Читая книгу Мэлори, необходимо принять как литературную условность некоторые ее особенности, присущие многим средневековым произведениям. К таким особенностям относятся, например, сюжетные, временные и смысловые неувязки, связанные с характером работы автора над его романом. Мэлори использовал в качестве источников объемные циклы рыцарских романов и легенд, которые содержат разные версии одного сюжета. Компонуя свою версию, Мэлори нередко переставляет местами отдельные эпизоды, сдвигает их во времени, отчего иногда возникают несоответствия и повторы. В примечаниях оговариваются только некоторые, наиболее очевидные, случаи таких неувязок.
Исторические сюжеты Мэлори в основном почерпнул из хроник и легенд, многое он заимствовал из полулегендарной «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского (см. издание этого произведения в серии «Литературные памятники». М., Наука, 1984). Обращаясь к событиям артуровской эпохи, Мэлори нередко объединяет их с событиями своего времени: описания битв, в которых участвуют рыцари Артура, обогащаются деталями сражений эпохи войн Алой и Белой розы, в которых участвовал сам Мэлори или о которых он был наслышан. Отсюда - неизбежные анахронизмы в тексте романа.
Пытаясь везде, где возможно, связать легендарные события с исторической действительностью, Мэлори стремится к точной локализации происходящего. Соответствия легендарным названиям городов, замков, рек, гор и островов он находит в географической реальности своего времени, перенося действие из сказочной земли в знакомое ему окружение. В отношении некоторых наиболее прославленных легендами географических названий, упоминаемых в артуровских циклах, существуют научные гипотезы, подкрепляемые данными раскопок или исследованиями сохранившихся памятников культуры. В примечаниях такие гипотезы кратко излагаются (см., например: Тинтагиль, Камелот, Гластонбери и др.). В тех случаях, когда о названии ничего не известно или сведения не имеют достаточных оснований, комментарии не предлагаются. Даты христианских праздников указаны по юлианскому календарю.
Мэлори не всегда удается в его объемном произведении точно идентифицировать - «установить личность» - того или иного героя. Это связано с тем, что в источниках, которыми он пользовался, упоминается большое количество персонажей, многие герои носят одно и то же или сходно звучащие имена. Нет необходимости оговаривать все случаи проистекающих отсюда неувязок, комментируются только некоторые из них.
Мэлори нередко далеко отходит от своих источников в толковании событий и в оценке характеров и поведения героев. Соответствия или расхождения версии Мэлори с более ранними произведениями комментируются только в случаях, существенных для понимания сюжета, а также там, где особенно ярко проявилась авторская индивидуальность Мэлори.
/О. А. Казнина/

До Мэлори уже существовало немало артуровских романов на английском языке (до нас дошло около тридцати), но не было ничего похожего на французские обобщающие своды типа «Вульгаты ». Мэлори непосредственно использовал две одноимённые поэмы («Смерть Артура»), одна в аллитеративном стихе , второй половины XIV в., другая в восьмистрочных строфах, ок. .

Новация Мэлори состоит в том, что он писал прозой (из английских романов бретонского цикла до Мэлори прозой написан лишь один, «Мерлин», почти дословный перевод второго романа «Вульгаты», на 20 лет раньше «Смерти Артура»). Французские источники Мэлори во всех случаях сокращает, иногда очень значительно («Книга о Тристраме » уменьшилась в шесть раз). То, что у его предшественников занимало десять страниц, он излагает в паре строк.

Книга пользовалась большой популярностью и несколько раз переиздавалась (с пропусками и ошибками) в 1498, а затем в 1529 годах (издатель - Винкин де Ворд). В контексте Английской Реформации «Смерть Артура» воспринималась как сочинение католического толка, не соответствующее господствующему духу пуританизма . После 1634 издания прекратились.

Издания на русском языке

• Смерть Артура / Перевод И. М. Бернштейн [и др.]. Москва: Наука, 1974. 899 с. (Литературные памятники).

Фильмы о короле Артуре

• В 1954 году на экраны вышел фильм Ричарда Торпа «Рыцари Круглого Стола », снятый по мотивам книги Мэлори.
• Наиболее близко «Смерти Артура» следует другая экранизация - «Экскалибур », режиссёр Джон Бурман (1981).
• Фильм А. Фукуа «Король Артур » (2004) вольно заимствует некоторые мотивы «Смерти Артура».

Напишите отзыв о статье "Смерть Артура"

Ссылки

• (англ.)
• (англ.)

Отрывок, характеризующий Смерть Артура

– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.

Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.

Томас Мэлори (ок. 1417–1471) вошел в историю литературы как автор одного произведения. Над своим обширным – в современных изданиях он насчитывает около 60 печатных листов – романом "Смерть Артура" он работал в течение десяти лет (1460–1470). Книга была опубликована в 1485 г. английским первопечатником У. Кэкстоном, который организовал текст Мэлори, подразделив его на 507 "рубрик" и снабдив каждую из них заголовком, представляющим собой краткий пересказ ее содержания. В 1934 г. была обнаружена рукопись "Смерти Артура", хотя и не авторская, но сделанная в XV в. Произведение в ней было поделено на восемь частей. Современные издания романа, в том числе и на русском языке, нередко сохраняют и деление на части, и рубрикацию.

Каждая из частей, или книг, имеет заглавие, в котором обозначено имя главного героя этой части. Так, открывается роман "Повестью о короле Артуре", за ней следует "Повесть о благородном короле Артуре. Как он сам стал императором через доблесть своих рук", потом – "Славная повесть о Ланселоте Озерном", "Повесть о сэре Гарете Оркнейском по прозвищу Бомейн", "Книга о Сэре Тристраме Лионском", "Повесть о святом Граале", "Книга о Ланселоте Озерном и королеве Гвиневере" и, наконец, "Плачевнейшая повесть о смерти Артура Бескорыстного". Как видно из этого перечня, король Артур является протагонистом только трех книг, в остальных частях романа в центре повествования находятся другие рыцари.

"Смерть Артура" – произведение сложное и своеобразное, оно подвело итог предшествующему развитию легенды, в нем воплотились многие характерные черты средневековой литературы. Это яркий образец рыцарского романа, синтезирующий предшествующие достижения жанра и отражающий настроения и чаяния рыцарского сословия. Вместе с тем Мэлори сумел передать в "Смерти Артура" атмосферу того времени, в которое он жил, – времени, преисполненного смут, поражений и тоски по ушедшему в прошлое расцвету рыцарской культуры. Не вызывает также сомнений, что автору романа удалось воплотить в нем и некоторые мотивы и настроения, интересные для всех людей и во все времена, что и вызвало к жизни многочисленные пересказы, переложения и переделки романа, продолжающиеся и по сей день.

Для того чтобы оценить вклад, который Т. Мэлори внес в разработку легенды о короле Артуре, необходимо вспомнить ранние этапы ее развития.

Происхождение легенды теряется во мраке времен. Его исторический прототип жил, вероятно, в VI в. н.э. и был предводителем племени бриттов. Впервые этот вождь упомянут

Гилдасом в его латинской "Книге жалоб о разорении и покорении Британии" (540 г.). Трактовка образа героя, который у Гилдаса носит имя Амброзия Аурелия, обусловлена проримекой ориентацией автора. Гилдас уверен в том, что все беды Британии были вызваны ее выходом из-под власти Рима. Поэтому он изображает прототип короля Артура как последнего отпрыска знатной римской семьи, возглавившего бриттов, которые сражались против саксонского вторжения.

К псевдоисторическому этапу развития легенды относится также написанная на латыни "История Британии", созданная в IX в. Неннием. Его герой уже носит имя Артур, Нений подчеркивает его щедрость и приписывает ему 12 побед над саксами. В "Истории Британии" Артур еще не король, а так же, как у Гилдаса, военный предводитель.

Легенды об Артуре имели широкое хождение в Уэльсе. В них он представал как защитник родины, окруженный верными товарищами, такими как Кей и Бедуир. На эту – валлийскую, кельтскую – традицию опирался Вильям Малсберийский, создавший в XII в. латинскую "Историю английских королей". Будучи серьезным для того времени историком, Вильям утверждал, что героическая фигура короля Артура должна занять достойное место в исторических трудах, а не только в народном воображении.

Подлинным "отцом" артуровской легенды следует, однако, считать Гальфрида Монмутского (XII в.), написавшего на латыни "Историю бриттов". Гальфрид создал историю 99 британских королей, начиная с легендарного Брута. Примерно пятая часть его труда посвящена Артуру. Здесь он изображен уже не только как воин, но и как король, окруженный верными рыцарями, типично средневековый монарх, покоривший многие народы, потомок императора Константина. Гальфрид, с "Истории" которого начинается "героико-романный" этап в развитии образа короля Артура, описывает его двор как средоточие рыцарской культуры и цивилизации.

Книга Гальфрида быстро завоевала популярность. Сохранилось 200 копий его произведения, которое к концу XII в. уже было хорошо известно во Франции, Испании, Италии, Польше и Византии. Неудивительно поэтому, что в 1155 г. Вас перевел ее на французский язык и существенно расширил, превратив в роман под названием "Брут". Именно Вас впервые ввел в легенду о короле Артуре образ Круглого стола и ряд других чудес, а также – под влиянием французской традиции – и многие куртуазные мотивы. В том же XII в. появилась первая английская обработка легенды – стихотворный "Брут" Лайамона, повторившего во всех существенных чертах французский вариант Васа.

В сочинениях Гальфрида, Васа и Лайамона король Артур показан как великий герой и великий король. В то же время в ряде современных им французских интерпретаций легенды Артур "деградирует", отходит на задний план, его история и образ превращаются в своего рода обрамление для приключений других героев. Наиболее знаменитый французский поэт XII в. Кретьен де Труа написал пять романов, в которых разрабатывал такие популярные впоследствии мотивы, как любовь Ланселота к королеве Гвиневере, приключения образцового рыцаря Гавейна и т.д. Артуровский миф в его романах становится материалом для постановки актуальных для того времени этических проблем, таких, как рыцарский идеал, соотношение рыцарского долга и куртуазной любви, подвиги во имя славы или во имя высокой духовной цели.

В Англии самым значительным артуровским романом, предшествующим "Смерти Артура" Т. Мэлори, был анонимный "Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь" (XIV в.). Его автор вошел в историю литературы как "поэт Гавейна". О популярности артуровской легенды на Британских островах наряду с "Сэром Гавейном и Зеленым рыцарем" свидетельствуют "Приключения Артура" (ок. 1350), а также созданные в том же XIV в. анонимные романы под одинаковым названием – "Смерть Артура". Один из этих романов написан аллите- ративным стихом, а другой имеет строфическую форму. Целый ряд английских романов того же периода рассказывает о приключениях рыцарей короля Артура. Это, например, "Гавейн и холоп из Карлайла", "Свадьба сэра Гавейна и леди Рагнеллы" и др. Однако самую значительную роль в истории легенды было суждено сыграть "Смерти Артура" Т. Мэлори.

Создавая свое произведение, Т. Мэлори следовал средневековому принципу литературного творчества и не придумывал ни фабулу, ни героев. Характерный для средневековой культуры традиционализм позволял ему широко использовать в качестве материала сочинения предшественников. Известно, что Мэлори переработал несколько французских прозаических рыцарских романов XIII в. ("Мерлин", "Тристан", "Поиски Грааля", "Ланселот", "Смерть Артура"), а также упомянутые ранее два средневековых английских рыцарских романа, стихотворный и аллитерационный, о смерти короля Артура.

Зрелое и позднее Средневековье стремилось объединить, суммировать все известные ему сведения по разным предметам. Отсюда, как уже указывалось, популярность жанра "Суммы" в теологии, отсюда всевозможные дидактические труды обобщающего характера (лапидарии, бестиарии), популярные в городской литературе. Т. Мэлори собирает под одной обложкой многие сюжеты средневековой куртуазной литературы, его произведение по праву считается лучшим сводом литературных памятников бретонского цикла и наиболее последовательным изложением истории короля Артура.

В полной мере присутствует в "Смерти Артура" и традиционная для Средневековья магия чисел. Практически на каждой странице романа можно найти числа, которые имеют символическое значение. Так, рассказывая в "Повести о короле Артуре" о поединке, в котором, не узнав друг друга, сражались братья Балин и Балан, Мэлори упоминает, что на теле каждого из них зияло "по семи ужасных ран". Напомним, что это число Средневековье прочитывало как обозначение человека, ибо "семь" можно рассматривать как 3 + 4 и поэтому в нем, как и в человеке, объединены божественное (скрытое за числом три) и земное (скрытое за числом четыре) начала. "Семь" воспринималось также как символ семи смертных грехов и семи добродетелей, семи дней творения, семи церковных таинств и т.д.

Автор "Смерти Артура", но всей видимости, испытывал к числу "семь" особое пристрастие, как отмечают современные комментаторы романа, он вводит его даже тогда, когда в тексте источника оно не упомянуто. Так, в повести о Ланселоте Озерном герой говорит, что его семь (выделено здесь и далее мной. – Μ. П.) лет так не клонило ко сну; убив двух великанов, он освобождает 60 (опять магическое число, кратное трем и десяти!) дам, которые томились в неволе семь лет; сражаясь с тремя рыцарями, он повергает их наземь семью ударами; встреченная им в Гиблой часовне девица признается, что любила его в течение семи лет.

Магические числа в "Смерти Артура" не сводятся только к числу "семь". Дев, дам и рыцарей всегда 3, 12 или 24, если женщин трое, то возраст их обозначен как 60, 30 и 15 лет, если дева взывает к рыцарю о помощи, то делает она это обычно 100 раз. У Мэлори иногда в одном предложении можно встретить несколько магических чисел. Так, рассказывая в книге "Как король Артур стал императором" о битве между британскими войсками и войсками римского императора Луция, он два раза употребляет числительное "три" и один – "сто".

Роман Мэлори создан на позднем этапе развития жанра, в нем широко используются уже давно сложившиеся к этому времени клише и мотивы. Так, приключения всех героев "Смерти Артура" строятся по одинаковой схеме. Во время праздненства (свадьбы, Троицы, Рождества и т.п.) при королевском дворе появляется вестник (это может быть дева, дама, карлик или неизвестный рыцарь), который сообщает о том, что где-то нарушена справедливость, ради восстановления которой необходимо совершить подвиг. Один из рыцарей Круглого стола отправляется в странствия, после многих приключений совершает подвиг и возвращается в Камелот.

Мэлори, писатель XV в., когда уже складывалось понятие авторства и авторского мастерства, стремится разнообразить традиционные зачины отдельных приключений. Иногда девица, выступающая в роли вестника, появляется, препоясанная мечом и первое испытание рыцаря заключается в том, чтобы вытащить этот меч из ножен (история Балина). В других случаях девица привозит с собой щит, завещанный погибшим рыцарем любому, кто готов стать его преемником в совершении подвигов (история Лакота Мантелье). В роли вестника и одновременно предсказателя будущего может выступать и отшельник (история зачатия Галахада).

Иногда завязка увеличена количественно. Так, на свадебном пиру Артура и Гвиневеры в пиршественный зал вбегает сначала белый олень, за ним белая собака, а потом появляется дама на белой лошади, которую тут же насильно увозит прискакавший вслед за нею рыцарь. Соответственно, и приключение после такой завязки должно быть тройным. И действительно, сэр Гавейн добывает белого оленя, сэр Тор – белую собаку, а король Пелинор спасает даму.

Мэлори использует в "Смерти Артура" и типичную для романов "бретонского" цикла пространственно-временную организацию. Рыцарские подвиги "привязаны" к различным вехам на местности, вокруг или внутри которых существует некое локализованное и нравственно окрашенное пространство, обладающее чудесными свойствами. Обычно такими вехами, организующими сказочно-фантастическое пространство, являются замок, родник или источник, крест, дерево, украшенное щитами, переправа через реку.

Так, у родника сэр Мархальт, сэр Гавейн и сэр Ивейн встречают трех девиц, которые рассказывают им, где можно найти чудесные приключения ("Повесть о короле Артуре"), У креста Гавейн наблюдает схватку неизвестного рыцаря с десятью преследователями. Сэр Эктор в своих странствиях приближается к дереву, на котором висят рыцарские щиты, а у корней прибит медный таз. Герой стучит по тазу и немедленно неведомо откуда появляется могучий рыцарь и вызывает его на поединок. Бомейи побеждает двух рыцарей, охраняющих переправу.

Роман Мэлори принадлежит к "бретонскому" циклу и, как и во всяком образце жанра, использующем традиции кельтского фольклора, в нем много чудес и волшебства, в событиях активное участие принимают существа сказочные – феи, карлики, великаны. В самом начале своего царствования Артур доказывает свое право на престол благодаря чудесному мечу, извлеченному им из камня, – в этом эпизоде важную роль играет волшебник Мерлин. Позднее Артур достает свой меч у Владычицы Озера - феи, образ которой пришел в куртуазную литературу из кельтских легенд.

Несть числа в "Смерти Артура" карликам и великанам. Иногда они играют сюжетообразующую роль, их появление или, наоборот, пропажа, становятся поводом для рыцарских приключений, иногда карлики и великаны включены в повествование в качестве своего рода антуража, усиливающего занимательность и сказочность. Так, появление в день Пятидесятницы при дворе короля Артура трех всадников и карлика становится началом чудесных приключений, похищение карлика сэра Бомейна побуждает героя пуститься на его поиски. В "Повести о короле Артуре" бесчинства великана Таулурда, разоряющего земли графа Фергуса, побуждают сэра Мархальта сразиться с ним и победить. В этих случаях карлики и великаны нужны для развития сюжета. А вот "пятьдесят великанов, от диаволов рожденных", которых император Луций включает в свое войско перед сражением с Артуром, нужны скорее для красочности повествования.

В "Смерти короля Артура" Мэлори, опирающейся па многовековую традицию куртуазного романа и еще более длительное бытование самой легенды, при внимательном прочтении можно обнаружить следы мифологии, а также отдельные стилистические особенности других средневековых жанров, например жанра эпической поэмы, с которым роман связан генетически и от которого унаследовал как некоторые сюжеты, так и стилистические приемы.

Исследователи обнаруживают в "Смерти короля Артура" черты, восходящие к первобытно-мифологическому сознанию. Так, например, самого Артура иногда отожествляют с богом Браном-воином, образ феи Морганы восходит к ирландской богине войны и смерти Морриган, а прообразом Гавейна принято считать "солнечного" бога или героя, недаром сила его прибывает до полудня, а затем идет на убыль.

Как и в "Песне о Роланде", герои романа Мэлори часто сравниваются со львами: Артур сражается "подобно льву", "точно яростный лев", "словно дикий лев", Тор и Абелиус свирепы, "точно два льва", Бомейн и Красный рыцарь налетают друг на друга, "точно дикие львы".

Присутствуют в романе Мэлори и характерные для эпоса гиперболы, особенно в описании битв. В рассказе о победе Артура над императором Луцием говорится, что "тысячи тел валялись в одной огромной груде", в том же сражении сэр Кей, сэр Клегис и сэр Бедивер Могучий втроем убивают более 500 врагов, Лакот Мантелье, персонаж "Книги о сэре Тристраме", один бьется с сотней рыцарей.

Нередко встречаются в "Смерти Артура" и своеобразные "каталоги" – описания через перечисления, восходящие еще к гомеровскому эпосу. Поскольку абстрактное мышление у древних людей было неразвито, они передавали понятие, например, мощи войска через перечисление входящих в него отрядов. По этому же принципу Мэлори описывает войско императора Луция. Создается, однако, впечатление, что этот стилистический прием у автора анализируемого романа играет и другую роль, способствуя ритмизации прозы, которая достигается также через повторы и параллельные синтаксические конструкции. Эти стилистические особенности хорошо переданы в русском переводе.

Синтезировав достижения средневековой словесности, Т. Мэлори сумел при помощи хорошо известных литературных форм отразить свое время, которое было чрезвычайно бурным и неспокойным. XV в. для Англии – это время Столетней войны, в начале которой были одержаны победы над Францией, но конец которой для англичан оказался бесславным. Это также период гражданских смут, борьбы за престол между двумя ветвями королевской фамилии, которая вошла в историю как война Алой и Белой розы благодаря тому, что в гербе одной из противоборствующих сторон – герцогов Ланкастеров – была изображена красная роза, а герб их соперников Йорков украшала роза белая. Не только в Англии, но и в Европе в целом XV в. вошел в историю как время подготовки серьезных перемен.

В "Смерти Артура" звучат многие отголоски времени его создания. Так, в романе не раз говорится об опасности, которая угрожает королю Артуру с Севера. В "Повести о короле Артуре" его враги – король Северного Уэльса и короли Севера. В XV в., действительно, Северная Англия и Шотландия нередко выступали против правящей династии. В некоторых походах короля Артура можно усмотреть аналогии с военными действиями английского короля Генриха V во время Столетней войны. Один из героев произведения Мэлори, младший брат Гавейна Бомейн (что в переводе означает "Прекрасные руки"), артуровской традиции до Мэлори известен не был. Предполагают, что прототипом для этого оригинального образа послужило реальное историческое лицо – Ричард Бошамп, граф Варвик. Существуют свидетельства о том, что автор "Смерти короля Артура" служил при дворе Варвика, принимал участие в военных действиях на стороне Ланкастеров, к которым присоединился его сеньор, а после их поражения разделил их наказание, проведя последние годы своей жизни в тюрьме. Любопытно, что Мэлори вменялись в вину не только политические, но и уголовные преступления, которые он, вполне вероятно, действительно совершил – в духе своей неспокойной эпохи.

Мэлори принадлежал к рыцарскому сословию и в полной мере отразил в романе и бытовые подробности, и нравы, и духовное состояние английского рыцарства того времени. Рассказывая об одежде, пище, вооружении рыцарей короля Артура, писатель часто допускает анахронизмы. Сэр Гавейн, например, представляясь своему противнику как слуга короля Артура, рассказывает ему, как он чистил и хранил его гамбизоны и дублеты. Дублет – короткий мужской кафтан – вошел в моду как раз в период создания романа.

Рыцарское вооружение героев "Смерти Артура" также принадлежит отнюдь не VI, а XV в. Они носят тяжелые латы, шлемы, панцири, передвигаться могут только на лошадях, вооружены копьем, мечом и пикой. В том, что касается военного дела, писатель явно был сторонником рыцарских традиций. К его времени большую роль в английской армии уже играли воины-лучники незнатного происхождения; уже появилась артиллерия. Эти новшества Мэлори в романе упоминает лишь по одному разу, не придавая им особого значения, что, безусловно, свидетельствует о его пристрастиях к старине.

Изображая в "Смерти Артура" мир рыцарства, Мэлори был верен правде жизни не только в бытовых деталях. Герои его романа заняты турнирами, постоянными стычками и военными действиями, что соответствует образу жизни реального рыцарства того времени. Куртуазная тема занимает в книге Мэлори очень незначительное место, служение даме декларируется, но не описывается подробно, не идеализируется и не прославляется. Характерна в этом отношении реакция короля Артура на рассказ Ланселота о том, как ему пришлось убить множество рыцарей для спасения королевы Гвиневеры. Артур больше горюет о гибели доблестных рыцарей, чем о несчастье и неприятностях, постигших королеву. А Бомейн-Прекрасные руки, в нарушение куртуазной этики, прямо заявляет своему противнику, что "любить же ту, которая не любит тебя – великое неразумие".

Наибольшей удачей Мэлори в воплощении духа и сути его эпохи следует считать то, что писатель верно передал настроения, которые являлись характерными для рыцарства XV в., хотя и не всегда были им осознаны и отрефлектированы. Так, например, Мэлори настойчиво отожествляет благородство и знатность – несомненное свидетельство того, что эта идея к его времени перестала быть самоочевидной, о ней необходимо было напоминать и заново ее утверждать.

Ярко представлена в "Смерти Артура" и другая черта эпохи. Противясь духу перемен, рыцарство XV в. стремится сохранить свое положение в обществе и с этой целью укрепляет корпоративное сословное сознание, формализуя, ритуализируя свой образ жизни через всевозможные внешние формы, такие, как турниры, поиски приключений, служение даме.

У Мэлори рыцари короля Артура тоже постоянно сражаются на турнирах. Так, например, в "Книге о сэре Ланселоте и королеве Гвиневере" из 25 глав не менее восьми посвящены рассказу о различных турнирах, в которых принимает участие герой, и связанных с ними ритуалах. Описано, как Ланселот получил рукава от девицы Элейны (красный рукав, чтобы носить его на шлеме) и как отреагировала на это королева, как начало турнира было возвещено звуками труб, как король уселся на высоком помосте, чтобы наблюдать за его ходом и пр.

Чувствуя, что главенствующее положение его сословия в обществе заметно пошатнулось, рыцарь Томас Мэлори отражает в "Смерти Артура" ностальгию по славному прошлому, когда оно было прочным и незыблемым. Писатель рисует картину идеального рыцарского мира, своеобразную рыцарскую утопию, которая отнесена им в прошлое и вряд ли когда-нибудь возродится. Братство рыцарей Круглого стола, как его показывает нам Мэлори, наделено такими доблестями, как мужество, верность, щедрость. Не наблюдая таких качеств у своих современников-рыцарей (да и в себе самом, как явствует из известных нам фактов его биографии), автор "Смерти Артура" признает их важность и значимость и обращает свой взор в прошлое, когда, как ему кажется, рыцарство ими обладало в полной мере. Участвуя в смутах своего времени и не видя силы, которая могла бы их прекратить, в лице Артура и Ланселота он прославляет активную роль лидеров, способных вносить организующее начало в хаос жизни.

В изображении Мэлори мир артуровских легенд предстает как расцвет перед закатом, величие перед неизбежной гибелью. Эта черта, наряду с воплощением вечной мечты о справедливом и благородном правителе, во многом определяет непреходящую значимость романа.

"Смерть Артура" занимает важное место и в истории жанра. Опираясь на многочисленные источники, Мэлори в своей книге использует и модифицирует почти все средневековые разновидности рыцарского романа. Сначала в "Смерти Артура" писатель обращается к ранним формам романа, когда он еще был близок эпосу и легенде. Это "Повесть о короле Артуре" и "Повесть о благородном короле Артуре, как он сам стал императором". Герои здесь представлены не как рыцари, а скорее как воины, они образуют не подобное рыцарскому ордену братство рыцарей Круглого стола, а верную своему сеньору феодальную дружину.

Затем ("Повесть о Ланселоте Озерном") Мэлори подвергает переработке одну из разновидностей романа бретонского цикла, героем которой являлся Говен, изображаемый как идеальный рыцарь, что он вынужден постоянно доказывать, совершая разнообразные подвиги во время всевозможных приключений. Обычно у Говена есть соперник, который терпит неудачу во время испытаний, тогда как главный герой выходит из них победителем. Мэлори заостряет некоторые сюжетные ходы повествования, Ланселот у него отправляется в путь без определенной цели, приключения возникают по ходу повествования и не всегда убедительно мотивированы. За отсутствием соперника герой вынужден сам выступить в этой роли, переодевшись в доспехи Кея. Подобное обнажение и заострение распространенных в этой жанровой разновидности рыцарского романа сюжетных ходов ослабляет внутреннюю структуру "Повести о Ланселоте Озерном", придает ей некоторую хаотичность и идейную неопределенность.

Обращается Мэлори и к роману о рыцарской инициации, в котором повествуется о юном герое, который в силу каких- либо обстоятельств не ведает о своем знатном происхождении и воспитывается в неподобающих его званию условиях. Совершив ряд подвигов и узнав свою родословную, герой возвращает себе достойное положение в обществе. Романы этого типа были особенно популярны в Англии, сохранилось около 20 их образцов, в том числе "Хавелок-датчанин" и "Король Горн". В "Смерти короля Артура" эта разновидность романа представлена "Повестью о сэре Гарете Оркнейском", а также историями Лакота Мальтелье и Александра-Сироты, включенными в "Книгу о сэре Тристраме Лионском".

В обширной "Книге о Тристраме" Мэлори опирается на традиции циклической разновидности романа, которая включала в себя несколько взаимопереплетающихся сюжетов. Автор "Смерти Артура", стремясь к развлекательности, характерной для романов этого типа, убирает трагический финал и пропускает многие драматические эпизоды, известные по другим пересказам легенды.

Все остальные части романа Мэлори основываются на французской "Вульгате". Как и во всех других случаях, английский писатель перерабатывает свой источник, сокращает его, исключая описания и рассуждения, добиваясь динамизма и увлекательности.

Можно сказать, что в "Смерти Артура" отражена почти вся эволюция жанра рыцарского романа, которой Мэлори подводит итог. Он оставляет без внимания лишь кретьеновский роман – очевидно, в силу того, что куртуазная проблематика и предложенный Кретьеном де Труа способ разрешения конфликта между индивидуальным и общим, между любовью и долгом был английскому писателю чужд и неинтересен.

Однако, несмотря на отсутствие в "Смерти Артура" этической проблематики кретьеновского толка, Мэлори продолжает характерную для рыцарского романа традицию "открытия внутреннего человека" в эпическом герое. Рассказывая о поступках своих героях и их побудительных мотивах, писатель, как правило, избегает магии и волшебства и приводит вполне убедительные и психологически достоверные мотивы. Так, например, в "Повести о Гарете Оркнейском" герой спасает даму, осажденную в замке, влюбляется в нее, и она отвечает ему взаимностью. Препятствий к браку нет, заключается помолвка, но влюбленные не хотят ждать венчания и договариваются о ночном свидании. Сестра героини, узнав о се намерении, решает воспрепятствовать се поступку – якобы из соображений семейной чести. Однако здесь легко просматривается мотив женской зависти, ведь в конце концов именно сестра, а не сама дама сопровождала Гарета на протяжении всего его приключения, первой убедилась в его мужестве и храбрости.

Психологически достоверно выглядят у Мэлори и взаимоотношения короля Артура и Мерлина, который показан не только и не столько как волшебник, сколько как наставник юноши. Рассказывая о битве Артура и 11 королей, которую остановил Мерлин, писатель подчеркивает, что он обратился к королю с упреком в неуемности, неудивительной в юном правителе.

"Смерть Артура" достойно увенчала средневековую историю развития легенды. Для последующих эпох роман стал источником многих мифологем и образов, к которым неоднократно обращались многие писатели, от А. Теннисона и М. Твена вплоть до Т. Уайта, создавшего в 1958 г. бестселлер "Король в прошлом и король в грядущем", и М. Стюарт с ее циклом романов о волшебнике Мерлине.

Круг понятий и проблем

"Смерть Артура": свод бретонского цикла, ностальгия по славному прошлому, открытие внутреннего человека, источник образов и мифологем.

Роман-эпопея

Предисловие Кэкстона

к изданию 1485 г

По завершению мною и издании многоразличных историй, как рассудительного свойства, так и других, повествующих о памятных и мирских деяниях великих полководцев и властителей, а также еще и некоторых книг, содержащих благие примеры и поучения, многие благородные джентльмены сего королевства Англии обращались ко мне и вопрошали снова и многажды, отчего не позабочусь я о составлении и напечатании благородной истории о Святом Граале и о славнейшем христианском короле, первом и главнейшем из трех честнейших в мире христианских мужей и достойнейшем, — о короле Артуре, память о коем должна изо всех христианских королей более всего почитаться среди нас, англичан.

Ибо по всему вселенскому миру известно каждому, что всего на свете было девять лучших и достойнейших, и это: три язычника, три иудея и три мужа-христианина. Что до язычников, то они жили еще прежде воплощения Христова, имена же им были: Гектор Троянский, об коем повести существуют и в прозе и в стихах; второй — Александр Великий, третий же — Юлий Цезарь, император Римский, об коем истории всякому ведомы и повсеместно имеются. А что до тех иудеев, также прежде воплощения Господа нашего бывших, то из них первый это — Иисус Навин, что вывел сынов Израиля в Землю Обетованную, второй — Давид, царь Иерусалимский, а третий — Иуда Маккавей; и об них троих в Библии излагаются все их благородные дела и подвиги. Со времени же помянутого воплощения Божия было еще три благородных мужа-христианина, восславленных по вселенскому миру и введенных в число девятерых достойнейших и лучших, и из них первый — благородный Артур, чьи благородные деяния я намереваюсь описать в нижеследующей книге. Вторым был Шарлемань, он же Карл Великий, коего жизнеописания имеются во многих местах, и французским языком, и английским изложенные; третьим же, и последним, был Годефрей Болонский, о коего житии и подвигах книгу посвятил я сему достославному властелину и благородной памяти королю — Эдуарду Четвертому.

Помянутые же благородные джентльмены побуждали меня незамедлительно отпечатать историю об этом благородном короле и завоевателе — короле Артуре и об его рыцарях, а также историю Святого Грааля и смерти и кончины помянутого Артура, утверждая, что надлежит мне скорее отпечатать его деяния и благородные подвиги, нежели Годефрея Болонского или же иного кого из тех восьми, поелику был он рожден в пределах этого королевства и здесь был королем и императором, и на французском языке есть много разных и благородных томов о его подвигах, а равно и подвигах его рыцарей.

Я же им отвечал, что многие люди держатся мнения, будто не было такого Артура, а все книги, о нем составленные, это лишь вымыслы и, басни, ибо есть хроники, где вовсе нем не говорится и не упоминается, равно же ни о рыцарях его.

На что они мне отвечали, и один в особенности на том стоял, что, ежели кто скажет и помыслит, будто не было на свете такого короля Артура, — в том человеке можно видеть великое неразумие и слепоту, ибо существует, по его словам, немало доказательств противному. Во-первых, можно видеть гробницу Артура в монастыре Гластонбери; а в «Полихрониконе», в книге пятой, глава шестая и в книге седьмой, глава двадцать третья читаем, где было похоронено его тело и как оно потом было найдено и перенесено в помянутый монастырь. И в истории Бокаса, в его книге «De Casu Principum», — часть его благородных деяний и гибель его; Также и Гальфридус, в своей книге Брутовой, излагает его жизнь. И в разных местах Англии память о нем сохранена и останется навечно, а также и об рыцарях его; первое, это в Вестминстерском аббатстве, в раке святого Эдуарда, хранится оттиск его печати в красном воске, в берилл оправленный, а на нем значится: «Patricuius Arthurus Britannie Gallie Germanie Daciae Imperator»; далее, в Дуврском замке можно видеть череп Гавейна и плащ Кардока, в Винчестере — круглый стол, в иных же местах — Ланселотов меч и многие другие предметы.

«Смерть Артура» («Le Morte Darthur») — роман Томаса Мэлори. Мэлори работал над книгой в 1468—1470 гг., находясь в тюрьме, куда попал по политическому обвинению в поддержке династии Ланкастеров во время войн Алой и Белой розы. Книга увидела свет после смерти автора — в 1485 г. ее издал в Лондоне английский первопечатник Уильям Кэкстон. Он разделил рукопись на 21 часть и на главы, снабдив каждую собственным названием, а также заменил авторское название «Полная книга о короле Артуре и его рыцарях Круглого Стола» на «Смерть Артура». В наши дни книга существует в двух вариантах: кроме версии Кэкстона, в 1947 г. вышло новое издание, подготовленное по так называемой Винчестерской рукописи, найденной в 1934 г.

«Смерть Артура» Мэлори представляет собой систематизацию артуровских легенд — свода героических сказаний о легендарном короле кельтов, возглавившего борьбу против германских племен англов и саксов. Во время работы над «Смертью Артура» Мэлори использовал обширную литературу артуровской традиции: от книг латинского писателя второй половины XII в. Гальфрида Монмутского до стихотворных и прозаических рыцарских романов английских и французских авторов (в первую очередь, Кретьена де Труа). Сокращая имевшиеся в его распоряжении тексты, упрощая одни запутанные сюжетные линии и дополняя другие, комбинируя эпизоды из разных источников и добавляя свои эпизоды, Мэлори создал самостоятельное произведение — оригинальную версию артуровских легенд, глубоко эмоциональную и психологическую.

Основа романа — история жизни короля Артура: его рождение, возведение на трон, правление, женитьба на Гвиневере, возникновение Круглого Стола, приключения и подвиги его рыцарей, среди которых выделялись Ланселот Озерный, Гарет Оркнейский, Тристан Лионский. Преимущественное внимание в романе «Смерть Артура» Мэлори уделено рыцарским приключениям — при этом Мэлори неизменно подчеркивал, что храбрость, честь, верность героев есть качества, присущие им не просто как личностям, но как представителям рыцарства. Бескорыстная готовность в любой момент вступить в бой за восстановление справедливости, защитить слабого и прийти на помощь обиженному — вот что составляет суть рыцарского кодекса чести, воплощением которого выступают король и его вассалы. Логрия — королевство Артура — предстает идеальным государством, основанным на принципах индивидуальной нравственности. Поэтому оно воспринимается как утопия — но утопия, по точному выражению А. Михайлова, «не столько социальная, сколько моральная».

«Смерть Артура» быстро приобрела популярность, не уменьшавшуюся с годами. Вальтер Скотт в работе «Опыт о рыцарстве и романах» писал, что Мэлори создал «без сомнения, самый лучший прозаический роман, который существует на английском языке». М.П. Алексеев назвал книгу «превосходным памятником раннеанглийской литературы XV в., который стоит рядом с «Илиадой» Гомера, «Песней о Нибелунгах» и «Махабхаратой». Артуровские легенды, запечатленные в романе Мэлори, оказали большое влияние на развитие английского (живопись прерафаэлитов) и европейского искусства, а также на писателей последующих эпох (начиная с Эдмунда Спенсера, не менее трехсот только англоязычных авторов обращалось к этой теме).