Намереваясь противопоставить растущему влиянию Великобритании, Германии и Франции в Китае расширение зоны своего экономического, а затем и политического влияния, правительство США предоставило в 1912 г. правительству Китая заем на строительство Ханьянской железной дороги, проходящей через долину реки Янцзы. 3 декабря 1912 г. в послании Конгрессу США президент Тафт изложил свое видение нового курса американской дипломатии, получившего название «дипломатия доллара».

Уильям Говард Тафт (1857-1930)

Сенату и палате представителей.

Дипломатия действующей администрации имела своей целью решить современные проблемы коммерческих взаимоотношений. Эта политика отличалась тем, что предусматривала замену пуль долларом. Такая политика равным образом отвечает идеалистическим человеколюбивым чувствам, велениям разумной политики и стратегии и легитимным коммерческим целям. Это является попыткой, открыто преследующей цели расширения американской торговли, основанной на самоочевидном принципе, что Правительство Соединенных Штатов окажет всю необходимую поддержку любому легитимному и полезному американскому предприятию за рубежом.
В Китае политика поощрения капиталовложений в целях содействия тому, чтобы эта страна могла помочь себе, уже обеспечила этой стране новую жизнь и практическое применение политики открытых дверей. Постоянной целью нынешней администрации являлось поощрение использования американского капитала в развитии Китая путем оказания содействия в проведении тех основополагающих реформ, которые Китай обязался осуществить согласно своим договорам с Соединенными Штатами и другими государствами. Операции с иностранными банками, предусматривающие выдачу под заклад статей национального дохода, от которых зависели эти реформы, некоторых промышленных предприятий, например ханьянских железных дорог, дали на начальном этапе повод Государственному департаменту потребовать участия американских граждан в таких предприятиях, с тем чтобы Соединенные Штаты могли располагагь равными правами в решении всех вопросов, имеющих отношение к распределению соответствующих общественных доходов. Аналогичная политика содействия согласию между государствами, заключившими такие же договоры, что и мы, в области проведения реформ, которые невозможно осуществить без общего согласия всех заинтересованных сторон, может быть проведена в жизнь в случае с займом, запрошенным Китаем с целью реформирования своей валюты.
В Центральной Америке оказание содействия таким странам, как Никарагуа и Гондурас, имело целью создание условий, чтобы они могли помочь себе сами. Они и получат непосредственную выгоду от этой помощи. В национальном масштабе выгода для Соединенных Штатов двойная. Во-первых, ясно, что доктрина Монро гораздо более важна для региона Панамского канала и зоны Карибского моря, чем где бы то ни было еще. И там поддержка этой доктрины является в значительной степени летом Соединенных Штагов. Таким образом, необходимо, чтобы от стран этого региона была отведена опасность, связанная с наличием тяжелого внешнего долга, хаотичным состоянием национальной финансовой системы и вечными международными осложнениями в результате внутренних беспорядков. Поэтому Соединенные Штаты были рады поддержать и поощрить американских банкиров, изъявлявших готовность протянуть руку помощи таким странам, поскольку финансовое оздоровление и защита таможен от посягательств будущих диктаторов мгновенно избавят их и от угрозы, исходящей от иностранных кредиторов, и от угрозы революционных беспорядков.
Вторым выгодным для Соединенных Штатов обстоятельством является то, что это коснется в первую очередь всех южных портов и портов, расположенных на побережье Мексиканского залива, а также промышленности и всей деловой жизни Юга. Республики Центральной Америки и региона Карибского моря обладают огромными природными богатствами. Им необходимы лишь определенная стабильность и средства для финансового возрождения, чтобы вступить в эру мира и процветания, принести прибыть и счастье им самим и одновременно с этим создать условия, которые обязательно приведут к процветанию торгового обмена с нашей страной.

21.03.2016 23:56

Биографии президентов богаты на странные, нелепые и курьезные факты, на фоне которых превращение Рональда Рейгана из актера в главу государства кажется обычным делом. Нелепые смерти, семейные скандалы, убийства, зависимости, непозволительная рассеянность и многое другое - все это в нашем списке 20 невероятных фактов о президентах США.

Уильям Тафт не помещался в ванну Белого дома
Большого президента (как и человека) должно быть много! Уильям Говард Тафт, 27-й президент, был большой фигурой в истории США. Прямо-таки астрономических масштабов. В прямом смысле. Как Гомер из «Симпсонов» в том эпизоде, где он решил растолстеть, чтобы работать на дому. До избрания Тафт занимал пост военного министра, а после ухода из Белого дома стал председателем Верховного суда и единственным в истории страны президентом, работавшим на этой должности. Но поскольку этим мало кого удивишь, вернемся к низменным и грубым насмешкам над его весом. Во время своего президентства Тафт постоянно застревал в ванне Белого дома и не мог из нее выбраться без посторонней помощи. Пришлось в итоге установить резервуар побольше.

Уоррен Гардинг страдал игровой зависимостью
Азартный Уоррен Гардинг не мог вовремя остановиться и проигрывал даже имущество Белого дома. И это еще мягко сказано. Уоррену Гамалиелу Гардингу редко везло в картах, но это не было препятствием для тайных игр в покер прямо в Белом доме. Во времена сухого закона политические друзья Гардинга собирались в Овальном кабинете и, попивая самодельный алкоголь, играли в карты на огромные деньги. Фигура Гардинга считается одной из самых противоречивых. Его хорошая репутация держалась на красноречии и связях в журналистских кругах, благодаря чему он стал республиканским лидером, и все это вкупе со склонностью к любовным интрижкам. Азарт президента, как уже было сказано выше, переходил все границы: однажды он проиграл в пари весь фарфор Белого дома.

Герберт Гувер запрещал персоналу Белого дома попадаться ему на глаза
Герберт Гувер не отличался хорошим отношением к обслуживающему персоналу. Многие президенты со временем привязывались к прислуге, но только не отец счастливого обладателя аллигаторов Герберт Гувер. 31-й президент США настоятельно требовал, чтобы персонал, обслуживающий Белый дом, не попадал в поле зрения ни к нему, ни к его супруге. Буквально. То есть при появлении в комнате Гувера или первой леди горничные, официантки и все остальные должны были немедленно покинуть помещение или тихонько спрятаться в шкаф, исполняя каприз народного избранника.

Франклин Рузвельт разъезжал на машине Аль-Капоне
Франклин Рузвельт присвоил себе конфискованный автомобиль самого Аль-Капоне. Президент Франклин Рузвельт находился в своем кабинете, когда директору ФБР Эдгару Гуверу повезло арестовать Аль-Капоне, главу преступного мира, который до этого момента непостижимым образом уходил от закона, хотя о его причастности к организованной преступности, в том числе бойне в День святого Валентина, знали все. Задержать его удалось под предлогом неуплаты налогов. Штраф за это преступление включал в себя конфискацию имущества Капоне, в числе которого был бронированный Cadillac V-16 1928 года. Но долго автомобиль на складе конфиската не простоял и стал официальной машиной президента.

Гарри Трумэн был членом ку-клукс-клана
Гарри Трумэн последовал совету знакомого и вступил в ку-клукс-клан, что значительно помогло ему построить карьеру. Гарри Трумэн стал президентом, заручившись поддержкой бизнесменов. После Первой мировой войны мэр Канзас-Сити Том Пендергаст помог ему получить пост окружного судьи. Но у местного агента по продаже автомобилей Эдгара Хинда была идея получше, как поспособствовать продвижению Трумэна: принять его в ку-клукс-клан. Хинд сам был членом этой организации и даже предложил Трумэну заплатить за него вступительный взнос в размере 10 долларов. Согласно документальному фильму «Рождение нации», на тот момент в ку-клукс-клане состояло около 5 миллионов человек, поэтому политическое влияние было значительным. Трумэн ни разу не появился на встречах организации, но лишь то, что он состоял в ее списках, помогло ему продвинуться.

Плановое донесение спецгруппы «Кристалл-2»,

В течение последних трех суток наблюдалось локальное возмущение межузловых четырехмерных полей. В пространстве «Бэта» (максимально приближенная гипотетическая грань) имел место кольцевой ретросдвиг с суточным радиусом. На границе сдвига зафиксировано перемещение малой (ок. 1,7 г) металлической массы – предположительно с характеристикой типа «прокол». Данное явление могло быть как причиной, так и следствием возникновения Т-кольца. Могло быть также и случайностью, не имеющей связи с ретросдвигом. (Особое мнение мл. науч. сотр. М. Скицына: «Последнее исключается. Связь несомненна».)

Далее (в пределах амплитуды) отмечено «эхо» поля «VITA», совпадающее с теоретическими расчетами М.А. Мохова. Тем не менее группа не считает этот факт достаточным, чтобы рассматривать «эхо» как резонанс явлений типа «переход» или «бросок» (по М.А. Мохову – «Мёбиус-вектор»).

Примечание: мл. науч. сотр. М. Скицын считает, что «эхо» есть именно резонанс «Мёбиус-вектора».

Что касается понятий, предложенных нам Центром под шифрами «Дорога», «Окно» и «Командор», группа считает, что данные абстрактно-философские категории программированию и анализу не подлежат и к теме «Кристалл-2» отношения не имеют. (Особое мнение мл. науч. сотр. М. Скицына: «Имеют».)

…Сюжеты о Командоре – продукт студенческого (в основном стройотрядовского) фольклора периода активной реставрации исторических памятников и увлечения модными, хотя и псевдонаучными, идеями о многомерности миров и явлений. Заметного влияния на молодежное самодеятельное творчество не имели.

(Из реферата доцента Т-ского пединститута У.О. Валуевой, изданного на правах рукописи.)

Пристань Лисьи Норы построена у низкого травянистого берега, недалеко от поселка с тем же названием. Поселок большой. Можно сказать, городок. Но «метеоры» и «кометы» минуют Лисьи Норы, не сбавляя хода. И когда кто-нибудь хочет попасть на такое быстрое судно, он должен ехать на пристань Столбы. Отсюда на теплоходе с подводными крыльями можно за четыре часа добраться до самого устья. Но это если повезет с билетом… В разгар лета, когда в здешних краях полно рыбаков, туристов и прочего отдыхающего народа, купить билет на скоростное судно не так-то легко. Поэтому три колесных пароходика местной линии тоже не остаются без работы.

Здешние жители называют их «смолокурами» (потому что пароходики давно уже работают не на угле, а на мазуте). «Смолокурам» не меньше чем по полсотни лет. Но они еще бодро шлепают гребными досками и громко, хотя и сипловато, гудят у сельских пристаней. Уж они-то в отличие от «комет» и «метеоров» не пропускают ни одного деревенского дебаркадера. С дебаркадеров спешат на пароход неразговорчивые бабки с гогочущими гусями в корзинах, гладко выбритые районные уполномоченные, которых командировали в «глубинку», а иногда и местные мальчишки – они не прочь зайцами прокатиться до соседней деревни.

В «смолокурах» не чувствуется смущения перед современными судами. В их неторопливости – солидность пожилых работников, занятых не очень заметным, но необходимым делом. И, может быть, даже усмешка по поводу нынешней суетливой жизни.

От Лисьих Нор до устья «смолокур» добирается через двое суток. Если северо-западный ветер гонит с залива крутую мутно-желтую волну, пароход швартуется в Лесном Заводе, у деревянного пирса под защитой Мохнатого мыса. А когда в заливе тихо, он шлепает до самого Кобурга, к большой радости туристов, которым не терпится осмотреть развалины здешней крепости.

Развалинами крепость сделалась в последнюю войну. А в начале позапрошлого века ее, целехонькую, после неутомительной двухнедельной осады вежливо сдал генералу Кобургу не то шведский, не то прусский гарнизон. Малознаменитый и не избалованный победами генерал-майор был так упоен свалившейся на него удачей, что присвоил крепости и городку свое имя. Сенат и Морская коллегия посмотрели на это мелкое самоуправство сквозь пальцы, и потому имя сохранилось до наших дней. И не только сохранилось, но дало название одному из «смолокуров» (два других называются «Декабрист» и «Кулибин»).

Второго августа «Кобург» подошел к Лисьим Норам после полудня и полтора часа попыхивал у дебаркадера, поджидая пассажиров. На сей раз их оказалось немного. Устроилась на кормовой палубе компания стройотрядовских ребят. Потом поднялся по сходням высокий пассажир в серовато-белой парусиновой куртке.

Пассажир был высок, прям, но еле заметно прихрамывал. Он словно хотел иногда опереться на трость, но вспоминал, что ее нет, и выпрямлялся еще больше, неловко дернув правой рукой. В левой он держал клеенчатый чемодан. Лицо у пассажира было длинное, в резких складках, с мясистым носом, который нависал над впалым прямым ртом. Гладкие волосы, почти сплошь седые, разделял несовременный пробор. Брови, тоже с сединой, торчали мелкими клочками. Из-под этих бровей пассажир быстро, но цепко оглядел небритого пассажирского помощника с полинялой синей повязкой на рукаве, когда тот спросил билет.

В полутемном коридоре, где были двери шести кают, стоял особый «пароходный» запах: старой масляной краски, теплого железа, машинной смазки, речной воды и близкого буфета. Пассажир поморщился и чемоданом двинул внутрь приоткрытую дверь.

Каюта оказалась узкая, с двумя деревянными койками – одна над другой. Напротив коек привинчен был к стене белый крашеный стол, рядом стояло старомодное кресло с вытертым красным плюшем, у окна – конторский стул. У двери светился белым фаянсом умывальник со старинным медным краном. Из крана капало.

– Милая эпоха Сэмюэля Клеменса, – глуховато сказал пассажир. Он был, видимо, доволен тем, что оказался в каюте один. Поставил чемодан под стол, медленно сел в кресло и прислонился затылком к плюшевой спинке. Прикрыл глаза.

Пока человек так сидит, скажем о нем еще несколько слов. Договоримся называть его просто Пассажиром. Во время бесед с мальчиком они так и не узнали имен друг у друга. То ли мешало какое-то смущение, то ли, наоборот, возникло внутреннее согласие, при котором ясно, о чем спрашивать можно, а о чем не надо…

Итак, Пассажир. Можно было бы назвать его и Стариком, но это не совсем точно. Был он очень пожилой, но полным стариком не казался даже мальчику.

Мальчик появился на пристани перед самым отчаливанием «Кобурга». Невысокий, в синей круглой кепчонке с большим козырьком и белой надписью «Речфлот», с такой же синей спортивной сумкой на ремне с кольцами. Ремень был длинный, сумка сердито швыркала по пыльно-загорелой ноге, когда мальчик шел от кассового домика к дебаркадеру по тропинке среди подорожников и луговой кашки.

Он шел независимо.

Кепка на нем была надета козырьком назад. Из-под нее на затылок и виски спускались темные сосульки давно не стриженных волос.

В трех шагах позади мальчика так же независимо и молчаливо шла старая женщина. Сухая, рослая, в беретике.

Тропинка привела к мутной луже посреди травы. Это была, видимо, постоянная лужа, через нее перекинули сходню – две доски с поперечными брусками. Мальчик решительно ступил на доски, они хлопнули, вода выплеснулась из щели и забрызгала кеды.

– Промочишь обувь и носки, а запасных у тебя нет.

Худые лопатки мальчика шевельнулись под выцветшей, в бело-розовую клетку рубашкой. Это неуловимое движение стоило нескольких фраз: «Зачем говорить чепуху – какие-то несколько капель; и вообще я как-нибудь сам о себе позабочусь; и я же понимаю что дело не в брызгах, а просто вам надо что-то сказать, потому что идти вот так и молчать вам тошно; но уж если кто-то виноват в этом, то никак не я…»

«Обсерватория «Сфера».

Плановое донесение спецгруппы «Кристалл-2», № 142-д.

В течение последних трех суток наблюдалось локальное возмущение межузловых четырехмерных полей. В пространстве «Бэта» (максимально приближенная гипотетическая грань) имел место кольцевой ретросдвиг с суточным радиусом. На границе сдвига зафиксировано перемещение малой (ок. 1,7 г) металлической массы - предположительно с характеристикой типа «прокол». Данное явление могло быть как причиной, так и следствием возникновения Т-кольца. Могло быть также и случайностью, не имеющей связи с ретросдвигом. ( «Последнее исключается. Связь несомненна» ). Далее (в пределах амплитуды) отмечено «эхо» поля «VITA», совпадающее с теоретическими расчетами М.А. Мохова. Тем не менее группа не считает этот факт достаточным, чтобы рассматривать «эхо» как резонанс явлений типа «переход» или «бросок» (по М.А. Мохову - «Мебиус-вектор»).

Примечание: мл. науч. сотр. М. Скицын считает, что «эхо» есть именно резонанс «Мебиус-вектора».

Что касается понятий, предложенных нам Центром под шифрами «Дорога», «Окно» и «Командор», группа считает, что данные абстрактно-философские категории программированию и анализу не подлежат и к теме «Кристалл-2» отношения не имеют. (Особое мнение мл. науч. сотр. М. Скицына: «Имеют» ).

***

…Сюжеты о Командоре - продукт студенческого (в основном стройотрядовского) фольклора периода активной реставрации исторических памятников и увлечения модными, хотя и псевдонаучными, идеями о многомерности миров и явлений. Заметного влияния на молодежное самодеятельное творчество не имели.

(Из реферата доцента Т-ского пединститута У.О.Валуевой, изданного на правах рукописи).

Часть первая. ИЗГНАННИКИ

Пароход «Кобург»

1

Пристань Лисьи Норы построена у низкого травянистого берега, недалеко от поселка с тем же названием. Поселок большой. Можно сказать, городок. Но «метеоры» и «кометы» минуют Лисьи Норы, не сбавляя хода. И когда кто-нибудь хочет попасть на такое быстрое судно, он должен ехать на пристань Столбы. Отсюда на теплоходе с подводными крыльями можно за четыре часа добраться до самого устья. Но это - если повезет с билетом…

В разгар лета, когда в здешних краях полно рыбаков, туристов и прочего отдыхающего народа, купить билет на скоростное судно не так-то легко. Поэтому три колесных пароходика местной линии тоже не остаются без работы.

Здешние жители называют их «смолокурами» (потому что пароходики давно уже работают не на угле, а на мазуте). «Смолокурам» не меньше чем по полсотни лет. Но они еще бодро шлепают гребными досками и громко, хотя и сипловато, гудят у сельских пристаней. Уж они-то, в отличие от «комет» и «метеоров», не пропускают ни одного деревенского дебаркадера. С дебаркадеров спешат на пароход неразговорчивые бабки с гогочущими гусями в корзинах, гладко выбритые районные уполномоченные, которых командировали в глубинку, а иногда и местные мальчишки - они не прочь зайцами прокатиться до соседней деревни.

В «смолокурах» не чувствуется смущения перед современными судами. В их неторопливости - солидность пожилых работников, занятых не очень заметным, но необходимым делом. И может быть, даже усмешка по поводу нынешней суетливой жизни.

От Лисьих Нор до устья «смолокур» добирается через двое суток. Если северо-западный ветер гонит с залива крутую мутно-желтую волну, пароход швартуется в Лесном Заводе, у деревянного пирса под защитой Мохнатого мыса. А когда в заливе тихо, он шлепает до самого Кобурга - к большой радости туристов, которым не терпится осмотреть развалины здешней крепости.

Развалинами крепость сделалась в последнюю войну. А в начале позапрошлого века ее, целехонькую, после неутомительной двухнедельной обороны, галантно сдал генералу Кобургу не то шведский, не то прусский гарнизон. Малозаметный и не избалованный победами генерал-майор был так упоен свалившейся на него удачей, что присвоил крепости и городку свое имя. Сенат и Морская коллегия посмотрели на это мелкое самоуправство сквозь пальцы, и потому имя сохранилось до наших дней. И не только сохранилось, но и дало название одному из «смолокуров» (два других называются «Декабрист» и «Кулибин»).

Второго августа «Кобург» подошел к Лисьим Норам после полудня и полтора часа попыхивал у дебаркадера, поджидая пассажиров. На сей раз их оказалось немного. Устроилась на кормовой палубе компания стройотрядовских ребят. Потом поднялся по сходням пассажир в серовато-белой парусиновой куртке.

Пассажир был высок, прям, но еле заметно прихрамывал. Он словно хотел иногда опереться на трость, но вспоминал, что ее нет, и выпрямлялся еще больше, неловко дернув правой рукой. В левой он держал клеенчатый чемодан. Лицо у пассажира было длинное, в резких складках, с мясистым носом, который нависал над впалым прямым ртом. Гладкие волосы, почти сплошь седые, разделял несовременный пробор. Брови, тоже с сединой, торчали мелкими клочками. Из-под этих бровей пассажир быстро, но цепко оглядел небритого капитанского помощника с полинялой синей повязкой на рукаве, когда тот спросил билет.

В полутемном коридоре, где были двери шести кают, стоял особый «пароходный» запах: старой масляной краски, теплого железа, машинной смазки, речной воды и близкого буфета. Пассажир поморщился и чемоданом двинул внутрь приоткрытую дверь.