Традиционное понимание культуры. Традиционные, индустриальные и постиндустриальные культуры. Традиционная народная культура крестьян

Наиболее ранней, целостной и таким образом «базовой» является традиционная культура.

Традиционная культура представляет собой устойчивую, нединамичную культуру, характерной особенностью которой является то, что происходящие в ней изменения идут слишком медленно и поэтому практически не фиксируются коллективным сознанием данной культуры.

В истории существовал ряд цивилизаций, культуру которых можно считать традиционной. Речь идет о Древнем Египте, Древнем Китае, Шумере, Ассирии, Древней Индии и пр. Данные традиционные общества воспроизводили существовавший образ жизни тысячелетиями, когда прошлое взрослых оказывалось будущим их детей. Гибель одних государств и возникновение на их месте других не меняло сам тип культуры. Основание культуры сохранялось, передавалось в качестве социальной наследственности, обеспечивая воспроизводство традиционного типа развития. Не только человек не ощущал разлада с обществом, но и природа органично взаимодействовала с данной культурой, многочисленными примерами доказывая с ней свое единство.

Однако при всей самобытности, своеобразии данных культурных образований, им присущи некоторые общие черты:

Ориентация на повторение некогда заданного образа жизни, обычаев, традиций и воспроизводство сложившихся социальных структур;

Приверженность существующим образцам поведения;

Господство сакральных, религиозно-мифологических, канонизированных представлений в сознании;

Медленные темпы изменений видов, средств и целей деятельности.

Первой исторической формой традиционной культуры была первобытная культура. Традиционный характер данной культуры обеспечил ей более длительное существование, чем у всех последующих исторических типов культуры. И все же на протяжении десятков тысяч лет в первобытной культуре происходили изменения, которые были поименованы археологами, как разные ступени каменного века, сменившиеся веками металла - бронзы и железа.

Традиционная культура присуща доиндустриальному обществу, в котором основным родом занятия является сельское хозяйство, охота и собирательство. Как правило, в таких культурах отсутствует письменность.

Наиболее полные сведения о традиционных культурах собраны:

В «Этнографическом атласе» Дж. Мердока (1967);

В «Ареальной картотеке человеческих отношений» (Human Relation Area Files), представляющей собой компьютерный банк данных на более чем 600 традиционных обществ.

Традиционная культура не стала достоянием истории. Традиционные общества с соответствующей им культурой существуют в Африке, Австралии, Южной Америке.

Еще одним подходом к структурированию культуры конкретного общества является выделение в ней так называемых субкультур.

Субкультура (от латин. sub. - под) - это целостная культура определенной социальной группы людей внутри «большой» национальной культуры, состоящая из устойчивых норм, ритуалов, особенностей внешнего вида, языка (слэнга), художественного творчества.

Субкультуры существуют давно, исторически доказывая неоднородность любой культуры. Так в период позднего Средневековья и Возрождения народно-смеховая культура Западной Европы, в разнообразных субкультурных вариантах, противостояла официальной культуре. Русский ученый-лингвист Владимир Иванович Даль (1801-1872) в середине XIX века собирал образцы так называемого «байкового языка», другими словами - «вымышленный, малословный язык столичных мазуриков, воров и карманников». И хотя субкультурные зоны культуры автономны и закрыты, они не способны заменить или вытеснить господствующую культуру.

В современном мире различными субкультурами выступают:

Подростково - молодежные субкультуры (рокеры, байкеры, хиппи и пр.), ломающие традиционные механизмы социализации и пытающиеся создать специфический образ жизни и культивировать свою обособленность;

Криминальные субкультуры (хулиганы, мошенники, проститутки, наркоманы и пр.), создающие стандарты поведения, типичные только для данной среды;

Социальное функционирование различных субкультур рассматривается в культурологии в рамках концепции человеческой социализации. Согласно данной теории, входящие в определенные субкультуры люди получают понятные им средства самопознания и самоутверждения.

Вся совокупность субкультур, претензии их на некую универсальность образуют контркультурные тенденции. Контркультура (от латин. contra - против) - это категория современного обществознания, обозначающая новые социокультурные ценности и установки, противоречащие фундаментальным принципам традиционной культуры. В современной культурологии понятие «контркультура» имеет два значения:

Противопоставление фундаментальным ценностям господствующей культуры;

Отождествление с молодежными антибуржуазными выступлениями 60-х годов XX века, которые продемонстрировали полное неприятие стержневых принципов западной культуры и отторжение ее как «культуры отцов».

Сам термин «контркультура» был введен в научный оборот американским социологом Теодором Роззаком (р. 1933). Носителем контркультуры является молодежь индустриально развитых стран Запада, а наиболее известными представителями - субкультуры «хиппи», «панков», «рокеров», «тинейджеров» и др. Деятели различных ветвей контр культуры:

Возводят в культ созерцательность и бесцельное времяпрепровождение;

Игнорируют индивидуально-личностный принцип жизни как высшую ценность классической западной цивилизации.

(c) Aбракадабра.py:: При поддержке InvestOpen

На всем протяжении человеческой истории и в современную эпоху в мире существовало и существует огромное разнообразие видов культур как локально-исторических форм общностей лю­дей. Каждая культура является результатом деятельности своего творца - этноса или этнической общности. Развитие и функцио­нирование культуры представляет собой особый способ жизне­деятельности этноса. Поэтому каждая культура выражает специ­фику уклада жизни ее создателя, его поведения, его особый спо­соб мировосприятия в мифах, легендах, религиозных верованиях и ценностных ориентациях, придающих смысл существованию человека.

Среди всего многообразия этнических культур учеными выде­ляется тип традиционной (архаической) культуры, которая рас­пространена в обществах, где изменения незаметны для жизни одного поколения. В этом типе культуры господствуют обычаи и передаваемые из поколения в поколение традиции. Традиционная культура органично сочетает в себе составляющие ее элементы, внутри нее человек не чувствует разлада с обществом. Такая куль­тура органично взаимодействует с природой, едина с ней, она ориентирована на сохранение самобытности, своего культурного своеобразия. Традиционная культура, как правило, доиндустри-альна, бесписьменна, основной род занятий в ней - сельское хо­зяйство. В мире есть также традиционные культуры, которые до

сих пор находятся на стадии охоты и собирательства. В настоящее время в Ареальной картотеке человеческих отношений зафикси­ровано более чем 600 традиционных (архаических) культур.

Для этнологии вполне закономерен вопрос о соотношении традиционных культур с современной исторической действитель­ностью. Изучение этого вопроса, в свою очередь, требует иссле­дования основных черт традиционной культуры.

Важнейшим свойством традиционной культуры является ее синкретизм, выражающийся прежде всего в целостности, нерас­члененности трех форм бытия: культуры, общества и человека. Каждый член родо-племенного коллектива равен целому - у всех одно имя, одна раскраска тела, одни украшения, одни мифы, об­ряды, песни. Иначе говоря, «я» полностью растворено в «мы». Не отделяет себя человек и от природы, считая себя такой же ее ча­стью, наделенной душой, как и растения, животные, горы, реки и т.д. Синкретизм проявляется также и в структуре самой культу­ры, не расчлененной еще на отдельные сферы с выработанными самостоятельными функциями.

Воплощением этого синкретизма является миф - синкретиче­ское образование, воспринимающее мир как целостность и со­держащее в зародыше все выделившиеся позднее сферы культуры. В мифе осуществляется совпадение чувственного образа, полу­ченного от определенных элементов внешнего мира, и общей идеи. Он существует не в общих понятиях, а в конкретно-чувственных образах, что ведет к тождественности материального мира и его картины, духовного образа, созданного человеком. Это не вера и не знание, а чувственное переживание действитель­ности. Но самое главное - этот способ восприятия и объяснения мира определяет место человека в окружающем мире и формирует чувство уверенности для существования и деятельности в нем. Формирующееся при этом нерасчлененно-целостное мышление связывает, а не разделяет, отождествляет, а не противопоставляет различные стороны жизнедеятельности человека. Поэтому миф на данном этапе развития сознания оказывается во много раз силь­нее аналитического мышления.

Вторым существенным признаком бесписьменных культур яв­ляется традиционность. Все особенности структуры бытия и быта, мифы и обряды, нормы и ценности такого общества были ста­бильными, жесткими, нерушимыми и передавались из поколения в поколение как неписаный закон. Власть традиции - этого куль­турного заменителя утраченного человечеством генетического способа передачи поведенческих программ - была абсолютной, освященной мифологическими представлениями. Ведь миф по своей природе претендует на абсолютность всего, утверждаемого

им, требует от каждого индивида безусловного принятия его сис­темы идей и чувствований и их передачи в неприкосновенном ви­де из поколения в поколение.

Но как ни велика была сила традиций, они не могли сохра­няться вечно. Медленно и постепенно в культуру проникали но­вации, в единой синкретической культуре начинали выделяться отдельные самостоятельные ее сферы, люди начали вычленять себя из мира, осознавать свое «я», отличное от «мы». Так возни­кали традиционные культуры.

Власть традиции очень велика и здесь. И хотя поведение чело­века намного разнообразнее, чем в архаической культуре, все же и оно подчиняется нормам, выработанным в обществе. Реально эти нормы представлены в виде совокупности особых типовых про­грамм - стереотипов поведения. Они обычно заранее предусмат­ривают большую часть ситуаций, могущих возникнуть перед че­ловеком в его повседневной практике. Обоснованием такого рода стереотипов служит ссылка на закон предков - основной способ мотивации действий в традиционной культуре. Вопрос: «Почему так, а не иначе?» - просто не имеет значения в ней, так как весь смысл традиции - сделать так, как было сделано в первый раз. Таким образом, именно прошлое (в виде закона предков, мифа) выступает в традиционной культуре в качестве объяснения на­стоящего и будущего.

В основе этих стереотипов поведения лежат не правила, как в современном обществе, а образы, модели (изначально зафиксиро­ванные в мифах), и следование им становится обязательным усло­вием социальной жизни коллектива. Такие образцы имеют син­кретический, нерасчлененный характер. Позже из них выделятся юридические, этические, религиозные и другие нормы, которые пока содержатся в них в виде зародышей.

Важное свойство традиционных стереотипов поведения - их автоматизированность. Они совершаются бессознательно, так как в традиционной культуре вся жизнь человека предопределена единственно возможным образом, у него нет права выбора, как в современном обществе, осознающем, что жизнь может идти по разным, часто альтернативным путям развития, причем решение принимает сам человек.

В традиционной культуре структурирующей является идея суще­ствования центра и периферии. В центре находятся сакральные элементы, определяющие нормы, ценности, представления о добре и зле в данной культуре, а также знание о необходимых действиях по поддержанию гармонии мира. На культурной периферии -обычная, повседневная жизнь людей. Наследием, оставшимся от архаических культур, их синкретизма, является принцип единства

мира, неотторжимости его отдельных составляющих элементов. В мире нет предметов или явлений, абсолютно изолированных от других. Каждый из них множеством нитей связан с остальными предметами и явлениями, содержит в себе их частицы. Все находит­ся во всем. В частности, это означает, что быт, сфера профанного (обыденного) оказывается насыщенной символикой, истинное зна­чение которой лежит в области сакрального. Так формируется ми­фологическая модель мира, и в традиционной культуре продол­жающая играть важнейшую роль. Только позднейшие этапы разви­тия культуры привели к поляризации этих двух сфер.

Целостность этой культуры в сочетании с отсутствием специ­альных средств циркуляции информации приводит к тому, что каждый элемент культуры используется гораздо полнее, чем в со­временном обществе.

Дело в том, что для современного человека весь окружающий его мир подразделяется на две части: мир знаков и мир вещей. Существует специализация знаковых систем, в соответствии с ко­торой все явления мира могут быть использованы и как вещи, и как знаки. В зависимости от того, какие их свойства актуализи­руются, вещность или знаковость, они принимают тот или иной статус. Человек постоянно занимается определением семиотиче­ского статуса окружающих его вещей. Этот процесс автоматизи­рован и происходит на подсознательном уровне. Можно выделить три группы вещей: с постоянно высоким семиотическим статусом -вещи-знаки (амулеты, маски, флаги, гербы), они важны не своей материальной ценностью, а символическим значением; вещи с по­стоянно низким семиотическим статусом - материальные предме­ты, которые используются в современной культуре и могут удов­летворять только конкретные практические нужды; основная группа состоит из вещей, которые могут быть и вещами, и знака­ми, иметь материальную ценность, удовлетворяя какие-то прак­тические потребности, и нести определенную символическую на­грузку. По сути дела, только последнюю группу составляют пол­ноценные вещи. Проблема заключается в том, что в нашем мире таких вещей не слишком много, а крайний рационализм совре­менного научного мировоззрения приучил нас не только к твер­дой уверенности, что знаковая деятельность вторична, но и к то­му, что четкое разделение утилитарного и знакового аспектов су­ществовало всегда. И мы не видим, что это утверждение неверно не только для традиционной культуры, но и для современной. Ведь и в нашей культуре многие вещи утилитарного назначения имеют дополнительный эстетический смысл или указывают на определенный социальный статус их владельца. Например, часы «Роллекс», перьевой «Паркер» являются не просто часами и руч-

кой, но еще и символами принадлежности к определенной соци­альной группе, символами богатства и респектабельности.

Поэтому невозможно четко разделить рациональное и ирра­циональное, в том числе и в вещах. Все, что способно воздейство­вать на ум, чувство и волю, утверждает свою несомненную реаль­ность. И в этом смысле символическое значение вещей не менее реально, чем их утилитарная ценность. Нельзя также ставить во­прос, что первично: вещность или знаковость. Предмет становит­ся фактом культуры, если он соответствует и практическим, и символическим требованиям.

Все эти свойства вещей намного отчетливее прослеживаются в традиционной культуре.

Так как в традиционной культуре мир воспринимается как це­лостность, все вещи и явления мира просто не могут выполнять какую-то одну функцию - они обязательно полифункциональны. Там нет ни вещей-знаков, ни вещей - материальных предметов. Любая вещь может служить одновременно как утилитарным, так и символическим целям. Поэтому традиционная культура исполь­зует как семиотические (знаковые) объекты не только язык, миф, ритуал, но и утварь, экономические и социальные институты, сис­темы родства, жилища, пищу, одежду, оружие. Например, даже в зрелой китайской культуре бронзовые сосуды использовались не только по их прямому назначению: их украшения, рельефы несли в себе большой объем информации об устройстве мира, его цен­ностных ориентациях и т.д. При этом мы можем с полным осно­ванием сказать, что основное предназначение этих сосудов - слу­жить источником информации о мире, а возможность их утили­тарного использования - следствие их основной функции. Таким образом, в традиционном обществе вещи всегда суть знаки, но и знаки всегда вещи.

Поэтому если в современном обществе можно говорить о су­ществовании материальной и духовной культуры, то в традици­онном такое деление даст заведомо искаженную картину.

Принципиальные особенности функционирования вещей в традиционном обществе проявляются уже в процессе их изготов­ления. Мастер в архаической и традиционной культуре, создавая вещь, осознает, что он при этом повторяет те операции, которые в Начале мира выполнял Творец Вселенной. Таким образом, воз­никает достаточно отчетливое осознание того факта, что человек продолжает дело демиургов, не только восполняя естественные потери, но и дальше заполняя мир. Поэтому технология изготов­ления вещей всегда относилась к сфере сакрального (священного). Еще в "очень далекие времена произошло выделение в отдельные касты ремесленников, причем их сила и могущество в глазах ос-

" А. П. Садохии

тального общества выходили далеко за рамки ремесла, делая их посредниками между миром человека и природой. Еще в про­шлом веке в Европе сохранялось особое отношение к кузнецам и мельникам - как к колдунам, знающимся с дьяволом.

Человек традиционной культуры ведет постоянный диалог с природным окружением. Он нацелен не на покорение природы (как это характерно для современной европейской культуры), а на сотрудничество с ней. Поэтому, собирая материал для изготовле­ния какой-либо вещи, мастер должен был не просто взять любой подходящий материал (дерево, глину, руду и т.д.), а попросить на это согласия у природы. Это было нужно, чтобы он удовлетворял не только физическим, но и символическим требованиям, соотно­сился с такими понятиями, как жизнь, счастье, чистота и т.п. Ма­териалы, которые шли на изготовление вещей, обладали особым статусом - они были исходным сырьем для сотворения мира и са­мого человека. Поэтому приемы, которые, согласно мифам, ис­пользовались богами при этом, легли в основу и традиционной технологии. Обычно это означало жесткие пространственно-временные рамки для всего процесса (сделать вещь там-то и то­гда-то или выбросить недоделанное), строго ограниченный выбор материала, зафиксированное для каждого конкретного случая преобразование материала с помощью огня, воды, воздуха, и, на­конец, «оживление» созданного - ибо не может в живом мире су­ществовать мертвый предмет.

Все эти ступени занимали довольно много времени и, с точки зрения современных исследователей, включали много излишних операций (ритуалы, танцы, заклинания), которые не требовались в технологической цепочке. Это так называемая избыточность технологических процессов. Но она существует только с точки зрения современного человека, не обращающего внимания на символический мир. На самом деле именно ритуал породил тех­нологию, а не технология сопровождалась ритуальными дейст­виями. Мастер совершал ритуал, а то, что в его результате полу­чался полезный предмет, понималось как естественное следствие правильной изначальной схемы.

Исходя из этого, формы всех вещей были жестко зафиксирова­ны, оформление вещи не допускало никакой фантазии. Здесь в действие вступала магия, поскольку вещам придавалась форма какого-либо объекта из окружения человека (животного, растения и т.д.), при этом происходило наделение вещей их характеристи­ками. В данном случае мы сталкиваемся с явлениями того же по­рядка, что и охотничья магия (перед началом охоты проводился специальный ритуал - в магическом танце охотники должны были убить зверя - переодетого шамана, это должно было обеспечить

успех в реальной охоте). Если для нашего рационального ума су­ществует только функция вещи, заложенная в процессе ее произ­водства, то для мифологически мыслящего человека она -прояв­ление ее собственных, только ей присущих черт.

Мало было только изготовить вещь. К новым вещам всегда относились настороженно. Поэтому, прежде чем они начинали использоваться, устраивалась проверка на их соответствие исход­ным образцам. Обычно это были какие-нибудь символические процедуры. Если вещь не проходила испытания, это означало, что был нарушен ритуал ее создания - обычно в каких-то символиче­ских операциях. Такие вещи отвергались, считались средоточием враждебных человеку сил, например топоры, которые могли пора­нить своего хозяина, или дома, приносящие несчастья своим вла­дельцам. Удовлетворительный исход испытаний означал, что по­явилась новая вещь, которая, наряду с возможностью ее практиче­ского использования, представляла собой модель мира и воспри­нималось как живое существо со своими особенностями, что отра­жалось в имени, дававшемся этой вещи. Дольше всего такое отно­шение сохранялось применительно к оружию, особенно мечам. Не­даром в истории известны имена не только героев, но и их оружие (Эскалибур - меч короля Артура, Дюрандаль - меч Роланда).

Полноценность вещей в традиционных культурах, принадлеж­ность их одновременно двум мирам - профанному (обыденному, материальному) и сакральному (знаковому, символическому) -делает возможным использование их в обрядах и ритуалах, яв­ляющихся важнейшими регуляторами поведения в традиционных обществах.

Каждый вопрос экзамена может иметь несколько ответов от разных авторов. Ответ может содержать текст, формулы, картинки. Удалить или редактировать вопрос может автор экзамена или автор ответа на экзамен.

Традицио́нная культу́ра — автохтонная культура традиционного общества, а также народная культура. Как правило, противопоставляется тем элементам культуры, которые возникли относительно недавно (за последние 100—150 лет), были привнесены извне или имеют элитарное происхождение. Например, культуру допетровского времени, как правило, называют «русской традиционной культурой», в то время как русская литература XIX века (развивавшаяся под европейским влиянием и создаваемая дворянством) относится к «русской классической культуре». Интерес к традиционной культуре в современных исследованиях существенно возрос. Это связано с тем, что в условиях глобализации и информатизации традиция становится связующим звеном с исторической памятью и помогает сохранить национально-культурную идентичность. Однако анализ специальной литературы существенно затруднен вследствие того, что само понятие «традиционная культура» трактуется различным образом. Отсюда существование на равных таких терминов, как «традиционная», «архаическая», «доиндустриальная», «аграрная», «крестьянская», «до-письменная», «бытовая», «повседневная», «неспециализированная» (культура), наконец, «фольклор», которое демонстрируют современные исследования, посвященные аналогичной проблематике. Представляется, что выбор названия связан с исследовательскими задачами и теми аспектами явления, которые требуют определенной фиксации. Это может быть способ опредмечивания информации (в этом случае культура определяется как «до-письменная»), тип социальной трансляции («традиционная»), социальный носитель («крестьянская»), характер производства («неспециализированная»), уровень ожидаемости и прецедентности («бытовая», «повседневная»), соотнесенность с определенным периодом общественного развития («архаическая», «доиндустриальная»), тип хозяйствования («аграрная»). В данной статье выделяются основные из них.

1. Философско-социологический подход к рассмотрению традиционной культуры предполагает выделение двух ее аспектов — субстанционального (это те элементы социокультурного опыта, которые транслируются) и функционального (учитывающего, каким «коммуникативно-трансляционно-трансмутационным» способом «внутри- и межпоколенного взаимодействия людей» осуществляется эта передача). Иными словами, традиционная культура здесь определяется как «механизм воспроизводства социальных институтов и норм, при котором поддержание последних обосновывается, узаконивается самим фактом их существования в прошлом». Традиционная культура функционирует как система, обеспечивающая воспроизводство в системах современной культуры тех образцов прошлой деятельности, которые выдержали испытание временем и были апробированы в аналогичных социокультурных условиях.

Эта культура непосредственно связана с традицией, характеризующей такие самоорганизующиеся и саморегулирующиеся системы человеческой деятельности и связанный с ними социокультурный опыт, функционирование и развитие которых не связано с институциональными формами обеспечения через специальный аппарат власти. Правомерность этих образцов жизнедеятельности определяется самим фактом их существования в прошлом, а их эффективность оценивается через точность следования прецедентному образцу. Основными формами трансляции этой культуры при этом выступают фольклорно-мифологические формы и ритуалы. Постоянное воспроизведение однажды заданных образцов поведения выступает в качестве обычаев, постепенно утрачивающих свою сакрально-ритуальную составляющую. Отсюда консерватизм, статичность, экстенсивность развития.

1. Весьма содержательную трактовку народной культуры в рамках социологического подхода предлагает К. Б. Соколов. Исследователь исходит из того, что одной из основных функций традиционной культуры является утверждение определенной картины мира. Оставаясь в рамках этой логики, автор считает необходимым исследовать фольклор с точки зрения теории субкультурной стратификации. Исследователь опирается на тезисы Б. Асафьева и Б. М. Бернштейна о создании «каждой культурой» и «каждым социальным слоем» близкого им искусства и, соответственно, о существовании в каждом социуме различных культур, обслуживающих определенный класс, а также на субкультурную концепцию М. С. Кагана. Автор отмечает существенное усложнение субкультурной структуры современного города, включающей десятки субкультур разного рода. При этом у каждой субкультуры формируется особая картина мира и особый образ жизни, воплощаемые своеобразным фольклором.

Данная концепция была представлена чуть ранее в обстоятельном исследовании, подготовленном коллективом Государственного института искусствознания под руководством К. Б. Соколова, «Художественная жизнь современного общества», первый том которого посвящен исследованию специфики проявления в художественной культуре субкультур и этносов. В статье, посвященной субкультурной стратификации современного фольклора, автор выделяет следующие субкультуры, создающие специфический фольклор: национальные субкультуры этнических меньшинств, гуманитарную интеллигенцию, субкультуры предпринимателей и представителей чиновничьей номенклатуры, субкультуры разных конфессий — от православных до кришнаитов, молодежные субкультуры, субкультуры кадровых рабочих-профессионалов, лимитчиков и бомжей, субкультуры уличных подростковых группировок. Особый интерес представляет фиксированные автором новые субкультурные образования, возникшие в результате экономических трансформаций в обществе, вокруг которых и в среде которых также сложился определенный фольклор — «мобильные профессионалы» («яппи»), «новые русские».

Необходимо отметить, что субкультурный подход к анализу фольклора оказался столь продуктивным, что вызвал ряд публикаций, следующих этому принципу. Среди них фундаментальностью отличается исследовательский проект «Современный городской фольклор», где применяется следующая схема его исследования, отраженная в композиции книги: традиции субкультур — ритуалы и обряды современного города — картина городского пространства — жанровый состав вербального фольклора — речевой обиход города. Исследуя субкультуры в аспекте той информации, которые в их границах передается традиционным способом, авторы выделяют мифологию и обряды туристов, профессиональных программистов, врачей, солдат срочной службы, студентов, парашютистов и многих иных групп. Эти социальные страты, в количественном отношении не представительные (к примеру, мир больницы, прихрамовой среды, коммунальных квартир), обладают, тем не менее, собственным видением мира, приоритетами, жизненной стратегией, модой, сленгом, стилем жизни, бытовыми привычками, особым отношением к представителям всех иных субкультур и, конечно, фольклором.

В рамках социологического подхода выстраивает свою теорию традиционной культуры А. В. Захаров.Ключевым для него является вопрос о том, что есть традиция — содержание культуры или способ ее функционирования и, соответственно, какая методология является здесь более приемлемой и адекватной самому предмету исследования. Автор субстанциональному подходу предпочитает функциональный и пытается выявить специфику этого способа трансляции культуры по сравнению со всеми иными способами социальной коммуникации. О традиционной культуре, по его мнению, можно говорить, когда современность «интерпретируется, оценивается, легитимируется сквозь «призму» прошлого, когда прошлое делается исходной точкой для понимания настоящего». Для автора основным является, прежде всего, не эстетическое или морально-нравственное содержание артефактов определенной культуры, но тот общественный способ, «которым производятся, тиражируются, потребляются духовные (символические) ценности». Представляется, что подобный подход является весьма продуктивным, так как позволяет рассматривать с аналогичных позиций и массовую и элитарную культуру.

1. «Социогуманитарный» подход доминирует в коллективной монографии, посвященной особенностям функционирования традиционной культуры в современных условиях. Авторы выделяют в традиционной культуре два блока, включающие «нормы-ценности-смыслы-символы» («представления о природе, космосе, месте человека в мире, религиозно-мифологические понятия об отношениях человека с некими высшими и низшими силами, представления об идеалах мудрости, силы, героизма, красоты, добра и зла, о формах «правильного» и «неправильного» поведения и устроения жизни, о служении людям, отечеству (буквально — стране, земле отцов) и др.»), воплощенные в культурных текстах разной знаковой природы, а также «формы их функционирования и социальной трансмиссии».

Авторы в качестве наиболее существенных выделяет следующие составляющие традиционной культуры: культурный текст в широком (не только вербальном) смысле; социального носителя — субъекта культуры; социальные механизмы трансмиссии культуры; социальные функции культуры в обществе. Подобный подход к анализу народной культуры представляется продуктивным, так как позволяет рассматривать в качестве ее элементов не только готовые результаты деятельности, но также и «технологии поведения» — институализацию, регламентацию и регулирование — как механизмы включения индивида в определенную социальную общность, а данной общности — в окружающий мир. Данный метод анализа культуры является не только оправданным, но и в отдельных случаях, при изучении конкретно-исторических типов культур и локальных социокультурных общностей, необходимым.

Подобное рассмотрение культуры позволяет установить ее параметры как принципиально отличной от всех иных, сделать функционирование культуры в границах «качественно определенной» социальной общности «эмпирически воспринимаемым». В рамках этой парадигмы возможно создание модели актуальной культуры определенного общественного образования и описание универсальных для любой человеческой общности, и вместе с тем имеющих конкретно-исторический характер ее культурных форм, в качестве которых выступают знания, обычаи, традиции, ценности, идеи, нормы, верования, язык, мифы, представления и т. п.

Вместе с тем подобный подход обладает и существенными недостатками и, прежде всего, объединением различных принципов рассмотрения данного феномена. Ощущая проблематичность применения совокупного определения народной культуры, которое предлагается в монографии, автор раздела, посвященного обоснованию подобного подхода, Н. Г. Михайлова предлагает «сформировать предмет изучения “наборным способом”» и включить в народную культуру ее исторически сложившиеся разновидности (городскую, крестьянскую, слободскую), творческую продукцию современных субкультур, адаптированные формы профессиональной культуры, а также ее различные промежуточные формы. Действительно традиционная культура является достаточно сложным феноменом, сущностные особенности которого трудно фиксируемы, что отмечает и сама автор, определяя ее как «собирательное понятие, не имеющее четко определенных границ и включающее культурные пласты разных эпох от глубокой древности до настоящего времени». В качестве ее основных признаков выделяются: осознание субъект-носителем идентификации с народом (что позволяет авторам определять данную культуру как «народную») и неспециализированный характер культурной деятельности. Однако в качестве комментария можно отметить, что данные признаки не могут выступать в качестве сущностных характеристик этого вида культуры: идентификация с народом характерна и для субъекта высокой культуры (другое дело, что именно акцентировать в содержании этого понятия его этногенетическую или этносоциальную составляющую). Принцип неспециализированности деятельности не позволяет включать в это явление, к примеру, изделия народных промыслов, создаваемых мастерами, обретающими опыт в процессе долгой практики. (К слову, неудовлетворительность этих признаков народной культуры отмечает и К. Б. Соколов). Действительно же существенным качеством народной культуры, выделенным Н. Г. Михайловой, представляется ее способность функционировать вне институционально-организационных форм (это «культура по преимуществу или исключительно устной традиции, бытующая и в прошлом и в настоящем по фольклорному типу, т. е. передаваемая от лица к лицу, от поколения к поколению в акте непосредственной коммуникации»).

1. В фольклористике равноупотребительными являются термины «народная культура», «традиционная культура» и «фольклор» в его «широком» (К. В. Чистов) смысле, охватывающем «весь комплекс явлений данного народа». Тем не менее различие между этими терминами есть и достаточно существенное. Под традиционной культурой в большинстве исследований понимается «вся народная традиционная крестьянская духовная и отчасти материальная культура», определяющая «качественные, наиболее устойчивые…и проявившие свою безусловную ценность параметры» и «ставшая общезначимой для всех или, по крайней мере, для большинства социальных групп» Причем традиционность определяет ценностно-нормативное содержание данной культуры, а также социальные механизмы его передачи, а «народность» — самоидентификацию с народом, выраженную в стереотипах социального поведения, ценностно-нормативных системах, обыденных представлениях. Фольклор же трактуется как «специфическая подсистема», выполняющая весьма важную роль в системе традиционной культуры, в специфических формах интегрирующая, закрепляющая и аккумулирующая традиционную информацию, выработанную этносом или его локальной группой.

Иначе говоря, фольклор — это «специфический “язык” традиционной культуры, отличающийся от других «языков» — орнамента, мелоса, знаковой и символической информации, передававшейся вещами — предметами материальной культуры». Характерно, что сами исследователи подобную семантическую подвижность границ данных терминов воспринимают как свидетельство определенного теоретического неблагополучия в границах фольклористики и этнологии. Характерно, что эта проблема теорминологической поливалентности была отмечена во многих исследованиях середины и первой половины прошлого века, где известные отечественные и западные ученые предпринимали активные попытки систематизировать и классифицировать определения фольклора, выделив среди них концептуально сходные. Между тем, проблема определения собственного предмета исследования фольклористикой не решена до сегодняшнего дня, о чем свидетельствует, по мнению К. В. Чистова, наличие «широкого» и «узкого» употребления термина.

В некоторых исследованиях фольклор все еще определяется как своеобразное пережиточное явление. Этим термином обозначают как исключительно устное творчество — словесное и песенное, так и хореографическое, игровое. При этом от данного явления искусственно отторгаются лубок, народная игрушка, предметы народных промыслов, которые в эмпирическом пространстве неразрывно связаны со словесным народным творчеством как имеющие общую с ним природу и выражающие единые ценности. Стремясь преодолеть это противоречие, некоторые ученые в совокупность явлений, обозначаемых данной категорией, включают не только прикладное изобразительное искусство, но и распространяют это понятие на все известные формы народного художественного творчества, в том числе, народные знания, фольклор, искусство. Таким образом, термин «фольклор» с момента его введения Уильямом Томсом в 1846 году в научный оборот, до сих пор не имеет единственного, общепринятого значения, что и отражает научная литература, как посвященная самому этому явлению, так и дискутирующая данную терминологическую проблему.

На совещании правительственных экспертов по сохранению фольклора при ЮНЕСКО, состоявшемся в Париже 1 марта 1985 г., было выработано следующее определение: «фольклор (в более широком смысле традиционная народная культура) — это коллективное и основанное на традициях творчество групп или индивидуумов, определяемое надеждами и чаяниями общества, являющееся адекватным выражением их культурной и социальной самобытности; фольклорные образцы и ценности передаются устно, путем имитации и другими способами. Его формы включают язык, устную литературу, музыку, танцы, игры, мифологию, обряды, обычаи, ремесла, архитектуру и другие виды художественного творчества».

Отражая это многообразие подходов к определению понятия «фольклор», К. В. Чистов предложил выделить среди них 4 основные концепции:

1) социологическую (и историко-культурную), где народная культура понимается как устно передаваемый простонародный опыт и знания. Иными словами, народная культура здесь трактуется максимально расширительно как вся духовная культура и некоторые формы материальной культуры, относящиеся к архаическому периоду развития и имеющие социологическое ограничение («простонародность»);

2) эстетическую, где фольклор определяется как «художественная» коммуникация;

3) филологическую, акцентирующую вербальность, связанность этой традиции со словом;

4) «теретико-коммуникативную», где фольклор понимается как знаково-символическая система, возникающая в границах до-письменной культуры.

Таким образом, в рамках этнографического подхода акцентируются такие качества народной культуры, как ее связь с архаической культурой и принадлежность к определенной социальной группе («народу» как противостоящему «привилегированному меньшинству»). Это достаточно устоявшееся представление о фольклоре как о народной крестьянской духовной культуре, способом функционирования и трансляции которой является устная традиция, в настоящее время многими исследователями рассматривается как ограниченное. Сегодня те признаки фольклора (а именно, принадлежность крестьянской традиции и устный характер трансляции), которые еще в классических трудах В. Я. Проппа рассматривались в качестве его неизменных, родовых качеств, сегодня воспринимаются как лишающие эту категорию универсальности, не позволяя рассматривать в качестве фольклора, по существу, преобладающую часть современной народной культуры.

На историческую и методологическую ограниченность данной категории в современных условиях неоднократно обращали внимание и авторитетные исследователи устного народного поэтического творчества С. Ю. Неклюдов и К. В. Чистов, отмечающие, что в подобном локальном ракурсе рассмотрения все тексты, претендующие на звание фольклорных, но не отвечающие принципу «изустности» и не имеющие связи с крестьянской средой, лишаются легитимности. Между тем, по мнению ученых, в современной культуре феномены фольклорного типа ярко проявляют себя и в городском контексте — в науке, литературе, искусстве, быту. Учитывая изменившуюся социальную и культурную реальность, многие из исследователей склоняются к такому пониманию фольклора, где он рассматривается исключительно в функциональном аспекте как совокупность вербальных или вербально-невербальных структур, циркулирующих в бытовой практике.

Таким образом, в рамках различных наук, где осуществляется осмысление народной культуры, начинает преобладать функциональный подход, где определение данного феномена постепенно перемещается из области его содержания в область условий его функционирования. В настоящем же исследовании данный аспект существования народной культуры, безусловно, учитывается, что, собственно отражается в тезисе, отстаиваемом автором на протяжении почти десяти лет, согласно которому массовая и народная культура проявляют существенное не генетическое, но функциональное родство, проявляющееся в их анонимности, вариативности, неспециализированности (речь идет о содержательном уровне самих артефактов, а не их творцов), формульности, интерактивности.

Между тем, подобный подход, несмотря на все свои достоинства, имеет и ярко выраженный недостаток, который проявляется в том, что в условиях постиндустриального и информационного общества основным каналом циркуляции преобладающего большинства культурных форм стали средства массовых коммуникаций, в том числе сетевые технологии. Причем, что весьма важно, этот способ циркуляции информации означает не только потребление феноменов культуры, но также и приобщение к какой-либо традиции, вхождение в определенную культуру и даже создание определенных культурных артефактов (примером этому служит вся сетевая культура). Поэтому ссылка на канал коммуникации в современных условиях не всегда позволяет определить специфику культуры, циркулирующей подобным образом. Исходя из этого, представляется, что тем единственным основанием, которое позволяет осуществлять подобные операции различения, является продуцируемый данной культурой тип личности, тип субъекта исторического действия.

Отсюда считаем возможным в рамках культурологического подхода определить традиционную культуру в качестве культуры, воспроизводящей такого субъекта исторического действия, как коллективная личность. Для личности подобного типа наиболее характерно отождествление себя с социальной группой, все представители которой объединены общностью культурных связей и механизмов жизнедеятельности. В таких обществах, называемых традиционными или доиндустриальными, господствуют коллективистские социальные представления, предполагающие неукоснительное соблюдение традиционных норм поведения и исключающие возможность проявления индивидуальной личностной свободы.

Иными словами эта культура воспроизводит такого субъекта исторического действия, который как индивид или как личность действует только в качестве выполняющего функции, возложенной на него общиной. Именно поэтому господствующие представления предстают как коллективные, а личность как «коллективная личность». В архаических бесклассовых обществах эта коллективная личность представительствует от имени всего племени, рода; в классовых обществах — рабовладельческом, феодальном — от имени «народа» как «простого народа», то есть от лица сословия, стоящего у основания социальной пирамиды; в современных обществах буржуазного типа — от имени этнических общностей, отдельных субкультур, по ментальности и структурным формам напоминающим народ. И племенная, архаическая культура, и народная (то есть, простонародная), и современные субкультурные общности, напоминающие квазиэтнические социокультурные образования, воспроизводят один и тот же коллективный тип личности.

Глава I. Сущностные основания традиционной культуры.

§ 1. Традиционная культура как объект и предмет исследования.

§ 2. Основания и детерминанты традиционной культуры.

§ 3. Пространство и время традиционной культуры.

§ 4. Метафизическая специфика традиционной культуры.

Глава II. Ценностная характеристика традиционной культуры.

§ 1. Аскиологическая модальность традиционной культуры.

§ 2. Динамика аксиологической модальности традиционной культуры.

§ 3. Правовые отношения традиционного общества.

Глава III. Эпистемология традиционной культуры.

§ 1. Нарратив как опыт сверхчувственного в традиционной культуре.

§ 2. Ритуальные нарративы как трансляторы утилитарных смыслов.

§ 3. Философские нарративы как трансляторы познавательных смыслов.

§ 4. Эстетические нарративы как трансляторы неутилитарных смыслов.

§ 5. Разрешение смысловых конфликтов.

Глава IV. Социальная память традиционной культуры.

§ 1. Этносоциальная память и идентичность традиционной культуры.

§ 2. Стратификация как способ функционирования социальной памяти.

§ 3. Ценностно-смысловые корреляты социальной памяти.

§ 3. Сакральное и профанное в социальной памяти.

§ 4. Традиционная культура как общество-мембрана.

Глава V. Диалектика единства и многообразия традиционных культур.

§ 1. Антиномии индоевропейской традиционной культуры.

§ 2. Место славян в индоевропейской традиционной культуре.

Глава VI. Статус традиционной культуры в современном мире.

§ 1. Постмодернизм и неотрадиционализм как пост-традиция.

§ 2. Традиционная культура и новации.

Введение диссертации2007 год, автореферат по культурологии, Тимощук, Алексей Станиславович

Актуальность темы диссертационного исследования. На протяжении нескольких веков страны «догоняющей» модернизации неуклонно стремятся превратиться в общество западного типа с характерными для него экономическими, идеологическими и политическими чертами. Постмодернизм провозгласил деконструкцию бытия, а вместе с ним и остатков традиционной культуры. В связи с этим возникла настоятельная потребность в экспертизе последствий такого отрицания.

В конце XX в. стали быстро развиваться процессы интеграции мировых культур. С одной стороны, происходит вымирание традиционных культур под влиянием глобализации, культурного униформизма, а с другой - наблюдается коммуникация носителей разных культур, их культурная полифония, что, наоборот, способствует принятию инокультурных ценностей. Возник, в частности, целый комплекс проблем межкультурного взаимодействия: транскультурность, культурный плюрализм, трансляция языков культур, столкновение цивилизаций. Современное мировое сообщество стремится к поликультурности, для которой необходима выработка правильного отношения к другому, что требует понимания иных культурных моделей.

Прогнозирование бытия социума становится все более затруднительным вследствие перехода от биполярной системы к системе многополярной, где определяющими факторами выступают разнообразные традиционные культуры. Традиционные общества из объекта наблюдения все чаще выдвигаются на роль парадигмальных двигателей и творцов истории, хотя различия между культурными мирами до сих пор представляются неустранимыми. Не ясно, как эти параллельные и пересекающиеся культурные миры могут сосуществовать в новом глобальном порядке. Решение этой проблемы продиктовано всеобщими изменениями в мировоззрении человечества и невозможно без изучения традиционной культуры, выяснения ее сущности и существования, выдвижения типологии традиционных культур.

Сегодня мир колеблется между процветанием и нищетой, НТП и экологическим коллапсом, личностью и цифрой, бесконечным и частным. Налицо «усталая» генерация ироничных смыслов, самозамкнутость, нескончаемое ожидание «туристической» свободы, поиски подлинного, потерянного и сокровенного в киберпространстве. Поэтому в контрасте с процессами дегуманизации и глобализации, активно действующими в потребительском обществе, в последнее время все чаще происходят обращение к моделям архаических, традиционных культур, возврат к собственным корням. Традиционным культурам сегодня принадлежит важнейшая роль в межкультурном полилоге, ибо их сфера бытия оказывает воздействие на мировую культуру. Таким образом, изложенные обстоятельства придают особую актуальность исследованию сущности и существования традиционной культуры.

Степень научной разработанности проблемы. Изучением традиционной культуры ученые занимаются на протяжении достаточно длительного периода времени, на разных уровнях, в различных аспектах. Вместе с тем этот процесс неоднороден и противоречив. В общественном сознании конкурируют две концепции традиционной культуры, традиционного общества, традиции1 -линейная и дискретная. Линейная парадигма характеризует развитие общества как прогресс от варварства к цивилизации (Вольтер, А. Р. Тюрго, J1. Г. Морган), развивает идею исторического прогрессивизма (Г. В. Ф. Гегель, К. Маркс).

Дискретная парадигма рассматривает традиционные культуры как автономные, разрозненные образования. Этому направлению свойственны преодоление оценочных и этнографических характеристик традиционной культуры (И. Гердер, К. Мангейм, Р. Арон, К. Леви-Строс), апология предания, предрассудка (Х.-Г. Гадамер), актуализация ценностного мышления (В. Виндель-банд), метафизическая оценка традиции (Р. Генон, Т. Б. Любимова).

Дискретная и линейная парадигмы нашли свое отражение и в отечественной науке. Можно утверждать, что они до сих пор сохраняют свою конкуренцию в толковании традиционной культуры, особенно в контексте концепции модернизации общества.

1 Традиция, традиционная культура и традиционное общество существуют во взаимосвязи подобно тому, как существуют во взаимосвязи электрон, электромагнитное поле и электропроводная среда.

Первым критическим исследователем традиционной культуры является социолог Э. Шилз1. Он раскрыл сущность традиции как преемственности представлений и веры в легитимность авторитета, принимаемого в качестве передатчика. Шилз указал на недостаток в объяснении традиции как повторяемости структур поведения и характера верований в течение длительного времени, а традиционного общества - как «прецедентного» и подверженного медленным переменам. Э. Шилз предположил, что поверхностные объяснения в социологии есть результат зацикленности на коротких исторических фазах развития, когда механизм легитимации прошлого работает дорефлективно, лишь на основании того, что это прошлое. Изучение истории отличается от изучения традиции тем, что в первом случае мы имеем дело с прошлым, а во втором - с тем, как люди относятся к прошлому. В основу работы положена мысль, что традиционная культура - это, прежде всего, наше отношение к прошлому, а не просто исторический артефакт.

Американский социолог плодотворно развил идею центр/периферия в объяснении традиционной культуры как общества централизованной харизмы; в современном обществе харизматическая активность носит распределенный характер2, она рассеяна между социальными институтами, малыми группами, телеведущими, рок-звездами и т.п.

Другим интересным вкладом Э. Шилза в теорию традиции является анализ прошлого как объекта привязанности. При функционировании преемственности традиционной культуры неосознанно принимается мнение, что прошлое лучше настоящего. Э. Шилз объясняет этот психологический аспект представлениями о первоначальном контакте со священным началом, а также реминисценциями «золотого века». Эти идеи, на наш взгляд, являются плодотворными при разработке традиционной культуры, ориентированной на прошлое и видящей во времени активное преобразующее начало, а не просто атрибут материи.

1 См.: Shils Е. Tradition and Liberty: Antinomy and Interdependence // Ethics. 1955. № 3. ShilsE. Tradition. Chicago, 1981.

2 См.: Shils E. Centre and Periphery I I The Logic of Personal Knowledge: Essays. Polany M. (ed.) London, 1961.

Американский социолог, однако, считал, что традиционные представления неизбежно постепенно меняются. В нашей работе будет предложена модель сохранения аксиологического ядра традиции при изменении норм и знаний.

Э. С. Маркарян смело для отечественной науки того времени защитил традиционные культуры как выраженный в социально-организованных стереотипах групповой опыт, который путем пространственно-временных трансмиссий актуализируется и воспроизводится в различных человеческих коллективах. Традиция у Э. С. Маркаряна рассматривается как механизм социальной стереотипизации опыта1.

Другой крупный советский исследователь традиционной культуры К. В. Чистов продемонстрировал, что традиционная культура выступает как способом трансмиссии, так и системой стереотипов, символов, представлений. Любое общество внешне является традиционным в силу наличия механизма трансмиссии культуры. Различия заключаются в особом содержании традиций. Если в обществе закладываются стереотипы ускоренного темпа развития, это приводит к понижению роли старшего поколения, семьи в трансляции содержания культуры2.

Российский методолог М. А. Розов обозначил традиционную культуру как способ аккумуляции, передачи, актуализации связи прошлого и настоящего, способ сберегающего обустройства жизненного пространства человека, программу трансляции, механизм социальных эстафет, волнообразную преемственность3.

Разработку структуры и генезиса традиционной культуры провел поль

1 См.: Маркарян Э. С. Культурная традиция и задача дифференциации ее общих и локальных проявлений // Методологические проблемы этнических культур: Мат. симпозиума. - Ереван: Изд-во АН АССР, 1978. Маркарян Э. С. Узловые проблемы теории культурной традиции // Советская этнография. 1981. № 2.

2 Чистов К. В. Традиция, «традиционное общество» и проблема варьирования // Советская этнография. 1981. № 2. Чистов К. В. Народные традиции и фольклор: Очерки теории. Д., 1986.

3 См.: Розов М. А. Знание и механизмы социальной памяти // На пути к теории научного знания. М., 1984. ский социолог Е. Шацкий1. В своем труде он высветил следующие проблемы бытия традиционной культуры: влияние письменности на традиционное мышление, антагонизм традиции и рациональности. Е. Шацкий провел демаркацию традиционализма от иных явлений, связанных с темпоральностью: консерватизм, архаизм, реставрационизм, реакционизм, патриархальность, ретроспекция. Внимание польского исследователя привлекли онтологические особенности расслоения традиционной культуры: традиция существует как действие, результат и отношение.

Е. Шацкий пришел к выводу, что понятие «традиционализм» не применимо к традиционному обществу, т.к. тот, кто живет по традиции, не нуждается в идеологии ее оправдания. Полагаем, что нет необходимости жестко разделять «традицию» и «традиционализм», т.к. последний есть движение, объединяющее приверженцев традиции в «посттрадиционных» условиях. Появление традиционализма - сигнал не разрушения традиционной культуры, а к ее реструктуризации в новых условиях. Е. Шацкий составил обширную историографию по проблеме традиции и традиционализма, однако мало внимания уделил влиянию статуса традиции на наследуемые ею нормы, ценности, знания, смыслы.

Выяснению специфики традиционной культуры посвящены труды Б. С. Ерасова2 Отечественный ученый проследил переосмысление понятия «традиция» в ходе возвышения культурных факторов самоопределения. Содержание этого понятия постепенно перераспределилось между идеологически нейтральными «самобытность», «идентичность», «специфика», «культурное наследие».

Б.С. Ерасов вводит понятие «самобытность» для анализа традиционной культуры, признает ее жизненным ядром традиционной культуры, динамическим принципом, соединяющим личность и народ с ценностями своей цивили

1 См.: Шацкий Е. Утопия и традиция. М, 1990.

2 Ерасов Б. С. Статус традиционности в науке о Востоке: освобождение от перегрузки категорий // Проблемы философии истории: традиция и новация в социокультурном процессе. Реферативный сборник. М., 1989. С. 48-54. Ерасов Б. С. Концепции самобытности как методологическая предпосылка цивилизационной компаративистики // Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия: Учеб. пособие для студентов вузов / Сост., ред. и вступ. ст. Б. С. Ерасов. М., 1998. С. 280-286. зации. «Самобытность», однако, является более аморфным понятием, в отличие от «традиции», которая имеет свои уровни, структуру. «Самобытность» также лишена преемственности, наследования, что очень важно при коммуникативной характеристике традиционной культуры.

В. М. Каиров раскрыл традиционную культуру как коллективную память, результат передачи устойчивых обычаев, порядков, правил поведения, жизненного опыта поколений1. С. С.Аверинцев определил суть традиционного типа рациональности, впервые предложил характеристику дорефлективность - рефлективность по отношению к традиционным культурам2.

Т. Б. Любимова продемонстрировала реверсию смысла в традиционной культуре и ее посттрадиционном «попурри». Толкуя дошедшие до нас вкрапления традиционной культуры как остатки разбитого стекла, Т. Б. Любимова продолжает в своих работах идеи Р. Генона в отношении традиционной культуры3. Феноменологический анализ традиционной культуры провел Б. Г. Соколов. Традиционная культура у него выступает составляющей общего процесса кон-ституирования бытийного пространства человеческого существования. Тради-рование есть ориентация на прошлое, процесс его воссоздания в настоящем4.

Нижегородский философ В. А. Кутырев истолковывает традиционную культуру как собственно бытие культуры и смысл бытия: мир традиционен, ибо он есть настоящее, присутствующее как в прошлом, так и будущем. Традиция (бытие, мир) - это действительность, но не потенция. Традиция - это онтологическая константа, путешествующая во времени без растворения в нем. В. А. Кутырев обобщил три разновидности понимания традиционной культуры, сло

1 См.: Каиров В. М. Традиции и исторический процесс. М., 1994.

2 См.: Аверищев С. С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью // Из истории культуры Средних веков и Возрождения. М., 1976. Аверищев С. С. Западно-восточные размышления, или о несходстве сходного // Восток-Запад. М., 1988. Аверинцев С. С. Две исторические формы европейского рационализма // Вопросы философии. - 1990. - № 2. Аверищев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996.

3 См.: Любимова Т. Б. Рене Генон об изначальном духовном принципе, традиции и контртрадиции // Эстетика на переломе культурных традиций. М., 2002. Сборники «Ориентиры» под ред. Т. Б. Любимовой.

4 Соколов Б. Г. Культура и традиция // Метафизические исследования. Выпуск 4: Культура. СПбГУ, 1997. жившейся к новому тысячелетию1. Традиция I представляет собой классическую трактовку дописьменного, доиндустриального общества. Традиция II -это модернистская интерпретация закрытого общества. В обоих случаях, традиция рассматривается как отрицательное, непрогрессивное явление. Традиция Ш понимается как пристанище экзистенциальных смыслов, иммунная система общества. Культуру общества высоких технологий В. А. Кутырев предлагает переименовать в «тектуру» - культуру человека, потерявшего связь с природой, окруженного искусственной реальностью извне и наполненного ей изнутри.

Внимание к традиционной культуре стало возрастать в связи с процессами модернизации в обществе. Ш. Эйзенштадт выступил критиком понимания традиции как «обычая», «бесконечного повторения» и проводил различия между ценностно-смысловыми (символическими) и институциональными сферами взаимодействия традиции. Он не соглашался с тем, что постоянное развитие и модернизация в различных институциональных сферах зависят от разрушения всех традиционных элементов. Успешная модернизация, напротив, может быть проведена при опоре на элементы традиционной регуляции (семья, община, институт). Ш. Эйзенштадт также утверждал, что традиция свойственна всякой социальной организации в целом2.

В. Г. Федотова изучает образ традиционного общества в связи с параметрами его модернизации. В качестве главных признаков традиционного общества она выделяет: доминирование традиции над инновацией, наличие религиозного или мифологического оправдания традиции, невыделенность индивидуальности и коллективистский характер общества, подчинение инструментальных ценностей мировоззренческим3.

М. М. Федорова проанализировала социальные различия традиционного и посттрадиционного общества и пришла к выводу, что традиционализм в сфере политики противопоставляет себя либеральному индивидуализму и утверждает концепцию, согласно которой подлинный разум носит внешний по от

1 См.: Кутырев В. А. Культура и технология: борьба миров. М., 2001. 217 с.

2 См.: Eisenstadt S. N. Tradition, Change, Modernity. N.Y., 1973.

3 Федотова В. Г, Рациональность как предпосылка и содержание модернизации общества // Исторические типы рациональности / В. А. Лекторский. М., 1995. Федотова В. Г. Модернизация «другой» Европы. М., 1997. Модернизация и глобализация: образы России в XXI веке / Под ред. В. Г. Федотовой. М., 2002. ношению к индивиду характер, он воплощен в истории и традиции1.

Центр системных региональных исследований и прогнозирования объединил исследователей вокруг проблемы модернизации традиционной культуры Кавказа. Статьи С. А. Ляушевой, И. Н. Полонской, В. Н. Шевелева содержат анализ универсалий традиционной культуры народов Северного Кавказа в условиях социальной нестабильности2.

Важными для понимания генезиса традиционной культуры, ее природы являются этнографические исследования. Представители современной этнографической школы традиционной культуры - А. С. Каргин, Н. А. Хренов, А. Соловьева, - осмыслили модификацию традиционной земледельческой культуры в среде культурного потребительства (массовой культуры)3. Традиционная культура подвергается унификации с эффектом «культурного шока». «Культурный шок» традиционной культуры - это конфликт старых и новых культурных норм и ориентаций на уровне индивидуального сознания. Для адаптации смягчения шока сознание человека независимо от него (подсознательно) вырабатывает различные компенсаторные средства, саботируя происходящее и оставаясь в пределах архаических образцов (парадигм). Как результат, возникает «антимодернизация», сопротивление предлагаемому развитию по универсальному пути. Этнографы и фольклористы считают необходимым вписывать традиционную культуру в современный контекст.

По дисциплинарной степени разработанности традиционной культуры как понятия и ее отдельных аспектов лидируют социологи (М. Вебер, Дж. Мид, У. Ростоу, А. Моль, А. Тоффлер, С. Хантингтон, Ф. Фукуяма, JI. Г. Ионин, Е. Шацкий, Э. Шилз). Традиционное общество в контексте его модернизации стало темой исследований С. А. Ляушевой, И. Н. Полонской, М. М. Федоровой, В.

1 См.: Федорова М. М. Модернизм и антимодернизм во французской политической мысли XIX века. М., 1997. Гл. 2: Традиционализм как антимодернизм.

2 См.: Южнороссийское обозрение. Традиционализм и модернизация на Северном Кавказе: возможность и границы совместимости. 2004. № 23.

3 См.: Каргин А. С., Хренов Н. А. Традиционная культура на рубеже XX-XXI веков // Традиционная культура. - 2000. - № 1. Каргин А. С., Соловьева А. Н. Традиционная культура в контексте цивилизационных процессов XX века (к постановке проблемы) // Традиционная культура. 2002. № 4.

Г. Федотовой, Е. Н. Шапинской, В. Н. Шевелева, Ш. Эйзенпггадт.

Среди культурологов изучением социально-организованных стереотипов занимались В. М. Каиров, Э. С. Маркарян, К. В. Чистов. Б. С. Ерасов ввел понятие «самобытность» для анализа традиционной культуры, признавая ее жизненным ядром традиционной культуры, динамическим принципом, соединяющим личность и народ с ценностями своей цивилизации.

В философии традиционная культура не была предметом собственного анализа. Ее проблемы затрагивались в основном косвенно: традиционная культура как предрассудки (Ф. Бэкон, О. Конт), как научная традиция (Э. Гуссерль, К. Поппер). Характеристику традиционного общества в связи с динамикой культур, развитием техногенной цивилизации дал В. С. Степин. Онтологическое понимание традиции развил В. А. Кутырев. Эпистемологические аспекты традиционной культуры затрагивали С. С. Аверинцев, В. П. Кожевников. Российский методолог М. А. Розов занимался проблемой механизма социальных эстафет.

Историки раскрыли своеобразие типов культур (А. Тойнби), значение менталитета в культуре (М. Блок, Ж. Ле Гофф, Ф. Бродель, Л. Февр). В политологии «традиционная культура» не является плодотворной категорией, за исключением работ идеолога «арктического» традиционализма А. Г. Дугина. Символикой и морфологией традиции занимался М. Элиаде. Логико-семиотический анализ сакральных текстов традиционных культур проведен в работах Г. В. Гриненко.

Среди отечественных востоковедов следует отметить В. С. Семенцова, который рассмотрел процесс трансляции традиционной культуры на примере судьбы Бхагавад-гиты; Т. П. Григорьеву, раскрывшей роль невербально-эстетических средств в традиционной культуре.

Представители современной этнографической школы традиционной культуры (А. С. Каргин, Н. А. Хренов, А. Н. Соловьева) осмыслили модификацию традиционной земледельческой культуры в среде культурного потребительства.

Таким образом, историографический анализ традиционной культуры показывает, что она не осталась без внимания ученых, однако ее изучение значительно отстает от разработки посттрадиционной проблематики. В отечественной культурологии, этнографии традиционная культура связывалась преимущественно с народным бытом, фольклорным самовыражением. Но это слишком узкий подход. Огромный потенциал архетипической памяти традиционной культуры становится все явственнее, что наиболее очевидно и остро проявляется в цивилизационных конфликтах, усилении традиционализма в целом.

Изучены только отдельные аспекты традиционной культуры: ее наследование, модернизация, символические связи. Кроме того, традиционная культура до настоящего времени исследуется инструментально, в связи с другими проблемами, особенно с модернизацией. До сих пор не разработаны онтология, метафизика, гносеология, антропология, аксиология традиционной культуры. Фактически только поставлена проблема, но не дана характеристика рациональности традиционной культуры. Такие темы, как типология традиционных культур, изоморфизм традиционных нарративов, социальная память традиционного общества, концепция повседневности традиционной культуры, еще ждут своих исследований. Таким образом, традиционная культура еще не стала предметом комплексного анализа.

Объектом диссертационного исследования является традиционная культура как специфический способ организации жизнедеятельности, основанный на наследовании коллективных смыслов, ценностей, норм.

Предмет исследования - сущностные основания традиционной культуры, ее ценностно-смысловые параметры, особенности познания в традиционной культуре, динамика ее бытия.

С целью изучения основополагающих принципов и форм бытия традиционной культуры была сформулирована следующая гипотеза.

Традиционная культура - это такой способ бытия общества, в котором трансляция ценностно-смысловых структур преобладает над передачей культурных технологий. Культурные смыслы - это категория цели действия, а технология - способа действия. Внешними признаками традиционной культуры являются опора на сакральные тексты и жесткая социальная стратификация. Исторически такой тип культуры соотносился с древними цивилизационными очагами, и до настоящего времени сохраняет локальное присутствие в мире. Наиболее полно признаки традиционной культуры раскрываются на примере ведийской культуры как целостного образования, сохранившего многовековую преемственность.

Отдельные элементы традиционной культуры на уровне структур мышления, уклада жизни, а также фрагментов картины мира обнаруживают сходство в разных культурных очагах. Географические и временные различия не меняют сущностных стремлений человека (быть, знать, любить). В силу единства природы человека едина и культура его потребностей. Традиционная и посттрадиционная культуры выступают правилами игры по реализации этих потребностей.

Изменение статуса традиционной культуры повлияло на ее историческую оценку. Отход от стереотипа отсталости при ее рассмотрении позволил утвердиться следующей гипотезе: традиционная и посттрадиционная культуры - это две фазы культурной динамики, которая носит волновой характер. Традиционная культура может менять свой ареал распространения, она не имеет жестких географических рамок. Везде, где наследование жизненных смыслов преобладает над технологией, существует традиционная культура. Она имеет не только свою географическую, но и ценностно-смысловую динамику. Иными словами, изменение географической среды влечет за собой изменение ареала распространения традиционной культуры, воздействует на ее ценностно-смысловые параметры. В такие периоды традиционная культура расслаивается, выделяется ее архаичное ядро, сохраняющее средства трансляции. От архаичного ядра отделяется реформаторская периферия, которая со временем трансформирует жизненные смыслы традиционной культуры и средства трансляции. Как следствие, изменение жизненных смыслов приводит к модификации социальной стратификации культуры, сакральных текстов, картины мира, носителей культуры.

Ядро традиционной культуры имеет аксиологический характер. Ценности формируют социальные установки, мотивационную сферу, отношение к миру, когнитивные эталоны, стереотипы сознания, национальный характер. Поэтому интегративная характеристика традиционной культуры может быть получена через изучение ценностно-смысловых параметров и их понимание во времени. Те культуры, которые наследуют сущностные элементы архаичного ядра, сохраняют традиционный характер. Преобладание центробежных процессов в периферии означает усиление постградиционного вектора в развитии.

Цель исследования заключается в создании фундамента аналитической теории традиционной культуры на основе изучения ее сущностных аспектов и параметров ее существования.

Для реализации вышеупомянутой цели в исследовании ставятся следующие задачи:

Выявить сущностные основания традиционной культуры;

Определить траекторию аксиологической модальности традиционной культуры;

Установить роль нарративов и ^ратификаций в наследовании ценностно-смысловых структур;

Раскрыть специфику социальной памяти традиционной культуры;

Обозначить векторы культурной динамики традиционной культуры;

Определить формы модификации традиционной культуры и выявить оптимальную модель наследования традиционной культуры;

Прийти к пониманию статуса традиционной культуры в современном мире.

Методологическая основа исследования. Культурология является синтетической, «пограничной» наукой. В диссертации задействованы основные общенаучные методы постижения объекта: анализ, синтез, обобщение, абстрагирование, индукция, дедукция, аналогия, классификация. Для комплексного исследования культурологических объектов в исследовании применяются методы комплексного познания гуманитарных наук: генетический, типологический, диахронический, синхронический, сравнительно-исторический, структурно-функциональный, системно-структурный, синергетический, сопоставительный, каузальный, моделирующий, история ментальностей. Из общефилософских методов предпочтение оказывается в основном диалектическому. Кроме того, для решения поставленных задач автор обращается к частнонаучным методам: филологическому, географическому, этнографическому, социологическому.

Диссертант использует также частнофилософские методы: герменевтический, феноменологический. Герменевтический анализ основан на выделении Ф. Шлейермахером в тексте предметно-содержательного и индивидуально-личностного аспектов и их системной связи (герменевтический круг). Человек через призму этого метода берется в пространстве культуры, его личных ценностях и индивидуальных смыслах. Особенно продуктивным герменевтический метод стал при изучении сакральных нарративов, являющихся основой традиционной культуры.

С помощью феноменологического метода Э. Гуссерля автор смог последовательно «очищать» предмет как от установок обыденного сознания, так и от общепринятых догм. При анализе традиционной культуры этот «постигающий» метод позволил раскрыть внутренние смыслы того или иного элемента традиционной культуры.

В методологическом плане благодаря культурно-герменевтическому подходу автор получил возможность опираться на самопознание традиционной культуры без навязывания собственной оценочной шкалы, исходить из презумпции ее «разумности», отойти от устоявшихся дихотомий «религиозное -мирское», «духовное - телесное». Традиционная культура в диссертации анализируется с нескольких позиций: 1) сущностной (атрибуты и модусы традиционной культуры, ее природа); 2) функциональной (что она дает для общества); 3) генетической (динамика и статика).

Теоретический слой оснований диссертации базируется на принципах историзма, конкретности, объективности, последовательности, системности, рациональности.

Теоретическую основу исследования составляют труды, посвященные изучению архитектоники традиционной культуры, Б. С. Ерасова, В. М. Каиро-ва, Э. С. Маркарян, М. А. Розова, В. Г. Федотовой, К. В. Чистова, Е. Шацкого, Э. Шилз, Ш. Эйзенштадт. В типологии рефлективности традиционных культур автору помогли исследования С. С. Аверинцева, И. Е. Козновой.

Продуктивными для исследования стали разработки Р. Генона, Т. Б. Любимовой: выделение эзотерического ядра духовной традиции, определение ниспадающего типа развития традиционной культуры и метафизических архетипов традиционной культуры. Автор вслед за В. А. Кутыревым обратил внимание на онтологические аспекты традиционной культуры. Темпоральные аспекты традиционной культуры разработаны с опорой на идеи М. Элиаде. Установить динамику аксиологической модальности традиционной культуры автору позволили теоретические положения доклада Равиндра Сварупы Д., сделанного им на Первом Международном конгрессе «Наука и религия» (Бомбей, 1989).

Идея нарратива философии постмодерна (Р. Барт, Ж. Деррида, Ф. Джей-мисон, Ж.-Ф. Лиотар и др.) помогла диссертанту рассмотреть сакральный текст как процесс. Центрирующее значение эстетического отношения к бытию (бхак-ти) в эволюции ведийских нарративов было заимствовано у А. Ч. Бхактиведан-та Свами. Феноменологическая концепция онтопоэзиса А.-Т. Тименецки и Г. Бэкхауса способствовала анализу эстетических средств самоконституирования традиционной культуры. Среди отечественных востоковедов следует отметить В. С. Семенцова, чьи работы помогли рассматривать процесс трансляции традиционной культуры как длительную ассимиляцию, духовный мимесис, осуществляемый в ученичестве на основе сакральных текстов.

Опыт описания локальности А. А. Сыродеевой послужил эвристическим ядром анализа потоков социальной памяти традиционного общества. Концепция индолога М. Витцел мифологии Лавразии и мифологии Гондваны позволила провести структурное сравнение традиционных культур на предмет их единства. Существенным вкладом в диссертационное исследование стали концептуальные предложения А. В. Дахина, JI. А. Зеленова, В. П. Кожевникова, В. П. Петрова.

Эмпирическую основу исследования традиционной культуры составляют культурологические факты-события, факты-знания и факты-источники1. К фактам-событиям можно отнести результаты включенного наблюдения, проведенного автором во время поездок в Западную Бенгалию и Ориссу в 2003, 2004 гг. Фактами-знаниями стали новости российских и зарубежных СМИ, позволяющие отслеживать динамику традиционных культур. Кроме того, эмпирической базой исследования послужили древние тексты: Авеста, Веды, Коран, Тора. Эти источники документируют модальность менталитета традиционной культуры, ее смысловую архитектонику. Ведийские нарративы отражают наиболее архаичный пласт мышления рефлективной традиционной культуры. Они имеют ярко выраженную утилитарную, теоретическую и эстетическую модальность, что позволяет анализировать вертикальные и горизонтальные структуры общественного сознания в традиционной культуре.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

В диссертации обобщена эссенциалистская парадигма изучения традиционной культуры через призму социально-экономических, эпистемологических, аксиологических параметров, сделан частотный срез определений традиционной культуры;

Выявлены недостатки типологии традиционных культур, предложена типология традиционных культур по признакам рефлективности, многополярности;

Разработаны сущностные основания традиционной культуры, в частности, выяснено, что традиционная культура детерминирована иерархическим, эталонным, циклическим, эмоциональным, смысловым, многополярным мышлением;

Дана трактовка пространства и времени традиционной культуры, осмыслена ее метафизическая специфика, предложено решение антиномии права и закона на материале традиционной культуры;

Проанализирована аксиологическая модальность традиционной культуры, сделан прогноз ее ценностно-смысловой динамики, разработана роль эстетического отношения к бытию в ценностно-смысловой модальности традиционной культуры, дано толкование идеи трансценденции как ценностно-смыслового полюса в рефлективной многополярной традиционной культуре;

Эпистемологическая эволюция сакральных нарративов объяснена фактом ру-тинизации первичных откровений и эволюцией онтопоэзиса традиционной культуры;

Определена специфика социальной памяти традиционной культуры, выявлена роль нарративов-преданий и стратификаций традиционного общества в трансмиссии социальной памяти традиционной культуры;

Критически осмыслена роль культурных архетипов в функционировании традиционной культуры, указаны недостатки посттрадиционной инсталляции архетипов традиционной культуры;

Рассмотрены антиномии реформы и модернизации традиционной культуры, охарактеризованы процессы аккультурации в реформаторском традиционализме, предложена оптимальная модель наследования традиционной культуры.

Характер и степень научной новизны проведенного исследования отражают основные положения, выносимые на защиту:

1. Существенным критерием типологии традиционных культур является их деление по признаку рефлективности и многополярности.

2. Мышление есть главная детерминанта традиционной культуры. Рациональность традиционной культуры складывается из иерархического, эталонного, циклического, эмоционального и смыслового мышления.

3. В рефлективной многополярной традиционной культуре не только интеллектуальные, но и физические и эмоциональные потребности индивида получают метафизическое укоренение. В традиционной культуре не столько имя является движущим фактором онтопоэзиса, сколько невербальные эмоционально-эстетические средства.

4. В ценностно-смысловом многообразии рефлективной многополярной традиционной культуры определяющим является эстетический модус.

5. Сакральные нарративы выступают опорными точками духовно

1 См.: Кожевников В. П. Методологические основы культурологии. М., 1999. С. 27-28. символического пространства традиционной культуры. Различия между откровениями и преданиями связаны с аксиологической динамикой традиционной культуры, зазором между идеалом и практикой.

6. Социальное памятование в традиционной культуре носит корпоративно-иерархический, ассоциативно-кластерный, мембранный характер. Этническая память в многополярной традиционной культуре выражена слабо.

7. Многополярная традиционная культура подразумевает полифонию и диалог смыслов. Однако центром ее аксиологии, ее сущностью выступает идея трансценденции, выхода на эстетические (духовные) потребности человека. Она находит свое отражение в нарративах и социальных отношениях.

8. Бытие традиционной культуры диалектично, динамично и полиморфно. Существование Единой Традиции возможно в универсально-понятийном виде, а не конкретно-индивидуальном.

9. Традирование без реформы, посттрадирование без реформы, контр-традирование без реформы, реформированное традирование - все это разные варианты соотношения традиции и новации. Реформированное традирование является наиболее аутентичным направлением по сохранению традиционной культуры.

Теоретическое и практическое значение работы. В теоретическом плане диссертация имеет значимость для развития новых аналитических стратегий осмысления традиционной культуры. Если в классическом подходе личность с ее жизненными смыслами жестко зависела от объективной надындивидуальной реальности, то в неклассическом подходе значимым признается «человеческая» повседневность с ее затаенностью внутренних интенций индивида, которые в конечном счете и делают глобальную историю. Это новое синергетическое видение, согласно которому поведение системы зависит от незначительных изменений входящих в нее элементов.

Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при чтении лекционных курсов по философии, культурологии, истории, социологии. Государственные эксперты в области общественных организаций могут опираться на характеристики традиционных групп, постградиционных течений.

Для социальной политики государства актуален вывод о том, что традиционная культура в большей степени удовлетворяет потребность человека в общении, досуге, так как человек здесь рассматривается целостно как тело-разум-душа, в то время как в посттрадиционной культуре он парциализируется до сферы соматической, интеллектуальной, что способствует деперсонализации и отчуждению индивида. Геополитика может прогнозировать поведение бинарных культурных систем, оценивать последствия культур-рейдерства. В диссертации даются рекомендации по сохранению ценностно-смыслового многообразия в стране, что может способствовать устойчивости социальных институтов.

Апробация результатов исследования. Основные положения, выводы и рекомендации диссертационного исследования обсуждались на кафедре гуманитарных дисциплин Владимирского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний. Положения, выносимые на защиту, развивались в курсах философии, культурологии, которые автор читал во Владимирском юридическом институте, докладывались на российских и международных научных семинарах и конференциях:

Межвузовской конференции «Россия, Восток и Запад: традиции, взаимодействие, новации» (Владимир, 1997 г.);

XIV International Congress of Aesthetics (Любляна, 1998 г.);

Конференции лаборатории виртуалистики «Виртуальные реальности» (Москва, 1998 г.);

Международной конференции «Между физикой и философией: наука и философия» (Санкт-Петербург, 1998 г.);

Международной конференции «Проблемачеловека» (Москва, 1998 г.);

Межвузовской межрегиональной конференции «Русская мысль в поисках истории» (Ковров, 1998 г.);

Учебно-методических сборах профессорско-преподавательского состава Владимирского юридического института (Владимир, 2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005, 2006 гг.);

Всероссийской научной конференции «Бренное и вечное: проблемы функционирования и развития культуры» (Новгород, 2000 г.);

Международной конференции «Человек - Культура - Общество. Актуальные проблемы философских, политологических и религиоведческих исследований» (Москва, 2002 г.);

Ш-й региональной конференции «Россия и проблемы глобализации» (Нижний Новгород, 2002 г.);

ICANAS-37 Orientalist Congress (Москва, 2004 г.);

Международной научно-теоретической конференции «Наука, религия, текст: «Махабхарата» и «Бхагавад-гита», традиция и интерпретация» (Владимир, 2006 г.).

Целям апробации послужило размещение монографии, содержащей основные положения диссертации, на сайте http://philosophy.ru/tim/traditio.htnil для ознакомления широкой научной общественности с результатами исследования и осуществления обратной связи.

Кроме того, содержание диссертации нашло отражение в опубликованных, в том числе в ведущих рецензируемых научных журналах из перечня ВАК, работах автора. Всего по теме диссертации опубликовано 45 работы общим объемом 35,2 п.л.

Структура диссертации определяется целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, 6 глав, заключения, библиографического списка из 380 наименований, в том числе 38 на иностранном языке, и приложений. Общий объем диссертации составляет 400 страниц машинописного текста.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиционная культура"

Заключение

Культура» обычно понимается как определенная совокупность социально приобретенных и транслируемых из поколения в поколение значимых идей, ценностей, обычаев, верований, традиций, норм и правил поведения, посредством которых люди организуют свою жизнедеятельность. Традиционная модель культуры обладает теми же составляющими. Ее принципиальное отличие качественное - особый способ наследования смыслов. Эмерджентные свойства социально-культурных объектов в ТК связываются не с технологическими характеристиками, а с ценностно-смысловыми.

Для изучения основополагающих принципов и форм бытия ТК выявлена ее типология, основания и детерминанты ТК; определено ценностно-смысловое ядро ТК; раскрыто значение нарративов в наследования ценностно-смысловых структур; исследованы социально-практические аспекты ТК; обозначены векторы культурной динамики ТК; выявлен оптимальный способ ее наследования.

При рассмотрении сущности, признаков, типологии ТК, было установлено, что определяющей причиной ТК является особый стиль мышления, который имеет иерархический, эталонный, циклический, эмоциональный и смысловой характер, для чего были найдены отличия в рефлективности традиционных культур. Показано, что любая культура есть ответ на потребность самосохранения, целостности, определенности бытия человека. Общество с невысокой рефлективностью самосохраняется путем табуирования иных веток развития и конвейерной трансляцией культурных норм. Традиция здесь выступает как автоматизм наследования. ДТК могут инкорпорироваться в РТК, когда достигают лимита устойчивости, так как они нуждаются в рефлективном обосновании устойчивости прошлого автоматизма. Признано, что рефлексивное традиционное общество самосохраняется через консолидацию вокруг магистрального смысла, подчиняя ему все сферы культуры. Рефлективное инновационное общество самосохраняется через ультрарационализацию всех сфер жизнедеятельности.

Рефлексивные культуры делятся на бинарные и многополярные. БРТК построены на исключающем принципе «или/или», МРТК - на дополняющем принципе «и - и». БРТК являются источником цивилизационных разломов и конфронтации. Поэтому за основу в работе была взята модель МРТК.

Выявлены метафизические особенности ТК. Для этого мы прибегли к сверке области метафизики традиции и пост-традиции. Метафизика - это сфера изначального смысла, ни к чему не сводимого и не обусловленного. Метафизический образ традиции проступает сквозь особенности стиля и категорий философского дискурса, статуса субъекта, свободы, знака. Исключительно важным результатом метафизического изыскания оказалось открытие того, что в МРТК не только интеллектуальные, но и физические, эмоциональные потребности индивида имеют метафизическое укоренение. В информационном обществе редукция метафизического к трансцендентальной апперцепции приводит к насилию над полнотой бытия. Потребности быть и испытывать счастье не эксплицируются в качестве метафизических, это означает, что в пренебрежении остаются 2/3 реальности. В МРТК не только потребность «знать», но и потребность «быть» и «чувствовать» получают метафизическую опору. На примере традиционных культур Древнего Китая, Индии, средневековой Европы обосновано, что в ТК не столько имя опосредует связь между веществом и сознанием, сколько невербально-эстетические средства. Внелингвистические средства кон-текстуализируют коммуникацию, вносят элемент коррективности культурного взаимодействия.

Было выдвинуто положение о том, что ценностно-смысловое единство и отличие культуры связано с единством и отличием человека. Человек един горизонтально, базисно, субстратно. Феномен индивидуального сознания позволяет ему существовать на разных этажах одного и того же здания-тела - «человек». Как же происходит коммуникативное схождение людей с их разными мирами? Это обеспечивают три модуса кодификации и восприятия опыта - эстетический, утилитарный и теоретический. Режимы восприятия универсальны, так как если бы их не было, иная культура была бы совсем непроницаемой для нас. Благодаря этим режимам мы выхватываем из реальности соответствующий нашему коду опыт. Сказанное не означает, что модусы восприятия равноценны.

Лишь эстетическое восприятие по праву может называться целостным, другие же парциализируют личность. Из этого следует, что эстетическое познание доминирует в ТК.

При изобилии материальных благ, в обществе существует сильный дефицит смыслов. Смыслообразующие институты, такие как семья, религия, трудовые династии, суды чести находятся в упадке. Смысловое поведение, такое как долг, честь, совесть, ответственность, преданность, любовь стало раритетом. Представители власти взывают к религиозным деятелям с просьбой о помощи в воспитании молодежи, хотя деятельность самих властных институтов продиктована меркантильным интересом и направлена порой против сущности человека. Взрослое поколение лелеет старые смыслы в меняющемся обществе или прибегает к сеансам смыслотерапии (природа, винтажное кино, путешествия). Новое поколение рождается с врожденным смыслодефицитом и не замечает фатальных изменений в культуре. Социологические опросы выявляют замещение традиционных для России черт, коллективизма, бескорыстия, духовности ценностями индивидуализма, материальной обеспеченности, независимости1.

Человек - единственное существо, готовое привыкнуть к искусственной среде обитания, лишенной эмоций и смыслов. Но, поскольку для него потребность в смысле является стержневой, то при ее потере, он лишается ориентации в предметном мире и не может жить как безличный предмет. Невозможность существования без смысла подтверждается увеличением процента самоубийств. Самоубийство означает нетерпимый протест против потери смыслов.

В условиях советского общества существовала ярко выраженная смысловая компонента, пусть не во всем состоятельная. В постсоветском обществе смысловые структуры рухнули, и сейчас мы безуспешно переделываемся в функциональных роботов. Деньги, как многие ошибочно считают, не могут являться смыслом, они выступают лишь средством его достижения. Деньги, наряду с наркотиками, алкоголем, азартными играми и сексом создают также си

1 См.: Лебедева И. М. Базовые ценности русских на рубеже XXI века // Психологический журнал. 2000. № 3. Т. 24. Май-июнь. туацию иллюзорного контроля над реальностью. Безуспешность жизни в смысловом вакууме хорошо продемонстрирована в футуристическом романе А. А. Зиновьева «Глобальный человейник».

Существенным вкладом исследования является определение стабильных параметров ТК, таких как ценностно-смысловая доминанта и эстетическая опора бытия. В традиционном обществе смысл позволяет претерпевать страдание. Когда человек остается один на один с болью, лишенный смысла, он не может больше терпеть (феномен эвтаназии). Постиндустриальное общество развивает программу функционального существования: человек рассматривается как потребитель материальных благ. Альтернативой этому выступает традиционный человек, обогащенный смыслами, он не теряет душевного равновесия, сталкиваясь с телесными, психологическими страданиями, так как в нем сильны индивидуальные смысловые структуры.

В работе исследовано значение мифологического, религиозного, философского и научного типа познания в ТК. В посттрадиционной культуре преобладают мифологический и научний типы познания, так как через них лучше всего транслируется утилитарное и теоретическое отношение, которые нацелены на постоянное обновление смыслов или даже их замену на технологии или процедуры. В ТК отмечается имманетное присутствие религиозного типа познания во всех иных формах мировоззрения. Религия в своем чистом виде транслирует эстетическое отношение, и она консервативна по отношению к ценностям, смыслам, способам трансляции ценностно-смыслового ядра.

На основе анализа правовых отношений ТК были сформулированы принципы права традиционного общества: нормативный характер, метафизический источник, идеализация правовых структур, синкретизм правоотношений, универсализация и индивидуализация права. Наиболее существенным для исследования оказалось то, что в традиционном обществе сакральное право распространяется на все сферы человеческой деятельности - частную и общественную. В традиционном обществе признается множественность и иерархичность уровней сознания, поэтому правоотношения носят локально-контекстный характер. Это порождает внешнее неравенство, но формирует устойчивое общественное сознание через маршрутизацию индивидуального сознания в локальные контексты.

Установлено значение нарративов в трансляции ценностно-смыслового ядра ТК. ТК - это тип организации жизнедеятельности, основанный на сакральной символической системе. Сакральные нарративы представляют собой замкнутую семиосферу со множеством неосязаемых, сверхсчувственных объектов, способных влиять на повседевность человека. Реальность объектов сакральных текстов проверяется не эмпирически, а через погружение в смысловое и ценностное поле культуры. Сакральные тексты документируют модальность менталитета ТК, ее смысловую архитектонику. Эмпирической базой исследования послужили Веды. Было установлено, что ведийские нарративы разделяются по типу кодификации уровней смыслов: некоторые транслируют утилитарные, другие - познавательные, третьи - эстетические смыслы.

Рг, Сама, Яджур, Атхарва самхиты - наиболее архаичный пласт ведийских нарративов с доминантным утилитарным и функциональным содержанием. Теоретические и эстетические смыслы выражены имплицитно, находятся в потенции. Со временем нарративы-откровения утрачивают сакральные смыслы, технологизируются. Динамика утилитарных смыслов ослабевает, и тогда смыс-лообразующим началом выступают философские нарративы (упанишады), которые генерируют теоретические смыслы.

Упанишады - нарративы теоретической модальности. Они символизируют переход к новой, нефункциональной рациональности, содержат критику утилитарных смыслов. Магистральные теоретические смыслы философских нарративов концентрируются вокруг темы бытия и небытия, единого и множественного, субстанции и категорий, иерархии уровней сознания. Существенной характеристикой упанишад является их рефлексия многоуровневости сознания и трансцендирования - как выхода за рамки наличных смыслов, а также реализация потенциальных смыслов.

Философские нарративы имеют свой предел - священную пустоту. При всем пафосе обращения к человеку с призывом отказа от желаний, последние вместе с эмоциями остаются мощным источником его жизненных сил. Чувственность человека в полной мере охватывается и направляется нарративами-преданиями, которые несут эстетические смыслы. Эпические повествования (пураны, Махабхарата, Рамаяна) выводят индивида на высший уровень трансценденции - эстетический, лишенный прагматизма и поиска знания. На этом уровне в личности человека раскрываются его потенциальные смыслы, и он утверждается в конкретности и целостности своего индивидуального бытия. Главная задача эстетических нарративов - удовлетворять потребность субъективного вкуса, излагать смысл истории, как воплощения метафизической игры. Делается вывод, что смыслообразование ТК имеет четкую векторную динамику и колеблется в зазоре праксис - логос - поэзис.

Нарративы воздействуют на культуру и сами подвергаются влиянию с ее стороны, ибо, в свою очередь, культура не может не транслировать свой опыт через интерпретацию текстов. Сущность человека обнаруживается в присвоении значений его знаковой системе, нахождении смыслов. Знаковые системы могут выступать репрессивной системой, если утилитарные и теоретические смыслы являются доминантными в культуре.

Культурная идентификация личности, этноса может быть произведена на основании знания его ценностей, которые прослеживаются в социальной организации. Автор стремился разрешить проблему значения этносоциальной памяти в сохранении идентичности ТК. Рассмотрен пример древних культур Харап-пы и Мохенджо-Даро, приведены основания, позволяющие считать индскую цивилизацию со-конститутивной в ИЕ культурогенезе. При определении сущностных оснований принадлежности к традиционному сообществу, следует исходить из совокупности смыслообразующих и семиотических факторов. Исследование показывает, что интегративность трансляции ТК обеспечивается порой даже не принадлежностью к единой языковой системе или одному этносу, а резонансом ценностно-смысловых ритмов культуры.

Раскрывается роль стратификации в функционировании социальной памяти ТК, которая носит корпоративный характер: здесь нет централизованной, публичной, официальной социальной памяти. В рамках корпорации социальная память передается от отца к сыну или от соседа к соседу, она воспроизводится в рамках узкого сообщества коммуникаторов. Поэтому в ТК невозможно привести социальную память к стандартизации. Опыт исследования ТК учит, что устойчивая интеграция возможна не через принудительную масс-медийную унификацию, а через свободную ценностно-смысловую фрагментарность социума. Социальные ячейки обладают способностью самоконституирования социальной памяти.

У ТК можно учиться тому, как вплетать множество индивидуаций в единый социальный контекст. Посттрадиционная культура построена на принципе эксфолиации индивидуаций, их расслоении, дроблении и может предложить в качестве объединяющего принципа масс-медийную унификацию и формальное юридическое равенство. Однако, масс-медийная унификация опять же построена на принципе эксфолиации, где каждая индивидуация отчуждается в свой телевизор. Масс-медийная унификация не всегда может обеспечить смыслообра-зование. Для стабильного существования общества необходимы участки повышенной смысловой активности, смыслопередающие институты. Они помогают снимать отчуждение, транслируют ценностно-смысловые структуры.

Нами рассмотрена роль коллективных ритуальных действий в социальной памяти. Совместные художественные ритуальные действия (зикр, киртан, литургия) лучше всего способствуют трансляции ценностно-смысловых структур, снятию отрицательного бессознательного в виде отчуждения, страха, агрессии, депрессии, неврозов.

При анализе пространственно-временной динамики культурогенеза были найдены символико-мифологические предпосылки, которые позволяют говорить о том, что традиционные общества в древности имели единую протокуль-туру. Сходна и динамика традиционного общества - оно подчиняется физическим законам энтропии. Со временем жизненные смыслы социума подвергаются дивергенции, принимают утилитарный характер. Сакральные символы профанируются. Общество становится открытым, нечетким, неопределенным, индивидуалистическим. Мы не ограничиваемся констатацией универсалий развития, но и показываем специфику, индивидуальность развития традиционных культур на примере ИЕ ойкумены, которая считается ядром евразийской культурной семьи.

Культура зарождается, распространяется, разрушается, сохраняется ее ядро, с ней происходит множество всевозможных метаморфоз. Особое внимание обращено на взаимодействие традиции и новации в наши дни. На примере ВК была выявлена оптимальная модель сохранения ТК. Автор раскрывает, как в ситуации пост-культуры осуществляется имитация традиции, использование ее в качестве коммерческой декорации - это то, что сближает глобальное посткультурное пространство. Рассмотрен неоиндуизм как феномен стилизации под традицию. ВК подверглась трансформации, частично растворилась в аморфном неоиндуизме. При этом она сохранила свою самобытность в традиционалистских учениях, сосуществуя с формами неоиндуизма. Обстоятельно рассматриваются проблемы соотношения традиции, посттрадиции и контртрадиции на примере ВК. Для этого предложены два принципа рассмотрения - отношение к Ведам и к идее трансцендирования (мокша), формирующей ценностно-смысловое ядро ведийской системы. Направления, принимающие Веды, названы традиционными, а те, что не ставят индивида в зависимость от его условного статуса (касты) в достижении духовного совершенства - реформированными. Анализ этих принципов дал несколько возможных вариантов разворачивания ТК в новой ситуации - (1) традирование без реформы, (2) посттрадирова-ние без реформы, (3) контртрадирование без реформы, (4) реформированное традирование

Особенности мирового развития, суть которого заключается во взаимном культурном проникновении и открытости систем, выдвигают новые требования к взаимодействию с культурным наследием других народов. Последнее невозможно без аналитического материала, посвященного основам ТК. Мы находимся в период становления многополярного, коэволюционного мира, в котором наряду с процессом глобализации идут поиски разными народами своей идентичности. Это мир, где будут жить следующие поколения, а, поскольку, поляризация означает противопоставление ценностей и интересов, выживание его зависит от диалога культур. Последнее особенно важно для философии культуры, которая развивающейся в настоящее время как универсальная основа миро-отношения. «Сейчас и Запад внимательно вглядывается в восточные философские традиции, находит там такие вещи, которые вдруг обретают новый смысл в современной жизни, хотя раньше считались малозначащими и зачастую -мистикой или просто ненаучными рассуждениями. Современная мировоззренческая ситуация, как она складывается в мире, на повестку дня выдвигает проблему диалога культур. А диалог культур означает, что вы не просто навязываете какие-то жизненные смыслы своей культуры другой культуре, а вступаете с ней именно в диалог и находите нечто общее, то, что вас должно объединить. При сохранении каждой культурой своей идентичности»1.

Исследование позволило идентифицировать РТК как способ организации жизнедеятельности, основанный на сакральных источниках, наиболее консервативных трансляторах ценностно-смыслового ядра культуры. Показано, что такое субстрат ТК и как с течением времени он дает новые формы культуры.

Ранее считалось, что традиционные представления неизбежно постепенно меняются. В работе предложена модель сохранения аксиологического ядра ТК при изменении норм и знаний. ТК не есть исключительно артефакт прошлого. Она продолжает свое видоизмененное существование в современных формах, наследующих ее традицию. В новых условиях прежний субстрат становится строительным материалом для современного здания, а старые тексты получают иное истолкование.

Поэтому ТК существует всегда в динамике. В каждом темпорально-пространственном локусе она изменяется в деталях трансценденции, но сохраняет свою сущность.

В исследовании были показаны черты модификации реформаторского традиционализма на почве других культур. Эти процессы проявились как инк

1 Степин В. С., Гусейнов А. А. Интернет еще не стал философией // НГ-Наука. 2001. № 6 (42). 20 июня. лузивизм, аккультурация. Рассмотренный материал представляет интерес для анализа динамических процессов в культуре: дифференциации, диффузии, взаимодействия, деградации, застоя, кризиса.

ТК связана с памятью народа, наследованием его жизненных смыслов. «Культура» и «традиция» - очень близкие понятия. Оба они указывают на аспект коммуникации, передачи. Только «культура» - это понятие, связанное с содержанием деятельности (культивирование, взращивание, отбор, сортировка), а «традиция» - понятие, связанное с формой деятельности (трансляция, наследование, передача).

ТК вкупе - это плодородный пласт, конгломерат, аксиологическая мозаика. Она располагает к существованию многомерного человека, предполагая свободу и плюрализм, которые на Западе сейчас понимаются достаточно внешне и являются аксиологически бедными. Концепция ведийского иерархического общества предполагала свободу внутреннюю, разнообразие смыслов и плюрализм религиозный, то есть множественность путей духовного развития. При этом существовала некая глубокая, превосходная идея, которая упорядочивает ведийскую модель и объясняет ее недостатки. Это идея трансценденции, выхода на вневременное пространство, снятия двоичной онтологии. Она приносит в ведийский субстрат элемент иерархии и телеологии, а затем его превосходит и восполняет.

Сакральные тексты написаны многослойным языком, этот язык метафор привлекает тех, кто любит скользить по поверхностям. Но за всеми так называемыми «повседневными ценностями» стоят более высокие идеи в скрытом состоянии, в потенции. Сакральный текст - это Закон, но периодически в теле культуры происходит брожение, и из напряжения осевого времени выходят реформаторские тексты, призывающие благодать, превосходящую Закон, дополняющую и восполняющую его. Вся полнота бытия не открывается в Законе, его аромат, эстетика бескорыстной заботы восполняется нарративами Любви. Новые заветы Любви устанавливают доминанту доверия, милосердия, сострадания и со-действия.

В эстетизации ВК центральную роль играет образ и учение Кришны. Истончение ведийского субстрата, его эстетизация отмечены такими вехами, как Бхагавад гита, Бхагавата пурана, Шикшаштака. БГ - закваска для ведийского субстрата. Там Кришна подвергает сомнению утилитарный и теоретический подход как метафизическую опору для личности и утверждает высшее положение эстетического взаимодействия. БП - это уже брожение умов, там усиливается стремление к идеалу любви и красоты - Кришне. ШШ - зрелый плод эстетического отношения к миру. В этом радикальном тексте отразилось переживание тоски по метафизической Родине, сторонение обжитого пространства мира и полная открытость для бескорыстного само-заброса. Эстетизация ВК способствует ее внутренней консолидации, отбрасыванию всего стороннего и эфемерного.

Эти наблюдения обогащают теорию культуры еще одним фактом культурного строительства. Время не только вызывает волновые изменения в смысловом и ценностном поле культуры, переход от утилитарно-теоретического отношения к эстетическому и обратно. На новом витке к эстетическому идеалу происходит конвергенция жизненных сил социума, сосредоточение на генеральном смысле, а на «ниспадающей» волне - дивергенция и диверсификация культурных смыслов.

ТК дает нам особое прочтение феномена времени. Она рассматривает время как активное преобразующее начало, а не просто атрибут материи. По этой модели время предстает как сила изменения в актах сознания. Сущность этого времени оказывается не в длительности, а в разотождествлении и модификации. Само время производит селекцию наиболее живых и сильных ростков ТК. Подобный «волевой» образ времени являет его с новой стороны - как инструмент метафизического настроя и само-завода культуры. Это понимание времени как субстанции. К. Ясперс называл это время «осевым», рождающим напряжение между мирскими и трансцендентыми порядками и приводящим затем к кардинальной перестройке общества.

Если понимать эстетическое в аутентичном смысле, как незаинтересованное действие, то не эпоха Возрождения1 будет временем расцвета эстетического отношения в Европе, а Реформация. В исторических топосах индоевропейцев наблюдаются параллели в циклических культурных изменениях. Реформация в начале XIV в. характеризуется поиском подлинности, доверия, духовного возвышения как в Европе, так и в Индии.

Исходя из достигнутых результатов мы, можем рекомендовать обратить внимание на эстетику - как средство ценностно-смысловой индивидуации. Эстетика - это не только дизайн, эргономика, эпиляция и силиконовые органы. Уникальность эстетического отношения в раскрытии цели бытия, «цветов» сада бытия.

Теория культуры может обогатиться рассмотрением ценностно-смысловых параметров в культуре, ибо они дают энергию действия, служат мощными конституирующими опорами социо-культурных объектов. В истории культуры можно посоветовать больше внимания уделять рассмотрению ТК, особенно динамике развития многополярной рефлективной ТК.

ТК - это сложный, неоднородный объект. Мы постарались обозначить ее силовые линии, пользуясь сеткой классических понятий европейской науки. За рамками исследования остались те ресурсы ТК, которые могут быть открыты другими частнонаучными методами. Остались вне внимания исследователя феномен традиции как таковой и традиции локального характера: научные, религиозные, философские, политические, экономические, национальные и т. д. В ходе исследования возникли новые проблемы: сохранение идентичности малых культурных традиций, взаимодействие неоднородных традиционных культур, прогнозирование локальности, специфика рефлективности в традиционных культурах, соотношение менталитета, сознания и социальной памяти традици-оннй культуры. Предстоит еще дать ответы на эти вопросы философии культуры.

1 Характерно то, что традиционная Индия, как и Южная Азия не испытали культурных сдвигов, сравнимых с итальянским Возрождением.

Список научной литературыТимощук, Алексей Станиславович, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Х.Абрамян, Э. Г. Культурология и проблемы выживания / Э. Г. Абрамян // Филос. науки. 2000. - № 4. - С. 53-57.

2. Аверьянов, В. В. Традиция и традиционализм в научной и общественной мысли России (60-90-е годы XX века) / В. В. Аверьянов // Обществ, науки и современность. 2000. - № 1,-С. 68-77.

3. Авеста в русских переводах (1861-1996) / сост., общ. ред., примеч., справ, разд. И. В. Рака. Изд. 2-е, испр. - СПб.: Нева - РХГИ, 1998. - 480 с.

4. Авеста: Избранные гимны; Из Видевдата / пер. с авест., предисл., примеч. и слов. И. Стеблин-Каменского. М. : Дружба народов: КРАМДС - Ахмед Ясови, 1992. -207 с.

5. Автономова, Н. С. Возвращаясь к азам / Н. С. Автономова // Вопр. философии. -1993. -№3.~ С. 17-22.

6. Алаев, Л. Б. Социальная структура индийской деревни / JI. Б. Алаев. М. : Вост. лит., 2000. - 584 с.

7. Алендер, И. 3. Музыкальные инструменты Индии / И. 3. Алеидер. М. : Музыка, 1979.-47 с.

8. Алиханова, Ю. М. К истокам древнеиндийского понятия «раса» / Ю. М. Алиханова // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках: сб. ст. -М.: Вост. лит., 1988.- С. 161-183.

9. Альбедиль, М. Ф. Забытая цивилизация в долине Инда / М. Ф. Альбедиль. СПб. : Наука, 1991.-116 с.

10. Альбедиль, М.Ф. Протоиндийская цивилизация. Очерки культуры / М. Ф. Альбедиль. М. : Наука, 1994. - 274 с.

11. Американский характер. Очерки культуры США: традиция в культуре / отв. ред. О. Э. Туганова. М.: Наука, 1998. - 439 с.

12. Анандавардхана. Дхваиьялока / пер. с санскр., введ. и коммент. 10. М. Алиханова. М.: Наука, 1974. - 304 с.

13. Андреев, А. П. Русская традиция / А. П. Андреев, А. И. Селиванов. М. : Алгоритм, 2004. - 247 с.

14. Античность как тип культуры: сб. ст. М.: Наука, 1988. - 335 с.

15. Антонов, В. В. Учение Кришны путь слияния с богом / В. В. Антонов. - М. : Саттва, 1993.- 160 с.

16. Антонова, К. А. История Индии: крат, очерк / К. А. Антонова, Г. М. Бонгард-Левин, Г. Г. Котовский. М. : Мысль, 1979. - 608 с.

17. Анурии, В. Ф. Постмодернизм: в поисках материального фундамента / В. Ф. Анурин // Обществ, науки и современность. 2001. - № 3. -С. 110-120.

18. Анчел, Е. Этнос и история / Анчел Е. М.: Мысль, 1988. - 322 с.

19. Арриан. Поход Александра / Арриан. СПб.: Алетейя, 1993. - 366 с.

20. Артхашастра, или Наука политики: пер. с санскр. / изд. подгот. В. И. Кальянов. М.: Наука: Ладомир, 1993. - 796 с.

21. Арутюнов, С. А. Обычай, ритуал, традиция / С. А. Арутюнов // Сов. этнография. -1981.-№2.-С. 43-51.

22. Атхарваведа. Избранное / Атхарваведа; пер., коммент. и вступ. ст. Т. Я. Елизаренковой. М.: Наука, 1976. - 406 с.

23. Ашхамахова, А. А. Традиционный менталитет: соц.-филос. анализ / А. А. Ашхамахова. Краснодар: Изд-во Куб. гос. аграр. ун-т, 2006. - 272 с.

24. Балакшин, А. С. Общие представления об обыденной культуре / А. С. Балакшин // Наука и повседневность: коммуникация, междисциплирность, ме-талингвистика. Н.Новгород: Изд-во Нижегор. гос. ун-та, 2003. - С. 19-31.

25. Барроу, Т. Санскрит / Т. Барроу. М.: Прогресс, 1976. - 415 с.

26. Бархударов, А.С. Развитие индоарийских языков и древнеиндийская культурная традиция / А. С. Бархударов. М.: Наука, 1988. - 216 с.

27. Беляева, Л. А. Кризисный социум. Наше общество в трех измерениях / Л. А. Беляева, Н. И. Лапин. М.: ИФРАН, 1994. - 245 с.

28. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов: в 2 т. : пер. с фр. / под ред. 10. С. Степанова. М.: Прогресс-Универс, 1999. - 425 с.

29. Бергсон, А. Два источника морали и религии / А. Бергсон; пер. с фр., послесл., примеч. А. Б. Гофмана. М.: Канон, 1994. - 384 с.

30. Бергсон, А. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / А. Бергсон. М. : Прогресс-Традиция, 1992. - 672 с.

31. Бернштейн, Б. М. Традиция и социокультурные структуры / Б. М. Бернштейн // Сов. этнография. 1981. -№ 2. - С. 25-33.

32. Библер, В. С. От наукоучения к логике культуры / В. С. Библер. - М. : Политиздат, 1991.-413 с.

33. Биофилософия. М.: ИФРАН, 1997. - 264 с.

34. Бируни. Индия: пер. с араб. / Бируни. М.: Ладомир, 1995. - 727 с.

35. Блюменкранц, М. Мир после смерти вещей (культура непримиримой толерантности) / М. Блюменкранц // Вопр. философии. 2003. - № 2. - С. 182-185.

36. Боги, брахманы, люди. Четыре тысячи лет индуизма. М.: Наука, 1969. - 416 с.

37. Бог-человек-общество в традиционных культурах Востока. М.: Наука, 1993.

38. Бодрийар, Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийар. М. : Добросвет, 2000. - 267 с.

39. Бойс, М. Зороастрийцы. Верования и обычаи / М. Бойс; пер. с англ. и примеч. И. М. Стеблина-Каменского. СПб.: Петерб. востоковедение, 1994. - 288 с.

40. Бонгард-Левин, Г. М. Индия в древности / Г. М. Бонгард-Левин, Г. М. Ильин. М.: Наука, 1985. - 758 с.

41. Бонгард-Левин, Г. М. Мудрецы и философы древней Индии / Г. М. Бонгард-Левин, А. В. Герасимов. М.: Наука, 1975. - 342 с.

42. Бонгард-Левин, Г. М. От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история / Г. М. Бонгард-Левин, Э. А. Грантовский. 2-е изд., доп. и испр. - М. : Мысль, 1983. -206 с.

43. Бонгард-Левин, Г. М. Чанана: Рабство в древней Индии / Г. М. Бонгард-Левин // Вопросы истории. 1962. - № 7. - С.177-179.

44. Бонгард-Левин, Г.М. Древнеиидийская цивилизация / Г. М. Бонгард-Левин. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Наука, 1993. - 317 с.

45. Бонгард-Левин, Г.М. Индия эпохи Маурьев / Г. М. Бонгард-Левин. М. : Наука, 1973.-407 с.

46. Бродов, В. В. Истоки философской мысли Индии / В. В. Бродов. М. : Изд-во Моск. гос.ун-та, 1990.-221 с.

47. Бхагавад-гита / пер. с санскр., исслед., примеч. В. С. Семенцова. 2-е изд., испр., доп. - М.: Вост. лит., 1999. - 255 с.

48. Бхагавад-гита. Философские тексты Махабхараты. В 7 кн. Кн.1 / пер. с санскр., предисл., примеч. и толк. слов. Б. Л. Смирнова. Ашхабад: Ылым, 1978. - 336 с.

49. Бхактиведанта Свами Прабхупада, А. Ч. Источник вечного наслаждения: краткое изложение песни десятой Шримад-Бхагаватам. Л. : Бхактиведанта Бук траст, 1990.-864 с.

50. Бхактиведанта Свами Прабхупада, А. Ч. Учение Шри Чаитаньи: трактат о подлинной духовной жизни / А. Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада. Л.: Бхактиведанта Бук Траст: Реверс, 1991 - 383 с.

51. Бхактиведанта Свами Прабхупада, А. Ч. Бхагавад-гита как она есть: поли, изд. с подлип, санскр. текстами, рус. транслитерацией, доел, и лит. пер. и коммент. -3-е изд., испр. и доп. Л.: Бхактиведанта Бук траст, 2001. - 1049 с.

52. Бхактиведанта Свами Прабхупада, А. Ч. Шримад Бхагаватам. Третья песнь «Статус кво» (гл. 1-12). J1. : Бхактиведанта Бук Траст, 1992. - 632 с.

53. Бхактиведанта Свами Прабхупада, А. Ч. Шримад Бхагаватам. Третья песнь «Статус кво» (гл. 13-24) / А. Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада. JI.: Бхактиведанта Бук Траст, 1993. - 575 с.

54. Бхактиведанта Свами Прабхупада, А. Ч. Шримад Бхагаватам. Четвертая песнь (гл. 1-12) / А. Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада. JI. : Бхактиведанта Бук Траст,1994.-703 с.

55. Бхактиведанта Свами Прабхупада, А. Ч. Шримад Бхагаватам. Четвертая песнь (гл. 13-23) / А. Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада. JI. : Бхактиведанта Бук Траст,1995.-619 с.

56. Бхактиведанта Свами Прабхупада, А. Ч. Шримад Бхагаватам. Четвертая песнь (гл. 24-31) / А. Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада. JI. : Бхактиведанта Бук Траст,1996.-732 с.

57. Бхактиведанта Свами Прабхупада, А. Ч. Шри Ишопанишад. Знание, которое приближает человека к Кришне, Верховной Личности Бога / А. Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада. Л.: Бхактиведанта Бук Траст, 1990. - 176 с.

58. Быховская, KM. Homo somatikos: аксиология человеческого тела / И. М. Быховская. М.: Едиториал УРСС, 2000. - 208 с.

59. Быченкова, И. А. Традиции как объект социогуманитарного познания / И. А Бы-ченкова, Л. С. Сычева//Науковедение. -2001. -№ 2. С. 158-17.

60. Бэшем А. Чудо, которым была Индия: пер. с англ. / А. Бэшем. -2-е изд. М. : Вост. лит., 2000.-614 с.

61. Валлерстайн, И. Конец знакомого мира. Социология XXI века / И. Валлерстайн. -М.: Логос, 2003.-368 с.

62. Ванина, Е. Ю. Идеи и общество в Индии XVI-XVIII вв. / Е. Ю. Ванина. -М.: Наука, 1993. 231 с.

63. Веданта Сутра (Брахма Сутры): пер., транслитерация санскр. текста, поел, пер., коммент.. СПб.: Изд-во ОВК, 1995. - 208 с.

64. Великовский, С.И. Культура как полагание смысла / С. И. Великовский // Одиссей. Человек в истории. М., 1989. - С. 109-121.

65. Вертоградова, В. В. Индийская эпиграфика из Кара-тепе в Старом Термезе / В. В. Вертоградова. М.: Вост. лит., 1995. - 160 с.

66. Взаимодействие культур Востока и Запада: сб. ст. М.: Наука, 1987. - 200 с.

67. Вивекананда, С. Всемирный парламент религий / С. Вивекананда. СПб.: Об-во Рамакришны, 1993. - 24 с.

68. Вивекананда, С. Миссия Будды; Миру; Буддизм как завершение индуизма; О Будде / С. Вивекананда. СПб.: Об-во Рамакришны, 1992. - 21 с.

69. Вивекананда, С. Миссия Христа. Душа, Бог и религия / С. Вивекананда. СПб. : Об-во Рамакришны, 1992.-26 с.

70. Вигасин, А. А. Артхашастра: проблемы социальной структуры и права / А. А. Ви-гасин, А. М. Самозванцев. М.: Наука, 1984. - 255 с.

71. Вигасин, А. А. Общество и государство древней Индии / А. А. Вигасин // Вестн. древ, истории. 1981,-№ 1.-С. 40-41.

72. Видьяпати. Испытание человека. Пуруша-Парикша / Видьяпати. М. : Наука, 1999.-255 с.

73. Виндельбанд, В. Философия культуры: избранное / В. Виндельбанд. М.: РАН ИНИОН, 1994.-350 с.

74. Вишну-Пурана. Кн. 1 / пер. с санскр., коммент. Т. К. Посовой. СПб. : Изд-во ОВК, 1995.-256 с.

75. Власова, А. Б. «Хорошее общество». Модернизация и традиция / А. Б. Власова // Филос. науки. 2001. -№ 4. - С. 35-48.

76. Восток-Запад: Исследования. Переводы. Публикации. М. : Наука, 1985. - Вып. 2.-272 с.

77. Восток-Запад: Исследования. Переводы. Публикации М. : Наука, 1989. - Вып. 4.-301 с.

78. Всемирное писание. Сравнительная антология священных текстов. М.: Республика, 1995.-592 с.

79. Гайденко, П. П. Эволюция понятия науки (XVII-XVIII вв.) / П. П. Гайденко. -М.: Наука, 1987. -447 с.

80. Гачев, Г. Образы Индии (опыт экзистенциальной культурологии) / Г. Гачев. М. : Наука, 1993.-389 с.

81. Генон, Р. Восток и Запад / Р. Генон; пер. с фр. Т. Б. Любимовой. М. : Беловодье, 2005. - 234 с.

82. Генон, Р. Размышления об индуизме / Р. Генон. М.: Олита, 2003. - 116 с.

83. Генон, Р. Традиционные формы и космические циклы; Кризис современного мира / Р. Генон; пер. с фр. Т. Б. Любимовой. М.: Беловодье, 2004. - 304 с.

84. Генон, Р. Царство количества и знамения времени; Очерки об индуизме / Р. Генон; пер. с фр. Т. Б. Любимовой. М.: Беловодье, 2003. - 480 с.

85. Гофман, А.Б. Традиция / А. Б. Гофман // Культурология. XX век: словарь / гл. ред. А. Я. Левит. СПб.: Унив. кн., 1997. - 487 с.

86. Границы науки / РАН. Ин-т философии; отв. ред. Л. А. Маркова. М., 2000. -276 с.

87. Гриненко, Г. В. Сакральные тексты и сакральная коммуникация / Г. В. Гриненко. М.: Новый век, 2000. - 448 с.

88. Гриненко, Г. В. Сакральные тексты и современная логика / Г. В. Грипеико // Полигнозис. 1998. - № 1. - С. 117-131.

89. Гринцер, П. А. Древнеиндийская проза (Обрамленная повесть) / П. А. Гринцер. М.: Вост. лит., 1963. - 268 с.

90. Гринцер, П. А. Древнеиндийский эпос. Генезис и типология / П. А. Гринцер. М.: Наука, 1974. - 419 с.

91. Гринцер, П. А. Основные категории классической индийской поэтики / П. А. Гринцер. М.: Наука, 1987. - 311 с.

92. Гуревич, А. Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства / А. Я. Гуревич. М.: Искусство, 1990. - 396 с.

93. Гусева, Н. Р. Индуизм / Н. Р. Гусева // Наука и жизнь.- 1994. № 7. - С. 78-84.

94. Гусева, Н. Р. Индуизм: История формирования. Культовая практика / Н. Р. Гусева. -М. : Наука, 1977.

95. Гусева, Н. Р. Многоликая Индия / Н. Р. Гусева. М. : Мол. гвардия, 1971. - 255 с.

96. Гусева, Н. Религиозная обрядность в жизни индусской семьи / Н. Гусева // Мифология и верования народов Восточной и Южной Азии. М.: Наука, 1973.-С. 50-69.

97. Дате, Ш. А. История Индии от первобытного коммунизма до разложения рабовладельческого строя / Ш. А. Данге. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1975. - 200 с.

98. Дахин, А. В. Феноменология универсальности в культуре / А. В. Дахин. -Н.Новгород: Изд-во Нижегор. гос. ун-та, 1995. -146 с.

99. Дорошенко, Е. А. Зороастрийцы в Иране: ист.-этногр. очерк / Е. А. Дорошенко. М.: Наука, 1982. - 133 с.

100. Древние цивилизации. М.: Мысль, 1989.-479 с.

101. Древность: Арии, Славяне. -М.: Палея, 1996. 178 с.

102. Цубянский, А. Культура Востока глазами человека Запада / А. Дубянский // Азия и Африка сегодня. 1984. - № 6.

103. Дубянский, А. М. Ритуально-мифологические истоки древнетамильской лирики / А. М. Дубянский. М.: Наука, 1989. - 235 с.

104. Дугин, А. Философия традиции / А. Дугин. М.: Арктогея-Центр, 2002. - 331 с.

105. Дхармашастра Нарады / пер. с санскр. и коммент. А. А. Вигасина, А. М. Самозванцева. М.: Вост. лит., 1998. - 256 с.

106. Дюмезиль, Ж. Верховные боги индоевропейцев / Ж. Дюмезиль; пер. с фр. Т. В. Цивьян. М.: Наука, 1986. - 234 с.

107. Елизаренкова, Т. Я. О ведийской загадке типа брахмодья / Т. Я. Елизаренкова, В. Н. Топоров // Паремиологические исследования. М. : Наука, 1984.-С. 14-46.

108. Елизаренкова, Т. Я. Язык и стиль ведийских риши / Т. Я. Елизаренкова. М. : Наука, 1994.-315 с.

109. Ерасов, Б. С. Культура, религия и цивилизация на Востоке (очерки общей теории) / Б. С. Ерасов. М.: Наука, 1990. - 205 с.

110. Заблоцка, Ю. История Ближнего Востока в древности (от первых поселений до персидского завоевания): пер. с пол. /10. Заблоцка. М.: Наука, 1989 - 415 с.

111. Законы Ману / пер. С. Д. Эльмановича; пров. и испр. Г. Ф. Ильиным. М. : Наука, 1960.-361 с.

112. Зеленое, Л. А. Постмодернизм идеология мозаичного сознания / Л. А. Зелепов // Духовный мир человека: проблемы и перспективы. - Н.Новгород, 2000. - С. 37-44.

113. Зильберман, Д. Б. Генезис значения в философии индуизма / Д. Б. Зильберман. М.: Эдиториал УРСС, 1998. - 447 с.

114. Зиновьев, А. А. Глобальный человейник / А. А. Зиновьев. М. : Центрполиграф, 2000.-459 с.

115. Зотов, В. А. От коррумпированной культуры к культурной коррупции / В. А. Зотов // Иностр. лит. 1991. -№ 10. - С. 52-59.

116. Иванов, В. В. Избранные труды по семиотике и истории культуры / В. В. Иванов. М.: Яз. рус. культуры, 1999. - 911 с.

117. Иванов, В. В. Исследования в области славянских древностей / В. В. Иванов, В. Н. Топоров. М.: Наука, 1974. - 342 с.

118. Иванов, Д. В. Виртуализация общества. Версия 2.0 / Д. В. Иванов. СПб. : Пе-терб. востоковедение, 2002. - 224 с.

119. Ивашкевич, Я. Культура и традиция / Я. Ивашкевич // Материалы Конгресса польской культуры. Варшава, 1966. - 159 с.

120. Идеальное сознание: сборник / сост., пер. и коммент. А. И. Фалькова. М. : Поток: Обновление, 1993. - 238 с.

121. Индия 1980: ежегодник. М. : Наука, 1982.-336 с.

122. Индия в древности. М., 1964.

123. Индия в литературных памятниках III-VII веков. М. : Изд-во Моск. гос. ун-та, 1984.- 165 с.

124. Индия: религия в политике и общественном сознании: сб. ст. М.: Наука, 1991. - 207 с.

125. Индуизм. Джайнизм. Сикхизм: словарь / под общ. ред. М. Ф. Альбедиль и А. М. Дубянского. М.: Республика, 1996. - 576 с.

126. Индуизм: традиции и современность: сборник. М.: Наука, 1985. - 281 с.

127. Индусская книга смерти (Гаруда-Пурана Сародхара) : пер. с санскр. / под ред. С. М. Неаполитанского. Л.: ОВК, 1991. - 111 с.

128. Интеллигенция древняя и новая: «круглый стол» // Народы Азии и Африки.1990.-№2,3.

129. Интенционалыюсть и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. -Томск: Водолей, 1998. 320 с.

130. Ионии, Л. Г. Социология культуры / Л. Г. Ионин. М.: Логос, 2000. - 431 с.

131. Исаева, Н. В. Шапкара и индийская философия / Н. В. Исаева. М.: Наука,1991.- 199 с.

132. История Древнего мира. 2-е изд. - М.: Наука, 1983. - 384 с.

133. История и культура Древней Индии: тексты / сост. А. А. Вигасин. М. : Изд-во Моск. гос. ун-та, 1990. - 352 с.

134. История и филология Индии. Л.: Изд-во Ленингр. гос. ун-та, 1982. - 150 с.

135. История Индии в средние века. М.,1968. - 392 с.

136. История лингвистических учений. Древний мир. Л.: Наука, 1980.

137. История лингвистических учений. Средневековый Восток. Л.: Наука, 1981.

138. Истрин, В. А. 1100 лет славянской азбуки / В. А. Истрин. М. : Наука, 1988. -192 с.

139. Кабир, X. Индийская культура: пер. с англ. / X. Кабир. М.: Изд-во вост. лит., 1963.- 168 с.

140. Каиров, В. М. Традиции и исторический процесс / В. М. Каиров. М.: Луч, 1994. -276 с.

141. Кантарш, М. В. О своеобразии механизма преемственности традиций / М. В. Кантария. Тбилиси, 1978. - 229 с.

142. Касаткин, В. Ф. Ведическая культура как исторический тип: дис. . канд. фи-лос. наук. Ростов н/Д, 1999. - 139 с.

143. Касты в Индии. -М.: Наука, 1965. 193 с.

144. Кафаров, Т. Э. Традиция как социокультурный феномен / Т. Э. Кафаров // Библиотека в эпоху перемен: Дайджест. 2002. - Вып. 2 (14). - С. 612.

145. Кейпер, Ф. Б. Я. Труды по ведийской мифологии / Ф. Б. Я. Кейпер. М. : Наука, 1986.

146. Классики мирового религиоведения. М.: Канон, 1996.-496 с.

147. Классическая драма древней Индии. JI.: Худож. лит., 1984. - 335 с.

148. Классическая йога («Йога-сутры» Патанджали и «Вьяса Бхашья») / пер. с санскр., введение, коммент. и реконструкция системы Е. П. Островской и В. И. Рудого. М.: Наука, 1992. - 264 с.

149. Кожевников, В. П. Методологические основы культурологи / В. П. Кожевников.- М.: Изд-во Гуманит. ин-та, 1999. 228 с.

150. Кознова, И. Е. XX век в социальной памяти российского крестьянства / И. Е. Кознова. М.: ИФ РАН, 2000. - 207 с.

151. Комментарий Шанкары к «Брахма-сутрам» // Народы Азии и Африки. 1983. -№4.

152. Конрад, Н. И. Запад и Восток / Н. И. Конрад. М. : Глав. ред. вост. лит, 1972. -426 с.

153. Корнев, В. В. Проблемы трансформации ценностных структур в менталитете традиционного общества (на примере культуры европейского средневековья): дис. . канд. филос. наук. Барнаул, 1998. - 148 с.

154. Косамби. Культура и цивилизация Древней Индии. М. : Прогресс, 1968. - 215 с.

155. Костецкий, В. В. Человек в экстазе. Опыт философского познания. Ч. 1 / В. В. Костецкий; Тюмен. междунар. колледж. Тюмень, 1996. - 250 с.

156. Крашенникова, Н. А. Индуистское право: история и современность / Н. А. Кра-шенникова. М.: Изд-во Моск. у-та, 1982. - 192 с.

157. Кремо М. Деэволюция человека: Ведическая альтернатива теории Дарвина / М. Кремо; пер. с англ. Н. Кунина, Б. Москвитина, А. Смирнова. М. : Филос. кн., 2006.- 800 с.

158. Криишамурти, Дж. Традиция и революция: пер. с англ. / Дж. Кришнамурти. СПб.: Изд-во Чернышева, 1994. - 320 с.

159. Кудрявцев, М. К. Кастовая система в Индии / М. К. Кудрявцев. М. : Наука, 1992.-264 с.

160. Кудрявцев, М. К. Община и каста в Хиндустане (Из жизни индийской деревни) / М. К. Кудрявцев. М., 1971.-283 с.

161. Кузин, В. В. Сита Рама: Художественно-дидактическая модель матримониальных отношений в «Рамаяне» / В. В. Кузин. М. : Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1994. -91 с.

162. Кузьмина, Е. Е. Откуда пришли индоарии / Е. Е. Кузьмина. М. : ВИНИТИ РАН, 1994.-464 с.

163. Культура Древней Индии. М.: Наука, 1975. - 429 с.

164. Культура и искусство Индии и стран Дальнего Востока. JI. : Аврора, 1975. -135 с.

165. Культуры в диалоге / отв. ред. А. С. Гагарин. Екатеринбург: Изд-во Урал, унта, 1992.-376 с.

166. Куманецкий, К. История культуры Древней Греции и Рима: пер. с пол. / К. Ку-манецкий. -М.: Высш. шк., 1990. 351с.

167. Кутырев, В. А. Естественное и искусственное: борьба миров / В. А. Кугырев. Н.Новгород, 1994. - 185 с.

168. Кутырев, В. А. Культура и технология: борьба миров / В. А. Кутырев. М. : Прогресс-Традиция, 2001.-217 с.

169. Кутырев, В. А. Пост-пред-гипер-коптр-модернизм: концы и начала / В. А. Кутырев // Вопр. философии. 1998. - № 5.

170. Кутырев, В. А. Разум против человека (Философия выживания в эпоху постмодернизма) / В. А. Кутырев. М: ЧеРо, 1999. - 230 с.

171. Кутырев, В. А. Традиция и ничто / В. А. Кутырев // Философия и общество. -1998.-№ 6.-С. 170-190.

172. Куценков, А. А. Эволюция индийской касты / А. А. Куценков. М.: Наука, 1983. -233 с.

173. Левада, Ю. А. Традиция / Ю. А. Левада // Филос. энцикл. В 5 т. Т. 5. М. : Наука, 1970.-381 с.

174. Леви-Строс, К. Первобытное мышление / К. Леви-Строс; пер., вступ. ст. и примеч. А. Б. Островского. М. : Республика, 1994. - 384 с.

175. Лейст, О. Э. О сущности права. Проблемы теории и философии права / О. Э. Лейст. -М.: Зерцало, 2002.

176. Ливии, Т. История Рима от основания города: пер. с лат.. В 3 т. Т. 1 / Т. Ливий. -М.: Наука, 1989.-576 с.

177. Лидова, Н. Р. Драма и ритуал в древней Индии / Н. Р. Лидова. М.: Наука, 1982. -149 с.

178. Липовецкий, М. Н. Русский постмодернизм (Очерки исторической поэтики) / М. Н. Липовецкий. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. пед. ун-та, 1997. - 317 с.

179. Литература и культура древней и средневековой Индии. М.: Наука, 1979. - 236 с.

180. Литературы Индии: сб. ст. М.: Вост. лит., 1958.

181. Литман, А. Д. Современная индийская философия / А. Д. Литман. М. : Мысль, 1985.-399 с.

182. Лосев, А. Ф. Философия. Мифология. Культура / А. Ф. Лосев. М.: Политиздат, 1991.-524 с.

183. Лотман, Ю. М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. СПб. : Искусство-СПБ, 2000. -704 с.

184. Лотман, Ю. М. Статьи по типологии культур / Ю. М. Лотман. Тарту, 1970. -Вып. 1.-С. 11-32.

185. Лукьянов, А. Е. Становление философии на Востоке (Древний Китай и Индия) / А. Е. Лукьянов. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: ИНСАН: РМФК, 1992. - 208 с.

186. Малахов, В. Герменевтика и традиция / В. Малахов // Логос. 1999. - № 1. - С. 310.

187. Малиновский, Б. Избранное: динамика культуры / Б. Малиновский. М. : РОССПЭН, 2004. - 959 с.

188. Мамардашвили, М. К. Стрела познания: Набросок естественно-исторической гносеологии / М. К. Мамардашвили; под ред. 10. П. Сенокосова. М. : Яз. рус. культуры, 1996.-303 с.

189. Мамонова, М. А. Запад и Восток: традиции и новации рациональности мышления / М. А. Мамонова. -М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1991. 120 с.

190. Маркарян, Э. С. Узловые проблемы теории культурной традиции / Э. С. Марка-рян // Сов. этнография. 1981. - № 2.

191. Марченко, М. Н. Источники права / М. Н. Марченко. М.: ТК Велби: Проспект, 2005.-760 с.

192. Матвеев, К. П. Земля Древнего Двуречья: история, мифы / К. П. Матвеев, А. А. Сазонов. М. : Мол. гвардия, 1986. - 160 с.

193. Махабхарата. Две поэмы из 3-й книги / пер. Б. Смирнова. Изд. 3-е. - Ашхабад: Ылым, 1986. - 164с.

194. Махабхарата. Кн. 2. Сабхапарва, или Книга о собрании / пер. с санскр. и коммент. В. И. Кальянова. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. - 256 с.

195. Махабхарата. Кн. 3. Лесная (Араньякапарва) / пер. с санскр., предисл. и коммент. Я. В. Василькова и С. Н. Невелевой. М.: Наука, 1987. - 799 с.

196. Махабхарата. Кп. 4. Виратапарва, или Книга о Вирате / пер. с санскр. и коммент. В. И. Кальянова. М.: Ладомир, 1993.-216 с.

197. Махабхарата. Кн. 5. Удьйогапарва, или Книга о старании / пер. с санскр. и коммент. В. И. Кальянова. Л.: Наука, 1976. - 592 с.

198. Махабхарата. Кн. 7. Дронапарва, или Книга о Дроне / пер. с санскр. и коммент. В. И. Кальянова. СПб.: Наука, 1992. - 656 с.

199. Махабхарата. Кп. 8. О Карне (Карнапарва) / пер. с санскр., предисл. и коммент. Я. В. Василькова и С. Л. Невелевой. М.: Наука, 1990. - 326 с.

200. Махабхарата. Лесная / пер. Б. Смирнова. Изд. 2-е. - Ашхабад: Ылым, 1989. -584 с.

201. Махабхарата. Рамаяна. М.: Худож. лит., 1979. - 606 с.

202. Махабхарата. Философские тексты. Вып. 5, кн. 1. Мокшадхарма / пер. Б. Смирнова. Изд. 2-е. - Ашхабад: Ылым, 1983. - 664 с.

203. Махабхарата. Философские тексты. Вып. 5, кн. 2. Мокшадхарма. Нараяния / пер. Б. Смирнова. Изд. 2-е. - Ашхабад: Ылым, 1984. - 328с.

204. Махабхарата. Эпизоды из книг 3, 5 / пер. Б. Смирнова. Изд. 2-е. - Ашхабад: Ылым, 1985.-488 с.

205. Медведев, Е. М. К вопросу о социально-экономическом строе древней Индии / Е. М. Медведев // Народы Азии и Африки. 1966. - № 6. - С. 65-77.

206. Медведев, Е. М. Феодальные отношения в древней и средневековой Индии / Е. М. Медведев // Народы Азии и Африки. 1970. - № 3. - С.71-79.

207. Мезенцева, О. В. Мир ведийских истин. Жизнь и учение Свами Дайянанды / О. В. Мезенцева. М.: ИФРАН, 1994. - 238 с.

208. Мезенцева, О. В. Роль индуизма в идеологической борьбе современной Индии / О. В. Мезенцева. М.: Наука, 1985. - 172 с.

209. Меликов, В. В. Введение в теорию традиционных культур / В. В. Меликов. -М.: Изд-во Рос. гос. гуманит. ин-та, 1997. 160 с.

210. Минаев, И. П. Дневники путешествий в Индию и Бирму 1880 и 1885-1886 / И. П. Минаев. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1955. - 252 с.

211. Миркина, 3. Великие религии мира / 3. Миркина, Г. Померанц. М. : РИПОЛ, 1995.-416 с.

212. Мифы древней Индии. М. : Наука, 1975. - 238 с.

213. Мифы, культы, обряды народов зарубежной Азии. М.: Наука, 1986. - 256 с.

214. Модернизация и глобализация: образы России в XXI веке / под ред. В. Г. Федотовой. М.: ИФРАН, 2002. - 213 с.

215. Моисеев, Н. Н. О единстве естественнонаучного и гуманитарного знания / Н. Н. Моисеев // Человек. 1992. - № 2. - С. 5.

216. Мюллер, М. Шесть систем индийской философии / М. Мюллер. М.: Искусство, 1995.-447 с.

217. Невелева, С. JI. Махабхарата. Изучение древнеиндийского эпоса / С. Л. Невеле-ва.-М.: Наука, 1991.-228 с.

218. Общественная мысль Индии. Прошлое и настоящее. М.: Наука, 1989. - 241 с.

219. Общественная мысль Индии: проблемы человека и общества. М.: Вост. лит., 1992.-287 с.

220. Оганов, А. А., Хангельдиева, И. Г. Теория культуры / Оганов А. А., Хангельдиева И. Г.: учеб. пособие для вузов. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2001. 380 с.

221. Ольденбург, С. Ф. Культура Индии / С. Ф. Ольденбург; под ред. И. Ю. Серебрякова. М.: Наука, 1991.-277 с.

222. Ориентация поиск. Восток в теориях и гипотезах: сб. ст. - М. : Наука, 1992. -231 с.

223. Осборн, Р. Восточная философия / Р. Осборн, Б. Ван Лоон. -Ростов н/Д: Феникс, 1997.- 173 с.

224. Открытие Индии: Философские и эстетические воззрения в Индии XX века: сборник: пер с англ., бенг. и урду. М.: Худож. лит., 1987. - 610 с.

225. Очерки экономической и социальной истории Индии. М.: Наука, 1973. - 327 с.

226. Ошо. Будда: Пустота сердца / Ошо. М.: Изд-во ЦДК «Единство», 1993. - 158 с.

227. Ошо. Начало начал. Пульс абсолюта / Ошо. М.: Три Л, 1993. - 416 с.

228. Панарин, А. С. Православная цивилизация в глобальном мире / А. С. Панарин // Москва.-2000.-№3.

229. Пандей, Р. Б. Древнеиндийские домашние обряды (обычаи): пер. с англ. / Р. Б. Пандей. 2-е изд. - М.: Высш. шк., 1990. - 317 с.

230. Паниккар, К. М. Очерк истории Индии / К. М. Паниккар. -М. : Соцэкгиз, 1961. -341 с.

231. Панчатантра / пер. с санскр. А. Сыркина. М., 1972. - 368 с.

232. Патанджали. Шримад Йога-Сутра / пер. с санскр. и коммент. Б. И. Загуменова. Минск: Изд-во ОВК и Религ.-филос. акад., 1992. - 60 с.

233. Пигулевская, Н. В. Византия на путях в Индию. Из истории торговли Византии с Востоком в IV-VI вв. / Н. В. Пигулевская. М.; J1.: Изд-во Акад. наук СССР, 1951. -412 с.

234. Пшкингтон, X. Глядя на Запад. Культурная глобализация и российские молодежные культуры / X. Пилкингтон и др.. М.: Алетейя, 2004. - 280 с.

235. Пименов, В. А. Возвращение к дхарме / В. А. Пименов. М. : Наталис, 1998. -415 с.

236. Плохое, В. Д. Традиции и общество: опыт философско-социологического исследования / В. Д. Плахов. М.: Мысль, 1982. - 278 с.

237. Плахов, В. Д. Традиции и общество: опыт философско-социологического исследования / В. Д. Плахов. М.: Мысль, 1982. - 220 с.

238. Повести, сказки, притчи Древней Индии: пер. с пали и санскр. / сост., предисл. и примеч. А. Я. Сыркина. М.: Наука, 1964. - 229 с.

239. Познание в социальном контексте / под ред. В. А. Лекторского, И. Т. Касавина. -М. :ИФРАН, 1994.- 173 с.

240. Поппер, К. Открытое общество и его враги: в 2 т. / К. Поппер. М. : Феникс: Культур, инициатива, 1992.

241. Пословицы и поговорки Северной Индии / сост. А. С. Бархударов, В. М. Бескровный, Г. А. Зограф. СПб.: Петерб. востоковедение, 1998. - 384 с.

242. Поспелов, Е. М. Историко-топонимический словарь России. Досоветский период / Е. М. Поспелов. М.: Профиздат, 2000. - 224 с.

243. Праздников, Г. А. Традиция как диалоги культур / Г. А. Праздников // Сов. этнография. 1981. -№ 2. - С. 91-112.

244. Проблемы интерпретации памятников культуры Востока: сб. ст. М. : Наука, 1991.-236 с.

245. Проблемы новейшей историографии философии зарубежного Востока / отв. ред. Г. Б. Шаймухамбетова. -М.: ИФРАН, 1998. 103 с.

246. Проблемы философии истории: традиция и новация в социокультурном процессе. М.: ИНИОН, 1989. - 277 с.

247. Путь к мудрости: Акбар и Бирбал. Минск: Лотацъ, 2000. - 368 с.

248. Путь Шивы: антол. древнеинд. клас. текстов. Киев: Изд-во Об-ва ведич. культуры, 1994.- 176 с.

249. Пятигорский, А. Материалы по истории индийской философии / А. Пятигорский.-М., 1962.-250 с.

250. Рабинович, И. Сорок веков индийской литературы / И. Рабинович. М. : Наука, 1970.-336 с.

251. Раджниш, Б. Ш. Нет воды, нет луны: Беседы о притчах Дзен / Бхагаван Шри Раджниш. -М.: Единство, 1993. 191с.

252. Радхакришнан, С. Индийская философия. В 2 т. / С. Радхакришнан. М.: Изд-во иностр. лит., 1956.

253. Рак, И. В. Мифы Древнего и раннесредневекового Ирана (зороастризм) / И. В. Рак. СПб.; М.: Нева: Летний Сад, 1998. - 560 с.

254. Рационалистическая традиция и современность. Индия. М. : Наука, 1988. - 247 с.

255. Рационалистическая традиция и современность: Ближний и Средний Восток. -М.: Наука, 1990.-280 с.

256. Рачков, В. П. Человек в современном технизированном обществе: проблемы безопасности развития / В. П. Рачков, Г. А. Новичкова, Е. Н. Федина; отв. ред. П. С. Гуревич; РАН. Ин-т философии. М., 1998. - 194 с.

257. Реформаторские идеи в социальном развитии России / РАН. Ин-т философии; под ред. С. А. Никольский. М., 1998. - 255 с.

258. Ригведа. Мандалы 1-4. М.: Наука, 1999. - 767 с.

259. Ригведа. Мандалы 5-8. М.: Наука, 1999. - 743 с.

260. Ригведа. Мандалы 9-10. М.: Наука, 1999. - 559 с.

261. Рой, М. История индийской философии / М. Рой. М. : Изд-во иностр. лит., 1958.-548 с.

262. Роллан, Р. Жизнь Рамакришны. Жизнь Вивекананды: пер. с фр. / Р. Роллан. -М.: Политиздат, 1991. 332 с.

263. Руднев, В. А. По историческим и культовым местам Индии / В. А. Руднев.-Л.: Наука, 1971.-160 с.

264. Рукавишникова, Н. Ф. Колесница Джаганнатха / Н. Ф. Рукавишникова. М. : Наука, 1983.- 160 с.

265. Саидов, А. X. Сравнительное правоведение / А. X. Саидов. М.: Юристь, 2000. -441 с.

266. Сакович, И. С. Эволюция традиции в культуре новационного общества: дис. . канд. филос. наук. Н.Новгород, 2004. - 187 с.

267. Самозванцев А. М. Книга мудрецов Яджнавалкьи / А. М. Самозванцев. М. : Вост. лит., 1994. - 376 с.

268. Самозванцев, А. М. Правовой текст дхармашастры / А. М. Самозванцев. М. : Наука, 1991.-295 с.

269. Самозванцев, А. М. Теория собственности в древней Индии / А. М. Самозванцев. М.: Наука, 1978. - 166 с.

270. Сахаров, П. Д. Мифологическое повествование в санскритских пуранах / П. Д. Сахаров. -М.: Наука, 1991. 135 с.

271. Семенцов, В. С. Бхагавад-гита в традиции и современной научной критике / B.C. Семенцов. М.: Наука, 1985. - 141 с.

272. Семенцов, В. С. Проблема трансляции традиционной культуры на примере судьбы Бхагавад-гиты / В. С. Семенцов // Восток- Запад: исследования, переводы, публикации. Вып. 3. -М.: Наука, 1988.

273. Семенцов, В. С. Проблемы интерпретации брахманической прозы: ритуальный символизм / В. С. Семенцов. -М.: Наука, 1981. 181 с.

274. Сенкевич, А. Н. Общество. Культура. Поэзия (Поэзия хинди периода независимости) / А. Н. Сенкевич. М.: Наука, 1989. - 229 с.

275. Серебренников, Б. А. Финно-волжская языковая общность / Б. А. Серебренников. М.: Наука, 1989.

276. Серебряков, И. Д. Древнеиндийская литература: крат, очерк / И. Д. Серебряков. М.: Наука, 1963. - 165 с.

277. Серебряков, И. Д. Литературы народов Индии / И. Д. Серебряков. М. : Высш. шк., 1985.-302 с.

278. Серебряков, И. Д. Очерки древнеиндийской литературы / И. Д. Серебряков. М. .-Наука, 1971.-390 с.

279. Серебряный, С. Д. Видьяпати / С. Д. Серебряный. М.: Наука, 1980. - 236 с.

280. Серов, Н.В. Цвет культуры: психология, культурология, физиология / Н. В. Серов. СПб.: Речь, 2004. - 672 с.

281. Синха, Н. К. История Индии / Н. К. Синха, К. И. Банерджи. М.: Изд-во иностр. лит., 1954.-440 с.

282. Скрябина-Редиин, К. Истина и мираж / К. Скрябина-Редиин. 4-е изд. на рус. яз., испр. и доп. - М. : Рус. ун-т, 2000. - 272 с.

283. Смирнова, Н. М. От социальной метафизики к феноменологии «естественной установки» (феноменологические, мотивы в современном социальном познании) / Н. М. Смирнова. М.: ИФРАН, 1997. - 222 с.

284. Смолицкая, Г. П. Гидронимия бассейна Оки / Г. П. Смолицкая. М. : Наука, 1976.-403 с.

285. Смолицкая, Г. П. Топонимический словарь Центральной России / Г. П. Смолицкая // Рус. речь. 1996. - № 2.

286. Снесарев, А. Е. Этнографическая Индия / А. Е. Снесарев. М. : Наука, 1981. -275 с.

287. Соболев, Н. А. Мифы и реальность деревянной книжности: идеи А. И. Сулакадзева в современных псевдоизданиях / Н. А. Соболев // Материалы 41-й науч.-техн. конф. проф.-преподават. состава, аспирантов и науч. сотрудников МГУП. -Ч.2.-М., 2001.-С. 82-84.

288. Сожжение змей: Сказание из индийского эпоса Махабхарата / пер. с санскр., предисл. и ред. В. И. Кальянова; вольное переложение С. Липкина. М. : Худож. лит., 1958. - 148 с.

289. Сокол, В. Б. Онтология сверхчувственного аспекта слушания в европейской и ведической традиции: дис. . канд. филос. наук. Тюмень, 2005. - 172 с.

290. Соколов, Б. Г. Культура и традиция / Б. Г. Соколов // Метафиз. исслед. Вып. 4, Культура. СПб.: Алетейя, 1997. - С. 28^11.

291. Социальная философия и философская антропология: тр. и исслед. М. : ИФРАН, 1995.-242 с.

292. Сравнительное изучение цивилизаций: хрестоматия / сост. Б. С. Ерасов. М.: Аспект пресс, 1999. - 556 с.

293. Степанянц, М. Логос на ладони. Заметки о духовной жизни индийцев / М. Сте-панянц. -М.: Наука, 1971. 142 с.

294. Степин, В. С. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации / В. С. Степин, Л. Ф. Кузнецова. М., 1994. - 274 с.

295. Степин, В. С. Традиция в потоке времени / В. С. Степин. М., 1976. - 265 с.

296. Стефанова, Ю. Рене Генон и философия традиционализма / Ю. Стефанова // Вопр. философии. 1991. - № 4.

297. Столепестковый лотос: аитол. древнеинд. лит. М.: Вост. лит., 1996. - 415 с.

298. Стхапакашраддха: сб. ст. памяти Г. А. Зографа. СПб. : Петерб. востоковедение, 1995.-512 с.

299. Сутры философии санкхьи. Таттва-самаса. Крама-дипика. Санккхья-сутры.

300. Санкхья-сутра-вритги / исслед., пер. с санскр., коммент. В. К. Шохина. М. : Ладомир, 1997. - 363 с.

301. Суханов, И. В. Обычаи, традиции и преемственность поколений / И. В. Суханов. М.: Политиздат, 1976. - 264 с.

302. Сыркин, А. К характеристике индуистского пантеона / А. Сыркин // Тр. Тарт. гос. ун-та.- 1973, II.-С. 148-188.

303. Таитгирийа Упанишад (с комментариями Шанкарачарии) / пер. с англ. Д. М. Ра-гозы. СПб.: ОВК, 1994. - 148 с.

304. Тёмкин, Н. Г. Мифы Древней Индии / Н. Г. Тёмкин, В. Г. Эрман. М. : ACT: Астрель: Рик Русанова, 2000. - 624 с.

305. Тёмкин, Э. Комментарий Патанджали на сутру Панини V, 33, 99 / Э. Темкин // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. М., 1977. -С. 117-121.

306. Тимощук, А. С. Ведийская культура: сущность и метаморфозы / А. С. Тимощук; Владим. юрид. ип-т. Владимир, 2002. - 147 с.

307. Тимощук, А. С. Эстетика ведийской культуры / А. С. Тимощук. Владимир, 2003.- 112 с.

308. Типология основных элементов традиционной культуры. М., 1984. - 204 с.

309. Ткачева, А. А. «Новые религии» Востока / А. А. Ткачева. М. : Наука, 1991. -216 с.

310. Ткачева, А. А. Детективы духа. Индийский мистицизм: что в нем есть и что в нем ищут / А. А. Ткачева. М.: Знание, 1990. - 64 с.

311. Ткачева, А. А. Индуистские мистические организации и диалог культур / А. А. Ткачева. М.: Наука, 1989. - 137 с.

312. Ткачева, А. А. Кришна Харе! / А. А. Ткачева // Азия и Африка. 1993. -№ 8.

313. Ткачева, А. А. Наставник-гуру в индуизме / А. А. Ткачева // Восток. 1996. - № 4.

314. Толстой, А. К. Князь Серебряный / А. К. Толстой. М. : Эксмо-пресс, 2000. -624 с.

315. Топоров, В. Я. Праславянская культура в зеркале личных имен. Элемент *mir / В. Н. Топоров // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. - М. : Наука, 1973.-492 с.

316. Традиция в истории культуры. М.: Наука, 1978. - 329 с.

317. Три великих сказания древней Индии. Сказание о Раме. Сказание о Кришне. Сказание о великой битве потомков Бхараты / лит. изложение Э. Потемкина и В. Эр-мана. М.: Наука, 1978. - 576 с.

318. Трубачев, О. Н. Названия рек правобережной Украины / О. Н. Трубачев. М. : Наука, 1968.-298 с.

319. Тэрнер, В. Символ и ритуал / В. Тэрнер. М.: Наука, 1983. - 277 с.

320. Тюляев, С. И. Искусство Индии. III тыс. до н.э. VII в. н.э. / С. И. Тюляев. -М.: Искусство, 1988.

321. Уваров, П. Б. Дети хаоса: исторический феномен интеллигенции / П. Б. Уваров. -М.: АИРО-ХХ, 2005. 196 с.

322. Узловые проблемы истории Индии. М.: Наука, 1981. - 326 с.

323. Упанишады: в 3 кн. / пер. с санскр., предисл. и коммеит. А. Я. Сыркина. М.: Наука: Ладомир, 1991.

324. Ушков, А. М. Утопическая мысль в странах Востока: традиции и современность / А. М. Ушков. М. : Изд-во Моск. гос. ун-та, 1982. - 184 с.

325. Фаликов, Б. 3. Неоиндуизм и западная культура / Б. 3. Фаликов. М. : Вост. лит., 1994.-224 с.

326. Федорова, М. М. Модернизм и антимодернизм во французской политической мысли XIX века / М. М. Федорова. М.: ИФРАН, 1997. - 185 с.

327. Федотова, В. Г. Модернизация «другой» Европы / В. Г. Федотова. М. : ИФРАН, 1997.-255 с.

328. Федотова, В. Г. Рациональность как предпосылка и содержание модернизации общества / В. Г. Федотова // Исторические типы рациональности: сб. ст. / под ред. В. А. Лекторский. Т. 1.-М.: ИФРАН, 1995.-350 с.

329. Франки, В. Человек в поисках смысла / В. Франкл. М., 1990. - 258 с.

330. Фромм, Э. Человек для себя / Э. Фромм; пер. с англ. и послесл. Л. А. Чернышевой. Минск: Коллегиум, 1992. - 253 с.

331. Фрумкин, К. Традиционалисты на фоне текстов / К. Фрумкин // Дружба народов. -2002,-№6.-С. 90-104.

332. Харибхадра. Шад-даршана-самуччая // Антол. мировой философии. В 4 т. Т. 1. -С. 138-153.

333. Цветков, Ю. В. Тулсидас /10. В. Цветков. М.: Наука, 1987. - 184 с.

334. Чанана, Д. Р. Рабство в древней Индии по палийским и санскритским источникам / Д. Р. Чанана. М.: Прогресс, 1964. - 240 с.

335. Чаттерджи, Б. Сокровенная религиозная философия Индии / Б. Чаттерджи. -Харьков: Рубикон, 1991. 111 с.

336. Чаттерджи, С. Индийская философия: пер. с англ. / С. Чаттерджи, Д. Дата. -М.: Селена, 1994.-416 с.

337. Чеснов, Я. В. О принципах типологии традиционно-бытовой культуры / Я. В. Чеснов // Проблемы типологии в этнографии. М., 1979. - С. 26-38.

338. Чистов, К. В. Традиция, «традиционные общества» и проблема варьирования / К. В. Чистов// Сов. этнография. 1981. -№ 2. С. 49-63.

339. Шапинская, Е. Н. Проблема Другого в современной культуре и культурологии / Е. Н. Шапинская // Ориентиры. Вып. 3. -М.: ИФРАН, 2006. С. 79-98.

340. Шарма, Р. Ш. Древнеиндийское общество: пер. с англ. / Р. Ш. Шарма; под ред. Г. М. Бонгард-Левина; послесл. А. А. Вигасина. М.: Прогресс, 1987.-626 с.

341. Шаумян, Т. JI. Индия и государства Центральной Азии / Т. Л. Шаумян // Восток. -1996. № 5.

342. Шацкий, Е. Утопия и традиция: пер. с пол. / Е. Шацкий. М. : Прогресс, 1990. -456 с.

343. Шейнман-Топштейн, С. Я. Платон и ведийская философия / С. Я. Шейнман-Топштейн. М.: Наука, 1978. - 199 с.

344. Шептунова, И. И. Очерки по истории эстетической мысли Индии в новое и новейшее время / И. И. Шептунова. М.: Наука, 1984. - 187 с.

345. Шеркова, Т. А. Египет и кушанское царство (Торговые и культурные контакты) / Т. А. Шеркова. -М.: Наука, 1990. 193 с.

346. Шестаков, С. А. Традиция. Цивилизация. Консерватизм / С. А. Шестаков // Соц.-гуманит. знания. 2002. - № 5. - С. 269-284.

347. Шофман, А. С. Древний мир в лицах и образах / А. С. Шофман. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1990. - 214 с.

348. Шохин, В. К. Брахманистская философия. Начальный и раннеклассический период / В. К. Шохин. М.: Наука, 1994. - 355 с.

349. Шохин, В. К. Древняя Индия в культуре Руси (XI сер. XV в.) : Источниковедческие проблемы / В. К. Шохин. - М.: Наука, 1988. - 332 с.

350. Шпажников, Г. А. Религии стран Юго-Восточной Азии: справочник / Г. А. Шпажников. М.: Наука, 1980. - 247 с.

351. Эволюция, культура, познание / под. ред. И. П. Меркулова. -М. : ИФРАН, 1996. -167 с.

352. Эрман, В. Г. Очерки истории ведийской литературы / В. Г. Эрман. М. : Наука, 1980.-230 с.

353. Эстетика природы / под ред. К. М. Долгова. М.: ИФРАН, 1994. - 230 с.

354. Bhakti Vikasa Swami. Glimpses of traditional Indian life / Bhakti Vikasa Swami. -New Delhi: Rekha printers, 1998. 204 p.

355. Bhattacharji Sukumari. The Indian Theogony: A Comparative Study of Indian Mythology from Vedas to the Puranas / Bhattacharji Sukumari. Cambridge: University Press, 1970.-411 p.

356. Ancient Rome and India. Commercial and Cultural contacts between the Roman world and India / ed. R.M. Cimino. Delhi: Munshiram Manoharlal, 1994. - 264 p.

357. Deb Achintya Kumar. The Bhakti Movement in Orissa: A Comprehensive History / Deb Achintya Kumar. Calcutta: Punthi Pustak, 1984. - 288 p.

358. Begley, V. Rome and India, the ancient sea trade / V. Begley, R. D. De Puma. Madison: University of Wisconsin, 1991. - 226 p.

359. Elst, K. Indigenous Indians: Agastya to Ambedkar / K. Elst. New Delhi: Voice of India, 1993.-464 p.

360. Elst, K. Update on the Aryan Invasion Debate / K. Elst. New Delhi: Aditya Praka-shan, 1992.-342 p.

361. Farquhar J.N. An Outline of the Religious Literature of India / J. N. Farquhar. Delhi: Motilal Banarsidass. - 451 p

362. Feuerstein, G. In Search of the Cradle of Civilization / G. Feuerstein, S. Как, D. Frawley. Wheaton: Quest Books, 1996. - 341 p.

363. Frawley, D. Gods, Sages and Kings: Vedic Secrets of Ancient Civilization / D. Frawley. Salt Lake City: Passage Press, 1991. - 396 p.

364. Gupta, S. P. The Indus-Saraswati Civilization / S. P. Gupta. Delhi: Pratibha Praka-shan, 1996.-230 p.

365. Hancock, G. Fingerprints of the Gods. A quest for the beginning and the End / G. Hancock. London: Heinemann, 1995. - 578 p.

366. Hawley John Stratton. At Play with Krishna: Pilgrimage Dramas from Brindavan / Hawley John Stratton. Delhi: Motilal Banarsidass, 1992. - 355 p.

367. The Iconography of Vaisnava Images in Orissa / ed. Thomas E. Donaldson. New Delhi: D.K. Printworld, 2001. - 530 p.

368. Jha, N. The Deciphered Indus Script / N. Jha, N. S. Rajaram. New Delhi: Aditya Prakashan, 1996.-269 p.

369. Как, S. The Astronomical Code of the Rgveda / S. Как. Delhi: Munshiram Mano-harlal, 2000.-206 p.

370. Kennedy Melville T. The Chaitanya Movement: A Study of Vaishnavism in Bengal / Melville T. Kennedy. Delhi: Munshiram Manoharlal, 1993. - 280 p.

371. Klostermaier, K. Questioning the Aryan Invasion Theory and Revising Ancient Indian History / K. Klostermaier // ISKCON Communic. Journ. June 1998. - Vol. 6, № 1.

372. Mandukya Upanisad. With the Karika of Gaudapada and the Commentary of Sankara-carya / translated by Swami Gambhirananda. Advaita ashrama, 1979. - 240 p.

373. Gibson McGuire. Hamoukar early city in northeastern Syria / McGuire Gibson // The Oriental Institute News and Notes. - Summer, 2000. -№ 166.

374. Moran, W. L. The Amarna Letters / W. L. Moran. Maryland: Johns Hopkins University Press, 1992. - 309 p.

375. Muller, M. Biographies of Words and the Home of the Aryas / M. Muller. Oxford: University Press, 1987. - 302 p.

376. Prabhupada, A. C. Bhaktivedanta. Sri Caitanya-caritamrta, 17 vols / A. C. Prabhu-pada. Los Angeles: Bhaktivedanta Book Trust, 1973-1975.

377. Puthiadam Ignatius. Vishnu the Ever Free: A Study of the Madhva Concept of God / Ignatius Puthiadam. Dialogue Series, 1985. - 363 p.

378. Rajaram N. S. Vedic Aryans and the Origins of Civilization / N. S. Rajaram, D. Fraw-ley. New Delhi: Voice Of India, 1997. - 328 p.

379. Rajaram, N. S. Aryan Invasion Theory and The Subversion of Scholarship / N. S. Rajaram. -New Delhi: Voice Of India, 1995. 243 p.

380. Rao, S. K. Ramachandra. Rgveda-Darsana, Vol. 5. Vishnu-Suktani (Part one) / S. K. Rao. Bangalore, 1999. - 350 p.

381. Rao, S. R. Dawn and Development of Indus Civilization / S. R. Rao. New Delhi: Aditya Prakashan, 1991. - 392 p.

382. Renfrew, C. Archeology and Language: The Puzzle of Indo-European Origins / C. Renfrew. Cambridge: University Press, 1988. - 346 p.

383. Hemchandra R. Materials for the Study of the Early History of the Vaishnava Sect / R. Hemchandra. New Delhi: Manohar (reprint), 1999. - 226 p.

384. Raschke, M. G. New studies in Roma Commerce with the East / M. G. Raschke // ANRW. 1978. - 2.9.2. - P. 604-1378.

385. Rosen, S. Archaeology and the Vaishnava Tradition: The Pre-Christian Roots of Krishna Worship / S. Rosen. N. Y.: KLM, 1989. - 52 p.

386. Rosen, S. Vedic Archeology / S. Rosen. -N. Y.: Folk Books, 1991. 196 p.

387. Satsvarupa dasa Goswami. Readings in Vedic Literature. The Tradition Speaks for Itself / Goswami dasa Satsvarupa. Los Angeles, 1977. - 145 p.

388. Shrava, S. A Comprehensive History of Vedic Literature: Brahmana and Aranyaka Works / S. Shrava. New Delhi: Pranava Prakash, 1977. - 362 p.

389. Talageri, S. The Rigveda: A Historical Analysis / S. Talageri. New Delhi: Aditya Prakashan, 1992. - 520 p.

390. Thapar, R. Introduction / R. Thapar // Romanis F. De, Tchernia A. Crossing: early Mediterranean contacts with India. Delhi: Manohar, CSH Publication, 1997. - P. 5-36.

391. Thompson, R. Vedic Cosmography and Astronomy / R. Thompson. Los Angeles: Bhaktivedanta Book Trust, 1989. - 242 p.

392. West, M. L. Early Greek Religion and Orient / M. L. West. Oxford: Clarendon Press, 1971.-256 p.

Самобытность традиционной (народной) культуры цивилизаций Древнего Египта, Китая, Шумера, Ассирии и Индии. Элементы культурных инноваций: ценности, нормы, обряды, ритуалы, представления, знания, верования, образ жизни и художественное творчество.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

хорошую работу на сайт">

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Народная (традиционная) культура

Народная или традиционная культура изучается разными научными дисциплинами: историей, филологией, этнографией, философией культуры, искусствознанием и др. В научной литературе обнаруживаются разные, неоднозначные подходы к данному явлению. Нередко она предстает как совокупность отдельных направлений, видов, жанров, даже объектов (народные керамические изделия, одежда, обряды и пр.). Часто ее пространство сужается, особенно в области искусствоведения, до художественного народного творчества, фольклора (народные песни, танцы, ремесла), а то и до словесной художественной традиции, относящейся к историческому прошлому (былины, предания, пословицы и пр.).

Традиционная культура представляет собой устойчивую, нединамичную культуру, характерной особенностью которой является то, что происходящие в ней изменения идут слишком медленно и поэтому практически не фиксируются коллективным сознанием данной культуры.

Но что такое "народная культура"? Понятие "народ" в русском и европейских языках - это с одной стороны - население, совокупность индивидов, с другой - общность людей, осознавших себя этническим или территориальным сообществом, социальным сословием, группой, иногда представляющим все общество, например, в какой-то решающий исторический момент (национально-освободительные войны, революции, восстановление страны и пр.), обладающим сходными (общими) представлениями, верованиями, идеалами.

Эта общность и выступает субъектом и носителем особой целостной культуры, отличной своим видением мира, способами его знаково-символического воплощения в тех или иных формах фольклора и близких к фольклору направлениях культурной практики, которая часто восходит к древности. В далеком прошлом ее носителем было все сообщество (род, племя), позднее этнос (греч. ethnos - народ). С течением времени, в процессе социальной дифференциации (расслоения) сообщество приобретает более сложную, иерархическую структуру, выделяются особые группы, слои, классы, появляются представления о высших и низших слоях, народе и не-народе (например, жрецы, волхвы как носители сокровенного знания, вожди, племенная знать, феодальная и рабовладельческая аристократия), которые стали формировать в рамках общей культуры свои культурные варианты.

В истории существовало ряд цивилизаций, культуру которых можно считать традиционной (народной). Речь идет о Древнем Египте, Древнем Китае, Шумере, Ассирии, Древней Индии и пр. Данные традиционные общества воспроизводили существовавший образ жизни тысячелетиями, когда прошлое взрослых оказывалось будущим их детей. Гибель одних государств и возникновение на их месте других не меняло сам тип культуры. Основание культуры сохранялось, передавалось в качестве социальной наследственности, обеспечивая воспроизводство традиционного типа развития. традиционный народный культура инновация

Однако при всей самобытности, своеобразии данных культурных образований, им присущи некоторые общие черты: -- ориентация на повторение некогда заданного образа жизни, обычаев, традиций и воспроизводство сложившихся социальных структур; -- приверженность существующим образцам поведения; -- господство религиозно-мифологических, канонизированных представлений в сознании; -- медленные темпы изменений видов, средств и целей деятельности.

Традиционная культура занята не расширением своего пространства и освоением новых возможностей, а производством очередных истолкований-комментариев классических текстов. Принципиальная культурная инновация для такой культуры возможна только как внешнее вторжение или интервенция "чужих" культурных образцов в результате взаимодействия культур (от торговых контактов до военной агрессии).

К элементам, ее составляющим (как и культуру в целом), относятся: ценности, нормы, обряды, ритуалы, представления, знания, верования, образ жизни, художественное творчество и пр. в их знаково-символическом и предметно-материальном воплощении, а также способы деятельности, трудовой, утилитарно-бытовой (домашнее хозяйство, воспитание детей и т.д.), и т.д.

По истечении многих веков в традиционной (народной) культуре формируется определённая система стереотипов, (типовых элементов, формул), т.е. устойчивых, повторяющихся структурно-смысловых единиц, которые дополняются достаточно устойчивыми, стандартизированными элементами, например, языковыми компонентами, такими, как некоторые словосочетания. В современных устных текстах, например, можно выявить устойчивые зачины - "Жили-были…", "Однажды в темном лесу (подвале и т. д.)…". В частушках часты своего рода "бродячие клише" типа "с неба звездочка упала" и др.

В народной культуре творчество анонимно, поскольку здесь не осознается личное авторство. Этим образцом как бы "владеет" все сообщество, а индивид (сказитель, мастер-ремесленник), даже очень искусный, воспринимая унаследованные от предков образцы, эталоны, идентифицируется с сообществом, осознает свою принадлежность к культуре этноса, субэтноса.

Первой исторической формой традиционной культуры была первобытная культура. Традиционный характер данной культуры обеспечил ей более длительное существование, чем у всех последующих исторических типов культуры. И все же на протяжении десятков тысяч лет в первобытной культуре происходили изменения, которые были поименованы археологами как разные ступени каменного века, сменившиеся веками металла -- бронзы и железа.

Традиционная культура присуща доиндустриальному обществу, в котором основным родом занятия является сельское хозяйство, охота и собирательство. Как правило, в таких культурах отсутствует письменность.

Традиционная культура не стала достоянием истории. Традиционные общества с соответствующей им культурой существуют до сих пор в Африке, Австралии, Южной Америке. В отдельных территориях (юг России, поселения донских казаков, северо-западные анклавы, национальные регионы др.) еще существуют аутентичные группы, сохраняющие традиционную культуру, традиционный механизм ее передачи от поколения к поколению, от мастера к ученику в процессе совместной деятельности. Однако этот механизм в современных условиях претерпевает изменения.

В последней четверти ХХ в. сложилась практика воссоздания традиционного механизма, конечно, в измененном, модернизированном виде, в "неаутентичных" условиях, "неаутентичной" среде, например, в среде городской молодежи. Такая практика вылилась в образование (стихийное и преднамеренное) любительских групп. Включение в традицию в них часто основывается на общении носителями традиций (аутентичными мастерами-ремесленниками, певческими коллективами, отдельными исполнителями) по возможности в процессе совместной деятельности, которые выступают для участников групп в качестве наставников, учителей, хранителей традиционных образцов, стереотипов, канонов. Естественный механизм в таких группах (студиях, кружках) неизбежно опосредуется технологиями целенаправленного обучения при участии специалистов-фольклористов, дополняется использованием звуко и видеозаписей, расшифровок, методических пособий. Данное направление в среде специалистов получает, неоднозначную оценку, в т.ч. и отрицательную как "вторичное". Однако его вклад в современную народную культуру, в поддержание традиций не вызывает сомнения.

В современной культурной практике широких слоев населения существует достаточно обширный слой бытового творчества, функционирующий по фольклорному типу. Сюда принято относить, в частности, музыкальное (песенное, инструментальное) и словесное творчество. Это - песни (бытовые, уличные, дворовые, студенческие, туристские, частично так называемые бардовские песни), припевки, разного рода устные повествования несказочного характера: предания, современные былички, байки, устные рассказы, анекдоты, слухи, толки, и, конечно, повседневную речевую стихию.

Как и в старину, жизненное пространство наших современников, в том числе и горожан, "заселяется" разного рода демонологическими существами, которые вторгаются в их повседневную жизнь, нарушая ее привычное течение. Они находятся как бы рядом с человеком, иногда вредят, порой помогают, а порой и просто пугают. То, что они называются полтергейстом, карлсонами, инопланетянами, а иногда предстают вещами-демонами (Черная рука, дьявольский телефон и пр.) не меняет сути дела. Это по существу живая традиция, современная демонология, функционирующая в быту разных социальных слоев (групп, общностей) принятая ими, вошедшая в повседневность, ставшая фактом обыденного сознания.

Вполне традиционно сегодня и рассказывание анекдотов, баек, слухов, произнесение тостов. В анекдотах, т.е. занимательных, с неожиданными сюжетными поворотами коротких текстах также нетрудно обнаружить сюжетные схемы, своего рода "общие места".

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Специфика восприятия и мышления в традиционной (архаической) культуре. "Коллективные представления" первобытного человека. Цветовые представления и соответствующие им способы классификации цвета. Основные черты традиционной культуры, ее обычаи и ритуалы.

курсовая работа , добавлен 17.02.2011


Культура Древнего Египта. Образы в символике древнеегипетского фараона. Основные символы древнеегипетской культуры. Культура Древней Индии. Хараппская цивилизация. Культура Древнего Китая. основные нравственные ценности, прививаемые конфуцианством.

контрольная работа , добавлен 16.02.2010


Древний Египет как одна из самых могущественных и загадочных цивилизаций. Самобытность культуры Древнего Египта. Основы государственной организации, религии. Потрясающие открытия древних, высокий уровень науки. Выдающиеся творения архитектуры, искусства.

реферат , добавлен 07.10.2009


Характерные особенности культуры Древнего Китая. Отличительные особенности народной музыки Древнего Китая. Основные виды и идейно-эмоциональное содержания музыкально-поэтического искусства Древнего Китая. Китайский театр.

курсовая работа , добавлен 15.05.2007


Общие представления о традиционной народной культуре и проблемах ее исследования. Традиция как культурно-философская категория и специфика ее выражения в народной культуре: сущности символического выражения традиционной культуры бурят и их анализ.

курсовая работа , добавлен 10.04.2013


Особенности культуры Древней Месопотамии. Заупокойный культ в Двуречье. Архитектура, скульптура, живопись Древней Индии. Искусство Древнего Египта. Культура Древнего Китая. Китай в эпоху Лего и Чжаньго. Художественная культура древнеиндийского общества.

реферат , добавлен 12.03.2013


Специфика становления культуры Древнего Египта. Преднаучные знания и религия. Искусство Древнего Египта. Геродот вполне справедливо считал египтян учителями геометрии. Сфинксы из красного гранита, привезенные из Египта, украшают набережную Невы.

реферат , добавлен 18.06.2006


Культурные нормы и их соблюдение. Функции, классификация, основные виды культурных норм. Привычки и манеры, этикет, обычаи, традиции и обряды, церемония и ритуал, нравы и запреты, закон и право, верования, знания и мифы. Нормативная система культуры.

реферат , добавлен 06.09.2015


Этапы и факторы, повлиявшие на формирование культура древнего Египта, история создания письменности, особенности религии и мифологии. Архитектура и письменность Китая, камнерезные ремесла и язык. Стенопись и живопись древнего Рима, Греции и Индии.

презентация , добавлен 10.03.2014


Особенности народной культуры XVII века. Формирование городской жизни как носителя новых культурных процессов. Развитие образования, литературы, музыки и изобразительного искусства в период XVII века. Эпоха расцвета древнего московского монастыря.