Художник алексей беляев гинтовт. Алексей Беляев-Гинтовт создал художественное объединение ФСБ - "Фронт Спокойного Благоденствия". Вам это ставили на вид? Разбирали на собраниях

Правительство Москвы
Департамент культуры города Москвы
Московский музей современного искусства
При поддержке Triumph Gallery

Алексей Беляев-Гинтовт

Дата проведения: 8 ноября - 3 декабря, 2017
Адрес: MMOMA, Петровка 25 (3 этаж)

КУРАТОР: Надежда Миндлин

Московский музей современного искусства и галерея «Триумф» представляют выставку Алексея Беляева-Гинтовта «Х», которая объединит проекты, созданные художником за последние 10 лет.

Название выставки как обозначение декады собственного пути - отрезка внутреннего времени - отсылает к автономности художника по отношению к современности - настоящему художник предпочитает будущее, обращенное в прошлое. Внимание к традиции как проявление авангардности восходит к причастности Гинтовта к движению «новой серьезности» и еще раньше - к неоакадемизму Тимура Новикова. Наследуя от Новой Академии эстетику классических форм в сочетании с современным пониманием материала, Гинтовт облекает в нее высказывания на политические темы в ракурсе утопического проектирования, основанного на историческом контексте и литературной традиции. Образность Гинтовта сочетает футуристическое прогнозирование, отсылающее к проектам авангардистов и советской бумажной архитектуре, с пародированием государственной патриотической риторики и научной фантастикой в духе ретрофутуризма. Конструируя взгляд на государство будущего из прошлого, Гинтовт вскрывает настроения современности, о чем свидетельствует непрекращающаяся полемика вокруг политического уклона работ художника и его неоевразийских взглядов.

Помимо известных работ Гинтовта: «Русский лес» (2006), «Родина-дочь» (2007), «Парад Победы 2937» (2010), «55° 45’ 20.83’’ N, 37° 37’ 03.48’’ E» (2012), - выставка в ММОМА покажет ранее не выставлявшийся проект «Глубина» (2011) и массив концептуальной графики и предметов для нового масштабного видео «Календарь Пресвитера Иоанна», над которым автор работает с 2015 года по настоящее время. В основу фильма легла распространенная в Западной Европе в XII-XV веках легенда о Пресвитере Иоанне - вымышленном правителе могущественного христианского государства в Центральной Азии.

Свойственные Гинтовту выбор и применение материала в образных целях обуславливают многообразие представленных на выставке техник - традиционные для художника холсты с ручной печатью на сусальном золоте дополнят видеоинсталляции, лаковые панели, тханки и скульптуры.

О художнике:

Алексей Беляев-Гинтовт родился в Москве в 1965 году. В 1985-88 гг. учился в МАрхИ. Живет и работает в Москве. Избранные персональные выставки: «55°45’20.83’’ N, 37°37’03.48’’ E» (галерея «Триумф», 2012), «Родина-дочь» (галерея «Триумф», 2008; Salle d`expositions a`la Chapelle saint-Louis, 2002). В 2008 году за работы «Родина-Дочь» и «Братья и сестры» Беляев-Гинтовт получит премию Кандинского, главную российскую премию в области актуального искусства.

Работы хранятся в коллекциях Государственной Третьяковской галереи, Московского дома фотографии, Государственного Русского Музея, Академии изящных искусств Т. Новикова (Санкт-Петербург), Нового музея (Санкт-Петербург), Государственной Картинной Галереи (Нижний Тагил), Фонда культуры «Екатерина» (Москва), Московского музея современного искусства, ГЦСИ (Москва), фонда современного искусства им. С. Курехина, а также коллекциях Р.А. Кадырова (Грозный), Феликса Комарова.

/художник/

Вот уже год вокруг Беляева-Гинтовта не утихают скандалы. В конце 2008-го он под свист и улюлюканье арт-сообщества получил престижную премию Кандинского за работы в духе советской имперской эстетики. Теперь ему, как он утверждает, приписали авторство листовки Евразийского союза молодежи, в которой галерист Марат Гельман и еще некоторые арт-деятели обвиняются в насаждении «дегенеративного искусства» и объявляются «врагами русского народа».

Что за скандал во круг текста, в котором вы обвиняете нескольких героев арт-мира в оскорблении святынь и предлагаете им отправиться на нары?

Я не произносил тех слов о нарах и дегенеративном искусстве, которые мне сейчас приписывают. Кто-то где-то понял что-то по-своему и написал. На самом деле я ни словом, ни делом не обидел ни одного художника. Может быть, это и бесит так людей, которые затеяли в отношении меня травлю. Больше ничего не буду про них говорить. Знаете, в древности было известно, что упоминание низших духов немедленно ведет к их появлению, поэтому я в ответ молчу.

То есть текст для листовки с призывом выйти 4 ноября на митинг против дегенеративного искусства вы не писали?

Во-первых, меня в это время не было в Москве. Во-вторых, никакой листовки и не существовало. Я бы очень хотел знать, кто автор этой провокации.

Вы как-то противостоите травле?

Я понимаю, что это нормально. Травили Блока, травили Маяковского, Гумилева, Клюева. История запомнила имена организаторов всего этого.

Подаете в суд на клеветников?

Не хотелось бы уходить в уголовщину, но могу сказать, что в прокуратуре с большим интересом читают их заявления, ибо каждый из них набрехал на несколько уголовных статей.

Будет ли какой-то ответ вашим недоброжелателям в форме художественного высказывания?

Конечно. Сейчас я работаю над огромным проектом «Евразийский космопарад на Красной площади». Это будет солнечное шествие традиции по священным камням главной площади страны. Он будет показан весной в московской галерее «Триумф» и еще на нескольких площадках.

Советская эстетика – это своего рода ваша визитная карточка. Как вы сами жили в СССР?

Детство у меня было совершенно обычное: я отчетливо ощущал, что живу в огромной и самой счастливой стране мира. И пионером, конечно, был, хотя и своеобразным, – пионером-волчонком, вроде бы похожим на других, но по сути совершенно иным. Я никогда не растворяюсь в коллективе, даже если внешне это выглядит так.

Вам это ставили на вид? Разбирали на собраниях?

Конечно, и в школе, и в архитектурном училище, и в институте. В любом месте мой конфликт с тогдашней номенклатурой происходил неминуемо. Мне ставили в вину резкий индивидуализм. Так, в 1985 году в МАРХИ меня периодически ловили два военкомата, районное и центральное отделения милиции и КГБ.

Вы ходили в 1989 году на референдум о сохранении СССР?

Нет, не ходил. В 1989 году я проживал в расселенном доме, где не было телевизора, и до 1991 года не отличал Ельцина от Горбачева.

И тем не менее в 1993-м вы были в числе защитников Белого дома. Как произошло это превращение аполитичного художника в гражданина?

Тогда я оказался в эпицентре событий и перемещался от одного лагеря к другому. Я не мог не заметить разительного контраста между «либеральным», ярко освещенным лагерем, куда подвозили еду, музыкальные колонки и стройматериалы, и баррикадами защитников Белого дома, где над собравшимися витал высокий дух. В полной темноте строители оборонных баррикад вдохновлялись гражданскими гимнами СССР, «Вставай, страна огромная» и «Варшавянка». В эту ночь произошла моя гражданская инициация.

Вас это привлекло не политически, а эстетически?

Ощущением духа. Я сделал выбор, который встает перед всеми нами. Когда оказалось, что мы потерпели поражение, это была метафизическая катастрофа, после которой я жил… причудливо. Из ельцинской России я почти ничего не запомнил. Я трудился в глубочайшем подполье, приведя себя в состояние, когда я опять не отличал Ельцина от Горбачева. Но искра высокого духа, подхваченная в ту катастрофическую ночь, не покидает меня до сих пор.

Можно ли сказать, что вы как художник родом из 1990-х?

Ну, только в сугубо календарном смысле. В художественном смысле я в эту пору вырос и возмужал, а выставляться начал раньше, вместе с первыми неформалами 1980-х.
Среди всего пестрого разноцветья – металлистов, псковских индеанистов, хиппи, панков – я был аристократом, эдаким мальчиком Евграфом (герой песни Бориса Гребенщикова. – Прим. ред.). Сами же 1990-е, которые многие теперь называют золотым веком искусства, были временем невыносимого существования, тотального обрушения.
Конечно, художник может очень продуктивно жить в таких условиях. Это было идеальное время для актуального искусства, для того чтобы взять нечто, приделать к нему подпись и прославиться. Любой, кто так делал, не получал от критики ничего, кроме комплиментов. Сложно только сказать, чего в этом было больше, искусства или актуальности.

В 2000 году вы организовали группировку «Фонд спокойного благоденствия», сокращенно – Ф.С.Б.

Да. XXI век стал веком обретения распавшихся форм. Давайте я объясню на себе. Живопись на протяжении всей своей истории стремилась к трехмерности на двухмерном полотне. Великие художники прошлого задавали форму, воплощали которую зачастую их ученики. В моем случае мне было важно все, от начала до конца, сделать самому. И в конце концов я нашел ту технику, которая наиболее отвечала моей задаче, – ручную печать. Я стал рисовать на холсте ладонями, пытаясь с помощью их отпечатков принести на этот холст трехмерность, объем, личное, персонифицированное отношение. Некоторые работы давались с пятого, с седьмого раза, некоторые не давались вовсе. Вот такой традиционализм. Меня просто развернуло в сторону от актуального искусства, от всего этого постмодернистского мейнстрима. В споре иконоборцев с иконопочитателями я на стороне последних.

Вы еще и стилист Евразийского союза молодежи.

Давайте уточним: я евразиец по убеждениям, но те, кто всерьез воспринимают мою должность в этой структуре, не чувствуют иронии, заложенной в ее названии.

А что значит «евразиец по убеждениям»?

Евразийство – это объединительное движение, которое вовлекает исторически тяготеющие к нам народы в орбиту евразийской, а не западной цивилизации. Это идея о России как об особом евразийском континенте с уникальной культурой.
Это также традиционализм, непрерывный поиск традиции, которая является материнской и корневой по отношению ко всем прочим традициям, утвердившимся в Евразии.

К чему призывают ваши работы в этом свете?

Наша цивилизация может физически прекратиться, мы уже заглядывали в пропасть небытия, в том числе и в 1990-е годы. И в этом контексте мои работы призывают к мобилизации духа.

Чем вас привлекают одиозные исторические герои вроде Ивана Грозного, о котором вы сказали в интервью Михаилу Елизарову: «Чем больше изучаю его эпоху, тем больше поражаюсь, ошибался ли он вообще когда-либо»?

Да, я читаю апологетику Ивана Грозного. Это первый царь на русском престоле, и именно он сфокусировал на себе всю проблематику русского, а точнее, евразийского возрождения. Сталин был его последователем. Их эпохи – это времена, когда другие евразийские народы признали русскую правду, времена русского мессианства, преодолевшего границы национального.

Вы видели фильм «Царь» Павла Лунгина?

Видел. Это омерзительно: затянувшийся эпилептический припадок. Смотрите картину Эйзенштейна.

То есть опричнина и репрессии, по-вашему, имеют оправдание?

Было множество злодеяний и до, и после, но мы устояли, и значит, эти жертвы принесены не напрасно.

Ваши социальные взгляды побуждают некоторых критиковать вас как художника. Прошлый год у вас был не из легких.

На самом деле я считаю его годом своей победы. Во-первых, важен сам факт награждения премией Кандинского. Вторым значимым событием стала встреча с президентом Чечни Рамзаном Кадыровым в только что отстроенном Государственном театрально-концертном зале в Грозном.
Кстати, это был уже второй президент, с которым я виделся, – до того под неприятельским огнем встречался с президентом Южной Осетии Эдуардом Кокойты. Я приобрел огромное количество сторонников, сайт, который я хотел сделать образцовым, действительно стал таковым, его посетило около ста тысяч человек. Вручение премии способствовало популяризации евразийского мироощущения.
В этом году я много выступал перед студентами, курсантами, журналистами и ни разу не столкнулся с неприятием или враждебностью. Существа, напавшие на меня сейчас, пребывают в некой виртуальности, их нет в моем онтологическом пейзаже. И никогда не будет.

Почему для вас была так важна встреча с Кадыровым?

Когда-то я написал его портрет и подарил ему. Теперь мне было предложено сделать выставку, посвященную жизни его отца – Ахмата-хаджи Кадырова. Я тут же отозвался.
Это важно, потому что Чечня – единственная точка в России, где православные воевали с мусульманами. Это ужасная и невыносимая ситуация. Мы, евразийцы, понимаем, какое значение имеют взаимоотношения православия и ислама на континенте. И то, что Ахмат-хаджи Кадыров остановил эту войну, имело планетарное значение. В евразийстве существует традиция мирного сосуществования религий. И я ощущаю положительное отношение моих православных соотечественников к исламу. Да, бывают эксцессы, но это исключение.

Вы говорите серьезно. Но все до сих пор уверены, что и ваш кадыровский цикл, и работа «Братья и сестры», с людьми, слушающими знаменитую сталинскую речь, – это не более чем игра.

Все уравнивающий, ироничный и плюралистичный постмодерн не предусматривает другого мнения. Раз все игра – значит, и ты игра, и то, что ты делаешь, тоже прикол. Постмодерн готов воспринять серьезность как элемент прикола, но при этом не допускает, что ты можешь иронизировать в процессе серьезного высказывания. Моя задача не играть, а утверждать, собирать, возвращать, и это самая главная мысль в нашем разговоре.

Досье Алексей Беляев-Гинтовт

1993 год. «Ю-87».
Галерея «Риджина», Москва
Первый большой проект, сделанный для галереи «Риджина» в соавторстве с Кириллом Преображенским. Гигантский самолет из валенок, памятник художнику и гитлеровскому авиатору Йозефу Бойсу. Никакой будущей эстетизации величия и тоталитаризма в «Ю-87» не угадывалось, разве только масштаб.

2001 год. «Новоновосибирск».
Русский музей, Петербург
Полотна, созданные при помощи нескольких тысяч шариковых ручек Bic. Новоновосибирск – это, по задумке, город городов, предел величия и функциональности, где памятники, к примеру, одновременно являются ракетными установками. Он выстроен в геометрическом центре России исключительно для ученых, героев, воинов и богов. Обывателям в нем места нет.

2006 год. «Почва».
«Якут-галерея», Москва
Кресты, рубиновые звезды, Иван Грозный, Ленин в саркофаге Мавзолея, рабочий и колхозница. Славянофильство, ради убедительности прочувствованное на тактильном уровне: все работы выполнены в технике ручной печати, то есть нарисованы пальцами через трафарет.

2008 год. «Родина-дочь».
Галерея «Триумф», Москва
Проект, получивший премию Кандинского и вызвавший ожесточенные споры, разом сделавшие из гражданина Гинтовта не то фашиста, не то зарвавшегося патриота, но в любом случае сыгравшие художнику Гинтовту на руку. Напряженные мускулистые тела и грубые профили – защитники Родины выглядели весьма убедительно и достоверно. В отличие от самой Родины, которая представала то мухинской колхозницей, то непостроенным Дворцом Советов в Москве, который вместо памятника Ленину увенчан статуей Аполлона.

2009 год. «Хадж Ахмата-хаджи».
Государственный театрально-концертный зал, Грозный
Первая выставка современного искусства в Чечне. Эпическая серия, состоящая из дюжины портретов первого президента республики Ахмата Кадырова. Кадырова-ребенка здесь, конечно, нет. Есть Кадыров – мальчик и муж, есть воин-герой, есть мудрец в соответствующем мифологическом окружении: голуби мира, свежевспаханные поля, боевые самолеты.

Алексей Юрьевич Беляев-Гинтовт (род. 1965, Москва) - российский художник. Лауреат «Премии Кандинского» за 2008 г. в номинации «Проект года».

Биография

В 1985 окончил Московский архитектурно-строительный техникум (отделение жилых и общественных сооружений). В 1985-88 учился в МАРХИ (факультет градостроительства).

В 1988-1990 участник Свободной Академии, Москва-Санкт-Петербург. В 1990-1994 участник группы «Лаборатория мерзлоты» (далее «ЛМ», совместно с С. Кусковым, К. Преображенским).

В 1991 году занимает I место на «Первом международном фестивале видеоарта» (г. Ленинград). В 1992-1993 художник журнала интерпретационного искусства «Место печати».

С 1996 года - стипендиат Международной ассоциации изобразительных искусств - АИАП (ЮНЕСКО), Париж. В 1997 - участник движения «Новый Русский Классицизм», Санкт-Петербург.

C 2000 года - участник группы Ф. С. Б. (Фронт Спокойного Благоденствия), совместно с А. Молодкиным

В 2002-2003 - стилист партии «Евразия». С 2003 года - стилист Международного «Евразийского Движения».

В 2008 награждён премией Кандинского в номинации «Лучший проект года» за выставку «Родина Дочь».

Взгляды

В студии Царьград ТВ в разговоре о цензуре в современном искусстве: «Мне представляется, что иконоборчество и иконопочитание в изобразительном искусстве и производном от него пластическом искусстве - вот это и есть коллосальный водораздел, где никакого взаимопонимания быть не может. Наша образная система, первообраз в её основе, и безобразие коллективного Запада».

В каких собраниях работы

Государственная Третьяковская галерея.
Московский дом фотографии.
Коллекция Государственного Русского Музея.
Коллекция Академии изящных искусств Т. Новикова, Санкт-Петербург.
Новый музей, Санкт-Петербург.
Государственная Картинная Галерея, г. Нижний Тагил.

Персональные выставки

1991 - «Оп» (совместно с К. Преображенским). («ЛМ»). Галерея-оранжерея, Москва
1991 - «Ой?» (совместно с К. Преображенским). («ЛМ»). Музей революции, Москва
1991 - «Он» (совместно с К. Преображенским). («ЛМ»). Галерея «Школа», Москва
1991 - «Ор» (совместно с К. Преображенским). («ЛМ»). Музей Калинина, Москва
1992 - «Ох» («Вставка») (совместно с К. Преображенским). («ЛМ»). Музей палеонтологии, Москва
1993 - «Пасха» («Вставка»). («ЛМ»). Галерея «10 х 10», Санкт-Петербург
1994 - «U-87» (совместно с К. Преображенским). Галерея «Риджина». Москва
1994 - «Вызывает дух». XL Галерея, Москва
1994 - «Стерилизация вещества». Галерея «Obscuri viri», Москва
1995 - «Челюсти-2». XL Галерея, Москва
1995 - «Челюсти-3». XL Галерея, Москва
1996 - «Нижинский. Платиновый век». Argentine, Париж, Франция
1996 - «Platina Aetas - 1» (совместно с А. Молодкиным). Galerie de la Cite, Internationale des Arts, Париж, Франция
1996 - «Platina Aetas 2» (совместно с А. Молодкиным). Salle d`expositions a`la Chapelle saint-Louis, Париж, Франция
1996 - «Platina Aetas 111» (совместно с А. Молодкиным).
1996 - Galerie «Nast a` Paris», Париж, Франция
1996 - «Всадники. Платиновый век» (совместно с И. Дмитриевым). Музей Новой Академии Изящных искусств, Санкт-Петербург
1997 - «La Lance de Wotan» (совместно с А. Молодкиным). «AB» Galeries, Париж, Франция
1997 - «850». XL Галерея, Москва
1997 - «Ночь» (совместно с К. Преображенским). TV Галерея, Москва
1997 - «Платиновый век. Костюмированный бал» (совместно с К. Преображенским). ЦСИ, Москва
1998 - «Детям до шестнадцати» XL Галерея, Москва
1998 - «Образ Врага» Salle d`expositions a`la Chapelle saint-Louis, Париж, Франция
1999 - «SOLO» Галерея Якут. Ротонда. Москва.
2001 - «Новоновосибирск» Группа «Ф. С. Б.» (А.Беляев-Гинтовт, А.Молодкин и Г.Косоруков) Государственный Русский Музей. СПб.
2001 - «PAX RUSSICA» (совместно с А.Молодкиным). Музей Новой Академии Изящных искусств, Санкт-Петербург
2001 - «Сновидение Samsung» (совместно с А. Молодкиным). Музей сновидений им. З. Фрейда, Санкт-Петербург
2001 - «О спорт, ты мир» Группа « Ф. С. Б.» «Частная галерея», Санкт-Петербург
2001 - «Новоновосибирск» Группа «Ф. С. Б.» Музей архитектуры, Москва
2002 - «Полюс» Группа «Ф. С. Б.». Галерея «Orel Art», «Salle d`expositions a`la Chapelle saint-Louis», Париж, Франция
2003 - «Афины» (Совместно с М.Розановым) «Айдан Галерея», Москва
2003 - «SKIN-XITS», Fine-art, Москва
2004 - «Звезда», Якут галерея, Москва
2004 - «Люди длинной воли», ДК «В Почёте», Москва
2005 - «Боевые страницы», Крокин галерея, Москва
2005 - «Privatio», Якут-галерея, Москва
2006 - «Съезд», ВДНХ павильон «Культура», Москва
2006 - «Почва», Якут-галерея, Москва
2008 - «РОДИНА-ДОЧЬ», Галерея «Триумф», Москва
2010 - «Евразийский Парад Победы на Красной площади», Галерея «Триумф», Москва
2012 - «55° 45 20.83 N, 37° 37 03.48 E», Галерея «Триумф», Москва
2013 - "ЖЕСТ", Крокин галерея, Москва

Алексей Юрьевич Беляев-Гинтовт родился в Москве в 1965 году. В 1985 окончил Московский архитектурно-строительный техникум. В 1985-88 учился в МАРХИ (факультет градостроительства). В 1988-1990 участник Свободной Академии, Москва-Санкт-Петербург. В 1990-1994 участник группы «Лаборатория мерзлоты» (далее «ЛМ», совместно с С. Кусковым, К. Преображенским). В 1991 году занимает I место на «Первом международном фестивале видеоарта» (г. Ленинград). В 1992-1993 художник журнала интерпретационного искусства «Место печати». С 1996 года - стипендиат Международной ассоциации изобразительных искусств - АИАП (ЮНЕСКО), Париж. В 1997 - участник движения «Новый Русский Классицизм», Санкт-Петербург. C 2000 года - участник группы Ф. С. Б. (Фронт Спокойного Благоденствия), совместно с А. Молодкиным. В 2002-2003 - стилист партии «Евразия». С 2003 года - стилист Международного «Евразийского Движения». В 2008 награжден премией Кандинского в номинации «Лучший проект года» за выставку «Родина Дочь». Живет и работает в Москве. Персональные выставки "Родина-дочь", галерея "Триумф" (2008), «Salle d`expositions a`la Chapelle saint-Louis», Париж, Франция (2002), Государственный Русский Музей, Санкт-Петербург (2001). Групповые выставки "Соц Арт: Современное политическое искусство России", Москва-Париж (2007), "Арт-Москва" (2007), 1-я Московская биеналле. (2004) и др.

Алексей Беляев-Гинтовт - один из самых ярких московских представителей «Новой cерьезности», возникшей из небытия в начале 1990-х на берегах Невы. Будучи безраздельно предан этому течению с его хрупким аристократизмом и вечной мольбой о продлении прекрасного, Беляев-Гинтовт тем не менее заставляет задуматься о том, что логическим продолжением «Нового классицизма» естественным образом станет «Новый ампир».

Его по-московски могучая образность парадоксальным образом сочетает традиции православной иконописи с веяниями русского авангарда и конструктивизма, а тоталитарную классичность советского большого стиля - с формальной «нерукотворностью» американского поп-арта.

Впрочем, именно в этой точке Беляев-Гинтовт с коварством истинного революционера-консерватора блистательно опровергает малейшее подозрение в его мнимом родстве с господствующей идеологией тотального арт-бизнеса, пропечатывая каждое изображение собственными ладонями (palm printing) и тем самым гарантируя им неопровержимую подлинность.

Экспозиция «Родина - Дочь» включает в себя около двух десятков монументальных объектов. Пронзенный неукротимым мужским желанием защитить ослабевшую истерзанную Мать, Беляев-Гинтовт удочеряет Родину, принимая на себя всю ответственность за ее будущее.

Выставка в галерее «Триумф» 2010 года – «Парад победы 2937», художник показывает Красную площадь через тысячу лет. Проект отсылает нас к сталинскому генплану 1935 года, но изменяет Москву до неузнаваемости. На месте только Кремлевская стена, мавзолей и Собор Василия Блаженного. Памятник Минину и Пожарскому и тот умудрился за эти годы значительно увеличиться в размерах, а на месте ГУМа располагается космодром, принимающий звездолеты в форме собственно звезд. Окружает все это великолепие сорок небоскребов, задуманных Сталиным, по версии Гинтовта, еще до войны и статуя Ответственности - антипод американской статуи Свободы. По Красной площади строем идут инопланетяне, за ними - какие-то чешуйчатые персонажи. А над прекрасными телами веет истинно арийский дух. Победительная воля, физическая мощь, презрение к сантиментам, всегда готового стать будущим. Свободные люди Гинтовта шагают до боли знакомым по фильмам и фотографиям, мгновенно узнаваемым маршем по брусчатке Красной площади. Сразу ясно: они победили абсолютное, бездушное зло и совершенно естественным образом позаимствовали его эстетику. По форме вроде все то же: оружие, красные пятиконечные звезды, море золота, очевидные рассуждения на темы государственности. Разве что дробные ранее картинки слились теперь в цельные монументальные фризы.

Проект «55° 45′ 20.83″ N, 37° 37′ 03.48″ E» по сути, является продолжением «Парада», развившегося в сторону тотального будущего. Из 21 изображения только три сделаны в привычной технике palm printing. Это так называемая «входная группа». На первом чешуйчатые, отсылающие к кремлевским, ворота открываются загадочным образом – при помощи неких магических шаров и спирали наподобие телепорта из советских научно-фантастических фильмов. Перед ними караул: люди и зооморфы с алебардами-бластерами в руках. Вторые два – зум, многократное увеличение стражников, их крупные поясные портреты. Даже не видя оставшихся 18 изображений понятно, что Беляев-Гинтовт дал выход тому, что интересовало его всю жизнь, – театральности и кинематографичности. Изображения-декорации похожи на скриншоты из какого-то футуристического фильма вроде ланговского «Метрополиса», только еще менее приспособленного для живых существ.

В отзывах, которые появились после открытия новой выставки Алексея Беляева-Гинтовта в галерее «Триумф», слышны были нотки удивления, даже разочарования. В 2008 году все с упоением следили за битвами вокруг его фигуры, примерно также как потом вокруг «Войны», а теперь - «Pussy Riot». Для художника такое разочарование является большой удачей, потому что медийные бури, так же как и совы, не то, чем кажутся. Незавидна судьба любого, кто вышел живым из словесной вакханалии вокруг собственной персоны. Публика привыкает к легенде, связанной с именем, и далее ей требуется постоянная доза скандала, когда она слышит знакомое имя, а скандал не вечен. Поэтому уход в сумрачную зону, где нет шумихи, а ожидающие ее разочарованы, для многих смертелен. Беляеву-Гинтовту он оказался полезен.

Вместо названия, у выставки есть координаты - «55° 45′ 20.83″ N, 37° 37′ 03.48″ E». Это в центре, недалеко от самой галереи, которая расположилась на полдороги от Кремля к Администрации президента, вход в галерею - рядом со входом в ОВД «Китай-город». В такой близости к центрам государственной власти и форпосту силового ведомства кроется еще одна причина для разочарования. Предполагалось, что окружение зарифмуется с новым проектом художника, но этого не случилось. Если бы представленные работы были такими же, как, например, «Братья и сестры » или «Левый марш II », то тогда, конечно, можно было бы протянуть гипотетические нити от галереи к Объединенному народному фронту, а оттуда - к соседним учреждениям. Однако ничего сверхохранительского тут не обнаруживается, как ни ищи.

На выставке можно увидеть и образы идеальной Москвы, сочетающие множество культурных парадигм, показанных через различную архитектуру, и летающие звезды (буквально понятое слово «звездолет»), и стражей ворот с орлиными головами, и крылатых существ, которые, видимо, должны продемонстрировать связь земного порядка с небесным. Но тут нет ни плакатно-агитационных призывов и жестов, ни военной атрибутики, ни людских скоплений «больше трех» - вообще, как заметил один из комментаторов, за редкими исключениями люди в идеальном городе не видны. Беляев-Гинтовт спокойно рассказывает свою история, как умеет и как любит. Почему бы и нет?

Последнее время можно было заметить, как разные общественные силы перебегали друг другу дорогу. С помощью многотысячных митингов и активного наблюдения за выборным процессом оппозиция поставила под сомнение монополию правящей группировки на власть, тогда как пропутинские силы усомнились в монополии оппозиции на кафе в центре города и на интернет. Обе стороны не заметили, как своими действиями, как живительными ударами тока, привели друг друга в сознание, а ведь еще совсем недавно казалось, что и те и другие прибывают в коматозном состоянии. Сфере искусства, с одной стороны, необходимо нечто подобное, но, с другой стороны, еще недавно дискуссии по большей части, только лишь начавшись, сразу же переходили в плоскость политики, тогда как обсуждение визуального языка оставалось за скобками. Но все изменилось.

Судя по последним высказываниям и действиям самых разных художников, пошел процесс радикальной поляризации. Одни говорят: мы больше не хотим заниматься искусством, нам важно чисто социальное действие. Другие, наоборот, заявляют: мы хотим работать с языком искусства, потому что мы художники. Первые наконец уходят от излишней для них связки с производством объектов и ситуаций, а вторые могут отказаться от обязательного сцепления искусства с политическими взглядами. Как показали примеры последних лет, такие соединения работают вкривь и вкось, поскольку нет прямой зависимости между создаваемым искусством и мировоззрением, как бы ее ни хотелось установить. Видимый без особых усилий разрыв между мировоззренческими заявлениями и художественной практикой вызывал лишь ссоры, взаимные обиды и постоянные разборы полетов, - и вся эта свистопляска функционировала на холостом ходу больше десятилетия. Но вот этому приходит конец (правда, возможно, ненадолго).

Беляев-Гинтовт, конечно, сохранил те политические взгляды, которые у него уже были до того, но, судя по нынешней выставке, его произведения перестали быть иллюстрацией к партийным установкам. И это не единичный случай. В свою очередь, те из художников, кто хочет политического действия, перестали предъявлять его в художественном контексте и занялись тем, что больше соответствует их нынешней позиции - агитацией, общественными кампаниями, политической борьбой. Процесс еще только начинается, но уже сейчас видно, что такая поляризация оживляет как активистские практики, которые раньше нацепляли на себя тяжелые вериги галерейно-музейных ограничений, так и искусство, которому постоянно приходилось извиняться за самое себя. Плоды этого временного расхождения континентов непредсказуемы, но нам вряд ли удастся их не заметить.

На следующий день после вернисажа Алексей Беляев-Гинтовт ответил на вопросы Aroundart.

Сергей Гуськов: Что для вас Москва?

Алексей Беляев-Гинтовт: На сегодняшний день Москва для меня это беда. Будучи архитектором по образованию, я стараюсь не приглядываться к окружающему - смотреть в пол или в небо. Таким образом родился проект «Сверхновая Москва», где я представляю идеальную Москву - столицу единой Евразии, великую континентальную столицу.

СГ: В данном проекте есть определенная связь с Москвой, но здесь не только реальные объекты, но и те, которые были возможны, но не были реализованы, и те, которые появились уже в ваших произведениях. Вы создаете таким образом некий воображаемый город.

АБГ: Поясню. В идеале нужно иметь перед глазами генплан. Пересказывать его - дело неблагодарное, но если вкратце. Здесь представлены условно три эпохи: Премодерн - Кремль, сакральный центр, который остается без изменений; эпоха Модерна, где воспроизведены в трехмерности постройки величайших советских архитекторов 1920–50-х годов - условно «большой стиль», или «героический стиль», стиль Сталин; и, наконец, третья по мере удаления от центра эпоха - Постмодерн, ибо независимо от того, признаем мы или нет факт его существования, мы объективно находимся в нем. Итак, три эпохи Премодерн-Модерн-Постмодерн, радиально-кольцевая система, принцип повышения этажности от центра к периферии, осмысленная система инсоляции и аэрации, - вот что я предлагаю зрителю. Но самое главное, я предлагаю утопию. Нынешнее время всеми силами противостоит любому проекту, особенно на наших территориях. Я же призываю к сотворчеству всех носителей проектного сознания.

СГ: В вашем проекте я увидел такую особенность. Вы определили три составляющие идеальной Москвы через эпохи. Вообще можно по-разному назвать разные типы архитектуры, которые связаны с совершенно разными мировоззренческими системами. Но тут важен другой момент. В Евразии, о которой вы говорите, это реализовывалось двумя путями, когда разнообразные постройки и взаимоисключающие верования сосуществовали, уживались в одном месте. Первый - имперская столица. В столице хана Хубилая были храмы всех религий, торговые и дипломатические миссии всех народов. Имперская власть поддерживала равновесие - чтобы эти силы не передрались между собой. Второй - торговые города, которые создавались вокруг большого рынка на пересечении торговых путей. Вокруг базара, без всякой императорской власти, возникало по сути то же самое, что и в императорской столице. Это два подхода, оба из Евразии: один, говоря вашими словами, аполлонический, имперский, второй - основанный на превратностях рынка.

АБГ: Я бы сказал, что в данном случае Аполлон и Дионис приведены к органическому сосуществованию. Во всяком случае, я к тому стремился. В последние годы и Ницше говорил об этом. Конечно, лично мне ближе цветущая имперская сложность и все альтернативы торговому строю, например, военно-аристократическая цивилизация.

СГ: В связи с тем, что вы сказали, и исходя из эстетики выставки, такой вопрос-замечание. Как сейчас воспринимается военно-имперская эстетика? Ведь не через книги о рыцарях, а через масскультовые образы. При слове «империя» люди представляют «Звездные войны», где собственно империя показана очень определенным образом, даже если есть что-то положительное в этом описании, все равно присутствует доля иронии. Как с этим быть? Многие люди, пришедшие на выставку, будут воспринимать ваши видео как ролики из компьютерной игры. Музыка в некотором роде соответствует.

АБГ: Буквально отвечая на ваш вопрос, скажу, что восприятие империи на уровне поп-культуры - это восприятие тех, кто на том же уровне и обитает. Я бы сказал, что империя присутствует в нас генетически в силу особенностей и места развития нашей цивилизации. Она - в образах нашего неба, наших рек и гор. Наши ангелы - имперские ангелы.

СГ: Проблема здесь вот в чем. Поп-культура работает как современный миф. Она разлита в воздухе, и я бы не сказал, что хотя бы кто-нибудь от нее свободен. Вы пытаетесь говорить об империи, об «аполлоническом». Как в существующих условиях это может работать?

АБГ: Я бы сказал, что специфика существующих условий в том, что в них не работает ничего. Повсеместный край. И тем не менее, буду настаивать на утопии!

СГ: Нет ли в этом, если и не проигрышной позиции, то, как минимум, позиции камикадзе, который готов разбиться о врага, понимая, что его удар, не обязательно несущий победу, будет стоить ему жизни?

АБГ: В свое время Юкио Мисима сказал, что культура - это взмах меча чудом уцелевшего камикадзе, выбравшегося на берег.

СГ: С другой стороны, популярные образы позволяют достигать широкого охвата. Не было ли мысли использовать их или, наоборот, строить свои произведения на борьбе с ними? Или это такая образность, которая изначально является скверной, и пользоваться ей нельзя?

АБГ: Популярный переводится с латинского как народный. В этом смысле я внимательно отслеживаю образные ряды народов большой России.

СГ: Речь идет об этнографике?

АБГ: В том числе, и о ней.

СГ: Я понимаю, что явление, называемое масскультом, это оторванная от всего, наднациональная сущность, но все же это реалия наших дней, с которой нужно как-то иметь дело, возможно, на уровне конфронтации.

АБГ: Мы все находимся на руинах отечественной культуры. Чудовищный завал, образовавшийся на месте катастрофы, пока что не осмыслен и, неизвестно, осталось ли время для его осмысления. Не исключено, что скоро произойдет следующий этап схлопывания и что процесс примет лавинообразный характер. Отдельные исследования на этот счет никак не связаны со сколько-нибудь влиятельным инструментарием воздействия на нашу здешнюю культуру. Я никогда не понимал, как ограничить нашу территорию. У нас даже в новостях граница прыгает на несколько тысяч километров туда-обратно: то Казахстан наш, то нет. Как обозначить эту территорию со столицей в Москве, чьи границы уточняются?

СГ: Вообще, мне казалось, что как раз в Евразии с древности границы между государствами были размытыми, а какое-то значение имели столицы и центры провинций. То есть, может быть, важнее не где что-то кончается, а где оно начинается?

АБГ: Сейчас иначе выглядят расстояния. Если прежде была необходимость в их преодолении, и расстояние было расстоянием, то нынешняя аэрократия, эпоха ракетных систем, а также оружие пятого и шестого поколения в корне меняют ситуацию. Это принципиально иное отсутствие границ.

СГ: Кто ваша аудитория?

АБГ: Я обращаюсь ко всем людям доброй воли и совершенно не представляю себе этих людей. Не думаю, что это какая-то одна социальная группа, представители какой-либо одной национальности или сторонники определенной политической партии.

СГ: Полагаю, что на ваши выставки приходят люди, изначально близкие вам по взглядам, многие из которых состоят в одной с вами организации - Международном евразийском движении . И они разделяют все те ценности, которые вы транслируете.

АБГ: Вовсе нет. Вчера на выставке были абсолютно полярные, взаимоисключающие люди. Если бы они знали друг друга, они бы очень удивились, повстречавшись в одном месте. Что общего у столичных коллекционеров, носителей, вероятнее всего, глобалистского сознания, и, скажем, старообрядцев, что спасаются, бегут от этого мира, ненавидят его?

СГ: Если исключить зрителей, которые пришли по профессиональным причинам - коллекционеры, арт-критики и прочие, - то остальные, кто приходят посмотреть искусство, как бы это наивно ни звучало в наших циничных условиях, это те, кто разделяет ваши взгляды. Левые художники столкнулись с тем же…

АБГ: …кстати, многие считают меня левым художником…

СГ: …на их выставки, если опять же исключить профессиональных посетителей вернисажей, приходят те, кто итак уже сочувствует их идеям. В таких случаях говорят: проповедуешь перед теми, кто уже принял веру, но не говоришь с другими. У вас есть определенные политические взгляды. Ваше мировоззрение даже выходит за пределы политики - в, скажем так, религиозную область. Предполагается, что это может как-то пропагандироваться.

АБГ: Поскольку в отличие от концептуалистов я настаиваю на пластических решениях, я как художник веду поиск в области форм. Буквально в области пластической формы. И это, если и не примиряет, то вызывает интерес - опять же, судя по социальным сетям - у абсолютно взаимоисключающих групп.

СГ: На выставке есть серия работ, которые дублируют друг друга, правда, в разных медиумах - видеопроекция и картины. Картины?..

АБГ: …архитектурная подача.

СГ: Отчего так - параллельно статичные и динамичные изображения?

АБГ: Как знать, может, и здесь единомоментно присутствуют Дионис и Аполлон.

СГ: У вас присутствует несколько усложненный Тимур Новиков.

АБГ: Это тханка, преимущественно буддийская форма подачи сакрального материала. Во-первых, это большое евразийское представление. Но, во-вторых, по факту, безусловно, Тимура помним, не забываем, Тимура чтим.

СГ: Вы - стилист Евразийского движения. Учитывая идейную линию движения, это звучит как некий оксюморон.

АБГ: Сознательный оксюморон.

СГ: В чем заключается деятельность стилиста?

АБГ: Она понята широко, а в то же время предельно конкретно. За мной по факту материализация произносимого, и так вышло, что я единственный, кто занят его пластическим воплощением и зрительными образами. Более того, последние двенадцать лет моя деятельность созвучна ежедневному обновлению такого парадоксального явления, как Международное евразийское движение. И дата исполнения определенных произведений имеет большое значение, поскольку это вехи большого евразийского делания.

СГ: А на бытовом уровне - вы оформляете сайты, печатные издания?

АБГ: Само собой, я причастен к созданию наглядной агитации, плакатов, символики, к оформлению съездов, конференций, которые проходят в самых неожиданных местах - от павильона Россия на ВВЦ до замка Бран, замка Дракулы.
Я обратил внимание на тексты Дугина в конце 1980-х, а, когда в 1994 создавалась Национал-большевистская партия, у основания которой стояли Александр Гельевич Дугин, Эдуард Лимонов, Сергей Курехин и Егор Летов, начал участвовать в их деятельности. НБП создавалась как единственная и уникальная в мировой практике партия талантливых людей. Было бы странно обойти вниманием такое явление.