Нижегородский Гражданский Блог: Усадьба купцов Бурмистровых. Славны добрыми делами Промышленники Рукавишниковы: "железные" люди

В конце XIX - начале XX века купцы Блиновы были известны по всей Российской империи. Выходцы из крестьян-старообрядцев, они быстро смогли разбогатеть на перевозке соли, а затем нажить более солидный капитал на торговле хлебом. Однако в историю Нижнего Новгорода они вошли не как знаменитые богачи, а как щедрые меценаты, многое сделавшие как для города, так и для его жителей.

Первые в Почетной книге граждан Нижнего Новгорода

Звание Почетного гражданина Нижнего Новгорода присваивалось специальным разрешением императора по ходатайству Нижегородской городской думы. Исторически первым этого звания удостоился руководитель Ополчения Козьма Минин. Однако никаких документов, заверяющих данный статус, до 1881 года не существовало: Почетного гражданина поздравляли, чествовали, он получал определенные льготы, но никаких дипломов и государственных грамот не было.

В 1880 году Городская дума отправила ходатайство императору о присвоении звания Почетных граждан Нижнего Новгорода известным купцам-меценатам Н.А. Блинову, А.А. Блинову, А.П. Бугрову, Н.А. Бугрову и У.С. Курбатову за их денежную помощь в обустройстве городского водопровода. 7 апреля 1881 года городской голова Василий Алексеевич Соболев получил согласие от императора о присвоении звания указанным лицам, о чем и было объявлено на заседании Городской думы. Сообщая об этом, В.А. Соболев предложил ввести специальную книгу для записи имен тех, кто получил звание Почетного гражданина. Предложение было принято и одобрено единогласно. Таким образом, купцы Блиновы, Бугровы и Курбатов оказались первыми записаны в эту книгу. Им же первым и выдали специальные городские дипломы и грамоты, заверяющие полученный статус.

Первое поколение купцов Блиновых

Из всех персонажей этой истории наибольший интерес представляют купцы Блиновы, много сделавшие для города. Первое поколение Блиновых представлено тремя братьями - Федором, Аристархом и Николаем. Они были бывшими крепостными помещика Репнина, дворянина Балахнинского уезда Нижегородской губернии. Последний и подписал им «вольную». Полученная свобода позволила старшему брату Федору развернуться в полную силу: уже в 50-ые гг. XIX века он был весьма зажиточным купцом. Что же позволило бывшему крепостному сделать состояние? Клан Блиновых принадлежал к числу нижегородских «хлебных королей», однако начинал Федор своё дело с перевозок соли - первые деньги он заработал именно на таких подрядах. Известно, что он оказался среди первых, кто использовал паровую тягу на своих судах вместо бурлацкой лямки. В 50-ые гг. ему принадлежало три парохода: буксир «Воевода», кабестан «Лев» и пароход-забежка «Голубь». В дальнейшем флотилия пополнилась - появилось три буксира «Блинов», «Помощник» и «Север».

Братья Аристарх и Николай также помогали Федору в операциях с солью, однако размер их капиталов был значительно меньшим. В 1875 году Федор был записан в купцы 2-ой гильдии с капиталом в 6 тысяч рублей. Единственное, что мешало в развитии торговли, были притеснения на религиозной почве. Дело в том, что семья Блиновых принадлежало к старообрядцам - и старший брат не отрекся от «веры отцов». По этой причине в 1876 году он был приписан к «торгующим на временных правах».

Блиновский пассаж

Сегодня нижегородцы помнят купцов Блиновых в большей степени благодаря Блиновскому пассажу на улице Рождественской. В середине XIX века южная сторона Софроновской площади была застроена доходными домами, принадлежавшими Аристарху и Николаю Блинову.

В 1896 году на Софроновской площади началось строительство новой Козьмодемьянской церкви по проекту Льва Даля. Ему же братья Блиновы решили заказать проект четырехэтажного здания пассажа со стилизацией под Древнюю Русь. Однако строительство пассажа несколько затянулось в связи с отъездом Даля в Москву. Работу пришлось продолжать его помощнику Дмитрию Ешевскому. Вероятно, к строительству комплекса приложил свою руку также известный нижегородский архитектор Килевейн.

Здание было закончено в 1878 году. Здесь разместились рестораны, гостиницы, магазины, склады, телеграф и почтовая контора. В начале XX века несколько банков перевели сюда свои отделения - Азовско-Донской коммерческий банк и Нижегородско-Самарский земельный банк.

В пассаже кипела деловая жизнь. Но звучала здесь и музыка, и стихи. 6 ноября 1901 года Максима Горького провожали в ссылку именно отсюда, стены комплекса слышали остросатирический памфлет «О писателе, который зазнался» — бессильном ответе нижегородского писателя могучим властям.

Благотворительность

Свою известность и звание Почетных граждан Нижнего Новгорода купцы Блиновы заслужили в первую очередь благотворительной деятельностью.

В 1861 году в столицу Поволжья прибыл наследник престола, цесаревич Николай Александрович. Среди прочих достопримечательностей города будущий император также посетил предприятия Блиновых. В честь этого события Федор Блинов выделил 25 тысяч на обустройство общественного банка, который получил название - Николаевский. Банк предоставлял деньги на обустройство города, на проведение водопровода, канализации, электричества, телефонной сети. Кроме того, на средства Николаевского банка содержались больницы, богадельни и приюты, Кулибинское учебное и приходское народное училища, Мариинская женская гимназия, городская общественная библиотека, выплачивались стипендии, пособия погорельцам, православным братствам и обществам.

Два наиболее известных благотворительных проекта братьев Блиновых - строительство городского водопровода и Вдовьего дома. Они осуществлялись совместно с купцами Бугровыми, с которыми Блиновы состояли в родстве - дочь Александра Бугрова Еннафа была замужем за Николаем Блиновым.

В 1878 году купцы Блиновы, Бугровы и Курбатов предложили городу денежную помощь на обустройство городского водопровода. Дело было в том, что существующий водопровод снабжал только центральную часть города. Инициаторы проекта хотели сделать водоснабжение доступным для большинства горожан. Купцы Блиновы внесли 125 тысяч рублей, Бугровы - 75 тысяч, Курбатов - 50 тысяч.

Через два года было принято решение расширить водопроводную сеть ещё на 15 километров. Деньги на это опять выделили купцы Блиновы - 75 тысяч рублей. В итоге протяженность нижегородского водопровода составила 42 километра. Было сооружено 44 водозабора, установлено 158 пожарных кранов, 167 частных домов получили индивидуальное водоснабжение.

В честь данного поступка именитых купцов власти города возвели фонтан на Софроновской площади, на котором была сделана надпись: «Фонтан благотворителей сооружен в память почетных граждан города Нижнего Новгорода Ф. А., А. А. и Н. А. Блиновых, А. П. и Н. А. Бугровых и У. С. Курбатова, давших своими крупными пожертвованиями городу возможность устроить в 1880-х годах водопровод…».

Не менее значительным было и сооружение Вдовьего дома на окраине города, рядом с Крестовоздвиженским монастырем. Он предназначался для вдов, оставшихся после смерти мужа без средств и их малолетних детей: преимущественное право на заселение имели те вдовы, у которых «детей больше и меньше возрастом». Здание строилось с 1884 года по 1887. Вдовий дом состоял из 165 квартир. На содержание дома Блиновы внесли дополнительно 75 тысяч рублей.

Второе поколение Блиновых

В конце XIX века в деловом мире Нижнего Новгорода появились имена второго поколения купцов Блиновых: Асафа Аристарховича (единственный сын Аристарха) и Макария Николаевича (сын Николая). Старший брат Федор Блинов детей не имел, поэтому всё его имущество сначала перешло к младшим братьям, а затем к их детям. Фирма «Братья Блиновы» по-прежнему продолжала заниматься торговлей хлебом, занимаясь поставками как внутри страны, так и за её пределами.

Компания Блиновых владела двумя крупчатыми паровыми заводами в селе Балымеры Казанской губернии, тремя паровыми и пятью водяными мукомольными мельницами в Нижегородской и Казанской губерниях. Достался наследникам и отцовский флот.

Благотворительностью второе поколение купцов Блиновых уже занималось не с таким размахом. В селе Балымеры при мельнице была открыта школа для детей рабочих. В 1896 году Асаф Аристархович пожертвовал тысячу рублей на реставрацию Дмитриевской башни. Благодаря его помощи в башне был открыт Художественно-исторический музей. К тому же Асаф состоял в обществе вспомоществования бедным жителям Нижнего Новгорода.

«Соляная афера»

С именем купцов Блиновых связана также в своё время ославившая Нижний Новгород на всю Россию соляная афера. В 1869 году выяснилось, что чиновник Вердеровский умудрился в обход казны продать 1,5 тонны из государственных запасов соли. Как ему это удалось? Дело в том, что амбары, в которых размещались соляные запасы, находились на берегу реки. Каждую весну их затапливало. Предприимчивый чиновник продавал часть запасов нижегородским купцам, а недостачу списывал на поводок. Общая сумма ущерба составила 787 тысяч рублей и 1,5 копейки серебром.

В скандале оказались замешаны и Блиновы, и Бугровы, скупавшие у Вердеровского соль по бросовой цене. Чиновника подвергли публичной казни, а купцы откупились.

Отец Блинов, чтобы проучить своего сына за казнокрадство, подарил последнему пару чугунных галош, которые тот обязан был надевать каждый год в память о своем проступке. После этого случая Блиновы больше не занимались торговлей солью, а младшее поколение купцов накрепко усвоило отцовский принцип «честь дороже прибыли».

В старинных «Писцовых книгах» называются среди посадских жителей Нижнего Новгорода «лучшие люди», что по Волге «на низ и верх ходят судами и которые промышляют всякими товарами помногу». Хорошо известен был купец гостиной сотни Семен Задорин, занятый торговлей солью и рыбой. Знали в Нижнем именитых Строгановых, что уставляли берег реки соляными амбарами.

Оборотистость и умение вести дело создали славу нижегородским купцам Олисовым, Болотовым, Пушниковым, Щепетильниковым, Оловяшниковым. Благоприятные условия, а порой, наоборот, самые сложные препятствия способствовали продвижению наиболее способных и упорных людей из народа в купеческое сословие, первые ряды промышленников и финансистов. Особенно много талантов проявилось в России в прошлом веке в пореформенную пору.

Самыми крепкими оказывались выходцы из старообрядческих семей, где воспитание было весьма суровым. Такие выходцы стали костяком нижегородского купечества.

Именитые Бугровы

Основатели самой известной купеческой династии в нижегородских краях Петра Егоровича Бугрова приметил еще Владимир Иванович Даль. На нижегородской ярмарке под его приглядом сооружались мосты через канаву. Когда во время Крымской войны нижегородцы собирали рекрутов ополчения, Бугров на собственные средства снарядил для него обоз.

Внук Петра Егоровича, Николай Александрович Бугров, сумел по-умному распорядиться нажитыми дедом и отцом миллионными капиталами, приумножив их. При своих огромных капиталах Николай Александрович сам довольствовался малым: обычной едой его были щи и каша с черным хлебом, одевался он в обычную купеческую сряду – овчинная шуба, сюртук, сапоги, спал на печке или полатях. Были у него десятки пароходов, паровые мельницы, склады, причалы, сотни десятин леса, целые селения. Он выстроил знаменитую ночлежку для бездомных, приют для вдов и сирот, не жалел денег на возведение храмов, больниц и школ. В нашем сознании все «Бугровское» - значит надежное, прочное, настоящее. До сих пор еще крепки фундаменты бугровских строений.

Щедрые вклады Рукавишниковых

Такой же крепкой натурой отличался Михаил Григорьевич Рукавишников, рачительный хозяин и неустанный благотворитель. Продолжая дело отца, сумел придать ему настоящий размах и масштаб. Трубы его металлургического завода не переставали дымиться над Кунавином. Рукавишников занимался выделкой отменной стали, которая сбывалась на Нижегородскую ярмарку и в Персию. Дело для него было прежде всего, он не мог выносить расхлябанности и лени, сам себя держал в руках, и к концу жизни его прозвали «железным стариком». «Жертвую и попечительствую», - эти слова могли бы стать девизом всего рода Рукавишниковых.

Так и выходит, что для всех нижегородцев порадели Рукавишниковы, оставив зримые материальные свидетельства своей привязанности и любви к городу. Но самый великолепный их дар – это уникальный дворец на откосе, принадлежавший Сергею Михайловичу и построенный им к весне 1877 года.

Не оскудела рука дающих. А кроме того, в Нижнем Новгороде были определенные дни, когда помощь бедным оказывалась обязательно. Таким днем был, например, день закрытия ярмарки. Приняв участие в крестном ходе и молебне, купцы возвращались в свои лавки, приготовив щедрую милостыню.

Башкиров с сыновьями

Богатый мукомол, основатель торгового дома «Емельян Башкиров с сыновьями» был невероятно скуп и слыл личностью анекдотической.

После смерти старшего Башкирова в 1891 году все его капиталы перешли к сыновьям. Сыновья оказались достойными приемниками дела. С почтением произносили нижегородцы имена Якова и Матвея Башкировых, и слава их разносилась по всей России. Мука башкировского помола считалась лучшей и стала известна за границей. Целыми днями беспрерывно тянулись от нижегородских причалов до мельниц подводы с зерном. На одной лишь мельнице перемалывалось свыше 12 тысяч пудов зерна ежедневно.

Знали Башкировы толк в работе. Недаром Яков Емельянович заявлял, что род его из Бурлаков вышел, что первые в роду своей головой начали жить от бурлачества.

Честное «чистое» дело никогда не творилось ради одной наживы. Это было бы просто ущербно, да и не занимательно. Ум, расторопность, хватка, готовность к риску, да еще с удальством, да еще с задором одобрялись на Волге.

Принципы Саввы Морозова. Прослыв исключительно деловым человеком, Савва Тимофеевич был вхож и в дугой мир – мир искусства. Более того, он чувствовал себя в нем, как в родной стихии. Любил театр, живопись, читал наизусть главы из «Евгения Онегина», восхищаясь гением Пушкина, хорошо знал творчество Бальмонта и Брюсова. Морозову не давала покоя идея о европеизации России, что, по его мнению, могло осуществиться лишь через революцию, вместе с тем он никогда не сомневался в талантливости своего народа, материально поддерживая яркие дарования. Пример таких крупных авторитетов в деловом мире, как Савва Тимофеевич Морозов и Савва Иванович Мамонтов, что создал все условия для расцвета таланта Федора Ивановича Шаляпина, увлекал многих из молодого поколения предпринимателей. Это отвечало не только новым веяниям, но и вековечной народной мудрости о превосходстве духовного богатства перед материальным: «Душа - всему мера».

Герой своего времени Сироткин

В условиях переосмысления традиций, в переломное время бурного развития капитализма непростым было становление такого масштабного и популярного среди нижегородцев деятеля своей формации, каким представляется миллионер Дмитрий Васильевич Сироткин.

Он промышлял щепным товаром, отвозил его на заказанных расшивах вниз по Волге – в Царицын до Астрахань, сбывал оптом. В считанные годы разбогател оборотистый крестьянин, стал владельцем буксира «Воля». Потом создал свой корабль, назвав его также «Воля». Хотя судно это было уже мощнее отцовского, с железным корпусом и паровой машиной, сконструированной Василием Ивановичем Калашниковым. Чертежи машины «Воля» вскоре были удостоены премии на Всероссийской промышленной выставке в Нижнем Новгороде.

За Сироткиным было признано первенство среди судовладельцев. У села Бор, что напротив Нижнего Новгорода деятельный предприниматель выстроил большой завод по изготовлению теплоходов.

После начала войны с Германией уже вовсе не мирные заботы обременили его. Благодаря его содействию был построен крестьянский поземельный банк, осуществлен переход к всеобщему начальному обучению. Дмитрий Васильевич энергично содействовал переезду в Н.Новгород Варшавского политехнического института, и это позволило впоследствии основать здесь университет. Признавая благотворное влияние февральской революции, Сироткин возглавил городской исполнительный комитет временного правительства. Ему казалось, что Россия, освободившись от пут самодержавия, еще быстрее двинется по пути прогресса.

Однако скоро наступило время смуты и хаоса, и Дмитрий Васильевич, предчувствуя неотвратимые катаклизмы, решил уехать за рубеж, благо у него были свои пароходы на Дунае.

Трудно представить, каким бы захудалым и заштатным городом выглядел Нижний, какой бы скудной на события была его малокровная история, если бы в его становлении не участвовало купечество.

На нижегородской ярмарке пробили звездные часы купцов Бугровых, Рукавишниковых, Морозовых

Купцы Бугровы: от шляпок до герба

Купцы-старообрядцы Бугровы - самая знаменитая, пожалуй, предпринимательская семья Нижнего Новгорода. Удельный крестьянин Петр Егорович долго выбивался в люди: работал батраком, шляпным мастером, бурлаком. Капитал заимел, став транспортировщиком соли, а затем занявшись мукомольным производством.

Репутация отличного плотника и блестящего организатора привели его в ярмарочный строительный подряд. Ярмарка ежегодно нуждалась в наведении мостов, строительстве и починке торговых рядов, а эти работы были, по сути, "золотыми". В 1852 году Петру был доверен ремонт Главного выставочного дома. По ярмарочному подряду у него было занято 610 чернорабочих, 435 плотников, 84 маляра, 30 молотобойцев, 21 кузнец и 6 слесарей. Про него Владимир Даль, который собирал на Нижегородской ярмарке пословицы и поговорки, писал: "Это один из тех умов, который, начав с ломового крючника, добился звания лучшего подрядчика".

Сын Петра Александр не сумел удержать выгодный подряд, но стал успешным лесопромышленником и главным поставщиком строительных материалов на Нижегородскую ярмарку. Кроме того, он расширил мукомольное производство и в 1870 году имел 10 мест в мучном ряду. По масштабности начинаний Александр Петрович уступал отцу, но сумел умножить семейный капитал.

Самым ярким предпринимателем в династии Бугровых оказался сын Александра Петровича - Николай. Он с выгодой занимался не только лесом и мукомольным делом, но и создал собственное пароходство - десятки буксиров и барж. А мукомольный комплекс Николая Бугрова экспонировался на Всероссийской выставке 1896 года и был отмечен высшей наградой - правом помещать на документах и товарах изображение Государственного герба Российской империи. Слыл Бугров человеком умным, ироничным, общительным. Своему бухгалтеру, мающемуся от безделья, он частенько говорил: "Эх, нанял я тебя, поддавшись моде, а ведь вся бухгалтерия у меня в голове...".

Особую славу Николаю Александровичу принесла его благотворительная деятельность. В 1887 году он построил Вдовий дом, где получили пристанище 160 вдов с детьми. Каждая семья бесплатно пользовалась отдельной квартирой с отоплением, освещением, а также общественными кухнями, баней и прачечной. Дети получали образование и медицинскую помощь.

Бугров построил и подарил городу и ночлежку на 900 человек, где на 5 копеек можно было получить тарелку щей, фунт хлеба и чай. Писатель Максим Горький не раз вспоминал, как он с матерью находил здесь приют.

Промышленники Рукавишниковы: "железные" люди

Династия Рукавишниковых берет начало с кузнеца Григория Михайловича. Он работал в кузнице еще в районе Макарьевской ярмарки, а затем перебрался вместе с ярмаркой в Нижний Новгород. Здесь он купил несколько лавок и начал торговать железом. Дела шли так удачно, что через несколько лет Григорий стал обладателем стального завода.

Дело отца подхватил сын Михаил. Он сумел развить производство и вскоре стал в губернии монопольным поставщиком железа. Его сталелитейный завод в Кунавине (район Нижнего Новгорода) производил едва ли не самую лучшую сталь в России. В 1843 году в местной прессе отмечалось, что на заводе стали "...выделывается до 50 000 пудов. Всего на сумму 90500 рублей серебром". И практически весь металл сбывался на Нижегородской ярмарке.

"Железный старик" - так называли Михаила и не только за металлургическое дело, но и за характер. Окружающие отмечали, что он был строг и не терпел в людях лени. Зато очень щедр в меценатстве: помогал гимназиям, малоимущим семьям, церквям, тем самым подавая пример своим детям. И их у него было немало: семь сыновей и две дочери. Каждому после смерти отца досталось примерно по четыре миллиона рублей. Потомки Михаила Григорьевича не подкачали - продолжили дело "железного старика" и в бизнесе, и в благотворительности. Старший сын Иван Михайлович вместе с братьями и сестрами построил в Нижнем Новгороде "Дом трудолюбия для занятия трудом бесприютных бедных и нищих". На проходившей в Нижнем Всероссийской выставке 1896 года изделиям Дома трудолюбия были присуждены дипломы, соответствовавшие золотой и бронзовой медалям. Дом посетил Николай II c супругой.

Одной из жемчужин архитектурного искусства в Нижнем Новгороде и по сей день является белоснежный дворец на Верхне-Волжской набережной, выстроенный сыном Михаила Григорьевича - Сергеем.

Виноделы Шустовы: ликеры ведрами

На Всероссийской выставке в 1896 году в Нижнем Новгороде продукция Николая Шустова получила золотую медаль. Похвалил Николая Леонтьевича и посетивший павильон император Николай II. Неизвестно, пробовал ли он в тот раз шустовскую продукцию, но на многочисленных обедах и приемах в ходе выставки-ярмарки - уж наверняка. Секреты многочисленных наливок и настоек достались Николаю от отца, который любил настаивать водку на ягодах и травах и знал множество рецептов. В конце ХIХ века Николай Шустов с сыновьями развил производство алкогольных напитков настолько, что в год они сбывали около 100 тысяч ведер ликеров и наливок и около 400 тысяч ведер (1 ведро = 12,3 литра) дистиллированного вина.

Прославился Шустов и оригинальным продвижением продукции. Один из его рекламных трюков выглядел так. Нанятая фирмой группа студентов ходила по дорогим ресторанам и по ходу обеда требовала шустовской водки. Поскольку такая водка оказывалась не всегда, дело обычно заканчивалось скандалом и последующей дракой. Естественно, эти происшествия попадали в газеты, а студенты в полицейские участки. Отличная реклама!

Завещание Саввы Морозова: Россия должна быть одной из первых

Род Морозовых участвовал в Нижегородской ярмарке с 1840го по 1917 годы. У Саввы Тимофеевича Морозова было 32 лавки в текстильных рядах.

Русская пресса окрестила Савву Морозова "купеческим воеводой". Он восемь лет с -1891-го по 1897-й - был председателем ярмарочного комитета. На Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде Морозов подносил царю хлеб-соль. А позже на банкете произнес боевую речь. В ней Савва Тимофеевич сказал такие мудрые слова, что они и сейчас звучат как завещание потомкам:

"Богато наделенной русской земле и щедро одаренному русскому народу не пристало быть данниками чужой казны и чужого народа... Россия, благодаря своим естественным богатствам, благодаря исключительной сметливости своего населения, благодаря редкой выносливости своего рабочего, может и должна быть одной из первых по промышленности стран Европы".

P.S. 1895 году только от Нижегородской губернии ярмарку посетило 742 купца, в 1903-м - 944 купца, в 1907-м - 709, в 1913-м - 565. Больше было только купцов из Московской губернии.

Взгляд иностранца

Здесь и перс, здесь и финн - 200 тысяч приезжих

Нижегородская ярмарка, ставшая ныне самой значительной на земном шаре, является местом встречи народов, наиболее чуждых друг другу, народов, не имеющих ничего общего между собой по виду, по одежде, по языку, религии и нравам. Жители Тибета и Бухары - стран, сопредельных Китаю,- сталкиваются здесь с финнами, персами, греками, англичанами и французами. Это настоящий судный день для купцов. Во время ярмарки число приезжих, одновременно живущих на ее территории, равняется двумстам тысячам. Отдельные единицы, составляющие эту массу людей, постоянно сменяют друг друга, но общая сумма остается постоянной, а в дни особенно оживленной торговли доходит даже до трехсот тысяч. По окончании этих коммерческих сатурналий город умирает. В Нижнем насчитывается не более двадцати тысяч постоянных жителей, теряющихся на его голых площадях, а территория ярмарки пустует в течение девяти месяцев в году. Такое огромное скопление людей происходит, однако, без особого беспорядка. Последний в России вещь неизвестная. Здесь беспорядок был бы прогрессом, потому что он - сын свободы[...]

Из книги маркиза Астольфа де Кюстина
"Россия в 1839 году"

Станислав Смирнов, член общества «Нижегородский краевед»

После публикации в "Нижегородских тайнах" предыдущего материала о мельницах нижегородских купцов Башкировых я предпринял поход на одну из них, Канавинскую. Захотелось узнать, как она выглядит сегодня. Увиденное повергло в уныние, а кое-где и в шок. Сами мельничные корпуса, окружающие их лабазы, дома для рабочих и служащих, прочие исторические постойки являют жалкое зрелище.

Величественное башкировское наследие окружает "совок" - мрачные и унылые сооружения сугубо утилитарного свойства, начисто лишенные какой бы то ни было эстетики, часто грубо слепленные из силикатного кирпича, выкрашенные кое-как. Казармы для рабочих, также благородского "кирпичного стиля", из-за куцых пристроев превратились в бесформенные лачуги. Вид внутренних двориков и проулков требует железных нервов.

В начале XX века близи от мельничных корпусов Яков Башкиров возвел здание начального училища, которое вскоре подарил городу, и за это Городская дума присвоила школе имя щедрого благотворителя. На старинном фото мы видим характерную постройку в кирпичном же стиле, добротную и ухоженную. Ныне здание занимает канавинское отделение пенсионного фонда. Вид бывшего училища почти также непригляден, как и вид мельниц. Выкрашенное в какой-то ядовитый цвет, оно производит удучающее впечатление. Местность рядом с пенсионным офисом еще хуже: свалки, забошенные полуразрушенные дома, всюду хлам и грязь.

Я снова и снова спрашивал себя: почему такой контраст между тем, что было и что стало? Ответ, думаю, прост. До 1917 года Россия при всех ее тогдашних минусах была страной самостоятельных, инициативных, любящих свою землю людей. Рачительный хозяин имелся у каждого дома, фабрики, города, губернии. В 1897 году во время всеобщей переписи населения Император Николай Второй записал в анкете в графе "род занятий": "хозяин земли русской". И это тоже символично.

После 1917 года хозяин был объявлен вне закона. Его травили, лишали прав, уничтожали как класс. В итоге народ постепенно, от поколения к поколению, все более превращался в население, лишенное инициативы, ответственности, словом, качеств, присущих хозяину. Оттого и дома, и улицы у нас сегодня так неприглядны, не ухоженны, оттого сплошь и рядом грязь, разруха, мерзость, стоит только отойти от начищенных до блеска казенных фасадов и образцово-показательных мостовых. Формально хозяина восстановили в правах, но новая генерация собственников явилась не из царской России, а из совецкой. И была плоть от плоти того самого населения. Отсюда, видимо, современные алчность, лихоимство и бессовестность.

В качестве иллюстраций предлагаю несколько фото. Два из них сделаны Максимом Дмитриевым более 100 лет назад, остальные - вашим покорным слугой 19 октября 2019 года.

• October 19th, 2019 , 08:55 am

Слободская бездействует с 2007 г., Макарьевкая - с 2018. Уникальные здания продоложают разрушаться

Остановлен Нижегородский мукомольный завод - бывшая Канавинская мельница Торгового дома "Емельян Башкиов с сыновьями", а потом принажлежащая одному из его участников, Якову Емельяновичу Башкирову, учредившему собственное мукомольное товарищество. В советское время, после десятилетнего бездействия (1918-1927), на их базе стали молоть муку мельница № 89 Хлебопродукта, затем мельзавод № 1. Канавинская мельница приказала долго жить весной 2018 г. Как пояснил компетентный источник, землю под мельницей криминальным способом продал один из министров губернатора Шанцева московской фирме, за что был осужден . Похоже, у новых владельцев (иностранцев) совсем другие виды на использование объекта. В итоге мельницу остановили, около 200 работников уволили. Теперь идет тяжба между старыми и новыми хозяевами за собственность.

Напомню, что другая башкировская мельница, слободская Матвея Емельяновича Башкирова, прекратила деятельность еще в 2007 г. Теперь там, как говаривал Швондер, какой-то позор (см. фото внизу).

Самое обидное в этих историях - окончательная гибель исторических зданий - мельничных корпусов. Башкировы строили их на славу - в добротном стиле архитектурной эклектики, так называемом "кирпичном". Огромный многоэтажный корпус Слободской мельницы, воздвигнутый в 1887 г., снесли еще в 1952 г. и на его месте сейчас монстрёзный бетонный элеватор. Были утрачены или потеряли облик другие здания того замечательного мельничного комплекса. То же произошло и с Канавинской мельницей. Правда главный корпус сохранился, но в сильно изуродованном виде - элементы декора посбивали, многое порушили . Не любили коммунисты благородную старину. До недавнего времени на Канавинской мельнице имелся музей, где стараниями ее ветерана Александра Николаевича Алентьенева хранились бесценные артефакты. Что стало с ними, неизвестно, хранитель не давно скончался (царствие небесное доброму человеку!). Что будет с Канавинской мельницей дальше - одному Богу известно. Часто нынешние инвесторы, движимые голой наживой, - такие же вандалы.

* Элементы "готического" декора кому-то показались буржуйским излишеством

* Этого здания постойки 1887 г. давно нет (взорвано в 1952 г.),
а другое, стоившееся с 1914 г., являет собой грустное зрелище

* Как говоится, совок на новый демократический лад

• January 2nd, 2019 , 01:39 pm

О нижегородском купечестве и трактовке его облика автором скандальной книги

С.А. Смирнов, действительный член Историко-родословного общества в Москве

Моя заметка о презентации книги «Жизнь купецкая», недавно состоявшейся в Нижнем Новгороде, вызвала не только благожелательные отклики. В одном из них прозвучала попытка взять под защиту (а точнее, вывести из-под критики) краеведа Игоря Макарова, автора целого ряда скандальных публикаций о нижегородском дворянстве, чиновничестве, купечестве. В отклике в довольно эмоциональной форме заявлялось, что, упрекая Макарова в предвзятости и некорректности оценок, я был к нему не справедлив, ведь купцы-то, мол, выглядели далеко не «белыми и пушистыми», а были «жесткими дельцами», и поэтому, мол, все, что о них написано упомянутым краеведом, - истинная правда.

Перечитав еще раз книгу Макарова «Карман России» (а именно на нее я ссылался как на образчик необъективности и тенденциозности), я еще раз убедился в своей правоте и вновь заявляю, что все написанное мной о книге и ее авторе соответствует действительности.

Итак, книга «Карман России», Нижний Новгород: 2006 г. Уже в первой главе автор берет быка за рога и не жалеет красок для очернения родоначальников самого, пожалуй, именитого купеческого рода, Башкировых. Зачастую стиль книги развязный и беспардонный, смысл - оскорбительный. Матвей и Емельян Григорьевичи, в представлении краеведа, не просто «сообразительные, практичные и тароватые», они - самые настоящие жулики, и здесь, мол, и надо искать истоки их будущего успеха на ниве коммерции и производства.

Емельян, пишет наш краевед, «ухитрялся всякую заваль продавать за красную цену», Матвей «умел ловко объегоривать покупателей». Третий брат - об этом наш исследователь также знает наверняка - и вовсе считался в семье за «Иванушку дурачка».Ну, и так далее, и тому подобное. Из чего сии выводы следуют, на каких источниках основаны, не сообщается. В книге вообще нет ни одной ссылки на архивные фонды и дела.

Но вот «сообразительные и тароватые» решают выкупиться у помещицы, вдлвы генерал-майора В.Н. Лишевой на волю. Та идет навстречу и в 1847 году жалует Матвею и Емельяну вольные грамоты, соответственно, за 4000 и 8000 рублей. Замечу, что при крепостном праве крестьяне отпускались на волю не просто в силу нужды барина в деньгах. Богатый и предприимчивый крепостной - сам по себе хороший источник дохода, и обычно вольная давалась за те или иные «особые заслуги».

Характерный штрих: Матвей и Емельян, по словам автора книги, и не думают освободить от крепостной неволи своих отца и брата. И г-н Макаров ничуть не сомневается, почему. Причина - и в этом краевед ни разу не усомнился - возможна только одна, а именно: движимые корыстью Матвей и Емельян не видели в освобождении близких никакого проку, зачем же в таком случае деньги тратить? На добрый же поступок, считает Макаров, они были не способны.

Досужие домыслы? Несомненно. А чтобы у читателя не осталось на сей счет никаких сомнений, краевед подробнейшим образом описывает денежную тяжбу между генеральшей и обретшими гражданскую свободу крестьянами. В этом споре Макаров однозначно на стороне бывшей хозяйки. а точнее - на позиции против Башкировых. Генеральша - жертва обмана, крестьяне - жулики. И ничего, что суд не нашел в их действиях состава преступления, а лишь встал на сторону помещицы, да и то после генеральской апелляции, в вопросе о стоимости аренды. Дескать, тем хуже для суда. Все равно Башкировы - воры. Почему? Да ясное дело - судьям взятки давали, иначе и быть не могло.

Та же мнимая причина покладистости судей в пользу Башкирова (Матвея) приводится в описании хозяйственного спора Матвея Григорьевича с саратовскими купцами. И вновь во внимание принимаются только доводы противной стороны - оппонентов Башкирова. И хотя суд и здесь не нашел в их поведении ничего криминального, Макаров, скользя по раз и навсегда заданному обвинительному уклону, сам спешит вынести приговор: Башкировы - воры.

Примеров тенденциозности, очевидных натяжек в книге «Карман России» хоть пруд пруди. С поистине хлестаковской легкостью Макаров рядит и судит, отпуская по адресу нижегородского купечества ярлыки один оскорбительней другого. Вот лексика, которую автор книги без достаточных на то оснований употребляет по адресу Емельяна Григорьевича Башкирова. «Не менее вороватый», «карабкался к богатству», «неуемный», при размышлении о пути к его богатству «становится по-настоящему страшно», «деформированная мораль», «готовый в любую минуту запустить руку в чужой карман», «буквально трясся над каждой копейкой», «скаредность стала неотъемлемой чертой его бытия», «чудовищная скупость», «живоглот-мукомол». В подкреплении этих выпадов и инсинуаций автор-обличитель приводит... пару анекдотов, еще в советские времена затерявшихся в фондах музея М. Горького.

На старшего сына, Николая Емельяновича, отыскать даже такого компромата не удалось. Но не изменять же заданному вектору! И вот уже старшему представителю второй ветви Башкировых приписаны «две пагубные страсти» - «многочисленные любовницы и непомерное чревоугодие». На этот раз источником названы воспоминания некоего Кокушкина, сына механика башкировской мельницы. Правда, там, если судить по книге, описан всего один случай обильной трапезы Николая Емельновича. Но для намеченной автором цели годится все - анекдот, эпиграмма, жалоба в суд, вообще, чьи-то субъективные суждения, нередко, пристрастные и лживые. А когда и их не хватает, можно просто взять и усилить умозрительный образ собственными крепкими словечками и надуманными обобщениями.

Все это во множестве присутствует в описании личности и деятельности среднего из Емельяновичей - Якова. И здесь автор столь же азартно и, не особенно заботясь о доказательствах, сыплет на голову одного из самых уважаемых в Нижнем Новгороде промышленников, заслуженно снискавшего признание и почет у населения и властей своей плодотворной общественной работой и небывало щедрой благотворительностью. Вот лишь некоторые из макаровских «перлов»: «купчина», «с думцами обращался столь же бесцеремонно, как и со служившими у него приказчиками» (из чего это следует? - Авт.), «похвальба богатого сноба»...

Чтобы придать памфлету хотя бы видимость объективности, Макаров довольно подробно перечисляет достижения и заслуги Якова Башкирова. Его паровая мельница («Макарьевская») была образцовым предприятием. Яков Емельянович щедро жертвует на нужды образования, строит школы и храмы, попечительствует Кулибинскому речному училищу. В 1900-е годы он один из инициаторов и спонсоров постройки памятника императору Александру II , член комитета помощи больным и раненым воинам в русско-японскую войну…

Подчеркнем, что все благодеяния Башкирова-среднего перечислить сложно. Он удостоен четырех золотых медалей «За усердие», нескольких царских орденов, звания мануфактур-советника, много сроков подряд избирался гласным Городской думы. Одному из немногих ему пожаловано звание Почетного гражданина Нижнего Новгорода (среди таковых значились, к примеру, губернатор Баранов, министр Витте, купец-меценат Бугров) и - большая редкость для купцов - потомственного дворянина.

Все эти сведения невозможно замолчать, поскольку их легко отыскать в справочных книжках и адрес-календарях Нижнего Новгорода. Но как тут не добавить - даже не ложку, а целый ушат - дегтя. Несмотря ни на что, Яков Башкиров для нашего горе-биографа - «ни умом, ни образованием не блистал». Ладно бы, образованием (хотя это, скорее, в плюс великому нижегородцу, добившемуся столь многого вопреки недостатку грамотности). Но то, что Яков Емельянович не блистал умом - тут господин Макаров и впрямь зарапортовался.

Подтвердить инсинуацию автор книги «Карман России» не может и компенсирует это сочной лексикой: «изображал деятеля правого толка», «здорово обмишулился», «выжига-купец», «свои миллионы зарабатывал… сводничесством". Или такой перл: "Никакие комплексы вины не тревожили душу богатея - Башкиров хорошо запомнил усвеннную еще в дествое от отца истину: стыд не дым - глаза не ест". Опускаясь до таких "свидетельств", автор ничуть не заботится о том, чтобы подкрепить их серьезными доказательствами. В книге, повторим, вообще нет никаких ссылок на архивные источники, зато много голословных обличений, усиленных субъективными, полными желчи характеристиками и хлесткими ярлыками.

В целом в книге Макарова перед читателем проходит целая череда русских купцов XIX - XX столетий. Вырисовывается этакий собирательный образ купца-«живоглота», «выжиги», «прохиндея», безнравственного и неразборчивого в средствах стяжателя, часто нечистоплотного в семье и быту. Подобными эпитетами автор награждает не только Башкировых, но и многих других уважаемых деятелей Нижнего Новгорода и членов их семей (А.М. Губина, семейство Бугровых, Ф.А. Блинова, Д.В. Сироткина, С.И. Жукова, И.М. Рукавишникова и др.).

Книге присущи не только тенденциозность, но и в определенном смысле односторонность. Предисловие к ней написано Б.М. Пудаловым, ныне руководителем областной архивной службы, перу которого, к слову, также принадлежит книга, где нижегородскому купечеству уделено немалое внимание. Называется она «Евреи Нижнего Новгорода». Там, как следует из заголовка, речь не о купцах, вообще, а лишь одной из групп этого сословия. В книге Пудалова не найти ни фактуры, ни лексики, отобранных соработником автора Макаровым для прочих групп, выдержана она в хвалебных тонах, и лексика там совершенно иная.

Характерно, что Макаров попросту исключил названную этническую группу из своего «исследования». А между тем, купцы еврейской национальности были густо представлены в торгово-промышленном классе Нижегородской губернии в начале XX века. Опровергая миф о еврейском бесправии и угнетении, правая газета «Козьма Минин» в заметке 2Именитое купечество, напечатанной 22 февраля 1914 года, поместила список нижегородцев - купцов 1-й гильдии и потомственных почетных граждан. В списке мы видим характерные имена и фамилии: Лейзерт Аврух, Мейер Алешников, Бейля Берхина, Ефроим Брусин, Давид Виленкин, Шмуйла Виленкин, Ехиель Воронов, М. Гуревич, Симон Гуревич, Мовша Гинзбург, Лейзер Гинзбург, Елья Глинкин, Моисей Гринвальд, Вульф Дембо, Иуда Миркин, Шмерка Мнухин, Иссак Минц, Шая Неймарк, Григорий Поляк и так далее по алфавиту. Из 56 составивших перечень богатейших купцов только четверо оказались русскими. Не берусь утверждать, что обнародованные органом губернского отдела Союза русского народа данные дают исчерпывающую информацию о деловых кругах Нижнего Новгорода той поры. Но факт большого и даже несоразмерного с долей евреев в населении участия их в экономической жизни края очевиден (подробнее об этом здесь:

В главе, посвященной мукомолам и благотворителям Буровым скорый на обобщения и поспешные выводы Макаров пишет, что ныне российское общество, растерявшее коммунистчиские идеалы, пытается обрести новых кумиров. "Кто-то в исступлении вопит о дворянской этикуе и чести, - пишет он, - предлагает восстановить ранее низвергнутую монархию, а кто-то образцы для подражания находит в купцах-меценатах". И далее: Ни сами Бугровы, ни им подобные по своим моральным качествам не сособны претендовать на такую роль".

Не обладали такими качествами, если верить Макарову, и нижегородские дворяне, чиновники, чины полиции, Корпуса жандармов и т.п. Доказательства этому в изобилии приволятся в другом сочинении бойкого краеведа - книге "Губернаторы и полицмейстеры". И в ней те же перехлесты, ярлыки, оскорбления. И никаких ссылок на серьезные источники.

В столь нелестных оценках Бугровых, Башкировых, Рукавишниковых, да и едва ли не всего руководящего слоя императорской России, проглядывают не только идеологическое кредо автора антикупеческой саги, но и его страх перед тем, что общество постепенно освобождается от идеологической мороки, насаждавшейся партийным агитпропом в течение почти целого столетия. Надергав из разного рода мутных источников "доказательств" аморальности тогдшней общественной элиты, Макаров спешит вынести ей повторный обвинительный приговор, в сущности, доказывая правомерность обрушившихся на нее после 1917 года грабежа и репрессий.

Можно согласиться, что всякая идеализация противоречит исторической правде. В полной мере это относится как к русскому купечеству, так и любым другим сословиям и группам общества. Однако, показ отдельных негативных примеров не должен превращаться в однобокость, критический подход - в тенденциозность, а все вместе - в самоцель. Иначе это будет восприниматься как исполнение заказа, призванного задним числом оправдать безжалостное уничтожение самого креативного класса дореволюционной России.

Арине Агапьевне посвящается

Очерк Лидии Александровны Давыдовой-Печеркиной о доме №46 по ул.Новой

Нижний Новгород – старинный купеческий город расположен на Дятловых горах при слиянии двух великих рек – Волги и Оки.

Нижегородцы несомненно являются патриотами своего города, любят его, изучают его историю, историю его улиц и домов, их интересуют известные исторические сведения о городе, о жизни его людей. При определенных обстоятельствах у многих возникает потребность изыскания более глубоких и малоизвестных исторических подробностей. Так и случилось с нашей семьей.

Нас привлекала улица Новая, спокойная и уютная, как шатром, перекрытая зеленой кроной тополей, куда мы в 1976 году переехали в домик, что значится под № 46. Историей дома стала интересоваться не только я, но и моя мама Арина Агапьевна, вдохновившая меня для исторических изысканий. Свой скромный труд по истории Нижнего и нашего дома ей и посвящаю.

Исторические и другие изыскания проводились по направлениям: определения года постройки дома, установления его бывших владельцев, о художественно-архитектурной ценности дома.

Мои исследования поддерживали инспектор департамента охраны культурного наследия Нижнего Новгорода и Нижегородской области А.А.Шалавина; сотрудники научно-исследовательского предприятия (НИП) «Этнос» А.И.Давыдов, И.С.Агафонова, А.Ю.Абросимова, Г.В.Смирнова, сделавших заключения об историко-архитектурной значимости дома и его техническом состоянии; большую помощь при работе с архивными документами оказали директор Центрального архива Нижегородской области (ЦАНО) В.А.Харламов, главный специалист ЦАНО Г.А.Деминова и другие сотрудники архива; техническую и материальную помощь - генеральный директор фирмы «Акритекс» Л.С.Дорогова и директор технической компании «Дятловы Горы» (ныне – ПК «Авангард») О.Н.Маркелова.

Обследование дома проводилось также сотрудниками Музея истории художественных промыслов Нижегородской области искусствоведами Н.В.Панфиловой и М.В.Бойкачёвым, обратившими внимание не только на внешний декор дома, что я считала наиболее важным вопросом, но и на внутренние его интерьеры. Музеологи объяснили академическую эклектику решения дома и дали заключение о художественной исторической ценности декора дома, окружающей его среды; дом, хотя и обособленный объект, но является неотъемлемой частью города.

Название «Старый Нижний…» очерк получил с благословения депутата Областного Законодательного Собрания Нижегородской области (ОЗС) Александра Алексеевича Серикова – организатора успешно неоднократно в 2005-2006 годах проведённой в Нижнем Новгороде выставки «Старый Нижний. Люди. Улицы. Дворы». Александр Алексеевич Сериков – председатель комитета ОЗС

по жилищной политике и градостроительству вдохновил меня изложить мои архивные изыскания и опубликовать их в очерке.

1. Год постройки дома и формирование улицы Новая

Исследование истории дома началось с изучения истории улицы Новой. В книге Николая Филипповича Филатова «Нижний Новгород. Архитектура XIV – начала XX века» дано краткое её описание: «улица Новая пересекает Новую площадь (ныне - площадь М. Горького) до Напольно-Монастырской улицы, была спроектирована в 1835 году архитекторами Иваном Ефимовичем Ефимовым и Петром Даниловичем Готманом и активно стала застраиваться в 1857-1858г.г., когда определилась красная линия Новой площади, чему способствовали немалые усилия городского архитектора Николая Ивановича Ужумедского-Грицевича, работавшего в это время в данном районе города».

От Елизаветы Николаевны Шеиной – внучки Ивана Павловича Шеина, приобретшего дом № 46 с земельным участком по улице Новая в 1891 году, стало известно, что этому дому в 1976 году исполнилось 120 лет и архитектором был Грицевич (то есть, дом предположительно был построен в 1856 году).

Поиски в архиве позволили обнаружить интересный план участка, согласно которому земля для продолжения улицы Новой

от площади «Новая» до улицы Большой Ямской отчуждалась

у мещанина Косарева, купца Бурмистрова и мещанки Кузминой.

На участке, принадлежавшем Бурмистрову и находился дом № 46 (номер современный). Даты на плане не было, он был подписан архитектором Григорьевым. Николай Дмитриевич Григорьев, «свободный художник», был назначен архитектором городской Управы в 1880 году. Можно считать, что земля под строения в конце улицы Новой отчуждалась в 80-х годах Х1Х века и дом № 46

по улице Новой в то время уже существовал.

При исследовании «Окладной книги Нижегородской городской Управы 1-ой Кремлёвской части за 1888-1891г.г. Книга 3» выясняется, что налог за дом, принадлежавший ранее наследникам купца Михаила Васильевича Бурмистрова, затем мещанину М.Г.Николаеву, взимался с крестьянина Ивана Павловича Шеина. Так была найдена «ниточка», ведущая к бывшим владельцам дома – семье купца Бурмистрова.

Нижегородский историк Николай Иванович Храмцовский указывает: «По естественному расположению город делился на три части: верхнюю, нижнюю, заокскую; а по полицейскому – на 4 части: Кремлевская 1, Кремлевская 2, Рождественская и Макарьевская». Верхняя часть города по полицейскому ведомству делилась еще на два участка, а улица Новая относилась к 1-ой Кремлевской части.

Ознакомлением с «Окладной книгой о Государственном налоге с недвижимого имущества Нижнего Новгорода за 1871 годъ» подтверждается, что дом №46 в 1871 году принадлежал купцу первой гильдии Михаилу Васильевичу Бурмистрову.

Изученные планы для постройки домов по улице Новая констатируют, что эта улица застраивалась в сороковых годах, а не в конце 50-х годов XIX века, как отмечал Н.Ф. Филатов. Уже в 1844 году на Новой улице было построено много домов с флигелями и службами. Здесь обосновались известные в то время семейства купцов Константина Латина, Алексея Дмитриевича Чистякова, предпринимателей Остатошниковых, имевших магазин на площади Благовещенской (ныне – площади Минина) с товарами в виде женских премудростей, мужских туалетов, сигар, табака. Предприимчивые люди, имевшие цель открыть лавки и другие бытовые заведения, не могли позволить себе строиться на пустом месте, т.к. в 1770 году был рассмотрен Синодом и конформирован императрицей Екатериной II план, по которому центральная часть городов должна была застраиваться исключительно каменными домами, а в «околоградье» разрешалось строить «деревянные дома, но обязательно на каменных фундаментах, полуэтажах, подвалах». Это утверждалось также в плане-проекте 1835 года, конформированном в 1839 году, по которому производилась застройка улицы Новой (каменная кладка в то время была значительно дороже деревянного строительства).

Следовательно, улица Новая в начале 40-х годов Х1Х века была уже обустроена; все планы строящихся в то время домов (и позже) содержат чертежи фасадов домов на каменных основаниях. За обустройством улицы Новой следил архитектор городской Управы Николай Иванович Ужумедский-Грицевич. Этим архитектором было спроектировано немало домов по Новой улице и прилегающей к ней Большой Ямской. Можно утверждать, что дом №46 на улице Новой был также спроектирован Ужумедским-Грицевичем, потому что стиль дома и внутренних помещений в нём очень похож на другие дома, которые проектировал этот замечательный архитектор. Такое предположение подтверждается архивными документами и сведениями Елизаветы Николаевны Шеиной, которая не назвала первую фамилию архитектора или по забывчивости, или по незнанию.

Итак, можно сделать вывод: улица Новая начала свое формирование с 40-х годов XIX века. На всех планах построек домов было указано не только их расположение по отношению к другим улицам и площади Новой, но и адрес: «1-ая Кремлевская часть, улица Новая», – то есть были определены топографическое положение улицы и ее юридический административный адресный статус.

Окончательно улица Новая сформировалась в 80-х годах XIX века, когда были отчуждены для ее продления последние участки частных владений. Почти 40 лет потребовалось, чтобы пробить через уже обжитую территорию города улицу Новую.

Своё название Новая Площадь и Новая улица приобрели за более позднее образование (учреждение) по сравнению с округой. Но Новая Площадь не раз меняла наименование: Арестантская (так как в здании академии министерства внутренних дел находилась женская тюрьма или работный дом, называемый «Арестантская рота»), Ново-Базарная, Старо-Конюшная, 1-го Мая и, наконец, площадь М.Горького.

На Новой площади устраивались базары, торговали продуктами (в основном – мясом), поэтому она называлась Ново-Базарной. Городская Дума в 1899 - 1900 годах постановляет построить на этой площади ветеринарную станцию, а в 1914 году на углу Звездинки и Ново-Базарной площади – микроскопическую станцию. В одном и том же архивном документе эта площадь именуется как Новая, так и Ново-Базарная.

Площадь с именем «Ново-Базарная» имелась и в Макарьевской части Нижнего Новгорода, на этой площади также устраивались базары для жителей Кунавина.

Название улицы «Новая» сохранилось до настоящего времени на протяжении более 160 лет её истории, хотя прилегающие к ней улицы не раз были переименованы, и теперь мало кто помнит их старые названия. Улица Напольно-Монастырская стала улицей имени Белинского, Канатная – Короленко, Полевая – М. Горького, Прядильная – Маслякова, Архангельская – Воровского, Готмановская (в честь архитектора И.Д. Готмана) – Костина, Большая Покровская – была улицей Свердлова, Большая Ямская – Ильинская, а площадь Архангельская существует вообще уже без названия, и жители теперь называют её «площадью 5-ти углов».

Особо можно отметить Большую Ямскую и Ильинскую улицы. Ильинская улица была образована давно, начинается она с «подножья» Зеленского съезда и идет вверх - «на Ильину гору», проходя мимо Вознесенской церкви, заканчивалась у городской заставы, представлявшей собой крепостное деревянное сооружение, отделяющее в XVIII веке въезд в город в ночное время (то был конец города). В конце XVIII века это сооружение с образованием улицы Малой Покровской (бывшей улицей имени Воробьева) было заменено переносными рогатками – решетками, отсюда пошло, видимо, название часовни в честь Казанской иконы Божьей Матери «часовня у решетки на Малой Покровке»; а в народе часто говорили: «Пойду в магазин на Решетку» (когда находился продуктовый магазин на перекрёстке улиц Обозной, Малой Покровской и Гоголя – в старину Телячьей, в 1912 году переименованной в честь 100-летия Н.В.Гоголя).

За «решеткой» располагались прядильные фабрики и Ямская Слобода. (Народ в Ямской Слободе был особенный, отличался вольностью). На месте Ямской Слободы появились улицы: Большая Ямская, Малая Ямская, 3-я Ямская, Обозная. Часть Большой Ямской улицы (от Прядильной улицы до Крестовоздвиженской площади) по Окладной книге за 1857 год была обозначена как Большая Алексеевская улица. По мнению автора, эта запись была ошибочной, так как в этой же книге эта же часть улицы обозначалась на других листах Большой Ямской: например, расположение улицы Прядильной указывалось от Новой площади до Большой Алексеевской, части Полевой улицы (М.Горького) - от Новой площади до Большой Ямской. В более поздних окладных книгах она в память о Ямской Слободе называлась и официально обозначалась Большой Ямской улицей. К концу ХIХ века эта улица явилась продолжением Ильинской улицы и потеряла свое название, а Ильинская улица в советское время называлась Краснофлотской (на ней в 1918 году доме № 50 располагался штаб командования Волжской военной флотилии).

2. Бывшие владельцы дома № 46 по ул. Новой

По информации градских Окладных книг по взиманию налогов с недвижимого имущества вопрос о нахождении дома купца М.В. Бурмистрова представляется несколько усложнённым и неопределённым.

По Окладной книге за 1888-1891годы дом находился на улице Новая в 3-ем квартале, по Окладной книге за 1871 год обозначено два дома Бурмистрова – в кварталах 2 и 3 (улица не определена).

По Окладной книге за 1877 год (книга 1) дом купца Бурмистрова находился на правой стороне улицы Ильинской, а по книге 2 – на левой стороне улицы Большой Ямской (сторона Вознесенской церкви).

По Окладной книге за 1881 год, после смерти купца М.В. Бурмистрова, дом обозначен на улице Ильинской, во 2-ом квартале и принадлежал купеческим детям Дмитрию, Петру, Александре.

В то время улица Большая Ямская часто называлась Ильинской, т.к резкого перехода между улицами с ликвидацией «решетки» не было, и четкого определения названия улицы «Большая Ямская» или «Ильинская» тогда не состоялось.

Для уточнения нахождения дома Бурмистровых можно исходить из сопоставления данных, выявленных при изучении других архивных документов.

Дома, обозначенные в Окладных книгах за 1888-1891годы (в квартале 3 по ул. Новой), за 1871 год (в квартале 3) и в книге 2 за 1877 год на левой стороне улицы Большой Ямской (стоимостью 112 руб.20коп.), представляют собой один и тот же дом по улице Новой (современный дом № 46).

До 1880 года улица Новая не была до конца сформирована, дом купца Бурмистрова находился на левой стороне улицы Большой Ямской (на стороне Вознесенской церкви), но позднее он стал относиться к улице Новой. Это подтверждается исправлением в Окладной книге за 1888-1891 годы названия улицы Большой Ямской на улицу Новую.

Дома, обозначенные в Окладных книгах: за 1871 год (квартал 2), за 1877 год (на правой стороне улицы Ильинской) и за 1881 год (на улице Ильинской 2-го квартала), - также обозначают дом купца М.В. Бурмистрова, но уже другой стоимостью - в 2500 руб., находившийся на улице Ильинской, недалеко от Мариинской женской гимназии (дом купца Лошкарёва – дом № 49).

При дальнейших исследованиях архивной документации была выявлена более ранняя информация о купце Бурмистрове и доме №46. Так, по Окладной книге за 1857 год этот дом принадлежал Бурмистрову и был оценен 25 января 1850 года в 200 рублей. Можно утверждать, что в 1849 году он существовал, но точная дата его постройки пока не определена. Несмотря на то, что в этой книге дом числился в 6-м квартале, а не в 3-м, как указывалось в более поздних окладных книгах, можно утверждать, что речь идет именно о доме № 46, так как по соседству находится дом Кузминой, чей земельный участок отчуждался в то же время, что и у купца Бурмистрова.

В заключение этой части очерка обозначается и хронология дома № 46 по улице Новой:

1849 год – год постройки дома (предположительно);

С 1857 года по 1887 год дом принадлежал семействам купцов Бурмистровых;

С 1887 года по 1891 год – домом владел мещанин Михаил Григорьевич Николаев, купивший его у наследников купца М.В. Бурмистрова;

С 1891 года по 1917 год – домом владел крестьянин Иван Павлович Шеин, купивший дом у Николаева; затем - его наследники.

До 1976 года в доме, хотя он являлся государственной собственностью, проживала внучка кретьянина И.П. Шеина – Елизавета Николаевна Шеина, добрая интеллигентная симпатичная женщина, умерла она 30 июня 1989 года в возрасте 84 лет и похоронена в деревне Вязовка Дальне-Контантиновского района. При описании дома, где она прожила всю свою жизнь, не упомянуть о ней невозможно.

Итак, дом № 46 по улице Новой принадлежал славной купеческой семье Бурмистровых, и последняя часть этого раздела очерка посвящена купцам Бурмистровым.

О славной семье купцов Бурмистровых

Михаил Васильевич Бурмистров – выходец из нижегородской купеческой семьи, его отец Василий Дмитриевич ещё в 1825 году объявлялся купцом 3-й гильдии. Некоторое время Михаил Васильевич регистрировался купцом 3-й гильдии в городе Семёнове Нижегородской губернии.

У него с женой Елизаветой Михайловной родилось 11 детей, но взрослыми осталось трое:

Сведения получены из метрической книги Вознесенской церкви, хранящейся в ЦАНО. (Если смотреть записи в этой книге

о рожденных детях, то приятно удивляет, что раньше младенцев

на Руси крестили в первую неделю после их рождения. Может быть, поэтому русский народ считался благочестивым и хлебосольным?).

По метрическим записям Михаил Васильевич с 1842 года значился нижегородским купцом. По архивному документу «Сведения о купцах и их капиталах по г. Н.Новгороду.1846г.» Бурмистров был причислен к купцам 3-й гильдии Нижнего Новгорода по указу Казенной палаты за № 6639 от 31 декабря 1845 года. По ведомостям о купцах М.В. Бурмистров числился

в 1856 году купцом второй гильдии, а в 1865 году - купцом первой гильдии.

С 1840 года по 1842 год Бурмистров занимал должность депутата по сбору судовых пошлин. Михаил Васильевич, обладал авторитетом и большим доверием, с 1846 по 1848 год являлся не только Гласным Градской Думы Нижнего Новгорода, но и её казначеем. Бурмистров активно занимался благотворительностью. Видимо, за его существенную благотворительную помощь Городское Общество Нижнего Новгорода выбрало его 12 декабря 1875 года в Попечительский Совет первой в Нижнем Новгороде женской Мариинской гимназии (сейчас там находится корпус Нижегородской строительно-архитектурной академии - ННГАСУ). Большая поддержка делу содержания гимназии побудила Городскую Думу Нижнего Новгорода после смерти (6 марта 1877 года) М.В.Бурмистрова выбрать его сына Д.М. Бурмистрова

в Попечительский Совет Мариинской женской гимназии, с этой целью к нему обращается Глава Нижегородской управы:

От Нижегородской городской Управы

нижегородскому купцу

Бурмистрову Дмитрию Михайловичу

Городскою Думою въ заседании 20 сего февраля избраны Вы

в члены Совета Мариинской женской гимназии. Очень Городская Управа извещая Вас покорнейше просит пожаловать 1-го будущего марта месяца к 12 часам дня в Присутствие Управы для принятия присяги на верность службы…»

При вступлении на эту должность Дмитрий Михайлович даёт присягу – клятвенное обещание:

«Клятвенное обещание» представляет собой не только формальный, но и одухотворенный документ, проникнутый чувством верой и правдой служить Отечеству.

Общественно-полезная деятельность Дмитрия Михайловича Бурмистрова не ограничивается попечительством гимназии, в члены комитета которой он избирался Нижегородской Городской Думой неоднократно. 28 ноября 1880 года Думой он был выбран на неопределённый срок членом Попечительного Комитета Мариинского родовспомогательного заведения (в настоящее время –Роддом № 1 в Нижнем Новгороде); с 1881 года Общим Собранием Уполномоченных - «въ кандидаты» к Старшинам Ярмарочного Биржевого Комитета на 3-летия: 1881-1883 г., 1885-1887г., 1888-1890г., 1891-1893г., 1894-1894 годы; Городским избирательным собранием - гласным (депутатом) Нижегородской Городской Думы

постоянно на четырехлетия, начиная с 1883 года. Все гласные в Думу давали клятвенное обещание.

«С ВЫСОЧАЙШЕГО ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ соизволения, последовавшего 25 мая 1883г., определён Почётным Членом Нижегородского Губернского Попечительства детских приютовъ». На четырехлетие 1886-1889 годы Нижегородской Думой избирался в члены учётного комитета Николаевского городского общественного банка. 26 июня 1889 года министром финансов был утверждён членом учетного комитета Нижегородского отделения государственного банка; в 1891 году городской думой вторично избирался в члены учётного комитета Нижегородского Николаевского городского общественного банка. Эти сведения получены из формулярного списка его службы, который хранится в ЦАНО (фонд 30, опись 35, дело 2851). Ему приходилось иногда отказываться от какой-либо должности, что связано было с возложением на него более важной нагрузки.

Д.М. Бурмистров, его брат Пётр и сестра Александра принимали активное участие в возрождении (реконструкции) важных зданий Нижнего Новгорода, в частности, торгового дома, ночлежного дома (на Рождественской, 2), построенных почётным гражданином Нижнего Новгорода А.А.Бугровым, сочетая с деятельностью предпринимателя (его магазины были на Нижегородской ярмарке).

Но именно за благотворительную и общественно-полезную деятельность Дмитрий Михайлович был награждён царскими наградами: Золотыми медалями на Станиславской и Аннинской лентах с правом ношения их на шее.

Д.М.Бурмистров был женат на Варваре Михайловне Рукавишниковой – дочери купца М.Г. Рукавишникова.

Михаил Григорьевич Рукавишников и Михаил Васильевич Бурмистров были друзьями, являлись гласными Нижегородской Городской Думы. Оба занимались благотворительностью и состояли в Попечительском Совете Мариинской женской гимназии.

Варвара Михайловна была владелицей дома на улице Жуковской (ныне - улица Минина). Сейчас там находится государственный музей Алексея Максимовича Горького, сотрудниками которого были предоставлены фотопортреты четы Бурмистровых – почётных членов Ведомства Учреждений Императрицы Марии (В.У.И.М.).

«Жертвую и попечительствую» - эти слова были девизом семьи Рукавишниковых. И потомки Михаила Григорьевича продолжали его благотворительную деятельность. «О всех нижегородцах порадели Рукавишниковы, оставив зримые материальные свидетельства своей привязанности и любви к городу. Но самый великолепный их дар – это уникальный дворец на Откосе, принадлежавший Сергею Михайловичу, построенный им к весне 1877 года» . В этом здании был организован на средства детей М.Г.Рукавишникова краеведческий музей. К горькому сожалению, это прекрасное здание приходило в упадок. К настоящему времени усилиями и большой ответственностью директора музея Вениамина Сергеевича Архангельского Нижегородский краеведческий музей восстановлен.

По актам заседаний Городской Думы Дмитрий Михайлович Бурмистров в 1899 году из-за болезни часто не присутствовал на них; в списках его фамилия вычеркивалась красным карандашом, что обычно делалось делопроизводителем, регистрирующим присутствующих. С заседания 9 июля 1899 года его фамилия стала вычёркиваться чёрным карандашом, а затем с 25 ноября 1899 года его фамилия в списках гласных Думы вообще не обозначалась. В «Ведомостях Нижегородской городской управы о постоянных купцах 1 и 2 гильдии на 1900 год» под рубрикой «Убыло» обозначено:

Для определения точной даты смерти Дмитрия Михайловича пришлось обратиться к метрической книге Вознесенской церкви. По записи в этой книге установлено, что купец 1-ой гильдии Дмитрий Михайлович Бурмистров умер от порока сердца 4 июля 1899 года; отпевали его в Вознесенской церкви, погребён 6 июля на Казанском кладбище. Кладбище находилось около Крестовоздвиженского монастыря (в районе современной площади Лядова) и своё название получило от находившейся там церкви в честь Казанской иконы Божьей Матери. Это кладбище, как и церковь, теперь не существуют, могила Дмитрия Михайловича Бурмистрова не сохранилась.

Дмитрий Михайлович много сделал для Нижнего Новгорода, и за это достойно был награжден в свое время Царскими наградами. Дмитрия Михайловича сподвижники не забыли и включили его в 1912 году в список членов благотворительных учреждений города Нижнего Новгорода. Может быть, по этой причине в энциклопедии «Кто есть кто в Нижегородской области» ошибочно указан год смерти Дмитрия Михайловича – 1912 год?

Давно наступило время рассказать о купцах Бурмистровых, входящих в прекрасную плеяду нижегородских купцов - благотворителей:

3. Художественно – архитектурная ценность дома.

Дом №46 по улице Новая интересен с художественно-архитектурной точки зрения, что подтверждается результатами исследований экспертов НИП «Этнос» и искусствоведов Музея истории художественных промыслов Нижегородской области. Их отчёты представлены в «Заключении по исторической, научной, художественной и иной культурной ценности дома № 46 по улице Новая в Нижегородском районе Нижнего Новгорода» (2004 год) и в «Заключении о художественно-исторической ценности резного декора дома №46 по улице Новая в Нижегородском районе города Нижнего Новгорода» (2005 год).

Дом представляет собой уникальную объёмную архитектурную композицию:

С переднего фасада он выглядит маленьким домиком, но внутри представляется 3-х этажной постройкой со многими удобно расположенными комнатами, кладовками, закуточками, и доминантой дома является шестигранный бельведер – единственное сохранившееся явление такого рода в Нижегородской деревянной архитектуре;

В треугольном фронтоне мансарды на переднем её плане находится двухрамное слуховое окно, окантованное резным очельем с маленьким кованым балкончиком, верх мансарды также украшен резьбой;

Под окнами первого этажа размещены филенки с глухой резьбой растительного орнамента – также редкий случай в нижегородской архитектуре.

Весь декор представляет собой глухую резьбу ручной работы повышенной сложности, выполненную в виде мелкого растительного орнамента. Для сохранения резьба прикрыта широким карнизом. Видимо, первые владельцы дома мечтали и надеялись сохранить тонкую работу мастеров по декору на долгие времена? И это было достигнуто!

В декоративном убранстве дома есть ряд особенностей, отмеченных искусствоведами:

Использование резных деталей, выполненных в традициях нижегородской глухой резьбы;

Применение накладной моделированной резьбы;

Применение деталей пропильной резьбы;

Декор с мелкой детальной проработкой резного узора и композиционное его построение показывают высокий профессионализм мастеров-исполнителей.

Музеологи отмечают, что такая резьба представляет собой масштабное художественное явление в национальной русской культуре, количество домов с нижегородской резьбой с каждым годом уменьшается. Поэтому первостепенной задачей настоящего времени является сохранение каждого образца подобной резьбы, тем более, что в данном случае сохранился в хорошем состоянии целостный объект – жилой дом, находящийся в центре Нижнего Новгорода.

Дом № 46 по улице Новой Нижнего Новгорода и эксперты НИП «Этнос» относят к «ярким и своеобразным объектам историко-культурного наследия».

Дом сохранился благодаря высокому качеству изначального строительства. Эксперт, проводивший обследование технического состояния дома, отметил, что фундамент и стены находятся

в удовлетворительном состоянии.

Кроме результатов обследования о качестве строительства можно судить еще по отсутствию грибков, плесени и следов «деятельности» древесных жучков. Видимо, деревянные элементы подвергались специальной обработке и использовалось дерево для сруба без выжатой смолы (живицы). В доме с 1986 года по 2000 год хранились немалые продовольственные запасы макарон, круп, муки, и никакой живности в них не заводилось. Кирпичная кладка была выполнена «на совесть» (предполагается укрепляющий раствор был изготовлен на основе извести и яиц); за время существования дома не обнаружилось ни одной трещины и просадки; дом при бережном к нему отношении простоит не один век.

Послесловие

Результаты проведенных архивных изысканий и обследований дома учёными-спецалистами были направлены в Министерство культуры Нижегородской области для подтверждения категории ценности дома, имевшего статус как «ценного объекта историко-архитектурной среды», подлежащего сохранению. Министерство культуры, получив все материалы исследования, «отметило» в 2005 году снижением статуса дома до «фоновой категории», считая в связи «с изменением градостроительной ситуации» сохранение его «нецелесообразным». Такого же заключения придерживается и Управление охраны культурного наследия Нижегородской области, что противоречит не только заключениям экспертов, но и статье 29 федерального закона № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», изданного 2002 году. Автор этого очерка, с такой оценкой не согласна. Дом представляет собой ценный объект не только для нижегородцев, им любуются и гости города, его фотографируют даже иностранцы; их привлекает необычность «невычурных» узоров. Дом ценный ещё потому, что он долгие годы принадлежал купеческой семье Бурмистровых, входящей в главную когорту нижегородских предпринимателей и общественных деятелей нашего города.

Надежда, что будет восстановлен статус дома как ценного объекта, не угасла. Как Александр Алексеевич Сериков, так заместитель министра по жилищной политике и жилищному фонду Нижегородской области Ирина Евгеньевна Непомник – красивая чуткая женщина, совсем непохожая на чиновника, утвердили меня в мысли, что понимание и справедливость в России существуют.

Дом ещё послужит нижегородцам и гостям города для воссоздания образа Старого Нижнего, его недорогих усадеб.

Представленная в очерке информация не является полной. Ещё много нужно изучать и «выносить наверх» из архива факты о жизни, деятельности семьи Бурмистровых, об их времени, обстановке и людях, их окружавших. Данный очерк является началом для дальнейших исследований с целью увековечить память о славной семье купцов Бурмистровых и осветить неизвестные или малоизученные страницы истории Нижнего Новгорода.

Данный очерк создавался в 2006 году, основное его содержание посвящено главному дому усадьбы купцов Бурмистровых – дому №46 по ул.Новой.

Список используемых источников и литературы

1. Филатов Н.Ф. «Нижний Новгород. Архитектура XIV - начало XX в.в.». Редакционный издательский центр «Нижегородские новости». Нижний Новгород. 1994.
2. ЦАНО. Фонд 30. Опись 36, ед. хр. 758
3. ЦАНО. Фонд 30. Опись 35, ед. хр. 2118
4. ЦАНО. Фонд 30. Опись 35, ед. хр. 3879
5. Храмцовский Н. И. «Краткий очерк и описание Нижнего Новгорода»….
6. ЦАНО. Фонд 30. Опись 35, ед. хр. 315
7. ЦАНО. Фонд 30. Опись 37, ед. хр. 4089
8. ЦАНО. Фонд 30. Опись 37, ед. хр. 4169, 4173 – 4175, 4177
9. ЦАНО. Фонд 30. Опись 37, ед. хр. 4110 – 4114
10. ЦАНО. Фонд 30. Опись 37, ед. хр. 4041
11. ЦАНО. Фонд 30. Опись 35а, ед. хр. 6408
12. ЦАНО. Фонд 30. Опись 35а, ед. хр. 10658
13. ЦАНО. Фонд 30. Опись 35а, ед. хр. 10673
14. ЦАНО. Фонд 30. Опись 35а, ед. хр. 8571
15. ЦАНО. Фонд 27. Опись 638, ед. хр. 3161
16. ЦАНО. Фонд 30. Опись 35, ед. хр. 1598
17. ЦАНО. Фонд 30. Опись 35, ед. хр. 1601
18. ЦАНО. Фонд 30. Опись 35, ед. хр. 2393
19. ЦАНО. Фонд 27. Опись 638, ед. хр.2490
20. ЦАНО. Фонд 27. Опись 638, ед. хр.863
21. ЦАНО. Фонд 570. Опись 8, ед. хр. 2
22. ЦАНО. Фонд 27. Опись 638, ед. хр.1786
23. ЦАНО. Фонд 27. Опись 638, ед. хр.2551
24. ЦАНО. Фонд 27. Опись 638, ед. хр.3209
25. ЦАНО. Фонд 27. Опись 638, ед. хр.1899
26. ЦАНО. Фонд 30. Опись 35, ед. хр. 1560























Фрагмент усадьбы купцов Бурмистровых. Май 2008 года.