– Оксана, как вы познакомились с Петром? — Как часто удается пообщаться с Петром

Российский художник-акционист Пётр Павленский покинул Россию, обвинив власть в попытке «политической ликвидации с помощью операции силовых структур». Вместе с гражданской женой Оксаной Шалыгиной и двумя дочерьми он будет просить политического убежища во Франции. По словам Павленского, женщина, которая притворялась близкой подругой семьи, выдвинула обвинения в сексуальном насилии Павленскому и его гражданской жене по статье, не требующей доказательств для задержания.

Сами Петр и Оксана называют все это клеветой. Это обвинение предусматривает до 10 лет заключения, а значит, передачу двоих детей - 9 и 6 лет - в детский дом. Именно угроза детям, по словам Павленского и Шалыгиной, и стала причиной эмиграции. Как рассказывает художник, их предупреждали о возможном деле. Серьезность ситуации пара осознала, когда их задержали люди в масках, назвавшиеся представителями уголовного розыска. Продержав Оксану и Петра 8 часов в Следственном комитете, их все-таки отпустили, но предупредили, чтобы Павленский и Шалыгина не покидали страну. Тем не менее 15 декабря семья уехала из России.

Адвокат Павленского Ольга Динзе, которая присутствовала при показаниях, пояснила Громадскому, что следователи не предъявили самого заявления, поэтому конкретные подозрения неизвестны. Продолжается доследственная проверка. Пока нет ответа, открыто ли производство. В то же время адвокат отметила, что в открытии таких дел в российской практике часто отказывают, потому что их используют как манипуляцию. Динзе пояснила, что в таких случаях необходимо обследовать место происшествия и провести уголовную экспертизу. Это нужно для того, чтобы выяснить, не могла ли гражданка сама нанести себе повреждения (речь идет о порезах на руках - ред.) Ссылаясь на следователей, адвокат сказала, что этого пока не было сделано. Заявительница прошла полиграф, который по российскому законодательству не является доказательством: однако результатов нет.

По версии защиты, Павленского оклеветали, а пребывание художника в России нежелательно, чтобы он не мог устроить другие политические акции. Отментим, что Динзе также защищает права украинца Евгения Панова, похищенного РФ по обвинению в «диверсии в Крыму». Адвокат Оксаны Шалыгиной - Светлана Сидоркина. Она занималась делом крымчанина Александра Кольченко.

Громадское связалось с женщиной, которая предъявила обвинения, - актрисой Театра.Doc Анастасией Слониной . Услышав вопрос, она бросила трубку и перестала отвечать на звонки. Адвокат Слониной Юрий Лысенко в комментарии Громадскому заявил, что в отношении художника нет никакого политического пресследования:

Мне особо сказать по этому поводу нечего, по той причине, что в настоящее время ведется проверка по факту преступных действий гражданина (Павленского – Громадское). Уподобляться ему и давать какие-то комментарии было бы неправильным, потому что решение по уголовному дело не принято. Гонения на него – это глупость. Это его не первое уголовное дело. Рано или поздно он себе приключения найдет, этот гражданин, который именует себя художником. И потом, если бы ничего не было, то и заявления бы не было. Есть вещественные доказательства, но, когда будет принято решение, когда проверка закончится – вот тогда уже можно давать детальные комментарии.

Не я провожу эту проверку, потому, когда она закончится сказать не могу. Это может длиться месяц-полтора. Проверки не начались сразу же, поскольку Павленский убежал из страны. Он набедокурил и убежал. Как можно проводить проверку в отношении лица, если его самого нет? Вот я как адвокат понимаю, что он разработал некую правовую позицию, что якобы кто-то звонил и угрожал. Он таким образом пытается оправдать себя. У нас в уголовном кодексе нет политических статей.В отношении него не было никакого политического преследования. Никогда его не привлекали по политическим статьям. Он и здесь хочет это уголовное дело, а я уверен оно будет, также подвести под то, что это политическая статья. Это обыкновенная уголовная статья. Это способ его защиты

Анастасия Слонина, фото из социальных сетей

Мы также направили запросы в Симоновское межрайонное отделение Следственного управления в Южном административном округе Москвы, куда было подано заявление, и ждем оттуда ответа, а также комментария Следственного комитета РФ.

Павленский и Театр.Doc

В отношении Павленского и его супруги проводится проверка сразу по двум статьям Уголовного кодекса, сообщил «Новой газете» сценарист и продюсер Всеволод Лисовский, знакомый с ситуацией.

«Одного нашего актера (Театра.doc - Громадское ) Петр Павленский с женой и группой товарищей избили. Он встречался с нашей актрисой. Актеру показалось, что Павленский и его соратница оказывают ей знаки внимания. Он хотел узнать почему. В ходе переписки, абсолютно гопнической, они с Павленским договорились о встрече. Подъехала машина, из нее вышли четыре человека и стали избивать этого актера. У нас есть запись с камер видеонаблюдения. На видео видно, как его валят на землю и избивают ногами», - заявляет Лисовский.

По его словам, после расставания Слониной с избитым актером, «Павленский и Шалыгина позвонили ей, пригласили к себе в гости. Она пошла. Была попытка изнасилования, ей нанесли ножевые ранения, неопасные для жизни (на руках). Она вышла оттуда почти голая с изрезанными пальцами. Случилось эта история в декабре».

Изначально разговаривая с Громадским Павленский детально описал сцену драки с актером «Театра.doc». Художник ожидал, что такое видео может появиться. Актер, представившийся парнем Слониной, якобы начал угрожать Павленскому. Именно жалобы на своего парня, короый якобы бы ибивал ёё, и стали началом их общения. По словам Павленского и Шалыгиной девушка просила их защиты. По мнение пары, возможно эта ситуация и стала зацепкой в последующем развитии событий.

В тоже время на вопрос Громадского, может ли быть еще какое-либо видео Шалыгина и Павленский ответили отрицательно. Сказали, что появление видео в их квартире было бы для них выгодным, так как на нем было бы зафиксировано, что никаких сцен насилия не было.

Художник передал Громадскому текст заявления:

«ЛИКВИДАЦИЯ »

Разработка по нашей ликвидации из России длилась с « Фиксации » на Красной площади. Сначала это были уголовные дела с ограничением свободы, угрозы ареста и психиатрического преследования. Потом - более тяжелые меры пресечения и крупные денежные штрафы.

Влиять на нас экономически или административно было сложно, так как имущества, работы и связей с образовательной системой у нас не было. На нас нельзя было давить, угрожая что-то отобрать, уволить или исключить детей из школы. Все это время власть искала техничный и аккуратный способ нашей нейтрализации.

И все это время между нами шла борьба за именование. А борьба за именование - это борьба за общественное мнение. Все эти годы режим пытался доказать, что я или преступник, или сумасшедший. Неважно кто, главное, не художник, а разрушитель культурных ценностей. До сих пор аппарату это не удавалось, и все их попытки оборачивались против полицейской системы. Система сама разоблачала собственную репрессивную механику.

Однако у режима есть огромный силовой и технический ресурс. За нами непрерывно следили, нас прослушивали и искали способы удаления из общественной и политической жизни страны. С нами встречались агенты, предлагали оружие и просили придумать что-нибудь грандиозное со взрывами и захватом Кремля. Повторять судьбу так называемых «крымских террористов» мы не хотели, поэтому отказывались. Но в конце концов режим нашел способ технично ликвидировать нас из России.

Мы всегда открыто говорили о презрении к институту брака, семьи и супружеской верности. Говорили о том, что для нас это одна из разновидностей института собственности. Что может быть циничней, чем объявить другого человека своей вещью?

С сентября этого года к нам стала подбираться некая девушка. Она была актрисой одного из оппозиционных театров, поэтому подозрений не вызвала. Она искала общения, поддержки и отношений. Мы были открыты к людям и дали ей возможность сблизиться с нами.

Это оказалось фатальным – нашу позицию о свободных отношениях обернули в преступное насилие против личности. Нас попытались сделать жертвами грязной интриги. Актриса оказалась доносчицей, и вечер проведенный у нас в гостях, превратился в заявление о насильственных действиях сексуального характера, совершенных группой лиц, то есть мной и моей самой близкой подругой Оксаной. Чтобы не кормить чьи-то фантазии, необходимо сказать, что никакого насилия не было.

Хороший ход со стороны аппарата: то, что нам инкриминируют, - это тяжкая статья и до десяти лет лишения свободы сразу для двоих человек. По факту удар сразу по четырем. Двое отправляются в лагеря с грязной статьей ближайшие 10 лет рассказывать зэкам, как они стали наивными жертвами оперативной разработки. А еще двое - постигать школу жизни в детские дома. Техничный ответ власти на отрицание института брака и образовательной системы.

После задержания в аэропорту Шереметьево и допроса в Следственном комитете нам неожиданно дали уйти. Старший следователь сказал, что пока нас арестовывать не будет, так как в таком деле торопиться нельзя, главное - объективность, и ему надо собрать все доказательства. Просил не покидать пределы Москвы и являться сразу по звонку. Кто хоть немного знаком с правоохранительной системой, сразу поймет несуразность происходящего – система легкомысленной не бывает. Срыва просто так она не дает. Система базируется на психологии выгоды. По тяжкой статье человек арестовывается сразу, тем более, если у него нет прописки и постоянного места жительства в конкретном регионе.

У нас этого не было. Была только чудовищная 132 статья – оговорить можно каждого, а доказать невиновность практически невозможно. Ведь это даже не изнасилование, по которому нужны хоть какие-то экспертизы. Это единственная статья, по которой судят лишь по одному заявлению. Мы не знаем, насколько долго актриса сотрудничает с полицией. Но теперь мы точно знаем, что в России возродился донос. Безусловно, с 30-х годов произошла значительная эволюция доноса. Сейчас нельзя осудить за контрреволюционную деятельность или антисоветскую агитацию. Ведь «Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления», и «в Российской Федерации признается идеологическое многообразие». Но это только официально.

Мы возвращались из Варшавы. О том, что написано заявление и что мы в розыске, нас предупредили за 5 дней до возвращения. При помощи той же актрисы, через нашего с ней общего знакомого. Мы это предупреждение проигнорировали. Поэтому когда мы вернулись, в аэропорту нас встретили так, чтобы сомнений в серьёзности намерений не возникало. После этого нам показали, что у нас есть только два варианта: или в режимный лагерь, или за пределы границ российского паспортного контроля. Сидеть за то, чего я не делал, и с бараньей покорностью идти на заклание, выгодное государству, я не соглашусь ни при каких обстоятельствах. Тем более, тянуть за собой близких и лишать их свободы.

Я признаю, что аппарату удалось исполнить этот ход. Разработка прошла успешно. Но в этой борьбе не бывает постоянства. Мы будем аккуратнее, и жизнь покажет, за кем останется последнее слово.

Петр Павленский - художник-акционист, чьи акции направлены на критику полицейского режима в России. Во время последней акции «Угроза» Павленский поджег дверь ФСБ, в Санкт-Петербурге имитировал события украинского Майдана. В 2013-м году в одной из самых известных акций - «Фиксация» - прибил мошонку гвоздем к брусчатке на Красной площади в Москве.

Что художник Петр Павленский и его семья покинули Россию. По его словам, он намерен попросить во Франции политического убежища.

Причиной такого решения стала доследственная проверка в отношении него и его соратницы Оксаны Шалыгиной уголовного дела об изнасиловании. По словам художника, проверка началась после обращения в правоохранительные органы актрисы Театр. doc Анастасии Слониной.

Кроме того, продюсер« Театра.doc» Всеволод Лисовский обвинил художника Петра Павленского в нападении на актера театра.

По его словам, художник и его соратница Оксана Шалыгина якобы« оказывали знаки внимания» девушке актера Анастасии Слониной, а позже Павленский совместно с несколькими знакомыми избил его.

Телеканал« Громадское на русском» разместил на своем сайте статью, в которой рассмотрел позиции обеих сторон конфликта. «Спектр» публикует этот материал.

Российский художник-акционист Петр Павленский покинул Россию, обвинив власть в попытке« политической ликвидации с помощью операции силовых структур». Вместе с гражданской женой Оксаной Шалыгиной и двумя дочерьми он будет просить политического убежища во Франции. По словам Павленского, женщина, которая притворялась близкой подругой семьи, выдвинула обвинения в сексуальном насилии Павленскому и его гражданской жене по статье, не требующей доказательств для задержания.

Сами Петр и Оксана называют все это клеветой. Это обвинение предусматривает до 10 лет заключения, а значит, передачу двоих детей — 9 и 6 лет — в детский дом. Именно угроза детям, по словам Павленского и Шалыгиной, и стала причиной эмиграции. Как рассказывает художник, их предупреждали о возможном деле. Серьезность ситуации пара осознала, когда их задержали люди в масках, назвавшиеся представителями уголовного розыска. Продержав Оксану и Петра 8 часов в Следственном комитете, их все-таки отпустили, но предупредили, чтобы Павленский и Шалыгина не покидали страну. Тем не менее 15 декабря семья уехала из России.

Адвокат Павленского Ольга Динзе , которая присутствовала при показаниях, пояснила Громадскому, что следователи не предъявили самого заявления, поэтому конкретные подозрения неизвестны. Продолжается доследственная проверка. Пока нет ответа, открыто ли производство. В то же время адвокат отметила, что в открытии таких дел в российской практике часто отказывают, потому что их используют как манипуляцию. Динзе пояснила, что в таких случаях необходимо обследовать место происшествия и провести уголовную экспертизу. Это нужно для того, чтобы выяснить, не могла ли гражданка сама нанести себе повреждения(речь идет о порезах на руках — ред.) Ссылаясь на следователей, адвокат сказала, что этого пока не было сделано. Заявительница прошла полиграф, который по российскому законодательству не является доказательством: однако результатов нет.

По версии защиты, Павленского оклеветали, а пребывание художника в России нежелательно, чтобы он не мог устроить другие политические акции. Отметим, что Динзе также защищает права украинца Евгения Панова, похищенного РФ по обвинению в «диверсии в Крыму». Адвокат Оксаны Шалыгиной - Светлана Сидоркина. Она занималась делом крымчанина Александра Кольченко.

Громадское связалось с женщиной, которая предъявила обвинения, — актрисой Театра. Doc Анастасией Слониной . Услышав вопрос, она бросила трубку и перестала отвечать на звонки. Адвокат Слониной Юрий Лысенко в комментарии Громадскому заявил, что в отношении художника нет никакого политического пресследования:

« Мне особо сказать по этому поводу нечего, по той причине, что в настоящее время ведется проверка по факту преступных действий гражданина(Павленского — Громадское). Уподобляться ему и давать какие-то комментарии было бы неправильным, потому что решение по уголовному дело не принято. Гонения на него — это глупость. Это его не первое уголовное дело. Рано или поздно он себе приключения найдет, этот гражданин, который именует себя художником. И потом, если бы ничего не было, то и заявления бы не было. Есть вещественные доказательства, но, когда будет принято решение, когда проверка закончится — вот тогда уже можно давать детальные комментарии.

Не я провожу эту проверку, потому, когда она закончится сказать не могу. Это может длиться месяц-полтора. Проверки не начались сразу же, поскольку Павленский убежал из страны. Он набедокурил и убежал. Как можно проводить проверку в отношении лица, если его самого нет? Вот я как адвокат понимаю, что он разработал некую правовую позицию, что якобы кто-то звонил и угрожал. Он таким образом пытается оправдать себя. У нас в уголовном кодексе нет политических статей. В отношении него не было никакого политического преследования. Никогда его не привлекали по политическим статьям. Он и здесь хочет это уголовное дело, а я уверен оно будет, также подвести под то, что это политическая статья. Это обыкновенная уголовная статья. Это способ его защиты".

« Мы также направили запросы в Симоновское межрайонное отделение Следственного управления в Южном административном округе Москвы, куда было подано заявление, и ждем оттуда ответа, а также комментария Следственного комитета РФ».

Павленский и Театр. Doc

В отношении Павленского и его супруги проводится проверка сразу по двум статьям Уголовного кодекса, сообщил« Новой газете «сценарист и продюсер Всеволод Лисовский, знакомый с ситуацией.

«Одного нашего актера(Театра.doc — Громадское ) Петр Павленский с женой и группой товарищей избили. Он встречался с нашей актрисой. Актеру показалось, что Павленский и его соратница оказывают ей знаки внимания. Он хотел узнать почему. В ходе переписки, абсолютно гопнической, они с Павленским договорились о встрече. Подъехала машина, из нее вышли четыре человека и стали избивать этого актера. У нас есть запись с камер видеонаблюдения. На видео видно, как его валят на землю и избивают ногами», — заявляет Лисовский.

По его словам, после расставания Слониной с избитым актером, «Павленский и Шалыгина позвонили ей, пригласили к себе в гости. Она пошла. Была попытка изнасилования, ей нанесли ножевые ранения, неопасные для жизни(на руках). Она вышла оттуда почти голая с изрезанными пальцами. Случилось эта история в декабре».

Изначально разговаривая с Громадским Павленский детально описал сцену драки с актером« Театра.doc». Художник ожидал, что такое видео может появиться. Актер, представившийся парнем Слониной, якобы начал угрожать Павленскому. Именно жалобы на своего парня, короый якобы бы избивал ее, и стали началом их общения. По словам Павленского и Шалыгиной девушка просила их защиты. По мнению пары, возможно эта ситуация и стала зацепкой в последующем развитии событий.

В тоже время на вопрос Громадского, может ли быть еще какое-либо видео, Шалыгина и Павленский ответили отрицательно. Сказали, что появление видео в их квартире было бы для них выгодным, так как на нем было бы зафиксировано, что никаких сцен насилия не было.

Художник передал Громадскому текст заявления:

«ЛИКВИДАЦИЯ»

Разработка по нашей ликвидации из России длилась с « Фиксации» " на Красной площади. Сначала это были уголовные дела с ограничением свободы, угрозы ареста и психиатрического преследования. Потом — более тяжелые меры пресечения и крупные денежные штрафы.

И все это время между нами шла борьба за именование. А борьба за именование — это борьба за общественное мнение. Все эти годы режим пытался доказать, что я или преступник, или сумасшедший. Неважно кто, главное, не художник, а разрушитель культурных ценностей. До сих пор аппарату это не удавалось, и все их попытки оборачивались против полицейской системы. Система сама разоблачала собственную репрессивную механику.

Однако у режима есть огромный силовой и технический ресурс. За нами непрерывно следили, нас прослушивали и искали способы удаления из общественной и политической жизни страны. С нами встречались агенты, предлагали оружие и просили придумать что-нибудь грандиозное со взрывами и захватом Кремля. Повторять судьбу так называемых« крымских террористов» мы не хотели, поэтому отказывались. Но в конце концов режим нашел способ технично ликвидировать нас из России.

Это оказалось фатальным — нашу позицию о свободных отношениях обернули в преступное насилие против личности. Нас попытались сделать жертвами грязной интриги. Актриса оказалась доносчицей, и вечер проведенный у нас в гостях, превратился в заявление о насильственных действиях сексуального характера, совершенных группой лиц, то есть мной и моей самой близкой подругой Оксаной. Чтобы не кормить чьи-то фантазии, необходимо сказать, что никакого насилия не было.

Хороший ход со стороны аппарата: то, что нам инкриминируют, — это тяжкая статья и до десяти лет лишения свободы сразу для двоих человек. По факту удар сразу по четырем. Двое отправляются в лагеря с грязной статьей ближайшие 10 лет рассказывать зэкам, как они стали наивными жертвами оперативной разработки. А еще двое — постигать школу жизни в детские дома. Техничный ответ власти на отрицание института брака и образовательной системы.

После задержания в аэропорту Шереметьево и допроса в Следственном комитете нам неожиданно дали уйти. Старший следователь сказал, что пока нас арестовывать не будет, так как в таком деле торопиться нельзя, главное — объективность, и ему надо собрать все доказательства. Просил не покидать пределы Москвы и являться сразу по звонку. Кто хоть немного знаком с правоохранительной системой, сразу поймет несуразность происходящего — система легкомысленной не бывает. Срыва просто так она не дает. Система базируется на психологии выгоды. По тяжкой статье человек арестовывается сразу, тем более, если у него нет прописки и постоянного места жительства в конкретном регионе.

У нас этого не было. Была только чудовищная 132 статья — оговорить можно каждого, а доказать невиновность практически невозможно. Ведь это даже не изнасилование, по которому нужны хоть какие-то экспертизы. Это единственная статья, по которой судят лишь по одному заявлению. Мы не знаем, насколько долго актриса сотрудничает с полицией. Но теперь мы точно знаем, что в России возродился донос. Безусловно, с 30-х годов произошла значительная эволюция доноса. Сейчас нельзя осудить за контрреволюционную деятельность или антисоветскую агитацию. Ведь« Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления», и «в Российской Федерации признается идеологическое многообразие». Но это только официально.

Петр Павленский — художник-акционист, чьи акции направлены на критику полицейского режима в России. Во время последней акции« Угроза» Павленский поджег дверь ФСБ, в Санкт-Петербурге имитировал события украинского Майдана. В 2013-м году в одной из самых известных акций — «Фиксация» — прибил мошонку гвоздем к брусчатке на Красной площади в Москве.

Скандально известный художник Петр Павленский уехал из России и в самом ближайшем будущем намерен попросить у властей Франции политического убежища. Об этом он рассказал журналисту украинского телеканала "Громадське". Ранее организатора многочисленных шокирующих акций неоднократно задерживала полиция, но в этот раз все намного серьезнее: Петра и его гражданскую жену обвиняют в насильственных действиях сексуального характера.

Похоже, что художник действительно покинул Россию надолго. Как признался сам Павленский, они "эвакуировались" всей семьей. Петра сопровождает гражданская супруга Оксана Шалыгина и их двое детей.

Ранее художника-акциониста и его избранницу задержали люди в масках, после чего пара несколько часов провела в следственном изоляторе. Как пояснил Павленский корреспонденту "Громадьске", это и стало определяющим фактором. Супруги в срочном порядке решились на эмиграцию. Художник не стал скрывать, что в отношении его и Оксаны проводится доследственная проверка по статье 132 российского Уголовного кодекса ("Насильственные действия сексуального характера").

В интервью РБК Оксана Шалыгина, которая является не только возлюбленной, но и "соратницей" Павленского во время всех его акций, рассказала, что в настоящее время они с семьей действительно находятся во Франции. Женщина подчеркнула: они могут вернуться в Россию лишь при условии снятия всех обвинений.

"То, что нам инкриминируют, – это тяжкая статья и до десяти лет лишения свободы сразу для двоих человек. По факту удар сразу по четырем", – написал Павленский в своем обращении к украинскому телеканалу, имея в виду, что подобные обвинения не только наносят урон репутации его и Оксаны, но и являются серьезным испытанием для их детей.

Тем временем в Сети появилось видео, на котором якобы запечатлено само преступление, из-за которого художнику пришлось покинуть Россию. На видео четко видно, как группа людей (среди которых, возможно, есть Петр) нападают на человека и избивают его.

Однако это уже второе преступление, в котором обвиняют Павленского. По словам директора Театра.doc Елены Греминой, на видео запечатлено избиение бывшего молодого человека актрисы театра. "Я видела своими глазами видео с камер наблюдения, где Петр Павленский ногами избивает человека, бывшего бойфренда Слониной, а трое людей его держат", – рассказала Елена.

Анастасия Слонина – та самая потерпевшая, подавшая заявление в правоохранительные органы на Павленского и Шалыгину. Актриса утверждает, что скандально известная пара применила к ней насильственные действия сексуального характера. Что именно произошло между Слониной, художником и его женой, а также при каких обстоятельствах, прессе не сообщается.

«Новая газета» поговорила с Оксаной Шалыгиной на полях «Форума свободы» в Осло, куда она приехала вместо художника Петра Павленского получить премию имени Вацлава Гавела за креативное проведение протестных акций. Оксану и Петра объединяет то, что принято называть «гражданским браком». Сама Оксана просит называть ее соратницей Павленского.

— Почему именно соратница?

— Потому что мы не женаты, мы не признаем любые навязываемые формы наших отношений. Мы строим свои. Мы пользуемся своим словарем, и называем вещи теми именами, которые нам подходят.

— Сколько лет вы вместе?

— Десять лет. У нас есть общие дети. Поскольку мы работаем вместе, живем вместе, то у нас процесс работы и творчества неразрывен, и мы стараемся выстраивать свою жизнь так, чтобы это звучало в унисон с общественной деятельностью. У нас нет какого-то другого дома с мягкими диванами, куда мы уходим и проводим свободное время, у нас все направлено на дело и на то чтобы не отягощать себя излишними вещами и желанием этих вещей. Мы, наоборот, стараемся избавляться от вещей и облегчать себе жизнь. Мы стараемся жить так, чтобы всегда можно было взять сумку и куда-то поехать без всяких препятствий.

— То есть дома у вас нет мебели?

— Мы спим на полу, на матрасах, у нас минимум бытовых условий: плита, холодильник, раковина. Это для того, чтобы не обращать внимание на излишний быт. С тех пор, как мы стали вместе жить, мы постоянно выкидывали вещи из дома: какие-то ненужные шкафы, диваны и прочее. Когда существуешь в таком пространстве, то у тебя и в голове нет захламленности, чисто и ясно мыслишь в таком доме.

— А как дети воспринимают такие условия?

— Для них это норма. Они всегда так жили, они не знают, как можно жить по-другому. Точнее они видят, что кто-то живет по-другому, но у них нет высокой планки. Когда они видят другие семьи, они, конечно, это фиксируют.

— А они не спрашивают «Мама, а почему у нас нет того, что есть у всех»?

— Спрашивали, я отвечала, что если спишь на матрасе, то ты можешь его свернуть, убрать и у тебя чистая и просторная комната. У них и с игрушками так. Они есть, но нет переизбытка. Когда накапливаются, мы собираем их и просто выносим на улицу, чтоб их кто-то разбирал.

— Расскажи немного о детях. Сколько им лет? Чем они увлекаются?

— У нас две девочки: Лилия и Алиса. Лиле пять лет, Алисе восемь. Они занимаются шахматами и тайским боксом. Это основные направления, по которым мы их развиваем. Шахматы, потому что это развивает ум, логику, пространственное мышление. Мы считаем, что это полезно, потому что часто говорят, что женщины мыслят не совсем логично. Нам хотелось, чтобы с самого детства у них настройки были правильные. А тайский бокс, потому что Алиса однажды столкнулась с жестокостью на детской площадке. Я увидела, что она очень боится, когда на нее оказывают давление. Мы посоветовались с Петей и решили отдать ее в какую-нибудь секцию, но не чтобы она нападала, а просто была готова ответить. Еще мы решили, что пока они не пойдут в школу. Я занимаюсь с ними сам и стараюсь полноценно развивать. Про искусство рассказываю, они читают книги, ходят в музеи. Мы тренируем память, Алиса, например, стихи учит каждый день. Сейчас Маяковского. У нее есть блокнотик, куда она записывает незнакомые слова и потом смотрит значение этих слов в интернете.

— Но ты планируешь когда-нибудь отдать детей в школу?

— Мы пока об этом не думали. Пока все идет как идет, они веселые, довольные, счастливые. У них есть жесткая дисциплина, занятия с утра и до какого-то момента. У нас все структурированно, я держу в голове план, чего я от них хочу по итогам года, и мы движемся в соответствии с планом.

— Девочки знают, что происходит с Петром?

— Да, конечно. Они знают, чем мы занимаемся, знают политический контекст, фамилию президента и то, что происходит у нас в стране. Они знают Pussy Riot и «приморских партизан». Когда Pussy Riot выносили приговор, Петя с Алисой ходили на Марсово поле, я им сшила балаклавы, веселые, цветастые. А нельзя было тогда надевать их. Все стояли там очень унылые, а потом появились Петя с Алисой, она сидела у него на плечах, они были в балаклавах и кричали: «Свободу Pussy Riot». Ей было четыре. То есть, девочки в этом живут и жили, и когда он рот зашивал, они тоже знали, почему это происходит. Я не знаю поддерживают они или нет, но как взрослые люди они понимают, что он в тюрьме. Скучают, конечно. Иногда говорят: «Класно было бы, если б Петя вышел побыстрее».

— Они вас по именам называют?

— Да, я Ксюша, он Петя. Они меня называли мамой, а его Петей. Я решила, что это несправедливость, потому что у него имя, а у меня роль. Я тоже не хочу быть мамой, я хочу быть Ксюшей. Они резко переключились и стали называть нас обоих по именам.

— Как часто удается пообщаться с Петром?

— Мы на суде виделась с ним последний раз. Мы только на судах видимся. Чтобы получить свидание, нужно попросить об этом следствие, а я не сотрудничаю со следствием. Мы находим возможность поговорить, иногда меня чуть ли не выгоняют из зала, но мы все равно общаемся и записки передаем друг другу, и переписываемся по «Росузнику» (можно писать ему туда письма, он отвечает, но там цензура), и через адвокатов передаем какие-то записки.

— Петр настаивает на том, чтобы его дело переквалифицировали в «терроризм». Если вдруг это случится, то он может надолго оказаться в заключении. Что ты обо всем этом думаешь?

— Я безусловно разделяю на все сто процентов то, чем он занимается. И все его заявления я прекрасно понимаю и поддерживаю, и если его будут судить за терроризм, то я возьму какую-то деятельность на себя. Когда флаг падает из рук твоего товарища, то ты поднимаешь его и идешь следом за ним.

— Получается, что семья в вашем понимании менее важна, чем политические акции?

— Мы не называем это семьей. Мы пробуем уходить от нормативных определений. Это все сводит до обывательского взгляда и появляются рычаги давления, мол «у вас же дети», «а как же семья». Мы не сентиментальны в этом отношении, у нас есть работа, это самое главное. Дети у нас есть, да, но они не являются преградой для нашей деятельности. Потому что если они будут этой преградой, то они перестанут быть нашими любимыми людьми, а станут рычагом давления на нас. Мы не можем позволить власти управлять нами при помощи таких понятий.

— Чем ты занимаешься в отсутствии Петра?

— Всем: проговариванием и трансляцией его идей, заявлений, я читаю лекции о политическом искусстве, занимаюсь детьми (иногда я нахожу помощников), выставками о политических акциях Пети.

— Этого достаточно, чтобы обеспечивать семью?

— Я лекции читаю, открываю выставки, когда приглашают, я беру за все это деньги. Но вообще денег никогда нет, и мы не очень сильно запариваемся. Мы мало едим, у нас нет изобилия, все очень просто: поели и забыли. И бывали жесткие ситуации, но в такие моменты можно у кого-то занять, и отдать, когда будут. Если совсем плохо, можно пойти и вынести еду из магазина, просто на жизнь. А что делать? Приходится выживать. У нас ноги и руки есть — можно придумать, как заработать. Но мы не хотим работать на кого-то, это отвлекает от нашей деятельности, от процесса погружения в искусство. Сейчас очень много люди помогают, просто присылают на карточку. Много средств уходит на передачи в тюрьму, поэтому я беру помощь. У меня есть счет, на который люди могут прислать деньги, или просто подойти и дать.

— А как Петр отнесся к номинации на премию имени Вацлава Гавела, за которую полагается денежное вознаграждение?

— Спокойно. Нет пиетета перед премиями. Я бы так просто не поехала ее получать, здесь очень легко впасть в самолюбование от того, что ты, мол, столько сделал… Здесь есть важная материальная составляющая, и появляется возможность помочь кому-то еще. Мы все до копейки отдадим «приморским партизанам» за их смелость.

Оксана Шалыгина родилась в 1979 году под Норильском.
Сегодня она во всех СМИ.
Дело в том, что Шалыгина вместе с 2-мя дочерьми (2008 и 2010 года рождения) спешно выехала из Москвы в Белоруссию, а потом на Украину, потом во Францию. Далее она собирается просить политического убежища во Франции.

На «Эхо Москвы» весь день идут разговоры об «утечке мозгов», о том, что уезжают лучшие.

А чем известна Оксана Шарыгина? Она – гражданская жена актуального художника Петра Павленского.

Не помните такого? Ну, как же: он прибивал свою мошонку гвоздями к брусчатке Красной площади, отрезал себе ухо, сидя на заборе Федерального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии им. В.П.Сербского, поджигал двери исторического здания ФСБ на Лубянке.

Павленский лауреат нескольких премий, когда проходил суд по поводу его акции на Лубянке, за него вступались 128 художников, искусствоведов, арткритиков, кураторов, музейщиков и галеристов.

Но давайте вернемся к его боевой подруге. Вот отрывки из ее интервью «Радио Свобода».

– Когда вы познакомились с Павленским?
– 9 лет назад.

– Откуда ты?
– Приехала в Петербург в 16 лет из города Талнах – это маленький городок на севере рядом с Норильском. Убежала от безысходности и скуки. Рабочий город. Люди работают, приходят домой, смотрят телевизор, потом опять идут работать. И так каждый день. Полуживотное существование…Я поступила в институт, на журналистику, совершенно не понимая, интересно мне это или нет, – это был единственный способ сбежать.
В школе начала слушать "Гражданскую оборону", тексты были мощные, в них был протест, мне они были близки по духу. Впоследствии я общалась с разными музыкантами: мне казалось, что это интересная среда. Сейчас я понимаю, что музыканты – это обслуживающий персонал. Они работают за деньги, мало кто за идею. Оказалось, большинство музыкантов играют роль: потом уходят со сцены и становятся другими людьми. Эта ложь стала очевидной для меня.

– Как Петр тебе представился? Сказал – "я художник"?
– Он тогда еще даже в Мухе не учился, только поступал.

– Каким было первое от него впечатление?
– Каким было, таким и осталось. Это человек, который мне безумно приятен внешне, с которым весело и интересно, с которым никогда не скучно. Впечатление за 9 лет не изменилось.

– Вам нравятся одни и те же люди?
– Да, у нас похожие вкусы. Важный момент: у нас дружба прежде всего. Потому что не может быть отношений, основанных только на сексе, – это неинтересно, неплодотворно и тормозит работу. А если мы разделяем идеи, если человек наш друг – он может войти в наш близкий круг. Мы не используем понятие "семья", потому что это социально-политический конструкт, который подразумевает собственничество и отказ от свободы воли. Мы говорим “близкий круг”.
Взять, допустим, последний номер "Политической пропаганды" – мы делали его втроем, это был проект. Появилась девушка, которая стала нам симпатична, и мы стали вместе жить.

– Кто первый предложил?
– У нас все всегда вместе. Возник импульс, и мы пригласили ее к нам.

– А если человек не вызывает сексуального импульса?
– Нет, ну, безусловно, человек должен быть тебе внешне приятен.

– Сколько вы прожили вместе?
– Полгода, наверное.

– Она сразу к вам переехала?
– Сначала мы общались на тему каких-то проектов – был общий интерес к политическому искусству. Делились опытом, узнавали про Украину – она оттуда. Даже нашли выход, как можно помирить народы России и Украины. Последний номер "Политической пропаганды" почти полностью посвящен сильным женщинам. Наш союз стал итогом номера. Мы придумали ответ женщин патриархальному миру. Предложили украинским и российским женщинам объединяться при помощи мужчины, который не разделяет женщин, а, наоборот, становится посредником дружбы и любви. Личным примером показывали, что на запрос власти – разъединить народы России и Украины, настроить друг против друга – мы объединяемся. Для дружбы, работы и политической пропаганды.

– Насколько часто были такие истории, как с украинской девушкой?
– Были еще какие-то пробы, когда человек не вводился в близкий круг. Когда мы понимали, что он идейно не близок, – мы заканчивали отношения. Были какие-то девушки, но ненадолго и, в основном, это было неинтересно.

– А как вы детям этих партнеров представляете?
– С детьми вообще классно все, потому что они – наши дети, выросли с нами. Прекрасно знают контекст. Знают политическую ситуацию, знают, почему мы именно так именно живем. Приятие – их естественная реакция: да! классно, здорово. У нас появилась еще Вика, круто. Есть друг, ее любят и принимают.

– С ложью серьезный вопрос, очень. Вопрос цены слова. Слово – это все, что у нас есть. Если ты сказал, ты должен соблюдать договоренность. С этим связана одна история. У нас с Петей уже были свободные отношения, но существовал договор все друг другу рассказывать. Я нарушила слово. После действия ты можешь сказать тысячу слов, но они уже не будут иметь никакого значения и веса. Я долго думала, как я могу соединить разорванную связь между реальностью и своим словом. И в какой-то момент поняла, что нужно сделать. Я отрубила себе палец. Назначила себе такую цену за нарушенное слово – две фаланги мизинца. Потом рассказала Петру. Он согласился. Так связь между действием и словом была восстановлена. Я примерно неделю об этом думала. В какой-то момент решилась: сегодня. Пошла, взяла у соседки топор. Поставила стул, положила на него палец, и отрубила.

– Одним ударом?
– Нет, безусловно. Это только в фильмах показывают, как человек отрубает себе одним ударом палец. Либо у меня был тупой топор, либо сил не хватало. Я долго провозилась.

– Как ты не остановилась в процессе? Это же страшная боль.
– Самое сложное было начать. Было напряжение. Потом начала – и уже дальше было понятно, только вперед. Когда отделила палец, просто стерла с себя кровь и поехала в травмпункт на улицу Правды.

– От боли не закричала?
– А не было боли. Мне было настолько больно внутри, что наступило освобождение в виде телесной боли. Я не мазохистка, просто было то назревшее, что нужно было отделить, удалить. Эти две маленькие фаланги – вся ложь, которая была в моей жизни: я ее убрала, и ее больше нет.

Об образовании для детей:

- Я, например, не знаю таблицу умножения. Очень плохо знаю географию, биологию, химию, физику, математику. То есть я в принципе из школы кроме ненависти к школе ничего не вынесла. Мне нравились литература и история. Да, я начала читать – но я читала бы и без школы. Десять лет я мучилась, а ради чего? Ради аттестата, видимо.

– Почему вы решили не отдавать старшую дочь в школу?
– Cначала хотели отдать. Даже записались, пошли на собрание. Там была женщина, которая рассказывала, как она будет учить детей…дисциплине, ходить строем и молчать. И честно сказала, что первые 4 года их будут учить дисциплине. И они должны ходить в форме. В общем, мы сходили на собрание – и вышли оттуда с пониманием, что хотим дать ребенку знание, а не вырабатывать у него рефлекс подчинения и стадного инстинкта. Не захотели такой судьбы для Алисы. Она живая, умная девочка, серьезно занимается шахматами и тайским боксом. В общем, образование решили пока взять на себя.

Квартира Петра Павленского и его соратницы в центре Петербурга – место примечательное: без обоев, без штор и вообще без мебели.

– Где шкаф с одеждой?
– У нас нет шкафа. Вот висит голубой, тряпочный – это шкаф.

– Это вся ваша одежда?
– Да, там какая-то одежда. У нас немного одежды. Там что-то еще на полу.

– Где кастрюли?
– Вон, на плите одна стоит. Можно чай заварить.

– Как вы умудряетесь жить, сведя свой быт к таким спартанским условиям?
– Наоборот, все очень просто и понятно. Есть место, где спать, место, где работать, где есть. У нас нет душа, но это сейчас, сделаем потом в какой-то момент.

– Нет душа, а как без него?
– Можно сходить в гости.

– По-твоему, это необходимый минимум вещей, который нужен человеку в принципе?
– Это минимум, который не отвлекает и не заставляет тебя хотеть большего. Люди перегружены вещами. ..Мы оба, Петя и я – официально не работаем. Мы делаем только свои дела. Занимаемся политической пропагандой. Это наш официальный род деятельности.

– Вы долго шли к такой минимизации быта? Когда квартира стала квартирой без шкафа, душа, посуды и занавесок?
– У нас никогда не было шкафа. Никогда не было занавесок. Были какие-то матрасы. На самом деле мы так жили всегда, никогда не было много вещей. Петя рассказывал, что в какой-то момент, он стал просто выкидывать из своего дома шкафы. Понял, что нет воздуха, что нужно срочно избавиться от лишних вещей.

– Ты тоже художник-акционист?
– Ни в коем случае. Я главный редактор журнала "Политическая пропаганда". Это журнал о политическом искусстве, который мы делаем вместе с Петром. В какой-то момент мы ощутили сильный недостаток информации о политическом искусстве, о том, как оно представлено в мире. Мы решили компенсировать это упущение. Сначала это был интернет-проект, потому что у нас вообще не было денег. Потом появилась печатная версия. И так как мы за экономику дара, то сами находим деньги на печать, а потом раздаем журнал бесплатно

– Ты участвуешь в его акциях?
– Нет. Я делаю свои. Вот, например, у нас была акция – презентация книги Александра Бренера и Барбары Шурц "Бомбастика" на выставке Зураба Церетели в Русском музее. Церетели – проститутка, которая ложится под любой режим и хочет удовлетворить его максимально. Режим, соответственно, поощряет его премиями, деньгами и большими выставками. Сам он, к сожалению, не приехал. Была его дочка. Я вручила "Бомбастику", которую прямо там же достала из себя. Так Бомбастика появилась в России.

– Она не поняла, откуда именно ты ее достала?
– Она была, видимо, в своих розовых мечтах, стояла с цветами, довольная очень. Я извлекла "Бомбастику", вручила, она взяла, мы сфотографировались, я ушла.

– Это больно – книжку в себя засовывать?
– Нет, это возможно. Книжка маленькая.

– Там были фотографы?
– Были. Половина перепугалась. Большая проблема со страхом. Люди боятся.
– Есть контекст, в котором мы живем. Я могу ожидать чего угодно, и ожидаю чего угодно. Мы не живем от акции к акции, мы существуем в непрерывном потоке происходящего и осмыслении. Параллельно делаем журнал, ведем работу по другим проектам, занимаемся детьми, решаем вопросы, как существовать, что есть, как находить еду.

– И как вы ее находите?
– По-разному. Были моменты, когда денег вообще не было. Нам люди помогают, мы не отказываемся. Когда были плохие времена – добывали еду. Человек сейчас превратился в беспомощное существо. Животное ведь всегда может найти себе еду. Идет и добывает. И мы так же можем. Просто забыли.

– Никогда не прижимало настолько, что возникали мысли выйти на любую бессмысленную работу?
– Были моменты. Но как прижимало, так и отпускало. Недели две тяжко, а потом раз и все выравнивается. Устройство на работу – простой надежный способ. Сел на зарплату и получаешь 20 тысяч в месяц: здесь в Питере у людей маленькие зарплаты. Пока как-то удавалось выживать без официальных трудоустройств. Сейчас для нас это уже принципиальный вопрос. Мы не будем работать на кого-то, чтобы продавать свое время, это самое драгоценное, что у нас есть.

Здорово Павленский устроился, ничего не скажешь. Кофточки его жене не нужны, еду для всей семьи она где-то сама находит. На помойке, что ли?
Да еще уверена, что у них равноправие! Равноправие было бы, если бы в семье время от времени жили не только 2 дамы, но и два джентльмена. Бывают же такие дуры!

Больше всего мне понравилось, что люди, не знающие таблицу умножения, собираются учить своих детей на дому! Почему никто не интересуется компетенцией родителей, собирающихся заняться домашним обучением своих детей?
Зато дети очень хорошо понимают появление новых маминых-папиных подружек! Они в свои игры при детях играют?

С другой стороны, никакая ювенальная юстиция их не беспокоила.

Так почему же Шалыгина и Павленский столь срочно эмигрируют?
Некоторое время тому назад, они, видимо, присмотрели себе новую подругу – актрису ТЕАТРа.DOC. По данным разных СМИ ее фамилия разнится. Актриса жаловалась на своего бывшего любовника, который ее бил (головой об ванну). Любовник ревновал к Павленскому. Он вызвал Павленского для разговора. Но Павленский приехал не один, а с тремя соратниками. Они сильно избили этого актера. Все это заснято на камеру.
Затем актриса пришла к супругам в гости, а уж что там было, мы не знаем. Но она выбежала от них практически голая и с порезанными ножом руками. Раны, правда, неглубокие.
Актриса написала заявление в полицию про изнасилование, в котором обвинила и Павленского и Шалыгину. Они утверждают, что все происходило по согласию.
Это было в декабре. Но 14 декабря, сразу из Шереметьева, куда они прилетели из Польши, их отправили на допрос по этому заявлению, однако отпустили. Супруги немедленно взяли детей и поехали в Белоруссии, потом на Украину, потом во Францию.
Теперь вот ждут статуса беженцев.
Интересно, дадут ли? Или нам вернут?

В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Новости)