В какой стране зародился колокольный звон. Колокол. М.Валенцова О магических функциях колокольчика в народной культуре славян

Аналитическое задание
Выполните целостный анализ предложенного произведения. Вы можете опираться на данные после него вопросы, а можете выбрать собственный путь анализа. Ваша работа должна представлять собой цельный, связный, завершённый текст.
Из цикла А.И. Солженицына «Крохотки» (1996-1999)
КОЛОКОЛ УГЛИЧА
Кто из нас не наслышан об этом колоколе, в диковинное наказание лишённом и языка и одной проушины, чтоб никогда уже не висел в колокольном достоинстве; мало того - битом плетьми, а ещё и сосланном за две тысячи вёрст, в Тобольск, на колымаге, - и во всю, и во всю эту даль не лошади везли заклятую клажу, но тянули на себе наказанные угличане - сверх тех двухсот, уже казнённых за растерзанье государевых людей (убийц малого царевича), и тех - с языками урезанными, дабы не изъясняли по-своему происшедшее в городе.Возвращаясь Сибирью, пересёкся я в Тобольском кремле с опустелым следом изгнанника - в часовенке-одиночке, где отбывал он свой тристалетний срок, пока не был помилован к возврату. А вот - я и в Угличе, в храме Дмитрия-на-крови. И колокол, хоть и двадцатипудовый, а всего-то в полчеловеческих роста, укреплён тут в почёте. Бронза его потускла до выстраданной серизны. Било его свисает недвижно. И мне предлагают - ударить.
Я - бью, единожды. И какой же дивный гул возникает в храме, сколь многозначно это слитие глубоких тонов, из старины - к нам, неразумно поспешливым и замутнённым душам. Всего один удар, но длится полминуты, а додлевается минуту полную, лишь медленно-медленно величественно угасая - и до самого умолка не теряя красочного многозвучья. Знали предки тайны металлов.
В первые же миги по известью, что царевич зарезан, пономарь соборной церкви кинулся на колокольню, догадливо заперев за собою дверь, и сколько в неё ни ломились недруги, бил и бил набат вот в этот самый колокол. Вознёсся вопль и ужас угличского народа - то колокол возвещал общий страх за Русь.
Те раскатные колокольные удары - клич великой Беды - и предвестили Смуту Первую. Досталось и мне, вот, сейчас ударить в страдальный колокол - где-то в длении, в тлении Смуты Третьей. И как избавиться от сравненья: провидческая тревога народная - лишь досадная помеха трону и непробивной боярщине, что четыреста лет назад, что теперь.
1996
Опорные вопросы:
1. Какой приём (троп) является наиболее важным в изображении колокола? Почему?
2. Какие детали в описании колокола вы считаете самыми значимыми? Какие символические смыслы получает в «крохотке» А.И. Солженицына колокол Углича?
3. Каков охват времени и пространства в этой прозаической миниатюре А.И. Солженицына? Как соотнесены прошлое и настоящее?
4. Какими мыслями и чувствами сопровождается «знакомство» повествователя с колоколом? Как они выражены в тексте?
5. Какие особенности языка А.И. Солженицына вы могли бы отметить?
Творческое задание
В XVIII столетии была очень популярна жанровая форма путешествий. Описания путешествий, реальных и вымышленных, появлялись в виде путевых заметок, дневников, писем, отчётов. Вместе с тем сформировалась и так называемая «малая форма» - «прогулки». Так, например, у К.Н. Батюшкова мы найдём прозаические сочинения «Прогулка по Москве», «Прогулка в Академию художеств».
ЗАДАНИЕ. Создайте свой вариант «прогулки», используя форму письма или дневниковой записи, заметки в блоге или на своей странице в социальных сетях.
Выберите и используйте в качестве эпиграфа один из предложенных ниже фрагментов стихотворений.
Не забывайте, что эпиграф – это эмоциональный и смысловой ключ к тексту.
1. Брожу ли я вдоль улиц шумных…
А.С. Пушкин
2. …Посмотри в окно
Осень, в жёлтых листьях, в нежной позолоте,
Медленно колдует. Что нам суждено?
К. Бальмонт
3. Город сродни попытке
Воздуха удержать ноту от тишины…
И. Бродский

Приложенные файлы

Аналитическое задание

Выполните целостный анализ предложенного произведения. Вы можете опираться на данные после него вопросы, а можете выбрать собственный путь анализа. Ваша работа должна представлять собой цельный, связный, завершённый текст.

Из цикла А.И. Солженицына «Крохотки» (1996-1999)

КОЛОКОЛ УГЛИЧА

Кто из нас не наслышан об этом колоколе, в диковинное наказание лишённом и языка и одной проушины, чтоб никогда уже не висел в колокольном достоинстве; мало того - битом плетьми, а ещё и сосланном за две тысячи вёрст, в Тобольск, на колымаге, - и во всю, и во всю эту даль не лошади везли заклятую клажу, но тянули на себе наказанные угличане - сверх тех двухсот, уже казнённых за растерзанье государевых людей (убийц малого царевича), и тех - с языками урезанными, дабы не изъясняли по-своему происшедшее в городе.

Возвращаясь Сибирью, пересёкся я в Тобольском кремле с опустелым следом изгнанника - в часовенке-одиночке, где отбывал он свой тристалетний срок, пока не был помилован к возврату. А вот - я и в Угличе, в храме Дмитрия-на-крови. И колокол, хоть и двадцатипудовый, а всего-то в полчеловеческих роста, укреплён тут в почёте. Бронза его потускла до выстраданной серизны. Било его свисает недвижно. И мне предлагают - ударить.

Я - бью, единожды. И какой же дивный гул возникает в храме, сколь многозначно это слитие глубоких тонов, из старины - к нам, неразумно поспешливым и замутнённым душам. Всего один удар, но длится полминуты, а додлевается минуту полную, лишь медленно-медленно величественно угасая - и до самого умолка не теряя красочного многозвучья. Знали предки тайны металлов.

В первые же миги по известью, что царевич зарезан, пономарь соборной церкви кинулся на колокольню, догадливо заперев за собою дверь, и сколько в неё ни ломились недруги, бил и бил набат вот в этот самый колокол. Вознёсся вопль и ужас угличского народа - то колокол возвещал общий страх за Русь.

Те раскатные колокольные удары - клич великой Беды - и предвестили Смуту Первую. Досталось и мне, вот, сейчас ударить в страдальный колокол - где-то в длении, в тлении Смуты Третьей. И как избавиться от сравненья: провидческая тревога народная - лишь досадная помеха трону и непробивной боярщине, что четыреста лет назад, что теперь.

1996

Опорные вопросы:

1. Какой приём (троп) является наиболее важным в изображении колокола? Почему?

2. Какие детали в описании колокола вы считаете самыми значимыми? Какие символические смыслы получает в «крохотке» А.И. Солженицына колокол Углича?

3. Каков охват времени и пространства в этой прозаической миниатюре А.И. Солженицына? Как соотнесены прошлое и настоящее?

4. Какими мыслями и чувствами сопровождается «знакомство» повествователя с колоколом? Как они выражены в тексте?

5. Какие особенности языка А.И. Солженицына вы могли бы отметить?

Творческое задание

В XVIII столетии была очень популярна жанровая форма путешествий. Описания путешествий, реальных и вымышленных, появлялись в виде путевых заметок, дневников, писем, отчётов. Вместе с тем сформировалась и так называемая «малая форма» - «прогулки». Так, например, у К.Н. Батюшкова мы найдём прозаические сочинения «Прогулка по Москве», «Прогулка в Академию художеств».

ЗАДАНИЕ. Создайте свой вариант «прогулки», используя форму письма или дневниковой записи, заметки в блоге или на своей странице в социальных сетях.

Выберите и используйте в качестве эпиграфа один из предложенных ниже фрагментов стихотворений.

Не забывайте, что эпиграф – это эмоциональный и смысловой ключ к тексту.

1. Брожу ли я вдоль улиц шумных…

А.С. Пушкин

2. …Посмотри в окно

Осень, в жёлтых листьях, в нежной позолоте,

Медленно колдует. Что нам суждено?

К. Бальмонт

3. Город сродни попытке

Воздуха удержать ноту от тишины…

И. Бродский

Предварительный просмотр:

Критерии оценивания. Аналитическое задание.

1. Понимание произведения как «сложно построенного смысла» (Ю.М. Лотман), последовательное и адекватное раскрытие этого смысла в динамике, в «лабиринте сцеплений», через конкретные наблюдения, сделанные по тексту.

Максимально 30 баллов. Шкала оценок: 0 – 10 – 20 – 30

2.Композиционная стройность работы и её стилистическая однородность. Точность формулировок, уместность цитат и отсылок к тексту произведения. Максимально 15 баллов. Шкала оценок: 0 – 5 – 10 – 15

3.Владение теоретико-литературным понятийным аппаратом и умение использовать термины корректно, точно и только в тех случаях, когда это необходимо, без искусственного усложнения текста работы. Максимально 10 баллов. Шкала оценок: 0 – 3 – 7 – 10

4. Историко-литературная эрудиция, отсутствие фактических ошибок, уместность в использовании фонового материала из области культуры и литературы. Максимально 10 баллов. Шкала оценок: 0 – 3 – 7 – 10

5. Общая языковая и речевая грамотность (отсутствие речевых и грамматических ошибок).

Примечание 1: сплошная проверка работы по привычным школьным критериям грамотности с полным подсчётом ошибок не предусматривается.

Примечание 2: при наличии в работе речевых, грамматических, а также орфографических и пунктуационных ошибок, затрудняющих чтение и понимание текста, обращающих на себя внимание и отвлекающих от чтения (в среднем более трёх ошибок на страницу текста), работа по этому критерию получает ноль баллов.

Максимально 5 баллов. Шкала оценок: 0 – 1 – 3 – 5

Итого: максимальный балл – 70 баллов

Критерии оценивания. Творческое задание.

1. Разнообразие деталей и достаточная степень проработанности описываемого ландшафта, значимость попутных наблюдений, умение включить в описание характерные подробности городского пейзажа (или картины природы). Максимально 10 баллов. Шкала оценок: 0-3-7-10
2. Соответствие описания избранной жанровой форме письма, дневниковой записи, заметке в блоге или на странице в социальных сетях. Максимально 10 баллов. Шкала оценок: 0-3-7-10
3. Соответствие эмоционального строя созданного текста тональности эпиграфа. Максимально 5 баллов. Шкала оценок: 0-2-4-5
4. Речевая грамотность. Богатство словаря, разнообразие синтаксических конструкций, используемых в тексте. Максимально 5 баллов. Шкала оценок: 0-3-4-5
5. Итог: максимальный балл 30.

Колокол, у М.Ю. Лермонтова, часть чего-то вечного, неземного, одушевленное существо, не привязанное к суете бренного, мелочного мира людей «Сам чужд всему, земле и небесам », которое и возвещает им о важнейшем: о «кончине» или «бессмертьи» («Кто в утро зимнее…», 1831). В четверостишии о знаменитой кремлевской колокольне, Иван Великий предстает, в московской полудреме, полусне - «в час утра золотой,/ Когда лежит над городом туман…» , вневременным, величавым героем-царем, олицетворяющим эпическую Русь («Кто видел Кремль…», 1831). Нечто подобное развивает И.А. Бунин в стихотворении «О Московском Кремле» (нач. 20 в). В поэме «Мцыри» (1839), колокол принадлежит чуждому герою пространству - монастырю. Колокол становится с одной стороны ненавистным Мцыри - «Он с детских лет уже не раз/ Сгонял виденья снов живых /Про милых, близких и родных…» , с другой стороны герой настолько измучен, опустошен тоской по родной стихии и своим несмирением с судьбой, что будто сам превращается в колокол «Казалось, звон тот выходил/ Из сердца - будто кто-нибудь/ Железом ударял мне в грудь…» .

В «Ночи» В.М. Гаршина звон буквально спасает человека от непоправимого шага - самоубийства. В самый напряженный момент душевного накала, пика уныния, звон врывается в маленький мирок совсем запутавшегося человека, вскрывает «скорлупу осуждения» других, наталкивает на мысль, что вокруг есть иной, настоящий, очень разный мир, и, что есть что-то выше его горя и разочарований.

- Прощайте, люди! Прощайте, кровожадные кривляющиеся обезьяны!

Нужно было только подписать письмо. <…>он почувствовал, что ему жарко<…>подошел к окну и отпер форточку.

- Нужно же,- сказал он себе наконец.

Он подошел к столу. <…>Когда, подойдя, он уже взял револьвер, в открытое окно раздался далекий, но ясный, дрожащий звук колокола. <…>

- Колокол! - повторил он. - Зачем колокол?<…>

Колокол сделал свое дело: он напомнил запутавшемуся человеку, что есть еще что-то, кроме своего собственного узкого мирка, который его измучил и довел до самоубийства.<…>

Над суетой, над обыденной человеческой жизнью, над страданиями, над историей народа поднимает старика Михеича колокольня и звон в «Старом звонаре» В.Г. Короленко (1885). Уже не слушаются старика ноги, но он все равно поднимается к колоколам, чтобы в срок выполнить свое послушание, которому посвятил свой век. Через свое звонарное дело смотрит он на прожитую жизнь, описание видов с колокольни и эпизоды воспоминаний тесно переплетаются между собой и «прорываются» в очень психологичной картине Пасхального звона. В этом эпизоде совпадает пик переживаний Михеича и пик Праздника (первые возгласы «Христос Воскресе!»), колокола здесь СОчувствуют, СОживут с героем, помогая преодолеть ему тяжесть забот, обид и, главное, со спокойным, чистым сердцем, выполнив исправно послушание, умереть.

Тяжело старику взбираться по крутой лестнице. Не служат уже старые ноги, поизносился сам, не видят глаза… .<…>Хоронил сыновей, хоронил внуков, провожал в домовину молодых, провожал старых, а сам еще жив. Тяжело….<…>А вот и он, богатый ворог, бьет земные поклоны, замаливая кровавые сиротские слез; торопливо взмахивает на себя крестное знамение и падает на колени и, стукает лбом…И кипит - разгорается сердце у Михеича, а темные лики икон суровоглядят со стены на людское горе и на людскую неправду…

Все это прошло, все это там, позади… А весь мир для него - это темная вышка <…>. «Бог вас суди! Бог суди!»- шепчет старик и поникает седою головой, и слезы тихольются по старым щекам звонаря… .

<…>до Михеича доносится радостный клич - Христос воскресе из мертвых!

И отдается этот клич волною в старческом сердце….<…>Казалось, его переполненное старческое сердце перешло в мертвую медь, и звуки точно пели и трепетали, смеялись и плакали и, сплетаясь чудною вереницей, неслись вверх<…>. Большой бас вскрикивал и кидал<…>два тенора подпевали ему радостно и звонко<…>два самые маленькие дисканта, точно малые ребята, пели вперегонку<…>казалось ветер вторит. И старое сердце забыло про жизнь полную забот и обиды…<…>Он слушает эти звуки<…>и кажется ему, что он окружен сыновьями и внуками<…>.

Не столь заметны, но знаковы и определяющи «колокола» Достоевс- кого в «Братьях Карамазовых», «Бесах». В романах этого писателя роль колокола и колокольчики преимущественно завуалирована - в фокусе автора - повествователя время от времени появляются те или иные медные предметы, чтобы предвозвестить важное событие(«онтологическое ожидание меди» - термин Л.В. Карасева), «поддержать» героя в момент «пороговой минуты» (термин Л.В. Карасева). Этот вопрос достаточно полно освещен в статье «О символах Достоевского», по прочтении которой можно в который раз удостовериться в исключительной насыщенности текста писателя информацией, о мощной символической нагрузке на художественный предмет «колокол», и вполне опредленно - о новаторстве Ф.М. Достоевского в плане работы с предметами, символами и эмблемами, а также в построении на их основе многослойного и очень плотного текста, так называемого «текста евангельской плотности».

Колокола С.Т. Аксакова предстают олицетворением Родины на чужбине («Пусть часто там, на стороне чужой…», 1840-е), сопереживая лирическому герою, также у К.Р. («Несется благовест так грустно и уныло…», 1880-е). В то же время, в стихотворении «Всенощная в деревне…» (1830-е) (также С.Т. Аксакова), через изображение самого простого звона, благовеста, печать простоты и отсутствия ложится на все стихотворение - описание храма, хора, песнопений, батюшки, молитвы, прихожан. И от этой простоты, смирения, оттого, что это деревня, кажется, что молитва в этом храме самая настоящая, самая искренняя. И «тон этому задает» звон колокола - звон начинает и завершает стихотворение.

«Кладет душу за други своя» колокол А.К. Толстого. В четверостишии

«В колокол мирно дремавший…» (1855) он из последних сил посылает людям предупредительные «могучие медные звуки» набата. Простой и прозрачный благовест, в стихотворении «Набат»1840 года, простым и «прозрачным» трехстопным хореем, с усеченной третьей стопой, «зовет» на Родину, будит в лирическом герое тоску по ней, по Небесной Родине. В поэме «Царь Федор Иоаннович» (1868), автор уподобляет душу главного героя легендарной Церкви, «ушедшей под землю», из глубины которой по временам «слышны колокола». Здесь колокола становятся и эмблемой легенды, а по сути архитипа Кижей, и уподобляются части аллегорического храма, храму - человеку («В душе,/ Всегда открытой недругу и другу,/ Живет любовь, и благость, и молитва, /И словно тихий слышится в ней звон…»). Параллель же «человек - храм» задается Евангелием:

Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога <...> Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии.(1 Кор. 6, 19-20).

У А.И. Куприна колокольный звон в «Пасхальном стихотворении в прозе» представлен, в первую очередь как самая заветная и сбывшаяся мальчишеская мечта, описан процесс звона и «опьянение» героя высотой, видами с колокольни и, главное, осуществлением мечты.

Колокольня. Какая веселая, пьянящая, головокружительная пестрота внизу, под моими ногами. Небо страшно близко <…>. О, верх мальчишеского счастья - наконец-то в моих руках веревка от самого главного, самого большого колокола.

Можем с уверенностью утверждать, что колокол на протяжении всего XIX века был вполне обычной реалией любого русского города, села, деревни, полноправной и привычной частью «звуковой атмосферы» этого времени. Он не только сопровождал человека в течении его жизни, в религиозном отношении, отмечая наиболее важные моменты (праздничные, встречные, проводные, венчальные, похоронные и т.д. звоны), в бытовом плане (набатный, метельный, вечевой звоны), но не будет преувеличением сказать, что колокольный звон организовывал каждый день, год и в целом жизнь человека. Это может подтвердить одна из существующих пословиц: «Первый звон - пропадай мой сон, второй звон - земной поклон, третий звон - из дому вон».

Учитывая сказанное выше, вполне резонно будет отметить, что колокол, колокольный звон, в произведениях поэтов и писателей XIX века, скорее обыкновенная деталь эпохи, «фон», на котором разворачивается интрига, сюжет. Но нельзя исключать возможности активной роли этой «привычной реалии» в произведении, будь то в качестве значимой художественной детали, сквозного мотива или персонажа. В наши задачи не входит углубленный обзор русской классики XIX века, мы ограничимся лишь перечислением основных тенденций в доступном нам материале, связанных с концептом «колокол» в литературе данного периода, в творчестве преимущественно классиков, включенных в школьную программу, а также менее известных поэтов и писателей.

Рассмотрев фрагменты вышеозначенных текстов, мы можем подвести микроитоги:

· наиболее часто в произведениях русской литературы XIX века колокола встречаются в пассивной функции (иллюстрация эпохи, сравнение, уподобление, аллегория и т.д.),

· реже в произведениях этого периода колокола задействованы в организации сюжета (романы Ф.М. Достоевского), в психологических эпизодах (лирика, «Старый звонарь» Н.Г.Короленко).

Таким образом, можем заключить, с одной стороны, о высокой частотности использования этого предмета в русской литературе, но, с другой стороны, об использовании его преимущественно в пассивной функции.

Из-за бюрократических проволочек изготовление формы, постройка печей и другие подготовительные работы были начаты лишь в январе 1733 г. Все работы проводились на Ивановской площади Кремля вблизи колокольни Ивана Великого. Технологический процесс был подобен описанному ранее, по Бирингуччо, выполняемый с особой тщательностью, диктуемой огромной массой изделия.

25 ноября 1735 г. литье «Царь-колокола» благополучно завершилось. До 20 мая 1737 г., дня пожара, рокового для колокола, он все еще находился в яме, где проводили отделочные работы (так и не завершенные). Часть украшений колокола осталась непрочеканенной.

История создания колокола подробно изложена в ряде изданий . Следует отметить лишь несколько моментов, характеризующих трудоемкость, а иногда и драматизм, сопровождающий порой создание таких уникальных произведений. Неприятности при литье колокола начались с плавки металла. Огромное количество его, необходимое для заливки формы, предполагалось выплавить в четырех 50-тонных печах, установленных вокруг формы. Однако в ноябре 1734 г. в процессе плавки основание трех печей приподнялось и металл стал «уходить» под печи. Затем загорелась установка, предназначенная для подъема кожуха формы, и кровля здания. Обгоревшие дубовые бревна обрушились на приготовленную форму. Пожар удалось потушить, но процесс пришлось остановить для переборки формы и ремонта печей. Новая, на сей раз удачная попытка была предпринята в ноябре 1735 г. В изготовлении колокола было занято около 200 человек разных профессий. Было использовано около 1,3 млн. кирпичей для кладки печей и формы. На изготовление болвана-стержня потребовалось 2,5 месяца, кожуха формы — 2 месяца и т.д.

Несколько раз возникали идеи поднять поврежденный колокол. Однако он пролежал в земле 101 год и 7 месяцев до тех пор, пока 23 июля 1836 г. не была реализована также грандиозная операция по извлечению колокола из ямы (рис. 156). Подъемом руководил строитель Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге архитектор А. А. Монферран, автор проекта постамента, на который был затем установлен колокол. Для подъема построили специальное сооружение над ямой, использовали 20 воротов, каждый из которых вращали десятки солдат. За подъемом наблюдали толпы народа, чиновники и общественность города, присутствовал генерал-губернатор.

И вот, наконец, перед взорами собравшихся предстал гигант диаметром 6 м 60 см и высотой более 6 м, подлинный шедевр литейного искусства. Колокол богато украшен рельефными изображениями. На нем выполнен парадный портрет императрицы Анны Иоанновны, велевшей его отлить (рис. 157, а). Изображение царя Алексея Михайловича напоминало о том, что новый колокол был перелит из более древнего, отлитого еще в XVII в. во время его правления (рис. 157, б). На теле колокола выполнены также овальные медальоны с изображениями святых.

Очень красивы два больших картуша, внутри которых пространные надписи об истории создания колокола. Удивительно убранство колокола — это и легкий, изящный орнамент в верхней части и пояса из листьев аканта и орнамента с крупными цветочными розетками.

После установки колокола на постамент, его увенчали навершием, покоящимся на ушах колокола, в виде шара с золоченым крестом (см. рис. 154). На памятной доске постамента в тексте допущена неточность в дате отливки колокола.

Согласно анализу, проведенному в лаборатории минного корпуса (1832 г.) материал «Царь-колокола» содержит 84,51% меди, 13,21% олова, 1,25% серы. Выявлено также наличие около 0,036% золота и около 0,25% серебра. Повторный анализ, выполненный при реставрации колокола в 1979-1982 гг., дал несколько другие результаты: меди 81,94%, олова 17,24%. Особенно значительное различие (в 50-100 раз) в содержании примесей, например, серы 0,035%, золота 0,0025%, серебра 0,026%. Оставляя в стороне обсуждение возможной точности анализов, обусловленной техническими средствами, нужно отметить, что не следует переоценивать современные результаты для суждения об оптимальном составе колокольной бронзы. Состав металла в крупных колоколах зависит от места взятия пробы. В нижних частях содержание меди будет выше, чем в верхних, из-за ликвационных процессов. Более легкие примеси распределяются в обратном порядке.

Кроме того, и это самое главное, мы, по существу, не располагаем «эталонными» образцами древних колоколов, когда для выплавки металла использовали, в основном, чистые компоненты: медь и олово. Колокола были тем видом изделий, служба которых редко была долговечной. Их разбивали неумелые звонари, они падали с колоколен и разбивались при пожарах, их могли «наказать уничтожением» капризные цари и царицы, если не понравился тон звона или колокола звучали не вовремя (например, во время бунта).

Случались, образно говоря, и «эпидемии на колокола», когда они подвергались массовому уничтожению. Бронзовые колокола переливали на пушки в Германии, Франции, России и других странах и религиозные правители, и атеисты. После поражения под Нарвой (1701 г.), когда для продолжения войны со Швецией недоставало артиллеристских орудий и не было свободного металла для изготовления пушек, Петр I повелел для этой цели взять «взаймы» часть церковных колоколов. В Москву было свезено колоколов общей массой 90 тыс. пудов.

Во время Великой Французской революции были уничтожены почти все колокола: часть металла пошла на изготовление монет, часть — на пушки для защиты революции (законы конвента 1791 — 1793 гг.) .

Массовое уничтожение колоколов имело место в России после Октябрьской революции. 30 июня I918 г. Совнарком постановил: «Запретить колокольный звон во всех церквях... так как он мешает трудящимся отдыхать после трудового дня» 28 . Эта кампания приобрела особенно широкий размах на рубеже 20—30-х годов. По всей стране были уничтожены тысячи колоколов. Например, в Москве примерно из 200 крупных колоколов массой от 100 до 1000 пудов на месте остались два: один в Новодевичьем монастыре, другой — в Богоявленском соборе в Елохове. Металл колоколов самого крупного в Москве храма Христа Спасителя 29 был использован па украшение первой очереди Московского метро, из него изготовили бронзовые барельефы известных русских писателей, установленные на фасаде нового здания Государственной библиотеки им. В. И. Ленина.

Гибли колокола во время первой и второй мировых войн. В Германии фашистский режим безжалостно уничтожал колокола как свои, так и захваченные на оккупированных территориях, используя их металл для военных нужд (рис. 158).

Поэтому среди сохранившихся редко встречаются колокола, отлитые до XVII в. Далеко не все из них изготовлены из материала первой плавки. Многие наиболее знаменитые колокола неоднократно переливались. Находящийся сейчас в Кремле «Успенский колокол» (окончательно установленный в 1819 г.) массой 65 т (4000 пудов) переливался шесть раз. Каждый раз при переплавке использовали металл старого колокола и добавляли лом другого литья колоколов, пушек, бытовой бронзы и т.д. Так, в металл «Царь-колокола» попали 600 мелких колоколов с Пушечного двора общей массой около 27 т и другой лом.

Следует добавить, что иногда состав бронзы, особенно по содержанию примесей, зависел от конкретно имевшихся у литейщика материалов, их месторождения, истории и других обстоятельств. Например, известно , что памятник Минину и Пожарскому в Москве изготовлен скорее из латуни, чем из бронзы, так как в сплаве много цинка. Однако в данном случае это связано не с особыми техническими требованиями, а скорее с финансовыми трудностями — олово дороже цинка.

Не следует идеализировать также и качество старых колоколов. В 20-х годах выдающийся звонарь К. К. Сараджаев обследовал акустические свойства 388 колоколов 362 церквей, соборов и монастырей Москвы и ближнего Подмосковья. Из них он выделил 29,5% как достойные внимания и лишь 4,4% колоколов хорошего звучания .

Таким образом, любой современный, даже очень точно выполненный, но единичный анализ состава металла ранее отлитого колокола дает, по существу, случайный результат. Это лишний раз подтверждает важность исторических свидетельств, обобщающих многолетний опыт литейщиков многих поколений по выбору состава бронзы.

Изучение акустических и физических свойств сплавов системы медь-олово по современным методикам показало, что их оптимальное сочетание приходится на сплавы, содержащие 17—22% олова, т.е. соответствует старым рекомендациям по «колокольной бронзе». Содержание олова меньше нижнего предела ухудшает акустические свойства, но увеличивает пластичность бронзы. Колокол из сплава, содержащего олова выше 22%, звучит чище, но очень хрупок.

Дефицит медных сплавов поощрял попытки литейщиков изготавливать колокола ил более дешевых материалов, например чугуна. Но акустические свойства таких колоколов невысоки: звук глухой, быстро затухающий. Стальной колокол звучит резко — несколько смягчает резкость бронзовый язык, и т.д. В случае же исполняющих мелодию карильонов долгое звучание колокола после удара усложняет задачу игры на них, поэтому изготавливать карильоны желательно из марганцовистой бронза с 75% меди .

В XIX в. производство колоколов, потребность в которых была постоянной, сосредотачивается на специализированных заводах. В России их было более 20, только в Москве находилось три колокольных завода. Наибольшей известностью пользовались Ярославский завод Оловянишникова, Петербургский Лаврова и Московский Финляндского. На последнем работало до 80 человек. За год завод расходовал до 25 тыс. пудов бронзы. В 1819 г. здесь переливали колокол массой 4000 пудов Успенского собора, вместо погибшего в 1812 г. На этом же заводе в 1877-1878 гг. были отлиты 14 колоколов для храма Христа Спасителя в Москве, общая масса которых составила 40008 пудов 38 фунтов. Главный колокол весил 1654 пуда 20 фунтов, а самый маленький — 24 фунта.

Технология изготовления форм для отливки колоколов на заводах была неизменной: для крупных колоколов формовку выполняли по шаблону в яме, для более мелких формы делали на краю ямы, а затем опускали их также в яму. Самые маленькие изготавливали в опоках по модели. Крупные формы заливали по-прежнему непосредственно из печи, мелкие — из ковшей.

Для подстройки необходимого тона и аккорда звучания некрупных колоколов иногда применяли обточку их с внутренней стороны в местах, ответственных за основные гармоники звука (рис. 145).

После десятилетий активной антирелигиозной пропаганды новый поворот в истории нашей страны начался в 1985 г. Он внес значительные изменения в положение церкви. По всей стране стали снова открываться закрытые когда-то храмы, началось восстановление разрушенных, строительство новых. Возникла потребность в большом количестве колоколов. Однако за прошедшие годы практически полностью исчезла отечественная школа этого и для современных условий непростого производства. Так, даже на одном из итальянских заводов художественного литья в первой половине 60-х годов при изготовлении колокола массой 22,5 т (примерно 1380 пудов) процесс подготовки и отливки занял около трех лет.

Возрождение производства колоколов в России потребовало времени, возникла необходимость привлечения опытных кадров литейщиков и научных работников. В частности, к решению проблемы подключился такой гигант индустрии, как ЗИЛ. Специалисты-акустики под руководством докт. техн. наук Б. Н. Нюнина провели всестороннее исследование старого колокола массой 5 пудов, отлитого на известном Московском заводе Самгина. На основе этого создана математическую модель построения формы колокола и набора колоколов с заранее заданными акустическими характеристиками.

Производством колоколов занялись и некоторые кооперативы, например «Вера» в Воронеже, объединение «Янтарь», ряд предприятий военно-промышленного комплекса, имеющих квалифицированные кадры и соответствующее оснащение. Конечно, все они вначале изготавливали относительно небольшие колокола массой до 500 кг. Однако по мере накопления опыта ассортимент их расширяется. В итоге в конкурсе на восстановление уничтоженных колоколов для храма Христа Спасителя приняло участие несколько предприятий (из 14 колоколов масса самого крупного 1654 пуда, или 27 т). Конкурс выиграли московские автозаводцы.

В марте 1996 г. Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II освятил 10 колоколов, изготовленных на ЗИЛе. Первая партия заканчивается изготовлением колокола массой 3 т. Колокола храма Христа Спасителя (неполный комплект) звонили в Рождественскую службу 1997 г. На очереди литье и установка самых крупных колоколов: «Торжественного» массой 27 т, «Воскресного» — 16 т, «Полиелейного» — более Юти «Будничного» — более 5 т. Планируется отлить все колокола в 1997 г.

28 А. Г. Лагышсв. Рассекреченный Ленин. — М.: Им-во «Март». 1996. — 336 с.

29 Храм строился на народные деньги в 1837-1883 гг., взорван по плану реконструкции Москвы в 1931 г., а ныне восстанавливается на том же месте, опять же на народные деньги к 850-летию со дня основания города.