Жанровое своеобразие поэмы «Мертвые души»

Гоголь назвал «Мертвые души» поэмой, но известный критик Виссарион Григорьевич Белинский определил их жанр как роман. В истории русской литературы утвердилось это определение Белинского, и «Мертвые души», сохранив в подзаголовке слово «поэма», признаны гениальным романом из русской жизни.

В русской литературе в 30-40-х годах происходило быстрое развитие романа и повести. Начиная с пушкинских «Повестей Белкина» (1830) идет непрерывное появление произведений этого жанра. Об этом множестве романов и повестей, наводнивших литературу, писал Белинский еще в 1835 году: «Теперь вся наша литература превратилась в роман и повесть. Ода, эпическая поэма, даже так называемая романтическая поэма , поэма пушкинская , бывало, наводнявшая и потоплявшая нашу литературу, - все это теперь не больше, как воспоминание о каком-то веселом, но давно минувшем времени. Роман все убил, все поглотил. А повесть, пришедшая вместе с ним, изгладила даже и следы всего этого, и сам роман с почтением посторонился и дал ей дорогу впереди себя… Но это еще не все: в каких книгах излагается и жизнь человеческая, и правила нравственности, философическая сторона, и, словом, все науки? В романах и повестях». 11 - В.Г. Белинский, т. I, стр. 267

Определение Белинским жанра «Мертвых душ», развитое в его статьях (1835-1847), основывалось на опыте изучения эволюции русского реализма в 30-40-х годах, произведений зарубежных, французских, английских, американских, произведений романистов, оно выковывалось в полемике с критиками разных направлений, особенно реакционных и славянофильских, и изменялось на протяжении ряда лет, когда Белинский писал о «Мертвых душах». В гоголеведческой литературе, в тех случаях, когда рассматривается жанр «Мертвых душ», не принимаются во внимание и не анализируются взгляды Белинского и их эволюция в решении вопроса, романом или поэмой надо признать «Мертвые души». Между тем именно учение Белинского о романе до настоящего времени является основополагающей теорией этого жанра.

В первой же статье, написанной по выходе поэмы в 1842 году, Белинский, отмечая юмористический характер дарования Гоголя, писал: «Комическое» и «юмор» большинство понимает у нас как шутовское, как карикатуру, - и мы уверены, что, многие не шутя, с лукавою и довольною улыбкою от своей проницательности, будут говорить и писать, что Гоголь в шутку назвал свой роман поэмою. Именно так! Ведь Гоголь большой остряк и шутник, и что за веселый человек, боже мой! Сам беспрестанно хохочет и других смешит! Именно так, вы угадали умные люди…» 11 - В.Г. Белинский, т. VI, стр. 220 Это был ответ Н. Полевому, писавшему в «Русском вестнике»: «Мы совсем не думали осуждать Гоголя за то, что он назвал «Мертвые души» поэмою . Разумеется, что такое название шутка». 22 - Е.С. Смирнова-Чикина. Поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души» - литературный комментарий. М. «Просвещение», 1964 г., стр. 29 Далее Белинский раскрывает свое понимание «поэмы»: «Что касается нас… мы скажем только, что не в шутку назвал Гоголь свой роман «поэмою» и что не комическую поэму он разумеет он под нею. Это нам сказал не автор, а его книга… Не забудьте, что книга эта есть только экспозиция, введение в поэму, что автор обещает еще две такие же большие книги, в которых мы снова встретимся с Чичиковым и увидим новые лица, в которых Русь выразится с другой своей стороны…»

Приведя ряд лирических отступлений из одиннадцатой главы о дороге, быстрой езде, птице-тройке, Белинский заканчивает статью словами: «Грустно думать, что этот высокий лирический пафос, эти гремящие, поющие дифирамб блаженствующего в себе национального самосознания, достойные великого русского поэта, будут далеко не для всех доступны, что добродушное невежество от души станет хохотать от того, от чего у другого волосы встанут на голове при священном трепете… А между тем это так, и иначе быть не может. Высокая вдохновенная поэма пойдет для большинства за «преуморительную шутку…» 11 - В.Г. Белинский, т. VI, стр. 222

Так, в 1842 году Белинский принимал жанр «Мертвых душ», как поэму, основываясь на высоком, патетическом лиризме Гоголя, на обещании автора показать во второй и третьей части «Россию с другой стороны» и вывести новые лица, новых героев.

Появление нашумевшей брошюры К. С. Аксакова «Несколько слов о поэме Гоголя «Похождения Чичикова, или Мертвые души» поставило перед Белинским проблему жанра как выражения содержания, идейного смысла и художественного метода произведения Гоголя.

К. С. Аксаков утверждал в своей брошюре, что в поэме Гоголя «древний эпос восстает перед нами», что в художественной манере Гоголя он видит «эпическое созерцание… древнее, истинное, то же, какое и у Гомера», что можно и должно сравнивать Гоголя с Гомером, что «Мертвые души» - поэма, подобная «Илиаде».

Белинский резко возражал против сравнения «Мертвых душ» с «Илиадой»: «Напрасно он (автор брошюры) не вникнул в эти глубоко знаменательные слова Гоголя: «И долго еще определено мне чудною властию идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы ». 22 - В.Г. Белинский, т. VI, стр. 255 Обоснование жанра Белинский видит теперь в тоне изображения русской жизни, в юморе, соединенном с незримыми, неведомыми миру слезами, и в лиризме. Белинский подчеркнул критический пафос «Мертвых душ», опровергая мысли Аксакова о якобы созерцательном отношении Гоголя к изображаемой им действительности.

В этой же рецензии на брошюру Белинский высказывает и развивает один из основных тезисов создаваемой им поэтики реализма, именно тезис о соотношении эпоса и романа, об органическом развитии литературы, ее содержания и поэтических жанров, как выражения миросозерцания, свойственного людям определенной исторической эпохи. Но теорию романа в этой статье Белинский еще не применяет к «Мертвым душам», в пафосе лирических отступлений и юмористическом взгляде Гоголя на жизнь он видит оправдание выбора жанра поэмы.

Антиисторическая и реакционная брошюра Аксакова уводила «Мертвые души» и их творца к далекому прошлому, отрывала от социальных проблем современности.

Эти утверждения вызвали резкую отповедь стоявшего на позициях историзма в объяснении общественных и литературных явлений Белинского. Сравнение поэмы Гоголя с «Илиадой» показало непонимание Аксаковым связи литературного процесса с историческим развитием человеческого общества. «В действительности, - писал Белинский, - эпос развился исторически в роман, и роман есть современный эпос. Творчество Гоголя тесно связано с русской жизнью XIX века, а не с древнегреческой, в этом и заключается его «колоссальное величие для нас, русских». 11 - В.Г. Белинский, т. VI, стр. 254

В следующей книге «Отечественных записок» Белинский опять писал о «Мертвых душах» и опять разбирал вопрос, почему Гоголь назвал «Мертвые души» поэмой. Жанр произведения Гоголя еще не был ясен ему самому. В промежутке между двумя статьями Белинского появилась рецензия на «Мертвые души» О. Сенковского, где тот насмехается над словом «поэма» в приложении к «Мертвым душам». Белинский объясняет эти насмешки тем, что Сенковский «не понимает значения слова «поэма». Как видно из его намеков, поэма непременно должна воспевать народ в лице его героев. Может быть, «Мертвые души» и названы поэмою в этом значении; но произвести какой-нибудь суд над ними в этом отношении можно тогда, когда выйдут две остальные части поэмы».

В этих словах видно раздумье Белинского о причинах выбора Гоголем для «Мертвых душ» жанра поэмы. Он все еще не отказывается называть «Мертвые души» поэмой, но теперь уже в совсем особом понимании этого определения, почти равном отказу. Он писал, что «пока готов принять слово поэма в отношении к «Мертвым душам» за равносильное слову «творение».

Полемика вокруг «Мертвых душ» разрасталась, захватывая все новых и новых участников. В «Современнике» появилась статья П.А. Плетнева с разбором поэмы, названная Белинским «умной и дельной», статья С.П. Шевырева в «Москвитянине», вызвавшая сатирические замечания Белинского; К. Аксаков ответил Белинскому в «Объяснении», где продолжал развивать свои отвлеченно-идеалистические воззрения на жанр поэмы.

Ответ Аксакову Белинский дал в статье «Объяснение на объяснение по поводу поэмы Гоголя «Мертвые души» 11 - В. Г. Белинский, т. VI, стр. 410, в которой поставил четкие общественно-исторические и материалистические тезисы своего понимания жизни и движения общечеловеческого, мирового литературного процесса от древних поэм Индии, Греции до середины XIX века, до появления романов В. Скотта, Ч. Диккенса, русских романов, в первую очередь «Евгения Онегина», «Героя нашего времени».

Историзм Белинского, «историческое созерцание», по его выражению, дало ему возможность показать процесс развития древнего эпоса в роман, который является «представителем современного эпоса». Белинский доказывает, что «современный эпос проявился не в одном романе исключительно: в новейшей поэзии есть особый род эпоса, который не допускает прозы жизни, который схватывает только поэтические, идеальные моменты жизни и содержание которых составляют глубочайшие миросозерцания и нравственные вопросы современного человечества. Этот род эпоса один удержал за собой имя поэмы». Белинский теперь сомневается в направлении творчества Гоголя в будущем и задается вопросом, как «впрочем, раскроется содержание «Мертвых душ» в двух последних частях».

Не долго признавал Белинский «Мертвые души» поэмой. В рецензии на второе издание «Мертвых душ» (1846) Белинский, как всегда, высоко ставит их, но уже определенно называет их не поэмою, а романом. В приведенных словах Белинского видно признание глубины живой общественной идеи, значительности пафоса «Мертвых душ». Но теперь признание важности основной идеи дает возможность Белинскому определенно назвать их романом.

Белинский окончательно признал «Мертвые души» Гоголя социальным романом, и этого признания не изменял в дальнейших высказываниях о «Мертвых душах». Сообразно с этим исторически правильным определением жанра, данным Белинским, надо признать, что название Гоголем «Мертвых душ» поэмой должно приниматься только в условном значении, потому что автор назвал поэмой произведение, необладающее основными признаками этого жанра.

В начале 1847 года появилась статья «О мнениях «Современника» исторических и литературных» Ю.Ф. Самарина 11 - Е.С. Смирнова-Чикина. Поэма Н. В. Гоголя «Мертвые души» - литературный комментарий. М. «Просвещение», 1964 г., стр. 35, который продолжал линию Аксакова, Шевырева и других консерваторов и славянофилов в отрицании социального значения творчества Гоголя. Публицисты, критики правого лагеря продолжали бороться с пониманием Белинским огромного общественного значения «Мертвых душ».

Самарин силился доказать, что «Мертвые души» несли примирение, т. е. утверждали социально-политические основы крепостнического государства, и тем самым приглушали политическую борьбу прогрессивных слоев общества, дезориентировали читателя в его стремлении «осознать себя» и свою роль, свою деятельность гражданина и патриота. Исходным пунктом взглядов Белинского и его противников были контрастные концепции русского исторического процесса. Белинский признавал неизбежность смены одного общественного строя другим, более прогрессивным, а его противники идеализировали прошлое, утверждали незыблемость крепостнической системы.

Белинский отмечал огромное влияние произведений Гоголя на дальнейшее развитие «натуральной школы» в сторону создания русского реалистического романа. Историзм мышления Белинского привел его к определению жанра «Мертвых душ» как роману , и в этом была победа передового, прогрессивного начала русской жизни и литературы середины XIX века.

Л. Н. Толстой обращая внимание на своеобразие жанра «Мертвых душ» писал, что это «не роман, не повесть - нечто совершенно оригинальное».

Сам Гоголь определил жанр «Мертвых душ» как поэму подчеркнув равноправие эпического (повествовательного) и лирического начал.

Наличие лирического элемента в «Мертвых душах» отмечал и Белинский: «Величайшим успехом и шагом вперед считаем мы со стороны автора то, что в «Мертвых душах» везде ощущаемо и, так сказать, осязаемо проступает его субъективность. Здесь мы разумеем… ту глубокую, всеобъемлющую и гуманную субъективность. Это преобладание субъективности доходит до высокого лирического пафоса... Этот пафос субъективности поэта проявляется не в одних... высоко-лирических отступлениях: он проявляется беспрестанно, даже и среди рассказа о самых прозаических предметах...

Таким образом, по Белинскому, субъективность проявляется:

В лирических отступлениях;

Эпическая и лирическая части отличаются по целям, которые ставит перед собой писатель. Задача эпической части - показать «хотя с одного боку всю Русь». В лирической части возникает положительный идеал автора.

Такое противопоставление во целям и задачам отражается в языке поэмы. Если в «Евгении Онегине» Пушкина и повествование, и лирические отступления написаны разговорным языком образованного светского человека и переход от одного к другому практически незаметен, то язык лирических отступлений в «Мертвых душах» соответствует возвышенной задаче: здесь - используется высокий стиль речи; средства, приближающие язык лирических отступлений к поэтическому.

1. Оценочная лексика, часто контрастные эпитеты (высокое - уничижительное): «Не признает современный суд, что высокий восторженный смех достоин стать рядом с высоким лирическим движеньем и что целая пропасть между ним и кривляньем балаганного скомороха !»; «…бледно, разбросанно и неприютно в тебе… слышится что-то восторженно чудное ».

2. Высокая образность:

Метафоры («Как соблазнительно крадется дремота ... Какая ночь совершается в вышине ... ничто не обольстит взора ...»);

Метафорические эпитеты («устремлен пронзительный перст дерзкие дива природы, небо... так необъятно, звучно и ясно раскинувшееся громадно выглядывает хлебный арсенал»);

Гиперболы («Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?»).

3. Поэтический синтаксис:

Риторические вопросы («И какой же русский не любит быстрой езды?»);

Восклицания («Выражается сильно русский народ! Эх, кони, кони, что за кони!»);

Обращения («О моя юность! о моя свежесть!.. Русь, куда же несешься ты?»);

Анафоры («Что в ней, в этой песке?.. Что пророчит твой необъятный простор? Здесь ли , в тебе ли не родиться беспредельной мысли?.. Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?»);

Повторы («Его ли душе , стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «черт побери все!» - его ли душе не любить ее ? Ее ли не любить , когда в ней слышится что-то восторженно-чудное?»);

Ряды однородных членов («И опять по обеим сторонам столбового пути вошли вновь писать версты, станционные смотрители, колодцы, обозы , серые деревни с самоварами , бабами и бойким бородатым хозяином <...>, пешеход в протертых лаптях, плетущийся за 800 верст, городишки , выстроенные живьем, с деревянными лавчонками , мутными бочками, лаптями, калачами и прочей мелюзгой, рябые шлагбаумы , чинимые мосты, поля неоглядные и по ту сторону, и по другую, помещичьи рыдваны , солдат верхом на лошади <...>, зеленые, желтые и свежо-разрытые черные полосы , мелькающие по степям, затянутая вдали песня , сосновые верхушки в тумане, пропадающий далече колокольный звон , вороны как мухи и горизонт без конца ...»);

Градация - стилистический прием, заключающийся в последовательном нагнетании или, наоборот, ослаблении сравнений, эпитетов («Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце ?»; «Какое странное , и манящее, и несущее, и чудесное в слове...»);

Инверсии («Русь! Русь! вижу тебя из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу...»).

Язык эпической части «Мертвых душ» простой, разговорный.

1. Речь героев индивидуализирована.

2. Широко вводится:

Просторечная лексика;

Просторечные устойчивые обороты;

Пословицы и поговорки.

Иногда автор прибегает к приему переразложения устойчивых оборотов, обыгрывает поговорки и пословицы, чем достигается комический эффект и более полная обрисовка характеров героев: «...другие оделись во что Бог послал в губернский город ».

Чичиков: «Не имей денег, имей хороших людей для обращения , сказал один мудрец».

3. Именно разговорным языком эпической части «Мертвых душ» Гоголь значительно расширяет рамки русского литературного языка, оправдывая себя перед читателем в лирическом отступлении о метко сказанном русском слове и о неподходящем слове, «излетевшем» из уст Чичикова.

Противопоставление эпического и лирического начал заметно и в пейзаже.

Основной мотив лирического пейзажа - простор: «Открыто-пустынно и ровно все в тебе; как точки, как значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города... А ночь? небесные силы! какая ночь совершается в вышине! А воздух, а небо, далекое, высокое , там, в недоступной глубине своей, так необъятно , звучно и ясно, раскинувшееся!»

В эпическом пейзаже почти нет дикой природы, здесь появляются мотивы забора, границы, пересечения: «У подошвы этого возвышения, и частию по самому скату, темнели вдоль и поперек серенькие бревенчатые избы... двор окружен был крепкою и непомерно толстою деревянною решеткой». В эпическом пейзаже присутствуют элементы социального.

«Мёртвые души» сравнивали с эпопеей , называли русской «Одиссеей», «русской «Илиадой» по затронутой Гоголем всеобъемлющей проблематике, но Белинский утверждает, что это неверно, так как «Илиада» - универсальное произведение, а «Мертвые души» - глубоко национальное, понятное только русскому человеку.

В проекте «Учебной книги словесности для русского юношества» (1845-1846) Гоголь говорит о «меньших родах эпопеи » и приписываемые этому жанру признаки позволяют отнести к нему «Мертвые души»: «...героем... бывает хотя частное и невидное лицо, но однако же значительное во многих отношениях для наблюдателя души человеческой. Автор ведет его жизнь сквозь цепь приключений и перемен, дабы представить с тем вместе вживе верную картину всего значительного в чертах и нравах взятого им времени, ту земную, почти статистически схваченную картину недостатков, злоупотреблений, пороков, всего, что заметил он во взятой эпохе и времени».

Малая эпопея, по Гоголю, включает в себя черты эпопеи и черты романа.

Черты романа в «Мертвых душах»:

Романное начало связано прежде всего с образом Чичикова, хотя его нельзя назвать героем романа в традиционном смысле этого слова. Если в первых шести главах он лишь композиционно связующий образ и дан в ряду других, описываемых автором не менее подробно, то во второй части I тома появляются элементы концентрического сюжета.

Возникают намеки на традиционную романную любовную интригу (история с губернаторской дочкой).

Сплетня - также элемент романного сюжета. («Из числа многих в своем роде сметливых предположений было, наконец, одно - странно даже и сказать: что не есть ли Чичиков переодетый Наполеон»).

Дана также биография героя, правда в ХI, заключительной главе I тома, что нетипично для романа, где биография давалась, как правило, до завязки основной сюжетной линии.

«Мертвые души» можно сравнить с плутовским романом популярным жанром европейской литературы XVII-XVIII вв., появившимся сначала в Испании, а затем в Англии, Франции, Германии (Кеведо «История жизни пройдохи по имени дон Паблос», Лесаж «Хромой бес», «Жиль Блас»).

На такое сопоставление толкали читателя и первые издатели «Мертвых душ», по требованию цензуры распространившее название: «Похождения Чичикова, или Мертвые души».

Принципы плутовского романа:

1. Главное действующее лицо - антигерой, герой-пройдоха, герой-подлец.

2. Сюжет построен на логически не связанных эпизодах, которые объединены похождениями и проделками героя (часто сюжетообразующем становится мотив дороги).

3. Герой не изменяется под влиянием внешних обстоятельств, он пытается или обмануть общество, или приспособиться к нему, поэтому плутовской роман дает возможность показать широкую социальную панораму.

4. Как правило, плутовской роман имеет сатирическую направленность.

Хотя все эти черты налицо в «Мертвых душах», произведение Гоголя по проблематике шире плутовского романа.

Вставные элементы также своеобразны по жанру новелла «Повесть о капитане Копейкине» и притча о Кифе Мокиевиче и Мокии Кифовиче.

История русской литературы XIX века. Часть 2. 1840-1860 годы Прокофьева Наталья Николаевна

Жанровое своеобразие поэмы «Мертвые души»

В жанровом отношении «Мертвые души» были задуманы как роман «большой дороги». Тем самым в определенном смысле они соотносились с знаменитым романом Сервантеса «ДонКихот», на который Гоголю также в свое время указал Пушкин (параллель, на которой Гоголь настаивал впоследствии и в «Авторской исповеди»). Как писал М. Бахтин, «на рубеже XVI–XVII вв. на дорогу выехал Дон Кихот, чтобы встретить на ней всю Испанию, от каторжника, идущего на галеры, до герцога». Также и Павел Иванович Чичиков «выезжает на дорогу», чтобы встретить здесь, по собственному выражению Гоголя, «всю Русь» (из письма Пушкину 7 октября 1835 г.). Таким образом, сразу же намечается жанровая характерология «Мертвых душ» как романа путешествий. При этом с самого начала предопределяется и то, что путешествие это будет особого рода, а именно странствие плута, что вписывает дополнительно «Мертвые души» еще в одну жанровую традицию – плутовского романа, пикарески, широко распространившегося в европейской литературе (анонимная «Жизнь Ласарильо с Тормеса», «Жиль Блаз» Лесажа и др.). В русской литературе наиболее ярким представителем этого жанра до «Мертвых душ» был роман В. Т. Нарежного «Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова».

Линейное построение романа, которое и предполагала пикареска (произведение, содержанием которого являются забавные приключения плута), сразу же придало произведению эпический характер: автор проводил своего героя сквозь «цепь приключений и перемен, дабы представить с тем вместе вживе верную картину всего значительного в чертах и нравах взятого им времени» (эта характеристика «меньшего рода эпопеи», данная Гоголем уже в середине 40-х годов в «Учебной книге словесности для русского юношества», во многом была применима и для «Мертвых душ»). И все же опыт драматурга не прошел зря: именно он позволил сделать Гоголю почти невозможное, интегрировать линейный сюжет, казалось бы, наиболее удаленный от драматургического принципа, в особое «драматическое» целое. Опять-таки, по определению самого Гоголя, роман «летит как драма, соединенный живым интересом самих лиц главного происшествия, в которое запутались действующие лица и которое кипящим ходом заставляет самые действующие лица развивать и обнаруживать сильней и быстро свои характеры, увеличивая увлеченье». Так и в «Мертвых душах», – их скупка Чичиковым (главное происшествие), выраженная фабульно в цепи эпизодов (глав), в большинстве своем совпадающих с визитом героя к тому или иному помещику, объединяет всех действующих лиц единым интересом. Неслучайно многие эпизоды книги Гоголь строит на параллелях и на повторяемости поступков, событий и даже отдельных деталей: повторное появление Коробочки, Ноздрева, симметричный визит Чичикова к различным «городским сановникам» в начале и в конце книги – все это создает впечатление кольцевой композиции. Ту роль катализатора действия, которую в «Ревизоре» играл страх, теперь выполняет сплетня – «сгущенная ложь», «реальный субстрат фантастического», где «каждый прибавляет и прилагает чуточку, а ложь растет, как снежный ком, грозя перейти в снежный обвал». Циркуляция и возрастание слухов – прием, унаследованный Гоголем у другого великого драматурга, Грибоедова, дополнительно организует действие, убыстряет его темп, приводя в финале действие к стремительной развязке: «Как вихрь взметнулся, казалось, дотоле дремавший город!»

На самом деле, план «Мертвых душ» изначально мыслился Гоголем как трехчастное соединение относительно самостоятельных, завершенных произведений. В разгар работы Гоголя над первым томом его начинает занимать Данте. В первые годы заграничной жизни Гоголя этому способствовали многие факторы: встречи с В. А. Жуковским в Риме в 1838–1839 гг., который увлекался в это время автором «Божественной комедии»; беседами с С. П. Шевыревым и чтением его переводов из Данте. Непосредственно в первом томе «Мертвых душ» «Божественная комедия» отозвалась пародийной реминисценцией в 7-й главе, в сцене «совершения купчей»: странствователь по загробному царству Чичиков (Данте) со своим временным спутником Маниловым с помощью мелкого чиновника (Вергилий) оказываются на пороге «святилища» – кабинета председателя гражданской палаты, где новый провожатый – «Вергилий» покидает гоголевского героя (в «Божественной комедии» Вергилий оставляет Данте перед вознесением в Рай небесный, куда ему, как язычнику, путь возбранен).

Но, по-видимому, основной импульс, который Гоголь получил от чтения «Божественной комедии», был идеей показать историю человеческой души, проходящей через определенные стадии – от состояния греховности к просветлению, – историю, получающую конкретное воплощение в индивидуальной судьбе центрального персонажа. Это придало более четкие очертания трехчастному плану «Мертвых душ», которые теперь, по аналогии с «Божественной комедией», стали представляться как восхождение души человеческой, проходящей на своем пути три стадии: «Ад», «Чистилище» и «Рай».

Это же обусловило и новое жанровое осмысление книги, которую Гоголь первоначально называл романом и которой теперь давал жанровое обозначение поэмы, что заставляло читателя дополнительно соотносить гоголевскую книгу с дантевской, поскольку обозначение «священная поэма» («poema sacra») фигурирует и у самого Данте («Рай», песнь XXV, строка 1) и еще потому, что в начале XIX в. в России «Божественная комедия» устойчиво ассоциировалась с жанром поэмы (поэмой называл «Божественную комедию», например, А. Ф. Мерзляков в своем «Кратком начертании теории изящной словесности»; 1822), хорошо известным Гоголю. Но, помимо дантевской ассоциации, в назывании Гоголем «Мертвых душ» поэмой сказались и иные значения, связанные с этим понятием. Во-первых, чаще всего «поэмой» определялась высокая степень художественного совершенства; такое значение закрепилось за этим понятием в западно-европейской, в частности, немецкой критике (например, в «Критических фрагментах» Ф. Шлегеля). В этих случаях понятие служило не столько жанровым, сколько оценочным определением и могло фигурировать независимо от жанра (именно в этом русле Грибоедов писал о «Горе от ума» как о «сценической поэме», В. Г. Белинский называл «поэмой» «Тараса Бульбу», а Н. И. Надеждин всю литературу называл «эпизодом высокой, беспредельной поэмы, представляемой самобытною жизнию человеческого рода»).

Впрочем, у Гоголя в данном обозначении, и это тоже следует иметь в виду, присутствовал и элемент полемики. Дело в том, что в жанровом отношении поэма считалась понятием, применимым лишь к стихотворным произведениям – как малой, так и большой формы («Поэмою назваться может всякое сочинение, написанное стихами, с подражанием изящной природе», – писал Н. Ф. Остолопов в «Словаре древней и новой поэзии», и в этом смысле «Божественная комедия» естественнее подпадала под такую классификацию). В остальных случаях это понятие приобретало, как уже было сказано, оценочный смысл. Гоголь же употребил слово «поэма» применительно к большой прозаической форме (которую изначально естественнее было бы определить как роман) именно как прямое обозначение жанра, поместив его на титульном листе книги (графически он дополнительно усилил значение: на созданном по его рисунку титульном листе слово «поэма» доминировала и над названием, и над фамилией автора). Определение «Мертвых душ» как поэмы, пишет Ю. В. Манн, пришло к Гоголю вместе с осознанием их жанровой уникальности. Уникальность эта заключалась, во-первых, в том универсальном задании, которое преодолевало односторонность комического и тем более сатирического ракурса книги («вся Русь отзовется в нем»), и, во-вторых, в ее символической значительности, поскольку книга обращалась к коренным проблемам предназначения России и человеческого бытия.

Из книги Гоголь в русской критике автора Добролюбов Николай Александрович

Объяснение на объяснение по поводу поэмы Гоголя «Мертвые души» Из множества статей, написанных в последнее время о «Мертвых душах» или по поводу «Мертвых душ», особенно замечательны четыре. Их нельзя не разделить на две половины, попарно. Каждая из двух статей в паре

Из книги Повести о прозе. Размышления и разборы автора Шкловский Виктор Борисович

Мертвые души Окончание поэмы. Н. В. Гоголя «Похождения Чичикова» Ващенко-Захарченко. Киев. 1857Что это за подделка, являющаяся так нагло? Что это за г. Ващенко-Захарченко, так дерзко заимствующий для своего изделия заглавие книги и имя Гоголя, чтобы доставить сбыт своему

Из книги История русской литературы XIX века. Часть 2. 1840-1860 годы автора Прокофьева Наталья Николаевна

Из книги История русской литературы XVIII века автора Лебедева О. Б.

Лирика 1828–1833 годов. Общий характер. Жанровое своеобразие Характеризуя послепушкинское время русской литературы, наиболее полным выразителем которого в прозе был Гоголь, а в поэзии – Лермонтов, Белинский писал: «Нигде нет пушкинского разгула на пиру жизни; но везде

Из книги История русской литературы XIX века. Часть 1. 1800-1830-е годы автора Лебедев Юрий Владимирович

Поэма «Мертвые души» (1835–1852). Замысел и источники сюжета поэмы Считается, что так же, как и сюжет «Ревизора», сюжет «Мертвых душ» Гоголю подсказал Пушкин. Известны два рассказа, связанные с именем Пушкина и сопоставимые с фабулой «Мертвых душ». Во время его пребывания в

Из книги От Пушкина до Чехова. Русская литература в вопросах и ответах автора Вяземский Юрий Павлович

Типология художественной образности, природа конфликта, жанровое своеобразие трагедии Поскольку драматургия является максимально объективным и как бы безавторским родом литературного творчества, постольку облик драматического персонажа складывается из его пластики

Из книги Перекличка Камен [Филологические этюды] автора Ранчин Андрей Михайлович

Поэтика и жанровое своеобразие романа М. Д. Чулкова «Пригожая повариха» Роман Михаила Дмитриевича Чулкова (1743-1792) «Пригожая повариха, или похождения развратной женщины» был напечатан в 1770 г., через год после выхода в свет «Писем Ернеста и Доравры». В своей жанровой модели

Из книги Поэзия прозы [Статьи о Гоголе] автора Золотусский Игорь Петрович

Жанровое своеобразие «Путешествия» в соотношении с национальной литературной традицией Как записки о путешествии, радищевская книга соотносится с двумя жанровыми традициями литературы путешествий: сентименталистской и просветительской. Жанровая разновидность

Из книги Гоголь автора Соколов Борис Вадимович

Творческая история поэмы Гоголя «Мертвые души». Сюжет поэмы подсказал Гоголю Пушкин, который был свидетелем мошеннических сделок с «мертвыми душами» во время кишиневской ссылки. В начале XIX века на юг России, в Бессарабию, бежали с разных концов страны тысячи крестьян,

Из книги Как написать сочинение. Для подготовки к ЕГЭ автора Ситников Виталий Павлович

«Мертвые души» Вопрос 4.50 Вспомните, пожалуйста, на каком товаре Павел Иванович Чичиков заработал себе более пятисот тысяч рублёв

Из книги Гоголь: Творческий путь автора Степанов Николай Леонидович

«Мертвые души» Ответ 4.50 Он тогда работал на таможне. Переправлял через границу испанских баранов в двойных тулупчиках. Брабантские кружева

Из книги автора

Еще раз о композиции «помещичьих» глав первого тома поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые

Из книги автора

Мертвые души Эх, ты, Русь моя! Моя забубенная, разгульная, расчудесная, расцелуй, люби тебя бог, святая земля… Дрожу и чую с слезами в очах, слышу широкую силу и замашку, когда гляжу на эти потерявшие конец степи. Гоголь Вглядываясь в материк русской прозы, скрытый от нас уже

Из книги автора

Из книги автора

Быкова Н. Г «Мертвые души» В 30-е годы XIX века Н. В. Гоголь мечтает о большом эпическом произведении, посвященном России, и поэтому радостно воспринимает «подсказку» Пушкина – сюжет о «мертвых душах».В октябре 1841 года Гоголь приезжает из заграницы в Россию с первым томом

Из книги автора

Глава 6 «Мертвые души» 1Вершиной творческого пути Гоголя явилась его поэма «Мертвые души», в которой с особенной полнотой показан страшный мир крепостнической России, темное царство поработителей народа.Мысль о написании «Мертвых» душ», сюжет поэмы, как об этом

Своеобразие жанра и композиции «Мёртвых душ» Н. В. Гоголя (т.1, 2).

Гоголь давно мечтал написать произведение, в "котором бы явилась вся Русь". Это должно было быть грандиозное описание быта и нравов России первой трети XIX века. Таким произведением стала поэма "Мертвые души", написанная в 1842 г. Первое издание произведения было названо "Похождения Чичикова, или Мертвые души". Такое название снижало истинное значение этого произведения, переводило в область авантюрного романа. Гоголь пошел на это по цензурным соображениям, для того, чтобы поэма была издана.

Почему же Гоголь назвал свое произведение поэмой? Определение жанра стало ясно писателю только в последний момент, так как, еще работая над поэмой, Гоголь называет ее то поэмой, то романом. Чтобы понять особенности жанра поэмы "Мертвые души", можно

сопоставить это произведение с "Божественной комедией" Данте, поэта эпохи Возрождения. Ее влияние чувствуется в поэме Гоголя. По сути, Гоголь задумал показать те же круги ада, но ада России. Недаром название поэмы "Мертвые души" идейно перекликается с названием

первой части поэмы Данте "Божественная комедия", которая называется "Ад".

Гоголь наряду с сатирическим отрицанием вводит элемент воспевающий, созидательный - образ России. С этим образом связано "высокое лирическое движение", которым в поэме по временам заменяется комическое повествование.

Значительное место в поэме "Мертвые души" занимают лирические отступления и вставные эпизоды, что характерно для поэмы как литературного жанра. В них Гоголь касается самых острых российских общественных вопросов. Мысли автора о высоком назначении человека, о судьбе Родины и народа здесь противопоставлены мрачным картинам русской жизни.

Итак, отправимся за героем поэмы "Мертвые души" Чичиковым в Н.

С первых же страниц произведения мы ощущаем увлекательность сюжета, так как читатель не может предположить, что после встречи Чичикова с Маниловым будут встречи с Собакевичем и Ноздревым. Читатель не может догадаться и о конце поэмы, потому что все ее персонажи выведены по принципу градации: один хуже другого. Например, Манилова, если его рассматривать как отдельный образ, нельзя воспринимать как положительного героя (на столе у него лежит книга, открытая на одной и той же странице, а его вежливость

притворна: "Позвольте этого вам не позволить>>), но по сравнению с Плюшкиным Манилов во многом даже выигрывает. Однако в центр внимания Гоголь поставил образ Коробочки, так как она является своеобразным единым началом всех персонажей. По мысли Гоголя это символ "человека-коробочки", в котором заложена идея неуемной жажды накопительства.

Тема разоблачения чиновничества проходит через все творчество Гоголя: она выделяется и в сборнике "Миргород", и в комедии "Ревизор". В поэме "Мертвые души" она переплетается с темой крепостничества.

Особое место в поэме занимает "Повесть о капитане Копейкине". Она сюжетно связана с поэмой, но имеет большое значение для раскрытия идейного содержания произведения. Форма сказа придает повести жизненный характер: она обличает правительство. Миру "мертвых душ" в поэме противопоставлен лирический образ народной России, о которой Гоголь пишет с любовью и восхищением. За страшным миром помещичьей и чиновничьей России Гоголь чувствовал душу русского народа, которую и выразил в образе быстро

несущейся вперед тройки, воплощающей в себе силы России: "Не так ли и ты, Русь, что бойкая, необгонимая тройка несешься?" Итак, мы остановились на том, что изображает Гоголь в своем произведении. Он изображает социальную болезнь общества, но также следует остановиться на том, как удается это сделать Гоголю. Во-первых, Гоголь пользуется приемами социальной типизации. В изображении галереи помещиков умело сочетает общее и индивидуальное. Практически все его персонажи статичны, они не развиваются (кроме Плюшкина и Чичикова), запечатлены автором как результат. Этот прием подчеркивает еще раз, что все эти Маниловы, Коробочки, Собакевичи, Плюшкины и есть мертвые души. Для

характеристики своих персонажей Гоголь использует и излюбленный прием - характеристику персонажа через деталь. Гоголя можно назвать "гением детализации", так точно порой детали отражают характер и внутренний мир персонажа. Чего стоит например, описание имения и дома Манилова! Когда Чичиков въезжал в имение Манилова, он обратил внимание на заросший английский пруд, на покосившуюся беседку, на грязь и запустение, на обои в комнате Манилова - то ли серые, то ли голубые, на обтянутые рогожей два стула, до которых так и не доходят руки у хозяина. Все эти и еще много других деталей подводят нас к главной характеристике, сделанной самим автором: "Ни то, ни се, а черт знает что такое!" Вспомним Плюшкина, эту "прореху на человечестве", который потерял даже пол свой. Он выходит к Чичикову в засаленном халате, на голове какой-то немыслимый платок, везде запустение, грязь, ветхость. Плюшкин - крайняя степень деградации. И все это передается через деталь, через те мелочи жизни, которыми так восхищался А.С. Пушкин: "Еще ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает из глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем".

Главная тема поэмы - это судьба России: ее прошлое, настоящее и будущее. В первом томе Гоголь раскрыл тему прошлого родины. Задуманные им второй и третий тома должны были повествовать о настоящем и будущем России. Этот замысел можно сравнить со второй

и третьей частями "Божественной комедии" Данте: "Чистилище" и "Рай". Однако этим замыслам не суждено было осуществиться: второй том оказался неудачным по идее, а третий так и не был написан. Поэтому поездка Чичикова и осталась поездкой в неизвестность. Гоголь терялся, задумываясь о будущем России: "Русь, куда же ты несешься? Дай ответ! Не дает ответа".

Хотя понятие жанра непрерывно изменяется и усложняется, под жанром можно понимать исторически складывающийся тип литературного произведения, которому присущи определенные черты. Уже по этим чертам нам во многом становится ясна основная мысль произведения, и мы примерно угадываем его содержание; от определения “роман” мы ждем описания жизни героев от начала до конца, от комедии - динамичного действия и необычной развязки; лирическое стихотворение должно погружать нас в глубину чувств и переживаний. Но когда эти черты, присущие разным жанрам, смешиваются между собой, создают своеобразное неповторимое сочетание - такое произведение поначалу приводит читателя в недоумение.

Так, недоуменно было встречено и одно из величайших, но в то же время и загадочных произведений XIX века - поэма Гоголя “Мертвые души”. Жанровое определение “поэма”, под которой тогда однозначно понималось лиро-эпическое произведение, написанное в стихотворной форме и романтическое по преимуществу, принималось современниками Гоголя по-разному. Одни нашли его издевательским. Реакционная критика просто глумилась над авторским определением жанра произведения.

Но мнения разошлись и другие усмотрели в этом определении скрытую иронию. Шевырев писал, что “значение слова “поэма” кажется нам двояким... из-за слова “поэма” выглянет глубокая, значительная ирония”. Но разве только лишь из-за одной иронии Гоголь на титульном листе крупно изобразил слово “поэма”? Безусловно, такое решение Гоголя имело более глубокий смысл.

Но почему же именно этот жанр Гоголь избрал для воплощения своих идей? Неужели поэма настолько вместительна, чтобы дать простор всем мыслям и духовным переживаниям Гоголя? Ведь “Мертвые души” воплотили в себе и иронию, и художественную проповедь. Безусловно, в этом-то и состоит мастерство Гоголя. Он сумел перемешать черты, присущие разным жанрам, и гармонично соединить их под одним жанровым определением “поэма”. Что же нового внес Гоголь? Какие из черт поэмы, корни которой уходят в античность, он оставил для раскрытия своего творческого замысла?

Прежде всего нам вспоминаются “Илиада” и “Одиссея” Гомера.

На этой основе развернулась полемика между Белинским и К. Аксаковым, который считал, что “Мертвые души” написаны точно по образцу “Илиады” и “Одиссеи”. “В поэме Гоголя является нам тот древний гомеровский эпос, в ней возникает вновь его важный характер, его достоинство и широко объемлющий размер”, - писал К. Аксаков. Действительно, черты сходства с гомеровской поэмой очевидны, они играют большую роль в определении жанра и раскрытии замысла автора. Уже начиная с заглавия, аналогия со странствиями Одиссея очевидна. На яростные протесты цензуры против такого несколько странного названия - “Мертвые души” - Гоголь ответил, прибавив к главному названию еще одно - “Похождения Чичикова”. Но похождения, путешествия, странствия Одиссея и описал великий Гомер. Одной из самых ярких аналогий с поэмой Гомера является появление Чичикова у Коробочки. Если Чичиков - Одиссей, странствующий по свету, то Коробочка предстает перед нами, пусть в таком необычном виде, нимфой Калипсо или волшебницей Цирцеей: “Ах, сударь-батюшка, да у тебя-то, как у борова, вся спина и бок в грязи. Где так изволил засалиться?” - такими словами приветствует Коробочка Чичикова, и так, только превратив их в настоящих свиней, встречает спутников Одиссея Цирцея. Пробыв у Коробочки около суток, Чичиков сам превращается в борова, поглощая пироги и прочие яства. Надо заметить, что Коробочка (кстати, единственная женщина среди помещиков) проживала в своем отдаленном поместье, напоминающем заброшенный остров Калипсо, и продержала Чичикова у себя дольше всех помещиков. У Коробочки приоткрывается тайна шкатулочки Чичикова. Некоторые исследователи полагают, что это жена Чичикова. В этом ярко проявляется мистицизм и загадочность гоголевского произведения, оно отчасти начинает напоминать лирическую поэму с волнующим мистическим сюжетом. Заглавие “Мертвые души” и черепа, нарисованные самим Гоголем на титульном листе, только подтверждают эту мысль. Другим упоминанием о гомеровской поэме может служить образ Собакевича. Стоит лишь взглянуть на него, и мы узнаем в нем циклопа Полифема - мощного, грозного великана, обитающего в таких же огромных берлогах. Дом Собакевича вовсе не отличается красотой и изяществом, а про такое здание мы говорим - циклопическое сооружение, имея в виду его форму и полное отсутствие какой-либо логики в построении. Да и сам Собакевич противоречив: его “половина” - Феодулия Ивановна, тощая как жердь, является полной противоположностью своему мужу. Но не только в описаниях помещиков мы находим сходство с гомеровской поэмой. Интересен также и эпизод на таможне, который является как бы продолжением хитрости Одиссея. Перевозка кружев на баранах явно перенята у античного героя, который спас свою жизнь и жизни своих товарищей, подвязав людей под овец. Аналогии есть и в композиции - экспозиция о прошлых делах Чичикова дана в конце произведения, так же как и Одиссей рассказывает Алкиною о своих бедствиях, уже находясь почти рядом с родной Итакой. Но в поэме этот факт является как бы вступлением, а сам рассказ составляет главную часть. Такой перестановке вступлений, заключений и главной части способствует и еще один интересный факт: и Одиссей, и Чичиков путешествуют как бы не по своей воле - они оба постепенно затягиваются стихиями, которые управляют героями, как хотят. Внимание обращает на себя сходство этих стихий - в одном случае это грозная природа, в другом - порочная природа человека. Итак, мы видим, что композиция непосредственно связана с жанром поэмы и гомеровские аналогии здесь имеют огромное значение. Они играют большую роль в жанровом определении и расширяют поэму до “размеров” “малого рода эпопеи”. На это прямо указывают необычные композиционные приемы, позволяющие охватить значительный отрезок времени, и вставные рассказы, усложняющие сюжетную линию произведения.

Но говорить о прямом влиянии античного эпоса на гоголевскую поэму было бы неправильно. Начиная с древних времен многие жанры прошли сложную эволюцию. Думать, что в наше время возможен древний эпос, - это так же нелепо, как и думать, чтоб в наше время человечество могло вновь сделаться ребенком, как писал Белинский, полемизируя с К. Аксаковым. Но поэма Гоголя, конечно, куда философичней, и некоторые критики находят влияние другого великого произведения, правда, уже эпохи средневековья, - “Божественной комедии” Данте. В самой композиции просматриваются некоторые черты сходства: во-первых, указывается на трех частный принцип композиции произведения, и первый том “Мертвых душ”, задуманных как трехтомник, являет собой, условно говоря, Ад дантовской комедии. Отдельные главы представляют собой круги ада. 1-й круг - Лимб - поместье Манилова, где находятся безгрешные язычники - Манилов с женой и их дети. Сладострастники Коробочка и Ноздрев населяют второй круг ада, далее следуют Собакевич и Плюшкин, одержимые Плутосом - Богом богатства и скупости. Город Дит - губернский город, и даже стражник у ворот, у которого усы кажутся на лбу и напоминают, таким образом, рога черта, уже говорит нам о сходстве этих порочных городов своим видом. В то время когда Чичиков покидает город, в него вносят гроб покойного прокурора - это черти волокут его душу в ад. Через это царство тени и мрака проглядывает лишь один луч света - губернаторская дочка - Беатриче (или героиня 2-го тома “Мертвых душ” Уленька Бетрищева). Композиционные и текстовые аналогии с комедией Данте указывают на всеобъемлющий и всеуничтожающий характер гоголевского произведения. Одним сравнением России с адом в первом томе Гоголь помогает нам понять, что Россия должна воспрянуть духом и из ада пройти в чистилище, а затем в рай. Такие несколько утопические и гротесковые идеи Гоголя, его всеуничтожающие и поистине гомеровские сравнения могли быть выражены только в поэме, такой мистической и необычной по своему сюжету, как у Данте. В том, что Гоголь не сумел осуществить свой творческий замысел, состоящий в “создании” чистилища и рая (двух последующих томов), состоит эстетическая трагедия Гоголя. Он слишком хорошо осознавал падение России, и в его поэме пошлая российская действительность нашла свое не только философское, но и сатаническое отражение. Получилась как бы пародия - изобличение пороков российской действительности. И даже задуманное Гоголем возрождение Чичикова несет в себе оттенок некоего донкихотства. Перед нами открывается еще один возможный прообраз поэмы Гоголя - травестированный рыцарский роман (которым является и “Дон Кихот” Сервантеса). В основе травестированного рыцарского романа, а иначе плутовского, также лежит жанр похождений. Чичиков путешествует по России, занимаясь аферами и сомнительными предприятиями, но сквозь поиски сокровищ проглядывают поиски духовного совершенства - Гоголь постепенно выводит Чичикова на прямой путь, который бы явился началом долгого пути возрождения во втором и третьем томах “Мертвых душ”. Травестирование жанра, как, например, травестирование рыцарского романа в плутовской, приводит иногда к тому, что большое влияние начинают оказывать и фольклорные элементы. Их влияние на формирование жанрового своеобразия “Мертвых душ” достаточно велико, причем на творчество Гоголя, который был украинофилом, непосредственное влияние оказали именно украинские мотивы, тем более что и травести оказались наиболее распространенными на Украине (например, поэма Котляревского “Энеида”). В. Бахтин находит в гоголевской поэме “формы веселого, карнавального шествия по преисподней”. Итак, перед нами предстают обычные герои фольклорных жанров - богатыри, изображенные Гоголем как бы в перевернутом виде (в виде антибогатырей без душ). Это гоголевские помещики и чиновники, например Собакевич, который, по мнению Набокова, является чуть ли не самым поэтическим героем Гоголя.

Большую роль в поэме играет и образ народа, но не жалкие Селифан и Петрушка, которые, по сути, тоже внутренне мертвы, а идеализированный народ лирических отступлений. Он не только указывает на такой фольклорный жанр, как лирическая народная песня, но как бы подводит нас к самому глубокому в художественном и идейном смысле жанру - художественной проповеди. Гоголь сам мыслил себя богатырем, который, прямо указуя на недостатки, воспитает Россию и удержит ее от дальнейшего падения. Он думал, что, показав “метафизическую природу зла” (Н. Бердяев), возродит падшие “мертвые души” и своим произведением, как рычагом, перевернет их развитие в сторону возрождения. На это указывает один факт - Гоголь хотел, чтобы его поэма вышла вместе с картиной Иванова “Явление Христа народу”. Таким же лучом, способствующим прозрению, Гоголь представлял и свое произведение.

В этом и есть особый замысел Гоголя: сочетание черт разных жанров придает его произведению всеобъемлющий дидактический характер притчи или поучения. Первая часть задуманной трилогии написана блестяще - только один Гоголь сумел так ярко показать безобразную российскую действительность. Но в дальнейшем писателя постигла эстетическая и творческая трагедия, художественная проповедь воплотила только первую свою часть - порицание, но не имела конца - раскаяния и воскресения. Намек на раскаяние содержится в самом жанровом определении - именно лирические отступления, которыми и должна быть наполнена настоящая поэма, указывают на него, хотя они и остаются, пожалуй, единственной чертой настоящего лиро-эпического произведения. Они придают всему произведению внутреннюю грусть и оттеняют иронию.

Сам Гоголь говорил, что 1-й том “Мертвых душ” - это лишь “крыльцо к обширному зданию”, 2-й и 3-й тома - чистилище и возрождение.

Писатель думал переродить людей путем прямого наставления, но не смог - он так и не увидел идеальных “воскресших” людей. Но его литературное начинание было затем продолжено в русской литературе. С Гоголя начинается ее мессианский характер - Достоевский, Толстой. Они смогли показать перерождение человека, воскресение его из той действительности, которую так ярко изобразил Гоголь.

Особенности жанра и композиции поэмы Гоголя "Мертвые души". Художественные особенности поэмы
Гоголь давно мечтал написать произведение, в "котором бы явилась вся Русь". Это должно было быть грандиозное описание быта и нравов
России первой трети XIX века. Таким произведением стала поэма
"Мертвые души", написанная в 1842 г. Первое издание произведения
было названо "Похождения Чичикова, или Мертвые души". Такое
название снижало истинное значение этого произведения, переводило в область авантюрного романа. Гоголь пошел на это по цензурным соображениям, для того, чтобы поэма была издана.
Почему же Гоголь назвал свое произведение поэмой? Определение жанра стало ясно писателю только в последний момент, так как, еще работая над поэмой, Гоголь называет ее то поэмой, то романом. Чтобы понять особенности жанра поэмы "Мертвые души", можно сопоставить это произведение с "Божественной комедией" Данте, поэта эпохи Возрождения. Ее влияние чувствуется в поэме Гоголя. "Божественная комедия" состоит из трех частей. В первой части к поэту является тень древнеримского поэта Вергилия, которая сопровождает лирического героя в ад, они проходят все круги, перед их взором проходит целая галерея грешников. Фантастичность сюжета не мешает Данте раскрыть тему своей родины - Италии, ее судьбы. По сути, Гоголь задумал показать те же круги ада, но ада России. Недаром название поэмы "Мертвые души" идейно перекликается с названием первой части поэмы Данте "Божественная комедия", которая называется "Ад".
Гоголь наряду с сатирическим отрицанием вводит элемент воспевающий, созидательный - образ России. С этим образом связано "высокое лирическое движение", которым в поэме по временам заменяется комическое повествование.
Значительное место в поэме "Мертвые души" занимают лирические отступления и вставные эпизоды, что характерно для поэмы как литературного жанра. В них Гоголь касается самых острых российских общественных вопросов. Мысли автора о высоком назначении человека, о судьбе Родины и народа здесь противопоставлены мрачным картинам русской жизни.
Итак, отправимся за героем поэмы "Мертвые души" Чичиковым в Н.
С первых же страниц произведения мы ощущаем увлекательность сюжета, так как читатель не может предположить, что после встречи Чичикова с Маниловым будут встречи с Собакевичем и Ноздревым. Читатель не может догадаться и о конце поэмы, потому что все ее персонажи выведены по принципу градации: один хуже другого. Например, Манилова, если его рассматривать как отдельный образ, нельзя воспринимать как положительного героя (на столе у него лежит книга, открытая на одной и той же странице, а его вежливость притворна: "Позвольте этого вам не позволить>>), но по сравнению с Плюшкиным Манилов во многом даже выигрывает. Однако в центр внимания Гоголь поставил образ Коробочки, так как она является своеобразным единым началом всех персонажей. По мысли Гоголя это символ "человека-коробочки", в котором заложена идея неуемной жажды накопительства.
Тема разоблачения чиновничества проходит через все творчество Гоголя: она выделяется и в сборнике "Миргород", и в комедии "Ревизор". В поэме "Мертвые души" она переплетается с темой крепостничества.
Особое место в поэме занимает "Повесть о капитане Копейкине". Она сюжетно связана с поэмой, но имеет большое значение для раскрытия идейного содержания произведения. Форма сказа придает повести жизненный характер: она обличает правительство.
Миру "мертвых душ" в поэме противопоставлен лирический образ народной России, о которой Гоголь пишет с любовью и восхищением.
За страшным миром помещичьей и чиновничьей России Гоголь чувствовал душу русского народа, которую и выразил в образе быстро несущейся вперед тройки, воплощающей в себе силы России: "Не так ли и ты, Русь, что бойкая, необгонимая тройка несешься?" Итак, мы остановились на том, что изображает Гоголь в своем произведении. Он изображает социальную болезнь общества, но также следует остановиться на том, как удается это сделать Гоголю.
Во-первых, Гоголь пользуется приемами социальной типизации. В изображении галереи помещиков умело сочетает общее и индивидуальное. Практически все его персонажи статичны, они не развиваются (кроме Плюшкина и Чичикова), запечатлены автором как результат. Этот прием подчеркивает еще раз, что все эти Маниловы, Коробочки, Собакевичи, Плюшкины и есть мертвые души. Для характеристики своих персонажей Гоголь использует и излюбленный прием - характеристику персонажа через деталь. Гоголя можно назвать "гением детализации", так точно порой детали отражают характер и внутренний мир персонажа. Чего стоит например, описание имения и дома Манилова! Когда Чичиков въезжал в имение Манилова, он обратил внимание на заросший английский пруд, на покосившуюся беседку, на грязь и запустение, на обои в комнате Манилова - то ли серые, то ли голубые, на обтянутые рогожей два стула, до которых так и не доходят руки у хозяина. Все эти и еще много других деталей подводят нас к главной характеристике, сделанной самим автором: "Ни то, ни се, а черт знает что такое!" Вспомним Плюшкина, эту "прореху на человечестве", который потерял даже пол свой.
Он выходит к Чичикову в засаленном халате, на голове какой-то немыслимый платок, везде запустение, грязь, ветхость. Плюшкин - крайняя степень деградации. И все это передается через деталь, через те мелочи жизни, которыми так восхищался А.С. Пушкин: "Еще ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает из глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем".
Главная тема поэмы - это судьба России: ее прошлое, настоящее и будущее. В первом томе Гоголь раскрыл тему прошлого родины. Задуманные им второй и третий тома должны были повествовать о настоящем и будущем России. Этот замысел можно сравнить со второй и третьей частями "Божественной комедии" Данте: "Чистилище" и "Рай". Однако этим замыслам не суждено было осуществиться: второй том оказался неудачным по идее, а третий так и не был написан. Поэтому поездка Чичикова и осталась поездкой в неизвестность. Гоголь терялся, задумываясь о будущем России: "Русь, куда же ты несешься? Дай ответ! Не дает ответа".