История создания картины снегурочка врубеля. Снегурочка. Картины русского художника Михаила Врубеля. Живопись, фото, фотография. Описание картины Михаила Врубеля «Снегурочка»
Мне хочется открыть одну из малоизвестных страниц книги монаршего рода Романовых и напомнить о последней из законнорожденных потомков императорской семьи по мужской линии, которая провела в СССР и России, по сути в стане классового врага, всю свою жизнь.
Я познакомилась с Талей - так сразу, когда договаривались по телефону о встрече, она попросила себя называть - летом 1996 года. Она тотчас же назначила встречу у себя дома в районе станции метро «Молодежная» и ждала меня у подъезда: сидела на лавочке в окружении пары дворняг, которых, как рассказала, подкармливает и любит до безумия. Псы игриво вертелись вокруг, лизали руки и всё норовили дотянуться до лица.Они мои лучшие друзья, - сказала Таля, подставляя щеку собачьим «поцелуям». - Они вернее, чем люди.
Когда собрались подняться в квартиру, я удивилась, так как, взяв костыли, Таля предложила:
Давайте пешком пройдемся. Для зарядки. Я так люблю, - и, легко маневрируя костылями, пошагала по ступенькам на седьмой этаж к своей однушке. Кстати, входную дверь она редко запирала на замок - если только уходила или уезжала куда-то.
А кого мне бояться-то? - рассуждала Таля. - Иной и пять замков на дверь поставит, а его всё одно обворуют. У меня красть нечего. Или убьют меня? Не боюсь. Жизнь моя рука об руку с Господом идет, я на Него во всём полагаюсь.
Она категорически не позволяла называть себя по имени-отчеству, потому что, рожденная княжной Натальей Александровной Искандер, большую часть жизни прожила Натальей Николаевной Андросовой - с отчеством и фамилией отчима. А после официального признания Натальи наследницей фамилия ее стала Искандер-Романовская.
Еще в сталинские времена, насколько это было возможно, Таля по крупицам собирала сведения о своих предках, связывала оборванные нити судеб.
“Быть внучкой великого князя и праправнучкой Николая I - это же смертный приговор. Но семейные фотографии Романовых всегда стояли у нас в доме”
Быть внучкой великого князя и праправнучкой - это же смертный приговор, - рассказывала она. - Моя мама была очень осторожным человеком, жизнь ее к этому приучила, и она никогда даже полусловом не намекала на родство с царем. Но некоторые семейные фотографии Романовых всегда стояли у нас в доме, их никогда не прятали. Я их рассматривала, знала, что это родственники, но не более. А повзрослев, узнала, кем являются мои предки.
В первую же нашу встречу Таля вкратце рассказала историю своей ветви рода. Итак, у одного из сыновей императора Николая I - великого князя Константина Николаевича (родного брата императора Александра II) - росли дети: великие князья Николай, Константин и дочь Ольга (ставшая впоследствии королевой Греции). Старший сын Николай (дед Тали) славился отчаянным бесстрашием на грани безрассудства. В 1873 году в составе русского экспедиционного корпуса под командованием генерала Скобелева Николай в чине полковника участвовал в походе на Хиву и за личное мужество получил орден святого Владимира 3-й степени. Очарованный Средней Азией, он увлекся ориенталистикой, участвовал в работе Русского географического общества и настоял на создании Амударьинской экспедиции для изучения только что присоединенных к России земель. А ещё Николай без оглядки ввязывался в сомнительные романы. То, что связь с американкой Фанни Лир, длившаяся несколько лет, стоила ему ссоры с родителями - еще «цветочки». Говорят, ради нее Николай выкрал и продал фамильные ценности. А когда из оклада иконы, подаренной великой княгине Александре Иосифовне императором Николаем I в день ее свадьбы, пропали бриллианты, виновным публично объявили именно его, великого князя Николая. Неопровержимых доказательств этому поступку не было, но во избежание громкого скандала Александр II спешно объявил племянника сумасшедшим и в 1874 году отослал в Оренбург.
«Ташкентский князь» Николай Константинович жил сначала под именем полковника Волынского, занимался строительством ирригационных сооружений в Голодной степи, за что благодарные местные жители прозвали его Искандером - что значит Великий. Это прозвище, ставшее фамилией, унаследовали сыновья Николая Константиновича - Артемий и Александр (отец Тали).
В 1900 году, когда российский престол занимал уже Николай II, по ходатайству королевы Греции Ольги (родной сестры Николая Константиновича) Артемию и Александру Искандерам разрешили учиться в Петербурге. Окончив кадетский корпус, Александр поступил на службу в столице и женился на польке Ольге Роговской. Вскоре у них родились дети: в 1915 году - Кирилл, а в феврале 1917-го - Наталья. Таля, Талечка - как ее стали называть в семье. Когда забурлили революционные событии, семья переехала подальше - в Ташкент, во дворец деда. Князь Николай Константинович успел стать для Тали крестным отцом. А в 1918-м его расстреляли.
“Было что-то внутри, что заставляло всегда «держать спину». И я держала. И не сгибалась ни при каких обстоятельствах”
Свои корни я чувствовала всегда, - рассказывала Таля. - Это можно, наверное, назвать «голосом крови». И не то чтобы я задирала перед кем-то нос, но было что-то внутри, что заставляло всегда «держать спину». И я держала. И не сгибалась ни при каких обстоятельствах. Сейчас понимаю, что не всегда это было мне на пользу, может быть, следовало где-то слукавить, «подмазаться», пустить слезу. Я же всегда высоко поднимала голову и улыбалась, даже если впору было взвыть от боли. Я читала, как издевались большевики над семьей Николая II в и думала: «Господи, откуда же такая великая сила духа у совсем юных девочек, великих княжон, которым приходилось и за ранеными ухаживать, и во дворе работать?» Не роптали они и не жаловались.
С началом Первой мировой войны отец Тали ушел на фронт «за веру, царя и Отечество», а когда разгорелась гражданская - сражался в Крыму в армии Врангеля, с остатками которой в 1919-м перебрался во Францию. Как большинство русских эмигрантов в Париже, он работал кем придется: шофером, ночным сторожем, поваром. О судьбе жены и детей, оставшихся в России, он до конца своих дней ничего не знал.
Я помню, как отец держал меня на руках, и это было такое счастье. Необыкновенное! - вспоминала Таля. - Когда я бываю в церкви, иногда во время службы что-то подобное происходит - будто растворяюсь в каком-то счастье, оно обнимает меня, как руки отца, и становится так спокойно на душе. Нить между мной и отцом никогда не прерывалась, я всегда чувствовала, что он где-то молится за меня, помогает мне в самых безнадежных моментах жизни.
В начале 1920-х мать Тали вышла замуж за Николая Андросова. Он спас Талю и Кирилла, дав им свое отчество и фамилию. В 1922 году семья перебралась из Ташкента в Москву, в коммуналку на Плющихе. До четвертого класса Таля училась частным образом у двух сестер-дворянок, в расписании ее уроков были этикет и иностранные языки. Относительно благополучная жизнь продлилась недолго: сосед-большевик донес о неблагонадежных жильцах на Лубянку. И Андросовым спешно пришлось перебраться в подвал на Арбате, где Таля жила до 1970 года.
Окончив семь классов и поняв, что путь в техникум или институт для нее закрыт, перебивалась случайными заработками: где чертежницей, где машинисткой. Но настоящей отдушиной для ее стремительной натуры стали занятия в физкультурном клубе «Динамо».
“Я всегда была рисковым человеком, любила скорость… Бесстрашный характер достался мне в наследство от отца”
Я всегда была рисковым человеком, любила скорость, обожала галопом скакать на лошадях, занималась в мотоциклетном клубе, испытывала новые мотоциклы, - вспоминала она. - Бесстрашный характер достался мне в наследство от отца. Как член клуба, я однажды участвовала в спортивном параде на Красной площади, изображала статую дискобола: застыв на высоченной платформе, проплыла перед трибуной мавзолея, на которой стоял Сталин. Что я при этом чувствовала? Уж точно не гордость. Думала: все мы под Господом ходим - вожди, князья, рабочие, и как у кого судьба сложится - неизвестно. Сегодня государя свергли, а завтра, может, коммунистов. Без всякого злорадства я это думала.
В 1939 году Таля начала работать в аттракционе «Мотогонки по вертикальной стене» в парке Горького, гастролировала по стране с цирком - в кочевой жизни было спасение от НКВД. В 1941-м шоферила - сначала на «Линкольне» возила какого-то чиновника, и когда он эвакуировался, пересела за руль полуторки: днем возила хлеб на передовую, ночью - снег из Александровского сада для строительства оборонительных заграждений на подступах к Москве, а в «свободное время» тушила «зажигалки» на арбатских крышах. После войны вернулась в свой аттракцион.
Опять гоняла по стене, - вспоминала Таля, - не раз падала, разбивалась так, что врачи прочили мне костыли на всю оставшуюся жизнь, а я снова садилась на мотоцикл. Никогда я не позволяла себе плакать и жаловаться. Тогда, в 1940-е годы, я потеряла колено: с высоты вместе с мотоциклом рухнула вниз. Смотрю, а из коленки кости торчат. «Ну что, - говорю, - везите меня в больницу». Но через год я снова гоняла по стенке. До 1967-го.
Красавица-мотогонщица вдохновляла поэтов и писателей, многие из них посвящали ей свои произведения: Андрей Вознесенский, Юрий Казаков, Юрий Нагибин, Александр Галич. В 1950-х Таля вышла замуж за кинорежиссера Николая Владимировича Досталя, у которого недавно умерла жена и на руках остались сыновья Владимир и Николай. Но семейное счастье оказалось недолгим: в апреле 1959-го муж погиб на съемках фильма «Всё начинается с дороги». Больше Таля замуж не выходила, воспитывала пасынков, которые впоследствии, как и их отец, стали режиссерами.
В период «оттепели» про отважную мотогонщицу писали в советских газетах, и, возможно, благодаря этому обстоятельству о Тале узнала вдова ее отца, живущая в Париже.
Она написала письмо, которое мне передали в Москве через знакомых, - вспоминала Таля. - Так я узнала, что отец мой умер в 1957 году и похоронен на кладбище в Ницце. Некоторое время мы переписывались с ней, очень доброй русской женщиной, и однажды она прислала несколько отцовских рассказов. Я их читала и будто бы с ним, живым, разговаривала. Чувствую, что мы едины не только по крови, но и по духу. Возможно, мы были бы очень с ним дружны.
Свою давнюю публикацию о Тале я закончила вопросом:
О чем мечтаете?
“О чем мечтаю? Побывать на могиле отца. Об отце душа болит”
Побывать на могиле отца, - просто ответила она. - Я не прошу Господа ни о здоровье: сколько его у меня есть, столько и хватит; ни о большой квартире: я и по этой-то на костылях еле хожу, зачем мне хоромы… А вот об отце душа болит.
Это был «бумеранг», запущенный в мир, и вернулся он, как положено оружию индейцев-охотников, с добычей. Но не моя в том заслуга. Господь управил так, что некий бизнесмен позвонил в редакцию и сообщил, что готов профинансировать поездку Тали и одного сопровождающего во Францию на неделю. Услышав это, у меня на глазах выступили слезы умиления и радости. А она, когда я приехала, чтобы рассказать новость, даже глазом не моргнула, ни малейшей взволнованности не проявила, лишь перекрестилась.
Ну что, поедем! - сразу решила она.
Талечка, простите, но вы уверены, что здоровье не подведет? - резонно усомнилась я. Напомню: ей было 80 лет.
Господь не подведет! Я имею к Нему великое доверие, - она просветлела лицом.
И в полной мере отдав себя на попечение Господне, отправилась в это недельное путешествие. Нет, не недельное, правильнее сказать, что это было путешествие длиною во всю ее жизнь.
Таля не делилась со мной волнением, свойственным в такие минуты, и не раскрывала гамму чувств, которые переживала, когда присела на лавочку возле отцовской могилы. Я видела ее лицо в тот момент - необыкновенно светлое, умиротворенное. И ни слезинки. Она аккуратно завернула в платочек горсть земли с отцовской могилы и с сознанием выполненного долга вернулась домой.
Ну вот, я выполнила всё, - сказала тогда она, подразумевая, что больше на этом свете ей делать нечего.
Тали не стало в июле 1999 года. В то лето я ждала ребенка и, честно сказать, ушла от общения. Виню себя, что в последние месяцы жизни недодала ей внимания. Ведь что проще: позвонить, спросить как дела, поддержать словом… Она была очень одинокой и очень нуждалась в участии. И не раз обманувшись в людях, она признавалась в любви к собакам. Я каюсь. И пятнадцатый год, подавая в церкви записочки «Об упокоении», вывожу печатными буквами: «Наталии». А мысленно вторю: «Талечки».
Свищет женщина по манежу!
Губы крашеные грешны.
Хризантему заткнув за талию!..
«Отступление в виде мотогонок по вертикальной стене»
25 июля 1999 на 83-м году ушла из жизни единственная российская наследница династии Романовых
Довоенное поколение москвичей, наверное, помнит отчаянно бесстрашную красавицу-мотоциклистку Наташу Андросову, взбиравшуюся на красном «Индиан-Скауте» на стену. Это захватывающее зрелище происходило в парке культуры им. Горького.
Зрители замирали от страха и восторга. Образ советской амазонки манил и завораживал. Ей посвящали стихи и повести. «Краги красные, как клешни, губы крашеные грешны... мотоцикл над головой электрической пилой...» - напишет о ней Андрей Вознесенский. Кстати, она никогда не красила губы. Природа подарила ей такой сочный яркий цвет, и она пронесла это чудо до 82 лет. Писатель Юрий Казаков «спишет» свою Леночку в повести «Две ночи» с княжны Наташи. «У каждого в душе, как сияющий образ, горели неугасимое ее нечеловечески красивое лицо и летящая фигурка в мужской ковбойке или в жакетике. Прекрасные ноги в бриджах нежно сжимали звероподобный «Индиан-Скаут»...
А Юрий Нагибин посвятит ей целую главу в книге «Уважаемая Маргарет Тэтчер»: «Бедная Наташа, как же мурыжила и била ее жизнь, через какие бездны таскала! По тонкой коже каленым железом... Да, нелегко уцелеть в нашей действительности княжне царской крови. Она прошла через ад. Преследования, издевательства, шантаж... подлость во всех видах и образах, только Романова и могла выстоять».
Но потом о Наташе надолго забудут. Все, кроме верных друзей...
Евгений Киселев первым сделает Талочку желанной для журналистов. Но их-то как раз она не очень и жаловала. В ее квартире никогда не запирались на замок двери, но всех, кто приходил взять у Натальи Александровны интервью, она мурыжила долго. Это я испытала на собственной шкуре: четыре часа просидела, пытаясь найти хоть какой-то контакт. А потом после домашней наливочки, которую она так искусно готовила, сациви и ее авторских салатов все записанное на диктофон стало таким незначительным, потому что образ этой удивительной женщины складывался не из исторических архивов и бесед с ней, а в результате познания ее самой.
Красивая, подтянутая, всегда со вкусом одетая и причесанная, сильная, резкая и необыкновенно добрая, она ненавидела лесть и больше всего ценила в людях преданность и открытость. Ей чуждо было высокомерие. Могла и матерком в сердцах пульнуть, и чтото неожиданное для тебя сказать.
И так уж случилось, что за три наши встречи в течение последних двух месяцев ее жизни и телефонных разговоров я оказалась последней из немногочисленных журналистов, кто беседовал с ней и даже фотографировал ее.
Наташа Андросова, или Талочка, была королевой Старого Арбата. Все парни сходили по ней с ума. Даже постовые не останавливали девушку, когда она вихрем мчалась по городу на мотоцикле.
Мотоспорт стал судьбой Наташи, он помог выжить девушке августейшего происхождения и подарил верных друзей. И он же посадил ее на инвалидную коляску.
Наталья Александровна, вы помните свое детство?
Помню Ташкент, бабку, жену Великого Князя, которая жила тогда в каком-то сарае на территории дворца. С нами она редко общалась. Мама работала машинисткой. Отец, Александр Николаевич,
ушел с Белой армией, а потом перебрался за границу. Дед к тому времени уже умер. Его я не помню. Когда мне исполнилось семь лет, мы с мамой и старшим братом переехали в Москву. Вскоре она вышла замуж за Николая Андросова. Он записал нас в свой паспорт как родных детей, и я стала Натальей Николаевной. Мы поселилась на Плющихе в хорошей квартире. К сожалению, там мы прожили недолго. Один коммунист положил глаз на нашу жилплощадь и стал писать доносы (тогда все были «писателями»). Возможно, он догадывался о нашем непролетарском происхождении. Мы переехали на Арбат, поселились в подвале. Так было спокойнее.
Где вы учились?
Из-за моего происхождения мне не удалось получить хорошего образования, хотя и слух был, и танцевала неплохо. А потом я рано осталась без родителей и вынуждена была зарабатывать на жизнь сама. Чем только ни занималась: делала табуретки, шила шляпы. И на все у меня было свое чутье, я всегда знала, как поступить в том или ином случае. Наверное, Бог вел меня по жизни.
Наталье18 лет
А как появился в вашей жизни мотоцикл?
С детства я принадлежала сама себе. Всегда любила риск. Помню, как мы жили на подмосковной даче, которую снимал отчим на лето. Вместе с местными мальчишками лазала по деревьям, ездила верхом на лошадях, водила их в ночное. А когда понравился мотоцикл, научилась водить. До войны в парке культуры имени Горького по вертикальной стене носились на мотоциклах Боб Кару, Дикси Дер и Китти О’Нель. В 1936 году их как иностранцев выслали, и тогда сын фокусника Орнальди решил восстановить номер. Он искал себе партнершу. Туда и привел меня известный гонщик Александр Грингаут. Из всех претенденток выбрали меня. Я объездила с гастролями полстраны. Может, это и спасло меня. Последний раз я «проехала по стене» на мотоцикле, когда мне было пятьдесят лет.
Ваши красота и происхождение помогали вам в жизни?
Чаще мешали. Когда я занималась спортом в «Динамо», один партиец, от кого-то услышав, что я «из бывших», стал проявлять ко мне интерес. Раз подошел - ничего не получилось. А во второй он пришел уже «с бумагой» и стал шантажировать. Думал, что я испугаюсь и раскрою свои объятия. Только я не струсила и сказала: «Иди куда хочешь». Так он отнес свой паршивый донос на Лубянку.
Вызывали, «беседовали», потом какого-то дядьку за мной наблюдать приставили. Но, к счастью, все обошлось. Какая-то неведомая сила защитила меня от злых людей и на этот раз. Может, потому что сама я подлостей людям никогда не делала и моя совесть перед ними чиста. А ведь в то время нередко предавали те, на кого невозможно было и подумать. Они бывали у тебя дома, вели разговоры, а потом...
Был еще случай наглого домогательства во время войны. Аттракцион в парке тогда закрыли, а мне предложили эвакуироваться.
Но я отказалась, потому что знала: немцы в Москву не придут.
Сначала я тушила и сбрасывала с крыш домов зажигательные бомбы, а потом пошла в истребительный отряд. Двадцать парней и я работали курьерами, развозили на мотоциклах документы. Правда, недолго. Один комиссар попытался взять меня силой. Пришлось дать ему в глаз. Благо, рука натренированная. Из отряда, конечно, меня «ушли». К счастью, работу нашла быстро, потому что у меня были профессиональные права водителя. Работала шофером на «Линкольне», потом на «Бьюике» у больших внешторговских начальников. Даже на полуторке довелось поработать. Вывозила из Александровского сада снег. А когда в московском цирке восстановили аттракцион, снова «полезла на стенку».
Да, закалила вас советская власть!
Это я ее закалила.
Ну, значит, порода.
Порода тоже, бывает, вырождается.
А когда вы впервые почувствовали, точнее, осознали, что в ваших жилах течет царская кровь?
Хотя у меня на столе всегда стояли фотографии отца, дедушки и прадедушки, я никогда ничего особенного не чувствовала. Я мотогонщица. Вот это я очень хорошо чувствовала.
В вашей жизни была сильная любовь?
Да, это мой муж, кинорежиссер Николай Владимирович Досталь.
Мы поженились, когда он овдовел. У него было двое маленьких сыновей, с которыми у меня сложились очень хорошие отношения. К сожалению, муж трагически погиб во время съемок... Его сыновья Володя и Коля обо мне сейчас заботятся, помогают.
А друзей у вас много в жизни было?
На хороших людей мне везло. Я дружила с Юрой Нагибиным, Сашей Галичем, Александром Николаевичем Вертинским, Карандашом, женой его Тамарой. Очень дружны мы были с Юрием Никулиным. Я и заболела после его смерти. Это интеллигентные, образованные люди. К сожалению, все они уже ушли из жизни. На захоронении царской семьи в Питере я познакомилась с Галиной Старовойтовой. Мы много с ней разговаривали, встретиться собирались... Удивительная была женщина.
Что вы чувствовали на перезахоронении останков ваших предков?
Когда мимо меня проносили гроб с останками Николая II, я ощутила, как на меня нахлынула какая-то теплая родная волна. И потом еще какое-то время я ощущала благодать.
А ваши зарубежные родственники - вы поддерживаете с ними какие-то отношения?
Не нужна я им. Даже в Питере на похоронах Николай Романович поцеловал меня три раза - все. Больше они ко мне не подходили. И на поминки я шла одна.
Хотели бы вы жить за границей?
Нет, никогда. Разве что попутешествовать, посмотреть. Раньше я часто ездила в Венгрию. По два месяца жила там у друзей. Два года назад мне удалось побывать во Франции на могиле отца. Я не могу вам передать, что я тогда там почувствовала... К сожалению, из-за больных ног мне сейчас трудно передвигаться городским транспортом, поэтому путешествовать не могу.
Вы оптимистка?
Я никогда никому не показываю своего настроения. Посмотришь на молодых - лица постные, перекошенные, злые, наизнанку вывороченные. Что с ними будет с возрастом? Иногда не выдерживаю и спрашиваю: «Почему такое злое лицо?» Я понимаю, что жизнь тяжелая, но все равно надо держаться. У меня сколько болезней: позвонки побиты, колена нет. Но я никогда об этом не говорю. Лежала в больнице - так меня врачи в пример молодежи ставили.
Как вы считаете, в России может возродиться монархия?
Вряд ли. У меня такое ощущение, что сейчас все мы сидим в какой-то яме и никто не знает, как из нее выбраться. Безумно жаль людей. И очень жаль, что я ничем им не могу помочь...
Даже после того, как Наталью Александровну признали членом императорского дома и к двум фамилиям прибавилась третья - Романовская, в ее жизни ничего не изменилось. Этой красивой царственной женщине с пепельными волосами и необыкновенными лучистыми серо-голубыми глазами чужды были амбиции.
Она жила на седьмом этаже обычного дома, в скромной однокомнатной квартире среди экзотических цветов, за которыми с удовольствием ухаживала. А еще с ней жила собачка по кличке Малыш, в которой Талочка души не чаяла. Она подобрала ее безнадежно больную в подъезде и выходила. Малыш обожал свою хозяйку и был ей предан до последнего часа...
Наталью Николаевну Андросову похоронили рядом с мужем на Новодевичьем кладбище.
Наталья Николаевна Андросова (по паспорту) - в России единственный потомок Романовых. Она праправнучка Николая I. Один из внуков Николая I (сын Великого Князя Константина Николаевича, которого знатоки поэзии знают как К. Р.) Николай Константинович очень любил хорошеньких женщин. Влюбившись в американскую балерину Фанни Лир, Великий Князь подарил ей фамильные драгоценности. Его дядя, Александр II, недовольный таким поведением племянника, разжаловал его в солдаты и отправил на службу в Оренбург. Там Николай женился на особе нецарской крови дворянке Наденьке фон Дреер, дочке местного полицмейстера. Это стоило ему великокняжеского титула.
Но когда на трон взошел двоюродный брат опального князя, Александр III, он вдруг вспомнил о кузене и перевел его в Ташкент на мелиорацию. Узбеки всей душой полюбили опального князя за добрый нрав и усердие и прозвали его Искандером (Великим). Позже прозвище перешло в фамилию... Наталья Александровна Искандер - родная внучка Великого Князя.
Будем хоть, покуда, вместе -- врозь!
Ну а там -- кто знает!
Нам за жизнь не присылают счет!
Может, мы еще и будем рядом.
Все, как кем-то сказано, течет!
Чувствам, судьбам, времени предел...
Как он был почти безбожно краток.
Мы познакомились с Наташей в 1964 году. Произошло это благодаря Александру Межирову. Он, человек чрезвычайно склонный к мистификации и приукрашиванию действительности, взахлеб рассказывал о некой прекрасной мотогонщице, гоняющей по стене в парке Горького. Признаться, долгое время я не «покупался» на его восторженные рассказы, так как был уверен, что он преувеличивает и редкую красоту женщины, и необычайную эффектную зрелищность аттракциона. Но в конце концов стало интересно, и я отправился в парк.
То, что увидел, просто потрясло мое воображение. Витиеватость и превосходная степень Сашиных слов в сравнении с действительностью превратились в ничто. После выступления я прошел за кулисы, где нас друг другу представили.
Наташа -- потрясающая женщина. Природа ее щедро одарила не только физическим совершенством богини, но и чрезвычайным благородством и редким чувством юмора. Очень тонко она чувствовала поэзию, всегда держала в машине сборник стихов своего любимого поэта Бориса Пастернака. Кстати, гоняя по стене, обычно читала про себя стихи, знала их множество.
Наше знакомство было непродолжительным. Мы давно уже не виделись, но я храню о том времени самые восторженные воспоминания.
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)Наталья Николаевна Андросова , урождённая княжна Наталья Александровна Искандер (10 февраля , Санкт-Петербург - 25 июля , Москва) - праправнучка императора Николая I . Последняя из законнорожденных потомков императорской семьи Романовых по мужской линии, оставшихся в СССР (и постсоветской России).
Умерла 25 июля 1999 года в Москве . Её останки были кремированы и захоронены в колумбарии Ваганьковского кладбища , недалеко от брата и матери.
Напишите отзыв о статье "Андросова, Наталья Николаевна"
Примечания
Ссылки
- Лунькова, Ольга (рус.) // Огонёк : журнал. - М ., 27.08.1996. - № 35 . - С. 44-48 .
- Калмыкова, Татьяна (рус.) // Вечерняя Москва : газета. - М ., 05.08.1999. - № 147 (22724) .
Отрывок, характеризующий Андросова, Наталья Николаевна
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.
Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
(и постсоветской России).
| Наталья Николаевна Андросова | |
|---|---|
| |
|
| Имя при рождении | княжна Наталья Александровна Искандер |
| Дата рождения | 10 (23) февраля |
| Место рождения |
|
| Дата смерти | 25 июля (1999-07-25 ) (82 года) |
| Место смерти |
|
| Страна | |
| Род деятельности | знать |
| Отец | Искандер, Александр Николаевич ( -) |
| Мать | Ольга Иосифовна Роговская ( -) |
| Супруг | Досталь, Николай Владимирович ( -). |
Детские годы
Николай Константинович забрал семью в Ташкент , куда в 1918 году добрался и князь Александр Николаевич. К тому времени его отца, великого князя, уже не было в живых. Его дворец национализировали, а семья поселилась во флигеле рядом. Александр Николаевич до января года служил в городском суде, а 19 января присоединился к вспыхнувшему в городе антисоветскому мятежу, а затем с офицерским отрядом проделал путь до Крыма , где присоединился к Белой армии . Больше его дети отца не видели.
В 1929 году семья вынуждена была перебраться в подвальчик на Арбате , дом 30, где Таля прожила до 1970 года .
Юность
Мама Натальи была осторожным человеком, поэтому о своём происхождении девочка узнала от маминых подруг. «Некоторые семейные фотографии Романовых всегда стояли у нас в доме, их никогда не прятали. Я их рассматривала, знала, что это родственники, но не более», - рассказывала она .
После смерти отчима жила семья очень бедно. Мать работала машинисткой. Таля закончила всего семь классов. Работала то чертежницей, то счетоводом. Дорога в техникум была закрыта.
В юности её несколько раз вызывали в НКВД и предлагали сотрудничество. «Никогда, - рассказывала она, - панике не поддавалась, да вот однажды пришел знакомый комсомолец и сказал: «Таля, срочно сожги все документы». Я его послушалась и сожгла бумаги, в том числе и родословные родителей и собственную метрику». Компетентные органы отстали от нее только в 1955 году, однако в отдельных англоязычных источниках содержатся утверждения, что Наталья в период «Большого террора » стала секретным агентом советских спецслужб под псевдонимом Лола .
С 1930-х гг. записалась в мотоциклетный клуб, участвовала в спортивных выступлениях.
Артистка цирка
Наталья Николаевна - мастер спорта СССР по мотогонкам.
Королева Арбата
В 1950-е Наталья Николаевна вышла замуж за овдовевшего кинорежиссёра Николая Владимировича Досталя (1909-1959) и усыновила его малолетних сыновей. Николай Владимирович в 1959 году трагически погиб на съёмках фильма "Всё начинается с дороги". Таля больше замуж не вышла и посвятила себя воспитанию детей, которые унаследовали профессию отца. Это В. Н. Досталь и Н. Н. Досталь .
Андросова была знакома с Юрием Нагибиным , Александром Галичем , Александром Вертинским , Юрием Никулиным . Александр Галич, Александр Межиров , Андрей Вознесенский , Евгений Евтушенко , Юрий Казаков , Юрий Нагибин посвятили ей стихи и прозу.
…Дальше семилетки её не пустили, Наташа пробавлялась то шитьем, то черчением, то спортом, то шоферила. И от всей этой жизни полезла на стену - в буквальном смысле слова, вошла в номер мотоциклиста Смирнова: гонки по вертикальной стене. Кто из старых москвичей не помнит легендарную Наталью Андросову, сотрясавшую деревянный павильон в Парке культуры и отдыха своим бешеным мотоциклом? Бесстрашная красавица стала королевой старого Арбата , где жила в полуподвале, лишь с приходом Булата Окуджавы началось двоецарствие. Межиров и Вознесенский посвящали ей стихи, Юрий Казаков сделал героиней рассказа, закончить который помешала ему смерть.
Случалось, Наташа падала, ломала кости, попадала в больницу. Но, подлечившись, снова входила в свой смертельный номер. […] Для Наташи её спортивная страда обернулась костылями. Измолотые хрящи срослись намертво, каждое неосторожное движение оборачивается скрутом боли.
Надежда Ивановна Забела‑Врубель родилась 1 апреля 1868 года в семье старинного украинского рода. Ее отец, Иван Петрович, государственный служащий, интересовался живописью, музыкой и способствовал разностороннему воспитанию своих дочерей — Екатерины и Надежды. С десяти лет Надежда училась в Киевском институте благородных девиц, который окончила в 1883 году с большой серебряной медалью.
"Царевна-лебедь" Врубель
С 1885 по 1891 год Надежда учится в Петербургской консерватории, в классе профессора Н.А. Ирецкой. «Для искусства нужна голова», — говорила Наталия Александровна. Для решения вопроса о приеме она обязательно прослушивала кандидаток у себя дома, подробнее знакомилась с ними.
Вот что пишет Л.Г. Барсова: «Вся палитра красок строилась на безукоризненном вокале: чистый тон как бы бесконечно и беспрерывно течет и развивается. Формирование тона не сковывало артикуляцию рта: „Согласные поют, не запирают, а поют!“ — подсказывала Ирецкая. Самым большим недостатком она считала фальшивую интонацию, а форсированное пение рассматривалось как величайшее бедствие — следствие неблагополучного дыхания. Вполне современными были следующие требования Ирецкой: „Надо уметь держать дыхание, пока вы поете фразу, — легко вдохните, подержите диафрагму, пока поете фразу, чувствуйте состояние пения“. Уроки Ирецкой Забела усвоила идеально…»
Врубель
Уже участие в студенческом спектакле «Фиделио» Бетховена 9 февраля 1891 года обратило внимание специалистов на молодую певицу, исполнившую партию Леоноры. Рецензенты отметили «хорошую школу и музыкальное понимание», «сильный и хорошо поставленный голос», при этом указывали на недостаток «в умении держаться на сцене».
После окончания консерватории Надежда по приглашению А.Г. Рубинштейна совершает концертную поездку по Германии. Затем она отправляется в Париж — совершенствоваться у М. Маркези.
"Сирень", Врубель
Сценическая карьера Забелы началась в 1893 году в Киеве, в оперном театре И.Я. Сетова. В Киеве она исполняет партии Недды («Паяцы» Леонкавалло), Елизаветы («Тангейзер» Вагнера), Микаэлы («Кармен» Бизе), Миньон («Миньон» Тома), Татьяны («Евгений Онегин» Чайковского), Гориславы («Руслан и Людмила» Глинки), Кризы («Нерон» Рубинштейна).
"Снегурочка"
Особо надо выделить роль Маргариты («Фауст» Гуно), одну из самых сложных и показательных в оперной классике. Постоянно работая над образом Маргариты, Забела все более утонченно трактует его. Вот один из киевских отзывов: «Г‑жа Забела, с которой мы познакомились впервые в этом спектакле, создала такой поэтический в сценическом отношении образ, была так безупречно хороша в вокальном отношении, что с первого своего выхода на сцену во втором акте и с первых же ноток своего вступительного речитатива, пропетого безукоризненно, вплоть до заключительной сцены в темнице последнего действия, — она всецело завладела вниманием и расположением публики».
"Гензель и Гретель", Врубель
После Киева Забела выступает в Тифлисе, где в ее репертуаре появляются партии Джильды («Риголетто» Верди), Виолетты («Травиата» Верди), Джульетты («Ромео и Джульетта» Гуно), Инеи («Африканка» Мейербера), Тамары («Демон» Рубинштейна), Марии («Мазепа» Чайковского), Лизы («Пиковая дама» Чайковского).
"Садко"
В 1896 году Забела выступала в Петербурге, в Панаевском театре. На одной из репетиций оперы Хумпердинка «Гензель и Гретель» произошла встреча Надежды Ивановны с будущим мужем. Вот как об этом рассказала она сама: «Я была поражена и даже несколько шокирована тем, что какой‑то господин подбежал ко мне и, целуя мою руку, воскликнул: „Прелестный голос!“ Стоявшая здесь Т.С. Любатович поспешила мне представить: „Наш художник Михаил Александрович Врубель“ — и в сторону мне сказала: „Человек очень экспансивный, но вполне порядочный“».
"Гензель и Гретель",
Врубель
После премьеры оперы «Гензель и Гретель» Забела привезла Врубеля в дом Ге, где она тогда жила. Ее сестра «заметила, что Надя как‑то особенно моложава и интересна, и сообразила, что это от атмосферы влюбленности, которою ее окружал именно этот Врубель». Врубель потом говорил, что «если бы она ему отказала, он лишил бы себя жизни».
"Гензель и Гретель"
28 июля 1896 года в Швейцарии состоялась свадьба Забелы и Врубеля. Счастливая новобрачная писала сестре: «В Мих[аиле Александровиче] я каждый день нахожу новые достоинства; во‑первых, он необыкновенно кроткий и добрый, просто трогательный, кроме того, мне всегда с ним весело и удивительно легко. Я безусловно верю в его компетентность относительно пения, он будет мне очень полезен, и кажется, что и мне удастся иметь на него влияние».
Врубель
Как наиболее любимую Забела выделяла роль Татьяны в «Евгении Онегине». Впервые пела ее в Киеве, в Тифлисе выбрала эту партию для своего бенефиса, а в Харькове — для дебюта. Об этом первом ее появлении на сцене Харьковского оперного театра 18 сентября 1896 года рассказала в своих воспоминаниях М. Дулова, тогда молодая певица: «Надежда Ивановна произвела на всех приятное впечатление: внешностью, костюмом, манерой держаться… Уже репетиции „Онегина“ сказали об удельном весе Татьяны—Забелы. Надежда Ивановна была очень хороша и стильна. Спектакль „Онегин“ прошел прекрасно». Талант ее расцвел в Мамонтовском театре, куда она была приглашена Саввой Ивановичем осенью 1897 года вместе с мужем. Вскоре произошла ее встреча с музыкой Римского‑Корсакова.
Впервые певицу Римский‑Корсаков услышал 30 декабря 1897 года в партии Волховы в «Садко». «Можно себе представить, как я волновалась, выступая при авторе в такой трудной партии, — рассказывала Забела. — Однако опасения оказались преувеличенными. После второй картины я познакомилась с Николаем Андреевичем и получила от него полное одобрение».
"Царевна Волхова",
Врубель
Образ Волховы отвечал индивидуальности артистки. Оссовский писал: «Когда она поет, чудится — перед вашими глазами колыхаются и проносятся бесплотные видения, кроткие и… почти неуловимые… Когда приходится им испытывать горе, это не горе, а глубокий вздох, без ропота и надежд».
"Садко"
Сам Римский‑Корсаков после «Садко» пишет артистке: «Конечно, вы тем самым сочинили Морскую Царевну, что создали в пении и на сцене ее образ, который так за вами навсегда и останется в моем воображении…»
Врубель
Вскоре Забелу‑Врубель стали называть «корсаковской певицей». Она стала главным действующим лицом в постановке таких шедевров Римского‑Корсакова, как «Псковитянка», «Майская ночь», «Снегурочка», «Моцарт и Сальери», «Царская невеста», «Вера Шелога», «Сказка о царе Салтане», «Кощей Бессмертный».
"Кощей Бессмертный"
Римский‑Корсаков не скрывал своего отношения к певице. По поводу «Псковитянки» он говорил: «Я вообще считаю Ольгу лучшей ролью у вас, хотя бы даже и не был подкуплен присутствием на сцене самого Шаляпина». За партию Снегурочки Забела‑Врубель тоже удостоилась высочайшей оценки автора: «Так спетой Снегурочки, как Надежда Ивановна, я раньше не слыхивал».
"Снегурочка",
Врубель
Некоторые свои романсы и оперные партии Римский‑Корсаков сразу писал в расчете на артистические возможности Забелы‑Врубель. Здесь надо назвать и Веру («Боярыня Вера Шелога»), и Царевну‑Лебедь («Сказка о царе Салтане»), и царевну Ненаглядную Красу («Кощей Бессмертный»), и, конечно, Марфу, в «Царской невесте».
"Царская невеста"
22 октября 1899 года состоялась премьера «Царской невесты». В этой партии проявились лучшие черты дарования Забелы‑Врубель. Недаром современники называли ее певицей женской души, женской тихой грезы, любви и грусти. И при этом кристальная чистота звуковедения, хрустальная прозрачность тембра, особая нежность кантилены.
Врубель
Критик И. Липаев писал: «Г‑жа Забела оказалась прекрасной Марфой, полной кротких движений, голубиного смирения, а в ее голосе, теплом, выразительном, не стесняющемся высотой партии, все пленяло музыкальностью и красотой… Забела бесподобна в сценах с Дуняшей, с Лыковым, где все у нее любовь и надежда на розовое будущее, и еще более хороша в последнем акте, когда уже зелье отравило бедняжку и весть о казни Лыкова сводит ее с ума. И вообще Марфа в лице Забелы нашла редкую артистку».
"Черевички"
Отзыв другого критика — Кашкина: «Забела удивительно хорошо поет арию[Марфы]. Этот номер требует довольно исключительных голосовых средств, и едва ли у многих певиц найдется в самом высоком регистре такое прелестное мецца воче, каким щеголяет Забела. Трудно себе представить эту арию, спетую лучше. Сцена и ария сумасшедшей Марфы была исполнена Забелой необыкновенно трогательно и поэтично, с большим чувством меры». Столь же высокую оценку пению и игре Забелы дал и Энгель: «Очень хороша была Марфа[Забела], сколько теплоты и трогательности было в ее голосе и в сценическом исполнении! Вообще, новая роль почти целиком удалась артистке; чуть ли не всю партию она проводит в каком‑то мецца воче, даже на высоких нотах, что придает Марфе тот ореол кротости, смирения и покорности судьбе, который, думается, рисовался в воображении поэта».
Врубель
Большое впечатление Забела‑Врубель в роли Марфы произвела на О.Л. Книппер, которая писала Чехову: «Вчера я была в опере, слушала второй раз „Царскую невесту“. Какая дивная, тонкая, изящная музыка! И как прекрасно и просто поет и играет Марфу Забела. Я так хорошо плакала в последнем акте — растрогала она меня. Она удивительно просто ведет сцену сумасшествия, голос у нее чистый, высокий, мягкий, ни одной крикливой ноты, так и баюкает. Весь образ Марфы полон такой нежности, лиризма, чистоты — просто из головы у меня не выходит».
Разумеется, оперный репертуар Забелы не ограничивался музыкой автора «Царской невесты». Она была отличной Антонидой в «Иване Сусанине», проникновенно пела Иоланту в одноименной опере Чайковского, ей удавался даже образ Мими в «Богеме» Пуччини. И все же наибольший отклик вызывали в ее душе русские женщины Римского‑Корсакова. Характерно, что и его романсы составляли основу камерного репертуара Забелы‑Врубель.
Врубель
В самой горестной судьбе певицы было что‑то от героинь Римского‑Корсакова. Летом 1901 года у Надежды Ивановны родился сын — Саввочка. Но уже через два года он заболел и умер. К тому добавилась и душевная болезнь мужа. Врубель умер в апреле 1910 года. Да и сама ее творческая карьера, во всяком случае театральная, была несправедливо короткой. После пяти лет блистательных выступлений на сцене Московской частной оперы, с 1904 по 1911 год Забела‑Врубель служит в Мариинском театре.
"Псковитянка"
Мариинский театр имел более высокий профессиональный уровень, но в нем отсутствовала атмосфера праздника, влюбленности, которая царила в театре Мамонтова. М.Ф. Гнесин писал с огорчением: «Когда я однажды попал в театр на „Садко“ с ее участием, я не мог не огорчиться какой‑то ее незаметностью в спектакле. Внешний облик ее, да и пение были для меня обаятельны по‑прежнему, и все же это была по сравнению с прежним как бы нежная и несколько тусклая акварель, лишь только напоминающая картину, написанную масляными красками. Вдобавок окружение ее на сцене было лишено поэзии. Сухость, присущая постановкам в казенных театрах, чувствовалась во всем».
Врубель
На императорской сцене ей так и не довелось исполнить партию Февронии в опере Римского‑Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже». А современники утверждают, что на концертной эстраде эта партия звучала у нее великолепно.
"Царь Салтан"
Но камерные вечера Забелы‑Врубель продолжали привлекать внимание истинных ценителей. Последний ее концерт состоялся в июне 1913 года, а 4 июля 1913 года Надежды Ивановны не стало.
Постскриптум:
Врубель умер от воспаления легких в Петербурге 1 (14) апреля 1910-го в больнице для душевнобольных доктора Бари. Известно, что простудился он, подолгу стоя в морозные дни под открытой форточкой. Последними его словами были: "Хватит лежать, собирайся, Николай, поедем в Академию..." Похоронен на Новодевичьем кладбище. Вдохновенную речь на похоронах произнес Александр Блок, назвав художника "вестником иных миров". Блок над могилой Врубеля сказал: "Он оставил нам своих Демонов, как заклинателей против лилового зла, против ночи. Перед тем, что Врубель и ему подобные приоткрывают человечеству раз в столетие, я умею лишь трепетать. Тех миров, которые видели они, мы не видим".
В 1913 году рядом похоронили его жену, Надежду Забелу-Врубель. В 1935-1936 годах предполагался перенос могилы Врубеля в музейный некрополь Александро-Невской лавры, однако этот план не был осуществлен.
