Анализ пьесы А.П. Чехова "Чайка"

В 1895 году А.П.Чехов начал работать над «Чайкой». Эта пьеса, быть может, наиболее личное из всех его про­изведений. Это единственная его крупная вещь, непосред­ственно посвященная теме искусства. Автор рассказывает о своем затаенном - о трудном пути художника, о сущнос­ти художественного таланта, о том, что такое человеческое счастье.

«Чайка» - изящное создание Чехова-драматурга. Она действительно проста и сложна, как сама жизнь, и ее подлинная тема раскрывается перед читателями не сразу, как не сразу можно разобраться в тех сложных положениях, противоречивых сплетениях обстоятельств, которыми ода­ривает жизнь. Автор как бы предлагает нам на выбор различные варианты понимания пьесы.

Главное в «Чайке» - тема подвига. В искусстве побеж­дает тот, кто способен к подвигу.

На берегу красивого озера жила прелестная девушка Нина Заречная. Она мечтала о сцене, о славе. В нее был влюблен молодой сосед по имению Константин Треплев, начинающий писатель. И Нина отвечала ему взаимностью. Он тоже мечтал: и о славе, и о «новых формах» в искусстве.

Треплев написал пьесу - необычную, странную, в декадентском духе, и поставил ее для родных и друзей в оригинальной декорации: со сцены, стоящей в парке, от­крывается вид на настоящее озеро.

Нина Заречная играет главную роль в этой пьесе.

Мать Треплева, Аркадина, властная, капризная жен­щина, избалованная славой актриса, откровенно высмейвает пьесу своего сына. Самолюбивый Треплев приказыва­ет задернуть занавес. Спектакль оборвался, не закончив­шись. Пьеса провалилась.

Аркадина привезла с собой спутника своей жизни } известного писателя Тригорина, и Нина полюбила его со всей страстью. Ее нежные отношения с Треплевым оказа­лись лишь легкой мечтой юности.

Нина порывает со своей семьей, поступает на сцену, уезжает в Москву, где живет Тригорин. Он увлекся было Ниной, но близость с Тригориным заканчивается трагичес­ки для нее. Он разлюбил ее и вернулся «к своим прежним привязанностям» - к Аркадиной. У Нины был ребенок от Тригорина. Ребенок умер.

Разбита жизнь Константина Треплева. Он покушался на самоубийство после разрыва с Ниной. Однако он про­должает писать, его рассказы даже начали печататься в столичных журналах. Но жизнь его безрадостна: он не в силах победить свою любовь к Нине.

Нина Заречная стала провинциальной актрисой. После долгой разлуки она вновь посещает родные места. Происходит ее встреча с Треплевым. У него вспыхивает надежда на возобновление их прежних отношений. Но она все еще любит Тригорина - любит «даже сильнее, чем прежде». Пьеса кончается самоубийством Треплева. Его жизнь оборвалась до срока, как и его спектакль.

Чехов писал о пьесе, что в ней «много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви». Может показаться, что несчастная любовь - это и есть главная тема «Чайки».- Но это всего лишь «сюжет для небольшого рассказа» Тригорина, а вовсе не для большой пьесы Чехова. Этот сюжет существует в «Чайке» только как возможность, опровергающаяся всем ходом действия, как намек, кото­рый мог бы осуществиться, но не осуществляется.

В тихом мире нежных чувств и мечтаний жили Нина и Константин. Но потом они оба встретились с жизнью, какова она есть на самом деле. А на самом-то деле жизнь бывает не только нежной, но и грубой. «Груба жизнь!» - говорит в четвертом акте Нина. И в настоящей жизни все бывает гораздо труднее, чем кажется в юных мечтах.

Искусство казалось Нине лучезарным путем к славе, прекрасным сном. Но вот она вступила в жизнь. Сразу же страшный груз упал на ее хрупкие плечи. Любимый человек «не верил в театр, все смеялся над моими мечтами, и мало-помалу я тоже перестала верить и пала духом, - рассказывает Нина Треплеву при их последней встрече. - А тут заботы любви, ревность, постоянный страх за малень­кого... Я стала мелочною, ничтожною, играла бессмыслен­но... Я не знала, что делать с руками, не умела стоять на сцене, не владела голосом. Вы не понимаете этого состоя­ния, когда чувствуешь, что играешь ужасно».

Она, мечтательная девушка, столкнулась с пьяными купцами, с невообразимой пошлостью тогдашнего провин­циального театрального мира. Она, женственная, изящная, сумела выстоять при столкновении мечты с жизнью. Ценою тяжелых жертв Нина завоевала ту истину, что «в нашем деле - все равно, играем мы на сцене или пишем - главное не слава, не блеск, не то, о чем я мечтала, а умение терпеть. Умей нести свой крест и веруй. Я верую, и мне не так больно, и когда я думаю о своем призвании, то не боюсь жизни».

Это слова, добытые ценою молодости, ценою всех испытаний, ценою тех страданий, которые известны ху­дожнику, ненавидящему то, что он делает, презирающему самого себя, свою неуверенную фигуру на сцене, свой нищий язык в рассказе. У Нины есть вера, есть сила, есть воля, есть теперь знание жизни и есть свое счастье.

Так, сквозь мрак и тяжесть жизни, преодоленные героиней, читатель слышит лейтмотив «Чайки» - тему полета, победы. Нина отвергает версию о том, что она - погубленная чайка, что ее страдания, ее поиски, достиже­ния, вся жизнь - только «сюжет для небольшого рассказа». Не падение подстреленной чайки, а полет прекрасной, нежной, свободной птицы - такова поэтическая тема пьесы.

Треплев при встрече с Ниной ясностью увидел, как переросла его Нина. Он все еще живет в том мире незрелых красивых чувств, в котором жил когда-то. В своем искус­стве он все еще «не знает, что делать с руками, не владеет голосом». Сознание, что он еще ничего не достиг, прони­зывает его с жестокой силой. Треплев понял теперь причи­ну этого. «Вы нашли свою дорогу, - говорит он Нине, - вы знаете, куда идете, а я все еще ношусь в хаосе грез и образов, не зная, для чего и кому это нужно. Я не верю и не знаю, в чем мое призвание». Он ничего не может сделать со своим талантом, потому что нет у него ни цели, ни веры, ни знания жизни, ни смелости, ни сил. Так много нагово­рив о новаторстве, он сам впадает в рутину. Не может существовать новаторство само по себе, оно возможно только как вывод из смелого знания жизни, оно возможно только при богатстве души и ума.

Нельзя уйти от пошлости путем бегства в иллюзии, в далекие от жизни мечты. Это - ложный полет, неизбежно заканчивающийся падением, возвращением к еще большей пошлости. Отвлеченные «красивые» мечтания Треплева привели его к такому безобразному, враждебному красоте нарушению законов жизни, как самоубийство. Нельзя бе­жать от пошлости, нельзя прятаться от нее. Нина ясно видит подлую обыденность жизни, знает, что «груба жизнь», но не бежит от пошлости и грубости к ложным мечтам. Она воплощает подлинное искусство, а подлинное искусство - это знание всей правды жизни и стремление к красоте в самой жизни, а не только в мечте.

«Чайка» тесно связана с раздумьями Чехова о сущнос­ти таланта, о мировоззрении, об «общей идее». В Тригорине и Аркадиной автор отмечает черты, характерные для целой категории писателей, артистов восьмидесятых-девяностых годов, не вдохновленных большими идейными целями, высоким пафосом и потому неизбежно попадающих во власть рутины, косности, обыденщины. Это не означает, что Чехов дал в образе Нины Заречной реалистически полную историю формирования и роста художника. Нина Заречная, сохраняя достоверность живого характера, вмес­те с тем представляется поэтическим символом. Это сама душа искусства, побеждающая мрак, холод, всегда стремя­щаяся «вперед и выше!»

«Чайка» — «комедия в четырех действиях» A.П. Чехова. Впервые опубликована в «Русской мысли» (1896, №12), вошла с последующими изменениями в сборник «Пьесы» (1897 г.) и издание А.Ф. Маркса (1901-1902 гг.).

Пьеса написана в Мелихове, что сказалось во многих реалиях и символах произведения. Впервые, как отмечают авторы комментария к «Чайке» в полном собрании сочинений и писем писателя, мотив подстреленной птицы появляется у драматурга еще в 1892 г. и именно здесь, в Мелихове. Одно из первых широко известных свидетельств о сочинении пьесы — письмо А.С. Суворину от 21 октября 1895 г. В дальнейшем в письме тому же адресату Чехов признавал, что написал пьесу «вопреки всем правилам» драматического искусства (ноябрь 1895 г.). В процессе работы «Чайка» претерпела характерную для Чехова-драматурга эволюцию: она освободилась от множества мелких, в основном бытовых деталей, многословия второстепенных персонажей. Жизнь, описываемая Чеховым в «Чайке», действительно поднялась на новую высоту (по словам Горького, до «одухотворенного и глубоко продуманного символа»). Символ чайки можно отнести не только к юной Нине Заречной с ее мечтами о сцене, но и к Треплеву — как трагическое предсказание его «прерванного полета». Между тем, символы у Чехова, как показала Э. Потоцкая, проходят в течение пьесы сложную эволюцию. Связанные со всем «подтекстовым сюжетом» — и «к концу пьесы символы, воплощавшие в себе конкретные мысли героев (чайка, Москва, вишневый сад), «дискредитируются», и положительные устремления героев высказываются прямо, без подтекста». Так, говоря «я — чайка», Нина Заречная уже поправляет себя: «Нет, не то... Я уже настоящая актриса...».

Исследователи источников сюжета «Чайки» B.Я. Лакшин и Ю.К. Авдеев среди прототипов образа Треплева в первую очередь называют И.И. Левитана (история его неудачного покушения на самоубийство, повторившаяся дважды), а также сына А.С. Суворина, действительно покончившего с собой. Среди возможных источников загадочной «декадентской пьесы» о Мировой Душе современными интерпретаторами называются сочинения Д.С. Мережковского, В.С. Соловьева, Марка Аврелия; само представление пьесы напоминает театральные опыты западноевропейской режиссуры, современной Чехову. В образе Нины Заречной можно обнаружить много общего с близкой знакомой Чехова Лией Стахиевной Мизиновой (история ее романа с И.И. Потапенко, черты которого в свою очередь автор придал Тригорину). Однако необходимо указать и на другое — многолетнюю и, скорее всего, безответную привязанность Мизиновой к самому Чехову. В образе Аркадиной многие «узнали» известную приму частной петербургской сцены, эффектную эмансипированную даму Л.Б. Яворскую (из ее письма Чехову, в частности, известно, что именно ей предназначал драматург свое произведение).

По свидетельству автора, в пьесу «Чайка» «когтем вцепилась цензура»: в основном претензии цензора И. Литвинова носили «нравственный» характер и касались оценки Треплевым отношений Аркадиной и Тригорина. С точки зрения писателей круга Чехова, правка эта (сделанная по указанию Литвинова) была минимальна. Зато гораздо более серьезные изменения пьеса претерпела во время постановки в Александринском театре по воле режиссера Евтихия Карпова и по желанию самого автора при подготовке издания в «Русской мысли». При создании окончательной редакции пьесы Чехов вымарывает те реплики, которые могли бы интерпретировать конфликт пьесы как личное столкновение Треплева с окружением (реплика «Я никому не мешаю жить, пусть же и они оставят меня в покое»), менее однозначными стали характеристики Аркадиной и Тригорина, уменьшился в объеме, стал более спокойным образ Медведенко. Последовав указанию режиссера Карпова, Чехов в журнальной редакции исключил повторное чтение Ниной монолога из треплевской пьесы перед гостями (в ответ на просьбу Маши, в сцене II действия).

Премьера «Чайки» Чехова в Александринском театре в Петербурге 17 октября 1896 г. вошла в историю как один из самых громких провалов. Причины его объяснялись современниками по-разному. Между тем многие, в том числе и сам автор, ждали неуспеха. Предчувствовала его и опытнейшая М.Г. Савина, отказавшаяся от роли Нины Заречной. Однако аргументы о «неудачной» публике, настроившейся на комедию, смеявшейся невпопад (например, в сцене чтения треплевской пьесы, после слов «Серой пахнет. Это что, так нужно?»), сегодня не могут быть приняты всерьез. (И.И. Потапенко и В.Ф. Комиссаржевская впоследствии в письмах к Чехову стремились его уверить, что последующие спектакли имели «большой успех»). Тем более, что едва ли не единый приговор выносила пьесе и премьерная критика. «Дикая пьеса», «не чайка, а какая-то дичь», «соколом летать ты, чайка, не берись» — эти «афоризмы» театральных рецензентов «Чайки» общеизвестны. Как показали в своих исследованиях С.Д. Балухатый (публикатор текста «Чайки» с мизансценами К.С. Станиславского), В.Н. Прокофьев, впервые, обратившийся к режиссерскому экземпляру В. Карпова, а затем К.Л. Рудницкий и многие современные толкователи данного сюжета, конфликт автора «Чайки» с театром был неизбежен: вся режиссерская партитура Е. Карпова подтверждает это: пьеса ставилась как мелодрама о «погубленной Чайке», в духе популярных романсов, и даже игра Комиссаржевской (о которой Чехов сказал: «...словно была в моей душе») ничего решающим образом не могла изменить. Именно «чеховское» в пьесе казалось режиссеру лишним и мелким. Отсюда характерные купюры режиссера в тексте экземпляра для Александринской сцены.

В суждениях о пьесе критика придерживалась театральных трафаретов, исходя из того, что, по выражению Немировича-Данченко, было «от знакомой сцены», — отсюда недоумение даже такого театрального аса, как А.Р. Кугель. Чехов резко изменил само представление о том, что сценично, а что нет. «Новый язык» его драматургии был недоступен театру в этой первой постановке. Очень немногие критики (например, А. Смирнов, выступивший со статьей «Театр душ» в «Самарской газете» 9 декабря 1897 г.) поняли, что Чехов «центр тяжести в своей драме стремился перенести с внешности вовнутрь, с поступков и событий во внешней жизни во внутренний психический мир...». Между тем среди зрителей первой премьеры «Чайки», после которой автор, по собственному признанию, «вылетел из театра, как бомба», были и такие, как А.Ф. Кони, увидевшие в пьесе «саму жизнь», «новое слово» драматического искусства. С настоятельными просьбами разрешить постановку пьесы в новом театре — Художественном — обращается к Чехову В.И. Немирович-Данченко.

Премьере пьесы в Московском Художественном театре 17 декабря 1898 г. суждено было открыть новую эру в истории театрального искусства. Именно после этого решающего события ранней истории МХТ Немирович-Данченко сказал: «Новый театр родился». К.С. Станиславский при работе над пьесой, по собственному его признанию, еще не глубоко понимал Чехова, но творческая интуиция подсказала ему многое при создании режиссерской партитуры «Чайки». Сама работа над чеховской пьесой внесла серьезную лепту в создание метода Художественного театра. Театр осознал Чехова, по слову Мейерхольда, как свой «второй лик». Роли в этом спектакле исполняли: О.Л. Книппер — Аркадина, В.Э. Мейерхольд — Треплев, М.Л. Роксанова — Нина Заречная, К.С. Станиславский — Тригорин, А.Р. Артем — Шамраев, М.П. Лилина — Маша, В.В. Лужский — Сорин. Задача, когда-то поставленная В.И. Немировичем-Данченко — реабилитировать чеховскую пьесу, дать «умелую, небанальную» постановку была выполнена полностью. Премьерный показ был подробно описан как участниками и создателями спектакля, так и многими именитыми зрителями. «Русская мысль», где пьеса была опубликована, констатировала успех «почти небывалый». «Чайка» стала первым опытом полифонической организации всей структуры драматического действия.

Обаяние спектакля Московского Художественного театра, его неповторимая атмосфера (термин, вошедший в театральную практику XX в. благодаря «Чайке») многим обязаны и художнику В.А. Симову с его филигранной отработкой сценических деталей, привнесением на сцену «миллиона мелочей», которые, по словам Немировича-Данченко, делают жизнь «теплой». Последний вспоминал о впечатлении, произведенном «Чайкой» на публику: «Жизнь развертывалась в такой откровенной простоте, что зрителям казалось неловко присутствовать: точно они подслушивали за дверью или подсматривали в окошко». Режиссура применила в спектакле принцип «четвертой стены», оказавший особенный эффект в сцене представления треплевской пьесы. Очень нравился А.П. Чехову нервный стиль Мейерхольда, сыгравшего в Треплеве своего рода парафраз собственной творческой судьбы. Между тем, исполнительница роли Нины Заречной, по словам автора, увидевшего спектакль значительно позже, весной 1899 г., «играла отвратительно». Остался Чехов недоволен и Станиславским — Тригориным, расслабленным, «как паралитик». Не понравились Чехову долгие паузы (впоследствии их назовут «мхатовскими») и лишние звуки, «мешающие людям разговаривать», которыми обильно уснастил Станиславский партитуру спектакля с целью создания атмосферы подлинности происходящего на сцене. По воспоминаниям Мейерхольда, Чехов настаивал на том, что «сцена требует известной условности». Но общее впечатление было хорошим. В письме к Чехову Горький приводил отзыв одного из зрителей спектакля МХТ, назвавшего «Чайку» «еретически-гениальной пьесой». Успех постановки Художественного театра имел обратное влияние на Александринский театр, где бывший актер МХТ М. Дарский возобновил «Чайку» в 1902 г.

Сценическая история «Чайки» в советский период была непростой. «На отношении к Чехову, — пишет Б. Зингерман, — особенно видно, как художественная культура, которая недавно казалась интимно-понятной, без которой не мыслилась современная жизнь, вдруг на какое-то время стала чрезвычайно далекой, чтоб не сказать чуждой». Пьеса в 1940-е гг. ставилась редко: спектакль-концерт А.Я. Таирова (Нина Заречная — А.Г. Коонен) и постановка Ю.А. Завадского в Театре имени Моссовета с известной в прошлом киноактрисой В. Караваевой в главной роли. Даже такие спектакли, как постановка Новосибирского «Красного факела», были отмечены печатью литературоведческих клише В.В. Ермилова, делившего героев Чехова на положительных и отрицательных.

В 1950— 1960-е гг. наблюдался мощный подъем интереса театра к Чехову. Этот натиск современной режиссуры сопровождался часто отрицанием мхатовского канона и упрощенно-социологического подхода к Чехову. Наиболее знаменит в этом смысле спектакль «Чайка», поставленный А.В. Эфросом в театре имени Ленинского комсомола в 1966 г. Режиссер увидел в пьесе столкновение «устоявшегося» и «неустоявшегося», «острейшую конфликтность», «смертельную борьбу рутинеров, захвативших власть в искусстве», против Треплева, на защиту которого явственно вставал автор спектакля. Постановка резко порывала с традицией лирического спектакля, отказывая многим героям Чехова в сочувствии, провозглашая «некоммуникабельность» как норму взаимоотношения людей.

Гамлетовские мотивы «Чайки» вышли на первый план в постановке Б.Н. Ливанова во МХАТ (1968 г.). (Впервые идея «Чайки» как «шекспировской пьесы» Чехова была выдвинута Н.Д. Волковым.) В этом романтическом спектакле, игравшемся в принципах дочеховского театра, поражала красота исполнителей ролей Нины и Треплева (С. Коркошко и О. Стриженов). Приниженными, опошлившимися выглядели персонажи «Чайки» О. Ефремова, поставленной в «Современнике» в 1970 г. В 1980—1990 гг. наметился переход к объемной полифонической трактовке пьесы (таковой стала «Чайка» О. Ефремова во МХАТ в 1980 г.), где режиссер фактически обратился к ранней редакции пьесы.

«Чайка» стала основой балета на музыку Р.К. Щедрина, поставленного на сцене Большого театра с М.М. Плисецкой в главной партии (1980 г.). Пьеса несколько раз экранизировалась (например, отечественный фильм Ю. Карасика 1970 г. и зарубежная киноверсия пьесы С. Люмета 1968 г.).

В зарубежном театре «Чайка» стала известна еще при жизни Чехова (в частности, благодаря переводам Р.М. Рильке). Ее сценическая жизнь в Англии и Франции началась с 1910-х гг. (Самая первая постановка чеховской «Чайки» на английском языке, по свидетельству П. Майлса, относится к 1909 г. — это был спектакль репертуарного театра Глазго.) Первым переводчиком пьес Чехова на английский язык был Джордж Колдерон. В 1936 г. «Чайку» ставил в Лондоне известный русский режиссер Ф.Ф. Комиссаржевский. В роли Нины выступила Пегги Эшкрофт, в роли Тригорина — Джон Гилгуд. На Западе в послевоенный период Чехова признают самым популярным русским драматургом. «Чайка» становится зеркалом, отражающим театральное время. Спектакль Тони Ричардсона с Ниной — Ванессой Редгрейв вносил в английскую чеховиану резкие, диссонансные ноты. Во Франции «Чайку» открыл для театра выходец из России Ж. Питоев, показавший пьесу парижской публике в 1921 г. (до того режиссер работал со своей труппой в Швейцарии и неоднократно обращался к драматургии Чехова, сам занимался его переводами). Режиссер стремился сосредоточиться на внутренней жизни персонажей. Как и в 1922 г., так и в новой редакции 1939 г. роль Нины исполняла Людмила Питоева. Впоследствии во Франции к пьесе обращались Саша Питоев, Андре Барсак, Антуан Витез. В 1980 г. на сцене «Комеди Франсэз» «Чайку» поставил чешский режиссер Отомар Крейча — в этом спектакле на первом плане была метафорически интерпретированная тема свободы творчества. В 1961 г. в Стокгольмском театре «Чайку» ставил известный кинорежиссер Ингмар Бергман.

В драматургии Чехова "Чайка" занимает совершенно особое место. В ней нет центральных персонажей - все герои равноправны, побочных и главных судеб не существует, поэтому основного действующего лица в ней нет.

Название этого произведения очень символично. Ни в одной написанной ранее пьесе, образный мотив - заглавие, не играл такой активной (хотя и скрытой) определяющей роли. Писатель дерзко нарушил привычные для массы зрителей драматургические законы. Работая над "Чайкой", Чехов признавался в одном из писем: "Пишу ее не без удовольствия, хотя страшно против условий сцены, много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви". Окончив эту пьесу, Чехов признавался в письме Суворину, что написал ее "вопреки всем правилам драматического искусства". Сюжет здесь - не одноколейная тропа, но, скорее, лабиринт увлечений, роковых привязанностей, из него нет выхода. Цит. по: Ивлева Т.Г. Автор в драматургии А.П. Чехова / Т.Г. Ивлева. - Тверь: ТвГУ, 2010. - С. 64.

Впервые "Чайка" была поставлена в 1896 г. в Петербурге на сцене Александрийского театра. Однако не все зрители правильно поняли пьесу и мало кто ее одобрил. Первое представление окончилось грандиозным провалом. "Театр дышал злобой, воздух сперся от ненависти, и я - по законам физики - вылетел из Петербурга, как бомба", - писал Чехов вскоре после спектакля. Однако этот провал означал лишь то, что рождается новая, необычная драматургия. Чехова стали уговаривать поставить пьесу в Московском Художественном театре (МХАТе). Дальнейшее стало театральной легендой. К.С. Станиславский, игравший роль писателя Тригорина, вспоминал: "Казалось, что мы проваливались. Занавес закрылся при гробовом молчании. Актеры пугливо прижались друг к другу и прислушивались к публике. Молчание. Кто-то заплакал. Мы молча двинулись за кулисы. В этот момент публика разразилась стоном и аплодисментами. В публике успех был огромный, а на сцене была настоящая пасха. Целовались все, не исключая посторонних, которые ворвались за кулисы. Кто-то валялся в истерике. Многие, и я в том числе, от радости и возбуждения танцевали дикий танец" (К.С. Станиславский "А.П. Чехов в Художественном театре"). Там же.

"Чайку" Чехов назвал комедией, что было необычным. Эта загадка драматурга до сих пор волнует умы исследователей. Казалось бы, автор демонстрирует нам лишь трагедии, связанные с каждым героем. Комедийность пьесы Чехова "Чайка" определяется спецификой реализованной в ней онтологической модели. Об этом говорит Т.К. Шах-Азизова, апеллируя к "авторской оценке": "Основной жанровый признак - это способ разрешения конфликта, в связи с чем пьесы делятся на драмы, трагедии, комедии. Здесь прямая зависимость от авторской оценки происходящего: возможностей и поведения героев, наличия для них выхода и т.д.". Карпова А.Ю. Комедиография А.П. Чехова в контексте «Новой драмы" / А.Ю. Карпова // Вестник ТГПУ. - 2010. - № 8 (98). - С. 11-15.

Некоторые литературоведы, соглашаясь с авторским определением жанра, все-таки считают "Чайку" самой "трагичной комедией русской комедиографии". "В чеховской пьесе складывается уникальная ситуация: в мир трагедии, наполненный различными знаками судьбы, помещается герой с принципиально иным типом поведения, свойственным комедии, в результате чего и рождается такой жанр, как комедия рока". Фадеева Н.И. «Чайка» А.П. Чехова как комедия рока // Чеховские чтения в Твери / Н.И. Фадеева. - Тверь, 2000. - С. 133.

Каждый, кто ознакомился с этим произведением, невольно задается вопросом: что же в ней есть комического, т.к. в пьесе смешного не больше, чем бывает в жизни. И как в жизни, радость, любовь, успех достаются героям очень скупо или вовсе не достаются, жизненные пути их не гладки, характеры сложны. "Чайка" - трагичнейшая комедия в русской комедиографии. Обманутые надежды, несчастная любовь, мысли о зря прожитой жизни - удел почти всех героев пьесы. Любовные увлечения в "Чайке" - печальные контрасты, у которых нет прямого выхода в сюжет, горестные тупики, движение идет мимо них. Учитель Медведенко любит Машу, Маша безнадежно влюблена в Треплева, которой столь же безнадежно влюблен в Нину, она - в Тригорина, который после короткого романа с ней возвращается к Аркадиной. Конечно, Треплев имеет гораздо больше "прав" на Нину, но любит она Тригорина. Во всех этих "но", нелогичностях, несообразностях снова и снова проявляется дисгармония строя пьесы, уникальной комедии, не переходящей в обычную драму.

Называя свое произведение комедией, Чехов будто подчеркивает, что "главная героиня" его пьесы - обыденность, которая прожигает лучшие человеческие чувства и отношения, которая разрушает личность и делает характеры мелочными, почти комичными. Таким предстает перед нами известный писатель Тригорин. Он не воспринимает жизнь сердцем со всеми его радостями и трагедиями, а делается лишь сторонним наблюдателем, и все, что происходит вокруг и с ним, для него лишь "сюжет для небольшого рассказа". Такая Аркадина, талантливая актриса, что может передать на сцене любые высокие чувства, а в обыденной жизни ей жалко денег даже для сына и брата, она равнодушна ко всему, кроме собственного успеха. Неслучайно Треплев в своей последней реплике, когда уже решил покончить жизнь самоубийством, говорит о том, что маму может расстроить встречу с Ниной. Он будто не верит, что его смерть мать воспримет трагически. Такими жертвами обыденности есть и другие персонажи пьесы. Чехов так писал: "На сцене - самые обыкновенные люди. Они плачут, удят рыбу, играют в карты, смеются и сердятся, как все…". Цит. по: Разумова Н.Е. «Чайка» А.П. Чехова и «новая драма" / Н.Е. Разумова // Литературоведение и журналистика. - Саратов, 2000. - С. 117-128.

Внешне яркие сценические действия не привлекают Чехова. Например, в пьесе есть как минимум два эпизода, которые в традиционной драматургии были бы обыграны. Первый - попытка Треплева покончить жизнь самоубийством после провала его представления и "измены" Нины. Второй - самоубийство Треплева в финале пьесы. Чехов же выносит эти сценически "выгодные" эпизоды за сцену. Такой отказ от эффектных сцен была подчинена авторскому замыслу: показать характеры людей, их отношения, проблемы, возникающие из-за недопонимания между людьми.

Особенностью драматического произведения является отсутствие авторских отступлений. И так как у создателя драмы нет возможности давать текстовую оценку характерам и действиям своих героев, он делает это посредством речи. Так, в "Чайке", как и во всех других драматических творениях Чехова, наличествуют так называемые слова-доминанты, определяющие основные смыслы произведения. Это такие слова, как "жизнь", "любовь", "искусство". Эти слова существуют на разных уровнях.

Понятие "жизнь" для Чехова - и проблема, и переживание ее ценностей. Чехов как творец и как человек особенно остро воспринимал осознание скоротечности жизни. Искусство (для персонажей "Чайки" это, главным образом, литература и театр) составляет громадный пласт идеалов героев, это их профессия и увлечение. Две главные героини пьесы - Аркадина и Заречная - актрисы, Тригорин и Треплев - писатели; Сорин также мечтал когда-то связать свою жизнь с литературой, но не состоялся как писатель; Шамраев хотя и не является впрямую человеком искусства, тем не менее, близок к нему, интересуется им, в особенности литературным творчеством; Дорна также можно назвать "окололитературным персонажем".

Любовь в "Чайке", как и почти во всех драматических произведениях, являет собой один из важнейших двигателей сюжета. Правда, в чеховской драме нет счастливых людей. Героям, как правило, не везет в любви. Новаторство Чехова-драматурга заключалось в том, что он создает свое произведение, обращаясь к нравственным вопросам человеческой жизни. Что есть правда и любовь? Можно ли, преодолев все испытания судьбы, сохранить веру в людей? Что такое искусство? Человек, занимающейся творчеством, должен бескорыстно служить искусству или для него возможно ублажать собственное самолюбие? При этом автор не предлагал своим зрителям готовые ответы на все вопросы. Он просто показывал жизнь такой, какая она есть, предоставляя ему право делать свой выбор самостоятельно. Вместо острых страстей и ярких любовных перипетий в нем рассказывалось о провинциальном юноше, который мечтает о режиссуре. Он ставит пьесу для друзей и близких, на главную роль в ней приглашает девушку Нину, в которую влюблен. Однако пьеса не нравится зрителям, не только потому, что автор не смог передать в ней свои переживания и понимание смысла жизни, а еще из-за того, что мать главного героя - известная и уже немолодая актриса - недолюбливает своего сына и не верит в его успех. В итоге трагически складывается судьба Нины, она бросается в любовь как пропасть. Мечтает о семейной жизни и сцене. Однако в конце пьесы зрители узнают, что Нина, сбежав с любовником Тригориным, оказалась в итоге одна. Она потеряла ребенка и вынуждена работать на сцене третьесортных театров. Однако, несмотря на все испытания, Нина не теряет веру в жизнь и людей. Она рассказывает человеку, влюбленному в нее когда-то, что поняла суть жизни. По ее мнению, смысл бытия человека состоит в терпении, в необходимости преодолеть все жизненные трудности и испытания. При этом, все персонажи анализируемой пьесы объединены одним общим качеством: каждый в одиночку переживает свою судьбу, и помочь другу никто не может. Все герои в той или иной степени не удовлетворены жизнью, сосредоточены на себе, на своих личных переживаниях и чаяниях.

Всех без исключения героев Чехов объединяет в единую систему, где каждый имеет свое задание в творческом замысле автора. Поэтому он избегает внешних эффектов, а заставляет внимательно следить за всеми героями. Речь каждого персонажа имеет "подтекст", который придает всей пьесе богатство содержания, художественную правдивость и убедительность. Таким образом, еще одной особенностью пьесы "Чайка" является речь персонажей. Она обыденна, реплики часто подаются невпопад, диалоги прерывисты. Герои то и дело отвлекаются, часто создается впечатление случайности сказанных фраз. В пьесе присутствуют речевые доминанты. У Аркадиной - "как я играла. "; у Нины - "Я - чайка, я верую. "; у Сорина - Я опасно болен. "; у Шамраева - "Лошадей я дать не могу. "; у Дорна - "Я был, я хотел быть. "; у Медведенко - трудно жить.". При этом Чехову удалось мастерски разработать тончайший подтекст. Слова в пьесе очень часто не привязаны к действию. Ход пьесы почти не выражается в словах и поступках. Автор подчеркивает обыденность происходящего. Стенаненко А.А. Подтекст в прозе А.П. Чехова 1890-1900 гг.: дисс. на соиск. уч. ст. к. ф. н. / А.А. Стенаненко. - Сугрут: СГУ, 2007. - С. 22.

Особую роль в чеховских пьесах играют паузы. Они будто дополняют подтекст и возникают тогда, когда герои не могут и не хотят говорить о самом сокровенном. В третьем действии, например, Нина и Тригорин прощаются перед отъездом. Нина дарит ему медальон на память. Тригорин обещает помнить девушку такой, какой увидел ее впервые. "Мы разговаривали. еще тогда на скамье лежала белая чайка". Нина задумчиво повторяет: "Да, чайка". Пауза. "Больше нам говорить нельзя, сюда идут". Пауза помогает сосредоточиться на образе чайки. Зритель во время паузы вспоминает предыдущую разговор героев, когда Тригорин записал в блокнот "сюжет для небольшого рассказа" о девушке, походом погубил "один человек". Но весь многомерный содержание разговора героев выясняется значительно позже. Пауза создает определенное эмоциональное напряжение, зритель будто ожидает, что герои объяснят, раскроют что-то очень важное, а этого не происходит. И зритель сам должен домыслить, что скрывается за этим молчанием.

Пьеса содержит три знаковых символа: озеро, чайка, мировая душа.

Озеро символизирует красоту среднерусского пейзажа - важный элемент чеховских пьес. Мы не видим описания городской среды. Пейзаж становится участником драматических событий. Закат, луна, озеро - все это проекции душевной жизни героев. Чайка - этот образ-символ, проходит через каждого персонажа - расшифровывается как мотив вечного тревожного полета, стимул движения, порыва вдаль. Бескрылые люди рвутся взлететь, вырваться из обыденности. Не банальный "сюжет для небольшого рассказа" извлекал писатель из истории с подстреленной чайкой, а эпически широкую тему горькой неудовлетворенности жизнью, пробуждающей тягу, томление, тоску о лучшем будущем. Только через страдания приходит Нина Заречная к мысли о том, что главное - "не слава, не блеск", не то, о чем она когда-то мечтала, а "умение терпеть". "Умей нести свой крест и веруй" - этот выстраданный призыв к мужественному терпению открывает трагическому образу Чайки воздушную перспективу, полет в будущее. И то, что из чайки делают чучело, страшно; омертвение чайки означает омертвение души, искусства, любви. В начале драмы Треплев ставит пьесу о Мировой душе. В этом образе раскрывается сложное соотношение природного и человеческого. Треплев ищет общую идею, которая была бы способна объяснить несовершенство жизни. В каждом персонаже пьесы ощущается борьба между материальным и духовным началами. Разумова Н.Е. Творчество А.П. Чехова в аспекте пространства. Монография / Н.Е. Разумова. - Томск: ТГУ, 2010. - С. 123.

Таким образом, Чехов раскрыл такой жанр, который давал возможность поднять широкие обобщения, изобразить быт и настроение целых социальных слоев. Автор написал драму о судьбе провинциальной интеллигенции, лишенной серьезных жизненных задач и перспектив. При этом, в "Чайке" причудливо переплетены комическое и трагическое. Каждый персонаж на протяжении всего действия постоянно стремится к достижению некоего идеального счастья. Разумеется, каждый представляет идеал по-своему. Но героев объединяет это почти маниакальное упорство. Каждый жаждет быть счастливым, воплотить себя в искусстве, найти идеальную любовь. На каком-то этапе автор заставляет читателя и зрителя понять ту несложную истину, что попытки обрести свой идеал без юмора, без возможности взглянуть на ситуацию с комической точки зрения обречены на провал. Все, что казалось смешным и нелепым, оказалось "страшным и губительным". Финальный выстрел Треплева отчетливо свидетельствует трагизм жизни. Никогда еще трагическое не доходило до такой прозаичности, обыденности, никогда еще в роли трагичных героев и героинь не выступали такие простые характеры. В пьесе, действие которой построена по законам комедии, центральное место автор отводит именно трагическим характерам. Словом, печальную комедию написал Чехов - до боли, до крика, до выстрела доходит здесь ощущение всеобщей неустроенности жизни.

Таковы особенности драматургии "Чайки" Чехова, которые соединяются с недосказанностью пьесы, незавершенностью судеб ее героев, с общим принципом изображения жизни как процесса длящегося, не разложимого на замкнутые, законченные эпизоды. В этом состояло новаторство Чехова-драматурга. Непреходящее значение пьес Чехова заключено не только в новаторстве, высоких словах и драматических столкновениях, но и в лиричности, нежности и тонкости.

Шаблон - совершенно недопустимое
зло во всяком творчестве.
А. Кони

Наступали новые времена. Уходила вспять эпоха реакции, полоса насилия над личностью, жестокого подавления всякой свободной мысли. В середине 90-х годов она сменялась порой общественного подъема, оживления освободительного движения, пробуждения весенних предчувствий близких перемен. Писатель чувствовал, что Россия стоит на разломе эпох, на грани крушения старого мира, слышал явственный шум голосов обновления жизни. С этой новой атмосферой рубежности, переходности, конца и начала эпох на грани XIX-XX веков и связано рождение зрелой драматургии А. П. Чехова. Это четыре великих произведения для сцены «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад», которые и произвели переворот в мировой драматургии.

«Чайка» (1896) - произведение для самого Чехова наиболее автобиографическое, личное, ведь речь идет о лирическом самовыражении автора." В пьесе, написанной в маленьком мелиховском флигеле, Чехов, пожалуй, впервые так откровенно высказал свою жизненную и эстетическую позицию.

Это пьеса и о людях искусства, о муках творчества, о беспокойных, мятущихся молодых художниках, и о самодоволь-но-сытом старшем поколении, охраняющем завоеванные позиции. Это пьеса и о любви («много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви», - шутил Чехов), о неразделенном чувстве, о взаимном непонимании людей, о жестокой неустроенности личных судеб. Наконец, это пьеса и о мучительных поисках истинного смысла жизни, «общей идеи», цели существования, «определенного мировоззрения», без которого жизнь - «сплошная маета, ужас». На материале искусства Чехов говорит здесь о всем человеческом существовании, постепенно расширяя круги художественного исследования действительности.

Пьеса развивается как полифоническое, многоголосое, «многомоторное» произведение, в котором звучат разные голоса, перекрещиваются разные темы, сюжеты, судьбы, характеры. Все герои сосуществуют равноправно: нет судеб главных и побочных, то один, то другой герой выходит на первый план, чтобы затем уйти в тень. Очевидно, поэтому невозможно и вряд ли нужно выделять главного героя «Чайки». Вопрос этот не бесспорный. Было время, когда героиней, несомненно, была Нина Заречная, позже героем стал Треплев. В каком-то спектакле вперед выдвигается образ Маши, в другом все собой затмевают Аркадина и Тригорин.

Притом совершенно очевидно, что все симпатии Чехова на стороне молодого, ищущего поколения, тех, кто только входит в жизнь. Хотя и здесь писатель видит разные, несливаю-щиеся пути. Молодая девушка, выросшая в старой дворянской усадьбе на берегу озера, Нина Заречная, и недоучившийся студент в потрепанном пиджаке, Константин Треплев, - оба стремятся попасть в чудный мир искусства. Они начинают вместе: девушка играет в пьесе, которую написал влюбленный в нее талантливый юноша. Пьеса странная, отвлеченная, в ней говорится об извечном конфликте духа и материи. «Нужны новые формы! - провозглашает Треплев. - Новые формы нужны, а если их нет, то лучше ничего не нужно!»

В вечернем саду наспех сколочена сцена. «Декораций никаких - открывается вид прямо на озеро». И взволнованный девичий голос роняет странные слова: «Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли... Холодно, холодно, холодно. Пусто, пусто, пусто...» Может быть, это рождается новое произведение искусства...

Но пьеса остается недоигранной. Мать Треплева, знаменитая актриса Аркадина, демонстративно не желает слушать этот «декадентский бред». Представление сорвано. Так обнажается несовместимость двух миров, двух взглядов на жизнь и позиций в искусстве. «Вы, рутинеры, захватили первенство в искусстве и считаете законным и настоящим лишь то, что делаете вы сами, а остальное вы гнетете и душите! - восстает Треплев против матери и преуспевающего писателя Тригори-на. - Не признаю я вас! Не признаю ни тебя, ни его!»

В этом конфликте проступает кризисная ситуация в русском искусстве и в жизни конца XIX века, когда «старое искусство разладилось, а новое еще не наладилось »(Н. Берковский). Старый классический реализм, в котором «подражание природе» превратилось в самоцель («люди едят, пьют, любят, ходят, носят свои пиджаки»), выродился лишь в ловкое техническое ремесло. Искусство нового, грядущего века рождается в муках, и пути его еще не ясны. «Надо изображать жизнь не такою, как она есть, и не такою, как должна быть, а такою, как она представляется в мечтах» - эта программа Треплева звучит пока как туманная и претенциозная декларация. Он со своим талантом оттолкнулся от старого берега, но еще не пристал к новому. И жизнь без «определенного мировоззрения» превращается для молодого искателя в цепь непрерывных мучений.

Потеря «общей идеи - бога живого человека» разобщает людей переходной эпохи. Контакты нарушаются, каждый существует сам по себе, в одиночку, не способен к пониманию другого. Поэтому так особенно безнадежно здесь чувство любви: все любят, но все нелюбимы и все несчастны. Нина не может ни понять, ни полюбить Треплева, он, в свою очередь, не замечает преданной, терпеливой любви Маши. Нина любит Тригорина, но тот бросает ее. Аркадина последним усилием воли удерживает Тригорина возле себя, но любви между ними давно нет. Полина Андреевна постоянно страдает от равнодушия Дорна, учитель Медведенко - от черствости Маши...

Неконтактность грозит обернуться не только равнодушием и черствостью, но даже предательством. Так бездумно предает Треплева Нина Заречна"я, когда, очертя голову, бросается вслед за Тригориным, за «шумной славой». И, может быть, поэтому Чехов в финале не делает ее «победительницей». Так мать способна предать сына, стать его врагом, не заметить, что он стоит на краю самоубийства.

«Помогите же мне. Помогите, а то я сделаю глупость, я насмеюсь над своею жизнью, испорчу ее...» - молит Маша доктора Дорна, признаваясь ему в своей любви к Константину. «Как все нервны! И сколько любви... О, колдовское озеро! Но что же я могу сделать, дитя мое? Что? Что?» Вопрос остается без ответа. Вот в чем драма безответности, несовместимости людей в этой грустной «лирической комедии» Чехова.

Хотя пьеса «Чайка» названа «комедией» (вот еще одна загадка Чехова-драматурга), в ней мало веселого. Вся она проникнута томлением духа, тревогами взаимного непонимания, неразделенного чувства, всеобщей неудовлетворенностью. Даже самый, казалось бы, благополучный человек - известный писатель Тригорин, и тот тайно страдает от недовольства своей судьбой, своей профессией. Вдали от людей он будет молчаливо сидеть с удочками у реки, а потом вдруг прорвется в истинно чеховском монологе, и станет ясно, что даже этот человек тоже, в сущности, несчастлив и одинок.

Словом, печальную комедию написал Чехов - до боли, до крика, до выстрела доходит здесь ощущение всеобщей неустроенности жизни. Почему же, в таком случае, пьеса названа «Чайкой»? И почему при ее чтении вас охватывает и покоряет особое чувство поэтичности всей ее атмосферы? Скорее всего, потому, что Чехов извлекает поэзию из самой неустроенности жизни.

Символ чайки расшифровывается как мотив вечного тревожного полета, стимул движения, порыва вдаль. Не банальный «сюжет для небольшого рассказа» извлекал писатель из истории с подстреленной чайкой, а эпически широкую тему горькой неудовлетворенности жизнью, пробуждающей тягу, томление, тоску о лучшем будущем. Только через страдания приходит Нина Заречная к мысли о том, что главное - «не слава, не блеск», не то, о чем она когда-то мечтала, а «умение терпеть». «Умей нести свой крест и веруй» - этот выстраданный призыв к мужественному терпению открывает трагическому образу чайки воздушную перспективу, полет в будущее, не замыкает ее исторически очерченным временем и пространством, ставит не точку, а многоточие в ее судьбе.

Мне очень повезло, что среди тем по чеховской драматургии была та, что вынесена в заголовок сочинения. Не только потому, что "Чайка" – моя любимая чеховская пьеса, но также и потому, что она является таковой именно вследствие того всестороннего исследования искусства и творчества, которое жестко и хирургически точно проводит Чехов в своей комедии. В самом деле, если бы меня спросили, о чем другие пьесы Чехова, я мог бы, конечно, выделить тему отживающего старого дворянского быта и идущего ему на смену бодрого, но и циничного капитализма в "Вишневом саде", свинцовых мерзостей российского провинциального быта в "Дяде Ване", "Трех Сестрах" и "Иванове", при этом в каждой пьесе можно было бы плодотворно поговорить и о великолепно разработанных любовных линиях, и о проблемах, приходящих к человеку с возрастом, и о многом другом. Но в "Чайке" есть обо всем. То есть, как и все остальные "комедии", "сцены" и драмы, "Чайка" – о жизни, как и всякая настоящая литература, но и о том, что важнее всего для человека творящего, пишущего, как сам Чехов, пишущего для театра и создавшего новую маску для древней музы театра Мельпомены, – об Искусстве, о служении ему и о том, посредством чего искусство создается – о творчестве.
Если об актерах, их жизни, их проклятом и священном ремесле писали еще в древние времена, то о творце – авторе текста сами писатели заговорили гораздо позже. Полумистический процесс творчества начинают приоткрывать для читателя лишь в 19 веке и начале 20 Н.В. Гоголь в "Портрете", Оскар Уайльд в "Портрете Дориана Грэя", Дж. Лондон в "Мартине Идене", Михаил Булгаков в "Мастере и Маргарите", а в наше время Его Величество Автор становится уже чуть ли не самым любимым героем прозаиков и драматургов.
Сейчас трудно понять, дал ли Чехов своей "Чайкой" толчок этому исследовательскому буму или же просто любой писатель в какой-то момент приходит к необходимости разобраться, как же он пишет, как соотносится описание и восприятие им реальности с самой жизнью, зачем это нужно ему самому и людям, что это им несет, где он стоит в ряду других творцов.
Практически все эти вопросы поставлены и так или иначе разрешены в пьесе "Чайка". "Чайка" – это самая театральная пьеса Чехова, потому что в ней действуют писатели Тригорин и Треплев и две актрисы – Аркадина и Заречная. В лучших шекспировских традициях на сцене символически присутствует другая сцена, в начале пьесы – прекрасная, таинственная, многообещающая сцена с натуральными природными декорациями, как бы говорящая и зрителям, и участникам большого спектакля, разыгрывающегося в усадьбе: "Все еще будет. Пьеса только началась. Смотрите!" и в конце – зловещая, полуразрушенная, никому не нужная, которую и разобрать-то лень или просто страшно. "Finita la comedia", – могли бы сказать участники этой "человеческой комедии", если по Бальзаку. Занавес закрывается. Не так ли и в "Гамлете" бродячие комедианты обнажают то, что люди не могут сказать друг другу открыто и прямо, а вынуждены играть в жизнь гораздо изощреннее, чем это делают актеры?

Я бы не побоялся сказать, что Искусство, Творчество и отношение к ним – это, пожалуй, одни из наиболее важных д

“Чайка” - произведение для самого автора наиболее автобиографическое, личное. В пьесе, написанной в маленьком мелиховском флигеле, Чехов, пожалуй, впервые так откровенно высказал свою жизненную и эстетическую позицию. Это пьеса и о людях искусства, о...

Выдающийся русский писатель Антон Павлович Чехов внес неоценимый вклад в развитие не только отечественной, но и мировой драматургии, добавил новые принципы в драму. Издавна этот вид творчества тяготеет к единству времени, места и действия, драма всегда...

1. Новое!

   Мы с нетерпением ждем появления на сцене главной героини, но драматург не спешит ее выводить. Интересно, что в пьесе, до появления самой героини, мы узнаем о предыстории ее жизни, как бы заочно знакомясь с ней. О невеселой жизни Нины Заречной в доме...

"Чайка" - произведение для самого автора наиболее автобиографическое, личное. В пьесе, написанной в маленьком мелиховском флигеле, Чехов, пожалуй, впервые так откровенно высказал свою жизненную и эстетическую позицию. Это пьеса и о людях...