Эстетика раннего возрождения как эстетика раннего гуманизма. Культура итальянского возрождения Эстетика позднего возрождения

ВОЗРОЖДЕНИЕ (Ренессанс, фр. Renaissance) - эпоха в истории культуры и искусства, отразившая начало перехода от феодализма к капитализму. В классических формах возрождение (Ренессанс) сложилось в Западной Европе - прежде всего в Италии, однако аналогичные процессы, протекавшие в Восточной Европе и в Азии, позволяют многим историкам говорить о «русском возрождении», «грузинском возрождении», «китайском возрождении» и т. п. Разумеется, в каждой стране данный тип культуры имел свои особенности, связанные с ее этическими характеристиками, специфическими традициями, влиянием других национальных культур.

Итальянские гуманисты XV в. ориентировались на «возрождение» античной культуры (отсюда назв.), мировоззренческие и эстетические принципы которой были признаны идеалом, достойным подражания. В других странах наличие такой ориентации на античное наследие могло не иметь определяющего значения. Существо же процесса высвобождения человека из-под власти потусторонних или земных политических сил и утверждения силы, разумности, красоты, свободы личности, единства человека и природы, гармонии телесного и духовного, чувственного и интеллектуального в самом человеке было одним и тем же во всех культурах ренессансного типа, определяя их роль в прогрессивном развитии культуры.

В развитии культуры возрождения различают следующие этапы:

Раннее возрождение (Петрарка, Боккаччо, Альберти, Донателло, Тиберти, Мазаччо)
Высокое возрождение (Боттичелли, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль, Франсуа Рабле)
Позднее возрождение , когда обнаруживается кризис гуманизма (Шекспир, Сервантес).

Примечательнейшая особенность возрождения - целостность и разносторонность в понимании человека, жизни и культуры. Резкое возрастание общественного авторитета искусства не вело к его противопоставлению науке и ремеслу, а осознавалось как равноценность и равноправность различных форм единой деятельности человека. В Италии Леонардо да Винчи, а в России в XVIII в. В. Н. Татищев могли рассматривать искусство как особую «науку». По той же причине столь высокого уровня достигают в эту эпоху прикладные искусства и архитектура, соединяющие художественное творчество с техническим конструированием и ремеслом.

Особенность искусства возрождения заключается в том, что оно носит ярко выраженный демократический и реалистический характер. В центре этого искусства стоят человек и природа. Несмотря на лаконичность и концентрированность изображаемого писатели и художники достигают широкого охвата действительности и умеют правдиво отобразить существенные тенденции своего времени. При этом они ищут наиболее эффективные средства и способы для адекватного воспроизведения богатства и разнообразия форм проявления реального мира. Отсюда обращение к оптике, математике, анатомии, теории перспективы и т. д.

Эстетика возрождения тесно связана с художественной практикой, полностью ориентирована на реальный мир. Красота, гармония, изящество рассматриваются как свойства действительного мира. Подчеркивается познавательное значение искусства. Таким образом, эстетика возрождения направлена на обоснование реалистического искусства, носящего жизнеутверждающий характер и проникнутого положительным пафосом.

В период Позднего возрождения многие его нормы изменились; обнаружились черты кризиса, связанного с осознанием сути складывающегося буржуазного общества.

В Западной Европе это сказалось в появлении скептицизма в философии, возникновении академизма и маньеризма в изобразительном искусстве, в наступлении религиозности и мистицизма на гуманистическую культуру. Обозначился разрыв между искусством и наукой, красотой и пользой, между духовностью и физической жизнью личности.

В то же время гуманизм позднего возрождения в творчестве крупнейших его представителей (Шекспир, Микеланджело) обогатился сознанием противоречивости жизни, трагическим мироощущением.

Эпоха возрождения имела огромное положительное значение в истории мировой культуры. Она неотделима от идеала гармонического и свободного человеческого бытия, который питал культуру возрождения и так мощно воплотился в ее искусстве.

Страница 19 из 25

Основные закономерности развития категории трагического в искусстве.

Каждая эпоха вносит свои черты в трагическое и наиболее выпукло подчеркивает определенные стороны его природы.

Трагический герой – носитель власти, принципа, характера, некой демонической силы. Героям античной трагедии часто дано знание будущего. Прорицания, предсказания, вещие сны, вещие слова богов и оракулов – все это органично входит в мир трагедии. Грекам удавалось сохранить занимательность, остроту интриги в своих трагедиях, хотя зрителям часто сообщалось о воле богов или хор предрекал дальнейшее течение событийного ряда. Да и сами зрители того времени хорошо знали сюжеты древних мифов, на основе которых по преимуществу и создавались трагедии. Занимательность древнегреческой трагедии прочно основывалась не столько на неожиданных поворотах сюжета, сколько на логике действия. Весь смысл трагедии заключался не в необходимой и роковой развязке, а в характере поведения героя. Здесь важно то, что происходит, и особенно то, как это происходит. Пружины сюжета и результат действия обнажены.

Герой античной трагедии действует в русле необходимости. Он не в силах предотвратить неотвратимое, но он борется, и именно через его активность реализуется сюжет. Не необходимость влечет античного героя к развязке, а он своими действиями сам осуществляет свою трагическую судьбу. Таков Эдип в трагедии Софокла “Эдип-царь”. По своей воле, сознательно и свободно доискивается он до причинбедствий, павших на голову жителей Фив. И “следствие” оборачивается против главного “следователя”: оказывается, что виновник несчастий Фив – сам Эдип, убивший своего отца и женившийся на своей матери. Однако, даже подойдя вплотную к этой истине, Эдип не прекращает “следствия”, а доводит его до конца. Герой античной трагедии действует свободно даже тогда, когда понимает неизбежность своей гибели. Он – не обреченное существо, а именно герой, самостоятельно действующий в соответствии с волей богов, сообразно необходимости.

Древнегреческая трагедия героична. У Эсхила Прометей совершает подвиг во имя самоотверженного служения человеку и расплачивается за передачу людям огня. Хор поет, возвеличивая героическое начало в Прометее:

“Ты сердцем смел, ты никогда

жестоким бедам не уступишь.”

В средние века трагическое выступает не как героическое, а как мученическое. Здесь трагедия раскрывает сверхъестественное, ее цель – утешение. В отличие от Прометея трагедия Христа освещена мученическим светом. В средневековой христианской трагедии мученическое, страдательное начало всячески подчеркивалось. Ее центральные персонажи – мученики. Это не трагедия очищения, а трагедия утешения, ей чуждо понятие катарсиса. И не случайно сказание о Тристане и Изольде заканчивается обращением ко всем, кто несчастлив в своей страсти: “Пусть найдут они здесь утешение в непостоянстве и несправедливости, в досадах и невзгодах, во всех страданиях любви”.

Для средневековой трагедии утешения характерна логика: утешься, ибо бывают страдания горше, а муки тяжелее у людей, еще меньше заслуживающих этого, чем ты. Такова воля Бога. В подтексте трагедии жило обещание: потом, на том свете, все будет иначе. Утешение земное (не только ты страдаешь) умножается утешением потусторонним (там ты не будешь страдать и тебе воздастся по заслугам).

Если в античной трагедии самые необычные вещи совершаются вполне естественно, то в средневековой трагедии важное место занимает сверхъестественность, чудесность происходящего.

На рубеже Средневековья и эпохи Возрождения возвышается величественная фигура Данте. На его трактовке трагического лежат глубокие тени Средневековья и вместе с тем сияют солнечные отблески надежд нового времени. У Данте еще силен средневековый мотив мученичества: обречены на вечные мучения Франческа и Паоло, своей любовью нарушившие моральные устои своего века. И вместе с тем в “Божественной комедии” отсутствует второй столп эстетической системы средневековой трагедии – сверхъестественность, волшебство. Здесь та же естественность сверхъестественного, реальность нереального (реальны география ада и адский вихрь, носящий возлюбленных), которая была присуща античной трагедии. И именно этот возврат кантичности на новой основе делает Данте одним из первых выразителей идей Возрождения.

Трагическое сочувствие Данте Франческе и Паоло куда более откровенно, чем безымянного автора сказания о Тристане и Изольде. У последнего сочувствие своим героям противоречиво, оно часто или сменяется моральным осуждением, или объясняется причинами волшебного характера (сочувствие людям, выпившим волшебное зелье). Данте же прямо, открыто, исходя из побуждений своего сердца, сочувствует Паоло и Франческе, хотя считает непреложной их обреченность на вечную муку.

Средневековый человек давал миру религиозное объяснение. Человек Нового времени ищет причину мира и его трагедий в самом этом мире. В философии это выразилось в классическом тезисе Спинозы о природе как причине самой себя. Еще раньше этот принцип получил отражение в искусстве. Мир, в том числе сфера человеческих отношений, страстей, трагедий, не нуждается ни в каком потустороннем объяснении, в его основе лежит не злой рок, не бог, не волшебство или злые чары. Показать мир, каким он есть, объяснить все внутренними причинами, вывести все из его собственной природы – таков девиз реализма нового времени, наиболее полно воплотившийся в трагедиях Шекспира, о которых мы говорили выше. Остается добавить, что искусство в эпоху Возрождения обнажило социальную природу трагического конфликта. Раскрыв состояние мира, трагедия утвердила активность человека и свободу его воли. Казалось бы, в трагедиях Шекспира происходит масса событий трагического характера. Но герои продолжают оставаться собой.

Б. Шоу принадлежит шутливый афоризм: умные приспосабливаются к миру, дураки стараются приспособить мир к себе, поэтому изменяют мир и делают историю дураки. Собственно, этот афоризм в парадоксальной форме излагает гегелевскую концепцию трагической вины. Благоразумный человек, действуя согласно здравому смыслу, руководствуется лишь устоявшимися предрассудками своего времени. Трагический же герой действует сообразно с необходимостью осуществить себя, невзирая ни на какие обстоятельства. Он действует свободно, сам выбирая направление и цели действий. В его активности, его собственном характере заключена причина его гибели. Трагическая развязка заложена в самой личности. Внешний фон обстоятельств может лишь прийти в противоречие с чертами характера трагического героя и проявить их, но причина поступков героя – в нем самом. Следовательно, он несет в себе свою гибель. По Гегелю, на нем лежит трагическая вина.

Н. Г. Чернышевский справедливо замечал, что видеть в погибающем виноватого – мысль натянутая и жестокая, и подчеркивал, что вина за гибель героя лежит на неблагоприятных общественных обстоятельствах, которые нужно изменить. Однако нельзя не учитывать рациональное зерно гегелевской концепции трагической вины: характер трагическогогероя активен; он сопротивляется грозным обстоятельствам, стремится действием разрешить сложнейшие вопросы бытия.

Гегель говорил о способности трагедии исследовать состояние мира. Существуют эпохи, когда история выходит из берегов. Потом долго и медленно она входит в русло и продолжает свое то неспешное, то бурное течение в веках. Счастлив поэт, в бурный век выхода истории из берегов коснувшийся пером своих современников. Он неизбежно прикоснется к истории; в его творчестве так или иначе отразится суть исторического процесса. В такую эпоху большое искусство становится зеркалом истории. Шекспировская традиция – отражение состояния мира, общемировых проблем – принцип современной трагедии.

В античной трагедии необходимость осуществлялась через свободное действие героя. Средние века преобразовали необходимость в произвол Бога. Возрождение совершило восстание против необходимости и против произвола Бога и утвердило свободу личности, что неизбежно оборачивалось ее произволом. Ренессансу не удалось развить все силы общества не вопреки личности, а через нее, и силы личности – на благо общества, а не во зло ему. Великих надежд гуманистов на создание гармонического, универсального человека коснулась своим леденящим дыханием надвигавшаяся следом эпоха буржуазных революций, жестокости и индивидуализма. Трагизм крушения гуманистических надежд почувствовали такие художники, как Рабле, Сервантес, Шекспир.

Эпоха Возрождения породила трагедию нерегламентированной личности. Единственным регламентом для человека в тот период была раблезианская заповедь – делай что хочешь. Иллюзорными оказались надежды гуманистов на то, что личность, избавившись от средневековых ограничений, не употребит свою свободу во зло. И тогда утопия нерегламентированной личности на деле обернулась абсолютной ее регламентацией. Во Франции XVII века эта регламентация проявилась и в абсолютистском государстве, и в учении Декарта, вводящем человеческую мысль в русло строгих правил, и в классицизме. На смену трагедии утопической абсолютной свободы приходит трагедия реальной абсолютной нормативной обусловленности личности. Всеобщее начало в образе долга личности по отношению к государству выступает в качестве ограничений ее поведения, и эти ограничения вступают в противоречие со свободой воли человека, с его страстями, желаниями, стремлениями. Этот конфликт становится центральным в трагедиях Корнеля и Расина.

В искусстве романтизма (Г. Гейне, Ф. Шиллер, Дж. Байрон, Ф. Шопен) состояние мира выражается через состояние духа. Разочарование в результатах буржуазной революции и вызванное им неверие в общественный прогресс порождает характерную для романтизма мировую скорбь. Романтизм осознает, что всеобщее начало может иметь не божественную, а дьявольскую природу и способно нести зло. Втрагедиях Байрона (“Каин”) утверждается неизбежность зла и вечность борьбы с ним. Воплощением такого всесветного зла выступает Люцифер. Каин не может примириться ни с какими ограничениями свободы и мощи человеческого духа. Смысл его жизни – в бунте, в активном противостоянии вечному злу, в стремлении насильственно изменить свое положение в мире. Зло всесильно, и герой не может его устранить из жизни даже ценой своей смерти. Однако для романтического сознания борьба не бессмысленна: трагический герой не позволяет установить безраздельное господство зла на земле. Своей борьбой он создает оазисы жизни в пустыне, где царствует зло.

Искусство критического реализма раскрыло трагический разлад личности и общества. Одно из величайших трагедийных произведений XIX века – “Борис Годунов” А.С. Пушкина. Годунов хочет использовать власть на благо народа. Но, стремясь осуществить свои намерения, он совершает зло – убивает невиновного ни в чем царевича Дмитрия. И между действиями Бориса и чаяниями народа пролегла пропасть отчуждения. Пушкин показывает, что нельзя бороться за благо народа против воли самого народа. Мощный, активный характер Бориса многими своими особенностями напоминает героев Шекспира. Однако ощущаются и глубокие отличия: у Шекспира в центре стоит личность, в пушкинской трагедии судьба человека неразрывно связана с судьбой народа. Такая проблематика – порождение новой эпохи. Народ выступает как действующее лицо трагедии и высший судья поступков героев.

Эта же особенность присуща оперно-музыкальным трагедийным образам М.П. Мусоргского. Его оперы “Борис Годунов” и “Хованщина” гениально воплощают пушкинскую формулу трагедии о слитности частной и народной судеб. Впервые на оперной сцене действует народ, одушевленный единой идеей борьбы против зла, рабства, насилия, произвола.

К теме трагической любви обращался в своих симфонических произведениях П. И. Чайковский. Это и “Франческа да Римини”, и “Ромео и Джульетта”. Большое значение для развития философского начала в трагедийных музыкальных произведениях имела разработка темы рока в Пятой симфонии Бетховена. Эта тема получила дальнейшее развитие в Четвертой, Шестой и, особенно, Пятой симфониях Чайковского. Эти симфонии выражают противоречия между человеческими устремлениями и жизненными препятствиями, между жизнью и смертью.

В литературе критического реализма XIX в. (Диккенс, Бальзак, Стендаль, Гоголь и др.) нетрагический характер становится героем трагических ситуаций. В жизни трагедия стала “обыкновенной историей”, а ее герой – отчужденным, “частным и статичным” человеком, по утверждению Гегеля. И поэтому в искусстве трагедия как жанр исчезает, но как элемент она проникает во все роды и жанры искусства, запечатлевая нетерпимость разлада человека и общества.

Для того, чтобы трагизм перестал быть постоянным спутником социальной жизни, общество должно стать человечным, прийти в гармоничное соответствие с личностью. Стремление человека преодолеть разлад с миром, поиск утраченного смысла жизни – такова концепция трагического и пафос разработки этой темы в искусстве ХХ века (Э. Хемингуэй, У. Фолкнер, Л. Франк, Г. Бель, Ф. Феллини, М. Антониони и др.).

В музыке новый тип трагедийного симфонизма был разработан Д. Д. Шостаковичем. Он решает вечные темы любви, жизни, смерти. Используя образ смерти для контраста, композитор стремился подчеркнуть, что жизнь прекрасна.

Большое искусство всегда нетерпеливо. Оно торопит жизнь. Оно всегда устремлено к осуществлению идеалов уже сегодня. То, что Гегель называл трагической виной героя, является удивительной способностью жить, не приноравливаясь к несовершенству мира, а исходя из представлений о жизни, какой она должна быть. Такое несогласие с окружающей средой чревато пагубными последствиями для личности: над ней нависают грозовые тучи, из которых ударяет молния смерти. Но именно не желающая ни с чем сообразовываться личность прокладывает путь к более совершенному состоянию мира, страданиями и гибелью открывает новые горизонты человеческого бытия.

Центральная проблема трагедийного произведения – расширение возможностей человека, разрыв тех границ, которые исторически сложились, но стали тесными для наиболее смелых и активных людей, одухотворенных высокими идеалами. Трагический герой прокладывает путь к будущему, он взрывает устоявшиеся границы, на его плечи ложатся наибольшие трудности.

Несмотря на гибель героя, трагедия дает концепцию жизни, раскрывает ее общественный смысл. Суть и цель человеческого бытия невозможно найти ни в жизни для себя, ни в жизни, отрешенной от себя. Развитие личности должно идти не за счет, а во имя общества, во имя человечества. С другой стороны, все общество должно развиваться и расти в борьбе за интересы человека, а не вопреки ему и не за счет его. Таков высший эстетический идеал, таков путь к гуманистическому решению проблемы человека и человечества, таков концептуальный вывод, предлагаемый всемирной историей трагедийного искусства.

Эпоха Возрождения – грандиозное время перелома устоявшихся канонов жизни и принципов средневековья, это эпоха, взгляды которой находят свое отражение и в настоящее время, это период, в течение которого происходил сложный процесс формирования реалистического мировоззрения, вырабатывалось новое отношение к природе, религии, художественному наследию античного мира.

Основной темой ренессансного искусства становится человек, человек в гармонии его духовных и физических сил. Искусство прославляет достоинство человеческой личности, бесконечные способности человека к познанию мира. Вера в человека, в возможность гармонического и всестороннего развития личности является отличительной особенностью искусства, философии и этики этого времени и делает её столь многогранной, широкой и интересной, что является актуальной до сих пор.

Мне близко это время, эстетика которого связана с грандиозным переворотом во всех областях общественной жизни: экономике, идеологии, культуре, науке и философии. Так же к эпохе возрождения относятся расцвет городской культуры, великие географические открытия, безмерно расширившие кругозор человека, переход от ремесла к мануфактуре, что не может оставлять к нему безразличной. В это время происходит новое осознание прекрасного и безобразного, рассуждается о красоте и её роли, о том, что мы можем по праву назвать красивым, а что нет. Я считаю, что вопросы человека и красоты никогда не покидают мыслей людей всех веков и культур.

В эпоху Возрождения происходит процесс коренной ломки средневековой системы взглядов на мир и формирование новой, гуманистической идеологии.

Гуманистическая мысль ставит человека в центр вселенной, говорит о неограниченных возможностях развития человеческой личности. Идея достоинства человеческой личности, глубоко разработанная крупными мыслителями Возрождения, прочно вошла в философское и эстетическое сознание Ренессанса. А что может быть важнее человека и того места, которое он занимает в мире? Что является центром вселенной, если не он?

Стоит сказать, что идеи эстетики Ренессанса и схожие эстетические концепции развивались во многих странах Европы, в особенности во Франции, Испании, Германии, Англии. Все это свидетельствует, что эстетика Ренессанса была общеевропейским явлением, хотя, конечно, специфические условия развития культуры в каждой из этих стран накладывали характерный отпечаток на развитие эстетической теории.

Однако я думаю, что если наиболее показательной страной для изучения западноевропейского средневековья является Франция, то в эпоху Возрождения такой страной может служить Италия. Причем, в Италии термин "Возрождение" имел первоначальный смысл – возрождение традиций античной культуры, а в остальных странах Возрождение развивалось как прямое продолжение готической культуры в сторону усиления мирского начала, отмеченного становлением гуманизма и ростом самосознания личности.

Именно поэтому рассуждать о принципах и положениях эстетики Ренессанса я буду на примере сочинений и мировоззрения известного итальянского философа, одного из основоположников утопического социализма Томмазо Кампанеллы и других философов, относящихся к периоду натурфилософии эстетики позднего возрождения.

Почему именно позднего Возрождения? Потому что, на мой взгляд, это новый период в развитии эстетики Ренессанса, в который достигает наибольшей зрелости и завершенности искусство Высокого Возрождения.

Итак, Кампанелла внес значительный вклад в итальянскую натурфилософскую мысль. Ему принадлежат важные философские произведения: "Философия, доказанная ощущениями", "Реальная философия", "Рациональная философия", "Метафизика". Значительное место в этих произведениях занимают и вопросы эстетики. Так, в "Метафизике" содержится специальная глава – "О прекрасном". Кроме того, Кампанелле принадлежит небольшое сочинение "Поэтика", посвященное анализу поэтического творчества.

В основе эстетического учения Кампанеллы лежит гилозоизм – учение о всеобщей одушевленности природы. Ощущения заложены в самой материи ". Именно поэтому основным свойством всего бытия является стремление к самосохранению. У человека это стремление связано с наслаждением. Кампанелла говорил о том, что наслаждение – это чувство самосохранения, в то время как страдание – это ощущение зла и разрушения". Чувство красоты также связано с чувством самосохранения, ощущением полноты жизни и здоровья.

Я думаю, это вполне правильные мысли, ведь когда же мы видим людей здоровых, полных жизни, свободных, нарядных, то мы радуемся, потому что испытываем ощущение счастья и сохранения нашей природы.

И мне хочется продолжить разговор о красоте, тем более, что оригинальную концепцию красоты развивает Кампанелла и в очерке "О прекрасном". Он здесь не следует ни за одним из ведущих эстетических направлений Ренессанса – аристотелизмом или неоплатонизмом.

Отказываясь от взгляда на прекрасное как на гармонию или соразмерность, Кампанелла возрождает представление Сократа о том, что красота – это определенного рода целесообразность. Прекрасное, по мнению Кампанеллы, возникает как соответствие предмета его назначению, его функции.

Примером этой мысли, я думаю, может послужить зеркало, прекрасное, когда оно отображает истинный облик и абсолютно неважно, из золота оно будет или металла. Или же шпага, прекрасная тогда, когда она гнется и не остается в согнутом состоянии, режет и колет, а не та дорогая, но тяжелая и длинная на столько, что её нельзя сдвинуть.

Все эти рассуждения во многом повторяют положения античной диалектики. Используя традицию, идущую от Сократа, Кампанелла развивает диалектическую концепцию прекрасного. Прекрасное и безобразное – относительные понятия. Кампанелла выражает типично ренессансное воззрение, считая, что безобразное не содержится в сущности самого бытия, в самой природе.

К примеру, эту мысль я могу выразить в том, что одна и та же вещь может казаться и прекрасной, и безобразной. Это зависит от личностных ощущений и эмоций каждого человека. Ведь не зря враг кажется безобразным своему врагу, и прекрасным другу.

В целом эстетика Кампанеллы содержит принципы, выходящие порой за пределы ренессансной эстетики; связи красоты с пользой, с социальными чувствами человека, утверждение относительности прекрасного – все эти положения свидетельствуют о вызревании в эстетике Возрождения новых эстетических принципов.

Однако, мне известны принципы учения Джордано Бруно, так же относящиеся к эпохе позднего Возрождения, в которых он, в противоположность неоплатоникам, учившим, что красота тела является всего лишь одной из низших ступеней в лестнице красоты, ведущей к красоте души, и в противовес учению Кампанеллы о функциональности, как критерии красоты, делает акцент на красоте телесной.

Я вижу выражение этих принципов в том, что телесная красота – есть проявление красоты духовной и даже то, что вызывает в нас любовь к телу, является духовным и именуется им как «благородная страсть», ведь у Бруно духовная и телесная красота неотделимы. Духовная красота, как считал Бруно, познается только через красоту тела, а красота тела всегда вызывает у познающего ее определенную духовность. Эта диалектика идеальной и материальной красоты составляет одну из самых замечательных особенностей учения Дж. Бруно.

Важный эстетический момент содержится и в концепции "героического энтузиазма" как способа философского познания, который обосновывал Бруно. Очевидны платонические истоки этой концепции, они исходят из идеи "познающего безумия", сформулированной Платоном в его "Федре". Согласно Бруно, философское познание требует особого духовного подъема, возбуждения чувства и мысли. Но это не мистический экстаз, и не слепое опьянение, лишающее человека разума. Это не невнимание к самим себе, это - любовь и мечты о прекрасном и хорошем, при помощи которых мы преобразовываем себя и получаем возможность стать совершеннее. Это - разумный порыв, идущий за умственным восприятием хорошего и красивого

Энтузиазм в истолковании Бруно – это любовь к прекрасному и хорошему. Как и неоплатоническая любовь, она раскрывает духовную и телесную красоту.

Таким образом, эстетика Возрождения не представляет собою абсолютно однородного явления. Здесь были различные течения, которые часто сталкивались друг с другом. Сама культура Ренессанса пережила ряд этапов. Соответственно менялись и эстетические представления, понятия и теории.

Идеи гуманизма – духовная основа расцвета искусства эпохи Возрождения. Искусство Возрождения проникнуто идеалами гуманизма, оно создало образ прекрасного, гармонически развитого человека. Итальянские гуманисты требовали свободы для человека. Но свобода в понимании итальянского Ренессанса имела в виду отдельную личность. Гуманизм доказывал, что человек в своих чувствах, в своих мыслях, в своих верованиях не подлежит никакой опеке, что над ним не должно быть силой воли, мешающий ему чувствовать и думать, как хочется.

ЭСТЕТИКА РЕНЕССАНСА

План

1. Общая характеристика культуры Возрождения

Концепция креативной личности как основное достижение философии и эстетики Ренессанса

Возрожденческий идеал красоты. Портрет и пейзаж как формы выражения эстетического мышления Ренессанса

Маньеризм и его роль в разложении классического эстетического идеала

1. Общая характеристика культуры Возрождения

А. Ренессанс - одна из наиболее ярких и динамичных эпох в истории западноевропейской культуры. Создается впечатление, что Ренессанс не столько продолжает, сколько «взрывает» предшествующую культурную традицию, принципиально по-новому решая все основные мировоззренческие вопросы: о сущности и назначении человека, о статусе Божественного, о месте и роли искусства. Данная точка зрения породила философско-культурологическую теорию «разлома» средневековья и Возрождения по оппозиционному признаку «церковная культура» - «светская культура». Действительно, культура Ренессанса явилась весьма решительным переосмыслением предшествующих схем миропонимания, но все же ее смысловой акцент содержался, скорее, в пересмотре и уточнении, чем в кардинальной смене мировоззрения. Культура Возрожденияносит переходный характер. Всамом общем плане Ренессанс можно рассматривать как творческий синтез двух основополагающих философско-культуро-логических идей: античного космоцентризма и христианского теоцентризма. Вслед за античностью Ренессанс стремится эстетизировать чувственно воспринимаемый мир, включая и человеческую телесность, а вслед за средними веками рассматривает личность (уже не только божественную, но и человеческую!) как основную и непреходящую ценность.

Б. Секуляризация («обмирщение») является отличительной чертой ренессансного мировоззрения. Оставаясь религиозными, люди Возрождения стали гораздо меньше внимания уделять культовой и обрядовой стороне религии, сосредоточив основное внимание на ее внутренней, духовной сущности. Основным стремлением становится «подражание Христу», «жизнь во Христе», возникает движение против монахов, церковников под лозунгом «религия для мирян».

Наиболее явно секуляризация проявилась в искусстве. По сути дела, произошла эстетизация самого христианства: церковь начинает восприниматься уже не только как Дом Бога, но и как Дом Красоты. Именно церковь становится основным заказчиком и финансистом потрясающих архитектурных и скульптурных ансамблей. Происходит изменение языка искусства: даже в строго канонические иконописные сюжеты стали вторгаться психологизм и драматизм, в них осуществляется активный поиск человеческого, мирского. Характерным примером может служить широкое распространение образа Мадонны в ренессансной живописи, что, фактически, означало трансформацию иконы в светский портрет. Ренессансная Мадонна - это изображение Богородицы, однако объект религиозного поклонения дан здесь не в своем каноническом облике, а в виде художественного образа. Изображения мадонн - это уже не только иконы, от которых ждут некоего сверхъестественного знака, чудодейственного исцеления, они одновременно являются портретами реальных женщин с реальной судьбой.

В. Индивидуализм как основополагающая черта современной цивилизации рождается именно в культуре Ренессанса. Широко распространенное сравнение деятелей Возрождения с титанами (Ф. Энгельс) акцентирует присущий эпохе индивидуалистический гуманизм. В рассматриваемый период человек трактовался как центральное понятие всего космического бытия, отвергая тем самым само существование средневековой иерахической картины мира. Ренессанс отказывается от средневекового теоцентризма, помещая в центр нового, создаваемого им миропорядка творческую индивидуальность. Тем самым закладывается основание антропоцентризма и светской концепции достоинства человека.

Философско-эстетические сочинения данного периода содержат понятия, помогающие уяснить суть ренессансного антропоцентризма. Это понятия «virtu» (доблесть) и «фортуна». Термин «virtu» акцентирует цельность человеческой натуры, умение жить как в согласии с разумом, так и с многообразными страстями; «virtu» - это личное мужество, талант, деятельная энергия, личная слава. Данное понятие задает принципиально новую шкалу всей ренессансной философии и эстетики, акцентируя внимание именно на практически достижимом как основном в жизни человека. Термин «фортуна» вводит в картину мира ренессансного универсума принцип нестабильности, неопределенности, случайности; фортуна ответственна за неожиданные повороты и ситуации в жизни человека, отвергая, тем самым, средневековые принципы фатализма и божественной предопределенности. Непостоянство и изменчивость фортуны в ренессансных текстах часто символизируются через образы ветра, постоянно изменяющего свое направление, колеса, готового в каждое мгновение повернуться; в тестах Макиавелли «фортуна» ассоциируется с образом капризной женщины.

2. Концепция креативной личности как основное достижение философии и эстетики Ренессанса

« Визитной карточкой» нового понимания сущности человека может служить сочинение Джаноццо Манетти «Трактат о достоинстве и превосходстве человека» (1451 - 1452). Сам выбор названия был не случаен, автор полемизирует с широко известным в то время сочинением «О презрении к миру, или О ничтожестве человеческой жизни» папы Иннокентия III. Обосновывая тезис о достоинстве человека, Дж. Манетти, а также выдающиеся деятели Флорентийской Академии Пико делла Мирандола и Марсилио Фичино апеллируют к его творческой сущности. Человек превыше всего остального в мире, ибо только он имеет характер всеобщего, все остальное же имеет характер лишь частного. Уникальность человека проявляется в том, что исключительно в нем происходит встреча двух различных и даже противоположных начал бытия - духа и плоти, творца и творения. Человек сильнее и могущественнее даже ангела, ибо ангел не имеет плоти. Пико делла Мирандола утверждает, что вместе с человеком небесное сходит на землю, а земное поднимется до небес.

Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтоб ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты сам предпочтешь. Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также и возможность подняться до существа богоподобного - исключительно благодаря твоей внутренней воле.

Пико делла Мирандола

Ренессанс актуализирует понятие свободы: человек - единственное существо, принципиально находящееся вне какой-либо иерархии бытия, он - то, чем он хочет стать! У человека нет «ничего собственного», никакого «точного места», ничего присущего только ему, никакой «ограниченной природы», законы которой стесняли бы и ограничивали его развитие. Человек - «творение неопределенного образа», «чистая возможность», реализация которой зависит лишь от его выбора и воли. Конечно, возможности данной реализации не абсолютны, человек не может создать принципиально новый вариант бытия, это посильно лишь Богу.

В античности человек чувствовал на себе влияние рока, внешней зависимости, а Ренессанс впервые в европейской культуре акцентирует идею нестабильности и динамичности человека. Происходит реабилитация человеческого действия и человеческой эмоциональности, утверждается, что целью человека является активность, радость творения. Именно в данный период человек впервые поверил в свои силы. В этом и состоял апофеоз индивидуальности, жажда преобразований, по своей силе сравнимая, пожалуй, лишь с религиозным фанатизмом. По выражению Ле Гоффа, в эпоху Ренессанса возникло «время купцов» (понимаемое как «время - деньги»), которое художник стремится не тратить впустую: все заполнить работой, использовать каждый час, трудиться с максимальным напряжением.

Однако творчество в данный период понимается преимущественно в плане эстетическом. Творчество как политико-правовое, социально-предметное или научно-практическое деяние в меньшей мере артикулированы в культуре Ренессанса. В этот период в центре всей культуры находится «деятельность по производству красоты». Ренессанс, фактически, сближает понятия «сущность человека» и «культура». Последняя понимается как вечная и безусловная сущность человека. Возможность приобщения к изящным искусствам и наукам перестает трактоваться как частное и персональное дело, это - единственно возможная форма человеческого существования. Сущность человека состоит именно в его искусственности («окультуренности») - таков итог эстетизации мира, осуществленный Ренессансом.

Таким образом, в философии и эстетике Ренессанса была сформулирована концепция «креативной» (творческой) личности, которая будет впоследствии интерпретироваться по-разному, но уже никогда не исчезнет из европейской культуры.

3. Возрожденческий идеал красоты. Портрет и пейзаж как формы выражения эстетического мышления Ренессанса

Одним из основных философско-эстетических понятий Ренессанса было понятие «гармония», что явно сближает античную и возрожденческую культуры. В Древней Греции существовал даже особый мифологический персонаж - богиня Гармония, занимающая высочайшее положение в Олимпийском Пантеоне. Однако античное понимание гармонии было статично, внеличностно и являлось производным от совершенного и гармоничного по самой своей природе Космоса (теория мимесиса). Античная гармония самодостаточна, самоценна и проявляет себя прежде всего как гармония живого и целесообразно сформированного тела. Ренессансное понимание гармонии, наоборот, драматично и обязано своим существованием исключительно творческой способности человека.

Иллюстрацией этого может служить сравнение античной и возрожденческой скульптуры. При всей своей бесспорной близости (как тематической, так и формально-стилистической), между ними есть весьма существенное различие, которое наиболее явно проявляется в проработке лица. Сами понятия «выражение лица», «настроение», «характерная мимика», по сути, неприменимы к классической античной скульптуре. Она прекрасна, но абсолютно не индивидуализирована, никоим образом не отражает внутренние переживания своих героев. Даже изображения людей на пике телесного напряжения, идеальные в передаче динамики и соотношения частей тела (Мирон «Дискобол»), по своей сути дисгармоничны, ибо напряженность мышечно-телесного усилия никоим образом не отражается на лице атлета, оно беспристрастно, абсолютно не заинтересовано в происходящем и его результате. Явным свидетельством этого является то, что глаза у античных статуй, фактически, отсутствуют, т. е. глаза присутствуют лишь как анатомическая деталь лица (глазницы), но глаза, отражающие «свет души», были незнакомы античным скульпторам; вместо глаза зачастую оставалась пустая глазница или на его место мог иногда вставляться полудрагоценный камень. Очевидно, что подобное изображение глаза никоим образом не могло выражать внутреннего мира персонажа. Наоборот, возрожденческая скульптура прекрасна как в выражении тончайшей пластики человеческого тела, так и в передаче сложнейшей палитры человеческой эмоциональности (Донателло, Микеланджело, Челлини). Скульптурная композиция Микеланджело «Пьета» является непревзойденным выражением как сугубо христианской (Дева Мария держит на коленях тело распятого и снятого с креста Христа), так и человеческой скорби. Только скульпторы Ренессанса смогли создать поистине гармоничный художественный образ, вбирающий в себе совершенство телесной пластики и огромную эмоциональность. Основное достижение Ренессансной эстетики состоит в том, что посредством художественного творчества произошло «расчеловечивание» человека.

Античная пластическая статуя прекрасна. Но для нас она холодновата и слишком уж антипсихологична. Византийская и древнерусская иконы прекрасны. Но для нашей современности они слишком уж духовны и слишком далеки от отдельных и вечно бурлящих психологических моментов. Что же касается Возрождения, то здесь часто берется очень высокий для тех времен предмет или событие, берется Христос, богоматерь, апостолы, и в то же время здесь изображаются самые интимные и общечеловеческие, а часто даже и прямо житейские переживания. Любые оттенки радости, страдания, воли, добрых и злых порывов вместе с их психологией и физиологией даны во всех нюансах.

А.Ф. Лосев

Именно реабилитация эмоциональности, введение в картину мира принципов динамизма («доблесть» и «фортуна») наиболее явно отличают Возрождение от своего «идеального прообраза» - античности. Позднее, в XVII веке философ Фр. Бэкон проведет аналогию поведения героев античной трагедии с физикой Аристотеля. Античные герои даже при наивысшем пике страстей (трагедии Софокла, Еврипида) стремятся к своим естественным местам, и смысл того, что происходит в мире, сводится к восстановлению космического равновесия, к возвращению тел на их естественные места, после того как насильственные движения удалили их оттуда. Драматургия Возрождения дает нам совершенно другое представление о мире и человеке. Карнавальная культура, в частности образ Фальстафа, встает на защиту «особенного», «непохожего», не укладывающегося в структуру уравновешенного и статично-гармоничного мира. По мнению Фр. Рабле, специфика человека состоит в том, что он есть единственное существо, способное смеяться над самим собой. Право на смех, обретенное человеком Ренессанса, есть форма его свободы, мировоззренческой дистанцированности от абсолютизированного Космоса античности и всепоглощающей религиозности средневековья.

Человеческая эмоциональность, и в первую очередь великое чувство любви, становится новым критерием отношения к миру. Если для античности и средневековья исходной посылкой искусства был не сам человек, а идея человека, которая, сходя с небес на землю, теряла свою идеальность, то для Возрождения именно человек как сосредоточение всех страстей и волнений - высшая ценность на земле. Телесное не должно быть принесено в жертву духовному - такова эстетическая установка этого периода. Однако само телесное трактуется не просто как природно-естественная чувственность, а как «окультуренность», «очеловеченность», и только тогда оно может стать предметом эстетического любования и войти в сферу искусства. Ярким примером этого является любовная лирика Ренессанса. Вопреки средневековому стремлению к универсалиям и канонам, образы конкретных женщин Беатриче и Лауры, запечатленные гением Данте и Петрарки, стали воплощать гармонию и совершенство мира. Гуманисты Возрождения поставили чувство любви в один ряд с главными философскими категориями мироздания. Флорентийка Биче Портинари, встреченная Данте весной 1274 года, становится не только высшим символом любви, но и путеводной нитью по долинам Рая, раскрывая структуру божественного универсума. Поэзия взяла на себя функцию раскрытия тайн мироздания, которые ранее принадлежали исключительно сфере богословия и религиозного откровения.

Таким образом, возрожденческий идеал красоты, в отличие от своего античного прообраза, психологичен и индивидуализирован. В свою очередь, это привело к новому пониманию сущности и назначения искусства: искусство уже не есть форма подражания идеальному и совершенному в своей красоте Космосу (античность), не способ символико-медидативной связи с Богом, искусство - это «окно», через которое человек смотрит на мир. Однако нельзя забывать, что само понятие «мир» для человека эпохи Возрождения крайне неоднозначно. В силу своего переходного характера данная культура сочетает в себе античный космоцентризм и христианский теоцентризм, наслаждение телесностью и глубокую внутреннюю религиозность.

Основная проблема Ренессанса состояла в том, чтобы неимоверным усилием удерживать в равновесии, в непререкаемой пластической законченности и гармонии то, что отличалось слишком подвижной, разнородной и даже враждебной природой, не очень-то охотно поддавалось гармонизации и постоянно ей угрожало - назовем ли мы эти начала духом и плотью, небесным и земным, спиритуализмом и натурализмом, христианством и античностью или как-нибудь еще.

Л.М. Баткин

Принципиальная двойственность мира и человека, их «разорванность» и одновременно принадлежность к двум различным сферам бытия в аспекте теории художественного творчества приводит к тому, что одной из основополагающих эстетических категорий становится категория «разнообразие» (в отличие от каноничности античного и средневекового искусства). Ренессансный художник наслаждается разнообразием мира, его богатством и изобилием. Не случайно пейзаж как самостоятельный живописный жанр рождается именно в Ренессансе. Только посредством живописи можно воспроизвести природное разнообразие.

возрождение ренессанс эстетика маньеризм

Ваятель не может показать ни цвет белокурых волос, ни блеск оружия, ни темную ночь, ни морскую бурю со вспышками молнии, ни пожар в городе, ни рождение зари в розовых тонах, с золотыми и пурпурными лучами. Он вообще не может показать небо, море, землю, горы, леса, луга, реки, моря и дома. А живописец все это делает.

Л.М. Баткин

Однако принцип разнообразия, лежащий в основе художественного мышления Ренессанса, нельзя понимать лишь как простое воспроизводство, копирование реальности. Искусство - не копирует, а улучшает мир! Посредством искусства художник выявляет божественное начало мира, его творческую сущность. Таким образом, искусство есть поиск божественного через эстетическое.

«Разнообразие» - не только качество природы, это качество и человека, форма его свободы. В понимании этого и коренится основное различие между иконописным ликом и ренессансным портретом. Портрет, в отличие от иконы, актуализирует не только всеобщее, типическое, но и личностное, индивидуальное. Портрет - это Я.

Становление пейзажной и портретной живописи привело к возникновению «картины» в собственном смысле этого слова (икона - не картина!). Установка на максимально точное воспроизведение первообраза (Божественного Лика), предполагающая точное следование канону (существует как канон писания, так и канон восприятия иконы), сменяется новой установкой на максимальную творческую индивидуальность Мастера. «Стиль», «творческая манера», «авторская самобытность» - понятия, нетипичные для средних веков, но обязательные для понимания искусства Возрождения. Это предполагает интерес к теории искусства: что такое художественная композиция и как ее построить, с помощью каких визуальных средств передать то или иное эмоциональное состояние. (До сих пор непревзойденной является особая техника передачи светотени - техника сфумато, открытая Леонардо да Винчи и состоящая в передаче едва уловимой дымки, окутывающей фигуру и вызывающей ощущение живой плоти.) Ренессансные художники не только используют, но и теоретически анализируют понятия «гармония», «мера», «пропорция». («Десять книг о зодчестве» Леона Батиста Альберти (1404 - 1472), «Книга о живописи» Леонардо да Винчи (1452 - 1519), «Установление гармонии» Джозеффо Царлино (1517 - 1590) и др.). Особое внимание деятели Ренессанса уделяют изучению анатомии человеческого тела (знаменитые анатомические наброски Леонардо): если, устанавливая пропорции человеческого тела, античные мастера делили его на 6 или 7 частей, то Альберти делит тело уже на 600 частей, а Дюрер - на 1800!

Таким образом, именно в культуре Возрождения произошло истинное рождение искусства как самостоятельной сферы реальности, живущей по своим собственным законам.

Основные черты эстетики Ренессанса:

·высокая социальная значимость искусства;

·создание теории креативной личности;

·признание гармонического единства духовного и телесного начал;

·выраженный интерес к теории искусства и творчества;

·преобладание визуально-пространственных видов искусства (живопись, скульптура, архитектура) с использованием линейной и воздушной перспективы как следствие всеобщего антропоцентризма эпохи;

·появление и активное развитие жанров портрета и пейзажа;

·идеализация как основной принцип искусства, основанная на рационально-теоретическом изучении природы и анатомии человека.

4. Маньеризм и его роль в разложении классического эстетического идеала

Ренессанс, будучи стихийным самоутверждением свободной человеческой личности, в своем развитии доходит до таких пределов, когда человек начинает уже ощущать свою ограниченность и связанность своим же собственным стремлением к самоутверждению. А.Ф. Лосев обозначает данную тенденцию как «обратную сторону титанизма».

В самом деле, всякая личность-титан существует не одна, их очень много, и все они хотят своего абсолютного самоутверждения, т. е. все они хотят подчинить прочих людей самим себе, над ними безгранично властвовать… Все такого рода титаны гибнут во взаимной борьбе в результате взаимного исключения друг друга из круга людей, имеющих право на самостоятельное существование. Ренессанс, который так глубоко пронизывает все существо творчества Шекспира, в каждой его трагедии превращается лишь в целую гору трупов, потому что такова страшная, ничем неодолимая и убийственная самокритика всей возрожденческой эстетики.

А.Ф. Лосев

У человека позднего Возрождения появился новый страх, отличный от страха средневекового человека. В средневековье страх был порожден представлением о человеческой греховности, но мог быть утолен в другом, сакральном мире. Напротив, человек Возрождения испытывал страх именно в силу антропоцентричности своего мировоззрения: поставив на место Абсолюта свое Я, он более не находит убедительного ответа на вопрос о смысле жизни. Традиционализм средневековья надежно защищал человека от чувства растерянности и одиночества. Человек Возрождения открыт сомнению, борьбе страстей, амбиций и аффектов, остро чувствует проблемность собственного бытия. (Неслучайно расцвет еретических движений и инквизиции приходится как раз на XV - XVI вв).

Эстетическим аналогом духовных исканий этой кризисной эпохи явился маньеризм позднего Возрождения (творчество Понтормо, Пармиджанино, Бронзино, Босха, раннего Эль Греко), миропонимание которого наполнено предельными контрастами: чувственности и интеллектуализма, аскетизма и гедонизма, грубости и изысканности, натурализма и эстетизированной символики.

Маньеризм возникает в Италии в 1520 - 1530 гг. и продолжается примерно до 1600 г. Термин «маньеризм» впервые употребил Дж. Вазари в своих «Жизнеописаниях великих художников, ваятелей и архитекторов», когда писал о преемниках и подражателях Микеланджело.

К началу XVI в. в культуре позднего Ренессанса отчетливо заметна тенденция разложения классического идеала красоты. В своих наивысших воплощениях (Джотто, Донателло, Леонардо да Винчи, Боттичелли, Рафаэль) культура тяготела к идеалу гармонического человека. В эстетическом плане это выражалось в восприятии гармонии через призму порядка, меры, пропорции, использовании симметрической композиции, четкой линейной перспективы, а в философско-мировоззренческом - через рациональное восприятие мира и красоты (существуют некие живописные правила и нормы, посредством которых можно воплотить идеальную красоту). К началу XVI в. подобное восприятие мира было поколеблено. Маньеризм живет в другой реальности, иначе понимает и иначе пытается воспроизвести красоту.

При всей своей нетипичности и парадоксальности маньеризм - закономерное детище Высокого Возрождения. Он доводит до максимума две основополагающие идеи Ренессанса - идею индивидуализма, являясь «итоговой точкой» принципа «разнообразия» и художественно-живописной иллюстрацией «обратной стороны титанизма», а также идею творчества как сущностной характеристики и человека, и искусства. Маньеризм - это своего рода эстетический протест против сведения красоты лишь к своему идеальному прообразу, а реальности - лишь к своему эталонно-парадному лику.

Не подлежит сомнению, что любая вещь имеет два лица… Под жизнью скрывается смерть, под красотою - безобразие, под изобилием - жалкая бедность, под ученостью - невежество, под мощью - убожество, под благородством - низость, под весельем - печаль, под преуспеянием - неудача, под дружбой - вражда, под пользой - вред.

Эразм Роттердамский

Деятели маньеризма настаивают на том, что красота не есть качество мира самого по себе, красота не существует в природе, она - способ бытия творящего сознания, существует лишь в форме творческого гения мастера, который всегда субъективен и пристрастен, красота существует как «манера», т. е. стиль, творческая самобытность художника. Вечной гармонии и красоты нет, они мимолетны, и задача художника - выразить свое психологическое состояние, отношение к красоте. Подобная установка дает основание считать маньеризм, с одной стороны, исторически первой формой декадентского искусства, с другой - предтечей всего неклассического искусства, в первую очередь - сюрреализма. Искусство становится «чистым» искусством, нацеленным не на изображение, а на изобретение красоты. Из диалектической пары «форма - содержание» маньеристы однозначно выбирают форму. Не случайно теоретик маньеризма Федерико Цуккари говорит о приоритете «внутреннего» рисунка над внешним, эмоционального отношения к предмету над самим предметом. Цуккари призывает художников изображать фантастические и воображаемые ситуации, а не то, что художник видит в действительности. Маньеристы культивировали представление о неустойчивости мира, шаткости человеческой судьбы, находящейся во власти иррациональных сил.

Внешним образом данная установка маньеризма проявилась в нарушении фактически всех заповедей классического Возрождения: нарушении идеальных пропорций тела, законов перспективы и композиции. Ярким примером маньеристской живописи являются росписи Джулио Романо (1492 - 1546) зала гигантов в летней резиденции правителей Мантуи. Используя композиционные эффекты, Романо изобразил картину грандиозной катастрофы: в облаках, образуя живое кольцо, парят боги во главе с мечущим молнии Зевсом, а с облаков стремительно низвергаются гиганты, на которых обрушиваются скалы и разлетающиеся на куски колонны. Даже иллюзорные кирпичи, обрамляющие проемы реальной двери, трескаются и разваливаются. Эта роспись не только создает иллюзию, что ты находишься в центре катастрофы, но и совершенно разрушает реальную архитектуру, которая, кажется, вовсе перестает существовать.

Эстетический идеал маньеризма - рафинированную, хрупкую, утонченную, почти бесплотную красоту - создал Пармиджанино. Художник выработал особый художественный стиль, состоящий в чрезмерно вытянутых пропорциях человеческих фигур, в слишком маленьких головах и кистях рук для усиления общей пластичности фигуры, т. н. «змеевидную фигуру». «Визитной карточкой» маньеризма является его работа «Мадонна с длинной шеей».

Творчество Бронзино интересно как пример экспериментов маньеризма с цветом и пространством. Бронзино довел до совершенства утонченность данного стиля, наполнив его сложной символикой и метафоричностью. Примером может служить его живописное полотно «Венера, Амур, Время и Безумие». Любовь, представленная нежным объятием двух главных персонажей, сопровождается Ревностью в обличии завывающей фигуры, которая рвет на себе волосы, и Обманом, изображенным в образе девушки, которая с выражением ложной невинности на лице выглядывает из-за спины мальчика с розами. В ее неестественно сплетенных руках, - кисть левой руки оказывается на месте правой, - она держит соты и скорпиона, а ее тело оказывается телом химеры. Любовь, как следует из образности Бронзино, есть всего лишь переходное состояние. Лишь Безумие, представленное женским лицом в верхней части картины, - маска без рассудка, - пытается заслонить любовную идиллию от глаз Сатурна - бога времени. Сатурн, однако, отодвигает завесу в сторону мощным движением руки. Его песочные часы предупреждают о близости смерти.

Родившись на почве итальянского Возрождения, маньеризм имел более обширную географию (Нидерланды, Франция, Испания). Примером позднего маньеризма в Нидерландах может служить знаменитая работа П. Брегеля «Фламандские пословицы». На первый взгляд, эта работа производит впечатление достаточно реалистического изображения народного гулянья, однако, присмотревшись, мы видим «перевернутый», «абсурдный» мир неестественного в естественном: крестьянин стрижет свинью, человек засыпает канаву, где утонул теленок, стрелок стреляет в небо, солдат разбрасывает розы перед свиньей, мужчина бьется головой о стену. Вся картина - парафраз известных народных пословиц о человеческой глупости. Используется в картине и необычная - птичья - перспектива. В целом, это есть символическое изображение духовной слепоты человечества.

Таким образом, в маньеризме происходит разложение классического ренессансного представления о красоте, содержательно сводимой к идее внутренней силы и благородства, а формально - к идеалу гармонической, композиционно и пропорционально, фигуры. Маньеристский человек лишен внешнего (формального) благородства (например, знаменитые портреты Арчимбольдо, в которых лица людей составлены из набора различных плодов и фруктов), а также, зачастую, и внутреннего (работы П. Брегеля и Й. Босха).

Основные черты маньеризма как стилевого направления в живописи позднего Возрождения:

·отказ от понимания красоты через призму понятий «гармония», «мера», «пропорция»;

·преобладание фантастических персонажей и событий с оттенком иррациональности;

·сочетание мистики с эротизмом;

·наличие сложной символики и аллегорий;

·сознательная деформация (цвета, пропорций, перспективы).

Таким образом, в философии и эстетике Возрождения можно выделить две тенденции, недолго находящиеся в поисках возможного творческого союза, но окончательно разошедшиеся в культуре Нового времени. Первая - это нормативно-рационалистическая тенденция , выраженная в стилевых поисках высокого Возрождения, классицизма и реализма, опирающаяся на идеологию Просвещения, философский рационализм, материализм и позитивизм. Вторая - иррационально-символическая тенденция

Новый период в развитии эстетики Ренессанса представляет собой XVI век. В этот период достигает наибольшей зрелости и завершенности искусство Высокого Возрождения, которое затем уступает место новому художественному стилю - маньеризму.

В области философии XVI век - это время создания крупных философских и натурфилософских систем, представленных именами Джордано Бруно, Кампанеллы, Патрици, Монтеня. Как отмечает Макс Дворжак, до XVI века "в эпоху Возрождения не существовало философов европейского значения. В каком величии... предстает перед нами эпоха чинквеченто! Она грезит о космогониях, таких мощных, о каких не помышляли со времен Платона и Плотина, - достаточно вспомнить Джордано Бруно и Якоба Бёме". Именно в этот период происходит окончательное оформление основных жанров изобразительного искусства, таких, как пейзаж, жанровая живопись, натюрморт, историческая живопись, портрет.

Крупнейшие философы этого времени не обходят проблем эстетики. Показательно в этом отношении натурфилософское учение Джордано Бруно (1548-1600).

Исследователи философии Бруно отмечают, что в его философских сочинениях присутствует поэтический момент.д.ействительно, его философские диалоги мало похожи на академические трактаты. В них мы находим слишком много пафоса, настроения, образных сравнений, аллегорий. Уже по одному этому можно судить, что эстетика органично вплетена в систему философского Мышления Бруно. Но эстетический момент присущ не только стилю, но и содержанию философии Бруно.

Эстетические взгляды Бруно развиваются на основе пантеизма, то есть на основе философского учения, исходящего из абсолютного тождества природы и бога и, по сути дела, растворяющего бога в природе. Бог, по словам Бруно, находится не вне и не над природой, а внутри ее самой, в самих материальных вещах. "Бог есть бесконечное в бесконечном; он находится везде и повсюду, не вне и над, но в качестве наиприсутствующего... ". Именно поэтому красота не может быть атрибутом бога, так как бог - абсолютное единство. Красота же многообразна.

Пантеистически истолковывая природу, Бруно находит в ней живое и духовное начало, стремление к развитию, к совершенствованию. В этом смысле она не ниже, а даже в определенных отношениях выше искусства. "Искусство во время творчества рассуждает, мыслит. Природа действует, не рассуждая, сразу. Искусство воздействует на чужую материю, природа - на свою собственную. Искусство находится вне материи, природа - внутри материи, более того: она сама есть материя".

Природе, по словам Бруно, присущ бессознательный художественный инстинкт. В этом смысле слова она "сама есть внутренний мастер, живое искусство, удивительная способность... вызывающая к действительности свою, а не чужую материю. Она не рассуждает, колеблясь и обдумывая, но с легкостью все создает из самой себя, подобно тому, как огонь пылает и жжет, как свет рассеивается повсюду без труда. Она не отклоняется при движении, но - постоянная, единая, спокойная - все соизмеряет, прилагает и распределяет. Ибо неискусны тот живописец и тот музыкант, которые задумываются, - это значит, что они только начали учиться. Все дальше и вечно природа вершит свое дело... ".

Это прославление творческих потенций природы относится к числу лучших страниц философской эстетики Возрождения - здесь зарождалось материалистическое понимание красоты и философии творчества.

Важный эстетический момент содержится и в концепции "героического энтузиазма" как способа философского познания, который обосновывал Бруно. Очевидны платонические истоки этой концепции, они исходят из идеи "познающего безумия", сформулированной Платоном в его "Федре". Согласно Бруно, философское познание требует особого духовного подъема, возбуждения чувства и мысли. Но это не мистический экстаз, и не слепое опьянение, лишающее человека разума. "Энтузиазм, о котором мы рассуждаем в этих высказываниях и который мы видим в действии, - это не забвение, а припоминание; не невнимание к самим себе, но любовь и мечты о прекрасном и хорошем, при помощи которых мы преобразовываем себя и получаем возможность стать совершеннее и уподобиться им. Это - не воспарение под властью законов недостойного рока в тенетах звериных страстей, но разумный порыв, идущий за умственным восприятием хорошего и красивого... ".

Энтузиазм в истолковании Бруно - это любовь к прекрасному и хорошему. Как и неоплатоническая любовь, она раскрывает духовную и телесную красоту. Но в противоположность неоплатоникам, учившим, что красота тела является всего лишь одной из низших ступеней в лестнице красоты, ведущей к красоте души, Бруно делает акцент на телесной красоте: "Благородная страсть любит тело или телесную красоту, так как последняя есть выявление красоты духа. И даже то, что вызывает во мне любовь к телу, есть некоторая духовность, видимая в нем и называемая нами красотой; и состоит она не в больших и меньших размерах, не в определенных цветах и формах, но в некой гармонии и согласованности членов и красок". Таким образом, у Бруно духовная и телесная красота неотделимы: духовная красота познается только через красоту тела, а красота тела всегда вызывает у познающего ее определенную духовность. Эта диалектика идеальной и материальной красоты составляет одну из самых замечательных особенностей учения Дж. Бруно.

Диалектический характер носит и учение Бруно о совпадении противоположностей, идущее от философии Николая Кузанского. "Кто хочет познать наибольшие тайны природы, - пишет Бруно, - пусть рассматривает и наблюдает минимумы и максимумы противоречий и противоположностей. Глубокая магия заключается в умении вывести противоположность, предварительно найдя точку объединения".

Значительное место проблемы эстетики занимают в сочинениях известного итальянского философа, одного из основоположников утопического социализма Томмазо Кампанеллы (1568-1639).

Кампанелла вошел в историю науки, прежде всего как автор знаменитой утопии "Город Солнца". Вместе с тем он внес значительный вклад в итальянскую натурфилософскую мысль. Ему принадлежат важные философские произведения: "Философия, доказанная ощущениями", "Реальная философия", "Рациональная философия", "Метафизика". Значительное место в этих произведениях занимают и вопросы эстетики. Так, в "Метафизике" содержится специальная глава - "О прекрасном". Кроме того, Кампанелле принадлежит небольшое сочинение "Поэтика", посвященное анализу поэтического творчества.

Эстетические воззрения Кампанеллы отличаются своей оригинальностью. Прежде всего, Кампанелла резко выступает против схоластической традиции, как в области философии, так и эстетики. Он подвергает критике всяческие авторитеты в области философии, отвергая в равной степени как "мифы Платона", так и "выдумки" Аристотеля. В области эстетики этот свойственный Кампанелле критицизм проявляется, прежде всего, в опровержении традиционного учения о гармонии сфер, в утверждении, что эта гармония не согласуется с данными чувственного познания. "Напрасно Платон и Пифагор представляют гармонию мира подобной нашей музыке - они безумствуют в этом, как тот, кто стал бы приписывать вселенной наши ощущения вкуса и запаха. Если существует гармония в небе и у ангелов, то она имеет иные основания и созвучия, нежели квинта, кварта или октава".

В основе эстетического учения Кампанеллы лежит гилозоизм - учение о всеобщей одушевленности природы. Ощущения заложены в самой материи, иначе, по словам Кампанеллы, мир тотчас же "превратился бы в хаос". Именно поэтому основным свойством всего бытия является стремление к самосохранению. У человека это стремление связано с наслаждением. "Наслаждение есть чувство самосохранения, страдание же есть ощущение зла и разрушения". Чувство красоты также связано с чувством самосохранения, ощущением полноты жизни и здоровья. "Когда же мы видим людей здоровых, полных жизни, свободных, нарядных, то мы радуемся, потому что испытываем ощущение счастья и сохранения нашей природы".

Оригинальную концепцию красоты развивает Кампанелла и в очерке "О прекрасном". Он здесь не следует ни за одним из ведущих эстетических направлений Ренессанса - аристотелизмом или неоплатонизмом.

Отказываясь от взгляда на прекрасное как на гармонию или соразмерность, Кампанелла возрождает представление Сократа о том, что красота - это определенного рода целесообразность. Прекрасное, по мнению Кампанеллы, возникает как соответствие предмета его назначению, его функции. "Все, что хорошо для пользования вещью, называется прекрасным, если являет признаки такой пользы. Называют прекрасной такую шпагу, которая гнется и не остается в согнутом состоянии, и такую, которая режет и колет и обладает длиной, достаточной для нанесения ран. Но если она так длинна и тяжела, что ее нельзя двинуть, ее называют безобразной. Прекрасным называют серп, пригодный для резания, поэтому он более прекрасен, когда он из железа, а не из золота. Подобным же образом прекрасно зеркало, когда оно отражает истинный облик, а не тогда, когда оно золотое"

Таким образом, красота у Кампанеллы носит функциональный характер. Она заключается не в красивой внешности, а во внутренней целесообразности. Именно поэтому красота относительна. То, что прекрасно в одном отношении, безобразно в другом. "Так и врач называет прекрасным тот ревень, который подходит для очищения, и безобразным тот, что не пригоден. Мелодия, прекрасная на пире, безобразна на похоронах. Желтизна прекрасна в золоте, ибо свидетельствует о его природном достоинстве и совершенстве, но безобразна в нашем глазу, ибо говорит о порче глаза и о болезни"

Все эти рассуждения во многом повторяют положения античной диалектики. Используя традицию, идущую от Сократа, Кампанелла развивает диалектическую концепцию прекрасного. Эта концепция не отвергает безобразного в искусстве, а включает его как соотносительный момент красоты.

Прекрасное и безобразное - относительные понятия. Кампанелла выражает типично ренессансное воззрение, считая, что безобразное не содержится в сущности самого бытия, в самой природе. "Как нет сущностного зла, но каждая вещь по природе своей есть благо, хотя для других она является злом, например как тепло для холода, - так в мире нет и сущностного безобразия, но лишь по отношению к тем, кому оно указывает на зло. Поэтому враг кажется безобразным своему врагу, а другу - прекрасным. В природе, однако же, существует зло как недостаток и некое нарушение чистоты, которое влечет вещи, исходящие от идеи, к небытию; и, как сказано, безобразие в сущностях есть признак этого недостатка и нарушения чистоты".

Таким образом, безобразное выступает у Кампанеллы как всего лишь некоторый недостаток, некоторое нарушение обычного строя вещей. Цель искусства заключается, поэтому в том, чтобы исправлять недостаток природы. В этом заключается искусство подражания. "Искусство ведь, - говорит Кампанелла, - есть подражание природе. Ад, описанный в поэме Данте, называют более прекрасным, нежели описанный там рай, так как, подражая, он в одном случае проявил больше искусства, чем в другом, - хотя в действительности прекрасен рай, ад же - ужасен".

В целом эстетика Кампанеллы содержит принципы, выходящие порой за пределы ренессансной эстетики; связи красоты с пользой, с социальными чувствами человека, утверждение относительности прекрасного - все эти положения свидетельствуют о вызревании в эстетике Возрождения новых эстетических принципов.