Жизнь Лавкрафта: хикки, расиста и гения. Блогер из провиденса - говард филлипс лавкрафт Говард Лавкрафт редко выходил из дома днем

В день смерти классика литературы ужасов Андрей Орловский объясняет, почему Лавкрафт - плохой писатель и почему это совсем не мешает нам считать его гением жанра

Однозначного и исчерпывающего списка критериев, по которым мы можем считать писателя хорошим или плохим, не существует. В художественной литературе исключения из правил часто оказываются талантливее и выразительнее самих правил.
Но даже не составляя такой список, обратившись к нескольким очевидным признакам, можно прийти к выводу: Говард Филлипс Лавкрафт (1890-1937) - писатель возмутительно плохой.

В первую очередь литератора определяет язык.
В одном из сетевых сообществ, посвященных писателю, есть ироничный пост: «Тебе не придется описывать монстров, если ты назовешь их «неописуемыми»». Фирменная черта Лавкрафта - делегировать задачи рассказчика читателю:

Ужас, навсегда отпечатавшийся в его сознании, не мог быть описан, потому что, наподобие немецкой книги, упомянутой однажды Эдгаром По, «es laesst sich nicht lesen» - он не позволял себя прочесть. («Кошмар в Ред-Хуке», 1925)

Я не могу даже намеком поведать о тех кошмарных космических тварях, которых описывал этот сиплый голос. («Шепчущий из тьмы», 1930)

Неожиданно на Блейка нахлынул щемящий неясный панический ужас, и чары рассеялись. («Скиталец тьмы», 1935)

Почти в любом его произведении читатель столкнется с перегруженными предложениями и бесконечными рядами повторяющихся из рассказа в рассказ прилагательных: кладка древней постройки будет скорее всего «циклопической», культ – непременно «порочным», книга «Некрономикон» окажется «зловещей», а ее автор - араб Абдул Альхазред - «безумным», не иначе.

После языка можно обратить внимание на формулу построения фабулы.
Не «формулы», а именно «формулу» - в единственном числе: большинство текстов писателя построено на одном сюжетном принципе.
Итак, канонический рассказ Лавкрафта начинается с предостерегающей завязки - экспозиции местности, в которой произошло нечто жуткое, полицейской сводки, газетной статьи или туманного вступления о том, что человечество живет «на безмятежном островке неведения» в мире, полном ужасных тайн (ужас какой? - «леденящий душу» и никакой другой).
Но чаще всего - с того, что существуют тысячи причин, по которым предстоящая история никогда не должна была стать достоянием широкой общественности, но страх/научный интерес/желание объяснить что-то или предупредить потомков заставляет героя все-таки ее рассказать:

Нижеследующий рассказ я публикую вынужденно, поскольку представители науки отвергли мой совет, сочтя его бездоказательным. («Хребты безумия», 1931)

Верно, что я всадил шесть пуль в голову своему лучшему другу, но все же надеюсь настоящим заявлением доказать, что я не убийца. («Тварь на пороге», 1933)

…Ни один здравомыслящий человек не стал бы цепляться за подобные воспоминания, а, напротив, постарался бы как можно скорее от них избавиться или, в крайнем случае, убедить себя в их нереальности. И все же мне придется поведать миру о своем недолгом знакомстве с таинственным домом на Бенефит-стрит и о причине панического бегства из его стен, ибо я считаю своим долгом спасти невинного человека, оказавшегося на подозрении у полиции… («Единственный наследник», опубликован в 1957)

Рассказ ведется от лица мужчины, нередко - от первого лица.
Герой - студент/молодой ученый/детектив - почти всегда образованный, интеллигентный, с точным складом ума и развитой интуицией - получает наследство/начинает расследование/проездом оказывается в «объятом мглой» Аркхэме/Данвиче/Инсмуте.
Там он сталкивается с необъяснимыми явлениями и поначалу трактует их скептически. По мере нагнетания саспенса Лавкрафт убеждает героя в иррациональности происходящего, дает ему победить зло, но чаще - сводит с ума или бросает в приступе параноидального психоза.
Кульминация как таковая размыта, а самое эмоциональное событие писатель почти всегда помещает в последний абзац.

Эта однообразная формула подразумевает редкие исключения, но обычно остается неизменной.
Лавкрафтовский стиль предоставляет новому читателю возможность угадать, чем кончится очередной рассказ, уже после нескольких страниц, эпигонам и поклонникам - бесчисленные возможности для подражания, а журналистам и литературным критикам - пространство для лобовой атаки. Типичный пример - Эдмунд Уилсон, журнал «Нью-Йоркер»: «Единственный настоящий ужас, таящийся в этих рассказах, - ужас дурновкусия…»

Может быть, если дело не в языке и не в фабуле, интерес к писателю обусловлен привлекательностью его личности?
Лавкрафт вырос в семье психопатов: его мать и отец умерли в одной и той же клинике для душевнобольных с разницей в 23 года. Он не окончил школу, неудачно женился, за всю жизнь не издал ни одной книги. Писатель мучился кошмарами, боялся больших городов (поселившись в Нью-Йорке, не выдержал и бежал обратно в провинцию), ненавидел иммигрантов (читайте «Кошмар в Ред-Хуке», «Улицу» или «Старого сумасброда»).
Неудачник, затворник, ксенофоб и ретроград - его биография пугает не меньше, чем его литература.

Скупой язык, сюжетные повторы, беспомощная жизнь - этот список можно продолжить.
Но ни количество, ни качество аргументов не влияют на факты: Лавкрафт обрел славу одного из родоначальников литературы ужасов, его книги читают и издают, множество талантливых людей (от Роберта Блоха и Борхеса - до Нила Геймана и Гильермо дель Торо) признают влияние мифологии Ктулху на свое творчество.
Объясняя это, многие журналисты ссылаются на звучную и удобную, но при этом ничего толком не значащую формулировку: «Он опередил свое время».
Постараемся ее уточнить и дополнить.

Я нахожу больше удовольствия в барьерах между мной и современным миром, нежели в связях, соединяющих меня с ним. Я хочу оставаться абстрактным, обособленным, безучастным, безразличным, объективным, беспристрастным, всесторонним и вне времени… (Лайон Спрэг де Камп, «Лавкрафт», 1975)

Первое: не думаю, что Говард Филлипс Лавкрафт бегал наперегонки со временем. Он, полностью понимая, что делает, работал вне его - и на то, чтобы общественность это поняла, ушло чуть больше лет, чем продлилась жизнь писателя.
Не уничтожь его рак кишечника так рано, Лавкрафт бы успел познать прижизненную славу.

Второе: правильный психологический акцент. Написанного в двадцатых годах XIX века «Франкенштейна, или Современного Прометея» Мэри Шелли современный читатель не может воспринимать серьезно. Написанного полвека спустя «Дракулу» Стокера - может, но не боится.
Зло в этих книгах овеществлено, тьма представлена конкретным физическим воплощением.
Но люди боятся не тьмы, а того, что в этой тьме скрыто: Лавкрафт не был первым, кто понял, что необъяснимое - главная шестеренка в механизме человеческого страха, но ужас мучительной неизвестности он освоил во всю силу своего таланта.

Третье: то, что в литературной вселенной Лавкрафта противоречит литературности, помогает внутреннему устройству этой вселенной. Самоцитирование, одни и те же туманные города и проклятые семьи, перекрестные ссылки между рассказами - все эти приемы еще крепче сколачивают разрозненные элементы в единое пространство.
И, если добавить сюда еще то, как умело Лавкрафт примешивает к вымышленным местам и событиям настоящих людей, улицы и книги, - получим эффект реалистичности, усиливающий чувство страха. Читая его рассказы, человек оказывается не просто в каком-то герметичном вымышленном мире, а в таком, который один в один напоминает мир за окном.

Ежегодный кинофестиваль H.P. Lovecraft Film Festival & CthulhuCon , десятки экранизаций, переиздания, комиксы, концептуальные аудиоальбомы, компьютерные и настольные игры - мрачный мир, созданный Говардом Филлипсом Лавкрафтом, продолжает осваиваться массовой культурой.
Спустя восемьдесят лет после смерти затворник из Провиденса по-прежнему пугает и удивляет, несмотря на все недостатки своего стиля, вопреки логике и здравому смыслу.
Не это ли черты гения?

Андрей Орловский - поэт, писатель, журналист, главный редактор проекта «Живые поэты».
Приведенные отрывки из произведений даны в переводах: С. Лихачевой, О. Алякринского, И. Богданова, Л. Бриловой, Е. Мусихиной.

Просмотры: 0

В древней мифологии один и тот же образ может иметь два диаметрально противоположных значения. Тату Ктулху как раз относится к одному из них и вызывает много противоречий у людей разных вероисповеданий. Какой символический смысл скрывается за изображением легендарного персонажа, кому подойдет подобная татуировка?

Кто такой Ктулху

Ктулху – это мифическое божество, которое изображается в виде чудовищного осьминога. Первое упоминание о нем датируется 1928 годом, когда Говард Лавкрафт написал рассказ «Зов Ктулху» о владыке миров, спящем на дне Тихого океана. Согласно повествованию, монстр с гуманоидным телом, чешуей и крыльями обитает на вершине подводного города Р`льех. Находясь под толщей воды, Ктулху пребывает в полудреме и в спокойном состоянии. Однако стоит звездам расположиться в определенном порядке, город оказывается над морем, и перед людьми предстает ужасное чудовище ростом с высокую гору. Оно истекает слизью и при движении издает хлюпающий звук. Считается, что в тот момент, когда Ктулху окажется на свободе, наступит конец цвета.

Его примечательной особенностью является способность воздействовать на разум людей. Божество появляется в сновидениях, и особо чувствительный человек, увидевший подобный сон, может сойти с ума. Примечательно, что у эскимосов Гренландии и жителей некоторых американских штатов существовал особый культ поклонения чудовищному идолу. Северные народы устраивали человеческие жертвоприношения, впадали в транс и читали мантру, прося помощи и защиты у Ктулху. У них божество символизировало мудрость и бессмертие, а также служило мощным оберегом.

Кому подойдет тату

Значение тату Ктулху в современной нательной живописи очень противоречивое. Все зависит от самого человека и смысла, который он вкладывает в этот непростой образ. С одной стороны, хозяин рисунка может быть лицемерным и жестоким, способным на все ради достижения своей цели. С такими людьми следует быть осторожнее.

С другой стороны, Ктулху ассоциируется с мудростью, поскольку имеет большой мозг. Спокойствие, постоянство и доброжелательность могут быть присущи обладателю подобного изображения. Ничто не может вывести его из равновесия или застать врасплох. Еще одно значение – увлечение человека мифологией или морской тематикой.

Рисунок подойдет не только мужчинам, но и женщинам, привыкшим эпатировать свое окружение.

Техника выполнения

И все-таки Ктулху татуировки обычно выбирают представители сильного пола из-за мрачности и агрессивности рисунка. Для тех, кто не боится шокировать окружающих, подойдет стиль реализм. Отчетливое и насыщенное изображение спрута с человеческим телом не оставит равнодушным никого. Композицию тату можно дополнить волнами, скалами, кораблем или другими морскими элементами. Сюжетная линия придаст работе завершенности и наполнит особым смыслом. Подобное тату лучше делать в большом размере. Для места нанесения подойдут рука, нога, спина или грудь для мужчин.

Стиль хайда – оригинальное решение для тех, кто ценит простоту и лаконичность. Эскизы выполняются в красно-черном цвете, с тематическими орнаментами и узорами. Техника отличается наличием аккуратных четких линий, геометрических фигур, симметрией. Такое тату может служить амулетом, если тату находится на закрытых участках тела: на спине, лопатке или бедре. То же самое относится и к стилю трайбл. Рисунок божества Ктулху с изящными этническими элементами будет красиво смотреться в качестве тату-рукава.

Как рисовать Ктулху

Фотографии татуировок

Подборка эскизов

Говард Филлипс Лавкрафт

Howard Phillips Lovecraft
Дата рождения:

Провиденс
(Род-Айленд, США)
Дата смерти:

Провиденс
(Род-Айленд, США)
Гражданство:

США
Род деятельности:

писатель, поэт
Годы творчества:

1897—1908, 1917—1936
Жанр:

мистика Лавкрафтовские ужасы

Го́вард Фи́ллипс Лавкра́фт (англ. Howard Phillips Lovecraft, 20 августа 1890, Провиденс, Род-Айленд, США — 15 марта 1937, там же) — американский писатель и поэт, писавший в жанрах ужасов, мистики совмещая их в оригинальном стиле. Родоначальник Мифов Ктулху. При жизни Лавкрафта его творения не были широко известны, но впоследствии заметно повлияли на массовую культуру. Его творчество даже выделяют в отдельный поджанр: Лавкрафтовские ужасы.

Лавкрафт родился в Провиденсе (штат Род-Айленд, США). Он был единственным ребенком в семье коммивояжёра Уилфрида Скотта Лавкрафта и Сары Сьюзан Филлипс Лавкрафт. Известно, что его предки жили в Америке еще со времен Колонии Массачусетского залива (1630). Когда Говарду было три года, Уилфрида поместили в психиатрическую больницу, где тот находился в течение пяти лет до самой смерти 19 июня 1898.
Лавкрафт в возрасте 9-10 лет.

Лавкрафт был воспитан матерью, двумя тётками и дедушкой (Уиппл Ван Бюрен Филлипс), который приютил семью будущего писателя. Говард был вундеркиндом — читал наизусть стихи ещё в возрасте двух лет, а с шести уже писал свои. Благодаря дедушке, у которого была самая большая библиотека в штате, он познакомился с классической литературой. Помимо классики он увлёкся готической прозой и арабскими сказками Тысячи и одной ночи.

В возрасте 6-8 лет Лавкрафт написал несколько рассказов, большая часть которых к сегоднешнему дню не сохранилась. В возрасте 14 лет Лавкрафт пишет своё первое серьёзное произведение — «Зверь в пещере».

Лавкрафт в раннем детстве, 1892. Его мать до 6 лет заставляла будущего писателя носить длинные волосы и одевала как девочку.

Ребёнком Лавкрафт часто болел, и в школу пошёл лишь в возрасте восьми лет, но через год его забрали оттуда. Он много читал, изучал между делом химию, написал несколько работ (размножал их на гектографе небольшим тиражом), начиная с 1899 года («Научная газета»). Через четыре года он вернулся в школу.

Уиппл Ван Бурен Филлипс умер в 1904 году, после чего семья сильно обеднела и была вынуждена переехать в меньший дом на той же улице. Говарда опечалил выезд, и он даже подумывал о самоубийстве. Из-за нервного срыва, случившегося с ним в 1908 году, он так и не окончил школу, от чего сильно стыдился и печалился.

Лавкрафт писал фантастику ещё в детстве («Зверь в пещере» (1905), «Алхимик» (1908)), но позже предпочел ей поэзию и эссе. Вернулся к этому «несерьезному» жанру он лишь в 1917 году с рассказами «Дагон», затем «Гробница». «Дагон» стал его первым изданным творением, появившись в 1923 году в журнале «Таинственнные рассказы» (Weird Tales). В то же время Лавкрафт начал свою переписку, ставшую в итоге одной из самых объёмных в XX веке. Среди его корреспондентов были Форрест Аккерман, Роберт Блох и Роберт Говард.

Сара, мать Говарда, после долгой истерии и депрессии попала в ту же лечебницу, где умер её муж, и там же умерла 21 мая 1921 года. Она писала сыну до своих последних дней.

В 1919—1923 Лавкрафт активно пишет — за эти годы он написал более 40 рассказов — в том числе и в соавторстве.
Лавкрафт и его жена Соня Грин, 1924.

Вскоре на собрании журналистов-любителей Говард Лавкрафт встретил Соню Грин, имевшую украино-еврейские корни, и бывшую на семь лет старше Лавкрафта. Они поженились в 1924 году и переехали в Бруклин, Нью-Йорк. После тихого Провиденса нью-йоркская жизнь не полюбилась Лавкрафту. Во многом автобиографичным был его рассказ «Он». Через несколько лет супруги расстались, хотя и не оформили развода. Лавкрафт вернулся в родной город. Из-за неудавшегося брака некоторые биографы гадали о его асексуальности, но Грин, напротив, называла его «прекрасным любовником»

Вернувшись в Провиденс, Лавкрафт жил в «большом деревянном доме викторианской эпохи» по адресу Барнс-стрит, 10 вплоть до 1933 года (этот адрес является адресом дома Доктора Уиллета в повести «Случай Чарльза Декстера Варда»). В тот период он написал практически все свои короткие рассказы, напечатанные в журналах (в основном в «Таинственных рассказах»), а также многие крупные работы, такие как «Случай Чарльза Декстера Варда» и «Хребты Безумия».

Несмотря на писательские успехи, Лавкрафт всё больше нуждался. Он снова переехал, теперь уже в маленький домик. Сильное впечатление на него произвело самоубийство Роберта Говарда. В 1936 году у писателя обнаружили рак кишечника, следствие недоедания. Говард Филлипс Лавкрафт умер 15 марта 1937 года в Провиденсе, (штат Род-Айленд, США).

Г. Ф. Лавкрафт в России

Знакомство российского читателя с творчеством Лавкрафта произошло в 1991—1993 гг. Ключевую роль этом сыграли 2 группы энтузиастов:

1. Петербургский публицист Евгений Головин и московская переводчица Валерия Бернацкая подготовили 256-страничное собрание рассказов писателя для издательства «Terra Incognita» (1991).

2. Коллектив переводчиков из Екатеринбурга, сформировавшийся вокруг литературного агентства Kubin Ltd, подготовил полное 4-томное собрание сочинений Лавкрафта для издательства «Форум» (1991-93). В группу входили Игорь Богданов, Василий Дорогокупля, Федор Еремеев и Олег Мичковский. Всего ими было издано 12 книг Лавкрафта в издательствах Москвы, Киева, Екатеринбурга и Нижнего Новгорода. Эта же команда ответственна за издание 7-томной Энциклопедии читателя и создание издательства Фабрика комиксов.

В настоящее время сборники Лавкрафта регулярно переиздаются в России по крайней мере тремя крупными издательствами — «Азбука», «АСТ», «Эксмо».

В 2006 году интерес к произведениям Лавкрафта был сильно подогрет акцией «Вопрос Путину». На этой акции президенту России задавались вопросы, предварительно отобранные Интернет-голосованием. На голосовании неожиданно победил шуточный вопрос «Как Вы относитесь к пробуждению Ктулху?» После этого образ и имя Ктулху стали гораздо чаще использоваться в русскоязычном Интернете.

______________________________________________________________-

К слову мой любимый аффтар

Даже у тех, кто не знаком с творчеством Лавкрафта, его имя твёрдо ассоциируется с фантастическим жанром. Сегодня, 20 августа 2015 года, исполняется 125 лет со дня рождения этого загадочного человека. В честь этой знаменательной даты предлагаем вашему вниманию 10 невероятных фактов из жизни родоначальника прекрасного и ужасного хоррора, Говарда Филлипса Лавкрафта.

1. И мать, и отец Лавкрафта были помещены в одну и ту же психиатрическую клинику, но по отдельности и в разное время .

Уилфрид Скотт Лавкрафт был отправлен в психиатрическую клинику «Батлер», после того как у него обнаружили психическое расстройство. Говарду в то время было три года. Спустя пять лет отца выпустили, но прожил он недолго. В 1898 году, когда Говарду было 8, отец скончался. Позже ходили слухи, что у отца Лавкрафта был сифилис, но ни у сына, ни у матери симптомов не обнаружили.

Сара Сьюзан Филлипс Лавкрафт была помещена в ту же клинику «Батлер» в 1919 году. Она поддерживала тесную связь с сыном на протяжении двух лет, пока не скончалась от осложнений во время операции.

Лавкрафт в возрасте 8 лет

2. Говард Лавкрафт мечтал стать профессиональным астрономом, но так и не получил высшего образования

Из-за того, что в детстве Лавкрафт сильно болел, он редко появлялся в школе и в основном учился дома. В те годы он обожал астрономию и химию, а также увлекался готическими писателями, такими как Эдгар Алан По. Но после «нервного срыва», как сам Говард Лавкрафт это назвал, он так и не смог получить высшего образования и у него остались лишь поверхностные знания о его увлечениях.

3. Лавкрафт редко выходил на улицу днем

Говард Филлипс Лавкрафт покидал дом лишь после захода солнца, после чего долго засиживался за изучением астрономии, чтением и написанием своих книг. Спал он на протяжении всего дня, развивая бледный и изможденный вид, по которому он сейчас и известен. По слухам мать Лавкрафта в детстве даже называла его «нелепым» и говорила, чтоб оставался дома, подальше от людских глаз. 27 марта 1926 года в своем письме к Л. Ф. Кларк Говард Лавкрафт пишет: «По существу я отшельник, которому придется очень мало иметь дело с людьми, где бы он ни оказался. Я думаю, что большинство людей лишь нервируют меня, я, возможно, могу только по случайности и исключительно редко повстречаться с людьми, которые не действовали бы мне на нервы… Моя жизнь проходит не среди людей, но среди видов — мои частные привязанности не личные, а топографические и архитектурные… Я лишь впаду в догматизм, говоря, что должен быть именно в Новой Англии — в той или иной форме. Провиденс является частью меня — и я есть Провиденс…».

Единственное фото, на котором Лавкрафт улыбается

4. Говард Лавкрафт и Гарри Гудини были хорошими друзьями

В 1924 году редактор журнала «Weird Tales» попросил Лавкрафта стать литературным призраком (ghost writer) в колонке известного фокусника Гарри Гудини. После того, как он услышал от Гудини, по видимому, «правдивую» историю о том, как будущего фокусника похитил египетский гид, и они с ним неожиданно наткнулись на божество, инспирированное Большим Сфинксом, Лавкрафт сказал, что это полнейшая чушь, но, тем не менее, взял аванс и написал историю. «Под Пирамидами» было напечатано спустя год, к огромной радости Гудини, который сотрудничал с Лавкрафтом до самой своей смерти.

5. На протяжении всей жизни Лавкрафт написал около 100 000 писем

Если эта цифра точна, то Лавкрафт занимает второе место, после Вольтера, в списке самых ярых переписчиков. Говард Филлипс Лавкрафт постоянно писал своим друзьям, родственникам и восторженным начинающим писателям, многие из которых переняли темы, стиль и даже персонажей из его работ. Наиболее частой была его переписка с такими собратьями по перу как Роберт Блох (автор «Психо»), Генри Каттнер («Темный мир»), Роберт И. Говард («Конан-варвар») и поэт Сэмюэль Лавмен.

6. Лавкрафт был асексуалом

После смерти писателя его жена Соня рассказала исследователям его творчества, что когда они поженились в 1924 году, Лавкрафту было 34 года, и он всё еще был девственником. По слухам, до их свадьбы Говард Лавкрафт скупал различные книги о сексе, чтоб удивить свою невесту в первую брачную ночь. Соня позже рассказала, что только она была инициатором любого секса в их жизни: «Само упоминание слова «секс», как мне кажется, расстраивало его. Он как-то заявил, что если мужчина не может жениться или не женат в период пика своей сексуальности, а в его случае это 19 лет, то брак перестает быть вожделенным после тридцати. Я была шокирована его словами, но виду не подала».

Соня Лавкрафт

7. Лавкрафт страдал от ночных кошмаров

Но это были не просто пугающие вещи, а по-настоящему ужасные сны, которые начали его мучать с 6 лет. И эти ночные кошмары приводили к разным движениям тела и крику, а порой и долгие хождения во сне. Сам Говард Лавкрафт называл существ из своих снов «ночными призраками». Позже эти существа появились у него в различных произведениях в виде тонких, черных и безликих гуманоидов, которые заманивают жертв в свое подчинение. Этот недуг Лавкрафта перерос в его волшебно-кошмарную прозу. Но именно литературной работой Лавкрафта болезнь позже и подписывалась, не давая ему передохнуть. В 1918 году в одном из писем он сказал: «Вы понимаете, что для многих людей это огромная и глубокая разница действительно ли вещи вокруг них то, чем кажутся? Если ПРАВДА — ничто, тогда мы должны рассматривать наши ночные фантазии, как такую же реальность».

8. Именно Лавкрафт стал причиной появления Бэтмена, группы «Black Sabbath», сериала «Южный парк» и много другого

Или хотя бы город Бэтмена. Супергерой отправляет пойманных им преступников в психиатрическую больницу «Аркхем». Именно такое название Лавкрафт использует для вымышленных городов в его рассказах. Самый известный герой Лавкрафта , Ктулху, появляется в одной из серий «Южного парка» и убивает Джастина Бибера. Альбом группы «Black Sabbath» назван в честь одного из рассказов писателя — «За стеной сна». Книга Мертвых, найденная в хижине в фильме Сэма Рэйми «Зловещие мертвецы», внешне основана на Некрономиконе, вымышленной Лавкрафтом. Хотя сегодня «Некрономикон» можно найти в любой книжной лавке, не боясь наслать зомби-апокалипсис.

Кадр из сериала «Южный парк»

9. Тело Лавкрафта на самом деле лежит не в его могиле

Лавкрафт скончался в 1937 году от рака прямой кишки. В соответствии с его пожизненной увлеченностью наукой, он вел подробный дневник о своей, в конечном счете, смертельной болезни. После его смерти он был захоронен на кладбище «Свон Поинт» под фамильным надгробием его семьи. Но поклонникам Лавкрафта этого было недостаточно: в 1977 году они установили ему отдельное надгробие. И в 1997 году один из особо ярых фанатов пытался выкопать труп писателя из-под этого нового надгробья, но прокопав 3 метра и ничего не найдя оставил эту затею.

10. Ктулху на самом деле правильно произноситься как «кхлул-хлу»

В 1934 году в своем письме начинающему писателю Дуэйну В. Риммелю Лавкрафт разъяснил, как правильно произноситься имя его монстра: «...слово якобы представляет неуклюжую человеческую попытку передать фонетику абсолютно нечеловеческого слова. Имя адского создания было придумано созданиями, чьи голосовые органы не походили на человеческие - таким образом, оно не имеет связи с человеческим речевым устройством. Слоги определены физиологическим устройством, совершенно не похожим на наше, таким образом, никак не могут быть точно воспроизведены человеческим горлом... Реальный звук - насколько человеческие органы речи могут его имитировать или человеческие буквы передать - можно принять, как нечто вроде Кхлул"-хлу , где первый слог произносится гортанно и очень низко. "U" - примерно как в full; а первый слог на слух не отличается от klul; таким образом, "h" представляет гортанное уплотнение».

Фантастика, мистика и ужасы переплетались в творчестве Лавкрафта в одно причудливое целое. Ему удалось повторить целую империю ужасов, истории и персонажи которой, стали настолько культовыми, что их знают, ими вдохновляются и их используют в своем творчестве. Созданный Говардом Лавкрафтом мир стал основой для многих других рассказов, фильмов и видеоигр.

Американский прозаик, поэт и публицист Говард Филлипс Лавкрафтт (1890-1937) оставил свой яркий незабываемый след в литературе ужасов, мистики и фантастики. При жизни самого Лавкрафта, как это довольно часто бывает, его произведения не пользовались известностью, однако впоследствии оказали заметное влияние на формирование современной «массовой культуры». Он, помимо всего прочего, является родоначальником космологической «мифологии Ктулху» - особого субкультурного явления, давшего немало последователей и подражателей в литературе, кино, рок-музыке, настольных и компьютерных игрушках и пр. (К примеру, один из популярных рассказов знаменитого Стивена Кинга - «Крауч-Энд» - содержит в себе прямые заимствования из Лавкрафта). Творчество Говарда Лавкрафта настолько самобытно, что его произведения иные литературоведы нередко выделяют в особый отдельный поджанр — так называемые «лавкрафтовские ужасы». Кроме того, он, наряду со своим хорошим знакомым Робертом Говардом, считается одним из основоположников такого модного нынче направления «популярного искусства» как фэнтези.

Иногда Лавкрафта ещё называют «Эдгаром По XX века». Действительно, по степени своих одарённости и известности эти два писателя сейчас вполне сопоставимы. Разумеется, не обошлось без сильного влияния великого американского предшественника на становление таланта молодого и творчество зрелого Лавкрафта (его рассказ «Чужой» современники сначала приняли за неизвестное затерявшееся произведение Эдгара По, случайно обнаруженное уже в следующем столетии после его смерти).

Однако в наши дни куда больший леденящий душу ужас у западного читателя Лавкравта способны вызвать вовсе не самые изощрённые взлёты его мрачной и причудливой фантазии, а многие «неполиткорректные» описания и «ксенофобские» высказывания, которые писатель имел некогда неосторожность допустить в целом ряде своих произведений. Такие исследователи его творчества, как Мишель Уэльбек в своей книге «Г. Ф. Лавкрафт. Против человечества, против прогресса», создатели и участники документального фильма «Лавкрафт: Страх неизведанного» (режиссёр Фрэнк Вудворд, 2008) прямо-таки рассыпаются в извинениях и отмазках по этому поводу.

Справедливости ради, надо стразу оговориться, что Говард Лавкрафт был расистом и шовинистом в ненамного большей степени, чем подавляющее большинство граждан западных стран в ту «варварскую эпоху», в которую ему выпало жить. Собственно, и сами его взгляды не были чем-то застывшим и неизменным, а «корректировались» прожитым опытом.

Пока писатель вёл жизнь тихого затворника на своей малой родине в городе Провиденс, штате Род-Айленд, он, наверное, как и положено было сто лет назад любому уважающему себя янки, относился ко всем, кто сам не являлся w.a.s.p., с эдаким лёгким снисходительным высокомерием, но без какой бы то ни было серьёзной враждебности. Однако попав по семейным обстоятельствам в Нью-Йорк, на улицы Бруклина, буквально кишащие «цветными» и мигрантами самого разного рода, Лавкрафт, что называется, на собственной шкуре почувствовал все неудобства и опасности подобного соседства.

Кроме того, будучи сам по жизни «экономически несостоявшимся», «неконкурентоспособным», как теперь любят говорить теоретики и поборники рыночной экономики, претерпевая в чужом и враждебном ему мегаполисе бесконечные мытарства в поисках хоть каких-нибудь рабочего места и куска хлеба, он в тоже время воочию видел, насколько хорошо адаптированными к тем же самым условиям и даже «успешными» становится многие из «чужаков». Что, в свою очередь, не могло не сказаться, в конечном итоге, и на его творчестве.

Мотивы такой «расовой неприязни» особенно наглядно и ярко проявились у Лавкрафта, пожалуй, в таком его известном произведении как «Кошмар в Рэд-Хуке».

«Отсюда, из этой морально и физически разлагающейся клоаки, к небу несутся самые изощрённые проклятия на более, чем сотне различных языков и диалектов. Бранясь на все лады и горланя грязные куплеты, по улицам шастают толпы подозрительного вида бродяг, а стоит случайно забредшему сюда прохожему скользнуть взглядом по окнам домов, как в них тут же гаснет свет и видневшиеся за стеклами смуглые, отмеченные печатью порока лица торопливо скрываются… По своей пестроте состав преступлений здесь не уступает этносу».

И тому подобное. Вот так - ни много ни мало. Подобные, вроде бы, на первый взгляд - достаточно нейтральные словесные пассажи сейчас волне могут шокировать кого-нибудь из благовоспитанных с детства в духе терпимости, мультикультурализма и толерантности. Впрочем, и у известного детектива Агаты Кристи «Десять негритят» тоже возникли в своё время сложности из-за его «неудобного» названия. Впрочем, Лавкрафт, как и подобает «истинному расисту», выражал своим пером не столько какую-либо существенную неприязнь к «небелым» расам, сколько своё отрицательное отношение к «продуктам» расового смешения.

Разумеется, такой утончённый интеллектуал как Лавктрафт не был бы самим собой, если бы являлся просто каким-нибудь заурядным и быдловатым бытовым ксенофобом.

С 1915 по 1923 годы Лавкрафт издавал свой общественно-политический журнал «Консерватор» (свет успели увидеть 13 номеров), который на своих страницах отстаивал, прежде всего, высокие культурные стандарты, «умеренный, здоровый милитаризм» («Защита своей собственной земли и существования расы является единственной оправданной целью вооружения»), «пан-саксонство» (братское единство и доминирование англосаксов на всей планете) и т.д. и т.п.

Подобно большому количеству деятелей культуры и искусства, Лавкрафт, мягко говоря, недолюбливал капитализм за его алчность и бездуховность. Но, при этом, очень настороженно и даже враждебно воспринял и появление на мировой карте молодой Советской России, так как видел в социализме точно такие же «зеркально отражённые» от капитализма экономический детерминизм и вульгарный материализм, а практическое воплощение марксизма - большевизм - его, как и многих, просто-напросто пугало.

И тут напрашивается прямая аналогия с создателем Шерлока Холмса - Конаном Дойлом, вторая часть «Маракотовой бездны» которого - «Владыка тёмной стороны» - так ни разу и не была напечатана в СССР не только из-за своего «антинаучного» мистического содержания, но и встречавшихся в ней явных антисоветских выпадов.

И всё-таки, едва ли не ещё большую неприязнь, чем к «коммунистической угрозе», жрец «изначальных богов» питал к «буржуазной демократии». Это и не удивительно, если вспомнить, с какими иронией и брезгливостью относились к «народовластию» по-американски его знаменитые земляки и собратья по перу: тот же Эдгар По, Марк Твен, Джек Лондон. Но Лавкрафт высказывался, пожалуй, ещё категоричнее: «демократия является ложным божеством - лишь модное словечко и иллюзия низших классов, фантазёров и умирающих цивилизаций», «народ обычно недостаточно сообразителен, чтобы управлять технологической цивилизацией эффективно».

Всеобщее избирательное право «есть лишь повод для неудержимого смеха», так как предоставляет возможность проводящим личные или клановые «скрытые интересы» «публичным политикам» идти во власть лишь на основании владения «подвешенным языком» и жонглирования «популистскими лозунгами».

К борьбе за мир во всём мире Лавкрафт относился не более как к «идеалистической болтовне», интернационализм считал «заблуждением и мифом», а Лигу Наций (прообраз нынешней ООН) называл не иначе как «комической оперой».

Лавкрафт, конечно, был не единственным, кто объяснял медленно, но верно стартующий уже в ту эпоху упадок и деградацию нынешнего мира господством «низких культурных стандартов недоразвитого большинства. Такая цивилизация бессмысленной работы, потребления, размножения и прожигания жизни не достойна существования». Разумеется, как вы уже и сами, наверное, догадались, на Лавкрафта сильнейшим образом повлияли хорошо знакомые ему идеи Фридриха Ницше и Освальда Шпенглера.

Но каким же представлялся Лавкрафту альтернативный вариант общественного устройства? Ответ на этот вопрос у него был.

Писатель яркими штрихами пророчески рисовал свой вариант социального и экономического порядка «который, помогая опасным массам за счёт излишне богатых, тем не менее сохраняет основы традиционной цивилизации и вкладывает политическую власть в руки малого и развитого (но не слишком богатого) правящего класса, в основном наследственного, но подлежащего постепенному увеличению за счёт других индивидуумов, достигших их культурного уровня».

Хотя Лавкрафт отвергал эгалитаризм, не был он и сторонником авторитарных методов правления. Он мечтал о самосовершенствовании, интеллектуальном и духовном росте как можно большего количества людей. Лавкрафт рассматривал принятое тогда деление общества на классы как «ошибочное», в независимости от того исходит ли оно «снизу» или «сверху»: «От классов нужно избавиться либо минимизировать их влияние». Он делал ставку на «природных аристократов», выдвигающихся из всех слоёв и групп социума вне зависимости от их происхождения и материального положения. Подобные взгляды, по сути своей, сильно совпадали с «этическим социализмом» Хендрика де Мана, Марселя Деа и некоторых других мыслителей того времени.

Гарантировать такое разумное и справедливое общественное устройство, по мысли Лавкрафта, должен будет призван новый особый «вид властного социального и политического управления, своими поступками наполняющий жизнь смыслом». А постоянное самосовершенствование его граждан будет достигаться за счёт того, что их образ жизни «будет гораздо более культурным, нежели у тех дурней, что шляются в кино, на танцы и в бассейн».

Ещё одним свидетельством «мракобесия» Лавкрафта сейчас вполне бы могли счесть его антисемитизм. Оказавшись в Нью-Йорке, он быстро сделал для себя вывод, что этот город «полностью семитизирован» и утратил свою изначальную «национальную структуру». Еврейское влияние на экономическую и культурную жизнь создало здесь особую среду, «совершенно чуждую сильному американскому мировоззрению». Однако подобная позиция Лавкрафта, опять-таки, не выходила далеко за рамки той эпохи. Ибо он рассматривал еврейский вопрос, скорее, как проблему столкновения «противодействующих культурных традиций».

И наконец, «профашистские» взгляды Говрада Лавкрафта совсем не помешали ему сочетаться браком с еврейкой родом из бывшей Российской империи (нынешняя Черниговская область незалежной Украины) Соней Грей. Впрочем, брак этот долгим и счастливым назвать трудно. Грей ошиблась, полагая, что выходит замуж за «молодого перспективного писателя». Спустя всего года полтора молодожёны жили уже в разных городах и штатах. А в 1929-ом и вовсе развелись (по требованию Грин). Соня потом опять благополучно вышла замуж (третий раз в своей жизни) и прожила в Калифорнии до 1972 года.

А вот сам Лавкрафт слишком рано покинул этот мир: протяни он ещё пару десятков лет - и вполне смог бы достигнуть литературного признания и достатка ещё при своей жизни. И помним мы сейчас Лавкрафта в первую очередь, как создателя своей собственной невероятной и пугающей потусторонней Вселенной.

Предлагаю вниманию тех, кто ещё не открыл для себя творческое наследие Говорда Лавкрафта, краткий перечень его наиболее значительных произведений (в него не вошли работы, написанные в соавторстве или дописанные уже после смерти писателя).

Дагон (1917)