Маяковский поэма баня история создания. Анализ «Баня» Маяковский

Пьеса В.В. Маяковского «Баня» посвящена разоблачению уродливого общественного явления - карьеризма. Главного героя пьесы товарища Победоносикова писатель именует главначпупсом. И это название уже подчеркивает сатириче­ское отношение автора к своему персонажу. Одновременно В.В. Маяковский отдает дань эпохе: моде на странные и по­рой неблагозвучные сокращения. Однако и полное название должности Победоносикова «главный начальник по управле­нию согласованием» лишь отражает ее бюрократическую не­нужность. Говорящая фамилия «Победоносиков» с корнем «победа» подчеркивает, что ее обладатель не любит пораже­ний, но он все-таки не «Победоносцев», а «Победоносиков». Этим подчеркивается, что победы его мелки и ничтожны, они нужны лишь ему самому.

Герой постоянно говорит о своих заслугах. В анкетах пи­шет, что даже до 1917 года состоял в партии. Об этом с иро­нией рассуждает Велосипедкин: «В какой - неизвестно, и не­известно, что у него «бе» или «ме» в скобках стояло, а может, и ни бе ни ме не было». Под буквами «б» и «м» обозначались разные партийные группы: большевики и меньшевики. Но для Победоносикова важна не суть политической платформы, не убеждения, а слава. Он хочет сформировать общественное мнение о себе как о человеке значительном. Еще более резко высказывается об этом герое Ночкин. Он называет его «порт­фелем набитым», «клипсой канцелярской».

Для понимания всей ничтожности фигуры Победоносикова важна его речевая характеристика. Его реплики состоят из штам­пов и высокопарных слов («работники вселенной», «величайший и незабвенный художник пера», «большая художественная звез­да»). Произнося высокопарные речи о Льве Толстом, Победоно­сиков даже не знает, кто такой Микель Анжело. Он невежест­венно называет Людвига Фейербаха товарищем Фейербаховым, утверждая, что он якобы читал его произведения.

Такими же пустыми и никчемными фразами сыпет Опти- мистенко: «Личность в истории не играет особой роли. Это вам не царское время. Это раньше требовался энтузиазм. А теперь у нас исторический материализм, и никакого энтузиаз­му с вас не спрашивается».

Победоносиков болезненно относится к критике. На само­критику же он в принципе не способен. Непрочность его пар­тийных убеждений подчеркивает любопытная художественная деталь: там и сям он предлагает разбросать советский герб по мебели.

Приспособиться к новым политическим условиям, найти себе теплое местечко пытаются и другие герои произведения. Так, например, репортер Моментальников до и после револю­ции работал в прессе. А во время революции, когда не знал, кто победит (белые или красные) торговал в лавочке. В.В. Маяковский подчеркивает, что лозунг «Лучше умереть под красным знаменем, чем под забором» для многих стал акту­альным в революционную эпоху.

Умеет делать карьеру и «гладкий и полированный» Опти- мистенко. «На его зеркальной чистоте только начальство от­ражается, и то вверх ногами», - так характеризует его Вело- сипедкин.

Во втором действии пьесы читатель погружается в рабо­чую обстановку крупного государственного учреждения и по­нимает, что конкретные просители, для которых все эти учре­ждения и создаются, уходят оттуда без всякой помощи.

В пьесе «Баня» содержится также едкая сатира на неук­люжие попытки создать новый театр, где такие абстрактные понятия, как свобода, равенство и братство, пытаются изобра­зить на сцене. Вульгарные попытки создать подобное дейст­вие выглядят следующим образом: «Вы будете - свобода, у вас обращение подходящее. Вы будете - равенство, значит, все равно, кому играть. А вы - братство, - другие чувства вы все равно не вызовете».

Реплики режиссера становятся все нелепее и забавнее: «Станьте сюда, товарищ Капитал», «Капитал, подтанцовывай­те налево с видом Второго интернационала», «Капитал, краси­во падайте!», «Капитал, издыхайте эффектно!».

Это откровенное посмешище Победоносиков называет подлинным искусством. Подобная оценка характеризует его как человека недалекого, не имеющего художественного вкуса и эстетического воспитания.

Свой эгоизм Победоносиков пытается прикрыть вопроса­ми государственной важности. Даже отправляясь на отдых, он заявляет домработнице: «Каждый врач скажет, что для полно­го отдыха необходимо вырвать себя, именно себя, а не тебя, из привычной среды, ну и я еду восстановить важный государст­ву организм, укрепить его в разных гористых местностях».

В 1930 году изобретатель Чудаков сконструировал машину времени. Теперь он собирается ее включить. Когда к нему приходит товарищ Велосипедкин, Чудаков рассказывает о том, как важно это изобретение. Самое главное, что можно остановить счастливое мгновение и наслаждаться им долгое время. А годы горя сократить до незаметной секунды. Нелосипедкин понимает всю важность и предлагает использовать машину времени для того, чтобы сокращать скучные доклады и выращивать кур в инкубаторе. Чудакова раздражает такое практичное отношение товарища к этому прекрасному изобретению.

Машиной Чудакова заинтересовался англичанин Понт Кич. Он берет собой переводчицу Мезальянсову и приходит к Чудакову. Изобретатель рассказывает всем о том, как устроена эта машина. Понт Кич что-то записывает в блокнот и начинает предлагать Чудакову деньги. Велосипедкин говорит, что денег не нужно, они и так есть.

Когда он выпроваживает гостя, то незаметно вытаскивает у него из кармана блокнот с записями. Чудаков не может понять, зачем Велоси-педкин выпроводил гостя и сказал ему, что у них есть деньги. На что Велосипедкин отвечает, что денег-то, конечно, нет, но он их достанет обязательно. На самом деле Велосипедкин заподозрил в англичанине шпиона, поэтому и отобрал у него блокнот.

Когда Чудаков включает машину, раздается взрыв. Чудаков выхватывает письмо, которое было написано «пятьдесят лет тому вперед». Там написано, что завтра к ним прибудет посланец из будущего.

Позднее Чудаков и Велосипедкин отправляются к Победоноеикову — главному начальнику по управлению согласованием. У него они хотят получить деньги, чтобы продолжить опыт. Но боевая секретарша Оптимистенко не пускает друзей к Победоносикову. Она показывает им уже готовую резолюцию — отказать. На самом деле в учреждении все решает Оптимистенко.

Победоносиков очень занят: он диктует машинистке речь, которая посвящается открытию новой трамвайной линии. Эта речь абсолютно безграмотна. В ней Победоносиков называет Льва Толстого «медведицей пера», а Пушкина Александром Семенычем. Когда машинистка поправляет своего начальника, он грозит ей увольнением.

Затем к главному начальнику по управлению согласованием приходит художник Бельведонский. Он должен подобрать мебель для Победоносикова. Бельведонский говорит о разных стилях, которые он называет «тремя Луями».

Итак, нужно выбирать из трех «Луев». Победоносиков выбирает мебель в стиле Луи XIV. Только вот ножки Победоносикова не устраивают. Он просит Бельведонского их выпрямить. И еще убрать золото. И еще добавить побольше советских гербов. Дело заканчивается тем, что Бельведонский пишет портрет Победоносикова верхом на лошади. Начальник позирует, сидя за письменным столом.

Ночкин, бухгалтер в учреждении Победоносикова, притворяется, что проиграл казенные деньги. На самом же деле он отдал их Поле, жене Победоносикова. Поля должна передать деньги Чудакову на доработку машины времени. Благодаря Ночкину и Поле машина все же построена.

Происходит ссора между Победоносиковым и Ночкиным.

Приходит время ехать на отдых. Победоносиков хочет взять с собой Мезальянсову в «качестве стенографистки» . А жене Поле приходится остаться дома, поскольку она гораздо ниже самого Победоносикова, который поднялся «по умственной, социальной и квартирной лестнице» . На самом деле Поля понимает, куда и зачем едет ее муж. Она просит его о разводе, но тот отказывает.

Велосипедкин и Чудаков приносят машину времени на площадку перед квартирой Победоносикова. Там она взрывается и искрится. На месте машины возникает Фосфорическая женщина. Она является делегаткой из 2030 года. Прислали Фосфорическую женщину из Института Истории рождения коммунизма. Она должна отобрать лучших особей, чтобы перебросить их в коммунистический век.

Фосфорическая женщина успевает облететь всю страну. Ее все восхищает. Поэтому все должны готовиться к перелету во времени. Будущее готово принять всех, кто хоть чем-то сроднен с коллективом коммуны. У людей должна найтись хотя бы одна из черт: работоспособность, изобретательность, желание отдавать и делиться...

Когда Поля разговаривает с Фосфорической женщиной, то рассказывает, что муж ее больше не любит и не ценит, а стремится к более умным и образованным женщинам. Победоносикову, конечно, очень не хочется, чтобы его жена рассказывала всем о том, что происходит в их семье.

Машинистка Ундертон рассказывает Фосфорической женщине о том, что Победоносиков уволил ее за то, что она красила губы. Фосфорическая женщина очень удивлена.

Победоносиков уверенно говорит Фосфорической женщине, что готов «»травиться в будущее только потому, что его об этом очень попросили » рудящиеся. Но ему нужна там должность, которая не будет ниже его теперешнего положения.

Другие люди, по мнению Победоносикова, не достойны отправляться в будущее. Вот, например, Велосипедкин курит, а Чудаков пьет. Поля — вообще мещанка. Но Фосфорическая женщина возражает Победоносикову: «Зато работают».

Совсем немного времени осталось перед отправкой в будущее. Фосфорическая женщина отдает распоряжения, а Чудаков и Велосипедкин их выполняют. Все пассажиры готовы к отправке. Победоносиков хочет занять нижнее место в купе. Но никто не сможет сесть в машине времени. она еще недостаточно совершенна. Всем придется стоять.

Победоносиков выражает свое возмущение Фосфорической женщине. Тут еще и выясняется, что у Победоносикова с Мезальянсовой очень много вещей.

Затем Победоносиков начинает говорить о том, что под его руководимом, в «его аппарате» была изобретена такая прекрасная машина. Но Чудаков делает так, чтобы его было не слышно.

Когда Фосфорическая женщина произносит последние слова, раздаете я взрыв. Все уже в будущем. Остались только Победоносиков, Оптимистенко, Бельведонский, Мезальянсова, Понт Кич.

Произведение было создано в 1829-30 годах для постановки в театре Всеволода Мейерхольда. Пьеса «Баня» стала третьим опытом Маяковского на ниве драматургической литературы. Ей предшествовали «Мистерия буфф» 1918-21 годов, а затем сатирическая драма «Клоп», сыгранная в ГосТиМе Мейерхольда. «Баня», текст которой пересыпан остроумнейшими аллюзиями и деталями, вызвала неоднозначную оценку критиков и прохладный прием у зрителей. Современные литературоведы предполагают, что это произошло потому, что Маяковский в прозорливости истинного художника значительно опередил свое время, указывая на пороки, несовместимые с образом светлого будущего.

«Баня», как и пьеса «Клоп», совпадает и продолжает темы стихов, написанных Маяковским в пору работы в газетах. Это обличение ограниченности, карьеризма, пустословия, бюрократизма, партийного чванства.

Действие книги происходит в 1930 году. Изобретатель Чудаков создал машину времени для того, что увеличивать минуты радости и сокращать часы печали. Благодаря агрегату к героям прибывает гостья из будущего – фосфорическая женщина, которую прислал из 2030 года Институт истории рождения коммунизма. Миссия делегатки – забрать с собой в коммунистическую эру лучших представителей человечества. Критерии отбора – жажда делиться и отдавать, страсть к изобретательству и творческая работоспособность. Ирония заключается в том, что достойными себя считают самые худшие экземпляры настоящего, которых будущее отметает, как мусор.

В. Маяковский — поэт, чье творчество прочно во-шло в историю литературы двадцатого столетия. С от-крытым горячим сердцем говорил он о любви, о на-значении поэта и поэзии, о месте человека в мире, о свершающихся в стране переменах. Маяковский «хо-тел быть понят своей страной», но ему не всегда это удавалось. Неприятие вызывало у поэта острые пере-живания, которые он скрывал за вызывающим пове-дением и хлесткими фразами стихов. Конфликт поэта и толпы с годами только обострялся, о чем свидетель-ствует нарастание в творчестве Маяковского сатири-ческих мотивов. Сатира занимает в его поэзии большое место.

В 20-е годы В. Маяковский сотрудничает в сатири-ческих журналах, создает для них целую серию сти-хотворений, а также пишет пьесы «Клоп» и «Баня». Жестоко бичует он в этих пьесах мещанство и бюро-кратизм.

Пьеса «Баня» создана в 1929 году. Она была по-ставлена на сцене театра В. Мейерхольда. Общество встретило «Баню» чрезвычайно резкой критикой.

Следуя традициям классической драматургии, Маяковский дает своим героям говорящие фамилии, рисует характеры типичные и яркие.

Главный герой «Бани» — Победоносиков. Это за-носчивый, напыщенный человек. Он очень высокого о себе мнения, к нему без «доклада» не входят. Побе-доносиков — укоренившийся бюрократ и волокит-чик. За его высокомерием скрывается жалкая и огра-ниченная натура. Он катастрофически необразован. Александр Сергеевич Пушкин превращается у Победоносикова в Александра Семеныча, «Евгений Оне-гин» перестает быть романом в стихах, светило миро-вой живописи становится армянином Мекелем Анжеловым и т. д. Победоносиков с удовольствием пользуется своим служебным положением. В театре ему легко достается первый ряд, поехать на юг — для него не проблема. Кроме того, Победоносиков — вор и казнокрад. «Проведем их как суточные или еще ка-кие-нибудь»,— говорит он о растраченных на свои ну-жды государственных средствах.

Для Победоносикова не существует никаких нрав-ственных ценностей, он легко перешагивает через нормы морали. Герой не любит свою жену, изменяет ей, жадничает. Победоносиков — лентяй и бездель-ник. На своем рабочем месте он продолжает традицию грибоедовского Фамусова — «Подписано, так с плеч долой!». Подпись и постановка печати — единствен-ные функции, которые выполняет Победоносиков на рабочем месте. У него сытая жизнь и достойная зар-плата. Сатирически изображая своего героя, драма-тург и должностью награждает его соответствую-щей — главначпупс. Ближайшее окружение Победо-носикова относится к нему с подобострастием. Подчеркивая свое отношение к таким, как Победоно-сиков, Маяковский лишает главначпупса возможно-сти пожить в 2030 году. Светлому будущему победоносиковы не нужны.

Оптимистенко — служака, бюрократ до мозга кос-тей, прихвостень, буквоед. Красноречиво о нем гово-рят его собственные слова: «Нам все равно, какое лицо стоит во главе учреждения, потому что мы ува-жаем только то лицо, которое поставлено и стоит».

В образе Бельведонского Маяковский высмеивает бездарных, безграмотных, всеядных художников. Бельведонский во всем старается угодить Победоносикову, ведь Победоносиков — власть. Победоноси-ков и Бельведонский близки в своем невежестве.

Недалеко ушел от Бельведонского репортер Моментальников, который по заказу может написать любую статью, независимо от тематики и содержания. Моментальников не имеет своего «я». Это бес-принципный журналист, который за деньги готов опошлить святое и вознести низкое и безнравствен-ное.

Ярким представителем эпохи является в пьесе Мезальянсова. Она говорит на удивительной смеси рус-ского и английского языков.

А вот Понт Кич — настоящий иностранец, про-жженный капиталист. Выгода — для него главное. Перед материальными интересами для Понт Кича вес теряет все. Если от этого потолстеет его кошелек, Понт Кич согласен даже принять социализм. У него нет ни политических, ни моральных убеждений, ко-торые могли выстоять перед властью денег. Надеясь, что изобретение Чудакова поспособствует его, Понт Кича, обогащению, иностранец готов купить его.

Чудаков, пожалуй, единственный умный среди всех остальных герой, талантливый изобретатель.

В пьесе «Баня» звучит резкая критика отдельных сторон современной Маяковскому действительности, а также тревога за будущее.

Приспособленчество, пустословие, «коммунистическое чванство».

Действующие лица

  • Товарищ Победоносиков - главный начальник по управлению согласованием (главначпупс)
  • Поля - его жена
  • Товарищ Оптимистенко - его секретарь
  • Исак Бельведонский - портретист, баталист, натуралист
  • Товарищ Моментальников - репортёр
  • Мистер Понт Кич - иностранец
  • Товарищ Ундертон - машинистка
  • Растратчик Ночкин
  • Товарищ Велосипедкин - лёгкий кавалерист
  • Товарищ Чудаков - изобретатель
  • Мадам Мезальянсова - сотрудница ВОКС
  • Товарищ Фоскин, товарищ Двойкин, товарищ Тройкин - рабочие
  • Просители
  • Преддомком
  • Режиссёр
  • Иван Иванович
  • Учрежденская толпа
  • Милиционер
  • Капельдинер
  • Фосфорическая женщина

Сюжет

Действие пьесы происходит в СССР в 1930 году.

Пьеса начинается со сцены, в которой товарищ Фоскин запаивает воздух паяльной лампой. Вокруг него обстановка конструкторского бюро: изобретатель Чудаков создаёт машину времени . Но всем заведует Победоносиков (закоренелый бюрократ), у которого Чудаков не может добиться приёма.

Затем начинается своеобразная вторая часть пьесы: появляется посланница из будущего (из 2030 года) - фосфорическая женщина, которая соглашается взять с собой в будущее всех желающих. Только предупреждает, что время само срежет балласт. Наступает кульминация пьесы - после напыщенных прощальных монологов все отрицательные персонажи (Победоносиков, Оптимистенко, Мезальянсова, Иван Иванович, Понт Кич, Бельведонский) остаются на сцене, «скинутые и раскиданные чертовым колесом времени».

Завершается пьеса вопросом Победоносикова (который остался один), обращённым к зрителю: «И она, и вы, и автор, - что вы этим хотели сказать, - что я и вроде не нужны для коммунизма?!».

Лозунги к спектаклю

Маяковский предпослал «Бане» лозунги, в которых имеются аллюзии на актуальные темы:

  • Фраза «Чтоб через МХАТ какой-нибудь граф не напустил на республику мистики» - намек на инсценировку «Воскресения» Л. Н. Толстого, поставленную в МХАТ в 1929 году;
  • Фраза «Нотами всех комедиантов пересмешил комик - папа римский» - намек на антисоветские выступления папы Пия XI (занимавшего папский престол в 1922-1939 годах) в начале 1930 года.

Лозунги были размещены на сцене (на щитках, закрывавших в первом и втором действии [первый акт спектакля] нижнюю часть конструкции) и на полотнищах в зрительном зале (на стенах партера и по фронтонам бельэтажа и балкона).

Работа над пьесой

Пьесу «Баня» Владимир Маяковский писал по заказу Вс. Мейерхольда для его ГосТиМа . 22 сентября 1929 года поэт впервые прочёл пьесу друзьям , но закончил работу лишь в середине октября.

Сценическая судьба

Опубликованная ещё до постановки, пьеса Маяковского вызвала острую полемику в прессе; один из идеологов РАППа , В. В. Ермилов , утверждал, что тема бюрократизма уже не актуальна, вот если бы Победоносиков олицетворял «правый уклон»… В ответ Маяковский в «Лозунгах к спектаклю „Баня“» написал «А еще бюрократам помогает перо критиков вроде Ермилова». Под давлением руководства РАПП лозунг был снят со сцены зрительного зала. В приписке к предсмертному письму Маяковский упомянул об этом: «Ермилову скажите, что жаль - снял лозунг, надо бы доругаться». В 1953 году Ермилов отказался от своей тогдашней позиции и признал, что не сумел «разобраться в положительном значении „Бани“».
Хотя пьеса была написана для ГосТиМа, первую постановку «Бани» осуществил Владимир Люце в Драматическом театре Государственного народного дома в Ленинграде ; премьера состоялась 30 января 1930 года . Лишь 16 марта 1930 года премьеру «Бани» сыграл Театр им. Мейерхольда. После успеха пьесы А. Безыменского «Выстрел», в течение года сыгранной 100 раз, премьера «Бани» более походила на провал. «Зрители, - писал В. Маяковский, впервые увидевший спектакль 10 апреля, - до смешного поделились - одни говорят: никогда так не скучали; другие: никогда так не веселились» . «До смешного» разделились и критики, находившие в спектакле прямо противоположные недостатки. Однако претензии касались прежде всего пьесы и в равной мере предъявлялись её ленинградским постановкам; главная же претензия формулировалась в нескольких словах: «где коммунисты, где рабочие?» Тем не менее опасения Ермилова не оправдались: в ГосТиМе спектакль получился даже слишком острым, за что и был снят с репертуара; мейерхольдовская «Баня» стала выдающимся событием в истории советского театра .
17 марта того же года «Баня» была представлена на сцене филиала Ленинградского Большого драматического театра . Но после запрета спектакля ГосТиМа пьеса на протяжении многих лет не ставилась в СССР, лишь в 50-х годах обрела новую сценическую жизнь. Начало ей положил радиоспектакль , поставленный Рубеном Симоновым 1951 году, - первая трансляяция состоялась 19 июля, в день рождения Маяковского. Победоносикова в этой постановке играл Игорь Ильинский , Чудакова - Алексей Грибов , Мезальянсову - Вера Марецкая . Событием театральной жизни стал спектакль, поставленный в 1953 году в Московском театре сатиры Н. Петровым , В. Плучеком и С. Юткевичем и не сходивший со сцены на протяжении нескольких десятилетий.
В 50-х годах «Баня» шла на сценах многих периферийных театров СССР и в странах социалистического содружества ; одну из первых постановок пьесы за рубежом осуществила ещё в 1948 году пражская театральная студия «Диск» .

Известные постановки

  • - Драматический театр Государственного народного, Ленинград. Постановка В. Люце ; художник Снопков, композитор Богданов-Березовский. Роли исполняли: Победоносиков - Б. Бабочкин , Поля - В. Кибардина , Фосфорическая женщина - Магарилл. Премьера состоялась 30 января .
  • - Театр им. Вс. Мейерхольда . Постановка Вс. Мейерхольда ; художник А. А. Дейнека ; сценическая конструкция С. Е. Вахтангова; композитор В. Шебалин . Роли исполняли: Победоносиков - М. Штраух , Оптимистенко - В. Зайчиков , Чудаков - Чикул, Фосфорическая женщина - З. Райх , Мезальянсова - Серебренникова, Моментальников - В. Плучек , Понт-Кич - Костомолоцкий, Поля - М. Суханова; Режиссёр - С. Мартинсон . Премьера состоялась 16 марта .
  • - Филиал Большого драматического театра . Постановка П. Вейсбрёма ; художник Криммер, композитор Волошинов. В роли Победоносикова - Балашов. Премьера состоялась 17 марта .
  • - Московский театр сатиры . Постановка Н. Петрова , В. Плучека и С. Юткевича . Художник С. Юткевич, композитор В. Мурадели . Роли исполняли: Победоносиков - Ячницкий, Оптимистенко - Лепко, Понт-Кич - Кара-Дмитриев, Мезальянсова - Слонова, Фосфорическая женщина - Н. Архипова , Велосипедкин - Б. Рунге . Премьера состоялась 5 декабря .
  • - «Фольксбюне», Берлин . Постановка Н. Петрова, художник Вейль, композитор Г. Эйслер .

Экранизации

  • Фамилия «главначпупса» - Победоносиков - аллюзия на Константина Победоносцева . Фамилия репортера - Моментальников - аллюзия на литературного критика Давида Тальникова . Фамилия художника - Бельведонский - возможно, аллюзия на Аполлона Бельведерского .
  • Сокращение «главначпупс» (главный начальник по управлению согласованием) Корней Чуковский использовал в главе «Канцелярит» (книга «Живой как жизнь») для характеристики сторонников канцелярского языка (например, «Почему милая и, несомненно, даровитая девушка, едва только вздумала заговорить по-научному, сочла необходимым превратиться в начпупса?» ) .
  • Язык иностранца, «британского англосакса» Понта Кича представляет собой русские слова, по звучанию похожие на английские. Как писала переводчица Рита Райт , помогавшая Маяковскому в подборе этих слов, поэт сказал: «Надо сразу придумать и английское слово и то русское, которое из него можно сделать, например, „из вери уэлл“ - по-русски будет „и зверь ревел“. Из английского „ду ю уант“ вышел „дуй Иван“; „пленти“ превратилось в „плюньте“, „джаст мин“ - в „жасмин“, „андестенд“ - в „Индостан“, „ай сэй иф“ - в „Асеев“. Некоторые слова („слип“, „ту-го“, „свелл“) так и вошли в текст в русской транскрипции (с лип, туго, свел), а характерные английские суффиксы „шен“ и „ли“ дали „изобретейшен“, „часейшен“ и „червонцли“».
  • В «Бане» имеются аллюзии на реальные события:
  • Упомянутые Иваном Ивановичем (сцена в театре) Федор Федорович («Я позвоню Федору Федоровичу, он, конечно, пойдет навстречу» ) и Николай Александрович («Я позвоню Николаю Александровичу» ) - намек на Фёдора Раскольникова , занимавшего в 1929 году посты сперва председателя Главреперткома, а затем председателя Главискусства, и наркома здравоохранения Николая Семашко .

Фраза "Время, вперед, вперед, время!" (Марш времени) из "Бани" была "подарена" во время встречи Маяковского с Валентином Катаевым в качестве заголовка к роману о первой пятилетке. В 1932г Катаев выпустил в свет роман-хронику "Время, вперед!", который позже получил экранизацию, а Г.Свиридов написал к этому фильму всемирно известную увертюру "Время, вперед!" К сожалению, Маяковский не дожил до выхода в свет романа "Время вперед" (он застрелился 14 апреля 1930г)

Напишите отзыв о статье "Баня (пьеса)"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Баня (пьеса)

Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.

5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.

8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.