Про покупку знаний и умение учиться. Зачем приходит в школу ученик

Через пару недель Рамзан Кадыров первый раз подтверждать свою власть в Чечне через прямые выборы. При этом реального выбора у жителей республики нет. Уровень репрессий за последние полтора года зашкалил настолько, что даже просто не прийти на избирательный участок, не поддержать Кадырова – мягко скажем, экстремальный поступок.
Власти Чечни ожесточенно преследуются тех, чья лояльность Кадырову может вызывать хоть малейшие сомнения. Людей тем или иным образом продемонстрировавшие недовольство или несогласие с происходящим, подвергают страшным, демонстративным наказаниям. Жесткие репрессии, видимо, преследуют цель напомнить жителям Чечни о том, «кто в доме хозяин», и в принципе пытается заблокировать поступление из республики любой негативной информации, которая могла бы повлиять на отношение Кремля к чеченскому руководству.
О новым витке репрессий в Чечне подробно рассказывает доклад Хьюман Райтс Вотч, «‘Как по минному полю.’ Чеченские власти против несогласных» .
Про режим личной тирании, выстроенный в Чечне за последнее десятилетие, много говорили и писали. В республики единственный закон укладывается в емкую формулировку «Рамзан сказан» – вот как сказал, так и будет. Зачастую это «сказал» никак не соответствует российским и международным правовым нормам.
И в последний год разные люди из Чечни говорили мне разными словами одно и то же: с таким уровнем давления, унижения невозможно жить, это невыносимо, это страшнее, чем было во время войны. И от повторяемого, как мантра, «страшнее, чем было во время войны» становилось, действительно, жутко. Не укладывается в голове. С содрогание вспоминаешь эту войну - затяжную, кровопролитную, грязную, с бомбежками, обстрелами, зверскими зачистками, тысячами погибших, замученных и «исчезнувших» в руках федералов. Что может сравниться с той концентрацией ужаса? И люди, которые жили на этой войне, не просто окунулись в нее время от времени, говорят – да, но сейчас еще страшнее, тогда мы хотя бы могли делать все, чтобы мир узнал о происходящем, а сейчас мы задыхаемся, у нас пытаются отнять даже наше достоинство.
«Когда вспоминаешь войну, – объясняла одна грозненка этим летом – понимаешь, тогда у нас было меньше страха, чем сейчас. Страх бомбы, пули – мы с этим жили, я могла, могу с этим жить… но с таким постоянным давлением, унижением жутким, не могу, просто не могу, перед собой стыдно… строят меня каждый день, заставляют ходить по ниточке. Мое человеческое достоинство отнимают по кусочку каждый день… Каждый день ходить, как по минному полю, всегда везде оглядываться, ждать опасности, ждать, что заберут тебя…»
И нет никого смелее таких людей, в атмосфере парализующего страха, все же решающихся говорить.

Специалисты Гарвардской школы общественного здоровья, Оксфордского университета и лондонского Имперского колледжа отследили влияние кризиса 2008-2010 годов на смертность от онкологических заболеваний в 75 странах и с более 2 миллиардами жителей. Особого внимая удостоили статистику стран, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). В ОЭСР сегодня 34 государства и все экономически развитые, это все страны Европы, США, Канада, Австралия, Япония и Южная Корея, Турция, Мексика и Чили. Рост безработицы коррелирует с ростом смертности от ЗНО, так в странах ОЭРС умерло на 260 тысяч больше, чем должно было.

Конечно, речь не только о том, что избыточно умершие не смогли оплатить собственного лечения из-за отсутствия личных средств, и оттого погибли, но и о том, что государство в кризис не способно обеспечить доступность медицинской помощи, особенно, дорогостоящей. В странах с государственным обеспечением смертность была чуть ниже, но выше стандартной ежегодной и демонстрировала явную связь с ростом безработицы. Россия не входит в Организацию, и нашим онкологическим пациентам в кризис тоже было сложно, но смертность россиян хоть и не падает, но растёт стабильными темпами около процента ежегодно.

Список причин возможной смерти нуждается в пересмотре, что продемонстрировали новые исследования. Специалисты Национального института рака провели эпидемиологическое исследование с участие 21 536 женщин, больных раком молочной железы и получающих помощь по страховой программе Medicare. Причём брали только пожилых женщин старше 66 лет после получения 6-месячной профилактической химиотерапии в 2003-2011 годах и смотрели, от чего они погибали в течение года после выявления рака. Логично, что среди всех умерших, а таких было 2,9%, вероятность смерти росла с увеличением возраста. Понятно, что химиотерапия в некоторых случаях помогает избежать рецидива и метастазов, только этим 625 женщинам, вылеченным от рака, спасение явно повредило.

Не стоит слепо доверять инструкциям, считают специалисты швейцарско- словенской научной команды, потому что их пишут люди, которые без злого умысла занижают побочные эффекты или просто не дают им надлежащей оценки. Иногда и умысел на подачу отчёта о клинических испытаниях в лучшем виде тоже присутствует или спонсор не желает видеть клинических «помарок». В клиническом отборе на испытания не участвуют отягощённые болезнями пациенты, поэтому переносимость лекарственного средства может быть лучше, и спектр побочных реакций выглядит много «приличнее». А без надлежащей оценки профиля безопасности к практической онкологии невозможно адекватно оценить риск и пользу.

А с кого тогда спрашивать, если родственники пациента подали в суд «за врачебную ошибку», если на этапе клинического исследования лекарственное средство уже приукрашено? С такими научными подходами практическая медицина получается, как минное поле.

Сейчас хорошо, а в 2003 году была полная беда, которая унесла в мир иной лишние 3 миллиона трудоспособных россиян. Беда плавно накатывала с 1998 года, а до того между 1994 и 1998 годами было очень демографически неплохо, тогда как до 1994 тоже было неважно, но всё-таки лучше 2003 года...