Освободительная миссия советской армии в европе. О пересмотра результатов освободительной миссии ркка в европе

Для обеспечения порядка в занятых Красной Армией районах общее руководство делом организации и контроля за осуществлением гражданского Управления на всей освобожденной советскими войсками территории Румынии возлагалось на Военный Совет 2-го Украинского фронта. В Постановлении особо подчеркивалось: «Имея в виду, что вступление советских войск в Румынию диктуется исключительно военной необходимостью и не преследует иных целей, кроме целей сломить и ликвидировать продолжающееся сопротивление войск противника, в занятых Красной Армией районах советов и органов советской власти не создавать. Сохранить без изменения все существующие в этих районах румынские органы власти и существующую в Румынии систему экономического и политического устройства. Исполнению религиозных обрядов не препятствовать и церквей и молитвенных домов не трогать. Румынских порядков не ломать и советских порядков не вводить» (12).

Поддержание общественного порядка на занятой румынской территории предписывалось осуществлять через местную румынскую администрацию под контролем и наблюдением командования Красной Армии, а необходимые мероприятия в интересах армии военные коменданты обязывались осуществлять через существующие органы местной власти. Комендантам поручалось немедленно по вступлении в должность в каждом уездном и волостном центре, а также в наиболее крупных населенных пунктах опубликовывать (путем объявления в прессе и расклеивания) приказ № 1 на русском и румынском языках, в котором следовало указать: а) гражданским властям продолжать исполнение своих обязанностей; б) всем владельцам торговых и промышленных предприятий продолжать свою деятельность; в) школам, больницам, амбулаториям и т.п. учреждениям оказывать содействие в обеспечении их нормальной работы; и др. Стоимость всех реквизируемых или добровольно продаваемых для нужд Красной Армии предметов потребления и промышленных товаров выплачивается в леях по ценам, существовавшим до вступления советских войск. Предписывалось не препятствовать исполнять свои обязанности «…всем румынским должностным лицам (чиновники государственных учреждений, муниципальные власти, полиция, сигуранца, судебные чины и т.д.), оставшимся на местах. От работы отстранять лишь тех должностных лиц, которые противодействуют мероприятиям Красной Армии» (13). Объявлялось, что «…все личные и имущественные права румынских граждан и частных обществ, а также принадлежащая им частная собственность, находятся под охраной советских военных властей» (14). Учитывая, что это был секретный официальный документ, который был разослан высшему гражданскому и военному руководству страны, нет оснований сомневаться в действительных намерениях Сталина и его ближайшего окружения. В опубликованном воззвании к румынскому народу нашли отражение все позиции Постановления, которые и стали руководством к действию советского командования и военных властей на территории Румынии. То есть и реальная, и публичная политика СССР в вопросе освобождения европейских стран в 1944—1945 гг. по сути своей полностью совпадала.

Таким образом, из документа следует четкая и последовательная политика в отношении Румынии, которую определило Постановление для командования советских войск, вступающих на территорию страны, на протяжении нескольких лет являвшейся сателлитом Германии, военным противником СССР и оккупантом, чьи войска проявляли жестокость и военные преступления, в том числе по отношению к советскому гражданскому населению. Во-первых, эта советская политика полностью соответствует духу и букве Гаагских конвенций; во-вторых, более того, она по гуманности и милосердию идет гораздо дальше, и, несмотря на еще ведущиеся военные действия между СССР и Румынией, сохраняет значительную часть ее суверенитета. (Румыния заявила о выходе из войны на стороне Германии и переходе на сторону антигитлеровской коалиции лишь после августовского восстания и свержения военно-фашистской диктатуры И. Антонеску, вслед за чем было заключено соглашение о перемирии 12 сентября 1944 г.) В-третьих, это не было голословным заявлением, и такой курс свидетельствует о том, что Красная Армия действительно идет освобождать румынский народ, оставляя ему право на выбор дальнейшей жизни общества и государства.

Достаточно сравнить такую советскую политику с целями нацистской Германии в войне, ее политикой и жесточайшей практикой на территории СССР, чтобы понять принципиальные различия между немецкими оккупантами и советскими освободителями. Причем в случае возможной победы нацистской Германии оккупированные страны и покоренные народы ожидало бы развертывание еще более масштабного долговременного террора и массового истребления, особенно восточных славян.

Подобная политическая линия проводилась Верховным главнокомандованием и высшим руководством СССР и в отношении других стран, на территории которых вступала Красная Армия. 31 июля 1944 г. было подготовлено воззвание в связи со вступлением советских войск на территорию Польши. С правительством этой страны были прерваны дипломатические отношения, и соответствующие соглашения были заключены с польским Комитетом национального освобождения, которому передавалась власть на территории, освобожденной Красной Армией. Аналогичное Постановление было принято при вступлении советских войск в Венгрию. Естественно, применительно к каждой стране учитывалась ее специфика, как и специфика ситуации, складывающейся вокруг этих стран.

Германия стремилась до последней возможности сохранить своих сателлитов в качестве союзников. В тех странах, где намечался выход их из войны, совершались перевороты (Венгрия), вводились германские войска, наносились контрудары (Румыния). Красная Армия оказывала помощь антифашистским силам в их борьбе за освобождение от немецкой оккупации и диктаторских режимов. Так, в Румынии больше четырех месяцев вели тяжелые бои четыре советские общевойсковые и две танковые армии, а когда 23 августа 1944 г. началось антифашистское восстание, вглубь страны было направлено более полусотни дивизий для поддержки восставших, после победы которых Румыния объявила Германии войну. Практически без боев, приветствуемые широкими слоями народа прошли советские войска по Болгарии на помощь восставшим 9 сентября. Огромную помощь оказали советские войска в освобождении восточной части Югославии и столицы Белграда. Огромные силы Красной Армии были задействованы по освобождению Польши и в Пражской операции по освобождению Чехословакии. Народов Европы, боровшихся за свою свободу против фашизма с его чудовищными проявлениями — расизмом и геноцидом, массовым террором и порабощением десятков миллионов людей, в их борьбе объединяли с Советским Союзом и его Красной армией общие цели и совместно пролитая за освобождение кровь. Общие потери Красной Армии составили более 3 млн убитыми, ранеными и пропавшими без вести, в том числе более миллиона погибших.

Силы сопротивления фашизму в Европе и Азии в разных формах (народно-освободительные армии, партизанское движение, и т.д.) получили огромную помощь от СССР, при содействии которого были созданы десятки воинских частей и соединений других стран общей численностью свыше 550 тыс. человек. Так, для обеспечения боеспособности народных армий Польши, Румынии, Югославии и Чехословакии им было безвозмездно передано свыше полумиллиона винтовок и карабинов, почти 200 тыс автоматов, более 40 тыс. пулеметов, 17 тыс. артиллерийских орудий и минометов, множество танков и самолетов. Также им было передано продовольствия и снаряжения на огромную сумму более 1,5 млрд руб. И эта помощь — и на полях сражений, и в материальном виде — была бескорыстной.

Отрицая освободительный характер действий Красной Армии в Европе и подменяя его понятием «оккупации», современные политические силы в Восточной Европе в качестве основного аргумента приводят «насаждение» в этих странах коммунистических режимов. Однако нельзя путать событие с его последствиями (тем более, достаточно отдаленными): политика СССР в послевоенный период в течение ряда лет претерпела значительную эволюцию, прежде всего под влиянием разворачивания «холодной войны», которая отнюдь не была в интересах СССР и инициатором которой, безусловно, был Запад, прежде всего, англо-саксонский мир в лице США и Великобритании. Напротив, СССР был объективно заинтересован в долгосрочном послевоенном сотрудничестве с западными союзниками. Однако, оказавшись объектом эскалации тотального послевоенного давления со стороны консолидировавшегося Запада, а также в ситуации балансирования на грани новой «горячей» войны, где разрушенный, разоренный и ослабленный немецко-фашистским нашествием СССР оказался бы в еще более тяжелом положении, нежели в 1941 г., Советский Союз вынужден был выстраивать более жесткую систему собственных союзов со странами Восточной Европы. При этом средством своей консолидации и более эффективного контроля со стороны СССР стали идеологически и политически самые близкие советской системе коммунистические силы, поддержка которых была усилена как ответ на возрастание внешнего давления на советскую страну. Хотя и в тот послевоенный период советское военно-политическое присутствие в Восточной Европе отнюдь не было равнозначно «оккупационному режиму», а смысл его не состоял в силовом проведении советизации.

Но ведь в 1944—1945 гг. цели СССР в послевоенном мире (а значит, и политика по отношению к освобождаемым странам Восточной Европы) были качественно иными. В этом отношении весьма важен такой документ, как «Записка руководителя Комиссии Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) СССР по возмещению ущерба, нанесенного Советскому Союзу гитлеровской Германией и ее союзниками, И.М. Майского народному комиссару иностранных дел В.М. Молотову по вопросам будущего мира и послевоенного устройства» от 10 января 1944 г., основные положения которого стали ориентиром внешней политики СССР в конце Второй мировой войны и после ее завершения и большей частью нашли практическое воплощение. Главную задачу советское руководство видело в предотвращении повторения возможной агрессии со стороны Запада, прежде всего, на европейских, западных границах, и средством этого считало, с одной стороны, создание «пояса безопасности» из лояльных и дружественных стран, а с другой — сохранение сотрудничества с западными державами, прежде всего, на антигерманской основе.

Среди важнейших линий послевоенной политики СССР И.М. Майский называет «укрепление дружественных отношений с США и Англией» (15). «Мне представляется, — писал в Записке И.М. Майский, — что нашей конкретной целью при построении будущего мира и послевоенного порядка должно быть создание такого положения, при котором в течение длительного срока были бы гарантированы безопасность СССР и сохранение мира, по крайней мере, в Европе и в Азии. …Если допустить, что СССР понадобится около 10-ти лет для залечивания ран, нанесенных ему войной, то «длительный срок» безопасности и мира, к которому нам следует стремиться при ликвидации нынешней войны, должен составить минимум 30, максимум 50 лет. Грубо говоря, речь идет о жизни двух поколений» (16). Для достижения этой цели И.М. Майский считал необходимым для СССР выйти из войны «с выгодными стратегическими границами», которыми он видел границы 1941 г. (при «частичной модификации данных границ с Польшей, с Румынией, с Финляндией и др., не принципиальных, хотя и важных корректировках, которые, в основном, и были осуществлены). То есть СССР не стремился к экспансии, расширению своей территории. Далее он считал желательным заключение пактов о взаимопомощи с рядом стран. И.М. Майский писал об «основном вопросе» — с точки зрения обеспечения будущей безопасности, а именно о германском: «…Нам следует стремиться к возможно более полному “обезвреживанию” Германии на указанный выше срок (30—50 лет), т.е. к созданию таких условий, при которых Германия не могла бы даже и помыслить о какой-либо агрессии против кого-либо» (17). И речь здесь идет об оккупации, раздроблении и разоружении Германии.

Но когда речь заходит о других восточно-европейских странах (при всех негативных оценках Польши и Венгрии, исторически настроенных против России), то никакой речи об утверждении коммунистических режимов вовсе не идет, а рассматриваются варианты установления лояльных и дружественных, союзных отношений. В конце Второй мировой войны советская дипломатия искала в политике такую гибкую линию, которая позволила бы сохранить сотрудничество с западными союзниками по антигитлеровской коалиции, а для этого не раздражать их прямолинейной советизацией даже в странах, попадавших в сферу преобладавшего влияния СССР, а внутри этих стран находить баланс сил для обеспечения конструктивного развития. Позже это было определено как развитие «народной демократии», то есть формирование демократических правительств с разнородными политическими силами, хотя и при обязательном участии коммунистов, но, как правило, без их доминирования.

Ситуация в конце Второй мировой войны и в первые послевоенные годы явилась результатом успешного военного наступления Красной армии против нацистской Германии и ее сателлитов. При этом она складывалась согласно международно-правовому акту, решениям «большой тройки» по антигитлеровской коалиции. Эти решения были обусловлены общими задачами союзников по разгрому Третьего рейха. Занятие стран Восточной Европы войсками Красной Армии было необходимым условием выхода к границам Германии и обеспечивало их тылы. Действия Красной Армии реализовывали выполнение Декларации об освобожденной Европе, которая была принята в феврале 1945 г. на Крымской конференции. Ялтинские и Потсдамские соглашения, двусторонние договора 1943 и 1945 гг. (советско-чехословацкий, советско-польский, советско-югославский), а также Соглашения о перемирии с Болгарией, Венгрией и Румынией фиксировали международно-правовые итоги войны. Безусловно, они открывали для СССР значительные возможности воздействия на внутриполитические процессы, поскольку в большинстве стран Восточной Европы (кроме Албании, Югославии, а с декабря 1945 г. и Чехословакии) находились части Красной Армии, функционировали советские военные комендатуры. Кроме того, в соответствии с международными договоренностями союзников в странах-участницах «оси» — Болгарии, Венгрии и Румынии — решающую роль играли советские представители, активно действовали советские дипломатические структуры, формировалась система политических, экономических и военных советников, и т.д. Однако активно использовать эти возможности влияния для укрепления позиций коммунистических партий СССР стал лишь после развертывания со стороны США и Англии открытой конфронтации, да и то далеко не сразу, а постольку, поскольку происходила существенная корректировка всей системы советской внешней политики. Однако это уже была другая, послевоенная история, век- тор которой был далеко не предрешен, а толчком к нему стал курс Запада на конфронтацию СССР с прямой угрозой военного нападения с массированным применением ядерного оружия, монополией на которое несколько лет обладали США. Именно под влиянием этого фактора — реальной угрозы новой внешней агрессии — во второй половине 1940-х годов происходила эволюции политики советского руководства — от поддержки тактики демократического блока к ее свертыванию и установлению доминирования компартий.

Рассматривая вопрос о сути послевоенной политики СССР в Восточной Европе, следует помнить, что она была зеркальным отражением англо-американского влияния на внутриполитическое развитие Западной Европы, которое СССР признавал так же, как советское влияние было признано и США, и Англией и зафиксировано в международных договорах. При этом никто эту американо-английскую политику оккупационной не называл и не называет, тогда как после развала СССР его роль в странах Восточной Европы оказалась «переименована» из освободительной в «новую оккупацию». Как видим, это не имеет под собой ни фактических, ни юридических оснований. Но остается моральный аспект «черной неблагодарности» стран и народов, которые были спасены советским солдатом от нацистского рабства, террора и истребления. И совершенно очевидно, что такой подход обусловлен политической недальновидной конъюнктурой и носит провокационный по отношению к современной России характер.

* * *

Главное, что позволяет определить действия Красной Армии, это то, с какими целями она пришла в другие страны, а это — и окончательный разгром противника, и союзнический долг, и моральный долг перед другими народами, стонавшими под игом нацизма и фашизма, находившимися под ярмом немецкой оккупации и террором своих фашистских диктатур. Вступление на чужую территорию было обусловлено исключительно военной необходимостью: продолжающимся сопротивлением войск противника (сохраняющимся состоянием войны против СССР конкретной страны, нахождением немецких войск на ее территории), а также необходимостью освобождения народов от германской оккупации либо от собственных режимов фашистской диктатуры. Другой силы, кроме Красной Армии, для освобождения Восточной Европы не было, и ее успехи стали вдохновляющими для подъема движения сопротивления, его организации и активизации на национально-освободительную борьбу. Не следует также забывать, что Красная Армия спасала от порабощения не только десятки народов, но и сотни тысяч людей, томившихся в концлагерях (в них за годы нацистского террора к тому времени уже погибло почти 8 млн человек).

Логика событий того времени делала вступление Красной армии в Восточную Европу закономерной, неизбежной и правомерной. Со странами, в которые вступали советские войска, заключались соответствующие соглашения, конкретно — с руководством антифашистских сил, представлявшим данную страну.

Таким образом, в тяжелейших сражениях наши войска не только изгнали нацистов со своей земли, но и выполнили великую Освободительную миссию — избавили страны Европы от коричневой чумы, от фашистского порабощения. Затем, верный союзническим обязательствам, СССР нанес удар по сателлиту Германии — японскому агрессору на Дальнем Востоке, освободив Северный Китай и Корею и поставив победную точку во Второй Мировой войне. И никакая политическая конъюнктура не может изменить эти бесспорные исторические факты.

Великая Отечественная война — экстремальная ситуация на грани жизни и смерти для СССР, многих его народов, для советского общества и государства. В той войне СССР противостоял гораздо более мощному противнику — фактически военно-экономическому потенциалу почти всей Европы, покоренной Гитлером. И от того, как руководство СССР выстраивало политическую стратегию (наряду с военной, экономической, идеологической и др.), во многом в решающей степени зависел исход Второй мировой войны.

Стратегия — наиболее общий план действий для достижения цели, особенно при недостаточности ресурсов для ее прямого достижения. А политическая стратегия — общий план управления политическими явлениями и процессами.

Вторая мировая война, помимо собственно военного противостояния, явилась областью столкновения политических воль и политических стратегий. И стратегически Сталин переиграл Гитлера по всем статьям, да и западные демократии тоже (хотя их — далеко не во всем). И решающий выигрыш состоялся еще до начала войны.

Перед началом Второй мировой войны шло сложное, многостороннее геополитическое и стратегическое противоборство, в котором самую нелицеприятную роль играли «западные демократии». Фундаментальным геополитическим контекстом была политика Великобритании по провоцированию столкновений континентальных держав Европы в целях их ослабления. Ущемленность Германии исходом Первой мировой войны, Версальским миром, возникшей на его основе системы международных отношений, запрограммировало возникновение реваншистских настроений немцев, на основе которых к власти пришел Гитлер. Стремление «западных демократий» направить агрессию против СССР (возродившейся после революции и гражданской войны державы, да еще и идеологически враждебной капитализму) привело к спонсированию нацистов со стороны финансового капитала США, к тому же оказавшихся в условиях Великой депрессии (и война виделась лучшим выходом).

Сталина сегодня обвиняют в заключении так называемого «пакта Молотов— Риббентроп» с фашистской Германией, согласно которому якобы Сталин с Гитлером совершили раздел Европы, который якобы и стал спусковым механизмом начала Второй мировой войны. Это совсем не так. Заключение данного договора со стороны СССР стало закономерным ответом на нечистоплотную игру Англии, Франции, Польши, не желавших сформировать систему европейской безопасности, и Мюнхенским сговором, отдавшим Чехословакию на растерзание нацистам. Польша, участвовавшая в разделе Чехословакии, готова была вместе с Германией двинуться против СССР. Более того, даже когда уже шла «странная война» (поскольку Англия и Франция надеялись договориться с Гитлером за счет СССР) и одновременно «Зимняя» война СССР с Финляндией, Франция с Англией готовили экспедиционные корпуса для войны против СССР. Советское руководство небезосновательно опасалось, что «западные демократии» могут сговориться с Гитлером и двинуться единым фронтом на СССР. Чему ж удивляться и возмущаться, что Сталин пошел на договор о ненападении с Германией?

Стратегически по основным позициям в предвоенной игре Сталин выиграл. Этих выигрышей было, по крайней мере, несколько. Прежде всего, Сталин переиграл дипломатии «западных демократий», которые с самого начала хотели столкнуть СССР и Германию, повернув агрессию Гитлера на Восток. Вместо этого, в результате заключения пакта с СССР, Гитлер направил свой первый удар против стран Запада.
Тем самым СССР:
1) предотвратил возможные коалиции и соглашения фашистской Германии с «западными демократиями»;
2) прорвал международную изоляцию, фактически сложившуюся в результате «Мюнхенского сговора»;
3) в перспективе получил в лице западных стран потенциальных военно-политических союзников, которые стали реальными с началом германской агрессии;
4) выиграл время, использованное на форсированный перевод промышленности на военные рельсы, модернизацию и мобилизацию армии;
5) ослабил потенциальный удар гитлеровской Германии, вынужденной рассредоточить силы и держать их на Западе, участвуя в боевых действиях, а также в оккупированных странах;
6) отодвинул границы на несколько сотен километров, тем самым «погасив» силу германского удара из-за растягивания коммуникаций, предотвратив мгновенный захват Ленинграда и отсрочив форсированное продвижение вглубь советской территории в условиях, когда каждая неделя имела существенное значение;
7) заключением пакта с Германией (23 августа1939 г.) в период конфликта с Японией (Халхин-гол, май-август 1939 г.) Сталин ослабил Антикоминтерновский пакт и фактически лишил Гитлера активного стратегического союзника на Дальнем Востоке, готового одновременно с Германией нанести военный удар на советских восточных границах. Вскоре и Япония заключила с СССР соглашение о ненападении (13 апреля 1941 г.)

* * *

Обратимся к началу Великой Отечественной войны. Произошло вероломное нападение нацистской Германии, с которой существовал договор о ненападении, и началась тяжелая оборонительная война (а отнюдь не наступательная, как планировалось в доктрине Ворошилова — «малой кровью, на чужой территории»). Противник был очень силен. Не с одной Германией пришлось воевать СССР, а с военно-экономическим потенциалом всей Европы, которую с легкостью покорил Гитлер.

Какие стратегические цели в такой ситуации встают перед руководством страны? Основных — две: 1) переломить неблагоприятное начало войны и довести войну до победного конца; 2) максимально воспользоваться плодами победы, и прежде всего — сформировать мировое послевоенное устройство, которое обеспечило бы для СССР достойное положение великой державы (победительницы) и обеспечило безопасность (прежде всего, военную). Для реализации каждой цели должна была быть выполнена целая иерархическая система задач.

Они могут быть разделены на 2 большие группы — внутренние и внешние.
Внутренние задачи:
. Прежде всего, задачи в отношении своего народа, в том числе, и психологические: с одной стороны, вывести страну, население из шока от внезапного нападения и неудач на фронтах; с другой — избавить от шапкозакидательских настроений; мотивировать население страны на смертельную схватку, на длительную и изнурительную борьбу, на готовность к массовому самопожертвованию на фронтах и в тылу.
. Организовать достойный отпор превосходящему в силах, отмобилизованности армии, подготовке военных кадров врагу (не надо забывать, что со стороны Германии воевали в основном горожане, а с советской стороны — недавние «лапотные» крестьяне, которым срочно приходилось овладевать непростой военной техникой и вооружением). Что значит организовать отпор? Перевести страну на военные рельсы, экономику перестроить на военный лад, эвакуировать предприятия с запада вглубь страны; провести массовую мобилизацию граждан (мобилизовать миллионы) в армию; и т.д.

Внешние задачи:
. Привлечь на свою сторону потенциальных союзников, сделать их реальными, наладить с ними отношения, скоординировать действия, получить помощь. Здесь главной задачей было добиться открытия «второго фронта» в Европе, что, увы, долго не удавалось сделать, ибо западные союзники «экономили свою кровь», стремились чтобы «германские нацисты» и «советские коммунисты» как можно дольше и больше уничтожали друг друга (это откровенно выразил один из западных политиков, но так думала элита «демократического Запада»). Его открыли лишь тогда, когда стало ясно, что СССР способен и в одиночку завершить войну в Европе, окончательно разгромить Германию.
. Обеспечить безопасность западных границ СССР, что можно было сделать, лишь получив контроль над Центральной и Восточной Европой (и это удалось сделать не только на полях сражений, но и на Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференциях)
. Добиться международного осуждения и ликвидации нацизма и фашизма как преступных идеологий (достигнуто через осуждение военных преступников Нюрнбергским трибуналом)
. Создать новую систему международных отношений (создание ООН, в Совете Безопасности свое место с правом вето получил и СССР в числе пяти крупнейших держав — постоянных членов).

Почему же Освободительная миссия Красной Армии заслуживает особого места в политической стратегии СССР в годы войны? Потому что данная идеологическая концепция, формирование которой началось практически с первых дней войны, концентрировала в себе ключевые смыслы участия СССР в мировой войне, ставшей для нашей страны Великой и второй Отечественной.

Великая Отечественная война — важнейшая часть Второй мировой войны. Именно на советско-германском фронте было перемолото подавляющее количество живой силы и техники фашистов, именно СССР вынес на себе основную тяжесть противостояния с самой мощной военно-экономической машиной, именно советский народ принес на алтарь Победы человеческие жертвы, которые превосходили совокупные потери всех остальных воевавших в Европе стран. Огромные территории Советского союза подверглась оккупации и поруганию, разграблению и разрушению экономики и культурных ценностей. Красная Армия, оказывая героическое сопротивление, вынуждена была отступать с тяжелыми оборонительными боями, вести кровавые сражения на своей земле, изматывая и уничтожая сотни вражеских дивизий, в конце концов обеспечив кардинальный перелом в ходе войны и начав неумолимое движение на Запад. Очистив от оккупантов свою землю, советский солдат пришел как освободитель на чужие земли — и оккупированных нацистской Германией стран, и своих противников.

________________________________________ __________________
11. Советский фактор в Восточной Европе. Документы 1944-1953 гг. В 2 т. Т. 1. 1944-1948 гг. М., РОССПЭН, 1999. С. 53-54.
12. Там же. С. 54.
13. Там же. С. 55.
14. Там же. С. 55.
15. Там же. С. 47.
16. Там же. С. 23.
17. Там же. С. 23-24.

January 17th, 2017 , 11:30 am

Сенявский Александр Спартакович - д.и.н., главный научный сотрудник ИРИ РАН
http://iriran.ru/?q=senavsky

Сдвижков Олег Владимирович - аспирант кафедры истории, философии и культурологии Московского государственного гуманитарного университета им. М.А.Шолохова
http://мпгу.рф/postgraduate/sdvizhkov-oleg-vladimirovich/

Введение (I)

В 2015 г. Россия отметила 70-летние юбилеи — День Победы над фашистской
Германией и ее сателлитами в Великой Отечественной войне, а также окончание Второй
мировой войны, которая была завершена разгромом милитаристской Японии. Решающий вклад в
сокрушение фашистских захватчиков внес СССР, и этот факт был очевиден и неоспорим в 1945 г., как и
главная, определяющая роль Красной Армии в освобождении множества стран и народов Европы и Азии.
«…Именно русская армия выпустила кишки из германской военной машины» (1) , — 27 сентября 1944 г.
признал премьер-министр воевавшей с Гитлером Великобритании У. Черчилль. А 25 февраля 1945 г. он
заявил: «Будущие поколения будут считать себя в дол гу перед Красной Армией столь же
безоговорочно, как и мы, которым довелось быть свидетелем этих великолепных подвигов» (2).
Генерал Д. Эйзенхауэр, Верховный главнокомандующий экспедиционными силами периода Второго
фронта, будущий президент США, 19 июня 1945 г. подтверждал: «Кампании, проведенные Красной
Армией, подавившей всё сопротивление на Востоке, сыграли важнейшую роль в поражении Германии» (3).
И это действительно так. Более 80% (а по некоторым оценкам, и более 90%) потерь в живой силе и
технике гитлеровская Германия понесла на Восточном фронте. Героическое сопротивление советского
народа агрессии, начатой нацистами против СССР, спасло Великобританию от германского
вторжения, предоставило США время для мобилизации своих ресурсов. Союзники по антигитлеровской
коалиции — Великобритания и США, каждый имевший свои геополитические интересы, стремились
свести к минимуму свои потери, пока военный противник — Третий рейх, и военный союзник — СССР
(он же — геополитический конкурент и идеологический противник) истощали себя в противоборстве.
Открытие Второго фронта в Западной Европе неоправдан но затягивалось, и СССР два лишних года,
напрягая все силы, практически в одиночку противостоял подчиненному фашистской Германии
объединенному военно-экономическому потенциалу почти всей Европы. Оно состоялось лишь тогда,
когда стало очевидным, что СССР может победить и без англо-американских союзников. Несопоставимо
огромны советские людские и материальные потери в сравнении с совокупными потерями всех остальных
союзников по антигитлеровской коалиции — цена, которую заплатил СССР за общую Победу.
СССР сокрушил не только нацистскую Германию, но и вывел из войны ее
сателлитов — Финляндию, Болгарию, Румынию, Словакию, Венгрию, что сопровождалось в этих странах
крахом профашистских режимов. На завершающем этапе Второй мировой войны, когда Красная
Армия, освобождая свои ранее оккупированные территории, выходила на довоенные границы, и конец
нацистской империи становился очевиден, все без исключения режимы государств — сателлитов Гитлера
стали искать пути выхода из войны, предпринимать попытки вырваться из-под диктата фюрера и
разорвать с ним союз. И почти во всех этих странах германские власти использовали военную силу
(где-то успешно — Словакия, Венгрия, где-то нет — Болгария, Румыния, Финляндия) с целью удержать
в них свои позиции, предпринимая прямые оккупационные действия. И если для элиты союзных Гитлеру
государств наступление Красной Армии и крах режимов стали драмой утраты их власти и привилегий, то
для народов этих стран избавление от военно-авторитарных диктатур, от диктата нацистского «нового
порядка», а в ряде государств и от прямых оккупационных акций Германии, действительно стало
освобождением.
Но были и страны, народы которых многие годы испытывали на себе все
ужасы нацистской оккупации и «нового порядка» — Чехия, Польша, Юго- славия, Албания и др.
Все «неарийские» народы (в их числе евреи, цыгане, славянские народы и др.) рассматривались как
«человеческий материал», подлежавший порабощению, а в перспективе и истреблению в интересах
процветания немцев. И если тактически (до ожидавшегося нацистами победоносного окончания
войны) на некоторых аннексированных территориях оккупационный режим был более или менее
«щадящим» (например, в Чехии, где население работало на рейх), то на других население, особенно
в случае активного сопротивления, истреблялось сотнями тысяч и миллионами (Польша, Югославия и
др.).
Как долгожданных освободителей встречали Красную Армию во многих
странах Европы. Всего Красная Армия освободила почти 50% территории современных европейских
государств, не считая европейской России (11 стран центральной и юго-восточной Европы; в настоящее
время на этой территории находятся 16 стран) с населением, значительно превышавшим 120 млн
человек, а в освобождении еще 6 стран участвовала вместе с союзниками.
Но даже там, где советские войска непосредственно не участвовали в боевых
действиях, именно они и стоявший за ними советский народ создали кардинальные условия для
победы над казавшейся непобедимой, самой мощной в истории военной машиной Третьего рейха и для
освобождения народов от нацистской оккупации. Лидер «Сражающейся Франции» и Председатель Вре-
менного правительства Французской Республики Шарль де Голль сказал по этому поводу: «Французы
знают, что сделала для них Советская Россия, и знают, что именно Советская Россия сыграла
главную роль в их освобождении...» (4)
С тех пор прошло уже более 70 лет. Произошло не только множество событий,
но и сложнейшие процессы, тектонические сдвиги в развитии человечества. СССР стал
супердержавой, на равных конкурировавшей с США, которые внесли в Победу куда меньший вклад, но
сумели воспользоваться плодами победы более эффективно. Почти полвека длилась «холодная вой-
на», в которой бывшие союзники по антигитлеровской коалиции оказались по разные стороны
баррикад. Возникла, развивалась, а затем распалась мировая
социалистическая система. Произошло крушение самого СССР с его
системой ценностей, идеологией, ролью в мировой политике; США превратились в единоличного
мирового гегемона, навязывающего всему миру свои ценности, образ жизни, идеологию, диктующего в
своих интересах другим странам их внешнюю и внутреннюю политику с помощью широкого диапа-
зона средств — от инструментов «мягкой силы» (от подкупа элит до «цветных революций»,
политтехнологических переворотов) до прямого силового, во- енного вмешательства. Сменилось
несколько поколений, почти полностью ушло из жизни фронтовое поколение, участники и свидетели
событий Второй мировой войны. И как же теперь видятся те далекие военные события? Знают ли
современные поколения о решающей роли СССР в разгроме гитлеризма, о подвиге Красной Армии, о
беспримерном героизме советского солдата? Помнит ли, как пелось в известной послевоенной песне,
«мир спасенный, мир вечный, мир живой Сережку с малой Бронной и Витьку с Моховой»?
Увы! Опрос жителей стран-участниц Второй мировой войны — Великобри-
тании, Франции и Германии в 2015 г. (5), показал, что только 13% опрошенных
«отдали» ключевую роль в освобождении Европы от фашизма Красной Армии, причем в Германии таких
17%, в Великобритании — 13%, во Франции (привет де Голлю!) — 8%. В среднем около четверти
опрошенных вообще не смогли ответить на вопрос о том, кто сыграл ключевую роль в освобождении
Европы, большинство французов (61%) и немцев (52%) ключевую роль отдали американским войскам (с
чем согласно лишь 16% жителей Великобритании, которые отдали пальму первенства своей армии —
46%). Таким образом, знания и представления жителей Европы о Второй мировой войне кардинально
расходятся с реальной историей, а говорить о какой-либо благодарности со стороны Европы по
отношению к стране, потерявшей в борьбе с нацистской агрессией 27 млн граждан, понесшей
невиданный в истории материальный ущерб, вообще не приходится.
Как же так случилось, что современные европейцы не помнят о своих реальных
освободителях, о том, кто в действительности спас их от нацистской чумы? Ведь в конце
войны это было очевидным не только для политиков, но и для большинства европейцев.
Превращение сознания и относительно адекватной памяти в беспамятство произошло не вдруг, не
сегодня и не вчера. Здесь сработало несколько факторов. Во-первых, психология европейских
обывателей, которые мало в своей массе интересуются историей. Во-вторых, естественная смена
ряда поколений, при которой уход непосредственных свидетелей событий сопровождался их замещением
поколениями, получавшими сведения о войне опосредованно (то есть, через каналы информации,
которые зависят от информационной, исторической политики конкретных государств). В-третьих, и
здесь оказались задействованы факторы внешней и внутренней политики, в том числе длительное
противостояние в «холодной войне», которое побуждало западноевропейцев рассматривать СССР как
врага, создавать из него соответствующий образ, а потому в информационно-психологической
войне вытеснялись все положительные аспекты как самой
страны-оппонента, так и истории взаимоотношений (включая совместную
историю борьбы с нацизмом в рамках антигитлеровской коалиции). Соответствующие
информация и образы подавались и для собственного населения, где в победе над фашизмом
превозносились заслуги США (доминирующей страны западного мира) либо собственные
(Великобритания).
С распадом СССР тенденция только усилилась, поскольку Запад стал делить
и осваивать «советское наследство», в том числе символическое (а моральный ресурс
главного победителя гитлеровского режима — это большая ценность и сила). Поэтому удивляться
результатам репрезентативного опроса, достаточно адекватно отражающего историческое сознание
европейцев относительно Второй мировой войны, не приходится: длительная историческая политика и
пропаганда сработали весьма эффективно. Удивительно другое — то, что при такой пропаганде
целых 13% европейцев все еще адекватно оценивают роль и вклад СССР в Победу (тем более, что эта
пропаганда в последние годы все более включает элементы открытой фальсификации и «демонизации»
Советского Союза, крайними проявлениями которых являются попытки поставить нацистскую Германию и
СССР, фашистское и советское государства на одну доску, приравнять Сталина к Гитлеру, представить
СССР наряду с Германией виновником Второй мировой войны, а также очернить светлый образ
советского солдата и Красной Армии в целом, приписав им массовые военные преступления —
грабежи, мародерства, изнасилования и т.п.). Но радовать такая память европейцев нас не может:
население с подобным историческим сознанием является податливым материалом для политических
манипуляций и настраивания против нашей страны.
А историческая политика Запада, являющаяся одним из инструментов его
геополитики и политики в широком смысле слова, характеризуется активной антироссийской
направленностью. Сегодня Западом в целом — и США, и странами Евросоюза — целенаправленно и
последовательно проводится массированная информационная политика в целях пересмотра как самой
сути, так и итогов Второй мировой войны с тем, чтобы дезавуировать справедливый
освободительный характер участия в ней СССР, представить Советский Союз и его Красную Армию не
как освободителей Европы и Азии, а в качестве агрессоров (сопоставимых с нацистской Германией),
отобрать у нас нашу Победу и приписать ее исключительно себе. При этом в целом ряде
европейских стран идет ползучая реабилитация политических режимов гитлеровских сателлитов и
коллаборационистов в оккупированных нацистами во время войны государствах, замалчивание
«неприятных», дискредитирующих (прежде всего, элиту ряда стран) страниц истории, и прямое
игнорирование освободительного характера похода Красной Армии в Европу в конце Второй мировой
войны.
Весьма настораживает состояние исторической памяти о Второй мировой
войне и на постсоветском пространстве. В бывших республиках Прибалтики — ныне «независимых»
государствах, фактически находящихся под внешним, американским управлением (причем высшие
государственные должности в разные годы в них занимали американские граждане), включенных в ключевые
военно-политические и экономические структуры Запада, доминантой политики являются русофобия
и антисоветизм, в том числе в историческом аспекте. Применительно ко Второй мировой войне они
проявились в необоснованных обвинениях в адрес СССР в соучастии с Германией в развязывании
войны, а освобождение от германской оккупации прибалтийские историки и политики называют «новой
оккупацией». Аналогичные процессы идут на Украине и в ряде других постсоветских государств, где
кардинально пересматривается совместная с Россией история, включая историю Второй мировой войны. В
каждом из государств есть своя специфика, но общей тенденцией является реабилитация своих
коллаборационистов, пособников германских оккупантов-нацистов и даже превознесение их как
национальных героев — борцов за освобождение (и от «ига большевизма», и от «российского
имперства», и от русских).
И в современной России за последние четверть века состояние исторической
памяти о войне постоянно подвергалось испытаниям: снижением качества преподавания истории
и свертыванием его объема, массовым вбросам публицистических произведений, фальсифицирующих
историю (писания Резуна-Суворова и т.п., атаки на героические символы Великой Отечественной,
«художественные» фильмы, внедряющие в массовое сознание «черные мифы», переворачивающие реальную
историю с ног на голову), и т.д. Очернению подвергается и советский солдат-освободитель Европы,
Освободительная миссия Красной Армии в целом.
Следует подчеркнуть, что и само изучение Освободительной миссии Красной
Армии в отечественной историографии не было свободно от недостатков: во-первых, оно
происходило в основном в советской историографии (с понятными идеологическими отягощениями);
во-вторых, сводилось преимущественно к исследованию собственно военной стороны этого
многостороннего явления — хода событий, боевых операций, хронологии и географии освобождения. Но,
как оказалось, сегодня важнейшими объектами информационных атак противников России являются
другие аспекты зарубежного освободительного этапа войны — психология и поведение советских войск
на территории противника и освобождаемых от оккупации стран Восточной Европы и Дальнего Востока,
гуманитарные аспекты войны, в том числе политика в отношении гражданского населения,
материальных и культурных ценностей и др. Однако, именно этим вопросам и ряду других «не
событийных» аспектов освободительного похода Красной Армии в 1944—1945 гг. исследователями
уделялось наименьшее внимание, многие из них вообще выпали из поля зрения историков.

* * *
История — это политика, обращенная в прошлое. Данный афоризм честно отражает неприглядную
реальность: историческая наука отнюдь не отличается академической абстрактностью и чистотой,
но почти всегда политически и/или экономически ангажирована. И редко кому из историков
удается идти наперекор существующей тенденции, оставаясь научно объективным,
особенно в изучении значимых, актуальных и острых тем. Такой тематикой оказалась история Второй
мировой войны, затрагивающая жизненно важные интересы многих стран мира, а потому политика в ее
исследовании всегда оказывала влияние на историческую науку.
Борьба за интерпретацию истории Второй мировой войны началась вскоре
после её завершения в контексте противостояния двух общественных систем,
но приобрела крайнюю остроту в процессе и после распада СССР и всего
«соцлагеря». Причина в том, что ход и итоги Второй мировой войны на полвека явились основой для
Ялтинско-Потсдамской системы мироустройства с её двухполюсной конструкцией, а развал одного из
полюсов в конце 1980-х — начале 1990-х гг. вызвал геополитическую катастрофу. Произошли
трансформация социально-экономических моделей стран, ранее входивших в советский блок или в
состав СССР, встраивание их в западную цивилизацию с англо-саксонским доминированием, стремлением
новых элит этих стран продемонстрировать лояльность новым «сюзеренам», прежде всего США,
через «отталкивание» от России, хотя бы и постсоветской, а самого Запада — максимально
«освоить» (по возможности присвоить) «советское наследство». Для этого и
ранее принижавшаяся и искажавшаяся роль СССР в мировой войне подверглась
ещё более изощрённому искажению и очернению.
Особенно яростным нападкам подверглась заключительная стадия Великой Отечественной войны, а именно
освобождение Красной Армией ряда стран Восточной и Центральной Европы, включая главного
противника антигитлеровской коалиции — Германию (6). В СССР этот поход в Европу (после освобо-
ждения собственных временно оккупированных территорий) получил осмысление сначала в политической
(сформированной в ходе самой войны) (7), а затем и в исторической концепции «Освободительной миссии».
То, что решающая роль СССР в освобождении Европы вызывает особо яростную неприязнь у современной
политической и околонаучной элиты Запада, не случайно: Европа под предводительством
нацистской Германии несла России порабощение, разрушения и смерть, а Красная Армия народам
Европы — освобождение и спасение от нацистского рабства. Можно ли такое простить и оставить
эту миссию незапачканной и неискаженной? Ведь большинство европейских стран было замарано либо
прямым союзом с Гитлером, либо — из покорённых стран — массовым коллаборационизмом, особенно
среди их элиты. Но и в странах, союзных в то время СССР, ещё со времен «холодной войны» вплоть
до сегодняшних дней предпочитают переставлять акценты, проводить инвер- сию с позитивного образа
советского воина-освободителя на негативный.
Вот почему крайне важно противопоставить пропаганде, искажающей историческую реальность, научные
исследования, отражающие действительную роль Красной Армии в освобождении Европы.

________________________________________ __________________

1. Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами
Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. В 2 т. Изд. 2-е. Т. 1.
Переписка с У. Черчиллем и К. Этли (Июль 1941 г. — ноябрь 1945 г.). М.: Политиздат,
1976. С. 305.
2. Величие подвига советского народа: Зарубежные отклики и высказывания 1941—1945 годов о
Великой Отечественной войне / Сост. А.И. Бабин и др. М.: Международные отношения,
1985. С. 280.
3. Величие подвига советского народа. С. 298.
4. Там же. С. 274.
5. Опрос проводило агентство ICV Researche для агентства Sputnik в рамках проекта Sputnik
с 20 марта по 9 апреля 2015 г.
6. См.: «Зверства» Красной Армии, или кровавый след освобождения // Россия в зарубежном теле-
и радиоэфире. РИА Новости. № 046. 6—19 апреля 2005 г. С. 9; Сенявская Е.С. Красная Армия в Европе
в 1945 г.: старые и новые стереотипы восприятия в России и на Западе // Обозреватель—Observer.
Научно-аналитический журнал. 2012. № 2. С. 111—127; № 3. С. 85—101.
7. См.: Сенявский А.С. Освободительная миссия Красной Армии в 1944—1945 гг.: формирование
и эволюция официального дискурса // Преподавание отечественной истории: исторические факты и их
интерпретации: материалы XVIII Всерос. науч.-практ. конф. М.: Экон-информ,
2014. С. 284—292.

Наступление, начатое зимой 1944 г. под Ленинградом и Новгородом, шло непрерывно. Красная Армия не давала передышки врагу. С конца декабря 1943 г. до середины мая 1944 г. наши войска прошли на запад свыше 1 ООО км, разгромили 99 дивизий и 2 бригады врага (из них 22 дивизии и 1 бригада уничтожены). На Правобережную Украину - главное направление наступления - гитлеровское командование перебросило 43 дивизии и 4 бригады, из них 34 дивизии и все бригады - из европейских стран и из самой Германии.

Весной 1944 г. советские войска вышли на юго-западную границу СССР и перенесли боевые действия на территорию Румынии. Войска генералов Ф.И. Толбухина и А.И. Еременко совместно с силами Черноморского флота и Азовской военной флотилии под командованием адмиралов Ф.С. Октябрьского и С.Г. Горшкова освободили Крым (3) .

К этому времени союзники подготовили высадку своих войск в северной Франции. Операция «Оверлорд» - крупнейшая в истории высадка стратегического десанта, в ней участвовали огромные экспедиционные силы численностью 2 млн. 876 тыс. человек (1) . Одновременно с наступлением союзников на западе, летом 1944 г. развёртывались крупнейшие наступательные операции Красной Армии. 10 июня началось освобождение Карелии, что привело финское правительство к решению о выходе из войны. Затем последовал главный удар в Белоруссии и на Западной Украине.

Белорусская операция («Багратион») - одна из крупнейших во Второй мировой войне. Наступление началось внезапно для противника, который ждал его на юге. 23 июня после мощных ударов авиации и активных действий белорусских партизан советские войска вклинились в оборону врага. В образовавшиеся бреши устремились танковые и механизированные группировки. 3 июля освобождён Минск, восточнее которого в кольце окружения осталось 105 тыс. немецких солдат и офицеров. В других «котлах» у Витебска и Бобруйска окружены ещё 30 тыс. и 40 тыс. соответственно.

Советские войска развивали стремительное наступление и вышли на границу Восточной Пруссии к линии Гродно - Белосток, а на юге - к Бресту. В ходе наступления в Белоруссии началась Львовско-Сандомирская операция по освобождению Западной Украины.

Грандиозное наступление Красной Армии усилило требование общественности США и Англии активизировать действия во Франции. Но наступление союзников с плацдарма в Нормандии началось лишь 25 июля, спустя 5 дней после неудавшегося покушения на Гитлера. Немецкие войска пытались нанести контрудар, но безуспешно, и начали отступать. 15 августа союзный десант высадился также на юге Франции, после чего немцы начали организованный отход по всему Западному фронту. К 25 августа союзники овладели территорией Франции между Сеной и Луарой. По всей стране вступили в сражение с оккупантами бойцы Сопротивления. Вооружённая борьба французского народа существенно помогла наступлению союзных войск. Центральным звеном борьбы стало успешное Парижское вооружённое восстание, руководимое коммунистами.

Совместное наступление войск антигитлеровской коалиции ус корило развал гитлеровского блока и активизировало борьбу антифашистских сил в странах Восточной, Центральной и Южной Европы. В оккупированных фашистской Германией странах и союзных с ней государствах в ходе войны произошла резкая поляризация сил. Победы Советского Союза сделали социализм популярным среди широких народных масс и усиливали влияние коммунистических партий. Вступление советских войск на территории стран Восточной и Центральной Европы революционизировало освободительное движение, оказывало поддержку политическим силам социалистической ориентации.

В странах Восточной, Южной и Центральной Европы процесс разгрома гитлеровских войск вооружёнными силами Советского Союза слился с освободительными антифашистскими народно-демократическими восстаниями и революциями.

В ходе Ясско-Кишинёвской операции по освобождению Молдавии в Бухаресте 23 августа под руководством Коммунистической партии Румынии и по согласованию с румынским королём началось антифашистское восстание. К 29 августа окружённые вражеские войска были разгромлены, в плен взято 208,6 тыс. человек. К 31 августа советские воины совместно с румынскими соединениями и рабочими отрядами освободили Плоешти, а затем вступили в Бухарест, восторженно встреченные жителями.

В ходе освобождения Румынии советские войска вышли к границам Болгарии, где к лету 1944 г. развернулась возглавляемая коммунистами партизанская война против монархо-фашистского правительства, вовлёкшего Болгарию в блок с Германией и предоставившего ее территорию и ресурсы для борьбы против СССР. В 1944 г. Болгария продолжала активно помогать Германии. Новое правительство Болгарии, сформированное 2 сентября 1944 г., провозгласило нейтралитет, но по-прежнему оставляло свою территорию в распоряжении германских фашистов.

Продвижение советских войск в Болгарии резко изменило всю обстановку на юге Европы. Югославские партизаны получили непосредственную помощь от Красной Армии. В соответствии с договорённостью правительства СССР и руководства освободительным движением Югославии советские войска совместно с югославскими и болгарскими частями провели Белградскую операцию. Разгромив немецкую армейскую группировку, они освободили Белград. Югославская народная армия получила крепкий тыл и военную помощь для дальнейшей борьбы за полное освобождение страны. В Албании к концу ноября немецкие войска были изгнаны силами народного сопротивления, и здесь также сформировалось Временное демократическое правительство.

Одновременно с наступлением на Балканах Красная Армия продвигалась в Восточные Карпаты на помощь к словацким партизанам и к границам Венгрии. Преодолевая ожесточённое сопротивление врага, советские воины к концу октября освободили треть венгерской территории и развернули наступление на Будапешт. Антифашистский фронт Венгрии создал Повстанческий освободительный комитет, в который вошло несколько политических партий во главе с коммунистической. Освобождённая территория стала базой создания народной власти и развития народно-демократической революции в стране. В декабре Временное национальное собрание сформировало Временное правительство, которое объявило войну Германии и приступило к реорганизации политической и хозяйственной жизни страны на демократических началах.

В октябре войска Карельского фронта (генерал К.А. Мерецков) совместно с силами Северного флота (адмирал А.Г. Головко) освободили советское Заполярье и часть Северной Норвегии (3) . В огне войны против фашизма складывались основы боевого содружества вооружённых сил СССР и новых народных республик. Особо тяжёлые бои проходили в Венгрии в ходе Будапештской операции, которая началась 29 октября и продолжалась до 13 февраля 1945 г. силами 2-го и 3-го Украинских фронтов, Дунайской флотилии с привлечением 1-й болгарской армии и 3-й югославской армии. Кровопролитное оборонительное сражение произошло в районе озера Балатон, где советские войска стойко выдержали мощный танковый удар противника.

17 января освобождена Варшава, 19 января - Лодзь и Краков, который при отступлении фашисты заминировали, но советские разведчики сумели спасти город. К концу января - началу февраля войска 1-го Белорусского (маршал Жуков) и 1-го Украинского (маршал Конев) фронтов вышли к Одеру, захватив на его западном берегу крупные плацдармы. Войска 2-го и 3-го Белорусских фронтов (маршалы Рокоссовский и Василевский) совместно с Краснознамённым Балтийским флотом (адмирал В.Ф. Трибун) вели наступление в Восточной Пруссии и Померании. На юге советские войска наступали в Чехословакии и начали освобождение Будапешта (3) .

В итоге наступления советских войск зимой 1945 г. гитлеровская армия потерпела сокрушительное поражение, скорое окончание войны стало фактом. 16 апреля началась Берлинская стратегическая операция (3) . Советские войска прорвали глубоко эшелонированную оборону врага и вступили в пригороды Берлина. 25 апреля окружение берлинской группировки завершилось. По всему Западному и Итальянскому фронтам союзники принимали частичную капитуляцию гитлеровских войск (в обход подписания акта о безоговорочной капитуляции Германии), быстро продвигаясь по германской территории. По настоянию Советского правительства 8 мая проведено подписание всеми союзниками акта о безоговорочной капитуляции Германии. Оно проводилось в освобождённом Берлине под председательством Маршала Советского Союза Г.К. Жукова (2) . Только после подписания акта немецкие войска на востоке повсеместно начали складывать оружие. Последний день войны стал днём освобождения братского чехословацкого народа. Красная Армия до конца выполнила свой интернациональный долг армии-освободительницы.

В целом официальный дискурс «освободительной миссии Красной Армии» не только выполнил свои прагматические задачи, но в главном соответствовал постулируемым высоким смыслам, которыми наполняла их власть, и прежде всего в лице И.В. Сталина: народы Европы были спасены от порабощения, а во многом и от уничтожения расистским режимом III Рейха. Концепция Освободительной миссии Красной Армии выполнила свои задачи, обеспечив и внутреннюю мобилизацию сил, и идеологическое оформление освободительного похода Красной Армии в Европу, способствуя победоносному завершению войны, а также послевоенному продвижению интересов СССР в освобожденных странах….

* * *

При изучении истории Освободительной миссии одним из важнейших является вопрос о том, как понимала власть (с самого начала войны и вплоть до ее окончания) роль СССР в разгроме германского фашизма и роль Красной Армии с того момента, как она выйдет за пограничные рубежи своей страны. Как верховная власть формулировала это понимание и доносила его до военных, управленческих и идеологических структур, до армии и всего народа. Это крайне важно, потому что позиционирование целей и характера деятельности, определенной не просто как освобождение, а как Освободительная миссия, было не пустым звуком или голой пропагандой, а воплощалось в приказах Верховного главнокомандования, Ставки ВГК, командования фронтов и армий, в государственных законах, в политико-дипломатических мероприятиях, в выработке правовых основ вступления советских войск на чужую территорию, регламентации поведения военнослужащих, в специальной разъяснительной и пропагандистской работе среди личного состава войск, наконец, в дисциплинарных и карательных мерах по отношению к нарушителям установленных норм поведения в Красной Армии, которые жестко и даже жестоко пресекали отклонения от предписанного поведения.

Суть Освободительной миссии была определена советским руководством еще в самом начале Великой Отечественной войны. В докладе на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями г. Москвы 6 ноября 1941 г. И.В. Сталин сказал об этом: «В отличие от гитлеровской Германии, Советский Союз и его союзники ведут войну освободительную, справедливую, рассчитанную на освобождение порабощенных народов Европы и СССР от гитлеровской тирании… У нас нет и не может быть таких целей войны, как захват чужих территорий, покорение чужих народов, всё равно, идёт ли речь о народах и территориях Европы, или о народах и территориях Азии… У нас нет и не может быть таких целей войны, как навязывание своей воли и своего режима славянским и другим порабощенным народам Европы, ждущим от нас помощи. Наша цель состоит в том, чтобы помочь этим народам в их освободительной борьбе против гитлеровской тирании и потом предоставить им вполне свободно устроиться на своей земле так, как они хотят» (18).

Как уже отмечалось выше, освободительные задачи СССР по отношению к порабощенным германским фашизмом народам Европы прозвучали уже в первый день войны, 22 июня 1941 г., в выступлении по радио Заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР и Народного Комиссара Иностранных Дел В.М. Молотова19 и в речи И.В. Сталина 3 июля 1941 г. (20)

Откуда же идет сам термин «Освободительная миссия», и почему столь высокий слог — именно «миссия», а не просто «освобождение»? 7 ноября 1941 г., когда враг стоял вблизи Москвы и вполне реально было падение советской столицы, как символический акт, имевший огромное психологическое значение для поддержания духа армии и народа, оказавшихся в очень тяжелом положении, и пропагандистское и политико дипломатическое значение в мировом масштабе, был проведен традиционный военный парад на Красной площади в честь 24-й годовщины Октябрьской революции. На нем выступил с речью И.В. Сталин. Обрисовав положение момента, сравнив его с положением страны в 1918 г., когда ситуация была много хуже, но была достигнута победа, подчеркнув все преимущества современного положения СССР сравнительно с периодом гражданской войны и иностранной интервенции 14 государств, Сталин тем самым постарался вселить уверенность в победе и над фашистской Германией. И закончил он речь не словами об обороне и необходимости остановить врага, стоящего у стен Москвы, а словами, обращенными в будущее: «Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая» (21).

Еще одна, принципиально важная мысль была озвучена в Приказе Народного Комиссара Обороны И.В. Сталина от 23 февраля 1942 года № 55. Еще раз подчеркнув, что «сила Красной Армии состоит, прежде всего в том, что она ведёт не захватническую, не империалистическую войну, а войну отечественную, освободительную, справедливую…», И.В. Сталин (и это еще в начале войны, когда оказалась оккупирована огромная часть страны и доминирующим чувством народа была ненависть к агрессору, к немцам, причем это чувство целенаправленно разжигалось пропагандой в целях максимальной мобилизации народных сил на борьбу!) обозначил два разных подхода к фашистскому государству и к немецкому народу, призвал не «…отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское — остаётся» (22).

Таким образом, задача справедливого возмездия агрессору, и прежде всего военным преступникам, была отделена от немецкого народа, причем позднее и на него была распространена задача освобождения — от фашистской диктатуры. В Приказе Народного Комиссара Обороны И.В. Сталина от 1 мая 1942 г. № 130 говорится: «Для германского народа всё яснее становится, что единственным выходом из создавшегося положения является освобождение Германии от авантюристической клики Гитлера — Геринга» (23).

В дальнейшем, несмотря на еще очень долгий путь освобождения своей страны, И.В. Сталин не раз обращается к теме освобождения Европы. Так, в Докладе Председателя Государственного Комитета Обороны на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями г. Москвы 6 ноября 1942 года, посвященном 25-й годовщине Октябрьской революции, наряду с другими, прозвучал призыв: «Да здравствует освобождение народов Европы от гитлеровской тирании!» (24)

Политическая концепция Освободительной миссии , которая последовательно проводилась в жизнь, включала :
. пресечение агрессии нацистской Германии, сокрушение ее военной силы и военно-экономического потенциала;
. освобождение своих временно оккупированных врагом территорий;
. помощь народам Европы в освобождении от оккупации;
. освобождение народа Германии и ее сателлитов от тирании нацистских и фашистских диктатур.

Реализация «внешней» части концепции перешла в практическую плоскость лишь в середине 1944 г., когда советские войска вышли на государственную границу СССР. В Приказе Верховного Главнокомандующего от 7 ноября 1944 года № 220 сказано: «Завершив освобождение родной земли от гитлеровской нечисти, Красная Армия помогает теперь народам Польши, Югославии, Чехословакии разорвать цепи фашистского рабства и восстановить их свободу и независимость» (25). Вступление на территорию соседних государств верховная власть СССР однозначно позиционирует как освобождение.

Второй раз в приказах Верховного Главнокомандующего понятие «освободительная миссия» используется 23 февраля 1945 г. (приказ № 5): «За 40 дней наступления в январе—феврале 1945 г. наши войска изгнали немцев из 300 городов… В результате Красная Армия полностью освободила Польшу и значительную часть территории Чехословакии, заняла Будапешт и вывела из войны последнего союзника Германии в Европе — Венгрию, овладела большей частью Восточной Пруссии и немецкой Силезии и пробила себе дорогу в Бранденбург, в Померанию, к подступам Берлина… Наши бойцы, воодушевлённые сознанием своей великой освободительной миссии, проявляют чудеса героизма и самоотверженности… (26)»

Политика советского командования и советского руководства была весьма дифференцированной применительно к разным странам и народам, участвовавшим в войне на стороне Гитлера или, напротив, являвшимся жертвой агрессора (да и среди германских сателлитов — в зависимости от степени активности и характера сопротивления на заключительном этапе войны).

Разделение немецкого народа и гитлеровского режима по степени ответственности за мировую войну не значит, что немцы не понесли заслуженного наказания. Тема коллективной ответственности немецкой нации за преступления гитлеровского режима, который немцы допустили и в большинстве своем много лет поддерживали, в том числе и проводимую Гитлером агрессию против многих европейских стран, и политику порабощения и уничтожения расово «неполноценных» народов, и политику захвата «жизненного пространства» на Востоке, для чего осуществляли политику «очищения» территорий от коренных жителей, прежде всего, славян, — эта тема обозначилась в мировой политике и зазвучала наиболее сильно в конце войны и в послевоенные годы. На Германию были возложены огромные репарации (хотя они лишь частично компенсировали нанесенный СССР, во многом невосполнимый ущерб: невозможно было восполнить потерю почти 27 млн жизней, уничтоженных художественных и культурных ценностей и т.д.), она лишилась огромных территорий, на которых немцы проживали веками, и миллионы людей были переселены на запад, и т.д. Эти территории отошли СССР и Польше. Венгрия лишилась Трансильвании, которая была передана Румынии, хотя и являвшейся союзником Гитлера, но менее преданным, чем мадьяры, и на заключительном этапе войны участвовавшим вместе с Красной Армией (а также болгарскими частями) в окончательном разгроме Германии. Более сложные отношения были с поляками, значительная часть которых (в основном формирований Армии Крайовой) была готова оказать сопротивление Красной Армии, хотя из поляков же было сформировано Войско Польское, освобождавшее Польшу совместно с Красной Армией.

Например, в Директиве Ставки ВГК № 220145 от 14 июля 1944 г. Командующим войсками 1-го Украинского, 3-го, 2-го и 1-го Белорусских фронтов, сказано: «Наши войска, действующие на территории Литовской ССР и в западных областях Белоруссии и Украины, вошли в соприкосновение с польскими вооруженными отрядами, которыми руководит польское эмигрантское правительство. Эти отряды ведут себя подозрительно и действуют сплошь и рядом против интересов Красной Армии. Учитывая эти обстоятельства, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: 1 . Ни в какие отношения и соглашения с этими польскими отрядами не вступать. По обнаружении личный состав этих отрядов немедленно разоружать и направлять на специально организованные пункты сбора для проверки. 2. В случаях сопротивления со стороны польских отрядов применять в отношении их вооруженную силу. 3. О ходе разоружения польских отрядов и количестве собранных на сборных пунктах солдат и офицеров доносить в Генштаб» (27).

В этом плане характерны две директивы Ставки ВГК № 220255 от 31 октября 1944 г. Командующим войсками 4-го и 1-го Украинских фронтов и № 220282 от 18 декабря 1944 г. Командующему войсками 2-го Украинского фронта об отношении к населению Чехословакии: «Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: 1. Разъяснить всему личному составу войск, что Чехословакия является нашей союзницей и отношение со стороны войск Красной Армии к населению освобожденных районов Чехословакии и к повстанческим чехословацким частям должно быть дружественным. 2. Запретить войскам самовольную конфискацию автомашин, лошадей, скота, магазинов и разного имущества. 3. При размещении войск в населенных пунктах учитывать интересы местного населения. 4. Все необходимое для нужд наших войск получать только через местные органы гражданской администрации чехословаков или через командование чехословацких повстанческих частей. 5. Лиц, нарушающих этот приказ, привлекать к суровой ответственности. 6. О принятых мерах донести» (28).

Применительно к другим странам, так или иначе осуществлявшим враждебную по отношению к СССР деятельность, подобных директив на уровне Ставки ВГК, однозначно защищающих материальные и иные интересы местного населения, роль местной гражданской администрации не обнаружено.

Таким образом, в выдвижении политической стратегии важно не только четкое пределение целей, но и идеологическое обеспечение (т.е., в данном случае, ценностное наполнение, имеющее большую мотивирующую силу).

Анализ официального дискурса «Освободительной миссии Красной Армии в Европе» (на уровне высшего государственного и военного руководства страны) показывает, что он сформировался хотя и не сразу, но очень быстро в самом начале войны и далее прошел определенную эволюцию, наполняясь конкретным содержанием.

Еще на начальном этапе войны, когда СССР оказался в тяжелейшем положении, когда советские войска отступали с тяжелыми оборонительными боями, когда враги, да и западные союзники считали, сколько недель еще сможет продержаться Советское государство, сопротивляясь германской агрессии, когда реальной была угроза потери столицы, верховной властью были сформулированы основные идеи и сама концепция Освободительной миссии: от констатации порабощения фашистской Германией целого ряда стран и народов, через постановку цели всенародной Отечественной войны — не только ликвидации опасности для СССР, но и помощи народам Европы, оказавшимся «под игом германского фашизма», к миссии освободителей Европы, а сам смысл войны — справедливый, освободительный. Отечественная война оказывается великой, имеющей всемирное значение. Конечно, все эти публичные презентации целей и смыслов, прежде всего самим И.В. Сталиным, имели многоуровневую направленность — политическую, идеологическую, дипломатическую, пропагандистскую, психологическую, и т.д., разнообразными были и объекты информационных посланий власти — от широких слоев советского народа и Красной Армии (включая соответствующие государственные и военные структуры) до зарубежных адресатов, и противников, и союзников, также в широком диапазоне от простых людей до руководителей государств. Верховная власть СССР осуществляла таким образом сложную коммуникацию, имеющую целью мобилизацию собственных сил, привлечение союзникови уверение их в своей надежности (и благонадежности, позитивности и конструктивности своих целей), устрашение врага, и т.д.

* * *

Конечно, концепция Освободительной миссии была лишь частью целой системы инструментов и факторов, обеспечивших достижение Победы. Немецкий «новый порядок» уступил нашей организации; их превосходящий экономический потенциал (совокупный потенциал подчиненной Германии Европы) уступил эффективности использования нашего, хотя и меньшего; их «воля к власти» над миром была сокрушена русским национальным характером, единением народов Советского Союза в стремлении к победе над агрессорами и поработителями. Но формирование и эволюция официального дискурса Освободительной Миссии Красной Армии в Европе явились важной частью политической стратегии СССР в продвижении к Победе и закреплению весомого места СССР в послевоенном мире.

Вместе с тем, концепция Освободительной миссии имеет не только политико-стратегическое, но и идеологическое измерение, вписывается в общую идеологическую систему СССР, претерпевшую в годы войны значительные изменения.

Каждая большая война в новой и новейшей истории имела свое идеологическое оформление (явное или неявное), своеобразную идеологическую мотивацию, которая могла выражаться как в официальном определении войны высшими политическими и идеологическими институтами, так и в непосредственных лозунгах, используемых в пропагандистской работе в войсках.

В Великой Отечественной войне именно идеология и психология в их тесной взаимосвязи из всех элементов и уровней сознания советского народа имели решающее значение для противостояния агрессии немецко-фашистских оккупантов и их сателлитов. Человеконенавистнической идеологии германского нацизма противостояла советская идеология со всеми свойственными ей особенностями, как и психология советских народов, оборонявших свою землю, противостояла психологии захватчиков.

Вместе с тем, в самые первые дни войны реакция населения в тылу в целом соответствовала тем пропагандистским штампам, которые были выработаны в предвоенный период, и не соответствовали драматизму ситуации. Поэтому весьма распространенной реакцией на агрессию Германии стали шапкозакидательские настроения.

Если перед войной сохранялись классовые иллюзии, так же как и надежда на то, что немецкий пролетариат не будет воевать против Страны Советов, против своих «классовых братьев» и даже окажет помощь, то они развеялась в первые же дни войны. Вскоре даже ключевой пропагандистский лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» был вытеснен лозунгом «Смерть немецким оккупантам!». Именно осознание масштабности и драматичности войны заставило власть отодвинуть в сторону марксистские идеологические постулаты, и еще в выступлении 3 июля 1941 г. устами Сталина назвать войну против фашистской Германии всенародной, Великой и Отечественной. Именно смертельная угроза для страны, государства, народа в драматический период, когда враг стоял у стен Москвы, заставила Сталина в речи на параде Красной Армии 7 ноября вспомнить героические события и имена из тысячелетней русской истории.

Классовые иллюзии о «братском германском рабочем классе» растаяли в первые же дни войны, но власть оперативно «перестроилась»: причины, смысл и цели войны были обозначены верховной властью ясно и четко. Они затрагивали жизненные интересы каждого советского гражданина и были доведены до каждого солдата. Вопрос стоял ребром: победить или умереть, в «лучшем» случае — оказаться порабощенным, на положении «недочеловеков».

Решающее значение имели как ясная политика в чрезвычайных условиях войны (по обеспечению внутренней безопасности, информационно-психологическому и идеологическому воздействию на все категории общества и армии), так и институты ее проведения.

Правительственные установки с самого начала войны переводились в ясные, чеканные формулы и лозунги, которые обычно формулировались И.В. Сталиным и доводились до сведения каждого бойца, а в тылу — до каждого гражданина. «Наше дело правое — победа будет за нами!» — убеждало народ в справедливом характере войны со стороны СССР и внушало уверенность в неизбежности Победы. «Все силы народа — на разгром врага!», «Все для фронта, все для Победы» — было смыслом мобилизации народа в советском тылу. «Смерть немецким оккупантам» — было установкой для бойцов Красной Армии.

Огромную роль играли радио, пресса, кинофильмы, с разной степенью оперативности и разными средствами доносившие пропагандистские установки до населения. Всемерно «пестовался» и оберегался авторитет руководителя государства — И.В. Сталина, не часто «являвшего себя народу», но каждое такое «появление» было весомым и символичным. Он сам превратился в символ мудрого вождя народа, противостоящего грозному врагу. Его авторитет укреплялся не только с каждой победой, но и поведением в ситуациях смертельной опасности. Например, когда Сталин осенью 1941 г. не уехал из Москвы, несмотря на то, что существовала реальная угроза взятия столицы противником.

Все основные решения в стране принимались лично И.В. Сталиным при совете с его ближайшим окружением, тогда как партия выступала инструментом мобилизации. Им же вырабатывались и основные изменения в идеологическом курсе.

Идеологический фактор, целенаправленная политическая работа в войсках и в тылу сыграли огромную роль в мобилизации сил народа на победу. Однако, для того, чтобы идеология в условиях войны заработала эффективно, она должна была подвергнуться существенной трансформации. Начало Великой Отечественной войны обозначило период существенной трансформации советской идеологии, вызванной угрозой существованию советского государства и сформировавшейся системы, а вследствие этого — необходимостью мобилизации дополнительных внесистемных ресурсов. В области массового сознания эти ресурсы лежали за пределами господствовавшей идеологии. Необходимые изменения предполагали перенесение акцента с классовости на государственно-патриотические идеи, с «пролетарского интернационализма» на национально-государственные ценности, обращение к историческим национально-государственным традициям, национальному и религиозному сознанию. И весьма быстро классовая революционно-космополитическая тональность была заменена на патриотическую, ясную и понятную всему населению в условиях военной опасности и адекватную ситуации.

Несмотря на просчеты, допущенные накануне и в начале войны, которые стоили стране огромных людских, территориальных и материальных потерь и привели почти в безнадежное положение, сталинскому режиму удалось переломить ход событий, в том числе и благодаря смене идеологических векторов. В идеологии, при всем сохранении ее классовой сущности, был совершен огромный прагматический разворот, что свидетельствует о способности руководства СССР отрешиться от идеологических догм и подойти к проведению политики, в том числе и внешней, с сугубо рациональных позиций. Какое это имело значение для осуществления курса на проведение Освободительной миссии Красной армии в Европе (да и послевоенную там политику)? Самое непосредственное: концепция Освободительной миссии органично вписывалась в общий политико-идеологический контекст политической стратегии СССР в период Великой Отечественной войны с прицелом на устройство послевоенного мира и определения места в нем Советского Союза.

Сталин и его окружение руководствовались не идеологическими догмами и «классовыми иллюзиями», остатки которых были разрушены в ходе Второй мировой войны, а национально-государственными интересами СССР, то есть обеспечением его безопасности и созданием наиболее благоприятных условий для послевоенного восстановления экономики и дальнейшего развития. А главными факторами для этого виделись развитие если не дружественных, то партнерских отношений с США и Англией, с Западом в целом, а на границах (прежде всего, западных, откуда неоднократно в Россию приходили войны) страны — создание пояса из лояльных (совершенно не обязательно — коммунистических) государств. Руководствуясь реалистическими соображениями, советские вожди умело расставляли приоритеты в выдвижении внешнеполитических целей, причем политика (и геополитика) была намного важнее идеологии. Они понимали всю сложность коммунистической трансформации соседей СССР в Восточной Европе и вовсе не стремились форсировать события и уж тем более навязывать свою модель развития. Тем более, что приоритетом в конце Второй мировой войны им виделось сохранение в послевоенном мире позитивных взаимоотношений с англо-саксонским миром, необходимых как для обеспечения безопасности, предотвращения новой войны, так и для подъема разрушенной войной советской страны и ее экономики. Сбой в этом сценарии произошел не по советской вине, а в условиях развертывания конфронтации с Западом, растущей от него угрозы новой военной катастрофы, поэтому поменялись и приоритеты, и внешнеполитический курс, и отношение к ситуации в странах «пояса безопасности», где советскому руководству пришлось оттеснять потенциальных союзников воинственного Запада и опираться на наиболее надежные политические силы, которыми были идеологически близкие коммунистические и левые партии.

Далеко не все оказалось так благостно, как это первоначально планировало советское руководство и обозначалось в ряде посланий, например, заявления о том, что CCCР не имеет иных целей, кроме помощи народам в их освобождении от фашистской оккупации (Сталин 6 ноября 1941 г.: «Никакого вмешательства во внутренние дела других народов!»). Но на то она и реальная политика: наши западные союзники еще в ходе войны вынашивали далеко не дружественные по отношению к СССР планы, в том числе и геополитического свойства.

В целом официальный дискурс «Освободительной миссии Красной Армии» не только выполнил свои прагматические задачи, но в главном соответствовал постулируемым высоким смыслам, которыми наполняла их власть, и прежде всего в лице И.В. Сталина: народы Европы были спасены от порабощения, а во многом и от уничтожения расистским режимом Третьего Рейха. А далее начиналась уже другая, послевоенная история (в которой, при всех сложностях и издержках, восточно-европейские страны активно развивались и в экономическом, и в социальном, и в культурном отношениях, наращивая уровень и качество жизни, уровень образования существенно выше большинства стран мира, в том числе и многих европейских, при помощи, а во многом и за счет СССР, в ущерб его населению и его собственному развитию).

________________________________________ _______________________
11. Советский фактор в Восточной Европе. Документы 1944—1953 гг. В 2 т. Т. 1. 1944—1948 гг. М., РОССПЭН, 1999. С. 53—54.
18. Там же. С. 34.
19. Правда. 1941. 24 июня.
20. Сталин И.В. О Великой Отечественной Войне Советского Союза. Изд. 5. М., 1947. С. 16.
21. Там же. С. 39—40.
22. Там же. С. 45, 46.
23. Там же. С. 52—53
24. Там же. С. 76.
25. Там же. С. 172.
26. Там же. С. 178—179.
27. Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВКГ: Документы и материалы 1944—1945. Т. 16 (5—4). — М., 1999. С. 111.
28. Там же. С. 165, 182.

Освобождение в результате побед Советской Армии ряда стран Европы и Азии от нацистского порабощения и установление в этих странах народно-демократического строя - незабываемая страница мировой истории, закономерное проявление интернациональной политики Советского Союза. "Разгромив и изгнав оккупантов с территории освобождаемых стран,- отмечал Маршал Советского Союза А. А. Гречко,- Советские Вооруженные Силы вместе с тем помогли многим народам Европы и Азии избавиться от продажных реакционных режимов, взять власть в свои руки и стать на путь демократического развития" 1 .

1 (Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил во второй мировой войне. М., 1974, стр. 8. )

Реакционные историки США распространяют надуманную теорию об "экспорте революции", заявляют, что Советская Армия вступила на территорию освобожденных ею стран якобы вопреки воле их народов, злостно искажают ее отношения с местным населением.

Авторство теории "экспорта революции" принадлежит Черчиллю, много лет назад подбросившему буржуазной пропаганде "сюжет" о так называемом разделе "сфер влияния" между Англией и СССР на Балканах. В различных вариантах домыслы об этом "разделе" перепеваются многими реакционными историками и мемуаристами. Повторяет их и Ч. Болен в своих воспоминаниях "Свидетель истории" и Ч. Ми в книге "Встреча в Потсдаме". Ссылаются на них также Ф. Ловенхейм, X. Лэнгли и М. Ионас в комментариях к документам секретной переписки Рузвельта и Черчилля 1 . Суть домыслов сводится к тому, что Черчилль во время встречи с И. В. Сталиным в октябре 1944 г. якобы получил согласие от советского руководства на раздел "сфер влияния" 2 .

1 (Roosevelt and Churchill. Their Secret Wartime Correspondence, p. 584. )

2 (С. Bohlen. Witness of History 1929 - 1969, p. 161 - 163; С. Мее. Meeting at Potsdam I, p. 118. )

Что здесь правда, а что - ложь?

Следует напомнить обстоятельства возникновения версии о разделе "сфер влияния" на Балканах.

Октябрь 1944 г. Окончательный разгром фашистской Германии, зажатой в тисках двух фронтов, оставался вопросом времени. Героическая Красная Армия, перемалывая в ожесточенных сражениях живую силу и технику врага, освобождала народы Европы от фашистского рабства. Советские войска завершали освобождение Румынии, изгнали гитлеровцев из восточных районов Польши, уже вступили на территории Болгарии, Венгрии, Норвегии, Чехословакии, Югославии и, опираясь на помощь народов этих стран, развивали наступление дальше, на Запад. В результате изгнания фашистских оккупантов и роста демократического движения в освобождаемых странах Европы нарастала революционная ситуация.

В этой обстановке У. Черчилль и прилетел в Москву. Рушилась "балканская стратегия" западных союзников, суть которой состояла в том, чтобы направить англоамериканские армии, находившиеся в Италии, через Люблинский проход на Балканы, установить в Балканских странах реакционные режимы с проанглийской и проамериканской ориентацией. Черчилль, писал один из его министров, Оливер Литлтон, "настойчиво обращал внимание на преимущества, которые могут быть получены, если западные союзники, а не русские освободят и оккупируют некоторые столицы, такие, как Будапешт, Прага, Вена, Варшава, составляющие часть самой основы европейского порядка" 1 . Недавно в США был опубликован меморандум одного из ведущих американских дипломатов, У. Буллита, на имя президента Рузвельта, датированный 10 августа 1943 г.,- еще одно доказательство наличия таких планов. В нем, в частности, говорилось: "Наши политические цели требуют присутствия британских и американских сил на Балканах и в Восточной и Центральной Европе". "Первой задачей этих сил,- продолжал Буллит,- будет поражение гитлеровской Германии, второй - создание преграды на пути продвижения Красной Армии в Европу" 2 .

1 (Цит. по: В. Г. Трухановский. Уинстон Черчилль. Политическая биография. М., 1968, стр. 367. )

2 (Цит. по: В. Л. Исраэлян. Вклад советской дипломатии в великую победу. - "Новая и новейшая история", 1975, № 3, стр. 15. )

К. Гринфилд считает, что инициатива в разработке "балканского варианта" стратегии западных союзников принадлежала Рузвельту! В 1942 г. он "поддержал горячие стремления Черчилля" и распорядился, чтобы начальники штабов изучили возможность наступления "в направлении Сардинии, Сицилии и других Балканских (подчеркнуто "Балканских") районов, включая помощь Турции для удара по немецкому флангу с Черного моря" 1 .

1 (К. Greenfield. American Strategy in World War II: A Recocideration, p. 17, 70. )

В октябре 1944 г. реальная военно-политическая обстановка уже не позволяла рассчитывать на осуществление этих планов. Тогда Черчилль поставил своей задачей добиться от Советского Союза согласия на некий "раздел влияния" на Балканах, но, естественно, потерпел поражение. В своих мемуарах задним числом Черчилль пытался реабилитировать себя и приписать Советскому Союзу ту самую империалистическую политику, которую стремились осуществить правящие круги западных держав в отношении Балканских стран.

Так под его пером родилась версия о "разделе влияния" на Балканах, подхваченная многими буржуазными историками.

Пояснение в смысл событий вносит хранящаяся в Архивном управлении Министерства иностранных дел СССР советская запись беседы И. В. Сталина с У. Черчиллем 9 октября 1944 г. В ней зафиксировано следующее: "Черчилль заявляет, что он подготовил довольно грязный и грубый документ, на котором показано распределение влияния Советского Союза и Великобритании в Румынии, Греции, Югославии, Болгарии. Таблица составлена им для того, чтобы показать, что думают по этому вопросу англичане".

Советская запись подтверждает, что Черчилль в ходе этих переговоров действительно выдвигал идею раздела некоторых стран на сферы влияния. В результате Советскому правительству стало совершенно ясно, к чему стремятся английские правящие круги. Однако утверждение Черчилля, будто И. В. Сталин дал согласие на раздел сфер влияния, является вымыслом 1 .

1 (См. "Международная жизнь", 1958, № 8, стр. 72 - 83. )

Наконец, убедительным доказательством, опровергающим домысел Черчилля, явилась недавно рассекреченная английская запись этой беседы, которая также подтверждает, что какого-либо согласия на предложенный Черчиллем раздел И. В. Сталин не давал 1 .

1 (Public Record Office. Prem 3. 434/4, p. 6. )

Некоторые американские историки либерально-критического течения поставили под сомнение как версию Черчилля, так и трактовку реакционной историографией политики СССР в странах, освобождавшихся Советской Армией. В частности, Г. Колко указывает на реалистичность советской политики. По его мнению, к октябрю 1944 г. было уже достаточно ясно, что "Советский Союз проводил в странах Восточной Европы разностороннюю политику, основанную на специфических политических условиях, существовавших в каждой из этих стран" 1 .

1 (Цит. пo: J. Siracusa. New Left Diplomatic Histories and Historians... p. 96. )

Документы, далее, позволяют без труда установить, что Советское правительство, направляя свои Вооруженные Силы для освобождения стран Европы и Азии, действовало строго в соответствии с нормами международного права, оказывало огромную помощь народам, поднявшимся на борьбу с германо-итальянским фашизмом и японским милитаризмом 1 .

1 (Подробнее по этому вопросу см.: Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил во второй мировой войне; С. С. Хромов, Н. И. Шишов. Боевое содружество народов в борьбе против фашизма. - "Вопросы истории", 1975, №5, стр. 3 - 21; М. И. Семиряга. Великая освободительная миссия Советской Армии и буржуазные фальсификаторы. Информационный бюллетень Института военной истории МО СССР М., 1970, стр. 39 - 53. )

Буржуазная версия об "экспорте революции" - это не что иное, как дань антисоветизму. В. И. Ленин указывал: "Революции не делаются по заказу, не приурочиваются к тому или другому моменту, а созревают в процессе исторического развития и разражаются в момент, обусловленный комплексом целого ряда внутренних и внешних причин" 1 .

1 В (. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, стр. 531. )

Известно, что в ряде стран, на территории которых находились советские войска (Норвегия, Дания, Австрия, Иран), и поныне господствует буржуазный строй. Очевидно, что в этих странах не существовало тогда еще внутренних предпосылок, которые обеспечили бы успех революции. В то же время в Албании, Демократической Республике Вьетнам и на Кубе советских войск не было, и тем не менее там произошел революционный переворот.

Что касается К. Хоува, безапелляционно декларирующего, будто "Красная Армия использовала все свои войска, вооружение и материальные ресурсы для того, чтобы утвердить Советскую власть...", 1 то ему следовало бы поинтересоваться мнением на этот счет современников событий. Газета "Нью-Йорк геральд трибюн" в июне 1945 г. опубликовала статью, где говорилось: "Красная Армия фактически оказалась армией - освободительницей Европы и половины мира в том смысле, что без этой армии и без тех безграничных жертв, которые понес русский народ, освобождение от жестокого ярма нацизма было бы просто невозможно".

1 (Q. Howe. Ashes of Victory, p. 294. )

1 (J. Toland. The Last 100 Days, p. 258, 557 etc. Клеветническим обвинениям в адрес Советской Армии едва ли не целиком "посвящена" и книга К. Райена "Последняя битва", уже получившая должный отпор со стороны советских историков. См. Д. Краминов. Фальсификаторы. Кому хочет угодить господин Райен. - "Правда", 10 июля 1966 г.; И. Зайцев. Длинная ложь г-на Райена. - "За рубежом", № 34 (323), 19 - 26 августа 1966 г., стр. 19-20; Война, история, идеология, стр 164 - 166. )

Но это обвинения не по адресу. Советские воины, воспитанные в духе пролетарского интернационализма, никогда не исходили в своих действиях из чувства мести ни к немецкому народу, ни к народам стран, которые выступили в роли союзников и сателлитов Германии. Коммунистическая партия, Советское правительство неоднократно подчеркивали, что СССР ведет войну против германского фашизма, а не против немецкого народа. В связи с приближением советских войск к границам Германии 19 января 1945 г. Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин потребовал не допускать случаев грубого отношения к немецкому населению 1 .

1 (См. 50 лет Вооруженных Сил СССР, стр. 394. )

Советская Армия вступила на территорию Германии с единственной целью - выполнить согласованные решения союзных держав, завершить разгром гитлеризма и оказать помощь немецкому народу в избавлении от фашистского ига, в построении новой жизни на демократических основах. Все действия советских воинов на немецкой земле были пронизаны духом интернационализма, исключительной человечностью. Приведем такой пример. Гитлеровцы, удерживая один из жилых домов Берлина, препятствовали продвижению нашей штурмовой группы. Тем не менее советские бойцы обратились к поддерживающим их артиллеристам и танкистам с просьбой не разрушать дом, так как в его нижних этажах и подвалах находятся дети и женщины2. О благородстве и гуманизме советского солдата говорит поступок Николая Масалова, который под сильным огнем противника, рискуя собственной жизнью, спас немецкую девочку3. Таких примеров было немало.

1 (См. Ф. Д. Воробьев, И. В. Паротькин, А. Н. Шиманский. Последний штурм, стр. 338. )

2 (Там же, стр. 339. )

К. Райен, Д. Тоуленд и другие заявляют, что немецкое население "панически боялось" Советской Армии, но замалчивают, что необоснованный страх перед Советской Армией нагнетали геббельсовская пропаганда, фашистская печать и радио. Они твердили, что "попасть в руки к русским страшнее, чем сама смерть". Напомним также о том, что 28 апреля по приказу Гитлера в Берлине были взорваны дамбы, отделявшие канал Ландвер от тоннелей метро. Вода стала заливать тоннели. Это было полной неожиданностью для берлинцев, прятавшихся в тоннелях от бомб, снарядов и пуль. Тысячи людей, главным образом детей, женщин, стариков и раненых, утонули в этот день в тоннелях метро.

По-иному относилась к немецкому населению Советская Армия. Немедленно после объявления капитуляции Берлина были приняты меры по обеспечению населения продовольствием. Уже 2 мая 1945 г. во многих местах города были установлены советские полевые кухни. Из них немецкие дети, женщины, старики и сдавшиеся в плен солдаты получали пищу. Четырехлетняя война, злодеяния, которые совершали фашисты на советской земле, не вызвали у советских воинов жестокости и мстительности к немецкому народу.

Советское командование приняло срочные меры к восстановлению в Берлине электростанций, водопровода, канализации, городского транспорта. К началу июня в городе уже действовало метро, ходили трамваи, в дома поступали вода, газ и электричество. Проявленная советскими войсками забота рассеивала дурман фашистской пропаганды. "Мы не ожидали такого великодушия к немецкому народу",- заявил один немецкий врач вскоре после освобождения города 1 . Берлинский рабочий-электромонтер, оценивая создавшуюся в городе новую обстановку, говорил: "Кошмарные недели остались позади. Нацисты пугали нас, что русские отправят всех немцев в вечное рабство в холодную Сибирь. Теперь мы видим, что это была наглая ложь" 2 .

1 (Цит. по: Ф. Д. Воробьев, И. В. Паротькин, А. Н. Шиманский. Последний штурм, стр. 376. )

2 (Там же. )

Однако о великодушной помощи Советской Армии населению Берлина ничего не говорится в трудах Тоуленда, Сульцбергера, Райена и других буржуазных авторов, хотя они и любят ссылаться на "объективность" излагаемого ими материала. Так, Тоуленд заявляет, что все написанное им основано на свидетельских показаниях людей, с которыми он лично беседовал. Но сомнение относительно достоверности подобных показаний высказал даже бригадный генерал С. Маршалл, не отличающийся симпатиями к Советскому Союзу. "Тоуленд делает особый упор на показания участников и свидетелей событий, собранные им много лет спустя,- пишет Маршалл в рецензии на книгу Тоуленда "Последние 100 дней".- Хотя это заслуживает всякой похвалы, однако такие показания, о чем известно всем историкам, представляют собой исключительно ненадежный материал"3. В данном случае С. Маршалл правильно подметил одну из особенностей не только книги Д. Тоуленда, но и большинства американской буржуазной литературы о вооруженной борьбе на советско-германском фронте - фальсифицированный характер источниковедческой базы этой литературы.

1 (S. Marshall. Gotterdammerung. - "The New York Times Book Review". February 3, 1966. )

Интернациональный подвиг Советской Армии принес ей всемирную славу. Советские Вооруженные Силы полностью или частично освободили территории 13 стран Европы и Азии с населением около 200 млн. человек. Потери Советской Армии в этих боях составили свыше 3 млн. человек, в том числе более миллиона убитыми.

СССР, выполнив свою интернациональную миссию в годы войны, оказал затем народам этих стран всестороннюю помощь в укреплении свободы и независимости, оградил их от контрреволюционных происков международного империализма. "Кто пережил вторую мировую войну и принимал участие в антифашистской борьбе,- говорил Первый секретарь ЦК КПЧ Г. Гусак,- тот никогда не забудет об исключительной роли Советского Союза в битве за свободу народов, о его жертвах, о героизме его народа и армии. Тот не забудет, что эта борьба и жертвы Советского Союза дали возможность многим народам вновь обрести свою национальную свободу и государственную независимость, а также начать борьбу за победу рабочего класса, за путь к социализму" 1 . Такова правда истории.

1 (Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Документы и материалы. Москва, 5 - 17 июня 1969 г. М., 1969, стр. 180 - 181. )

скачал ролик для взрослых с тематическим описанием