Живой дух самураев. Живопись и каллиграфия. Кто они и откуда
Космический линкор «Ямато» отправляется в опасную космическую экспедицию. Его цель - планета Искандер, которая является последней надеждой разоренной и отравленной радиацией, планеты Земля. Война с далекими пришельцами не прошла бесследно: бескрайние пустыни и разрушенные города, повсеместные мутации, высокий радиационный уровень атмосферы. Планета Искандер хранит нейтрализатор и только он может помочь нашей Родине…
OVA 1 и 2
Бонус к ограниченным эксклюзивным изданиям тринадцатого и пятнадцатого томов ранобэ.
OVA 3
Бонус к ограниченному эксклюзивному изданию первого тома побочных историй ранобэ DX.1.
OVA 4
Бонус к ограниченному эксклюзивному изданию первого тома побочных историй ранобэ DX.2.
Бонус к эксклюзивным ограниченным изданиям 26-го, 27-го, 31-го, 35-го, 38-го и 39-го томов манги.
Бонус к эксклюзивному ограниченному изданию десятого тома манги.
Бонус к эксклюзивному ограниченному изданию седьмого тома манги.
Бонус к эксклюзивному ограниченному изданию игры Yahari Game demo Ore no Seishun Lovecome wa Machigatteiru.
Бонус к эксклюзивным ограниченным изданиям десятого и одиннадцатого томов манги.
Действия OVA происходят после завершающих событий в сериале, и могут быть рассмотрены как альтернативная концовка.
Сато Казума - ОЯХ (обычный японский хикикомори). Постоянно сидит дома и только шпилит в свои любимые ММОРПГ. Но, однажды, решив таки выйти наружу за новой версией игры попадает в ДТП и...погибает. Но закончится ли на этом его история? Или-же некто с другой стороны предложит ему иной путь?
Бонус к эксклюзивным ограниченным изданиям пятнадцатого и шестнадцатого томов манги.
На Земле минул год с начала неофициального дружественного визита принцессы Лалы Саталин Девилюк. Дочь повелителя всея Галактики покинула родной дом, чтобы избежать назойливых ухажеров, и в первый же день на новой планете встретила истинную любовь в лице Рито Юки, конечно же, простого японского школьника. Правда, некоторые источники утверждают, что во всем виновато недоразумение, но ведь женское чутье в подобных вопросах не ошибается, сословные и культурные барьеры ему не страшны! И пускай сам Рито честно признался, что его сердце уже отдано однокласснице и давней подруге Харуне Сайрэндзи. Что ни говори, Лала имеет куда более качественное и обширное образование, один из постулатов которого гласит: принцессы всегда получают то, чего хотят!
Время шло, проблемы возникали и решались, Земля стала популярным в Галактике местом отдыха, а в доме семьи Юки возникла целая инопланетная колония: Лала, ее сестры Нана и Момо, робот Пеке и разумный цветок Селина. Сюда же можно добавить симпатичную охотницу Ями, прибывшую за головой главного героя, да так и оставшуюся в… э-э… научных целях. Видя подобное внимание, выводы сделали и ученицы школы Сайнан, куда перевелись почти все «высокие гости». Постепенно Рито понял, что, выходя на межпланетный уровень, надо расширять мировоззрение, то есть пробовать себя в нелегкой роли гарем-мастера. Семья Масаки уже давно доказала – галактическому принцу по-другому нельзя!
© Hollow, World Art
Бонус к эксклюзивному ограниченному изданию четвёртого тома манги.
Сюжет повествует об Итидзё Раку - отпрыске семьи клана Якудза, мечтающем о нормальной школьной жизни. Однако, мы не всегда получаем то, чего хочется и в первый день старшей школы Раку выхватывает коленом по лицу от энергичной ученицы по обмену, Кирисаки Читоге. И словно этого была мало - в итоге выясняется, что это его новоиспеченная невеста, которую сватают парнишке, дабы примирить его семью с местной гангстерской бандой. И как же теперь поступит Раку?! Ведь его сердце уже занято мечтаниями о милой однокласснице, да и шею тяготит медальон, символизирующий мистическое обещание.
Бонус к эксклюзивным ограниченным изданиям 15-16 томов манги.
Бонус к эксклюзивному ограниченному изданию шестнадцатого тома манги.
Адаптация тома 10,5 оригинальной новеллы которая шла бонусом к ограниченному изданию второй визуальной новеллы для PS Vita.
Главное действующее лицо - Иссики Ироха.
Сойти Нэгиси приехал в Токио, чтобы сочинять и играть музыку. Он любит нежный «поп», мягкие гитарные наигрыши, тексты про первую любовь и малиновый привкус поцелуя. Но удача подкараулила Нэгиси-куна совсем на другом поприще – он стал солистом металлической группы «Детройт - город металла», жутким Краузером, автором прославляющих насилие хитов. Согласно официальной легенде, Краузер еще в детстве убил родителей, а потом сбежал из колонии, чтобы основать «ДГМ». Каково целомудренному Нэгисе-куну, любящему сыну и убежденному пацифисту, воплощать в себе идола агрессивных анархистов?.. но успех есть успех. И пока скромняге-Нэгисе хочется славы, Иоганн Краузер будет зубами грызть струны, призывать к погромам и обещать перетрахать всех фанаток.
Где-то, глубоко в недрах земли, существует ад, разделённый на многие секторы. Там обитают демоны и все прочие твари, которые известны человеку. В огромном городе-призраке орудуют дьявольские банды и начальник одной из них - Стаз - вампир, который из принципа не питается человеческой кровью, но помешан на современной японской культуре (игры, аниме, манга, японская техника и прочее). Внезапно в городе появляется человеческая девушка из Японии - Фуюми Янаги. Стаз, преисполненный счастья, что увидит воочию человека и представителя Японии доставляет девушку к себе, но стоило ему на момент отвлечься, как Фуюми пожирает растение-монстр. От девушки остаётся одна черепушка, которую Стаз кладёт на игровую приставку, а сама Фуюми вдруг появляется голой, но уже как привидение. Теперь главная цель вампира и новоиспечённой девушки-приведения - любыми способами воскресить Фуюми, пройдя для этого нелёгкий путь.
2017 год. ЕС терпит бедствия и разрушения из-за Британской Империи. Надежды на избавление и получение независимости уже давно нет. Но страны, входящие в Евросоюз (в их числе, кстати, и Россия, так что в третьем сезоне мы, возможно, встретим наших соотечественников) так легко сдаваться не собираются. Для выполнения секретного задания была выбрана небольшая группа японцев. В чём суть их задания, кто эти люди – неизвестно. Сказано лишь, что среди них есть парень по имени Хьюго Акито – главный герой спин-оффа. Очевидно, что он станет новым Лелушем, но хватит ли ему смелости бросить вызов Британии и всему миру, заменив собой Зеро?
Земле грозит опасность – пришельцы из иного измерения самим фактом появления в нашем мире вызывают страшные бедствия. Зачастили они, как положено, в Страну восходящего солнца, и люди быстро привыкли, что кроме цунами и подземных толчков надо бояться еще и «возмущений пространства». Да, методом страуса проблему не решить, только стоит ли биться насмерть с незваными гостями? Конечно, есть мобильные группы, оснащенные современным оружием, но решение все-таки лежит не там. Ключ к нему, если кто не догадался – обычный японский школьник!
16-летний Сидо Ицука в раннем детстве остался без родителей и теперь вместе с младшей сестрой Котори обитает в пригороде Токио. Однажды из-за тревоги за сестру Ицука оказался прямо в эпицентре катаклизма и узнал, что неведомые Духи являются на Землю… исключительно в образе милых девушек! Разрыв шаблона завершила «сестрица», оказавшаяся командиром тайной боевой группы. Она и поведала бедняге Сидо, что лишь он может запечатывать разрушительные силы Духов, но при одном условии – девушка должна его искренне полюбить! Дело это государственное, так что курс молодого бойца парня ждет нешуточный – а дальше есть шанс заткнуть за пояс самого Кэйму Кацураги!
Древних японских воинов называли буси - вооруженные люди. История относит их появление к VII-VIII столетиям. В Европе тогда царили «темные» века, возникшие на обломках Римской империи варварские королевства трещали под ударами арабской конницы. Слово «самурай» в военной среде стало употребляться примерно с X века и переводится как служить. Тогда же сформировалась тактика, просуществовавшая почти в неизменном виде до XVI века и выражавшаяся в стремлении воинов к одиночным схваткам. За службу господин должен был кормить самурая, предоставлять ему дом, а порой и землю. Схожие процессы происходили на Западе, где к XI веку утвердилась вассально-ленная система, рыцари также стремились свести сражение к одиночным поединкам и, как и их дальневосточные коллеги, отличались презрением к простолюдинам.
Своего расцвета европейское рыцарство и самураи достигли в период феодальных войн, красной нитью проходящих через Средневековье. На первый взгляд, перед нами схожие тенденции и направления в развитии военных сословий и, казалось бы, общность менталитетов. Однако есть существенное различие. Оно заключается в отношении к смерти и восприятии мира в целом.
Рыцарь, как и самурай, был готов умереть без страха на поле боя, ибо христианское миросозерцание давало ему надежду на будущую жизнь в Царствии Небесном. В эпоху Крестовых походов многие верили, что если погибнут в битве с мусульманами, то непременно попадут в рай, что им и обещал в 1095 году папа Урбан II, вдохновивший европейских воинов на борьбу за освобождение гроба Господня. В какой-то степени виноваты здесь сами христианские миссионеры, утверждавшие Спасителя среди германских племен, для которых война была естественным состоянием и разговоры о любви и прощении не имели смысла. Поэтому Христа проповедовали как Бога победы, что, безусловно, способствовало крещению германцев.
Рыцари не боялись смерти, но и не стремились к ней, и в этом их существенное отличие от самураев. Кроме того, в эпоху феодальной раздробленности и междоусобных войн на Западе и в Японии складывается принципиально различное отношение к плену. Для рыцаря он не являлся чем-то предосудительным. Да и противники не горели желанием убить друг друга, скорее захватить для последующего выкупа. Пленный рыцарь, как правило, находился у своего победителя на положении почетного гостя. В Стране восходящего солнца все было иначе. Войны велись на уничтожение противника, плен считался несмываемым позором.
Смысл жизни - смерть
Для японского воина смерть не являлась антиценностью. Самурай не просто не боялся умереть, он стремился к гибели.
Нечто подобное встречается и в христианстве, если обратиться к словам апостола Павла: «Для меня жизнь - Христос и смерть - приобретение». Однако в данном случае сходство внешнее. Апостол видит свое Отечество на небе, понимая, что здесь, на земле, он только странник. Тем не менее православные авторы никогда не писали о необходимости самоубийства, напротив, Церковь осуждает добровольный уход из жизни. Добавим, что ментальные установки дружинников, а позже дворян, детей боярских и казаков, также построенные на христианской системе ценностей, отличались готовностью наших воинов умереть за веру и Отечество, но исключали стремление к самоубийству. Даже когда русский воин шел на верную смерть, то, как правило, это выражалось в желании исполнить евангельскую заповедь: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Стремление к самоуничтожению чуждо и исламу: с позиции веры средневекового воина-мусульманина его храбрая смерть в войне с неверными гарантирует райские обители, но ритуального расставания с жизнью и эта традиция не знает. Для самурая гибель была не просто ценностью. Японская воинская культура создала целую эстетику смерти, совершенно чуждую западному менталитету. Самурай должен был расстаться с жизнью красиво, пройдя через изощренную процедуру ритуального самоубийства - сэппуку.
Чем было обусловлено подобное стремление к самоуничтожению? Причин несколько. Ключ к пониманию ментальных установок самурая дает термин «буси», означающий не просто воина, а человека меча и учености. Самурай с детских лет не только обучался владению оружием, но и получал приличное по средневековым меркам образование. Это выгодно отличало японского воина от европейских рыцарей периода раннего Средневековья.
Менталитет самурая во многом сформировался под воздействием дзен-буддизма, в основе которого так называемые четыре благородные истины, первая из которых гласит: «Существование есть страдание». Для преодоления страдания следует убить в себе их источник - желания. Человек, сумевший добиться этого, становится буддой - просветленным и достигает нирваны.
В каком-то смысле буддизм, с точки зрения европейца, призывает к небытию, а само бытие есть иллюзия, вследствие чего в данной религиозной системе моста между временем и вечностью нет. Подобные мировоззренческие установки, воспринятые самураями, делали их земную жизнь и связанные с ней ценности ничего не значащими: раз жизнь - иллюзия, следовательно, смерть не трагедия.
Теперь о синтоизме. Это сугубо национальная религия японцев переводится как «путь богов». Она основана на культе предков, а в нем не просто почитание умерших, но и формирование в сознании воина представлений о цельности и единстве бытия, что также по сути приводит к отрицанию смерти и притупляет страх перед ней.Сами японцы, и самураи прежде всего, верят, что их император - потомок богини Аматэрасу. Отсюда чувство превосходства над другими народами Индокитая и одна из составляющих (наряду с мощным экономическим стимулом) стремления в годы Второй мировой войны объединить этот регион под своей властью. Религиозная доктрина синтоизма основана на вере в ками - божественные существа, пронизывающие вселенную. После смерти самурай также становится ками. Строго говоря, японский воин считал, что он не умирает, а просто меняет форму бытия.
Как самурай мог сохранить абсолютное спокойствие в момент сэппуку - весьма мучительной формы ухода из жизни? Здесь на помощь воину приходил дзэн, медитативная практика которого позволяла отречься от самого себя и тем самым избавиться от страха смерти. При полном понимании того, что человек делает.
Еще одна причина, повлиявшая на мировоззрение самураев, заключается в их преданности роду. Западный рыцарь, как и русский дружинник, благодаря христианству воспринимал себя как уникальную личность и исходя из этого осознавал неповторимую ценность собственной жизни, дарованной Богом, жертвовать которой можно только в крайнем случае, например защищая Отечество или сражаясь за веру. В японской воинской традиции неизвестны подвиги, совершенные за прекрасную даму или ради личной славы. Основные поведенческие доминанты самурая - преданность роду и господину. Последнее - следствие проникновения конфуцианства в культуру Японии, влияние которого, впрочем, несравнимо с буддизмом и синтоизмом.
Кроме того, нужно принять во внимание длительную гражданскую войну, сотрясавшую страну с 1467 по 1568-й, когда смерть стала некой прозаической реальностью, неотъемлемым спутником жизни самурая. Для сравнения: кровопролитная Война Алой и Белой розы в Англии длилась 32 года.
Плюс специфические географические особенности Страны восходящего солнца: ее островное положение, обеспечивавшее относительную недоступность для иноземцев, горный ландшафт с фактически изолированными друг от друга областями консервировали мировоззренческие установки самураев и делали их не особенно восприимчивыми к внешнему воздействию. Пожалуй, в этом одна из причин духовной цельности и неизменности японского менталитета.
Самурайскому роду нет переводу
Сегодняшние японцы чтят традиции на уровне внешних символов, но несут ли они в себе менталитет воинов прошлого? Думается, да. В V веке великий христианский мыслитель Блаженный Августин говорил: нет прошлого, настоящего и будущего, существуют настоящее прошедшего, настоящее настоящего, настоящее будущего. Увы, в России иное восприятие времени, мы давно разорвали связь с бытием, упустили незримую нить из прошлого и потому легко взрывали храмы, а ныне рассказываем анекдоты про недавно ушедших вождей, каждые полвека переписываем собственную историю. Для нас прошлое - это «они», а не «мы».
На долю Страны восходящего солнца выпало немало потрясений: в 1867 году рухнула власть сегуната, началась реставрация Мэйдзи, в результате которой привилегии самураев были уничтожены. Япония вступила на путь бурного военно-экономического развития и внешней европеизации, подобно той, что испытала Россия в первой четверти XVIII столетия. Казалось бы, самураев ожидала участь нашего дворянства после петровских реформ. Ведь именно тогда появились две России: маленький и уютный мир барских усадеб, в котором по-французски говорили лучше, нежели по-русски, и враждебное ему необъятное крестьянское царство.
Однако историческая судьба Страны восходящего солнца сложилась иначе. Лишенные сословных привилегий, в значительной массе пережившие нищету и унижения, самураи не только выстояли, но и привнесли в военно-техническую мощь страны свой дух. Дело в том, что японскому обществу оказались близки их мировоззренческие установки, основанные на общей для всего населения религиозной традиции. Заметим, что крушение империй (трех христианских - Российской, Австро-Венгерской, Германской и одной мусульманской - Османской) в результате Первой мировой войны стало следствием в том числе религиозного индифферентизма и нежелания умирать за прежние идеалы.
В 1945 году Япония оказалась в более тяжелой, нежели названные страны, военно-экономической и политической ситуации. Однако никаких признаков революции в Стране восходящего солнца не наблюдалось, а вера в императора оставалась непоколебимой, несмотря на то что янки заставили Хирохито публично выступить с опровержением его божественного происхождения. Показательно, что американцам практически не удавалось брать пленных. Японцы предпочитали смерть неволе, один пленный приходился на 120 убитых (у американцев - 1 к 3). Ярким проявлением самурайского духа стали камикадзе, среди которых далеко не все были потомками сословия воинов. Для рационально мыслящих американцев действия этих летчиков стали потрясением, недаром они поручили крупнейшему своему антропологу Рут Бенедикт написать книгу, посвященную менталитету японцев, и уже в 1946-м была издана ее глубокая, написанная в кратчайшие сроки работа «Хризантема и меч».
Интересная деталь: в императорской армии не было традиции награждать лучших при жизни, и это считали в порядке вещей. Такое отношение невозможно представить в любой европейской или американской армиях. Быть может, ментальные установки японцев, унаследованные ими от эпохи самураев, постепенно уходят в небытие в нынешней эпохе постмодерна, когда мир приходит к единому знаменателю в культуре, когда стираются не столько государственные границы, сколько национальные и религиозные особенности народов? Вряд ли. Есть основания полагать, что самурайский дух жив и сегодня. Не на уровне внешних символов и антуража, как на Западе или в России, а именно в качестве составной части менталитета и доминанты поведения. Подавляющее большинство жителей Страны восходящего солнца по-прежнему исповедует синтоизм - систему ценностей, определявшую образ мыслей самураев много веков назад. Напомним также, что с 90-х годов японские военнослужащие участвовали в миротворческих операциях - в Анголе, Руанде, Мозамбике, на Голанских высотах, в Восточном Тиморе, в 2004 году в качестве американских союзников оккупировали Ирак, то есть имеют реальный боевой опыт.
Игорь Ходаков , кандидат исторических наук
ВЛАДИВОСТОКСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ЭКОНОМИКИ И СЕРВИСА
ФАКУЛЬТЕТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ И ЛИНГВИСТИКИ
Книга Н. Цеда “Дух самурая –
дух Японии”
Составил:
Гриванов Роман РВ-00-01
Владивосток
Введение.
Самураи – одни из самых известных и колоритных персонажей истории Японии. Тринадцать столетий прошло с тех пор, как появились первые из них и более ста лет – как последние официально перестали существовать.
Влияние просуществовавшего более тысячи лет военного сословия было настолько велико в Японии, что без него невозможно понять историю, традиционную культуру, да и любую грань сегодняшней жизни современной Японии.
Когда слышим слово самурай, мы символизируем его не только с воином-профессионалом, искусно уничтожающим любую цель. Но вспоминаем и о самурайском кодексе чести Бусидо, и о легкости противостояния человека смерти, а в то же время и о передаче своей жизни ей посредством традиционного обряда сэппуку.
Нас до сих пор поражает мастерство владения самураев оружием, а также их способность вести бой голыми руками. Остается только удивляться преданности самураев своему сюзерену, их возможности отдалиться от всего мира и остаться наедине с собой. Работа Николая Цеда полностью посвящена им. В его книге рассмотрены история становления самурайства, философские и религиозные основы их мировоззрения, этика, боевые искусства, культура и многое другое. Видно, что автор знает и любит предмет своего повествования, он прекрасно показывает нам Японию, её историю, её традиции и обычаи и, конечно же, то без чего рассказ обо всем этом будет неполным – самураев.
Кто они и откуда?
Слово «самурай» («сабурай»), образованное от глагола старояпонского языка «сабурахи», имеет в японском словаре древнего языка следующее толкование: «служить великому человеку, человеку высшего сословия», «служить хозяину, защищать хозяина». Самураем называли в Японии слугу знатного лица, слугу феодала, служащего его интересам, охраняющего его поместье, имущество и его самого.
Начало становления сословия самураев - мелкопоместного военно-служилого дворянства Японии – можно отнести к относительно позднему времени – 7-12 вв. В 645г. после победы в борьбе за власть двух домов родоплеменной знати (Сумэраги и Накотоми), на престол был возведен представитель победившей коалиции – 36й император Японии Котоку. Приход к власти Котоку получил в Японской истории название «переворот Тайка». Данный переворот способствовал развитию государства, установлению феодального способа производства. В результате реформ вся земля переставала быть собственностью сельской общины, она объявлялась императорской собственностью и отдавалась крестьянам во временное пользование. Надельное крестьянство превратилось в сословие феодального общества, которое стали называть «рёмин».
Наряду с наделами крестьян существовали наделы господ, однако они существенно отличались от крестьянских земель размерами, зависевшими от титула или должности владельца .
Собственники наделов стремились к полному переходу земель в частное пользование. Жестокая эксплуатация, тяжелое налоговое обложение, многочисленные повинности и стремление крупных землевладельцев захватить крестьянские участки для расширения своих поместий вызывали у крестьянства недовольство, часто переходившее в открытое сопротивление. Одной из форм протеста крестьян были побеги из своих земель. Беглых стали называть «ронин». Многие из них группировались в разбойничьи шайки, которые с одной стороны занимались грабежом, с другой – шли на службу в частные владения, становились служилыми людьми при крупных буддийских храмах.
Нужда владельцев поместий в ронинах, используемых ими в качестве военной силы для подавления крестьянских восстаний, борьбы с отрядами беглых крестьян и соседними феодалами, стремившихся забрать себе лучшие земли, - с другой, привели к созданию нового сословия раннефеодального общества, оторванного от экономики, - сословия самураев или воинов (буси).
("1") С 10 века в Японии все сильнее развиваются центробежные тенденции, сепаратизм отдельных провинций, политическая раздробленность, порожденные усилением феодалов на периферии. По мере роста и усиления крупных феодальных поместий мелкие землевладельцы, не сумевшие увеличить свои, не могли противодействовать произволу местной администрации, их земли оказывались перед угрозой поглощения крупными земельными магнатами. Также им угрожала опасность со стороны крестьянских отрядов. То есть они были вынуждены отдавать себя под защиту и покровительство крупных феодалов.
Данные явления имели также важное значение для развития и укрепления феодальных самурайских дружин, так как каждый мелкий землевладелец, пользовавшийся защитой своего сюзерена, обязан был ему военной службой. Эти дружинники постепенно превращались из «дворцовых самураев» в самураев нового типа – вооруженных слуг, получавших от своего хозяина за верную службу содержание.
Другой не менее важной причиной образования сословия воинов была не прекращавшаяся с давних времен борьба на северо-востоке страны с айнами – потомками древнейшего населения Японских островов. На границах создавались крепости, в специальные отряды набирались ловкие в стрельбе из лука и верховой езде зажиточные крестьяне. Граница притягивала к себе также беглых крестьян, спасавшихся от феодального гнета. Со временем правительство стало поощрять переселение беглых крестьян на север. Поселенцы, получившие вооружение от властей, вели с айнами более эффективную борьбу нежели военные правительственные экспедиции.
Вооружение поселенцев существенно содействовало зарождению самурайской прослойки в северных районах острова Хонсю. Также большую роль в данном случае оказывало наличие культурных отношений между поселенцами и айнами.
В процессе постоянных войн с аборигенами северо-восточные феодалы создавали собственные самурайские дружины.
Таким образом, зарождавшееся сословие воинов Японии оформлялась как специфическая группа общества, на которую оказывали определенное влияние как военные, так и мирные контакты с воинственными племенами айнов.
Объединение разрозненных самурайских дружин Минамото Ёритиомо (война кланов Тайра и Минамото 1180 – 85 гг.) заложило основу формирования будущего сегуната как воплощения самурайства.
Философские основы самурайского мировоззрения.
Военное сословие Японии не было бы таким без дзэн-буддизма, синтоизма, учения Конфуция, все эти религиозно-философские системы оказали большое влияние на японцев. В своей книге Н. Цед рассказывает о появлении каждого из этих учений и их пришествии в Японию.
Дзэн.
В начале второго тысячелетия в Японии начало распространяться учение одной из наиболее влиятельных и популярных впоследствии ветвей буддизма - «дзэн». В переводе с японского «дзэн» означает «погружение в молчаливое созерцание», овладение внешними и духовными силами для достижения «просветления». Принятие дзэн сословием воинов было закономерным. До становления системы сёгуната воины практиковали поклонение будде Амида. Идея амидаизма была крайне проста. Суть ее заключалась в постоянном повторении имени Амида. Любому человеку для «спасения» (для «будущего рождения») достаточно было только без конца повторять эту молитву. Однако с превращением самурайства в политическую силу в период Камакура и началом его развития как сословия феодального общества простое взывание к будде Амида, не развивавшее в воине ничего, кроме безволия и пассивности, стало недостаточным. Самурай должен был настойчиво воспитывать волю, акцентировать внимание на самообладании и хладнокровии.
Вот в это время и вышли на сцену проповедники дзэн, которые доказывали, что постоянная работа над собой, умение выделить суть любой проблемы и сосредоточиться на ней, невзирая ни на что идти к цели имеют большое практическое значение не только в монашеской, но и в мирской жизни. С этого времени дзэн-буддизм стал духовной основой сословия воинов. Одной из основных причин, привлекавших самураев к учению дзэн, была его простота. Самураю совершенно не требовалось отягощать свой ум изучением религиозной литературы.
Дзэн-буддизм импонировал самураям выработкой у них самообладания, хладнокровия, воли - качеств, столь необходимых для воина-профессионала.
В сочетании и связи с самодисциплиной находилось и другое качество, прививаемое воинам дзэн, - беспрекословное повиновение господину и военачальнику .
Очень велико было также значение дзэн в военно-спортивной подготовке самураев. Решающая роль при фехтовании, стрельбе из лука, борьбе без оружия, плавании и т. д. отводилась японцами не физическому, а духовному состоянию человека. Психическая уравновешенность и самообладание, выработанные дзэн, являлись здесь превалирующими.
Основным методом (путем к познанию истины) в обучении по системе дзэн была медитация - созерцание в положении сидя, в совершенно спокойной позе со скрещенными ногами, без каких-либо мыслей. В XIV-XVI вв. дзэн достигла наивысшего расцвета и стала наиболее влиятельной буддийской сектой, поддерживаемой правительством сёгунов. В то время дзэн-буддизм оказал значительное воздействие на развитие всех областей культуры Японии. Само собой разумеется, что в первую очередь эту культуру воспринял сам господствующий класс средневековой Японии, в том числе и сословие самураев, которое пользовалось культурными ценностями, создаваемыми в стране. Однако, в связи с развитием дзэн, самурайство несколько изменило свои воззрения на жизнь и смерть, культуру и ее восприятие.
Тем не менее классические положения дзэн идеалистического плана все больше расходились с мировоззрением, выработанным самураями на основе дзэновских «искусств». Развитие науки и связанной с ней военной техники, металлургии, горного дела и т. п. расширило круг интересов самурайства. Новинки вооружения и военного искусства показывали, что одной воли для сражения недостаточно, необходимы знания, основанные на книгах, логическое мышление, которое не может рассматриваться как продукт созерцания по системе дзэн, достаточное для своего времени и сословия образование. Все это в какой-то мере меняло догмы дзэн в соответствии с духом эпохи. После окончания периода междоусобных войн противоречия между дзэн и воспитанием воина по системе дзэн стали еще заметнее. Самураи, переставшие участвовать в военных действиях, получили больше времени для образования вообще. Многие буси в силу различных обстоятельств оставляли свою профессию и становились учителями, художниками, поэтами.
Несмотря на то что подавляющее большинство самураев были преемниками идей дзэнсю, имелись и такие представители сословия воинов, которые следовали учениям других сект буддизма. Прежде всего это нужно сказать о секте «нитирэн», возникшей в середине XIII в. и проповедовавшей положение о непременном превращении через определенный срок всех существ и вещей в Будду, так как он заключен во всем, будь то человек, животное или какой-либо неодушевленный предмет. Многие самураи, будучи сторонниками догм секты «нитирэн», являлись ее членами, однако большинство приверженцев «нитирэн» составляли все же «вольное» самурайство - ронины, крестьянство и другие «низшие» слои общества.
Синто (Путь богов).
Важное место в религиозном мировоззрении самураев занимал древний культ синто, который мирно сосуществовал с буддизмом. Основной чертой этой религии японцев было почитание сил природы, местных божеств, предков. В качестве одной из трех главных синтоистских святынь японцами рассматривался священный меч - символ самурайства и душа японского воина.
("2") Синто требовало от самураев обязательного почитания умерших предков и поклонения душам убитых в бою воинов, военачальников, обожествленных героев и императоров.
Самураи верили в божественную предопределенность и ставили свою волю в полную зависимость от воли богов.
Синто, являясь исконной религией японцев, однако, редко присутствовал в чистом виде в религиозной жизни самураев.
Буддизм был более развитой (при этом-мировой) религией, нежели простой и архаичный синтоизм. Поэтому он был сразу же принят правящими кругами страны. Тем не менее синтоистские священнослужители не желали отказываться от своих убежденийи опирались на народ, продолжавший исповедовать традиционную религию. Это заставило буддийское духовенство и правителей древней Японии идти по пути сотрудничества двух религий, что со временем привело практически к синкретизму синтоизма и буддизма.
Слияние синто и буддизма отразилось на духовной жизни самурайства. Нередко японские воины перед военными походами или решающей битвой одновременно поклонялись духам синто и божествам буддизма. В результате подобного сосуществования многие боги синто стали наделяться особенностями буддийских бодхисаттв, в то время как пантеон буддизма пополнялся принятыми в него божествами синтоизма.
Конфуций (Почтенный учитель Кун).
Девизом учения Конфуция является понятие Великого пути: «Человек способен сделать Путь великим, но великим человека делает не путь». Путь у Конфуция отождествляется с истиной, которая являет собой не только цель, но и все, что ведет к ней.
Всю философию Конфуция пронизывает одна, ярко выраженная идея – стремление к установлению порядка и спокойствия в мире людей. Одна из ключевых ролей в осуществлении этой идеи отводилась благородному мужу. Это человек, который, обладая свободой выбора, сознательно выбирает движение вперед и идет навстречу судьбе, хотя мог бы и отказаться от испытаний.
Из догм конфуцианства самураи почерпнули принципы почитания старших, уважения господина и верности ему. Но верность господину могла выражаться не только в постоянном служении ему, готовности в любой момент пасть за него. Вассал проявлял свою верность так же тем, что следовал за своим господином по пути смерти, выражавшемся в «самоубийстве вслед», которое стало к 14 веку распространенной формой исполнения долга.
Конфуций дал самураям ту регулятивно-поведенческую основу, на которой строилась вся этико-нравственная деятельность воинского сословия. С усвоением идей Конфуция формирование самурайства, как считает автор, завершилось.
Таким образом, религиозное мировоззрение самураев слагалось из догм буддизма и конфуцианства, привнесенных в Японию из Китая, и элементов верований и обычаев местной, национальной религии - синто, которая вошла с ними в тесное соприкосновение. Со временем элементы этих трех религий переплелись и составили как бы единое целое. Другие большие религии и религиозные течения оказали на сословие воинов менее существенное влияние.
Боевые искусства.
Самураи всегда славились как искусные войны. Это не удивительно, в начале, в период раздробленности, практически вся жизнь самурая была войной. Затем, в XVI – XVII веках ситуация изменилась. С наступлением стабильности расцвели различные школы боевых искусств, это было обусловлено тем, что самурай был обязан уметь сражаться - это было частью жизни. В книге описаны несколько боевых стилей, которые широко распространены в Японии.
Кэндо – искусство боя на мечах.
Дзю-дзюцу – искусство боя без оружия. Оно было основано на древних способах ведения борьбы в доспехах и постепенно видоизменялось, совершенствуясь.
Дзюдо – боевое искусство созданное Дзигоро Кано в XIX веке. Основывается на даоских принципах совершенствования тела и духа.
Каратэдо – дословно «путь пустой руки». Боевое искусство, пришедшее из Китая на Окинаву и, впоследствии, в Японию. Изначально было способом борьбы с вооруженным и защищенным доспехами противником при помощи рук или «невоенных» предметов: палок, серпов, трезубцев.
Айкидо – техника бросков и захватов, направленная на пресечение атаки. Первоначально было секретным боевым искусством. Широкое распространение получила лишь в ХХ веке.
Культура самурайства.
Доблестью самурая считалось не только боевое мастерство, но и умение ценить прекрасное: слагать стихи, писать картины, быть искусным каллиграфом. Разумеется, далеко не все из них были великими художниками или поэтами, просто удивительно осознавать то, что люди жившие в период непрекращающихся войн, люди готовые в любую минуту пожертвовать жизнью находили время для создания прекрасных картин и поэтических произведений. Николай Цед рассказывает о многих из них.
("3") Поэзия.
Поэзия была неотъемлемой частью жизни самурая. Трудно встретить жизнеописание или легенду в которой не употреблялись бы поэтические строчки. Владение стихосложением в стиле ренга или хокку почиталось ничуть не меньшей заслугой чем умение владеть мечём.
В самом начале Х в. император приказал начать работу по составлению новой поэтической антологии. Возглавил этот труд и довел до завершения известный поэт Ки-но Цураюки. «Кокин(вака)сю», или «Кокинсю» («Собрание старых и новых песен»), также состоит из двадцати свитков, но включает лишь 1100 стихов, тематически разделенных на сезонные циклы, песни любви, песни разлуки, песни странствий и т. д. Эта антология, несмотря на разный уровень ее образцов, стала еще одним вкладом в классический багаж японской средневековой литературы. Среди ее авторов были выделены уже «шесть бессмертных поэтов». Наиболее знамениты из них Аривара-но Нарихира и поэтесса Оно-но Комати. «Кокинсю» прочно вошла в жизнь образованных хэйанцев. Знание ее стихов было непременным для любого придворного. О личных достоинствах или недостатках человека судили в зависимости от того, насколько хорошо он ориентировался в «Кокинсю» (в китайской поэзии и «Манъёсю» тоже) и сам слагал стихи.
Наиболее популярной стихотворной формой становилась танка. Точные, емкие образы, метафоры, мастерство изящного намека, особые ключевые и сезонные слова давали возможность в лаконичной форме выразить и восхищение миром природы, и любовные переживания, и философские размышления о бренности жизни... После «Кокинсю» были составлены еще несколько антологий; искусство танка переживало и взлеты, и падения художественного уровня.
К XV в. сложился обычай слагать стихи вдвоем, втроем, как бы передавая друг другу поэтическую эстафету (рэнга) из трехстиший и двустиший. Знаменитым поэтом классической рэнга был Соги (1421–1502). Рэнга, разделив танка на две части, дала со временем жизнь новой, еще более краткой форме - хокку, т. е. трехстишию (равнозначны термины «хайкай» и «хайку»).
Расцвет поэзии хокку связан с именем еще одного великого поэта - Мацуо Басё (1644–1694). Его стихи удивительны: просты и утонченны, искренни и мудры, добры и чутки.
Японская поэзия неразрывно связана с живописью и искусством каллиграфии.
Живопись и каллиграфия.
Искусство каллиграфии, в котором так важны психофизические аспекты творческого процесса, связанные с духовной и физической подготовленностью художника, с требованием максимальной сосредоточенности, спонтанностью исполнения, испытало большое воздействие эстетики и практики дзэн-буддизма.
Каллиграфия в дзэн является и средством медитации, и путем познания, своего рода учебным пособием , и духовным завещанием мастера, в каждом случае - это образец высшей искренности и самоотдачи, гармоничной экспрессии и безыскусности. Не случайно термин «бокусэки» («след туши»), как называли в Японии каллиграфию, с XV в. использовали преимущественно по отношению к дзэнскому направлению.
Восприятие каллиграфии требует определенного уровня интеллектуальной и духовной культуры, ведь нужно не просто понять написанное, чрезвычайно важно увидеть и почувствовать, как написано.
Хотя самураи и не были профессиональными художниками, некоторые из них создавали прекрасные картины и гравюры. Примером тому может служить Миямота Мусаси – выдающийся фехтовальщик, чьи монохромные картины вызывают неподдельное восхищение. А ещё этот воин великолепно владел искусством чайной церемонии.
Чайная церемония.
Примечательно, что чайная церемония как одно из величайших явлений японской культуры сформировалась в тяжелое, смутное для страны время, когда междоусобные войны, распри между феодальными кланами, кровавые сражения делали жизнь невыносимой. Этой безысходности созданная великими мастерами чайная церемония с ее эстетикой и философией, неотрывной от дзэн-буддизма, стремилась противопоставить поклонение Красоте. Вот в чем, очевидно, одна из причин жизнестойкости чайной церемонии, которая во всех своих основных чертах сохранилась до наших дней, хотя и претерпевала изменения в разные исторические периоды.
В XV-XVI вв. чайная церемония превратилась в своеобразный ритуально-философский мини-спектакль, в котором каждая деталь, предмет, порядок вещей имели свое особое, неповторимое значение.
Со временем ритуал проведения чайной церемонии канонизировался, заданными стали последовательность действий и поведения. Уже войдя в простые деревянные ворота, гости погружались в особый мир, оставляя за спиной все мирское и подчиняясь лишь законам действа. В молчаливой сосредоточенности они проходили по чайному саду. Как это принято во всех японских домах, входя в чайный павильон, гости снимали обувь и оставляли ее у порога. Низко склонившись, они входили внутрь и так же в молчании рассаживались, сосредоточенно любуясь свитком в токономе и утонченной естественностью композиции цветов. Подбору цветов, как и свитку, "хозяин" чайной церемонии уделял особое значение. Считалось, что, как и все в чайной церемонии, букет должен быть составлен по принципу единства контрастов, к примеру ветка сосны - символ стойкости и вечности - соседствовала с нежной и хрупкой камелией. Очень часто это был один полевой цветок или одна ветка.
По прошествии некоторого времени, в течение которого гости могли рассмотреть и оценить предметы в токономе, появлялся «хозяин» чайной церемонии (тядзин). Он низко кланялся гостям и садился напротив них, около очага, над которым уже висел котелок с водой. Перед "хозяином" лежали все необходимые предметы чайной утвари: шкатулка с зеленым чаем, чашка и деревянная ложка. Каждый из этих предметов, неся важную эстетическую и философскую нагрузку, зачастую являлся настоящим произведением искусства. Большое значение имели история этих предметов, а также те ассоциации, которые они вызывали.
«Хозяин» не торопясь насыпал в чашку зеленого чая, затем заливал его кипятком. Потом четкими, сосредоточенными движениями он взбивал эту массу бамбуковым веничком, пока порошок полностью не растворялся и не появлялась светло-зеленая матовая пена. Гости молчаливо наблюдали за происходящим таинством, вслушиваясь в ритмичное постукивание веничка о края чашки. Затем "хозяин" с поклоном передавал чашку главному, самому почетному гостю. Тот медленно, маленькими глотками отпивал чай - зеленую горьковато-терпкую, тающую во рту массу - и, неторопливо обтерев края, возвращал чашку "хозяину". Пройдя по кругу, она снова оказывалась у "хозяина", но затем опять передавалась из рук в руки, чтобы каждый смог теперь внимательно рассмотреть ее, ощутить руками ее шершавую поверхность, теплоту глины. Гости вступали в беседу. Здесь нельзя было говорить о повседневных делах и проблемах, здесь говорили лишь о красоте свитка в токономе, об изяществе сосновой ветви в букете, о естественной величавости чайной чашки.
Чайная церемония и сад учили видеть красоту в обыденном и простом, видеть прекрасное в малом, осознавать высокую ценность всего, что дано в этой жизни. Все это было необходимо самураю – на некоторое время отрешится от суеты и опасностей. Проще говоря чайная церемония давала такую необходимую всем вещь как психологическая разгрузка.
Самурайская этика.
("4") В моральном кодексе самураев феодальной эпохи большое значение придавалось мести в качестве вида нравственного удовлетворения чувства справедливости. Верность сюзерену требовала непременного отмщения за оскорбление господина.
Принцип скромности вырабатывался вследствие подчиненного положения рядовых воинов, невозможности для них поднимать голову перед своим господином. К скромности было близко также понятие «вежливость », подразумевавшее терпение, отсутствие зависти и зла.
Наряду с указанными выше основными принципами самурайская этика включала в себя ряд второстепенных, неразрывно связанных с главными и определявших поступки и поведение самураев. Умение владеть собой и управлять своими чувствами было введено у самураев до большого совершенства.
Чувство чести, сознание собственного достоинства воспитывалось у детей самураев с детства. Честь и слава ценились дороже жизни, поэтому, когда на карту ставилось одно из этих понятий, самурай, не раздумывая, отдавал за него свою жизнь.
Ложь для самурая была равна трусости. Слово самурая имело вес без всяких письменных обязательств, которые, по его мнению, унижали достоинство.
Всё это нашло отражение в философии бусидо.
Бусидо (Путь война)
Одним из следствий образования сословия воинов было оформление специфического мировоззрения военного дворянства - бусидо - неписаного кодекса поведения самурая в феодальном обществе, представлявшего собой свод правил и норм «истинного», «идеального» воина.
Бусидо касалось отношения самураев к социальной общности, к людям того или иного класса, к государству. Будучи слитым воедино с восточной философией, бусидо носило характер практического нравоучения. Самураи считали его методом совершенствования психической и телесной гигиены. Бусидо нравственно осмыслило философское мироучение в целом и было призвано научить самурая «правильной жизни» в феодальном японском обществе. Оно совмещало в себе теорию бытия и изучение психики человека, решало вопросы, связанные с понятием сущности индивидуума, его роли в окружающем мире, смысла жизни, добра и зла, нравственных ценностей и нравственного идеала.
Воин, воспитанный в духе бусидо, должен был четко сознавать свой моральны долг, в частности свои личные обязанности по отношению к сюзерену, должен был сам оценивать свои действия и поступки, морально осуждать себя в случае неправильных действии, нарушения своих обязанностей и долга.
Бусидо, как способ регулирования поведения воина, не опиралось непосредственно ни на какие специальные учреждения, принуждавшие к соблюдению моральных норм. Оно основывалось на силе убеждения, общественного мнения, примера, воспитания, традиций и силе нравственного авторитета отдельных лиц, отмеченных в средневековой истории Японии.
Итак, бусидо - особая мораль, выработанная сословием воинов, входивших в господствующий класс Японии, которая представляла собой систему взглядов, норм и оценок, касавшихся поведения самураев, способов воспитания самурайской молодежи, создания и укрепления определенных нравственный качеств и отношений.
Бусидо развивало в воинах любовь к оружию, которое должно было внушать самураям чувство самоуважения и в тоже время ответственности, так как самурайская этика считала беспорядочное употребление меча бесчестьем и предписывала его применение только в случае необходимости.
Философия бусидо была выражена в книгах «Хгакурэ» (Сокрытое в листве) и «Будосёсинсю» (Напутствие вступающему на путь война), которые были написаны потомственными самураями Ямамото Цунэтомо (1659 – 1719) и Дайдодзи Юдзаном (1636 – 1730).
Вот цитаты из этих книг:
- Я постиг, что Путь Самурая – эта смерть.
- Нет ничего за пределом этого мгновения.
- Не так важно знать как победить других, важно знать как победить себя.
- Самурай может потерять свою жизнь, но честь – никогда.
Ещё одним важным для самурая понятием было ритуальное самоубийство – харакири.
("5") Харакири (Сэппуку).
Неразрывно связан и тесно примыкает к бусидо, как часть морали, обряд харакири, появившийся в среде сословия воинов в период становления и развития феодализма в Японии. Самураи или другие представители высших слоев японского общества совершали самоубийство (методом харакири) в случае оскорбления их чести, совершения недостойного поступка (позорящего в соответствии с нормами бусидо имя воина), в случае смерти своего сюзерена или же, когда обряд сформировался окончательно, - по приговору суда как наказание за совершенное преступление.
Харакири являлось привилегией самураев, гордившихся тем, что они могут свободно распоряжаться своей жизнью, подчеркивая совершением обряда силу духа и самообладание, презрение к смерти.
В дословном переводе харакири означает «резать живот». Однако слово харакири имеет и скрытый смысл. Если рассмотреть составное бинома «харакири» - понятие «хара», то можно увидеть, что ему в японском языке соответствуют слова «живот», «душа», «намерения», «тайные мысли» с тем же написанием иероглифа.
Согласно философии буддизма, в частности учению секты «дзэн», в качестве основного, центрального жизненного пункта человека и тем самым местопребыванием жизни рассматривается не сердце, а брюшная полость.
Таким образом, живот японцы рассматривают как внутренний источник эмоционального существования, и вскрытие его путем харакири означает как бы открытие своих сокровенных и истинных намерений, служит доказательством чистоты помыслов и устремлений.
Тем не менее, харакири появилось в Японии не вдруг. Говоря о нем как о явлении, развивавшемся и пришедшем к своему логическому завершению на японской почве, нельзя не учитывать, что и у некоторых других народов Восточной Азии и Сибири встречались ранее обрядовые действия, сходные и чем-то отдаленно напоминающие по сути японское сэппуку. Стадиально их можно отнести к более раннему времени, чем собственно харакири. Это позволяет предположить, что обряд разрезания живота ранний период истории народов Дальнего Востока имел боле широкое распространение и был заимствован древними японцами, которые имели этнокультурные контакты с представителями этих народов. Речь идет об обряде вскрытия живота у айнов, аборигенов Японских островов, заключавшийся во взрезании брюшной полости и близко напоминавший японское харакири.
Итак, можно предположить, что представления и обряды, связанные с брюшной полостью человека, были характерны для многих народов Азии и в общем схожи. Однако окончательного завершения эти представления и обряды достигли только на японской почве, превратившись в торжественное действо по вскрытию живота - обряд харакири.
Начиная с эпохи Хэйан (IX-XII вв.), сэппуку уже становится обычаем буси, при котором они кончали жизнь самоубийством, погибая от собственного меча. Тем не менее обряд не был еще тогда массовым явлением. Самоубийства путем харакири получили широкое распространение у самураев лишь в конце XII в., во время борьбы за власть двух могущественных родов - Тайра и Минамото. С этого времени число случаев харакири постоянно растет; самураи делали себе сэппуку, чаще всего не желая сдаваться в плен или в случае смерти своего господина.
Харакири вслед за смертью господина получило название «цуйфуку».
В период междоусобных войн харакири приобретает в сословии самураев массовый характер. Вскрытие живота начинает доминировать над другими способами самоубийства.
Другим поводом для сэппуку служило стремление предупредить угрожающее со стороны феодала или правительства сёгуна наказание за какой-либо недостойный чести самурая поступок, оплошность или невыполнение приказания. В этом случае харакири совершалось по собственному усмотрению или по решению родственников.
Производилось харакири также в знак пассивного протеста против какой-либо вопиющей несправедливости для сохранения чести самурая (например, при невозможности совершения кровной мести), в виде жертвы во имя идеи или при лишении возможности применения своих профессиональных навыков воина в составе дружины феодала (при утере вассалитета).
В общем, харакири было универсальным выходом из любого затруднительного положения, в котором оказывался самураи.
Харакири (как и владению оружием) самураи начинали обучаться с детства. Опытные наставники в специальных школах объясняли юношам, как надо начать и довести до конца сэппуку, сохранив при этом собственное достоинство и проявив умение владеть собой до последнего момента жизни. Однако, несмотря на воспитание в духе дзэн и умение владеть собой, самурай мог подсознательно потерять контроль над своими действиями вследствие ужасной боли и умереть некрасиво: с выражением страдания, упав навзничь, с криком и т. д., опозорив тем самым свое имя. В связи с этим и был введен институт кайсякунин, суть которого заключалась в помощи ассистента осужденному на харакири. В обязанность первого входило прекращение мучения самурая, вскрывшего живот, посредством отделения головы от туловища.
Заключение.
Книга Н. Цеда – прекрасный пример научного произведения. В ней простым и понятным языком описано такое сложное и многогранное явление, как самурайство. Но оно описано не сухо и безразлично, а с искренним чувством, увлеченностью и живостью, которых порой так не хватает в подобных произведениях.
Дух самурая «яркий как зеркало и острый как меч» вот что попытался осмыслить Цед в своей работе, не просто осмыслить, а рассказать нам. Рассказать о многовековой истории самураев и их роли в формировании японской культуры. Он пишет о людях, которые «будучи войнами, сочетали в себе поэтов, художников, философов», которые сумели «превратить битву в искусство», о людях, которые неразрывно ассоциируются с Японией.
Один мой хороший знакомый, закончив отделение японской филологии, уехал в Токио на практику да там и остался на долгие годы. Он с юности боготворил Джона Леннона, обожествлял его японскую жену Йоко Оно, поэтому я не очень удивился, когда узнал, что мой друг женился на японке. Я даже гордился таким знакомством, потому что он взял в жены девушку из древнего самурайского рода. Этим он всем нашим сокурсникам утер нос. Потому что наши русские, еврейские и татарские женщины имели в своих предках разве что старых большевиков, ювелиров да владельцев лавок в Гостином Дворе – в общем, простолюдин. А тут вдруг самураи! Можно представить, с каким нетерпением мы все ждали, когда увидим друга Колю и его самурайскую жену Мяуку. "Имя какое-то кошачье!" – вынесли дружный вердикт наши женщины.
Как только Коля-сан с Мяукой прибыли в Москву, в ближайший же выходной, прихватив все необходимое для продолжительного застолья, мы отправились к ним в гости на Сивцев Вражек. Дверь нам открыла одетая в шелковое кимоно босая японская девочка с сияющими узкими глазками.
– Здравствуй, девочка! – вежливо сказал мой однокашник Олег. – Мы друзья твоего папы. Он дома?
– Папа дома, в Токио, – тоненьким голоском сказала девочка. – Вам нузен мой мус Коля, его нет.
– Муж? – Олег ошеломленно уставился на миниатюрную самурайку. – А можно, мы войдем в ваш благословенный дом и подождем его?
– Не мозно! – сказала Мяука и очаровательно улыбнулась. – Нузно сдать!
– Что сдать? – не понял я.
– Нузно сдать влемя.
– Влемя? – удивленно переспросил Олег. – А сколько нузно сдать влемя, стобы увидеть сталого длуга Колю?! – он стал напирать на японку, явно собираясь задвинуть ее в квартиру.
Но Мяука изящно его отстранила и вежливо сказала:
– Челез месяца будет мой деня лозденя. Мы вас и васых благословенных зен сдем в гости. С нетелпением, – поклонилась и прикрыла дверь.
– Нет, ну ты понял! – возмущался Олег, когда мы вышли на улицу. – Они нас ждут с нетерпением! Через месяц!
Трудно быть самураем
Терпение – одно из основных качеств, которые воспитывались в будущих самураях. Но обо всем по порядку. Начнем с того, что японцы не являются коренными жителями нынешних японских островов. Как предки современных американцев истребляли коренное население Северной Америки, так и предки японцев на протяжении веков перманентно воевали с племенами айнов, которые яростно отстаивали свое право жить на земле предков. В период средневековья шла междоусобная война японских князей за расширение своих владений, а духовенство отстаивало права на монастырские владения и доходы от них. На всех этих фронтах требовались воины, ими стали самураи. Слово самурай (сабурай) происходит от японского глагола "сабурахи" (служить, защищать хозяина) – другими словами, самураи были наемниками и служили своим мечом в обмен на материальные блага. Изначально самураи не были аристократами, а были выходцами из простого народа – крестьян и ремесленников.
Поскольку конкуренция между желающими стать самураем была достаточно сильна, то и требования к самураям были повышенными. Постепенно сложился самурайский кодекс, в который входили готовность сложить голову за хозяина, а также вежливость, тактичность, выдержка и благородство. Позднее стали цениться хорошие манеры, образованность, знание истории, литературы, геральдики. Параллельно у самураев неизбежно формировалось презрение к "обыкновенной" трудовой деятельности – уделу плебеев. При богатом хозяине у самурая было достаточно времени для физических тренировок, воспитания духа, посещения театров, чтения, сочинительства, каллиграфии и чайной церемонии под варенье из сакуры. Если самурай не желал совершенствоваться, его вытесняли другие, занимавшие более активную жизненную позицию.
Так возникла каста самураев – воинов высочайшей квалификации, носителей рыцарского духа, беззаветно преданных системе, которой они служили. Исторические хроники свидетельствуют, что самураи были весьма многочисленной прослойкой общества и в разные периоды составляли до десяти процентов населения.
Однако по мере централизации страны ситуация стала меняться. В XII веке установился режим военной диктатуры, вся власть сосредоточилась в руках верховного главнокомандующего – сёгуна, а роль императора была сведена к минимуму. Сословие самураев, которое тогда уже практически слилось с сословием светских феодалов, включая самого сёгуна, стало господствующей политической и военной силой страны. Институт самурайства, плоть от плоти японского уклада жизни, существовал более семи веков (до 1868 года), его элементы трансформировались и сохранились до наших дней, став одной из основ современной японской идеологии.
Сегодняшние наследники самурайских традиций не носят мечей и не вспарывают себе животы. Сменив боевую окраску своих предков на костюм и галстук, а военное снаряжение – на компьютер, они продолжают служить своему самурайскому богу – государственному учреждению или фирме, в которой работают. Ежедневный кропотливый труд на благо родины и терпеливое преодоление жизненных невзгод – единственный смысл существования современного японца.
Наш друг Коля, оказавшись в Токио, тоже встал на путь самурая, начал осваивать принципы японской философии, главный из которых – терпение. Он учил японцев русскому языку, сам углубленно изучал японский, национальную историю и литературу, занимался карате и дзюдо, постигал искусство борьбы на мечах, брал уроки иероглифики… В общем, погружался в японскую действительность по полной программе. А когда становилось совсем плохо и ледяная тоска брала за душу, он добирался до ближайшей ятай – забегаловки на свежем воздухе – и оттягивался. Покупал сакэ, якитори с запеченной картошкой, потихоньку набирался до русской кондиции и брел отсыпаться, чтобы утром вновь встать на путь самурая.
Мяука-сан
День рождения своей японской жены наш друг Коля отмечал в национальном стиле. Низкий длинный стол, подушечки на полу, палочки, рис, чашки-пиалушки, соусы и сакэ в белых бутылочках с иероглифами. Маленькая Мяука встала на высокие деревянные башмаки, оделась в розовое кимоно с каким-то клобуком сзади и держала в руке расписной веер. Ее высокая прическа была пришпилена чем-то похожим на палочки для еды, лицо покрыто белилами, брови подведены черным, губы – красным. Наши женщины с большим интересом на нее поглядывали. Помимо нашей компании из гостей был японский консул с женой. Тосты с последующими длинными переводами на японский и обратно, вежливое бормотание о погоде, молчаливое поедание риса, быстро затекающие под столом ноги – все это мы выдержали чуть больше часа. А потом вышли с Олегом покурить на кухню, обнаружили там запасы сакэ и решили за стол не возвращаться: дань японскому церемониалу мы уже отдали! Но вскоре к нам пожаловала Мяука.
– Посему усли? – строго спросила она.
– Да вот стихи сочиняем, – нашелся Олег. – Хочешь, почитаю?
– Хосю! – сказала самурайша и прикрыла узкие глазки.
– Стоит гора Фудзияма, – начал Олег с привыванием. – У ее подножия лежит камень…
– Как класиво!
– Еще не все! … Стоит самурай Коля, у его ног лежит Мяука…
– Это глустно. Мяуку убили?
– Да нет, она просто спит. Хочешь смешной стишок?
– Хосю!
– Маленький мальчик играл в самурая, деда с клюкою настиг у сарая. Долго его соскребали с "камаза": дед оказался майором спецназа!
Мяука глубоко задумалась, осмысливая содержимое четверостишия.
– Вообще-то это не смешно, – прокомментировал вошедший Коля. – Посудите сами: мальчик погиб тяжелой смертью – его родители в горе, дед превысил пределы самообороны – его ждет тюрьма. И хозяин "камаза" недоволен…
Мы слегка опешили от такой трактовки народной поэзии, но действие сакэ уже избавило нас от излишней деликатности.
– Нет, ты действительно так считаешь? – набросился Олег на друга Колю, который прежде был большим шутником.
Коля-сан, видя непонимание в наших глазах, стал терпеливо пояснять:
– У японцев не принято шутить на такие темы. Смерть – это очень серьезно. Все, что связано с убийством и войной, для японцев закрытая тема. Им становится не по себе, когда превозносят "милитаристское" прошлое их страны. Националисты, вовлекшие Японию во Вторую мировую, преследуя свои политические цели, стремились возвысить в глазах соотечественников образ героя-воина, наследника самурайского духа. Из-за позорного поражения и бомбардировок Хиросимы и Нагасаки слово "самурай" теперь ассоциируется с резней и смертью. Для большинства японцев жестокий самурай покоится с миром в глубинах исторической памяти и возникает лишь в образе трагического героя боевиков или персонажа театра кабуки. Время истинных самураев пришло и ушло, подобно опавшим цветам сакуры, – на поэтической ноте закончил свое объяснение Коля-сан, – но и в обыденной жизни находит проявление истинный самурайский дух.
На кухню потихоньку протиснулся наш четвертый друг Саша в обнимку с консулом, подтянулись женщины. Сразу стало теснее, но и уютнее, как когда-то в студенческие годы. Коля-сан поднял глиняный стаканчик с сакэ и проникновенно продолжил:
– А еще известно, что самурайский дух передается тем людям, которые близки самураям. Живет на Дальнем Востоке Клавдия Новикова, о которой в Японии снимают фильмы, пишут романы и слагают стихи. Ей около 90 лет, и над загадкой души бабы Клавы бьются узкоглазые (простите, консул-сан!) психологи, пытаясь понять: почему она добровольно отдала любимого мужа, с которым прожила в счастье почти полвека, другой женщине. Самурая Ясабуро после войны осудили как японского шпиона, он не вернулся на родину и стал в далеком поселке "Прогресс" дамским парикмахером Яковом Ивановичем. Когда его разыскала первая жена, японка Хисако, баба Клава настояла, чтобы любимый муж вернулся к ней в Японию. А сама осталась одна. "Я Хисако вернула не мужа, а старый долг", – сказала русская женщина. И этим самурайским по духу поступком в Японии по-настоящему восхищаются.
– Да уж! – хором вздохнули наши женщины и тут же поинтересовались. – А как вы с Мяукой познакомились?
– Да, видно, момент назрел, – изрек Коля-сан. – Неподалеку от Токийского университета, где я преподавал, стоит синтоистский храм Ясукуни. Это что-то вроде памятника самураям и жертвам войны, и здесь все загадывают желания. Я тоже написал на бумажке: "Хочу вернуться на родину, но чтоб меня не посадили!"
– Много захотел! – прокомментировал Олег.
– Ну, тогда, в общем, да! – согласился Коля. – И вот смотрю, идет школьница в полосатой матроске, и белые гольфики спущены на щиколотки. Посмотрел я на эти гольфики, у меня так душу защемило, всех своих девчонок вспомнил. Вижу – тоже записку в храме оставила. Я изловчился и прочитал ее сокровенное желание: "Пусть я выйду замуж!". Ну и школьница, думаю. Оказалось, что она моложе меня всего на пять лет. А потом я узнал, что у нее папа мало того что министр, но еще и потомственный самурай. "Ну, – думаю, – разрубит, если что!". Но когда я узнал, что должен называть его кака (почтительное обращение к министру), мне сразу стало легче, как будто у меня тайное оружие появилось.
– Так твой папа – кака? – радостно спросил у Мяуки Олег.
Самурайша ткнула его веером в грудь и твердо произнесла:
– Никогда не надо путать то, сто никогда не надо путать!
– Вот это по-самурайски! – восхитился Саша.
Должен заметить, что самурайский дух Мяуки очень ей пригодился в московской жизни. Соседи прониклись к ней уважением. На улице, в магазинах и в транспорте Мяука ведет себя так, что всякое проявление хамства умирает на корню. А Коля-сан сейчас переводит на русский язык трактат древнего японского философа Рэйки Риохо, который изложил заповеди сострадания и мудрости, достижения счастья и гармонии. Этот труд очень чтился самураями и высоко ценится в современной Японии. Скоро в Москву приедет отец Мяуки. Несмотря на свою занятость, он решился на это путешествие, потому что у его дочери должен родиться сын. И это будет первый наследник древнего самурайского рода, появившийся на свет в столице нашей родины.
Бусидо (в переводе «путь воина») - самурайский кодекс, набор законов, требований и правил поведения настоящего самурая в обществе, в сражении и в одиночестве.
Это философия и этика японского воина, которая произошла из далекого прошлого. Бусидо, которое первоначально объединяло общие воинские законы, благодаря введенному в него нравственному смыслу и почитанию искусств в 12-13 веках, а также развитию сословия самураев, соединилось с ним и полностью сформировалось в 16-17 столетии как кодекс чести самурая.
義
Ги - справедливость. Будь всегда в своих действиях честным. Верь в справедливость не других людей, а в ту, которая в тебе. Для самурая нет градации в оценке чести и справедливости, есть только черное или белое, правда или ложь. Каждый честный человек, имеющий чистую душу, не должен бояться правды.
勇
Ю - мужество. Подними себя над толпой. Прятаться в свой панцирь, как черепаха, - значит вообще не жить. Самурай должен иметь дух героя. Это очень опасно и рискованно, но только при этом жизнь полноценна. Это не духовная слепота - самурай умен и силен. Замени свой страх уважением и осторожностью.
仁
Дзин - добродетель. Сострадание и жалость. Интенсивная тренировка делает самурая быстрым и сильным. Он развивает силу, которую должен применять для общего блага. Если судьба не дает ему такой возможности, он находит ее сам.
礼
Рэй - почтение. У самурая нет необходимости быть жестоким и доказывать свою силу. Даже с самым злым врагом самурай должен быть вежливым. Без этого качества мы не более чем звери. Истинная внутренняя сила проявляется в конфликтах.
誠
Макото - искренность. Если самурай говорит, что он что-то сделает, он должен это выполнить. Ничто в этом мире не может помешать ему. Он не должен давать слово, не должен обещать. Одно то, что он это сказал, уже является гарантией выполнения. Сказать и сделать - это одно и то же. Что примечательно, иероглиф состоит из «говорить» (言) и «становиться» (成), то есть «что сказал - то и сделал».
名誉
Мэйё - честь. Для самурая существует только один судья, который может судить о его чести, - это он сам. Решения, которые он принимает и исполняет, отражают его истинное «я». Нельзя спрятаться от себя!
忠義
Тюги - преданность. Самурай отвечает за свои действия, добровольно принимая на себя ответственность за содеянное. Он абсолютно предан и верен своему начальнику и является образцом для своих подчиненных. Слово мужчины - это его следы, по ним ты можешь идти за ним, куда бы он ни шел. Следи, куда идешь ты!