Немецкая группа underwood. Ундервуд группа. Состав группы Ундервуд
Цикл “Повести Белкина” читать нужно как единое произведение – именно таким его задумывал и создавал автор. Произошло это в знаменитую “Болдинскую осень” 1830 года, когда его любимое время года оказало на творца необыкновенное влияние. Такая плодотворность объясняется вдохновением, которое он испытывал в таком прекрасном месте в те прекрасные месяцы. Сегодня скачать бесплатно первый опыт Пушкина в области бытовой прозы может каждый, а в 1831 году пять повестей были опубликованы под именем Ивана Белкина, потому что поэт хотел скрыть свою причастность к их созданию. Однако тексты вышли необычайно живыми и мастерски написанными.
Вообще, эта книга очень интересна тем, что представляет собой идеальное сочетание интригующего сюжета и глубокой социальной значимости. Разбирая любое произведение из цикла “Повести Белкина” на уроке литературы, невозможно не увлечься – все сюжеты занимательны и интересны. Многие также очень романтичны – это и “Выстрел”, и “Метель”, и, конечно, “Барышня-крестьянка”. В то же время Пушкин экономно и точно, не тратя лишних слов, обрисовывает нравы дворянства и мещанства своего времени. Также им затронуты исторические процессы и нравы военных.
Интересно и то, что Пушкин “Повести Белкина” оформил в разных направлениях – каждая из них стилизована под одно из них и ни в каком случае это не повторяется. Это еще одна причина, по которой читать полностью цикл очень познавательно – каждый рассказ в нем иллюстрирует определенный литературный процесс. Ни в одном из них поступки героев не объясняются подробно и дотошно – автор гениален настолько, что угадывает их верность и без такого разбора. Прочитав цикл в режиме онлайн, можно прочувствовать настроение каждой части и насладиться сжатостью сюжета, сочетающейся с прекрасным слогом.
Г-жа Простакова
То, мой батюшка, он еще сызмала к историям охотник.Скотинин
Митрофан по мне.Недоросль.
От издателя
Взявшись хлопотать об издании Повестей И. П. Белкина, предлагаемых ныне публике, мы желали к оным присовокупить хотя краткое жизнеописание покойного автора и тем отчасти удовлетворить справедливому любопытству любителей отечественной словесности. Для сего обратились было мы к Марье Алексеевне Трафилиной, ближайшей родственнице и наследнице Ивана Петровича Белкина; но, к сожалению, ей невозможно было нам доставить никакого о нем известия, ибо покойник вовсе не был ей знаком. Она советовала нам отнестись по сему предмету к одному почтенному мужу, бывшему другом Ивану Петровичу. Мы последовали сему совету, и на письмо наше получили нижеследующий желаемый ответ. Помещаем его безо всяких перемен и примечаний, как драгоценный памятник благородного образа мнений и трогательного дружества, а вместе с тем, как и весьма достаточное биографическое известие. Милостивый Государь мой ****! Почтеннейшее письмо ваше от 15-го сего месяца получить имел я честь 23 сего же месяца, в коем вы изъявляете мне свое желание иметь подробное известие о времени рождения и смерти, о службе, о домашних обстоятельствах, также и о занятиях и нраве покойного Ивана Петровича Белкина, бывшего моего искреннего друга и соседа по поместьям. С великим моим удовольствием исполняю сие ваше желание и препровождаю к вам, милостивый государь мой, всё, что из его разговоров, а также из собственных моих наблюдений запомнить моту. Иван Петрович Белкин родился от честных и благородных родителей в 1798 году в селе Горюхине. Покойный отец его, секунд-майор Петр Иванович Белкин, был женат на девице Пелагее Гавриловне из дому Трафилиных. Он был человек не богатый, но умеренный, и по части хозяйства весьма смышленый. Сын их получил первоначальное образование от деревенского дьячка. Сему-то почтенному мужу был он, кажется, обязан охотою к чтению и занятиям по части русской словесности. В 1815 году вступил он в службу в пехотный егерский полк (числом не упомню), в коем и находился до самого 1823 года. Смерть его родителей, почти в одно время приключившаяся, понудила его подать в отставку и приехать в село Горюхино, свою отчину. Вступив в управление имения, Иван Петрович, по причине своей неопытности и мягкосердия, в скором времени запустил хозяйство и ослабил строгий порядок, заведенный покойным его родителем. Сменив исправного и расторопного старосту, коим крестьяне его (по их привычке) были недовольны, поручил он управление села старой своей ключнице, приобретшей его доверенность искусством рассказывать истории. Сия глупая старуха не умела никогда различить двадцатипятирублевой ассигнации от пятидесятирублевой; крестьяне, коим она всем была кума, ее вовсе не боялись; ими выбранный староста до того им потворствовал, плутуя заодно, что Иван Петрович принужден был отменить барщину и учредить весьма умеренный оброк; но и тут крестьяне, пользуясь его слабостию, на первый год выпросили себе нарочитую льготу, а в следующие более двух третей оброка платили орехами, брусникою и тому подобным; и тут были недоимки. Быв приятель покойному родителю Ивана Петровича, я почитал долгом предлагать и сыну свои советы и неоднократно вызывался восстановить прежний, им упущенный, порядок. Для сего, приехав однажды к нему, потребовал я хозяйственные книги, призвал плута старосту, и в присутствии Ивана Петровича занялся рассмотрением оных. Молодой хозяин сначала стал следовать за мною со всевозможным вниманием и прилежностию; но как по счетам оказалось, что в последние два года число крестьян умножилось, число же дворовых птиц и домашнего скота нарочито уменьшилось, то Иван Петрович довольствовался сим первым сведением и далее меня не слушал, и в ту самую минуту, как я своими разысканиями и строгими допросами плута старосту в крайнее замешательство привел и к совершенному безмолвию принудил, с великою моею досадою услышал я Ивана Петровича крепко храпящего на своем стуле. С тех пор перестал я вмешиваться в его хозяйственные распоряжения и предал его дела (как и он сам) распоряжению всевышнего. Сие дружеских наших сношений нисколько впрочем не расстроило; ибо я, соболезнуя его слабости и пагубному нерадению, общему молодым нашим дворянам, искренно любил Ивана Петровича; да нельзя было и не любить молодого человека столь кроткого и честного. С своей стороны Иван Петрович оказывал уважение к моим летам и сердечно был ко мне привержен. До самой кончины своей он почти каждый день со мною виделся, дорожа простою моею беседою, хотя ни привычками, ни образом мыслей, ни нравом мы большею частию друг с другом не сходствовали. Иван Петрович вел жизнь самую умеренную, избегал всякого рода излишеств; никогда не случалось мне видеть его навеселе (что в краю нашем за неслыханное чудо почесться может); к женскому же полу имел он великую склонность, но стыдливость была в нем истинно девическая. Кроме повестей, о которых в письме вашем упоминать изволите, Иван Петрович оставил множество рукописей, которые частию у меня находятся, частию употреблены его ключницею на разные домашние потребы. Таким образом прошлою зимою все окна ее флигеля заклеены были первою частию романа, которого он не кончил. Вышеупомянутые повести были, кажется, первым его опытом. Они, как сказывал Иван Петрович, большею частию справедливы и слышаны им от разных особ. Однако ж имена в них почти все вымышлены им самим, а названия сел и деревень заимствованы из нашего околотка, отчего и моя деревня где-то упомянута. Сие произошло не от злого какого-либо намерения, но единственно от недостатка воображения. Иван Петрович осенью 1828 года занемог простудною лихорадкою, обратившеюся в горячку, и умер, несмотря на неусыпные старания уездного нашего лекаря, человека весьма искусного, особенно в лечении закоренелых болезней, как то мозолей и тому подобного. Он скончался на моих руках на 30-м году от рождения и похоронен в церкви села Горюхина близ покойных его родителей. Иван Петрович был росту среднего, глаза имел серые, волоса русые, нос прямой; лицом был бел и худощав. Вот, милостивый государь мой, всё, что мог я припомнить касательно образа жизни, занятий, нрава и наружности покойного соседа и приятеля моего. Но в случае, если заблагорассудите сделать из сего моего письма какое-либо употребление, всепокорнейше прошу никак имени моего не упоминать; ибо хотя я весьма уважаю и люблю сочинителей, но в сие звание вступить полагаю излишним и в мои лета неприличным. С истинным моим почтением и проч. 1830 году Ноября 26.Село Ненарадово Почитая долгом уважить волю почтенного друга автора нашего, приносим ему глубочайшую благодарность за доставленные нам известия и надеемся, что публика оценит их искренность и добродушие.
Титульный лист первого издания Повестей покойного Ивана Петровича Белкина А.С.Пушкина. 1831 год
А.С.Пушкиным была написана книга под названием «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» , которая по сути состояла из 5-ти самостоятельных повестей:
- Выстрел
Объединялись они лишь автором — покойным дворянином Белкиным, который скончался от лихорадки на тридцатом году своей жизни. Молодой человек имел слабость к словесности и пробовал себя в писательском искусстве. А вот хозяйство свое запустил до нельзя. Об этом сообщается в письме, присланном пожилым другом и соседом Белкина. К письму прилагались уцелевшие повести. В этой статье поговорим о первой повести Белкина «Выстрел»
Выстрел: Краткое содержание
Рассказчик во время своей службы познакомился с загадочным молодым человеком русской наружности по имени Сильвио. Сильвио было 35 лет, он некогда служил гусаром и отличался меткостью в стрельбе. Его уважали за опытность и буйный нрав. Почему этот бесстрашный молодой человек вышел в отставку никто не знал. Но любовь Сильвио к боевым искусствам дополнительно подтверждалась наличием книг по этой тематике в его библиотеке и ежедневными упражнениями в стрельбе. Вел Сильвио довольно загадочный образ жизни. Он жил в бедной обстановке, но при этом у него были ежедневные приемы офицеров полка, во время которых шампанское лилось рекой. Каково было его финансовое положение никто не мог даже представить. Сильвио никогда не обсуждал и не поддерживал разговоров о дуэлях и драках. На вопрос приходилось ли ему принимать участие в драках, он сухо отвечал, что да. Это создавало впечатление, что на совести Сильвио есть невинная жертва его умения отменно стрелять. Все офицеры полка ощущали, что Сильвио хранит какую-то тайну.
Однажды вечером по обыкновению все собрались в доме Сильвио. Тут же присутствовал и недавно поступивший на службу в полк молоденький поручик, не знавший нрава и привычек Сильвио. Все, как обычно, были пьяны и решили сыграть в карты. Сильвио уговорили прометать банк. Как правило он следил за ошибками игроков в их записях. Никто с ним никогда не спорил. Но в этот раз все вышло иначе. Новенький офицер решил, что Сильвио ошибочно исправил запись и сказал об этом. На что Сильвио никак не отреагировал. Тогда поручик повторил еще раз. Но и на этот раз Сильвио сделал вид, что не слышит его. Поручик исправил запись, стерев мел. Сильвио, по-прежнему молча, вновь поправил запись на свое усмотрение. Тогда взбешенный офицер швырнул в голову Сильвио шандалом, но промахнулся, т.к. последний успел уклониться. Сильвио тут же попросил молодого офицера покинуть его дом. Все считали, что участь поручика предопределена и скоро в их полку появится новая вакансия. Но дуэли не последовало ни на утро следующего дня, ни через неделю. Подобный случай сильно пошатнул репутацию Сильвио, но, казалось, что его это ничуть не заботит.
Спустя какое-то время, ссора забылась и только один человек, сам рассказчик, в душе никак не мог смириться с таким непонятным поведением Сильвио. Надо отметить, что рассказчик и Сильвио были дружны. Случалось, что они частенько оставались и беседовали. Но с момента несостоявшейся дуэли рассказчик стал избегать прежних отношений. В один из почтовых дней в полку пришло послание для Сильвио. Прочитав сообщение, Сильвио обрадовался и всех пригласил на прощальный ужин. О чем сообщалось в этом письме никто не знал. Как и никто не знал почему Сильвио решил так неожиданно покинуть это неприглядное местечко, где он провел несколько лет. В тот вечер Сильвио был очень весел, а когда все стали расходиться по домам, Сильвио попросил рассказчика задержаться. Вот тогда и открылась тайна загадочного человека.
Сильвио признался рассказчику, что не стал требовать удовлетворения у офицера, швырнувшего в него шандалом, т.к. не был уверен до конца в исходе этой дуэли. Ему нельзя умирать пока он не отомщен. Оказывается в годы службы Сильвио пользовался большой популярностью среди однополчан и преуспевал. Но однажды в полк поступил молодой офицер большого богатства и знатной фамилии. Он был на редкость удачливым малым. Он пошатнул значимое положение Сильвио, чем вызвал у него сильную зависть. Молодого офицера уважали в полку и, он пользовался успехом у женщин. По-началу новенький желал сблизиться с Сильвио, но был отвергнут. Молоденький офицер ничуть не расстроился. Сильвио стал искать ссоры. И такой случай предоставился во время бала у польского помещика.
Сильвио видел, как избранник фортуны пользуется огромным успехом у женщин, включая хозяйку бала, с которой Сильвио состоял в связи. Тогда Сильвио подошел к ненавистному счастливчику вплотную и сказал на ухо какую-то плоскую и грубую шутку. Молодой человек «вспыхнул» и дал Сильвио звонкую пощечину. Соперники схватились за сабли, но их разняли. В ту же ночь они отправились на дуэль. Сильвио находился в сильном волнении. Чего нельзя было сказать о его сопернике. Он пришел с одним секундантом и спокойно ждал. Боясь, что верная рука дрогнет от волнения, Сильвио предложил первый выстрел сопернику в надежде унять за это время свою злобу. Но тот отказался. Тогда было решено бросить жребий. Удачливому юноше выпало стрелять первому. Пуля пробила лишь фуражку Сильвио. Наступила очередь Сильвио. Умелый стрелок поднял пистолет и увидел, как его соперник наслаждается черешней, ничуть не беспокоясь за свою жизнь. Тогда Сильвио настигло сильное разочарование. Угасшая жизнь счастливчика не смогла бы удовлетворить Сильвио. Поняв это, он опустил пистолет и отказался от продолжения дуэли. Право на свой выстрел Сильвио оставил за собой. И вот теперь ему пришло сообщение, что его соперник намерен жениться на красавице. Следовательно, он счастлив и ему есть что терять! Потому Сильвио решил предъявить свое право на свой выстрел именно сейчас.
Прошло несколько лет. Рассказчик поселился в глухой деревне и сильно скучал. Но тут до него дошел слух, что в соседнее поместье приехала графиня с мужем. Рассказчик собрался к ним с визитом. Хозяева оказались приветливыми. Рассказчик по-началу очень смущался. Ища предмет для разговора, он невольно рассматривал стены, на которых висели картины. В живописи рассказчик был не силен. Но одна из картин его все-таки поразила, так как она «была прострелена двумя пулями, всаженными одна в другую» . Рассказчик очень обрадовался близкой ему теме и заявил, что знал одного человека, владеющего талантом метко стрелять. Граф тут же спросил как звали этого человека. Услышав ответ, хозяева сникли. А через некоторое время рассказчик узнал продолжение тайной истории Сильвио, ведь отверстия от пуль в картине были оставлены именно им. Вот что сообщил граф. 5 лет назад он женился на красавице Маше. Они были очень счастливы и проводили медовый месяц в деревне. Однажды графу доложили, что его дожидается человек, не пожелавший назвать своего имени. Увидев Сильвио, граф не сразу его узнал. Тогда Сильвио напомнил о себе, заявив, что заехал к нему разрядить свой пистолет. Граф попросил Сильвио стрелять как можно быстрее, до прихода любимой супруги. Но Сильвио тянул время и предложил графу кинуть жребий, чтобы выяснить кому стрелять первым. Жребий пал на графа и тот прострелил картину. В этот момент вбежала перепуганная супруга. Тогда граф попытался успокоить жену, сказав, что Сильвио старый его приятель, с которым они шутят. Но графиня не поверила и кинулась в ноги Сильвио. Тогда граф попросил Сильвио стрелять как можно скорее. Но его соперник заявил, что он не будет стрелять, т.к. увидел на лице графа страх и смятение. Удовлетворенный Сильвио уже выходил, но у самых дверей он остановился и выстрелил. Его пуля пробила в точности то место, куда попала до этого пуля графа.
С того момента ни граф, ни рассказчик не видели Сильвио, лишь слухи принесли весть, что он сражался на стороне восставших греков под предводительством Александра Ипсиланти и погиб.
Удачной сдачи экзаменов!
На дворе было еще темно, как Адриана разбудили. Купчиха Трюхина скончалась в эту самую ночь, и нарочный от ее приказчика прискакал к Адриану верхом с этим известием. Гробовщик дал ему за то гривенник на водку, оделся наскоро, взял извозчика и поехал на Разгуляй. У ворот покойницы уже стояла полиция и расхаживали купцы, как вороны, почуя мертвое тело. Покойница лежала на столе, желтая как воск, но еще не обезображенная тлением. Около ее теснились родственники, соседи и домашние. Все окна были открыты; свечи горели; священники читали молитвы. Адриан подошел к племяннику Трюхиной, молодому купчику в модном сюртуке, объявляя ему, что гроб, свечи, покров и другие похоронные принадлежности тотчас будут ему доставлены во всей исправности. Наследник благодарил его рассеянно, сказав, что о цене он не торгуется, а во всем полагается на его совесть. Гробовщик, по обыкновению своему, побожился, что лишнего не возьмет; значительным взглядом обменялся с приказчиком и поехал хлопотать. Целый день разъезжал с Разгуляя к Никитским воротам и обратно; к вечеру все сладил и пошел домой пешком, отпустив своего извозчика. Ночь была лунная. Гробовщик благополучно дошел до Никитских ворот. У Вознесения окликал его знакомец наш Юрко и, узнав гробовщика, пожелал ему доброй ночи. Было поздно. Гробовщик подходил уже к своему дому, как вдруг показалось ему, что кто-то подошел к его воротам, отворил калитку и в нее скрылся. «Что бы это значило? – подумал Адриан. – Кому опять до меня нужда? Уж не вор ли ко мне забрался? Не ходят ли любовники к моим дурам? Чего доброго!» И гробовщик думал уже кликнуть себе на помощь приятеля своего Юрку. В эту минуту кто-то еще приближился к калитке и собирался войти, но, увидя бегущего хозяина, остановился и снял треугольную шляпу. Адриану лицо его показалось знакомо, но второпях не успел он порядочно его разглядеть. «Вы пожаловали ко мне, – сказал запыхавшись Адриан, – войдите же, сделайте милость». – «Не церемонься, батюшка, – отвечал тот глухо, – ступай себе вперед; указывай гостям дорогу!» Адриану и некогда было церемониться. Калитка была отперта, он пошел на лестницу, и тот за ним. Адриану показалось, что по комнатам его ходят люди. «Что за дьявольщина!» – подумал он и спешил войти… тут ноги его подкосились. Комната полна была мертвецами. Луна сквозь окна освещала их желтые и синие лица, ввалившиеся рты, мутные, полузакрытые глаза и высунувшиеся носы… Адриан с ужасом узнал в них людей, погребенных его стараниями, и в госте, с ним вместе вошедшем, бригадира, похороненного во время проливного дождя. Все они, дамы и мужчины, окружили гробовщика с поклонами и приветствиями, кроме одного бедняка, недавно даром похороненного, который, совестясь и стыдясь своего рубища, не приближался и стоял смиренно в углу. Прочие все одеты были благопристойно: покойницы в чепцах и лентах, мертвецы чиновные в мундирах, но с бородами небритыми, купцы в праздничных кафтанах. «Видишь ли, Прохоров, – сказал бригадир от имени всей честной компании, – все мы поднялись на твое приглашение; остались дома только те, которым уже невмочь, которые совсем развалились да у кого остались одни кости без кожи, но и тут один не утерпел – так хотелось ему побывать у тебя…» В эту минуту маленький скелет продрался сквозь толпу и приближился к Адриану. Череп его ласково улыбался гробовщику. Клочки светло-зеленого и красного сукна и ветхой холстины кой-где висели на нем, как на шесте, а кости ног бились в больших ботфортах, как пестики в ступах. «Ты не узнал меня, Прохоров, – сказал скелет. – Помнишь ли отставного сержанта гвардии Петра Петровича Курилкина, того самого, которому, в 1799 году, ты продал первый свой гроб – и еще сосновый за дубовый?» С сим словом мертвец простер ему костяные объятия – но Адриан, собравшись с силами, закричал и оттолкнул его. Петр Петрович пошатнулся, упал и весь рассыпался. Между мертвецами поднялся ропот негодования; все вступились за честь своего товарища, пристали к Адриану с бранью и угрозами, и бедный хозяин, оглушенный их криком и почти задавленный, потерял присутствие духа, сам упал на кости отставного сержанта гвардии и лишился чувств.