кремле, после и к нам приедет. А здесь командую я с тобой.

Он ведет меня в церковь, где еще темновато, прикладывает к малой Плащанице на столике: большую, на Гробе, унесли. Образа в розанах. На мерцающих в полутьме паникадилах висят зажигательные нитки. В ногах возится можжевельник. Священник уносит Плащаницу на голове.

Горкин в новой поддевке, на шее у него розовый платочек, под бородкой. Свечка у него красная, обвита золотцем.

– Крестный ход сейчас, пойдем распоряжаться. Едва пробираемся в народе. Пасочная палатка – золотая от огоньков, розовое там, снежное. Горкин наказывает нашим:

– Здесь, Михал Панкратыч, не сумлевайтесь!

– Фотогену на бочки налили?

– Все, враз засмолим!

– Митя! Как в большой ударишь разов пяток, сейчас на красный-согласный переходи, с перезвону на трезвон, без задержки... верти и верти во все! Опосля сам залезу. По-нашему, по-ростовски! Ну, дай Господи...

Ангели по-ют на небеси-и..!

– В-вали-и!.. – вскрикивает Горкин, – и четыре ракеты враз с шипеньем рванулись в небо и рассыпались щелканьем на семицветные яблочки. Полыхнули “смолянки”, и огненный змей запрыгал во всех концах, роняя пылающие хлопья.

– Кумпол-то, кумпол-то..! – дергает меня Горкин. Огненный змей взметнулся, разорвался на много змей, взлетел по куполу до креста... и там растаял. В черном небе алым Крестом воздвиглось! Сияют кресты на крыльях, у карнизов. На белой церкви светятся мягко, как молочком, матово-белые кубастики, розовые кресты меж ними, зеленые и голубые звезды. Сияет – Х. В . На пасочной палатке тоже пунцовый крестик. Вспыхивают бенгальские огни, бросают на стены тени – кресты, хоругви, шапку архиерея, его трикирий. И все накрыло великим гулом, чудесным звоном из серебра и меди.

Звон в рассвете, неумолкаемый. В солнце и звоне утро. Пасха, красная.

И в Кремле удалось на славу. Сам Владимир Андреич Долгоруков благодарил! Василь-Василич рассказывает:

– Говорит – удружили. К медалям приставлю, говорит. Такая была... поддевку прожег! Митрополит даже ужасался... до чего было! Весь Кремль горел. А на Москва-реке... чисто днем!..

Отец, нарядный, посвистывает. Он стоит в передней, у корзин с красными яйцами, христосуется. Тянутся из кухни, гусем. Встряхивают волосами, вытирают кулаком усы и лобызаются по три раза. “Христос Воскресе!”, “Воистину Воскресе”... “Со Светлым Праздничком”... Получают яйцо и отходят в сени. Долго тянутся – плотники, народ русый, маляры – посуше, порыжее... плотогоны – широкие крепыши... тяжелые землекопы-меленковцы, ловкачи – каменщики, кровельщики, водоливы, кочегары...

Угощение на дворе. Орудует Василь-Василич, в пылающей рубахе, жилетка нараспашку, – вот-вот запляшет. Зудят гармоньи. Христосуются друг с дружкой, мотаются волосы там и там. У меня заболели губы...

Трезвоны, перезвоны, красный – согласный звон. Пасха красная.

Обедают на воле, под штабелями леса. На свежих досках обедают, под трезвон. Розовые, красные, синие, желтые, зеленые скорлупки – всюду, и в луже светятся. Пасха красная! Красен и день, и звон.

Я рассматриваю надаренные мне яички. Вот хрустально-золотое, через него – все волшебное. Вот – с растягивающимся жирным червячком; у него черная головка, черные глазки-бусинки и язычок из алого суконца. С солдатиками, с уточками, резное-костяное... И вот, фарфоровое – отца. Чудесная панорамка в нем... За розовыми и голубыми цветочками бессмертника и мохом, за стеклышком в золотом ободке, видится в глубине картинка: белоснежный Христос с хоругвью воскрес из Гроба. Рассказывала мне няня, что если смотреть за стеклышко, долго-долго, увидишь живого ангелочка. Усталый от строгих дней, от ярких огней и звонов, я вглядываюсь за стеклышко. Мреет в моих глазах, – и чудится мне, в цветах, – живое, неизъяснимо-радостное, святое... – Бог?.. Не передать словами. Я прижимаю к груди яичко, – и усыпляющий перезвон качает меня во сне.

СТРУКТУРА УРОКА

1. Постановка целей и задач урока.

2. Вступление. Слово о писателе И. С.Шмелеве.

3. Беседа по содержанию рассказа "Егорьев день с использованием самостоятельно подготовленного учащимися материала.

4. Погружение в языковую картину рассказа путем анализа лексики (работа сопровождается просмотром презентации).

5. Выявление роли народных песен в главе "Егорьев день".

6. Подведение итогов.

7. Выполнение заданий по русскому языку и литературе по типу ЕГЭ.

8. Проверка работы.

9. Выставление оценок.

10. Запись домашнего задания.

Урок позволит получить информацию о разговорной лексике русского купеческого сословия 19 века, проследить взаимосвязь между русским языком и литературой, закрепить навыки работы с художественным текстом.

Ключевые слова:

Поэтика (от греч. poietike techne - творческое искусство) - 1) система художественных средств и приемов, специфических для литературы как вида искусства; 2) раздел теории литературы, изучающий структуру художественного произведения и средства его создания.

Просторечие - простая, ненормированная, разговорная речь.

Устаревшая лексика - слова, вышедшие из активного употребления.

Комплексный анализ - разбор художественного текста как литературного произведения и как единицы системы языка.

Цель урока: комплексный анализ главы "Егорьев день".

Развитие навыков комплексного анализа текста,

Углубление знаний по теме "Лексика русского языка",

Воспитание интереса к русской лексике.

Оформление урока:

Портрет И. С.Шмелева,

Презентация по рассказу "Егорьев день",

Запись народной обрядовой песни.

К данному уроку учащиеся выполняют домашнее задание по группам:

1 группа - дать развернутый ответ на вопрос, какая информация заключена в названии рассказа;

4 группа - выписать устаревшую лексику, объяснить лексическое значение слов.

Ход урока

1. Беседа с использованием самостоятельно подготовленного учащимися материала.

Что мы знаем о русском писателе Иване Сергеевич е Шмелеве и его романе "Лето Господне"?

И. С. Шмелев (1873 - 1950 год) родился в Замоскворечье в семье купца-подрядчика Сергея Ивановича Шмелева. Детство и юность писателя прошли в родительском доме на Большой Калужской улице. Предки Шмелева принадлежали к московским старообрядческим кругам. Учился Шмелев в частном пансионе и гимназии, где пристрастился к чтению. Он успешно закончил юридический факультет Московского университета. Был женат на Ольге Александровне Охтерлони.

По окончании университета Шмелев работал в адвокатуре, а с 1905 года начинает регулярно публиковаться в журналах. Жизнь семьи, жизнь купеческого и рабочего Замоскворечья, общая атмосфера в стране - все это влияло на формирование художественного мира писателя.

Началась Первая мировая война, в 1915 году сын Шмелева Сергей был призван в армию и отправлен на фронт. Во время гражданской войны сын Шмелева воюет в Добровольческой армии Деникина. Позднее, в 1921 году, Сергей был расстрелян большевиками.

В 1922 году Иван Сергеевич Шмелев выезжает с женой в Берлин, а в 1923 году они переезжают в Париж. Живое участие в устройстве их жизни и литературных связей принимает И. А.Бунин.

В Париже и в Булони Шмелев работает над книгой "Лето Господне".

Мы знаем, что писатель с детства был влюблен в Москву, образ Москвы он воссоздал в своем романе "Лето Господне". Этот роман пронизан любовью к отцу, к людям, окружавшим писателя в детстве. Художественное повествование идет от лица семилетнего мальчика. По жанру "Лето Господне" - это повествование в рассказах, хотя чаще его называют романом. Рассказы о праздниках через восприятие ребенка необычно красочны и зримы. Рядом с мальчиком его наставник Горкин, его родные, простые люди - жители Замоскворечья. Роман состоит из 3 частей: "Праздники", "Праздники - Радости" , "Скорби". Глава "Егорьев день" входит во вторую часть "Праздники - Радости".

Глава также входит в различные сборники рассказов Шмелева как отдельное произведение.

О каком празднике повествуется в этой главе и что вы узнали об этом празднике? (домашнее задание 1 группы)

В главе "Егорьев день" рассказывается о весеннем Егории, который праздновали 6 мая. В "Русском земледельческом календаре" о нем говорится, что на Егория скотину выгоняли в поле вербой, срезанной в вербное воскресенье. В поле выносили стол, на стол ставили икону, затем служили молебен. Выгоняя скотину в поле вербой, приговаривали: "Христос с тобой! Егорий храбрый, прими мою животину на все полное лето и спаси ее!". В некоторых губерниях этот праздник называли Юрьев день (Георгий, Егорий, Юрий - варианты имени). Это праздник пастухов. Их одаривали, кормили в поле мирской яичницей. В день выгона скота пекли обрядовое печенье в виде "коровок", "лошадок", "барашков" и прочих животных. Крестьяне верили, что Егорий сам, неведомо от людей, выезжает в поле на белом коне и пасет скот, охраняет его. Георгий Победоносец считался покровителем домашнего скота, и к нему обращались с просьбами защитить и уберечь коров, лошадей, овец: "Спасителю Победоносцу и Чудотворцу! Отче наш, Георгий, спаси и сохрани нашу скотинку Рудонюшку и Пестронюшку в темных лесах, в жидких местах от диких зверей, от пловучих змей и от злых людей. Аминь".

Существует множество поговорок об этом празднике: "Юрий на порог весну приволок", "Пришел Егорий и весне не уйти", " Егорий из-под спуда зелену травку выгоняет", "Святой Георгий красную весну на красную горку пригнал".

Шмелев в рассказе создает простую и неподражаемо поэтическую картину русского быта, по - своему описывает, как встречали Егорьев день в Замоскворечье.

Молодой пастух - главный герой в этом рассказе. Он "в белой вышитой рубахе, в синих портах, в кафтане внакидку и в поярковой шляпе с петушьим крылышком". Он пришел сказать, что завтра "погонят коровку в стадо".

Марьюшка дала ему пару яиц, а назавтра обещала яичницей накормить. В Замоскворечье пекли накануне праздника кресты и кормили печеным крестом коровку - "так уж от старины ведется, чтобы с телком была". В главе повествуется о том, как старый пастух (хозяин) уступает свое первенство молодому пастуху Ване. На зорьке в Егорьев день играл сначала на рожке старый пастух, хозяин. Играл он в последний раз, так как уже решил отойти от дел. После него заиграл Ваня.

" Рожок его был негромкий, мягкий. Играл он жалобное, разливное так, что щемило сердце:вдруг перешел на лихую-плясовую:Гришка, стоявший на мостовой с метелкой, пустился выделывать ногами. И пошла плясать улица и ухать: Смотревшая из окошка Маша свалила на улицу горшок с геранью, так ее раззадорило:".

В рассказе, как и в других главах "Лета Господня", множество просторечной и диалектной лексики, которая помогает автору воссоздать атмосферу праздника и передать сущность русского характера, русской души.

Просторечная лексика и ее роль: (домашнее задание 2 группы)

Будя, будет - полно, довольно, достаточно.

Для почину, почин - начало чего-либо.

Приверженный (человек) - преданный чему-либо, какому-то делу, верный.

Дикие (ворота) - необработанные, грубые, из неотесанных досок.

Жальчей - жалобнее, печальнее.

Раздольно-весело - привольно, широко.

Доказал-то себя - проявил себя, показал свои возможности.

Закрутил с радости - запил, загулял.

Разливное (играл) - широкая с переливами мелодия.

Щемило (сердце) - сжималось сердце.

Дробить - мелко топать.

Ерзать и перехватывать - изменять темп и ритм игры.

Певун - певец.

Пустился выделывать ногами - начал приплясывать.

Раззадорило ее - ей стало интересно.

Пошли гурьбой - пошли толпой.

Бойчей - быстрее.

Шабаш - хватит, достаточно.

Луговинка - небольшой луг.

Воспретить - запретить.

Шляется - бродит, ходит.

Захаживать - иногда приходить.

Гнулое (деревце)- погнутое, изломанное.

Нонче - ныне, сегодня.

Кручинушка, кручина - тягота, тоска.

Обыкли - привыкли.

Кроме собственно разговорной лексики, в рассказе "Егорьев день" встречаются слова с яркой разговорной стилистической окраской: с нарушением произносительной нормы литературного языка. Например, в диалоге скорняка и Горкина: пондравилось (понравилось), строгой стал (строгий), стракулисты (нигилисты), бонбы (бомбы), к ихнему царю (к их царю), вьюнош (юноша), малыи робяты, с чегой-то и другие.

Какова роль просторечной лексики в рассказе?

Как мы видим, просторечная лексика выполняет в основном характеризующую и оценочную функции. Через просторечные слова выражены чувства и переживания жителей Замоскворечья, слушающих игру старого и молодого пастухов. Например, просторечные слова и выражения характеризуют Горкина, дядьку героя-рассказчика, как доброго, честного и совестливого человека.

Устаревшая лексика и ее роль: (домашнее задание 3 группы)

Устаревшая лексика используется в главе "Егорьев день" для создания портретов персонажей и для характеристики их быта.

Лапти - плетеная обувь из лыка или мочалы.

Порты - штаны из грубого холста, крестьянская одежда.

Кафтан - верхнее мужское пальто обычно из сукна.

Поярковая шляпа - сделанная из шерсти овцы.

Подручный - пособник, помощник.

Поддевка - безрукавый кафтанчик

Сермяга - кафтан из некрашеного грубого сукна.

Мироеды-мужики - богатые мужики, нанимающие работников-батраков.

Книгочий - читатель, начитанный человек.

Шарабан - открытая повозка с поперечными скамьями.

Староверы (церковное) - раскольники, приверженцы старой веры.

По поводу праздника Егорьева дня молодой пастух Ваня принарядился: надел белую вышитую рубаху, синие порты, шляпу с петушьим перышком.

Отец мальчика-рассказчика по весне рад, что "повалили подряды", что мост большой строить заказали. Ваня говорит Горкину: "Никогда не бывал такой веселый, так и машет чесучевый его пиджак. Подхватит меня, потискает, подкинет под потолок, обольет флердоранжем, так, ни с чего:".

Какова роль народных песен в главе "Егорьев день"?

Мотив русской песни - сквозной мотив в романе "Лето Господне". В песнях народ выражал отношение к миру, свои чувства и переживания.

Одну из песен пересказал мальчику Горкин. Вот она:

Пастух выйдет на лужок,

Заиграет во рожок.

Хорошо пастух играет -

Выговаривает:

Выгоняйте вы скотинку

На зелену луговинку!

Гонят девки, гонят бабы,

Гонят малыи робяты,

Гонят стары старики,

Мироеды-мужики,

Гонят старые старушки,

Мироедовы женушки,

Гонит Филя, гонит Пим,

Гонит дяденька Яфим,

Гонит бабка, гонит дед,

А у них и кошки нет,

Ни копыта, ни рога,

На двоих одна нога!..

Это веселая обрядовая песенка. В ней отразились следующие особенности народной песни:

Нарушение произносительных норм,

Наличие множества лексических повторов,

Анафоры,

Языковая шутка,

Наличие имен существительных с уменьшительно-ласкательными суффиксами,

Множество аллитераций, создающих звуковой образ праздника.

Следующую песню поет пастух Ваня. В ней отразилась печальная судьба молодого пастуха. Из рассказа читатель узнает, что Ваня родом из Твери, сирота, "с мальчишек все в пастухах". Сам он тихий, душевный, кроткого нрава, только "высокий и силач". По словам Горкина, Ваня как дите. Можно сказать, что этот персонаж Шмелева из категории "русских литературных праведников". Песенка, которую поет Ваня "маленькая совсем, а на рожке играть - длинная":

Эх, и гнулое ты деревце крушинушка,

Куды клонишься - там и сломишься.

Эх, и жись моя ты - горькая кручинушка:

Где поклонишься - там и сломишься:

Песня, которую поет Ваня, рассказывает о тяжелой доле подростка-сироты, заставляет слушателей сопереживать герою песни, жалеть его. В любой народной песне заключено какое-либо поучение. Так и здесь: если будешь кланяться тому, кто сильнее тебя, то сломишься, пропадешь.

Мальчик, слушая пастуха, "много про него понимает".

В чем по-вашему смысл главы "Егорьев день"?

В этой главе, как и во всем романе "Лето Господне", достоверно, с большой теплотой Иван Сергеевич Шмелев запечатлел народный быт и национальный характер. Герои рассказа - простые русские люди, чьи поступки и отношение к жизни говорят о духовности и глубине их чувств. Персонажи рассказа - люди поэтичные, одаренные, мудрые. Для них чрезвычайно важны родственные отношения. Их отличает чувство любви к родному дому, к Москве.

Сейчас перед русской нацией со всей остротой стала проблема сохранения культурного и духовного наследия предков. Историческая память - одно из условий выживания нации. Образцы русского разговорного языка, понимание жизни русским народом, отношение его к вере, к дому, к родной земле - все эти составляющие запечатлены в романе И. С. Шмелева.

Невозможно не согласиться с оценкой, которую дал Шмелеву известный философ И. А.Ильин: "Замечательный художник, художник страдающего и поющего сердца сказал здесь некую великую правду о России:"

2. Выполнение заданий по русскому языку (глава "Егорьев день").

А1. Укажите грамматически правильное продолжение предложения.

Определяя значение непонятных слов,

1) мной овладели сомнения.

2) обращайтесь к словарю.

3) учитывается контекст.

4) некоторые из них оказались устаревшими.

А2. Укажите предложение с нарушением синтаксической нормы.

1) В главе "Егорьев день" говорится о празднике, который открывал начало пастбищного сезона.

2) Роман "Лето Господне" был издан в Париже, в России отдельные главы печатались в журнале "Новом мире".

Прочитайте текст и выполните задания А3 - А7.

(1) Накануне Егорьева дня Горкин наказывает мне не проспать, как на травку коров погонят, - "покажет себя пастух наш". (2) Как покажет? (3) А вот, говорит, узнаешь. (4) Да чего узнаю? (5) Так и не сказал.

(6) И вот в самый Егорьев день, на зорьке, еще до солнышка, впервые в своей жизни, радостно я услышал, как хорошо заиграл рожок. (7) Это пастух, который живет напротив, - не деревенский простой пастух, а городской, богатый, собственный дом какой, - вышел на мостовую перед домом и заиграл. (8) У него четверо пастухов-подручных(1) они и коров гоняют(2) а он только играет для почину(3) в Егорьев день(4) когда первый раз коровки на луговинку выходят. (9) И все по улице выходят смотреть-послушать, как старик хорошо играет. (10) В это утро играл он "в последний раз", - сам так и объявил. (11) Это уже после он объявил, как поиграл. (12) Спрашивали его, почему так, - впоследок. (13) "Да так: - говорит, будя, наигрался:" (14) Невесело так сказал. (15) Сказал уж после, как случилась история.

(16) И все хвалили старого пастуха, так все и говорили: "вот какой приверженный человек:а делу уступает".

А3. Какое слово или сочетание слов является основой в одном из предложений текста или в одной из частей сложного предложения?

1) Горкин наказывает мне (предл.1)

2) коров погонят (предл.1)

3) который живет (предл. 7)

4) спрашивали его (предл. 12)

А4. Укажите верную характеристику первого (1) предложения текста.

1) сложноподчиненное

2) простое осложненное

3) сложное с подчинительной и бессоюзной связью

4) бессоюзное сложное

А5. Укажите значение слова ПРИВЕРЖЕННЫЙ в предложении 16.

1) старательный

2) верный своему делу

4) добросовестный

А6. В предложении (7) замените придаточную часть обособленным определением, запишите обособленное определение, выраженное причастным оборотом.

А7. В предл.(8) знаки препинания не расставлены. Укажите правильный вариант расстановки знаков препинания.

Прочитайте текст еще раз и выполните задания В1 - В6

В1. Из предложения (6) выпишите все местоимения.

В2. Укажите номера предложений с вводными словами и конструкциями.

В3. Укажите номер предложения с обособленным уточняющим обстоятельством.

В4. Из предложения (6) выпишите слово, образованное приставочно-суффиксальным способом.

В5. Из предложения (7) выпишите подчинительное словосочетание со связью УПРАВЛЕНИЕ.

В6. Среди предложений 1 - 7 найдите сложное предложение, которое включает неопределенно-личное. Напишите номер.

Выполнение заданий по литературе (глава "Егорьев день").

1. Назовите литературное направление, которое характеризуется достоверным изображением действительности и традиции которого отразились в романе Шмелева.

2. Укажите имя героя, от лица которого ведется повествование.

3. Как называется форма общения между персонажами, обменивающимися репликами?

4. В речи персонажей встречаются выражения: "не такая еще скотина шляется", "загодя говорил ребятам чистить скворешни". Как называется речь, выходящая за рамки литературной нормы?

5. В главе "Егорьев день" раскрыты чувства и переживания мальчика, который слушает игру пастуха. Как называется способ раскрытия особенностей внутренней жизни героев?

Проверка выполненной работы.

Подведение итогов.

Какие выводы можно сделать, проанализировав текст главы "Егорьев день"?

В чем, по-вашему, заключается своеобразие художественного мира И. С. Шмелева?

Шмелев видит и изображает своих персонажей из глубины народной жизни. Автор видит то, чем живет народ, что определяет его выживаемость в исторических условиях - верность православию, умение радоваться живой жизни. Мастер слова и образа, Шмелев создает незабываемые картины русского быта, русских праздников. Даже животные разделяют радость людей. Мягкий юмор - тоже неотъемлемая часть шмелевского повествования. Озаренная этим юмором, светлеет и отступает печаль и пошлость быта. Простой с виду текст Шмелева очень богат, насыщен всеми перлами живой русской речи. В романе создан особый мир жизни московской окраины 19 века, наблюдаемый глазами ребенка.

Домашнее задание.

1) Прочитайте следующую главу романа "Лето Господне", главу "Радуница", ответьте на вопросы:

Что вы узнали, прочитав главу, о празднике Радуница?

Почему глава начинается изображением утра и "райского света"?

Как в семье Вани отмечали Радуницу?

Каким показан отец Вани? Какие качества отца явились причиной несчастья?

Как можно прокомментировать слова Горкина: "У-у, злая сила!"

Какими цветовыми образами выражен в этой главе мотив жизни и смерти?

2) Напишите сочинение - рассуждение "Проблема сохранения культурного и духовного наследия". (Надо ли помнить о том, каким был язык наших предков, их вера и образ их жизни?) Объем сочинения - не менее 150 слов.

Список литературы.

1. Даль В. И. .Толковый словарь. Государственное издательство иностранных и национальных словарей. М., 1955.

2. Ильин И. А. Одинокий художник: Статьи. Речи. Лекции. М., 1992.

3. Карпов И. П. Шмелев в школе. М., Дрофа, 2007.43. Смирнова М. И. Шмелев: Время и судьба // Согласие. 1991, №1.

4. Черников А. П. Проза И. С.Шмелева: Концепция мира и человека. Калуга, 1995.

5. Шмелев И. С. Избранное. М., Правда, 1989.

Нужно скачать поурочный план по теме » Урок русского языка по главе “Егорьев день” из романа И. С. Шмелева “Лето Господне” ?

Приезжаем домой под вечер, а у нас полон-то дом народу: старинные музыканты приехали, которые - «графа Мамонова крепостные». Их угостили всякими закусочками… - очень они икорку одобряли и семушку, - потом угостили пасхой, выкушали они мадерцы - и стали они нам «медную музыку» играть. И правда, таких музыкантов больше и нет теперь. Все они старые старички, четверо их осталось только, и все с длинными седыми-седыми бакенбардами, как у кондитера Фирсанова и будто они немцы: на всех зеленые фраки с золотыми пуговицами, крупными, - пожалуй, в рублик, - а на фраках, на длинных концах, сзади, - «Мамоновы горбы», львы, и в лапах у них ключи, и все из золота. Все - как играть - надели зеленые, высокие, как цилиндры, шляпы с соколиными перьями, как у графа Мамонова играли. И только у одного старичка туфельки с серебряными пряжками, - при нас их и надевал, - а у других износились, не осталось, в сапожках были. И такие все старые, чуть дышат. А им на трубах играть-дуть! И все-таки хорошо играли, деликатно. Вынули из зеленых кожаных коробок медные трубы, ясные-ясные… - с ними два мужика ходили, трубы носить им помогали, для праздника: только на Пасху старички ходят, по уважаемым заказчикам, у которых «старинный вкус, и могут музыку понимать», на табачок себе собирают… - сперва табачку понюхали и почихали до сладости, друг дружку угощали, и так все вежливо-вежливо, с поклончиками, и так приветливо угощали - «милости прошу… одолжайтесь…» - и манеры у них такие вальяжные и деликатные, будто они и сами графы, такого тонкого воспитания, старинного. И стали играть старинную музыку, - называется «пи-ру-нет». А чтобы нам попонятней было, вежливо объяснили, что это маркиза с графом на танцы выступают. Одна - большая труба, а две поменьше, и еще самая маленькая, как дудка, черненькая, с серебрецом. Конечно, музыка уж не та, как у графа Мамонова играли: и духу не хватает, от старости, и кашель забивает, и голос западает у трубы-то, а ничего, прилично, щеки только не надуваются.

Ну, им еще поднесли мадерцы для укрепления. Тогда они старинную песенку проиграли, называется - «романез-пастораль» которую теперь никто не поет - не знает. Так она всем понравилась, и мне понравилась, и я ее заучил на память, и отец после все ее напевал:

Един млад охотник

В поле разъезжает,

В островах лавровых

Нечто примечает,

Венера-Венера,

Нечто примечает.

Один старичок пел-хрипел, а другие ему подыгрывали.

Деву сколь прекрасну,

На главе веночек,

Перси белоснежны,

Во руке цветочек,

Венера-Венера.

Во руке цветочек.

Так и не доиграли песенку, устали. Двоих старичков положили на диван и дали капелек… И еще поднесли, мадерцы и портвейнцу. Навязали полон кулек гостинцев и отвезли на пролетке в богадельню. Десять рублей подарил им отец, и они долго благодарили за ласку, шаркали даже ножками и поднимали высокие шляпы с перьями. Отец сказал:

Последние остатки!..

В субботу на Святой монахини из Страстного монастыря привозят в бархатной сумочке небольшой пакетец: в белой, писчей бумаге, запечатанной красным сургучом, - ломтик святого Артоса. Его вкушают в болезни и получают облегчение. Артос хранится у нас в киоте, со святой водой, с крещенскими и венчальными свечами.

После светлой обедни, с последним пасхальным крестным ходом, трезвон кончается - до будущего года. Иду ко всенощной - и вижу с грустью, что Царские Врата закрыты. «Христос Воскресе» еще поют, светится еще в сердце радость, но Пасха уже прошла: Царские Врата закрылись.

Егорьев день

Редко это бывает, что прилетают на Пасху ласточки. А в этом году Пасха случилась поздняя, захватила Егорьев День, и, накануне его, во вторник, к нам прилетели ласточки. К нам-то во двор не прилетели, негде им прилепиться, нет у нас высоты, а только слыхал Антипушка на зорьке верезг. Говорят, не обманет ласточка, знает Егорьев День. И правда: пришел от обедни Горкин и говорит: у Казанской на колокольне водятся, по-шла работа. А скворцы вот не прилетели почему-то, пустые торчат скворешни. А кругом по дворам шумят и шумят скворцы. Горкину неприятно, обидели нас скворцы, - с чего бы это? Всегда он с опаской дожидался, как прилетать скворцам, загодя говорил ребятам чистить скворешницы: будут у нас скворцы - все будет хорошо. «А как не прилетят?..» - спросишь его, бывало, а он молчит. Антипушка воздыхает - скворцов-то нет: говорит все - «вот и пустота». Отец, за делами, о пустяках не думает, и то удивился - справился: что-то нонче скворцов не слышно? Да вот, не прилетели. И запустели скворешницы. Не помнил Горкин: давно так не пустовали, на три скворешни все хоть в одной да торчат, а тут - как вымело. Я ему говорю: «а ты купи скворцов и посади в домики, они и будут». - «Нет, говорит, насильно не годится, сами должны водиться, а так делу не поможешь». Какому делу? Да вот, скворцам. После уж я узнал, почему к нам скворцы не прилетели: чуяли пустоту. Поверье это. А, может, и правду чуяли. Собаки чуют. Наш Бушуй еще с Пасхи стал подвывать, только ему развыться не давали: то-лько начнет, а его из ведра водой, - «да замолчи ты!..». А скоро и ведра перестал бояться, все ночи подвывал.

Под Егорьев День к нам во двор зашел парень, в лаптях, в белой вышитой рубахе, в синих портах, в кафтане внакидку и в поярковой шляпе с петушьим перышком. Оказалось, - пастухов работник, что против нас, только что из деревни, какой-то «зубцовский», дальний, откуда приходят пастухи. Пришел от хозяина сказать, - завтра, мол, коров погонят, пустите ли коровку в стадо. Марьюшка дала ему пару яиц, а назавтра пообещала молочной яишницей накормить, только за коровкой бы приглядел. Повела показать корову. Чего-то пошепталась, а потом, я видел, как она понесла корове какое-то печенье. Спрашиваю, чего это ей дает, а она чего-то затаилась, секрет у ней. После Горкин мне рассказал, что она коровке «креста» давала, в благословение, в Крещенье еще спекла, - печеного «креста», - так уж от старины ведется, чтобы с телком была.

Накануне Егорьева Дня Горкин наказывал мне не проспать, как на травку коров погонят, - «покажет себя пастух наш». Как покажет? А вот, говорит, узнаешь. Да чего узнаю? Так и не сказал.

И вот, в самый Егорьев День, на зорьке, еще до солнышка, впервые в своей жизни, радостно я услышал, как хорошо заиграл рожок. Это пастух, который живет напротив, - не деревенский простой пастух, а городской, богатый, собственный дом какой, - вышел на мостовую пеперед домом и заиграл. У него четверо пастухов-подручных, они и коров гоняют, а он только играет для почину, в Егорьев День. И все по улице выходят смотреть-послушать, как старик хорошо играет. В это утро играл он «в последний раз», - сам так и объявил. Это уж после он объявил, как поиграл. Спрашивали его, почему так - впоследок. «Да так… - говорит, - будя, наигрался…» Невесело так сказал. Сказал уж после, как случилась история…

И все хвалили старого пастуха, так все и говорили: «вот какой приверженный человек… любит свое дело, хоть и богат стал, и гордый… а делу уступает». Тогда я всего не понял.

В то памятное утро смотрел и я в открытое окно залы, прямо с теплой постели, в одеяльце, подрагивая от холодка зари.

В период с 1927 по 1948 год создавал этот роман Шмелев. "Лето Господне", краткое содержание которого мы рассмотрим, - одно из наиболее известных произведений этого писателя. Впервые оно было издано в полном варианте в 1948 году в Париже. И. А. Ильину и Наталье, его жене, посвятил свой роман Шмелев. "Лето Господне", краткое содержание которого мы опишем, - автобиографическое произведение. Глазами простого мальчика в нем описана жизнь в купеческой патриархальной семье. Отца Шмелева звали Сергеем Ивановичем, как и отца Вани из романа "Лето Господне". Содержание основных событий произведения также автобиографично. Известно, что набожный старик Горкин, бывший плотник, являлся воспитателем Ивана Шмелева. Герой с этой же фамилией и в той же роли представлен в романе.

Перейдем теперь к краткому содержанию произведения. Роман "Лето Господне" начинается следующим образом.

Чистый понедельник

В замоскворецком доме, принадлежащем отцу главного героя, просыпается мальчик Ваня. Все уже готово к Великому посту, и он начинается. Мальчик слышит, как Василь Василича, старшего приказчика, ругает его отец. Дело в том, что его люди вчера устроили проводы Масленицы. Они напились и катали с горок народ, при этом едва не изувечив публику. Сергей Иванович, отец Вани, известен многим в Москве. Он подрядчик, энергичный и добрый хозяин. Отец после обеда прощает Василь Василича.

Когда наступает вечер, Ваня вместе с Горкиным отправляется в церковь. Здесь начинаются великопостные службы. Спутник мальчика, Горкин, раньше работал плотником. Он уже стар, поэтому перестал работать. Этот человек сейчас просто опекает Ваню, живя "при доме".

Благовещение

Весеннее утро. Мальчик смотрит в окно. Он видит, как погреба набивают льдом. Затем Ваня отправляется вместе с Горкиным за припасами на Постный рынок. Наступает Благовещение. Каждый в этот день должен непременно кого-нибудь обрадовать. Отец мальчика решает простить Дениса, который пропил выручку хозяев. Приходит Солодовкин, торговец певчими птицами. По обычаю все вместе выпускают их. Вечером узнают о том, что отцовские барки "срезало" из-за ледохода. Однако отец вместе со своими помощниками ловит их.

Пасха

Далее расскажем о событиях, произошедших на Пасху, опишем их краткое содержание. "Лето Господне" продолжается тем, что в приходской церкви отец мальчика устраивает иллюминацию. Она же происходит и в Кремле. Начинается праздничный обед. Хозяева едят во дворе вместе с работниками. Новые рабочие приходят наниматься после праздников. В дом приносят Иверскую икону Богородицы для того, чтобы перед началом работы помолиться ей.

Ваня вместе с Горкиным на Троицу отправляется за березками на Воробьевы горы. Затем он идет за цветами с отцом. Церковь, украшенная зеленью и цветами, в день праздника превращается в настоящий "священный сад".

Яблочный Спас

Вот уже близится - Преображение. В саду собирают яблоки. Затем Горкин и Ваня отправляются к торговцу Крапивкину на Болото, чтобы продать их. Яблок требуется много: для себя, для притча, для рабочих, для прихожан.

Рождество

Снежная морозная зима. Наступает Рождество. Для того чтобы "славить Христа", в доме появляется сапожник вместе с мальчишками. Они разыгрывают небольшое представление про царя Ирода. Затем приходят нищие, которым подают в честь праздника. Как всегда, для всех убогих устраивается обед. Ване всегда интересно наблюдать за различными диковинными людьми.

Святки

Вот мы уже добрались до времени Святок, описывая краткое содержание. "Лето Господне", как вы уже, вероятно, заметили, строится на событиях, связанных с православными праздниками. Во время Святок родители мальчика уехали в театр, а сам он отправляется к людям на кухню. Горкин предлагает Ване погадать, используя Каждому зачитывается изречение, выпавшее ему. Правда, Горкин сам выбирает эти изречения, пользуясь тем, что другие не знают грамоты. Лишь Ваня раскрывает его лукавство. Горкиным движет в этом желание прочесть самое поучительное и подходящее для каждого человека.

Крещение

В Москве-реке на Крещение освящают воду. В это время многие решают искупаться в проруби, включая Горкина. Василь Василич соревнуется с немцем Ледовиком. Они спорят о том, кому удастся дольше пробыть в воде. Оба хитрят: Василь Василич натирается гусиным салом, а немец - свиным. Солдат состязается вместе с ними, причем честно, не прибегая к хитростям. В итоге победителем становится Василь Василич. А отец берет этого солдата в сторожа.

Масленица

Далее празднование Масленицы описывает ("Лето Господне"). Краткое содержание событий, связанных с ней, следующее. Рабочие принимаются печь блины. Прибывает архиерей. Повара Гараньку приглашают для приготовления угощения к празднику. В субботу все катаются с гор, а на следующий день просят прощения друг у друга перед Великим постом. Все это подробно описывает Шмелев ("Лето Господне"). Содержание дальнейших событий также необходимо кратко осветить.

Ваня вместе с Горкиным едет "навести порядок" на ледокольне. Дело в том, что Василь Василич все время пьет, а лед необходимо успеть вовремя отвезти заказчику. Неожиданно выясняется, что поденные рабочие отлично справляются с этим заданием и без него. Василь Василич очень полюбил этих людей. Каждый день он поит их пивом.

Петровский пост

Начинается летний Белошвейка Глаша, горничная Маша, Ваня и Горкин отправляются на Москву-реку. Здесь, на портомойне, живет один парень, Денис. Он полюбил Машу и хочет жениться на ней. Денис просит Горкина поговорить с девушкой.

Праздник Донской иконы

Торжественный крестный ход происходит на праздник Донской иконы. Именно о нем рассказывается далее в произведении "Лето Господне". Краткое содержание по главам лишь в общих чертах обрисовывает события, поэтому не будем останавливаться на подробностях. Из всех церквей Москвы несут хоругви. Скоро придет время Покрова. В доме Вани солят огурцы, мочат антоновку, рубят капусту. Маша и Денис перебрасываются колкостями. Катюша, сестра Вани, появляется на свет в самый праздник. А Маша с Денисом наконец сватаются.

Именины Сергея Ивановича и Горкина

Готовится сюрприз Сергею Ивановичу. Рабочие хотят подарить ему на именины крендель огромных размеров, на котором написано: "Хозяину благому". В нарушение всех правил Василь Василич устраивает церковный звон, когда подносят этот крендель. Именины проходят отлично. Сергей Иванович принимает множество поздравлений. Пироги везут со всей Москвы. Сам архиерей прибывает в дом. Василь Василич плачет, когда получает благословение от него.

Наступает Теперь уже о праздновании именин Горкина рассказывает нам Иван Шмелев ("Лето Господне"). Горкина тоже все любят. Богатые подарки жалует ему отец Вани.

Рождество и пост

Начинаются приготовления к Рождественскому посту. Прибывает Пелагея Ивановна, тетка отца. Она как будто "юродная". В прибаутках этой женщины таятся предсказания. Вот наступает Рождество. Отец принимается строить "ледяной дом" в Зоологическом саду. Андрюшка-плотник и Денис подсказывают ему, как следует это сделать. Получается просто чудесно. Отец прославляется на всю Москву. Хотя, конечно, никакой прибыли от этого предприятия ждать не приходится. Ваня поздравляет "гордеца-богача", крестного Кашина, с днем ангела.

Мальчик вместе с Горкиным говеет на Ваня делает это впервые. В доме в этом году много дурных предзнаменований. Горкин и отец видят зловещие сны. Им снится, как расцветает "змеиный цвет" - страшный цветок.

Вербное воскресенье, Пасха

Приближается Вербное воскресенье. Угольщики привозят вербу из леса. Пасха. Гришку-дворника, который пропустил службу в церкви, окатывают ледяной водой. Ваня с Горкиным на Святой неделе отправляются в Кремль. Они ходят здесь по соборам.

Егорьев день

Наступает Егорьев день. Мальчик слушает песни, которые исполняют пастухи. Вновь плохие предзнаменования: скворцы не прилетели, воет собака Бушуй, скорняку подсунули кощунственную картинку вместо святой.

Несчастный случай с Сергеем Ивановичем

Вот уже и Радуница - поминовение усопших на Пасху. Ваня и Горкин ездят по кладбищам. Заехав на обратном пути в трактир, они узнают ужасную весть: отца Вани "лошадь убила". Однако Сергей Иванович остается жив. Но с тех пор он все время болеет. Сергей Иванович разбил голову, когда падал с норовистой лошади. Через некоторое время он чувствует себя лучше. Отец Вани отправляется в баню. После этого он и вовсе чувствует себя здоровым. Сергей Иванович отправляется на Воробьевку, чтобы полюбоваться Москвой. Он снова принимается ездить на стройки. Однако болезнь возвращается.

Далее описывает молебен Иван Шмелев ("Лето Господне"). В дом приносят На короткое время больному становится лучше. Врачи говорят, что никакой надежды нет. На прощание Сергей Иванович благословляет детей. Всем ясно, что он скоро умрет. Сергея Ивановича соборуют.

Именины отца, похороны

Вот уже подходит к финалу и само произведение, и его краткое содержание. "Лето Господне" продолжается описанием отцовских именин. Вновь пироги и поздравления приходят отовсюду. Однако семье умирающего эти подарки кажутся насмешкой. Появляется батюшка для того, чтобы прочесть отходную. Мальчик засыпает. Ване снится радостный сон. На следующее утро он узнает о том, что Сергей Иванович скончался. Ване делается дурно у его гроба. Мальчик заболевает. Он не в состоянии отправиться на похороны и лишь в окно наблюдает за выносом гроба.

На этом заканчивается краткое содержание. "Лето Господне" - произведение, которое стоит прочитать в оригинале. Из него можно узнать об обычаях и традициях нашей страны, о ее православной культуре.

Леснова Юлия

Одним из писателей, связывающих прошлое и настоящее, является Иван Сергеевич Шмелев, прозаик, мастерски владеющий богатством народной речи, продолжающий традиции Н.С. Лескова.

Особое место в творчестве писателя занимает роман "Лето Господне" (1927-1948). Материалом данного исследования послужил рассказ "Егорьев день", который входит во вторую часть романа "Праздники- Радости". Это произведение не только по-новому освещает тему детства, но и открывает новые для этого жанра повествовательные формы.

Очень сложно определить жанр произведения. "Лето Господне" - это и роман, и повествование в рассказах, и сказ, и сборник необычных крвсочных рассказов о праздниках через восприятие мальчика Вани. Рядом с ним его наставник Горкин, его родные, простые люди - жители Замоскворечья. Чтение таких произведений помогает понять прошлое нашей страны, изучить историю.

На Руси Егорьев День считался вторым по значимости после главного христианского праздника - Пасхи. К сожалению, этот праздник сейчас широко не отмечают, разве что в некоторых селах. Поэтому целью данной работы стало исследование традиции празднования Егорьева Дня на материала одноименной главы романа И.С. Шмелева "Лето Господне", а также описание лексики рассказа "Егорьев день"..

Сейчас перед нашей страной стоит проблема сохранения культурного и духовного наследия предков. Историческая память - одно из условий выживания нации. Образцы русского разговорного языка, понимание жизни русским народом, отношение к вере, к дому, к родной земле - все эти составлющие запечатлены в романе И.С. Шмелева, в изучении которого поможет данная презентация.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Чтобы пользоваться предварительным просмотром презентаций создайте себе аккаунт (учетную запись) Google и войдите в него: https://accounts.google.com

Подписи к слайдам:

Шмелев теперь - последний и единственный из русских писателей, у которого еще можно учиться богатству, мощи и свободе русского языка. Шмелев изо всех русских самый распрерусский, да еще и коренной, прирожденный москвич, с московским говором, с московской независимостью и свободой духа. А.И. Куприн Языковой вкус эпохи по рассказу И.С. Шмелева «Егорьев день».

И. С. Шмелёв-автор романа «Лето Господне». И.С. Шмелев (1873 - 1950) родился в Замоскворечье в семье купца-подрядчика Сергея Ивановича Шмелева. Жизнь семьи, жизнь купеческого и рабочего Замоскворечья, общая атмосфера в стране - все это влияло на формирование художественного мира писателя. Началась Первая мировая война, в 1915 году сын Шмелева Сергей был призван в армию и отправлен на фронт. Во время гражданской войны он воюет в Добровольческой армии Деникина. Позднее, в 1921 году, Сергей был расстрелян большевиками. Об этом Шмелев напишет очерк «Солнце мертвых». В 1922 году Иван Сергеевич Шмелев выезжает с женой в Берлин, а затем в Париж. Живое участие в устройстве их жизни и литературных связей принимает И.А. Бунин. Уже в эмиграции И.С. Шмелев воссоздал образ Москвы конца XIX- начала XX вв. В своем романе "Лето Господне".

Шмелев – москвич как по месту рождения, так и по духу. Философ, исследователь творчества И.С. Шмелева, И.А. Ильин объяснял «национальную почвенность» писателя его прочной духовной связью с родным городом. О том же говорит Б.К. Зайцев: «Писатель, подземно навсегда связанный с Россией, в частности, Москвой, а в Москве особенно – с Замоскворечьем. Он замоскворецким человеком остался в Париже...»

Жанровые особенности произведения Роман «Лето Господне» пронизан любовью к отцу, к людям, окружавшим писателя в детстве. Художественное повествование идет от лица семилетнего мальчика. По жанру "Лето Господне" - это повествование в рассказах, хотя чаще его называют романом. Рассказы о праздниках через восприятие ребенка необычно красочны и зримы. Рядом с мальчиком Ваней его наставник Горкин, родные, простые люди - жители Замоскворечья. Книге Шмелёва давали самые разные жанровые определения: роман-сказка, роман-миф, роман-легенда, с эпос и другие. Тем самым подчёркивалась сила преображения действительности в произведении, жанрового определения которого сам писатель не дал. Жанровые особенности романа.

В произведении есть и черты сказа как литературного жанра. Сказ - вид литературно - художественного повествования, подражающий фольклорным стилям специфической интонацией и стилизацией речи для воспроизведения речи сказителя устных народных жанров или живой простонародной речи. Характерная особенность сказа - наличие рассказчика, не совпадающего с автором, стилистика речи которого не совпадает с современной литературной нормой.

«Лето Господне» состоит из 3 частей: "Праздники", "Праздники - Радости" , "Скорби". Глава "Егорьев день" входит во вторую часть "Праздники - Радости". Эта глава также входит в различные сборники рассказов Шмелева как отдельное произведение рассказ. «Егорьев день» - это христианский праздник, который вместе с Пасхой и Вербным Воскресеньем приносит с собой весна. Глава начинается со следующих строк: « Редко это бывает, что прилетают на Пасху ласточки. А в этом году Пасха случилась поздняя, захватила Егорьев День, и, накануне его, во вторник, к нам прилетели ласточки. К нам-то во двор не прилетели, негде им прилепиться, нет у нас высоты, а только слыхал Антипушка на зорьке верезг. Говорят, не обманет ласточка, знает Егорьев День. И правда: пришел от обедни Горкин и говорит: у Казанской на колокольне водятся, по-шла работа».

Традиционным было то, что на Егория коров выгоняли в поле вербой, срезанной в вербное воскресенье. В поле выносили стол, на стол ставили икону, затем служили молебен. Выгоняя скотину в поле вербой, приговаривали: "Христос с тобой! Егорий храбрый, прими мою животину на все полное лето и спаси ее!". Это праздник пастухов. Их одаривали, кормили в поле мирской яичницей. В день выгона скота пекли обрядовое печенье в виде "коровок", "лошадок", "барашков" и прочих животных. Крестьяне верили, что Егорий сам, неведомо от людей, выезжает в поле на белом коне и пасет скот, охраняет его. Георгий Победоносец считался покровителем домашнего скота, и к нему обращались с просьбами защитить и уберечь коров, лошадей, овец.

И.С. Шмелев в главе «Егорьев день» создает простую и неподражаемо поэтическую картину русского быта, по-своему описывает, как встречали Егорьев день в Замоскворечье. Молодой пастух - главный герой в этом рассказе. Он "в белой вышитой рубахе, в синих портах, в кафтане внакидку и в поярковой шляпе с петушьим крылышком". Он пришел сказать, что завтра "погонят коровку в стадо". Марьюшка, работнца, дала ему пару яиц, а назавтра обещала яичницей накормить. В Замоскворечье пекли накануне праздника кресты и кормили печеным крестом коровку - "так уж от старины ведется, чтобы с телком была". В главе повествуется о том, как старый пастух уступает свое первенство молодому пастуху Ване. На зорьке в Егорьев день играл сначала на рожке старый пастух, хозяин.

Играл он в последний раз, так как уже решил отойти от дел. После него заиграл Ваня: "Рожок его был негромкий, мягкий. Играл он жалобное, разливное так, что щемило сердце: вдруг перешел на лихую-плясовую: Гришка, стоявший на мостовой с метелкой, пустился выделывать ногами. И пошла плясать улица и ухать: смотревшая из окошка Маша свалила на улицу горшок с геранью, так ее раззадорило". С удивительной трогательностью Шмелёв изображает процесс засолки огурцов, квашения капусты, заготовки яблок на зиму и колки льда на лето, приготовления к праздникам. Радость в «Лете Господнем» невозможна без труда, человека оценивают зачастую по мастерству. Отец Вани - без остатка отдающийся работе; Горкин - прекрасный плотник, знаток Священного Писания, увлечённый голубятнями.

Труд как неотъемлемая часть жизни доставляет радость всем героям произведения и является как для них, так и для автора высшей ценностью. Существовали интересные приметы накануне Егорьева дня: « Под Егорьев День к нам во двор зашел парень, в лаптях, в белой вышитой рубахе, в синих портах, в кафтане внакидку и в поярковой шляпе с петушьим перышком. Оказалось, - пастухов работник, что против нас, только что из деревни, какой-то « зубцовский », дальний, откуда приходят пастухи. Пришел от хозяина сказать, - завтра, мол, коров погонят, пустите ли коровку в стадо. Марьюшка дала ему пару яиц, а назавтра пообещала молочной яишницей накормить, только за коровкой бы приглядел. Повела показать корову. Чего-то пошепталась, а потом, я видел, как она понесла корове какое-то печенье. Спрашиваю, чего это ей дает, а она чего-то затаилась, секрет у ней. После Горкин мне рассказал, что она коровке «креста» давала, в благословение, в Крещенье еще спекла, - печеного «креста», - так уж от старины ведется, чтобы с телком была».

Именно лексика произведения помогает создать неповторимый мир московского Замоскворечья. Богатство речевых средств, передающих разнообразные чувственные ощущения, взаимодействует с богатством бытовых деталей, воссоздающих образ старой Москвы. Развернутые описания рынка, обедов и московских застолий с подробнейшим перечислением блюд показывают не только изобилие, но и красоту уклада русской жизни: «Глядим – и не можем наглядеться – такая-то красота румяная! ... И всякие колбасы, и сыры разные, и паюсная, и зернистая икра…» Восхищаясь изобразительным мастерством Шмелева, И.А. Ильин писал: «Великий мастер слова и образа, Шмелев создает здесь в величайшей простоте утонченную и незабвенную ткань русского быта; этим словам и образам не успеваешь дивиться, иногда в душе тихо вплеснешь руками, когда выброситься уж очень точное, очень насыщенное словечко: вот « таратанье » «веселой мартовской капели»: вот в солнечном луче «суетятся золотинки »; топоры « хряпкают »; арбузы «с подтреском »; «черная каша галок в небе». Особенности лексики

Главное слово в заглавии “ Лето”символизирует круг - идеал бесконечности духовной жизни человека. Круг - воплощение совершенной формы, он олицетворяет символ неба, солнечного ока, начала и конца человеческого существования, бесконечной смены поколений. В композиции «Лета Господня» отражён годовой цикл календарных праздников и обрядов. В произведении мы находим средства выразительности, которые помогают окунуться в эпоху конца XIX века: Разговорная лексика: «Отец, за делами, о пустяках не думает, и то удивился - справился: что-то нонче скворцов не слышно?» «Почему к нам скворцы не прилетели: чуяли пустоту. Поверье это. А, может, и правду чуяли. Собаки чуют». «Он только играет для почину, в Егорьев День». «почему так - впоследок. "Да так... - говорит, - будя, наигрался..."«стали подбираться помаленьку» «свяченой вербой».

Кроме разговорной лексики, в рассказе "Егорьев день" встречаются слова с яркой разговорной стилистической окраской (просторечная лексика) : с нарушением произносительной нормы литературного языка. Например, в диалоге скорняка и Горкина: пондравилось (понравилось), строгой стал (строгий), стракулисты (нигилисты), бонбы (бомбы), к ихнему царю (к их царю), вьюнош (юноша), малыи робяты, с чегой -то и другие. Просторечная лексика выполняет в основном характеризующую и оценочную функции. Через просторечные слова выражены чувства и переживания жителей Замоскворечья, слушающих игру старого и молодого пастухов. Кроме того, использование разговорной лексики играет важную роль в создании целой галереи образов работников, крестьян.

В произведении встречаются эпитеты: радостно - голубой, бледно-огнистый, розовато-пшеничный, пышно-тугой, прохладно-душистый; Метонимия: закуски сочно блестят, крупно желтеет ромашка, пахнет священно кипарисом, льдисто края сияют; Синонимы и антонимы: скрип-хруст, негаданность-нежданность, льется-шипит, режется-скрежещет, свежие-белые; Олицетворения: доиграл рожок, доплакался до того, что дальше плакаться сил не стало; Инверсия: колет Змия копием в брюхо чешуйное;

Также необычно представлен юмор в рассказе. Можно выделить целый анекдот как жанр: «…сам Святой Егорий... наш, стало быть, московский. С Москвы во всю Росею пошел, вот откуда Егорьев День. Ему по всем селам-деревням празднуют. Только вот господа обижаться стали... на коровок. - Почему обижаться, на коровок?.. - Таки капризные. Бумагу подавали самому генерал-губернатору князю Долгорукову... воспретить гонять по Москве коров. В "Ведомостях" читали, скорняк читал. Как это, говорят, можно... Москва - и такое безобразие! чего про нас англичаны скажут! Коровы у них, скажут, по Кузнецкому Мосту разгуливают и плюхают. И забодать, вишь, могут. Ну, чтобы воспретил. А наш князь Долгоруков самый русский, любит старину, а написал на их бумаге: "по Кузнецкому у меня и не такая скотина шляется", - и не воспретил. И все хвалили, что за коровок вступился».

Велика роль народных песен в главе "Егорьев день" Мотив русской песни - сквозной мотив в романе "Лето Господне". В песнях народ выражал отношение к миру, свои чувства и переживания. Одну из песен пересказал мальчику Горкин. Вот она: Пастух выйдет на лужок. Заиграет во рожок. Хорошо пастух играет - Выговаривает: Выгоняйте вы скотинку На зелену луговинку! Г о нят девки, г о нят бабы, Г о нят малые ребята,

Гонят ст а р ы ст а р ики, Ми р оеды-мужики Гонят старые ст а р ушки, Мироедовы женушки, Гонит Филя, гонит Пим, Гонит дяденька Яфим, Гонит бабка, гонит дед, А у них и кошки нет, Ни к о пыта, ни р о га, На дв о их о дна н о га!..

Это веселая обрядовая песенка. В ней отразились следующие лексические особенности народной песни: - нарушение произносительных норм, - наличие множества лексических повторов, - анафоры, - языковая шутка, - наличие имен существительных с уменьшительно-ласкательными суффиксами, множество аллитераций, создающих звуковой образ праздника, - ассонанс

Устаревшая лексика используется в главе "Егорьев день" для создания образов персонажей и для характеристики их быта, например: - Лапти - плетеная обувь из лыка или мочалы. - Порты - штаны из грубого холста, крестьянская одежда. - Кафтан - верхнее мужское пальто обычно из сукна. - Поярковая шляпа - сделанная из шерсти овцы. - Подручный - пособник, помощник.

В главе «Егорьев День», как и во всем романе "Лето Господне", достоверно, с большой теплотой Иван Сергеевич Шмелев запечатлел народный быт и национальный характер. Герои рассказа - простые русские люди, чьи поступки и отношение к жизни говорят о духовности и глубине их чувств. Персонажи рассказа - люди поэтичные, одаренные, мудрые. Для них чрезвычайно важны родственные отношения. Их отличает чувство любви к родному дому, к Москве. Все эти особенности создания образов отражены в лексике произведения, которая отражает неповторимый языковой вкус целой эпохи рубежа веков. Заключение

Шмелёв страстно мечтал вернуться в Россию, хотя бы посмертно. Это произошло 30 мая 2000 года, когда прах Ивана Сергеевича и Ольги Александровны Шмелёвых по инициативе русской общественности и при содействии Правительства России был перенесён из Франции в некрополь Донского монастыря в Москве.

Спасибо за внимание!