Случилось так, что на острове Борнхольм в Балтийском море родился внук Хальга Викинг. Он прожил там до пятнадцати лет и слыл самым высоким и сильным человеком. Слухи о его силе достигли Швеции, где руки принцессы Гунвор добивался могучий воин, которого все страшились. Тогда решили послать за Викингом.

Юноша отправился в путь, получив от отца волшебный меч Ангурвадель, который мог поразить даже такого великана, как жених Гунвор. Холмганг, как у древних скандинавов назывался поединок, состоялся сразу же по прибытии героя, и Викинг, убив своего противника, мог бы взять принцессу в жены, однако у народов Северной Европы считалось неприличным жениться до того, как жениху исполнится двадцать лет.

В ожидании, пока он сможет взять в жены свою невесту, Викинг вышел в море на большом корабле и, плавая в северных и южных морях, прошел через множество испытаний. Его преследовали родственники убитого им воина, владевшие колдовством, и жизнь его постоянно была в опасности, как на море, так и на суше.

С помощью своего лучшего друга Хальвдана Викингу удалось избежать всех опасностей и поразить многих врагов. После спасения Гунвор, которую враги увезли в Индию, он прибыл в Швецию. Его друг, верный ему как в бою, так и в мирное время, остался рядом с ним и взял в жены Ингеборг, служанку Гунвор.

Тогда взял скальд арфу свою и запел,
И слышны были за музыкой
Те прекрасные слова,
И славно струны пели,
Будто то был меч, что играл на них.
И громко тогда
Закричали берсерки,
Стучали они кулаками по скамье
И кричали:
«Да славится Меч и Король!»

(Г. Лонгфелло. Сага об Олаве)

Скальды с жаром пересказывали все подробности сражений во время плавания, обрисовывали все удары, с особенным наслаждением описывая кровавые сражения и гибель вражеских кораблей в языках всепожирающего пламени. Жестокая битва часто становится залогом крепкой дружбы, и в саге рассказывается, как Викинг и Хальвдан, оставив все попытки разгромить своего мужественного врага Ньорфе, вложили мечи в ножны и заключили с ним мир.

Вернувшись домой после обычного плавания, Викинг потерял свою любимую жену и, вверив своего сына Ринга приемному отцу, предался скорби, после чего снова женился. На этот раз брак его продлился дольше, так как в саге говорится, что вторая жена принесла ему девять доблестных сыновей.

У Ньорфе, конунга Верхних земель Норвегии, тоже было девять сыновей. Однако, если их отцы были связаны прочными узами дружбы, поклявшись в братстве согласно древним скандинавским обычаям, их сыновья завидовали друг другу и постоянно ссорились.

Игра в шары

Несмотря на постоянную вражду, юноши часто встречались. В саге говорится, что они часто собирались для игры в шары, и дается описание этой игры в шары, самой древней игры, о которой есть сведения в скандинавских источниках. Сыновья Викинга, такие же высокие и сильные, как и он, не щадили своих противников. Судя по следующему отрывку, взятому из старой саги, игра проходила таким образом:

«На следующее утро братья пошли на игровое поле и играли в шары весь день. Они толкали соперников, грубо сбивали их с ног, били их. К вечеру у трех игроков были сломаны руки, многие были искалечены».

Игра между сыновьями Ньорфе и Викинга закончилась перебранкой, и один из братьев Ньорфе нанес сопернику опасный и предательский удар. Так как вмешательство зрителей помешало раненому игроку немедленно отомстить обидчику, он дождался, когда на поле никого не останется, и убил соперника.

Кровная вражда

Когда Викинг узнал, что один из его сыновей убил сына своего друга, он разгневался и, верный данной им клятве мстить всем обидчикам Ньорфе, изгнал молодого убийцу. Остальные братья, услышав о решении отца, поклялись, что отправятся вслед за братом, и Викинг распрощался с ними, отдав свой меч Ангурвадель старшему сыну Торстену и наказав ему оставаться на острове на озере Венер до тех пор, пока не утихнет жажда мести со стороны остальных сыновей Ньорфе.

Юноши послушались отца, однако сыновья Ньорфе были полны решимости отомстить за брата, а так как у них не было лодок, чтобы добраться до острова, они прибегли к колдовству, превратив воду озера в лед. В сопровождении множества вооруженных воинов они, никем не замеченные, перебрались на остров, чтобы убить Торсена и его братьев; завязалась жестокая битва. Только двоим из нападавших удалось уйти живыми, уверенными, что никого из врагов не осталось в живых.

Затем прибыл Викинг, чтобы похоронить своих сыновей, и обнаружил, что двое из них, Торсен и Торер, еще дышат. Тогда он незаметно перенес их в погреб под своим домом, и через некоторое время они полностью оправились от ран.

С помощью колдовства два оставшихся в живых сына Ньорфе узнали, что их противники все еще живы, и тогда они вновь попытались убить их, и на этот раз безрезультатно. Викинг понимал, что еще одного сражения избежать не удастся, если его сыновья останутся дома. Тогда он отослал их к Хальвдану, ко двору которого они прибыли после многочисленных приключений, во многом схожих с теми препятствиями, которые пришлось преодолеть Тезею по пути в Афины.

С наступлением весны Торстен вышел в море совершать набеги и во время плавания повстречал старшего сына Ньорфе Йокула, который к тому времени завладел королевством Согна, убив местного конунга, изгнав из тех земель наследника конунга Беле и превратив прекрасную дочь конунга Ингеборг в подобие старой ведьмы.

В этом повествовании Йокул предстает трусом, так как, сражаясь с сыновьями Викинга, он прибегает к помощи магии. Например, он вызывает сильные бури, и Торстена, дважды потерпевшего кораблекрушение, спасает из воды Ингеборг в обличье ведьмы, на которой он обещает жениться в благодарность за ее благие деяния. По совету Ингеборг Торстен отправился на поиски Беле, которому он возвращает принадлежавший ему по наследству трон, и клянется в вечной дружбе. После этого злые чары разрушились, и Ингеборг, обретя свою былую красоту, воссоединилась с Торстеном и поселилась с ним во Фрамнесе.

Торстен и Беле

Каждой весной Торстен и Беле выходили в море на своих кораблях. Во время одного из таких походов они присоединились к своему противнику Ангатиру, с которым они уже успели померяться силами, и отправились на поиски волшебного корабля Эллиды, который Викинг получил от бога моря Эгира за гостеприимство и который впоследствии был у него украден.

Был королевским подарок: дубовые гнутые доски
Не были сомкнуты лишь, но срослись неразрывно друг
с другом.
Выше дракона морского казался корабль; поднимал он
Голову к небу, и золотом пасть пламенела червонным.
Синим и желтым пестрело широкое чрево, могучий
Хвост свивался кольцом, серебром чешуи отливая,
Черные были крыла с каймою алой; раскрыв их,
Вровень он с бурей летел – орел позади оставался.
Если с оружьем бойцы наполняли корабль, казалось,
Конунга замок морской иль крепость плавучая мчится.
Славился всюду корабль, и был он на Севере первым.

На следующий год Торстен, Беле и Ангантир завоевали Оркнейские острова, так как они были отданы последнему, Торстен вызвался ежегодно выплачивать дань Беле. Затем Торстен и Беле отправились на поиски волшебного кольца (или браслета), выкованного кузнецом Велундом и украденного знаменитым пиратом Соте.

Этот бесстрашный грабитель так боялся, что кто-либо завладеет волшебным кольцом, что заживо похоронил себя живым вместе с кольцом в кургане в Бретани. Говорили, что его дух постоянно охраняет курган, и, когда Торстен проник туда, Беле, оставшийся снаружи, услышал звуки страшной битвы и увидел отблески сверхъестественного огня.

Когда же, наконец, бледный, окровавленный, но ликующий Торстен с трудом выбрался на поверхность, он отказался поведать об ужасах, с которыми ему пришлось столкнуться, чтобы добыть вожделенное сокровище. Однако, показывая кольцо, он часто повторял: «Только раз в жизни я дрожал, когда схватил кольцо!»

Рождение Фритьофа и Ингеборг

Тоща Торстен, владелец трех самых ценных сокровищ Севера, вернулся домой во Фрамнес, где Ингеборг родила ему прекрасного сына Фритьофа; у Беле же родились два сына – Хальвдан и Хельге. Дети вместе играли и уже подросли, когда у Беле родилась Ингеборг; некоторое время спустя ее отдали на воспитание Хильдингу, уже воспитывавшему Фритьофа.

Их дни мелькали без забот,
И Фритьоф дуб был юный тот;
А розу, чуждую печали,
Прекрасной Ингеборг назвали.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Воспитанный своим приемным отцом, Фритьоф в скором времени стал выносливым и отважным, а Ингеборг была мягкого и нежного нрава. Они были счастливы, и по мере того, как они взрослели, их детская привязанность все крепла, пока Хильдинг не заметил это и не напомнил юноше, что он был подданным конунга и не подходил его единственной дочери.

Но, вставши, Хельге сказал свысока:
«Сестры не коснется бонда рука.
Лишь конунг властный
Достоин дщери Валхаллы ясной».

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Любовь Фритьофа к Ингеборг

Однако эти мудрые наставления Фритьоф услышал слишком поздно. Он запальчиво объявил, что вопреки всем препятствиям и своему незнатному происхождению завоюет прекрасную Ингеборг.

Вскоре после этого у священного храма Бальдра Беле и Торстен встретились в последний раз. Конунг, чувствуя, что конец его близок, собрал всех своих главных подданных на тинг и представил им своих сыновей Хельге и Хальвдана как избранных преемников. Молодых наследников приняли очень холодно, так как Хельге, молчаливый и мрачный, был склонен к отшельничеству, в то время как Хальвдан был слабым и женственным и был известен скорее пристрастием к удовольствиям, чем к войне и охоте. На Фритьофа же, который тоже присутствовал на тинге, многие смотрели с восхищением.

В накидке синей Фритьоф затем вступил,
Он на голову выше обоих был.
Меж братьями стоял он, как день блестящий
Меж розовой зарею и ночью в чаще.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Напутствовав своих сыновей и поговорив с Фритьофом, к которому питал самые теплые чувства, старый конунг повернулся к своему другу Торстену и попросил его удалиться, однако старый воин ответил, что они еще нескоро расстанутся. Затем Беле вновь обратился к своим сыновьям, попросив похоронить себя и Торстена рядом так, чтобы их души могли общаться друг с другом через воды небольшого ручья, который будет разделять их курганы, так что даже смерть не разделит их.

Хельге и Халывдан

Эти указания были с благоговением исполнены, и вскоре оба старых воина умерли. Насыпав большие курганы, братья Хельге и Хальвдан стали править королевством. Фритьоф, их бывший товарищ по играм, удалился в свои владения во Фрамнесе, прекрасное селение, расположенное в уютной долине, окруженной высокими горами и омываемой реками.

На три мили вокруг простирались владенья усадьбы.
С трех сторон были горы и дол, с четвертой же – море.
Холмы венчал березовый лес, а на склонах покатых
Рос ячмень золотой и высокая рожь колыхалась.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Но, несмотря на верных слуг, большое богатство и знаменитые сокровища, которыми владел герой – меч Ангурвадель, кольцо Велунда и несравненный корабль Эллиду, Фритьоф был несчастен, так как он не мог каждый день наслаждаться, любуясь прекрасной Ингеборг.

Однако весной он вновь обрел надежду, так как по его приглашению в его владения прибыли оба конунга вместе со своей прекрасной сестрой, и они вновь смогли проводить долгие часы в обществе друг друга. Так как они постоянно встречались, Фритьоф дал Ингеборг знать о своих нежных чувствах и получил от нее в ответ признание в любви.

Сидел он с ней рядом, он руку ей жал,
Пожатье в ответ от нее получал,
Отвлечь не в силах
Был взора от черт благородных, милых.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Парадное платье Фритьофа

Когда все гости разошлись, Фритьоф сообщил своему побратиму и близкому другу Бьёрну о своем намерении последовать за ними и прямо просить руки Ингеборд. Корабль снялся с якоря и бросился, как орел, к священному селению, где на могиле Беле восседали братья, выслушивая прошения своих подданных. Фритьоф немедленно направился к ним и решительно изложил свою просьбу, добавив, что старый конунг всегда любил его и обязательно удовлетворил бы его просьбу.

Хотя не король и не ярл мой отец,
Но песни слагает о нем певец.
На камне свода
Вещают руны о славе рода.
Корону и земли добыть я могу,
Но жизнь мне милей на родном берегу;
Здесь буду другом
Двору королей и простым лачугам.
Сам конунг Беле здесь погребен,
И слово каждое слышит он.
Его моленье
С моим едино; я жду решенья!

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Затем он поклялся братьям в вечной верности и помощи в обмен на их согласие.

Когда Фритьоф закончил говорить, поднялся конунг Хельге и, насмешливо посмотрев на молодого воина, сказал: «Наша сестра не для сына крестьянина; только гордые сыны Севера могут просить ее руки, но не ты. Что же касается твоего высокомерного предложения, то знай, что я сам могу защитить свое королевство. Если же ты станешь моим подданным, то тебе найдется место в моем доме».

Разгневанный этим публичным оскорблением, Фритьоф выхватил свой непобедимый меч, но, вспомнив, что он находится в священном месте, он ударил только по королевскому щиту и разрубил его надвое. Затем, в молчании направившись к своему кораблю, он поднялся на борт и отплыл.

Сказав, рассек он ударом одним
Щит Хельге златой, висевший пред ним.
И щит со звоном
Упал, и холм ему вторит стоном.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Сватовство Сигурда Ринга

После отъезда Фритьофа прибыли посланцы от Сигурда Ринга, достигшего преклонного возраста конунга Рингрика в Норвегии, который, потеряв жену, стал просить у Хельге и Хальвдана руки Ингеборг. Перед тем как ответить посланнику конунга, Хельге попросил совета у вёльвы-пророчицы и жрецов, и они сообщили ему, что все предзнаменования против этого брака. После этого Хельге собрал своих приближенных, чтобы сообщить им ответ, который он намеревался дать посланцам конунга; однако конунг Хальвдан, желая пошутить, стал насмехаться над преклонным возрастом высокого поклонника. Эти неразумные слова были переданы конунгу Рингу и так оскорбили его, что он немедленно собрал войско и приготовился выступить против конунгов Согне, чтобы мечом отомстить им за оскорбление. Когда слухи о наступлении стали известны трусливым братьям, они были обуяны ужасом и, страшась встречи с врагом, послали Хильдинга к Фритьофу с просьбой о помощи.

Хильдинг нашел Фритьофа за игрой в шахматы с Бьёрном и немедленно сообщил ему цель своего приезда.

Послан Беле я сынами,
Прихожу к тебе с мольбами.
Злая весть страну тревожит,
На тебя глядит она.
В роще Бальдра, рыдая,
Вянет Ингеборг молодая.
Ради слез голубоокой
Ты не дашь отпор врагам?

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Пока старик говорил, Фритьоф продолжал играть, время от времени делая загадочные замечания по игре. Но вот он произнес:

Бьёрн, стараешься напрасно:
С детства я пленен прекрасной.
Пусть судьба к другим жестока
Королеву не отдам.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Хильдинг не понял, что означал это ответ, и обвинил Фритьофа в равнодушии. Тогда Фритьоф поднялся и, сердечно пожав старику руку, просил его передать братьям, что он слишком оскорблен, чтобы выполнить их просьбу.

Хельге и Хальвдан, вынужденные сражаться без помощи храбрейшего воина, предпочли заключить с Рингом мир и согласились отдать ему не только свою сестру Ингеборг, но и ежегодно выплачивать ему дань.

У храма Бальдра

Свадьба должна была состояться в Согне, и тогда Фритьоф поспешил к храму Бальдра, где под стражей находилась Ингеборг и где, как сообщил Фритьофу Хильдинг, она пребывала в скорби. Хотя считалось кощунством, если мужчина и женщина встречались в этом священном месте, Фритьоф не мог не утешить ее. Забыв обо всем на свете, он стал говорить с ней и успокаивать ее, отвечая на все ее страхи перед гневом богов тем, что Бальдр Светлый не будет гневаться, ибо чистая любовь не может осквернить никакого храма. Тогда они поклялись друг другу в верности на надгробном камне Бальдра.

Ты шепчешь: «Гневен Бальдер ясный...»
О нет, не гневен кроткий бог,
Любимый бог, любовью страстной
Сердца он наши сам зажег.
В сиянье солнца бог лучистый,
Он верность вечную хранил:
Как я тебя, любовью чистой
Он Нанну пламенно любил.
Он здесь! Колени я склоняю!
Он кротко смотрит на меня.
К его ногам любовь слагаю
И сердце, полное огня.
Склонись и ты со мной, подруга!
Прекрасней, выше дара нет:
Два сердца, любящих друг друга
И давших верности обет.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Успокоившись после этих слов, которые были созвучны тому, о чем недвусмысленно говорило ей сердце, Ингеборг больше не противилась встрече с Фритьофом. В отсутствие конунгов молодые влюбленные виделись каждый день, обмениваясь залогами своей любви: Фритьоф отдал Ингеборг браслет Велунда, который она торжественно поклялась отослать обратно возлюбленному, если будет вынуждена нарушить клятву быть верной только лишь ему. Фритьоф пребывал во Фрамнесе до возвращения конунгов, и тогда, вняв нежным просьбам прекрасной Ингеборг, вновь предстал перед ними, предложив им избавить их от гнета Ринга, если они пересмотрят свое решение и отдадут ему свою сестру в жены.

Война
В свой ратный щит уж бьет в твоих пределах:
В опасности твой край, о конунг Хельге!
Сестру мне дай, я руку дам тебе,
Она в бою, быть может, пригодится.
Да будет позабыта наша рознь,
Мне тяжко во вражде быть с братом Ингборг.
Разумен будь, король: златой венец
Спаси – и с ним сестры прекрасной сердце.
Даю тебе я руку. Видит Тор,
Последний раз ее я предлагаю.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Изгнание Фритьофа

Несмотря на то что это предложение было с одобрением встречено всеми собравшимися воинами, Хельге насмешливо спросил Фритьофа, не говорил ли он с Ингеборг, осквернив таким образом храм Бальдра своим присутствием.

Из толпы воинов раздались крики: «Ответь, что нет, Фритьоф, ответь, что нет!» Однако он гордо ответил: «Я не солгу даже для того, чтобы попасть в Вальхаллу. Я говорил с твоей сестрой, Хельге, но не нарушил покоя Бальдра».

При этом признании по рядам прошел испуганный шепот, и, когда Хельге возвысил голос, чтобы вынести свое решение, никто не осмелился противоречить ему.

Это, казалось, был не самый жестокий приговор, но Хельге хорошо было известно, что он принесет Фритьофу смерть.

Далеко на востоке лежали Оркнейские острова, где правил Ярл Ангантир, который больше не платил ежегодную дань Беле, ибо тот был мертв. Говорили, что он жесток и тяжел на руку. Фритьофу было наказано получить с него дань.

Перед тем как отправиться в путь, он еще раз пришел увидеться с Ингеборг, моля ее бежать с ним к нему на солнечный юг, где счастье ее станет для него законом и она будет править его подданными, как законная жена. Однако Ингеборг с печалью отказалась ехать с ним, сказав, что после смерти отца она во всем повинуется братьям и не может выйти замуж без их согласия.

Вспыльчивый Фритьоф был разочарован таким ответом, но, будучи благородным воином, он смирился и после трогательной сцены прощания поднялся на борт Эллиды и с печалью на сердце направился в открытое море, в то время как Ингеборг со слезами в глазах смотрела, как корабль скрылся за горизонтом.

Едва корабль пропал из виду, как Хельге послал за колдуньями, Хейд и Хамгламой, чтобы те накликали такую бурю, которой не смог бы противостоять даже благословенный богами корабль Эллида. Колдуньи немедленно выполнили просьбу и с помощью Хельге вызвали бурю, равной которой еще не было в тех краях.

Вот на берег морской
Конунг Хельге ступил,
Омрачен душой,
Пел и троллей молил.
Видишь, меркнут неба своды,
В пустоте гуляет гром,
И вскипают в недрах воды,
Море пенится кругом.
Вспышки молний окаймляют
Тучи кровью здесь и там,
Птицы с моря улетают,
С криком мчатся к берегам.
Буря крылья расправляет,
То в пучине топит их,
То, свирепая, взвивает
До жилищ богов благих.
И из пенистой могилы,
Из бездонной глубины
Ужаса всплывают силы,
Скачут на хребте волны.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Фритьоф, которого не могли испугать вздымающиеся волны и свистящий ветер, чтобы успокоить свою охваченную ужасом команду, запел веселую песню. Однако когда опасность была так велика, что его измученные борьбой со стихией спутники уже отчаялись, Фритьоф вспомнил о том, что богиня Ран всегда требует золота от тех, кто хочет с миром покоиться на дне океана. Тогда он взял свое кольцо, разрубил его на части и раздал своим людям:

Да никто не вступит
К синей Ран ни с чем!
Поцелуи стынут,
Ран неуловима,
Но морскую деву
Золотом возьмем.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Затем он попросил Бьёрна стать у штурвала, а сам забрался на мачту, чтобы осмотреться вокруг. Он заметил кита, на хребте которого сидели две колдуньи. Поговорив со своим славным кораблем, который обладал даром понимать человеческую речь и выполнять команды хозяина, Фритьоф направил судно прямо на кита с колдуньями и погубил их всех. В этот же миг стих ветер, океан успокоился и над волнами вновь стало яркое солнце.

Изможденные после сверхчеловеческих усилий, достигнув Оркнейских островов, моряки были уже не в силах поставить корабль на якорь. Тогда Фритьоф и Бьёрн осторожно снесли их всех на берег и положили на песок, велев им отдыхать после всех испытаний, которые им пришлось перенести.

Но Эллиде кит
Дно пробил – она
Лишь едва скользит,
Вся воды полна.
И на ней устали люди,
Долгий путь их изнурил:
На мечи склонили груди
И стоят бойцы без сил.
Вот с могучих плеч снимает
Бьёрн на берег четверых,
На песок к огню сажает
Фритьоф разом восьмерых.
«Побледнеть не стыдно!
Вал – могучий викинг;
С девами морскими
Биться не легко.
С ножкой золотою
Рог идет, и медом
Тело он согреет.
Пьем за Ингеборг!»

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Прибытие Фритьофа и его воинов было замечено дозорным Ангантира, который немедленно сообщил об этом своему конунгу. Ярл воскликнул, что только Эллида могла справиться с таким штормом и что капитаном корабля был не кто иной, как Фритьоф, доблестный сын Торстена. При этих словах один из берсерков Атле схватил свое оружие и, поклявшись сразиться с Фритьофом и проверить, так ли он храбр, как о нем говорят, покинул палату конунга.

Вызов Атле

Несмотря на усталость, Фритьоф немедленно принял вызов Атле и, после короткого боя на мечах, в котором победа была за мечом Фритьофа Ангурваделем, герои сошлись врукопашную. Скандинавские народы славятся своим мастерством рукопашного боя, и оба героя были достойны друг друга, однако в конце концов Фритьоф опрокинул противника на землю и уже был готов убить его, но рядом не оказалось меча. Атле догадался о его намерениях и сказал Фритьофу пойти за мечом, пообещав ему оставаться на месте. Фритьоф, зная, что слово, данное таким воином, не может быть нарушено, сделал так, как ему сказали. Однако, вернувшись с мечом и увидев соперника, спокойно ожидающего свой смертный час, он сжалился над ним и, попросив Атле подняться, даровал ему жизнь.

И, бурные, столкнулись,
Как с валом вал, они,
И груди их сомкнулись
Под кольцами брони.
Так два медведя бьются
На круче снеговой,
Так два орла дерутся
Над гневною волной.
Гранит утеса мшистый
Едва бы устоял,
Легко бы дуб ветвистый
При меньшей хватке пал.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

После битвы помирившиеся воины направились к палате Ангантира, и чертог конунга показался Фритьофу более приветливым, чем грубые жилища на родине. Стены были увешаны кожей, расшитой золотом. Очаг был из мрамора, а в окнах были стекла. Мягкий свет разливался от свечей в серебряных подсвечниках, а столы ломились от яств.

Ярл в золотой кольчуге восседал на высокой скамье, а на плечи его была накинута горностаевая мантия. Когда же Фритьоф вошел в чертог, он поднялся ему навстречу, протянув ему руку. «Много я осушил кубков со своим старым другом Торстеном, – молвил он, – и его мужественный сын тоже будет желанным гостем в моих владениях».

Фритьоф сел рядом с конунгом и, утолив голод и жажду, он поведал ему о своих приключениях на море и суше.

Наконец Фритьоф сообщил ярлу о цели визита, на что Ангантир ответил, что ничего не должен выплачивать Хельге; однако дал требуемую сумму сыну своего старого друга. Так как погода не благоприятствовала выходу в море, где постоянно бушевали бури, конунг пригласил Фритьофа остаться у него на зиму и позволил ему отправиться в обратный путь, когда подуют благоприятные весенние ветры.

Возвращение Фритьофа

Попрощавшись с радушным хозяином, Фритьоф поднял парус, и через шесть дней подгоняемый попутными ветрами корабль прибыл во Фрамнес. Там Фритьоф обнаружил, что по приказу Хельге все строения были сожжены и от его чертога остался лишь пепел. С грустью бродил Фритьоф по пепелищу, и при виде опустошения сердце его горело в груди. Однако не все еще покинули эти края, внезапно Фритьоф почувствовал, как его пес холодным носом уткнулся ему в ладонь. Несколько мгновений спустя Фритьоф увидел своего боевого коня, скачущего ему навстречу. Затем Фритьоф встретил Хильдинга, который сообщил ему, что Ингеборг стала женой Ринга-конунга. Когда Фритьоф услышал эту новость, его обуяла ярость и он приказал своим воинам затопить стоящие поблизости суда. Сам же он пошел разыскивать Хельге.

Конунг в короне стоял окруженный жрецами, некоторые из которых размахивали факелами из сосновых веток, а другие держали в руках священный кремневый нож. Внезапно послышалось бряцанье оружия, и в храм ворвался Фритьоф. Лицо его было черно от ярости, как небо в осеннюю бурю. Хельге побледнел, увидев героя, так как знал, что может означать появление Фритьофа. «Возьми дань, Хельге», – сказал Фритьоф и при этих словах замахнулся кошельком, в котором было серебро, и ударил конунга по лицу так сильно, что кровь хлынула у него изо рта и он упал в беспамятстве к ногам Бальдра.

Седобородые жрецы подошли к этому месту, однако Фритьоф знаком приказал им отступить, и никто не осмелился ему противоречить.

Затем взгляд его упал на кольцо, которое он дал Ингерборг и которое Фритьоф надел на палец Бальдра. Подойдя к деревянной статуе, Фритьоф молвил: «Прости, великий Бальдр, но не для тебя было добыто это кольцо из могилы Велунда!» Затем он попытался снять кольцо, однако не мог снять его, как ни старался. Наконец он напряг все силы и, дернув за кольцо, снял его с пальца Бальдра, который от рывка упал в огонь на алтаре. Статуя мгновенно загорелась, и не успел никто опомниться, как весь храм был охвачен огнем.

Гибнет все! Из огня взлетел
Красный петух, как пламя,
Сел на гребень крыши, запел,
Радостно бьет крылами.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

В ужасе от осквернения храма, которое произошло по его вине, Фритьоф стал тушить огонь, чтобы спасти священный храм, но все его усилия были напрасны. Тогда он бросился к своему кораблю и оправился в изгнание.

Не медля тут,
Эллида, боле,
Плыви по воле
Вслед за волной
На край земной.
Полна отваги
В соленой влаге
Качайся там.
Пусть по волнам
Кровь за тобою
Бежит струею.
Среди валов
Лишь ты мой кров;
Другой, о Белый,
Сжег внук твой смелый.
Ты – край родной,
Ты – Север мой.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Фритьоф в изгнании

В погоню за Фритьофом Хельге выслал десять больших кораблей, но не успели они выйти в море, как стали тонуть, на что Бьёрн сказал смеясь: «То, что попадает в объятия Ран, уже не расстанется с ней». Конунгу Хельге с трудом удалось достичь берега, и уцелевшие воины беспомощно стояли на берегу, наблюдая за тем, как Эллида скрылась за горизонтом. С грустью смотрел Фритьоф на родную землю, которую он покидал, и, когда она исчезла из виду, он тихо попрощался с любимой родиной, которую ему уже не суждено было увидеть.

Покинув родные края, Фритьоф стал бороздить на своем корабле морские просторы. Он взял за правило нигде не оставаться надолго, спать на щите, сражаться, никогда не просить пощады самому и никого не щадить, защищать корабли, которые выплачивали ему дань, и раздавать всю добычу своим воинам, себе оставляя лишь славу. Плавая и сражаясь таким образом, Фритьоф побывал во многих землях и наконец достиг солнечных островов Греции, куда он был готов увезти Ингеборг. Края эти навеяли на него такие грустные воспоминания, что он вновь захотел увидеть свою возлюбленную и родную землю.

Во дворе конунга Ринга

Прошло три года, и Фритьоф решил вернуться обратно на север и побывать во дворе конунга Ринга. Когда он сообщил о своем намерении Бьёрну, его верный спутник упрекнул его в безрассудстве, однако ничто не могло заставить Фритьофа отказаться от принятого решения: «Я не один, ибо со мной меч Ангурвадель». Направив Эллиду в Вик (фьорд на острове Рождества), он доверил свой корабль Бьёрну, а сам, переодевшись в медвежью шкуру, пешком отправился во владения конунга Ринга. Прибыл он туда, когда торжества в честь бога Тора (праздник Юл) были в самом разгаре. Приняв обличье нищего старика, Фритьоф сел на скамью у двери, где над ним стали насмехаться придворные. Когда же один из них подошел к нему слишком близко, нищий схватил его и перебросил через голову.

Присутствующие, придя в ужас при виде такой силы, расступились, а Сигурд Ринг, чье внимание было привлечено этим шумом, резко приказал странному гостю подойти и ответить, кто же он такой и почему осмелился нарушить спокойствие в королевском чертоге.

Фритьоф уклончиво отвечал, что вскормлен он был в скорби, наследовал нужду, а прибыл он от волка; что же касается его имени, то оно никому ничего не скажет. Конунг, следуя обычаю, больше ничего у него не спрашивал, но пригласил его занять место рядом с ним и королевой и присоединиться к трапезе. «Но сначала, – сказал он, – сними одеяния, под которыми, как я вижу, скрывается мужественный стан».

Фритьоф с радостью принял это приглашение, и когда сбросил с плеч шкуру, то предстал перед удивленными воинами во всей красе юности.

Однако, хотя он и отличался от обычных людей, никто при дворе, кроме Ингеборг, не узнал его. Если бы кто-нибудь взглянул на нее в тот момент, изменившийся цвет ее лица и прерывистое дыхание сразу же выдали бы ее волнение.

Горит у королевы
румянец на щеках,
Как Севера сиянье
алеет на снегах,
И грудь так бурно дышит -
казалось, под грозой
Две лилии речные
качались над волной.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Едва Фритьоф занял свое место у стола, как под звуки труб в зал внесли большого вепря и поднесли его королю. По обычаю того времени, старый конунг поднялся и, прикоснувшись к голове животного, поклялся, что с помощью Фрейи, Одина и Тора он одержит победу над дерзким Фритьофом. Фритьоф тотчас же вскочил на ноги и, бросив свой меч на широкую деревянную скамью, воскликнул, что Фритьоф приходится ему родственником и он клянется: даже если против него ополчится весь мир, никто не посмеет причинить вреда герою, пока он держит в руке свой меч.

При этом внезапном вмешательстве воины вскочили со своих дубовых скамей, однако Сигурд Ринг снисходительно улыбнулся на горячность юноши и сказал: «Друг, дерзки твои слова, но никогда не воспрещалось гостю говорить в этом зале». Затем он повернулся к Ингеборг и попросил ее подать находящийся перед ней роскошный кубок гостю, наполнив его до краев лучшим медом. Королева, потупив взгляд, повиновалась, и ее дрожащая рука пролила мед мимо кубка. Даже два крепких мужа не смогли бы выпить мед, однако Фритьоф поднес кубок к губам и осушил его до дна.

Когда же пир подошел к концу, Сигурд Ринг пригласил молодого странника остаться у него при дворе до наступления весны, и Фритьоф, приняв приглашение, стал постоянным спутником королевской четы.

Однажды Сигурд Ринг отправился с Ингеборг на пир. Они ехали в санях, в то время как Фритьоф, привязав к ногам коньки, легко скользил рядом с ними, чертя руны коньком. Путь их лежал по хрупкому льду, и Фритьоф предупредил конунга, что им следует объехать то место. Однако Ринг не послушался совета, и внезапно сани провалились в глубокую трещину. Воды реки уже готовы были сомкнуться над Рингом и Ингеборг, но Фритьоф, как сокол, бросающийся на свою добычу, в один миг оказался рядом и одним взмахом поднял коня с санями на прочный лед. «Воистину, – молвил Ринг, – сам Фритьоф не сделал бы лучше».

Долгая зима закончилась, и ранней весной конунг с женой решили устроить охоту для всего двора. Ринг был уже не молод и не мог охотиться, как раньше. Вскоре он отстал от охотников, и единственным его спутником оказался Фритьоф. Они медленно ехали бок о бок и вскоре оказались в красивой роще, где конунгу захотелось отдохнуть, и он сказал, что приляжет на землю.

Фритьоф снял свой плащ широкий и на землю постелил,
На его колени конунг тихо голову склонил,
Мирно спит, как после боя воин на щите своем,
Как у матери в объятьях спит дитя беспечным сном.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Верность Фритьофа

Когда старый викинг уснул, на соседнем дереве запела птица, советовавшая Фритьофу, убив его, вернуть себе невесту, которая была так коварно отнята у него. Однако, хотя молодое сердце Фритьофа пылало любовью, он отказался совершить предательство. Опасаясь, что не сможет устоять перед искушением, и содрогаясь от ужаса при одной только мысли об этом, он вынул свой меч и бросил его далеко в лес.

Несколько мгновений спустя конунг Ринг открыл глаза и сказал Фритьофу, что он лишь притворился спящим. Он также поведал ему, что сразу же узнал его и несколько раз испытывал героя, благородство которого оказалось равным его мужеству. Он был уже стар и чувствовал, как смерть ждет его, Фритьоф скоро сможет осуществить свою мечту. Ринг-конунг сказал Фритьофу, что будет рад, если тот останется с ним до конца.

Фритьоф, однако, с негодованием ответил старому конунгу, что чувствует, что Ингеборг никогда не сможет принадлежать ему, ибо он навлек на себя гнев Бальдра. Он пробыл у короля слишком долго; пора было ему вновь выйти в море и найти свою смерть в бою, чтобы оскорбленные боги простили его.

Полный решимости, Фритьоф приготовился к отъезду, однако когда он вернулся во двор, чтобы попрощаться с гостеприимными хозяевами, то увидел, что Ринг уже при смерти. Старый воин сказал ему, что «соломенная смерть» не будет угодна Одину, и на глазах у Одина и своих воинов он мужественно вырезал смертные руны на груди и руке. Затем, взяв Ингеборг за руку, другой рукой он благословил Фритьофа и своего малолетнего сына, а потом оправился в чертог доблестных воинов.

Валхаллы боги!
Честь вам и слава!
Скрылась земля, и на праздник трубит
К асам в чертоги
Рог величавый;
Гостя блаженство, как шлем, осенит.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Помолвка Фритьофа и Ингеборг

Чтобы избрать наследника конунга, воины собрались на высокий тинг. Фритьоф уже снискал всеобщую любовь и мог бы быть избран конунгом; однако, услышав, как выкрикивают его имя, он поднял маленького сына Ринга-конунга на щит и представил мальчика собравшимся как будущего короля, поклявшись в присутствии всех помогать ему, пока он сам не сможет защищать свое королевство. Как только Фритьоф кончил говорить, мальчик, уставший сидеть на щите, резво спрыгнул с него на землю. Суровым викингам понравилась эта дерзость и ловкость, и они приветствовали его громкими криками: «Ты избран нами, дитя щита!»

Как конунг, мальчик восседал,
Взнесен на щит.
На солнце так с высоких скал
Орел глядит.
Но ожиданья долог срок,
Играет кровь.
И прыгнул он – вождя прыжок! -
На землю вновь.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Согласно некоторым источникам, Фритьоф направился с войной против братьев Ингеборг и, одержав над ними победу, позволил им сохранить за собой все свои владения при условии, что они ежегодно будут выплачивать ему дань. Затем он пребывал вместе с Ингеборг в Рингарике до тех пор, пока молодой король не стал самостоятельно править своими владениями. Тогда они направились в завоеванный Фритьофом Хордланд, который он оставлял на своих сыновей Гунтьофа и Хунтьофа.

Эпилог саги у епископа Тегнера, однако, несколько отличается от ранней версии. Но если такая концовка и не в духе времен морских плаваний, нравственные ценности, затрагиваемые в саге, делают ее более привлекательной для современного читателя. Согласно версии Тегнера, подданные Сигурда Ринга просили Фритьофа взять Ингеборг в жены и остаться их королем. Однако он ответил, что не может так поступить, ибо гнев Бальдра все еще лежал на нем и никто, кроме Бальдра, не мог дать ему возлюбленную. Он ответил, что должен отправиться в плавание и заслужить прощения бога. Затем он распрощался со всеми, и корабль его вновь стал искать попутных ветров.

Сначала Фритьоф направился к кургану своего отца, где, погруженный в печаль при виде царящего вокруг запустения, он излил душу перед разгневанным богом. Он напомнил ему, что мстить за убитых родственников было в обычаях викингов, а священные боги должны быть более милосердны, чем простые смертные. Он страстно молил Бальдра показать, как ему искупить свое непреднамеренное преступление. Внезапно раздался голос, и из облаков Фритьофу явилось видение нового храма.

И вот несется из страны заката
Видение из пламени и злата.
То – марево, мы говорим о чуде,
В Валхалле имя лучшее дано.
Как золотой венец на изумруде,
Над рощей Бальдера парит оно.
Лучей таких дотоль не зрели люди,
Сияньем дивным все озарено.
Но вот оно на землю опустилось,
Где храм стоял, там в храм преобразилось.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

Герой сразу понял, что боги указывают ему на то, как заслужить прощение. Он не жалел ни сил, ни средств, пока на месте старого не был построен новый чудесный храм, затмивший его своим величием.

И вот закончен храм. Не частокол стоял
Вокруг него, как встарь, воздвигнута была
Железная ограда с шаром золотым
На каждом кованом жезле: она, как рать
Бойцов, одетых в сталь, и в шлемах золотых,
И с алебардами, хранила новый храм.
Из цельных был камней с искусством дерзким свод
Сведен – созданье исполинов на века,
Подобное Упсалы храму, где свою
Валхаллу видел Север в образе земном.
На круче высился он гордо, и чело
Высокое его вал светлый отражал,
Вокруг же, словно чудный пояс из цветов,
Лежала Бальдера долина, мирный край,
Где слышно пенье птиц и шелест рощ густых.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

В то время, пока шло строительство храма, конунг Хельге отправился с войском на финнов в горы. Однажды войско его проходило мимо скалы, на которой стоял храм неизвестного им бога. Хельге полез на скалу, чтобы низвергнуть полуразрушенный храм. Дверь была замкнута и не поддавалась, и Хельге в ярости тряс гнилые косяки. Вдруг над его головой появился бог, чей вечный сон был так грубо потревожен.

Он бросился на осмелившегося нарушить его покой воина, и Хельге бездыханным упал на каменный пол.

Когда храм был освящен в честь Бальдра, Фритьоф приблизился к алтарю, ожидая обещанную ему невесту. Однако первым порог переступил Хальвдан, он был в страхе и ожидал наказания. Увидев это, Фритьоф отстегнул свой меч и пошел навстречу Хальвдану, протягивая ему руку. Король, густо покраснев, пожал протянутую руку. Затем появилась Ингеборг, и дружба надолго разлученных воинов была скреплена рукой невесты, которую Хальвдан вложил в руку своего названого брата.

Тогда переступил
Порог, обитый медью, Хальвдан; молча он
От страшного поодаль с робким взором стал.
И Фритьоф щит златой приставил к алтарю,
И ненавистника брони он отвязал
От стана: безоружным подошел к врагу
И молвил: «В этой битве благородней тот,
Кто первый руку мира даст». Тогда совлек
Стальную рукавицу Хальвдан, покраснев,
И с давних пор разрозненные руки вновь
Сплелись в пожатье верном, мощном, как скала.
Проклятье старец снял тогда с главы того,
Кто изгнан был и Волком храма наречен.
И тотчас Ингборг в горностаевом плаще,
В одежде брачной появилась среди дев,
Как на небесном своде месяц среди звезд.
Она приникла со слезами на очах
Прекрасных к сердцу брата, он же, умилен,
Сестру склоняет нежно к Фритьофу на грудь.
И руку подала она над алтарем
Возлюбленному сердца, другу детских дней.

(Эсайас Тегнер. Сага о Фритьофе.)(Перевод со шведского Б. Айхенвальда и А. Смирницкого)

(интервью Данилы Валерьевича журналу "Антенна Телесемь")
"Козловский: «Я был уверен, что снять «Викинг» невозможно»

Исполнитель роли князя Владимира рассказал о съемках самой ожидаемой премьеры декабря.
Фильм «Викинг» выйдет на экраны только 29 декабря, но уже сейчас он бьет рекорды: финальный трейлер посмотрели уже больше миллиона человек. Привлечет в кинотеатры не только зрелищная картинка, но и сильный актерский состав. Помимо Данилы Козловского в картине снялись Светлана Ходченкова, Игорь Петренко, Максим Суханов, Андрей Смоляков и другие.
Мы поговорили с Данилой о сложностях, с которыми столкнулась команда во время съемок.

Данила: Первый раз о том, что планируются съемки «Викинга», я услышал сразу после премьеры фильма «Шпион» в 2012 году. Когда пришел на встречу к Андрею Юрьевичу (Кравчук, режиссер. - Прим. «Антенны») и он мне стал показывать эскизы костюмов, интерьеров, грима, я сказал: «Это невозможно». Данное кино гораздо шире нашей индустрии. Не потому что она плохая, а просто молодая еще, растущая. И эта картина опережает ее по своим задачам. Мне бы хотелось, конечно, чтобы фильм был принят и стал успешен. Потому что за это кино я отвечаю. Впервые говорю таким смелым языком, но это так. Много людей посвятили этой работе большую часть жизни, и очень часто рискуя: деньгами, репутацией.

Да, масштаб впечатляет. В том числе и декорации, которые были построены. Помните свое первое впечатление, когда попали внутрь? как ребенок прыгал!

Данила: Помню этот день очень хорошо. Были фотопробы. Мне сделали грим, и с оператором Игорем Гринякиным и с режиссером мы поехали на площадку. Я увидел декорации и стал по ним носиться – меня не могли остановить. Их даже сложно назвать декорациями. Это удивительная ручная работа нашего художника Сергея Агина. Я подходил и видел, что каждую деталь можно и нужно снимать крупным планом. Резцы, узоры, сено сквозь эти узоры… Колоссальный труд и он исполнен просто виртуозно.

А работать в костюмах того времени было удобно?

Данила: Очень! Помню, когда мы снимали в 30-градусной жаре, сидели с Максом Сухановым (исполнитель роли Свенельда. - Прим. «Антенны») и заливали себе воду под «панцирь», но это мы делали скорее для веселья. В целом же было комфортно. Обувь из мягчайшей кожи, я даже потом хотел в жизни ее носить. А на память я оставил один из амулетов Владимира.

В основном про князя Владимира из уроков истории мы помним то, что он носил прозвище Красно Солнышко и стал крестителем Руси. А вы какого героя играли?

Данила: Я не играл князя Владимира. Не играл его в том виде, который известен. Это колоссальная величина, мощное сильное явление. И если ты играешь явление, то обречен на провал. Ничего, кроме многозначительного, говорящего сентенциями персонажа не изобразишь. А такое не интересно зрителю, который приходит в кино, чтобы узнать в персонаже себя самого. Мы все на пробах изначально «впадали» в исторический персонаж. На нас надевали красивые костюмы, гримировали довольно эффектно, и вот мы входили в кадр и играли… Смотреть на это невозможно. Это музей, краеведческий срез. И есть другая крайность – когда ты стараешься быть максимально немногозначительным. И получаешь современных ребят, которые говорят исторические тексты небрежным языком. Вот чтобы найти баланс, эту грань, потребовалось время.

Как вы для себя сформулировали, о чем вообще эта история?

Данила: Для меня это кино об очень сложном, трагическом и одновременно счастливом чувстве любви. Как бывает в жизни, оно очень объемное. И дорога к нему непростая, драматичная. Сквозь потери, несчастья, ошибки. Это влечет за собой перерождение человека, народа. Но в основе для меня – любовь. Космическое чувство на самом деле.

Соколов Андрей 02.02.2017 в 11:37

Великий медийный шум, поднятый по поводу исторической достоверности и художественной ценности свежего отечественного блокбастера "Викинг", в первый месяц нового года превысил все мыслимые пределы. Кто только не высказался на эту тему! Путин сказал, кинокритики сказали, журналисты сказали, историки и филологи сказали… Но знаменателя до сих пор нет: речь ведь идет о времени сложном, спорном, оставившем о себе лишь предания да смутные, зачастую противоречивые общие сведения из монашеских летописей. Впрочем, кое-что мы знаем точно. Об этом и поговорим.

Нет ни малейших сомнений, что создатели фильма изначально намеревались снять именно исторический фильм. Ради этого, собственно, и было выбрано одно из самых знаковых событий для отечественной истории вообще и для русского человека в частности - принятие православия, случившееся на заре нашей государственности. Правда, один из главных демиургов этого неоднозначного кино, генеральный директор Первого канала Константин Эрнст, перед премьерой позаботился о том, чтобы под себя и своих коллег подстелить как можно больше соломки. Он в раздаваемых интервью долго и многословно, но не вполне убедительно рассказывал о том, что "Викинг" создавался по "литературному произведению" летописца Нестора "Повесть временных лет", а это значит, что его надо считать экранизацией; притом экранизацией не скрупулезной, а с "трактовками в рамках экранизации литературного произведения".

Конечно, Константин Львович лукавил: в официальной предпремьерной раскрутке, масштабной и агрессивной, фильм был назван исторической драмой - отнюдь не "литературной экранизацией с трактовками". Также было широко объявлено, что к созданию фильма привлечены ради достоверности известные ученые - с рассказом о создании картины и ее основных идеях. Но несмотря на все это фильм так и остался "между небом и землей": ни богу свечка ни черту кочерга, как говорят в народе.

Рубеж двух ключевых эпох русской истории - языческой и православной - в "Викинге" было решено показать по-шариковски: взять все и поделить. С одной стороны остались мрак, кровь, войны, жестокие убийства, насилие, сгнивающие идолы, требующие человеческих жертв, грязные русичи да страшные до икоты служители языческого культа - волхвы. С другой - почти волшебная, залитая солнцем белокаменная Корсунь, цитадель нашего православия, прекрасноликий и мудрый креститель Руси Анастас Корсунянин (в реальной жизни, кстати, Анастас был патентованным изменником, в 988 году сдавшим окруженную Корсунь войску Владимира, а тридцать лет спустя предавшим Ярослава Мудрого и перешедшим на сторону осадивших Киев поляков) - да радостно возжелавший креститься русский народ, ради этого дела помывшийся, причесавшийся и облачившийся в чистые одежды.

В результате "историческая драма" стала похожа на кое-как придуманную "дикую сказку о Родине", но при этом по воле создателей отчаянно не пожелавшую остаться сказкой. И превратилась во вранье.

Создатели "Викинга" нам врут, что русские города в те времена были захолустными, убогими деревнями. Врут, что государственность нам подарили скандинавы. Врут, что русские люди в те времена практически не мылись, ходили в грязных лохмотьях и очень любили ради своей веры кого-нибудь убить. Врут, что все они как один весело побежали от мрачного язычества к светлому христианству. Врут… Да много что врут. Цинично, нагло, бесконечно. И так врут, что ошибки и неточности в одежде, вооружении, бытовых деталях и тому подобном становятся чем-то вроде "невинной детской игры в крысу".

Системность, структурированность этого вранья не оставляют нам даже призрачной возможности поверить в то, что у создателей фильма так получилось случайно. У Эрнста, Максимова, Кравчука и компании, думается, был шанс избежать обвинений в ложных исторических трактовках, неправильном бытописании, отсутствии смысловой нагрузки; русофобии, наконец. Ведь у Зака Снайдера, например, получилось снять голливудскую сказку на основе реальных событий "300 спартанцев" так, что ни у одного здравомыслящего человека не возникло желание обвинить создателей фильма в исторических неточностях, грекофобии, персофобии и тому подобном. Но у создателей тех же "Спартанцев" и "Викинга", как видно, были слишком разные цели.

Похоже, ошибки (или даже хуже, чем ошибки) "Викинга" решили учесть творцы следующего отечественного блокбастера на историческую тему - фильма "Легенда о Коловрате", повествующем о рязанском воеводе, герое древнерусской "Повести о разорении Рязани Батыем". Жанр картины, премьера которой должна состояться уже в этом году, заявлен как фэнтезийный боевик - и это, надо полагать, единственно верное решение.

Ну а создатели "Викинга" пошли по другому пути. И не нашли ничего лучшего, как сочинить для своего крайне сомнительного произведения совсем уж нелепый слоган: "Тебе нужно увидеть, чтобы поверить".

Видел. Не верю - и никому не советую.

Интервью с актерами, неизвестные факты о съемках, розыгрыш уникальных украшений, которые носили Данила Козловский и Светлана Ходченкова, - в нашем специальном проекте, посвященном самому ожидаемому фильму года.

Мир князя Владимира воссоздавали по кусочкам в течение 7 лет: ключевые события взяли из «Повести временных лет» - единственного исторического свидетельства, сохранившегося до наших дней. Детали быта и психологии людей того времени восстанавливали по византийским хроникам и скандинавским сагам. Все потому, что о X веке не осталось практически никаких материальных свидетельств. В итоге получился наш ответ «Игре престолов».Розыгрыш призов
Украшения, которые носили актеры

За время подготовки к картине художник Екатерина Шапкайц и ее помощники побывали в Хельсинки, Риге, Великом Новгороде, Стокгольме, Минске и других городах, где ходили по музейным фондам и археологическим раскопкам, изучали византийские фрески, живопись и мозаики, консультировались с учеными.

Куски металла: пряжки, элементы кольчуги, браслеты, цепи, кольца – то немногое, что сохранилось с тех времен. Можно было посмотреть аналоги, на что ориентироваться. Украшения главных героев были изготовлены нашими мастерами. Например, браслеты и кольца для викингов делал белорусский умелец Олег Седловский и его сыновья Юрий и Дмитрий. На массовку что-то покупали в Китае и Индии. Например, мне повезло на китайском рынке найти цепь с таким объемным плетением, которое встречалось в музеях.

Украшения в то время были показателем благосостояния, передавались из рода в род. С другой стороны, металл – самый распространенный вид декора. До сих пор никто лучше серебра и золота ничего не придумал.

Свадебное ожерелье РогнедыДве посеребренные черепаховидные крупные фибулы, соединенные металлическими цепями. Традиционное женское украшение, характерное прежде всего для скандинавской традиции. Фрагменты достаточно хорошо сохранились во многих музеях, и мы сделали ожерелье, как раз опираясь на эти образцы.Посеребрённые кольца и гривнаКольца в фильме носил Путята (Александр Лобанов), военачальник Владимира. А гривна принадлежит его брату Ярополку (Александр Устюгов). Вообще, главные украшения мужчин в то время – кольца, браслеты и обязательно гривна. Это кусок витого металла вокруг шеи. Если она, например, была сделана из серебра, ее использовали вместо денег.Кованый браслетЕго сделал специально для картины художник по металлу Олег Седловский для Свенельда (Максим Суханов).Браслет и медное кольцо одного из викингов свиты ВладимираИх также изготовил Седловский по археологическим материалам. У викингов скандинавские корни, поэтому в их украшениях много белого металла со звериным мотивом.

Серьги из серебраИх на пробах носила Ирина (Светлана Ходченкова). В картине у неё серьги похожей формы, но позолоченные и с эмалевыми цветными вставками. Украшения гречанки Ирины отличались от всех. Их изготовили в византийской доктрине. Например, копии музейных экспонатов: серьги золотые с эмалью, серьги-столбики с агатом. Таких вещей много сохранилось, поэтому их сделать было несложно.

• В основе сюжета фильма - единственная историческая хроника того периода, которая сохранилась до наших дней, - «Повесть временных лет». Сценаристы не стали ее реконструировать буквально, но сохранили все ключевые события, упоминаемые в летописи.
• Создатели фильма не могли не учитывать, что новогодние каникулы, на которые придется основное время проката, - это время, когда в кино ходят всей семьей, поэтому версия 18+ будет показываться на вечерних сеансах, а на дневных картина выйдет в варианте 12+, подходящем для семейного просмотра. Это не значит, что зрители 18+ увидят фильм полностью, а для аудитории 12+ подготовили картину с купюрами (хронометраж двух версий отличается всего на несколько минут). Каждая из версий - полноценный фильм, созданный с учетом особенностей восприятия разными аудиториями.
• Работа над сценарием длилась 7 лет, вплоть до начала съемок (хотя, правки вносились и на съемочной площадке). К работе приступали разные писатели, драматурги и сценаристы. Наибольший вклад внесли Андрей Рубанов и Виктор Смирнов.
• На съемках фильма работали консультанты - доктор исторических наук Владимир Яковлевич Петрухин и доктор филологических наук Федор Борисович Успенский.
• Для фильма было создано 9000 раскадровок.
• Кастинг фильма занял около двух лет. На главную роль режиссер первоначально искал очень молодого артиста, даже отсматривал выпускников театральных ВУЗов.
• На роль княжны Рогнеды рассматривалась Екатерина Вилкова.
• На разные роли в фильм пробовались Виктор Вержбицкий, Сергей Безруков, Максим Матвеев, Михаил Елисеев, Сергей Пускепалис.
• Первыми на роли в фильме были утверждены Данила Козловский и Максим Суханов. Актеры были утверждены за два года до начала съемочного процесса.
• В массовых сценах участвовали непрофессиональные актеры, но для них тоже устраивали кастинг, который продлился более 3-х месяцев. Посмотрели около 2000 человек. В итоге шанс сниматься получили те, кто по-настоящему серьезно относился к работе и проникся проектом.
• Все актеры учились историческому фехтованию и оттачивали навыки верховой езды. Светлана Ходченкова посещала греческие монастыри, где наблюдала за монахинями, а Александра Бортич брала уроки владения ножом.
• Иностранные артисты, игравшие викингов, а также Максим Суханов и Данила Козловский учились у шведских коллег произносить фразы на древнескандинавском языке.
• Первые, «черновые», костюмы и оружие были изготовлены еще в разгар кастинга: это помогало сразу увидеть артиста в заданной реальности и оценить время, необходимое на подготовку к выходу на площадку.
• За время подготовки художник по костюмам Екатерина Шапкайц и ее помощники побывали в Хельсинки, Риге, Великом Новгороде, Стокгольме, Минске и других городах, где посещали музейные фонды и археологические раскопки, изучали византийские фрески, живопись и мозаики, консультировались с учеными.
• Часть тканей для изготовления костюмов была приобретена на рынках Китая, в Индии и Италии. А ткани, которые использовались преимущественно на Руси (суровье, мешковина, вигонь), специально для фильма создавали на белорусских ткацких фабриках.
• Для съемок было создано около 2000 костюмов, над которыми трудился целый цех мастеров, в том числе специалисты по меху, коже, металлу и ткачеству. Все рубашки вышивали вручную, а за основу узоров брали только подлинные орнаменты того периода.
• Каждая деталь в костюмах центральных персонажей выполняет свою психологическую функцию: кожух Владимира из овчины, с которым он не расстается, символизирует его мужественную и неприхотливую натуру, царственный рысий мех Рогнеды, в котором она тонет, - неокрепшую женственность, аскетичность костюма Свенельда - жесткость, которая растет в нем от сцены к сцене.
• Украшения, как и предметы одежды, создавались для съемок вручную. Несколько антикварных аксессуаров было привезено из Индии.
• Тяжелые доспехи из бычьей кожи для главных героев - работа белорусского мастера Олега Седловского. Доспехи подгоняли точно по фигуре актеров. Даниле Козловскому, который похудел за время съемок, доспех пришлось переделывать.
• Мечи, топоры и кинжалы для главных героев создавались по индивидуальному дизайну и ковались по старой технологии. Каждый меч весил около 2-3 кг. Для массовки и всадников в Китае заказали несколько сотен облегченных мечей. Первая партия получилась очень ломкой, это учли и исправили.
• Всю одежду, оружие, доспехи и предметы быта уже на съемочной площадке доводили до идеального «пожившего» состояния белорусские мастера - братья Юрий и Дмитрий Седловские под руководством отца, Олега Седловского. Они красили, скоблили, замачивали, прочищали, полировали, выпиливали, прожигали и совершали еще десятки различных манипуляций, чтобы каждая вещь не производила впечатление музейного экспоната.
• Было создано порядка 10 макетов городов и отдельных строений в масштабе 1:100 и 1:500. Они были разборными и позволяли досконально изучить экстерьеры и интерьеры, чтобы внести коррективы перед началом полномасштабного строительства.
• По чертежам и эскизам декорации восстановили в 3D, после чего специалисты по CGI разработали мизансцены с базовой анимацией и расположили виртуальные камеры. Так можно было видеть, что попадает в кадр, и, исходя из этого, спланировать, какие декорации обязательно строить, а какие можно будет дорисовать на постпродакшне. Также проще было определить расстановку стационарных и мобильных хромакеев.
• Декорации Киева строили в трех разных местах: Вышгород (натуру и интерьеры) - на студии «Главкино» в Подмосковье, часть с 50-метровой крепостной стеной - в степях под Симферополем, а Подол, часть города на воде, - на Белогорском водохранилище в Крыму. На полуострове также нашли Корсунь: ее стенами стали стены Генуэзской крепости, а древний храм караимов в Чуфут-Кале послужил прекрасной декорацией для сцен в городе. Полоцк также строили на «Главкино».
• При возведении самых сложных элементов декораций подчас приходилось одновременно задействовать более 200 рабочих.
• Изначально большую часть фильма планировалось снимать за рубежом: режиссер и художник-постановщик выбрали локации сначала в Чехии, потом на Мальте. Также рассматривались окрестности Алма-Аты и украинского города Каменец-Подольский, но планы пришлось изменить из-за финансового кризиса.
• Подготовка к съемкам фильма началась в 2009 году.
• Каждого героя гримеры фактурили, необработанным не оставляли практически ни одного участка тела: красили зубы и ногти, кожу «дубили», делая грубой и обветренной, рисовали татуировки и шрамы.
• Белогорское водохранилище, которому выпала роль Днепра, сначала нашли на карте Крыма, а потом уже изучили «вживую». Для съемок пришлось получить специальное разрешение.
• В России были сняты все эпизоды, кроме одного: интерьер корсунского храма «сыграла» раннехристианская базилика Сан-Витале в итальянской Равенне.
• Когда декорации были готовы, специалисты по VFX перенесли их модели на игровой движок Cryengine и привязали к GPS. У режиссера и оператора появилась возможность «путешествовать» по цифровым декорациям с видом от первого лица.
• Съемочный процесс фильма занял 92 дня.
• Одним из главных героев первых съемочных дней был огромный дикий бык - тур. Это животное вымерло еще в XVII в., поэтому его должны были воссоздать при помощи компьютерной графики. А на площадке тура изображал обычный всадник.
• На площадке во время подготовки к массовым сценам работало одновременно до 30 гримеров. Каждый главный герой был закреплен за определенным мастером.
• На грим одного мужского персонажа каждый день требовалось около 1,5 часов. Больше, чем на грим актрис. Причина - бороды.
• Кириллу Плетневу, исполнителю роли Олега, делали пластический грим: под лобную накладку накачивали искусственную кровь, благодаря чему рассечение получалось натуралистичным.
• Всего для съемок фильма было изготовлено более 100 париков только для центральных героев, плюс парики для массовки, многочисленные накладки и шиньоны. Потребовались сотни килограммов волос.
• За трюки на картине отвечали каскадеры казахстанской группы «Номад» под руководством Жайдарбека Кунгужинова.
• После тренировок и подробных репетиций каскадеры полностью отрабатывали ту или иную сцену, снимали ее и отправляли смонтированное видео режиссеру на утверждение. Такие тесты экономили время на площадке: Андрей Кравчук сразу мог вносить коррективы.
• Часть трюков готовилась с учетом добавления компьютерной графики на постпродакшне. Так, в сцене гибели Олега актер Кирилл Плетнев только начал трюк, а заканчивал его каскадер, которого потом должны были заменить цифровым Кириллом.
• Режиссер настоял, чтобы каскадеры и исполнители главных ролей для реализма бились на железных мечах, хотя это и более травмоопасно. Но в сценах боев, в которых участвовали другие актеры, железные мечи заменяли облегченными, пластиковыми.
• Сцена «Огненные колеса» - одна из самых сложных в фильме. В ней было задействовано до 400 человек массовки, 100 лошадей, 2 вторых режиссера со своими юнитами. Одновременно работало до 6 камер.
• Фильм снимали как на простые ручные камеры, так и используя передовые технологии: роботизированный съемочный автокран Рашн Арм, камеры, закрепленные на канатных дорогах, квадрокоптеры с камерами. При этом камеры не должны были «видеть» друг друга.
• Квадрокоптеры на проекте были разработаны и вручную собраны Димитрием Вавиловым-Доллежалем и Дмитрием Еремьяновым (на тот момент будущим бронзовым призером Чемпионата мира по дрон-рейсингу 2016) из команды Skypix.
• Когда оператор-постановщик Игорь Гринякин снимал в пылу «сражения», его для безопасности прикрывали пластиковым полицейским щитом.
• Чтобы визуально напитать кадр, при помощи больших вентиляторов развеивали на площадке отсев, отходы мукомольного производства.
• Осадные лестницы, которые в одной из сцен отталкивали защитники города, для следующего дубля возвращали на места при помощи механизмов, закопанных в землю под крепостной стеной.
• Колеса обматывали горючими материалами и поджигали. Подожгли и крепостную стену 8 метров в высоту и почти 50 метров в длину. Часть бревен для нее диаметром от 50 см до метра нашли под Владимиром, другую часть - в Казахстане и через Москву доставляли в Крым.
• Картину снимали, отказавшись от осветительных приборов. Солнечный свет закрывали огромными черными полотнищами, которые крепили на рамах 50х50 метров, расставляя по периметру площадки 40-тонные краны.
• Падающую башню на киевском дворе восстанавливали при помощи механизма с противовесом, а саму сцену Федора с сыном снимали на платформе с наклонным механизмом.
• Для сцены осады Корсуни сконструировали средневековые осадные сооружения.
• Первоначально планировалось построить настоящий драккар, в Петрозаводске даже нашли мастеров, которые готовы были за это взяться. Но от идеи отказались по соображениям логистики и финансов. В итоге 20-метровый 10-тонный драккар, не повторяющий ни один из сохранившихся, построили прямо в Крыму. Металлический каркас обшили доской.
• В сцене скольжения драккара к подножию холма судну «помогал» трактор.
• Последней, в августе 2015 года, по завершении основного съемочного блока, снимали сцену в корсунском храме. Компактная команда из съемочной группы отправилась в трехдневную экспедицию в итальянскую Равенну.
• Команда «Викинга» стала первой в мире киногруппой, которую допустили снимать в базилике Сан-Витале VI в. За разрешением пришлось обращаться в Ватикан.
• В связи с тем, что базилику из-за съемок закрыли для посещения, администрация Равенны в этот день сделала бесплатным вход во все остальные музеи города.
• На монтажном столе в начале пост-продакшена оказалась монтажная складка длиной в 4,5 часа.
• Основной блок работ пост-продакшена был связан с созданием компьютерной графики.
• Цифрового тура начали воплощать еще в 2012 году, когда выпускали первый тизер. В первой версии тур был наделен антропоморфными чертами: у морды животного было «человеческое» выражение. Но из-за этого и других вмешательств в анатомию цифровой модели пострадала реалистичность движения. В итоге дизайн было решено изменить.
• Специалисты по VFX создавали модели кораблей (драккаров и дромонов), виды городов, погодные эффекты; затирали лишние объекты в кадре.
• Для увеличения численности массовки в кадре использовали уникальную для российского рынка технологию фотограмметрии (создание трехмерных объектов на основе фотографий). Для этого на «Главкино» установили конструкцию из 80 синхронизированных фотоаппаратов, которые позволяли одномоментно сделать 80 снимков объекта с разных сторон. Таким образом по очереди запечатлели примерно 200 артистов массовых сцен, а также несколько лошадей с всадниками. Такие фотографии позволили выполнить реалистичные и предельно детализированные модели, которые затем использовались для создания цифровой толпы.
• Для цифровой массовки применялась и технология захвата движения (MotionCapture): актеры, одетые в специальные костюмы с датчиками, разыграли несколько десятков сценок (бои, бег, падение, ранение, смерть). Все их движения считывались и добавлялись в программу, которая создает «умную» толпу, подставляя и перемешивая фазы движения.
• Всего в картину вошло порядка 850 кадров с компьютерной графикой, над которой работало более 100 специалистов.
• Декорации, драккар и часть реквизита фильма передали в первый в России кинопарк - «Викинг», который был открыт в 30 км от Симферополя летом 2016 года.

Больше фактов (+61)

Сюжет

Осторожно, текст может содержать спойлеры!

Фильм начинается с того, что князь древлян – Олег Святославович – в зимнем лесу охотится на огромного тура. Добыча должна стать подарком его невесте Рогнеде. Однако когда зверя уже загнали, и осталось совсем немного до его убийства, появляются дружинники киевского князя Ярополка, родного брата Олега. Они присваивают добычу себе. Это злит Олега, и он убивает одного из дружинников. Остальные пытаются убежать и Олег со своими людьми их преследует. Вскоре погоня прекращается, так как подлые охотники прячутся за спинами войска, которое возглавляет сам Ярополк. Киевский князь предлагает способ решения конфликта, но Олег отвергает его предложение и бежит к Полоцку, чтобы укрыться за стенами крепости.

Когда Олег достигает стен города, ворота крепости закрываются и в начавшейся давке его сталкивают в ров с копьями. Смерть Олега ложится виной на Ярополка, и теперь третий брат – новгородский князь Владимир – вынужден мстить брату. Вместе с опытным воеводой Свенельдом и отрядом викингов он подходит к стенам Полоцка, чтобы предложить местному князю Рогволоду выдать свою дочь за него. Таким образом, он намеревается получить в свое распоряжение еще больше воинов и идти уже на Киев за Ярополком.

Рогнеда, дочь Рогволода, отказывает Владимиру и при этом оскорбляет его, напоминания о том, что он сын рабыни. Владимир не терпит такого нахальства и с помощью викингов берет Полоцк штурмом. Он насилует Рогнеду и убивает ее родителей. После князь берет Рогнеду в качестве своей жены в поход на Киев.

Войско Владимира высаживается с кораблей у берегов Киева, но город оказывается пустым. Выясняется, что Ярополк встал лагерем неподалеку от Киева. Вскоре викинги берут в плен Ирину, жену Ярополка, которая пыталась бежать к себе на родину в Византию. Она становится пленницей Владимира, а так как под сердцем она носит ребенка, Ярополк приезжает в Киев на переговоры. Однако там его убивают, и Владимир становится новым правителем всея Руси. Новый киевский князь приказывает восстановить на капище идола Перуна, которому русские покланялись еще во время правления Святослава.

После убийства Ярополка, Владимир сохраняет жизнь дружиннику своего брата Воряжке. Тот бежит в степь и клянется отомстить. После он подговаривает печенегов напасть на Киев, но Владимиру удается удержать город. В этом ему сильно помог воевода Федор, который был христианином. После победы над печенегами, волхвы собираются принести сына Федора в жертву Перуну. Федор пытается спасти сына, но в итоге они вместе погибают.

Ирина рассказывает Владимиру о христианском Боге и о бессмертии чистой души. Князь решает отпустить ее на родину и попадает в засаду Варяжко, а если бы не корабль из Византийской империи, то Владимир, скорее всего бы погиб. Византийский корабль привез киевскому князю дары от императора Василия. Владимир заключает сделку, по которой он должен взять Корсунь и за это получить в жены сестру императора – Анну. Узнав об этом, Рогнеда пытается убить мужа, но у нее это не получается.

Осада Корсунь изматывает войско Владимира, но Ирина, находящаяся в каменной крепости, помогает Владимиру оставить город без воды и вскоре он беспрепятственно проходит за непреступные стены. Там князь знакомится с отцом Анастасом и исповедуется во всех своих грехах. Позже Свенельд пытается уговорить своего князя убить византийского императора за подстроенную им смерть Святослава, но Владимир принял христианскую веру и больше не собирается никого убивать. В конце фильма Анастас проводит крещение киевлян в водах Днепра, Ирина с сыном вновь в Киеве, а вместо идола Перуна возвышается христианский крест.