Почему в зданиях являющихся архитектурным памятником нельзя. Охраняется государством: как добиться для дома статуса памятника культуры

Поселок художников на Соколе. Часть 1.

Я долго думала - писать ли о поселке художников, о нем и без меня достаточно написано. С другой стороны, он для меня такой родной, я родилась и выросла рядом с ним (об окрестностях поселка и моем родном доме я писала в серии постов ). Это место наших детских игр, с ним связано много воспоминаний, поэтому обойти совсем вниманием поселок художников я не могу. Кроме того, у меня есть надежда, что кто-то из его жителей прочтет эти посты и, возможно, дополнит их своими историями или поделится семейными фотографиями.
Поселок художников. Ул. Поленова.

И еще один аргумент, с каждым годом поселок художников стремительгно меняется, он все меньше похож на тот, который помню я. Многие его старые дома не сохранились не только в натуре, но нет даже старых фотографий некоторых прежних домов. Из интернета даже пропали фотки домов, первоначально стоящих на "звездочке", так мы называли единственную площадь поселка, где сходится несколько улиц, а еще несколько лет назад, я их видела, т.к. задумала написать о нем довольно давно. В итоге я решила об истории поселка художников не писать совсем , кто не знает ее, найдет информацию о нем в интернете и в книгах, а я лишь попытаюсь составить нечто вроде своей энциклопедии , где будет рассказ о каждой улице поселка (в алфавитном порядке ), а также рассказ обо всех старых и новых домах и, по возможности, об их жителях. Постепенно я буду добавлять новые сведения о поселке, которые мне удастся разыскать. При этом, буду надеяться, что и старые фото, недостающих снесенных домов со временем появятся в сети.

Улица Алабяна.
Фото отсюда .


Частично об улице Алабяна я уже писала , в этом же посте речь пойдет только о трех ее домах, стоящих на этой улице и относящихся к поселку художников.

Прежде эти дома числились по Песчаной ул., но в 1950-х годах последняя ее часть была переименована в ул. Алабяна. Когда на этой, тогда тихой, Песчаной улице селились первые, не бедные, поселенцы, они и не предполагали, что в последствии их дома окажутся рядом с шумной трассой, какой сейчас является ул. Алабяна. Вступительный взнос в кооперативное товарищество составлял 10,5 золотых червонца, при выделении участка надо было заплатить еще 30 и затем еще 20 при начале строительства коттеджа. Стоимость самого коттеджа составляла почти 600 золотых червонцев, деньги по тем временам немалые.
Улица Алабяна. Вид сверху. Слева от нее отходит ул. Левитана, а справа ул. Сурикова.

Нельзя не упомянуть, что на фото выше дом №4 , стоящий на изломе ул. Левитана, это то место, куда 18 мая 1935 г. упал самолет "Максим Горький", а его обломки разлетелись чуть ли не по всему поселку, но подробнее об этом мы поговорим в соответствующем месте, а пока об ул. Алабяна.
В книге "Памятники Москвы", в разделе, посвященном поселку художников, представлен план поселка от 24.VIII.1926 г. с отмеченными на нем уже построенными домами. Из этого плана следует - первые дома в поселке появились на ул. Сурикова и Алабяна (тогда Песчаная ул. ), на последней, к этому времени, были уже построены все три дома.
Все коттеджи на этой улице, как и большинство домов в поселке возводились по проектам архитектора Марковникова (Морковникова) Николая Владимировича , кроме того, он и сам был жителем поселка (дом не сохранился, о месте, где он стоял я расскажу на соответствующей улице, поэтому тут уместно разместить его фото и коротко написать из какой семьи он происходил, т.к. далеко не во всех источниках, об этом рассказано.
Марковников Н.В. (1869 - 1942 гг.) - русский и советский архитектор, археолог, реставратор и преподаватель, родился в высокообразованной семье - его отец знаменитый русский химик Марковников Владимир Васильевич , а мать Любовь Дмитриевна Рычкова (внучка оренбургского историографа П.И. Рычкова). Его родной брат - доктор медицины Александр Владимирович Марковников, а сестра Наталья Владимировна - преподаватель.
Прочитать же дальнейшую его биографию можно во многих источниках, например, .
Марковников Николай Владимирович

Первоначально, он же занимался и разработкой плана поселка-сада, но, впоследствии, с привлечением в эту работу В. Веснина и других архитекторов, проект был изменен в пользу так называемой свободной планировки, в основе которой были теория восприятия пространства, разработанная Павлом Флоренским. Использовались также и другие идеи, возникшие в стенах ВХУТЕМАСа.
Дом №8В и №8Б (прежние номера №43 и №? ) - жилые дома, расчитанные на одну семью. Два из них, те что на втором верхнем фото справа, видны на фото ниже.
Вид с ул. Левитана на дома дома №8Б и №8В по ул. Алабяна. Фото 1924 г.

В одном из этих домиков жила приятельница моей бабушки, в каком точно - не помню, я в нем не была. Знаю, что это были две сестры, обе незамужние, в годы перестройки им не раз предлагали продать дом и даже угрожали, они, хотя и очень боялись, но покидать родное жилище не желали. Как сложилась их дальнейшая судьба не знаю, возможно, кто-то из "соколян", так называют себя жители поселка, напишет.
Дом №8В - жилой дом, 1924 г. постройки. Памятник архитектуры, как и все сохранившиеся старые дома в поселке.

Дом №8Б. Этот жилой дом (1923 - 1924 г.г. постройки) во всех источниках тоже числится как памятних архитектуры. На плане (этот план выложил уважаем ый m_i_s_t_e_r_x_1 ), на который я ориентируюсь, претензий к этому дому нет ни у чиновников, ни у Архнадзора. Однако, на единственом современном фото с ним (крайний справа ), которое мне удалось найти, его размеры, отличаюися от дома, представленного на старом фото 1924 г., поэтому пока поставлю его подлинность под вопрос (?).

Вот еще фото, где видны слева направо дома №8А\2, №8Б, а также дом №8А.

Дом №8А - жилой дом, 1925 г. постройки, снесен. Фотографии подлинного дома не сохранилось. Сейчас на его месте другой коттедж, в котором находится ресторан с незатейливым названием "Дом 8А"
Вид на новый коттедж со стороны бывшего сада, на месте которого теперь плитка.


Один из залов ресторана.


Может комуто-то тут и понравится, но к поселку, который помню я, это уже не имеет никакого отношения.

Улица Брюллова.
Прежнее название этой улицы - Столовая ул, переименована в 1928 г. Первоначально все улицы поселка носили имена, привязанные к постройкам на них - Вокзальная, Телеграфная или по месту расположения - Центральная, Парковая и т.д. А потом, по предложению художника Павлинова, улицы переименовали в честь русских художников и музыкантов, но в связи с тем, что застроена была только половина поселка художников () улицы с именами музыкантов исчезли, хотя, в справочниках 1920-х - начала 1930-х годов, можно встретить и ул. Чайковского, и ул.Глинки и др.
В моих детских воспоминаниях ул. Брюллова была самой тихой и безлюдной, вся заросшая высокой травой. Обычно я попадала на нее, а чаще въезжала на велосипеде, со стороны ул. Врубеля, где с одной стороны была стена сплошного высокого деревянного забора, то ли там был пункт приема стеклотары, то ли что-то еще (сейчас на этом месте серая многоэтажка и библиотека ), а с другой стороны глухая стена зеркальной фабрики. По ней не то, что машины не ездили, но мне казалось, что и люди не ходили. Для того чтобы улица Брюллова казалась длиннее, при ее проектировании архитекторы дом № 25 по соседней улице Сурикова расположили в глубине участка.
Для большинства не секрет, что на каждой улице экспериментального поселка были высажены деревья определенной породы. Так вот, на улице Брюллова высадили клёны татарские .

Все первоначальные дома и коттеджи на ул. Брюллова были построены по проекту того же архитектора Марковникова, за исключением дома №4, о его архитекторе я напишу ниже.
Дом №2\22 . Про этот жилой дом, 1927 г. постройки, стоящий на углу ул Сурикова (по ней он №22 ) и ул. Брюллова (по ней он №2 ), известно совсем немного, хотя он и является одной из визитных карточек поселка и часто встречается на старых фотографиях.

В 1920-х годах в этом доме находился экспериментальный детский сад, в котором работала лишь одна воспитательница, а остальную работу выполняли по очереди мамы детей.

При детском садике, в тех же 1920 - 1930-х годах, была группа изучения немецкого языка: педагоги Сицилия Францевна и Надежда Петровна по несколько часов гуляли с детьми по незастроенным тогда окрестностям, разрешая детям разговаривать между собой только на немецком.
Детсад поселка "Сокол". Фото 1927 - 1928 гг.


Дом №4. Жилой дом, 1928 г., архитектор Дюрнбаум Николай Сергеевич

Удивительно, но об этом архитекторе, практически нет никакой информации, не известны даже годы его жизни, хотя он автор нескольких домов в поселке Сокол. Единственное, что мне удалось о нем узнать, это то, что он был профессором и доктором технических наук, а также автором учебника и ежегодника по архитектуре и др. книг. Правда, на сайте упоминается некий Дюрнбаум Николай Сергеевич (1889 - 1953 гг.), эти даты совпадают с выходом книг архитектора, там даже есть его фото, но сказать с уверенностью, что это тот самый человек я пока не могу.

А вот о некоторых новшевствах, примененных Дюрнбаумом Н.С. в поселке художников, мы поговорим в соответствующем месте.
В этом доме провел детство и юность заслуженный архитектор и заслуженный деятель искусств РФ Дмитрий Федотович Животов, по его проектам построены многие жилые кварталы САО столицы, а также жилые кварталы в Н. Новгороде, Екатеринбурге и др. городах РФ.

Дом №6. Жилой дом, 1926 г. постройки.
Удивительно, но дом за последние, почти 70 лет, совсем немного изменился. Вот фото 1950-х годов этого же дома из книги Цапенко М.Н. "О реалистических основах советской архитектуры". М. 1952.


Во время войны, 30 декабря 1941 года, два коттеджа на улицах Сурикова и Брюллова были разрушены (о них я напишу в следующем посте ), между ними упала бомба, а осколки разлетелись по ближайшим окрестностям. К счастью, никто из жителей не пострадал.

Прогуливаясь мимо этого дома обратите внимание на калитку, в нее вмонтированы остатки снарядов времен ВОВ, возможно, те самые,что упали рядом. Ну а сам дом охраняет верный пес, лежащий на крылечке.

Дом №8. Жилой дом построен из лиственницы в виде русской рубленной избы (по одним данным 1924 г., по другим 1926 г. постройки ).

В нем проживала семья инженера Льва Абрамовича Радуса . Образование Радус получил в Германии по специальности инженера-механика, принимал участие в строительстве лесопильных заводов в СССР, всего построил 12, имел ряд изобретений в своей области. Его сын - Иосиф Львович инженер-конструктор, также имеет ряд изобретений. Последние годы в доме проживала жена И.Л. и их дочь. Иосиф Львович часто вспоминал поселок первых лет - в предвоенный период здесь был теннисный корт, отличные волейбольная, баскетбольная, футбольная и легкоатлетическая площадки и площадки для игры в городки, крокет и лапту.

Веранда к дому, вероятно, была пристроена позже.

Уважаемые "Соколяне" и жители окрестностей, если у Вас сохранились старые фото поселка или Вы захотите поделиться своими воспоминаниями, добавляйте их в комментариях или пишите мне в личку и я вставлю Ваши рассказы и старые фото в свой пост.

В последнее время слишком много ветхих зданий вдруг стали относиться к памятникам и историческим ценностям

То, что в нашей стране скопилось огромное количество ветхих зданий, ни для кого не секрет. Хуже то, что в этих зданиях десятилетиями проживают люди. Еще хуже то, что после приватизации обслуживание и капитальные ремонты подобных домов легли на плечи собственников, проживающих здесь. Поэтому надежда на то, что государство поможет с переселением или хотя бы с ремонтом, канула в Лету: сегодня по всей России управляющие компании заставляют жителей ветхих домов самим проводить ремонт в своих домах, причем полностью за свой счет. А ведь в подобных зданиях обычно живут не самые богатые люди - в основном это пенсионеры и малообеспеченные слои населения. А как вы понимаете, чтобы произвести хоть какие-то изменения в старом здании, нужно выложить миллионы рублей. Недаром говорят, что иногда проще построить заново, чем переделать и отремонтировать. Представляете, у вас крыша практически падает на вашу голову, а власти говорят, что вы должны сами ее починить и привести в божеский вид.

Чиновники, в чьи кабинеты приходят возмущенные жители ветхих домов, только разводят руками и кивают на принятое 16 декабря 2002 года постановление правительства РФ «О порядке подготовки и выполнения охранных обязательств при приватизации объектов культурного наследия» и принятые в декабре прошлого года поправки в закон «Об объектах культурного наследия». Причем если жители подобных «неблагополучных» домов не подчинятся требованиям постановления, то их ожидают очень жесткие санкции: уплата неустойки в размере 200 МРОТ, и при этом ремонт и реставрацию все же придется произвести за свой счет. В противном же случае жителям домов-памятников грозит суд, «изъятие культурного объекта» и последующее выселение.

Самое парадоксальное в этой ситуации то, что слишком много подобных жилищ вдруг стали относиться к памятникам и историческим ценностям . К примеру, пишет «Свободная Пресса», совсем недавно жители города Омска, проживающие на Почтовой, Учебной, Успенской улицах, а также на улицах Булатова, Суровцева и Рабиновича, были откровенно удивлены, узнав, что их полуразрушенные строения относятся к памятниками регионального значения. Все началось с того, что еще в 2007 году (а прошло ни много ни мало почти 5 лет), после шквала жалоб жильцов полуразрушенных строений с провалившимися полами администрация города решила пойти навстречу и признала строения на перечисленных улицах подлежащими сносу. Жители, конечно, были в восторге и уже мысленно представляли, как прекрасно они будут обживать свои новые просторные квартиры. Но вместо ключей они получили совершенно другие известия: их дома были признаны объектами культурного значения и, как следствие, с граждан потребовали выложить за ремонт их ветхих жилищ несколько миллионов рублей. Абсурдно? Но зато все по закону.

«СП» цитирует растерянных людей: «Для нас это не просто катастрофа - гиперкатастрофа! Я работаю фельдшером, зарплата - 28 тысяч рублей, муж-водитель получает 35 тысяч, у нас трое детей от 8 до 16 лет. За реставрацию этой хибары нам придется отдать почти миллион рублей. Мы даже не представляем, как выглядит такая сумма!», - говорит жительница полуразвалившегося дома на Почтовой улице Ольга Ефремова. «Наш дом - бывшая купеческая конюшня, переделанная в советские годы под коммуналку. Последний ремонт в нем состоялся в 1960-е годы, - рассказывает Инна Пономарева, «счастливая» обладательница квартиры в «историческом памятнике», доме № 80, расположенном на Учебной улице. - О том, что более 30 лет живу в памятнике, не догадывалась. Кстати, никаких охранных грамот нам не вручили, да и паспорта на нашу конюшню никто не видел. Более того, после получения «культурного» статуса наша развалюха исчезла со всех карт города. В «скорой» говорят, что этого дома не существует».

То есть ко всем прелестям жизни, связанным с огромными выплатами, граждане, проживающие в этих зданиях, и вовсе теряют свои права и на медицину, и на какую-либо другую помощь от государства. Они уверены, что, переведя их жилые дома в разряд памятников, таким способом их просто пытаются выселить из собственных квартир: ведь отремонтировать такое здание практически невозможно. В то же время администрация Омска воздерживается от комментариев в связи с появлением в городе большого количества новых «памятников архитектуры» и исчезновением домов с карты Омска. Видимо, этот вопрос смогут решить не чиновники и коммунальщики, а самые обычные краеведы и историки, которые смогут объяснить, почему в городе вдруг появилось так много зданий культурного значения.

Жить за красивым фасадом объекта культурного наследия – сомнительное удовольствие

Идея этого материала возникла в тот момент, когда в редакцию в очередной раз обратились жильцы дома - памятника архитектуры, признанного объектом культурного наследия регионального значения. Осенние ливни 2013 года, пролившие дом на два этажа вниз, не только распалили старую соседскую междоусобицу, но и погнали жильцов по всем кругам ада - в поисках ремонта крыши и справедливости.

Анна Мухина

Но, увы, российское законодательство в отношении объектов культурного наследия таково - в частности, федеральный закон № 73 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», принятый в 2002 году, и Жилищный кодекс РФ, вступивший в силу в 2004 году, - что этот бег по кругу практически неостановим: бремя сохранения объекта культурного наследия любого значения, хоть федерального, хоть регионального, лежит на плечах собственника этого объекта. А квартиры в таких домах приватизированы еще в девяностые годы. Среди жильцов «старого» Саратова в основном весьма небогатые люди, чей доход не всегда позволяет собрать необходимую сумму даже в рамках программы капитального ремонта (в таких домах обычно от четырех до 16 или чуть больше квартир). Не говоря уже о том, чтобы заплатить круглую сумму организации, имеющей лицензию на работу на объекте культурного наследия.

Жизнь под столетним потолком

Ремонт в этом доме, похоже, не делался со времен присяжного поверенного Масленникова

Фасад трехэтажного дома на улице Горького, 8, украшают яркие вывески кафе и магазинов. Минуя их, заворачиваю за угол, на улицу Мичурина, где в подвальном помещении этого дома разместился цветочный магазин. Над ним на уровне второго этажа висит покосившееся деревянное строение, эдакий «воздушный сарай», одна сторона которого поддерживается тонким металлическим шестом. Обитатели дома называют общий навесной коридор верандой - сразу представляется, как полтора столетия назад барышни и судари пили здесь чай прохладными летними вечерами.

Гульмира Амангалиева

Среда довлеет

Это здание, являющееся памятником архитектуры и градостроительства, было построено в 1857 году и принадлежало Евдокии Алексеевне Казариновой, жене коллежского асессора. Затем в 1893 году его приобрел Александр Михайлович Масленников, присяжный поверенный Саратовской судебной палаты, член IV Государственной думы России, а также член Саратовкой городской думы и Губернского земского собрания от Саратовского уезда. Так и сохранилось в истории имя здания - «Дом Масленникова, 2-я половина XIX века».

Фемиде, видимо, приглянулось это место, и теперь рядом с домом-памятником на улице Мичурина за чугунным черным забором блестит, отливая темным стеклом, здание Саратовского областного суда. По соседству с этим блеском - нищета столетних построек.

Тропинка между домом Масленникова и металлической твердыней приводит к обшарпанной массивной деревянной двери блеклого синего цвета. Живет ли здесь кто-нибудь? За дверью разверзается черная пустота. Лучи дневного света помогают нащупать кнопку звонка от ближайшей квартиры. «Что вам тут надо?» - недружелюбно отвечает немолодой женский голос. Я объясняю причину своего визита - узнать о жизни в доме - памятнике архитектуры. Голос за дверью (собеседница остереглась выглянуть наружу) повысился до гневного крика. Дама рассказала, что живет в этом доме с рождения, 1949 года, и с тех ни разу не производился капитальный ремонт, а исполнительные листы на расселение из этого аварийного здания не исполняются.

После короткого разговора намереваюсь пообщаться с другими жильцами, для чего, рискуя жизнью, делаю шаг по хлипкой деревянной лестнице, ведущей в темное подземелье, - возможно, там есть квартиры других жильцов. «Куда вы пошли?! Что вы тут разгуливаете по частной собственности? Я сейчас милицию вызову!» - выбежала с криком в свитере и нижнем белье рыжеволосая дама, с которой я говорила. Чтобы задокументировать мое нахождение здесь, она сделала несколько кадров на своем мобильном телефоне-раскладушке. «Моя пушка помощнее будет», - замечаю я и расчехляю, в целях самообороны, редакционный Canon. Последовала непродолжительная перестрелка, и мы с моим противником разошлись.

Вот уж тот случай, когда не человек делает место, а место человека.

Незамысловатый уют

Стало понятно, что до основной части квартир можно добраться со стороны Горького. В маленьком дворе располагаются многоуровневые постройки, соединенные в единое здание в форме не совсем правильной буквы «П».

Надпись на одном из, с позволения сказать, «подъездов» гласит, что здесь располагается дюжина квартир. Низкий «предбанник» без дверей опять уводит в пугающую тьму. Скрепят деревянные некрашеные полы. Стены подъезда, наряженные трещинами и паутиной, намекают на то, что в последний раз их красили по распоряжению присяжного поверенного Масленникова. Подниматься новичку в кромешной тьме по деревянной лестничной клетке - играть с жизнью в русскую рулетку.

К счастью, в этот момент спустилась вниз одна из жительниц дома-памятника. «О, как вам повезло - я вам столько всего расскажу!» - говорит Наталья Владимировна Исаева, энергичная женщина лет пятидесяти пяти. На этот раз собеседница попалась приветливая и гостеприимная - пригласила к себе в гости на чашку чая.

Из входной двери сразу попадаем в маленькую прихожую-кухню. Во главе стола стоит ведро с собранной водой. Кран в мойке не работает уже давно, воду хозяйка набирает в ванной: ей объяснили, что напор слишком слаб для того, чтобы добраться до третьего этажа. Хозяйка просит меня не снимать верхнюю одежду. Войдет ли дом вовремя в отопительный сезон - неизвестно, а пока приходится обогреваться теплой одеждой и электрической пушкой. Правда, и с электричеством, по словам Натальи Владимировны, не всё ладно: частенько напряжение в электросети прыгает, опускаясь до 190-195 вольт. Холодильник трясется, один мобильник уже однажды сгорел. «Потеря напряжения», - разводят руками работники коммунальных служб.

Как раз сегодня Наталья Владимировна наведывалась в управляющую организацию. ООО «Уют-Р» настояло на заключении с ней договора об оказании услуг, после того как дом вышел из-под управления скандального ООО «Мастер-дом». «Вывеска поменялась, а люди сидят всё те же и делать ничего не будут», - уверена Наталья Исаева. Договор она не подписала, но взяла домой для внимательного изучения.

«Влажная протирка элементов лестничной клетки» - ха-ха, рассмешили, - читает и комментирует строчки документа женщина. - «Уборка мусора с контейнерных площадок» - у нас их нет; их перекинули одну туда, другую сюда, поэтому мусор во дворе лежит - люди наши не любят далеко ходить. «Сдвигание снега» - куда они его двигать собрались? «Уборка снега с крыши» - мы под сугробами тонем каждую зиму. «Уборка мусора с газона» - покажите пальцем, где у нас газон?»

По ее подсчетам, ежемесячная плата за ремонт и уборку жилого дома составит порядка 700 рублей. «Нехило так они хотят с меня поиметь, - приходит к выводу Наталья Владимировна. - Кто проверит, приходил ли кто-то махать метлой или нет?»

Надежды рушатся

Проблемы, по словам собственницы квартиры, начались буквально с первого дня заселения в этот дом в 2001 году. Переселиться из трехкомнатной квартиры в Комсомольском поселке на Горького, 8, вынудили обстоятельства: дочь поступила в педагогический колледж, и решено было всей семьей перебраться в центр города. За это время супруг скончался, обе дочери уехали жить в Германию, и Наталья Владимировна осталась в страшном доме одна.

Первая побеспокоившая проблема - строительство Саратовского областного суда, которое длилось пять лет и было закончено в 2006 году. «Пыль, шум, тряска, сваи, тракторы, бульдозеры - нервов не хватало никаких! Работали в ночные и дневные смены», - вспоминает Исаева. Почему-то у ревнителей культурного наследия не ёкнуло сердце, когда они давали разрешение на строительство нового объекта по соседству с домом - памятником архитектуры. Но самое обидное, по мнению Натальи Владимировны, было то, когда однажды она, вернувшись с работы, почувствовала непривычную пустоту за окном. «Вырубили дерево, которое жило два века, - говорит дрожащим голосом хозяйка квартиры. - Помешали какие-то пять сантиметров судьям, чтобы поставить забор. Пенек от дерева до сих пор зеленеет, а соседнее гнилое дерево стоит нетронутым. Вот кого сажать надо! Вот оно, культурное наследие!»

А внизу предприниматели обустраивали первый и цокольный этажи многострадального дома. «Строили все кому не лень. Из подвала вывезли три КамАЗа с землей. Убрали перекрытия - дом покосился», - продолжает собеседница. - От этих кафе и магазинов гарь, копоть, музыка орет, вентиляцию гудит сутки напролет - так и живем». И опять-таки, замечает она, статус охраняемого памятника культурного наследия не защитил дом от нежелательных изменений.

Третья проблема случилась тогда, когда при согласии жильцов дома компания «Ростелеком» стала проводить связь. В старом доме просверлили дыру в стене, просунули провода, но в месте проникновения побежала трещина. Она соединилась с другой широкой трещиной, и теперь угол стены верхнего этажа готовится к тому, чтобы отделиться. Теперь Наталья Владимировна боится, как бы в одну из гигиенических процедур вместе с ванной не выпасть на улицу.

В 2010 году жильцам дома несказанно повезло - им пообещали поменять крышу. За исполнение работ взялась фирма «Каркас». Но так получилось, что рабочие сделали себе строительную площадку прямо над квартирой Исаевой. Гнилой столетний потолок в спальне хозяйки теперь дышит на ладан. Хозяйка бегала по инстанциям, просила сделать ремонт, стяжку дома, но ответ везде слышала один и тот же: «Вы - собственница, вот вы и разбирайтесь». На память о боданиях с бюрократами ей остается толстая стопка бумаг.

Уже не раз жильцам этого дома обещали расселение разные компетентные лица. Быть может, сноса старого дома в центре города жаждет еще одна заинтересованная сторона. В 2007 году этот дом прогремел аж на федеральных каналах: злоумышленники пытались поджечь здание со стороны чердака. Однако пожар относительно вовремя потушили, а жильцы никуда не уехали, потому что идти было некуда. Собеседница добавляет, что однажды обитатели дома находились в шаге от долгожданного переезда в новое жилье, но слишком большие требования ее соседей якобы испортили дело.

Собственников квартир в доме осталось не много, большинство счастливо съехали отсюда и стали сдавать жилье внаём. Но с теми, кто остался, бывает несладко. Например, когда Наталье Исаевой рабочие хотели отгородить участок на лестничной клетке, дабы уменьшить теплопотери, выбежали соседи. Беременная женщина, размахивающая топором, - от такого зрелища и Наполеон сбежит, а уж одинокая пенсионерка тем более отказалась от своих намерений. «Я заметила, что мы все - инертные, ничего не хотим, - говорит Исаева. - Не только чиновники, коммунальщики, но и мы сами. Вот если мне одной банку краски купить и покрасить подъезд - будет тяжело, а если всем вместе - намного легче. Это же наши дети ходят и трогают эти противную стену - ну если мы ее покрасим вместе, будет чище и лучше».

Когда она обращается к соседям с подобной просьбой, ей обычно отвечают: «Ничего не надо делать! Чем быстрее дом рухнет, тем быстрее нас расселят». Но жители так и живут, рискуя в любой день остаться под руинами памятника.

Масштабное наследие

Конечно, понятие «объект культурного наследия» гораздо шире «памятников архитектуры». Памятники архитектуры - это только один подраздел всего многообразия подобных объектов. Кроме того, в понятие «объект культурного наследия» входят памятники археологии, истории и монументального искусства.

Анна Мухина

На сегодняшний день в Саратовской области находится 151 объект культурного наследия федерального значения (среди которых большая часть - 98 - памятники археологии, 53 - памятники архитектуры, истории, монументального искусства), 652 - регионального значения и 133 - местного (муниципального) значения. Кроме того, выявлен 4371 объект культурного наследия. Впрочем, под действие 73-го закона и уже признанные, и только выявленные объекты подпадают одинаково. Выявленные объекты, и среди них памятники архитектуры, запрещено сносить, а реставрационные работы и капитальный ремонт там могут производить только фирмы со специальным допуском. Из списка выявленных объектов дом-памятник можно исключить, но для этого необходимо провести экспертизу.

На территории Саратова из вышеперечисленных объектов на сегодня располагается 40 объектов культурного наследия федерального значения и 272 - регионального значения, которые являются памятниками истории и архитектуры. 125 из них - это жилые дома. Из этих 125 домов аварийными признаны четыре.

Охраняет объекты культурного наследия - все без исключения на территории нашего региона - управление по охране культурного наследия правительства Саратовской области. Управление устанавливает требования к сохранению объектов культурного наследия, к их содержанию, готовит и утверждает охранные обязательства собственников этих объектов и, конечно, следит за исполнением этих охранных обязательств.

До лета нынешнего года структура была частью министерства культуры Саратовской области, сейчас это самостоятельное ведомство, в штате которого числится восемь человек.

Раз - и ты в исторической ценности

Далеко не все памятники архитектуры были признаны таковыми в советские годы. Часть выявлена гораздо позже. Более того, историческую ценность различных объектов энтузиасты и исследователи обнаруживают и по сей день.

Анна Мухина

Выявление новых объектов культурного наследия регулируется все тем же федеральным законом № 73, в дополнении к которому министерство культуры РФ второго июня 2015 года выпустило приказ, регламентирующий порядок проведения работ по выявлению объектов, которые обладают признаками объекта культурного наследия. Причем ведомство постаралось максимально упростить процедуру, сделать ее доступной для обычных граждан. При желании в сети можно найти сам приказ и образец заявления на включение объекта в госреестр объектов культурного наследия. В заявлении юридическому или физическому лицу следует указать местонахождение объекта, отметить, в чем его историко-культурная ценность. Это может быть визуальный осмотр и приложенные к заявлению фотографии или же анализ архивных и библиографических материалов и документов. Заявление с приложенными к нему материалами отправляется в нашем случае в управление по охране объектов культурного наследия области. Там, если предоставленные автором данные актуальны и достоверны, объект включается в реестр «объектов, обладающих признаками объекта культурного наследия». Оттуда памятник может быть исключен в двух случаях - его включат в реестр выявленных объектов или же вынесут отказ во включении его в выявленные объекты.

При желании любой, кто готов доказывать культурную, архитектурную и историческую ценность какого-либо объекта (даже жилого дома), может ее доказать. Без согласия на то жильцов, которые могут мечтать о ремонте крыши, но тут внезапно окажется, что они проживают в памятнике архитектуры, и цена за ремонт вырастет многократно.

Леонид Писной: Скорее всего, мы их потеряем

Глава АО «Саратовоблжилстрой», депутат областной думы Леонид Писной не склонен делать оптимистичные прогнозы относительно судьбы домов - памятников архитектуры.

Анна Мухина

- На каком основании то или иное строение (особенно жилой дом) может быть признано памятником архитектуры?

Есть определенные критерии отнесения к объектам историко-архитектурного наследия. Как правило, это или наличие данных о проживании в доме известного человека, или же это наследие известной архитектурной школы, оставившей след в истории, и другие критерии.

При инвентаризации в 90-е годы появилась так называемые вновь выявленные объекты культурного наследия. Это список на 600 различных зданий, которые каким-то образом попали в этот список выявленных объектов, но никто не помнит, как. Тогда законодательство по этому вопросу находилось не в лучшем состоянии: ни четко выраженных критериев культурной и исторической ценности, ни четкой оценки, большие вопросы были к экспертизе. Вопрос тогда был не самый актуальный для государства, при тех катаклизмах в экономике. Фактически два десятка лет никаких телодвижений с этим реестром вновь выявленных объектов не было. И начались они пару лет назад, не больше.

Правда, теперь вопрос упирается в стоимость экспертизы - это от 50 до 100 тысяч за объект. Если умножить сумму на 600, от полученной суммы глаза раскрываются очень широко. Поэтому теми темпами, которыми сейчас идет оценка с одновременной паспортизацией объекта, установлением охранных зон и так далее, на весь процесс уйдет лет тридцать. И пока ситуация с бюджетом не позволяет его ускорить.

Каким законодательством регулируется вопрос текущего и капитального ремонта в таких домах, когда закон был принят?

Вопрос регулируется в общем порядке, без привилегий: собственник несет бремя содержания собственности. И если собственники - частные лица, то в рамках закона связаны с охраной объектов историко-архитектурного значения, и они действительно должны обеспечить условия для его сохранности.

При этом мы можем изыскать какие-то возможности предоставления бюджетных средств, но их нет. Случаев предоставления из бюджета денег на объекты - жилые дома на моей памяти не было.

- Есть ли разница в подходе к ремонту памятников архитектуры федерального и регионального значения?

Конечно. На объектах историко-культурного наследия работать могут только организации, имеющие лицензии для проведения таких работ. Работа обычных строительных организаций на таком объекте - это уголовное преступление.

Наличие у организации допуска СРО к таким видам работ означает другие коэффициенты, увеличение сметной стоимости, потому что работа на таких объектах требует более высокой квалификации и других технологий. Индекс стоимости капитального ремонта таких домов в два-два с половиной раза выше, чем ремонта в обычном доме.

В юридическом плане в подходе памятникам федерального, регионального и муниципального значения разницы нет. В практическом, конечно, есть. В реестре объектов культурного наследия федерального значения их не так много, и на них Федерация находит необходимые ассигнования, которые значительно превышают возможности областного бюджета. И работа по поддержанию таких объектов идет плановая.

Почему вообще сложилась такая ситуация, что люди, приватизировавшие свое жилье в девяностые годы, когда жилищное законодательство в России находилось в «разобранном» состоянии, обязаны теперь тащить на себе все финансовые затраты по капитальному ремонту домов возраста ста и более лет?

В погоне за собственностью очень многие опрометчиво совершили акт приватизации. Но у каждого есть право депреватизировать жилое помещение.

Можно ли включить жилой дом - памятник архитектуры в программу капитального ремонта? Если в доме часть жилья (даже меньшая) - муниципальная собственность, могут ли жильцы надеяться, что городской бюджет полностью оплатит капитальный ремонт такого дома строительной организацией, имеющей лицензию на такие виды работ?

Дома-памятники включаются в ремонт в общем порядке. Тут никаких других ограничений в законодательном плане нет. Если есть муниципальная собственность, то надо не надеяться, а требовать, чтобы муниципалитет нес бремя расходов, так же как и другие собственники. Они обязаны это делать.

Обращаются ли к вам за помощью жители таких домов? Насколько остро, на ваш взгляд, стоит эта проблема в Саратове?

Конечно, жители этих домов обращаются. Особенно с улицы Первомайской. Мы им помогаем чем можем, где-то вместе с жителями организовываем, например, ремонт крыши.

Проблема эта для города острейшая. Потому что стоимость затрат на полное восстановление в разы превышает такой показатель, как минимальный взнос на капитальный ремонт. Без помощи бюджета мы эти дома не спасем. Но опять же все бюджеты, которые сегодня есть в области, эту проблему не вытянут.

В ближайшем будущем делать какие-то оптимистичные прогнозы по положению домов, являющихся памятниками архитектуры, я бы никому не советовал. Скорее всего, в течение следующих пяти-пятнадцати лет мы их потеряем.

- Есть ли способ решить эту проблему с наименьшими потерями для жителей домов - памятников архитектуры?

Самый безболезненный способ - это переложить значительную часть ассигнований на бюджет. Но у нас бюджет этого не позволяет.

Что делать жителям тех домов, у которых дом признали аварийным до того, как сделали его памятником архитектуры?

Признание дома аварийным - это еще не всё. Аварийный дом подлежит либо сносу, либо реконструкции. Если он признан аварийным и подлежащим сносу, он должен быть снят из реестра историко-культурного наследия, и его расселят. Если он признан годным к реконструкции (я таких случаев пока не знаю), здесь есть все основания для подачи в суд и привлечения субсидиарного финансирования того уровня власти, уровня значимости которого признан объект.

[кстати сказать] Виталий Кудрявцев, федеральный эксперт в области охраны культурного наследия, заведующий кафедрой «Дизайн архитектурной среды» СГТУ: ЕСТЬ ДВА МЕХАНИЗМА СОХРАНЕНИЯ ТАКИХ ДОМОВ В качестве примера деликатного отношения к жилым домам - памятникам архитектуры в Саратове можно назвать дом по Московской, 99, неподалеку от пересечения с улицей Вольской. Он известен как дом купчихи Матрены Сибриной, его последней владелицы. Долгое время здесь были коммунальные квартиры. В постсоветский период здание вместе с дворовыми постройками выкуплено одним собственником, который не только отреставрировал дом и дворовые службы, но даже восстановил утраченные кованые ворота. Гарантом сохранения памятников жилых домов является собственник, который бережно относится к своим владениям, холит их и лелеет, вдобавок это ему интересно. Это редкое совпадение, когда интересы государства и хозяина памятника архитектуры совпадают. Механизмов сохранения домов-памятников, где много собственников, два. Первый из них - создать ТСЖ и принять решение собрать средства на восстановление дома. На практике это труднореализуемо, ведь контингент, проживающий в этих домах, как правило, не самый обеспеченный. Второй путь - расселение обитателей памятника крупным инвестором, который может отремонтировать дом и использовать его по своему усмотрению, в том числе и как жилой. Строить вместо памятников архитектуры аналогичные новые строения недопустимо и согласно закону нельзя. Конечно, с сохранением старого больше сложностей и мороки, но памятники интересны прежде всего своей подлинностью, патиной времени, если хотите. А вот вместо рядовой ветхой застройки вполне допустимо строить новые здания, но с учетом сложившейся архитектурной среды. В начале 2015 года были приняты регламенты по застройке центра Саратова, ограничивающие этажность строительства и другие параметры, способствующие сохранению архитектурного облика данной зоны. Так, в начале улицы Московской в зоне так называемых образцовых домов новые здания должны быть не выше трех этажей, в зоне эклектики и модерна допустимы более высокие постройки, но никак не десятиэтажки. Конечно, на Московской улице памятники эпохи эклектики оказались вкрапленными среди высотных домов, как в квартале между улицами Чапаева и Рахова. Так сложилось, куда деваться. Площадки, на которых и сегодня в центре ведется многоэтажное строительство, были выделены еще до принятия этих регламентов. Стоит учитывать, что у памятника архитектуры могут быть разные предметы охраны - к примеру, фасад здания, лестница или планировка. Поэтому вопрос сохранения коммуникаций, как правило, не главный. Никому не придет в голову сохранять отслуживший свое паровой котел. И никто не будет сидеть при лучине, если есть электричество. Весьма затратно сохранять старые системы отопления. В Эрмитаже, кстати, сохранили отопление по воздушным каналам, а в Радищевском музее его заменили на современную водяную. И избавляться от удобств во дворе в наше время необходимо, подводить воду и канализацию. А вот к системе кондиционирования надо подходить осторожно. В Москве запрещено уродовать исторические здания кондиционерами, их можно устанавливать во внутренних дворах, вмонтировать в крышу, но ни в коем случае не выносить на парадный фасад.