Особенности сказок Салтыкова-Щедрина (На примере одной сказки)

Салтыков-Щедрин был вторым выдающимся литературным дарованием в стане революционной демократии. Свой талант сатирика он поставил на службу идеям этой политической партии. Поэтому многие его произведения в силу своей узко партийной тенденциозности утратили ныне свое значение, отошли в историю.

Революционно-демократическая партийность Салтыкова-Щедрина проявилась и в том, что практически все его зрелые произведения переполнены революционно-демократической или народнической риторикой, уже совершенно неудобочитаемой сегодня. Собственно художественное (и даже высокохудожественное, ибо Салтыков-Щедрин, несмотря на все сказанное, остается одним из классиков нашей литературы) соседствует с обязательными идеологическими нравоучениями, которые просто невозможно дочитать до конца. Таков его роман "Господа Головлевы", яркая сатира на вымирающее дворянство, которое Салтыков-Щедрин, хотя и был по происхождению дворянином и помещиком, а в отставку вышел в генеральском чине, не любил и даже, можно сказать, ненавидел. Главный герой с характерным именем Иудушка - вместилище всевозможнейших пороков, творит одни злодейства, "умертвия", и не вызывает у автора, да и у нас, читателей, никакого сочувствия.

Сложнее обстоит дело со сказками Салтыкова-Щедрина. Они забавны, полны иронии и сарказма, создавались в расчете на массового читателя (подобно поэме Некрасова "Кому на Руси жить хорошо?", отсюда их фольклорная сказочная форма). Но весь могучий арсенал сатирических приемов Салтыкова-Щедрина поставлен в них на службу революционной агитации и пропаганде. Например, сказка "Либерал".

Сейчас, когда фигура революционера получила в нашем общественном сознании новую оценку, для понимания этой сказки, кстати, очень любимой В. И. Лениным (еще бы: для всех революционеров либерал - враг номер один), надо произвести операцию, уже осужденную нынешними властителями дум. А именно: надо все авторские минусы поменять на плюсы, и получим вместо сатиры трагедию общества, страны, в которых либеральная традиция идеологии и политической практики абсолютно не привилась, несмотря на то, что Западная Европа и Америка процветают благодаря тому, что там утвердились именно либералы.

Не столь прямолинейно-тенденциозна "История одного города" (186970 гг.), хотя вещь эта очень острая; в наше время известные деятели обязательно обвинили бы ее в антипатриотизме и глумлении над национальными святынями. Это сатира на политику российского самодержавия XVIII-XIX веков, оформленная в виде пародии на научные и донаучные, т.е. летописные сочинения по отечественной истории. Она написана в период, когда после отмены крепостного права, в ходе либеральных реформ правительства Александра II интерес к истории отечества оживился, в частности, возникло много специальных исторических журналов. В них обильно публиковались исторические документы, действовали такие известные историки дореволюционного периода, как С. М. Соловьев, Пыпин, Костомаров, Бартенев и многие другие. Итак, жанр этой в своем роде уникальной в нашей литературе книги (кстати, несколько лет назад современный писатель Вячеслав Пьецух написал продолжение "Истории одного города") может быть определен как пародийно-сатирическая хроника.

Глава "От издателя" написана от лица автора, нашедшего "Глуповский Летописец". Смысл названия города Глупова и его расширительносимволическая трактовка Салтыковым-Щедриным, думаем, не требует пояснений. Глуповские градоначальники, смена которых и представляет собой историю этого вымышленного города, - это русские цари, иносказательно изображенные с помощью "эзопова языка", к которому вынужден был постоянно прибегать великий сатирик, чтобы спасти от цензуры свои грозные обличения и обвинения. Основа самодержавного строя формулируется Салтыковым-Щедриным в книге коротко и ясно: градоначальники секут обывателей, обыватели трепещут.

"Глуповский Летописец" охватывает период с 1731 по 1825 годы, в действительности за это время сменилось девять монархов, Россия прошла огромный путь исторического развития, изменилась, но в Глупове меняются лишь градоначальники.

Глава "Обращение к читателю" - единственная от лица летописца архивариуса, она стилизована под XVIII век, но фамилию летописцу Салтыков-Щедрин дал гоголевскую, из "Ревизора" - Тряпичкин, что характеризует низкую культуру и необразованность Глуповского историка, называющего "прославленными" Калигулу и Нерона.

"Опись градоначальникам" представляет собой краткий план-проспект последующих глав. Соотношение глуповской хронологии градоначальничеств и российской хронологии царствований очень сложно и нарочно, в "эзоповых" целях запутано Салтыковым-Щедриным. "Распутать" его можно, поняв принципы соотнесения вымышленных персонажей с их историческими прототипами.

Некоторые градоначальники имеют легко узнаваемые прототипы: Негодяев - это Павел I, Грустилов - Александр I, Беневоленский - крупный сановник и реформатор начала царствования Александра I М. М. Сперанский, Угрюм-Бурчеев - Аракчеев.

Другие образы - собирательные. В "Сказании о шеста градоначальницах" трудно определить соответствие Ираиды Палеологовой, Клемантинки де Бурбон, Амалии Штокфиш, Анели Лядоховской многочисленным царственным дамам реального российского XVIII века, да это и не требуется, ибо сатирический смысл столь гротескно искаженного Салтыковым-Щедриным века дворцовых переворотов понятен. Но чем ближе подбирается безжалостный и дерзкий обличитель к своему времени, когда его клиентами или пациентами становятся три последних монарха - Александр I, Николай I и царствовавший в то время Александр II Освободитель, - тут требуется специальный комментарий, расшифровка щедринской тайнописи.

Например, Двоекутов имеет прототипом тоже Александра I, но осмеяние его сползания от первоначального либерализма к реакции последнего десятилетия - предмет нежелательно актуальный после каракозовского выстрела, поэтому историческая основа образа Двоекурова автором затемняется. К тому же его борьба с обывателями за употребление горчицы и лаврового листа намекает на "картофельные" бунты уже при Николае I. Бородавкин, воюющий за просвещение, - это тоже искореняющий крамолу Николай I. А вот Фердыщенко имеет прототипом царя-освободителя.

Важнейший художественный прием "Истории одного города" - обильное использовании анахронизмов. Анахронизм - это нарушение хронологической точности ошибочным или намеренным, художественно умышленным отнесением событий или явлений одной эпохи к другой. Анахронизмов в книге Салтыкова-Щетина так много, а родную историю мы знаем так поверхностно, что часто многие из них нами не замечаются, оказываются невнятными для нас. Глуповский архивариус, закончивший свою летопись 1825 годом, упоминает в ней современных Салтыкову-Щедрину историков, в том числе названных выше. "Польская интрига" в "Сказании о шести градоначальницах", изображающем XVIII век, намекает и на польскую интервенцию Смутного времени (начало XVII века), и на только что подавленное восстание 1863 года. Пожары в правление Фердыщенко (1772-1779 годы) возникли из знаменитых "нигилистических" пожаров в Петербурге в 1862 году. Общий смысл анахронизмов "Истории одного города" в том, что время в Глупове стоит, ничего не изменяется, т.е. истории, понимаемой как действительность в ее последовательном развитии, у города нет. Поэтому ключевые для всей книги слова произносятся при явлении последнего градоначальника Перехват Залихватского, прототипом которого является Николай I: "История перехватила течение свое". Действительно, так казалось многим современникам тридцатилетней тирании этого монарха. Но Салтыков-Щедрин расширяет смысл этой формулы: в его городе Глупове история вообще никогда не протекала.

Художественные особенности сказок М. Салтыкова-Щедрина

Из всех видов народного творчества самой люби-мой и занимательной является сказка. Мы с увлече-нием следим за вымыслами народной фантазии, за хо-дом событий из жизни сказочных героев, за похождениями зверей, наделенных человеческой речью, мыслями и чувствами.

Многие поэты и прозаики вдохновляются народ-ной сказкой и пишут в ее духе. К сказкам обращался и М. Е. Салтыков-Щедрин. Сказка помогала ему рас-ширить масштаб изображения, придать сатире все-ленский размах, увидеть за русской жизнью жизнь всего человечества, за русским миром — мир в его об-щечеловеческих пределах. И достигал писатель эту «всемирность» путем врастания в «народную почву». Именно ее писатель считал «единственно плодотвор-ной» для сатиры.

В сатирических произведениях жизнь изображает-ся не во всех ее проявлениях, подробностях и связях: сатирик берет наиболее яркие черты действительно-сти, сгущает их, показывает как бы под увеличитель-ным стеклом. Каждому персонажу приписываются лишь те свойства, которые автор хочет выдвинуть как главные, выражающие самую суть данного лица.

По мнению автора учебников, критика Ю. В. Лебе-дева, высокая сатира возникает лишь на духовном взлете национальной культуры: требуется мощная энергия самоутверждения, стойкая вера в идеал. Дос-тоевский считал классическую сатиру признаком вы-сокого подъема всех творческих сил национальной жизни.

Творчество Салтыкова-Щедрина, открывшего нам и всему миру вековые недуги России, явилось в то же время показателем русского национального здоровья, неистощимых творческих сил, сдерживающих и по-давляющих, но пробивающих себе дорогу в слове.

Обращение Салтыкова-Щедрина к сказочному жанру продиктовано внутренней эволюцией его твор-чества. Сказки явились своеобразным итогом, синте-зом творческого пути сатирика. Этот жанр позволил писателюобратиться не только к интеллигенции, но и к народу. Фантастическая форма является для него надежным способом «эзоповского» языка, в то же вре-мя понятного и доступного самым широким, демокра-тическим слоям русского общества.

Объединяющим тематическим началом всех ска-зок выступает жизнь народа в сопоставлении с жиз-нью господствующих сословий.

Что еще объединяет сказки Салтыкова-Щедрина с народными? Типичные сказочные зачины («Жили да были два генерала...», «В некотором царстве, в неко-тором государстве жил-был помещик...»); присказки («по щучьему велению», «ни в сказке сказать, ни пе-ром описать»); характерные для народной речи оборо-ты («думал-думал», « сказано — сделано»); прибли-женные к народному языку синтаксис, лексика, ор-фоэпия. Текст наполнен преувеличениями, гротеском, гиперболами: « дикий помещик», как кошка, в один миг влезает на вершину дерева, мужик варит суп в пригоршне.

Как и в народных сказках, сюжет завязан на ка-ком-то чудесном происшествии (два генерала вдруг оказались на необитаемом острове). В сказках о жи-вотных Салтыков-Щедрин тоже следует народной традиции: в аллегорической форме высмеивает недос-татки общества.

Например, сказка «О Ерше Ершовиче, сыне Ще-тинникове» — это яркая народная сатира на суд и су-допроизводство.

Многие сказки писателя посвящены разоблачению обывательщины. Одна из наиболее острых — «Пре-мудрый пескарь». Автор создает тип труса, жалкого, несчастного человека. Такие люди не сделали никому плохого, но прожили жизнь без стремления к цели, без порывов — «...это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пескари».

В языке «Премудрого пескаря» сочетаются слова и обороты, свойственные жанру сказки, разговорный язык третьего сословия и публицистический язык того времени.

Народная сказка всегда повествует о том, что было, что бывает. У М. Е. Салтыкова-Щедрина сказка соз-нательно обращена в сегодняшний день, в настоящее.

Каждое произведение М. Е. Салтыкова-Щедрина пронизано любовью к Родине: «Я люблю Россию до боли сердечной и даже не могу помыслить себя где-ли-бо, кроме России». Эти слова можно считать эпигра-фом ко всему творчеству сатирика.

«Сказки» Салтыкова-Щедрина не случай-но называют итоговым произведением ав-тора. В них со всей остротой подняты те проблемы России 60-80 гг. XIX века, кото-рые волновали передовую интеллигенцию. В спорах о дальнейших путях России выска-зывались многие точки зрения. Известно, что Салтыков-Щедрин был сторонником борьбы с самодержавием. Как и многие мыслящие люди того времени, он был увле-чен «народной» идеей и сетовал на пассив-ность мужика. Салтыков-Щедрин писал, что несмотря на отмену крепостного права, оно живет во всем: «в нашем темпераменте, в нашем образе мыслей, в наших обычаях, в наших поступках. Все, на что бы мы ни об-ратили наши взоры, все из него выходит и на него опирается». Этим политическим взглядам и подчинены журнально-публицистическая деятельность писателя и его ли-тературное творчество.

Писатель постоянно стремился сделать своих противников смешными, ибо смех - великая сила. Вот и в «Сказках» Салтыков-Щедрин высмеивает правительственных чи-новников, помещиков, либеральную интел-лигенцию. Показывая беспомощность и ник-чемность чиновников, тунеядство помещиков и одновременно подчеркивая трудолюбие, ловкость русского мужика, Салтыков-Щед-рин высказывает в сказках свою основную идею: мужик бесправен, забит правящими сословиями.

Так, в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» Салтыков-Щедрин показывает полную беспомощность двух ге-нералов, оказавшихся на необитаемом ост-рове. Несмотря на то, что кругом было в изо-билии и дичи, и рыбы, и плодов, они чуть не умерли с голоду.

Чиновники, которые «родились, воспита-лись и состарились» в какой-то регистрату-ре, ничего не понимали и не знали «даже слов никаких», кроме разве что фразы: «При-мите уверение в совершенном моем почте-нии и преданности», генералы делать-то ни-чего не умели и совершенно искренне вери-ли, что булки растут на деревьях. И вдруг их осеняет мысль: надо найти мужика! Ведь он обязательно должен быть, просто «где-ни-будь спрятался, от работы отлынивает». И мужик действительно нашелся. Он накормил генералов и тут же по их приказу послушно вьет веревку, которой те привязывают его к дереву, чтобы не убежал.

В этой сказке Салтыков-Щедрин высказы-вает мысль о том, что Россия держится на труде крестьянина, который несмотря на свой природный ум и смекалку, покорно под-чиняется беспомощным господам. Эта же мысль развивается автором в сказке «Дикий помещик». Но если генералы из предыдущей истории оказались на необитаемом острове по воле судьбы, то помещик из этой сказки все время мечтал избавиться от несносных мужиков, от которых идет дурной, холопий дух. Поэтому столбовой дворянин Урус-Ку-чум-Кильдибаев всячески притесняет мужи-ков. И вот мужицкий мир исчез. И что же? Че-рез некоторое время «весь он... оброс воло-сами... а когти у него сделались железными». Помещик одичал, потому что без мужика он не способен даже обслужить себя.

Глубокая вера Салтыков-Щедрина в скры-тые силы народа видна в сказке «Коняга». Замученная крестьянская кляча поражает своей выносливостью и жизнестойкостью. Все ее существование заключается в беско-нечной тяжелой работе, а тем временем сы-тые пустоплясы в теплом стойле удивляются ее выносливости, много рассуждают о ее мудрости, трудолюбии, здравомыслии. Ско-рее всего, в этой сказке Салтыков-Щедрин подразумевал под пустоплясами интелли-генцию, переливавшую из пустого в порож-нее, рассуждая о судьбах русского народа. Очевидно, что в образе Коняги отражен кре-стьянин-труженик.

Героями «Сказок» зачастую становятся звери, птицы, рыбы. Это говорит о том, что в их основе лежит русский народный фольк-лор. Обращение к нему позволяет Салтыко-ву-Щедрину е лаконичной форме и вместе с тем сатирически остро передать глубокое содержание. Возьмем, к примеру, сказку «Медведь на воеводстве». Три Топтыгина — это три разных правителя. По характеру они не похожи друг на друга. Один жестокий и кровожадный, другой не злой, «а так, скоти-на», а третий ленивый и добродушный. И каждый из них не в состоянии обеспечить нормальную жизнь в лесу. И стиль их прав-ления здесь ни при чем. Мы видим, что ни-что не изменило общий неблагополучный порядок в лесной трущобе: коршуны ворон ощипывают, а волки с зайцев шкуру дерут. «Таким образом, перед умственным взором третьего Топтыгина вдруг выросла целая те-ория неблагополучного благополучия», — иронизирует автор. Скрытый смысл этой сказки, в которой пародируются реальные правители России, в том, что без отмены са-модержавия ничего не изменится.

Говоря об идейном содержании «Сказок» Салтыкова-Щедрина, нужно отметить, что многие талантливые писатели XX века (Булга-ков, Платонов, Гроссман и др.) как раз и пока-зали в своих произведениях, что происходит, когда человек нарушает вечные законы раз-вития природы, общества. Мы можем ска-зать, что литература XX века, испытавшего потрясения социальных революций, полеми-зирует с литературой второй половины XIX века, в том числе с творчеством Салтыко-ва-Щедрина. События начала XX века приве-ли мыслящую интеллигенцию к разочарова-нию в народе, в то время как «мысль народ-ная» в XIX веке была определяющей у многих русских писателей. Но тем богаче наше лите-ратурное наследие, что в нем есть разные точки зрения на пути развития общества.

М. Е. Салтыков-Щедрин написал более 30 сказок. Обращение к этому жанру было естественным для Салтыкова-Щедрина. Сказочными элементами (фантастикой, гиперболой, условностью и т. д.) пронизано все его творчество. Темы сказок: деспотическая власть («Медведь на воеводстве»), господа и рабы («Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Дикий помещик»), страх как основа рабской психологии («Премудрый пескарь»), каторжный труд («Коняга») и др.

Объединяющим тематическим началом всех сказок выступает жизнь народа в ее соотнесенности с жизнью господствующих сословий. Что сближает сказки Салтыкова-Щедрина с народными? Типичные сказочные зачины («Жили-были два генерала…», «В некотором царстве, в некотором государстве жил-был помещик…»; присказки («по щучьему велению», «ни в сказке сказать, ни пером описать»); характерные для народной речи обороты («думал-думал», «сказано - сделано»); приближенные к народному языку синтаксис, лексика, орфоэпия.

Преувеличения, гротеск, гипербола: один из генералов съедает другого; «дикий помещик», как кошка, в один миг взбирается на дерево; мужик варит суп в пригоршне. Как и в народных сказках, чудесное происшествие завязывает сюжет: два генерала «вдруг оказались на необитаемом острове» ; по милости божьей «не стало мужика на всем пространстве владений глупого помещика». Народной традиции Салтыков – Щедрин следует и в сказках о животных, когда в аллегорической форме высмеивает недостатки общества.

Отличие: переплетение фантастического с реальным и даже исторически достоверным. «Медведь на воеводстве»: среди действующих лиц – – зверей вдруг появляется образ Магницкого, известного в русской истории реакционера: еще до начала появления Топтыгина в лесу были уничтожены Магницким все типографии, студенты отданы в солдаты, академики заточены. В сказке «Дикий помещик» герой постепенно деградирует, превращаясь в животное. Невероятная история героя во многом объясняется тем, что он читал газету «Весть» и следовал ее советам. Салтыков-Щедрин одновременно соблюдает форму народной сказки и разрушает ее. Волшебное в сказках Салтыкова-Щедрина объясняется реальным, читателю не удается уйти от действительности, которая постоянно чувствуется за образами зверей, фантастическими событиями. Сказочные формы позволяли Салтыкову-Щедрину по – новому представить близкие ему идеи, показать или высмеять общественные недостатки.

Тема сказки связана с разгромом народовольцев, когда многие представители интеллигенции, испугавшись, отошли от общественных дел. Создается тип труса, жалкого, несчастного. Эти люди не сделали никому плохого, но прожили жизнь бесцельно, без порывов. Эта сказка о гражданской позиции человека и о смысле человеческой жизни. Вообще автор предстает в сказке сразу в двух лицах: народный сказитель, простачок-балагур и одновременно человек, умудренный жизненным опытом, писатель – мыслитель, гражданин. В описании жизни животного царства с присущими ему деталями вкрапливаются детали реальной жизни людей.

В языке сказки сочетаются сказочные слова и обороты, разговорный язык третьего сословия и публицистический язык того времени.

Творчество Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина многообразно. Он писал романы, драмы, хроники, очерки, обозрения, рассказы, статьи, рецензии и особое место в его творчестве занимают сказки. Покусаев Е.И., Прозоров М.Е Салтыков-Щедрин. Биография. Пособие для учащихся. Издательство «Просвещение», 1969. C. 24.

«Сказка,-- писал Гоголь,-- может быть созданием высоким, когда служит аллегорическою одеждой, облекающей высокую духовную истину, когда обнаруживает ощутительно и видимо даже простолюдину дело, доступное только мудрецу» Цитиров. по Хрест. литературоведческих материалов Русская литература XIX века В.Н Азбукин, В.Н Коновалов М.,1984. С 283.. Таковы именно щедринские сказки, высокое идейное содержание которых выражено в ярких и общедоступных художественных формах.

Форма сказки всегда привлекала Салтыкова-Щедрина. В 1869 Щедрин опубликовал на страницах «Отечественных записок» три сказки: «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Пропала совесть», «Дикий помещик», включенные им в цикл «Для детей», который в итоге остался незаконченным. В 1880 появилась сказка «Игрушечного дела людишки», которая, по неосуществленному замыслу писателя, должна была открывать сатирическое обозрение, изображавшее людей- кукол. После небольшого перерыва в 1883 увидели свет сказки «Премудрый пискарь», «Самоотверженный заяц» и «Бедный волк», которые сначала были напечатаны в Женеве в разных номерах газеты «Общее дело» под редакционной рубрикой «Сказки для детей изрядного возраста» (имя автора не упоминалось). В 1884 они появились в России на страницах «Отечественных записок» под общим заглавием «Сказки» и с подписью Н. Щедрин. С 1883 по 1886 было написано 28 сказок. Однако в полном объеме при жизни Щедрина цикл не был опубликован в силу запрета цензуры. Так, например, сказка «Медведь на воеводстве», будучи напечатанной в Женеве дважды (1884 и 1886), в России была издана лишь в 1906, а сказка «Богатырь» вообще стала известна лишь в 1922. Теория литературы: Учебник/ В.Е. Хализев. - 3-е изд.,испр.и доп. - М.: Высш. Шк.,2002. С. 138. В них нашли отражения основные сатирические темы, в них сплетается фантастическое и реальное, комическое сочетается с трагическим, в них широко используется гротеск, проявляется удивительное искусство эзопова языка. Щедрин объединил 23 текста (и еще девять добавлены в советских изданиях). Проблема целостности «Сказок» усложнена тем, что при жизни Салтыкова-Щедрина цикл ни разу не был опубликован в полном составе с соблюдением авторской композиции. В. Базанова. Сказки М.Е. Салтыкова - Щедрина. - М., 1966

Сказка- повествовательное, обычно народно-поэтическое произведение о вымышленных лицах и событиях, преимущественно с участием волшебных, фантастических сил. Ожегов С.И. Словарь русского языка. / под редакцией Шведовой 18 издание. М.: Русский язык, 1999. C. 720. Один из эпических жанров литературы, для которого характерен глубокий подтекст. Именно поэтому к данному жанру обратился Салтыков-Щедрин. Его сказки -- это отдельный, самостоятельный этап его творчества, в котором уложилось всё то, что писатель накапливал на протяжении четырех десятилетий своего творческого пути. Сам он адресует свои сказки, взрослым людям. И к ним автор обращается довольно сурово, умно, высмеивая людские недостатки и пороки.

Писатель впервые наполнил сказку острым общественным смыслом, заставил ее раскрывать драмы и комедии человеческой жизни. В качестве причин его интереса к этому жанру исследователи (А.С Бушмин, В. Я Кирпотин, С. А. Макашин) М.Е. Салтыков - Щедрин в русской критике. - М., 1959. C. 89. называли:

• -условия цензуры;
• -воздействие на писателя фольклорной и литературной традиции;
• -появление нового читателя, представлявшего демократические слои русского общества;
• -популярность сказки как излюбленного жанра пропагандистской литературы наряду с песней (вспомните агитационные песни поэтов-декабристов А. Бестужева и К. Рылеева);
• -органическая близость сказки художественному методу Салтыкова-Щедрина.

Безусловно, каждый из этих факторов сыграл свою роль в появления щедринского цикла сказок. Но для нас наиболее важно остановиться на последней из названных причин. С народной сказкой, по мнению многих исследователей, сказку Щедрина объединяют сказочный сюжет, использование наиболее традиционных сказочных приемов Горячкина М.С., Сатира Салтыкова-Щедрина. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Просвещение, 1976. C. 49. (о них пойдет речь при анализе художественных особенностей сказок).

Сказки, отразили особенности идейно-художественных исканий Щедрина. Можно условно выделить 4 основных тематических «блока» Русская литература XIX-XX веков: В двух томах. Т. 1: Русская литература XIX века: Учебное пособие для поступающих в вузы. -- М.: Изд-во Моск. ун-та. 2001. C. 114.:

• 1. Тема власти: ее антинародного характера («Медведь на воеводстве»), псевдо-просветительской деятельности самодержавия («Орел-меценат»), взаимоотношении власти и народа («Богатырь», «Дикий помещик», «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил»),
• 2. Тема народа: его трудолюбия и тяжелого положения («Коняга»), покорности («Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил». «Коняга»), стихийности протеста («Медведь на воеводстве»), вечно живущего в народе стремления к правдоискательству («Ворон-челобитчик»),
• 3. Тема интеллигенции: осуждение ее стремления приспособиться к любым формам тоталитарной власти («Вяленая вобла», «Либерал»), осмеяние разных форм подчинения насилию («Не могу, волк не велел» в сказке «Самоотверженный заяц». «Жил-дрожал, и умирал-дрожал» в сказке «Премудрый пискарь»), критического отношения к прекраснодушным мечтателям («Карась-идеалист»),
• 4. Нравственно-этические темы («Пропала совесть», «Добродетели и пороки»).

Эта классификация носит общий характер, в ней упоминаются лишь некоторые сказки. Не следует забывать, что в одной сказке могут рассматриваться сразу несколько тем. Например, в сказке «Дикий помещик» раскрываются темы взаимоотношения власти и народа, его покорности, стихийности его протеста и т.п.

Главную роль в щедринских сказках играет язык. Язык - основное средство художественного изображения жизни в литературе. Слова в языке литературного произведения выполняют функцию образного раскрытия идейного содержания произведения и авторской оценки.

Салтыков-Щедрин заботился о доходчивости и понятности своих произведений и помимо иносказаний (эзопова языка и уподобления) использует народное остроумие - разговорную речь или просторечие.

Просторечие - слова, выражения, обороты, формы словоизменения, не входящие в норму литературной речи. Часто допускаются в литературных произведениях и разговорной речи для создания определённого колорита. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1966. C. 613.

Аудитория у щедринской сказки, безусловно, более массовая, чем у многих других его произведений, но характер этой массовости совершенно особенный, непостоянный, изменчивый в пределах всего сказочного цикла. То предполагаемая автором читательская аудитория заметно расширяется, свободно и непринужденно включая в свой вероятный состав крестьян, отходников, мастеровых, то она, в подавляющем большинстве случаев прямо указывают на читателя-интеллигента, на горожанина, имеющего возможность и привычку следить ежедневно за газетами, различать их, живущего в курсе последних политических новостей.

Из всего выше сказанного можно сделать выводы, что именно художественная форма «Сказок» и является их основным достоинством. Конечно, литература всегда была общественной трибуной, но очень редко произведение, затрагивающее только социальные проблемы, остается в истории литературного развития. «Сказки» Щедрина благодаря удивительному и сложному художественному миру, действительно художественному своеобразию до сих пор входят в обязательный круг чтения всех образованных людей.