Малышкин александр. Александр Малышкин: забытый самородок советской литературы. Сглаз и порча

Автобиография

Родился в уездном городе Мокшане (Пензенской губернии), бывшей столице мордовского княжества. Корни рода - из безземельных крестьян, бывших дворовых помещика Нарышкина, отпущенных на волю без надела. Ростки этого рода разнообразны: одни шли в уезд - в мальчики, приказчики, пекаря, другие брали на откуп кабаки, третьи уходили на заработок в большие города - на «каменну» (строить церкви, дома), четвертые батрачили у богатых мужиков, пятые - орудовали на базарах и ярмарках с крапленой колодой и рулеткой. В такой обстановке прошло детство.
Почувствовать, полюбить литературу мне помогла Лермонтовская библиотека в Пензе, где я учился в гимназии. Блока и Пшибышевского, без преувеличения, переживал своим пятнадцатилетним, уездным мозгом, как личную трагедию, как тиф. С классиками познакомился позже, они вызвали во мне уважение, но не шевелили страстей. Впоследствии так же глубоко перечувствовать пришлось заволжские рассказы А. Н. Толстого, «Петербург» Белого и «Слово о полку Игореве», над которым я год работал в просеминарии проф. Карийского в Петербургском университете. Первая вещь,- конечно, стихи («В каземате») - была напечатана в «Правде» в 1912 году. Студентом вступил в литературный кружок В. Л. Львова-Рогачевского, с которым связано незабываемое воспоминание о первых встречах с «настоящими писателями» и о первом напечатанном рассказе (журн. «Современный мир»).
По окончании университета настала кочевая жизнь: революция, война, Черноморский флот, где я служил младшим офицером на тральщике, гражданская война, во время которой пришлось увидеть много новых мест и новых людей. Все это было, конечно, сильнее литературы. Затем - после семилетнего перерыва, начал опять писать («Падение Дайра»). Это было в 1921 году в Таврии. В те дни, во время писания, приходилось еще иногда, по ночам, стрелять в форточку из нагана, чтобы отпугнуть бандитскую шпану. С 1923 года началась Москва.

У меня была бешеная работа (своя), я ее заканчиваю, не разгибаясь, работал все праздники, работал Новый год и неделю спустя. Это - первая часть моего романа. Теперь она закончена и уже сдана. Будет напечатана в 3-й книге «Красной нови». Заглавие - «Февральский снег».
Вот теперь только поднял голову, свободно вздохнул и дал себе отдых на месяц. Впереди еще колоссальная работа: надо писать еще две части (пока еще не начатые). Думаю закончить в 1928 году. Видите, какие масштабы!
Очень у меня много времени отнимает обыденная работа - и мало остается для сердца. А эта вещь - как будто вылилась из сердца. Прочитаете - увидите.
В годы первой пятилетки приходилось много ездить, много видеть. Все в стране кипело, бурлило, строилось, перестраивалось. Несколько раз жил на Магнитострое, на Челябтракторстрое, бывал на Днепрогэсе, на маневрах Красной Армии, объехал Беломорский канал...
Цель моей поездки на Магнитострой и Челябстрой сводилась к тому, чтобы показать в художественных произведениях переделку мировоззрения бывших городских кустарей (сапожников, стекольщиков и т. д.) и сезонников, которые, придя на наши новостройки, становятся сознательными индустриальными рабочими.
Меня интересовала главным образом психология бывших «уездных людей» (герои Глеба Успенского), у которых на производстве, у станка исчезает мелкособственнический и шкурный подход к работе. Я пробыл на Магнитострое около двух с половиной месяцев (две поездки) и наблюдал, как на коксохимическом заводе рабочие заключали индивидуальные договоры, в которых квалифицированный рабочий давал обязательство поднять уровень технических и социально-экономических знаний молодого рабочего, недавно пришедшего к станку.
Я наблюдал жизнь в бараках и видел, что изменяется и быт бывших сезонников. Будущую мою повесть думаю построить именно на этом материале. Весной этого года обязательно снова поеду туда. Писатель должен держать непрерывную связь с такими крупными строительствами, как Магнитострой.
Я хочу создать многоголосную вещь о наших днях. Итак, книга расскажет о наших днях в городе, на стройках, в колхозе. Перелистывая страницы, мы встретим людей, которых мы ежедневно видим у станка, у трактора, которых мы наблюдаем за творческой работой в лаборатории.
Так, в книге столкнутся две биографии. Одна из них начинается на заводе. Другая - в деревне. Герой, который проносит первую биографию,- комсомолец-рабочий, приходящий в центральную газету, чтобы вырасти там до масштаба крупного газетного работника; другой робко шагает на своем жизненном пути. Он был батраком, он был полунеграмотным крестьянским парнем, покорно несшим на себе груз мелкособственнической психологии. Стройка, на которую он попал, разбивает гнетущие оковы прошлого, которое уходит в далекие века нищеты и кабалы; новые люди, с которыми он встречается, переделывают его. Так вновь рождается человек.
Сейчас я работаю над романом, который охватывает великие годы социалистической реконструкции в Москве, провинции, и начало коллективизации. В этом романе я хочу показать человека по-настоящему - так, чтобы его не заслоняли машины и домны, как это нередко бывает.
Один из героев романа, репортер большой газеты, продолжает линию Шелехова из «Севастополя».
Вообще я работаю медленно. Много пишу, но мало печатаю. Пока образ не будет адекватен замыслу, я ничего не даю. Мне хочется выразить задуманное наиболее правдиво, искренне, точно.
Так работал я и над «Севастополем», материалом для которого в значительной степени были мои дневники. Когда я в 16-м году пришел на военный корабль, я уже печатался: мой первый рассказ был напечатан в «Современном мире» еще в 1914 году. И вот на корабле я с самого начала стал вести дневник, зная, что эпоха эта исторична и рано или поздно мне придется использовать мои записки. Но использовал я их только через тринадцать лет. Сейчас моей работе как писателя очень помогает моя работа как общественника. Работая депутатом Моссовета по транспортной секции, я провел ряд обследований, которые дают мне много ценнейшего материала.
В заключение несколько слов о читателе. Я еще не научился писать просто, хотя все время стремлюсь к сложному искусству простоты, о котором не раз говорилось на съезде. Иногда мне кажется, что кое-что из написанного мною до читателя не дойдет. Но нет, встречи с читателями, беседы с ними убеждают меня в том, что читатели хорошо понимают даже сложные замыслы автора, а вкус читателя поражает своей правильностью.

Зимою 1923 года я был на одном домашнем литературном вечере. Такие вечера в те годы устраивались, чуть ли не каждым любителем литературы. Собирались обычно близкие люди и по вкусам и по симпатиям. В этот вечер читал свой рассказ А. С. Неверов. Каждый свой новый рассказ он обязательно читал друзьям, самолюбиво проверяя взглядом впечатление, какое он производит на слушателей.
Среди немногих гостей присутствовал новый человек, небольшого роста, коренастый, с резкими морщинами на лбу, с обветренным лицом. Он был малоразговорчив, точно стеснялся высказываться, но когда бросал несколько фраз, слова вылетали торопливо, невнятно, скороговоркой. Сидел он в военной шинели. На мой вопрос, кто этот молодой человек, хозяин сообщил:
- Как? Разве вы не знаете? Это же Малышкин, Александр Георгиевич, автор «Падения Дайра».
...Есть люди, похожие на тени: постоянно ускользают от наблюдения, к ним не подойдешь, не коснешься их души. Даже после долгих лет общения с ними трудно составить о них определенное мнение. И не потому, что это сложные натуры, а потому, что они бедны духом. Но есть люди, которые сразу привлекают внимание и с первой же встречи оставляют в душе неугасимый след. К такому типу людей принадлежал и Александр Георгиевич Малышкин. Помню, в тот же вечер я твердо решил, что это правдивый, честный и очень скромный человек. Резко бросался в глаза его демократизм и некоторая строгость и холодность в своем отношении к людям. Казалось, что этот ригоризм - от застенчивости, но, наблюдая его, я тогда же понял, что этот человек очень дорожит своим достоинством и знает себе настоящую цену. О себе, о своей работе он не сказал ни слова, но когда он делал замечания о книгах других писателей, сразу чувствовалось, что он предан литературе, живет ею и считает ее труднейшим и ответственейшим делом.
- Литература - это общественное служение,- категорически говорил он.- А раз это так, то писатель обязан отвечать за свое слово. Оно должно быть неотразимо. С плохим оружием нельзя вступать в борьбу. Писатель обязан владеть мастерством в совершенстве, а это совершенство обусловлено глубоким знанием жизни, высокой культурой и умением орудовать ярчайшим синонимом. Говорю не о словесной игре, а о честном, совестливом отношении к слову, о неустанном, труднейшем искании самого объемного образа.
Так говорил человек, для которого искусство - его жизнь, его мысль, его поведение.
Первая половина двадцатых годов была эпохой бурного роста советской литературы: как-то одновременно и в Москве и в Ленинграде появилась целая плеяда очень ярких и смелых талантов. Их имена быстро стали популярными среди читателей всей страны. И среди них имя А. Г. Малышкина было одним из оригинальных и значительных.
Сошлись мы с ним не сразу. Нередко встречались в литературных объединениях, но сближению мешало, очевидно, многолюдие. Впервые по-настоящему связались мы дружбой в то время, когда он привлечен был к редакционной работе в журнал «Новый мир». Тогда он печатал в этом журнале свой «Севастополь».
Жил он в Бутиковском переулке, в районе Остоженки, в очень неприютной квартирке. Мы стали бывать друг у друга. И тут впервые я узнал, как красив и духовно богат был Александр Георгиевич. Живой, веселый, впечатлительный, он был удивительно нежный и душевный человек. Он способен был согреть своим сердцем, своей лаской, своим всегда кипучим словом всякого, кого он считал своим товарищем или к кому он питал симпатию. Общение с ним было всегда приятно и радостно. В беседах по литературе он всегда обогащал друзей, освежал остроумием, неожиданностью, оригинальностью своих мыслей. Он любил посмеяться, а смеялся он особенно: весь отдавался смеху. Если кто-нибудь слышал его, непременно отмечал, что это смеется хороший человек.
Я не часто встречал в жизни людей, которые были бы так бескорыстны, искренни, горячи и верны в своей дружбе. На дружбу он смотрел не как на простое, житейское, ни к чему не обязывающее компанейство, а как на серьезную человеческую связь на основе общности взглядов, убеждений, чувств. Дружба для него была святым долгом по отношению к близкому человеку.
- Дружба - это серьезное дело,- говорил он, будто прислушиваясь к себе.- Дружба - это событие в жизни человека. В дружбе выражается его характер и вся его суть.
Свою верность дружбе Малышкин не старался доказывать: она была его поведением. С открытой душой встречал он близких товарищей и был всегда нежен с ними. Он никогда не мог спокойно переносить несправедливых оценок или злословия по отношению к писателю, которого он уважал, не говоря уже о своих друзьях.
...Были случаи, когда при нем кое-кто за глаза злословил и клеветал на общих знакомых, а в глаза говорил им приятные вещи, льстил и оказывал всяческое уважение. Александр Георгиевич не мог выносить таких людей: его охватывал гнев, и он резко, без стеснения обличал их в двоедушии. Он рьяно выступал на защиту опороченных и со свойственным ему благородством подчеркивал их достоинства.
- Я требую,- сурово говорил он,- чтобы вы сказали в лицо такому-то, что вы о нем думаете. Я знаю его хорошо и считаю, что вы клевещете.
Был такой случай: один из «теоретиков» в передовой статье, напечатанной в некоем критическом журнале, пренебрежительно отнесся к известной книге советского писателя. Малышкин немедленно заявил свой протест, а потом, встретив однофамильца этого «теоретика», публично набросился на него:
- Это вы позволили себе недостойную выходку против такого-то?.. Как вы смели допустить такую подлость?
И когда выяснилось, что этот критик не имеет отношения к автору статьи, он радостно крикнул:
- Как я рад, что ошибся! Прошу меня извинить.
- Я вполне понимаю ваше негодование,- утешил его критик.
- Но некоторые из критиков не понимают, как вредно личное пристрастие. Топтать цветы в саду и ломать деревья - это дико, некультурно, но в этом иные находят удовольствие. Искусство - это высшая культура, а художник вправе требовать честного и внимательного отношения к своему творчеству. Ничто так не способствует росту литератора, подъему его творческого духа, как поощрение и, самое главное, умная и любовная, то есть справедливая и поучительная критика. Зубоскальство, суесловие, злонамеренность, предвзятость - от невежества, от некультурности, от мещанской низости. Критик, если он революционер и гражданин, должен быть мыслителем и обладать способностью удивляться.
Вот почему Александр Георгиевич так пристально и трогательно относился к каждому способному литератору. Над рукописями молодых и начинающих писателей он работал долго и настойчиво. Он заставлял авторов перерабатывать рассказы и повести много раз и внушал:
- Надо обязательно довести дело до конца. Это трудно, но в этом вся суть и прелесть работы художника.
Иногда доводилось ему встречать неблагодарное отношение к нему автора, но он не озлоблялся, а грустно посмеивался:
- Ну что ж... кишка не выдержала... Значит, толку из этого человека не выйдет. Тот, кто дело до конца не доводит, неудачник, грош ему цена.
Но по-юношески радовался и ликовал, когда молодой писатель работал над рукописью упрямо и относился к себе самокритически.
- Замечательный парень! Хороший будет писатель. Талант - это любовь к делу и настойчивость в преодолении препятствий.
Он и сам работал над своими книгами с беспримерным усердием и с беспощадным самокритическим упрямством. Он повторял:
- Самое важное в работе писателя - это борьба с трудностями. Чем больше сопротивление материала, тем плодотворнее борьба. Чем напряженнее борьба, чем труднее поиски слова, тем значительнее результаты. Яркий синоним - одно объемное слово из тысячи,- вот что составляет секрет писательской удачи.
Работал он систематически каждый день утром и вечером. И когда был доволен своей работой, прибегал обычно веселый, радостный, с громким, откровенным смехом и скороговоркою сообщал:
- Работал сегодня превосходно, с увлечением. Исписал три четвертушки, но все уничтожил. Ни-че-го, кроме зачеркнутых страниц. И все же... и всё же нашел... Нашел одно ядреное словечко. Это словечко не умрет... Нет! Я очень доволен и счастлив. Борьба кончилась победой. Какая чудесная вещь это искусство!
Зимой 1932 года мы жили с ним в доме отдыха на Новом Афоне. Условия для работы были отличные. Там Александр Георгиевич начал свой последний роман «Люди из захолустья». Комнаты наши были смежные, окна выходили на восток, в мандариновый сад. Вдали, на склоне, зеленели маслины, а за горой голубело и сверкало море.
Работали мы до двух часов дня. Несколько раз он забегал ко мне в комнату и смущенно просил извинения за беспокойство.
- Можно прочесть? Пожалуйста, послушайте...
И читал несколько страниц, пестрых от зачеркнутых слов и фраз. Чтение его занимало минуты две - зачитывал он буквально несколько предложений. Но какие это были чудесные слова! Он настойчиво требовал строжайшей критики и, слушая мое одобрение, огорчался:
- Нет, вы хвалите меня потому, что любите...
Но когда выслушивал замечания, строго и вдумчиво смотрел на свой неразборчивый карандаш и жестко говорил:
- Да, совершенно верно. Так. Не доборолся. Не докарабкался до вершины. Я это смутно чувствовал. А если есть это ощущение - ощущение хотя бы смутной неудовлетворенности, надо не останавливаться, а добиваться до конца.
На авторском экземпляре «Людей из захолустья», вспоминая об этих днях нашей совместной жизни, он написал: «На память о лазурной Псырцхе, где я читал Вам первые страницы. Спасибо за помощь!»
Он очень глубоко чувствовал слово; сияние, свежесть его он ощущал чрезвычайно тонко. Среди хаоса словесного звучания он вдруг схватывал отдельные образы и в смятении вспыхивал: вот оно! здорово! чудесно!
Каждый день раза два мы гуляли по берегу моря и по обширному парку бывшего монастыря. Он останавливался, смотрел на горы, на скалы, на море и как будто ловил смену красок и волнение жизни природы.
- Смотрите: кажется, что скалы желтые, а лес бурый, а на самом деле - замечаете? - скалы сиреневые, а лес фиолетовый, с дымом.
Особенно его влекло море. Он мог очень долго бродить по берегу, слушать плеск волн и следить за игрой света на зеркальной поверхности, которая сливалась с небом.
- Люблю море. Оно - живое и никогда не повторяется. Оно рождается каждый миг, и этот миг - новое перевоплощение. Оно похоже на великого художника, у которого каждый мазок - гениальная неожиданность. Море - необъятно и огромно, как жизнь.
Александр Георгиевич был очень интересный собеседник. Мы оба любили природу - землю и небо, которое так же близко и прекрасно, как земля. Оно - тоже наша родина. Мы оба были поэты и о звездах, планетах и бесконечности говорили как лирики.
- Мы, писатели, не знаем своего неба,- говорил он раздумчиво,- а в древности судьбу человека связывали со звездами. Отсюда выражение: родиться под счастливой звездой. Недаром в далекие времена люди населяли небеса своими героями со всем их хозяйством - скотом и утварью. Сейчас же небо осталось только во владении астрономов. Нам же, писателям, надо знать вселенную: она заставляет размышлять и удивляться человеческому могуществу.
Он вспоминал свое детство в Мокшане и гимназическую юность в Пензе. Трудно шел он к высокой жизни в эти годы. Он познал тогда унизительную зависимость от чужих людей, свою сиротливость, но и впервые испытал радость борьбы за свое достоинство. С тех пор он начал удивляться неисчерпаемой силе человеческой энергии и дару человека творить чудеса.
Мы понимали друг друга. В моей жизни было больше горя, всяческих бед и напастей, чем у него; мне труднее было бороться и побеждать препятствия, чем ему. Я не учился ни в гимназии, ни в университете, моим вузом была сама действительность, люди, тюрьма, книги. Мне пришлось завоевывать право на жизнь своим горбом. Но я так же хорошо знал, как и он, какой дорогой ценой достигается счастье познания, то есть удивление красоте человека, его дерзанию и творческому величию как борца и деятеля. Мне иногда приходилось обращаться в минуту усталости за помощью к большим людям - к Короленко, к Горькому,- а Александр Георгиевич, будучи студентом, находясь в среде культурного общества, предпочитал бороться самостоятельно. Впрочем, он, кажется, не выдержал и однажды обратился за советом к тому же Короленко.
По характеру своему Александр Георгиевич был очень жизнерадостный человек: горячий, искренний; он любил шумное веселье, хорошую песню, музыку, остроумную шутку и смеялся с наслаждением.
Его последней радостью был выход из печати его книги «Люди из захолустья». Хорошие отзывы критики о ней обрадовали его. Он весь светился и повторял:
- Я чувствую прилив новых сил. Сажусь за работу над последней частью с уверенностью, что напишу ее хорошо. Удивительно, как благотворно поощрение... Писателю необходимо верить в свои силы, чтобы работать продуктивно. Пустота, молчанке или ругань страшно понижают работоспособность и разоружают художника. У него опускаются руки, и он блекнет. Художник - общественный человек: он связан с людьми тысячью нитей, и его слово требует отклика. Можно быть глухим, как Бетховен, но хорошо слышать волнение людей.
...Захват власти в Германии Гитлером он встретил с ожесточенным гневом. Мы не раз толковали с ним об этом позорном и мрачном для немецкого народа событии как о страшном преступлении. Массовые и кровавые расправы с рабочими, с коммунистами, с интеллигенцией, сожжение на кострах книг, уничтожение культурных ценностей - все это потрясало Малышкина. Лицо его серело, всегда горячие глаза застывали от жгучей ненависти к фашизму. Он весь дышал мщением.
- Это - наш кровавый враг, страшный враг. Об этом надо помнить всегда, даже во сне. Нам неизбежно придется с ним воевать, воевать жестоко и долго. Это будет самая кровопролитная война. И я первый пойду на этого варвара и хищника в первых рядах. Я дождусь этого дня и буду драться... ненасытно, беспощадно драться.
Александр Георгиевич мучительно и злобно страдал, сжимая зубы, когда читал в газетах о зверствах гитлеровских штурмовиков, о порабощении немецкого народа, о «расистском» вандализме фашистов.
«Сатана там правит бал...» - скороговоркой, как бы про себя, отмечал он и старался дрожащими пальцами стереть со лба резкие морщины.- Да, это свора псов и палачей. И где, в какой стране! Какое адское издевательство над народом, который дал миру Гете и Шиллера, Маркса и Энгельса, Моцарта и Бетховена! Страшное уродство истории.
Пламенный патриот своей социалистической родины, Малышкин не дожил до великих дней священной Отечественной войны с этими страшными уродами истории, с этой дикой сворой псов и палачей. Но его непримиримая ненависть к этому врагу рода человеческого, смертельному врагу народов, жизнь которых бессмертна в своей правде, жива в сердцах его друзей и в. сердце каждого советского человека. С этой ненавистью, во имя свободы и правды, все, от мала до велика, шли на самоотверженную борьбу с извергами и людоедами.
Свалился Александр Георгиевич быстро. Мы часто гуляли с ним по Ордынке, и он жаловался на сильные боли в груди. Потом он слег. Я пришел к нему в тот же день и увидел трупно-серое лицо. Он смотрел на меня печально и покорно. Ясно было, что он обречен. Его положили в больницу, и я расстался с ним навсегда.
А. Г. Малышкин умер в Москве 3 августа 1938 года.

Популярные статьи сайта из раздела «Сны и магия»

) - русский советский писатель, классик социалистического реализма.

Биография

Александр Малышкин родился 9 (21) марта 1892 года в селе Богородском Мокшанского уезда Пензенской губернии . Его отец служил приказчиком в лавке, принадлежавшей мокшанскому купцу и писателю-народнику В. П. Быстренину. По рассказам Анны Георгиевны Малышкиной, родной сестры писателя: «Нас в семье было детей семь человек, дед наш был из зажиточных мужиков, а отец перебрался в город Мокшан и купил пекарню, где пёк калачи и продавал их по копейке пара». [ ] О своём детстве Малышкин рассказывает в романе «Люди из захолустья»: «Мы были бедные, мы происходили из курносого, застенчивого простонародья, и я был первый в нашем роду, которого отец дерзнул послать в гимназию , на одну скамейку с господами».

Входил в литературную организацию «Перевал» . Был одним из руководителей Всерососсийского союза советских писателей, членом редколлегии журнала «Новый мир» . Жил в Москве в знаменитом «Доме писательского кооператива» (Камергерский переулок , 2).

Жена Вера Малышкина, сын Георгий (Юрий) Александрович Малышкин, в 18 лет погиб на Курской дуге , командир взвода танков.

Известность Малышкину принесла написанная в 1923 году повесть «Падение Даира» - одна из первых в советской литературе попыток осмыслить народный характер революции.

Широкое читательское признание принёс незаконченный из-за ранней смерти роман «Люди из захолустья» ( -), явившийся вершиной творчества писателя. В романе тщательно разработана тема перевоспитания людей в процессе послереволюционных преобразований. «Малышкин обращается к требовавшейся тогда сверху теме первой пятилетки и перевоспитания людей, но сознательно сосредоточивает своё внимание не на машинах и промышленном производстве, а на людях» . Также стали известными повести «Февральский снег» и «Севастополь».

В Пензу писатель приезжал в конце января 1938 года для сбора материалов «о новой индустриальной Пензе», собирался написать для пензенского театра пьесу, но 3 августа пришло сообщение о его смерти .

В 1950 году в Пензе был издан его сборник «Рассказы, очерки, киносценарии».

Написал роман «Севастополь», повести «Падение Даира», «Вокзалы», автобиографический роман «Люди из захолустья».

В 1910 году закончил с серебряной медалью 1-ю Пензенскую гимназию, затем Петербургский университет. Служил на Черноморском флоте. В 1918-1919 годах жил в Пензе, Мокшане и Саранске, сотрудничал под псевдонимами Бобыль Антипка, Ал.Юрьев и Моряк в пензенских газетах. Участник Гражданской войны. Затем жил в Москве, работал в Военной академии и газете «Красная Звезда». Написал роман «Севастополь», повести «Падение Даира», «Вокзалы», автобиографический роман «Люди из захолустья».

В Пензу писатель приезжал в конце января 1938 года для сбора материалов «о новой индустриальной Пензе», собирался написать для пензенского театра пьесу, но 3 августа пришло скорбное сообщение о его смерти. В 1950 году в Пензе был издан его сборник «Рассказы, очерки, киносценарии». Книги А.Г.Малышкина переведены на иностранные языки. Его имя носит улица в Пензе. В марте 1977 году в составе областного краеведческого музея в Мокшане открыт музей-квартира А.Г.Малышкина. В 1984 году он был преобразован в филиал объединения литературно-мемориальных музеев Пензенской области.

Музей включает две экспозиции: мемориально-бытовую, размещенную в бывшем доме Малышкиных, и литературную, расположенную в доме Новицких, примыкающему к дому родителей писателя. Во время проведенных в 1989 году реставрационных работ была восстановлена планировка дома. В экспозиции представлены личные вещи писателя, мебель, предметы быта, принадлежавшие членам семьи Малышкиных. В музее проводятся Малышкинские чтения.

Биография

Александр Малышкин родился 9 (21) марта 1892 года в селе Богородском Мокшанского уезда Пензенской губернии. Его отец служил приказчиком в лавке, принадлежавшей мокшанскому купцу и писателю-народнику В. П. Быстринину. По рассказам Анны Георгиевны Малышкиной, родной сестры писателя: «Нас в семье было детей семь человек, дед наш был из зажиточных мужиков, а отец перебрался в город Мокшан и купил пекарню, где пёк калачи и продавал их по копейке пара». О своём детстве Малышкин рассказывает в романе «Люди из захолустья»: «Мы были бедные, мы происходили из курносого, застенчивого простонародья, и я был первый в нашем роду, которого отец дерзнул послать в гимназию , на одну скамейку с господами».

Жена Вера Малышкина, сын Георгий (Юрий) Александрович Малышкин, в 18 лет погиб на Курской дуге , командир взвода танков.

Известность Малышкину принесла написанная в 1923 году повесть «Падение Даира» - одна из первых в советской литературе попыток осмыслить народный характер революции.

Широкое читательское признание принёс незаконченный из-за ранней смерти роман «Люди из захолустья» ( -), явившийся вершиной творчества писателя. В романе тщательно разработана тема перевоспитания людей в процессе послереволюционных преобразований. «Малышкин обращается к требовавшейся тог­да сверху теме первой пятилетки и перевоспитания людей, но сознательно сосредоточи­вает свое внимание не на машинах и про­мышленном производстве, а на людях.» Также стали известными повести «Февральский снег» и «Севастополь».

Характеристика творчества

В ранних произведениях Малышкина чувствовалось влияние Лескова и Достоевского . Для рассказов характерна сказовая манера, позволявшая передать атмосферу уездного быта, воссоздать точные реалии обстановки и одновременно дать представление о характерах героев, типажах, воссоздать образный, разговорный язык.

Повесть «Падение Даира» была воспринятая современниками как новаторское произведение: она была основана на реальных событиях (битва за Перекоп), в текст включены документы того времени, сводки штаба, но по стилю близка к былинному повествованию, к эпосу, к лиро-эпической поэме. Здесь Малышкин задавался целью вы­двинуть на первый план массы как единственно действенный фактор истории, пренеб­регая индивидуализацией образов. Это про­изведение, написанное под влиянием Б. Пильняка , в поэтически-экспрессивной форме говорит о спонтанной активности безымянных люд­ских масс.

Писатель был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. В 1977 г. в Мокшане был открыт музей А. Г. Малышкина. Его именем названа СОШ №2 в Мокшане Пензенской области.

Произведения

• - «Последний Барыков», рассказ
• - «Полевой праздник», рассказ
• 1914 - «Сутуловские святки», рассказ
• - «Уездная любовь», рассказ
• - «Падение Даира», повесть
• - «Поезд на юг», рассказ
• - «Денек», этюд
• - «На высоте 565», очерк
• - - «Севастополь», повесть
• - - «Люди из захолустья», роман

Литература

• Новиков В. В. Творческий путь Александра Малышкина // Малышкин А. Г. Севастополь. М., 1985. С. 3-12

Примечания

Ссылки

Категории:

• Персоналии по алфавиту
• Писатели по алфавиту
• Родившиеся 21 марта
• Родившиеся в 1892 году
• Родившиеся в Пензенской губернии
• Родившиеся в Пензенской области
• Умершие 3 августа
• Умершие в 1938 году
• Умершие в Москве
• Русские писатели XX века
• Писатели СССР
• Писатели-соцреалисты
• Выпускники филологического факультета Санкт-Петербургского университета

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Малышкин, Александр Георгиевич" в других словарях:

Русский советский писатель. Родился в крестьянской семье. Окончил филологический факультет Петроградского университета (1916). Участник Гражданской… … Большая советская энциклопедия

- (1892 1938) русский писатель. Романтическая повесть Падение Даира (1923) о Гражданской войне. В романе Люди из захолустья (1937 38) тема перевоспитания людей в процессе послереволюционных преобразований … Большой Энциклопедический словарь

Современный беллетрист. В 1917 1918 работал в Черноморском флоте, в 1918 с последним матросским эшелоном эвакуировался на север. Вел оперативную работу в Красной армии на Восточном. Туркестанском и Южном фронтах. Принимал участие в… … Большая биографическая энциклопедия

- (1892 1938), русский писатель. Романтическая повесть «Падение Даира» (1923) о Гражданской войне. В романе «Люди из захолустья» (1937 1938) о формировании человека на индустриальной стройке вера в преобразующую силу социалистических идеалов. * *… … Энциклопедический словарь

Александр Малышкин Дата рождения: 9 (21) марта 1892(18920321) Место рождения: Богородское (Мокшанский район) Дата смерти: 3 августа 1938 Место смерти: Москва Гражданство … Википедия

МАЛЫШКИН Александр Георгиевич - (1892—1938), русский советский писатель. Ром. «Люди из захолустья» (1937—38). Пов. «Вокзалы» (1923), «Падение Дайра» (1923), «Севастополь» (1929—30, полн. 1931). Кн. рассказов «Февральский снег» (1928), «Рассказы» (1931). Статьи.… … Литературный энциклопедический словарь

Малышкин Александр Георгиевич (9(21) марта 1892 года, село Богородское, ныне Мокшанского района Пензенской области, ‒ 3 августа 1938 года, Москва) русский советский писатель. Биография Родился Александр Малышкин в крестьянской семье. В 1916 году… … Википедия

Александр Георгиевич (1890) современный беллетрист. В 1917 1918 работал в Черноморском флоте, в 1918 с последним матросским эшелоном эвакуировался на север. Вел оперативную работу в Красной армии на Восточном, Туркестанском и Южном фронтах.… … Литературная энциклопедия

Александр Георгиевич (1892 1938), русский писатель. Романтическая повесть Падение Дайра (1923) о Гражданской войне. Роман Люди из захолустья (1937 1938) о формировании человека па индустриальной стройке, вера в преобразующую силу социалистических … Русская история

Малышкин русская фамилия и происходящий от неё топоним. Известные носители фамилии: Малышкин, Александр Георгиевич (1892 1938) русский советский писатель Малышкин, Василий Фёдорович (1896 1946) генерал майор, участник… … Википедия

Современный беллетрист.

В 1917-1918 работал в Черноморском флоте, в 1918 с последним матросским эшелоном эвакуировался на север. Вел оперативную работу в Красной армии на Восточном.

Туркестанском и Южном фронтах.

Принимал участие в операциях по овладению Крымом . Первая повесть М. - "Падение Даира" - написана в 1921. Входил в лит-ую организацию "Перевал". В настоящее время - один из руководителей Всерос. союза советских писателей, член редколлегии журн. "Новый мир". Материалом для произведений М. за редким исключением служит гражданская война. В первый период творчества, особенно в "Падении Даира", М. развертывает тему железной закономерности революции.

На мир, умирающий в "предсмертной, сумасшедшей агонии", двинулись "становья орд", миллионы, через голод и разруху, "в пеньи фанфар шли упоенные - на крыльях сказок о грядущих веках" ("Падение Дайра"). "Закон масс" не знает исключений, "молот множеств" ударяет без пощады.

И в величественной эпопее художественно трансформированного падения Перекопа М. показывает, как в страшном напряжении борьбы прорывается в Даир (Крым) к "прекрасным векам" армия революции пролетариата. "Падение Даира" отличается предельным художественным абстрагированием, отвлеченной символикой образов.

М. - с революцией, но от него еще скрыт ее подлинный социальный характер, ее специфика как революции пролетариата еще подменена абстрактным образом революции-освободительницы, революции "низов", "масс", "множеств". Этому соответствует и гиперболичный, абстрактно-символический стиль эпопеи М., построенный на отвлеченных представлениях, торжественно-ритмический.

Этот стиль меняется во второй период творчества М. в ряде его небольших рассказов, находя наиболее полное выражение в повестях "Февральский снег" и "Севастополь". Темой их является судьба в революции мелкобуржуазной интеллигенции, колеблющейся между революцией и контрреволюцией.

Малышкину чужды встречающаяся у ряда писателей-попутчиков трагическая окраска интеллигентских переживаний, возвеличение интеллигентской прослойки, поиски для нее "третьего пути". Жизненный путь Шелехова (главного героя "Февральского снега" и "Севастополя", студента, затем прапорщика и флотского офицера) интересует М. как доказательство невозможности избежать выбора между революцией и контрреволюцией.

Не давая сколько-нибудь четкого художественного анализа движущих сил революции и в частности очень неясно изображая ведущую роль пролетариата, превращая революцию в фон для оттенения образа Шелехова, М. в то же время всесторонне вскрывает социальную природу этого образа.

Социальная среда, которую представляет Шелехов, характеризуется у М. постоянным антагонизмом между стремлением проникнуть в ряды эксплуататорских верхушек общества и тяготением к "демократическим" низам. Эта среда "завидует" верху - и тянется к нему, она сочувствует "низу" - и презирает его. И вот перед рефлектирующим интеллигентом Шелеховым, склонным к безвольной мечтательности и мало пригодным для активной деятельности, Февральская революция 1917 открывает широкие возможности для личной карьеры.

Шелехову, мечтающему о роли вождя, удается в период керенщины достигнуть значительной популярности; но развитие революции обнажает пропасть между буржуазией и пролетариатом, и перед Шелеховым снова встает проблема выбора.

Он видит, что у него нет крепкой классовой почвы под ногами, "что все-таки не он, а его теперь вели". И приводя Шелехова к растворению в массе матросов, борющихся с контрреволюцией, Малышкин не только ставит перед мелкобуржуазной интеллигенцией вопрос о необходимости выбора между классами, но и доказывает, что место Шелехова должно быть по эту сторону баррикады, вместе с пролетариатом.

Смысл "Февральского снега" и "Севастополя" - не только в правильном социально-психологическом анализе мелкобуржуазной интеллигенции, но и в разоблачении мистифицирующего ореола, который во многих попутнических произведениях окутывает образ интеллигента.

М. "раздевает" Шелехова, обнажает его уродливые стороны, его идейную бесплодность, лживость его романтических иллюзий.

Такое разоблачение не есть традиционное интеллигентское самобичевание, такое разоблачение в конечном итоге приводит к утверждению Шелехова на новом этапе его пути, к его перерождению, к переработке его в процессе пролетарской революции.

Однако все эти тенденции лишь прощупываются в замысле повестей, но не развернуты в их полном художественном раскрытии. "Шелеховщина" не показана в действии, она дана в пассивном реагировании сознания на явления революции.

Новый Шелехов декларирован, но не показан.

У М. нехватает понимания того, что субъективная "ненужность" Шелехова на определенном этапе есть форма его объективной полезности для буржуазии.

И - самое главное - нет вскрытия действительных пружин революционного процесса, художественно не раскрыт его пролетарский характер.

Стиль данного периода творчества М. характеризуется отходом от отвлеченной символики "Падения Даира", преобладанием реалистических черт, усилением конкретности, значительно большим вниманием к социально-психологическому анализу, и в то же время сохранением и усилением тенденции пассивно-лирического подхода к явлениям действительности.

События революции М. не рисует бесстрастно, он по преимуществу дает их глазами Шелехова; в других случаях он широко прибегает к лирически-пейзажному обрамлению и т. п. приемам, стремясь к максимальной эмоциональной эффективности.

В современной литературе М. является характерным представителем тех кадров попутчиков, которые в период социалистической реконструкции превращаются в "союзников" пролетарской литературы, преодолевая в себе черты прежнего попутничества на путях органической перестройки.

Библиография: I. Падение Дайра, альм. "Круг", 1923, № 1, и отд., Москва, 1926; Февральский снег и др. повести и рассказы, М., 1928; Севастополь, ГИХЛ, M., 1931 (изд. 2-е). II. Смирнов Н., А. Малышкин, "Новый мир", 1929, кн. II; Фадеев А., О "Севастополе" Малышкина, "На литературном посту", 1929, кн. VI; Селивановский А., А. Малышкин, там же; Зонин А., Мотивы творчества А. Малышкина, "Печать и революция", 1929, кн. VII. III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917-1927), том I, Гиз, Москва - Ленинград, 1928. А. Селивановский. {Лит. энц.} Малышкин, Александр Георгиевич Род. 1892, ум. 1938. Писатель.

Произведения: "Падение Даира" (1923), "Люди из захолустья" (1937-38) и др.