Брестчанин на собственные средства издал книгу о юзефе крашевском. И как давно зародилась такая традиция на Полесье

Не перевелись еще энтузиасты на земле белорусской. Минувший год ознаменовался 200-летием со дня рождения выдающегося польского писателя и историка Юзефа Игнацы Крашевского, литературное наследие которого составляет около 600 томов – романы, повести и иные произведения. Родители польского гения имели родовую усадьбу в селе Долгом около Пружан, сам Юзеф жил там некоторое время. Недавно уроженец этих мест, брестчанин, искусствовед Аркадий Денисевич за счет собственных средств издал книгу «Крашевский», в которой Юзеф Игнацы предстает в новой ипостаси – как выдающийся график и живописец. Четыре года работы в том числе с польскими архивами помогли автору собрать уникальный материал. Это первое подобное издание в Беларуси. Журналист «Вечерки» поинтересовался подробностями.

Аркадий Николаевич, с чего все началось?

– Я познакомился с именем Юзефа Крашевского, изучая творчество нашего выдающегося земляка Наполеона Орды. Они в свое время переписывались. Н. Орда «подсказал» своему другу тему архитектурного пейзажа. А вообще, думаю, в Крашевском меня, как и многих других, поразила многосторонность таланта. Прекрасный литератор, публицист, художник… Когда стал изучать графические работы, удивился его целеустремленности, самообразованности, которую Крашевский совершенствовал до конца своих дней. Делал это, даже когда стал высокопрофессиональным художником, признанным мастером. Крашевский словно соединил в работах идеи романтизма, реализма и натурализма в искусстве. Стремился как можно точнее, почти фотографично запечатлеть современную действительность. В том числе повседневную жизнь простого человека. В этом духе написаны «Друскеники», «Лесной пейзаж»… Можно перечислять бесконечно. Нетрудно заметить, что в этих и многих других работах автор не стремится представить бурное развитие событий, показывает не действие, а состояние. Крашевский словно фиксирует интересные жизненные моменты – как в графике, так и в живописи.

Его творческое наследие – действительно богатство.

– Всего в польских собраниях имеются 23 работы Крашевского, выполненные маслом. Единичными экземплярами располагают Львовская галерея искусств и Львовский исторический музей, еще одна работа хранится в Литовском художественном музее современного искусства. Известна 41 акварельная работа. В польских коллекциях хранится около 900 рисунков. Часть их погибла во время Великой Отечественной войны. Общее число таковых достигало двух тысяч.

Что удалось отобрать для книги?

– Помню точно: 180 черно-белых и 40 цветных иллюстраций. Работа над книгой заняла около четырех лет, почти столько же – поиск средств на ее издание.

Еще несколько лет назад о Юзефе Крашевском мы ничего не знали. Наверняка предстоит долго открывать его великое творчество?

– Мы открываем Крашевского в первую очередь как литератора. Как художник он вообще мало изучен. Конечно, можно найти статьи некоторых польских исследователей, но и их не так много. В моем случае имела место попытка не только объединить его художественные работы, но и показать их творческую хронологию.

Аркадий Николаевич, откуда черпали информацию?

– Основной источник – это, конечно, музей Юзефа Крашевского в Романове (Польша). Именно там удалось познакомиться с наибольшим количеством оригиналов и подлинников. Много материала получил из различных источников в Бяла-Подляске, Познани, Варшаве, неоднократно посещал музей-усадьбу «Пружанскі палацык», Брестскую областную библиотеку. Пользовался также работами и переводами Русланы Гусевой. По теоретическим основам консультировал мой брат Михаил, доктор исторических наук. Не скрываю, что это мой самый серьезный труд на данное время. Хотя ранее вышла книга «Тенденции классицизма и романтизма в архитектурном пейзаже Наполеона Орды».

– Если честно, мне бы хотелось издать книгу «Крашевский» на беларускай мове, более изящно, как подарочный альбом, с хорошим оформлением. Несомненно, для этого нужны спонсорские средства. Нынешнее издание увидело свет исключительно за счет наших с братом личных сбережений. За время подготовки книги к изданию пришлось ее отшлифовать, почти половину материала выбросить, изначально книга была намного увесистее. Надеюсь, осталось самое лучшее. Конечно, если позволят силы и здоровье, хотелось бы создать что-то более цельное о семье Крашевских. Не секрет, в ней было много талантливых людей. Чего только стоит творчество младшего брата Юзефа Крашевского Каетана, известного польского писателя. Но это очень серьезная и глубокая тема. И я прекрасно понимаю, что нельзя объять необъятное, как говорил Козьма Прутков.

А то, что удалось создать в искусстве, литературе Юзефу Крашевскому, безусловно, принадлежит не только польскому народу. Возможностей изучать феномен уникального писателя и художника, произведения которого посвящены также Беларуси и Украине, думаю, хватит не одному поколению энтузиастов. К сожалению, в Беларуси на сегодняшний день нет ни одного полновесного исследовательского материала, который мог бы прочесть любой интересующийся. Надеюсь, что мой скромный вклад – только первая ласточка в этом деле.

Р. S. Вдохновленный трудом над книгой, Аркадий Денисевич создал собственный шедевр – по рисунку Ю. Крашевского «Долгое. Усадьба Крашевских»:

Кстати, кто не знает, Аркадий Николаевич создал серию архитектурных пейзажей, организовал две персональные выставки, занимался художественным проектированием и оформлением интерьеров музеев и библиотек области, а также административного здания облисполкома (выполнил эскиз рельефа у главного входа, рядом с лестницей, ведущей на второй этаж).

Издавна жительницы деревни Бездеж Дрогичинского района, что в Брестской области, слыли искусными ткачихами. Знали о талантливых мастерицах во всех уголках Беларуси. Изо льна они создавали настоящие произведения искусства. Особую славу в народе снискали самотканые фартушки. Сохранить их для будущих поколений помог брестский краевед, искусствовед, художник-оформитель Аркадий Денисевич. Он занимался художественным проектированием и оформлением интерьеров музеев и библиотек Брестской области. Одним из главных дел в его жизни стало создание Музея народного творчества "Бездежский фартушок", который открылся в 1999 году. Его фонды составляют коллекции предметов быта и ткачества, одежды и декоративно-прикладного искусства. Один из залов полностью занят под экспозицию льняных фартуков, ни один из которых не похож на другой. В 2009 году коллектив музея стал лауреатом специальной премии Президента Республики Беларусь деятелям культуры и искусств за создание уникальной коллекции аутентичных узоров народного творчества, значимый вклад в сохранение и популяризацию местных ремесел, обрядов и диалектов.

- Аркадий Петрович, расскажите, когда и где вы родились?

Родился я на Пружанщине, это Брестская область, в деревне Вощиничи в июне 1940 года. В прошлом году мне исполнилось 75 лет.

Я так понимаю, именно деревенское детство повлияло на то, что жизненный путь вы тесно связали с краеведением?

Да, деревенское детство явилось основой изучения истории искусств, народного творчества. Мне всегда была близка эта тема. Отец когда-то занимался резьбой по дереву, делал прялки. Мама ткала. Кстати, несколько ее работ хранится в Бездеже. После окончания факультета искусствоведения Уральского государственного университета я трудился в управлении культуры Брестского облисполкома. Курировал вопросы народного творчества и глубже знакомился с традициями, изучал творчество местных мастеров.

Как появилась идея рассказать и показать людям богатство и оригинальность белорусского ткацкого промысла?

Заняться этим проектом, сбором богатейшего наследия, мне предложил бывший начальник управления культуры Виталий Климчук. Изначально планировали создать музей в Дрогичине. Но все-таки потом поняли, что лучшим местом будет Бездеж. Ведь основная часть фартушков, порядка ста штук, была собрана именно там. Разместили экспозицию в здании бывшей школы. В музее насчитывается семь отделов. Каждый из них отражает особый период: как пряли, как заготавливали лен, составляли элементы. В основу концепции лег принцип круговорота в природе. С экспозицией посетители знакомятся по кругу. Так они видят весь процесс создания фартука от начала до конца.

- В чем уникальность бездежских фартушков для белорусского народа, нашей культуры?

Мы собирали их по всей округе. В первых экземплярах, которые создавались около ста лет назад, меня поразила тонкость изготовления льняной пряжи, деликатность работы. Не передать словами, с какой любовью их делали! В таких случаях всегда говорю: "Толькі шчырыя сэрцам людзі могуць ствараць такія цуды". Очень трепетно они сохраняли свои традиции. На фартушках мастерицы изображали фигурки мужчин и женщин высотой не больше десяти миллиметров. Рисунок получался ритмичным. Со временем орнаменты изменялись, расширялась цветовая гамма. Изначально использовались только красный и черный цвета, потом добавились зеленый, голубой и другие.

Любой бездежский фартушок по-своему уникальный. Нет ни одного похожего друг на друга. Каждый из них использовался для особого случая в жизни полешука?

Фартушки носили только женщины, девушки их не надевали. Его рисунок отражал жизненный уклад семьи. Также я заметил некоторые особенности. Например, первоосновой для накопления знаний был географический принцип. В их создании ощущается и сильное влияние религии. Во время поездок, в церкви женщины обращали внимание на одежду своих соседей, перенимали сложные узоры, интересовались, как достичь определенного цвета. Встречались такие оттенки, которые, наверное, не всякий художник сейчас использует.

- И как давно зародилась такая традиция на Полесье?

Примерно сто лет назад. Наиболее изысканные работы относятся к первой половине ХХ века. В довоенное время отмечался массовый всплеск создания фартушков. После войны их тоже было много. Но тогда уже стали использоваться красители. Фартушки осо-временили, появилась яркость. Но утонченность цвета, самобытность постепенно стали утрачиваться. Вообще, в послевоенный период был взлет промышленного ткачества. Заказы стали массовыми. Это относится и к другим ремеслам. Со временем в мотивах стали просматриваться веяния других культур, в особенности украинской. Потерялась так называемая белорусскость.

- Этим проектом вы хотели вернуть исконно белорусские традиции?

Это очень сложно, но возможно. Время не стоит на месте. Сейчас в искусстве чувствуется яркий клиповый характер. Того тонкого восприятия, как раньше, уже нет. Люди в первую очередь обращают внимание на броскость. А особый трепет, с которым создавались вещи, выбирались цвет и форма, нужно уметь почувствовать и рассмотреть. Так не только в ткачестве - в любом из видов народного творчества. Нам нужно как можно бережнее относиться к традициям, чтобы они продолжали жить в веках.

Алевтина ЧЕРНОВОЛОВА

Издавна жительницы деревни Бездеж Дрогичинского района, что в Брестской области, слыли искусными ткачихами. Знали о талантливых мастерицах во всех уголках Беларуси. Изо льна они создавали настоящие произведения искусства. Особую славу в народе снискали самотканые фартушки. Сохранить их для будущих поколений помог брестский краевед, искусствовед, художник-оформитель Аркадий Денисевич. Он занимался художественным проектированием и оформлением интерьеров музеев и библиотек Брестской области. Одним из главных дел в его жизни стало создание Музея народного творчества «Бездежский фартушок», который открылся в 1999 году. Его фонды составляют коллекции предметов быта и ткачества, одежды и декоративно-прикладного искусства. Один из залов полностью занят под экспозицию льняных фартуков, ни один из которых не похож на другой. В 2009 году коллектив музея стал лауреатом специальной премии Президента Республики Беларусь деятелям культуры и искусств за создание уникальной коллекции аутентичных узоров народного творчества, значимый вклад в сохранение и популяризацию местных ремесел, обрядов и диалектов.

- Аркадий Петрович, расскажите, когда и где вы родились?
- Родился я на Пружанщине, это Брестская область, в деревне Вощиничи в июне 1940 года. В прошлом году мне исполнилось 75 лет.
- Я так понимаю, именно деревенское детство повлияло на то, что жизненный путь вы тесно связали с краеведением?
- Да, деревенское детство явилось основой изучения истории искусств, народного творчества. Мне всегда была близка эта тема. Отец когда-то занимался резьбой по дереву, делал прялки. Мама ткала. Кстати, несколько ее работ хранится в Бездеже. После окончания факультета искусствоведения Уральского государственного университета я трудился в управлении культуры Брестского облисполкома. Курировал вопросы народного творчества и глубже знакомился с традициями, изучал творчество местных мастеров.

- Как появилась идея рассказать и показать людям богатство и оригинальность белорусского ткацкого промысла?
- Заняться этим проектом, сбором богатейшего наследия, мне предложил бывший начальник управления культуры Виталий Климчук. Изначально планировали создать музей в Дрогичине. Но все-таки потом поняли, что лучшим местом будет Бездеж. Ведь основная часть фартушков, порядка ста штук, была собрана именно там. Разместили экспозицию в здании бывшей школы. В музее насчитывается семь отделов. Каждый из них отражает особый период: как пряли, как заготавливали лен, составляли элементы. В основу концепции лег принцип круговорота в природе. С экспозицией посетители знакомятся по кругу. Так они видят весь процесс создания фартука от начала до конца.
- В чем уникальность бездежских фартушков для белорусского народа, нашей культуры?
- Мы собирали их по всей округе. В первых экземплярах, которые создавались около ста лет назад, меня поразила тонкость изготовления льняной пряжи, деликатность работы. Не передать словами, с какой любовью их делали! В таких случаях всегда говорю: «Толькі шчырыя сэрцам людзі могуць ствараць такія цуды». Очень трепетно они сохраняли свои традиции. На фартушках мастерицы изображали фигурки мужчин и женщин высотой не больше десяти миллиметров. Рисунок получался ритмичным. Со временем орнаменты изменялись, расширялась цветовая гамма. Изначально использовались только красный и черный цвета, потом добавились зеленый, голубой и другие.

- Любой бездежский фартушок по-своему уникальный. Нет ни одного похожего друг на друга. Каждый из них использовался для особого случая в жизни полешука?
- Фартушки носили только женщины, девушки их не надевали. Его рисунок отражал жизненный уклад семьи. Также я заметил некоторые особенности. Например, первоосновой для накопления знаний был географический принцип. В их создании ощущается и сильное влияние религии. Во время поездок, в церкви женщины обращали внимание на одежду своих соседей, перенимали сложные узоры, интересовались, как достичь определенного цвета. Встречались такие оттенки, которые, наверное, не всякий художник сейчас использует.
- И как давно зародилась такая традиция на Полесье?
- Примерно сто лет назад. Наиболее изысканные работы относятся к первой половине ХХ века. В довоенное время отмечался массовый всплеск создания фартушков. После войны их тоже было много. Но тогда уже стали использоваться красители. Фартушки осо-временили, появилась яркость. Но утонченность цвета, самобытность постепенно стали утрачиваться. Вообще, в послевоенный период был взлет промышленного ткачества. Заказы стали массовыми. Это относится и к другим ремеслам. Со временем в мотивах стали просматриваться веяния других культур, в особенности украинской. Потерялась так называемая белорусскость.

- Этим проектом вы хотели вернуть исконно белорусские традиции?
- Это очень сложно, но возможно. Время не стоит на месте. Сейчас в искусстве чувствуется яркий клиповый характер. Того тонкого восприятия, как раньше, уже нет. Люди в первую очередь обращают внимание на броскость. А особый трепет, с которым создавались вещи, выбирались цвет и форма, нужно уметь почувствовать и рассмотреть. Так не только в ткачестве - в любом из видов народного творчества. Нам нужно как можно бережнее относиться к традициям, чтобы они продолжали жить в веках.

Алевтина ЧЕРНОВОЛОВА