Охарактеризуйте образ главной героини произведения дарьи пинигиной. Прощание с матерой. «Прощание с Матерой»: проблемы

Бывший президент Украины Виктор Ющенко снова сообщил о «24 российско-украинских войнах». «Последние четыре года мы страдаем. Хотя, это 24-я война, которую мы ведем с Россией», - сказал Ющенко в выступлении на IV Балтийско-Черноморского форуме. Неужели никому в России и дела нет до такого мощного пласта отечественной истории?

Как и в апреле 2017 года, аудитория не попросила экс-президента огласить весь список. Возможно, ошалев от контекста. В прошлый раз Виктор Андреевич потребовал не только разорвать дипотношения, торговлю, арестовать капиталы, но и запретить общение между украинцами и россиянами, а в этот раз пассаж о 24 войнах прозвучал на форуме с темой… «За диалог до доверия и мира». Впрочем, кто и когда придерживался темы форумов? В этот раз о диалоге говорил, пожалуй, только один из отцов Беловежских соглашений Геннадий Бурбулис , предлагая литовцам, молдаванам, грузинам и украинцам «помочь Владимиру Путину выбраться из тупика». На то его и избрали председателем форума.

Тем не менее, народ хочет знать. Во-первых, небольшой срок с момента появления у Виктора Андреевича сокровенного знания (появилось бы раньше, раньше и рассказал бы: уж такой он открытый человек), а во-вторых, как бы это сказать помягче, его уровень историко-методологической подготовки, подсказывал, что свое открытие он сделал, не листая пыльные фолианты, а где-то на просторах интернета. Догадка подтвердилась. Единого источника «24 войн» найти не удалось, но наложив несколько таблиц одна на другую, мы нашли почти все - 23 войны. О недостающей - позже.

Самой полной - 17 войн - оказалась таблица «История военных противостояний Украины и России» киевской интернет-газеты obozrevatel.com, см. также ее материал: «Российско-украинские войны: история и современность». По данным других источников эти 17 войн пришлось дополнять или дробить одну войну на две-три. Итак, вот полученные результаты. В описании войн в кавычках даны формулировки источников. Держитесь за стул при чтении первых строчек, дальше пообвыкнете, и пойдет легче.

978 - «поход новгородцев и варягов во главе с князем Владимиром Святославичем на Киев для захвата трона великого князя»;

1015 - 1036 - «многолетняя война новгородского князя Ярослава за киевский стол, увенчавшаяся успехом и данным победителю прозвищем „Мудрый“»;

1142 - 1159 - «борьба за Киевское княжение Ростово-Суздальского князя Юрия Долгорукого »;

14 - 16 века - «многочисленные войны между Литовским княжеством, в состав которого с середины 14 века вошли земли современной Украины, с княжествами Северо-Западной Руси» (ошибка, правильно: «Северо-Восточной Руси»). Здесь приходится сразу исключить войны с Великим Княжеством Литовским (ВКЛ) князей Черниговских, Волынских и других южнорусских. Никак нельзя относить к «российско-украинским войнам» войны с ВКЛ Смоленских князей, чтобы не обидеть Александра Лукашенко и «беларускіх свядомых», считающих Смоленск белорусским городом. Остаются русско-литовские войны конца 15 - 16 веков. Такой вывод косвенно подтверждается тем, что и авторы схемы отбросили «мутные» 14-й и 15-й век: «Только по 16 веку 5 войн общей продолжительностью около 20 лет». Видимо, авторы учитывали в числе войн «16 века» и войну 1487 - 1494 годов (15-й век), а участие Литвы и Польши / Речи Посполитой в Ливонской войне (только тут свыше 20 лет) учитывали отдельно. Получается:

1487 - 1494 - 1-я русско-литовская война («Пограничная»);

1500 - 1503 - 2-я русско-литовская война (России против Литвы и Ливонии);

1507 - 1508 - 3-я русско-литовская война (Литвы и Крыма против России);

1512 - 1522 - 4-я русско-литовская война («Десятилетняя»);

1534 - 1537 - 5-я русско-литовская война («Стародубская»);

1558 - 1583 - Ливонская война (Литва вступила в нее в 1561, Польша - в 1563, объединенная Речь Посполитая - с 1569);

1605 - «успешный поход Дмитрия Самозванца (Лжедмитрия ) на Москву для захвата царской власти. В его войске - 12 тысяч запорожских казаков»;

1618 - «поход на Москву 20 тысяч казаков гетмана Петра Сагайдачного в составе армии королевича Владислава Вазы , добивавшегося московского престола»;

1632 - 1634 - Участие Войска Запорожского в Смоленской войне;

1657 - 1687 - «„Руина“ - трехдесятилетний период после смерти Богдана Хмельницкого - вялотекущая война российской армии с войсками Речи Посполитой и Турции, в составе которых воевали и украинцы под предводительством тех или иных гетманов». Другие источники выделяют в этом периоде три войны:

1658 - 1659 - «война между казацким государством гетмана Ивана Выговского и Московским царством. Самый известный эпизод: 28 июня 1659 года - победа войск гетмана Выговского и его союзников-татар над российским войском под Конотопом»;

1660 - 1663 - «борьба казачьих войск во главе с гетманом Юрием Хмельницким против Московского царства. Самый известный эпизод: 23 октября 1660 - капитуляция московской армии Василия Шереметьева после битве под Чудновым. Отказ воеводы от имени царя от Украины» (Москва законности заявления пленника не признала);

1665 - 1676 - «казацко-московская война под предводительством гетмана Петра Дорошенко . Самый известный эпизод: 1668 - поход войск Дорошенко на Левобережную Украину и провозглашение его гетманом всей Украины»;

1708 - 1709 - «Украинско-российское противостояние в ходе русско-шведской войны. Самые известные моменты: 2 ноября 1708 года - захват и уничтожение войсками Александра Меньшикова гетманской столицы Батурина, 11 мая 1709 года - разрушение российскими войсками Запорожской Сечи, 27 июня 1709 года - Полтавская битва» (примечание: предательство гетмана Петра Мазепы произошло в октябре 1708);

1768 - «разгром отрядом генерала Михаила Кречетникова (в 1768 - полковник 29 лет от роду) восстания гайдамаков „Колиивщина“ на правобережной Украине, принадлежавшей Польше»;

1775 - «взятие и окончательное разрушение Запорожской Сечи войсками генерала Петра Текели ».

1855 - «„Киевское казачество“ - массовое крестьянское движение в Киевской и Черниговской губерниях во время Крымской войны 1853 - 56 годах».

1917 - 1921 - «Гражданская война в Украине. Украинской народной республике противостояли и большевики ленинской России, а также большевики Донецко-Криворожской республики, и белогвардейцы Добровольческой армии. Самый известный эпизод - битва под Крутами 16 января 1918 года киевских студентов и гимназистов с превосходящими силами красногвардейцев полковника Михаила Муравьева , идущими захватить Киев». Другие источники делят эту войну на две и, конечно, подчеркивают, что она не была гражданской.

1917 - 1922 - «украинско-большевистская война 1917−1921»;

1918 - 1919 - «война против русской белогвардейской армии генерала Деникина »;

1943 - 1953 - «борьба Украинской повстанческой армии против СССР»;

2014 - … - Російсько-українська війна - лучшее определение со стороны Киева, поскольку дискредитирует все остальные упоминания о «российско-украинских войнах».

Итак, теперь понятно, почему Ющенко не вдавался в подробности «24 войн». Так чей же князь Владимир Святой ? А чей Ярослав Мудрый? Можно ли называть «украинскими князьями» агрессоров, развязавших первые «российско-украинские войны»?! (Соответственно и упоминания о дочери Ярослава Анне Ярославне , королеве Франции, должны быть безжалостно вычеркнуты из украинских учебников истории!)

О «лествичной» системе престолонаследия на Руси и о ближайшем союзнике и младшем брате Юрия Долгорукого князе владимир-волынском Андрее Добром см. «Последний Мономашич: забытый юбилей». Двух первых русско-литовских войн мы мельком коснулись в самом конце материала «Дважды преданные, дважды предавшие: как вернуть Русскую Украину?». Причины всех пяти русско-литовских войн - массовый переход православных князей ВКЛ в подданство усилившегося Русского Царства вместе со своими землями и попытки Литвы отвоевать их. Третья война, правда, сложилась не слишком удачно: князю Михаилу Глинскому с братьями Иваном и Василием пришлось уходить в Москву со скотом и скарбом, но их земли (родовые - на стыке Сумщины, Черниговщины и Полтавщины) остались под Литвой.

Кстати, Глинские происходили от Мансура из рода Кията - поступившего на службу Литве сына темника Мамая , того самого Мамая, разбитого в 1380 году на Куликовом поле. Он же стал прообразом «козака Мамая» украинского эпоса. Здесь важно вот что. Даже если российский историк Николай Костомаров и его эпигон «отец украинской истории» Михаил Грушевский правы, и можно говорить о двух раннесредневековых народностях - южнорусской и северорусской, то монгольское нашествие смешало все карты. Этнические и географические. С середины 13 века почти по середину 15-го южная Русь оставалась безлюдной пустошью. К верховьям Западного Буга прижималось Волынское княжество, завоеванное Литвой, единственный людской приток в Прикарпатье обеспечивали поляки, евреи и романские переселенцы (молдаване, если угодно). А в среднем Приднепровье из городов время от времени упоминались Киев (население которого иногда сокращалось до пары тысяч жителей), Белая Церковь и еще пара-тройка крепостей. Они заселялись в основном с севера. Сегодня карты каждый строчит, как он хочет, но археология - упрямая вещь. А она говорит, что в княжестве Мансура к востоку от Киева и особенно в Болоховской земле между Киевом и Волынью славянского населения было очень мало. Населяли Болоховскую землю потомки Союза Черных Клобуков - крещенные (а также язычники) тюрки, к которым позже присоединились выходцы со средней Волги - булгары-мусульмане. Да в таком количестве, что укрепления приобрели булгарский тип, а подавляющее большинство артефактов - не только оружия, но и бытовой керамики - принадлежат тому же тюркскому типу.

Поэтому только спикер Верховной Рады Андрей Парубий знает, что он имел в виду, когда 22 февраля на торжественной церемонии в Национальной филармонии по поводу 100-летия «восстановления Литовского государства» в присутствии депутатов, членов правительства и послов заявил: «Мы остановим Путина так, как в 1362 году литовские и украинские рыцари бок о бок остановили орду в битве на Синих Водах и так, как наше совместное войско под командованием князя Острожского останавливало московитов под Оршей в 1514 году». Хуже примеры и придумать трудно. Орша - всего лишь эпизод четвертой русско-литовской войны, по результатам которой Русь вернула себе Смоленск. Но о каких «украинских рыцарях» в 1362 году речь? В Киеве после монгольского разгрома сидели ставленники то Владимира-на-Клязьме, то Галича, то даже Путивля, а однажды и Литвы, но в 1362 году в Киеве сидел ставленник Орды! Киевский князь был «ордынцем»! Если же «украинские рыцари» были из Волыни, то посол Литвы Мариюс Януконис должен был прямо в филармонии заявить Парубию протест: волынцы были уже литовскими подданными, такими же «литовскими рыцарями», как все остальные.

Даже сами авторы грозных таблиц о российских «агрессиях» признают неприличность своих натяжек. Признают, что у 12 тысяч запорожских казаков в войске Лжедмитрия в 1605 году цели «были, в основном, чисто меркантильные, без каких-то политических амбиций, впрочем, как и у любых других „солдат удачи“ в то воинственное время». А Сагайдачный в обмен на участие в походе 1618 года «потребовал от короля признания казацкой автономии, легитимации выборов гетмана и другой старшины, доведения числа реестровых казаков, имевших вполне „шляхетские“ льготы и права до 20 тысяч». Но поляки «цинично „кинули“ казаков, выполнив свои обещания разве что в отношении „клейнодов“ (булавы, печатей и т. п. атрибутов автономии), но ограничив число реестровых казаков смехотворными 3 тысячами».

«Всемирно-историческое значение» Конотопской битвы 1659 года определяется исключительно тем, что Конотоп находится в Сумской области - на родине Виктора Ющенко, а 350-летний юбилей битвы пришелся на его президентство. Царским войскам боярина Алексея Трубецкого и наказного гетмана Войска Запорожского Ивана Беспалого пришлось снять осаду Конотопа (при нехватки тяжелой артиллерии штурм был невозможен), но в ходе преследования русского войска, защищенного передвижными укреплениями («гуляй-город») казаки гетмана-предателя Ивана Выговского и крымцы понесли большие потери, чем русские в результате гибели отряда Семена Пожарского в начале битвы. Военная история знает и не такие случаи. Да, Иван Выговский был гением, и он мог стать действительно родоначальником новой нации, его идея превращения Речи Посполитой в триединое государство в составе Королевства Польского, Княжества Литовского и Княжества Русского была великолепна. Но всё то же… Самый захудалый польский шляхтич чувствовал себя неизмеримо выше любого православного князя, не говоря о каких-то казаках. Сейм отказался утвердить Гадячскую унию короля с Выговским. Этого гетмана поляки тоже «кинули». А потом и расстреляли.

Чудновская битва в следующем году стала настоящей катастрофой для русской армии (горькие уроки которой на наш взгляд следует изучать с большим тщанием, чем победы). Новый гетман Юрий Хмельницкий, сын Богдана, перебежал на сторону поляков (и русские, и украинские историки дружно оправдывают его предательство «поражением» у села Слободище, но есть серьезные сомнения, что здесь дошло до чего-то большего, чем несколько стычек в ходе «согласования» условий). В целом «участие» в Чудновской битве Юрия Хмельницкого выразилось в том, что он не пришел на помощь армии Шереметьева. Поучительна и идея гетмана Петра Дорошенко о государственности Правобережной Украины через признание верховной власти султана по образцу вассальных правителей Молдовы, Валахии, Трансильвании, Крымского ханства. Закончилась идея почти полным разорением и истреблением турками и крымцами 9/10 населения Правобережья и «ссылкой» Дорошенко в Вятку… воеводой.

Что касается гетмана Мазепы и его «противостояния России», то его поддержало даже не большинство казаков, а главное, вопрос и близко не стоял о независимости Украины. Всё, что было обещано, это удел в Полоцкой земле (север Белоруссии) лично ему на старость.

«Киевское казачество» 1855 года? Поводом к началу движения стал царский манифест с призывом формировать народное ополчение. Пошли слухи о том, что записавшиеся крестьяне получат волю, землю и имущество помещиков. Крестьяне составили списки «вольных казаков», перестали отрабатывать барщину и выполнять распоряжения властей. Но и идти защищать Севастополь не желали. Вот такая «российско-украинская война». О событиях 20 века сегодня пишется более чем достаточно.

Но как же быть с тайной недостающей «российско-украинской войны»? После внесения в список таких эпических битв, как арест полковником Кречетниковым (точнее, верными царю запорожцами) пьяных в хлам гайдамаков и «драп от пушки до теплушки» под Крутами, стало ясно, что между князем Владимиром и Иловайским котлом никакой дополнительной войны не выковырять. И тут пришло озарение.

24-я война - «самая-самая первая»! И странно, что Виктор Ющенко смог копнуть глубже всех «свидомых науковцев» вместе взятых. Это 882 год - захват Вещим Олегом Киева и убийство бояр Аскольда и Дира (или одного боярина Хаскольдюра). Нет, можно было бы копнуть еще глубже (а заодно довести число «российско-украинских войн» до круглой цифры в 25) - объявить российскими агрессорами самих Аскольда и Дира! Которых Рюрик из того же Новгорода (России!) на Константинополь послал, а они с добычей в Киеве осели и дань не платили. Но тогда получится, что родным государством украинцев до этой российской агрессии был Хазарский каганат, а вокруг него столько спекуляций наворочено, что лучше эту тему закрыть, не открывая. Пугает другое. Что же это за народ такой - украинцы, воюющий сам с собой тысячу лет?

Альберт Акопян (Урумов)

Подпишитесь на нас

Накануне подписания Брестского мира приключилась короткая, но кровопролитная русско-украинская война.

Или первый её этап, поскольку военные столкновения русских с украинцами на межэтнической почве продолжились вплоть до 1921 г.

В российской историографии такое понятие отсутствует, но сами украинцы его широко используют.

Из описания событий становится очевидно, что украинскую сторону представляли националисты, самочинно провозгласившие УНР, и относительно русского населения города Киева находившиеся в подавляющем меньшинстве. Но зато сторону УНР временно взяли беглые русские монархисты, республиканцы, генштабисты и проч. С другой стороны, киевский режим поддерживали австро-немецкие милитаристы, строя на нём концепцию грядущего Брестского мира.

Итак, большевики послали на Украину войска, имея целью в т. ч. и развалить эту концепцию. Не будет УНР, не с кем будет заключать и сепаратный мир.

Войска Антонова-Овсеенко заняли Луганск и Мариуполь, Муравьёв вошёл в Харьков, где была учреждена альтернативная Украинская советская республика (Харьков пробудет столицей Украины до 1934 г.) а затем двинулся на Полтаву. В Екатеринославе Советская власть была установлена под руководством легендарного красного командира П. В. Егорова, героя гражданской войны (не путать с будущим репрессированным маршалом А. И Егоровым). Егоров и Муравьёв соединились в Полтаве, разгромили гайдамаков, и двинулись на Киев.

В самом Киеве вспыхнуло большевистское восстание, жестоко подавленное вернувшимися отрядами Гайдамацкого коша.

Последняя попытка остановить Муравьёва была предпринята под Бахмачом, где состоялось кровопролитное сражение, а затем у станции Круты, в 130 км от Киева. Там около 500 юнкеров и киевских студентов разобрали железнодорожные пути и заняли оборону. Ничего не подозревавший 3000-ный отряд латыша Берзина был обстрелян и понёс потери. Развернувшись в боевой порядок, берзинцы легко обратили в бегство оборонявшихся. Унровцы бежали, погрузившись эшелон, побросав раненых и часть своих товарищей. Впоследствии из боя под Крутами на Украине сделают легендарное историческое событие, хотя это была лишь незначительная стычка. Но вот так, например, запечатлел бой под Крутами украинский художник Леонид Перфецкий (1901−1977).

Необходимый штрих в биографии. Художник этот воевал за петлюровцев, потом бежал в эмиграцию. Места жительства Львов, Париж, умер в Монреале. Ну, а в годы 2-й мировой войны воевал в составе дивизии СС «Галичина».

Вот как Муравьёв докладывал в столицу о бое под Крутами: «Войска Петлюры во время боя насильно пустили поезд с безоружными солдатами с фронта навстречу наступавшим революционным войскам и открыли по несчастным артиллерийский огонь. Войска Рады состояли из батальонов офицеров, юнкеров и студентов, которые, помимо сделанного зверства с возвращающимися с фронта солдатами, избивали сестер милосердия, попавших во время боя к ним в руки. Иду на Киев. Крестьяне восторженно встречают революционные войска».

Зачем ему врать-то?

22 января 1918 г. Муравьёв подошёл к Киеву и начал артиллерийский обстрел города. Спустя 3 дня правительство УНР бежало в сторону Житомира, в сопровождении остатков гайдамаков, числом не более 1200 человек. На месяц Муравьёв занял Киев, но цели, которые преследовал Ленин на брест-литовских переговорах, не были достигнуты.

10 января в Петрограде в Таврическом дворце начал работу III Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Съезд фактически учредил новое государство — РСФСР, и окончательно порвал с Учредительным собранием, разогнанным за неделю до того.

Не случайно, что матрос Железняков был на съезде одной из самых популярных фигур. Там же прогремела его декларация: «Мы готовы расстрелять не единицы, а сотни и тысячи, ежели понадобится миллион, то и миллион». Бурные аплодисменты.

Но нас интересует прежде всего последний вопрос повестки съезда — «о войне и мире». 11 января на заседании ЦК партии большевиков за революционную войну проголосовали два человека, против — 11, при одном воздержавшемся. На съезде у большевиков было 860 делегатов из 1647. И большевики стали продавливать легитимацию Брестского мира.

Из доклада Троцкого: «Мир поистине демократический и общий возможен лишь… когда вспыхнет победоносная мировая революция… но мы не можем дать гарантию, что ни при каких условиях мы не найдём возможным дать передышку русскому отряду международной революции!» Кончил свою речь Троцкий использовав цитату из гоголевского «Тараса Бульбы» (явная перекличка с украинским контекстом): «И если германский империализм попытается распять нас на колесе своей военной машины, то мы, как Остап к своему отцу, обратимся к нашим старшим братьям на Западе с призывом: «Слышишь?» и международный пролетариат ответит, мы твёрдо верим этому: «Слышу!»

В эти дни из Австро-Венгрии и Германии действительно стали поступать сообщения о начале массовых забастовок вплоть до всеобщей, с образованием при этом рабочих советов. Немецко-австрийские милитаристы решили ускорить события в Брест-Литовске.

После съезда Троцкий вернулся в Брест и обнаружил, что его план «ни мира, ни войны» обсуждается в европейской печати. Сообщение Ленину, 22 января: «Среди бесчисленного количества слухов и сведений в немецкую печать проникло нелепое сообщение о том, будто бы мы собираемся демонстративно не подписать мирного договора, будто бы по этому поводу имеются разногласия среди большевиков и пр., и пр… Немецкая пресса стала трубить, будто бы мы вообще не хотим мира, а только заботимся о перенесении революции в другие страны. Эти ослы не могут понять, что именно под углом зрения развития европейской революции скорейший мир имеет для нас огромное значение».

На Украине тоже разворачивались события. В свете наступления Муравьёва, 9 января Малая рада приняла IV Универсал — о провозглашении независимости Украины. Независимость была принята 39 депутатами (!) при шести воздержавшихся и четырех высказавшихся против.

Сразу после принятия Универсала фракция украинских эсеров потребовала отставки действующего мелкобуржуазного, по её определению, правительства и формирования своего эсеровского кабинета. Напомню, что Муравьёв тоже был эсер.

Внутренняя обстановка в УНР резко накалилась. Несогласные с политикой Центральной рады и Генерального секретариата, официально были объявлены «врагами народа, врагами Украинской народной республики, контрреволюционерами… будь то черносотенцы, большевики, кадеты или кто иной». Как раз к этому моменту относится период репрессий гайдамаков. Подавлено восстание на военном заводе «Арсенал». Кроме того, были арестованы до 30 большевиков, захвачены редакция и типография газеты «Пролетарская мысль».

Но Муравьёв уже приближался, его торопили из Петрограда. 22 января, повторю, он подошёл к Киеву.

Троцкий, направляясь в Брест-Литовск: «…надеюсь, мы не встретим там представителей Рады, т. к. Центральный исполнительный комитет Советов Украины признал единственными полномочными вести переговоры о мире Совет народных комиссаров. Мы сумеем также опираться на события в Киеве».

В ночь на 22 января из Петрограда Лениным была пущена радиограмма: «Всем. Мирной делегации в Брест-Литовске особенно: Киевская Рада пала. Вся власть на Украине в руках Совета. Бесспорна власть Харьковского ЦИК на Украине».

Далее в радиограмме сообщалось о приближении мировой революции — в Финляндии, в Германии, где 18 января был образован Берлинский совет рабочих депутатов: «Ходят слухи, что Карл Либкнехт освобождён и скоро встанет во главе немецкого правительства».

Муравьёв, однако, ещё утром 25 января фактически признавал, что полный контроль над Киевом не установлен: «Уличные бои продолжаются с большим ожесточением… В войсках Рады много работает иностранных офицеров бельгийцев, французов, румын и других… целые польские дружины присоединились к офицерству… даже монахи и те дерутся в войсках. В Лавре и других церквях найдено много оружия. Город горит. Наша артиллерия беспощадно громит город день и ночь. Враги почти совсем задавлены кольцом…». От обстрела сгорел шестиэтажный дом М. С. Грушевского, построенный в 1910 году. В огне погибли библиотека редких книг, архив историка и коллекции украинской старины. К вечеру Муравьёв официально сообщил о ликвидации последних очагов сопротивления и овладении всеми правительственными зданиями в Киеве. Вверху на фото войска Муравьёва входят в Киев.

В одиннадцатом часу Народный секретариат Украинской рабоче-крестьянской республики передал радиограмму: «Киев освобождён. Героическая борьба украинских советских войск закончилась полной победой… Члены так называемой Центральной рады скрываются… Отныне освободившаяся Украина твёрдо вступает в круг федеративных советских республик».

Казалось бы, успели. Но австро-германцев подобные сложности не смутили.

На следующий день, 26 января австрийцы предупредили главу советской делегации, что договор с украинцами готов к подписанию, и Троцкий, по их наблюдению, был очень подавлен услышанным. На исходе дня он сообщил Ленину: «Договор с Радой готов. Подписания его можно ожидать с часу на час. Только точные и проверенные данные, что Киев в руках советской власти, могли бы помешать этому…» Но Троцкий не понимал, что это совершенно не помеха для немцев.

Прелюдия окончена.

В повести центральной фигурой, носительницей духовных ценностей, является Дарья Пинигина, «самая старая из старух; лет своих не знала точно». Но она «несмотря на годы…была пока на своих ногах, владела руками, справляла посильную и все-таки немалую работу по хозяйству».

Дарья - сильная по духу женщина. Она из тех, кто притягивает к себе людей, рядом с ней они набираются силы. Героиня родила шестерых детей, но трое из них умерли. Она пережила и потерю детей, и потерю мужа, который ушел на охоту и не вернулся. Но все же сердце Дарьи не зачерствело, не охладело к людям. Наоборот, она старается жить «по совести», не обижать людей, помогать им. Героиня приютила у себя Катерину, чей дом спалил ее сын, Петруха, и Симу с внуком, которые боялись ночевать одни.

Дарья прожила долгую жизнь, многое поняла. Она пытается научить своей правде и сына с внуком, чтобы они шли дальше и передавали ее опыт: «Я мало видела, да много жила. На че мне довелось смотреть, я до-олго на его смотрела». Героиня видит, что погоня за прогрессом, который якобы должен принести всеобщее счастье, может увести человека с пути, который ему предначертан, с настоящей дороги. Дарья говорит своему внуку Андрею: «Че говореть – сила вам нонче большая дадена. Да как бы она не поборола, сила-то эта…».

Героиня говорит о том, что создание и применение в труде машин обезличивают человека, он теряет свою душу, самого себя. И эта погоня ничего хорошего не несет: «Пуп вы щас не надрываете…А что душу свою потратили – вам дела нету». Дарья понимает, что уже не машины служат людям, а люди машинам: «Оне с вас все жилы вытянут, а землю изнахратят».

Дарья болеет душой за сына, за внука, но видит, что они уже не такие, как она. Они не так любят свой дом, свой остров, не так заботятся о традициях, данных им предками. Не случаен эпизод проводов Андрея. Он прощается с бабушкой в избе, потому что не хочет, чтобы она проводила его до лодки. Но не это покоробило Дарью: внук не попрощался с Матерой, «не погоревал тайком, что больше никогда ее не увидит, не подвинул душу…». Для Дарьи, которая видела смысл существования человека в связи с землей, с домом, где он родился, это была настоящая беда. Героиня во всем винит себя. Ведь это она не смогла привить внуку любовь ко всему, что ей самой было так дорого.

Дарья до конца жизни остается преданной своей родине. Она формулирует главную мысль произведения, которую автор хочет донести до читателей: «Правда в памяти. У кого нет памяти, у того нет жизни». Вот почему Дарья хочет увезти могилы своих родителей туда, где будет жить и где будет похоронена сама, чтобы не прерывалась цепочка памяти. Ведь благодаря родителям она родилась и выросла, дала жизнь другим.

Героиня болеет душой за весь свой род, поэтому осквернение родовых могил «официальными лицами» из санэпидемстанции становится для нее душевной трагедией. По мнению Дарьи, да и по мнению других старожилов, это знак полного одичания человека. Как мы относимся к предкам, так и к нам будут относиться потомки. Вот почему, вернувшись с кладбища, Дарья никак не может найти места, вся работа валится из ее рук.

Героиня чувствовала себя виноватой и боялась: «…а ить с меня спросют: как допустила такое хамство, куды смотрела?». Поэтому она не может пойти на кладбище, а уходит на берег Ангары и там пытается найти успокоение, найти ответы на мучившие ее вопросы.

Дарья размышляет о течении жизни и сравнивает его с ниточкой: род – это нитка с узелками. Одни узелки распускаются, а на другом конце завязываются новые. И героине не безразлично, какими будут эти новые люди, приходящие ей на смену. Так, в повести проводится мысль о смене поколений.

Дарья понимает значение совместного труда. В сцене сенокоса она видит, что главное для людей не сама работа, а чувство единения друг с другом и с природой. Верно подметил внук Дарьи: «…вы здесь вроде как работаете для жизни». Сама Дарья всю жизнь проработала на земле и не одобряет внука, который ищет место среди машин, техники.

Для героини дом является самым родным «существом», которое она никогда не продаст. Она считает его одушевленным. Поэтому в конце повести, прощаясь с домом, Дарья через силу белит и убирает его, как покойника, и чувствует, что дом это понимает. А затем она запирает свое жилище на ключ, чтобы чужие не осквернили его своим присутствием.

Итак, мы видим, что образ Дарьи Пинигиной является главным в повести. Именно через ее восприятие мы видим и слышим то, что происходит на острове. Автор наделяет эту героиню только положительными чертами. Она – истинный народный характер, проявивший себя в трудные минуты жизни.

Отчего люди не летают так, как птицы? А. Островский Александр Николаевич Островский - драматург, создавший не просто цикл замечательных пьес, а репертуар русского театра на многие годы. Островский открыл неизвестный мир купцов и приказчиков, судейских чиновников и торговцев. Пестрая, полная драматизма жизнь открылась читателям и зрителям Александра Николаевича. Он исследует сильные, необузданные, самобытные характеры, “не обремененные образованием”, но правдивые и реалистические. В пьесах Островского создана прекрасная галерея русских национальных характеров: от эгоистки Липочки Болыновой

Вся жизнь Владимира Маяковского прошла под знаком борьбы и бунтарства. В начале творческого пути он боролся за перемены, защищал революцию. Позже, в послереволюционное время, призывал к продолжению борьбы за светлое будущее. Еще позже он бунтовал против мещанства и пошлости обыденного быта. Поэт все время был против чего-то: против «чистого» аполитичного искусства, против серости и банальности, против «буржуйства», против пустых циничных людей. При этом сам Маяковский был выдающейся, неординарной личностью. Одни его уважали, другие ругали за свободное выражение мыслей. Но никто не мог оставать

На картине К. Юона "Мартовское солнце" изображена ранняя весна, время, когда пробуждается природа. Небо на картине сине-голубое и по нему плывут белые и розовые облака. Окраска неба придаёт весеннее настроение. Солнца не видно, но на снегу заметен золотистый свет лучей. И оно светит так ярко, что слепит глаза. Деревья изображены огромные и высокие, а в центре картины расположились стройные белоствольные берёзы. Снег отяжелевший от солнечных лучей и, поэтому осел и стал немного сероватым. На нём видны падающие от деревьв синеватые тени. Воздух чистый, прозрачный и ещё слегка морозный, но уже ч

Вновь перед нами “старинные старухи” с типичными русскими именами и фамилиями: Дарья Васильевна Пинигина, Катерина Зотова, Наталья Карпова, Сима. Среди имен эпизодических персонажей выделяется имя еще одной старухи - Аксиньи (быть может, дань уважения героине “Тихого Дона”). Наиболее колоритному персонажу, похожему на лешего, дано полусимволическое имя Богодул (от слова Богохул?). У всех у них за плечами трудовая жизнь, прожитая ими по совести, в дружбе и взаимопомощи. “Греть и греться” - эти слова старухи Симы в разных вариантах повторяют все любимые герои писателя.

В повесть включен ряд эпизодов, поэтизирующих такую общую жизнь - жизнь миром. Один из смысловых центров повести - сцена сенокоса в одиннадцатой главе. Распутин подчеркивает, что главное для людей не сама работа, а благостное ощущение жизни, удовольствие от единства друг с другом, с природой. Очень точно подметил отличие жизни материнцев от суетной деятельности строителей ГЭС внук бабки Дарьи Андрей: “Они там живут только для работы, а вы здесь вроде как наоборот, вроде как работаете для жизни”. Работа для любимых персонажей писателя не самоцель, а участие в продолжении семейного рода и - шире - всего человеческого племени. Вот почему не умел беречься, а работал на износ отец Дарьи, завещавший то же самое дочери. Вот почему и сама Дарья, ощущая за собой строй поколений предков, “строй, которому нет конца”, не может смириться, что их могилы уйдут под воду - и она окажется одна: порвется цепь времен.

Именно поэтому для Дарьи и других старух дом не только место для жилья и вещи - не только вещи. Это одушевленная предками часть их жизни. Дважды расскажет Распутин, как прощаются с домом, с вещами сначала Настасья, а потом Дарья. Двадцатая глава повести, в которой повествуется о том, как Дарья через силу белит свой уже обреченный назавтра на сжигание дом, украшает его пихтой, - точное отражение христианских обрядов соборования (когда перед смертью наступает духовное облегчение и примирение с неизбежностью), обмывания покойника, отпевания и погребения.

“Все, что живет на свете, имеет один смысл - смысл службы”. Именно эта мысль, вложенная писателем в монолог загадочного зверька, символизирующего хозяина острова, руководит поведением старух и Богодула. Все они осознают себя ответственными перед ушедшими за продолжение жизни. Земля, по их мнению, дана человеку “на подержание”: ее надо беречь, сохранить для потомков. Отсюда и восприятие всего, что на земле живет и растет, как своего, кровного, родного. Нельзя поэтому не убрать картофель, нельзя не скосить траву.

Распутин находит очень точную метафору для выражения раздумий Дарьи Васильевны о течении жизни: род - это нитка с узелками. Одни узелки распускаются, умирают, а на другом конце завязываются новые. И старухам отнюдь не безразлично, какими будут эти новые люди, приходящие на смену. Вот почему Дарья Пинигина все время размышляет о смысле жизни, об истине; вступает в спор с внуком Андреем; задает вопросы умершим.

В этих спорах, размышлениях и даже в обвинениях - и праведная торжественность, и тревога, и - непременно - любовь. “Э-эх, до чего же мы все добрые по отдельности люди и до чего же безрассудно и много, как нарочно, все вместе творим зла”, - рассуждает Дарья. “Кто знает правду о человеке: зачем он живет? - мучается героиня. - Ради жизни самой, ради детей или ради чего-то еще? Вечным ли будет это движение?.. Что должен чувствовать человек, ради которого жили многие поколения? Ничего он не чувствует. Ничего не понимает. И ведет он себя так, будто с него первого началась жизнь и им она навсегда закончится”.

Размышления о продолжении рода и своей ответственности за него перемешиваются у Дарьи с тревогой о “полной правде”, о необходимости памяти, сохранения ответственности у потомков - тревогой, сопряженной с трагическим осознанием эпохи.

В многочисленных внутренних монологах Дарьи писатель вновь и вновь говорит о необходимости каждому человеку “самому докапываться до истины”, жить работой совести. Сильнее всего и автора, и его стариков и старух тревожит желание все большей части людей “жить не оглядываясь”, “облегченно”, нестись по течению жизни. “Пуп не надрываете, а душу потратили”, - бросает в сердцах Дарья своему внуку. Она не против машин, облегчающих труд людям. Ho неприемлемо для мудрой крестьянки, чтобы человек, обретший благодаря технике огромную силу, искоренял жизнь, бездумно подрубал сук, на котором сидит. “Человек - царь природы”, - убеждает бабушку Андрей. “Вот-вот, царь. Поцарюет, поцарюет, да загорюет”, - ответствует старуха. Только в единстве друг с другом, с природой, со всем Космосом может смертный человек победить смерть, если не индивидуальную, то родовую.

Космос, природа - полноценные действующие лица повестей В. Распутина. В “Прощании с Матерой” тихое утро, свет и радость, звезды, Ангара, ласковый дождь являют собой светлую часть жизни, благодать, дают перспективу развития. Ho они же в тон мрачным мыслям стариков и старух, вызванным трагическими событиями повести, создают атмосферу тревоги, неблагополучия.

Драматическое противоречие, сгущенное до символической картины, возникает уже на первых страницах “Прощания с Матерой”. Согласию, покою и миру, прекрасной полнокровной жизни, которой дышит Матера (читателю ясна этимология слова: мать - родина - земля), противостоят запустение, оголение, истечение (одно из любимых слов В. Распутина). Стонут избы, сквозит ветер, хлопают ворота. “Темь пала” на Матеру, утверждает писатель, многократными повторами этого словосочетания вызывая ассоциации с древнерусскими текстами и с Апокалипсисом. Именно здесь, предваряя последнюю повесть В. Распутина, появляется эпизод пожара, а перед этим событием “звезды срываются с неба”.

Носителям народных нравственных ценностей писатель противопоставляет современных “обсевков”, нарисованных в весьма жесткой манере. Лишь внука Дарьи Пинигиной наделил писатель более или менее сложным характером. С одной стороны, Андрей уже не чувствует себя ответственным за род, за землю предков (не случайно он так и не обошел родную Матеру в свой последний приезд, не простился с ней перед отъездом). Его манит суета большой стройки, он до хрипоты спорит с отцом и бабушкой, отрицая то, что для них является извечными ценностями.

И в то же время, показывает Распутин, “минутное пустое глядение на дождь”, завершивший семейную дискуссию, “сумело снова сблизить” Андрея, Павла и Дарью: не умерло еще в парне единство с природой. Объединяет их и работа на сенокосе. Андрей не поддерживает Клавку Стригунову (для писателя характерно наделять уничижительными именами и фамилиями персонажей, изменивших национальным традициям), радующуюся исчезновению родной Матеры: ему жалко остров. Более того, ни в чем не соглашаясь с Дарьей, он почему-то ищет бесед с ней, “ему для чего-то нужен был ее ответ” о сущности и предназначении человека.

Другие антиподы “старинных старух” показаны в “Прощании с Матерой” совсем иронично и зло. Сорокалетний сын Катерины, болтун и пьяница Никита Зотов за свой принцип “лишь бы прожить сегодняшний день” лишен народным мнением своего имени - превращен в Петруху. Писатель, с одной стороны, видимо, обыгрывает здесь традиционное имя балаганного персонажа Петрушки, лишая его, правда, той положительной стороны, которая все-таки была у героя народного театра, с другой - создает неологизм “петрухать” по сходству с глаголами “громыхать”, “воздыхать”. Пределом падения Петрухи является даже не сожжение родного дома (кстати, это сделала и Клавка), а издевательство над матерью. Интересно отметить, что отвергнутый деревней и матерью Петруха стремится новым бесчинством привлечь к себе внимание, чтобы хоть так, злом, утвердить свое существование в мире.

Исключительно злом, беспамятством и бесстыдством утверждают себя в жизни “официальные лица”. Писатель снабжает их не только говорящими фамилиями, но и емкими символическими характеристиками: Воронцов - турист (беззаботно шагающий по земле), Жук - цыган (т.е. человек без родины, без корней, перекати-поле). Если речь стариков и старух выразительна, образна, а речь Павла и Андрея - литературно правильна, но сбивчива, полна неясных для них самих штампов, то Воронцов и ему подобные говорят рублеными, не по-русски построенными фразами, любят императив (“Понимать будем или что будем?”; “Кто позволил?”; “И никаких”; “Вы мне опять попустительство подкинете”; “Что требуется, то и будем делать. Тебя не спросим”).

СИМВОЛИКА ФИНАЛА. В финале повести две стороны сталкиваются. Автор не оставляет сомнений в том, за кем правда. Заблудились в тумане (символика этого пейзажа очевидна) Воронцов, Павел и Петруха. Даже Воронцов “затих”, “сидит с опущенной головой, бессмысленно глядя перед собой”. Все, что остается им делать, - подобно детям, звать мать. Характерно, что делает это именно Петруха: “Ма-а-ать! Тетка Дарья-а-а! Эй, Матера-а!” Впрочем, делает, по словам писателя, “глухо и безнадежно”. И прокричав, вновь засыпает. Уже ничто не может разбудить его (вновь символика!). “Стало совсем тихо. Кругом были только вода и туман и ничего, кроме воды и тумана”. А материнские старухи в это время, в последний раз объединившись друг с другом и маленьким Колюней, в глазах которого “недетское, горькое и кроткое понимание”, возносятся на небеса, равно принадлежа и живым и мертвым.

Этот трагический финал просветлен предварявшим его рассказом о царском листвене, символе неувядаемости жизни. Пожогщикам так и не удалось ни сжечь, ни спилить стойкое дерево, держащее, по преданию, на себе весь остров, всю Матеру. Несколько ранее В. Распутин дважды (в 9-й и 13-й главах) скажет, что как бы тяжело ни сложилась дальнейшая жизнь переселенцев, как бы ни издевались над здравым смыслом безответственные “ответственные за переселение”, построившие новый поселок на неудобных землях, без учета крестьянского распорядка, - “жизнь... она все перенесет и примется везде, хоть и на голом камне и в зыбкой трясине, а понадобится если, то и под водой”. Человек своим трудом сроднится с любым местом. В этом - еще одно его назначение во вселенной.